Страница:
– Так не пойдет, док. Я не люблю действовать в потемках.
– Весьма сожалею.
– Вы будете сожалеть еще больше, когда я завтра покину вас. – Уоррен резко повернул голову, и Тоузьер продолжал. – Я не знаю, что вы намереваетесь делать, но вы не можете вести эту операцию, держа все под покровом тайны. Какая это к черту работа, когда я даже не знаю, что я делаю.
– Мне очень жаль, Энди, что вы все это так воспринимаете. Вы мне не доверяете?
– Нет, я вам доверяю. Беда в том, что вы не доверяете мне. Так что я отваливаю, Ник. Завтра я возвращаюсь в Лондон. У вас есть что-то на Джонни Фоллета, а может быть, на Бена Брайена, я не знаю. Но ко мне не придерешься. Я пошел на это исключительно ради денег.
– Ну так оставайтесь и заработаете их.
Тоузьер покачал головой.
– Не зная, что к чему, – нет. Я говорил вам как-то, что хочу иметь что-нибудь, чтобы достойно ответить, если в меня будут стрелять. Но я хочу знать, почему кто-то в меня стреляет. Черт возьми, я, может, пойму его. А может быть, даже перейду на его сторону, если мне будет понятно, что к чему.
Уоррен крепко сжал пальцами свой стакан. Он почувствовал, что его прижали к стенке.
– Энди, вы работаете за деньги. Скажите, согласились бы вы за деньги заниматься контрабандой наркотиков?
– Я об этом не думал, – ответил Тоузьер. – Никто мне этого не предлагал. А разве вы об этом меня просите, Ник?
– Я что, выгляжу, как спекулянт наркотиками? – возмутился Уоррен.
– Не знаю, – ответил Тоузьер. – Я не знаю, как такие люди выглядят. Но я точно знаю, что даже честнейшие люди сгибаются, когда им угрожают. А вам ведь угрожали, Ник. Я видел, как вы барахтались. – Он допил свое виски. – Раз уж вы спросили меня – я отвечу. Нет! Я не стану заниматься контрабандой наркотиков ради денег. И по-моему, вы стали самым настоящим сукиным сыном, Ник. Вы и меня попытались втянуть в это дело, но ничего у вас не вышло.
Уоррен надул щеки и глубоко выдохнул. Внутренне он ликовал. Он улыбнулся Тоузьеру.
– Вы меня не так поняли, Энди. Я вам сейчас все объясню. Отойдем в сторону, чтобы Спиринг нас не видел.
Он взял Тоузьера под локоть, подвел его к дальнему столику и за пять минут вкратце все ему растолковал. Тоузьер внимательно слушал, он, казалось, был потрясен.
– И это все, с чем вы приступаете к делу? Вы что, с ума сошли?
– Конечно, этого мало, – согласился Уоррен. – Но увы, больше ничего нет.
Тоузьер фыркнул:
– Это – безумие, но в этом что-то есть. Извините, Ник, за то, что я на вас напустился, но вы же ничего толком не объясняли. – Он печально кивнул головой. – Я вас понимаю, доверять в этом деле никому нельзя. Ладно, считайте, что я с вами.
– Спасибо, Энди, – произнес Уоррен тихо.
Тоузьер подозвал официанта и заказал еще виски.
– Я думаю, вы были правы, выбрав Джонни Фоллета. Когда речь идет о деньгах, Джонни прежде всего заинтересован в том чтобы поскорее получить свою долю, а как он ее получит, его особенно не заботит. Но все равно, хорошо, что он с нами, и его можно использовать, пока вы его крепко держите на крючке. Кстати, чем вы его взяли?
– Разве это имеет значение?
Тоузьер пожал плечами:
– Пожалуй, нет. Хорошо, а что вы думаете о Спиринге?
– Он прибыл сюда с одной целью – добыть морфий из опиума. Я в этом абсолютно уверен, – сказал Уоррен. – Вот почему он вчера отправился на оптовую фармацевтическую базу. Он там заказывал нужные ему вещества.
– А какие именно?
– Специальная фармацевтическая известь, метилен-хлорид, бензол, амиловый спирт, соляная кислота. И еще химическая посуда. – Он сделал паузу. – Я не знаю, намерен ли он тут же извлекать из морфия героин. Если да, то ему будет еще нужна уксусная кислота.
Тоузьер нахмурился.
– Объясните мне, наконец, какая разница между морфием и героином?
Принесли виски, и Уоррен подождал, пока официант отойдет, затем объяснил:
– Морфий – это алкалоид, получаемый из опиума сравнительно простым химическим процессом. Героин – это морфий, у которого изменена молекулярная структура. Это тоже сделать несложно. – Он усмехнулся. – Для этого сгодится любая хорошо оборудованная кухня.
– Ну а разница-то в чем?
– Ну, героин растворяется в воде, а морфий нет. А так как человеческое тело состоит в основном из воды, то он легче усваивается. Он в целом более эффективен, и привыкают к нему значительно быстрее.
Тоузьер откинулся на спинку стула.
– Значит, Спиринг собирается добывать морфий. Но где? Здесь, в Иране? И как он будет доставляться на побережье? То ли через юг, к Персидскому заливу, то ли через Ирак и Сирию к Средиземному морю? Массу вещей предстоит выяснить, Ник.
– Да, – мрачно подтвердил Уоррен. – Есть еще одна загвоздка. Я ее даже не обсуждал с Хеллиером.
– Какая?
Уоррен изрек:
– В Иране нет опиума.
Тоузьер в недоумении уставился на него.
– Мне казалось, что весь Ближний Восток буквально завален этой дрянью.
– Так оно и есть, и так оно и было в Иране, пока здесь правил старый шах. Но этот молодой – он же реформатор. – Уоррен облокотился о стол. – При старом шахе все катилось в тартарары. Он управлял Ираном на манер римского императора. Чтобы ублажить народ, он удерживал цены на сильно заниженном уровне. Это была самоубийственная политика, потому что фермерам было невыгодно сеять хлеб, и вместо этого они стали разводить опийный мак – дело гораздо более прибыльное. Стало быть, хлеба становилось все меньше, а опиума – все больше. – Он состроил гримасу. – Шаху это было на руку, так как он ввел монополию на опиум. Существовал и правительственный налог на производства опиума, так что шах имел свою долю от каждого фунта.
– Ничего себе, – сказал Тоузьер.
– Это еще не все. В тысяча девятьсот тридцать шестом году Иран производил тысяча триста пятьдесят тонн опиума, а мировая потребность в медицинском опиуме составляла всего четыреста тонн.
Тоузьер передернул плечами.
– Вы хотите сказать, что остальное шло на контрабанду?
