Страница:
– Что-что? – переспросила Аня ошарашено. Из всего сказанного она не поняла ровным счетом ничего.
– Ну, – сказал ее собеседник, – Я Пелиморфий, если тебе так понятнее.
– А что это значит?… вообще-то я хотела сказать добрый день, произнесла и тут же поправилась Аня.
– А кто тебе сказал, что сейчас день, – спросил Пелиморфий удивленно.
Аня внимательно посмотрела на небо и увидела там рисованное яркой желтой тушью солнце – судя по всему, пока она спала светило вскарабкалось почти в зенит.
– Ну, – сказала она, – меня всегда учили, что если на небе светит солнце, то это скорее день, нежели ночь.
– Мне понятен ход твоей мысли, – произнес Пелиморфий не сбавляя шага, Аня сама не заметила, как стала шагать рядом, – но в погоне за объективностью, ты не учитываешь субъективную точку зрения. А субъективно, мы видим, что каждый из моих солдат спит. А если они спят, то значит для них ночь, потому что солнца они не видят. Дальше, если учитывать теорию вероятностей, а также эффект масштаба и так называемую «ярость толпы», мы можем заключить что если такое огромное количество людей спит и думает, что сейчас ночь, значит так оно и есть.
Стараясь не отстать от быстро шагающего Пелиморфия, Аня пропустила большую часть речи, но заявление о том что сейчас ночь она посчитала возмутительным, и потому сразу попыталась доказать это собеседнику.
– Не знаю, как насчет субъективности, но по законам небесной механики никак не может быть ночь только от того, что столько людей спит. Спать можно и днем. И, кроме того, можно предположить, что солнце на небе это луна, которая отражает настоящее солнце, ведь луна не может отражать тепло, а сейчас тепло, и светло, а значит, настоящее солнце вовсе ничего не отражает, потому что это настоящее солнце, которое отражать ничего не может, или может… и… – тут она окончательно запуталась и попыталась привести более веский довод, – но ведь мы то не спим!
– Кто тебе сказал? – удивленно спросил Пелиморфий, – мы тоже спим.
– Но мои глаза открыты! – возмутилась Аня.
– Что из этого? Мои тоже открыты, но это не значит, что я бодрствую. Просто кто-то спит с открытыми глазами, но это не означает, что он чем-то лучше, чем тот кто с закрытыми. Просто они решили, что им так лучше.
– Как можно решить, что спать лучше? Вот я, например. Если я буду спать то я не смогу попасть на коронацию. А если не попаду на коронацию, то меня не сделают королевой.
– Черной королевой! – вставил Пелиморфий.
– А значит, мне нельзя спать! – заключила Аня с торжеством, – и я не сплю!
Пелиморфий тяжело вздохнул, и прикрыл глаза – может быть раздумывал, что бы такого умного сказать, а может просто задремал, подобно всем его солдатам.
– Милое дитя, – наконец сказал он бесконечно терпеливым тоном, какой обычно используют учителя младших классов, – Дело в том, что ты тоже спишь!
– "Ох, – подумала Аня, – чего только от него не услышишь! Может быть я и вправду сплю?
Сплю под деревом и мне снится сон, что я иду и разговариваю. А может быть я сплю в своем постели и мне снится сон, что мне снится сон, что я иду и разговариваю и сне?
Ох, так и с ума сойти недолго"!
– Видишь ли, дитя, вся наша жизнь это сон, – продолжил меж тем Пелиморфий, – мы спим и нам снится то, что нам снится. Вот посмотри на моих сондат – каждому из них снится, что он идет по дороге, а вокруг него идут остальные, и каждому из идущих снится он.
Получается, что они снятся друг другу и только таким образом продвигаются вперед.
– Как все сложно! – уважительно сказал Аня, – но ведь если я сплю, то я не смогу попасть на коронацию!
– Наоборот, – молвил Пелиморфий, – только таким образом ты и можешь туда попасть!
Аня вдруг и вправду захотелось лечь сейчас под ближайшим деревом и немножко подремать – хотя бы просто для того, чтобы избежать мудреных речей Пелиморфия. Но это было бы в высшей степени невоспитанно.
– Видишь ли, – продолжил ее собеседник, – я не знаю как у вас, а у нас в царстве дива только таким образом и можно попасть хоть куда-то. Необходимо заснуть и увидеть сон, в котором ты куда то идешь, а то у тебя есть шанс так и застрять где ни будь на полпути и болтаться там как бедняга Краб Снак на дороге из красного кирпича.
– Хорошо, – сказал Аня, – значит, чтобы двигаться мне надо заснуть. Но если я сплю, как же я могу знать куда мне идти?
– В этом и есть основная трудность, – произнес предводитель сондатов, – надо уметь выходить в ОС!
– Куда? В нос? – переспросила Аня.
– В ОС, – назидательно молвил Пелиморфий, – ОС – это Остров Сновидений, хотя некоторые его переводят как Осознанный Сон, Осознание Себя, Откровенное Созидание и даже Осторожно Слоны!
– А зачем в него выходить?
– Да потому что только так ты сможешь управлять им! Если ты знаешь, что жизнь это сон, а сама ты спишь, то значит, ты можешь пожелать, чтобы тебе приснилось, что ты попала на коронацию! Но при этом очень важно не проснуться.
– Но что же будет, если я проснусь? – спросила Аня, – и как сделать сон осознанным, и как мне, в конце концов, тогда попасть во дворец?!
– Для начала, – сказал Пелиморфий, – надобно научиться в ОС выходить. Разные существа по-разному пытаются это сделать. Вот, например, Полевой и Луговой Мышь пользуются своим знаменитым чаем, Краб Снак и вся королевская дворня питается своими грибками, и, поверь мне, это далеко не самый худший способ выйти в ОС! Розовый Слоненок вообще способен сделать это силой воли – очень редкий случай. Жаббервох это делает с помощью чужого страха. Бешенные Псы разрушают себе мозги. Мои сондаты используют самый простой способ – они собираются вместе и сняться друг другу и тем самым дружно маршируют в ОС.
Ну а можно сделать это самовнушением.
– Это как же? – спросила Аня.
– Просто ты концентрируешься, и начинаешь говорить себе под нос: «Я хочу выйти в ОС, я хочу выйти в ОС, я хочу выйти в ОС» и примерно на десятитысячный раз ты вдруг обнаруживаешь, что ты уже давно туда вышел. Так, что способов много, просто выбери какой тебе по душе.
– Ох, – сказала Аня и крепко задумалась, – А никак нельзя без этого выхода?
