Страница:
Харт внимательно посмотрел на крошечное золотое сердечко с рубинами, висевшее у нее на шее. Он еще ни разу не видел Мелину без него.
– Тебе подарил его Хеннингс? – спросил он настороженно.
– Да. Это было накануне убийства, когда он думал, что я – Джиллиан. Я говорила об этом Лоусону, когда меня привезли к… на место преступления, но тебя при этом не было. Этот подарок был связан с… ну с тем, что Джиллиан побывала в клинике. Когда она умерла, Джем настоял, чтобы я оставила его себе. Он сказал, Джиллиан, дескать, тоже бы этого хотела.
– Джем был куратором Джиллиан, так, кажется, он выразился?
– Скорее уж тюремщиком, – фыркнула она. – А значит, такой приборчик был бы ему очень полезен. – Расстегнув тонкую золотую цепочку, она поднесла кулон к глазам и стала внимательно разглядывать.
– Он не открывается? – спросил Харт.
– Не похоже. Он очень тонкий, и задней стороны у него нет, иначе бы свет не проходил насквозь и не попадал в рубины.
– Я не очень-то разбираюсь в украшениях.
Она еще раз внимательно рассмотрела кулон и оправы, удерживавшие камни.
– Ничего, – протянула она.
– Черт! – Харт тоже был разочарован. Кулон, подаренный Джемом, вызывал наибольшие подозрения. – Проверь-ка сумочку.
Кивнув, Мелина высыпала содержимое сумочки на колени и стала внимательно его перебирать. Вещей в сумочке было немного: бумажник с водительскими правами и несколькими кредитными карточками, пригоршня мелких монет – оставшиеся деньги от тех, что они получили в банкомате, футляр с очками, пудреница, серебряная шкатулка, помада, пара подследников и обертка от шоколадной конфеты, съеденной давным-давно. На всякий случай она заглянула во все отделения и ощупала подкладку.
– Ничего нет, – сказала она. – Кроме того, у меня не одна сумочка, а Джем не мог знать, какой из них я пользуюсь чаше всего. Словом, если он хотел постоянно наблюдать за мной, то сумочка – не самое удачное место.
– Подумай как следует, – не отступал Харт, – что еще ты постоянно носишь с собой? В любой сумочке? Может быть, зажигалку, сотовый телефон…
– Сотовый телефон, – подтвердила она.
– Тогда ради нашей же безопасности его придется выбросить. Что еще?
Мелина снова задумалась. Ее телефонная книжка была очень тонкой, и в ней не было ни кармашков, ни секретных отделений, в которые можно было что-то спрятать. Телефонная книжка лежала в очечнике вместе с темными очками, которыми она пользовалась, когда водила машину. Очки не вызвали ее подозрений, однако на всякий случай она тщательно осмотрела их.
– Конечно, Джем был настоящей крысой, – сказала она с сомнением, – но он все-таки не Джеймс Бонд! Он не мог…
– Ищи! – упрямо перебил ее Харт. – Передатчик где-то здесь.
Она открыла серебряную коробочку, которая принадлежала еще ее матери. Внутри лежала иголка, кусок картонки с намотанной на нее ниткой и две таблетки аспирина.
– Я постоянно ношу ее с собой, но она сделана целиком из кованого серебра – даже подкладки нет, а замок совсем простенький.
Харт заглянул в коробочку.
– Раздави таблетки, – распорядился он. Она послушно бросила аспирин на пол, растерла ногой в пыль и… и они лишились двух совершенно обычных пилюль. – А как насчет пудры? – спросил Харт.
Она открыла пудреницу и проверила пуховку. Убедившись, что внутрь ничего не вшито, она покачала головой.
– Ничего нет, разве что за зеркальцем…
– Так чего же ты ждешь?
– Ничего… – Она раздавила зеркальце каблуком и вытряхнула разбитое стекло на пол. – С тебя десять пятьдесят за новую пудреницу.
– Она со сменным блоком?
Мелина выковыряла из гнезда прессованную пудру.
– Ничего.
– А где твои ключи? Может быть, в брелоке…
– Ключи остались в машине.
– Хорошо. Заколка для волос?
– Никогда не пользуюсь.
– Гигиенические тампоны?
– Остались дома.
– Помада?
Помады у нее с собой было две. Обе оказались новенькими, она еще ни разу ими не пользовалась. На всякий случай она все же распечатала их и заглянула под колпачки. Безрезультатно.
– А ручка?
– Вот ручку я с собой не ношу. Из-за этого меня на работе прозвали Попрошайкой. Постоянно приходится клянчить у кого-то ручку или карандаш, если нужно что-то записать.
Харт немного подумал:
– Хорошо. Скажи, что есть у тебя в сумочке такого, с чем бы тебе было жалко расстаться?
– Только со шкатулкой – она мамина. Все остальное – чепуха. Даже записная книжка. Все эти телефоны и адреса есть у меня в компьютере.
– Тогда, как только мы приземлимся для дозаправки…
– …Я выброшу все, включая сотовый телефон.
Харт кивнул.
– И если даже после этого они смогут следить за нами, значит, мы имеем дело с чем-то очень-очень серьезным.
– С чем, например? – с тревогой спросила она.
– Если б я знал! – вздохнул Харт.
– Мелина!..
– Ум-м…
Что-то надавило ей на бедро. Прикосновение было теплым и таким приятным, что она невольно потянулась к бедру рукой, чтобы продлить это ощущение.
– Проснись, мы почти на месте!
Она неохотно открыла глаза, и Харт убрал руку, сдавливавшую ей ногу чуть выше колена. Выпрямившись, она с наслаждением потянулась и несколько раз моргнула, прогоняя остатки сна.
Сколько времени прошло с тех пор, как они приземлялись для дозаправки где-то на границе штата Техас, она понятия не имела. Ей запомнилось только, что было совсем темно и дул пронизывающий, холодный ветер. Харт настоял, чтобы она накинула его кожанку, но даже в ней холод пробирал до костей. Пока они шли через летное поле к полуразваленному терминалу, по сравнению с которым жестяной ангар Пакса Ройстона казался настоящим дворцом, она совсем закоченела.
Внутри было ненамного теплее. Они по очереди воспользовались туалетом и выбросили в мусорный бак ее сумочку вместе со всем содержимым и сотовым телефоном. Себе Мелина оставила только серебряную шкатулку, кредитные карточки и деньга.
Потом был взлет. Что было дальше, она не помнила, так как заснула почти сразу, откинувшись на спинку кресла и накрывшись его курткой.
– Сколько я спала? – спросила она, позевывая.
– Почти полтора часа.
