Брукс Терри. Потомки Шаннары

   Падишар проснулся через несколько часов. Он встал, потянулся, умылся и подошел к Пару.
   — Мы с тобой уходим, — сказал он и обратился к остальным: — Вы все остаетесь здесь. Мы уходим ненадолго, ничего опасного нам не угрожает.
   Колл и Морган начали возражать, но, поразмыслив, умолкли. Пар поднялся вслед за Падишаром по ступеням лестницы. Прежде чем выйти, Падишар постоял несколько секунд перед дверью, потом жестом велел Пару следовать за ним, и они оказались на улице.
   Здесь было полно народа: торговцы, артисты, покупатели и нищие. Падишар вел Пара на юг, по направлению к скалам. День клонился к вечеру, тени стали удлиняться. Они следовали не тем путем, каким пришли сюда, а выбирали маленькие ухабистые улочки. На лицах многих встречных сквозь маску равнодушия проглядывала злоба, и Пар держался поближе к Падишару.
   Приблизившись к скалам, они свернули на Тирзисскую Дорогу. Впереди, над Народным парком с ухоженными газонами и широколиственными деревьями, вздымался мост Сендика. Мост привел их к невысокой стене и скоплению зданий вдоль нее. Дальше виднелось большое ущелье, поросшее лесом, а еще дальше — шпили и стены дворца, где жили когда-то правители Тирзиса.
   По мере приближения Пар разглядывал мост, парк и дворец. Что-то в их расположении казалось неправильным, не таким, как он помнил из легенд. Разве мост не должен заканчиваться у дворца правителей?
   Падишар обернулся:
   — Вот так-то, парень. Трудно поверить, что меч Шаннары спрятан здесь, у всех на виду, не так ли? Пар нахмурился:
   — Где же он находится?
   — Потерпи немного. — Он слегка обнял Пара одной рукой и придвинулся к нему. — Что бы ни происходило дальше, старайся не показывать удивления.
   Пар кивнул. Падишар отправился к тележке цветочника. Он остановился возле нее и стал разглядывать цветы, будто выбирая букет. В этот момент Пар почувствовал, как его обняла чья-то рука, и когда он повернулся, то увидел ту самую рыжую девушку, которая показывала фокусы на ярмарке.
   — Здравствуй, мальчик-эльф, — прошептала она, поцеловав его в щеку, одновременно потеребив прохладными пальцами его ухо.
   Рядом с ними оказались двое детей, мальчик и девочка, девочка ухватила за руку Падишара, а мальчик — Пара. Падишар улыбнулся, подбросил девочку вверх так, что она завизжала от удовольствия, поцеловал ее и поделил купленные цветы поровну между нею и мальчиком. Свистнув, он повел всех в парк. Пар уже пришел в себя, чтобы заметить, что девушка несет корзинку, покрытую сверху куском светлой ткани. Когда они подошли к стене, отделяющей парк от ущелья, Падишар подвел их к клену, где все и расположились. Девушка расстелила ткань и принялась доставать из корзинки холодных цыплят, яйца, хлеб, джем, кексы.
   Тем временем Падишар сказал:
   — Пар Омсворд, познакомься с Дамсон Ри. Пока мы гуляем, она будет твоей невестой.
   Зеленые глаза Дамсон Ри заискрились весельем.
   — Любовь быстротечна, Пар Омсворд. Давай не будем терять времени. — Она протянула ему яйцо.
   — Ты — мой сын, — добавил Падишар. — А эти дети — твои брат и сестра, — правда, сейчас я не припомню их имен. Дамсон, скажешь мне их попозже. И вообще, на случай расспросов — мы семья, выбравшаяся на пикник.
   Но с расспросами к ним никто не пристал. Мужчины молча ели, наблюдая за детьми. Как все обычные дети, они играли, гоняясь друг за другом. Дамсон присматривала за ними, смеясь над их играми теплым, заразительным смехом. Она была хороша собой, но, когда смеялась, казалась Пару еще восхитительней. Они закончили еду, девушка показала детям несколько маленьких фокусов и отправила их играть в другое место.
