Страница:
По телу Пара пробежала дрожь.
— О магии?
Колл обнял брата за плечи:
— О порождениях Тьмы.
Старик резко наклонился вперед, выражение его лица стало твердым.
— О чем захочет! О магии! И о порождениях Тьмы! О существах, подобных тому, которое чуть не пришибло тебя, как ребенка! Я думаю, юный Колл, прежде всего он будет говорить об этом!
С внезапностью, заставившей Пара и Колла резко отпрянуть, он бросил в костер пригоршню темного порошка. Огонь вспыхнул, как тогда, когда старик появился впервые, но на этот раз быстро погас, и все погрузились во тьму.
В темноте появилось видение, оно быстро увеличивалось в размерах, пока не заняло все пространство вокруг, — видение Четырех Земель, полностью опустошенных, лишенных жизни, лежащих в развалинах. Темнота и дым пожарищ заполняли пространство, реки были занесены грязью и засыпаны мусором, вода отравлена. Гниющие деревья безжизненно лежали на земле. Люди ползали, как звери, а звери убегали при их приближении. Всюду кружили призраки с красными горящими глазами, вселяясь в тела людей и до неузнаваемости меняя их облик.
Картина была столь впечатляющей и ужасной, что Пару и Коллу показалось, будто все происходит с ними самими и что крики истязаемых людей вылетают из их собственных ртов.
Видения исчезли, они снова сидели у костра, и старик смотрел на них ястребиным взглядом.
— Это часть моих снов, — прошептал Пар.
— Таково наше будущее, — сказал старик.
— Вот так фокус, — пробормотал Колл. Несмотря на свое недоверие, он был потрясен.
Старик рассердился:
— Будущее — это вереница все время меняющихся вероятностей, до тех пор, пока одна из них не станет реальностью. Такое будущее, какое я вам показал, может и не наступить. Но скорее всего наступит, потому что дни идут и никто ничего не делает! Хотите, чтобы этого не произошло? Тогда поступайте, как я вам говорю. Идите к Алланону! Прислушайтесь к нему.
Колл промолчал, но в его темных глазах оставалось сомнение.
— Скажи нам, кто ты, — тихо попросил Пар.
Старик некоторое время внимательно разглядывал его, потом отвернулся от обоих и стал всматриваться в темноту, будто видел там жизни и миры, недоступные взгляду других. Наконец он снова повернулся к ним:
— Ладно, хотя это ничего не меняет. У меня есть имя, которое вы должны знать. Меня зовут Коглин.
— Коглин, тот самый Коглин, который жил в Восточной Земле с…
— Ты имеешь в виду того самого…
Он оборвал их раздраженно:
— Да, да! Разве был какой-нибудь другой Коглин? — Старик нахмурился, увидев выражение их лиц. — Вы не верите мне?
Пар глубоко вздохнул:
— Уже во времена Брин Омсворд Коглин был стариком. Триста лет назад.
Их собеседник неожиданно рассмеялся:
— Старик! Ха! Да что ты знаешь о стариках, Пар Омсворд? Запомни, у каждого возраста есть свои преимущества! — Он усмехнулся. — Послушай, когда Алланон умер, ему было пятьсот лет! Ты же не удивляешься и не задаешь вопросов, правда? Еще бы, ведь тебе так хорошо известны легенды о нем! Так почему ты удивляешься, услышав, что мне чуть больше, чем каких-то там триста лет? — Он помолчал немного, в его глазах появилось озорное выражение. — Хорошо, а что вы скажете, если услышите, что мне на самом деле гораздо больше? — Он небрежно махнул рукой. — Нет, нет, не трудитесь отвечать. Лучше скажите вот что. Что вы вообще обо мне знаете? Что вы знаете о Коглине из ваших историй?
Пар, смутившись, опустил голову:
— Ну… Он был отшельником, жил в Дебрях со своей внучкой Кимбер Бо. Брин Омсворд, она была одним из моих предков, и ее спутник Рон Ли нашли его, когда они…
— Да, да, но что ты знаешь о нем? Вспомни.
Пар пожал плечами:
— Что он… что он использовал порошки, которые взрываются. Что он разбирался в забытых науках — где-то их изучал. — Теперь, вспоминая сказочного Коглина, он поймал себя самого на том, что слова старика не кажутся уж такими далекими от истины. — Он владел разными формами энергии, теми, от которых отказались друиды, когда восстанавливали старый мир. Черт возьми! Если ты Коглин, то должен еще обладать этими силами! Ведь так? Что это, такая же магия, как моя?
Колл забеспокоился.
— Пар! — умоляюще сказал он.
— Как твоя? — переспросил старик. — Ты имеешь в виду магию песни желаний? Ха! Ни в коем случае! Только не такая непредсказуемая, как твоя! У магии эльфов и друидов всегда был это недостаток — непредсказуемость. Сила, которой владею я, основана на науке, она не меняется, подобно живому существу! — Он на мгновение замолчал, от жесткой усмешки морщины на его лице стали еще заметнее. — Правда, должен признаться, Пар Омсворд, моя сила не может петь!
— Значит, ты в самом деле Коглин? — тихо спросил Пар. В его голосе слышалось недоверие.
— Да, — так же тихо ответил старик. — Да, Пар. — И, повернувшись к Коллу, готовому перебить его, старик быстрым движением приложил к его губам тонкий костлявый палец. — Тс-с, молодой Омсворд. Я знаю, ты мне не веришь, так же как и твой брат, но все же выслушайте меня спокойно. Вы — дети эльфийского дома Шаннары. Вас всегда было немного, но тем большего от вас ждут. Я думаю, настало ваше время. Мне не дано это увидеть. Я просто посланец, как уже говорил, обычный вестник, только и всего. Вдобавок вестник не по своей воле, уж поверьте. Но больше у Алланона никого не осталось.
— Но почему именно ты? — Пар все же ухитрился перебить старика, на его худом напряженном лице ясно читалось сомнение.
Старик на некоторое время задумался, его лицо в резких морщинах окаменело еще больше, будто вопрос был ему не по силам. Пока он молчал, стояла такая тишина, что казалось, ее можно потрогать руками.
