Страница:
— Часа три, комиссар. Врач сказал, что…
— Они мертвы, — комиссар выпрямился. – Все четверо.
Эль–Неренн вздрогнула. Покачнулась, сержант поймал её за локоть.
— Мертвы? – переспросила она, ощущая озноб. Ей стало страшно.
Комиссар кивнул.
— Умерли недавно. Точнее сказать не могу.
Сержант отошёл в сторону, заглянул за бочки.
— Здесь ещё один, — сообщил он. – Похоже, кто–то из слуг.
— Привратник, — сообщила эль–Неренн слабым голосом. – Комиссар, можно, я уйду отсюда?
Комиссар некоторое время смотрел на неё, криво улыбаясь, затем кивнул. Сержант помог старшей подняться по лестнице, усадил на скамеечку у двери. Эль–Неренн закрыла глаза. Сержант убедился, что её можно оставить одну и спустился в подвал. Закрыл за собой дверь.
* * *
— Я поговорил с хозяйкой дома, — комиссар подошёл незаметно. Эль–Неренн следила за тем, как заканчивали убирать. Все устали, но вид – особенно у Риккен и кухарки, Асетт, был довольным. Тимо спровадили спать. Разговор с полицией у неё будет завтра. Разумеется, нарушение правил и всё такое, но Веранно твёрдо решила придерживаться версии об ограблении – и по её настоянию врач посоветовал допросить «соучастниц» — Леронн и Мегин – завтра.
— У меня к тебе ещё несколько вопросов, эль–Неренн. Бригада скоро прибудет – у нас минут двадцать. Можно тебя отвлечь?
— Что вы сделаете, если я скажу «нельзя»? – поинтересовалась старшая, сохраняя серьёзность. – Сейчас, комиссар. Подождите пару минут.
— Идём, — комиссар указал. – Мне нужно поговорить с тобой. Наедине. Где твоя комната?
— Сразу ко мне, комиссар! – эль–Неренн оживилась. – Я и не мечтала, что смогу заполучить вас. Что же вы сразу не сказали!
— Прекрати. Тоэн, — комиссар оглянулся. – Возвращайтесь к южному входу, встречайте остальных. Проводите их.
Сержант кивнул и отбыл. Риккен дежурила на входе.
— Я прибралась в душе, — шепнула она. – Отдыхай, Ньер.
— Ты мне очень помогла, — ответила эль–Неренн, прикасаясь к её правой щеке. – Я не забуду.
Она оглянулась.
— Идёмте, комиссар, — она указала, куда. – Не отставайте.
16. Беспокойная ночь
— Неплохо живёшь, — комиссар оглянулся. – Вот что. Сними–ка перчатку. Нет, можно левую. Не бойся, не укушу.
Эль–Неренн улыбнулась, демонстрируя клыки.
— Комиссар, зачем спешить? Может, сначала сядете на коврик?
Комиссар, не улыбаясь, осторожно склонился над её запястьем, осторожно потянул носом.
— «Ведьмина пыль», — заключил он. – Ты давно… э–э–э… употребляешь её?
Эль–Неренн перестала улыбаться. Указала в сторону стола.
— Только сегодня. Там, в стакане.
Комиссар точно так же, осторожно, принюхался к стакану. Перчаткой открыл графин, прислушался к ощущениям. Скривился.
— Откуда? – поинтересовался он. Старшая молча вынула ампулу, протянула ему.
— Откуда этоу тебя? – комиссар поджал губы. Эль–Неренн рассказала.
— Можно сесть? – комиссар оглянулся. Его хозяйка кивнула. Он медленно опустился в кресло, извлёк носовой платок, вытер лицо. – Извини… я уж подумал, ты «подсела». — Эль–Неренн продолжала стоять, глядя ему в лицо. Только теперь она позволила усталости появиться на своём лице.
— Ты чувствуешь? – комиссар взглянул на часы. – Сама чувствуешь?
— Запах? – уточнила эль–Неренн. – Что, снова?
Комиссар кивнул.
— Так будет примерно каждый час. Эта дрянь выходит медленно. Ты, скорее всего, уже не почуешь, но окружающие…
— Спасибо, что сказали. Сейчас пойду в душ.
— Да, не помешает.
— Можно это как–нибудь, — эль–Неренн замялась. – Ускорить?
— Да. Пятьдесят граммов спирта. Три капли нашатырного спирта, два кристаллика камфары. Выпить залпом и посидеть в душе полчасика.
Эль–Неренн усмехнулась.
— Очень смешно, комиссар.
— Какой уж тут смех. Я не шучу. Найдётся всё это?
— Найдётся. Только меня завтра же вышвырнут, если от меня будет пахнуть спиртом.
— Если от тебя будет пахнуть этим, тебя вышвырнут ещё быстрее. Не бойся, я скажу твоей хозяйке – хочешь?
— Если не трудно. Впрочем, она и так знает. Я могу идти?
— Один момент, — комиссар поднялся. – Завтра мы снова приедем. Я не знаю, о чём ты хочешь говорить с этими вашими «заговорщиками», — он выпрямился. – Пожалуйста, без фокусов. Они должны быть завтра здесь, живые и невредимые. Об этом, — комиссар показал ампулу с «пылью», — никому не говори. Если не спросят. Я сам займусь. Графин и стакан я тоже заберу. Там только твои «пальчики»?
— Тимо брала стакан. Младшая из нас, девочка. Может, кто–то ещё.
Комиссар кивнул.
— Вот, — он показал крохотный клочок ткани, обгоревший по краям. – Это было там, в камине. Похоже, я видел эту одежду.
Лицо эль–Неренн стало каменным. Леронн добралась и до сундучка с одеждой – той, из салона. Ну зачем было брать её сюда? Красоваться перед прислугой?
— Она ведёт себя, как ребёнок, — старшая закрыла глаза на несколько секунд. – Мне жаль её.
— Хорош ребёнок, — отозвался комиссар. – Пожизненное ей светит уже сейчас. Вполне возможно, что петля. Не знаю, что делать.
— Я поговорю с ней, — эль–Неренн прижала ладони к лицу, отняла. – Слишком много смертей, комиссар. Ей не обязательно умирать.
Комиссар ответил не сразу. Спрятал клочок в пластиковый пакетик, отправил пакетик в карман. Оглянулся. Комнату обыскивали, причём впопыхах. «Ребёнок». Хуже нет, когда преступник – из известной семьи.
— Хорошо. Я знаю, мне не положено быть на женской половине без тебя. У нас в бригаде есть женщины, — комиссар вздрогнул, заглянул во внутренний карман пиджака. – Уже прибыли. Сюда зайдёт кто–нибудь из них. Оставь ключи дежурной.
* * *
Асетт ещё не спала. В общий зал входить было нельзя – эксперты всё ещё работали – и кухарка осталась на кухне. Вместе с Инни. Помощница еле держалась на ногах, но обрадовалась появлению старшей.
Эль–Неренн коротко сообщила, что ей нужно. Асетт шепнула что–то на ухо Инни и выпроводила ту за дверь.
— Сейчас она принесёт, — пояснила на словах. – Теарин, можно спросить вас?
Эль–Неренн кивнула.
