Браун Сандра. Шарада

   Ее мозг был до краев переполнен информацией, вызывающей отрицательные эмоции; она больше не могла его перегружать.
   – Мы ходим по кругу, Джефф, – устало вздохнув, проговорила она. – Прошу меня извинить, но давай-ка на этом закончим. Я хотела бы принять горячую ванну, а затем попытаться уснуть.
   – А вы не будете бояться? Я мог бы остаться у вас на ночь в качестве охранника.
   – Спасибо. Но сторожевой пес у меня уже есть – припаркован невдалеке от дома.
   В дверях Джефф неловко обнял ее.
   – Пожалуйста, Кэт, заберите свое заявление об уходе.
   – Я его уже подала.
   – Но, когда вы отнесли его наверх, мистер Уэбстер уже ушел домой. Оно еще не вступило в силу. Подождите, пока не будет известна реакция на статью Труитта. Может быть, все окажется совсем не так, как мы думаем… Вам нельзя уходить, Кэт. Вы и эта программа – одно целое.
   – То же самое мне говорили и в отношении роли Лоры Мэдисон. Этого персонажа давно уже нет в телесериале, а он до сих пор регулярно выходит в эфир каждый день в двенадцать часов.
   – Это не одно и то же. «Дети Кэт» – главное дело вашей жизни. Программа слишком важна для вас. Для всех нас.
   Она попыталась развеять его озабоченность шуткой.
   – Меня не обманешь. Дойл. Ты просто пытаешься сохранить свое рабочее место.
   Кэт долго смотрела ему вслед, затем удостоверилась; что полицейская машина без опознавательных знаков все еще стоит на своем месте. Сначала она была недовольна тем, что наблюдательный пост находится в непосредственной близости от ее дома, но теперь от мысли, что ей не придется долго ждать помощи, ей становилось легче на душе.
   Циклоп мог вернуться. Он все еще жаждал крови. Но Кэт действительно верила, что он ничего не знал о переданной Труитту сплетне. Закулисная тайная интрига не вязалась с образом Циклопа. Нож – да. Но не такие изощренные уловки.
   Если это не он звонил Труитту, тогда кто же? И как звонивший додумался назваться именем ее врага. Циклопа? Кому настолько хорошо известны обстоятельства ее жизни? И кто этот таинственный второй свидетель, с которым говорил Труитт?
   Продолжая искать ответы на все эти вопросы, Кэт погрузилась в ароматную пену.

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

   Его лицо исказила гримаса усталости, на лбу выступили многочисленные капли пота. Пот стекал ему в глаза и жег их.
   Он так тяжело дышал, как будто бежал в гору марафонскую дистанцию, до предела истощая физические силы, ища забвения от тяжелого чувства вины и отпущения грехов. Он и не обманывал себя тем, что занимается любовью. Это было скорее самобичеванием.
   Он бесстыдно пользовался ее чувственностью: мог брать ее, не говоря ни слова любви и даже не приласкав, и она никогда не жаловалась, послушно исполняя все его желания. И чем больше он требовал, тем больше она давала.
   Но ее послушание тоже не было основано ни на любви, ни на сострадании. Она хотела, чтобы он продолжал быть ее любовником, из чисто эгоистических соображений. Оба получали от этой связи то, чего хотели.
   Секс для них был прежде всего удовлетворением желания. Чем откровеннее и непристойнее они себя вели, тем большее удовлетворение получали друг от друг. Их взаимоотношения были незаконны, и даже по этой причине они являлись грешниками. И поэтому ничего не теряли, давая волю своим самым безумным фантазиям.
   Обхватив ее сзади руками, он стал мять ее груди. Его влажный от пота живот мягко и ритмично стукался о ее ягодицы. Ей не нравилась эта поза, но ее собственное желание было слишком сильным. Она выгнула спину, как кошка, и впилась острыми ногтями в простыню. Достигнув оргазма, она даже выкрикнула в его адрес какое-то ругательство. Он кончил одновременно с ней, покрывшись с головы до ног липким потом; его сердце бешено стучало. Когда она упала лицом вниз на смятую постель, он навалился на нее сверху.