– Ну, тебе все равно придется куда ни будь выйти, – произнес Пелиморфий рассудительно, – Если ты не выйдешь в ОС, ты выйдешь в Астрал, а если не выйдешь в Астрал, то… страшно подумать, куда ты можешь выйти! Так, что мой тебе совет – выходи лучше в ОС.
– Ну, хорошо, – произнесла Аня, – я попробую. В конце концов, я всегда могу проснуться.
– Как можно проснуться, если ты спишь во сне? Проснуться можно только в другой сон, попомни мои слова.
– А если проснуться и из того сна?
– Ты проснешься в жизнь, – сказал Пелиморфий, – но так как жизнь это сон, то получается, что ты вернешься к началу.
У Ани голова закружилась от этих бесконечных сонных круговоротов. Но что-то необходимо было делать потому что ей надо во Дворец и она решила попробовать самовнушение. Для надежности она все-таки доела запасы грибков из кармана, и зажевала их сочным антрацитовым плодом смокурницы, после чего прикрыла глаза и принялась твердить:
– Хочу выйти в ОС, хочу выйти в ОС, хочу выйти в ОС, – иногда она ошибалась и у нее получалось то нос, то лось, то хвост, но, сжав зубы, она продолжала твердить мантру.
Аня так сконцентрировалась на этих словах, что не заметила как вляпалась в холодную соленую воду.
– Ой! – вскрикнула она, поспешно открывая глаза.
И обнаружила себя на длинном пустом пляже. Пелиморфий куда-то исчез вместе с пыльной лесополосой, вместо нее над горизонтом вставала длинная красная полоса с счетчиком процентов посередине, а грозные воины превратились в волны. Было тут тихо и очень пустынно.
– Как же так, – удивленно спросила Аня, – у меня получилось? Но куда же мне тогда идти? Или плыть?
Море ответило ей равнодушным молчанием, накатывая сероватые волны на пляж. В пене кишели какие то маленькие, верткие существа, природу которых было довольно трудно определить. Впрочем, Аня довольно быстро поняла, что виновата во всем сама – ведь это без сомнения было море вопросов, которое возникло у нее на дорожке из красного кирпича. Изогнутые дугой вопросы так и кишели в мутных морских глубинах, периодически встречаясь там с ответами и затевали с ними кроткие яростные схватки.
– Как ты невоспитанная, – сердито сказал себе Аня, когда поняла, что плыть через море ни в коем случае не хочет, – не смогла удержать свои вопросы при себе. И то же теперь делать?
Отвечать ей никто не хотел и она побрела вдоль унылого пляжа, потому что больше идти было некуда. По дороге ей почему-то пришли на ум устрицы и она принялась твердить себе под нос некий странный стишок, с таким же усердием как раньше твердила про выход в ОС, попутно разглядывая серые песчинки под ногами.
– …молчали, потому что, их съели до одной, – задумчиво произнесла она, подняла голову и увидела устриц.
Устриц было трое. Они были большие, откормленные и прямоходящие. Еще они о чем-то оживленно спорили. Аня подошла поближе, но так как спорщики не обращали на нее никакого внимания, она громко откашлялась и вежливо сказала:
– Уважаемые устрицы, не подскажи те ли, как мне попасть на тот берег моря?
– А разве у этого моря есть тот берег? – спросила одна из устриц, – по мне так есть только этот. Ведь если ты будешь очень долго идти по пляжу, рано или поздно ты окажешься там, и поймешь, что все время ты шла по этому берегу.
– Но это все совершенно неважно, – сказал другая устрица, – не хочешь ли сыграть с нами «Устрицы и жемчужины»?
– Ой, – сказала Аня, – А это как?
– О! – произнесла первая устрица, – это очень сложная игра!
– Величайшие умы бились над ней, но так и не смогли выиграть, – добавила ее соседка, и повернулась боком. Аня заметила, что глаза у устрицы располагались на разных боковинах и ей то и дело приходилось поворачиваться из стороны в сторону, чтобы смотреть обоими глазками.
– Неужели она такая сложная?
– Такая, что больше с нами никто не берется играть! – произнесли устрицы хором.
– И нам приходится играть самим с собой, – сказала первая устрица.
– А это неинтересно, мы же знаем ответ, – добавила вторая, – ну что ты будешь?
– Хорошо, я попробую. Только объясните мне правила, – попросила Аня.
– А правила как раз просты! – объявили устрицы, – в одной из нас жемчужина, а в двух других нет. Мы ложимся на песок, вот так, – и они улеглись на песок, став похожими на самых обыкновенных устриц, только очень больших, – А ты отгадываешь у кого из нас жемчуг.
Аня кивнула. Устрицы встали перед ней и раскрылись одним движением. Две и вправду оказались пусты, а в одной такая красивая белоснежная жемчужина, что Ане тут же захотелось получить такую себе.
– Приготовься! – серьезным тоном сказала первая устрица, – мы перемешиваемся.
И они начали бегать вдоль пляжа, то и дело меняясь местами, подбадривая себя гиканьем и смешливыми возгласами. Аня приметила, что устрицы с жемчугом была немного темнее соседок. Поэтому, когда они угомонились и улеглись на песок, она не колеблясь указала на темную и естественно выиграла.
– Ты победила! – воскликнула темная устрица, – я не верю своим глазам, и в подтверждение слов завертелась на месте, поглядывая то правым, то левым глазом.
– Как тебе удалось? Как ты смогла? – завопили ее соседки, и добавили хором, – ты воистину проницательна!
Аня снисходительно улыбнулась, потому что здесь до сих пор никто не хвалил, и сказала:
– Хорошая игра, а теперь можно мне эту жемчужину?
– Но это не все! – вдруг заявила первая устрица, – один раз не считается. Из него даже статистики не вывести.
– Да-да не вывести! – добавили соседки, – нужно еще раз, может быть тебе просто повезло!
– Ну, я готова сыграть еще раз.
– Еще раз! – зычно объявила темная устрица и они вновь начали перемешиваться, – на этот раз мешаемся дольше!
– Эта, – сказала Аня, указывая на темную.
Устрицы поднялись, мрачно переглянувшись.
– Ты опять победила! – сказала темная, – как тебе это удается?
– Может быть, интуиция? – предположила Аня.
– Ты все еще хочешь жемчужину? – спросила вторая устрица, – может быть, что ни будь другое?
– Я думаю все же жемчужину.
– Ну, хорошо! – сказал темная, – только для этого ты должна еще раз сыграть в «устрицы и жемчужины». В конце – концов, число три всему голова. И… перемешиваться мы будем долго.
Устрицы переглянулись друг с другом, а потом покосились на Аню – их взгляды явственно говорили: «Ну не может же она выигрывать вечно!»
– Мешаемся! – завопила темная и они начали свой бег.
