Браун Сандра. Шарада

   – Да, но мои… Мелия, где мои таблетки?
   – Что?
   – Мои таблетки. Мое лекарство. Где оно?
   – Разве не там, где вы его держите, не в ящике стола? – В голосе Мелии чувствовалось легкое удивление.
   – Конечно, оно должно быть там, но его нет.
   Кэт захлопнула ящик, затем тотчас рывком открыла его снова, как будто надеялась, что все это окажется просто обманом зрения.
   Но ящик был пуст. Ее таблетки безвозвратно исчезли.
   В дверях появилась Мелия.
   – Я сказала мисс Паркс, что вы ей перезвоните. Что случилось?
   – То, что я сказала. – Сама того не желая, Кэт почти прокричала эти слова, затем быстро овладела собой. – Пропало мое лекарство, – спокойно констатировала она. – Я храню все таблетки здесь, в нижнем ящике стола. Всегда. Но сейчас их нет. Кто-то их взял.
   – Кому могут понадобиться ваши таблетки? Кэт пристально посмотрела на нее.
   – Это как раз то, что я хотела бы знать. Вошел Джефф.
   – В чем дело?
   – Кто-то взял мои таблетки из ящика.
   – Что?!
   – Вы что, оба оглохли? – снова закричала она. – Я должна повторять каждое слово? Кто-то пробрался сюда и украл мое лекарство.
   Кэт знала, что ведет себя неразумно, но эти таблетки означали для нее жизнь.
   Джефф обошел вокруг стола и заглянул в пустой ящик.
   – Кому могло прийти в голову украсть ваши таблетки? Кэт запустила руку в волосы.
   – Я ее уже об этом спрашивала, – понизив голос, проворковала Мелия. – Она прямо-таки взвилась.
   – А вы не могли переложить их в другое место? – подал идею Джефф. Но его искренняя и вежливая попытка помочь только усилила раздражение Кэт.
   – Можно переложить в другое место пачку аспирина, а спустя шесть недель найти ее в кармане пальто. Но трудновато потерять сразу четырнадцать пузырьков с таблетками.
   – А вы не могли забрать их домой вчера вечером?
   – Не могла! – Ее голос опять сорвался на крик. – У меня два комплекта лекарств. Один для дома. Другой для работы. Таким образом я могу принимать дневную порцию здесь. А иногда и вечернюю, если задерживаюсь допоздна.
   Три лекарства из четырнадцати были жизненно необходимы Кэт, чтобы не произошло отторжение тканей. Остальные одиннадцать предназначались для нейтрализации вызываемых ими побочных эффектов. Она скрупулезно придерживалась предписанных трех доз в день.
   – Если бы я утащила все четырнадцать пузырьков домой вчера вечером, чего я не делала, я бы это запомнила, – заверила Кэт своих сотрудников. – Кто-то рылся в моем столе и взял их. Кто приходил сюда сегодня утром?
   – Только я и мистер Уэбстер, – ответила Мелия. – Он принес видеопленку и хотел, чтобы вы ее просмотрели. – Она показала рукой на лежавшую на столе кассету. – По крайней мере, я видела только его.
   – А вы никуда не отлучались со своего места? – спросил Джефф.
   Мелии не понравился его вопрос – гневно сдвинув брови, она тут же выпалила:
   – А вы бы предпочли, чтобы я писала прямо на стул? Конечно, я пару раз отлучалась в туалет, а также ходила обедать. С каких пор это считается преступлением?
   Кэт ужасно не хотелось подозревать в этой злой шутке Мелию. К тому же она в любом случае не видела смысла высказывать ей свои подозрения. Если Мелия виновна, она станет это отрицать. Если же нет, подобное обвинение еще больше увеличит существующую между ними пропасть.
   Еще важнее было то, что, попав в чужие руки, лекарство могло нанести существенный вред.