— Видишь ли, когда-то я был друидом, но так давно, что сейчас с трудом могу припомнить, что я тогда чувствовал. Я изучал одновременно и магию, и запретные науки и выбрал последние, потеряв, таким образом, право оставаться среди остальных и идти с ними одним путем. Алланон знал меня или, если вам угодно, знал обо мне. Хотя я, пожалуй, оговорился, сказав, что был друидом. Я всего лишь изучал науки. Но так или иначе, Алланон помнил меня. Когда он пришел ко мне, это была словно встреча друида с друидом, хотя он и не говорил этого прямо. Ему нужен был именно я, чтобы сделать то, что требовалось, — найти тебя и остальных, убедить вас в истинности ваших снов. Теперь ты понимаешь — Алланон посылал сны всем троим: Рен, Уолкеру Бо и тебе. Посылал зрелище опасности, угрожающей будущему миру. Но никто из вас не откликнулся. Поэтому он направил меня к вам. — Его острые глаза подернулись дымком воспоминаний. — Если я и не был друидом на самом деле, то в душе — да, я все еще владею многими тайнами друидов. Никто об этом не знал. Ни моя внучка Кимбер, ни родители — никто… Видишь ли, я прожил много разных жизней. Когда я уходил с Брин Омсворд в Мельморд, меня считали Коглином-отшельником, полусумасшедшим, полуколдуном, таскающим с собой магические порошки. Потом мне понадобились долгие годы — Кимбер тогда уже ушла, — чтобы восстановиться, снова стать самим собой. — Он вздохнул. — Это Сон друида помогает жить так долго, я знаю его секрет. Много раз мне хотелось уйти из этого мира, но что-то всегда удерживало. Возможно, это был Алланон, он тянулся ко мне из загробного мира, чтобы после его ухода у друидов остался хоть кто-то. — Он увидел во взгляде Пара вопрос и, предупреждая его, отрицательно покачал головой. — Нет, нет, я не тот, кто ему нужен! Мне едва хватило времени, чтобы передать тебе его сообщение. Алланон знает это. Он слишком мудр, чтобы предлагать мне судьбу, которую я уже однажды отверг. Ему нужно найти кого-нибудь другого.
— Меня? — спросил Пар.
Старик помолчал:
— Возможно. Почему бы тебе не спросить у него самого?
Все умолкли, придвинувшись к костру, а ночь вокруг сгущалась. Над водами Радужного озера слышались далекие крики ночных птиц, странным образом созвучные неопределенности, царившей в душе Пара.
— Да, я хочу его спросить, — сказал он наконец. — Мне нужно это знать.
Старик поджал тонкие губы:
— Тогда ты должен пойти к Хейдисхорну.
Колл хотел что-то возразить, но запнулся.
— Не следует торопиться с решением, — сказал он наконец.
— У вас слишком мало времени, — проворчал старик.
— В таком случае мы должны получше распорядиться тем, что еще есть, — просто ответил Колл. Он уже не дерзил старику, а всего лишь высказал свою точку зрения.
Пар быстро взглянул на брата и согласно кивнул:
— Колл прав. Над всем этим надо подумать.
Старик пожал плечами, как бы давая понять, что все от него зависящее он сделал, и встал на ноги:
— Я передал вам сообщение, которое должен был передать. Мне надо найти еще и остальных.
Удивленные Пар и Колл тоже поднялись.
— Ты уходишь сейчас, ночью? — быстро спросил Пар. Он рассчитывал, что старик останется с ними, и хотел выведать у него, с какой целью посылались ему сны.
— А почему бы и нет? Чем быстрее я отправлюсь в это путешествие, тем скорее оно закончится. Я же говорил, что начал с тебя.
— Но как ты найдешь Рен или Уолкера? — заинтересовался Колл.
— Так же, как нашел вас. — Старик щелкнул пальцами, и тут же сверкнула вспышка серебристого света. Он усмехнулся. — Магия!
Затем он протянул Омсвордам худую руку. Пар пожал ее первым и неожиданно ощутил железную хватку. Колл почувствовал то же самое. Братья переглянулись.
— Позвольте мне кое-что вам посоветовать, — внезапно сказал старик. — Конечно, я не уверен, что вы примете мой совет, но все же скажу. Ты, Пар, рассказываешь легенды, всякие истории о друидах, о магии, о своих предках. И все это походит на плач по тому, что было и ушло. Прекрасно, конечно, но ты не хочешь обратить внимание на то, что происходит здесь и сейчас. Все легенды мира ничего не будут стоить, если то видение, что я вам показал, станет явью. Ты живешь в этом мире — и ни в каком другом. Магию можно использовать по-разному, а ты забыл о других способах ее применения. Ты должен подумать, что можешь сделать еще. И пока ты в этом не разберешься, ничего сделать не сумеешь. Советую вам задуматься над моими словами, хотя бы одному из вас. — Еще мгновение он молча разглядывал братьев, потом повернулся и шагнул в темноту. — Не забудьте, первая ночь после новолуния! — Он неожиданно остановился и обернулся. — И будьте поосторожнее. — Его голос зазвучал как-то по-новому. — Порождения Тьмы — это не просто слухи и бабушкины сказки. Они так же реальны, как вы и я. До этой ночи вы думали по-другому, но теперь знаете истину. Порождения Тьмы будут там, куда вы, похоже, отправитесь. Эта женщина — одна из них. Она вынюхала тебя, потому что ей дано чувствовать тех, в ком живет магия. Прочие тоже способны на это. — Он повернулся, чтобы удалиться. — Возможно, за тобой многие будут охотиться, — тихо предупредил он Пара, пробормотал что-то себе под нос и медленно растворился в темноте, но они уже больше ничего не расслышали.
Старик исчез.
ГЛАВА 5
— О магии?
Колл обнял брата за плечи:
— О порождениях Тьмы.
Старик резко наклонился вперед, выражение его лица стало твердым.
— О чем захочет! О магии! И о порождениях Тьмы! О существах, подобных тому, которое чуть не пришибло тебя, как ребенка! Я думаю, юный Колл, прежде всего он будет говорить об этом!
С внезапностью, заставившей Пара и Колла резко отпрянуть, он бросил в костер пригоршню темного порошка. Огонь вспыхнул, как тогда, когда старик появился впервые, но на этот раз быстро погас, и все погрузились во тьму.
В темноте появилось видение, оно быстро увеличивалось в размерах, пока не заняло все пространство вокруг, — видение Четырех Земель, полностью опустошенных, лишенных жизни, лежащих в развалинах. Темнота и дым пожарищ заполняли пространство, реки были занесены грязью и засыпаны мусором, вода отравлена. Гниющие деревья безжизненно лежали на земле. Люди ползали, как звери, а звери убегали при их приближении. Всюду кружили призраки с красными горящими глазами, вселяясь в тела людей и до неузнаваемости меняя их облик.
