Страница:
Кстати, то, что проповедует брат Гэбриэл, имеет мало общего с христианством. В своих проповедях он игнорирует факты, изложенные в Священном Писании, и упоминает Иисуса Христа только как пример беззаветного самопожертвования и смирения. Впрочем, подобная вольная трактовка Нового Завета только придает его проповедям универсальный характер. – Люси довольно хмыкнула. – Универсальный – это значит «пригодный для всех, международный», что вам, конечно, известно, шеф. Именно поэтому мне и пришла в голову мысль обратиться к данным Интерпола.
Заинтересовавшись, Тобиас сел на кровати, поставив бокал на тумбочку.
– Какое отношение Интерпол имеет к ересям? – спросил он. – Это скорее по части папы римского. Кстати, надо будет связаться с Ватиканом и…
– Дело не в ересях, шеф. Мы же искали случаи, похожие на дело Андерсонов, но только в нашей стране. А я решила поискать нечто подобное и за рубежом.
– И что? – Тобиас насторожился еще больше.
– За последние два года в Европе погибли насильственной смертью пять женщин, прошедших процедуру искусственного оплодотворения. Все пятеро были совершенно здоровыми, незамужними и отличались прекрасными внешними данными и высоким интеллектом. В тот же период три новорожденных младенца, зачатых либо в пробирке, либо при помощи донорской спермы, были похищены вскоре после появления на свет. Двое исчезли из домов родителей, один – из родильного отделения больницы.
– Но статистическая вероятность… – начал Тобиас.
– Я уже все проверила, – перебила Люси с довольным смешком. – За тот же двухлетний период была убита только одна беременная женщина – кажется, в Португалии. Она была замужем и зачала естественным путем. Причина нападения тоже была установлена: задержанный полицией преступник признался, что убил женщину из-за очень дорогого колье с драгоценными камнями, которое она носила.
Что касается похищений младенцев, то, за исключением тех трех случаев, о которых я упомянула, все они были совершены ради выкупа. Один ребенок был похищен извращенцем-педофилом, который раньше уже представал перед судом по сходному обвинению. Жаль, что в большинстве стран Европы отменена смертная казнь, – придурок отделался пожизненным сроком. Остальные дети либо были возвращены родителям, либо погибли, и тела их были обнаружены.
Тобиас кивнул. Зная Люси, он должен был сразу понять, что она непременно проверит все, что только можно, прежде чем звонить ему.
– А те трое, что были зачаты в клиниках по лечению женского бесплодия? – все же спросил он.
– Можете отгадывать до трех раз, шеф. Нет, даже до одного!..
– Они исчезли без следа, – сказал Тобиас: – В точности как ребенок Андерсонов.
– Именно!.. – Люси немного помолчала, словно почувствовав – Тобиасу необходимо время, чтобы осознать эти новые факты. Потом она сказала: – Я собираюсь копнуть поглубже, шеф. Попробую отыскать приверженцев Церкви Благовещения, которые могут быть связаны с этим делом.
– Кстати, что это за название – Церковь Благовещения? – поинтересовался Тобиас. – Напомни, пожалуйста, что говорится об этом в Библии.
– Разве вы не знаете, шеф? Архангел Гавриил явился сначала Елисавете, потом – Деве Марии и возвестил им, что у них скоро родятся дети и что они прославят бога. Вскоре на свет появились, соответственно, Иоанн. Креститель и Иисус. – Люси хмыкнула. – Елисавета была бесплодна, а Иосиф – муж Марии – был совсем старенький. Брату Гэбриэлу следовало назвать свою шарашку Церковью Непорочного Зачатия, хотя, если наши предположения верны, с зачатиями дело обстоит как раз наоборот.
– Значит, говоришь, этим двум леди являлся архангел Гавриил?.. – повторил Тобиас. – Очень, очень любопытно, Люси. Ладно, попробуй поискать подручных нашего архангела, но только завтра. Тебе необходимо как следует отдохнуть.
– А вы? Вы тоже будете отдыхать?
Агент Тобиас покосился на толстую картонную папку с материалами об убийстве Джиллиан Ллойд, которую дал ему детектив Лоусон. Он собирался внимательно просмотреть ее, но сейчас Тобиас неожиданно почувствовал, что сыт этим делом по горло.
– Да, я тоже буду отдыхать, – сказал он со вздохом. – Знаешь, что такое активный отдых?
Люси прекрасно знала, что такое активный ночной отдых, но она знала и своего шефа и не могла представить себе, что он может провести ночь с какой-нибудь малознакомой женщиной. Скорее всего, поняла она, Хэнк Тобиас снова будет работать всю ночь напролет.
– Где вы находитесь, шеф? – спросила она.
– Почти у стен Храма брата Гэбриэла.
– Врете.
– С каких это пор ты мне не веришь?! Я вижу его огни из своего номера.
– Хотела бы я быть с вами – у стен Храма, я имею в виду, – торопливо уточнила она. – Я бы спросила у брата Гэбриэла, с чего он решил, будто бог назначил его начальником вместо себя. Впрочем, есть у меня одно соображение… В «Зохаре»[9] содержится учение о семи архангелах, циклически руководящих судьбами человечества. По некоторым вычислениям, в середине двадцатого столетия мы вступили в период, когда архангел Гавриил в последний раз принял это руководство перед вторым пришествием Мессии. Я думаю, брат Гэбриэл именно на этом и строил свою доктрину.
– Получается, что мы имеем дело даже не с сектой, а с мистическим культом. Что ж, спасибо огромное, Люси, – это уточнение может нам здорово помочь. Когда мы будем предъявлять этому типу обвинение, можно будет попытаться доказать, что брат Гэбриэл смошенничал при получении лицензии на проповедническую деятельность… Впрочем, до этого еше надо дожить, да и забота эта уже не наша, а прокурора. Наше дело собрать улики, а здесь без твоей помощи не обойтись. Сообщи мне, если завтра раскопаешь что-нибудь новенькое, договорились?
– Обязательно. А какая она, шеф?
– Кто?
– Ваша комната.
– Обычная комната, как во всех мотелях. Ночь-другую перекантоваться можно, но жить здесь постоянно – упаси господь. Простыни, правда, чистые, зато подушки – не толще школьной тетрадки. Особенно мне нравится пепельница… – Он подробно описал Люси зловещую пепельницу.
