Страница:
— Я не знаю, — прошептала Инни. – Я ничего не помню, госпожа. Я пошла спать… я ничего не помню.
Точки на её голове. Наливаются синим, становятся ярче.
— Мейсте рассказал мне всё ещё сегодня днём, — Веранно посмотрела в глаза эль–Неренн. – Думаю, вы поступили правильно, эль–Неренн. У меня была беседа с комиссаром Тигарром, я успела подготовиться.
— Отпустите меня, — голос Инни был едва слышен. – Я не могу так.
Веранно придвинулась ближе.
— Кто говорил с тобой, Инни? – спросила она мягким голосом. – Просто скажи, где ты была. С кем говорила. Всё позади, Инни. Тебе ничего не будет.
Инни подняла голову. Её взгляд блуждал по столу. Эль–Неренн напряглась; свечение точек становилось непереносимо ярким. Взгляд Инни застыл на ноже, которым Веранно вскрывала письма. Эль–Неренн проследила её взгляд.
— Инни, — повторила госпожа. – Скажи, кто…
Эль–Неренн едва успела поймать Инни за руку. Казалось, что они разгромят весь кабинет – Инни стала необычайно сильной, отбивалась так, словно руки и ноги её были из стали. Веранно помогла скрутить Инни, прижать её к полу. Действуя скорее по наитию, эль–Неренн стянула зубами перчатки, прижала пальцы к «точке грёз», к шее Инни.
Точки казались раскалёнными. Жаркая волна накатила на эль–Неренн. Она смутно ощущала, что Веранно рядом, прижимает Инни к полу, так, чтобы не покалечить её. Инни прекратила сопротивляться – разом. В этот же миг эль–Неренн как будто ударило током. Она отскочила от Инни, тяжело дыша. Веранно смотрела на её лицо, в величайшем изумлении. Эль–Неренн глянула на свои руки – их обволок одной ей видимый ярко–оранжевый туман. Запах… странный запах исходит от ладоней. Не только Инни. Пахнет кем–то ещё. Точки на голове Инни стали оранжевыми, как и на лице Веранно.
— Она спит, — заметила Веранно с удивлением. – Что вы сделали, эль–Неренн? Где вы этому научились?
— Не знаю, госпожа, — язык с трудом слушался.
Вдвоём они перевернули Инни на спину. Спит. Обычный, глубокий сон – на вид. Точки гаснут, гаснут, становятся слабо рдеющими угольками.
— Покажите ваш левый локоть, — голос Веранно стал сухим.
Эль–Неренн молча повиновалась. Пять «коготков», как и прежде.
— Подойдите к окну, — Веранно отодвинула штору. – Да, чтобы луна освещала локоть.
Ничего особенного. Те же коготки.
Веранно вернулась за стол, уселась. Прижала ладони к лицу.
— Вы думали, что я «кошечка»? – эль–Неренн спросила, в нарушение правил. Но сколько их было нарушено за последние пять минут…
Веранно кивнула.
— Да, эль–Неренн. Поговорим об этом потом. Подождите, пусть врач осмотрит Инни.
Да. Врач. Асетт говорила, что в поместье теперь новый врач – личный врач самой Веранно, Сейгвер. Брюзгливый, полный, надменный. В нём не было и следа той жизнерадостности, что отличала Хантвина. Эль–Неренн встала рядом с Инни – на всякий случай – и дождалась появления врача. Тот быстро осмотрел девушку, проверил пульс, заглянул в глаза, посветил в них фонариком.
— Всё в порядке, — заключил он. – Скоро придёт в себя, теаренти. Ничего страшного, дам успокоительного. Она должна выспаться. Под присмотром.
— Перенесите её в «лунный дом», — приказала Веранно. – Обеспечьте охрану и наблюдение, теариан.
Сейгвер кивнул, коротко поклонился, и вскоре двое охранников принесли носилки. Когда дверь за ними закрылась, Веранно подняла взгляд.
— Позовите Мейсте, эль–Неренн, и подождите снаружи.
- - -
Мейсте появился минут через десять. Чем–то потрясённый.
— Всё в порядке? – тихо спросила эль–Неренн, подходя к нему. Парень кивнул. Похоже, он сам не вполне в это верил. Эль–Неренн прижала его к себе. Страх, радость и… благодарность. Она всё ещё видела «вторым зрением», точки на лице и шее Мейсте горели ярко–красным.
Мейсте кивнул и одними губами прошептал «спасибо». Тут же эль–Неренн позвали внутрь. Она успела прикоснуться ладонью к щеке Мейсте… возбуждён, страшно возбуждён. Не верит, что сумел выпутаться.
Веранно ждала её у входа. Заперла дверь, приказала следовать за ней, через соседнюю комнату. Уже знакомый эль–Неренн тайный проход – извилистый, тесный, душный. Веранно отворила невидимую до того дверь в стене, поманила за собой. И ещё дверь, и ещё. Они двигались медленно, поворачивали, поднимались и спускались…
Скрип двери. И знакомые запахи. Эль–Неренн, сама того не осознавая, уверенно подошла к стене и включила свет.
Они находились в её комнате, в комнате эль–Неренн. Потайная дверь! Кто бы мог подумать – после разговора с Мейсте эль–Неренн простучала стены собственной комнаты и была уверена, что ничего потайного нет.
— Ничего не понимаю, — призналась она. – Ничего не понимаю, госпожа.
— Нажмите, пожалуйста, на стену, вон там, — указала Веранно. – Нет, чуть правее. Сильнее. Изо всех сил.
Скрип. Слабый скрежет. Часть пола, возле самой кровати, приподнялась. Веранно подошла поближе, осторожно потянула поднявшуюся часть вверх, отвела в сторону.
Тайник.
Внутри – картины, статуэтки, серебряные безделушки. Много. Очень много.
— Я ходила здесь каждый день, — изумление эль–Неренн было искренним. – Как это возможно?
Она уселась на кровать, не отводя взгляда от сокровищ. Веранно присела рядом.
— Мне позвонили минут за тридцать до того, как мы поймали Инни. Сказали, кто из моих слуг обкрадывает меня.
— Мейсте и я, — предположила эль–Неренн, склоняя голову. В голове стало пусто, жить расхотелось, накатила усталость.
Веранно кивнула.
— Я хотела поговорить с вами здесь, эль–Неренн, потому что мой кабинет не кажется мне безопасным.
— Вы доверяете мне? – эль–Неренн подняла голову. – Вы думаете, я к этому не причастна? – она указала на тайник.
Веранно покачала головой.
— Нет, вы не причастны. Я давно наблюдаю за вами, эль–Неренн. Вы не крали, не распускали слухов – и не потому, что опасались, что это обнаружат. Да, вы действуете иногда слишком самостоятельно – но не пытаетесь скрыть это. Я буду с вами откровенной. Моя жизнь в опасности. Ваша, боюсь – тоже.
Эль–Неренн молчала.