– О господи!.. – простонала она. – Когда же я наконец высплюсь?!
С того самого утра, когда в ее дверь позвонили два далласских копа, сообщивших ей о смерти сестры, она действительно ни разу не спала нормальным, спокойным сном. До этого страшного дня ее жизнь текла размеренно. Правда, и она не была застрахована от разного рода сюрпризов, как приятных, так и не очень, однако в целом ее жизнь была вполне упорядоченной. А главное, каждый раз, ложась спать, она не знала, чего следует ожидать от дня завтрашнего.
Скажи ей кто-то, что она полетит ночью из Техаса в Нью-Мексико на двухместном самолетике, который был настолько стар, что прошел капитальный ремонт (быть может, даже не один), и она бы рассмеялась этому человеку в лицо. Даже сейчас она считала это безумием, однако и в безумии появлялся смысл, стоило ей только напомнить себе, зачем она это делает.
Во-первых, они с Хартом спасали свои жизни. Во-вторых – и это главное, – она должна была узнать, кто приказал убить ее сестру, и отомстить за нее.
– У меня тоже глаза слипаются, – сказал Харт, вырвав ее из задумчивости. – Того и гляди засну за штурвалом.
– Не очень-то ты заботишься о спокойствии пассажиров, – рассмеялась она. – Как ты собираешься садиться, хотела бы я знать?
– О-о, это как раз проще всего. – Он усмехнулся. – Разве Пакс не сказал тебе? Ну, что я могу летать и с закрытыми глазами?
– Представь себе, не сказал! Дать тебе куртку?
– Нет, пусть будет у тебя.
Она была рада, что он не попросил куртку. Ей нравился ее запах, нравилась мягкая кожа, нравилось уютное тепло фланелевой подкладки. В его куртке она отчего-то чувствовала себя в большей безопасности.
За стеклами кабины было еще темно. Земля внизу тоже казалась неприветливой и темной. Как она ни всматривалась, внизу не промелькнуло ни одного огонька, ни одного приметного ориентира, по которому можно было бы определить, где они] находятся.
– Ты сказал, мы почти на месте, – промолвила она. – А… что это за место?
– Место, куда мы летели.
– А куда мы летели? В какой-то город, да?
– Нет.
– Тогда…
– Впереди – посадочная полоса.
– Такая же, как у Пакса?
– Нет, не такая же. Попроще. И она кривая.
– Как – кривая?
– Ну, извилистая. Вроде лесной тропинки.
– Ты шутишь?!
– Конечно, шучу.
Но ее это не успокоило.
– Кто-нибудь знает, что мы прилетим?
– Перед вылетом я заполнил полетный план, так что внизу должен быть кто-то, кто нас встретит. Я договорился об этом по телефону, пока ты вешала Паксу лапшу на уши…
– Я вовсе не… Ой, смотри! Гора! Ты ее видишь?!
– Какая гора? О, Мелли, я же шучу! – воскликнул он, увидев, что ее глаза округлились от ужаса. – Конечно, я вижу гору. Я даже знаю, как она называется. Давай договоримся, Мелли: я знаю, что делаю. О'кей?
– Конечно, конечно… – пробормотала она, слегка успокаиваясь. – Извини.
И все же она с трудом поборола в себе желание подобрать ноги повыше, когда крошечный самолетик, переваливая через лесистый гребень горы, едва не чиркнул шасси по остроконечным верхушкам елей. Но вот гора осталась позади, и она с облегчением вздохнула, однако самолет тут же сильно накренился, и Мелина невольно вскрикнула:
– Вождь!..
– Спокойно. Здесь нужно спускаться по кругу – подлет по прямой невозможен. Мы будем кружить, понемногу снижаясь, а потом пойдем на посадку. Ничего сложного, Мелли, уверяю тебя.
Она попыталась представить сокола, медленно паряшего в восходящих потоках воздуха, однако ее постоянно отвлекал появившийся справа отвесный склон котловины, куда они медленно спускались. Скалистая стена была так близко, что казалось, стоит протянуть руку – и она сможет до нее дотронуться.
– Смотри, нас ждут, – заметил Харт.
Она посмотрела вперед и вниз и увидела два ряда тусклых посадочных огней, обозначавших посадочную полосу – слишком короткую и узкую, по ее мнению.
– Хорошо хоть свет у них есть, – пробормотала она, но Харт ее не слышал, целиком сосредоточившись на управлении. Твердой рукой он продолжал направлять самолет по кругу, с каждым разом все больше снижаясь. Когда внизу замелькали кустарники и низкорослые деревья, самолет снова развернулся и пошел на посадку. Несильный толчок, скрип тормозов, и машина побежала, подпрыгивая, по неровной земляной полосе.
Посадка была мастерская – даже она это поняла, хотя никогда прежде не летала на таких маленьких самолетах.
– Отличная работа, Вождь.
– Спасибо.
Харт подрулил к небольшому ангару и выключил двигатель. Пропеллер еще несколько раз крутанулся по инерции и замер в вертикальном положении, странно похожий на восклицательный знак. Харт убрал ноги с педалей и посмотрел на нее:
– Признаться, я немного порисовался…
– Я догадалась.
– Мне хотелось произвести на тебя впечатление.
– Тебе это удалось, хотя для пущего эффекта тебе, наверное, следовало врезаться на полном ходу в ту гору.
– Но на самом деле бояться не было никаких оснований.
– Я и не боялась. Почти… – добавила она честно.
– Со мной тебе ничего не грозит, Мелли…
Она долго и пристально смотрела на него, потом ответила шепотом:
– Нет, Вождь, с тобой мне грозит большая опасность…
– Опасность? Какая?..
– Я боюсь, что не смогу…
Договорить ей помешал резкий стук в стекло кабины. Они даже не заметили, как кто-то взобрался на крыло, чтобы подойти к дверце, располагавшейся с пассажирской стороны. Повернувшись в ту сторону, Мелина едва не закричала от неожиданности, увидев прильнувшее к стеклу лицо, напомнившее ей кошмарную дьявольскую маску. Только потом она сообразила, что лицо освещено светом карманного фонаря, направленного снизу вверх, но в первые секунды у нее душа буквально ушла в пятки.
Изрытая оспой кожа была туго натянута на череп, все черты которого – скулы, надбровья, лобные доли – были, казалось, слегка утрированы. Глаза напоминали узкие щелки, рот походил на черную щель между двумя глубокими, словно овраги, вертикальными морщинами по сторонам рта. Крючковатый нос напоминал клюв хищной птицы, расчесанные на прямой пробор седые волосы были заплетены в косы и свисали чуть не до пояса.