   Через несколько секунд она пробормотала:
   – Слезь. Ты меня раздавишь.
   Он перевалился на спину, широко раскинув руки и все еще пытаясь восстановить дыхание. Она на четвереньках подползла к краю постели, встала и накинула на себя халат.
   – Тебе было больно? – спросил он.
   – Но ведь без этого нельзя, разве не так?
   – Я знаю, что ты предпочитаешь другие позы.
   – Уверена, пещерным женщинам эта поза казалась очень романтической.
   Он пытался прочесть на ее лице сарказм, но не увидел его. Она редко высказывалась о чем-либо критически.
   Неожиданно раздался звонок в дверь – они удивленно переглянулись. Опершись на локти, он привстал с постели.
   – Кто бы это мог быть?
   – Придется пойти посмотреть.
   – Не надо, пусть звонят.
   – Нельзя. Вдруг это мой младший брат – ищет место, где бы проспаться.
   – А как же я? – воскликнул он с тревогой в голосе. Мысль о том, что кто-то может увидеть его в ее квартире, внушала ему ужас.
   – Успокойся: он никогда не задает вопросов. Моя личная жизнь касается только меня.
   Она поправила халат и, убедившись, что он достаточно плотно запахнут, быстро сбежала вниз и открыла дверь. До него донесся ее изумленный возглас:
   – О Господи! Вы-то что здесь делаете?
   – Привет, Мелия. Можно мне войти? Это не был ее брат. Это была Кэт Дэлани.
   – Боже, – простонал он, проведя рукой по все еще пылающему лицу. Потное тело начинало остывать, ему вдруг стало даже холодно, его охватил озноб.
   – Что вам нужно? – холодно спросила Мелия.
   – Выяснить отношения. Можно войти? Он услышал звук закрываемой двери и представил себе, как обе женщины готовятся свести между собой счеты.
   – Ну вот, вы вошли, – сказала Мелия. – Что дальше?
   – Это ведь все время были вы, не так ли? Именно вы затеяли всю эту грязную игру.
   – Понятия не имею, о чем вы, черт побери, толкуете, – раздраженно ответила Мелия. – Что вы себе позволяете? Заявляетесь сюда посреди ночи без всякого приглашения и начинаете нести какой-то вздор. Господи, наверное, вы самая ненормальная женщина на свете. По-моему, вам не мешает обратиться к психиатру.
   Кэт не сдавалась.
   – Разгадка все время была рядом – просто я ее не видела вплоть до сегодняшней ночи. И внезапно voila – ваше имя само собой возникло у меня в голове. Кинг.
   – Мне известно, как меня зовут, – паясничая, вставила Мелия.
   – Но ведь это не то имя, с которым вы родились, не так ли? Не настоящее ваше имя. Ваша настоящая фамилия Рейес. Вы переделали ее на английский манер и стали Мелией Кинг.
   – Да ну?!
   – Я в этом не сомневаюсь. И вы родственница Поля Рейеса.
   – Кого?!
   – Поля Рейеса.
   – Возможно. Я знаю далеко не всех своих многочисленных родственников.
   – Этого вы должны знать, – не унималась Кэт. – О нем писали все газеты, ведь это он убил свою жену бейсбольной битой. Его судили, но оправдали.
   – Послушайте, я совершенно не представляю, о чем вы говорите. Я не знаю никакого Рейеса. Поэтому, почему бы вам не убраться из моего дома?
   Кэт пропустила ее слова мимо ушей.
   – Поль Рейес разрешил взять сердце его жены для трансплантации.
   – Но я-то тут при чем?
   – Я считаю, что очень даже причем. И он тоже. Настолько, что вознамерился остановить сердце неверной супруги. Как вы все это устраиваете? Сейчас объясню. Вы находите тех, кому было пересажено сердце, а потом появляется он и убирает их. Ведь так?
   – Я не…
   – Да нет, это, конечно же, вы, – продолжала Кэт. – Вы имели доступ ко всей информации, ложившейся ко мне на стол, и были в курсе всех моих телефонных разговоров.