— Меня долгое время поили ядом, — Веранно ненадолго прикрыла лицо ладонями. – Впереди – долгое лечение. По словам Сейгвера, мне оставался месяц, не более. Я догадываюсь, кто стоит за всем этим. Комиссар помог местной полиции взять тех, кто обкрадывал меня, уже почти полтора года. Но это ещё не всё, эль–Неренн. Всем этим управляют, очень аккуратно управляют, оставаясь в тени. Я предполагаю, что виновники происходящего здесь, в поместье.
Эль–Неренн вздрогнула.
— Вы кого–то подозреваете? – поинтересовалась Веранно.
— Нет, — эль–Неренн ответила не сразу. – Не могу сказать наверняка. У меня нет доказательств, госпожа. Инни заставили это сделать. Гипноз, или как это называется. Думаю, она ничего не будет помнить.
Веранно кивнула.
— Если хотите, эль–Неренн, я отпущу вас. Не беспокойтесь. Я успела поговорить с вашим адвокатом, высылка вам не грозит. Я перед вами в долгу – вы спасли мне жизнь. Я не вправе требовать, чтобы вы рисковали своей. Я могу только надеяться, что вы согласитесь – опасность грозит многим. У меня очень мало времени, чтобы принять меры. И я не знаю, кому ещё можно довериться – так, чтобы не спугнуть заговорщиков.
— Я останусь, — эль–Неренн тряхнула головой. – Не люблю, когда меня подставляют.
— Спасибо, — Веранно сжала её ладонь в своей. – Через месяц я устраиваю приём – здесь, в поместье. Очень важный для моего дома. На самом деле приём состоится через две недели, но об этом никто не должен знать. Я покидаю поместье послезавтра, эль–Неренн. Вам придётся действовать самостоятельно.
Эль–Неренн кивнула.
— Возьмите это, — Веранно протянула медальон – с гербом дома Эверан. – Это даёт полномочия действовать от моего имени. Вот телефон, — она протянула плоскую коробочку. – Связывайтесь со мной только по этому телефону. Только в крайнем случае. Я сменю охрану, она будет предупреждена. При необходимости, выполнит ваши указания – когда покажете знак.
Веранно встала. Эль–Неренн тоже поднялась.
— Всё должно идти, как обычно, — заметила Веранно. – Действуйте по обстановке. Комиссар Тигарр обещал мне помощь, я не очень–то доверяю местной полиции.
Эль–Неренн кивнула.
— Один вопрос, эль–Неренн, — Веранно вновь потёрла лицо ладонями. – Когда вы… усыпили Инни, вы действовали очень точно. Знали, куда нажать. Как это вам удалось?
— Я видела, госпожа. Извините. Я не смогу объяснить. Это началось недавно, я не знаю, отчего.
— Интересно, — Веранно остановилась в двух шагах от эль–Неренн. – Сейчас вы тоже… видите?
Эль–Неренн подошла к выключателю, погасила свет. Вернулась. Всмотрелась.
— Да, госпожа. Полагаю, у вас сейчас очень болит печень. И спина. Возможно, голова.
— Верно, — Веранно кивнула. – Что–нибудь ещё? Подходите, я разрешаю. Прикасайтесь, если нужно.
Эль–Неренн подошла вплотную и осмелилась, как Мегин, воспользоваться «верхним чутьём».
— Думаю, вы зря надели красно–чёрную одежду, госпожа, — заключила она. – Сейчас не ваше время.
Веранно тихо рассмеялась.
— В точку, эль–Неренн. Моё время кончилось два дня назад. Но это, как понимаете – прекрасная маскировка.
Она подошла к потайной двери.
— Сейчас придут два охранника, — пояснила Веранно. – Заберут вещи из тайника. Когда они уйдут, нажмите вон на ту часть стены, в углу. Нет, выше, на уровне ваших глаз. Дверь будет заперта, открыть её можно будет только изнутри комнаты.
Эль–Неренн проводила её взглядом и вновь уселась на кровать. Слишком много событий. Нужно всё обдумать.
- - -
Эль–Неренн показалось, что она проснулась. Стояла в просторной тёмной комнате. Не сразу поняла, что одета, что сейчас ночь, что находится в гостиной. Вон оно, «глиняное войско».
— Не спится? – шёпот за спиной.
Мегин. Чёрные круги вокруг глаз, видно даже в слабом лунном свете. «Кошечка» напугана, чего–то боится.
— Я ходила за тобой, — призналась Мегин. – Ты… словно во сне. Как привидение. Почти час ходишь по дому – что с тобой?
— Не знаю, — эль–Неренн припомнила «чужой» запах, смешанный с запахом Инни. Взяла Мегин за ладонь, наклонила голову, принюхалась.
Точно.
— Что такое? – Мегин отобрала ладонь – мягко, но настойчиво.
— Это ты, — заключила эль–Неренн. – Инни. Ты… внушила ей, что делать, верно? Подбросить осколки, а потом покончить с собой.
Мегин побледнела.
— Не я, сестра… это она. Онаотдавала приказы. Я не знаю, что она внушила Инни. Я только… раскрылаеё, усыпила её. Она выставила меня, велела молчать.
— Лер? – шёпотом спросила эль–Неренн.
Мегин кивнула.
— Ты сможешь подтвердить это при свидетелях?
Мегин затрясла головой.
— Нет, нет, ни за что!
— Ясно, — эль–Неренн развернулась и направилась. Сама не знала, куда. Сказать Веранно? Но чем это можно доказать?
Мегин поймала её за руку, потащила за собой. В угол гостиной. Обняла эль–Неренн, зашептала на ухо.
— Слово против слова, Ньер. Я никто. Ни дома, ни имени. Знаешь, что будет, если я попытаюсь её обвинить? Меня повесят. За ноги. Казнят всех родственников. Я не могу. Поверь, — взмолилась она. – Я не могла отказаться.
До эль–Неренн стало доходить.
— Она тебя шантажирует?
Мегин отпустила её, кивнула. По лицу «кошечки» текли слёзы.
— Ампула, — догадалась эль–Неренн. – Ампула… то, что Хантвин подсыпал в настой. То, что готовил для тебя. Верно?
— Откуда ты знаешь? – поразилась Мегин. – Да. Она узнала про ампулу. Сказала, что сдаст меня госпоже, если я хотя бы раз ослушаюсь.
— Госпожа знает про ампулу, — медленно проговорила эль–Неренн. – Хантвин всё рассказал, прежде чем уехать.
— И она меня не выгнала?!
— Хантвин всё взял на себя. Не знаю, почему.
— Откуда ты можешь это знать?
— Лер пыталась избавиться от меня, — уверенность в этом стала железной. – Пыталась меня подставить. Не могу сказать больше, Мегин. Не имею права.
«Кошечка» прижала ладони к лицу.
— Что же мне делать?
— Ничего, Мегин. Просто помни, что ей нечем тебе угрожать. На твоём месте я поговорила бы с госпожой. Лично. До того, как это сделает Лер.
Мегин кивнула, вытерла слёзы.
— Теперь я знаю, зачем ты здесь, — добавила она. – Помоги мне, Ньер. Я в долгу не останусь.
Эль–Неренн не сдержалась, глубоко вздохнула. Не было печали. Кивнула.
— Я иду спать, — она потёрла виски. – Если хочешь, поговорим завтра.