Не удостоив ее даже взгляда, незнакомец смотрел на Вождя.
– Харт?.. – Она тоже повернулась к нему. Должно быть, он уловил в ее взгляде недоумение, потому что улыбнулся и сказал:
– Не волнуйся, Мелина, этот парень не снимает скальпов. Я почти уверен в этом.
Но пятью минутами спустя он начал думать, что какое-то высшее существо, ведающее людскими судьбами, прекрасно провело время, развлекаясь за его счет. Во всяком случае, еще никогда – даже во время трех своих космических полетов – он не чувствовал себя столь странно.
Старик-индеец, встретивший их на затерянном в горах крошечном аэродроме, вел себя словно глухонемой. Он не назвал даже своего имени. Убедившись, что перед ним именно те, кого он должен был встретить, старик знаком приказал им выходить из самолета. Сам он спрыгнул с крыла и исчез в темноте. Лишь несколько минут спустя его силуэт промелькнул возле дверей ангара, куда он вошел, чтобы выключить посадочные огни. Ему и в голову не пришло ни помочь ей спуститься по ступенькам в борту самолета, ни предложить воспользоваться своим фонариком. Когда они наконец спустились на землю, старик уже сидел за рулем урчащего пикапа.
Местность, по которой они ехали, была дикой и безлюдной. Холодный ветер зловеще посвистывал в щелях, которых в старом пикапе было полным-полно – включая здоровенную дыру в днище, в которую при желании мог вывалиться средних размеров мужчина. Во всяком случае, так казалось Мелине, поэтому она старалась убрать ноги как можно дальше в сторону. Сидела она между стариком и Хартом, однако это не спасало ее от холода, против которого оказалась бессильна даже кожаная куртка. Продавленное сиденье, застеленное грубой мешковиной, было очень жестким, к тому же водитель, казалось, не пропускал ни одной рытвины, ни одного ухаба. Каждый раз, когда пикап начинал подпрыгивать на камнях и буераках, она думала – он вот-вот развалится на части.
За весь путь никто не проронил ни слова; впрочем, разговаривать в пикапе было все равно невозможно. Им пришлось бы кричать, чтобы расслышать друг друга за свистом ветра, натужным ревом старенького движка и бренчанием плохо закрепленных деталей.
Должно быть, поэтому Мелине показалось, что поездка заняла несколько часов, хотя пикап скорее всего столько бы не выдержал. На самом же деле уже через сорок минут пикап вскарабкался по склону последнего холма, и в сером предутреннем свете перед ними предстала довольно уютная долина, на дне которой стояло какое-то здание. Увидев его, Харт воспрянул было духом, но его оптимизм растаял так же быстро, как и появился. Этот домик просто не мот быть целью их путешествия – для этого он был слишком маленьким и скромным, а припаркованный перед ним автомобиль – слишком старым и потрепанным.
И тем не менее старик начал тормозить и вскоре свернул на подъездную дорожку из утрамбованной глины. Дорожка была обложена по сторонам обломками камней, однако эта попытка несколько облагородить ее внешний вид оказалась не очень удачной.
Наклонившись к водителю, Харт крикнул:
–Ты уверен, что ничего не перепутал? Разве сюда ты должен был привезти нас?
– Сюда.
Харт посмотрел на Мелину и пожал плечами.
– Сюда так сюда, – сказал он.
Пикап с пронзительным скрежетом затормозил перед некрашеным крыльцом, после чего старик включил нейтральную передачу, оставив двигатель работать на холостых оборотах.
– Похоже, нам пора выходить, – заметила Мелина.
– Похоже. – Харт выбрался из кабины и протянул руку, чтобы помочь ей вылезти.
– Спасибо, – сказала она водителю, спрыгивая на землю. Не удостоив ее ответа, старик включил скорость и рванул с места еще до того, как она успела захлопнуть дверцу.
– Мистер Хрен с Горы… – пробормотал Харт, разгоняя рукой плотное облако пыли и выхлопных газов.
– Джед действительно немногословен, – раздался позади них спокойный голос.
Как по команде Харт и Мелина обернулись. В проеме бесшумно открывшейся двери возникла чья-то массивная фигура. Это был Декстер Лонгтри собственной персоной.
ГЛАВА 32
– Тебе подарил его Хеннингс? – спросил он настороженно.
– Да. Это было накануне убийства, когда он думал, что я – Джиллиан. Я говорила об этом Лоусону, когда меня привезли к… на место преступления, но тебя при этом не было. Этот подарок был связан с… ну с тем, что Джиллиан побывала в клинике. Когда она умерла, Джем настоял, чтобы я оставила его себе. Он сказал, Джиллиан, дескать, тоже бы этого хотела.
– Джем был куратором Джиллиан, так, кажется, он выразился?
– Скорее уж тюремщиком, – фыркнула она. – А значит, такой приборчик был бы ему очень полезен. – Расстегнув тонкую золотую цепочку, она поднесла кулон к глазам и стала внимательно разглядывать.
– Он не открывается? – спросил Харт.
– Не похоже. Он очень тонкий, и задней стороны у него нет, иначе бы свет не проходил насквозь и не попадал в рубины.
– Я не очень-то разбираюсь в украшениях.
Она еще раз внимательно рассмотрела кулон и оправы, удерживавшие камни.
– Ничего, – протянула она.
– Черт! – Харт тоже был разочарован. Кулон, подаренный Джемом, вызывал наибольшие подозрения. – Проверь-ка сумочку.
Кивнув, Мелина высыпала содержимое сумочки на колени и стала внимательно его перебирать. Вещей в сумочке было немного: бумажник с водительскими правами и несколькими кредитными карточками, пригоршня мелких монет – оставшиеся деньги от тех, что они получили в банкомате, футляр с очками, пудреница, серебряная шкатулка, помада, пара подследников и обертка от шоколадной конфеты, съеденной давным-давно. На всякий случай она заглянула во все отделения и ощупала подкладку.
– Ничего нет, – сказала она. – Кроме того, у меня не одна сумочка, а Джем не мог знать, какой из них я пользуюсь чаше всего. Словом, если он хотел постоянно наблюдать за мной, то сумочка – не самое удачное место.
– Подумай как следует, – не отступал Харт, – что еще ты постоянно носишь с собой? В любой сумочке? Может быть, зажигалку, сотовый телефон…
– Сотовый телефон, – подтвердила она.
– Тогда ради нашей же безопасности его придется выбросить. Что еще?
Мелина снова задумалась. Ее телефонная книжка была очень тонкой, и в ней не было ни кармашков, ни секретных отделений, в которые можно было что-то спрятать. Телефонная книжка лежала в очечнике вместе с темными очками, которыми она пользовалась, когда водила машину. Очки не вызвали ее подозрений, однако на всякий случай она тщательно осмотрела их.