Картина была столь впечатляющей и ужасной, что Пару и Коллу показалось, будто все происходит с ними самими и что крики истязаемых людей вылетают из их собственных ртов.
Видения исчезли, они снова сидели у костра, и старик смотрел на них ястребиным взглядом.
— Это часть моих снов, — прошептал Пар.
— Таково наше будущее, — сказал старик.
— Вот так фокус, — пробормотал Колл. Несмотря на свое недоверие, он был потрясен.
Старик рассердился:
— Будущее — это вереница все время меняющихся вероятностей, до тех пор, пока одна из них не станет реальностью. Такое будущее, какое я вам показал, может и не наступить. Но скорее всего наступит, потому что дни идут и никто ничего не делает! Хотите, чтобы этого не произошло? Тогда поступайте, как я вам говорю. Идите к Алланону! Прислушайтесь к нему.
Колл промолчал, но в его темных глазах оставалось сомнение.
— Скажи нам, кто ты, — тихо попросил Пар.
Старик некоторое время внимательно разглядывал его, потом отвернулся от обоих и стал всматриваться в темноту, будто видел там жизни и миры, недоступные взгляду других. Наконец он снова повернулся к ним:
— Ладно, хотя это ничего не меняет. У меня есть имя, которое вы должны знать. Меня зовут Коглин.
— Коглин, тот самый Коглин, который жил в Восточной Земле с…
— Ты имеешь в виду того самого…
Он оборвал их раздраженно:
— Да, да! Разве был какой-нибудь другой Коглин? — Старик нахмурился, увидев выражение их лиц. — Вы не верите мне?
Пар глубоко вздохнул:
— Уже во времена Брин Омсворд Коглин был стариком. Триста лет назад.
Их собеседник неожиданно рассмеялся:
— Старик! Ха! Да что ты знаешь о стариках, Пар Омсворд? Запомни, у каждого возраста есть свои преимущества! — Он усмехнулся. — Послушай, когда Алланон умер, ему было пятьсот лет! Ты же не удивляешься и не задаешь вопросов, правда? Еще бы, ведь тебе так хорошо известны легенды о нем! Так почему ты удивляешься, услышав, что мне чуть больше, чем каких-то там триста лет? — Он помолчал немного, в его глазах появилось озорное выражение. — Хорошо, а что вы скажете, если услышите, что мне на самом деле гораздо больше? — Он небрежно махнул рукой. — Нет, нет, не трудитесь отвечать. Лучше скажите вот что. Что вы вообще обо мне знаете? Что вы знаете о Коглине из ваших историй?
Пар, смутившись, опустил голову:
— Ну… Он был отшельником, жил в Дебрях со своей внучкой Кимбер Бо. Брин Омсворд, она была одним из моих предков, и ее спутник Рон Ли нашли его, когда они…
— Да, да, но что ты знаешь о нем? Вспомни.
Пар пожал плечами:
— Что он… что он использовал порошки, которые взрываются. Что он разбирался в забытых науках — где-то их изучал. — Теперь, вспоминая сказочного Коглина, он поймал себя самого на том, что слова старика не кажутся уж такими далекими от истины. — Он владел разными формами энергии, теми, от которых отказались друиды, когда восстанавливали старый мир. Черт возьми! Если ты Коглин, то должен еще обладать этими силами! Ведь так? Что это, такая же магия, как моя?
Колл забеспокоился.
— Пар! — умоляюще сказал он.
— Как твоя? — переспросил старик. — Ты имеешь в виду магию песни желаний? Ха! Ни в коем случае! Только не такая непредсказуемая, как твоя! У магии эльфов и друидов всегда был это недостаток — непредсказуемость. Сила, которой владею я, основана на науке, она не меняется, подобно живому существу! — Он на мгновение замолчал, от жесткой усмешки морщины на его лице стали еще заметнее. — Правда, должен признаться, Пар Омсворд, моя сила не может петь!
— Значит, ты в самом деле Коглин? — тихо спросил Пар. В его голосе слышалось недоверие.
— Да, — так же тихо ответил старик. — Да, Пар. — И, повернувшись к Коллу, готовому перебить его, старик быстрым движением приложил к его губам тонкий костлявый палец. — Тс-с, молодой Омсворд. Я знаю, ты мне не веришь, так же как и твой брат, но все же выслушайте меня спокойно. Вы — дети эльфийского дома Шаннары. Вас всегда было немного, но тем большего от вас ждут. Я думаю, настало ваше время. Мне не дано это увидеть. Я просто посланец, как уже говорил, обычный вестник, только и всего. Вдобавок вестник не по своей воле, уж поверьте. Но больше у Алланона никого не осталось.
— Но почему именно ты? — Пар все же ухитрился перебить старика, на его худом напряженном лице ясно читалось сомнение.
Старик на некоторое время задумался, его лицо в резких морщинах окаменело еще больше, будто вопрос был ему не по силам. Пока он молчал, стояла такая тишина, что казалось, ее можно потрогать руками.
— Видишь ли, когда-то я был друидом, но так давно, что сейчас с трудом могу припомнить, что я тогда чувствовал. Я изучал одновременно и магию, и запретные науки и выбрал последние, потеряв, таким образом, право оставаться среди остальных и идти с ними одним путем. Алланон знал меня или, если вам угодно, знал обо мне. Хотя я, пожалуй, оговорился, сказав, что был друидом. Я всего лишь изучал науки. Но так или иначе, Алланон помнил меня. Когда он пришел ко мне, это была словно встреча друида с друидом, хотя он и не говорил этого прямо. Ему нужен был именно я, чтобы сделать то, что требовалось, — найти тебя и остальных, убедить вас в истинности ваших снов. Теперь ты понимаешь — Алланон посылал сны всем троим: Рен, Уолкеру Бо и тебе. Посылал зрелище опасности, угрожающей будущему миру. Но никто из вас не откликнулся. Поэтому он направил меня к вам. — Его острые глаза подернулись дымком воспоминаний. — Если я и не был друидом на самом деле, то в душе — да, я все еще владею многими тайнами друидов. Никто об этом не знал. Ни моя внучка Кимбер, ни родители — никто… Видишь ли, я прожил много разных жизней. Когда я уходил с Брин Омсворд в Мельморд, меня считали Коглином-отшельником, полусумасшедшим, полуколдуном, таскающим с собой магические порошки. Потом мне понадобились долгие годы — Кимбер тогда уже ушла, — чтобы восстановиться, снова стать самим собой. — Он вздохнул. — Это Сон друида помогает жить так долго, я знаю его секрет. Много раз мне хотелось уйти из этого мира, но что-то всегда удерживало. Возможно, это был Алланон, он тянулся ко мне из загробного мира, чтобы после его ухода у друидов остался хоть кто-то. — Он увидел во взгляде Пара вопрос и, предупреждая его, отрицательно покачал головой. — Нет, нет, я не тот, кто ему нужен! Мне едва хватило времени, чтобы передать тебе его сообщение. Алланон знает это. Он слишком мудр, чтобы предлагать мне судьбу, которую я уже однажды отверг. Ему нужно найти кого-нибудь другого.