– В этом даже не было необходимости. Шах легально продавал опиум кому угодно, лишь бы платили. Но он перегнул палку и вынужден был отречься от престола. Потом в Иране к власти пришло временное правительство и, наконец, его сменил молодой шах. Он оказался очень толковым парнем. Ему хотелось хоть за шкирку втащить свою несчастную страну в двадцатый век, но он быстро понял, что, имея народ, семьдесят пять процентов которого наркоманы, об индустриализации и думать нечего. Поэтому он приструнил наркомафию, и сейчас вы и унции нелегального опиума в стране не найдете.
Тоузьер был в недоумении.
– А что же тогда здесь делает Спиринг?
– В этом-то и весь вопрос, – сказал Уоррен. – Но я думаю, что Спирингу мы его задавать не будем.
– Конечно, нет, – задумчиво протянул Тоузьер. – Но будем идти за ним по пятам.
Подошел официант и спросил неуверенно:
– Мистер Уоррен?
– Да.
– Вам записка.
– Спасибо.
Уоррен удивленно поднял брови и посмотрел на Тоузьера, который давал официанту чаевые. Пробежав записку глазами, он сказал:
– Это от Лэйна. Спиринг выписывается из отеля. Завтра он уезжает. Куда, Лэйн не знает, но сообщает, что его джип был отремонтирован и загружен двумя баками с водой. Что это значит, как вы думаете?
– То, что он покидает Тегеран, – уверенно сказал Тоузьер. – Пойду-ка и я проверю машины. Важно, чтобы радиосвязь работала надежно. Мы выйдем поодиночке, вы идите через пять минут.
Уоррен с нетерпением выждал пять минут, затем встал и направился к выходу. Он был растроган неожиданной сценой. Спиринг и Джонни Фоллет увлеченно кидали вверх монеты.
4
Глава 4
1
– Весьма сожалею.
– Вы будете сожалеть еще больше, когда я завтра покину вас. – Уоррен резко повернул голову, и Тоузьер продолжал. – Я не знаю, что вы намереваетесь делать, но вы не можете вести эту операцию, держа все под покровом тайны. Какая это к черту работа, когда я даже не знаю, что я делаю.
– Мне очень жаль, Энди, что вы все это так воспринимаете. Вы мне не доверяете?
– Нет, я вам доверяю. Беда в том, что вы не доверяете мне. Так что я отваливаю, Ник. Завтра я возвращаюсь в Лондон. У вас есть что-то на Джонни Фоллета, а может быть, на Бена Брайена, я не знаю. Но ко мне не придерешься. Я пошел на это исключительно ради денег.
– Ну так оставайтесь и заработаете их.
Тоузьер покачал головой.
– Не зная, что к чему, – нет. Я говорил вам как-то, что хочу иметь что-нибудь, чтобы достойно ответить, если в меня будут стрелять. Но я хочу знать, почему кто-то в меня стреляет. Черт возьми, я, может, пойму его. А может быть, даже перейду на его сторону, если мне будет понятно, что к чему.
Уоррен крепко сжал пальцами свой стакан. Он почувствовал, что его прижали к стенке.
– Энди, вы работаете за деньги. Скажите, согласились бы вы за деньги заниматься контрабандой наркотиков?
– Я об этом не думал, – ответил Тоузьер. – Никто мне этого не предлагал. А разве вы об этом меня просите, Ник?
– Я что, выгляжу, как спекулянт наркотиками? – возмутился Уоррен.
– Не знаю, – ответил Тоузьер. – Я не знаю, как такие люди выглядят. Но я точно знаю, что даже честнейшие люди сгибаются, когда им угрожают. А вам ведь угрожали, Ник. Я видел, как вы барахтались. – Он допил свое виски. – Раз уж вы спросили меня – я отвечу. Нет! Я не стану заниматься контрабандой наркотиков ради денег. И по-моему, вы стали самым настоящим сукиным сыном, Ник. Вы и меня попытались втянуть в это дело, но ничего у вас не вышло.
Уоррен надул щеки и глубоко выдохнул. Внутренне он ликовал. Он улыбнулся Тоузьеру.
– Вы меня не так поняли, Энди. Я вам сейчас все объясню. Отойдем в сторону, чтобы Спиринг нас не видел.
Он взял Тоузьера под локоть, подвел его к дальнему столику и за пять минут вкратце все ему растолковал. Тоузьер внимательно слушал, он, казалось, был потрясен.
– И это все, с чем вы приступаете к делу? Вы что, с ума сошли?
– Конечно, этого мало, – согласился Уоррен. – Но увы, больше ничего нет.
Тоузьер фыркнул:
– Это – безумие, но в этом что-то есть. Извините, Ник, за то, что я на вас напустился, но вы же ничего толком не объясняли. – Он печально кивнул головой. – Я вас понимаю, доверять в этом деле никому нельзя. Ладно, считайте, что я с вами.
– Спасибо, Энди, – произнес Уоррен тихо.
Тоузьер подозвал официанта и заказал еще виски.
– Я думаю, вы были правы, выбрав Джонни Фоллета. Когда речь идет о деньгах, Джонни прежде всего заинтересован в том чтобы поскорее получить свою долю, а как он ее получит, его особенно не заботит. Но все равно, хорошо, что он с нами, и его можно использовать, пока вы его крепко держите на крючке. Кстати, чем вы его взяли?
– Разве это имеет значение?
Тоузьер пожал плечами:
– Пожалуй, нет. Хорошо, а что вы думаете о Спиринге?
– Он прибыл сюда с одной целью – добыть морфий из опиума. Я в этом абсолютно уверен, – сказал Уоррен. – Вот почему он вчера отправился на оптовую фармацевтическую базу. Он там заказывал нужные ему вещества.
– А какие именно?
– Специальная фармацевтическая известь, метилен-хлорид, бензол, амиловый спирт, соляная кислота. И еще химическая посуда. – Он сделал паузу. – Я не знаю, намерен ли он тут же извлекать из морфия героин. Если да, то ему будет еще нужна уксусная кислота.
Тоузьер нахмурился.
– Объясните мне, наконец, какая разница между морфием и героином?
Принесли виски, и Уоррен подождал, пока официант отойдет, затем объяснил:
– Морфий – это алкалоид, получаемый из опиума сравнительно простым химическим процессом. Героин – это морфий, у которого изменена молекулярная структура. Это тоже сделать несложно. – Он усмехнулся. – Для этого сгодится любая хорошо оборудованная кухня.
– Ну а разница-то в чем?
– Ну, героин растворяется в воде, а морфий нет. А так как человеческое тело состоит в основном из воды, то он легче усваивается. Он в целом более эффективен, и привыкают к нему значительно быстрее.
Тоузьер откинулся на спинку стула.
– Значит, Спиринг собирается добывать морфий. Но где? Здесь, в Иране? И как он будет доставляться на побережье? То ли через юг, к Персидскому заливу, то ли через Ирак и Сирию к Средиземному морю? Массу вещей предстоит выяснить, Ник.
