Браун Сандра. Та, которой не стало

   – Домик Белоснежки, – рассеянно заметила она, останавливаясь у тротуара. Линда Крофт уже махала им с невысокого, затененного диким виноградом крыльца, расположенного между двумя большими венецианскими окнами.
   – Иди ты, – сказала Мелина. – У тебя получается лучше, чем у меня.
   – Это потому, что я мужчина, – заявил Харт с некоторым оттенком самодовольства.
   – Нет, это потому, что ты – астронавт. Мисс Крофт питает к тебе чисто материнские чувства, потому что ее брачный сезон давно позади. Старушке уже за шестьдесят!
   – Я бы дал ей пятьдесят восемь. Это не такая уж старость.
   – Все равно это извращение, – сказала она, но Харт уже выбрался из машины и направился по дорожке к дому. Линда Крофт уже исчезла внутри, из распахнутой двери доносился только ее голос, сообщавший кошкам, что «мамочка дома».
   Поднявшись по ступенькам, Харт постучал согнутым пальцем по косяку.
   – Входите, полковник.
   Шагнув вперед, он оказался в просторном холле, выполнявшем также функции гостиной. На стенах висели многочисленные фотографии в рамках, диваны и кресла были завалены расшитыми вручную подушечками-думками, однако атмосферу уюта нарушал резкий кошачий запах. Пока он ждал, из укрытий за диванами вылезло не меньше полудюжины разномастных кошек. Громко мурлыча, они обнюхали его и принялись тереться о ноги.
   Несколько минут спустя Линда Крофт, появившись откуда-то из глубины дома, протянула Харту вырванный из блокнота листок с адресом.
   – Это, конечно, не по правилам, – сказала она, – но у меня буквально сердце разрывается, когда я думаю о том горе, которое пережила мисс Ллойд. Если хотите знать мое мнение, люди важнее любых, самых расчудесных правил. Надеюсь, ей станет лучше, если она поговорит с кем-то, кто в состоянии в полной мере понять и разделить ее беду.
   – Огромное вам спасибо, мисс Крофт. Мы очень ценим вашу помощь – и я, и Мелина… – Он протянул руку и слегка пожал тонкие пальцы пожилой дамы.
   Линда Крофт ответила на рукопожатие с неожиданной силой и потом еще некоторое время не выпускала его руки.
   – Вы напомнили мне моего покойного мужа, мистер Харт, – сказала она неожиданно.
   – Похоже, ваш муж был счастливым человеком, мисс Крофт.
   Она слегка порозовела от удовольствия.
   – Он был очень красив, мистер Харт. Кстати, среди его предков тоже были индейцы. Из племени чероки, если не ошибаюсь. – Она улыбнулась. – Никогда бы не подумала, что буду принимать у себя такую знаменитость, как вы.
   – Для меня большая честь познакомиться с вами, мисс Крофт. Еще раз – благодарю…
   И, попрощавшись с ней в последний раз, Харт легко сбежал по ступеням и двинулся по дорожке к машине. Неожиданно Линда Крофт снова окликнула его:
   – Все-таки вам лучше обратиться к врачу, мистер Харт, – мне не нравится эта ваша рана на щеке!
   В ответ он благодарно кивнул и запрыгнул в машину. Передав Мелине листок из блокнота, он некоторое время сидел неподвижно, глядя сквозь ветровое стекло перед собой, и только потом включил мотор.
   – Что-нибудь случилось? – встревоженно осведомилась Мелина.
   – Я паршиво себя чувствую, – признался Харт.
   – Дать еще аспирин?
   – Не в этом дело. Просто мне не нравится, как мы поступили с этой славной женщиной. Мы ее обманули!
   – Я прекрасно тебя понимаю, – вздохнула Мелина, – но мне кажется, иного выхода у нас не было.