– Конечно, Джем был настоящей крысой, – сказала она с сомнением, – но он все-таки не Джеймс Бонд! Он не мог…
– Ищи! – упрямо перебил ее Харт. – Передатчик где-то здесь.
Она открыла серебряную коробочку, которая принадлежала еще ее матери. Внутри лежала иголка, кусок картонки с намотанной на нее ниткой и две таблетки аспирина.
– Я постоянно ношу ее с собой, но она сделана целиком из кованого серебра – даже подкладки нет, а замок совсем простенький.
Харт заглянул в коробочку.
– Раздави таблетки, – распорядился он. Она послушно бросила аспирин на пол, растерла ногой в пыль и… и они лишились двух совершенно обычных пилюль. – А как насчет пудры? – спросил Харт.
Она открыла пудреницу и проверила пуховку. Убедившись, что внутрь ничего не вшито, она покачала головой.
– Ничего нет, разве что за зеркальцем…
– Так чего же ты ждешь?
– Ничего… – Она раздавила зеркальце каблуком и вытряхнула разбитое стекло на пол. – С тебя десять пятьдесят за новую пудреницу.
– Она со сменным блоком?
Мелина выковыряла из гнезда прессованную пудру.
– Ничего.
– А где твои ключи? Может быть, в брелоке…
– Ключи остались в машине.
– Хорошо. Заколка для волос?
– Никогда не пользуюсь.
– Гигиенические тампоны?
– Остались дома.
– Помада?
Помады у нее с собой было две. Обе оказались новенькими, она еще ни разу ими не пользовалась. На всякий случай она все же распечатала их и заглянула под колпачки. Безрезультатно.
– А ручка?
– Вот ручку я с собой не ношу. Из-за этого меня на работе прозвали Попрошайкой. Постоянно приходится клянчить у кого-то ручку или карандаш, если нужно что-то записать.
Харт немного подумал:
– Хорошо. Скажи, что есть у тебя в сумочке такого, с чем бы тебе было жалко расстаться?
– Только со шкатулкой – она мамина. Все остальное – чепуха. Даже записная книжка. Все эти телефоны и адреса есть у меня в компьютере.
– Тогда, как только мы приземлимся для дозаправки…
– …Я выброшу все, включая сотовый телефон.
Харт кивнул.
– И если даже после этого они смогут следить за нами, значит, мы имеем дело с чем-то очень-очень серьезным.
– С чем, например? – с тревогой спросила она.
– Если б я знал! – вздохнул Харт.
– Мелина!..
– Ум-м…
Что-то надавило ей на бедро. Прикосновение было теплым и таким приятным, что она невольно потянулась к бедру рукой, чтобы продлить это ощущение.
– Проснись, мы почти на месте!
Она неохотно открыла глаза, и Харт убрал руку, сдавливавшую ей ногу чуть выше колена. Выпрямившись, она с наслаждением потянулась и несколько раз моргнула, прогоняя остатки сна.
Сколько времени прошло с тех пор, как они приземлялись для дозаправки где-то на границе штата Техас, она понятия не имела. Ей запомнилось только, что было совсем темно и дул пронизывающий, холодный ветер. Харт настоял, чтобы она накинула его кожанку, но даже в ней холод пробирал до костей. Пока они шли через летное поле к полуразваленному терминалу, по сравнению с которым жестяной ангар Пакса Ройстона казался настоящим дворцом, она совсем закоченела.
Внутри было ненамного теплее. Они по очереди воспользовались туалетом и выбросили в мусорный бак ее сумочку вместе со всем содержимым и сотовым телефоном. Себе Мелина оставила только серебряную шкатулку, кредитные карточки и деньга.
Потом был взлет. Что было дальше, она не помнила, так как заснула почти сразу, откинувшись на спинку кресла и накрывшись его курткой.
– Сколько я спала? – спросила она, позевывая.
– Почти полтора часа.
– О господи!.. – простонала она. – Когда же я наконец высплюсь?!
С того самого утра, когда в ее дверь позвонили два далласских копа, сообщивших ей о смерти сестры, она действительно ни разу не спала нормальным, спокойным сном. До этого страшного дня ее жизнь текла размеренно. Правда, и она не была застрахована от разного рода сюрпризов, как приятных, так и не очень, однако в целом ее жизнь была вполне упорядоченной. А главное, каждый раз, ложась спать, она не знала, чего следует ожидать от дня завтрашнего.
Скажи ей кто-то, что она полетит ночью из Техаса в Нью-Мексико на двухместном самолетике, который был настолько стар, что прошел капитальный ремонт (быть может, даже не один), и она бы рассмеялась этому человеку в лицо. Даже сейчас она считала это безумием, однако и в безумии появлялся смысл, стоило ей только напомнить себе, зачем она это делает.
Во-первых, они с Хартом спасали свои жизни. Во-вторых – и это главное, – она должна была узнать, кто приказал убить ее сестру, и отомстить за нее.
– У меня тоже глаза слипаются, – сказал Харт, вырвав ее из задумчивости. – Того и гляди засну за штурвалом.
– Не очень-то ты заботишься о спокойствии пассажиров, – рассмеялась она. – Как ты собираешься садиться, хотела бы я знать?
– О-о, это как раз проще всего. – Он усмехнулся. – Разве Пакс не сказал тебе? Ну, что я могу летать и с закрытыми глазами?
– Представь себе, не сказал! Дать тебе куртку?
– Нет, пусть будет у тебя.
Она была рада, что он не попросил куртку. Ей нравился ее запах, нравилась мягкая кожа, нравилось уютное тепло фланелевой подкладки. В его куртке она отчего-то чувствовала себя в большей безопасности.
За стеклами кабины было еще темно. Земля внизу тоже казалась неприветливой и темной. Как она ни всматривалась, внизу не промелькнуло ни одного огонька, ни одного приметного ориентира, по которому можно было бы определить, где они] находятся.
– Ты сказал, мы почти на месте, – промолвила она. – А… что это за место?
– Место, куда мы летели.
– А куда мы летели? В какой-то город, да?
– Нет.
– Тогда…
– Впереди – посадочная полоса.
– Такая же, как у Пакса?
– Нет, не такая же. Попроще. И она кривая.
– Как – кривая?
– Ну, извилистая. Вроде лесной тропинки.
– Ты шутишь?!
– Конечно, шучу.
Но ее это не успокоило.
– Кто-нибудь знает, что мы прилетим?