– Да, – мрачно подтвердил Уоррен. – Есть еще одна загвоздка. Я ее даже не обсуждал с Хеллиером.
– Какая?
Уоррен изрек:
– В Иране нет опиума.
Тоузьер в недоумении уставился на него.
– Мне казалось, что весь Ближний Восток буквально завален этой дрянью.
– Так оно и есть, и так оно и было в Иране, пока здесь правил старый шах. Но этот молодой – он же реформатор. – Уоррен облокотился о стол. – При старом шахе все катилось в тартарары. Он управлял Ираном на манер римского императора. Чтобы ублажить народ, он удерживал цены на сильно заниженном уровне. Это была самоубийственная политика, потому что фермерам было невыгодно сеять хлеб, и вместо этого они стали разводить опийный мак – дело гораздо более прибыльное. Стало быть, хлеба становилось все меньше, а опиума – все больше. – Он состроил гримасу. – Шаху это было на руку, так как он ввел монополию на опиум. Существовал и правительственный налог на производства опиума, так что шах имел свою долю от каждого фунта.
– Ничего себе, – сказал Тоузьер.
– Это еще не все. В тысяча девятьсот тридцать шестом году Иран производил тысяча триста пятьдесят тонн опиума, а мировая потребность в медицинском опиуме составляла всего четыреста тонн.
Тоузьер передернул плечами.
– Вы хотите сказать, что остальное шло на контрабанду?
– В этом даже не было необходимости. Шах легально продавал опиум кому угодно, лишь бы платили. Но он перегнул палку и вынужден был отречься от престола. Потом в Иране к власти пришло временное правительство и, наконец, его сменил молодой шах. Он оказался очень толковым парнем. Ему хотелось хоть за шкирку втащить свою несчастную страну в двадцатый век, но он быстро понял, что, имея народ, семьдесят пять процентов которого наркоманы, об индустриализации и думать нечего. Поэтому он приструнил наркомафию, и сейчас вы и унции нелегального опиума в стране не найдете.
Тоузьер был в недоумении.
– А что же тогда здесь делает Спиринг?
– В этом-то и весь вопрос, – сказал Уоррен. – Но я думаю, что Спирингу мы его задавать не будем.
– Конечно, нет, – задумчиво протянул Тоузьер. – Но будем идти за ним по пятам.
Подошел официант и спросил неуверенно:
– Мистер Уоррен?
– Да.
– Вам записка.
– Спасибо.
Уоррен удивленно поднял брови и посмотрел на Тоузьера, который давал официанту чаевые. Пробежав записку глазами, он сказал:
– Это от Лэйна. Спиринг выписывается из отеля. Завтра он уезжает. Куда, Лэйн не знает, но сообщает, что его джип был отремонтирован и загружен двумя баками с водой. Что это значит, как вы думаете?
– То, что он покидает Тегеран, – уверенно сказал Тоузьер. – Пойду-ка и я проверю машины. Важно, чтобы радиосвязь работала надежно. Мы выйдем поодиночке, вы идите через пять минут.
Уоррен с нетерпением выждал пять минут, затем встал и направился к выходу. Он был растроган неожиданной сценой. Спиринг и Джонни Фоллет увлеченно кидали вверх монеты.
4
Спиринг двигался на северо-запад от Тегерана в сторону Казвина. Накануне вечером они обсудили план действий.
– Вы поезжайте впереди него, а я буду подпирать его сзади, – сказал Тоузьер Уоррену. – Мы из него бутерброд сделаем. А если он свернет с дороги, я в два счета вас догоню.
Всю ночь они следили за джипом Спиринга, и зря. Утром Спиринг, не торопясь, позавтракал и выехал около десяти. С ним был шофер – иранец с заостренными чертами лица. Они следовали за джипом по запруженным транспортом улицам, а когда, наконец, оказались за чертой города, Уоррен газанул, обошел Спиринга и затем, выбрав удобную дистанцию, сбавил скорость. Фоллет, в роли пассажира, внимательно наблюдал за джипом в зеркало заднего вида, дополнительно поставленное Тоузьером, когда он усовершенствовал "лендроверы".
Направо от них возвышались заснеженные пики Эльбрусских гор, кругом была пустая и унылая равнина. Дорога, с точки зрения Уоррена, была неважнецкая, но для иранского шофера, вполне вероятно, это был высший класс. Как бы то ни было, это была единственная автострада к Тебризу.
Когда Уоррен немного привык к дороге, он вдруг спросил Фоллета:
– Вчера вы разговаривали со Спирингом! О чем?
– Так, коротали время, – беззаботно откликнулся Фоллет.
– Смотрите, не оступитесь, Джонни, – сказал Уоррен доверительно. – А то можно больно ушибиться.
– Черт, что я такого сделал? – запротестовал Фоллет. – Я тут ни при чем. Он сам ко мне подошел, что я, должен был молчать, что ли?
– О чем вы говорили?
– О том, о сем. О работе. Я сказал ему, что приехал с киногруппой. Ну и стал заливать ему – какой мы фильм снимаем и все такое прочее. Он сказал, что работает в нефтяной компании. – Он засмеялся. – Кроме того, я выудил у него немного денег.
– Это я видел, – сказал Уоррен саркастически. – Вы что, играли монетой с двумя решками?
Фоллет возмутился.
– Боже избави, я и не думал его надуть. Вы же знаете, это не мой стиль. Да в этом и не было необходимости. Он был почти в стельку пьян. – Его глаза скользнули по зеркалу. – Притормозите немного, а то мы потеряем его из виду.
От Тегерана до Казвина насчитывалось примерно сто миль, и они добрались до окраины города почти в час дня. Динамик в машине Уоррена вдруг подал признаки жизни.
– Вызываю Риджент один. Вызываю Риджент один. Перехожу на прием.
Фоллет взял микрофон и нажал кнопку:
– Риджент один, вас слышу. Прием.
Голос Тоузьера был слабым и искаженным:
– Наш подопечный остановился в отеле. Я думаю, что он сейчас заливает за воротник. Прием.
– Совсем неплохо. Я вообще-то проголодался, – сказал Фоллет и с вызовом посмотрел на Уоррена.
– Мы остановимся в другом конце города, – сказал Уоррен. Он ехал, пока Казвин не остался позади, и только тогда резко затормозил. – Там сзади корзина. Я поручил Бену быть нашим интендантом. Посмотрим, как он справился с заданием.
После бутербродов с курицей и кофе из фляжки Уоррен почувствовал себя бодрее, но Фоллет был не в духе.
– Какая унылая местность, – сказал он, – мы проехали уже сто миль, а кругом эти чертовы горы, и ничего другого. – Он показал рукой на караван верблюдов, медленно двигавшийся по дороге. – Держу пари, что в конце концов нам придется прибегнуть к такому транспорту.