   — Пора пройтись, — предложил Падишар, поднимаясь.
   Все трое шли в тени деревьев, якобы прогуливаясь и приближаясь постепенно к стене, преграждавшей путь в ущелье. Дамсон нежно обняла Пара, и он обнаружил, что ничего против не имеет.
   — Все в Тирзисе изменилось, — начал Падишар. — Когда род Бакханнахов прервался, монархическое правление в Тирзисе кончилось. Тирзис, Варфлит и Керн стали управлять Каллахорном, образовав Совет Городов. Когда Федерация сделала Каллахорн своим протекторатом, Совет распустили. Дворец был местом заседаний Совета. Сейчас его использует Федерация, но никто не знает для чего.
   Они подошли к стене и остановились. Стена, всего три фута высотой, была сложена из камня.
   — Взгляни-ка, — предложил предводитель повстанцев.
   Пар так и сделал. Ущелье перед ними заросло деревьями и кустарником так густо, что растения заглушали друг друга. Внизу клубился туман, достигавший верхушек деревьев. Ущелье тянулось примерно на милю в длину, а еще через четверть мили стоял дворец, его выбитые окна и двери мрачно чернели, ворота были распахнуты. От распахнутых ворот, едва державшихся на петлях, к строениям, стоявшим чуть поодаль, вела узкая тропа.
   Пар оглянулся на Падишара. Тот смотрел на город.
   — Стена — это граница между прошлым и настоящим, — тихо сказал он. — Земля, на которой мы сейчас стоим, называется Народным парком. Но настоящий Народный парк, каким он был во времена наших предков, — он сделал паузу и повернулся к ущелью, — вон там.
   Он подождал, пока его слова дойдут до сознания Пара:
   — Ниже пост Федерации, охраняющий проход.
   Пар проследил его взгляд и увидел груду огромных каменных блоков, возвышающихся над верхушками деревьев.
   — Это все, что осталось от настоящего моста Сендика, — мрачно продолжал Падишар. — Я тебе говорил, что он сильно пострадал при осаде Тирзиса войсками Чародея-Владыки во времена Панмона Крила. Через несколько лет мост совсем развалился. А нынешний мост, — он небрежно указал рукой, — всего лишь бутафория. — Он искоса взглянул на Пара. — Теперь понимаешь?
   Пар понял. Его мозг лихорадочно заработал, складывая из кусочков всю головоломку.
   — А меч Шаннары? — Уголком глаза он заметил, как вздрогнула Дамсон Ри, услышав это.
   — Если не ошибаюсь, где-то там, внизу, — мягко ответил Падишар. — Там, где был всегда. Ты хочешь что-то сказать, Дамсон?
   Рыжеволосая девушка схватила Пара за руку и повела прочь от стены.
   — Так за этим он пришел сюда, Падишар? — рассердилась она.
   — Спокойно, дорогая Дамсон. Не будь такой суровой.
   Девушка сильнее сжала руку Пара:
   — Это рискованное дело, Падишар. Ты прекрасно знаешь, я уже посылала людей в Преисподнюю, и ни один не вернулся.
   Падишар снисходительно улыбнулся:
   — Преисподняя — так в Тирзисе называют теперь это ущелье. По-моему, неплохо.
   — Ты слишком рискуешь! — настаивала девушка.
   — Дамсон — мои глаза, уши и правая рука в Тирзисе, — мягко объяснил Падишар. Он улыбнулся девушке. — Дамсон, расскажи долинцу, что тебе известно о мече.