   – Я знаю только одно: вы самая настоящая психопатка, – закричала Мелия.
   – Все сотрудники телестанции были приглашены на барбекю – следовательно, вы видели меня там вместе с Майклом. А сегодня вам удалось пронюхать о моих отношениях с Циклопом. Вы знали, что Труитт мой враг и враг программы «Дети Кэт» и потому будет рад даже намеку на грязную сплетню обо мне. Поэтому вы попросили кого-то из ваших знакомых позвонить ему, может быть, самого Рейеса. Он представился Циклопом и поведал эту чудовищную ложь. Затем, когда Труитт стал вынюхивать подробности и искать свидетелей, вы с радостью согласились подтвердить выдвинутые против меня обвинения. Что может быть хуже: программа, призванная помогать детям, на самом деле является рассадником растления и жестокости.
   – Ну и воображение же у вас!
   – А упавший светильник – тогда в студии – это тоже плод моего воображения?
   – Я не имела к этому никакого отношения!
   – А выброшенные в мусорный бак мои лекарства?
   – Я тогда очень на вас обозлилась.
   – За что?
   – За то, что вы такая стерва!
   – И, может быть, за сердце, остановить которое хотите вы и ваша семья?
   – Я уже сказала вам, что не знакома с человеком по фамилии Рейес.
   – Джуди Рейес имела любовника. Вся семья сочла это оскорбительным, ведь так? И тогда вы стали орудием мести.
   – Господи, да что вы такое несете?!
   – Не надо отпираться, мисс Кинг. Как только я разгадала фокус с вашим именем, все стало на свои места. Вы пытались лишить меня покоя. Сначала светильник, затем анонимные послания с газетными вырезками, теперь эта история, подброшенная Труитту. Все это преследовало цель сломить меня. Сделать уязвимой. Чтобы потом, когда меня найдут мертвой – возможно, я захочу покончить жизнь самоубийством? – все говорили: «Да, знаете, она очень странно себя вела. Все последние месяцы она была на пределе». Скажите мне, Мелия, как вы с Полем Рейесом планировали меня убить? Сбить на дороге и сделать вид, что это несчастный случай? Насильно запихнуть в меня таблетки и сказать, что я не рассчитала дозу? Или снова устроить что-нибудь в студии? А?
   – Прекратите на меня орать! – взорвалась Мелил. – Я ничего обо всем этом не знаю.
   – Черта с два вы не знаете!
   – Ну хорошо. Конечно, мне известно, что вы получали анонимные послания по почте, но не я их вам посылала. И не я развинтила этот студийный светильник. Как вы себе это представляете, я влезла на потолок и повертела винтики? Да посмотрите же вы в лицо фактам.
   – Это и есть факты, – запальчиво выкрикнула Кэт. – Вы пришли в WWSA вскоре после того, как стало известно, что я тоже буду там работать. Но сделали вид, что пришли случайно. И вы возненавидели меня с первого же взгляда. – Кэт бросила это обвинение прямо ей в лицо.
   – Этого я не отрицаю. Но ваше дурацкое сердце здесь ни при чем!
   – Тогда за что?
   С галереи второго этажа послышался мужской голос:
   – Она считала, что я питаю к вам романтический интерес.
   Билл Уэбстер увидел, как Кэт вскинула голову и посмотрела вверх. Когда она узнала его, на ее лице явственно отразилось изумление. Ее большие голубые глаза неотрывно следили за ним, пока он спускался с лестницы. На нем уже были брюки и рубашка, но его ноги все еще оставались босыми.
   Уэбстер знал – Кэт сразу поняла, что он только что был в постели с Мелией, и у него не было никакой надежды оправдаться. Если бы он сейчас начал бормотать какие-то объяснения или отрицать очевидное, то лишился бы последних остатков достоинства.
   – Из этой неловкой ситуации, Кэт, вы можете сделать только один логический вывод. – Он взглянул на Мелию, у которой тоже был довольно неприбранный вид, даже в большей степени, чем у него. – В данном случае внешняя сторона не является обманчивой. Это именно то, чем кажется на первый взгляд.