– Ну вот, теперь после вашего рассказа меня всю ночь будут мучить кошмары, – искренне сказала Люси. – Неужели во всем мотеле нет ничего приятного? Например, кровати с вибромассажем или кабельного канала, по которому гоняют фильмы для взрослых?
– Вообще-то я действительно нашел под телевизором список фильмов, которые можно заказать за отдельную плату, – признался он.
– А какие там были названия, не помните? – неожиданно заинтересовалась она.
– До свидания, Люси.
– Такого фильма я еще не видела.
Рассмеявшись, Тобиас дал отбой. После разговора с Люси настроение его неожиданно улучшилось, и он решительным движением придвинул к себе папку с материалами дела.
Мелина первой встала с кровати. Не оглянувшись на Харта, она подобрала с пола белье и закрылась в ванной. Через несколько секунд Харт услышал шум воды.
Прикрыв глаза рукой, он вполголоса выругался. Кто бы мог подумать, что такое случится с ним? Когда он впервые увидел Джиллиан Ллойд у выхода из «Мансона», у него и в мыслях не было, что уже через несколько дней он окажется причастен к расследованию ее смерти и переспит с ее сестрой. Да и какой нормальный человек мог предположить что-то подобное?
Потом его мысли вернулись к событиям последнего часа. Неужели он действительно переспал с Мединой? Гм-м… Этот эвфемизм никогда ему не нравился – он казался ему пошлым, да и неточным к тому же. Если они что и делали, то только не спали. А если называть вещи своими именами, то он, полковник ВВС Харт, астронавт и знаменитость, кумир школьников и завидная добыча для охотников за автографами, трахнул родную сестру Джиллиан Ллойд, похожую на нее как две капли воды, и при этом наслаждался каждой секундой их близости. Нет, не просто наслаждался… Он растворился в ней, на несколько секунд забыл, кто он такой и где находится. Так было у него с Джиллиан, то же повторилось с Мелиной.
А может, он и в самом деле негодяй?
Дверь ванной комнаты открылась, и в спальню вернулась Мелина. Она была полностью одета. Бросив взгляд на часы, она деловито спросила:
– Лонгтри еще не вернулся?
– Мне кажется, я слышал, как он возится на кухне.
Она быстрым шагом пересекла комнату и взялась за ручку двери.
– Тогда, как только ты будешь готов…
– Я терпеть не могу, когда какая-нибудь женщина плачет из-за меня, Мелина.
Не повернув головы, она открыла дверь и вышла в коридор.
– Так я тебя жду, – донеслось до него, и дверь захлопнулась.
– Проклятье! – прошипел Харт сквозь стиснутые зубы. Через пять минут он уже входил в кухню. Мелина сидела за столом и, потягивая из стакана воду, разговаривала с Лонгтри. В его сторону она снова не посмотрела, и только Лонгтри спросил Харта, что он будет пить.
– Обойдусь и водой, – буркнул Харт.
– Вождь Лонгтри был настолько любезен, что одолжил нам свой пикап, – сказала Мелина, по-прежнему глядя мимо него.
– Это очень любезно с его стороны.
Старый индеец протянул ему стакан с водой:
– Я подумал – машина может вам понадобиться. Сегодня утром я ее полностью заправил и купил самую подробную карту, какая только нашлась. В вашем положении лучше держаться подальше от крупных магистралей, поэтому на карте я пометил объездные дороги, которыми вы можете воспользоваться в случае необходимости. – С этими словами он положил на стол сложенную в несколько раз карту и ключи от зажигания.
– Спасибо, – сказал Харт. – Не знаю только, когда мы сможем вернуть машину…
– Пусть вас это не беспокоит. Если мне понадобится уехать, меня отвезет Джед.
Мелина посмотрела на часы на стене и встала.
– Мы действительно очень благодарны за все, что вы для нас сделали, – сказала она, протягивая вождю руку для пожатия.
Именно в этот момент Харт заметил у нее на шее золотой кулон.
– Кулон Джиллиан! – вырвалось у него, и Мелина машинально прикоснулась к украшению кончиками пальцев.
– Я его только что надела!
– А я думал – ты выбросила его вместе с сумочкой и остальным.
– Но мы же его проверили, – напомнила она. – К тому же мне жаль с ним расставаться. Я думаю – это последняя вещь, к которой прикасалась моя сестра, прежде чем лечь спать той ночью.
Харт, словно не слыша ее слов, протянул руку:
– Давай-ка посмотрим еще разок. Здесь все-таки посветлее, чем в самолете.
Расстегнув цепочку, Мелина сняла украшение и передала ему. Взяв его в руки, Харт поднес золотую безделушку к окну так, чтобы солнечный свет проходил сквозь прозрачные камни. Сначала ему ничего не бросилось в глаза, и только потом он заметил что-то темное в остром кончике сердечка. Этот предмет был так мал, что его легко было пропустить вовсе или принять за грязь или дефект пайки.
– У вас есть шило? – спросил он Лонгтри.
– Есть. – Лонгтри принес шило, и Харт принялся за работу. Мелина и старый вождь внимательно следили за его действиями. Уже через несколько секунд Харт вытряхнул на клеенку, которой был покрыт кухонный стол, крошечную черную чешуйку размером не больше булавочной головки. Несколько разткнув ее кончиком шила, он сказал:
– Подарочек-то с секретом!
– Ненавижу этого чертова ублюдка! – выкрикнула Мелина. – Жаль, что Хеннингс мертв и я не могу высказать ему все, что я о нем думаю!
Перехватив недоуменный взгляд Лонгтри, Харт объяснил ему, что такое глобальная поисковая система и как с ее помощью можно выследить человека.
– Похоже, современная технология ушла вперед даже дальше, чем я думал, – добавил он. – Насколько я знаю, использовать столь миниатюрные передатчики частным лицам и организациям запрещено. Доступ к таким игрушкам есть только спецслужб и… у преступников.
– Боже мой! – воскликнула Мелина. – Неужели мы привели их за собой?! Сюда!.. О, простите нас, вождь Лонггри! После всего, что вы для нас сделали, мы подвергли вас опасности!
– Не беспокойтесь обо мне, Мелина.
– Но она права! – вмешался Харт. – Эти люди действительно опасны. Они уже убили двоих, причем действовали как настоящие профессионалы. Скорее всего это – наемные убийцы, а платит им брат Гэбриэл. Во всяком случае, я не исключаю этого.
– Но ведь вам удалось от них уйти.