   Она сердито посмотрела на него, потом отвернулась и начала:
   — Мост Сендика разрушился тогда, когда Федерация присоединила к себе Каллахорн и начала оккупацию Тирзиса. Лес на месте старого Народного парка, где хранился меч Шаннары, появился буквально за одну ночь. Новый парк и мост выросли так же быстро, но в другом месте. Я расспрашивала об этом стариков в городе и узнала: меч вообще-то и не исчезал из хранилища, просто склеп затерялся в лесу. Люди быстро все забывают, особенно если им внушают что-то другое. Каждый верит теперь, что тот Народный парк и мост, которые они видят, — единственные существовавшие когда-либо. А меч Шаннары — даже если он и был когда-то — просто исчез.
   Пар смотрел на нее, не веря своим ушам:
   — Лес, парк и мост изменились за одну ночь?
   Она кивнула:
   — Именно так.
   — Но…
   — Магия, парень, — прошептал Падишар в ответ на его невысказанный вопрос.
   Они вернулись к корзинке и остаткам еды на импровизированном столе. Дети уже играли рядом, с удовольствием отщипывая кусочки кекса.
   — Но ведь федераты запрещают магию. — Пар все еще не мог прийти в себя от изумления. — Они объявили ее вне закона.
   — Да, запрещают, но только другим, — поправил его Падишар. — Возможно, чтобы самим пользоваться ею без помех. Или чтобы позволить кому-нибудь другому использовать ее. Или чему-нибудь. — Он сделал ударение на последнем слове.
   Пар догадался:
   — Ты имеешь в виду порождения Тьмы?
   Ни Падишар, ни Дамсон ничего не ответили. Пар стал лихорадочно думать: «Федерация и порождения Тьмы заодно, они объединились для каких-то целей, — возможно ли такое?..»
   — Я долго размышлял над тем, что случилось с мечом Шаннары, — задумчиво произнес Падишар, остановившись на таком расстоянии, чтобы дети не слышали. — Ведь это и часть истории моей семьи. Мне всегда казалось странным его бесследное исчезновение. Он был вделан в мраморную глыбу и заперт в склепе целых двести лет. Как мог он так просто исчезнуть? Не испарилось же все это? — Он посмотрел на Омсворда. — Дамсон потратила много времени, чтобы найти ответы на эти вопросы. Только немногие помнили о том, как все это произошло. Теперь все они мертвы, но их память перешла ко мне.
   Улыбка Падишара стала похожа на волчий оскал.
   — Теперь у меня есть повод проверить, насколько правдива эта история, — есть ли в ущелье меч Шаннары. Мы с тобой должны ответить на этот вопрос. Воскрешение эльфийской магии дома Шаннары, молодой Омсворд, возможно, станет ключом, открывающим дверь к свободе для Четырех Земель. Мы должны это выяснить.
   Дамсон Ри покачала рыжей головой:
   — Слишком уж ты торопишься расстаться с жизнью, Падишар. И не дорожишь жизнями других, таких, как этот мальчик. Я никогда этого не пойму.
   Она отошла и стала собирать детей. Пар не обиделся на то, что девушка, которая была явно моложе его, назвала его мальчиком.
   — Остерегайся ее, Пар Омсворд, — пробормотал предводитель мятежников.
   — Похоже, она не верит в наш успех, — заметил Пар.
   — Она беспокоится без всяких оснований! Нас будет семеро против тех, кто охраняет Преисподнюю. А если им будет помогать какая-то магия, то у нас есть твоя магия, да еще клинок Моргана… Ну хватит об этом. — Он посмотрел на небо. — Скоро стемнеет, долинец. — Он дружелюбно положил руку Пару на плечо и повел его к Дамсон Ри и детям. — Когда наступит темнота, — прошептал он, — мы проверим, что случилось с мечом Шаннары…

ГЛАВА 19

   Мнимая семья Падишара Крила подошла к выходу из парка и собиралась уже сворачивать на Тирзисскую Дорогу, когда Дамсон Ри сказала:
   — Часовые, патрулирующие вдоль стены, сменяются в полночь возле здания, где пост Федерации. Я устрою там маленькую заварушку и на некоторое время отвлеку их внимание, чтобы вы успели проскользнуть в Преисподнюю, раз уж решились на это. И непременно с западной стороны.