На этот раз «Устрицы и жемчужины» продолжались так долго, что Аня устала стоять и присела на серый песок. Море вопросов шумело совсем рядом. Аню стало жутко клонить в сон, но она вспомнила с каким трудом вышла в ОС и поспешила взбодриться, умывшись водицей из моря вопросов. Вода отдала какими-то травами, от нее сразу посвежело в глазах и зашумело в голове.
Вовремя – оказалось, что устриц уже лежат на песке, умоляюще глядючи на нее своими единственными на верхней половине глазками. Их взгляды говорили: «ну, проиграй хоть раз!». Ане было их жалко, но она была твердо уверена что ей нужна эта жемчужина, поэтому лишь тяжело вздохнула и молвила:
– Темная!
– Она выиграла, – печально сказала первая устрица, – она все время выигрывает. Кто она такая, черт побери?!
– Это та, которая идет на коронацию, – ответила ей светленькая соседка, и поднявшись с песка гневно бросила Ане, – ты хуже Жаббервоха! Он, по крайней мере, позволяет себе хоть иногда проигрывать.
– Хотя, он все равно потом отбирает жемчужину силой, – грустно добавила темная устрица и печально спросила, – ты все еще хочешь наш жемчуг?
– Хочу, – ответила Аня, – в конце – концов, я ее честно выиграла, не забывайте.
– Отдать, – защебетали устрицы, – придется отдать.
И перед ошеломленной Аней на песке возникла целая куча весьма странных вещей. Она удивленно покопалась в них и извлекла на свет бабочку-жемчужницу. Еще в куче обнаружилась упаковка зубной пасты «жемчужная», ночной крем «черный жемчуг», пособие «Разведение жемчуга в домашних условиях» из серии «домашний ювелир», книжка романтических стихов «Небесный жемчуг» совершенно неизвестного автора, стопку полотенец со штампом гостиницы «Рэдиссон – жемчужная», упаковку глазных капель «жемчужный блеск», и наконец, иллюстрированный альбом «Крым – жемчужина юга».
Аня непонимающе подняла глаза от груды сокровищ на устриц, которые сгрудились вместе и смотрели так, словно говорили: «Ну, ты получила что надо? Так почему ты еще здесь?»
– Мне нужна жемчужина! – сказала Аня и поднялась на ноги, – Не сердите меня, ведь я будущая королева!!
Получилось так грозно, что устрицы вздрогнули, словно их в очередной раз посетил сам Жаббервох. С тяжким вздохом темная раскрылась и к ногам Ани подкатилась жемчужина – большая, как долго зревший на юге апельсин. Аня подняла драгоценность с песка и, любуясь, повертела ее в руках – с одной стороны жемчужины имелась проба, а другую венчал фиолетовый инвентарный номер.
– Так то лучше, – сказала свежеиспеченная владелица драгоценности.
Так как устрицы явно больше не хотели ее видеть, Аня поспешно покинула этот отрезок пляжа. С собой она взяла только пару полотенец, жемчужину и упаковку глазных капель – просто так, на всякий случай.
Уходя, она еще успела услышать, как одна устрица недовольно пробурчала другой:
– Может быть, нам все-таки стоит начать перекидывать жемчуг друг другу?
Пляж все тянулся и тянулся – похоже у него и вправду был только один берег – уж больно он был нескончаем.
– А если у него только одна сторона, – думала Аня, размеренно шагая вдоль моря, – то кто же тут может водиться? Кто ни будь, кто имеет тоже только одну сторону? Например, какие ни будь камбалы, мидианы и амебиусы?
От размышлений ее отвлекли звуки чьих-то голосов. Раздавались они дальше по побережью и звучали так неприветливо, что Аня поспешила отойти прочь от берега и углубиться в заросли роскошных розовых гигацинтов. Она прошла немножко вдоль берега и осторожно выглянула наружу.
Зрелище, представшее ее взору, было странным и удивительным. У самой кромки моря аккуратным рядком стояло несколько черных, лакированных «мерседесов» вокруг которых расхаживали люди в аккуратных черных же костюмах – тройках, в белых рубашках и черных галстуках. В ухе у каждого была черный проводок наушника, в руках они сжимали черные ружья очень неприятного вида, а на лице у каждого красовалась черная маска, изображающего оскаленного пса – ротвейлера. Аня поняла что, по всей видимости, это и есть пресловутые Бешенные Псы.
Люди в черном, злобно ругаясь, нависали над сгрудившимся в трясущуюся кучку сказочными существами, каждый из которых не был похож на другого и из которых выделялись знакомые силуэты краба Снака и Розового Слоненка. Видно было, что Снаку достается особенно.
– Ну это что такое, а? – орал на него из-под своей маски Пес, – ты почему всяким посторонним направление указываешь, а? Ты, минтай колченогий!
– Я… ваша милость… – бормотал Снак, – я не знал… не хотел…
– Ты хотел!! – заорал Пес, – ты прямо сказал про дорожку из красного кирпича! – и он сделал шаг к крабу, отчего тот съежился до земли.
– Ваша милость… – запричитал он, – простите, ваша милость… в последний раз… жизнь клянусь…
– Да ты что? Грибков обожрался? Может быть утаиваешь от королевской кухни?! – и Бешенный Пес, звучно передернул затвор, краб пал наземь и прикрыл обреченно глаза.
– Вы куда смотрите?! – проорал Пес к остальным, – из-за вашего попустительства по царству дива шатаются всякие отморозки. Вы что, снова хотите получить короля-идиота?
Опять?!
– Да кто ж виноват, что к нам такие приходят… – пробормотал кто-то из создание и поперхнулся словами, когда на него нацелили ствол.
– Не бейте… – пропищал краб с песка, – там еще мыши были…
– С мышами мы еще разберемся, – молвил Пес, – а что касается тебя… Я бы отрубил тебе голову, но у тебя ее нет, поэтому мы тебя просто шлепнем. Так, что приготовься Крабовый Салат!
– На вашем месте я бы не стал этого делать… – вставил слоненок.
– А тебе что за дело, мистер Розовый Слоненок?! – завопил Бешенный Пес, оборачиваясь к нему и наставляя на него ружье, – не ты ли посоветовал ей идти во дворец?
– Вполне возможно это был гриб, – предположил кто-то из толпы, – в конце конов они же вели разговор на грибном поле…
– Молчать!!! – рявкнул Пес. Существа испуганно притихли. Слоненок со хмурой иронией наблюдал за происходящим.
– По мистеру Розовому! – скомандовал Пес, – Приготовиться…
– И это делать я тоже бы не стал, – сказал Слоненок.
– Это еще почему? – удивился Пес.