   – Мне от этого не легче, – проворчал Харт, трогая машину с места. Ночной клуб, где он оставил свою машину, находился, наверное, на расстоянии меньше четверти мили от дома Линды Крофт, но он подавил в себе желание заехать туда и хотя бы проведать свой спортивный «Феррари». Его «Феррари» был четырехколесным транспортным средством, приводившимся в движение двигателем внутреннего сгорания, и та рухлядь, за рулем которой он сидел сейчас, – тоже, но на этом сходство между ними заканчивалось. Харт успел стосковаться по скорости, мощности и маневренности своей машины, однако он понимал, что даже появляться вблизи стоянки было бы неразумно. Их все еще могли подстерегать там полиция, ФБР или неведомые враги, поэтому он решительно свернул направо и, объехав квартал, вырулил на скоростное шоссе.
   – Давай считать, что это было меньшее зло, – неожиданно сказала Мелина, очевидно, все еще размышлявшая о некрасивом трюке, который они проделали с Линдой Крофт. – Если бы мы не пошли на это, какая-нибудь другая супружеская пара тоже могла бы лишиться ребенка. Еще одна женщина могла бы погибнуть.
   – Предупреждение возможных преступлений – именно ради этого ты и затеяла свое расследование?
   – А разве этого не достаточно? – ответила она вопросом на вопрос.
   – Почему же, достаточно… – сказал Харт. – Очень, очень благородная цель, мисс Ллойд! Только… Ты уверена, что тобой движет вовсе не желание отомстить?
   – И это тоже, – ответила она мрачно. – Может быть, даже в первую очередь!
   – Что это за мерзость? – Тобиас с неудовольствием нахмурился. Ему приходилось бывать в лачугах более ветхих и грязных, чем жилище Дейла Гордона, но лишь немногие из них производили столь жуткое впечатление.
   – Так называемая «религиозная литература», – отозвался детектив Лоусон, видя, что агент с брезгливым видом перелистывает внушительных размеров буклет о конце света. В буклете было полным-полно соответствующих иллюстраций, живописующих бедствия, которые должны были неминуемо обрушиться на грешный мир в преддверии Судного дня. Обезглавленные мужчины, выпотрошенные женщины, поднятые на мечи младенцы. – Дейл Гордон помешался на гибели мира – похоже, он всерьез ожидал его в самое ближайшее время. Я ведь, кажется, рассказывал вам о его звонках этому проповеднику – брату Гэбриэлу? Уж на что он сам странный тип, и то подтвердил, что у Дейла Гордона крыша давно съехала.
   – Да-да, припоминаю, – кивнул Тобиас. После беседы с Джемом Хеннингсом он и Паттерсон снова отправились домой к Мелине Ллойд, чтобы встретиться там с детективом Лоусоном и рассказать ему о двух самозванцах, которые действовали под видом агентов ФБР. Выслушав их, Лоусон с сожалением признал, что он, похоже, поторопился закрывать дело, хотя Дейл Гордон и был бесспорным убийцей Джиллиан Ллойд. Именно Детектив предложил двум агентам побывать на квартире Гордона, чтобы провести ее повторный осмотр и, быть может, наметить новое направление поисков.
   Втроем они и отправились в перестроенный гараж Гордона, предоставив коллегам Лоусона продолжать осмотр дома Мелины.
   При упоминании о брате Гэбриэле агент Тобиас выпрямился и отложил буклет в сторону.
   – Насколько мне известно, брат Гэбриэл не пользуется особой популярностью у лидеров традиционных религий. Они считают его Церковь Благовещения сектой, и притом – опасной.
   – Это вполне возможно, – пожал плечами Лоусон. – Но, думаю, все дело в обычной конкуренции. Традиционные религии могут просто завидовать тому, что брат Гэбриэл с каждым годом вербует себе все больше и больше последователей не только в Америке, но и в Европе, в Азии, в Африке. И везде у него есть свои отделения. Однако управление ими идет отсюда, из Соединенных Штатов, хотя, конечно, кое-какую самостоятельность в решении текущих задач брат Гэбриэл им предоставляет.