– Еще нет. Правда, теперь мы можем уничтожить передатчик, что существенно затруднит им работу, но я почти уверен – искать наши следы они явятся сюда. У вас есть место, где вы могли бы спрятаться хоть на несколько дней?
Лонгтри слегка улыбнулся.
– Вот уже триста лет американских индейцев гонят с их собственной земли. Мне будет стыдно смотреть на себя в зеркало, если я позволю двум наемным головорезам выгнать меня из моего собственного дома. Не беспокойтесь – я способен о себе позаботиться.
С этими словами он выдвинул ящик кухонного стола и достал оттуда револьвер:
– Возьмите его с собой.
– Но вам, вождь, он нужнее, чем нам, – возразила Мелина.
– Я настаиваю. – Лонгтри протянул револьвер и коробку с патронами Харту. – Знаешь, как обращаться с этой штукой?
Харт хотел сначала отказаться, но, вспомнив печальную участь Хеннингса, передумал.
– Да, – сказал он.
– Смотри… – Лонгтри переломил револьвер пополам и начал снаряжать барабан патронами. – В качестве меры предосторожности я всегда оставляю первую камору пустой, – объяснил он. – Поэтому, чтобы открыть огонь, нужно нажать на спусковой крючок дважды.
– Но мы не можем уйти, оставив вас без машины и оружия! – воскликнула Мелина.
– Я не боюсь, – ответил Лонгтри спокойно. – Моя судьба – в руках высших сил, и не этим бандитам решать, когда мне умереть. А теперь вам пора, если хотите добраться до Ламизы засветло. Солнце в этих краях садится за горы, так что темнеет у нас быстро.
Как по команде Харт и Мелина встали и направились к двери. На пороге Харт обернулся, чтобы пожать руку Лонггри. Они ничего не сказали друг другу, но это было и не нужно – возникшее между ними понимание сделало лишними любые слова.
ГЛАВА 35
Заинтересовавшись, Тобиас сел на кровати, поставив бокал на тумбочку.
– Какое отношение Интерпол имеет к ересям? – спросил он. – Это скорее по части папы римского. Кстати, надо будет связаться с Ватиканом и…
– Дело не в ересях, шеф. Мы же искали случаи, похожие на дело Андерсонов, но только в нашей стране. А я решила поискать нечто подобное и за рубежом.
– И что? – Тобиас насторожился еще больше.
– За последние два года в Европе погибли насильственной смертью пять женщин, прошедших процедуру искусственного оплодотворения. Все пятеро были совершенно здоровыми, незамужними и отличались прекрасными внешними данными и высоким интеллектом. В тот же период три новорожденных младенца, зачатых либо в пробирке, либо при помощи донорской спермы, были похищены вскоре после появления на свет. Двое исчезли из домов родителей, один – из родильного отделения больницы.
– Но статистическая вероятность… – начал Тобиас.
– Я уже все проверила, – перебила Люси с довольным смешком. – За тот же двухлетний период была убита только одна беременная женщина – кажется, в Португалии. Она была замужем и зачала естественным путем. Причина нападения тоже была установлена: задержанный полицией преступник признался, что убил женщину из-за очень дорогого колье с драгоценными камнями, которое она носила.
Что касается похищений младенцев, то, за исключением тех трех случаев, о которых я упомянула, все они были совершены ради выкупа. Один ребенок был похищен извращенцем-педофилом, который раньше уже представал перед судом по сходному обвинению. Жаль, что в большинстве стран Европы отменена смертная казнь, – придурок отделался пожизненным сроком. Остальные дети либо были возвращены родителям, либо погибли, и тела их были обнаружены.
Тобиас кивнул. Зная Люси, он должен был сразу понять, что она непременно проверит все, что только можно, прежде чем звонить ему.
– А те трое, что были зачаты в клиниках по лечению женского бесплодия? – все же спросил он.
– Можете отгадывать до трех раз, шеф. Нет, даже до одного!..
– Они исчезли без следа, – сказал Тобиас: – В точности как ребенок Андерсонов.
– Именно!.. – Люси немного помолчала, словно почувствовав – Тобиасу необходимо время, чтобы осознать эти новые факты. Потом она сказала: – Я собираюсь копнуть поглубже, шеф. Попробую отыскать приверженцев Церкви Благовещения, которые могут быть связаны с этим делом.
– Кстати, что это за название – Церковь Благовещения? – поинтересовался Тобиас. – Напомни, пожалуйста, что говорится об этом в Библии.
– Разве вы не знаете, шеф? Архангел Гавриил явился сначала Елисавете, потом – Деве Марии и возвестил им, что у них скоро родятся дети и что они прославят бога. Вскоре на свет появились, соответственно, Иоанн. Креститель и Иисус. – Люси хмыкнула. – Елисавета была бесплодна, а Иосиф – муж Марии – был совсем старенький. Брату Гэбриэлу следовало назвать свою шарашку Церковью Непорочного Зачатия, хотя, если наши предположения верны, с зачатиями дело обстоит как раз наоборот.
– Значит, говоришь, этим двум леди являлся архангел Гавриил?.. – повторил Тобиас. – Очень, очень любопытно, Люси. Ладно, попробуй поискать подручных нашего архангела, но только завтра. Тебе необходимо как следует отдохнуть.
– А вы? Вы тоже будете отдыхать?
Агент Тобиас покосился на толстую картонную папку с материалами об убийстве Джиллиан Ллойд, которую дал ему детектив Лоусон. Он собирался внимательно просмотреть ее, но сейчас Тобиас неожиданно почувствовал, что сыт этим делом по горло.
– Да, я тоже буду отдыхать, – сказал он со вздохом. – Знаешь, что такое активный отдых?
Люси прекрасно знала, что такое активный ночной отдых, но она знала и своего шефа и не могла представить себе, что он может провести ночь с какой-нибудь малознакомой женщиной. Скорее всего, поняла она, Хэнк Тобиас снова будет работать всю ночь напролет.
– Где вы находитесь, шеф? – спросила она.
– Почти у стен Храма брата Гэбриэла.
– Врете.
– С каких это пор ты мне не веришь?! Я вижу его огни из своего номера.
– Хотела бы я быть с вами – у стен Храма, я имею в виду, – торопливо уточнила она. – Я бы спросила у брата Гэбриэла, с чего он решил, будто бог назначил его начальником вместо себя. Впрочем, есть у меня одно соображение… В «Зохаре»[9] содержится учение о семи архангелах, циклически руководящих судьбами человечества. По некоторым вычислениям, в середине двадцатого столетия мы вступили в период, когда архангел Гавриил в последний раз принял это руководство перед вторым пришествием Мессии. Я думаю, брат Гэбриэл именно на этом и строил свою доктрину.