   Она протянула руку, вытащила у Пара из уха серебряную монетку и протянула ее ему. На монете был ее портрет.
   — На счастье, Пар Омсворд, — сказала она. — Потому что ты отправляешься вместе с ним.
   Она строго взглянула на Падишара, взяла за руки детей и пошла не оглядываясь, выделяясь в потоке людей своими яркими волосами. Мужчины смотрели ей вслед.
   — Кто она такая? — спросил Пар, когда девушка исчезла из виду. Падишар пожал плечами:
   — Она та, кем хочет быть. О ее происхождении ходит столько же легенд, сколько и о моем. Нам тоже пора.
   Он повел Пара обратно, опять по боковым улочкам и переулкам. На улицах все еще толпилось много людей, толкавших друг друга, злых, покрытых пылью. Солнце уходило на запад, уступая дорогу вечеру, удлиняя тени, но было еще жарко — нагревшиеся за день стены домов и мостовые отдавали накопившееся тепло. Пар посмотрел на небо. На севере уже виднелась луна, на четверть полная, на востоке начали появляться звезды. Он хотел обдумать все, что узнал о мече Шаннары, но поймал себя на том, что вместо этого думает о Дамсон Ри.
   В подвал они вернулись еще до наступления темноты, их с нетерпением ожидали Колл и Морган. Падишар добродушно улыбнулся и объявил, что все подготовлено. В полночь он сам, Пар, Колл, Морган и Синий Киба предпримут вылазку в ущелье. Они спустятся туда по веревочной лестнице, а Стасас и Друтт останутся наверху. Они поднимут лестницу, когда их товарищи спустятся, а потом спрячутся и будут ждать их возвращения. Затем снова спустят лестницу, и, когда часовые разойдутся, все уйдут тем же путем, каким пришли.
   Крил не объяснил, зачем все это делается, и ни один из его людей не решился спросить об этом. Они дождались, пока он закончит говорить, и снова занялись своими делами. Колл и Морган, наоборот, еле сдерживались, и Пару пришлось отвести их в сторону, чтобы объяснить все в деталях. Они втроем присели на мешки с шлифовальным порошком в углу. Масляные лампы тускло освещали подвал. Город над ними, казалось, замер.
   Когда Пар все рассказал, Морган в сомнении покачал головой.
   — В это трудно поверить: целый город забыл, что существовал еще один Народный парк и мост Сендика, — усомнился он.
   — Вовсе не трудно, если учесть, что это вбивалось людям в головы больше ста лет, — быстро возразил Колл. — Подумай об этом, Морган. Разве только мост и парк исчезли из человеческой памяти? Федерация уже триста лет переписывает всю историю Четырех Земель.
   — Колл прав, — поддержал его Пар. — С уходом Алланона мы потеряли свою историю. «История друидов» — единственная книга об истории всех народов. И где она теперь — неизвестно. Нам остались только устные рассказы и легенды.
   — Все, что рассказывалось о мире, объявлено ложью. — Взгляд Колла стал суровым. — Мы знаем правду, но мы одиноки. Федерация все переделывает так, как ей нужно. Поэтому в том, что сотню лет спустя никто в Тирзисе не помнит, что Народный парк и мост Сендика не те, что были раньше, нет ничего странного. Действительно, кого это беспокоит?
   Морган нахмурился:
   — Возможно, ты прав. Но все же что-то тут не так. — Он становился все более озабоченным. — Меня беспокоит, что склеп, меч Шаннары и так далее находятся в этом ущелье столько лет, но никто их не видел. И еще беспокоит то, что никто из тех, кто спускался в ущелье, не вернулся обратно.
   — Да, очень странно… — согласился с ним Колл.
   Пар посмотрел на повстанцев, но те не обращали на них внимания.