   – А вы неплохо осведомлены, Лоусон. По-моему, вы зря времени не теряли, – заметил Тобиас, не скрывая своего удивления. Он действительно был поражен тем, насколько тщательное исследование провел Лоусон. Внешне детектив напоминал состарившегося хулигана, хитрого и изворотливого, но недалекого, однако теперь Тобиас был вынужден пересмотреть свое мнение о нем.
   – На брата Гэбриэла меня «навел» Дейл Гордон, – признался детектив. – Мы выяснили, что только за последний месяц он звонил в Нью-Мексико не меньше десяти раз. Консультанты, которые отвечают на звонки в Храме, сказали мне, что Гордон звонил очень часто. Несомненно, что для него брат Гэбриэл воплощал в себе одновременно отеческую фигуру и спасителя – человека, который любит тебя, несмотря на все твои недостатки.
   – То есть, присоединившись к Церкви Благовещения, Дейл Гордон почувствовал себя членом обширной семьи верующих…
   – …И почувствовал себя личностью, чего, быть может, ему не хватало с самого детства. В результате преданность брату Гэбриэлу стала смыслом его жизни. Ради наставника и учителя Дейл Гордон и ему подобные способны на полное самоотречение…
   – Что открывает для брата Гэбриэла весьма широкие возможности для тотального контроля за паствой.
 
   – Не такого уж тотального. Кое-что он упустил! – неожиданно подал голос агент Паттерсон, копавшийся в дальнем углу полутемной комнатки.
   – Что там у вас, мистер Паттерсон? – спросил Тобиас. Паттерсон протянул старшему агенту пухлую пачку фотографий.
   – Я нашел это за кроватью, отодрал несколько досок от стены. Должно быть, ваши ребята проглядели их, – добавил Паттерсон, обращаясь к Лоусону.
   Лоусон недовольно фыркнул. Он отдал службе в полиции, наверное, столько лет, сколько Паттерсон прожил на белом свете, к тому же отношения между полицией и ФБР традиционно были не самыми теплыми – в особенности когда федералы доводили до конца дело, официально закрытое местными копами. Поэтому Тобиас, пытаясь подсластить пилюлю или, по крайней мере, не позволить отношениям между ведомствами обостриться, поспешно сказал:
   – В таком бардаке можно не заметить и слона. Ну-ка, что вы там нашли?
   И он потянулся к фотографиям, но Паттерсон проявил себя еще большим дипломатом, чем старший агент, разделив снимки между Тобиасом и полицейским детективом.
   – Одни голые бабы, мистер Тобиас, – сказал Паттерсон. – Вот почему я позволил себе заметить, что брат Гэбриэл контролировал отнюдь не каждое движение души своих последователей. Или не души…
   Тобиас быстро просмотрел свою часть фотографий и почувствовал, как вскипает в нем гнев, что случалось с ним крайне редко.
   – Это ведь не обычное порно, не так ли? – обратился он к Лоусону.
   В самом деле, женщины, изображенные на снимках, похоже, даже не подозревали, что их снимают. Некоторые были одеты в короткие комбинации или майки, большинство были совершенно голыми. Все женщины были молоды и казались абсолютно спокойными и здоровыми.
   – Дейл Гордон сделал эти снимки в клинике, – сказал Лоусон и рассказал фэбээровцам об отверстии, просверленном Гордоном в стене между его лабораторией и смотровой. – Судя по всему, это пациентки клиники. Мы нашли у него точно такие же снимки Джиллиан Ллойд, но, очевидно, не только она его возбуждала.
   – А где вы нашли фотографии Джиллиан Ллойд? – неожиданно заинтересовался Тобиас.
   – Часть была у него на работе, а часть здесь, на алтаре, – ответил Лоусон.
   – Алтарь, тоже мне! – фыркнул Паттерсон. – Надеюсь, когда этот подонок сдох, бог был не в настроении прощать всех подряд.
   Услышав подобный комментарий, Тобиас нахмурился, но ничего не сказал.
   – А чем занимался Гордон в клинике? – спросил Паттерсон.
   – Официально Гордон числился лаборантом, фактически же он заведовал андрологической лабораторией. Лично я этого слова не знал, но меня просветили. Андрологи работают со спермой – отбирают, исследуют, замораживают для хранения, размораживают, промывают, пропускают через центрифугу… словом, делают все необходимое, чтобы использовать ее для искусственного оплодотворения, как т укго, так и интраутерально. – Он перевел дух, давая обоим агентам время, чтобы во всех подробностях представить соответствующую картину. – Зная то, что я знаю о Гордоне… – Детектив покачал головой. – Меня буквально тошнит при одной мысли о том, что этот псих имел доступ к… Ну, вы понимаете…
   – Да, понимаю, – кивнул Тобиас. – А еще я понимаю одну вещь… Догадываетесь какую, детектив?
   – Похоже, что да. – Лоусон вздохнул. – Придется как следует пошуровать в клинике.

ГЛАВА 24

   Эббот метался из угла в угол, словно летучая мышь, и свирепо кусал ноготь.
   – Но я не понимаю – почему! – воскликнул он.
   – Я уже объяснил. – Лонгтри поднялся. – И достаточно об этом.
   – Хорошо, Декстер, извини, – сказал Эббот с нервным смешком. – Должно быть, мне просто не дано слышать, что говорят духи предков. Впрочем, я никогда особенно не верил в сны и видения. Если старики верят во всякую чушь – это их дело, но меня они не заставят… – Он осекся под тяжелым взглядом!
   Лонгтри. – Я не хотел никого оскорбить, Декстер, – пробормотал он. – Я не прав. Еще раз извини.
   – Извинение принято. – Лонгтри медленно двинулся вдоль комнаты, аккуратно ставя ноги пяткой к носку одна впереди другой. Добравшись до дальней стены, он достал из кармана небольшой коричневый блокнотик и записал в него результат. Конечно, подобные подсчеты были довольно приблизительными, однако даже они позволяли примерно прикинуть, как лучше расставить мебель в первой штаб-квартире АЗКА.
   – Я предлагаю всего-навсего нажать на него посильнее, – продолжал Эббот. – По-моему, вреда от этого не будет.
   – В этом нет никакой необходимости, Джордж, – возразил Лонггри.
   – А мне кажется, что, пока он не забыл про нас, мы должны действовать. Если пройдет слишком много времени, он может решить, что все происходящее – просто несчастливое стечение обстоятельств. О том, что на свете существует какая-то АЗКА, он даже не вспомнит! Нет, Лонгтри, ты как хочешь, а я считаю, что сейчас самый подходящий момент для того, чтобы подтолкнуть его в нужном направлении.
   – Мы сказали ему все, что были должны. Все, что ему необходимо было знать, чтобы принять решение.
   – У парней типа Харта полно дел. К нему постоянно обращаются то одни, то другие и просят сделать то или это, произнести речь, дать автограф, написать книгу, посетить школу или интернат… Естественно, он не может разорваться, чтобы поспеть и туда, и сюда, поэтому «нет» для Харта – стандартный ответ. Голову даю на отсечение – он дал его и сразу забыл, о чем шла речь. На самом деле Харт даже не думал, от чего, собственно, отказался! – Эббот стукнул кулаком. – Говорю тебе, Декстер, с ним только упорством чего-то и добьешься!
   Лонгтри тем временем измерил таким же способом ширину комнаты, потом сосчитал количество электрических розеток и также записал результат в свою книжечку.
   – Харт не из тех, кому нравится, когда на него давят.
   – Я не говорю о том, чтобы давить. Всем нравится, когда перед ними на коленях стоят! В принципе мы могли бы съездить в Хьюстон, только выехать придется уже завтра или в крайнем случае послезавтра. Вести машину придется по очереди, поскольку на самолет денег все равно нет. Когда мы встретим Харта – пригласим его на обед в какое-нибудь заведение пороскошнее и еще раз поговорим с ним.
   Лонгтри слушал его с легкой насмешкой.
   – Хороший план, Джордж, только нам он ни к чему. Не стоит тратить время и деньги, чтобы куда-то ехать. Харт придет к нам сам.
   – Харт придет к нам? Декстер, ты что-то перепутал. Только не Харт! – В голосе его послышались визгливые нотки, и Лонгтри слегка приподнял брови. Он прекрасно понимал, что на уме у Джорджа Эббота, но думал он о том, что многие считают Декстера Лонггри выжившим из ума стариком. Да, говорили они, были времена, когда с вождем Длинное Дерево нельзя было не считаться. Когда-то он был сильным, целеустремленным, влиятельным, волевым, но теперь – увы – все это в прошлом. Теперь у него в головном уборе не хватает перышка, а в: колчане – стрел. Зубы его расшатались и выпали, остались только память о былом величии да стариковское упрямство. «Это та, старая трагедия, – говорили про него старики и с сожалением кивали. – Он все еще никак не может забыть того, что случилось!»
   Эббот в те годы был, наверное, еще в начальных классах, но и он, несомненно, слышал историю о том, как сошел с ума вождь Длинное Дерево. Конечно, с тех пор прошло много лет, и Лонгтри давно в хорошей форме, но… Разве на смену безумию не могло прийти старческое размягчение мозгов? Несомненно, Джордж Эббот полагал, что нечто в этом роде происходит с его собеседником.
   Но Лонгтри было все равно. Пусть Эббот думает, как ему больше нравится, лишь бы от этого не страдало дело.
   – Джордж, – сказал Лонгтри как мог убедительно, – ничто из того, что мы можем сказать или предложить, не способно убедить Харта присоединиться к нам. Он сам примет решение, когда созреет. Сам, понимаешь? И это решение будет его собственным. Навязать ему что-либо никому не удастся – не такой он человек.
   Но Эббот не слушал и не слышал вождя. Другая мысль за владела им целиком.
   – Что, если поднять ставки и увеличить размер его вознаграждения? – заявил он. – Как-то он отнесется к этому?
   – Но, Джордж, предложение, которое мы ему уже сделали, было и разумным, и справедливым.
   – Это так, но, возможно, нам стоило бы предложить ему своего рода «подъемные», как профессиональным спортсменам.
   – Пойми, Джордж, дело вовсе не в деньгах. С другими этот номер, пожалуй бы, и прошел, но не с Хартом.
   – Деньги любят все. Вся закавыка в том, что наш герой-астронавт не хочет, не желает быть индейцем! – Эббот сплюнул на пол. – Да, он выглядит как настоящий индеец, но внутри он белый. И он ведет себя как белый и хочет, чтобы окружающие забыли о том, какого цвета у него кожа. Но он нам нужен, этот самовлюбленный сукин сын, а значит, никакого выхода у нас нет – только нажим, сильный нажим! Попробуем разбудить его краснокожую совесть и посмотрим, что она ему подскажет.
   – Кристофер Харт – совестливый человек, – подтвердил Лонгтри. – Но…
   И снова Эббот не дал ему договорить.
   – Придумал! – воскликнул он. – Как насчет такого плана: мы придумаем нечто весьма соблазнительное, что на данный момент не будет стоить нам ни цента. Например, пообещаем ему денежную помощь на покупку дома или новую машину… О! Это идея! Надо попробовать уговорить Фреда Игла пожертвовать ассоциации одну из тех шикарных машин, которыми он торгует.
   – Ты действительно хочешь, чтобы нашу ассоциацию представлял человек, который берет взятки? – усмехнулся Лонгтри.
   Коррупция в резервациях, подкуп администрации, отвечающей за строительные подряды и выдачу разрешений на строительство игорных заведений, как раз и были тем злом, против которого он собирался направить деятельность АЗКА. – Кроме того, – добавил он, – Харта тебе не подкупить, пообещай ты ему все золото мира.
   Эббот в отчаянии всплеснул руками:
   – В таком случае что предлагаешь ты?!
   – Я предлагаю пойти в банк и внести аванс за наш новый офис, пока его кто-нибудь не перехватил.
   – Не получив согласия от Харта? Ты действительно хочешь делать наше дело без него?
   – Он наш, Джордж, можешь не сомневаться.
   – Откуда ты знаешь?
   – Знаю.
   – Опять одно из твоих видений? – язвительно спросил Эббот.
   Оставив без внимания насмешку, Лонгтри шагнул к выходу.
   – Я это знаю. Теперь и ты знаешь. Единственный, кто пока ни о чем не подозревает, это сам Харт. Но только пока, Эббот. Скоро и он тоже будет знать.
   Выйдя из машины, Джем Хеннингс, не глядя, сунул ключи от зажигания служащему парковки и начал подниматься по ступенькам, ведущим к дверям подъезда. Консьерж в форме услужливо придержал для него дверь. Мельком глянув на него, Джем спросил:
   – Ты что, новенький? Что-то я тебя раньше не видел.
   – Так точно, сэр. Работаю первый день. Гарри Клемент к вашим услугам.
   – Джем Хеннингс, квартира 17-Д.
   – Если я смогу что-то для вас сделать, сэр, только дайте мне знать.
   «Молодой да ранний, – подумал Хеннингс, быстрым шагом пересекая вестибюль. – С первого дня начинает выслуживаться, чтобы в Рождество получить чаевые побольше».
   Он уже подходил к лифтам, когда Гарри окликнул его:
   – Вы счастливчик, мистер Хеннингс. Во всяком случае, сегодня вам крупно повезло!..
   Но как раз сегодня Джем отнюдь не чувствовал себя счастливым. Скорее наоборот: менее удачного дня у него давно не было. Должно быть, поэтому он не был расположен вступать в разговоры с обслугой, однако внезапная мысль о том, что Гарри Клемент может ему пригодиться, заставила Джема остановиться.
   – Повезло?.. Что ты имеешь в виду? – спросил он, обернувшись к молодому человеку.
   Гарри Клемент широко улыбнулся:
   – Как же, сэр, ведь я видел вашу невесту!
   Этот ответ озадачил Джема. Разве только минуту назад этот улыбчивый подхалим не сказал, что сегодня он работает первый день? В таком случае когда он мог видеть Джиллиан? Где?..
   – Когда же ты видел ее, Гарри? – спросил он, пряча нетерпение.
   Должно быть, выражение его лица подсказало консьержу, что здесь что-то не так.
   – Да сегодня, сразу после обеда, – пробормотал он. – Она сказала, что привезла кое-какие вещи и хочет оставить их у вас…
 
   После того как они покинули многоквартирный дом, в котором жил Хеннингс, Харт заявил, что они должны прийти к консенсусу. Найти компромисс. Наконец, просто договориться…
   – О чем? – живо поинтересовалась она.
   – О ночлеге, – ответил он. – С меня хватит этих клоповников, которые по какому-то недоразумению именуются мотелями.
   – Но ведь ты был только в одном, к тому же там не было никаких клопов! – горячо возразила она. – И там было чисто.
   – Даже один такой мотель – уже слишком, – мрачно буркнул Харт. – И потом, чистота – это необходимость, а вовсе не достоинство, как ты, похоже, считаешь.
   В конце концов они сняли номер в отеле, который хотя и был, на взгляд Харта, достаточно скромен, все же превосходил мотели на несколько порядков.