– Перед вылетом я заполнил полетный план, так что внизу должен быть кто-то, кто нас встретит. Я договорился об этом по телефону, пока ты вешала Паксу лапшу на уши…
– Я вовсе не… Ой, смотри! Гора! Ты ее видишь?!
– Какая гора? О, Мелли, я же шучу! – воскликнул он, увидев, что ее глаза округлились от ужаса. – Конечно, я вижу гору. Я даже знаю, как она называется. Давай договоримся, Мелли: я знаю, что делаю. О'кей?
– Конечно, конечно… – пробормотала она, слегка успокаиваясь. – Извини.
И все же она с трудом поборола в себе желание подобрать ноги повыше, когда крошечный самолетик, переваливая через лесистый гребень горы, едва не чиркнул шасси по остроконечным верхушкам елей. Но вот гора осталась позади, и она с облегчением вздохнула, однако самолет тут же сильно накренился, и Мелина невольно вскрикнула:
– Вождь!..
– Спокойно. Здесь нужно спускаться по кругу – подлет по прямой невозможен. Мы будем кружить, понемногу снижаясь, а потом пойдем на посадку. Ничего сложного, Мелли, уверяю тебя.
Она попыталась представить сокола, медленно паряшего в восходящих потоках воздуха, однако ее постоянно отвлекал появившийся справа отвесный склон котловины, куда они медленно спускались. Скалистая стена была так близко, что казалось, стоит протянуть руку – и она сможет до нее дотронуться.
– Смотри, нас ждут, – заметил Харт.
Она посмотрела вперед и вниз и увидела два ряда тусклых посадочных огней, обозначавших посадочную полосу – слишком короткую и узкую, по ее мнению.
– Хорошо хоть свет у них есть, – пробормотала она, но Харт ее не слышал, целиком сосредоточившись на управлении. Твердой рукой он продолжал направлять самолет по кругу, с каждым разом все больше снижаясь. Когда внизу замелькали кустарники и низкорослые деревья, самолет снова развернулся и пошел на посадку. Несильный толчок, скрип тормозов, и машина побежала, подпрыгивая, по неровной земляной полосе.
Посадка была мастерская – даже она это поняла, хотя никогда прежде не летала на таких маленьких самолетах.
– Отличная работа, Вождь.
– Спасибо.
Харт подрулил к небольшому ангару и выключил двигатель. Пропеллер еще несколько раз крутанулся по инерции и замер в вертикальном положении, странно похожий на восклицательный знак. Харт убрал ноги с педалей и посмотрел на нее:
– Признаться, я немного порисовался…
– Я догадалась.
– Мне хотелось произвести на тебя впечатление.
– Тебе это удалось, хотя для пущего эффекта тебе, наверное, следовало врезаться на полном ходу в ту гору.
– Но на самом деле бояться не было никаких оснований.
– Я и не боялась. Почти… – добавила она честно.
– Со мной тебе ничего не грозит, Мелли…
Она долго и пристально смотрела на него, потом ответила шепотом:
– Нет, Вождь, с тобой мне грозит большая опасность…
– Опасность? Какая?..
– Я боюсь, что не смогу…
Договорить ей помешал резкий стук в стекло кабины. Они даже не заметили, как кто-то взобрался на крыло, чтобы подойти к дверце, располагавшейся с пассажирской стороны. Повернувшись в ту сторону, Мелина едва не закричала от неожиданности, увидев прильнувшее к стеклу лицо, напомнившее ей кошмарную дьявольскую маску. Только потом она сообразила, что лицо освещено светом карманного фонаря, направленного снизу вверх, но в первые секунды у нее душа буквально ушла в пятки.
Изрытая оспой кожа была туго натянута на череп, все черты которого – скулы, надбровья, лобные доли – были, казалось, слегка утрированы. Глаза напоминали узкие щелки, рот походил на черную щель между двумя глубокими, словно овраги, вертикальными морщинами по сторонам рта. Крючковатый нос напоминал клюв хищной птицы, расчесанные на прямой пробор седые волосы были заплетены в косы и свисали чуть не до пояса.
Не удостоив ее даже взгляда, незнакомец смотрел на Вождя.
– Харт?.. – Она тоже повернулась к нему. Должно быть, он уловил в ее взгляде недоумение, потому что улыбнулся и сказал:
– Не волнуйся, Мелина, этот парень не снимает скальпов. Я почти уверен в этом.
Но пятью минутами спустя он начал думать, что какое-то высшее существо, ведающее людскими судьбами, прекрасно провело время, развлекаясь за его счет. Во всяком случае, еще никогда – даже во время трех своих космических полетов – он не чувствовал себя столь странно.
Старик-индеец, встретивший их на затерянном в горах крошечном аэродроме, вел себя словно глухонемой. Он не назвал даже своего имени. Убедившись, что перед ним именно те, кого он должен был встретить, старик знаком приказал им выходить из самолета. Сам он спрыгнул с крыла и исчез в темноте. Лишь несколько минут спустя его силуэт промелькнул возле дверей ангара, куда он вошел, чтобы выключить посадочные огни. Ему и в голову не пришло ни помочь ей спуститься по ступенькам в борту самолета, ни предложить воспользоваться своим фонариком. Когда они наконец спустились на землю, старик уже сидел за рулем урчащего пикапа.
Местность, по которой они ехали, была дикой и безлюдной. Холодный ветер зловеще посвистывал в щелях, которых в старом пикапе было полным-полно – включая здоровенную дыру в днище, в которую при желании мог вывалиться средних размеров мужчина. Во всяком случае, так казалось Мелине, поэтому она старалась убрать ноги как можно дальше в сторону. Сидела она между стариком и Хартом, однако это не спасало ее от холода, против которого оказалась бессильна даже кожаная куртка. Продавленное сиденье, застеленное грубой мешковиной, было очень жестким, к тому же водитель, казалось, не пропускал ни одной рытвины, ни одного ухаба. Каждый раз, когда пикап начинал подпрыгивать на камнях и буераках, она думала – он вот-вот развалится на части.
За весь путь никто не проронил ни слова; впрочем, разговаривать в пикапе было все равно невозможно. Им пришлось бы кричать, чтобы расслышать друг друга за свистом ветра, натужным ревом старенького движка и бренчанием плохо закрепленных деталей.
Должно быть, поэтому Мелине показалось, что поездка заняла несколько часов, хотя пикап скорее всего столько бы не выдержал. На самом же деле уже через сорок минут пикап вскарабкался по склону последнего холма, и в сером предутреннем свете перед ними предстала довольно уютная долина, на дне которой стояло какое-то здание. Увидев его, Харт воспрянул было духом, но его оптимизм растаял так же быстро, как и появился. Этот домик просто не мот быть целью их путешествия – для этого он был слишком маленьким и скромным, а припаркованный перед ним автомобиль – слишком старым и потрепанным.