   — Никто из нас и не думал, что поиски меча Шаннары будут безопасной прогулкой, — сказал он, и в голосе его слышалось раздражение. — Что мы просто придем и возьмем его. Ведь федераты едва ли хотят его потерять, не так ли? И ясно: они сделали все, чтобы каждый, кто спустится в Преисподнюю, не вернулся оттуда! Вот почему там есть охрана и пост Федерации! Кроме того, сам факт, что Федерация предприняла столько усилий, чтобы скрыть старый мост и парк, заставляет предположить, что меч именно там, в ущелье!
   — Так же как и то, что Федерация хочет, чтоб он там и оставался!
   Разговор оборвался, все трое разошлись по своим местам. Вечер быстро перешел в ночь, и дневная жара наконец спала. Маленькая компания почти в полном молчании съела незамысловатый ужин. Один Падишар, как обычно, был полон энтузиазма — он шутил, рассказывал разные истории, будто это самый обычный вечер, не обращая внимания на состояние слушателей. Пар был слишком взволнован, чтобы есть или разговаривать, он просто наблюдал за Падишаром, гадая, действительно ли тот так невозмутим, как кажется. Похоже, ничто не могло испортить предводителю мятежников настроение. Падишар Крил или очень храбр, или слишком глуп. Долинца беспокоило, что он не может решить, какое из двух предположений истинно.
   Ужин кончился, все разбрелись, переговариваясь вполголоса. Падишар подошел к Пару и присел рядом.
   — Ну что, парень, сильно тебя беспокоит это дело, а? — мягко спросил он.
   Их никто не мог услышать. Пар кивнул.
   — Ну ладно, ждать осталось уже недолго. — Падишар похлопал его по колену. Их взгляды встретились. — Помни, зачем мы туда идем. Быстро осмотреться — и обратно. Если меч там и его можно взять — прекрасно. Если нет, не станем задерживаться. — Он улыбнулся хищной улыбкой. — В любом случае надо быть осторожным. — Он встал и пошел, Пар смотрел ему вслед.
   Минуты тянулись изнуряюще медленно. Пар и Колл молча сидели бок о бок. Пар, казалось, слышал в тишине мысли своего брата. Масляные лампы мерцали и чадили. Большая навозная муха жужжала под потолком, пока Киба ее не прихлопнул. В подвале было душно.
   Наконец Падишар объявил, что пришло время отправляться. Все с готовностью вскочили, пристегнули оружие и завернулись в плащи. Затем поднялись по лестнице, вышли из подвала и окунулись в ночь.
   Улицы города опустели. Из трактиров и постоялых дворов доносились голоса вперемежку с хриплым смехом и выкриками. На боковых улочках, по которым вел их Падишар, фонари были разбиты или потушены, и только луна помогала путникам находить дорогу в темноте. Они двигались с осторожностью, не привлекая к себе внимания, пропуская пошатывающихся, распевающих песни гуляк. Им ни разу не встретились солдаты: Федерацию не интересовали бедные районы Тирзиса.
   Когда они подошли к мосту Сендика и Народному парку, Падишар велел перебираться через широкую, хорошо освещенную Тирзисскую Дорогу по двое и по трое, бегом, прячась в тени деревьев, и позднее собраться вместе. Он внимательно осматривал путь, чтобы не пропустить приближение патруля Федерации, — его можно было здесь встретить. Перед постом Федерации у стены, ограждавшей Преисподнюю, стояли часовые, но лампы, горевшие там, не позволяли разглядеть что-либо за пределами круга, освещаемого ими. Падишар быстро провел своих спутников через опустевший парк, туда, где ущелье вплотную примыкало к скалам. Там он остановил их, и потянулись минуты ожидания.
   Пар, согнувшись, сидел в темноте, стук сердца отдавался у него в ушах. Слышалось только пение неизвестных ему насекомых да хрипловатые трели цикады. Семь человек, недоступные постороннему взгляду, спрятались в зарослях. Правда, они тоже не могли ничего разглядеть из своего укрытия.