* * *
Эль–Неренн проснулась рано утром – только–только светало. После вчерашнего разговора на душе было тяжело. Итак, Леронн как–то связана с теми, кто пытался отравить Веранно. Но зачем ей это? Наследник поместья – Хейнрит, то ещё сокровище. Если это его работа – убедить Леронн поскорее избавиться от матери и вступить в право владения – то что получает сама Леронн? Леронн эс Тигген. Дома Эверан и Тигген пребывают в хороших отношениях, если Леронн изобличат, если будет малейший намёк на её участие в подобном заговоре – последствия для обоих домов будут разрушительными.
Да, на первый взгляд странно, почему дочь известного рода работает служанкой – пусть и главной. Но это легко объяснить – за провинность. Достаточно обычное наказание. Да и работа у Леронн не слишком пыльная. Ответственная, это точно, тут сказать нечего: Леронн прекрасно со всем справляется, знает своё дело. Но зачем, зачем ей вмешиваться в спор за наследство? Грязи не оберёшься.
История с кражей имущества дома кажется вполне понятной. Жадность. Захотелось поживиться, раз представился случай. Вполне возможно, что и Хейнрит причастен к этому. И тоже – никаких явных доказательств. В случае чего, достанется Мейсте, Мегин и Инни. Сговор слуг.
Эль–Неренн потрясла головой. Не надо было ввязываться. Мегин права: одна лишь попытка обвинить дочь известного рода в преступлении, не имея неопровержимых доказательств – и головы не снести. Даже если это не дом Рекенте.
Эль–Неренн потрогала «амулет» — знак, который оставила Веранно. Висит на шее. Полномочия выступать от её имени. Тоже странно – ведь всем в поместье заправляет старшая. Пойдёшь против её воли – невольно нарушишь волю хозяйки дома. Что, знак даёт право не обращать внимания на такие противоречия? Показать его Леронн, в случае чего, и послать старшую куда подальше?
Не связывается. Немного не связывается.
Шум. Эль–Неренн обнаружила, что стоит у чёрного хода, рядом с дорожкой, ведущей в парк.
Кесстер. Седовласый привратник–шофёр–сантехник — на все руки мастер закрыл дверь, ведущую в подвал. Рядом с ним на земле стояли две корзины.
В молодости должен был быть красавцем, подумала эль–Неренн. Если и сейчас выглядит настолько хорошо. Мейсте не настолько широкоплечий и широколицый, но сходство несомненное.
— Не спится, теаренти? – Кесстер коротко поклонился. – Сегодня будет хорошая погода.
— Почему вы так обращаетесь? ТеаринЛеронн будет недовольна.
— Кто из нас ей скажет? – Кесстер добродушно рассмеялся. – Я сразу вижу приличного человека, теаренти. С первого взгляда. Хотел поблагодарить вас за внука. Я знал, что он во что–то впутался, но Мейсте никогда ни в чём не признается.
Эль–Неренн поклонилась в ответ.
— Для чего это? – указала она на корзины.
— «Жёлуди» собрать. Пора уже. Хотите составить компанию?
Эль–Неренн кивнула, взяла одну из корзин – оказалась лёгкой – и направилась по узкой тропинке близ стены дома, к «электрическим деревьям». Наросты – «жёлуди», как их называли за сходство – постепенно образовывались на ветвях и в пазухах листьев. Как только достигали светло–оранжевого цвета, их можно было собирать.
Генетические эксперименты этого вида как–то быстро окончились – едва лишь были открыты фантомные структуры и управляемый термоядерный синтез. Эль–Неренн припомнила статью про «электрические деревья», но своими глазами увидела их впервые только в поместье Эверан. Одного «жёлудя» хватало, чтобы освещать комнату – по вечерам – несколько недель. Это был не главный источник энергии, которую производили деревья, но собирать «жёлуди» — необходимость, перезревшие «плоды» на пользу дереву не идут. Электричеством дом и так обеспечен.
— Одежда у вас не та, — покачал головой Кесстер, — на деревья я сам полезу. Собирайте то, что будет просыпаться.
Разговора особого не получилось. Не кричать же – охрана поблизости, да и окна комнат хозяев выходят на эту сторону. Эль–Неренн подбирала «жёлуди» — те были неожиданно тяжёлыми для плода (пусть и не были плодами), пахли приятно – чем–то смолистым – и на ощупь напоминали шёлк.
Минут через сорок «урожай» был собран.
— Спасибо, — Кесстер заговорил, едва они, с тяжёлыми корзинами за плечами, повернули за угол. – Наклоняться мне уже тяжело. Обращайтесь ко мне, теаренти, если потребуется. Я помогу.
— В чём именно поможете?
— В чём угодно. Госпожа предложила мне уйти, вчера вечером. Но я не уйду. Мои и Мейсте предки служили здесь триста лет.
Они остановились у двери в подвал.
— Она и вам предложила уйти, верно? – спросил Кесстер, вполголоса. – И вы тоже отказались.
Эль–Неренн кивнула.
— Я никому не скажу, теаренти, — Кесстер перенёс обе корзины вниз, вернулся, запер двери. – Что–то будет, это точно. Но я не боюсь. Ни за себя, ни за Мейсте. Он рассказал мне про… цветочную поляну. Спасибо, теаренти. Его словно подменили.
— У вас тоже есть любимые воспоминания? Сновидения?
Кесстер постоял, глядя в глаза эль–Неренн, и улыбнулся.
— Нет, теаренти. Я уже слишком стар. С меня достаточно того, что у меня есть.
Он достал из кармана и вручил эль–Неренн «жёлудь» — узор на макушке его напоминал солнце, с лучами – как рисуют дети.
— Возьмите, теаренти. На память. Только не бросайте в воду.
- - -
Старшая сегодня завтракала со всеми, в общем зале. Леронн носила красно–чёрную шапочку и была раздражительнее обычного. Прочие держались поодаль, хотя разговоры не прекращались.
Вот как. Понятно, почему Лер вчера была злой, как сто собак. Сегодня будет злой, как тысяча. С чего это она решила снизойти до общества остальной прислуги?
Асетт подозвала эль–Неренн, когда завтрак был окончен.
— Инни сегодня «под луной», — пояснила она. – Поможешь мне на кухне?
Кухарка умела приказывать так, что это не воспринималось, как приказ. Просьба, не более того. Эль–Неренн кивнула.
— Подойду минут через десять, — пообещала она. Подошла к Тимо (та уселась подальше от старшей и была, вновь, мрачной и неразговорчивой).
— Идём, — шепнула эль–Неренн ей на ухо. – У меня кое–что есть.
У себя в комнате эль–Неренн вручила девочке пакет. Та заглянула внутрь, восторженно взвизгнула и бросилась альбиноске на шею. Шесть пакетов орехов – разных – и две «живые» книги. Судя по тому, как Тимо себя вела, ей удалось угодить.
— Только не ешь всё сразу, — напомнила эль–Неренн. – Живот заболит у тебя, а достанется мне.
— Не буду, — кивнула Тимо и добавила снисходительно. – Что я, маленькая?