– Это не самое страшное, – заметил Уоррен. – Мне кажется, наши "лендроверы" слишком бросаются в глаза. – Он взял карту. – Интересно все же, куда направляется Спиринг.
Фоллет заглянул в карту через его плечо.
– Следующий город – Занджан: еще сто миль, пропади пропадом. – Он посмотрел по сторонам. – Господи, проклятая страна! Хуже, чем Аризона.
– А вы там были?
– Черт возьми, я там родился. Но я удрал оттуда, как только подрос. По натуре я городской житель. Яркие огни – моя стихия. – Он замурлыкал "Мелодию Бродвея", и, наклонившись, вытащил из ящичка под приборной доской колоду карт. – Поупражняюсь немного.
Уоррен услышал легкий шорох и, скосив глаза, увидел, как Фоллет, разделив колоду пополам, перемешивает ее с невероятной скоростью и искусством. Это был высокий класс!
– По-моему, вы говорили мне, что не мухлюете.
– Нет, но если нужно, конечно, могу. В картах я дока. – Он обворожительно улыбнулся. – Понимаете, в чем дело, если у вас есть такое заведение, как у меня в Лондоне, мухлевать нет нужды, по крайней мере, до тех пор, пока мы в выигрыше у клиентов. Выигрыш – это главное. Вы ведь не думаете, что Монте-Карло получает прибыль, надувая посетителей?
– Нет, предполагается, что игра – честная.
– На сто процентов честная, – энергично подтвердил Фоллет. – Пока вы имеете преимущество и доход, вы никого не обманываете. Вот я вам сейчас продемонстрирую, что я имею в виду. Я чувствую, сейчас удача на моей стороне. На этой дороге нам навстречу попадалось примерно машин двадцать в час. Давайте поспорим, что у двух из встреченных нами следующих машин две последние цифры в номерах совпадут. Так и время скоротаем.
Уоррен подсчитывал. Было сто возможных комбинаций – от 00 до 99. Фоллет ограничил число машин двадцатью. Похоже, шансы были на стороне Уоррена. Он решился:
– Ну что ж, давайте попробуем.
– Сто фунтов, – спокойно произнес Фоллет. – Если я выиграю, вы можете добавить их к моему вознаграждению. Идет?
Уоррен засопел носом и согласился:
– Идет.
Из динамика послышался голос Бена Брайена:
– Вызывает Риджент два. Наш подопечный собирается двигаться дальше. Прием.
Уоррен снял с крюка микрофон.
– Риджент один на связи, спасибо. Мы поедем медленно, и он нас догонит. Жратва была отличной, Бен. Вы – первый кандидат на повышение. Прием.
Динамик издал какой-то клекот и замолк. Уоррен ухмыльнулся и нажал на кнопку стартера.
– Ведите наблюдение, Джонни. Когда появится Спиринг, скажите.
Фоллет достал авторучку.
– Вы называйте мне номера, а я их буду записывать. Не беспокойтесь, я не прозеваю Спиринга.
Игра, предложенная Фоллетом, действительно немного скрашивала монотонную езду. Уоррен вел машину, то прибавляя, то сбавляя скорость, следуя указаниям Фоллета. Если б не новая игра, он бы вскоре начал клевать носом.
Уоррен называл номера, а Фоллет записывал их. Хотя внимание Фоллета было сосредоточено в основном на Спиринге, он, как заметил Уоррен, успевал бросать быстрый взгляд на встречную машину, проверяя правильность называемых номеров. Фоллет явно предпочитал не доверять никому. Когда число номеров достигло пятнадцати и ни один не повторился, Уоррен обрадовался, что его шансы выиграть сто фунтов сильно возросли, и игра показалась ему более увлекательной.
На восемнадцатом номере Фоллет вдруг сказал:
– Вот – пятый и восемнадцатый номера те же – тридцать один. Вы проиграли, Уоррен. Мое вознаграждение увеличивается на сто фунтов. – Он положил ручку обратно в карман. – Теорема доказана. Называется она – пари для простаков.
– Не понимаю, – сказал Уоррен.
Фоллет засмеялся.
– Это потому, что вы ничего не смыслите в математике. Вы думали, что если из ста комбинаций нужно выбрать только двадцать, то шансы на вашей стороне – пять к одному и что я – болван, раз предлагаю вам такое пари. На самом деле болваном были вы, так как шансы на самом деле в мою пользу – не меньше, чем семь к одному. Так что разбираться в математике иногда выгодно.
– Я все-таки не понимаю, – сказал Уоррен.
– Ну, смотрите. Если бы я держал пари на то, что совпадут двузначные числа, то действительно, я был бы болваном. Но я так не говорил. Я сказал: "если совпадут две последние цифры".
Уоррен нахмурился. Он по-прежнему не понимал, в чем дело, – математика всегда была его слабым местом. Фоллет продолжал:
– Это пари, которое выглядит заманчивым для простаков, но на самом деле выгодно для ловкачей, которые его предлагают. Покопайтесь в разных областях математики – особенно в теории вероятности – и вы найдете десятки таких вот задач, на которые всегда клюнет какой-нибудь растяпа.
– Ну, меня вы больше не поймаете, – сказал Уоррен.
Фоллет фыркнул.
– Хотите пари? Удивительно, как часто люди стремятся вновь попасться на крючок. Вот и Тоузьер тоже. На этой задачке он уже погорел и погорит еще на чем-нибудь. К тому времени, когда наше предприятие будет подходить к концу, все его вознаграждение будет у меня в кармане. – Он взглянул в зеркальце. – Притормозите-ка. Дорога начинает петлять.
Наконец, они добрались до Занджана. Фоллет сказал:
– Вижу джип. Мне кажется, он едет прямо, не останавливаясь. – Две минуты спустя он сказал: – Я потерял его.
С кряканьем и треском ожило радио, и сквозь шум, вызванный, видимо, магнитной бурей, послышалось:
– ...повернул налево... отель... следуйте... поняли? Прием.
Фоллет нажал на кнопку.
– Спиринг повернул налево у отеля, и вы хотите, чтобы мы следовали за ним. Правильно, Энди? Прием.
– Правильно... быстрее... все.
Уоррен резко остановился. Фоллет сказал:
– Давайте, я сяду за руль. Вы устали.
– Хорошо, – сказал Уоррен, и они поменялись местами. Уоррен с удовольствием расправил плечи и потянулся. Он был за рулем уже целый день, и, кроме того, вести "лендровер" оказалось несколько труднее, чем легковой автомобиль. Они вернулись в Занджан и недалеко от отеля увидели дорогу, ведущую на запад. На повороте стоял указатель с надписью на фарси, в котором Уоррен ни черта не смыслил, и он развернул карту.