– Пытаясь застрелить Розового Слоненка вы тем самым подтверждаете для себя факт его существования. А так как на самом деле я не существую, то фактически, это может стать лишь подтверждением факта вашей собственной умственной несостоятельности. Кроме того Розовых Слонят может быть сколько угодно, в зависимости от длины приступа.
Бешенные Псы задумались – видимо решали, признать ли его реальностью.
– К тому же после этого я обязательно пожалуюсь Жаббервоху на то, что вы окончательно потеряли совесть, – добавил Розовый Слоненок мстительно.
Пес злобно сплюнул и махнул рукой, но прежде чем кто-то из его подручных смог нажать на курок Слоненок растворился в воздухе, оставив лишь одинокий розовый хобот, который сделал в сторону Псов невежливый жест и тоже исчез.
Предводитель Псов некоторое время побуйствовал перед притихшими созданиями, потом, грязно ругаясь, указал на них:
–А вы… вы запомните! Чужакам помощи не давать!
Дорогу не указывать! В ОС не выпускать! И, самое главное, НЕ ПОИТЕ ЕЕ ЧАЕМ! И прочей психотропной дрянью…
Существа истово закивали, с благодарностью глядя на Пса.
– Вот и хорошо, – устало сказал он, жестом указывая перенацелить ружья на слушателей, – вы же не хотите новой безумной черной королевы?
Создания замотали головами. Пес посмотрел на них и скомандовал:
– Огонь, пли!!!
Бешенные Псы нажали на спусковые крючки и из стволов с хрюкающими звуками вылетели алые флажки с черными стрелками и вышитой золотом надписью: «БАНГкок Хилтон».
Не выдержавшие нечеловеческого напряжения существа дружно повалились в глубокий обморок.
После этого сцена пришла к завершению и перед ошеломленным Аниным взором предстала вереница черных «мерседесов» яростно буксующих в песке прежде, чем уехать. Вскоре берег опустел и стал совершенно безлюдным, если не считать мелких писклявых гаек, бродивших в поисках пищи и поклевывающих неподвижно лежащих существ.
– Странные какие то, – фыркнула Аня, подводя итог встречи, но решила в будущем псов по возможности избегать.
Так как вглубь берега шагать ей совершенно не хотелось, она вновь двинулась вдоль береговой кромки, высматривая что ни будь похожее на лодку. К сожалению, ей попадались только кашалодки, да и то такие дикие, что не подпускали себе ближе чем на три метра.
Вконец отчаявшись найти какое ни будь плавсредство, Аня обратила свой взор на берег и сразу увидела маленький белый домик. О, что за чудо был этот домик! В псевдовикторианском стиле, крашенный в белую краску, с резными зелеными ставнями, он располагался в чудесном садике, который, правда, состоял из одних лишь камней, хотя это и не сразу бросалось в глаза.
Аккуратными буквами, вытянувшимися веселой дугой над низенькой дверью домика было написано: «НАШ ДЗЕН».
Ане название показалось знакомым, но чем именно, она совершенно не помнила.
– О, что за чудесный домик! – воскликнула она, – наверняка в нем живет кто-то добрый и вежливый, – она помолчала и с надеждой добавила, – и вменяемый.
Аня подошла к дверке и осторожно постучала: Тук-тук.
– Цок-цок, – ответили изнутри, – входи, милочка!
Открыв дверь, Аня оказалась лицом к лицу с овцой. Конечно же, это была овца, и пусть она была чересчур крупная и имела не очень добрый вид, все равно, Аня поняла, что попала по адресу.
При виде ее овца проворно соскочила с антикварного кресла качалки и галантно повернувшись, кивнула гостье:
– Вот и хорошо, что пришла. Ты проходи… усаживайся.
Овца оказалась очень коренастой, в темных чулках, а на спине у нее обнаружилась довольно крупная кумачовая звезда. Кроме того, у хозяйки дома имелись рога, которые подошли бы скорее горному туру, отчего овечка имела слегка демонический вид.
– Здравствуйте, меня зовут Аня, – сказала Аня, – я вам не помешала?
– Нет-нет, дорогуша, – сказала овца, – я еще не успела приступить к самому главному.
– К главному?
– Ты присаживайся, дитя мое, – молвила овца, вновь опускаясь в свое кресло, – Будь уверенна в том, что пришла по адресу. Готова ли ты услышать истину?
– Если только она истинная, – сказал Аня с сомнением.
– О, самая, что ни на есть истинная! – провозгласила овца, доставая из-под качалки толстенный том в кожаном переплете, – это истина из «Настольного учебника прописных смыслин» от талантливого литератора и философа Коровы Му. В общем то я его терпеть не могу, но иногда это жвачное может поведать о смысле жизни.
– Так что же пишет Корова Му насчет самого главного? – спросила Аня.
Овца величаво воззрилась на нее – глаза животного сияли светом высокой истины:
– Самое главное, Аня, – сказала овца торжественно, – это вовремя чистить уши ватными палочками!
Повисла величественная тишина, и прошло не меньше минуты пока Аня пришла в себя и нарушила молчание:
– Что? В-ватой? Какой ватой?!
– Какой, какой, – сказала овца весело, – сахарной конечно.
Только сейчас Аня заметила, что в домике сильно пахнет какими – то лекарственными препаратами, а пол весь усеян использованными ватными тампонами на спичках.
– Я наверно, пойду, – решила она, – мне, конечно, очень приятно ваше общество, но…
– Сиди! – строго сказала овца, – лекция о чистке ушей еще никому не была лишней! Кроме того, тебе все равно понадобится платье на коронацию.
– Но у меня есть платье! – возмутилась Аня, потому опустила глаза на измазанный бурыми пятнами передник и осеклась.
– В таком платье тебе никто не коронует, милочка, – произнесла овца наставительно, – никому не нужна королева-замарашка. Я сделаю тебе платье – отличное замечательное платье. Черное как день, нежное как дерюга, с розовыми блестками, пахучее как цветок Агавы. Тебе нужно такое?
– Ох, это было бы замечательно!
– Проблема в том, что тебе придется делать большую часть самому. И все-таки послушать про вату.
– "Вата, так вата", – подумала Аня, – «главное, чтобы платье было готово».
– Ну, хорошо, – молвила овца, покачиваясь в своем кресле, – тебе нужно будет приготовить сахарной ваты. Это очень важная часть ритуала. Возьми с полки пудру, сахар, немного розового масла. И подбери тот медный таз – поставь его на огонь. Потом смешивай все в строгой последовательности, и не смей нарушать пропорции, а то опять получиться чай этих мышей. В этом деле лучше не доложить, чем переложить.