- - -
— Кесстер отвезёт тебя в город, попозже, — Асетт указала в сторону кухонного стола. — Не беспокойся. Я одна уже не успеваю.
Резать овощи, мясо для эль–Неренн было привычным. Начинала свою карьеру в республике именно так.
— У тебя хорошо получается, — заметила кухарка. — Эрви говорит, что из тебя выйдет хороший повар. Не хочешь поучиться?
Эль–Неренн улыбнулась.
— Не знаю. Пока – не очень. Да и куда меня возьмут учиться – без гражданства?
— Оставайся здесь, — Асетт вытерла руки, встала у плиты, глядя, как работает альбиноска. – Место неплохое. Года за два получишь гражданство – госпожа поможет. Она умеет награждать за хорошую службу.
Эль–Неренн пожала плечами.
— Вежливый ответ, — Асетт усмехнулась. – Кесстер говорил, что ты, должно быть, из известной семьи. Думаю, он прав. Ты прекрасно работаешь служанкой, но ты не служанка. Ты хочешь чего–то другого.
— Почему вы так думаете?
— Я видела, как ты гуляешь по парку. Как смотришь в окно. У тебя всё написано на лице, Ньер. Ты хочешь уехать отсюда, поскорее.
— Да, — согласилась эль–Неренн. – Есть несколько дел.
Асетт вернулась к плите, размешала содержимое кастрюли, вновь повернулась лицом к помощнице.
— Леронн чего–то боится, — сообщила она неожиданно. – Я видела, на кого и как она смотрит. Думаю, она боится тебя, Ньер.
Эль–Неренн чуть не отхватила себе палец ножом. Отделалась лёгкой царапинкой.
— Извини, что под руку, — Асетт отошла к одному из шкафов, вернулась с ваткой в руке. – Вот, прижги. Нет, не беспокойся, остальное я сделаю сама. Я никогда не видела её такой испуганной, Ньер. Она чего–то ждала. Продолжает ждать. Но ничего не происходит.
— Асетт, — эль–Неренн осенило. – Скажите… у дочерей госпожи… есть дети? Есть дочери?
— Сын у старшей, — ответила Асетт немедленно. – У младшей пока нет детей. Почему спрашиваешь?
— Хочу понять кое–что, — отозвалась эль–Неренн. Почти во всех домах на побережье право на управление домом получает ребёнок женского пола… тот из детей хозяйки дома, у кого первым появится дочь, так или иначе сможет претендовать на власть над всем домом. Так… так… Нет, непонятно – если Леронн собиралась бы произвести наследницу, для Хейнрита, почему об этом не было объявлено? Такие союзы никогда не держат в тайне. Наоборот, кровное родство между домами – дополнительная гарантия того, что дома предпочтут решать все вопросы мирно.
Не сходится. Что–то немного не сходится.
— Мой совет, — Асетт вытерла руки о полотенце, придвинулась к эль–Неренн, понизила голос. – Будь осторожнее. Я бы не стала перебегать дорогу Леронн, если бы за мной не было силы.
Эль–Неренн встала, долго смотрела в глаза кухарке. Та не отводила взгляда.
— Она предложила вам уйти, — медленно проговорила эль–Неренн. – Вам – тоже. Правда?
Асетт кивнула.
— Но вы отказались?
— Как видишь, — Асетт подмигнула. – Здесь не все боятся Леронн. Но будь осторожнее. Кесстер ждёт тебя во дворе. Отдохни, Ньер. Думаю, будет не вредно.
- - -
На этот раз они вновь пошли в кино, на другой фильм. Мегин выбрала детектив. Пока сидели в зале, она заметила порез на пальце у эль–Неренн.
— Ну–ка, — она осторожно взяла ладонь эль–Неренн, обхватила раненый палец, пальцами другой руки сжала запястье. – Не бойся, это не больно. Смотри мне в глаза.
Минуты через три порез стал чесаться. Невыносимо чесаться.
— Знаю, что чешется, — отозвалась Мегин. – Терпи, это недолго.
Она отпустила руку эль–Неренн – неожиданно. Эль–Неренн заметила, что Мегин дышит чаще, что на лбу «кошечки» выступили капельки пота. Посмотрела на порез.
Порез зажил.
Эль–Неренн не сразу поверила в то, что видит. Осторожно потрогала корочку запёкшейся крови… та легко отвалилась. Розоватая кожа там, где была рана. Всё ещё чешется, сильно, но можно терпеть.
— Этому вас тоже учат? – поинтересовалась она шёпотом. Мегин вытерла пот со лба, кивнула.
— Впечатляет, — эль–Неренн ещё раз потрогала недавний порез. – Научишь?
— Поговорим после, — шепнула Мегин. Сеанс уже начинался.
Она возобновила разговор уже ближе к вечеру, когда «культурная программа» подходила к завершению.
— Я не очень много умею, — призналась Мегин. – Так, справляюсь с царапинами. Мне ещё нужно учиться. Долго учиться.
Они стояли на площади, у фонтана. Прохожих поблизости было немного.
— Ньер, — Мегин пододвинулась поближе. – Если узнают, что я сделала с Инни…
— Я не собираюсь никому говорить, — отозвалась эль–Неренн.
— Меня выгонят. Запретят работать, запретят учиться. Я останусь судомойкой, до конца жизни.
— Я не стану выдавать тебя, — эль–Неренн взглянула в глаза «кошечки».
— Онаменя выдаст, Ньер. Хейнрит поддержит её. Мне никто не поверит.
— Ты пыталась поговорить с госпожой?
— Я боюсь, — Мегин опустила голову. – За нами следят, Ньер. Я чувствую. Следят с самого утра.
— Я не желаю тебе зла, Мегин, — эль–Неренн оглянулась. Автомобиль, за рулём которого сидел Кесстер, уже появился на площади. – Если смогу, помогу.
- - -
Вечером Веранно вызвала эль–Неренн. К удивлению альбиноски, в кабинете хозяйки дома оказалась и Леронн. Эль–Неренн вначале напряглась, но Леронн, невзирая на красно–чёрную шапочку, выглядела спокойной. Кивнула эль–Неренн, когда та появилась. Что это с ней? Последнюю неделю старшая не видела эль–Неренн в упор.
— Человека лучше всего проверить, поручив ему что–нибудь ответственное, — Веранно выглядела больной, но держалась. – Я хочу назначить вас, эль–Неренн, старшей из прислуги. Завтра утром, в общем зале, вы примете Touan–es–Mitharи приступите к новым обязанностям. Насколько долго вы будете на новой должности, зависит от того, как хорошо вы будете справляться с обязанностями.
Леронн кивнула, как показалось эль–Неренн – с одобрением. Ей–то что радоваться?
— Как скажете, госпожа, — эль–Неренн поклонилась.
— ТеаринЛеронн передаст вам дела – завтра утром. Я надеюсь, что вы оправдаете мои ожидания, эль–Неренн. В моё отсутствие вам будут помогать, если попросите, мой сын и теаринЛеронн.
Эль–Неренн чуть не содрогнулась, представив эту помощь.