– Получается, что мы имеем дело даже не с сектой, а с мистическим культом. Что ж, спасибо огромное, Люси, – это уточнение может нам здорово помочь. Когда мы будем предъявлять этому типу обвинение, можно будет попытаться доказать, что брат Гэбриэл смошенничал при получении лицензии на проповедническую деятельность… Впрочем, до этого еше надо дожить, да и забота эта уже не наша, а прокурора. Наше дело собрать улики, а здесь без твоей помощи не обойтись. Сообщи мне, если завтра раскопаешь что-нибудь новенькое, договорились?
– Обязательно. А какая она, шеф?
– Кто?
– Ваша комната.
– Обычная комната, как во всех мотелях. Ночь-другую перекантоваться можно, но жить здесь постоянно – упаси господь. Простыни, правда, чистые, зато подушки – не толще школьной тетрадки. Особенно мне нравится пепельница… – Он подробно описал Люси зловещую пепельницу.
– Ну вот, теперь после вашего рассказа меня всю ночь будут мучить кошмары, – искренне сказала Люси. – Неужели во всем мотеле нет ничего приятного? Например, кровати с вибромассажем или кабельного канала, по которому гоняют фильмы для взрослых?
– Вообще-то я действительно нашел под телевизором список фильмов, которые можно заказать за отдельную плату, – признался он.
– А какие там были названия, не помните? – неожиданно заинтересовалась она.
– До свидания, Люси.
– Такого фильма я еще не видела.
Рассмеявшись, Тобиас дал отбой. После разговора с Люси настроение его неожиданно улучшилось, и он решительным движением придвинул к себе папку с материалами дела.
Мелина первой встала с кровати. Не оглянувшись на Харта, она подобрала с пола белье и закрылась в ванной. Через несколько секунд Харт услышал шум воды.
Прикрыв глаза рукой, он вполголоса выругался. Кто бы мог подумать, что такое случится с ним? Когда он впервые увидел Джиллиан Ллойд у выхода из «Мансона», у него и в мыслях не было, что уже через несколько дней он окажется причастен к расследованию ее смерти и переспит с ее сестрой. Да и какой нормальный человек мог предположить что-то подобное?
Потом его мысли вернулись к событиям последнего часа. Неужели он действительно переспал с Мединой? Гм-м… Этот эвфемизм никогда ему не нравился – он казался ему пошлым, да и неточным к тому же. Если они что и делали, то только не спали. А если называть вещи своими именами, то он, полковник ВВС Харт, астронавт и знаменитость, кумир школьников и завидная добыча для охотников за автографами, трахнул родную сестру Джиллиан Ллойд, похожую на нее как две капли воды, и при этом наслаждался каждой секундой их близости. Нет, не просто наслаждался… Он растворился в ней, на несколько секунд забыл, кто он такой и где находится. Так было у него с Джиллиан, то же повторилось с Мелиной.
А может, он и в самом деле негодяй?
Дверь ванной комнаты открылась, и в спальню вернулась Мелина. Она была полностью одета. Бросив взгляд на часы, она деловито спросила:
– Лонгтри еще не вернулся?
– Мне кажется, я слышал, как он возится на кухне.
Она быстрым шагом пересекла комнату и взялась за ручку двери.
– Тогда, как только ты будешь готов…
– Я терпеть не могу, когда какая-нибудь женщина плачет из-за меня, Мелина.
Не повернув головы, она открыла дверь и вышла в коридор.
– Так я тебя жду, – донеслось до него, и дверь захлопнулась.
– Проклятье! – прошипел Харт сквозь стиснутые зубы. Через пять минут он уже входил в кухню. Мелина сидела за столом и, потягивая из стакана воду, разговаривала с Лонгтри. В его сторону она снова не посмотрела, и только Лонгтри спросил Харта, что он будет пить.
– Обойдусь и водой, – буркнул Харт.
– Вождь Лонгтри был настолько любезен, что одолжил нам свой пикап, – сказала Мелина, по-прежнему глядя мимо него.
– Это очень любезно с его стороны.
Старый индеец протянул ему стакан с водой:
– Я подумал – машина может вам понадобиться. Сегодня утром я ее полностью заправил и купил самую подробную карту, какая только нашлась. В вашем положении лучше держаться подальше от крупных магистралей, поэтому на карте я пометил объездные дороги, которыми вы можете воспользоваться в случае необходимости. – С этими словами он положил на стол сложенную в несколько раз карту и ключи от зажигания.
– Спасибо, – сказал Харт. – Не знаю только, когда мы сможем вернуть машину…
– Пусть вас это не беспокоит. Если мне понадобится уехать, меня отвезет Джед.
Мелина посмотрела на часы на стене и встала.
– Мы действительно очень благодарны за все, что вы для нас сделали, – сказала она, протягивая вождю руку для пожатия.
Именно в этот момент Харт заметил у нее на шее золотой кулон.
– Кулон Джиллиан! – вырвалось у него, и Мелина машинально прикоснулась к украшению кончиками пальцев.
– Я его только что надела!
– А я думал – ты выбросила его вместе с сумочкой и остальным.
– Но мы же его проверили, – напомнила она. – К тому же мне жаль с ним расставаться. Я думаю – это последняя вещь, к которой прикасалась моя сестра, прежде чем лечь спать той ночью.
Харт, словно не слыша ее слов, протянул руку:
– Давай-ка посмотрим еще разок. Здесь все-таки посветлее, чем в самолете.
Расстегнув цепочку, Мелина сняла украшение и передала ему. Взяв его в руки, Харт поднес золотую безделушку к окну так, чтобы солнечный свет проходил сквозь прозрачные камни. Сначала ему ничего не бросилось в глаза, и только потом он заметил что-то темное в остром кончике сердечка. Этот предмет был так мал, что его легко было пропустить вовсе или принять за грязь или дефект пайки.
– У вас есть шило? – спросил он Лонгтри.
– Есть. – Лонгтри принес шило, и Харт принялся за работу. Мелина и старый вождь внимательно следили за его действиями. Уже через несколько секунд Харт вытряхнул на клеенку, которой был покрыт кухонный стол, крошечную черную чешуйку размером не больше булавочной головки. Несколько разткнув ее кончиком шила, он сказал:
– Подарочек-то с секретом!