И пока Аня возилась с неожиданно громоздким тазом и разжигала огонь, овца поудобнее устроилась в качалке и зачитала избранные отрывки из книги философа Му:
– Ну, – сказал ее собеседник, – Я Пелиморфий, если тебе так понятнее.
– А что это значит?… вообще-то я хотела сказать добрый день, произнесла и тут же поправилась Аня.
– А кто тебе сказал, что сейчас день, – спросил Пелиморфий удивленно.
Аня внимательно посмотрела на небо и увидела там рисованное яркой желтой тушью солнце – судя по всему, пока она спала светило вскарабкалось почти в зенит.
– Ну, – сказала она, – меня всегда учили, что если на небе светит солнце, то это скорее день, нежели ночь.
– Мне понятен ход твоей мысли, – произнес Пелиморфий не сбавляя шага, Аня сама не заметила, как стала шагать рядом, – но в погоне за объективностью, ты не учитываешь субъективную точку зрения. А субъективно, мы видим, что каждый из моих солдат спит. А если они спят, то значит для них ночь, потому что солнца они не видят. Дальше, если учитывать теорию вероятностей, а также эффект масштаба и так называемую «ярость толпы», мы можем заключить что если такое огромное количество людей спит и думает, что сейчас ночь, значит так оно и есть.
Стараясь не отстать от быстро шагающего Пелиморфия, Аня пропустила большую часть речи, но заявление о том что сейчас ночь она посчитала возмутительным, и потому сразу попыталась доказать это собеседнику.
– Не знаю, как насчет субъективности, но по законам небесной механики никак не может быть ночь только от того, что столько людей спит. Спать можно и днем. И, кроме того, можно предположить, что солнце на небе это луна, которая отражает настоящее солнце, ведь луна не может отражать тепло, а сейчас тепло, и светло, а значит, настоящее солнце вовсе ничего не отражает, потому что это настоящее солнце, которое отражать ничего не может, или может… и… – тут она окончательно запуталась и попыталась привести более веский довод, – но ведь мы то не спим!
– Кто тебе сказал? – удивленно спросил Пелиморфий, – мы тоже спим.
– Но мои глаза открыты! – возмутилась Аня.
– Что из этого? Мои тоже открыты, но это не значит, что я бодрствую. Просто кто-то спит с открытыми глазами, но это не означает, что он чем-то лучше, чем тот кто с закрытыми. Просто они решили, что им так лучше.
– Как можно решить, что спать лучше? Вот я, например. Если я буду спать то я не смогу попасть на коронацию. А если не попаду на коронацию, то меня не сделают королевой.
– Черной королевой! – вставил Пелиморфий.
– А значит, мне нельзя спать! – заключила Аня с торжеством, – и я не сплю!
Пелиморфий тяжело вздохнул, и прикрыл глаза – может быть раздумывал, что бы такого умного сказать, а может просто задремал, подобно всем его солдатам.
– Милое дитя, – наконец сказал он бесконечно терпеливым тоном, какой обычно используют учителя младших классов, – Дело в том, что ты тоже спишь!
– "Ох, – подумала Аня, – чего только от него не услышишь! Может быть я и вправду сплю?
Сплю под деревом и мне снится сон, что я иду и разговариваю. А может быть я сплю в своем постели и мне снится сон, что мне снится сон, что я иду и разговариваю и сне?
Ох, так и с ума сойти недолго"!
– Видишь ли, дитя, вся наша жизнь это сон, – продолжил меж тем Пелиморфий, – мы спим и нам снится то, что нам снится. Вот посмотри на моих сондат – каждому из них снится, что он идет по дороге, а вокруг него идут остальные, и каждому из идущих снится он.
Получается, что они снятся друг другу и только таким образом продвигаются вперед.
– Как все сложно! – уважительно сказал Аня, – но ведь если я сплю, то я не смогу попасть на коронацию!
– Наоборот, – молвил Пелиморфий, – только таким образом ты и можешь туда попасть!
Аня вдруг и вправду захотелось лечь сейчас под ближайшим деревом и немножко подремать – хотя бы просто для того, чтобы избежать мудреных речей Пелиморфия. Но это было бы в высшей степени невоспитанно.
– Видишь ли, – продолжил ее собеседник, – я не знаю как у вас, а у нас в царстве дива только таким образом и можно попасть хоть куда-то. Необходимо заснуть и увидеть сон, в котором ты куда то идешь, а то у тебя есть шанс так и застрять где ни будь на полпути и болтаться там как бедняга Краб Снак на дороге из красного кирпича.
– Хорошо, – сказал Аня, – значит, чтобы двигаться мне надо заснуть. Но если я сплю, как же я могу знать куда мне идти?
– В этом и есть основная трудность, – произнес предводитель сондатов, – надо уметь выходить в ОС!
– Куда? В нос? – переспросила Аня.
– В ОС, – назидательно молвил Пелиморфий, – ОС – это Остров Сновидений, хотя некоторые его переводят как Осознанный Сон, Осознание Себя, Откровенное Созидание и даже Осторожно Слоны!
– А зачем в него выходить?
– Да потому что только так ты сможешь управлять им! Если ты знаешь, что жизнь это сон, а сама ты спишь, то значит, ты можешь пожелать, чтобы тебе приснилось, что ты попала на коронацию! Но при этом очень важно не проснуться.
– Но что же будет, если я проснусь? – спросила Аня, – и как сделать сон осознанным, и как мне, в конце концов, тогда попасть во дворец?!
– Для начала, – сказал Пелиморфий, – надобно научиться в ОС выходить. Разные существа по-разному пытаются это сделать. Вот, например, Полевой и Луговой Мышь пользуются своим знаменитым чаем, Краб Снак и вся королевская дворня питается своими грибками, и, поверь мне, это далеко не самый худший способ выйти в ОС! Розовый Слоненок вообще способен сделать это силой воли – очень редкий случай. Жаббервох это делает с помощью чужого страха. Бешенные Псы разрушают себе мозги. Мои сондаты используют самый простой способ – они собираются вместе и сняться друг другу и тем самым дружно маршируют в ОС.
Ну а можно сделать это самовнушением.
– Это как же? – спросила Аня.
– Просто ты концентрируешься, и начинаешь говорить себе под нос: «Я хочу выйти в ОС, я хочу выйти в ОС, я хочу выйти в ОС» и примерно на десятитысячный раз ты вдруг обнаруживаешь, что ты уже давно туда вышел. Так, что способов много, просто выбери какой тебе по душе.
– Ох, – сказала Аня и крепко задумалась, – А никак нельзя без этого выхода?
– Ну, тебе все равно придется куда ни будь выйти, – произнес Пелиморфий рассудительно, – Если ты не выйдешь в ОС, ты выйдешь в Астрал, а если не выйдешь в Астрал, то… страшно подумать, куда ты можешь выйти! Так, что мой тебе совет – выходи лучше в ОС.