   Он подошел к небольшому бару, где у Мелии всегда был запас его любимых напитков.
   – Мне нужно выпить. Леди, кому из вас налить? Уэбстер налил себе шотландского виски и выпил его залпом. Мелия, устроившись в углу дивана, не отрывала глаз от своих ногтей. У нее был вид человека, которому происходящее уже успело изрядно надоесть. Что касается Кэт, то она, казалось, приросла к полу.
   – Я сурово отчитал Мелию за ее проделку с вашими лекарствами, – начал Билл. – Это была глупая ребяческая выходка, и я предупредил ее, чтобы ничего подобного больше не повторилось.
   – Он меня просто доконал своими нравоучениями, – обиженно протянула Мелия.
   В глазах Кэт легко читались беспощадные обвинения, но Билл заставил себя держаться стойко.
   – Я очень сожалею, что вам стало известно… это, – продолжал он. – Но, поскольку ваши обвинения в адрес Мелии были напрасны, я счел необходимым вмешаться и восстановить справедливость.
   – Это просто невероятно, – заговорила наконец Кэт. – Хотя теперь мне многое становится понятным, например, почему вы снова взяли ее на работу после того, как я ее уволила. – Она с отвращением фыркнула – реакция, которая его нисколько не удивила. – Вы знаете, а ведь Ненси подозревает, что у вас роман со мной.
   – Она мне никогда об этом не говорила, – соврал он.
   – Почему вы спите с ней, – Кэт пренебрежительно кивнула в сторону Мелии, – когда женаты на такой удивительной женщине, как Ненси?
   – Если она такая чертовски удивительная, то что же он тогда делает у меня в постели? – спросила Мелия. –
   Трахается до помутнения рассудка, вот что, – самодовольно добавила она.
   – Прошу тебя, Мелия, позволь мне самому ответить на все вопросы, – недовольно проговорил Уэбстер и снова повернулся к Кэт. – Это мое дело, мисс Дэлани. Вы уже несколько раз давали мне понять, что не любите, когда кто-то вмешивается в вашу личную жизнь, – я заслуживаю того же.
   – 0'кей, – коротко ответила Кэт. – Но я думаю, что именно ваша любовница преследовала меня.
   – Вы ошибаетесь, – просто сказал он.
   – У меня не было времени проверить ее документы или выяснить, где она была и что делала последние несколько лет, но я это обязательно сделаю. И, если выяснится, что она находилась поблизости от тех троих, которым были пересажены сердца и которые затем умерли, я поставлю в известность Министерство юстиции.
   – Я всю свою жизнь прожила в Техасе, – вмешалась Мелия. – И, к вашему сведению, фамилия моего отца действительно Кинг. Я латиноамериканка только на четверть, что вдребезги разбивает эту вашу теорию относительно Рейеса. В любом случае, мне глубоко наплевать, откуда взялось ваше сердце. Я просто не хотела, чтобы вы думали, что стоит вам здесь появиться, и Билл уйдет от меня к вам.
   – Он вам не принадлежит.
   – Неужели? Жаль, что вы не пришли сюда на пять минут раньше, вы бы так не говорили. Я поставила его на колени.
   Билл почувствовал, что его лицо заливает краска.
   – Мелия начала ревновать к вам, когда вы только приехали сюда, – сообщил он Кэт. – Она считала, что я заменю ее вами, но я уверил ее, что наша дружба совсем другого рода.
   Кэт снова повернулась лицом к Мелии, лениво перебиравшей пальцами пряди волос.
   – Не верю, что вы такая невинная овечка. Во всяком случае, это ведь именно вы подтвердили смехотворную клевету о совращении малолетних?
   Рука Мелии безжизненно упала, плечи поникли. Билл приблизился к ней вплотную.
   – Мелия? Это правда? – Она подняла на него глаза: в них читалось недовольство. И вина. У него возникло нестерпимое желание ударить ее наотмашь по лицу. – Отвечай мне.