— Меня? — спросил Пар.
Старик помолчал:
— Возможно. Почему бы тебе не спросить у него самого?
Все умолкли, придвинувшись к костру, а ночь вокруг сгущалась. Над водами Радужного озера слышались далекие крики ночных птиц, странным образом созвучные неопределенности, царившей в душе Пара.
— Да, я хочу его спросить, — сказал он наконец. — Мне нужно это знать.
Старик поджал тонкие губы:
— Тогда ты должен пойти к Хейдисхорну.
Колл хотел что-то возразить, но запнулся.
— Не следует торопиться с решением, — сказал он наконец.
— У вас слишком мало времени, — проворчал старик.
— В таком случае мы должны получше распорядиться тем, что еще есть, — просто ответил Колл. Он уже не дерзил старику, а всего лишь высказал свою точку зрения.
Пар быстро взглянул на брата и согласно кивнул:
— Колл прав. Над всем этим надо подумать.
Старик пожал плечами, как бы давая понять, что все от него зависящее он сделал, и встал на ноги:
— Я передал вам сообщение, которое должен был передать. Мне надо найти еще и остальных.
Удивленные Пар и Колл тоже поднялись.
— Ты уходишь сейчас, ночью? — быстро спросил Пар. Он рассчитывал, что старик останется с ними, и хотел выведать у него, с какой целью посылались ему сны.
— А почему бы и нет? Чем быстрее я отправлюсь в это путешествие, тем скорее оно закончится. Я же говорил, что начал с тебя.
— Но как ты найдешь Рен или Уолкера? — заинтересовался Колл.
— Так же, как нашел вас. — Старик щелкнул пальцами, и тут же сверкнула вспышка серебристого света. Он усмехнулся. — Магия!
Затем он протянул Омсвордам худую руку. Пар пожал ее первым и неожиданно ощутил железную хватку. Колл почувствовал то же самое. Братья переглянулись.
— Позвольте мне кое-что вам посоветовать, — внезапно сказал старик. — Конечно, я не уверен, что вы примете мой совет, но все же скажу. Ты, Пар, рассказываешь легенды, всякие истории о друидах, о магии, о своих предках. И все это походит на плач по тому, что было и ушло. Прекрасно, конечно, но ты не хочешь обратить внимание на то, что происходит здесь и сейчас. Все легенды мира ничего не будут стоить, если то видение, что я вам показал, станет явью. Ты живешь в этом мире — и ни в каком другом. Магию можно использовать по-разному, а ты забыл о других способах ее применения. Ты должен подумать, что можешь сделать еще. И пока ты в этом не разберешься, ничего сделать не сумеешь. Советую вам задуматься над моими словами, хотя бы одному из вас. — Еще мгновение он молча разглядывал братьев, потом повернулся и шагнул в темноту. — Не забудьте, первая ночь после новолуния! — Он неожиданно остановился и обернулся. — И будьте поосторожнее. — Его голос зазвучал как-то по-новому. — Порождения Тьмы — это не просто слухи и бабушкины сказки. Они так же реальны, как вы и я. До этой ночи вы думали по-другому, но теперь знаете истину. Порождения Тьмы будут там, куда вы, похоже, отправитесь. Эта женщина — одна из них. Она вынюхала тебя, потому что ей дано чувствовать тех, в ком живет магия. Прочие тоже способны на это. — Он повернулся, чтобы удалиться. — Возможно, за тобой многие будут охотиться, — тихо предупредил он Пара, пробормотал что-то себе под нос и медленно растворился в темноте, но они уже больше ничего не расслышали.
Старик исчез.
ГЛАВА 5
Этой ночью Пар и Колл почти не спали. После того как старик ушел, они еще долго разговаривали, спорили и все время напряженно всматривались в темноту, не забывая, что эти существа, порождения Тьмы, охотятся за ними. А когда, устав, улеглись, все равно не могли уснуть как следует. Они ворочались в тяжелом забытьи, просыпаясь и будя друг друга до самого рассвета.
Они поднялись утром, с трудом заставив себя вылезти из тепла своих гнездышек, умылись ледяной водой из озера и тотчас возобновили прежний спор. Они говорили и спорили и за завтраком, что было даже неплохо, поскольку еды оставалось немного, а спор отвлекал от мыслей о пустом желудке. Разговор вертелся в основном вокруг старика, назвавшегося Коглином, и снов, будто бы кем-то посылаемых. Вероятнее всего, Алланоном. А еще они говорили о порождениях Тьмы, об Ищейках Федерации, незнакомце, спасшем их в Варфлите, и вообще о том, что происходит с этим миром. На сей раз они окончательно выяснили позиции друг друга по всем вопросам, после чего стали куда менее разговорчивы. Уже через час после пробуждения братья были по горло сыты друг другом.
— Ты не можешь отрицать вероятность того, что старик действительно Коглин, — уже в сотый раз повторял Пар, когда они несли в лодку свернутый брезент.
Колл пожал плечами:
— А я и не отрицаю.
— И если он в самом деле Коглин, ты не можешь отрицать: все, сказанное им, — правда.
— Я и этого не отрицаю.
— А как насчет женщины? Что она такое, если не порождение Тьмы, — ночное существо, чья магия сильнее, чем наша?
— Твоя.
Пар начал сердиться:
— Извини, моя. Говорю тебе, это порождение Тьмы. Ничем другим она не может быть! А значит, хотя бы часть того, о чем рассказывал старик, правда, и не важно, как ты к этому относишься.
— Подожди минутку. — Колл бросил свой край брезента на землю и, уперев руки в бока, стал с сожалением разглядывать брата. — Ты делаешь удивительно нелогичные заключения, но основываешься на них, будто они исполнены глубокого здравого смысла. Если эта женщина в самом деле порождение Тьмы, то почему из этого обязательно следует, что старик сказал правду?
— Как же, ведь если…
— Не хочу даже анализировать твое допущение, что она порождение Тьмы! — резко перебил его Колл. — Кстати, мы вообще не имеем ни малейшего представления о том, кто они такие. С таким же успехом старуха могла быть кем угодно другим.