   – Мелия, пожалуйста, дозвонитесь до доктора Салливана. – Офис местного кардиолога, к которому ее направил Дин, находился неподалеку. – Найдите его, где бы он ни был, и передайте, чтобы он позвонил в аптеку и попросил их как можно скорее прислать мне необходимые лекарства.
   Мелия повернулась и молча вышла из комнаты.
   – Я могу заехать к вам домой и привезти ваши таблетки, – предложил Джефф.
   – Спасибо. Но, если уж на то пошло, я могу съездить домой сама.
   – Вы слишком расстроены, чтобы вести машину. Хотя Кэт и не хотелось признаваться в этом, она была действительно очень расстроена. Вообще-то лекарства можно было легко возместить, ведь запас, хранившийся в ее ящике, не был единственным и последним на свете. Но ее потрясло то, что кто-то украл у нее нечто более ценное, чем ювелирные украшения, меха или деньги. От этих таблеток зависела ее жизнь.
   – Благодарю за предложенную помощь, Джефф. – Она постаралась придать своему голосу как можно больше спокойствия. – Но я надеюсь, что очень скоро мне доставят необходимые лекарства из аптеки.
   Кэт вышла из своего кабинета – Джефф следовал за ней по пятам.
   – Куда вы идете?
   – Я дозвонилась до доктора Салливана, – сообщила Мелия, когда Кэт поравнялась с ее столом. – У него сейчас пациент, но его медсестра обещала немедленно передать ему вашу просьбу.
   – Спасибо.
   Кэт повернулась к Джеффу.
   – Если какой-то сукин сын думает, что это смешно, я намерена его разубедить.
   Отдел новостей был настоящим раем для любителей дурацких шуток. Его сотрудники постоянно соревновались между собой, чей розыгрыш окажется самым удачным – или неудачным, в зависимости от того, с какой стороны смотреть.
   Проделки были самого разного пошиба. Кто-то мог подложить в общественный холодильник специально изготовленную из пластика рвотную массу, а кто-то распространить слух о том, что президента США только что застрелили в мужском туалете заправочной станции на тридцать пятой автомагистрали.
   Кэт подошла к столу редактора. Это был седоватый брюзга, привыкший, несмотря на эмфизему легкого, курить одну сигарету за другой и недовольный тем, что отдел новостей объявили зоной, свободной от курения. У него постоянно был хмурый вид, и он ни с кем не поддерживал дружеских отношений. Несмотря на все это, он заслужил всеобщее уважение, поскольку обладал удивительным чутьем на новости. Когда он приказывал что-то сделать, даже наиболее эгоистичные репортеры не решались ему перечить.
   С ним чуть не случился припадок, когда Кэт нажала на клавишу интеркома на его столе.
   – Эй, ребята, – ее голос, усиленный громкоговорителями, загремел на весь зал, разделенный перегородками на ряды персональных рабочих столов, – эй, все, – поправилась она. Кэт уже знала, что техасцы не любят обращение «эй, ребята». – Хочу сообщить тому больному, который решил пошутить и украл у меня таблетки против отторжения тканей, что это вовсе не смешно.
   – О чем, черт побери, вы говорите? – пропыхтел редактор.
   Не обращая на него внимания, Кэт продолжала говорить в интерком:
   – Было по-настоящему смешно, когда мои гигиенические салфетки использовали для того, чтобы обеспечить звукоизоляцию нашего буфета. Я сама смеялась над собственным портретом с закрученными кверху усами и подрисованной третьей грудью. Но то, что случилось сегодня, это уже не смешно, ясно? Я не жду, что виновный сознается, прошу только впредь этого не делать.
   – Отойдите от этой штуки. – Редактор отобрал у Кэт свой интерком, которым до нее не смел пользоваться никто, кроме него самого. – Что вас так взбесило?
   – Кто-то стащил мои таблетки.
   Сотрудники отдела новостей вышли из-за своих столов и с любопытством уставились на них.
   К столу редактора подошел заведующий отделом и хмуро спросил:
   – Что, черт возьми, здесь происходит? Кэт повторила то же самое и ему.