   Она соскочила с дивана.
   – Ну, да, да, звонил мне этот самый газетчик! Рассказывал, что ему сообщил какой-то рокер по имени Циклоп, и спрашивал, знаю ли я что-нибудь об этом. Я говорю:
   «Конечно знаю. Я видела Кэт Дэлани на барбекю с этим малышом. Она весь вечер таскала его с собой и прямо-таки поедала его глазами». Труитт спросил, была ли у нее возможность остаться с ним наедине. Я опять говорю: «Конечно, была. Собственными глазами видела, как она повела его в дом и никого поблизости не было».
   Потом он спросил, не может ли это быть связано с тем другим случаем, когда та пара отказалась от удочерения. Не могла ли та маленькая девочка тоже стать одной из жертв Кэт? Я ему ответила, что лучше воздержусь высказываться по этому поводу, потому что, когда это случилось, я работала в программе «Дети Кэт» и не хочу оказаться замешанной в этой истории.
   – О Господи, – прошептала Кэт, испытывая отвращение и вместе с тем невольное уважение к Мелии. Затем она повернулась к Уэбстеру. – Послушайтесь моего совета, Билл: старайтесь, чтобы эта женщина была вами довольна. Если вы когда-нибудь вдруг решите покончить с этой жалкой интрижкой, один Господь знает, что она сделает с вашей жизнью. Хотя, надо сказать, вы этого вполне заслуживаете. – Кэт перевела дыхание, стараясь справиться с нараставшим гневом. – Ее ни на чем не основанная ревность в отношении меня едва не разрушила программу «Дети Кэт». Она чуть не свела на нет все, чего мы с таким трудом достигли. Ее ложь могла бы повлиять на десятки ребячьих жизней. Они лишились бы будущего, и все из-за этой… – Она махнула рукой в сторону Мелии. – Вы считаете, она того стоит?
   Уэбстер сделал жалкую попытку защитить себя:
   – Я не позволю вам судить меня и Мелию, Кэт. Однако я сожалею, что сегодня вам пришлось выслушать всю эту перебранку.
   – Перебранку?! – повторила за ним Кэт, давая понять, что он выбрал крайне неудачное выражение. – Одного сожаления мало. Здесь вы одними извинениями не отделаетесь. – Она взяла лежавший на приставном столике радиотелефон и вручила ему. – Я уверена, вы знакомы с главным редактором этой газеты. Позвоните ему. Пусть эту статью не публикуют.
   – Кэт, это невозможно. Слишком поздно. Несомненно, она уже в наборе.
   – В таком случае вам не мешало бы лично явиться в типографию и отключить машины от сети. Если вы не остановите публикацию этой бессовестной лжи, я клянусь вам, что у них завтра же будет еще одна статья, которая по сенсационности полностью затмит предыдущую. Мне очень не хочется причинять боль Ненси, но я буду вынуждена пойти на это, чтобы обезопасить «Детей Кэт». Вы ведь меня прекрасно знаете: я слов на ветер не бросаю.
   Она с гневом воззрилась на Мелию.
   – Что же касается вас, то вы просто девка. Глупая, злая и испорченная девка. – Затем Кэт снова обратила свое презрение на Билла: – А вы посмешище. Жалкое подобие человека среднего возраста, который пытается вернуть молодость с помощью сексуальных утех. И подумать только, ведь я когда-то вами восхищалась!
   Презрительно фыркнув, она двинулась по направлению к двери.
   – Предлагаю начать звонить, а то действительно будет поздно.

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ

   Когда Кэт вернулась домой, до рассвета оставался какой-нибудь час. Выйдя из квартиры Мелии, она почувствовала, что слишком расстроена, чтобы спать. Но это было несколькими часами раньше. Теперь же ей казалось, что она может проспать целый месяц. Кэт скинула туфли, вытащила из-за пояса джинсов полы рубашки и направилась в спальню.
   Проходя через гостиную, она вдруг услышала какой-то шорох.
   – Где ты, черт побери, была?