– Ненавижу этого чертова ублюдка! – выкрикнула Мелина. – Жаль, что Хеннингс мертв и я не могу высказать ему все, что я о нем думаю!
Перехватив недоуменный взгляд Лонгтри, Харт объяснил ему, что такое глобальная поисковая система и как с ее помощью можно выследить человека.
– Похоже, современная технология ушла вперед даже дальше, чем я думал, – добавил он. – Насколько я знаю, использовать столь миниатюрные передатчики частным лицам и организациям запрещено. Доступ к таким игрушкам есть только спецслужб и… у преступников.
– Боже мой! – воскликнула Мелина. – Неужели мы привели их за собой?! Сюда!.. О, простите нас, вождь Лонггри! После всего, что вы для нас сделали, мы подвергли вас опасности!
– Не беспокойтесь обо мне, Мелина.
– Но она права! – вмешался Харт. – Эти люди действительно опасны. Они уже убили двоих, причем действовали как настоящие профессионалы. Скорее всего это – наемные убийцы, а платит им брат Гэбриэл. Во всяком случае, я не исключаю этого.
– Но ведь вам удалось от них уйти.
– Еще нет. Правда, теперь мы можем уничтожить передатчик, что существенно затруднит им работу, но я почти уверен – искать наши следы они явятся сюда. У вас есть место, где вы могли бы спрятаться хоть на несколько дней?
Лонгтри слегка улыбнулся.
– Вот уже триста лет американских индейцев гонят с их собственной земли. Мне будет стыдно смотреть на себя в зеркало, если я позволю двум наемным головорезам выгнать меня из моего собственного дома. Не беспокойтесь – я способен о себе позаботиться.
С этими словами он выдвинул ящик кухонного стола и достал оттуда револьвер:
– Возьмите его с собой.
– Но вам, вождь, он нужнее, чем нам, – возразила Мелина.
– Я настаиваю. – Лонгтри протянул револьвер и коробку с патронами Харту. – Знаешь, как обращаться с этой штукой?
Харт хотел сначала отказаться, но, вспомнив печальную участь Хеннингса, передумал.
– Да, – сказал он.
– Смотри… – Лонгтри переломил револьвер пополам и начал снаряжать барабан патронами. – В качестве меры предосторожности я всегда оставляю первую камору пустой, – объяснил он. – Поэтому, чтобы открыть огонь, нужно нажать на спусковой крючок дважды.
– Но мы не можем уйти, оставив вас без машины и оружия! – воскликнула Мелина.
– Я не боюсь, – ответил Лонгтри спокойно. – Моя судьба – в руках высших сил, и не этим бандитам решать, когда мне умереть. А теперь вам пора, если хотите добраться до Ламизы засветло. Солнце в этих краях садится за горы, так что темнеет у нас быстро.
Как по команде Харт и Мелина встали и направились к двери. На пороге Харт обернулся, чтобы пожать руку Лонггри. Они ничего не сказали друг другу, но это было и не нужно – возникшее между ними понимание сделало лишними любые слова.
ГЛАВА 35
– Обычно после занятий со мной сексом женщины не плачут, Мелина.
Они находились в кабине пикапа, и Мелина не могла просто взять и выйти, как она сделала в доме Лонгтри. Прыгать из машины на скорости шестьдесят миль в час было бы неразумно, поэтому она промолчала. Лишь много времени спустя она сказала, по-прежнему глядя только на дорогу:
– Этого не должно было случиться, Вождь.
– Но это случилось, поэтому давай поговорим об этом.
– Почему бы нам просто не забыть о том, что было?
– Потому что это – как огромная, уродливая бородавка на чьем-нибудь носу. Ты стараешься не обращать на нее внимания, притворяешься, будто ее не существует вовсе, но не таращиться на нее постоянно удается лишь немногим. Бородавка есть, и от этого никуда не денешься.
И снова она не ответила. Отвернувшись, она стала смотреть в окно.
– Ты плакала, Мелина, и я хочу знать – почему, – не отступал Харт.
– Потому что это была не самая удачная идея.
– Для по-настоящему неудачной идеи она была дьявольски приятной.
Она украдкой покосилась в его сторону и снова стала смотреть вперед.
– Я не говорила, что мне было неприятно.
– Что ж, значит, по крайней мере в одном мы согласны. Но это возвращает меня к тому же вопросу, с которого мы начали. Почему ты плакала?
Еще несколько минут прошло в молчании. Харт уже решил было, что Мелина снова намерена игнорировать его вопрос, когда она вдруг заговорила:
– Джиллиан сказала мне – ты не целовал ее до тех пор, пока вы не закончили заниматься любовью.
– Что-о?! – Харт так удивился, что невольно крутанул руль, и машина дернулась. Подобного заявления он ожидал меньше всего.
Мелина повернулась и теперь смотрела прямо на него.
– Ты говорил Джиллиан, что всегда приберегаешь поцелуи напоследок. На десерт, так сказать… Потому что это, дескать, самая приятная вещь. Ты действительно так считаешь или сказал это для красного словца?
Почувствовав себя неловко, Харт пристально уставился на дорогу, лихорадочно соображая, что ему ответить. Мелина между тем продолжала:
– Вчера ты ни разу не поцеловал меня. Я имею в виду – в губы.
– Но это же… пустяк! – пробормотал он растерянно.
– Если бы ты поцеловал меня, это действительно было бы пустяком, но ты этого не сделал. Значит, для тебя это действительно важно, если ты говорил это Джиллиан.
Ее слова смутили Харта, и, чтобы скрыть замешательство, он перешел в контрнаступление:
– Знаешь, мне очень не по душе, что вы с Джиллиан обсуждали между собой такие вещи. В конце концов, это касалось только нас двоих!
– А мне не по душе, когда одну женщину используют в качестве замены для другой.
– Я вовсе не пытался заменить тобой Джиллиан. Я…
– В самом деле?
– Нет. – Он бросил на нее сердитый взгляд. – Может быть, я и не поцеловал тебя потом только потому, что тогда ты уже плакала. Ты об этом подумала?! А может быть, я не целовал тебя в губы, потому, что меня слишком увлекли… другие части твоего тела.
– Вот именно – тебя увлекло только мое тело, но не я сама!
– Я бы не стал заниматься с тобой любовью, если бы не хотел.
– О, желания-то у тебя было хоть отбавляй! – невесело рассмеялась она. – Я видела это, чувствовала. Ты набросился на меня так, словно не видел женщин лет пять. В физическом плане все было в порядке, но вот эмоционально… Все твои чувства были с Джиллиан, не со мной.
