Бояджиева Мила. Возвращение мастера и Маргариты

   В светящихся аквариумах, среди водорослей и рыб, бултыхались дамы, прижимая к груди бутылки с отбеливателем и жидкостью для чистки унитазов. При этом счастливо, совсем как на телеэкранах, улыбались. Рядом выделывали пируэты неунывающие плавчихи с критическими днями и подходящими идеально к их телу тампонами. Милые, близкие сердцу россиянина девушки даже под водой не переставали жевать резинку, а мордатые симпатяги мужского пола умудрялись отхлебывать из пивных бутылок.
   В отдельном садке пыжился и надувал щеки цветущий мужчина. Увидав приближающихся хозяев торжества, он начал корчить рожи и два разы перекувыркнулся через голову, а затем стал подманивать пальцем Шарля. Тот приложил ухо к стеклу.
   - Я узнала его! Это сценарист Ливий Закрепа! Очень плохой сценарист! Что он хочет?
   - Предлагает продать нашей фирме слоганы: "Нынче праздник всей страны - вышел бал у сатаны!", "Навсегда запомнят дети - Роланд лучше всех на свете!", "Не воюй, борись за мир, пей не водку, а кефир", "Зарубите на носу - мэр ворует колбасу".
   - Неприятный какой, - поморщилась Маргарита.
   - А вот мы его щас! Кыш, лабудень, лабудах, лабудух! - Кот щелкнул когтистой лапкой по стеклам садков, спугнув содержащихся в них экспонатов. И огляделся: - Блеск! У нас хороший дизайнер и сногсшибательное звуковое оформление.
   Он взмахнул руками. На Маргариту обрушился невообразимый грохот. Она оглянулась. В глубине зала открылась эстрада в виде гигантского трехэтажного торта, нижний круг которого был не меньше циркового манежа. На каждом из этажей неистовствовали группы, оркестры, певцы. Маргарита зажала уши. Де Боннар что-то шепнул в орхидею на лацкане фрака и звук отдалился.
   - Заметьте, королева, прибыли самые лучшие, звезды из звезд. Натуральные поп-идолы! И торт натуральный! Первоклассные продукты, марципаны, кремы, взбитые сливки! Он держался в глубокой заморозке. Но чем больше наши приглашенные будут вдохновляться и поддавать жару, тем скорее размягчится торт. Вообразите этот восторг: звезды начнут медленно погружаться во взбитые сливки, станут захлебываться кремом, тонуть в шоколадной патоке! Сладкая кончина, не то, что гибель несчастных оркестрантов легендарного "Титаника" в ледяной пучине! И уж получше, чем от СПИДа.
   - Гигантское кулинарное сооружение... - в растерянности пробормотала Маргарита, принимая рассказ Шарля за шутку.
   - А вам, драгоценная, хорошо известен повар, соорудивший это чудо в качестве дружеского презента нашему департаменту.
   - Везун?
   - Милейший гад! С давним, очень давним стажем сотрудничества. Работал на нас в качестве главаря пиратской шайки, затем - известного вам Арчибальда Арчибальдовича - шеф-повара Грибоедова.
   - Теперь мне многое понятно, - тихо произнесла Маргарита, продолжая разглядывать выступающих на торте. - А этот почему здесь? Я полагала, что он еще жив.
   - Милая, многие присутствуют здесь вовсе не благодаря, так сказать, своему... потустороннему положению. Наиболее достойные из здравствующих получили спецпропуска на пожизненное участие в торжествах. И заметьте, королева, у нас не поощряется соперничество, не соблюдаются ранги, привилегии. Наверху, там где лежат вишенки, которые вы поначалу приняли за отрубленные головы, выступает великолепный Фредди Меркури. Королевская мантия, голая грудь - фантастика! Рядом с ним замеченный вами Майкл Джексон. Как сияют погоны, что за алмазный гульфик! Амарелло умрет от зависти. Тут же, заметьте, великая певица отечественного происхождения.
   - О, и она здесь! - поразилась Маргарита.