— Кем угодно другим? И кем же?..
— Да хотя бы помощницей старика, подсадной уткой, чтобы мы поверили в правдивость его рассказа.
Пар рассердился:
— Ну это просто нелепо! Для чего ему это нужно?
Колл в задумчивости прикусил губу:
— Естественно, чтобы заставить тебя отправиться в Хейдисхорн. Вернуть тебя в Каллахорн. Подумай об этом. Может быть, старик интересуется магией по той же причине, что и Федерация.
Пар отрицательно замотал головой:
— Я не могу в это поверить.
— Ты никогда не веришь в то, до чего не додумался сам, — назидательно изрек Колл, снова поднимая брезент. — Как вобьешь себе что-нибудь в голову, так на остальное не обращаешь внимания. Но на этот раз тебе лучше бы не делать выводы так поспешно. Возможны и другие объяснения происходящего, я только что подсказал тебе один из вариантов.
Они молча дошли до берега и уложили брезент на дно лодки. Солнце едва поднялось над горизонтом, но день обещал быть теплым, поверхность Радужного озера гладкая и блестящая, в воздухе, напоенном ароматом трав и луговых цветов, ни ветерка.
Колл повернулся к Пару:
— Не думаю, что ты во всем прав. И почему, когда ты на чем-то настаиваешь, я не должен ни возражать, ни спорить, а только молча соглашаться? Ну так вот, хватит. Хочешь отправиться в Хейдисхорн и к Зубам Дракона — прекрасно, скатертью дорога. Но не думай, что я сломя голову брошусь за тобой.
Пар ничего не ответил. Он подумал о том, как они оба выросли. Пар двумя годами старше, и, хотя физически слабее Колла, лидером всегда оставался он. В конце концов, и магией владеет он. Он решительнее Колла — а как же иначе, когда ты постоянно стоишь перед соблазном воспользоваться магией во всех жизненных затруднениях? Но ему всегда не хватало сдержанности, и с возрастом он не изменился. Из них двоих Колл был всегда хладнокровнее, лучше контролировал свои чувства, выступал миротворцем во всех мальчишеских ссорах и потасовках, потому что никто больше не обладал такой силой и уравновешенностью. Колл из тех людей, которых принимают сразу. Он всегда разрешал споры, восстанавливал справедливость. Пар мало обращал внимания на такие вещи — он постоянно был в поисках новых мест, которые нужно исследовать, новых дел, которыми нужно заняться, новых идей, которые нужно развить. Он родился фантазером, ему не хватало трезвости Колла. Он видел в жизни ее возможности, Колл же предугадывал их неприятные последствия.
Много раз в детстве они покрывали шалости и проказы друг друга. Но если у Пара была магия и сделать что-либо для Колла ему ничего не стоило, то у Колла все обстояло по-другому. Прикрытие очередной проделки Пара иногда обходилось ему дорого. Однако он любил Пара и никогда не жалел об этом. Иногда, оглядываясь назад, Пар стыдился того, как много приходилось брату делать для него.
Колл смотрел на брата, ожидая ответа. Пар переминался с ноги на ногу, не зная, что сказать. Ничего не придумав, он спросил:
— Ну хорошо, а что же, по-твоему, мы должны делать?
— Да откуда я знаю? — помедлив, сказал Колл. — Просто я знаю, что на очень многие вопросы нет ответов, и думаю, пока не будет ответов хотя бы на некоторые из них, нельзя принимать на себя какие-то обязательства!
Пар терпеливо кивнул:
— Хочешь сказать, до новолуния?
— В запасе еще больше трех недель, и ты это знаешь!
Пар стиснул зубы:
— Не так много, как тебе кажется! И каким же образом ты думаешь найти ответы на свои вопросы за такой срок?
Колл уставился на него:
— Ты совершенно невыносим, это ты знаешь?
Он повернулся и пошел прочь от берега, туда, где лежали их одеяла и кое-какая утварь, и начал переносить все в лодку. На Пара он не смотрел. Пар молча наблюдал за братом. Он вспомнил, как однажды Колл вытащил его из Раппахалладрона, когда Пара затянуло в водоворот. Колл тогда нырял за ним. После этого Пар заболел, и брат нес его, бредящего и дрожащего, домой на спине. Казалось, Колл только тем и занят, что присматривает за ним. Почему так получается, внезапно удивился Пар, если магией владеет он?
Колл закончил погрузку, и Пар подошел к нему.
— Извини меня, — сказал он, выжидающе глядя на брата.
Кол мрачно посмотрел на него и ухмыльнулся:
— Нет. Ты не просишь прощения, ты говоришь просто так.
Против своей воли Пар улыбнулся в ответ:
— Нет, нет, прошу!
— Нет, не просишь. Ты просто усыпляешь мою бдительность, чтобы снова досаждать мне своей идиотской манерой принимать решения, когда мы окажемся в лодке посреди озера и мне некуда будет от тебя деться, — засмеялся Колл.
Пар изо всех сил старался выказать смирение:
— Ты прав. Я не прошу прощения.
— Я знал это! — возликовал Колл.
Пар толкнул его, Колл ответил тем же, и на время разногласия забылись. Они рассмеялись, бросили последний взгляд на лагерь и, оттолкнув лодку от берега, прыгнули в нее. Братья взяли курс на запад, наслаждаясь пением птиц на деревьях и в зарослях камыша и радуясь теплому дню.
Некоторое время они не разговаривали, довольные установившимся перемирием и не заводя новых споров, которые могли все испортить. И все же Пар снова и снова пытался разобраться в путанице последних событий, и этим же — он был уверен — занимался сейчас и Колл. Вспоминая все случившееся вчера вечером, Пар подумал, что не мешало бы выведать у старика побольше. Например, знает ли он незнакомца, спасшего их в Варфлите. Старик следил за ними — сначала в Варфлите, потом на Мермидоне и без особых усилий прогнал женщину, кем бы она ни была. «Интересно, действительно ли он связан с Алланоном? Или это просто слова, ни на чем не основанные? И почему он так легко согласился, когда Пар заявил, что должен подумать, прежде чем отправляться к Хейдисхорну на встречу с Алланоном? Разве ему не следовало быть настойчивей?»
Но самым сложным был вопрос, который Пар никак не мог обсуждать с Коллом. Сны говорили, что Алланону нужен Пар, его двоюродная сестра Рен и дядя Уолкер Бо. Старик подтвердил то же самое: призыв адресован Пару, Рен и Уолкеру.
«Но почему игнорирован Колл?»