   – Тьфу, Алекс, как ты меня напугал!
   – Я уже полночи тут поджидаю.
   Он включил настольную лампу и сощурил глаза, привыкая к яркому свету. Затем поднялся с кресла, в котором провел несколько часов.
   – Так где ты все это время была?
   – Ездила по улицам.
   – Ездила по улицам?!
   – В Сан-Антонио нет пляжа, вот и пришлось поездить.
   – И ты считаешь, что все это имеет какой-то смысл?
   – Да, но не для тебя. Для меня имеет. А что ты делаешь в моем доме? Я не заметила снаружи твоей машины. Как ты вошел?
   – Моя машина припаркована в соседнем квартале. Я прошел сюда дворами и влез через окно на кухне, так же, как и в прошлый раз. Там очень хлипкий замок. Тебе бы надо его заменить. А почему ты не включила сигнализацию?
   – Я подумала, что это лишнее, поскольку в машине недалеко от дома дежурит полицейский и наблюдает за всем, что здесь происходит.
   – Мимо него проскочить – раз плюнуть. Если это могу сделать я, то может и кто-нибудь еще.
   – Вот тебе и обещанное Хансейкером наблюдение, – пробормотала она.
   – А почему он не поехал за тобой?
   – Он пытался это сделать, но я сказала ему, что только съезжу в магазин и быстро вернусь. А сейчас, проезжая мимо, я видела, как он зевает. Наверное, хорошенько вздремнул и теперь просыпается.
   – Скорее всего. У тебя как, все в порядке? Она кивнула.
   – По твоему виду не скажешь. Выглядишь просто отвратительно, – констатировал он. – И где же ты ездила, что тебя не было несколько часов?
   – Нигде и вместе с тем везде. И перестань ко мне приставать с расспросами. Это ты влез ко мне в дом, а не я. Я хочу есть.
   Поскольку ее мечтам – лечь и отоспаться – в ближайшее время явно не суждено сбыться, она решила хотя бы утолить голод. Со времени принесенных Джеффом чизбургеров, от которых она отломила пару кусочков, у нее во рту и маковой росинки не было.
   Алекс прошел вслед за ней на кухню. Вытащив из кладовки коробку овсяных хлопьев, Кэт наполнила салатницу.
   – Хочешь?
   – Нет, спасибо.
   – У тебя появились какие-нибудь новости?
   – Да. Но сначала твоя очередь рассказывать. Куда ты ездила и зачем? Что произошло с тех пор, как вчера днем ты вышла из офиса Хансейкера?
   Набрав в рот подслащенной овсянки с орехами и изюмом, Кэт ответила:
   – Ни за что не поверишь.
   – А ты попробуй.
   Она сделала ему знак сесть. Алекс оседлал один из кухонных стульев. Не переставая жевать, Кэт рассказала ему о Роне Труитте и обо всем, что произошло после того, как он нанес свой удар.
   – Но, оказывается, ему звонил вовсе не Циклоп.
   – Откуда ты знаешь?
   – Вчера вечером, когда мы с Джеффом сидели в этой самой кухне и мои слезы по поводу неминуемого краха моей программы капали прямо в пиво, позвонил рокер из преисподней. Он, естественно, не выразил мне особой любви, но зато начисто отрицал, что ему что-либо известно о сообщенной Труитту сенсационной сплетне.
   – Может быть, он врал?
   – Возможно, но мне так не показалось.
   – Если не он, то кто же?
   – Остается загадкой. Зато я знаю, кто подтвердил эти возмутительные сведения. Мелия Кинг. Ты ее помнила, – приторно-сладко проговорила Кэт. – Ожившая картинка из журнала для мужчин.
   Алексу было не до мелких обид.
   – Вполне резонно, – без тени улыбки заметил он. – Между вами с первого дня будто кошка пробежала.
   – А теперь я знаю почему. Она уже давно спит с – как бы поточнее сказать – человеком, которого подозревают в том, что он без ума от меня.
   – Уэбстером?!