Дорога вела в сторону гор и постепенно становилась все извилистее и опасней. Фоллет вел машину быстрее, чем следовало, чтобы нагнать Тоузьера с Брайеном, и "лендровер" содрогался и подпрыгивал. Наконец, впереди показалось облако пыли.
– Это, должно быть, Энди, – сказал Фоллет. Через некоторое время он слегка сбавил скорость. – Да, это Энди. Я буду держаться от него на расстоянии. Неохота глотать пыль всю дорогу. Черт его знает, сколько еще ехать.
По мере того как они поднимались в горы, скорость падала. Дорога стала ужасной – костоломные рытвины и ухабы, поперечные промоины от ливневых потоков. Откосы становились все круче, повороты – все резче. Фоллет все время держался на самой низкой передаче, это и есть конек "лендровера". День клонился к вечеру.
Уоррен прикрепил карту к планшету, положил его к себе на колени и взглянул на компас. Все это время они ехали на запад, и, еще раз сверившись с картой, он объявил:
– Мы движемся к Курдистану.
Он знал, что это обычный маршрут торговцев опиумом, – из Ирана в Сирию и Иорданию, – и убедился, что не ошибся в своих расчетах.
Фоллет сделал еще один крутой поворот и выехал на один из немногих прямых участков дороги. Справа вздымалась голая скала. Слева был обрыв.
– Посмотрите-ка, – кивнул головой Фоллет в сторону долины.
Внизу, на дороге, пересекавшей долину и затем опять карабкавшейся наверх, было видно пронизанное лучами заходящего солнца пыльное облако красно-кирпичного цвета.
– Это Спиринг, – сказал Фоллет. – Энди еще на самом дне долины. Теперь, если мы видим Спиринга, он тоже может увидеть нас. Если он еще не сообразил, что мы его преследуем, то он либо слеп, либо мертвецки пьян.
– Что же нам делать? – мрачно заметил Уоррен. – У нас нет выбора.
– А что мы будем делать после захода солнца? Вы об этом подумали?
Уоррен думал об этом, его это тревожило. Он посмотрел на часы и прикинул, что двигаться можно еще примерно с час.
– Едем, пока есть еще возможность, – сухо сказал он. Но ехать пришлось недолго. Не прошло и получаса, как они увидели у обочины дороги "лендровер" и Бена Брайена, махавшего им рукой. За ним стоял Тоузьер и смотрел в сторону гор. Фоллет остановился, и Уоррен крикнул через окошко:
– В чем дело, Бен?
От пыли лицо Брайена потемнело, ветер трепал ему волосы.
– Он облапошил нас, Ник. Погляди туда, где стоит Энди.
Уоррен вышел из машины и направился к Тоузьеру. Тот обернулся.
– Скажите мне, куда он поехал.
Они находились на небольшой площадке среди скал, отсюда разветвлялось пять дорог.
– Пять дорог, – сказал Тоузьер. – По какой же он поехал?
– Следы есть?
– Грунт тут твердый, по существу один камень. – Тоузьер оглянулся. – По-видимому, это главный перекресток, но на карте его нет.
– Дороги, по которой мы ехали, кстати, там тоже нет, – заметил Уоррен. – Он присел на корточки и положил на колени планшет. – Я полагаю, мы находимся здесь. – Он нанес небольшой крестик на карту. – Примерно в тридцати милях от центра Курдистана. – Он выпрямился и, подойдя к краю дороги, посмотрел на запад, где заходящее солнце эффектно высвечивало грозовые тучи над красками гор. – Спиринг скорее всего направляется к иракской границе.
– Ночью он туда не доберется, – сказал Тоузьер. – По такой дороге в этих горах? Нет. Что будем делать, Ник?
– А что мы можем делать, черт побери? – взорвался Уоррен. – Мы потеряли его в самом начале игры. У нас есть еще один шанс из пяти, что мы выберем правильную дорогу. Пари для простаков. – Он нервничал. – Сейчас мы ничего не сможем сделать. Уже почти темно, давайте лучше разбивать лагерь.
Тоузьер кивнул.
– Хорошо. Но давайте отойдем в сторону от дороги, чтобы нас не увидели.
– Почему? Что вы имеете в виду?
– Я ничего не имею в виду, – Тоузьер пожал плечами. – Я исхожу из соображений безопасности. Профессиональная привычка.
И он пошел к машинам, оставив Уоррена в подавленном состоянии. "Мы провалились, – подумал он. – Надеюсь, что с божьей милостью Майк и Дэн будут удачливее". Но он не стал бы спорить по этому поводу – может, это было еще одно пари для простаков.
– Вы поезжайте впереди него, а я буду подпирать его сзади, – сказал Тоузьер Уоррену. – Мы из него бутерброд сделаем. А если он свернет с дороги, я в два счета вас догоню.
Всю ночь они следили за джипом Спиринга, и зря. Утром Спиринг, не торопясь, позавтракал и выехал около десяти. С ним был шофер – иранец с заостренными чертами лица. Они следовали за джипом по запруженным транспортом улицам, а когда, наконец, оказались за чертой города, Уоррен газанул, обошел Спиринга и затем, выбрав удобную дистанцию, сбавил скорость. Фоллет, в роли пассажира, внимательно наблюдал за джипом в зеркало заднего вида, дополнительно поставленное Тоузьером, когда он усовершенствовал "лендроверы".
Направо от них возвышались заснеженные пики Эльбрусских гор, кругом была пустая и унылая равнина. Дорога, с точки зрения Уоррена, была неважнецкая, но для иранского шофера, вполне вероятно, это был высший класс. Как бы то ни было, это была единственная автострада к Тебризу.
Когда Уоррен немного привык к дороге, он вдруг спросил Фоллета:
– Вчера вы разговаривали со Спирингом! О чем?
– Так, коротали время, – беззаботно откликнулся Фоллет.
– Смотрите, не оступитесь, Джонни, – сказал Уоррен доверительно. – А то можно больно ушибиться.
– Черт, что я такого сделал? – запротестовал Фоллет. – Я тут ни при чем. Он сам ко мне подошел, что я, должен был молчать, что ли?
– О чем вы говорили?
– О том, о сем. О работе. Я сказал ему, что приехал с киногруппой. Ну и стал заливать ему – какой мы фильм снимаем и все такое прочее. Он сказал, что работает в нефтяной компании. – Он засмеялся. – Кроме того, я выудил у него немного денег.
– Это я видел, – сказал Уоррен саркастически. – Вы что, играли монетой с двумя решками?
Фоллет возмутился.
– Боже избави, я и не думал его надуть. Вы же знаете, это не мой стиль. Да в этом и не было необходимости. Он был почти в стельку пьян. – Его глаза скользнули по зеркалу. – Притормозите немного, а то мы потеряем его из виду.
От Тегерана до Казвина насчитывалось примерно сто миль, и они добрались до окраины города почти в час дня. Динамик в машине Уоррена вдруг подал признаки жизни.