   – Я уверена, что тот, кто забрался в мой кабинет и вытащил лекарства из ящика стола, не хотел причинить мне вред. Однако шутки такого рода не только глупы, но и опасны.
   – С чего вы взяли, что этот кто-то из отдела новостей? – спросил заведующий.
   – Я не знаю этого наверняка, – призналась Кэт, – но любой из работающих на этом этаже может легко проникнуть ко мне в офис, не привлекая к себе внимания. А здесь все любят хорошенько пошутить. И чем выходка отвратительнее, тем больше веселья она вызывает. Но с этими таблетками шутить нельзя.
   – Я убежден, что все сотрудники отдела новостей хорошо осведомлены об этом, мисс Дэлани.
   Такая уверенность в своих подчиненных заставила Кэт засомневаться в справедливости ее первоначальной реакции. Возможно, она слишком поторопилась со своими обвинениями.
   – Простите, что не совладала с собой и оторвала всех от работы. – Кэт чувствовала себя очень неловко. – Если что-нибудь услышите, пожалуйста, дайте мне знать. –
   Не вступая в дальнейшие дискуссии, она удалилась в свой кабинет.
   – То, что вы просили прислать из аптеки, уже в пути, – сообщила ей Мелия, все еще продолжая дуться. – Они сказали, что доставят в течение двадцати минут. Это достаточно быстро?
   – Превосходно. Спасибо. Дайте мне минуту, чтобы прийти в себя, а затем снова соедините меня с Шерри. Джефф, принеси мне, пожалуйста, папку Денни.
   Кэт чувствовала, что ей необходимо хоть немного побыть одной, поэтому она плотно закрыла дверь между своим кабинетом и комнатой, где остались ее присмиревшие сотрудники. Прислонившись спиной к двери, она сделала несколько глубоких вдохов. Сейчас ее шелковая блузка еще сильнее прилипла к телу, чем когда она вернулась в офис из одуряющей уличной жары. Она вся покрылась испариной от нервного напряжения. Ее колени дрожали.
   В течение трех лет она пыталась убедить себя, что ничем не отличается от других, что в ней нет ничего необычного.
   Но факт оставался фактом: у нее было пересаженное сердце.
   Это означало, что она не такая, как все, у нее имелись свои потребности, которых не было у других, независимо от того, нравилось это ей самой или нет. И так будет всегда, пока она жива.
   Сегодняшний кризис быстро разрешился, к тому же он не имел далеко идущих опасных последствий. И тем не менее он весьма ощутимо напомнил ей о том, как она, в сущности, хрупка и уязвима.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

   Кэт впервые довелось испытать на себе печально знаменитый гнев Билла Уэбстера, который ему, однако, почти всегда удавалось держать под контролем. Она слышала, что он редко выходил из себя, но, когда это все-таки случалось, все здание буквально сотрясалось от его ярости. В это утро его гнев был направлен на нее.
   – Кэт, они были просто вне себя. Она, как могла, смягчила ответ:
   – У них были на то все основания.
   – Они считают, что им представили эту девочку в неверном свете.
   – Так и есть. Но непреднамеренно. Уэбстер с шумом выдохнул воздух. Он сумел умерить свой гнев, но его лицо все еще оставалось красным.
   – «Дети Кэт» – общественное достояние. На счету этой программы уже несколько удач. Она стала своего рода символом WWSA.
   – Но одновременно моя программа может стать и ахиллесовой пятой компании, – продолжила Кэт, следуя за ходом его мысли.
   – Вот именно. Я по-прежнему целиком и полностью поддерживаю наш проект. Мне бы не хотелось, чтобы вы думали, что я сдрейфил. Но ваша программа дает повод для судебного преследования. Мы становимся мишенью для нападок со стороны государственных органов, со стороны тех, кто намерен усыновить ребенка, и со стороны его родителей, – словом, всех, кто имеет на нас зуб за какие-то наши прегрешения, подлинные или мнимые. Наша телекомпания уязвима со всех сторон.
   – И неизвестно, с какой из них будет нанесен удар. Билл коротко кивнул.
   – Когда мы еще только создавали эту программу, мы хорошо понимали, чем рискуем. Как главный исполнительный директор я сознательно иду на риск, поскольку возможная польза всецело его оправдывает. Но надо действовать с необычайной осторожностью, чтобы впредь не случалось подобных инцидентов.
   Кэт потерла рукой лоб. За два дня до этого супружеская пара по фамилии 0'Коннор позвонила Шерри Паркс и отказалась от недавно усыновленного ребенка. Маленькая девочка, которую они удочерили через передачу «.Дети Кэт», пыталась вовлечь мистера 0'Коннора в эротическую игру.
   – Они утверждают, что ее сексуальный опыт намеренно не был упомянут в личном деле девочки, чтобы облегчить ее усыновление.
   – Это неправда. Ее тестировали несколько специалистов по детской психологии. Она умудрилась утаить свое Знание секса от врачей, работников органов опеки, от нас и от всех, кто занимался ее делом.
   – Не понимаю, как ей удалось всех облапошить?
   – Ей всего семь лет! – воскликнула Кэт. – У нее косички и ямочки на щеках, а не рога и раздвоенный хвост. Кто мог знать, что у этого ребенка сексуальные проблемы?! Но с ней ужасно обращались с самой колыбели. Ее отчим научил девочку доставлять ему удовольствие. Он научил ее возбуждать его…
   – О Господи, – прервал ее побледневший Билл. – Мне не нужны подробности.
   – Как раз подробности-то и нужны, – твердо заявила Кэт. – Если мы все признаем их существование, тогда, может быть, подобных возмутительных случаев станет в нашем обществе меньше.
   – Резонно. Продолжайте.
   – Принимая во внимание условия ее жизни, психологи с самого начала были удивлены, что у нее практически нет шрамов на теле и почти не пострадала психика. Теперь мы знаем, насколько она травмирована на самом деле. Девочка научилась использовать секс, чтобы управлять теми, кто вокруг нее, в частности, манипулировать мужчинами, любым мужчиной. Вы абсолютно правы, Билл. Невозможно даже представить себе, что маленькая девочка, выглядящая такой невинной, на самом деле является чем-то вроде роковой женщины. Однако мы также не представляем себе и того, что сделало ее такой.
   – Но нельзя же винить 0'Конноров в том, что они отказались ее удочерять.
   – Конечно, нет. Естественно, им заранее сообщили, что она сексуально травмирована. Они были готовы к этому, но ведь никто не знал, какой величины эта травма. Никто из нас даже не представлял себе, как умело она обманула экспертов. Эта малышка знала правильные ответы на все их вопросы. Она делала с ними все, что ей заблагорассудится, потому что ей хотелось жить в доме 0'Конноров. Ей хотелось спать на хорошенькой розовой кроватке, которую они поставили в ее спальню. Она сама призналась в этом Шерри.
   Билл в сомнении покачал головой.
   – Я не первый раз слышу о столь тяжелых случаях, – продолжала Кэт. – Для всех заинтересованных сторон они оборачиваются трагедией.
   – Это верно. И именно поэтому нам не стоит в них ввязываться. Ошибки, такого рода, Кэт, не должны впредь повторяться, – сурово сказал он.
   – Не могу ничего гарантировать. Но я несу полную ответственность за отбор детей, появляющихся в программе «.Дети Кэт». Если у меня возникают какие-то сомнения…
   – Не выбирайте таких детей.
   Кэт не понравилась его терминология. Они разговаривали не о дынях. Однако, понимая, что сейчас благоразумнее уступить, она неохотно кивнула.
   – Сегодня утром я отправила 0'Коннорам личное письмо с извинениями. Мне их ужасно жаль. Естественно, ее поступок их шокировал, тем более что они только-только успели привязаться к девочке по-настоящему. Для них это невероятная душевная травма.
   – Надеюсь, они не предъявят нам счет на миллионы, – сказал Уэбстер. Теперь в нем заговорил деловой человек.
   – Жаль, что телекомпании пришлось принять этот удар на себя.
   Смягчившись, он махнул рукой, как бы принимая ее извинения.
   – Вы сами находитесь на переднем крае обороны. Мы все связаны одной веревочкой, Кэт. Что бы ни случилось, я буду горой стоять за вас. Мы спустим на них наших адвокатов, и они будут защищать вас, как волчицы своих детенышей.
   Кэт представила себе, как адвокаты-волчицы набросятся на несчастных супругов, и без того переживших большое потрясение, и нарисованная ею картина ей не понравилась.
   – Надеюсь, до этого не дойдет. – Я тоже на это надеюсь. – Уэбстер принял позу судьи, готовящегося вынести судебное постановление. – Однако после всего случившегося вы, я надеюсь, перестанете принимать происходящее с этими детьми так близко к сердцу. Вы берете их проблемы на себя. И теряете объективность.
   – Слава Богу, что я на это еще способна, – горячо воскликнула Кэт. – Мне вовсе не хочется быть объективной. Они же дети, Билл, а не цифры в статистическом отчете. Они человеческие существа с сердцем, душой и разумом, и всех их так или иначе травмировали. Вы можете относиться к ним, как к предприятию, приносящему вашей телекомпании известность и поднимающему ее рейтинг. Возможно, и другие, кто работает в программе «Дети Кэт», видят в них лишь сюжеты для сценария или объекты для киносъемки. – Опершись на руки, она склонилась над его столом. – Но для меня в центре событий стоят сами дети. Остальное – только средство. Если бы я гналась исключительно за славой и деньгами, я осталась бы в «Переходах». Вместо этого я приехала сюда, чтобы служить цели, от которой никогда не отступлюсь. А чтобы достичь этой цели, я должна принимать все близко к сердцу.
   – Мне кажется, это неправильный подход к делу, но, думаю, вам лучше знать.
   – Я не буду злоупотреблять вашим доверием. Уэбстер подтолкнул к ней через стол утреннюю газету, но Кэт уже читала ту статью, которую он очертил красным карандашом.
   – Теперь, когда мы обсудили проблему с супругами 0'Коннор, мне хотелось бы услышать, что вы предлагаете по поводу этого.
   Сразу после возвращения в свой офис, Кэт вызвала к себе Джеффа и Мелию.
   – Чтобы не тратить время и силы, я опущу предписанные правилами ненужные формальности и перейду сразу к делу. Вчера днем вам обоим стало известно о ситуации с супругами 0'Коннор. Кто-нибудь из вас поведал об этом журналистам?
   Оба молчали.
   Кэт сделала короткий жест рукой в сторону принесенной от Билла газеты.
   – Рон Труитт снова нанес удар. Но на этот раз у него были солидные боеприпасы. Он не мог случайно узнать об этой истории. Кто-то поставил его в известность. Несомненно, никто из служащих Департамента гуманитарной службы не заинтересован в том, чтобы этот случай стал достоянием общественности. Что касается 0'Конноров, то они почти столь же расстроены вмешательством в их частную жизнь, как и самим инцидентом. Следовательно, все указывает на то, что утечка информации произошла из WWSA, в частности, из этого офиса. Так кто из вас несет за нее ответственность? Помимо признания, я хотела бы получить ответ на вопрос: если программа «Дети Кэт» будет снята с эфира, мы все лишимся работы, так чего же добивается тот, кто это сделал, подрывая ее авторитет?
   Оба сотрудника, опустив глаза, продолжали молчать.
   – Джефф, – после долгой паузы сказала Кэт, – не будешь ли ты так добр оставить нас наедине? Он кашлянул и взглянул на Мелию.
   – Конечно.