Харт стиснул зубы. Крыть ему было нечем. Если бы он сказал: «Да, ты права», это могло бы больно ранить Мелину, уязвить ее гордость. Если бы он сказал: «Ты ошиблась», этим он слишком упростил бы то, что происходило между ними. И только если бы он сказал: «Я не знаю, черт побери!», он сказал бы чистую правду. К сожалению, в настоящий момент Мелина была наименее расположена поверить именно в такой ответ.
А Харт действительно не знал, что с ним происходит. До недавнего времени Мелина и Джиллиан существовали для него совершенно отдельно друг от друга, несмотря на свое потрясающее внешнее сходство. Но после того, как он провел ночь с Мелиной, после того, как обнимал ее тело, вдыхал ее аромат, пробовал на вкус ее кожу, ощущал на себе прикосновения ее нежных и сильных рук, ловил ее задыхающиеся стоны, все различия между сестрами расплылись, исчезли.
Харт понимал, конечно, что его память и его тело сыграли с ним скверную шутку. Это было несправедливо и по отношению к Мелине, которая ему очень нравилась. Это было непорядочно по отношению к Джиллиан, которая первой привлекла его внимание и настолько глубоко запала в душу, что вытравить ее оттуда было невозможно. Наконец, это было несправедливо по отношению к нему самому…
– Можешь не стараться, Вождь, – сказала Мелина. – Я вижу, ты пытаешься придумать какой-то галантный ответ, который бы успокоил меня. Не надо… Дело в том, что я знаю: именно о Джиллиан ты думал вчера. Именно ее ты звал…
Он быстро взглянул на нее, и она кивнула.
– Ты забыл? Или не заметил?
Харт отрицательно покачал головой.
– Ты звал ее, – сказала она тихо. – Ты несколько раз выкрикнул ее имя.
– Господи, Мелина, прости! Мне очень жаль, что так получилось.
Она слабо улыбнулась.
– Не надо извиняться… Я знаю – все, что говорится в такие… моменты, идет из самого сердца, из души. Но мне все равно было больно.
То, что она простила ему его промах, заставило Харта почувствовать себя еще хуже. И он знал только один способ успокоить свою больную совесть – поговорить с Мединой начистоту.
И это надо было сделать немедленно.
Резко свернув с дороги, Харт проехал по целине ярдов тридцать и заглушил мотор.
– Я солгал тебе, Мелина.
Этого оказалось достаточно, чтобы привлечь ее внимание. Она озадаченно посмотрела на него, и Харт постарался подобрать точные слова. От того, что он сейчас скажет, зависело слишком многое.
– Ты с самого начала видела меня насквозь, – сказал он. – С той самой минуты, когда мы впервые встретились в кабинете Лоусона, ты поняла, кто я такой и что собой представляю. Я действительно не хотел компрометировать себя причастностью к такого рода делу. Я оплакивал Джиллиан, но хотел делать это в уединении, а не перед объективами видеокамер журналистов, которых, несомненно, привлекло бы к этому делу мое участие.
Кроме того, я боялся, что ночь, проведенная с женщиной, – даже такая великолепная ночь, как моя ночь с Джиллиан, – может погубить все, чего я уже добился в жизни и чего только собирался добиться. Одна лишь ночь с твоей сестрой грозила уничтожить, пустить по ветру все, ради чего я, не жалея себя, работал всю мою жизнь.
Но даже после того, как Лоусон сказал мне, что дело закрыто и что я могу спокойно возвращаться, я не смог уехать. Что-то не давало мне покоя, что-то мешало вернуться в Хьюстон. Только после похорон Джиллиан я понял, что это было… – Харт сделал паузу, чтобы подчеркнуть значимость того, что он собирался сказать. – Ведь Дейл Гордон, убив Джиллиан, мог убить и моего ребенка!
Мелина вздрогнула, собираясь что-то сказать, и Харт поспешил опередить ее.
– Да-да, я знаю, что говорю! – сказал он. – Помнишь, когда я ворвался к тебе в дом, избитый и окровавленный, ты спросила, что заставило меня передумать? Почему я все-таки решил вернуться?
– Потому что кто-то пытался убить тебя? – встревожено спросила она. – Ты понял, что нападение на тебя как-то связано с убийством Джиллиан. Так, во всяком случае, ты сказал.
– Это действительно правда, но не вся правда, а только ее часть. В том же разговоре ты спросила, воспользовался ли я презервативом, когда был с Джиллиан. Я сказал, что да…
– А на самом деле… – прошептала она.
– На самом деле я не пользовался.
– О-о-о… – Она опустила глаза и посмотрела на свои скрещенные руки. – Ты и вчера не воспользовался.
– Что было с моей стороны безответственно и безрассудно.
– Ну, насчет меня ты можешь не беспокоиться…
– Ты не так меня поняла, Мелли. Я заговорил об этом только затем, чтобы объяснить, какая причина заставила меня передумать. Что заставило меня в конце концов поставить под удар свою репутацию, карьеру, даже саму жизнь, как оказалось впоследствии…
Он взял Мелину за руку и с силой стиснул ее пальцы.
– В тот день Джиллиан ходила в клинику; это значит, что вероятность зачатия была наиболее высока. Я не знал об этом. Даже когда Хеннингс упомянул об этом в кабинете Лоусона, я не сразу понял, что к чему. Только потом до меня дошло…
– Да, ты прав. Тот день был одним из самых благоприятных для зачатия.
– Поэтому я и решил, что, коль скоро я не пользовался презервативом, Джиллиан могла зачать и от меня. Ты сама, наверное, имела это в виду, когда спросила, пользовался я профилактическими средствами или нет… – Он неожиданно почувствовал в горле комок и вынужден был откашляться, чтобы продолжить. – Понимаешь, Мелина, после того, как родной отец фактически отказался от меня, я поклялся, что, если у меня когда-нибудь будет ребенок, я ни за что его не брошу. Я всегда буду рядом, чтобы мой сын или дочь в любую минуту могли попросить меня о помощи – и получить ее. Жизнь своего ребенка я готов защищать даже ценой собственной жизни. – Он еще больше сжал пальцы Мелины. – Поэтому, если есть хоть малейшая возможность того, что Джиллиан зачала и мой ребенок погиб вместе с ней, я обязан добраться до того подонка, который это сделал.