   Пару не понравилось место, где они расположились, и он удивился, почему Падишар решил спрятаться именно здесь. Он хотел ему это сказать, но предводитель мятежников был поглощен распутыванием веревочной лестницы, по которой они должны спуститься в ущелье. Пар испытывал некоторую нерешительность. «Преисподняя… Спуститься в Преисподнюю…» Он все время мысленно произносил это слово. Пытаясь успокоиться, Пар сделал глубокий вдох и подумал, что, может быть, Дамсон Ри где-нибудь рядом…
   Патруль из четырех федератов, совершая свой обход по периметру стены, неожиданно возник прямо напротив их укрытия. Хотя звук шагов заранее предупредил спрятавшихся об его приближении, тем не менее все похолодели. Пар и его спутники распластались среди колючих ветвей. Солдаты остановились, обменялись какими-то словами, повернулись и исчезли в том же направлении, откуда пришли.
   Пар отважился выглянуть из укрытия и бросить взгляд на черную впадину ущелья. Оно казалось бездонной чашей с налитыми в нее чернилами.
   Падишар и его люди закрепили лестницу, приготовив ее к спуску. Пар поднялся на ноги, пытаясь размять занемевшие мышцы, он страстно желал, чтобы все произошло поскорее. Он ощущал все нарастающее беспокойство, хотя не смог бы назвать его причину. Что-то билось в нем, отчаянно предупреждая об опасности, какое-то шестое чувство, которое он не мог точно определить.
   Ему послышался какой-то шум: не перед ними — в ущелье, а позади — в парке. Он начал осматриваться, острые глаза эльфа обшаривали темноту.
   И вдруг со стороны поста Федерации раздались крики, поднялась тревога.
   — Пора! — скомандовал Падишар, и они бросились из своего укрытия к стене.
   Лестница была уже привязана к двум шипам на гребне стены. Они быстро сбросили ее вниз, в темноту. Первым пошел Синий Киба. Родимое пятно на его щеке в лунном свете казалось черной вмятиной. Он подергал лестницу, проверяя ее на прочность своим весом, и быстро исчез из виду.
   — Помните, надо ждать моего сигнала, — напомнил Падишар Стасасу и Друтту хриплым шепотом, едва слышным на фоне криков в отдалении.
   Он собирался отправить Пара вслед за Кибой, как вдруг из темноты у них за спиной возникла группа солдат Федерации, вооруженных копьями и арбалетами, молчаливые фигуры появились словно ниоткуда.
   Все замерли. Пар почувствовал судорожные спазмы в желудке. Он лихорадочно думал: «Я должен был догадаться, я должен был догадаться…» — и в следующее мгновение ясно понял, что он действительно должен был догадаться.
   — Положите оружие на землю! — приказал чей-то голос.
   На мгновение Пар испугался, что Падишар не подчинится, а предпочтет драться. Взгляд предводителя повстанцев заметался по сторонам, а его высокая фигура неподвижно застыла. Но численное превосходство солдат было очевидно. Лицо предводителя расслабилось, он даже чуть заметно улыбнулся и молча бросил на землю меч и длинный нож. Остальные сделали то же самое. Федераты сомкнулись вокруг них, подобрали оружие, скрутили пленникам руки и связали их за спинами.
   — Там еще один в Преисподней, — напомнил солдат начальнику отряда, невысокому человеку с коротко остриженными волосами и командирскими нашивками на темной рубахе. Командир взглянул на лестницу:
   — Обрежь ее, пусть себе летит.
   Через мгновение веревочную лестницу обрезали, и она бесшумно упала в темноту. Пар прислушался, ожидая услышать крик, но его не последовало. Очевидно, Синий Киба успел спуститься. Пар посмотрел на Колла, беспомощно опустившего голову.
   Командир отряда обратился к Падишару.
   — Тебе следует знать, Падишар Крил, — сказал он намеренно равнодушным тоном, — что тебя предал один из твоих людей.
   Он подождал ответа, но его не последовало. Лицо Падишара оставалось бесстрастным. Только глаза выдавали бушевавшую в нем ярость, которую он едва сдерживал.