   Джефф бесшумно выскользнул в дверь, ведущую из офиса, и снова закрыл ее за собой. Кэт намеренно выдерживала тягостное молчание. Чего-чего, а выдержки у Мелии Кинг хватало. Она ни разу не отвела своих миндалевидных глаз, в упор смотрящих на Кэт.
   – Мелия, я даю вам последнюю возможность сознаться в том, что вы проболтались Рону Труитту об этой истории. Вам сделают выговор. Но, если вы пообещаете больше никогда не разглашать наших секретов, на этом дело и закончится.
   – Я не звонила ни этому репортеру, ни кому-либо еще. Это правда.
   Кэт открыла нижний ящик своего стола и, вытащив фирменный пакет из «Макдональдса», поставила его на стол. У молодой женщины он вызвал ту реакцию, которой Кэт давно от нее ожидала. Мелия, приоткрыв от изумления рот, поражение уставилась на пакет.
   – После таинственного исчезновения моего лекарства один из молодых сотрудников отдела новостей пришел ко мне, – сообщила Кэт. – Он сказал, что видел, как вы в обеденный перерыв пересекали автостоянку и выбросили этот пакет в мусорный бак. Он помнит: ему показалось странным, что вы покинули кондиционированное здание и вышли на раскаленный асфальт автостоянки, чтобы всего лишь выбросить остатки обеда. Я сама порылась в мусорном баке и нашла этот пакет. В нем лежали четыре черствых ломтика обжаренного картофеля, нераскрытый пакетик кетчупа и четырнадцать пузырьков с таблетками.
   Понимая, что попалась, Мелия с вызовом вскинула голову, отбросив назад волосы.
   – В то утро вы меня довели до белого каления. И все лишь из-за того, что я неправильно записала какой-то номер.
   – И вы считаете, что вас это оправдывает? – почти крикнула Кэт, встряхнув пакет так, что он затрещал.
   – Ну, вы бы не загнулись. Вам очень скоро прислали из аптеки все, что нужно.
   – Не в этом дело. Вы умышленно причинили зло. Это низость с вашей стороны.
   – Сами напросились! – выкрикнула Мелия. – Вы постоянно отчитываете меня в присутствии этого жалкого гомика, выставляя перед ним тупицей. Я не тупица!
   – Нет, я ни минуты не сомневаюсь, что вы далеко не тупица, Мелия. Думаю, вы чрезвычайно умны. Хотя не настолько, чтобы не попадаться. – Кэт выпрямилась, расправив плечи. – Пожалуйста, пойдите и соберите свои вещи. Немедленно.
   – Вы меня увольняете? – Мелия не поверила своим ушам.
   – Я договорюсь, чтобы бухгалтерия выплатила вам все, что полагается за работу, плюс обычное выходное пособие. Это, я думаю, более чем справедливо при данных обстоятельствах.
   Глаза секретарши сузились от злости, но Кэт стояла на своем. Наконец Мелия повернулась и направилась к двери. Уходя, она бросила:
   – Вы еще об этом пожалеете.
   К полудню она забрала из своего стола все личные вещи и покинула здание.
   Кэт попросила заведующего отделом новостей одолжить ей на время секретаря, пока она не найдет кого-нибудь на смену Мелии. Она испытала облегчение, когда Мелия ушла из ее жизни, но все происшедшее, начиная с истории с 0'Коннорами накануне, стоило ей колоссального напряжения сил. У нее все еще было воинственное настроение, явно неподходящее для того, чтобы принять гостя, ожидавшего ее, когда она в сумерках вернулась домой.
   И уж конечно она не была готова увидеть Алекса Пирса.
   – Что вы здесь делаете? – спросила она сквозь ветровое стекло машины. – Как вы узнали, где я живу?
   Он сидел верхом на стоявшем у обочины мотоцикле.
   – Простого «привет, как дела?» было бы достаточно. Кэт вырулила на дорожку, ведущую к дому. Когда она вышла из машины, он подошел к ней и попытался забрать у нее тяжелый кейс.