И тем не менее старик начал тормозить и вскоре свернул на подъездную дорожку из утрамбованной глины. Дорожка была обложена по сторонам обломками камней, однако эта попытка несколько облагородить ее внешний вид оказалась не очень удачной.
Наклонившись к водителю, Харт крикнул:
–Ты уверен, что ничего не перепутал? Разве сюда ты должен был привезти нас?
– Сюда.
Харт посмотрел на Мелину и пожал плечами.
– Сюда так сюда, – сказал он.
Пикап с пронзительным скрежетом затормозил перед некрашеным крыльцом, после чего старик включил нейтральную передачу, оставив двигатель работать на холостых оборотах.
– Похоже, нам пора выходить, – заметила Мелина.
– Похоже. – Харт выбрался из кабины и протянул руку, чтобы помочь ей вылезти.
– Спасибо, – сказала она водителю, спрыгивая на землю. Не удостоив ее ответа, старик включил скорость и рванул с места еще до того, как она успела захлопнуть дверцу.
– Мистер Хрен с Горы… – пробормотал Харт, разгоняя рукой плотное облако пыли и выхлопных газов.
– Джед действительно немногословен, – раздался позади них спокойный голос.
Как по команде Харт и Мелина обернулись. В проеме бесшумно открывшейся двери возникла чья-то массивная фигура. Это был Декстер Лонгтри собственной персоной.
ГЛАВА 32
Харт слегка подтолкнул ее к крыльцу. Поднимаясь по ступенькам, она не сводила глаз с неподвижного лица Лонгтри.
– Познакомьтесь, – раздался голос Харта. – Мелина Ллойд – вождь Декстер Лонгтри. Он же Длинное Дерево. Он настоящий вождь…
– Добро пожаловать, мисс Ллойд.
– Называйте меня по имени – я Мелина.
– Проходите. – Лонгтри отступил в сторону, и Мелина первой вошла в неосвещенную прихожую. Харт немного задержался на пороге, чтобы обменяться с Лонгтри рукопожатием.
– Спасибо, – сказал он с чувством. – Когда я позвонил, у вас было полное право послать меня к черту.
По губам Лонгтри скользнула мимолетная улыбка.
– Это еще не поздно сделать, Харт.
Потом он провел обоих в небольшую гостиную. Здесь под потолком горела слабенькая лампочка, которая едва освещала середину комнаты; углы же тонули в темноте. Судя по тому, что сумел рассмотреть Харт, мебель здесь была в основном старая, но добротная, способная послужить еще нескольким поколениям, несмотря на покрывавшие ее многочисленные царапины и побитые углы. Особенный уют придавал комнате открытый очаг, в котором тлело несколько поленьев. Увидев его, Мелина сразу же устремилась к огню, протягивая вперед озябшие руки.
– Гм-м, неплохо… – пробормотала она и, повернувшись к огню спиной, стала растирать руки.
– По утрам меня частенько мучает ревматизм, – сказал Лонгтри. – Огонь помогает.
Она улыбнулась в ответ, и Харт испытал приступ иррациональной и какой-то детской ревности. Примерно так же он чувствовал себя, когда Мелина чересчур быстро «подружилась» с Паксом.
– Нам не хотелось бы навязываться, вождь, – сказал он, делая шаг к огню – и к Мелине.
– Вы вовсе не навязываетесь, полковник Харт, – ответил Лонгтри. – Нам было суждено встретиться снова. Быть может, это вас удивит, но… Я вас ждал.
– Ждали меня? Но ведь всего несколько часов назад я и сам не знал, что окажусь здесь, в Нью-Мексико. Откуда же вы могли это узнать?..
Лонгтри поглядел на него долгим, внимательным взглядом, но что мог означать этот взгляд, понять было невозможно. Потом, как и полагается радушному хозяину, он спросил, не проголодались ли они.
– Очень, – честно ответила Мелли, и Лонгтри знаком велел им следовать за ним. Мелина прошла вперед, Харт же без видимой охоты тащился сзади. Очевидно, ему очень не хотелось устанавливать с Лонгтри чересчур близкие отношения. Когда ему стало ясно, что придется отправиться в Нью-Мексико, чтобы на месте узнать о брате Гэбриэле что только возможно, постаравшись сохранить в тайне свое местопребывание и свои цели, – он сразу спросил себя, кого он знает в этом штате и на кого может положиться.
Никаких родственников у него не осталось. Родственники его матери умерли много лет назад, а с друзьями из резервации Харт не поддерживал отношений с тех пор, как закончил школу и уехал учиться в колледж. Инадо сказать честно, что с этой частью своей жизни он простился без особого сожаления, пребывая в глупой уверенности, что никогда и ни за что не вернется назад и не обратится к тем, кого когда-то знал.
Был у него, правда, один знакомый – бывший астронавт, – который вышел в отставку и поселился в Альбукерке, однако просить его о помощи Харту тоже не хотелось. Он по-прежнему надеялся, что в НАСА не узнают, в какую историю он попал. Конечно, бывший коллега не предал бы его, и все же Харт решил не прибегать к его услугам без крайней необходимости, ибо на карту было поставлено нечто большее, чем его репутация. Речь шла о его жизни – и Мелины тоже, – и Харту хотелось иметь хоть какой-нибудь резерв на крайний случай.
Примерно так рассуждал он, когда принял решение позвонить Декстеру Лонгтри. Харт прекрасно понимал, что просит об одолжении, за которое придется расплачиваться, и все же он почти не колебался. Когда Лонгтри ответил, он вкратце обрисовал ему положение и спросил:
– Вы сможете мне помочь?
В ответ Лонгтри сказал, что Харт может прилетать, что на аэродроме их встретят и доставят куда надо. От предложения Харта заплатить за услуги Лонгтри отмахнулся, чем поставил его в затруднительное положение. Харт предпочел бы представить это дело как своего рода торговую сделку, за которой не тянутся нити моральных обязательств, однако Лонгтри сказал, что не собирается брать деньги за любезность, которую человек оказывает своему знакомому. «Как бы не так – „за любезность“, – подумал Харт. В конце концов ему все же удалось настоять на своем, и Лонгтри согласился принять от него небольшую денежную компенсацию за потраченное время и причиненное беспокойство.