– Ну, хорошо, – произнесла Аня, – я попробую. В конце концов, я всегда могу проснуться.
– Как можно проснуться, если ты спишь во сне? Проснуться можно только в другой сон, попомни мои слова.
– А если проснуться и из того сна?
– Ты проснешься в жизнь, – сказал Пелиморфий, – но так как жизнь это сон, то получается, что ты вернешься к началу.
У Ани голова закружилась от этих бесконечных сонных круговоротов. Но что-то необходимо было делать потому что ей надо во Дворец и она решила попробовать самовнушение. Для надежности она все-таки доела запасы грибков из кармана, и зажевала их сочным антрацитовым плодом смокурницы, после чего прикрыла глаза и принялась твердить:
– Хочу выйти в ОС, хочу выйти в ОС, хочу выйти в ОС, – иногда она ошибалась и у нее получалось то нос, то лось, то хвост, но, сжав зубы, она продолжала твердить мантру.
Аня так сконцентрировалась на этих словах, что не заметила как вляпалась в холодную соленую воду.
– Ой! – вскрикнула она, поспешно открывая глаза.
И обнаружила себя на длинном пустом пляже. Пелиморфий куда-то исчез вместе с пыльной лесополосой, вместо нее над горизонтом вставала длинная красная полоса с счетчиком процентов посередине, а грозные воины превратились в волны. Было тут тихо и очень пустынно.
– Как же так, – удивленно спросила Аня, – у меня получилось? Но куда же мне тогда идти? Или плыть?
Море ответило ей равнодушным молчанием, накатывая сероватые волны на пляж. В пене кишели какие то маленькие, верткие существа, природу которых было довольно трудно определить. Впрочем, Аня довольно быстро поняла, что виновата во всем сама – ведь это без сомнения было море вопросов, которое возникло у нее на дорожке из красного кирпича. Изогнутые дугой вопросы так и кишели в мутных морских глубинах, периодически встречаясь там с ответами и затевали с ними кроткие яростные схватки.
– Как ты невоспитанная, – сердито сказал себе Аня, когда поняла, что плыть через море ни в коем случае не хочет, – не смогла удержать свои вопросы при себе. И то же теперь делать?
Отвечать ей никто не хотел и она побрела вдоль унылого пляжа, потому что больше идти было некуда. По дороге ей почему-то пришли на ум устрицы и она принялась твердить себе под нос некий странный стишок, с таким же усердием как раньше твердила про выход в ОС, попутно разглядывая серые песчинки под ногами.
– …молчали, потому что, их съели до одной, – задумчиво произнесла она, подняла голову и увидела устриц.
Устриц было трое. Они были большие, откормленные и прямоходящие. Еще они о чем-то оживленно спорили. Аня подошла поближе, но так как спорщики не обращали на нее никакого внимания, она громко откашлялась и вежливо сказала:
– Уважаемые устрицы, не подскажи те ли, как мне попасть на тот берег моря?
– А разве у этого моря есть тот берег? – спросила одна из устриц, – по мне так есть только этот. Ведь если ты будешь очень долго идти по пляжу, рано или поздно ты окажешься там, и поймешь, что все время ты шла по этому берегу.
– Но это все совершенно неважно, – сказал другая устрица, – не хочешь ли сыграть с нами «Устрицы и жемчужины»?
– Ой, – сказала Аня, – А это как?
– О! – произнесла первая устрица, – это очень сложная игра!
– Величайшие умы бились над ней, но так и не смогли выиграть, – добавила ее соседка, и повернулась боком. Аня заметила, что глаза у устрицы располагались на разных боковинах и ей то и дело приходилось поворачиваться из стороны в сторону, чтобы смотреть обоими глазками.
– Неужели она такая сложная?
– Такая, что больше с нами никто не берется играть! – произнесли устрицы хором.
– И нам приходится играть самим с собой, – сказала первая устрица.
– А это неинтересно, мы же знаем ответ, – добавила вторая, – ну что ты будешь?
– Хорошо, я попробую. Только объясните мне правила, – попросила Аня.
– А правила как раз просты! – объявили устрицы, – в одной из нас жемчужина, а в двух других нет. Мы ложимся на песок, вот так, – и они улеглись на песок, став похожими на самых обыкновенных устриц, только очень больших, – А ты отгадываешь у кого из нас жемчуг.
Аня кивнула. Устрицы встали перед ней и раскрылись одним движением. Две и вправду оказались пусты, а в одной такая красивая белоснежная жемчужина, что Ане тут же захотелось получить такую себе.
– Приготовься! – серьезным тоном сказала первая устрица, – мы перемешиваемся.
И они начали бегать вдоль пляжа, то и дело меняясь местами, подбадривая себя гиканьем и смешливыми возгласами. Аня приметила, что устрицы с жемчугом была немного темнее соседок. Поэтому, когда они угомонились и улеглись на песок, она не колеблясь указала на темную и естественно выиграла.
– Ты победила! – воскликнула темная устрица, – я не верю своим глазам, и в подтверждение слов завертелась на месте, поглядывая то правым, то левым глазом.
– Как тебе удалось? Как ты смогла? – завопили ее соседки, и добавили хором, – ты воистину проницательна!
Аня снисходительно улыбнулась, потому что здесь до сих пор никто не хвалил, и сказала:
– Хорошая игра, а теперь можно мне эту жемчужину?
– Но это не все! – вдруг заявила первая устрица, – один раз не считается. Из него даже статистики не вывести.
– Да-да не вывести! – добавили соседки, – нужно еще раз, может быть тебе просто повезло!
– Ну, я готова сыграть еще раз.
– Еще раз! – зычно объявила темная устрица и они вновь начали перемешиваться, – на этот раз мешаемся дольше!
– Эта, – сказала Аня, указывая на темную.
Устрицы поднялись, мрачно переглянувшись.
– Ты опять победила! – сказала темная, – как тебе это удается?
– Может быть, интуиция? – предположила Аня.
– Ты все еще хочешь жемчужину? – спросила вторая устрица, – может быть, что ни будь другое?
– Я думаю все же жемчужину.
– Ну, хорошо! – сказал темная, – только для этого ты должна еще раз сыграть в «устрицы и жемчужины». В конце – концов, число три всему голова. И… перемешиваться мы будем долго.
Устрицы переглянулись друг с другом, а потом покосились на Аню – их взгляды явственно говорили: «Ну не может же она выигрывать вечно!»
– Мешаемся! – завопила темная и они начали свой бег.