   Тишину вдруг разорвал страшный вопль из глубины Преисподней. Он метался в ночи, как раненая птица, эхом отражаясь от скал, пока наконец не утих.
   «Это кричит Синий Киба», — в ужасе подумал Пар.
   Командир спокойно посмотрел вниз и приказал увести пленников.
 
   Их повели через парк вдоль стены к посту Федерации, выстроив вереницей и отделив друг от друга солдатами. Пар плелся в застывшей тишине вместе с остальными, и в его ушах все еще раздавался крик Кибы. Что произошло с ним в Преисподней? Он судорожно сглотнул и постарался думать о чем-нибудь другом.
   «Командир отряда сказал, что их предали. Но кто? Конечно, кто-то из людей Падишара…»
   Он споткнулся о корень дерева. Его мозг лихорадило от путаницы мыслей. Их отправят в тюрьму Федерации. Там и закончится его большое приключение. Не будет больше поисков пропавшего меча Шаннары. Не будет он больше решать задачу, поставленную Алланоном. Никто и никогда еще не выходил из тюрем Федерации…
   Он должен спастись!..
   Эта мысль ворвалась в его разум, мгновенно очистив мысли от всего остального. Если он не сможет вырваться на свободу, они все попадут в тюрьму и будут забыты. Только Дамсон Ри знала, куда они отправились, и неожиданно Пару пришло в голову, что, вероятнее всего, она и предала их.
   Думать так было неприятно, но не учитывать такую вероятность тоже нельзя.
   Он стал дышать медленнее. Лучше всего попытаться спастись прямо сейчас. Когда они окажутся в тюрьме, сделать это станет намного труднее. Возможно, у Падишара к тому времени появится какой-нибудь план, но Пар не особенно на это рассчитывал. Вероятно, он не совсем справедлив, думая так о Падишаре, но ведь именно Падишар втравил всех в эту историю.
   Пар заметил, что впереди сквозь ветви деревьев у входа в пост Федерации замерцал свет.
   У него оставалось всего несколько минут. Он знал, что может справиться с этой задачей, но бежать придется одному, оставив Колла и Моргана. Выбора у него нет.
   Впереди послышались голоса — это другие солдаты ожидали их возвращения. Вереница начала вытягиваться, солдаты оказались немного впереди. Пар подождал, пока все поравняются с рощей молоденьких берез, и тихо запел. Его голос вплетался в звуки ночи, становился шелестом ветерка, нежным пением птиц, отрывистым стрекотанием сверчка. Он проник в сознание ближайших к нему солдат, отвел их взгляды в сторону и заставил забыть о нем…
   А потом Пар просто шагнул в сторону и растворился в тени берез.
   Цепочка пленников пошла дальше, но уже без него. Никто не заметил его исчезновения. Если кто-то из пленников и приметил это, то, разумеется, промолчал.
   Когда они прошли, Пар беззвучно исчез в ночи.
 
   Он быстро избавился от веревок, стягивавших его руки: в сотне ярдов от того места, где он бежал, Пар нашел на стене заточенный шип и через минуту уже был свободен. Стража не подняла тревогу, — очевидно, никто его исчезновения не заметил. Так или иначе, он свободен. Но что ему теперь предпринять?
   Пар пробирался через парк обратно к Тирзисской Дороге, держась в тени, то и дело останавливаясь и прислушиваясь, но погони не было. Он вспотел, рубаха прилипла к спине, лицо запорошила пыль. Он был одновременно и обрадован, и подавлен осознанием того, что не знает, как воспользоваться свободой. В Тирзисе он не знал никого, на чью помощь мог бы рассчитывать, за его пределами — тоже. Не с кем связаться, некому довериться. И не имел представления, как попасть обратно в Ключ Пармы. Мог бы помочь Стефф, знай он, что его товарищи в беде. Но похоже, он узнает об этом, когда будет слишком поздно что-либо предпринять.