Это, впрочем, не успокоило Харта. Он не был наивным человеком и понимал, что в конечном итоге ему будет представлен счет куда больший, чем он в состоянии оплатить. Нет, разумеется, никто бы не потребовал от него невозможного – просто далеко не все возможное было ему приятно, но никакой альтернативы у него не оставалось. Сейчас Харт вынужден был принять любые условия, какие вздумалось бы выдвинуть Лонгтри. К счастью, ему удалось скрыть от старого индейца, насколько полным хозяином положения он является. Харт, во всяком случае, от всего сердца на это надеялся.
В кухне было намного светлее и теплее, чем в гостиной. Войдя внутрь, Мелина сразу спросила, чем она может помочь, но Лонгтри без лишних слов придвинул ей массивное кресло, обтянутое потрескавшейся хромовой кожей. С благодарной улыбкой Мелина опустилась в него, и Лонгтри любезно осведомился, что она будет пить. Мелина попросила чаю.
– А вам, полковник?
– Мне – кофе, если можно. – Он сел на стул напротив Мелины. Через пару минут у него в руке появилась кружка с горячим кофе. Пока Лонгтри хлопотал у плиты, Харт осторожно прихлебывал раскаленный напиток и исподтишка разглядывал кухню. Оборудование в ней было старым, кухонные шкафы и тумбы потрескались и облупились, линолеум на пороге и у стола заметно потерся.
Сам Лонгтри тоже был одет в старые вылинявшие джинсы и ботинки, которые, похоже, носили не жалея на протяжении нескольких лет. Нагрудный карман синей фланелевой ковбойки был продран, и хотя осанка и жесты Лонгтри были все так же величественны и исполнены достоинства, все же это был не тот самоуверенный и богатый человек, с которым Харт встречался в баре роскошного «Мансона».
Допив чай, Мелина спросила, где находится ближайшая резервация, и Лонгтри ответил, что они находятся на индейской территории, с тех пор как приземлились в горах.
– Я этого не знала, – медленно ответила Мелина. – И вообще мне казалось, что резервации должны быть… э-э-э… гораздо меньше. Простите меня за мое невежество, вождь.
– Хотел бы я, чтобы все суждения в отношении индейцев были столь невинны, – ответил Лонгтри, наградив Мелину улыбкой, на которые он был так скуп.
Потом он поставил на стол тарелки с едой и сел сам. – Прошу, – пригласил он. Мелина откусила кусочек.
– Ум-м, как вкусно! – воскликнула она.
Это была просто яичница-болтушка с помидорами и беконом, но Харт почувствовал, как рот у него наполняется слюной. Ему стоило огромного труда справиться с собой и не наброситься на еду, словно изголодавшийся волк.
– Действительно вкусно, – поддержал он Мелину.
– Мне пришлось научиться готовить, после того как умерла моя жена, – сказал Лонгтри.
– Это произошло недавно? – с сочувствием спросила Мелина.
– Довольно давно, – ответил Лонгтри.
– А дети? У вас были дети?
Прежде чем ответить, Лонгтри немного помедлил, потом сказал:
– Нет.
Трапезу они закончили в молчании. Когда яичница была съедена, Лонгтри собрал тарелки и отнес к мойке, затем налил Харту в кружку свежего кофе, принес Мелине чаю и снова сел за стол.
– Что ж, расскажите, что привело вас сюда.
Харт посмотрел на Мелину:
– Рассказывай ты. Тебя это касается больше, чем меня.
Она придвинула к себе кружку с чаем и заговорила. Это был сокращенный вариант рассказа обо всем том, что произошло с ней с тех пор, как она в последний раз обедала с сестрой, однако она сумела упомянуть все сколько-нибудь значимые факты и события. Когда она сказала, как теперь жалеет о том, что поменялась с сестрой местами, Мелина сделала небольшую паузу, ожидая, что Лонгтри как-то отреагирует, но его лицо даже не дрогнуло, и в конце концов она была вынуждена продолжать. Закончила она словами:
– Быть может, вы решите, что мы с Вождем слишком переоцениваем наших врагов – я имею в виду способ, с помощью которого они следят за нашими перемещениями, – но я уверена почти на сто процентов, что они действительно используют спутниковую систему глобального поиска. Мы… видели этих людей в действии. Это настоящие профессионалы, мистер Лонгтри. То, как они расправились с Линдой Крофт и Джемом Хеннингсом, только подтверждает это.
– Познакомьтесь, – раздался голос Харта. – Мелина Ллойд – вождь Декстер Лонгтри. Он же Длинное Дерево. Он настоящий вождь…
– Добро пожаловать, мисс Ллойд.
– Называйте меня по имени – я Мелина.
– Проходите. – Лонгтри отступил в сторону, и Мелина первой вошла в неосвещенную прихожую. Харт немного задержался на пороге, чтобы обменяться с Лонгтри рукопожатием.
– Спасибо, – сказал он с чувством. – Когда я позвонил, у вас было полное право послать меня к черту.
По губам Лонгтри скользнула мимолетная улыбка.
– Это еще не поздно сделать, Харт.
Потом он провел обоих в небольшую гостиную. Здесь под потолком горела слабенькая лампочка, которая едва освещала середину комнаты; углы же тонули в темноте. Судя по тому, что сумел рассмотреть Харт, мебель здесь была в основном старая, но добротная, способная послужить еще нескольким поколениям, несмотря на покрывавшие ее многочисленные царапины и побитые углы. Особенный уют придавал комнате открытый очаг, в котором тлело несколько поленьев. Увидев его, Мелина сразу же устремилась к огню, протягивая вперед озябшие руки.
– Гм-м, неплохо… – пробормотала она и, повернувшись к огню спиной, стала растирать руки.
– По утрам меня частенько мучает ревматизм, – сказал Лонгтри. – Огонь помогает.
Она улыбнулась в ответ, и Харт испытал приступ иррациональной и какой-то детской ревности. Примерно так же он чувствовал себя, когда Мелина чересчур быстро «подружилась» с Паксом.
– Нам не хотелось бы навязываться, вождь, – сказал он, делая шаг к огню – и к Мелине.
– Вы вовсе не навязываетесь, полковник Харт, – ответил Лонгтри. – Нам было суждено встретиться снова. Быть может, это вас удивит, но… Я вас ждал.
– Ждали меня? Но ведь всего несколько часов назад я и сам не знал, что окажусь здесь, в Нью-Мексико. Откуда же вы могли это узнать?..
Лонгтри поглядел на него долгим, внимательным взглядом, но что мог означать этот взгляд, понять было невозможно. Потом, как и полагается радушному хозяину, он спросил, не проголодались ли они.