На этот раз «Устрицы и жемчужины» продолжались так долго, что Аня устала стоять и присела на серый песок. Море вопросов шумело совсем рядом. Аню стало жутко клонить в сон, но она вспомнила с каким трудом вышла в ОС и поспешила взбодриться, умывшись водицей из моря вопросов. Вода отдала какими-то травами, от нее сразу посвежело в глазах и зашумело в голове.
Вовремя – оказалось, что устриц уже лежат на песке, умоляюще глядючи на нее своими единственными на верхней половине глазками. Их взгляды говорили: «ну, проиграй хоть раз!». Ане было их жалко, но она была твердо уверена что ей нужна эта жемчужина, поэтому лишь тяжело вздохнула и молвила:
– Темная!
– Она выиграла, – печально сказала первая устрица, – она все время выигрывает. Кто она такая, черт побери?!
– Это та, которая идет на коронацию, – ответила ей светленькая соседка, и поднявшись с песка гневно бросила Ане, – ты хуже Жаббервоха! Он, по крайней мере, позволяет себе хоть иногда проигрывать.
– Хотя, он все равно потом отбирает жемчужину силой, – грустно добавила темная устрица и печально спросила, – ты все еще хочешь наш жемчуг?
– Хочу, – ответила Аня, – в конце – концов, я ее честно выиграла, не забывайте.
– Отдать, – защебетали устрицы, – придется отдать.
И перед ошеломленной Аней на песке возникла целая куча весьма странных вещей. Она удивленно покопалась в них и извлекла на свет бабочку-жемчужницу. Еще в куче обнаружилась упаковка зубной пасты «жемчужная», ночной крем «черный жемчуг», пособие «Разведение жемчуга в домашних условиях» из серии «домашний ювелир», книжка романтических стихов «Небесный жемчуг» совершенно неизвестного автора, стопку полотенец со штампом гостиницы «Рэдиссон – жемчужная», упаковку глазных капель «жемчужный блеск», и наконец, иллюстрированный альбом «Крым – жемчужина юга».
Аня непонимающе подняла глаза от груды сокровищ на устриц, которые сгрудились вместе и смотрели так, словно говорили: «Ну, ты получила что надо? Так почему ты еще здесь?»
– Мне нужна жемчужина! – сказала Аня и поднялась на ноги, – Не сердите меня, ведь я будущая королева!!
Получилось так грозно, что устрицы вздрогнули, словно их в очередной раз посетил сам Жаббервох. С тяжким вздохом темная раскрылась и к ногам Ани подкатилась жемчужина – большая, как долго зревший на юге апельсин. Аня подняла драгоценность с песка и, любуясь, повертела ее в руках – с одной стороны жемчужины имелась проба, а другую венчал фиолетовый инвентарный номер.
– Так то лучше, – сказала свежеиспеченная владелица драгоценности.
Так как устрицы явно больше не хотели ее видеть, Аня поспешно покинула этот отрезок пляжа. С собой она взяла только пару полотенец, жемчужину и упаковку глазных капель – просто так, на всякий случай.
Уходя, она еще успела услышать, как одна устрица недовольно пробурчала другой:
– Может быть, нам все-таки стоит начать перекидывать жемчуг друг другу?
Пляж все тянулся и тянулся – похоже у него и вправду был только один берег – уж больно он был нескончаем.
– А если у него только одна сторона, – думала Аня, размеренно шагая вдоль моря, – то кто же тут может водиться? Кто ни будь, кто имеет тоже только одну сторону? Например, какие ни будь камбалы, мидианы и амебиусы?
От размышлений ее отвлекли звуки чьих-то голосов. Раздавались они дальше по побережью и звучали так неприветливо, что Аня поспешила отойти прочь от берега и углубиться в заросли роскошных розовых гигацинтов. Она прошла немножко вдоль берега и осторожно выглянула наружу.
Зрелище, представшее ее взору, было странным и удивительным. У самой кромки моря аккуратным рядком стояло несколько черных, лакированных «мерседесов» вокруг которых расхаживали люди в аккуратных черных же костюмах – тройках, в белых рубашках и черных галстуках. В ухе у каждого была черный проводок наушника, в руках они сжимали черные ружья очень неприятного вида, а на лице у каждого красовалась черная маска, изображающего оскаленного пса – ротвейлера. Аня поняла что, по всей видимости, это и есть пресловутые Бешенные Псы.
Люди в черном, злобно ругаясь, нависали над сгрудившимся в трясущуюся кучку сказочными существами, каждый из которых не был похож на другого и из которых выделялись знакомые силуэты краба Снака и Розового Слоненка. Видно было, что Снаку достается особенно.
– Ну это что такое, а? – орал на него из-под своей маски Пес, – ты почему всяким посторонним направление указываешь, а? Ты, минтай колченогий!
– Я… ваша милость… – бормотал Снак, – я не знал… не хотел…
– Ты хотел!! – заорал Пес, – ты прямо сказал про дорожку из красного кирпича! – и он сделал шаг к крабу, отчего тот съежился до земли.
– Ваша милость… – запричитал он, – простите, ваша милость… в последний раз… жизнь клянусь…
– Да ты что? Грибков обожрался? Может быть утаиваешь от королевской кухни?! – и Бешенный Пес, звучно передернул затвор, краб пал наземь и прикрыл обреченно глаза.
– Вы куда смотрите?! – проорал Пес к остальным, – из-за вашего попустительства по царству дива шатаются всякие отморозки. Вы что, снова хотите получить короля-идиота?
Опять?!
– Да кто ж виноват, что к нам такие приходят… – пробормотал кто-то из создание и поперхнулся словами, когда на него нацелили ствол.
– Не бейте… – пропищал краб с песка, – там еще мыши были…
– С мышами мы еще разберемся, – молвил Пес, – а что касается тебя… Я бы отрубил тебе голову, но у тебя ее нет, поэтому мы тебя просто шлепнем. Так, что приготовься Крабовый Салат!
– На вашем месте я бы не стал этого делать… – вставил слоненок.
– А тебе что за дело, мистер Розовый Слоненок?! – завопил Бешенный Пес, оборачиваясь к нему и наставляя на него ружье, – не ты ли посоветовал ей идти во дворец?
– Вполне возможно это был гриб, – предположил кто-то из толпы, – в конце конов они же вели разговор на грибном поле…
– Молчать!!! – рявкнул Пес. Существа испуганно притихли. Слоненок со хмурой иронией наблюдал за происходящим.
– По мистеру Розовому! – скомандовал Пес, – Приготовиться…
– И это делать я тоже бы не стал, – сказал Слоненок.
– Это еще почему? – удивился Пес.