— Вы свободны, — хозяйка дома встала. – Завтра, в шесть часов утра. Доброй ночи.
Точки на её голове. Наливаются синим, становятся ярче.
— Мейсте рассказал мне всё ещё сегодня днём, — Веранно посмотрела в глаза эль–Неренн. – Думаю, вы поступили правильно, эль–Неренн. У меня была беседа с комиссаром Тигарром, я успела подготовиться.
— Отпустите меня, — голос Инни был едва слышен. – Я не могу так.
Веранно придвинулась ближе.
— Кто говорил с тобой, Инни? – спросила она мягким голосом. – Просто скажи, где ты была. С кем говорила. Всё позади, Инни. Тебе ничего не будет.
Инни подняла голову. Её взгляд блуждал по столу. Эль–Неренн напряглась; свечение точек становилось непереносимо ярким. Взгляд Инни застыл на ноже, которым Веранно вскрывала письма. Эль–Неренн проследила её взгляд.
— Инни, — повторила госпожа. – Скажи, кто…
Эль–Неренн едва успела поймать Инни за руку. Казалось, что они разгромят весь кабинет – Инни стала необычайно сильной, отбивалась так, словно руки и ноги её были из стали. Веранно помогла скрутить Инни, прижать её к полу. Действуя скорее по наитию, эль–Неренн стянула зубами перчатки, прижала пальцы к «точке грёз», к шее Инни.
Точки казались раскалёнными. Жаркая волна накатила на эль–Неренн. Она смутно ощущала, что Веранно рядом, прижимает Инни к полу, так, чтобы не покалечить её. Инни прекратила сопротивляться – разом. В этот же миг эль–Неренн как будто ударило током. Она отскочила от Инни, тяжело дыша. Веранно смотрела на её лицо, в величайшем изумлении. Эль–Неренн глянула на свои руки – их обволок одной ей видимый ярко–оранжевый туман. Запах… странный запах исходит от ладоней. Не только Инни. Пахнет кем–то ещё. Точки на голове Инни стали оранжевыми, как и на лице Веранно.
— Она спит, — заметила Веранно с удивлением. – Что вы сделали, эль–Неренн? Где вы этому научились?
— Не знаю, госпожа, — язык с трудом слушался.
Вдвоём они перевернули Инни на спину. Спит. Обычный, глубокий сон – на вид. Точки гаснут, гаснут, становятся слабо рдеющими угольками.
— Покажите ваш левый локоть, — голос Веранно стал сухим.
Эль–Неренн молча повиновалась. Пять «коготков», как и прежде.
— Подойдите к окну, — Веранно отодвинула штору. – Да, чтобы луна освещала локоть.
Ничего особенного. Те же коготки.
Веранно вернулась за стол, уселась. Прижала ладони к лицу.
— Вы думали, что я «кошечка»? – эль–Неренн спросила, в нарушение правил. Но сколько их было нарушено за последние пять минут…
Веранно кивнула.
— Да, эль–Неренн. Поговорим об этом потом. Подождите, пусть врач осмотрит Инни.
Да. Врач. Асетт говорила, что в поместье теперь новый врач – личный врач самой Веранно, Сейгвер. Брюзгливый, полный, надменный. В нём не было и следа той жизнерадостности, что отличала Хантвина. Эль–Неренн встала рядом с Инни – на всякий случай – и дождалась появления врача. Тот быстро осмотрел девушку, проверил пульс, заглянул в глаза, посветил в них фонариком.
— Всё в порядке, — заключил он. – Скоро придёт в себя, теаренти. Ничего страшного, дам успокоительного. Она должна выспаться. Под присмотром.
— Перенесите её в «лунный дом», — приказала Веранно. – Обеспечьте охрану и наблюдение, теариан.
Сейгвер кивнул, коротко поклонился, и вскоре двое охранников принесли носилки. Когда дверь за ними закрылась, Веранно подняла взгляд.
— Позовите Мейсте, эль–Неренн, и подождите снаружи.
- - -
Мейсте появился минут через десять. Чем–то потрясённый.
— Всё в порядке? – тихо спросила эль–Неренн, подходя к нему. Парень кивнул. Похоже, он сам не вполне в это верил. Эль–Неренн прижала его к себе. Страх, радость и… благодарность. Она всё ещё видела «вторым зрением», точки на лице и шее Мейсте горели ярко–красным.
Мейсте кивнул и одними губами прошептал «спасибо». Тут же эль–Неренн позвали внутрь. Она успела прикоснуться ладонью к щеке Мейсте… возбуждён, страшно возбуждён. Не верит, что сумел выпутаться.
Веранно ждала её у входа. Заперла дверь, приказала следовать за ней, через соседнюю комнату. Уже знакомый эль–Неренн тайный проход – извилистый, тесный, душный. Веранно отворила невидимую до того дверь в стене, поманила за собой. И ещё дверь, и ещё. Они двигались медленно, поворачивали, поднимались и спускались…
Скрип двери. И знакомые запахи. Эль–Неренн, сама того не осознавая, уверенно подошла к стене и включила свет.
Они находились в её комнате, в комнате эль–Неренн. Потайная дверь! Кто бы мог подумать – после разговора с Мейсте эль–Неренн простучала стены собственной комнаты и была уверена, что ничего потайного нет.
— Ничего не понимаю, — призналась она. – Ничего не понимаю, госпожа.
— Нажмите, пожалуйста, на стену, вон там, — указала Веранно. – Нет, чуть правее. Сильнее. Изо всех сил.
Скрип. Слабый скрежет. Часть пола, возле самой кровати, приподнялась. Веранно подошла поближе, осторожно потянула поднявшуюся часть вверх, отвела в сторону.
Тайник.
Внутри – картины, статуэтки, серебряные безделушки. Много. Очень много.
— Я ходила здесь каждый день, — изумление эль–Неренн было искренним. – Как это возможно?
Она уселась на кровать, не отводя взгляда от сокровищ. Веранно присела рядом.
— Мне позвонили минут за тридцать до того, как мы поймали Инни. Сказали, кто из моих слуг обкрадывает меня.
— Мейсте и я, — предположила эль–Неренн, склоняя голову. В голове стало пусто, жить расхотелось, накатила усталость.
Веранно кивнула.
— Я хотела поговорить с вами здесь, эль–Неренн, потому что мой кабинет не кажется мне безопасным.
— Вы доверяете мне? – эль–Неренн подняла голову. – Вы думаете, я к этому не причастна? – она указала на тайник.
Веранно покачала головой.
— Нет, вы не причастны. Я давно наблюдаю за вами, эль–Неренн. Вы не крали, не распускали слухов – и не потому, что опасались, что это обнаружат. Да, вы действуете иногда слишком самостоятельно – но не пытаетесь скрыть это. Я буду с вами откровенной. Моя жизнь в опасности. Ваша, боюсь – тоже.
Эль–Неренн молчала.
— Меня долгое время поили ядом, — Веранно ненадолго прикрыла лицо ладонями. – Впереди – долгое лечение. По словам Сейгвера, мне оставался месяц, не более. Я догадываюсь, кто стоит за всем этим. Комиссар помог местной полиции взять тех, кто обкрадывал меня, уже почти полтора года. Но это ещё не всё, эль–Неренн. Всем этим управляют, очень аккуратно управляют, оставаясь в тени. Я предполагаю, что виновники происходящего здесь, в поместье.
Эль–Неренн вздрогнула.
— Вы кого–то подозреваете? – поинтересовалась Веранно.
— Нет, — эль–Неренн ответила не сразу. – Не могу сказать наверняка. У меня нет доказательств, госпожа. Инни заставили это сделать. Гипноз, или как это называется. Думаю, она ничего не будет помнить.
Веранно кивнула.
— Если хотите, эль–Неренн, я отпущу вас. Не беспокойтесь. Я успела поговорить с вашим адвокатом, высылка вам не грозит. Я перед вами в долгу – вы спасли мне жизнь. Я не вправе требовать, чтобы вы рисковали своей. Я могу только надеяться, что вы согласитесь – опасность грозит многим. У меня очень мало времени, чтобы принять меры. И я не знаю, кому ещё можно довериться – так, чтобы не спугнуть заговорщиков.
— Я останусь, — эль–Неренн тряхнула головой. – Не люблю, когда меня подставляют.
— Спасибо, — Веранно сжала её ладонь в своей. – Через месяц я устраиваю приём – здесь, в поместье. Очень важный для моего дома. На самом деле приём состоится через две недели, но об этом никто не должен знать. Я покидаю поместье послезавтра, эль–Неренн. Вам придётся действовать самостоятельно.
Эль–Неренн кивнула.
— Возьмите это, — Веранно протянула медальон – с гербом дома Эверан. – Это даёт полномочия действовать от моего имени. Вот телефон, — она протянула плоскую коробочку. – Связывайтесь со мной только по этому телефону. Только в крайнем случае. Я сменю охрану, она будет предупреждена. При необходимости, выполнит ваши указания – когда покажете знак.
Веранно встала. Эль–Неренн тоже поднялась.
— Всё должно идти, как обычно, — заметила Веранно. – Действуйте по обстановке. Комиссар Тигарр обещал мне помощь, я не очень–то доверяю местной полиции.
Эль–Неренн кивнула.
— Один вопрос, эль–Неренн, — Веранно вновь потёрла лицо ладонями. – Когда вы… усыпили Инни, вы действовали очень точно. Знали, куда нажать. Как это вам удалось?
— Я видела, госпожа. Извините. Я не смогу объяснить. Это началось недавно, я не знаю, отчего.
— Интересно, — Веранно остановилась в двух шагах от эль–Неренн. – Сейчас вы тоже… видите?
Эль–Неренн подошла к выключателю, погасила свет. Вернулась. Всмотрелась.
— Да, госпожа. Полагаю, у вас сейчас очень болит печень. И спина. Возможно, голова.
— Верно, — Веранно кивнула. – Что–нибудь ещё? Подходите, я разрешаю. Прикасайтесь, если нужно.
Эль–Неренн подошла вплотную и осмелилась, как Мегин, воспользоваться «верхним чутьём».
— Думаю, вы зря надели красно–чёрную одежду, госпожа, — заключила она. – Сейчас не ваше время.
Веранно тихо рассмеялась.
— В точку, эль–Неренн. Моё время кончилось два дня назад. Но это, как понимаете – прекрасная маскировка.
Она подошла к потайной двери.
— Сейчас придут два охранника, — пояснила Веранно. – Заберут вещи из тайника. Когда они уйдут, нажмите вон на ту часть стены, в углу. Нет, выше, на уровне ваших глаз. Дверь будет заперта, открыть её можно будет только изнутри комнаты.
Эль–Неренн проводила её взглядом и вновь уселась на кровать. Слишком много событий. Нужно всё обдумать.
- - -
Эль–Неренн показалось, что она проснулась. Стояла в просторной тёмной комнате. Не сразу поняла, что одета, что сейчас ночь, что находится в гостиной. Вон оно, «глиняное войско».
— Не спится? – шёпот за спиной.
Мегин. Чёрные круги вокруг глаз, видно даже в слабом лунном свете. «Кошечка» напугана, чего–то боится.
— Я ходила за тобой, — призналась Мегин. – Ты… словно во сне. Как привидение. Почти час ходишь по дому – что с тобой?
— Не знаю, — эль–Неренн припомнила «чужой» запах, смешанный с запахом Инни. Взяла Мегин за ладонь, наклонила голову, принюхалась.
Точно.
— Что такое? – Мегин отобрала ладонь – мягко, но настойчиво.
— Это ты, — заключила эль–Неренн. – Инни. Ты… внушила ей, что делать, верно? Подбросить осколки, а потом покончить с собой.
Мегин побледнела.
— Не я, сестра… это она. Онаотдавала приказы. Я не знаю, что она внушила Инни. Я только… раскрылаеё, усыпила её. Она выставила меня, велела молчать.
— Лер? – шёпотом спросила эль–Неренн.
Мегин кивнула.
— Ты сможешь подтвердить это при свидетелях?
Мегин затрясла головой.
— Нет, нет, ни за что!
— Ясно, — эль–Неренн развернулась и направилась. Сама не знала, куда. Сказать Веранно? Но чем это можно доказать?
Мегин поймала её за руку, потащила за собой. В угол гостиной. Обняла эль–Неренн, зашептала на ухо.
— Слово против слова, Ньер. Я никто. Ни дома, ни имени. Знаешь, что будет, если я попытаюсь её обвинить? Меня повесят. За ноги. Казнят всех родственников. Я не могу. Поверь, — взмолилась она. – Я не могла отказаться.
До эль–Неренн стало доходить.
— Она тебя шантажирует?
Мегин отпустила её, кивнула. По лицу «кошечки» текли слёзы.
— Ампула, — догадалась эль–Неренн. – Ампула… то, что Хантвин подсыпал в настой. То, что готовил для тебя. Верно?
— Откуда ты знаешь? – поразилась Мегин. – Да. Она узнала про ампулу. Сказала, что сдаст меня госпоже, если я хотя бы раз ослушаюсь.
— Госпожа знает про ампулу, — медленно проговорила эль–Неренн. – Хантвин всё рассказал, прежде чем уехать.
— И она меня не выгнала?!
— Хантвин всё взял на себя. Не знаю, почему.
— Откуда ты можешь это знать?
— Лер пыталась избавиться от меня, — уверенность в этом стала железной. – Пыталась меня подставить. Не могу сказать больше, Мегин. Не имею права.
«Кошечка» прижала ладони к лицу.
— Что же мне делать?
— Ничего, Мегин. Просто помни, что ей нечем тебе угрожать. На твоём месте я поговорила бы с госпожой. Лично. До того, как это сделает Лер.
Мегин кивнула, вытерла слёзы.
— Теперь я знаю, зачем ты здесь, — добавила она. – Помоги мне, Ньер. Я в долгу не останусь.
Эль–Неренн не сдержалась, глубоко вздохнула. Не было печали. Кивнула.
— Я иду спать, — она потёрла виски. – Если хочешь, поговорим завтра.
* * *
Эль–Неренн проснулась рано утром – только–только светало. После вчерашнего разговора на душе было тяжело. Итак, Леронн как–то связана с теми, кто пытался отравить Веранно. Но зачем ей это? Наследник поместья – Хейнрит, то ещё сокровище. Если это его работа – убедить Леронн поскорее избавиться от матери и вступить в право владения – то что получает сама Леронн? Леронн эс Тигген. Дома Эверан и Тигген пребывают в хороших отношениях, если Леронн изобличат, если будет малейший намёк на её участие в подобном заговоре – последствия для обоих домов будут разрушительными.
Да, на первый взгляд странно, почему дочь известного рода работает служанкой – пусть и главной. Но это легко объяснить – за провинность. Достаточно обычное наказание. Да и работа у Леронн не слишком пыльная. Ответственная, это точно, тут сказать нечего: Леронн прекрасно со всем справляется, знает своё дело. Но зачем, зачем ей вмешиваться в спор за наследство? Грязи не оберёшься.
История с кражей имущества дома кажется вполне понятной. Жадность. Захотелось поживиться, раз представился случай. Вполне возможно, что и Хейнрит причастен к этому. И тоже – никаких явных доказательств. В случае чего, достанется Мейсте, Мегин и Инни. Сговор слуг.
Эль–Неренн потрясла головой. Не надо было ввязываться. Мегин права: одна лишь попытка обвинить дочь известного рода в преступлении, не имея неопровержимых доказательств – и головы не снести. Даже если это не дом Рекенте.
Эль–Неренн потрогала «амулет» — знак, который оставила Веранно. Висит на шее. Полномочия выступать от её имени. Тоже странно – ведь всем в поместье заправляет старшая. Пойдёшь против её воли – невольно нарушишь волю хозяйки дома. Что, знак даёт право не обращать внимания на такие противоречия? Показать его Леронн, в случае чего, и послать старшую куда подальше?
Не связывается. Немного не связывается.
Шум. Эль–Неренн обнаружила, что стоит у чёрного хода, рядом с дорожкой, ведущей в парк.
Кесстер. Седовласый привратник–шофёр–сантехник — на все руки мастер закрыл дверь, ведущую в подвал. Рядом с ним на земле стояли две корзины.
В молодости должен был быть красавцем, подумала эль–Неренн. Если и сейчас выглядит настолько хорошо. Мейсте не настолько широкоплечий и широколицый, но сходство несомненное.
— Не спится, теаренти? – Кесстер коротко поклонился. – Сегодня будет хорошая погода.
— Почему вы так обращаетесь? ТеаринЛеронн будет недовольна.
— Кто из нас ей скажет? – Кесстер добродушно рассмеялся. – Я сразу вижу приличного человека, теаренти. С первого взгляда. Хотел поблагодарить вас за внука. Я знал, что он во что–то впутался, но Мейсте никогда ни в чём не признается.
Эль–Неренн поклонилась в ответ.
— Для чего это? – указала она на корзины.
— «Жёлуди» собрать. Пора уже. Хотите составить компанию?
Эль–Неренн кивнула, взяла одну из корзин – оказалась лёгкой – и направилась по узкой тропинке близ стены дома, к «электрическим деревьям». Наросты – «жёлуди», как их называли за сходство – постепенно образовывались на ветвях и в пазухах листьев. Как только достигали светло–оранжевого цвета, их можно было собирать.
Генетические эксперименты этого вида как–то быстро окончились – едва лишь были открыты фантомные структуры и управляемый термоядерный синтез. Эль–Неренн припомнила статью про «электрические деревья», но своими глазами увидела их впервые только в поместье Эверан. Одного «жёлудя» хватало, чтобы освещать комнату – по вечерам – несколько недель. Это был не главный источник энергии, которую производили деревья, но собирать «жёлуди» — необходимость, перезревшие «плоды» на пользу дереву не идут. Электричеством дом и так обеспечен.
— Одежда у вас не та, — покачал головой Кесстер, — на деревья я сам полезу. Собирайте то, что будет просыпаться.
Разговора особого не получилось. Не кричать же – охрана поблизости, да и окна комнат хозяев выходят на эту сторону. Эль–Неренн подбирала «жёлуди» — те были неожиданно тяжёлыми для плода (пусть и не были плодами), пахли приятно – чем–то смолистым – и на ощупь напоминали шёлк.
Минут через сорок «урожай» был собран.
— Спасибо, — Кесстер заговорил, едва они, с тяжёлыми корзинами за плечами, повернули за угол. – Наклоняться мне уже тяжело. Обращайтесь ко мне, теаренти, если потребуется. Я помогу.
— В чём именно поможете?
— В чём угодно. Госпожа предложила мне уйти, вчера вечером. Но я не уйду. Мои и Мейсте предки служили здесь триста лет.
Они остановились у двери в подвал.
— Она и вам предложила уйти, верно? – спросил Кесстер, вполголоса. – И вы тоже отказались.
Эль–Неренн кивнула.
— Я никому не скажу, теаренти, — Кесстер перенёс обе корзины вниз, вернулся, запер двери. – Что–то будет, это точно. Но я не боюсь. Ни за себя, ни за Мейсте. Он рассказал мне про… цветочную поляну. Спасибо, теаренти. Его словно подменили.
— У вас тоже есть любимые воспоминания? Сновидения?
Кесстер постоял, глядя в глаза эль–Неренн, и улыбнулся.
— Нет, теаренти. Я уже слишком стар. С меня достаточно того, что у меня есть.
Он достал из кармана и вручил эль–Неренн «жёлудь» — узор на макушке его напоминал солнце, с лучами – как рисуют дети.
— Возьмите, теаренти. На память. Только не бросайте в воду.
- - -
Старшая сегодня завтракала со всеми, в общем зале. Леронн носила красно–чёрную шапочку и была раздражительнее обычного. Прочие держались поодаль, хотя разговоры не прекращались.
Вот как. Понятно, почему Лер вчера была злой, как сто собак. Сегодня будет злой, как тысяча. С чего это она решила снизойти до общества остальной прислуги?
Асетт подозвала эль–Неренн, когда завтрак был окончен.
— Инни сегодня «под луной», — пояснила она. – Поможешь мне на кухне?
Кухарка умела приказывать так, что это не воспринималось, как приказ. Просьба, не более того. Эль–Неренн кивнула.
— Подойду минут через десять, — пообещала она. Подошла к Тимо (та уселась подальше от старшей и была, вновь, мрачной и неразговорчивой).
— Идём, — шепнула эль–Неренн ей на ухо. – У меня кое–что есть.
У себя в комнате эль–Неренн вручила девочке пакет. Та заглянула внутрь, восторженно взвизгнула и бросилась альбиноске на шею. Шесть пакетов орехов – разных – и две «живые» книги. Судя по тому, как Тимо себя вела, ей удалось угодить.
— Только не ешь всё сразу, — напомнила эль–Неренн. – Живот заболит у тебя, а достанется мне.
— Не буду, — кивнула Тимо и добавила снисходительно. – Что я, маленькая?