– Очень, – честно ответила Мелли, и Лонгтри знаком велел им следовать за ним. Мелина прошла вперед, Харт же без видимой охоты тащился сзади. Очевидно, ему очень не хотелось устанавливать с Лонгтри чересчур близкие отношения. Когда ему стало ясно, что придется отправиться в Нью-Мексико, чтобы на месте узнать о брате Гэбриэле что только возможно, постаравшись сохранить в тайне свое местопребывание и свои цели, – он сразу спросил себя, кого он знает в этом штате и на кого может положиться.
Никаких родственников у него не осталось. Родственники его матери умерли много лет назад, а с друзьями из резервации Харт не поддерживал отношений с тех пор, как закончил школу и уехал учиться в колледж. Инадо сказать честно, что с этой частью своей жизни он простился без особого сожаления, пребывая в глупой уверенности, что никогда и ни за что не вернется назад и не обратится к тем, кого когда-то знал.
Был у него, правда, один знакомый – бывший астронавт, – который вышел в отставку и поселился в Альбукерке, однако просить его о помощи Харту тоже не хотелось. Он по-прежнему надеялся, что в НАСА не узнают, в какую историю он попал. Конечно, бывший коллега не предал бы его, и все же Харт решил не прибегать к его услугам без крайней необходимости, ибо на карту было поставлено нечто большее, чем его репутация. Речь шла о его жизни – и Мелины тоже, – и Харту хотелось иметь хоть какой-нибудь резерв на крайний случай.
Примерно так рассуждал он, когда принял решение позвонить Декстеру Лонгтри. Харт прекрасно понимал, что просит об одолжении, за которое придется расплачиваться, и все же он почти не колебался. Когда Лонгтри ответил, он вкратце обрисовал ему положение и спросил:
– Вы сможете мне помочь?
В ответ Лонгтри сказал, что Харт может прилетать, что на аэродроме их встретят и доставят куда надо. От предложения Харта заплатить за услуги Лонгтри отмахнулся, чем поставил его в затруднительное положение. Харт предпочел бы представить это дело как своего рода торговую сделку, за которой не тянутся нити моральных обязательств, однако Лонгтри сказал, что не собирается брать деньги за любезность, которую человек оказывает своему знакомому. «Как бы не так – „за любезность“, – подумал Харт. В конце концов ему все же удалось настоять на своем, и Лонгтри согласился принять от него небольшую денежную компенсацию за потраченное время и причиненное беспокойство.
Это, впрочем, не успокоило Харта. Он не был наивным человеком и понимал, что в конечном итоге ему будет представлен счет куда больший, чем он в состоянии оплатить. Нет, разумеется, никто бы не потребовал от него невозможного – просто далеко не все возможное было ему приятно, но никакой альтернативы у него не оставалось. Сейчас Харт вынужден был принять любые условия, какие вздумалось бы выдвинуть Лонгтри. К счастью, ему удалось скрыть от старого индейца, насколько полным хозяином положения он является. Харт, во всяком случае, от всего сердца на это надеялся.
В кухне было намного светлее и теплее, чем в гостиной. Войдя внутрь, Мелина сразу спросила, чем она может помочь, но Лонгтри без лишних слов придвинул ей массивное кресло, обтянутое потрескавшейся хромовой кожей. С благодарной улыбкой Мелина опустилась в него, и Лонгтри любезно осведомился, что она будет пить. Мелина попросила чаю.
– А вам, полковник?
– Мне – кофе, если можно. – Он сел на стул напротив Мелины. Через пару минут у него в руке появилась кружка с горячим кофе. Пока Лонгтри хлопотал у плиты, Харт осторожно прихлебывал раскаленный напиток и исподтишка разглядывал кухню. Оборудование в ней было старым, кухонные шкафы и тумбы потрескались и облупились, линолеум на пороге и у стола заметно потерся.
Сам Лонгтри тоже был одет в старые вылинявшие джинсы и ботинки, которые, похоже, носили не жалея на протяжении нескольких лет. Нагрудный карман синей фланелевой ковбойки был продран, и хотя осанка и жесты Лонгтри были все так же величественны и исполнены достоинства, все же это был не тот самоуверенный и богатый человек, с которым Харт встречался в баре роскошного «Мансона».
Допив чай, Мелина спросила, где находится ближайшая резервация, и Лонгтри ответил, что они находятся на индейской территории, с тех пор как приземлились в горах.
– Я этого не знала, – медленно ответила Мелина. – И вообще мне казалось, что резервации должны быть… э-э-э… гораздо меньше. Простите меня за мое невежество, вождь.
– Хотел бы я, чтобы все суждения в отношении индейцев были столь невинны, – ответил Лонгтри, наградив Мелину улыбкой, на которые он был так скуп.
Потом он поставил на стол тарелки с едой и сел сам. – Прошу, – пригласил он. Мелина откусила кусочек.
– Ум-м, как вкусно! – воскликнула она.
Это была просто яичница-болтушка с помидорами и беконом, но Харт почувствовал, как рот у него наполняется слюной. Ему стоило огромного труда справиться с собой и не наброситься на еду, словно изголодавшийся волк.
– Действительно вкусно, – поддержал он Мелину.
– Мне пришлось научиться готовить, после того как умерла моя жена, – сказал Лонгтри.
– Это произошло недавно? – с сочувствием спросила Мелина.
– Довольно давно, – ответил Лонгтри.
– А дети? У вас были дети?
Прежде чем ответить, Лонгтри немного помедлил, потом сказал:
– Нет.
Трапезу они закончили в молчании. Когда яичница была съедена, Лонгтри собрал тарелки и отнес к мойке, затем налил Харту в кружку свежего кофе, принес Мелине чаю и снова сел за стол.
– Что ж, расскажите, что привело вас сюда.
Харт посмотрел на Мелину:
– Рассказывай ты. Тебя это касается больше, чем меня.
Она придвинула к себе кружку с чаем и заговорила. Это был сокращенный вариант рассказа обо всем том, что произошло с ней с тех пор, как она в последний раз обедала с сестрой, однако она сумела упомянуть все сколько-нибудь значимые факты и события. Когда она сказала, как теперь жалеет о том, что поменялась с сестрой местами, Мелина сделала небольшую паузу, ожидая, что Лонгтри как-то отреагирует, но его лицо даже не дрогнуло, и в конце концов она была вынуждена продолжать. Закончила она словами:
– Быть может, вы решите, что мы с Вождем слишком переоцениваем наших врагов – я имею в виду способ, с помощью которого они следят за нашими перемещениями, – но я уверена почти на сто процентов, что они действительно используют спутниковую систему глобального поиска. Мы… видели этих людей в действии. Это настоящие профессионалы, мистер Лонгтри. То, как они расправились с Линдой Крофт и Джемом Хеннингсом, только подтверждает это.