Он не знал, что и думать. Сначала Пар решил: это потому, что он обладает магией, а Колл — нет, а призыв Алланона связан с магией песни желаний. «Но почему же тогда Рен тоже призвана? Она не владеет магией. Уолкер Бо — другое дело, про него всегда говорили, что он знает магию, как никто другой. Но не Рен. И не Колл. И в то же время Рен призывают, а Колла — нет».
Этот вопрос он должен решить в первую очередь. Он хотел знать, почему ему снились эти сны, был ли старик послан Алланоном и что хотел сказать ему друид. Но не хочет он ничего знать, если для этого нужно расстаться с Коллом. Колл ему больше чем брат — он его лучший друг, самый верный спутник, практически его вторая половина. Пар не хотел впутываться в дело, где одному из них нет места. Впрочем, старик ведь не запрещал Коллу идти к озеру Хейдисхорн. И сны тоже. Никто не говорил, что делать этого нельзя.
Утро продолжало плавно катиться к полудню, поднялся ветер. Братья соорудили мачту, использовав для этого брезент и весло, и вскоре шли по Радужному озеру под парусом. Волны били о борт лодки. Несколько раз ее чуть не опрокинуло, но братья внимательно следили за переменами ветра и использовали собственные тела в качестве противовеса, чтобы не опрокинуться. Они взяли курс на юго-восток и после обеда подошли к устью Раппахалладрона. Там они вытащили лодку на берег в маленькой бухте, замаскировали ее тростником и ветками и, оставив в ней все, кроме одеял и кухонной утвари, отправились по берегу реки в сторону Дальнских лесов.
Через некоторое время братья решили идти напрямик, срезав путь, и оставили реку, взяв курс на плоскогорье Ли. Они не говорили о том, куда идут, с предыдущего вечера, когда достигли молчаливого согласия не обсуждать пока этот вопрос. И сейчас они молчали. Колл — потому что они и без того шли в нужном ему направлении, а Пар решил про себя, что Колл прав и следует хорошенько подумать, прежде чем отправляться на север, в Каллахорн. Для размышлений Тенистый Дол ничем не хуже других мест.
Как ни странно, хотя сегодня они не разговаривали о снах, старике и всем остальном, их мнения сблизились: каждый из них, обдумывая происшедшее, пришел к выводу, что его брат, в конце концов, не так уж и не прав. И когда они снова заговорили об этом, то спора уже не возникло.
Солнце слепящим белым шаром висело в небе, заставляя прикрывать глаза. А летний день был жарким и душным. На холме среди трав и цветов тут и там высились деревья с широкими листьями и были разбросаны островки камней и кустарника. Туман, круглый год окутывающий плоскогорье, сейчас под лучами солнца отступил и висел над хребтами и вершинами утесов, как рваные льняные полотнища.
— Мне показалось, та женщина чертовски испугалась старика, — сказал Пар, когда они поднимались по длинному пологому склону к ясеневой рощице. — По-моему, она не притворялась. Ни одному актеру такое не под силу.
Колл кивнул:
— Наверное, ты прав. Хотя сначала мне подумалось, они работают вместе, чтобы заставить тебя сделать так, как им нужно. Я уверен, старик рассказал не все, что ему известно. Из легенд об Алланоне я помню, что он всегда отличался скрытностью в отношениях с Омсвордами.
— Да, правда, он никогда не говорил им всего.
— Так что старик вполне может быть таким же.
Они перевалили через вершину холма, подошли к тенистой роще, устало сбросили скатанные одеяла и выпрямились, разглядывая плоскогорье. Оба взмокли, одежда прилипала к спинам.
— Мы не успеем дойти сегодня до Тенистого Дола, — сказал Пар, усевшись под деревом.
— Похоже, что так. — Колл тоже сел и потянулся.
— Я тут думал…
— Молодец, это полезно.
— Я думал, где нам провести ночь. Неплохо бы для разнообразия поспать на кровати. Колл рассмеялся:
— Спорить не буду. Может, у тебя есть идея, как раздобыть кровать прямо тут, у черта на рогах?
Пар медленно повернулся и посмотрел на него:
— Представь себе, есть. Охотничий домик Моргана всего в нескольких милях отсюда.
Колл в задумчивости наморщил лоб:
— Верно.
Предки Моргана были королями Лии. Но двести лет назад последнего короля свергли — Федерация распространила свою власть дальше на север и поглотила все плоскогорье. С тех пор семья Ли стала вести жизнь фермеров и ремесленников. Нынешний глава семьи — его звали Кайл — жил к югу от города в своем поместье, где разводил коров. А его старший сын Морган, лучший друг Пара и Колла, занимался всевозможными проказами.
— Как ты думаешь, а не бродит ли Морган где-нибудь поблизости? — спросил Колл, ухмыляясь при мысли о такой возможности.
Пар усмехнулся в ответ. Вообще-то охотничий домик был собственностью семьи, но пользовался им только Морган. Когда Пар и Колл в последний раз были на плоскогорье, они провели неделю в гостях у Моргана. Бродили по лесам, охотились и ловили рыбу, но большую часть времени слушали бесконечные рассказы Моргана о его попытках навредить представителям Федерации у себя в Ли. У Моргана были самые ловкие руки и самый изворотливым ум во всей Южной Земле, а в его сердце жила ненависть к федератам, оккупировавшим его страну. В отличие от Тенистого Дола Ли был большим городом, и после упразднения монархии Федерация учредила там пост губернатора и разместила военный гарнизон. Морган воспринимал все это как личное оскорбление. Он использовал любую возможность — или создавал ее сам, — чтобы досадить чиновникам, поправшим священное право частной собственности, — ведь они устроились в его родном доме. Морган был просто гением по части вредительства, и к тому же слишком хитрым, чтобы попадаться. Во время своей последней операции Морган подстерег губернатора и его заместителя в бане, запустил к ним стадо вымазанных грязью поросят и запер дверь. Баня была маленькой, а поросят довольно много. Чтобы вызволить губернатора, потребовалось часа два, и Морган клятвенно заверял, что отличить, кто есть кто, было практически невозможно.
Они поднялись утром, с трудом заставив себя вылезти из тепла своих гнездышек, умылись ледяной водой из озера и тотчас возобновили прежний спор. Они говорили и спорили и за завтраком, что было даже неплохо, поскольку еды оставалось немного, а спор отвлекал от мыслей о пустом желудке. Разговор вертелся в основном вокруг старика, назвавшегося Коглином, и снов, будто бы кем-то посылаемых. Вероятнее всего, Алланоном. А еще они говорили о порождениях Тьмы, об Ищейках Федерации, незнакомце, спасшем их в Варфлите, и вообще о том, что происходит с этим миром. На сей раз они окончательно выяснили позиции друг друга по всем вопросам, после чего стали куда менее разговорчивы. Уже через час после пробуждения братья были по горло сыты друг другом.