   - Не соглашалась. Хотела противопоставить свой личный бал нашему. Пришлось настоять. И знаете почему, королева?
   - Голос!
   - Бриллиантовые пуговицы! У этой роскошной, но вовсе не богатой, что вполне естественно в вашей стране, певицы, хватило вкуса, чтобы украсить свой длинный черный плащ алмазными пуговицами! Ура, примадонна! Это по-нашему.
   - Но ведь они все что-то поют!
   - Поют! Оркестранты играют! Причем, все одновременно. Полное равенство и свобода в проявлении индивидуальности. Заветная мечта человечества. - Шарль довольно улыбался, наблюдая за столпотворением среди кремовых наворотов. Если верхнюю площадку с пьяными вишнями заняла пятерка супер-кумиров, то на остальных этажах торта толпились десятки знаменитых поп-певцов, каждый с микрофоном и вдохновенным лицом. Нежнейшие сливочные и шоколадные украшения превращались в чавкающее месиво.
   - Издевательство! - огорчилась Маргарита. - Как они могут?
   - Да никто не знает, что выступает не один, - успокоил ее кот. - В этом весь наш хваленый гуманизм, королева. И раскрытие секрета популярности - не замечай в упор остальных, и ты уже супер! Первый из первых! Только здесь, только у нас можно целиком насладиться подобной идиллией.
   - Тсс... - из-за аквариума с пиявками появился Амарелло, прифрантившийся на полную катушку, вероятно, у авангардного кутюрье. Его алый, невероятно широкий в плечах фрак, украшали эполеты, аксельбанты, брандербуры и увесистая выставка орденов, среди которых находилась награды "За дружбу народов" и даже "Мать героиня". С заговорщицким лицом клыкастый увлек Шарля и Маргариту к объявившимся деревенским плетням и головастым подсолнухам. Рев голосов и скрежет инструментов остался в отдалении, пробиваясь лишь уханьем ударных.
   - Экскурсия окончена, королева, - с непривычной для него мягкостью сообщил Амарелло, азартно сверкнув бельмом. - Пора приступать к торжественной части.
   -Я! Я объявлю, - попросил кот, нетерпеливо подпрыгивая на задних лапах и оглушительно рявкнул: - Бал!!!
   Тут же грянули вступительные аккорды пятой симфонии Бетховена, вспыхнули огни и все четверо взлетели на вершину грандиозной лестницы, покрытой пунцовым ковром. Внизу остался колонный зал и трехэтажный торт с увлекшимися поп-идолами. Маргариту установили на центральное место верхней площадки и под левой рукой у нее оказался золотой венец, венчающий голову бюста Юлия Цезаря. Кто-то подкинул под ноги Маргарите подушечку, на которую она поставила согнутую в колене ногу. Тут же на подушке примостилось что-то теплое и мягкое, поддерживающее ее мирным бурчанием. Шарль де Боннар и Амарелло стояли рядом в позах офицеров, несущих торжественных караул.
   Тяжело и угрожающе начали бить часы. С последним ударом Маргарита увидела, как агатовая стена за ее спиной разошлась, открывая провал в непроглядную черноту и из черноты, двигаясь беззвучно, появился Роланда. Он был высок, строен, имел императорскую осанку. Голова с гривой смоляных волос чуть закинута, подчеркивая острый подбородок и насмешливый прищур глубоко посаженых глаз. Экселенц шел в сопровождении четырех мужчин в траурных глухих костюмах и непрницаемо-черных очках. Раскинув полы широчайшего и темного как бездна плаща, Роланд расположился на возвышении по правую руку от Маргариты в великолепном тронном кресле, словно взаимствованном у Клеопатры из голливудского фильма.
   - Рад приветствовать вас, королева. Нам предстоит хорошо повеселиться, - хозяин празднества окинул Маргариту одобряющим взглядом. Но должен предупредить - бальный ритуал изменен в соответствии с ситуацией и кризисным настроением. - Он представил спутников: - Это Аба Киллер демон справедливого возмездия. Вы заметили, что он и его спутники носят очки, подобно одному вашему телеведущему. Это не дань моде, а простейшая предосторожность. Заглянуть в глаза такому виртуозу смертный может лишь один раз. В последнее мгновение своей жизни.