— Кто сказал вам?
Старшая неожиданно поняла.
— Ваше имя, Геллерин?
Кухарка присела перед ней на табурет. Посудомоечная машина уже закончила работу, осталось только спрятать всё по шкафам.
— Меня давно так не называли, теарин. Кто сказал вам?
— Старший повар.
Кухарка кивнула, закрыла лицо ладонями. Посидела так немного. Эль–Неренн встревожилась, прикоснулась кончиками пальцев к её ладоням.
— С вами всё в порядке?
— Да, теарин. Не беспокойтесь. Приятно думать, что не все… — кухарка махнула рукой, встала. Направилась к машине. Видно было, что руки её дрожат – чуть не упустила тарелку.
— Асетт, — тихо спросила эль–Неренн. – Что случилось? Леронн… вас подставила? Как она заняла ваше место?
Кухарка долго смотрела в глаза беловолосой.
— Это неприятная история, теарин, — она подошла поближе, села рядом. – Я не хочу вспоминать. Всё было против меня, но госпожа… она не стала отдавать меня под суд. Разрешила остаться здесь.
— Извините, — эль–Неренн прикоснулась к её ладони. – Я не буду больше спрашивать об этом.
Инни вернулась. Протянула старшей бутылочку – спирт. В аптечке нашлось остальное. Эль–Неренн не сразу отважилась выпить мерзко пахнущую смесь. Отважилась. Едва не задохнулась, закашлявшись.
— Вам помочь, теарин? – Инни помогла ей подняться на ноги. – Проводить до комнаты?
— Не нужно, — эль–Неренн поправила шапочку. – Завтра к полудню прибудет полиция. До того момента я хочу переговорить с каждым. Наедине. Разбудите меня к шести часам, если я не проснусь сама.
Асетт кивнула. Довела старшую до двери, шепнула на прощание.
— Теарин, прошу вас. Не называйте меня прежним именем, если мы не одни.
* * *
Ей долго не хотелось выходить из душа.
На этот раз запах, скажем так, был не таким сильным. Притерпелась, должно быть. Минут через сорок голова прояснилась, руки перестали дрожать, совершенно прошла усталость.
Бодрость вряд ли продлится долго. Как давно начался прошедший день — как много успело измениться.
Тихо. Совсем тихо. Охрана поблизости; криминалисты должны уже покинуть поместье. Хозяйка дома распорядилась уже относительно новых охранников – чтобы не повторилась вчерашняя история.
Риккен всё ещё дежурит. А заменить её некем. Служанок стало на две меньше. Самой тоже не получится быть повсюду. Хорошо ещё, хозяева, по окончании приёма, не вызывали каждые несколько минут. Веранно, похоже, не спит. Её сын так и не вернулся. Сбежал. Картина «заговора» получается совершенно простая и однозначная.
Вошла к себе в комнату, ещё раз переоделась. Первый комплект одежды уже вычищен и выглажен – не забыть забрать. На столе лежали два шприца, таблетки и ампулы – от Сейгвера. «Добавка», для обеих заговорщиц. Эль–Неренн невесело усмехнулась. Пора поговорить с ними.
Некоторое время раздумывала, стоит ли идти одной.
* * *
Леронн спала. Так показалось. «Колокольчик» в пределах досягаемости – если что–то будет нужно, позовёт. Эль–Неренн направилась было к выходу из комнаты, как за спиной послышался голос.
— Как… приём?
Эль–Неренн ожидала услышать многое, но только не это.
Вернулась. Пододвинула стул, уселась шагах в двух от кровати.
— Всё в порядке, — ответила она. Интересно, как Леронн поймёт эти слова.
— Мои родители были?
Эль–Неренн кивнула. Она смотрела на Леронн, и не испытывала ни ненависти, ни желания сделать той что–нибудь неприятное.
— Ты рассказала им?
Эль–Неренн кивнула.
— Я рассказала, что на поместье напали грабители. Ты помогла справиться с ними.
Леронн попыталась усмехнуться, не смогла. Получившаяся гримаса выглядела жалко.
— Хейн всё рассказал? – Леронн уставилась в потолок.
— Хейнрит сбежал, — эль–Неренн снова уселась. – Его пока не нашли. Охранники, которых вы впустили, мертвы. Все четверо.
— Ты убила их, — голос Леронн звучал безжизненно.
— Я их не тронула, — эль–Неренн встала. – Я не трогаю беспомощных. Не употребляю наркотики, не делаю подлостей. Насколько в моих силах. Запомни это. Оправдываться я не собираюсь.
Леронн закрыла глаза.
— Завтра тебя допросят, — добавила эль–Неренн. – Госпожа будет придерживаться той же версии, об ограблении. Честно говоря, мне всё равно, что вы, с Мегин, скажете. Думаю, вся остальная прислуга поддержит нас с госпожой.
— Что со мной будет? – Леронн выглядела спокойной, но голос выдавал страх .
— Госпожа решит. Я не хочу твоей крови. Я вообще не собиралась служить здесь до конца жизни.
Леронн смотрела на неё, не выдавая никаких эмоций. И эль–Неренн отчего–то решилась спросить.
— Кто убил привратника, Лер?
— Я, — Леронн закрыла глаза. – Он не хотел отдавать ключи. Не стал отпирать потайные проходы.
Эль–Неренн молча смотрела в её глаза.
— Лучше бы ты меня убила, — Леронн открыла глаза, отвела взгляд.
— Хватит смертей, — эль–Неренн огляделась. Сколько тут всего… Полки, полки, полки. Чего только на них нет! Беличье гнездо, а не комната. – Мне не нужна твоя смерть.
— Что? – Леронн уставилась на неё, явно не веря своим ушам.
— Мне не нужна твоя смерть, — эль–Неренн склонилась над ней. – Если бы ты не подставляла меня, не подбивала других делать мне пакости – всё могло быть иначе.
Она встала.
— У меня дела, — эль–Неренн взглянула на часы. – Вот успокоительное. Лучше не сопротивляйся.
— Не надо, — попросила Леронн. – Развяжи меня. Пожалуйста.
— Ну уж нет.
— Прошу, — Леронн закрыла глаза. – Сделай укол, если хочешь, только развяжи.
Эль–Неренн сделала укол, осторожно отвязала ремни. Помогла Леронн усесться.
— Мама хотела видеть тебя, — эль–Неренн присела перед ней, глядя в глаза. – Расстроилась, что не смогла.
Леронн кивнула.
— Я буду спать. Только… помоги, — она указала глазами в сторону ванной комнаты, покраснела.
Минут через пять эль–Неренн помогла ей дойти до кровати, раздеться и улечься. Глаза у Леронн были подёрнуты дымкой.
Пожалуй, можно оставить её одну. «Колокольчик» рядом, если что. Эль–Неренн выключила свет, направилась к выходу.
— Книги, — услышала она. Едва различимый шёпот. Оглянулась – глаза Леронн закрыты.
— Книги, — повторила бывшая старшая. – Твои книги. Под кроватью, ближе к двери.
Эль–Неренн подождала, но более не последовало ни звука.
Книги действительно оказались под кроватью. Все. Эль–Неренн вытащила их наружу, сложила у двери – по ту сторону. Заперла дверь и перенесла книги туда, где им положено находиться.