— Ты не можешь отрицать вероятность того, что старик действительно Коглин, — уже в сотый раз повторял Пар, когда они несли в лодку свернутый брезент.
Колл пожал плечами:
— А я и не отрицаю.
— И если он в самом деле Коглин, ты не можешь отрицать: все, сказанное им, — правда.
— Я и этого не отрицаю.
— А как насчет женщины? Что она такое, если не порождение Тьмы, — ночное существо, чья магия сильнее, чем наша?
— Твоя.
Пар начал сердиться:
— Извини, моя. Говорю тебе, это порождение Тьмы. Ничем другим она не может быть! А значит, хотя бы часть того, о чем рассказывал старик, правда, и не важно, как ты к этому относишься.
— Подожди минутку. — Колл бросил свой край брезента на землю и, уперев руки в бока, стал с сожалением разглядывать брата. — Ты делаешь удивительно нелогичные заключения, но основываешься на них, будто они исполнены глубокого здравого смысла. Если эта женщина в самом деле порождение Тьмы, то почему из этого обязательно следует, что старик сказал правду?
— Как же, ведь если…
— Не хочу даже анализировать твое допущение, что она порождение Тьмы! — резко перебил его Колл. — Кстати, мы вообще не имеем ни малейшего представления о том, кто они такие. С таким же успехом старуха могла быть кем угодно другим.
— Кем угодно другим? И кем же?..
— Да хотя бы помощницей старика, подсадной уткой, чтобы мы поверили в правдивость его рассказа.
Пар рассердился:
— Ну это просто нелепо! Для чего ему это нужно?
Колл в задумчивости прикусил губу:
— Естественно, чтобы заставить тебя отправиться в Хейдисхорн. Вернуть тебя в Каллахорн. Подумай об этом. Может быть, старик интересуется магией по той же причине, что и Федерация.
Пар отрицательно замотал головой:
— Я не могу в это поверить.
— Ты никогда не веришь в то, до чего не додумался сам, — назидательно изрек Колл, снова поднимая брезент. — Как вобьешь себе что-нибудь в голову, так на остальное не обращаешь внимания. Но на этот раз тебе лучше бы не делать выводы так поспешно. Возможны и другие объяснения происходящего, я только что подсказал тебе один из вариантов.
Они молча дошли до берега и уложили брезент на дно лодки. Солнце едва поднялось над горизонтом, но день обещал быть теплым, поверхность Радужного озера гладкая и блестящая, в воздухе, напоенном ароматом трав и луговых цветов, ни ветерка.
Колл повернулся к Пару:
— Не думаю, что ты во всем прав. И почему, когда ты на чем-то настаиваешь, я не должен ни возражать, ни спорить, а только молча соглашаться? Ну так вот, хватит. Хочешь отправиться в Хейдисхорн и к Зубам Дракона — прекрасно, скатертью дорога. Но не думай, что я сломя голову брошусь за тобой.
Пар ничего не ответил. Он подумал о том, как они оба выросли. Пар двумя годами старше, и, хотя физически слабее Колла, лидером всегда оставался он. В конце концов, и магией владеет он. Он решительнее Колла — а как же иначе, когда ты постоянно стоишь перед соблазном воспользоваться магией во всех жизненных затруднениях? Но ему всегда не хватало сдержанности, и с возрастом он не изменился. Из них двоих Колл был всегда хладнокровнее, лучше контролировал свои чувства, выступал миротворцем во всех мальчишеских ссорах и потасовках, потому что никто больше не обладал такой силой и уравновешенностью. Колл из тех людей, которых принимают сразу. Он всегда разрешал споры, восстанавливал справедливость. Пар мало обращал внимания на такие вещи — он постоянно был в поисках новых мест, которые нужно исследовать, новых дел, которыми нужно заняться, новых идей, которые нужно развить. Он родился фантазером, ему не хватало трезвости Колла. Он видел в жизни ее возможности, Колл же предугадывал их неприятные последствия.
Много раз в детстве они покрывали шалости и проказы друг друга. Но если у Пара была магия и сделать что-либо для Колла ему ничего не стоило, то у Колла все обстояло по-другому. Прикрытие очередной проделки Пара иногда обходилось ему дорого. Однако он любил Пара и никогда не жалел об этом. Иногда, оглядываясь назад, Пар стыдился того, как много приходилось брату делать для него.
Колл смотрел на брата, ожидая ответа. Пар переминался с ноги на ногу, не зная, что сказать. Ничего не придумав, он спросил:
— Ну хорошо, а что же, по-твоему, мы должны делать?
— Да откуда я знаю? — помедлив, сказал Колл. — Просто я знаю, что на очень многие вопросы нет ответов, и думаю, пока не будет ответов хотя бы на некоторые из них, нельзя принимать на себя какие-то обязательства!
Пар терпеливо кивнул:
— Хочешь сказать, до новолуния?
— В запасе еще больше трех недель, и ты это знаешь!
Пар стиснул зубы:
— Не так много, как тебе кажется! И каким же образом ты думаешь найти ответы на свои вопросы за такой срок?
Колл уставился на него:
— Ты совершенно невыносим, это ты знаешь?
Он повернулся и пошел прочь от берега, туда, где лежали их одеяла и кое-какая утварь, и начал переносить все в лодку. На Пара он не смотрел. Пар молча наблюдал за братом. Он вспомнил, как однажды Колл вытащил его из Раппахалладрона, когда Пара затянуло в водоворот. Колл тогда нырял за ним. После этого Пар заболел, и брат нес его, бредящего и дрожащего, домой на спине. Казалось, Колл только тем и занят, что присматривает за ним. Почему так получается, внезапно удивился Пар, если магией владеет он?
Колл закончил погрузку, и Пар подошел к нему.
— Извини меня, — сказал он, выжидающе глядя на брата.
Кол мрачно посмотрел на него и ухмыльнулся:
— Нет. Ты не просишь прощения, ты говоришь просто так.
Против своей воли Пар улыбнулся в ответ:
— Нет, нет, прошу!
— Нет, не просишь. Ты просто усыпляешь мою бдительность, чтобы снова досаждать мне своей идиотской манерой принимать решения, когда мы окажемся в лодке посреди озера и мне некуда будет от тебя деться, — засмеялся Колл.