   Маргарита вздрогнула. От молчаливых фигур исходил леденящий холод.
   - Я успокою вас. Аба Киллер на редкость дисциплинирован и никогда не действует без соответствующего приказа. Он прибыл для исполнения своих профессиональных обязанностей.
   - Мы так развлекаемся, королева, - промурлыкал кот.
   Роланд хлопнул в ладоши:
   - Впустить гостей! - под сводами зала пророкотал, обрастая эхом, его густой шаляпинский бас.
   Внизу глухо загрохотало, словно дюжина самосвалов выгружала на брусчатую мостовую горы камней и металлических труб. Шум приближался и вот среди колонн появились странные объекты. Обитатели аквариумов, плюща носы, прильнули к стеклу.
   - Кто это?! - пригляделась Маргарита, не веря своим глазам.
   - Памятники. Человечество всегда отличалось тем, что охотно возводило монументы варварам, тиранам, убийцам. Они делали из народа монстров, а монстры делали в их честь памятники. Процесс далеко не однозначный, но в целом - конструктивный. Памятники так упоительно возводить и еще более увлекательно - разрушать. Кое-кого, изваянного из мрамора, отлитого в бронзе или простенько - в алебастре, народ вскоре скидывал, что бы искоренить ошибки, возродить самосознание и заменить другими. Называлось подобное действо революционной сменой общественных формаций. Бедняг расколачивала толпа, их топили, закапывали, сваливали в ущелья. Над ними глумились, проделывая с изображением то, что следовало бы проделать с оригиналом. Идея состязания с вечностью вообще чревата разочарованиями. Над тем, что посягает жить в веках, особенно усердно издевается время. Взгляните сами. - Роланд сделал знак, приветствуя гостей.
   Поднимавшееся по ступеням шествие возглавлял бронзовый усач в галифе, френче и сапогах. Голова и плечи бронзового были лихо отделаны голубями. За ним, с вытянутой вперед правой рукой, следовало сразу три изваяния, выполненные из разных материалов. Головастые лысачи с воловьими шеями изображали вождя пролетарской революции. Один их них, самый шустрый, был покрыт облупившейся зеленой масляной краской, у другого, гипсового, отсутствовала рука, вместо которой торчала металлическая арматура с неким предметом на конце, мешавшим передвижению.
   - Кепки можно опустить! - скомандовал в мегафон Амарелло. - Не напирать, соблюдать очередность. Гитлеров просим не беспокоиться. А "лобанчиков" пропускаем не больше трех. Генералиссимусы надоели. Достаточно одного экземпляра... Далее пойдут монументы заслуженных тиранов, за ними лица второй и третьей категории мерзости. Потом бюсты героев социалистического строительства различной степени фальшивости. Девушки с веслами, пионерки, комсомолки, трубачи и прочие объекты наглядной агитации и массовой пропаганды, могут развлекаться в соседних залах. Рабочий и Колхозница - знаменитое детище скульптора Мухиной и архитектора Иофана, открывают бал. Танцы, угощение и шампанское ждут вас. Можете начинать церемонию целования, Величайшие.
   Среди памятников произошло волнение, характерное при образовании любой очереди - фигуры более масштабные старались оттереть тех, кто помельче, а наиболее задиристые апеллировали орденами и медалями. Грохот стоял как на железнодорожных путях при формировании товарного состава.
   - О, не станут же они... - Маргарита убрала ногу с подушки, опасаясь за свое колено.
   - Пусть целуют, - промурлыкал кот. - Я буду подмахивать хвостом. Незаменимая вещь именно в таких случаях.
   - Маргарита, вы, кажется, не оценили мою любезность, - заметил Роланд растерянность королевы. - Я отказал в приглашении на бал иностранцам, и устаревшим монументам, начиная с Древнего Рима. Того, кто прорвался фуксом, сейчас выпроводят. Не бал, а чистейшее развлечения. Тут же сплошь ваши знакомые! Ведь вы изучали в школе Историю СССР?