– Пытаясь застрелить Розового Слоненка вы тем самым подтверждаете для себя факт его существования. А так как на самом деле я не существую, то фактически, это может стать лишь подтверждением факта вашей собственной умственной несостоятельности. Кроме того Розовых Слонят может быть сколько угодно, в зависимости от длины приступа.
Бешенные Псы задумались – видимо решали, признать ли его реальностью.
– К тому же после этого я обязательно пожалуюсь Жаббервоху на то, что вы окончательно потеряли совесть, – добавил Розовый Слоненок мстительно.
Пес злобно сплюнул и махнул рукой, но прежде чем кто-то из его подручных смог нажать на курок Слоненок растворился в воздухе, оставив лишь одинокий розовый хобот, который сделал в сторону Псов невежливый жест и тоже исчез.
Предводитель Псов некоторое время побуйствовал перед притихшими созданиями, потом, грязно ругаясь, указал на них:
–А вы… вы запомните! Чужакам помощи не давать!
Дорогу не указывать! В ОС не выпускать! И, самое главное, НЕ ПОИТЕ ЕЕ ЧАЕМ! И прочей психотропной дрянью…
Существа истово закивали, с благодарностью глядя на Пса.
– Вот и хорошо, – устало сказал он, жестом указывая перенацелить ружья на слушателей, – вы же не хотите новой безумной черной королевы?
Создания замотали головами. Пес посмотрел на них и скомандовал:
– Огонь, пли!!!
Бешенные Псы нажали на спусковые крючки и из стволов с хрюкающими звуками вылетели алые флажки с черными стрелками и вышитой золотом надписью: «БАНГкок Хилтон».
Не выдержавшие нечеловеческого напряжения существа дружно повалились в глубокий обморок.
После этого сцена пришла к завершению и перед ошеломленным Аниным взором предстала вереница черных «мерседесов» яростно буксующих в песке прежде, чем уехать. Вскоре берег опустел и стал совершенно безлюдным, если не считать мелких писклявых гаек, бродивших в поисках пищи и поклевывающих неподвижно лежащих существ.
– Странные какие то, – фыркнула Аня, подводя итог встречи, но решила в будущем псов по возможности избегать.
Так как вглубь берега шагать ей совершенно не хотелось, она вновь двинулась вдоль береговой кромки, высматривая что ни будь похожее на лодку. К сожалению, ей попадались только кашалодки, да и то такие дикие, что не подпускали себе ближе чем на три метра.
Вконец отчаявшись найти какое ни будь плавсредство, Аня обратила свой взор на берег и сразу увидела маленький белый домик. О, что за чудо был этот домик! В псевдовикторианском стиле, крашенный в белую краску, с резными зелеными ставнями, он располагался в чудесном садике, который, правда, состоял из одних лишь камней, хотя это и не сразу бросалось в глаза.
Аккуратными буквами, вытянувшимися веселой дугой над низенькой дверью домика было написано: «НАШ ДЗЕН».
Ане название показалось знакомым, но чем именно, она совершенно не помнила.
– О, что за чудесный домик! – воскликнула она, – наверняка в нем живет кто-то добрый и вежливый, – она помолчала и с надеждой добавила, – и вменяемый.
Аня подошла к дверке и осторожно постучала: Тук-тук.
– Цок-цок, – ответили изнутри, – входи, милочка!
Открыв дверь, Аня оказалась лицом к лицу с овцой. Конечно же, это была овца, и пусть она была чересчур крупная и имела не очень добрый вид, все равно, Аня поняла, что попала по адресу.
При виде ее овца проворно соскочила с антикварного кресла качалки и галантно повернувшись, кивнула гостье:
– Вот и хорошо, что пришла. Ты проходи… усаживайся.
Овца оказалась очень коренастой, в темных чулках, а на спине у нее обнаружилась довольно крупная кумачовая звезда. Кроме того, у хозяйки дома имелись рога, которые подошли бы скорее горному туру, отчего овечка имела слегка демонический вид.
– Здравствуйте, меня зовут Аня, – сказала Аня, – я вам не помешала?
– Нет-нет, дорогуша, – сказала овца, – я еще не успела приступить к самому главному.
– К главному?
– Ты присаживайся, дитя мое, – молвила овца, вновь опускаясь в свое кресло, – Будь уверенна в том, что пришла по адресу. Готова ли ты услышать истину?
– Если только она истинная, – сказал Аня с сомнением.
– О, самая, что ни на есть истинная! – провозгласила овца, доставая из-под качалки толстенный том в кожаном переплете, – это истина из «Настольного учебника прописных смыслин» от талантливого литератора и философа Коровы Му. В общем то я его терпеть не могу, но иногда это жвачное может поведать о смысле жизни.
– Так что же пишет Корова Му насчет самого главного? – спросила Аня.
Овца величаво воззрилась на нее – глаза животного сияли светом высокой истины:
– Самое главное, Аня, – сказала овца торжественно, – это вовремя чистить уши ватными палочками!
Повисла величественная тишина, и прошло не меньше минуты пока Аня пришла в себя и нарушила молчание:
– Что? В-ватой? Какой ватой?!
– Какой, какой, – сказала овца весело, – сахарной конечно.
Только сейчас Аня заметила, что в домике сильно пахнет какими – то лекарственными препаратами, а пол весь усеян использованными ватными тампонами на спичках.
– Я наверно, пойду, – решила она, – мне, конечно, очень приятно ваше общество, но…
– Сиди! – строго сказала овца, – лекция о чистке ушей еще никому не была лишней! Кроме того, тебе все равно понадобится платье на коронацию.
– Но у меня есть платье! – возмутилась Аня, потому опустила глаза на измазанный бурыми пятнами передник и осеклась.
– В таком платье тебе никто не коронует, милочка, – произнесла овца наставительно, – никому не нужна королева-замарашка. Я сделаю тебе платье – отличное замечательное платье. Черное как день, нежное как дерюга, с розовыми блестками, пахучее как цветок Агавы. Тебе нужно такое?
– Ох, это было бы замечательно!
– Проблема в том, что тебе придется делать большую часть самому. И все-таки послушать про вату.
– "Вата, так вата", – подумала Аня, – «главное, чтобы платье было готово».
– Ну, хорошо, – молвила овца, покачиваясь в своем кресле, – тебе нужно будет приготовить сахарной ваты. Это очень важная часть ритуала. Возьми с полки пудру, сахар, немного розового масла. И подбери тот медный таз – поставь его на огонь. Потом смешивай все в строгой последовательности, и не смей нарушать пропорции, а то опять получиться чай этих мышей. В этом деле лучше не доложить, чем переложить.
И пока Аня возилась с неожиданно громоздким тазом и разжигала огонь, овца поудобнее устроилась в качалке и зачитала избранные отрывки из книги философа Му: