Браун Сандра. Та, которой не стало

   – Я все понимаю, мне только неясно, почему ты решила держать меня в коридоре.
   Отступив в сторону, она пропустила его внутрь и закрыла дверь.
   – Сегодня утром я говорила с Кендис Андерсон…
   Харт кивнул:
   – Я знаю. Они получили своего малыша обратно. Тобиас сказал – Андерсоны были на седьмом небе от счастья. Им и в голову не пришло отказаться от него.
   – Маленькому Энтони только семь с половиной месяцев. К счастью, он не пострадал. Если мальчик и перенес какую-то эмоциональную травму, то последствий скорее всего не будет.
   – Ну, я уверен – если что-то и будет, Андерсоны сумеют с этим справиться.
   Джиллиан тоже в этом не сомневалась.
   – А Паксу ты звонил?
   – У него все в порядке. Пакс жив и здоров, и Бандит тоже. Мы договорились как-нибудь на днях встретиться и выпить пива. Как видишь, у всех все в порядке. А теперь…
   – Кстати, не хочешь ли чего-нибудь выпить?
   – Нет! – Харт нетерпеливо тряхнул головой. – Слушай, куда ты пропала? Я думал, мы будем возвращаться в Даллас одним самолетом, но тебя почему-то не оказалось на борту.
   – Как твое лицо?
   – Пришлось наложить швы.
   – Сколько?
   – Семь, кажется. Это все пустяки. В аэропорту я тебя потерял. Я решил сначала, что ты уже поднялась на борт и…
   – У тебя останется шрам.
   – Вот и хорошо. Со шрамом я буду выглядеть свирепым и опасным.
   – Ты и есть опасный мужчина.
   – …Но в самолете тебя не было, и мне пришлось сидеть рядом с Лоусоном, который, кстати, по уши в тебя влюблен.
   – Лоусон?! Влюблен в меня?! Ты с ума сошел!
   – Определенно. Во всяком случае, меня он на дух не переносит. Так куда же ты подевалась?
   – Я полетела другим рейсом.
   – Это… из-за меня?
   – Мне нужно было сделать одно важное дело, Вождь.
   – Какое, если не секрет?
   – Сделать необходимые анализы.
   Харт так резко вздернул голову, словно кто-то схватил его сзади за волосы.
   – Ах вот оно что!.. – Задать прямой вопрос у него не хватило мужества, но взгляд, который он устремил на нее, был весьма выразителен.
   – Результаты отрицательные, Крис. Я не беременна.
   Харт перевел дух.
   – Это мог быть мой ребенок, – сказал он глухо.
   – Я помню об этом.
   Уголки его губ дрогнули и опустились, словно он испытал сожаление и горечь.
   – Но это мог быть ребенок брата Гэбриэла, и тогда… – Она закрыла глаза, но не сумела сдержать слез. Просочившись между плотно сжатыми веками, они покатились вниз по ее щекам.
   – Джиллиан… – Он заключил ее лицо в ладони.
   – Мне ужасно жаль, Крис…
   – О чем ты жалеешь, Джиллиан?
   – О многом. – Она открыла глаза. – Я не знала, что встречу тебя. Я не знала, что я буду к тебе чувствовать. Когда я поднялась к тебе в номер и мы стали… Я даже не вспомнила об искусственном оплодотворении. Честное слово!
   Она подняла руку и отвела в сторону упавшие ему на лоб волосы.
   – Знаешь, как трудно мне было сдерживать себя все время, пока мы были вместе? Ведь при каждом взгляде на тебя я буквально таяла. Когда мы встретились в полиции, мне пришлось сделать вид, будто я тебя совсем не знаю. Мне казалось, я могу вот-вот потерять сознание – до того мне хотелось прикоснуться к тебе, обнять… и чтобы ты тоже меня обнял. Мне это было просто необходимо – ведь я все еще видела перед собой тело Мелины, эти ужасные раны, всю эту кровь… Мною еще владели страх, горе, паника, и утешить, успокоить меня мог только ты.
   – Мне тоже нелегко пришлось. – Харт вымученно улыбнулся. – Ведь я хотел Мелину так же сильно, как хотел Джиллиан!.. Но я не смел сделать первый шаг – я боялся, что ты примешь меня за обычного… мужчину, которому все равно, с кем спать.
   – Скажи, Вождь, когда ты догадался?
   – Когда ты заперла меня в камере в офисе шерифа.
   – Как?
   – Понимаешь, я не мог не сравнивать Мелину и Джиллиан. Я делал это постоянно, часто совершенно безотчетно. Я находил только сходство и не видел никаких различий. Джиллиан и Мелина были похожи даже в мелочах. Один раз я вспоминал, как мы с Джиллиан ели тако в тот вечер. Она порезала палец бумагой. В ранку попала соль, и она принялась посасывать его. Это было так сексуально, что просто дух захватывало! И точно так же ты посасывала палец, когда мы ели картошку фри в пикапе Лонгтри.