Посидела в кресле, минут десять. Налила себе воды – чистой, на этот раз. Вздохнула. Ещё одна беседа. Но откладывать её не стоит.
* * *
В кладовке было душно, пахло пылью, старой обувью, мышами.
Мегин подняла голову, едва эль–Неренн включила свет и закрыла за собой дверь.
— Теарин, если вас не затруднит. Помогите дойти, пожалуйста.
— Дойти куда? – поинтересовалась старшая, хотя и так понимала.
— Куда и ей, — усмехнулась Мегин невесело. – Долго я так не выдержу.
Хорошо, никто не слышит, подумала эль–Неренн. Нанялась я, что ли – в туалет их провожать? Она вынула шприц, заменила в нём ампулу. Задумалась. Успокоительное или «угомон»? От «кошечки» можно ожидать всякого. Что–то не похоже, чтобы она плакала, как утверждает Риккен.
— Не потребуется, — Мегин равнодушно смотрела на шприц. – Я хочу поговорить, теарин. Не нужно усыплять меня.
Комната Мегин опечатана. Ладно. Развязать ей руки в локтях, запястья оставить связанными. Провела её в свою комнату.
— Может, развяжете? Очень уж неудобно, теарин.
— Ещё чего, — эль–Неренн тряхнула головой, вышла из ванной. – Справишься как–нибудь.
— Завтра тебя допросят, — сообщила эль–Неренн, когда с физиологическими задачами было покончено. Пояснила Мегин всё то же, что сказала и Леронн. «Кошечка» кивнула.
— Спасибо, теарин. Если можно, отведите меня обратно.
— В кладовку? – удивилась старшая. – За что это мне «спасибо»? – поинтересовалась она, запирая дверь. Мегин двигалась медленно – ноги затекли, должно быть.
— Вы могли сдать меня в полицию ещё сегодня. А так – ещё целая ночь.
Старшая усмехнулась, посадила Мегин на ящик, сама села на другой.
— Ты говоришь так, будто в полиции тебя убьют.
— Убьют, — кивнула Мегин, опуская голову. – Только не в полиции, по дороге. А может, и в полиции.
Эль–Неренн встала, ощущая, как её охватывает раздражение. Сейчас заплачу от жалости. В полиции её, видите ли, убьют. А что вы сделали со мной – дружески пошутили?
— Останьтесь, теарин, — голос Мегин не изменился. Оставался ровным, лишённым эмоций. – Мне не с кем больше поговорить. Это последняя просьба.
Эль–Неренн некоторое время постояла, затем кивнула и уселась. Ноги болят. Скоро захочу спать. Провалиться Мегин с её исповедью.
- - -
— Сколько она вам предложила? – неожиданно спросила Мегин, держа голову склонённой.
— Кто? – эль–Неренн растерялась. Мегин подняла взгляд.
— Не надо, теарин. Вы понимаете, о ком я. На вас её метка, на левом локте.
Пять тёмных пятнышек, подумала эль–Неренн. Да уж, метка.
— «Мама Львица»?
— Она, теарин. Сколько она предложила за меня?
Наваждение какое–то.
— Никто мне ничего не предлагал.
Мегин кивнула и вновь опустила голову.
— Слушай, — эль–Неренн с трудом подавляла злость. – Я не буду ничего доказывать, не стану оправдываться. Ясно? Никто мне за тебя ничего не предлагал.
— Не сердитесь, теарин. Со мной говорил её человек. Тот, что был на площади, в кафе.
Эль–Неренн вспомнила черноволосого Скорпиона. «Не хочешь напоследок немного развлечься?»
Старшая рассмеялась.
— А, этот любитель экзотики. Да, мы говорили. Но ты здесь ни при чём.
— Вы говорили не обо мне?! – Мегин явно была потрясена.
— Нет, обо мне. Руки у него чесались. Или ушки. Я не стала уточнять.
— Он поймал меня, — Мегин опустила голову. – Тогда, когда я попыталась бежать. Сказал, что вы договорились с Львицей. Собираетесь сдать меня.
— И ты поверила?
— Меня привезли к Львице, теарин. Она проиграла мне запись вашего разговора. По телефону.
Эль–Неренн прикоснулась к подбородку «кошечки», заставила поднять взгляд.
— Мегин, за мою голову предлагали большие суммы. С пятью нулями и больше. Подумай, сколько стоит изготовить такую запись?
Мегин долго смотрела в глаза старшей.
— Великое Море, — хрипло произнесла она. – Что же я наделала.
Эль–Неренн просидела несколько минут, но «кошечка» не издавала ни звука. Хватит. Пора спать.
— Подойди, сестра, — попросила Мегин, держа голову склонённой. – Я не трону тебя.
Эль–Неренн едва не прошлась ещё раз насчёт «сестры», но решила сдержаться. Пожала плечами, осторожно встала. Сделала шаг в сторону Мегин.
— На затылке, под волосами, — Мегин не поднимала головы. – Серебряная заколка. Отстегни её.
Украшение выглядело дорогим на вид. Что–то я раньше не замечала такой. Прятала под волосами? Наверное, единственная её драгоценность. Деньги сгорают у неё в руках, вспомнила эль–Неренн слова Риккен.
Что–то привлекло внимание эль–Неренн. Необычный орнамент на верхней части украшения. Она провела по нему пальцем несколько раз…
Тихий щелчок. Металлическая скоба оказалась своего рода ножнами – внутри скрывалась тонкая металлическая пластинка. Остро отточенная — крохотный кинжал. Поверхность её блестела. Чем–то смазана. Эль–Неренн осторожно потянула носом. Терпкий, приятный запах.
— Не поцарапайся, — Мегин подняла голову. Встретилась взглядом с эль–Неренн.
— Vessian el an Vorgh Thevis, — медленно проговорила «кошечка» и закрыла глаза.
Эль–Неренн показалось, что всё это ей снится. Мегин ждала, закрыв глаза, ждала чего–то. Эль–Неренн медленно опустилась перед ней на корточки. Смотрела на осунувшееся лицо «заговорщицы». Сумасшедшая ночь.
Эль–Неренн осторожно нажала на «ножны»; ещё один щелчок – и в руке вновь обычная заколка. Старшая принюхалась. Никакого запаха. Ужасная вещица. И всё это время Мегин ходила с ней?
Эль–Неренн медленно сняла левую перчатку. Прикоснулась к щеке «кошечки». Кожа той была холоднее льда.
Мегин вздрогнула, открыла глаза.
— Хватит смертей, — эль–Неренн встала. – Мне не нужна смерть – ни твоя, ни Лер.
Мегин кивнула, не отводя взгляда от глаз старшей.
— Не знаю, почему я это делаю, — эль–Неренн обернулась у двери. – Постараюсь помочь тебе. В память о том, что было. Но если не получится, я верну тебе это, — она показала заколку. – Обещаю.
Мегин кивнула ещё раз.
— Оставь свет, — попросила она, когда эль–Неренн протянула руку к выключателю.
* * *
— Теарин! – громкий шёпот за дверью. – Ньер, проснись. Скорее!
«Колокольчик» мигает красным. Ну да, звук выключен – лучше уж пусть в дверь стучат. Не так противно просыпаться от стука.
Это оказалась Тери.
— Что там? – спросила эль–Неренн громко, одеваясь. Ни рук, ни ног. Без четверти три. Двух часов поспать не дали – что там ещё стряслось?
— Лер, теарин. Пожалуйста, поторопитесь.
Тери была не на шутку взволнована.
Что там ещё с Леронн? В голову успело прийти с десяток видений того, что случилось. И беспокойнее всего было такое: врач, подменивший ампулы – и Леронн, умирающая от слишком большой дозы лекарства. Или от яда. Концы в воду!
Несмотря на усталость и туман перед глазами, эль–Неренн сумела облачиться меньше, чем за полминуты.
Выскочила в коридор, не забыв захлопнуть за собой дверь и кинулась было в сторону комнаты Леронн, как Тери поймала её за руку.
— Не туда, теарин, — пояснила она шёпотом. – Идёмте.
Они бегом промчались по комнатам и коридорам (охранники, новые лица – когда успели нанять?) покинули дом через боковой выход. Тери указала в сторону «Лунного дома». Там, по традиции, уединяются хозяева, когда «встречают луну». Но прислуге такой привилегии не положено – либо отвары, либо таблетки, либо заточение в своей комнате. Что за странность?
Охрана была и здесь. Посветили фонариком в лицо (хотя небо украшала полная луна) – пропустили.
Эль–Неренн заходила сюда лишь однажды. И только в комнату для прислуги. Сейчас она вошла в прихожую – где тоже дежурит охрана. Это понятно, «под луной» человек весьма уязвим. Весьма.
Здесь уже были врач, Сейгвер, и… кухарка.
— Простите, теарин, — Асетт–Геллерин сделала знак и Тери, кивнув, выбежала на улицу. – Беспокойная ночь. Мы перенесли Леронн сюда – по приказу госпожи. Вам следует войти к ней, — она указала на дверь. – Первой.
Что ещё за… Ну да, «луна» у Леронн не скоро. Ну, сбой, ничего необычного – после таких переживаний бывает и хуже.
— Почему я? – эль–Неренн принимала все усилия, чтобы оставаться вежливой. – Сейгвер, что происходит?
— Теарин, — врач коротко поклонился. – У Леронн сейчас первый вступительный цикл. Полноценный. Думаю, это вызвано недавними событиями.
Эль–Неренн замерла. Голова ещё плохо соображала.
— Позвольте мне, — кухарка отвела старшую в сторону. – Теарин, теперь вы приходитесь ей Esan Tyath. Понимаю, это вряд ли то, о чём вы мечтали, но это так. Вы должны войти к ней. Времени мало.
— Esan Tyath, — повторила эль–Неренн, ошарашенная. – «Младшая матерь». Великое Море, я что – инициировала её?!
Кухарка кивнула.
— Почему вы считаете, что я? – эль–Неренн не сразу осознала, сколько новых неприятностей может повлечь такое событие.
— Это легко, — Асетт улыбнулась, мягко взяла старшую за локоть, вынудила усесться на стул. Села на соседний. – Вот, теарин. Я протёрла ей этим голову и лицо, — она протянула прозрачный пакет, внутри которого было полотенце. – Только осторожно. Запахи очень сильные.
Эль–Неренн осторожно приоткрыла пакет. Скривилась – «сильные» — это ещё мягко сказано. И сильнее всего был её, эль–Неренн, собственный, личный запах. Такой ни с чем не спутаешь.
— Войдите к ней, — Асетт указала глазами на дверь. – Ей нужна помощь.
— Почему я? – шёпотом спросила эль–Неренн. – Почему я?! – крикнула она. Охранник поднял голову, Сейгвер сделал знак – всё в порядке. – Я же не врач! Вы с ума сошли? Она же умрёт!
— Умрёт, — кухарка кивнула, — если ей не помочь. Первой должны войти вы. Только вы можете прикасаться к ней первой. Только вы можете разрешить остальным видеть её. Прошу, теарин.
— Но я ничего не знаю, — прошептала эль–Неренн жалобно, опускаясь на стул. Кухарка поддержала её за локоть. – Я никогда…
— Понятно, — Асетт кивнула, обернулась, взглянула в глаза доктору. Тот кивнул, подошёл к охраннику, что–то шепнул. Охранник молча встал и, вместе с врачом, покинул помещение.
— Я расскажу, — Асетт подвела её под локоть к столику у двери. На нём было сложено, стопкой, множество каких–то свёртков. Пахло лекарствами. – Вначале приведите её в порядок. Это неприятно, но придётся стерпеть. Здесь всё необходимое. Выпейте вот это, – протянула стакан с зеленоватой жидкостью. Пахло травами.
— Это ещё зачем? – подозрительно взглянула старшая.
— Чтобы притупить чутьё, теарин. Запахи очень сильные.
Эль–Неренн молча взяла стакан, выпила залпом. Горько, страшно горько. Кухарка протянула стакан с водой.
— Запейте. Я буду здесь, теарин. Не забудьте постелить там вот это, — указала на толстую, пушистую на вид простыню. Эль–Неренн видела такие. Когда работала в лечебнице. Поглощали почти всё, что на них проливалось.
— Человек в таком состоянии не всегда следит за собой, — пояснила Асетт спокойно. – С вами такого ещё не было, теарин? «Старшей луны» вы ещё не встречали?
Отчего–то при разговоре с Асетт эль–Неренн не испытывала смущения.
— Нет, — покачала она головой. – У меня всё, не как у людей. Всегда.
Асетт улыбнулась ещё раз, погладила старшую по щеке. Эль–Неренн улыбнулась в ответ, ощущая, что напряжение и страх проходят.
— Всё ещё будет, теарин, — Асетт оставалась спокойной. – Я дождусь вас.
* * *
Сильнее всего это напомнило эль–Неренн работу в лечебнице. Самые неприятные моменты работы. Той работы, с которой почти никто не хочет связываться. Сейчас воспоминания ожили – все.
Раздеть и вымыть – протереть – стонущую и непрерывно двигающуюся Леронн оказалось занятием непростым. Запахи висели густым плотным покрывалом.
От некоторых звуков, издаваемых, Леронн, в голову эль–Неренн начинали вонзаться иголочки. Хуже всего было то, что работать приходилось в сумраке – яркий свет навредит.
Минут за тридцать справилась. Убрала, сложила бельё, постелила новое. Это была не просто комната – роскошные апартаменты. Двери и стены явно звуконепроницаемые – Леронн, несомненно, «пела» всё это время, а звуков не доносилось.
Узкая серебристая полоска. Луна. Насчёт луны ничего не было сказано. Эль–Неренн приоткрыла занавеску; серебристая полоска выплеснулась из окна, разливаясь поверх постели.
Леронн сразу же притихла. Страшный оскал на её лице исчез. «Пение» сразу стало менее громким; она повернула голову в сторону луны, замерла.
— Ещё и ты на мою голову, — пробормотала эль–Неренн, усаживаясь рядом. Осторожно взяла Леронн за правую руку. Рука оказалась горячей, но жар не был лихорадочным, болезненным. Леронн что–то пробормотала и вновь замерла.
— Они мертвы, — комиссар выпрямился. – Все четверо.
Эль–Неренн вздрогнула. Покачнулась, сержант поймал её за локоть.
— Мертвы? – переспросила она, ощущая озноб. Ей стало страшно.
Комиссар кивнул.
— Умерли недавно. Точнее сказать не могу.
Сержант отошёл в сторону, заглянул за бочки.
— Здесь ещё один, — сообщил он. – Похоже, кто–то из слуг.
— Привратник, — сообщила эль–Неренн слабым голосом. – Комиссар, можно, я уйду отсюда?
Комиссар некоторое время смотрел на неё, криво улыбаясь, затем кивнул. Сержант помог старшей подняться по лестнице, усадил на скамеечку у двери. Эль–Неренн закрыла глаза. Сержант убедился, что её можно оставить одну и спустился в подвал. Закрыл за собой дверь.
* * *
— Я поговорил с хозяйкой дома, — комиссар подошёл незаметно. Эль–Неренн следила за тем, как заканчивали убирать. Все устали, но вид – особенно у Риккен и кухарки, Асетт, был довольным. Тимо спровадили спать. Разговор с полицией у неё будет завтра. Разумеется, нарушение правил и всё такое, но Веранно твёрдо решила придерживаться версии об ограблении – и по её настоянию врач посоветовал допросить «соучастниц» — Леронн и Мегин – завтра.
— У меня к тебе ещё несколько вопросов, эль–Неренн. Бригада скоро прибудет – у нас минут двадцать. Можно тебя отвлечь?
— Что вы сделаете, если я скажу «нельзя»? – поинтересовалась старшая, сохраняя серьёзность. – Сейчас, комиссар. Подождите пару минут.
— Идём, — комиссар указал. – Мне нужно поговорить с тобой. Наедине. Где твоя комната?
— Сразу ко мне, комиссар! – эль–Неренн оживилась. – Я и не мечтала, что смогу заполучить вас. Что же вы сразу не сказали!
— Прекрати. Тоэн, — комиссар оглянулся. – Возвращайтесь к южному входу, встречайте остальных. Проводите их.
Сержант кивнул и отбыл. Риккен дежурила на входе.
— Я прибралась в душе, — шепнула она. – Отдыхай, Ньер.
— Ты мне очень помогла, — ответила эль–Неренн, прикасаясь к её правой щеке. – Я не забуду.
Она оглянулась.
— Идёмте, комиссар, — она указала, куда. – Не отставайте.
16. Беспокойная ночь
— Неплохо живёшь, — комиссар оглянулся. – Вот что. Сними–ка перчатку. Нет, можно левую. Не бойся, не укушу.
Эль–Неренн улыбнулась, демонстрируя клыки.
— Комиссар, зачем спешить? Может, сначала сядете на коврик?
Комиссар, не улыбаясь, осторожно склонился над её запястьем, осторожно потянул носом.
— «Ведьмина пыль», — заключил он. – Ты давно… э–э–э… употребляешь её?
Эль–Неренн перестала улыбаться. Указала в сторону стола.
— Только сегодня. Там, в стакане.
Комиссар точно так же, осторожно, принюхался к стакану. Перчаткой открыл графин, прислушался к ощущениям. Скривился.
— Откуда? – поинтересовался он. Старшая молча вынула ампулу, протянула ему.
— Откуда этоу тебя? – комиссар поджал губы. Эль–Неренн рассказала.
— Можно сесть? – комиссар оглянулся. Его хозяйка кивнула. Он медленно опустился в кресло, извлёк носовой платок, вытер лицо. – Извини… я уж подумал, ты «подсела». — Эль–Неренн продолжала стоять, глядя ему в лицо. Только теперь она позволила усталости появиться на своём лице.
— Ты чувствуешь? – комиссар взглянул на часы. – Сама чувствуешь?
— Запах? – уточнила эль–Неренн. – Что, снова?
Комиссар кивнул.
— Так будет примерно каждый час. Эта дрянь выходит медленно. Ты, скорее всего, уже не почуешь, но окружающие…
— Спасибо, что сказали. Сейчас пойду в душ.
— Да, не помешает.
— Можно это как–нибудь, — эль–Неренн замялась. – Ускорить?
— Да. Пятьдесят граммов спирта. Три капли нашатырного спирта, два кристаллика камфары. Выпить залпом и посидеть в душе полчасика.
Эль–Неренн усмехнулась.
— Очень смешно, комиссар.
— Какой уж тут смех. Я не шучу. Найдётся всё это?
— Найдётся. Только меня завтра же вышвырнут, если от меня будет пахнуть спиртом.
— Если от тебя будет пахнуть этим, тебя вышвырнут ещё быстрее. Не бойся, я скажу твоей хозяйке – хочешь?
— Если не трудно. Впрочем, она и так знает. Я могу идти?
— Один момент, — комиссар поднялся. – Завтра мы снова приедем. Я не знаю, о чём ты хочешь говорить с этими вашими «заговорщиками», — он выпрямился. – Пожалуйста, без фокусов. Они должны быть завтра здесь, живые и невредимые. Об этом, — комиссар показал ампулу с «пылью», — никому не говори. Если не спросят. Я сам займусь. Графин и стакан я тоже заберу. Там только твои «пальчики»?
— Тимо брала стакан. Младшая из нас, девочка. Может, кто–то ещё.
Комиссар кивнул.
— Вот, — он показал крохотный клочок ткани, обгоревший по краям. – Это было там, в камине. Похоже, я видел эту одежду.
Лицо эль–Неренн стало каменным. Леронн добралась и до сундучка с одеждой – той, из салона. Ну зачем было брать её сюда? Красоваться перед прислугой?
— Она ведёт себя, как ребёнок, — старшая закрыла глаза на несколько секунд. – Мне жаль её.
— Хорош ребёнок, — отозвался комиссар. – Пожизненное ей светит уже сейчас. Вполне возможно, что петля. Не знаю, что делать.
— Я поговорю с ней, — эль–Неренн прижала ладони к лицу, отняла. – Слишком много смертей, комиссар. Ей не обязательно умирать.
Комиссар ответил не сразу. Спрятал клочок в пластиковый пакетик, отправил пакетик в карман. Оглянулся. Комнату обыскивали, причём впопыхах. «Ребёнок». Хуже нет, когда преступник – из известной семьи.
— Хорошо. Я знаю, мне не положено быть на женской половине без тебя. У нас в бригаде есть женщины, — комиссар вздрогнул, заглянул во внутренний карман пиджака. – Уже прибыли. Сюда зайдёт кто–нибудь из них. Оставь ключи дежурной.
* * *
Асетт ещё не спала. В общий зал входить было нельзя – эксперты всё ещё работали – и кухарка осталась на кухне. Вместе с Инни. Помощница еле держалась на ногах, но обрадовалась появлению старшей.
Эль–Неренн коротко сообщила, что ей нужно. Асетт шепнула что–то на ухо Инни и выпроводила ту за дверь.
— Сейчас она принесёт, — пояснила на словах. – Теарин, можно спросить вас?
Эль–Неренн кивнула.
— Кто сказал вам?
Старшая неожиданно поняла.
— Ваше имя, Геллерин?
Кухарка присела перед ней на табурет. Посудомоечная машина уже закончила работу, осталось только спрятать всё по шкафам.
— Меня давно так не называли, теарин. Кто сказал вам?
— Старший повар.
Кухарка кивнула, закрыла лицо ладонями. Посидела так немного. Эль–Неренн встревожилась, прикоснулась кончиками пальцев к её ладоням.
— С вами всё в порядке?
— Да, теарин. Не беспокойтесь. Приятно думать, что не все… — кухарка махнула рукой, встала. Направилась к машине. Видно было, что руки её дрожат – чуть не упустила тарелку.
— Асетт, — тихо спросила эль–Неренн. – Что случилось? Леронн… вас подставила? Как она заняла ваше место?
Кухарка долго смотрела в глаза беловолосой.
— Это неприятная история, теарин, — она подошла поближе, села рядом. – Я не хочу вспоминать. Всё было против меня, но госпожа… она не стала отдавать меня под суд. Разрешила остаться здесь.
— Извините, — эль–Неренн прикоснулась к её ладони. – Я не буду больше спрашивать об этом.
Инни вернулась. Протянула старшей бутылочку – спирт. В аптечке нашлось остальное. Эль–Неренн не сразу отважилась выпить мерзко пахнущую смесь. Отважилась. Едва не задохнулась, закашлявшись.
— Вам помочь, теарин? – Инни помогла ей подняться на ноги. – Проводить до комнаты?
— Не нужно, — эль–Неренн поправила шапочку. – Завтра к полудню прибудет полиция. До того момента я хочу переговорить с каждым. Наедине. Разбудите меня к шести часам, если я не проснусь сама.
Асетт кивнула. Довела старшую до двери, шепнула на прощание.
— Теарин, прошу вас. Не называйте меня прежним именем, если мы не одни.
* * *
Ей долго не хотелось выходить из душа.
На этот раз запах, скажем так, был не таким сильным. Притерпелась, должно быть. Минут через сорок голова прояснилась, руки перестали дрожать, совершенно прошла усталость.
Бодрость вряд ли продлится долго. Как давно начался прошедший день — как много успело измениться.
Тихо. Совсем тихо. Охрана поблизости; криминалисты должны уже покинуть поместье. Хозяйка дома распорядилась уже относительно новых охранников – чтобы не повторилась вчерашняя история.
Риккен всё ещё дежурит. А заменить её некем. Служанок стало на две меньше. Самой тоже не получится быть повсюду. Хорошо ещё, хозяева, по окончании приёма, не вызывали каждые несколько минут. Веранно, похоже, не спит. Её сын так и не вернулся. Сбежал. Картина «заговора» получается совершенно простая и однозначная.
Вошла к себе в комнату, ещё раз переоделась. Первый комплект одежды уже вычищен и выглажен – не забыть забрать. На столе лежали два шприца, таблетки и ампулы – от Сейгвера. «Добавка», для обеих заговорщиц. Эль–Неренн невесело усмехнулась. Пора поговорить с ними.
Некоторое время раздумывала, стоит ли идти одной.
* * *
Леронн спала. Так показалось. «Колокольчик» в пределах досягаемости – если что–то будет нужно, позовёт. Эль–Неренн направилась было к выходу из комнаты, как за спиной послышался голос.
— Как… приём?
Эль–Неренн ожидала услышать многое, но только не это.
Вернулась. Пододвинула стул, уселась шагах в двух от кровати.
— Всё в порядке, — ответила она. Интересно, как Леронн поймёт эти слова.
— Мои родители были?
Эль–Неренн кивнула. Она смотрела на Леронн, и не испытывала ни ненависти, ни желания сделать той что–нибудь неприятное.
— Ты рассказала им?
Эль–Неренн кивнула.
— Я рассказала, что на поместье напали грабители. Ты помогла справиться с ними.
Леронн попыталась усмехнуться, не смогла. Получившаяся гримаса выглядела жалко.
— Хейн всё рассказал? – Леронн уставилась в потолок.
— Хейнрит сбежал, — эль–Неренн снова уселась. – Его пока не нашли. Охранники, которых вы впустили, мертвы. Все четверо.
— Ты убила их, — голос Леронн звучал безжизненно.
— Я их не тронула, — эль–Неренн встала. – Я не трогаю беспомощных. Не употребляю наркотики, не делаю подлостей. Насколько в моих силах. Запомни это. Оправдываться я не собираюсь.
Леронн закрыла глаза.
— Завтра тебя допросят, — добавила эль–Неренн. – Госпожа будет придерживаться той же версии, об ограблении. Честно говоря, мне всё равно, что вы, с Мегин, скажете. Думаю, вся остальная прислуга поддержит нас с госпожой.
— Что со мной будет? – Леронн выглядела спокойной, но голос выдавал страх .
— Госпожа решит. Я не хочу твоей крови. Я вообще не собиралась служить здесь до конца жизни.
Леронн смотрела на неё, не выдавая никаких эмоций. И эль–Неренн отчего–то решилась спросить.
— Кто убил привратника, Лер?
— Я, — Леронн закрыла глаза. – Он не хотел отдавать ключи. Не стал отпирать потайные проходы.
Эль–Неренн молча смотрела в её глаза.
— Лучше бы ты меня убила, — Леронн открыла глаза, отвела взгляд.
— Хватит смертей, — эль–Неренн огляделась. Сколько тут всего… Полки, полки, полки. Чего только на них нет! Беличье гнездо, а не комната. – Мне не нужна твоя смерть.
— Что? – Леронн уставилась на неё, явно не веря своим ушам.
— Мне не нужна твоя смерть, — эль–Неренн склонилась над ней. – Если бы ты не подставляла меня, не подбивала других делать мне пакости – всё могло быть иначе.
Она встала.
— У меня дела, — эль–Неренн взглянула на часы. – Вот успокоительное. Лучше не сопротивляйся.
— Не надо, — попросила Леронн. – Развяжи меня. Пожалуйста.
— Ну уж нет.
— Прошу, — Леронн закрыла глаза. – Сделай укол, если хочешь, только развяжи.
Эль–Неренн сделала укол, осторожно отвязала ремни. Помогла Леронн усесться.
— Мама хотела видеть тебя, — эль–Неренн присела перед ней, глядя в глаза. – Расстроилась, что не смогла.
Леронн кивнула.
— Я буду спать. Только… помоги, — она указала глазами в сторону ванной комнаты, покраснела.
Минут через пять эль–Неренн помогла ей дойти до кровати, раздеться и улечься. Глаза у Леронн были подёрнуты дымкой.
Пожалуй, можно оставить её одну. «Колокольчик» рядом, если что. Эль–Неренн выключила свет, направилась к выходу.
— Книги, — услышала она. Едва различимый шёпот. Оглянулась – глаза Леронн закрыты.
— Книги, — повторила бывшая старшая. – Твои книги. Под кроватью, ближе к двери.
Эль–Неренн подождала, но более не последовало ни звука.
Книги действительно оказались под кроватью. Все. Эль–Неренн вытащила их наружу, сложила у двери – по ту сторону. Заперла дверь и перенесла книги туда, где им положено находиться.
Посидела в кресле, минут десять. Налила себе воды – чистой, на этот раз. Вздохнула. Ещё одна беседа. Но откладывать её не стоит.
* * *
В кладовке было душно, пахло пылью, старой обувью, мышами.
Мегин подняла голову, едва эль–Неренн включила свет и закрыла за собой дверь.
— Теарин, если вас не затруднит. Помогите дойти, пожалуйста.
— Дойти куда? – поинтересовалась старшая, хотя и так понимала.
— Куда и ей, — усмехнулась Мегин невесело. – Долго я так не выдержу.
Хорошо, никто не слышит, подумала эль–Неренн. Нанялась я, что ли – в туалет их провожать? Она вынула шприц, заменила в нём ампулу. Задумалась. Успокоительное или «угомон»? От «кошечки» можно ожидать всякого. Что–то не похоже, чтобы она плакала, как утверждает Риккен.
— Не потребуется, — Мегин равнодушно смотрела на шприц. – Я хочу поговорить, теарин. Не нужно усыплять меня.
Комната Мегин опечатана. Ладно. Развязать ей руки в локтях, запястья оставить связанными. Провела её в свою комнату.
— Может, развяжете? Очень уж неудобно, теарин.
— Ещё чего, — эль–Неренн тряхнула головой, вышла из ванной. – Справишься как–нибудь.
— Завтра тебя допросят, — сообщила эль–Неренн, когда с физиологическими задачами было покончено. Пояснила Мегин всё то же, что сказала и Леронн. «Кошечка» кивнула.
— Спасибо, теарин. Если можно, отведите меня обратно.
— В кладовку? – удивилась старшая. – За что это мне «спасибо»? – поинтересовалась она, запирая дверь. Мегин двигалась медленно – ноги затекли, должно быть.
— Вы могли сдать меня в полицию ещё сегодня. А так – ещё целая ночь.
Старшая усмехнулась, посадила Мегин на ящик, сама села на другой.
— Ты говоришь так, будто в полиции тебя убьют.
— Убьют, — кивнула Мегин, опуская голову. – Только не в полиции, по дороге. А может, и в полиции.
Эль–Неренн встала, ощущая, как её охватывает раздражение. Сейчас заплачу от жалости. В полиции её, видите ли, убьют. А что вы сделали со мной – дружески пошутили?
— Останьтесь, теарин, — голос Мегин не изменился. Оставался ровным, лишённым эмоций. – Мне не с кем больше поговорить. Это последняя просьба.
Эль–Неренн некоторое время постояла, затем кивнула и уселась. Ноги болят. Скоро захочу спать. Провалиться Мегин с её исповедью.
- - -
— Сколько она вам предложила? – неожиданно спросила Мегин, держа голову склонённой.
— Кто? – эль–Неренн растерялась. Мегин подняла взгляд.
— Не надо, теарин. Вы понимаете, о ком я. На вас её метка, на левом локте.
Пять тёмных пятнышек, подумала эль–Неренн. Да уж, метка.
— «Мама Львица»?
— Она, теарин. Сколько она предложила за меня?
Наваждение какое–то.
— Никто мне ничего не предлагал.
Мегин кивнула и вновь опустила голову.
— Слушай, — эль–Неренн с трудом подавляла злость. – Я не буду ничего доказывать, не стану оправдываться. Ясно? Никто мне за тебя ничего не предлагал.
— Не сердитесь, теарин. Со мной говорил её человек. Тот, что был на площади, в кафе.
Эль–Неренн вспомнила черноволосого Скорпиона. «Не хочешь напоследок немного развлечься?»
Старшая рассмеялась.
— А, этот любитель экзотики. Да, мы говорили. Но ты здесь ни при чём.
— Вы говорили не обо мне?! – Мегин явно была потрясена.
— Нет, обо мне. Руки у него чесались. Или ушки. Я не стала уточнять.
— Он поймал меня, — Мегин опустила голову. – Тогда, когда я попыталась бежать. Сказал, что вы договорились с Львицей. Собираетесь сдать меня.
— И ты поверила?
— Меня привезли к Львице, теарин. Она проиграла мне запись вашего разговора. По телефону.
Эль–Неренн прикоснулась к подбородку «кошечки», заставила поднять взгляд.
— Мегин, за мою голову предлагали большие суммы. С пятью нулями и больше. Подумай, сколько стоит изготовить такую запись?
Мегин долго смотрела в глаза старшей.
— Великое Море, — хрипло произнесла она. – Что же я наделала.
Эль–Неренн просидела несколько минут, но «кошечка» не издавала ни звука. Хватит. Пора спать.
— Подойди, сестра, — попросила Мегин, держа голову склонённой. – Я не трону тебя.
Эль–Неренн едва не прошлась ещё раз насчёт «сестры», но решила сдержаться. Пожала плечами, осторожно встала. Сделала шаг в сторону Мегин.
— На затылке, под волосами, — Мегин не поднимала головы. – Серебряная заколка. Отстегни её.
Украшение выглядело дорогим на вид. Что–то я раньше не замечала такой. Прятала под волосами? Наверное, единственная её драгоценность. Деньги сгорают у неё в руках, вспомнила эль–Неренн слова Риккен.
Что–то привлекло внимание эль–Неренн. Необычный орнамент на верхней части украшения. Она провела по нему пальцем несколько раз…
Тихий щелчок. Металлическая скоба оказалась своего рода ножнами – внутри скрывалась тонкая металлическая пластинка. Остро отточенная — крохотный кинжал. Поверхность её блестела. Чем–то смазана. Эль–Неренн осторожно потянула носом. Терпкий, приятный запах.
— Не поцарапайся, — Мегин подняла голову. Встретилась взглядом с эль–Неренн.
— Vessian el an Vorgh Thevis, — медленно проговорила «кошечка» и закрыла глаза.
Эль–Неренн показалось, что всё это ей снится. Мегин ждала, закрыв глаза, ждала чего–то. Эль–Неренн медленно опустилась перед ней на корточки. Смотрела на осунувшееся лицо «заговорщицы». Сумасшедшая ночь.
Эль–Неренн осторожно нажала на «ножны»; ещё один щелчок – и в руке вновь обычная заколка. Старшая принюхалась. Никакого запаха. Ужасная вещица. И всё это время Мегин ходила с ней?
Эль–Неренн медленно сняла левую перчатку. Прикоснулась к щеке «кошечки». Кожа той была холоднее льда.
Мегин вздрогнула, открыла глаза.
— Хватит смертей, — эль–Неренн встала. – Мне не нужна смерть – ни твоя, ни Лер.
Мегин кивнула, не отводя взгляда от глаз старшей.
— Не знаю, почему я это делаю, — эль–Неренн обернулась у двери. – Постараюсь помочь тебе. В память о том, что было. Но если не получится, я верну тебе это, — она показала заколку. – Обещаю.
Мегин кивнула ещё раз.
— Оставь свет, — попросила она, когда эль–Неренн протянула руку к выключателю.
* * *
— Теарин! – громкий шёпот за дверью. – Ньер, проснись. Скорее!
«Колокольчик» мигает красным. Ну да, звук выключен – лучше уж пусть в дверь стучат. Не так противно просыпаться от стука.
Это оказалась Тери.
— Что там? – спросила эль–Неренн громко, одеваясь. Ни рук, ни ног. Без четверти три. Двух часов поспать не дали – что там ещё стряслось?
— Лер, теарин. Пожалуйста, поторопитесь.
Тери была не на шутку взволнована.
Что там ещё с Леронн? В голову успело прийти с десяток видений того, что случилось. И беспокойнее всего было такое: врач, подменивший ампулы – и Леронн, умирающая от слишком большой дозы лекарства. Или от яда. Концы в воду!
Несмотря на усталость и туман перед глазами, эль–Неренн сумела облачиться меньше, чем за полминуты.
Выскочила в коридор, не забыв захлопнуть за собой дверь и кинулась было в сторону комнаты Леронн, как Тери поймала её за руку.
— Не туда, теарин, — пояснила она шёпотом. – Идёмте.
Они бегом промчались по комнатам и коридорам (охранники, новые лица – когда успели нанять?) покинули дом через боковой выход. Тери указала в сторону «Лунного дома». Там, по традиции, уединяются хозяева, когда «встречают луну». Но прислуге такой привилегии не положено – либо отвары, либо таблетки, либо заточение в своей комнате. Что за странность?
Охрана была и здесь. Посветили фонариком в лицо (хотя небо украшала полная луна) – пропустили.
Эль–Неренн заходила сюда лишь однажды. И только в комнату для прислуги. Сейчас она вошла в прихожую – где тоже дежурит охрана. Это понятно, «под луной» человек весьма уязвим. Весьма.
Здесь уже были врач, Сейгвер, и… кухарка.
— Простите, теарин, — Асетт–Геллерин сделала знак и Тери, кивнув, выбежала на улицу. – Беспокойная ночь. Мы перенесли Леронн сюда – по приказу госпожи. Вам следует войти к ней, — она указала на дверь. – Первой.
Что ещё за… Ну да, «луна» у Леронн не скоро. Ну, сбой, ничего необычного – после таких переживаний бывает и хуже.
— Почему я? – эль–Неренн принимала все усилия, чтобы оставаться вежливой. – Сейгвер, что происходит?
— Теарин, — врач коротко поклонился. – У Леронн сейчас первый вступительный цикл. Полноценный. Думаю, это вызвано недавними событиями.
Эль–Неренн замерла. Голова ещё плохо соображала.
— Позвольте мне, — кухарка отвела старшую в сторону. – Теарин, теперь вы приходитесь ей Esan Tyath. Понимаю, это вряд ли то, о чём вы мечтали, но это так. Вы должны войти к ней. Времени мало.
— Esan Tyath, — повторила эль–Неренн, ошарашенная. – «Младшая матерь». Великое Море, я что – инициировала её?!
Кухарка кивнула.
— Почему вы считаете, что я? – эль–Неренн не сразу осознала, сколько новых неприятностей может повлечь такое событие.
— Это легко, — Асетт улыбнулась, мягко взяла старшую за локоть, вынудила усесться на стул. Села на соседний. – Вот, теарин. Я протёрла ей этим голову и лицо, — она протянула прозрачный пакет, внутри которого было полотенце. – Только осторожно. Запахи очень сильные.
Эль–Неренн осторожно приоткрыла пакет. Скривилась – «сильные» — это ещё мягко сказано. И сильнее всего был её, эль–Неренн, собственный, личный запах. Такой ни с чем не спутаешь.
— Войдите к ней, — Асетт указала глазами на дверь. – Ей нужна помощь.
— Почему я? – шёпотом спросила эль–Неренн. – Почему я?! – крикнула она. Охранник поднял голову, Сейгвер сделал знак – всё в порядке. – Я же не врач! Вы с ума сошли? Она же умрёт!
— Умрёт, — кухарка кивнула, — если ей не помочь. Первой должны войти вы. Только вы можете прикасаться к ней первой. Только вы можете разрешить остальным видеть её. Прошу, теарин.
— Но я ничего не знаю, — прошептала эль–Неренн жалобно, опускаясь на стул. Кухарка поддержала её за локоть. – Я никогда…
— Понятно, — Асетт кивнула, обернулась, взглянула в глаза доктору. Тот кивнул, подошёл к охраннику, что–то шепнул. Охранник молча встал и, вместе с врачом, покинул помещение.
— Я расскажу, — Асетт подвела её под локоть к столику у двери. На нём было сложено, стопкой, множество каких–то свёртков. Пахло лекарствами. – Вначале приведите её в порядок. Это неприятно, но придётся стерпеть. Здесь всё необходимое. Выпейте вот это, – протянула стакан с зеленоватой жидкостью. Пахло травами.
— Это ещё зачем? – подозрительно взглянула старшая.
— Чтобы притупить чутьё, теарин. Запахи очень сильные.
Эль–Неренн молча взяла стакан, выпила залпом. Горько, страшно горько. Кухарка протянула стакан с водой.
— Запейте. Я буду здесь, теарин. Не забудьте постелить там вот это, — указала на толстую, пушистую на вид простыню. Эль–Неренн видела такие. Когда работала в лечебнице. Поглощали почти всё, что на них проливалось.
— Человек в таком состоянии не всегда следит за собой, — пояснила Асетт спокойно. – С вами такого ещё не было, теарин? «Старшей луны» вы ещё не встречали?
Отчего–то при разговоре с Асетт эль–Неренн не испытывала смущения.
— Нет, — покачала она головой. – У меня всё, не как у людей. Всегда.
Асетт улыбнулась ещё раз, погладила старшую по щеке. Эль–Неренн улыбнулась в ответ, ощущая, что напряжение и страх проходят.
— Всё ещё будет, теарин, — Асетт оставалась спокойной. – Я дождусь вас.
* * *
Сильнее всего это напомнило эль–Неренн работу в лечебнице. Самые неприятные моменты работы. Той работы, с которой почти никто не хочет связываться. Сейчас воспоминания ожили – все.
Раздеть и вымыть – протереть – стонущую и непрерывно двигающуюся Леронн оказалось занятием непростым. Запахи висели густым плотным покрывалом.
От некоторых звуков, издаваемых, Леронн, в голову эль–Неренн начинали вонзаться иголочки. Хуже всего было то, что работать приходилось в сумраке – яркий свет навредит.
Минут за тридцать справилась. Убрала, сложила бельё, постелила новое. Это была не просто комната – роскошные апартаменты. Двери и стены явно звуконепроницаемые – Леронн, несомненно, «пела» всё это время, а звуков не доносилось.
Узкая серебристая полоска. Луна. Насчёт луны ничего не было сказано. Эль–Неренн приоткрыла занавеску; серебристая полоска выплеснулась из окна, разливаясь поверх постели.
Леронн сразу же притихла. Страшный оскал на её лице исчез. «Пение» сразу стало менее громким; она повернула голову в сторону луны, замерла.
— Ещё и ты на мою голову, — пробормотала эль–Неренн, усаживаясь рядом. Осторожно взяла Леронн за правую руку. Рука оказалась горячей, но жар не был лихорадочным, болезненным. Леронн что–то пробормотала и вновь замерла.