   - Проходила. Только мало кого помню. Ой! - Маргарита сдержала вопль: громыхнув о плиты пола бронзовыми конечностями, И.В.Сталин склонил к колену хозяйки бала пудовую голову. Кот успел подмахнуть хвостом, поцелуй прошел безболезненно. Лишь пробежал по спине озноб от прикосновения ледяных усов.
   - Королева в омерзении! - торжественно прогнусавил Амарелло.
   Три изваяния вождя мирового пролетариата толкались на площадке, привлекая внимание королевы. Первым к руке Маргариты прорвался зеленый, вторым гипсовый однорукий, третьим - гранитный, очевидно, самый интеллигентный.
   Затем двинулись смутно знакомые Маргарите, богатырских статей монументы. Это были государственные деятели, известные ей по учебнику истории СССР и КПСС. И хотя их время миновало вовсе недавно, Маргарита не могла вспомнить ни дел их, ни преступлений, ни фамилий, ни лиц.
   - А это Дзержинский! - ткнула она пальцем в бородача, свирепо вращавшего каменными глазами. - Какой сердитый.
   - Рвется возвратиться на Лубянскую площадь, - глумливо щерился Амарелло, - а вот мы ему щас покажем заслуги перед революцией! - клыкастый наподдал лакированным туфлем склонившемуся к руке королевы монументу. Каменная громада с грохотом покатилась по лестнице, распугивая очередь. Маргарита ойкнула и с тоской оглядела отнюдь не поредевшую толпу.
   Жуткое зрелище представляли бюсты, напоминавшие инвалидов на грохочущих тележках. Тяжело переваливающийся вместе с постаментом Леонид Ильич, весь в рядах каменных орденов, расплакался от умиления. Улыбалась хозяйке бала золотая голова Хрущева, явившаяся прямо с Новодевичьего. Но на бюст Брежнева отреагировала отрицательно, саданув в орденоносную грудь сократовским лбом. Несколько малоприметных бюстов демонстративно отвернулись, игнорируя инцидент. Строго держались маршалы и прочие военные и гражданские личности, неопознанные Маргаритой.
   - Их-то за что? В связи с чем они удостоились приглашения? сосредоточилась Маргарита, припоминая злодеяния гостей.
   - А за то, - скривил рот, обнажая клык Амарелло. - За исторические ошибки.
   - За компромиссы с совестью, за атеизм, за отсутствие веры в возмездие и высшую справедливость. А еще по статье "Если не добрый, то и не человек". Наша интерпретация евангельского хита, - улыбнулся Роланд. Персонаж известного вам сочинения уверял, что "все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, что каждому будет воздано по его деяниям". Да сбудется же это!
   Хлопок в ладоши преобразил зал. Колонны с любопытными монстрами расступились, освобождая большой круг, в центр которого переместилось возвышение хозяев бала. Справа расположились судейские столы с полной командой служителей законности. Под традиционными плечистыми мантиями и белыми паричками Маргарита узнала Шарля и Амарелло. В роли адвоката очаровательно выглядел кот.
   Напротив на скамье подсудимых сгруппировались памятники. Караул возле них несли черные демоны Аба Киллера.
   Шарль стукнул молоточком, поднялся и огласил, сильно картавя:
   - Поощрительный Трибунал летнего полнолуния объявляю открытым... - Он развернул свиток. - Слушается дело граждан: Джугашвили, Джержинского...
   - О-о-о... - застонала Маргарита, не дослушав списка. - А где же танцы?
   - Вы в самом деле полагаете, Маргарита, что топотня под музыку более любопытна? - Осведомился Роланд без издевки, но с любопытством.
   - В моей жизни, во всяком случае, она случалась значительно реже, чем судилища, обличения, разоблачения...