   Ее глаза широко раскрылись.
   – Точно! Я только сейчас вспомнила: старая ранка приоткрылась, и в нее снова попала соль. Знаешь, я даже не заметила, что сосу палец, – похоже, это было чисто рефлекторное движение.
   – Сначала я тоже не обратил на это внимания. Но потом я стал думать, и меня поразило, как похожи эти движения. Когда же я наконец понял, что ты лизнула тот же самый палец, ту же ранку, все встало на свои места.
   В глазах Джиллиан снова заблестели слезы.
   – Прости меня, Вождь! Я обошлась с тобой несправедливо и жестоко. Ты так много из-за меня перенес!
   Он шагнул вперед, опустился на кровать и усадил ее к себе на колени. Уткнувшись лицом в плечо Джиллиан, он прошептал:
   – Я знал, что не ошибся. Такое нельзя ни повторить, ни скопировать. Я понял – моя Джиллиан жива!
   Они долго сидели неподвижно, обняв друг друга, и молчали. Потом она легко коснулась пластыря на его скуле, а он погладил уже едва заметный синяк на ее ключице.
   – Болит?
   – Уже нет.
   Он наклонился и коснулся ключицы губами, потом опустил голову ниже. Спустив халат с ее плеч, Харт принялся целовать ее грудь.
   – Ты действительно рассказала Мелине все? – спросил он приглушенным голосом. – И об этом тоже?
   Его губы обхватили ее напрягшийся сосок. От наслаждения Джиллиан едва не утратила дар речи, но, совладав с собой, ответила:
   – Нет, Вождь, об этом я ей не рассказывала. То, что между нами произошло, было слишком… личным. И слишком дорогим для меня.
   – Но ведь вы с ней делились всем!
   – Тобой я не собиралась делиться ни с кем. Даже с Мелли. Я хотела, чтобы ты принадлежал только мне, мне одной! – Ее рука скользнула между пуговицами его рубашки и коснулась горячей кожи на животе.
   – Значит, все, что говорила мне «Мелина»…
   – Это были мои слова, мои истинные чувства, Вождь. То, что я не могла сказать тебе прямо…
   Он накрыл ее груди ладонями и принялся медленно ласкать.
   – Почему ты плакала после того, как мы занимались любовью?
   – Потому что мне очень хотелось сказать тебе, что я чувствовала, но не могла. Когда ты произнес мое имя – Джиллиан, – мое сердце едва не разорвалось от счастья. И от отчаяния.
   – Как ты тогда сказала – в моменты, подобные этим, мужчины всегда говорят правду, и эта правда может быть жестокой.
   – А разве у нас было не так?
   – Так, – неохотно согласился он.
   Она слегка завозилась у него на коленях.
   – Я… чувствую тебя, Вождь.
   – Да… – ответил он немного невпопад. – Я тоже чувствую тебя.
   – Так чего же мы ждем?
   Он легко снял ее с колен и уложил на кровать. Потом, стащив через голову наполовину расстегнутую рубашку и сбросив джинсы, Харт лег на нее, вдавливая в матрас своей тяжестью.
   Их губы слились. Это был глубокий, долгий, жадный поцелуй двух истосковавшихся друг по другу людей – и долгожданное признание в любви. Страсть, огненное желание, нежность, готовность отдать всего себя – вот что было в этом поцелуе, который был красноречивее любых слов, любых клятв.
   Наконец Харт оторвался от нее. Приподнявшись на руках, он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
   – Ты прекрасна! – проговорил он.
   И действительно, еще никогда она не чувствовала себя такой красивой, такой… живой. Она была не причесана и не накрашена, но зато она явственно ощущала, как пульсирует в ее жилах горячая кровь. Ее щеки раскраснелись, груди напряглись и потяжелели, губы слегка покалывало от прилива крови. Машинально она провела языком по нижней губе и увидела, как лицо Харта исказилось от страсти.
   – …И дьявольски сексуальна! – добавил он хрипло.
   Рассмеявшись, она обвила руками его шею.
   – Хорошо! – воскликнула Джиллиан. – Говори же, Вождь, говори все, говори, ничего не утаивая! Я хочу знать, как ты ко мне относишься на самом деле!
   И он ничего от нее не скрыл, как и она от него. Когда потом они лежали рядом – взмокшие, разгоряченные, тяжело дышащие, Харт слегка приподнялся на локте и, целуя ее лоб, губы, глаза, прошептал:
   – Я люблю тебя, Джиллиан!
   – Я знаю. Ты уже это говорил.
   – Тот раз не считается. Ведь я думал, что разговариваю с Мелиной…
   Она покачала головой и прошептала в ответ:
   – Да, но слушала-то тебя я…
   И это было именно то, что ей так хотелось услышать.