Она пошевелилась и порывисто обняла его, прижав голову Харта к своей груди. Глотая слезы, она гладила его по голове и шептала слова утешения. Тепло ее тела и звук голоса подействовали на него с неожиданной силой, к тому же Харту было приятно хотя бы на время сложить с себя ответственность и почувствовать себя слабым, нуждающимся в утешении и защите. Один за другим падали все его защитные барьеры. Харт перестал быть военным летчиком, офицером, командиром «челнока», национальной знаменитостью. Теперь он был просто мужчиной… нет, даже не мужчиной, а маленьким Кристофером, ищущим сочувствия и помощи у кого-то, кто был сильнее и мудрее его.
Прошло минут десять, и Мелина осторожно отстранила его. Глаза ее все еще были полны слез, а когда она заговорила, голос был едва слышен.
– Вождь, скажи откровенно, ты… влюбился в Джиллиан? Ведь вы провели вместе всего несколько часов!
Этого вопроса Харт избегал с тех самых пор, когда, проснувшись утром в своем номере в «Мансоне», обнаружил, что Джиллиан нет. Он снова задал себе этот вопрос, когда узнал о ее гибели, и был поражен, насколько больно было ему сознавать, что Джиллиан потеряна для него навсегда. В третий раз он задался этим вопросом, когда, сидя в баре на Гринуилл-авеню, впервые осознал, что их близость могла стать причиной зарождения новой жизни. И каждый раз, когда он начинал испытывать влечение к Мелине, этот вопрос вставал у него на пути, не позволяя пойти на поводу у физического желания.
Они находились в кабине пикапа, и Мелина не могла просто взять и выйти, как она сделала в доме Лонгтри. Прыгать из машины на скорости шестьдесят миль в час было бы неразумно, поэтому она промолчала. Лишь много времени спустя она сказала, по-прежнему глядя только на дорогу:
– Этого не должно было случиться, Вождь.
– Но это случилось, поэтому давай поговорим об этом.
– Почему бы нам просто не забыть о том, что было?
– Потому что это – как огромная, уродливая бородавка на чьем-нибудь носу. Ты стараешься не обращать на нее внимания, притворяешься, будто ее не существует вовсе, но не таращиться на нее постоянно удается лишь немногим. Бородавка есть, и от этого никуда не денешься.
И снова она не ответила. Отвернувшись, она стала смотреть в окно.
– Ты плакала, Мелина, и я хочу знать – почему, – не отступал Харт.
– Потому что это была не самая удачная идея.
– Для по-настоящему неудачной идеи она была дьявольски приятной.
Она украдкой покосилась в его сторону и снова стала смотреть вперед.
– Я не говорила, что мне было неприятно.
– Что ж, значит, по крайней мере в одном мы согласны. Но это возвращает меня к тому же вопросу, с которого мы начали. Почему ты плакала?
Еще несколько минут прошло в молчании. Харт уже решил было, что Мелина снова намерена игнорировать его вопрос, когда она вдруг заговорила:
– Джиллиан сказала мне – ты не целовал ее до тех пор, пока вы не закончили заниматься любовью.
– Что-о?! – Харт так удивился, что невольно крутанул руль, и машина дернулась. Подобного заявления он ожидал меньше всего.
Мелина повернулась и теперь смотрела прямо на него.
– Ты говорил Джиллиан, что всегда приберегаешь поцелуи напоследок. На десерт, так сказать… Потому что это, дескать, самая приятная вещь. Ты действительно так считаешь или сказал это для красного словца?
Почувствовав себя неловко, Харт пристально уставился на дорогу, лихорадочно соображая, что ему ответить. Мелина между тем продолжала:
– Вчера ты ни разу не поцеловал меня. Я имею в виду – в губы.
– Но это же… пустяк! – пробормотал он растерянно.
– Если бы ты поцеловал меня, это действительно было бы пустяком, но ты этого не сделал. Значит, для тебя это действительно важно, если ты говорил это Джиллиан.
Ее слова смутили Харта, и, чтобы скрыть замешательство, он перешел в контрнаступление:
– Знаешь, мне очень не по душе, что вы с Джиллиан обсуждали между собой такие вещи. В конце концов, это касалось только нас двоих!
– А мне не по душе, когда одну женщину используют в качестве замены для другой.
– Я вовсе не пытался заменить тобой Джиллиан. Я…
– В самом деле?
– Нет. – Он бросил на нее сердитый взгляд. – Может быть, я и не поцеловал тебя потом только потому, что тогда ты уже плакала. Ты об этом подумала?! А может быть, я не целовал тебя в губы, потому, что меня слишком увлекли… другие части твоего тела.
– Вот именно – тебя увлекло только мое тело, но не я сама!
– Я бы не стал заниматься с тобой любовью, если бы не хотел.
– О, желания-то у тебя было хоть отбавляй! – невесело рассмеялась она. – Я видела это, чувствовала. Ты набросился на меня так, словно не видел женщин лет пять. В физическом плане все было в порядке, но вот эмоционально… Все твои чувства были с Джиллиан, не со мной.
Харт стиснул зубы. Крыть ему было нечем. Если бы он сказал: «Да, ты права», это могло бы больно ранить Мелину, уязвить ее гордость. Если бы он сказал: «Ты ошиблась», этим он слишком упростил бы то, что происходило между ними. И только если бы он сказал: «Я не знаю, черт побери!», он сказал бы чистую правду. К сожалению, в настоящий момент Мелина была наименее расположена поверить именно в такой ответ.
А Харт действительно не знал, что с ним происходит. До недавнего времени Мелина и Джиллиан существовали для него совершенно отдельно друг от друга, несмотря на свое потрясающее внешнее сходство. Но после того, как он провел ночь с Мелиной, после того, как обнимал ее тело, вдыхал ее аромат, пробовал на вкус ее кожу, ощущал на себе прикосновения ее нежных и сильных рук, ловил ее задыхающиеся стоны, все различия между сестрами расплылись, исчезли.
Харт понимал, конечно, что его память и его тело сыграли с ним скверную шутку. Это было несправедливо и по отношению к Мелине, которая ему очень нравилась. Это было непорядочно по отношению к Джиллиан, которая первой привлекла его внимание и настолько глубоко запала в душу, что вытравить ее оттуда было невозможно. Наконец, это было несправедливо по отношению к нему самому…
– Можешь не стараться, Вождь, – сказала Мелина. – Я вижу, ты пытаешься придумать какой-то галантный ответ, который бы успокоил меня. Не надо… Дело в том, что я знаю: именно о Джиллиан ты думал вчера. Именно ее ты звал…
Он быстро взглянул на нее, и она кивнула.