   – Не могу тебе передать, какой это был удар по моему самолюбию, когда я узнала, что он предпочитает ее мне, – ядовитым тоном проговорила Кэт и рассказала ему о сцене в квартире Мелии.
   – Вот сукин сын! – воскликнул Алекс, стукнув кулаком по столу. – Я как чувствовал, что он скользкий тип.
   Разве я оказался не прав?
   – Я всегда считала Билла чрезвычайно умным, проницательным и даже в какой-то степени расчетливым, в конструктивном смысле этого слова. А оказывается, он лгун, обманщик и прелюбодей. В моих глазах такие люди представляют собой низшую форму земной жизни. Я никак не пойму, почему некоторым семейным людям так трудно устоять перед совершением греха прелюбодеяния. Если хочешь спать сегодня с одним, завтра с другим, зачем вообще выходить замуж или жениться? – Она заметила, что Алекс едва заметно поморщился. – Ты не согласен со мной?
   – Я согласен, что в теории все выглядит очень гладко. Но в жизни человеку приходится сталкиваться с различными искушениями. Иногда бывают смягчающие вину обстоятельства.
   – Ты хочешь сказать, что любые намерения и поступки можно объяснить задним числом? Но я не вижу, какие доводы мог бы привести Билл, чтобы оправдать эту свою связь с Мелией. – Кэт все еще пребывала в ярости, но она также ощущала и острое чувство утраты. Безусловно, Билл Уэбстер не обязан был давать ей отчет о своей личной жизни. И все равно она чувствовала, что ее предал человек, которого она уважала и которым восхищалась. И от этого было больно. – Ну зачем ему рисковать браком с такой великолепной женщиной, как Ненси, настоящей леди, ради какой-то злобной потаскушки?
   – Вероятно, Мелия хорошо знает свое дело.
   – О, это несомненно. Но меня больше всего беспокоит то, что Ненси считает, что это я. – Доев овсянку, Кэт встала из-за стола и принялась заваривать кофе. – Я готова была его задушить. Нашей программе чуть не пришел конец только из-за того, что он не может держать штаны застегнутыми. На всем протяжении этой сцены он, как мог, пытался сохранить достоинство, но я видела, что ему очень стыдно. Я думаю, он достаточно унижен, и надеюсь, что у него будут отчаянно потеть ладони, когда он, Ненси и я в следующий раз окажемся в одной комнате. Кофе?
   – Да, пожалуйста,
   Кэт вернулась к столу с двумя полными чашками.
   – Выйдя от Мелии, я почувствовала, что слишком расстроена, чтобы возвращаться домой, поэтому решила проехаться и попытаться привести свои мысли в порядок.
   – Ты думаешь, Уэбстер сможет остановить публикацию этой статьи?
   – Я думаю, он сделает все от него зависящее. Если же это ему не удастся, он потребует опровержения того же объема и значимости, что и сама статья, и будет настаивать на том, чтобы газета взяла на себя всю ответственность за совершенную ошибку. – Она невесело улыбнулась. – Избежав этой катастрофы, я теперь должна беспокоиться всего лишь о том, чтобы пережить послезавтрашний день.
   – Это не повод для шуток.
   – Еще бы!
   – У меня есть хорошая новость.
   – Очень кстати.
   – Сегодня днем звонила Айрин Уолтерс. Угадай, кто гостит у них в этот уик-энд? Джозеф. У Кэт потеплело в груди от радости.
   – Это… это просто великолепно. Ах, как хочется, чтобы у них все получилось. Он же просто умница, такой милый. Я никогда не забуду, как он сказал, что не будет в обиде на меня, если его никто не усыновит.
   – Держу пари, что это верняк, – посмеиваясь, сказал Алекс. – Айрин говорит, что, посмотрев сюжет о мальчике, они сразу же влюбились в него. Им, правда, еще надо закончить курсы для будущих родителей, но пока что он немного у них погостит. Чарли собирается начать учить его играть в шахматы. А Айрин уже раздобыла список его любимых блюд. Они даже хотят постричь и причесать Бандита, чтобы тот произвел на мальчика хорошее впечатление.