   - Вы не достаточно разобрались в происходящем, королева. В данный момент речь идет о вознаграждении. Каждый крупный преступник тайно жаждет награды, популярности. Он жутко тщеславен и мечтает предстать героем вот такого судилища. Но этим лицам не повезло - они мирно скончались в своих постелях. Многие, дожив до глубокой старости, как печально известный вам Лазарь Каганович или Анастас Иванович Микоян. Сейчас мы лишь собираемся одарить их тем, чего лишил их другой, милосердный судия - законным возмездием. Причем, уверяю вас, из наших обвинений не ускользнет ни один эпизод.
   - Печальная и скучная процедура, - вздохнула Маргарита
   - Ничем вас не удивишь, - Роланд с улыбкой протянул Маргарите крошечные наушники. - Можете воспользоваться. Только, пожалуйста, незаметно. И сохраняйте скорбное, нет, лучше глубоко возмущенное выражение на своем великолепном королевском лице. Гневайтесь, Маргарита, сверкайте очами.
   Маргарита последовала совету - заткнула уши и насупила брови. В наушниках печально и торжественно зазвучал женский голос:
   Когда погребают эпоху,
   Надгробный псалом не звучит.
   Крапиве и чертополоху
   Украсить ее предстоит.
   А после она выплывает,
   Как труп на холодной реке,
   Но матери сын не узнает,
   И внук отвернется в тоске...
   - Ахматова... - произнесла Маргарита.
   - Верно. А есть и другие записи, - прокомментировал тихо Роланд.
   Мы живем под собою не чуя страны,
   Наши речи за десять шагов не слышны,
   А где хватит на полразговорца,
   Там припомнят Кремлевского горца...
   А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
   Он играет услугами полулюдей.
   Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет.
   Как подкову дарит за указом указ
   Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
   Что ни казнь у него. То малина
   И широкая грудь осетина.
   - Мандельштам... - прошептала Маргарита. - Мы с Мастером часто вспоминали его.
   - Мы тоже, - усмехнулся Роланд. - Собрали вот редчайшую фонотеку. Ведь подобных записей авторского текста никто никогда не делал. Таковая стала бы смертельным приговором сочинителю. Но видите ли, королева, если рукописи не горят, то и слова не улетают на ветер. А карающий меч не ржавеет в ножнах.
   - Мщение - ваша добродетель, экселенц. И моя, - Маргарита сняла наушники и обратила внимание на суд, подходивший к концу.
   - Кто за высшую меру наказания для гражданина Джугашвили? - вопросил Амарелло зал, в котором собрались свидетели - безликие скульптуры сталеваров, ученых, скотоводов, бюсты военных героев, передовиков производства с необходимыми орудиями труда в гипсовых руках.
   - Я! - ринулась Маргарита. - Я за!
   - Будем слушать дела следующих по списку подсудимых или определим меру наказания по совокупности, как групповое преступление против мироздания?
   - Определим! - снова воскликнула Марго, не узнавая звонкого и напористого своего голоса.
   - Я в восхищении! - зааплодировал Роланд. - Что и следовало доказать. Даже ангельскому терпению приходит конец. И если кому-то там кажется, что необходимо подставлять вторую щеку, то щек-то всего две, а оплеух не сосчитать.
   - Мы за реализм, жестокий реализм! - вздохнул кот, проигравший свою миссию защитника.
   - Тогда прямо к делу, - поднявшись, Роланд с вызовом посмотрел на Маргариту и протянул ей руку. - Королева лично приведет приговор в исполнение.
   - Как? - споткнулась Марго, спускавшаяся по лестнице под руку с хозяином бала.
   - Не забудьте, королева, на вас смотрят, - он указал на притихших свидетелей и аквариумы, где замерли, следя за происходящим, монстры. - На вас смотрят жертвы и одновременно продолжатели дел великих корифеев. Покажите класс, Марго, что бы другим было не повадно!
   - Покажите! Покажите! - дружно поддержали свидетели.
   - Вам, как новичку в подобных делах, естественно помогут.