– Ты забыл? Или не заметил?
Харт отрицательно покачал головой.
– Ты звал ее, – сказала она тихо. – Ты несколько раз выкрикнул ее имя.
– Господи, Мелина, прости! Мне очень жаль, что так получилось.
Она слабо улыбнулась.
– Не надо извиняться… Я знаю – все, что говорится в такие… моменты, идет из самого сердца, из души. Но мне все равно было больно.
То, что она простила ему его промах, заставило Харта почувствовать себя еще хуже. И он знал только один способ успокоить свою больную совесть – поговорить с Мединой начистоту.
И это надо было сделать немедленно.
Резко свернув с дороги, Харт проехал по целине ярдов тридцать и заглушил мотор.
– Я солгал тебе, Мелина.
Этого оказалось достаточно, чтобы привлечь ее внимание. Она озадаченно посмотрела на него, и Харт постарался подобрать точные слова. От того, что он сейчас скажет, зависело слишком многое.
– Ты с самого начала видела меня насквозь, – сказал он. – С той самой минуты, когда мы впервые встретились в кабинете Лоусона, ты поняла, кто я такой и что собой представляю. Я действительно не хотел компрометировать себя причастностью к такого рода делу. Я оплакивал Джиллиан, но хотел делать это в уединении, а не перед объективами видеокамер журналистов, которых, несомненно, привлекло бы к этому делу мое участие.
Кроме того, я боялся, что ночь, проведенная с женщиной, – даже такая великолепная ночь, как моя ночь с Джиллиан, – может погубить все, чего я уже добился в жизни и чего только собирался добиться. Одна лишь ночь с твоей сестрой грозила уничтожить, пустить по ветру все, ради чего я, не жалея себя, работал всю мою жизнь.
Но даже после того, как Лоусон сказал мне, что дело закрыто и что я могу спокойно возвращаться, я не смог уехать. Что-то не давало мне покоя, что-то мешало вернуться в Хьюстон. Только после похорон Джиллиан я понял, что это было… – Харт сделал паузу, чтобы подчеркнуть значимость того, что он собирался сказать. – Ведь Дейл Гордон, убив Джиллиан, мог убить и моего ребенка!
Мелина вздрогнула, собираясь что-то сказать, и Харт поспешил опередить ее.
– Да-да, я знаю, что говорю! – сказал он. – Помнишь, когда я ворвался к тебе в дом, избитый и окровавленный, ты спросила, что заставило меня передумать? Почему я все-таки решил вернуться?
– Потому что кто-то пытался убить тебя? – встревожено спросила она. – Ты понял, что нападение на тебя как-то связано с убийством Джиллиан. Так, во всяком случае, ты сказал.
– Это действительно правда, но не вся правда, а только ее часть. В том же разговоре ты спросила, воспользовался ли я презервативом, когда был с Джиллиан. Я сказал, что да…
– А на самом деле… – прошептала она.
– На самом деле я не пользовался.
– О-о-о… – Она опустила глаза и посмотрела на свои скрещенные руки. – Ты и вчера не воспользовался.
– Что было с моей стороны безответственно и безрассудно.
– Ну, насчет меня ты можешь не беспокоиться…
– Ты не так меня поняла, Мелли. Я заговорил об этом только затем, чтобы объяснить, какая причина заставила меня передумать. Что заставило меня в конце концов поставить под удар свою репутацию, карьеру, даже саму жизнь, как оказалось впоследствии…
Он взял Мелину за руку и с силой стиснул ее пальцы.
– В тот день Джиллиан ходила в клинику; это значит, что вероятность зачатия была наиболее высока. Я не знал об этом. Даже когда Хеннингс упомянул об этом в кабинете Лоусона, я не сразу понял, что к чему. Только потом до меня дошло…
– Да, ты прав. Тот день был одним из самых благоприятных для зачатия.
– Поэтому я и решил, что, коль скоро я не пользовался презервативом, Джиллиан могла зачать и от меня. Ты сама, наверное, имела это в виду, когда спросила, пользовался я профилактическими средствами или нет… – Он неожиданно почувствовал в горле комок и вынужден был откашляться, чтобы продолжить. – Понимаешь, Мелина, после того, как родной отец фактически отказался от меня, я поклялся, что, если у меня когда-нибудь будет ребенок, я ни за что его не брошу. Я всегда буду рядом, чтобы мой сын или дочь в любую минуту могли попросить меня о помощи – и получить ее. Жизнь своего ребенка я готов защищать даже ценой собственной жизни. – Он еще больше сжал пальцы Мелины. – Поэтому, если есть хоть малейшая возможность того, что Джиллиан зачала и мой ребенок погиб вместе с ней, я обязан добраться до того подонка, который это сделал.
Она пошевелилась и порывисто обняла его, прижав голову Харта к своей груди. Глотая слезы, она гладила его по голове и шептала слова утешения. Тепло ее тела и звук голоса подействовали на него с неожиданной силой, к тому же Харту было приятно хотя бы на время сложить с себя ответственность и почувствовать себя слабым, нуждающимся в утешении и защите. Один за другим падали все его защитные барьеры. Харт перестал быть военным летчиком, офицером, командиром «челнока», национальной знаменитостью. Теперь он был просто мужчиной… нет, даже не мужчиной, а маленьким Кристофером, ищущим сочувствия и помощи у кого-то, кто был сильнее и мудрее его.
Прошло минут десять, и Мелина осторожно отстранила его. Глаза ее все еще были полны слез, а когда она заговорила, голос был едва слышен.
– Вождь, скажи откровенно, ты… влюбился в Джиллиан? Ведь вы провели вместе всего несколько часов!
Этого вопроса Харт избегал с тех самых пор, когда, проснувшись утром в своем номере в «Мансоне», обнаружил, что Джиллиан нет. Он снова задал себе этот вопрос, когда узнал о ее гибели, и был поражен, насколько больно было ему сознавать, что Джиллиан потеряна для него навсегда. В третий раз он задался этим вопросом, когда, сидя в баре на Гринуилл-авеню, впервые осознал, что их близость могла стать причиной зарождения новой жизни. И каждый раз, когда он начинал испытывать влечение к Мелине, этот вопрос вставал у него на пути, не позволяя пойти на поводу у физического желания.