   – Надеюсь, тебе не пришло в голову воспользоваться кредитной карточкой? – спросила она, когда Харт вернулся к машине.
   – Нет, не пришло. Я расплатился наличными. Кстати, портье хотел записать номер нашей машины.
   – Неужели ты вспомнил, Вождь?
   – Нет, я его выдумал. К счастью, проверять он не стал. Вместо этого он мне подмигнул и пожелал приятно провести время. Очевидно, парень решил, что мы приехали сюда, чтобы до вечера покувыркаться в постели и разбежаться.
   Предположение Харта полностью подтвердилось, когда, поднявшись в номер, они обнаружили там только одну, правда – очень большую, кровать. Ни он, ни она, однако, ничего по этому поводу не сказали. Оба понимали, что – в зависимости от того, как сложатся обстоятельства, – они могут провести здесь всего несколько часов. Впрочем, при некотором везении они могли застрять здесь до завтра, но на этот случай в гостиной имелась вполне сносная тахта, и Мелина сразу решила, что будет спать там. Ночевать в одной комнате с Хартом ей не хотелось сразу по нескольким причинам, думать о которых спокойно и взвешенно она не могла. В сложившихся обстоятельствах сама мысль о какой-либо близости с ним казалась ей неуместной. Впрочем, по иронии судьбы, те же самые обстоятельства привели к тому, что они оказались вместе в одном гостиничном номере.
   Харт был весьма привлекательным мужчиной, но она и не собиралась этого отрицать. Даже Линда Крофт – уже далеко не молодая женщина – не смогла не отреагировать на его обаяние. Наверное, любая женщина, вынужденная коротко общаться с ним на протяжении некоторого времени, начала бы вынашивать кое-какие романтические идеи и фантазии, хотя бы возможность их осуществления и равнялась нулю.
   Но она – это совсем другое дело. Она не будет вешаться ему на шею. Ну, по крайней мере, не в такой ситуации.
   – Мне нужно освежиться, – заявила она и отправилась в ванную комнату. Когда несколько минут спустя она вернулась в комнату, Харт сидел на краю кровати и смотрел телевизор. Знаком подозвав ее поближе, он прибавил громкость.
   – Это не он?
   Она села на кровать рядом с ним.
   – Да, это он.
   Всю ширину экрана занимала фигура брата Гэбриэла, взятая в наиболее выигрышном ракурсе. Ей, во всяком случае, сразу бросился в глаза его отличный костюм цвета густых сливок, шелковая рубашка нежно-голубого цвета и узкий галстук. Костюм, несомненно, был призван подчеркивать душевную и телесную чистоту своего обладателя. О том же свидетельствовал кроткий и вместе с тем – пронзительный взгляд светло-зеленых глаз.
   – А он настоящий красавец, как по-твоему? – спросила она.
   – Пожалуй, если ты предпочитаешь этот тип. Ярко выраженный англосакс, но до викинга не дотягивает…
   – Да ты, оказывается, знаток… – Она насмешливо сморщила нос, потом стала слушать, что говорит брат Гэбриэл.
   – …Ты чувствуешь себя одиноким и потерянным даже в самой густой толпе, даже среди людей, которые говорят, что любят тебя и заботятся о тебе. Это чувство отчужденности хорошо мне знакомо. Родители вечно тобой недовольны, начальник на работе вечно брюзжит и предъявляет завышенные требования, дети не уважают тебя, а друзья клевещут и предают. Быть может, твой супруг или супруга тоже презирает и высмеивает тебя – все это мне известно. Так слушай же меня, чадо! – Его бархатный, хорошо поставленный голос зазвучал тише и задушевнее: – Ты слышишь меня?.. Если слышишь, то знай – это голос того, кто действительно любит тебя, кому ты не безразличен! Выслушай же то, что я тебе скажу, потому что от этого может зависеть твое спасение и будущая жизнь в вечности!..