– Вызываю Риджент один. Вызываю Риджент один. Перехожу на прием.
Фоллет взял микрофон и нажал кнопку:
– Риджент один, вас слышу. Прием.
Голос Тоузьера был слабым и искаженным:
– Наш подопечный остановился в отеле. Я думаю, что он сейчас заливает за воротник. Прием.
– Совсем неплохо. Я вообще-то проголодался, – сказал Фоллет и с вызовом посмотрел на Уоррена.
– Мы остановимся в другом конце города, – сказал Уоррен. Он ехал, пока Казвин не остался позади, и только тогда резко затормозил. – Там сзади корзина. Я поручил Бену быть нашим интендантом. Посмотрим, как он справился с заданием.
После бутербродов с курицей и кофе из фляжки Уоррен почувствовал себя бодрее, но Фоллет был не в духе.
– Какая унылая местность, – сказал он, – мы проехали уже сто миль, а кругом эти чертовы горы, и ничего другого. – Он показал рукой на караван верблюдов, медленно двигавшийся по дороге. – Держу пари, что в конце концов нам придется прибегнуть к такому транспорту.
– Это не самое страшное, – заметил Уоррен. – Мне кажется, наши "лендроверы" слишком бросаются в глаза. – Он взял карту. – Интересно все же, куда направляется Спиринг.
Фоллет заглянул в карту через его плечо.
– Следующий город – Занджан: еще сто миль, пропади пропадом. – Он посмотрел по сторонам. – Господи, проклятая страна! Хуже, чем Аризона.
– А вы там были?
– Черт возьми, я там родился. Но я удрал оттуда, как только подрос. По натуре я городской житель. Яркие огни – моя стихия. – Он замурлыкал "Мелодию Бродвея", и, наклонившись, вытащил из ящичка под приборной доской колоду карт. – Поупражняюсь немного.
Уоррен услышал легкий шорох и, скосив глаза, увидел, как Фоллет, разделив колоду пополам, перемешивает ее с невероятной скоростью и искусством. Это был высокий класс!
– По-моему, вы говорили мне, что не мухлюете.
– Нет, но если нужно, конечно, могу. В картах я дока. – Он обворожительно улыбнулся. – Понимаете, в чем дело, если у вас есть такое заведение, как у меня в Лондоне, мухлевать нет нужды, по крайней мере, до тех пор, пока мы в выигрыше у клиентов. Выигрыш – это главное. Вы ведь не думаете, что Монте-Карло получает прибыль, надувая посетителей?
– Нет, предполагается, что игра – честная.
– На сто процентов честная, – энергично подтвердил Фоллет. – Пока вы имеете преимущество и доход, вы никого не обманываете. Вот я вам сейчас продемонстрирую, что я имею в виду. Я чувствую, сейчас удача на моей стороне. На этой дороге нам навстречу попадалось примерно машин двадцать в час. Давайте поспорим, что у двух из встреченных нами следующих машин две последние цифры в номерах совпадут. Так и время скоротаем.
Уоррен подсчитывал. Было сто возможных комбинаций – от 00 до 99. Фоллет ограничил число машин двадцатью. Похоже, шансы были на стороне Уоррена. Он решился:
– Ну что ж, давайте попробуем.
– Сто фунтов, – спокойно произнес Фоллет. – Если я выиграю, вы можете добавить их к моему вознаграждению. Идет?
Уоррен засопел носом и согласился:
– Идет.
Из динамика послышался голос Бена Брайена:
– Вызывает Риджент два. Наш подопечный собирается двигаться дальше. Прием.
Уоррен снял с крюка микрофон.
– Риджент один на связи, спасибо. Мы поедем медленно, и он нас догонит. Жратва была отличной, Бен. Вы – первый кандидат на повышение. Прием.
Динамик издал какой-то клекот и замолк. Уоррен ухмыльнулся и нажал на кнопку стартера.
– Ведите наблюдение, Джонни. Когда появится Спиринг, скажите.
Фоллет достал авторучку.
– Вы называйте мне номера, а я их буду записывать. Не беспокойтесь, я не прозеваю Спиринга.
Игра, предложенная Фоллетом, действительно немного скрашивала монотонную езду. Уоррен вел машину, то прибавляя, то сбавляя скорость, следуя указаниям Фоллета. Если б не новая игра, он бы вскоре начал клевать носом.
Уоррен называл номера, а Фоллет записывал их. Хотя внимание Фоллета было сосредоточено в основном на Спиринге, он, как заметил Уоррен, успевал бросать быстрый взгляд на встречную машину, проверяя правильность называемых номеров. Фоллет явно предпочитал не доверять никому. Когда число номеров достигло пятнадцати и ни один не повторился, Уоррен обрадовался, что его шансы выиграть сто фунтов сильно возросли, и игра показалась ему более увлекательной.
На восемнадцатом номере Фоллет вдруг сказал:
– Вот – пятый и восемнадцатый номера те же – тридцать один. Вы проиграли, Уоррен. Мое вознаграждение увеличивается на сто фунтов. – Он положил ручку обратно в карман. – Теорема доказана. Называется она – пари для простаков.
– Не понимаю, – сказал Уоррен.
Фоллет засмеялся.
– Это потому, что вы ничего не смыслите в математике. Вы думали, что если из ста комбинаций нужно выбрать только двадцать, то шансы на вашей стороне – пять к одному и что я – болван, раз предлагаю вам такое пари. На самом деле болваном были вы, так как шансы на самом деле в мою пользу – не меньше, чем семь к одному. Так что разбираться в математике иногда выгодно.
– Я все-таки не понимаю, – сказал Уоррен.
– Ну, смотрите. Если бы я держал пари на то, что совпадут двузначные числа, то действительно, я был бы болваном. Но я так не говорил. Я сказал: "если совпадут две последние цифры".
Уоррен нахмурился. Он по-прежнему не понимал, в чем дело, – математика всегда была его слабым местом. Фоллет продолжал:
– Это пари, которое выглядит заманчивым для простаков, но на самом деле выгодно для ловкачей, которые его предлагают. Покопайтесь в разных областях математики – особенно в теории вероятности – и вы найдете десятки таких вот задач, на которые всегда клюнет какой-нибудь растяпа.
– Ну, меня вы больше не поймаете, – сказал Уоррен.
Фоллет фыркнул.
– Хотите пари? Удивительно, как часто люди стремятся вновь попасться на крючок. Вот и Тоузьер тоже. На этой задачке он уже погорел и погорит еще на чем-нибудь. К тому времени, когда наше предприятие будет подходить к концу, все его вознаграждение будет у меня в кармане. – Он взглянул в зеркальце. – Притормозите-ка. Дорога начинает петлять.
Наконец, они добрались до Занджана. Фоллет сказал:
– Вижу джип. Мне кажется, он едет прямо, не останавливаясь. – Две минуты спустя он сказал: – Я потерял его.