   По знаку Роланда к Маргарите подошли и встали по обе стороны черные стражи. Один вложил в руку Маргариты алый шарф.
   Аба Киллер, устремив мимо Маргариты блеск непроницаемых окуляров, холодно проронил:
   - Вы уничтожите их своим взглядом, полным ненависти и отвращения. Сосредоточьтесь и махните платком, когда будете готовы. Мои помощники выстроят приговоренных.
   На скамье зароптали, закричали. Памятники трясли оградительную решетку, грозили кулаками, даже плевались.
   - Я всего лишь политическая марионетка! - протестовал гражданин Джугашвили. - Мною манипулировали тайные враги. Играли на слабостях. На плохих струнах характера. Вы узнаете страшную правду, когда вскроются все архивы!
   - Уже вскрылись, - буркнул Амарелло и, расставив руки, шикая, как на гусей, погнал приговоренных к стене. По обеим сторонам от него погребальной процессией шли черные помощники Аба Киллера. В проломе стены открылся высокогорный пейзаж. Плиты бального зала переходили прямо в камни висящей над пропастью площадки. Подвывая, гоня снежную крошку, из ущелья вырывался холодный ветер. Уступая незримой силе, толкающей их к пропасти, статуи столпились на краю, продолжая галдеть и выкрикивать лозунги.
   - Похоже на свалку. Только стоймя. Мусор, - сказал кот, округляя фальшиво печальные глаза. - Уж не сомневайтесь, королева, судебной ошибки здесь нет. Ни по каким статьям. Чем больше я старался в качестве адвоката, тем более весомые аргументы представляли обвинители. Вы слышали мою блестящую речь. Но факты! Не поддающиеся никакому осмыслению кошмарные факты... Увы, отстоять подзащитных не удалось.
   - Приступайте, справедливейшая... - Роланд ободряюще кивнул Маргарите. - Не стану вам подсказывать мотивов для личной ненависти. Это уже сделал другой.
   - Максим... - Маргарита зажурилась. Тут же вышли из темноты памяти и встали, опустив головы, герои максимовской саги: отец Георгий, его упрямый противник, Лев, Мишенька, Серафима, Варя. И весь народ, преданный, истребленный высокопоставленными Гнусариями. Оседал в клубах пыли взорванный Храм.
   - Мщу за вас всех. И делаю это с наслаждением! - воскликнула Маргарита, махнув алым платком и устремив ненавидящий взгляд на затихших преступников. Оказывается, испепеляющая ненависть не образное выражение. Она на самом деле существует, как физическая величина, прямо пропорциональная силе чувства и размаху фантазии.
   Щелканье гигантских бичей грозовыми разрядами сотрясло воздух. Каменные, бронзовые, гипсовые чудища взвыли от ударов. Откалывались куски, крошился камень, трескались и разрушались полые части, обнажая арматуру. Земля содрогнулась, поднялся темный вихрь, относя бесформенные обломки в пропасть. Бич все свистел, расправляясь с последними осколками и вскоре ветер, слизнув мусор, очистил площадку на краю ущелья.
   - От Роландовского Информбюро... - голосом Левитана произнес Шарль. Очередное поощрительное возмездие свершилось. Оставшиеся гости могут пока веселиться.
   - Не торопитесь в буфет, товарищи! - закрыв ущелье раздвижной дверь с фотообоями озера Рица, Амарелло остановил покидающих зал. - Сюрприз для королевы! Сюда направляется особый гость. Он изрядно порезвился с Колхозницами и Спортсменками, отдал должное напиткам. Я слышу в этой гробовой тишине, как звучат его бодрые шаги. Поприветствуем обреченного!
   Присутствующие свернули каменные и гипсовые шеи, разглядывая нового одинокого гостя. Внешне он отличался от других приглашенных, потому что не был статуей, хотя и поигрывал литыми мускулами под одетым на голое тело смокингом. В рыбьих глазах гуляла пьяная, наглая удаль. На брезгливом лице был вызов.