- - -
— Кесстер отвезёт тебя в город, попозже, — Асетт указала в сторону кухонного стола. — Не беспокойся. Я одна уже не успеваю.
Резать овощи, мясо для эль–Неренн было привычным. Начинала свою карьеру в республике именно так.
— У тебя хорошо получается, — заметила кухарка. — Эрви говорит, что из тебя выйдет хороший повар. Не хочешь поучиться?
Эль–Неренн улыбнулась.
— Не знаю. Пока – не очень. Да и куда меня возьмут учиться – без гражданства?
— Оставайся здесь, — Асетт вытерла руки, встала у плиты, глядя, как работает альбиноска. – Место неплохое. Года за два получишь гражданство – госпожа поможет. Она умеет награждать за хорошую службу.
Эль–Неренн пожала плечами.
— Вежливый ответ, — Асетт усмехнулась. – Кесстер говорил, что ты, должно быть, из известной семьи. Думаю, он прав. Ты прекрасно работаешь служанкой, но ты не служанка. Ты хочешь чего–то другого.
— Почему вы так думаете?
— Я видела, как ты гуляешь по парку. Как смотришь в окно. У тебя всё написано на лице, Ньер. Ты хочешь уехать отсюда, поскорее.
— Да, — согласилась эль–Неренн. – Есть несколько дел.
Асетт вернулась к плите, размешала содержимое кастрюли, вновь повернулась лицом к помощнице.
— Леронн чего–то боится, — сообщила она неожиданно. – Я видела, на кого и как она смотрит. Думаю, она боится тебя, Ньер.
Эль–Неренн чуть не отхватила себе палец ножом. Отделалась лёгкой царапинкой.
— Извини, что под руку, — Асетт отошла к одному из шкафов, вернулась с ваткой в руке. – Вот, прижги. Нет, не беспокойся, остальное я сделаю сама. Я никогда не видела её такой испуганной, Ньер. Она чего–то ждала. Продолжает ждать. Но ничего не происходит.
— Асетт, — эль–Неренн осенило. – Скажите… у дочерей госпожи… есть дети? Есть дочери?
— Сын у старшей, — ответила Асетт немедленно. – У младшей пока нет детей. Почему спрашиваешь?
— Хочу понять кое–что, — отозвалась эль–Неренн. Почти во всех домах на побережье право на управление домом получает ребёнок женского пола… тот из детей хозяйки дома, у кого первым появится дочь, так или иначе сможет претендовать на власть над всем домом. Так… так… Нет, непонятно – если Леронн собиралась бы произвести наследницу, для Хейнрита, почему об этом не было объявлено? Такие союзы никогда не держат в тайне. Наоборот, кровное родство между домами – дополнительная гарантия того, что дома предпочтут решать все вопросы мирно.
Не сходится. Что–то немного не сходится.
— Мой совет, — Асетт вытерла руки о полотенце, придвинулась к эль–Неренн, понизила голос. – Будь осторожнее. Я бы не стала перебегать дорогу Леронн, если бы за мной не было силы.
Эль–Неренн встала, долго смотрела в глаза кухарке. Та не отводила взгляда.
— Она предложила вам уйти, — медленно проговорила эль–Неренн. – Вам – тоже. Правда?
Асетт кивнула.
— Но вы отказались?
— Как видишь, — Асетт подмигнула. – Здесь не все боятся Леронн. Но будь осторожнее. Кесстер ждёт тебя во дворе. Отдохни, Ньер. Думаю, будет не вредно.
- - -
На этот раз они вновь пошли в кино, на другой фильм. Мегин выбрала детектив. Пока сидели в зале, она заметила порез на пальце у эль–Неренн.
— Ну–ка, — она осторожно взяла ладонь эль–Неренн, обхватила раненый палец, пальцами другой руки сжала запястье. – Не бойся, это не больно. Смотри мне в глаза.
Минуты через три порез стал чесаться. Невыносимо чесаться.
— Знаю, что чешется, — отозвалась Мегин. – Терпи, это недолго.
Она отпустила руку эль–Неренн – неожиданно. Эль–Неренн заметила, что Мегин дышит чаще, что на лбу «кошечки» выступили капельки пота. Посмотрела на порез.
Порез зажил.
Эль–Неренн не сразу поверила в то, что видит. Осторожно потрогала корочку запёкшейся крови… та легко отвалилась. Розоватая кожа там, где была рана. Всё ещё чешется, сильно, но можно терпеть.
— Этому вас тоже учат? – поинтересовалась она шёпотом. Мегин вытерла пот со лба, кивнула.
— Впечатляет, — эль–Неренн ещё раз потрогала недавний порез. – Научишь?
— Поговорим после, — шепнула Мегин. Сеанс уже начинался.
Она возобновила разговор уже ближе к вечеру, когда «культурная программа» подходила к завершению.
— Я не очень много умею, — призналась Мегин. – Так, справляюсь с царапинами. Мне ещё нужно учиться. Долго учиться.
Они стояли на площади, у фонтана. Прохожих поблизости было немного.
— Ньер, — Мегин пододвинулась поближе. – Если узнают, что я сделала с Инни…
— Я не собираюсь никому говорить, — отозвалась эль–Неренн.
— Меня выгонят. Запретят работать, запретят учиться. Я останусь судомойкой, до конца жизни.
— Я не стану выдавать тебя, — эль–Неренн взглянула в глаза «кошечки».
— Онаменя выдаст, Ньер. Хейнрит поддержит её. Мне никто не поверит.
— Ты пыталась поговорить с госпожой?
— Я боюсь, — Мегин опустила голову. – За нами следят, Ньер. Я чувствую. Следят с самого утра.
— Я не желаю тебе зла, Мегин, — эль–Неренн оглянулась. Автомобиль, за рулём которого сидел Кесстер, уже появился на площади. – Если смогу, помогу.
- - -
Вечером Веранно вызвала эль–Неренн. К удивлению альбиноски, в кабинете хозяйки дома оказалась и Леронн. Эль–Неренн вначале напряглась, но Леронн, невзирая на красно–чёрную шапочку, выглядела спокойной. Кивнула эль–Неренн, когда та появилась. Что это с ней? Последнюю неделю старшая не видела эль–Неренн в упор.
— Человека лучше всего проверить, поручив ему что–нибудь ответственное, — Веранно выглядела больной, но держалась. – Я хочу назначить вас, эль–Неренн, старшей из прислуги. Завтра утром, в общем зале, вы примете Touan–es–Mitharи приступите к новым обязанностям. Насколько долго вы будете на новой должности, зависит от того, как хорошо вы будете справляться с обязанностями.
Леронн кивнула, как показалось эль–Неренн – с одобрением. Ей–то что радоваться?
— Как скажете, госпожа, — эль–Неренн поклонилась.
— ТеаринЛеронн передаст вам дела – завтра утром. Я надеюсь, что вы оправдаете мои ожидания, эль–Неренн. В моё отсутствие вам будут помогать, если попросите, мой сын и теаринЛеронн.
Эль–Неренн чуть не содрогнулась, представив эту помощь.
— Вы свободны, — хозяйка дома встала. – Завтра, в шесть часов утра. Доброй ночи.