С кряканьем и треском ожило радио, и сквозь шум, вызванный, видимо, магнитной бурей, послышалось:
– ...повернул налево... отель... следуйте... поняли? Прием.
Фоллет нажал на кнопку.
– Спиринг повернул налево у отеля, и вы хотите, чтобы мы следовали за ним. Правильно, Энди? Прием.
– Правильно... быстрее... все.
Уоррен резко остановился. Фоллет сказал:
– Давайте, я сяду за руль. Вы устали.
– Хорошо, – сказал Уоррен, и они поменялись местами. Уоррен с удовольствием расправил плечи и потянулся. Он был за рулем уже целый день, и, кроме того, вести "лендровер" оказалось несколько труднее, чем легковой автомобиль. Они вернулись в Занджан и недалеко от отеля увидели дорогу, ведущую на запад. На повороте стоял указатель с надписью на фарси, в котором Уоррен ни черта не смыслил, и он развернул карту.
Дорога вела в сторону гор и постепенно становилась все извилистее и опасней. Фоллет вел машину быстрее, чем следовало, чтобы нагнать Тоузьера с Брайеном, и "лендровер" содрогался и подпрыгивал. Наконец, впереди показалось облако пыли.
– Это, должно быть, Энди, – сказал Фоллет. Через некоторое время он слегка сбавил скорость. – Да, это Энди. Я буду держаться от него на расстоянии. Неохота глотать пыль всю дорогу. Черт его знает, сколько еще ехать.
По мере того как они поднимались в горы, скорость падала. Дорога стала ужасной – костоломные рытвины и ухабы, поперечные промоины от ливневых потоков. Откосы становились все круче, повороты – все резче. Фоллет все время держался на самой низкой передаче, это и есть конек "лендровера". День клонился к вечеру.
Уоррен прикрепил карту к планшету, положил его к себе на колени и взглянул на компас. Все это время они ехали на запад, и, еще раз сверившись с картой, он объявил:
– Мы движемся к Курдистану.
Он знал, что это обычный маршрут торговцев опиумом, – из Ирана в Сирию и Иорданию, – и убедился, что не ошибся в своих расчетах.
Фоллет сделал еще один крутой поворот и выехал на один из немногих прямых участков дороги. Справа вздымалась голая скала. Слева был обрыв.
– Посмотрите-ка, – кивнул головой Фоллет в сторону долины.
Внизу, на дороге, пересекавшей долину и затем опять карабкавшейся наверх, было видно пронизанное лучами заходящего солнца пыльное облако красно-кирпичного цвета.
– Это Спиринг, – сказал Фоллет. – Энди еще на самом дне долины. Теперь, если мы видим Спиринга, он тоже может увидеть нас. Если он еще не сообразил, что мы его преследуем, то он либо слеп, либо мертвецки пьян.
– Что же нам делать? – мрачно заметил Уоррен. – У нас нет выбора.
– А что мы будем делать после захода солнца? Вы об этом подумали?
Уоррен думал об этом, его это тревожило. Он посмотрел на часы и прикинул, что двигаться можно еще примерно с час.
– Едем, пока есть еще возможность, – сухо сказал он. Но ехать пришлось недолго. Не прошло и получаса, как они увидели у обочины дороги "лендровер" и Бена Брайена, махавшего им рукой. За ним стоял Тоузьер и смотрел в сторону гор. Фоллет остановился, и Уоррен крикнул через окошко:
– В чем дело, Бен?
От пыли лицо Брайена потемнело, ветер трепал ему волосы.
– Он облапошил нас, Ник. Погляди туда, где стоит Энди.
Уоррен вышел из машины и направился к Тоузьеру. Тот обернулся.
– Скажите мне, куда он поехал.
Они находились на небольшой площадке среди скал, отсюда разветвлялось пять дорог.
– Пять дорог, – сказал Тоузьер. – По какой же он поехал?
– Следы есть?
– Грунт тут твердый, по существу один камень. – Тоузьер оглянулся. – По-видимому, это главный перекресток, но на карте его нет.
– Дороги, по которой мы ехали, кстати, там тоже нет, – заметил Уоррен. – Он присел на корточки и положил на колени планшет. – Я полагаю, мы находимся здесь. – Он нанес небольшой крестик на карту. – Примерно в тридцати милях от центра Курдистана. – Он выпрямился и, подойдя к краю дороги, посмотрел на запад, где заходящее солнце эффектно высвечивало грозовые тучи над красками гор. – Спиринг скорее всего направляется к иракской границе.
– Ночью он туда не доберется, – сказал Тоузьер. – По такой дороге в этих горах? Нет. Что будем делать, Ник?
– А что мы можем делать, черт побери? – взорвался Уоррен. – Мы потеряли его в самом начале игры. У нас есть еще один шанс из пяти, что мы выберем правильную дорогу. Пари для простаков. – Он нервничал. – Сейчас мы ничего не сможем сделать. Уже почти темно, давайте лучше разбивать лагерь.
Тоузьер кивнул.
– Хорошо. Но давайте отойдем в сторону от дороги, чтобы нас не увидели.
– Почему? Что вы имеете в виду?
– Я ничего не имею в виду, – Тоузьер пожал плечами. – Я исхожу из соображений безопасности. Профессиональная привычка.
И он пошел к машинам, оставив Уоррена в подавленном состоянии. "Мы провалились, – подумал он. – Надеюсь, что с божьей милостью Майк и Дэн будут удачливее". Но он не стал бы спорить по этому поводу – может, это было еще одно пари для простаков.
Глава 4
1
– Вот это жизнь! – воскликнул Майкл Эббот. Он отхлебнул из запотевшего холодного стакана и с любопытством уставился на дородную девицу в символическом бикини, появившуюся на вышке для прыжков в воду. Она согнула ноги в коленях, замерла на мгновение, потом ласточкой полетела вниз, рассекая воздух, и почти без брызг вошла в средиземноморскую воду.
На Дэна Паркера это не произвело никакого впечатления.
– Мы попросту теряем время, – проворчал он.
– Мы не можем торопить события, – ответил Эббот. Они уже много раз говорили на эту тему, и Дэн вынужден был согласиться, что так будет лучше. У них было два варианта. Первый: самим приблизиться к Делорм и дать ей понять, что они ее союзники. Но если б это не удалось, они потерпели бы полное и безоговорочное фиаско. Второй вариант – сделать так, чтобы она сама подошла к ним. Для этого требовалось время и терпение.
Эббот подался вперед, чтобы получше рассмотреть девицу, как раз вылезавшую из воды.
– Ничего, у нас еще есть время, – сказал он.
– И поэтому мы торчим в этом дурацком отеле, и вы балдеете от этих вонючих напитков. – Паркер был раздражен. Ему было неуютно в отеле Сент-Джордж.