   – Спасибо, я сама, – сурово проговорила она. Кэт поднялась по ступенькам на парадное крыльцо своего дома и просмотрела дневную почту, в основном состоявшую из рекламных проспектов, которые она обычно выбрасывала.
   – Почему мне присылают весь этот хлам? Десятки деревьев пожертвовали своими жизнями для того, чтобы заполнить собой мой мусорный бак.
   Ее плохое настроение, казалось, забавляло его.
   – Трудный день на работе?
   – Паршивый.
   – Ага. Я видел ваше имя в газете.
   – Не самый лестный в моей жизни материален.
   – С этой малышкой получилось не очень-то удачно.
   – Да уж, неудачнее не придумаешь.
   Ей приходилось одновременно манипулировать вынутой почтой, сумочкой, кейсом и ключами, чтобы открыть входную дверь. Еще одна рука пришлась бы очень кстати, но она упрямо отказывалась попросить его помочь. Кэт свалила почту на стоявший в холле столик, поставила кейс и сумочку на пол, затем повернулась к нему лицом, загораживая собой вход.
   Пирс смотрел поверх ее плеча внутрь дома.
   – Вы неплохо устроились.
   – А вы сделали неплохую попытку сюда проникнуть.
   – А вы неплохо ее отразили. – Наклонившись вперед, он добавил шепотом: – В эту игру можно играть вдвоем, а у меня к играм способности.
   – Не сомневаюсь. – Кэт положила руку на пояс, как будто это могло укрепить созданную ею преграду. – Что вы здесь делаете, мистер Пирс?
   – Теперь, когда вы прочли мою книгу, почему бы вам не называть меня просто Алексом?
   – Откуда вы знаете… – Кэт замолчала на полуслове, поняв, что попалась в расставленную им ловушку. – Ладно, вы меня поймали. Я их читала.
   – Их? Вы прочли обе?
   – Мне просто стало любопытно, понятно? Но я все же хотела бы знать, как вы меня нашли и зачем.
   – Вы голодны?
   – Что?
   – Не хотите пойти съесть гамбургер?
   – С вами?
   Он поднял руки ладонями вверх:
   – Чисто вымыты. Даже под ногтями. Высококачественным туалетным мылом.
   Несмотря на твердое намерение не поддаваться его ироничной манере разговора и своеобразному обаянию, она нагнула голову, чтобы скрыть смех. Алекс принял более расслабленную позу, опершись плечом о дверной косяк.
   – Мы как-то неудачно начали наше знакомство несколько дней назад, вы не находите?
   – Не «как-то», а неудачно.
   – По утром я не в самом лучшем виде и настроении. Особенно после того, как всю ночь трудился без устали.
   – Писали? – Вопрос вырвался у нее прежде, чем она смогла его удержать. Кэт не была уверена, что хочет знать, какого рода деятельностью он занимался без устали.
   Должно быть, он прочел ее мысли, потому что понимающе улыбнулся.
   –Да нет, просто был занят кое-какой исследовательской работой. Что далеко не столь интересно, как писать. – Почему же?
   – Потому что это факты, а не вымысел.
   – Вы предпочитаете выдуманный мир реальности?
   – Насколько я смог узнать реальность, да, пожалуй, предпочитаю. – После короткой паузы он продолжил: – В любом случае, я не несу ответственности за все, что говорю или делаю прежде, чем выпью первую чашку кофе. Было раннее…
   – Было одиннадцать часов.
   – А вам вожжа под хвост попала. Кэт открыла рот, чтобы возразить, но тут же передумала.
   – Я держалась довольно надменно и была предвзято настроена, не так ли?
   – У-гу.
   – Прошу прощения. Вы меня завели, и я перегнула палку.
   Он пожал плечами в знак того, что принимает ее извинения.
   – Видимо, у меня талант злить людей. – В его словах прозвучала горечь. – Ну так как? Дадим друг другу еще шанс?