   - А, мерзейший! - приветливо обратился Роланд к гостю. - Не знаю вашего имени, да и не хочу. Довольно того, что мне доподлинно известны все ваши доблестные поступки. А так же то, что именно вы позволили себе обидеть присутствующую здесь в статусе королевы даму. Причем ни сколько не раскаялись и продолжили подвиги в том же духе.
   - Ого, и ты здесь, куколка! - окинул Оса Маргариту оценивающим взглядом. - Стриптиз! Какая неожиданная карьера!
   - Сожалею, что не смогла убить его там, на вилле... - проговорила Маргарита, не отводя глаз от того, кто был ее неистребимым кошмаром.
   - Мы ж не без понятия! Доставили его сюда специально для вас, королева, - доложил Амарелло. - Вел себя при задержании плохо сквернословил, плевался, пытался застрелить меня и Батона... Между прочим, неучтивость с дамами не единственное его прегрешение. Числится за ним и еще всякое разное. - Амарелло достал из кармана алого фрака бумаги. - Зачитать список? Тут целая криминальная сводка. Я уж не говорю о застреленном верном псе по кличке Лапа.
   - Читать не надо. Нам и так ясно, - Роланд мельком взглянул на Маргариту. - К чему церемонии, любезнейший? Вы будете казнены тут же на месте. Честь окажет не какой-то наемный убийца, к которому непременно привела бы вас судьба, а специалист высшего класса - Аба Киллер!
   - Экселенц, вы слишком добры, - Маргарита преодолела оцепенение. Позвольте мне самой.
   - Признаюсь, ждал! - захлопал в ладоши Роланд. - И даже прихватил одну вещицу. Держите - это наган Жостова. Ведь вы именно так собирались применить данное оружие?
   Маргарита кивнула, сжав в ладони тяжелый металл. Палец удобно лег на гашетку. Не колеблясь, словно делала это много раз, она подняла дуло и взвела курок. Осинский дернул щекой, хохотнул криво, панически.
   - Брось дурить, истеричка!
   Он сделал выпад, пытаясь перехватить руку мстительницы. Но выстрел прозвучал. Осинский упал навзничь, как деревянный, и словно прогнившую доску, его жадно охватило тут же вспыхнувшее пламя. Горстка черного пепла осталась на горящих золотых плитах.
   У Маргариты закружилась голова, ее качнуло, в ушах заухал погребальный звон. Ей показалось, что оглушительно кричат петухи, что где-то играют похоронный марш. Толпы памятников и монументов, повалившие из бального зала, стали терять свой облик, рассыпаясь в прах.
   В колоннах-аквариумах метались, обезумев от ужаса, скользкие уродцы. Сквозь огромную распахнутую дверь был виден зловещий торт, превратившийся в сливочно-джемовое болото. Из него выбирались, расползаясь по полу, облепленные сладостями участники концерта. Знакомое лицо поп-идола поднялось из пены сливок, выпучив на Маргариту подведенные глаза и слизывая стекающее по голове варенье.
   - Полагаю, угощения выступавшим было вполне достаточно, - оценил ситуацию Шарль.
   - Кончен бал, погасли свечи... - дунул кот, округляя пухлые щеки и топорща усы.
   И тут же угасли огни, колонны растаяли, все съежилось, не стало ни торта, ни лестницы, ни гостей. А просто было то, что было - темный коридор квартиры Жостовых. Из приоткрытой в гостиную двери падала полоска света. И в эту приоткрытую дверь вошла Маргарита....
   Глава 27
   В гостиной все оказалось по-прежнему, словно и не было бала. Роланд в широкой белой сорочке дворянина-дуэлянта сидел у камина, кот возлежал рядом на коврике, Шарль в своем шикарном халате раскладывал на низеньком столе пасьянс, Амарелло продувал дуло жостовского нагана и протирал сталь замшевым лоскутом. Маргарита тихо остановилась в дверях, ощутив вдруг свою наготу и чудовищную усталость. Поколебавшись, она переступила порог комнаты и в тот же миг приятное тепло окутало ее - черная, как сажа, накидка окутала озябшее тело.