– Успокойтесь, Дэн, – мирно сказал Эббот. – Мы ведь только приехали. Если мы не сможем сами приблизиться к ней, мы выясним, кто ее друзья, – собственно, мы сейчас этим и занимаемся.
Единственный путь к ней, решил он, – найти ее сообщников, по возможности с подмоченной репутацией, и расставить на них силки. Это займет много времени, что не по вкусу Дэну Паркеру, но другого выхода нет. И вот они сидели в незаметном уголке отеля "Сент-Джордж" и наблюдали, как Делорм обедает с каким-то своим приятелем, о котором они, конечно, сразу же наведут справки, как только она с ним расстанется. Накануне у них была своего рода репетиция, кончившаяся неудачей. Она была в обществе некоего ливанского банкира с брюшком, с вполне, как они выяснили, приличной репутацией.
Эббот по-прежнему наблюдал за девицей, которая вновь полезла на вышку. Неожиданно он спросил Паркера:
– Дэн, а вы знаете, почему этот отель называется "Сент-Джордж? "
– Нет, – коротко ответил Паркер, давая понять, что ему на это наплевать.
Эббот повел рукой со стаканом.
– Именно здесь, в Бейруте святой Георгий убил дракона. Так мне рассказывали. Наверное, в этом заливе Сент-Джордж. Но мне всегда казалось, что христиане стибрили эту историю у греков. Персей и Андромеда, слыхали? – Он показал на девицу-ныряльщицу. – Я и сам был бы не прочь схлестнуться с драконом за такой приз.
Паркер нетерпеливо заерзал на стуле. "С Дэном можно прекрасно ладить, – подумал Эббот, когда он занят, мастерит что-нибудь; а эта непривычная обстановка явно выбивает его из колеи. Надо что-то предпринять". Он спросил:
– Дэн, о чем вы думаете?
– Я по-прежнему думаю, что мы зря теряем время. – Паркер вынул платок и вытер потный лоб. – Страшно хочется пива. Чего бы не дал сейчас за пинту.
– А почему бы вам и впрямь не выпить пива, – сказал Эббот, ища глазами официанта. – Почему вы не заказали себе пива?
– Что? В этом месте? – Паркер был шокирован. Для него пиво всегда ассоциировалось с кружками в лондонском пабе или с низкими потолками какой-нибудь загородной гостиницы. – Неужели в таком шикарном месте они будут подавать пиво?
– А почему бы и нет? Здесь угождают клиентам, – сухо заметил Эббот. – Вон сзади нас какой-то янки цедит себе свой "Будвайзер", почему бы и вам не выпить пивка? – Он сделал знак официанту, который тотчас же подошел к ним. – У вас есть английское пиво?
– Разумеется, сэр. Выбирайте – Бэсс, Уортингтон, Уотнис...
На Дэна Паркера это не произвело никакого впечатления.
– Мы попросту теряем время, – проворчал он.
– Мы не можем торопить события, – ответил Эббот. Они уже много раз говорили на эту тему, и Дэн вынужден был согласиться, что так будет лучше. У них было два варианта. Первый: самим приблизиться к Делорм и дать ей понять, что они ее союзники. Но если б это не удалось, они потерпели бы полное и безоговорочное фиаско. Второй вариант – сделать так, чтобы она сама подошла к ним. Для этого требовалось время и терпение.
Эббот подался вперед, чтобы получше рассмотреть девицу, как раз вылезавшую из воды.
– Ничего, у нас еще есть время, – сказал он.
– И поэтому мы торчим в этом дурацком отеле, и вы балдеете от этих вонючих напитков. – Паркер был раздражен. Ему было неуютно в отеле Сент-Джордж.
– Успокойтесь, Дэн, – мирно сказал Эббот. – Мы ведь только приехали. Если мы не сможем сами приблизиться к ней, мы выясним, кто ее друзья, – собственно, мы сейчас этим и занимаемся.
* * *
Жанетт Делорм вращалась в высших кругах ливанского общества. Она жила в роскошной вилле в горах Хаммана и могла себе позволить два дня кряду обедать в отеле "Сент-Джордж". Приблизиться к ней было действительно не так-то просто. "Каким-то образом надо расположить ее к себе, – думал Эббот, – правда, это равносильно тому, чтобы расположить к себе гремучую змею". Он хорошо изучил ее досье.Единственный путь к ней, решил он, – найти ее сообщников, по возможности с подмоченной репутацией, и расставить на них силки. Это займет много времени, что не по вкусу Дэну Паркеру, но другого выхода нет. И вот они сидели в незаметном уголке отеля "Сент-Джордж" и наблюдали, как Делорм обедает с каким-то своим приятелем, о котором они, конечно, сразу же наведут справки, как только она с ним расстанется. Накануне у них была своего рода репетиция, кончившаяся неудачей. Она была в обществе некоего ливанского банкира с брюшком, с вполне, как они выяснили, приличной репутацией.
Эббот по-прежнему наблюдал за девицей, которая вновь полезла на вышку. Неожиданно он спросил Паркера:
– Дэн, а вы знаете, почему этот отель называется "Сент-Джордж? "
– Нет, – коротко ответил Паркер, давая понять, что ему на это наплевать.
Эббот повел рукой со стаканом.
– Именно здесь, в Бейруте святой Георгий убил дракона. Так мне рассказывали. Наверное, в этом заливе Сент-Джордж. Но мне всегда казалось, что христиане стибрили эту историю у греков. Персей и Андромеда, слыхали? – Он показал на девицу-ныряльщицу. – Я и сам был бы не прочь схлестнуться с драконом за такой приз.
Паркер нетерпеливо заерзал на стуле. "С Дэном можно прекрасно ладить, – подумал Эббот, когда он занят, мастерит что-нибудь; а эта непривычная обстановка явно выбивает его из колеи. Надо что-то предпринять". Он спросил:
– Дэн, о чем вы думаете?
– Я по-прежнему думаю, что мы зря теряем время. – Паркер вынул платок и вытер потный лоб. – Страшно хочется пива. Чего бы не дал сейчас за пинту.
– А почему бы вам и впрямь не выпить пива, – сказал Эббот, ища глазами официанта. – Почему вы не заказали себе пива?
– Что? В этом месте? – Паркер был шокирован. Для него пиво всегда ассоциировалось с кружками в лондонском пабе или с низкими потолками какой-нибудь загородной гостиницы. – Неужели в таком шикарном месте они будут подавать пиво?
– А почему бы и нет? Здесь угождают клиентам, – сухо заметил Эббот. – Вон сзади нас какой-то янки цедит себе свой "Будвайзер", почему бы и вам не выпить пивка? – Он сделал знак официанту, который тотчас же подошел к ним. – У вас есть английское пиво?
– Разумеется, сэр. Выбирайте – Бэсс, Уортингтон, Уотнис...