Пар изо всех сил старался выказать смирение:
— Ты прав. Я не прошу прощения.
— Я знал это! — возликовал Колл.
Пар толкнул его, Колл ответил тем же, и на время разногласия забылись. Они рассмеялись, бросили последний взгляд на лагерь и, оттолкнув лодку от берега, прыгнули в нее. Братья взяли курс на запад, наслаждаясь пением птиц на деревьях и в зарослях камыша и радуясь теплому дню.
Некоторое время они не разговаривали, довольные установившимся перемирием и не заводя новых споров, которые могли все испортить. И все же Пар снова и снова пытался разобраться в путанице последних событий, и этим же — он был уверен — занимался сейчас и Колл. Вспоминая все случившееся вчера вечером, Пар подумал, что не мешало бы выведать у старика побольше. Например, знает ли он незнакомца, спасшего их в Варфлите. Старик следил за ними — сначала в Варфлите, потом на Мермидоне и без особых усилий прогнал женщину, кем бы она ни была. «Интересно, действительно ли он связан с Алланоном? Или это просто слова, ни на чем не основанные? И почему он так легко согласился, когда Пар заявил, что должен подумать, прежде чем отправляться к Хейдисхорну на встречу с Алланоном? Разве ему не следовало быть настойчивей?»
Но самым сложным был вопрос, который Пар никак не мог обсуждать с Коллом. Сны говорили, что Алланону нужен Пар, его двоюродная сестра Рен и дядя Уолкер Бо. Старик подтвердил то же самое: призыв адресован Пару, Рен и Уолкеру.
«Но почему игнорирован Колл?»
Он не знал, что и думать. Сначала Пар решил: это потому, что он обладает магией, а Колл — нет, а призыв Алланона связан с магией песни желаний. «Но почему же тогда Рен тоже призвана? Она не владеет магией. Уолкер Бо — другое дело, про него всегда говорили, что он знает магию, как никто другой. Но не Рен. И не Колл. И в то же время Рен призывают, а Колла — нет».
Этот вопрос он должен решить в первую очередь. Он хотел знать, почему ему снились эти сны, был ли старик послан Алланоном и что хотел сказать ему друид. Но не хочет он ничего знать, если для этого нужно расстаться с Коллом. Колл ему больше чем брат — он его лучший друг, самый верный спутник, практически его вторая половина. Пар не хотел впутываться в дело, где одному из них нет места. Впрочем, старик ведь не запрещал Коллу идти к озеру Хейдисхорн. И сны тоже. Никто не говорил, что делать этого нельзя.
Утро продолжало плавно катиться к полудню, поднялся ветер. Братья соорудили мачту, использовав для этого брезент и весло, и вскоре шли по Радужному озеру под парусом. Волны били о борт лодки. Несколько раз ее чуть не опрокинуло, но братья внимательно следили за переменами ветра и использовали собственные тела в качестве противовеса, чтобы не опрокинуться. Они взяли курс на юго-восток и после обеда подошли к устью Раппахалладрона. Там они вытащили лодку на берег в маленькой бухте, замаскировали ее тростником и ветками и, оставив в ней все, кроме одеял и кухонной утвари, отправились по берегу реки в сторону Дальнских лесов.
Через некоторое время братья решили идти напрямик, срезав путь, и оставили реку, взяв курс на плоскогорье Ли. Они не говорили о том, куда идут, с предыдущего вечера, когда достигли молчаливого согласия не обсуждать пока этот вопрос. И сейчас они молчали. Колл — потому что они и без того шли в нужном ему направлении, а Пар решил про себя, что Колл прав и следует хорошенько подумать, прежде чем отправляться на север, в Каллахорн. Для размышлений Тенистый Дол ничем не хуже других мест.
Как ни странно, хотя сегодня они не разговаривали о снах, старике и всем остальном, их мнения сблизились: каждый из них, обдумывая происшедшее, пришел к выводу, что его брат, в конце концов, не так уж и не прав. И когда они снова заговорили об этом, то спора уже не возникло.
Солнце слепящим белым шаром висело в небе, заставляя прикрывать глаза. А летний день был жарким и душным. На холме среди трав и цветов тут и там высились деревья с широкими листьями и были разбросаны островки камней и кустарника. Туман, круглый год окутывающий плоскогорье, сейчас под лучами солнца отступил и висел над хребтами и вершинами утесов, как рваные льняные полотнища.
— Мне показалось, та женщина чертовски испугалась старика, — сказал Пар, когда они поднимались по длинному пологому склону к ясеневой рощице. — По-моему, она не притворялась. Ни одному актеру такое не под силу.
Колл кивнул:
— Наверное, ты прав. Хотя сначала мне подумалось, они работают вместе, чтобы заставить тебя сделать так, как им нужно. Я уверен, старик рассказал не все, что ему известно. Из легенд об Алланоне я помню, что он всегда отличался скрытностью в отношениях с Омсвордами.
— Да, правда, он никогда не говорил им всего.
— Так что старик вполне может быть таким же.
Они перевалили через вершину холма, подошли к тенистой роще, устало сбросили скатанные одеяла и выпрямились, разглядывая плоскогорье. Оба взмокли, одежда прилипала к спинам.
— Мы не успеем дойти сегодня до Тенистого Дола, — сказал Пар, усевшись под деревом.
— Похоже, что так. — Колл тоже сел и потянулся.
— Я тут думал…
— Молодец, это полезно.
— Я думал, где нам провести ночь. Неплохо бы для разнообразия поспать на кровати. Колл рассмеялся:
— Спорить не буду. Может, у тебя есть идея, как раздобыть кровать прямо тут, у черта на рогах?
Пар медленно повернулся и посмотрел на него:
— Представь себе, есть. Охотничий домик Моргана всего в нескольких милях отсюда.
Колл в задумчивости наморщил лоб:
— Верно.
Предки Моргана были королями Лии. Но двести лет назад последнего короля свергли — Федерация распространила свою власть дальше на север и поглотила все плоскогорье. С тех пор семья Ли стала вести жизнь фермеров и ремесленников. Нынешний глава семьи — его звали Кайл — жил к югу от города в своем поместье, где разводил коров. А его старший сын Морган, лучший друг Пара и Колла, занимался всевозможными проказами.
— Как ты думаешь, а не бродит ли Морган где-нибудь поблизости? — спросил Колл, ухмыляясь при мысли о такой возможности.
Пар усмехнулся в ответ. Вообще-то охотничий домик был собственностью семьи, но пользовался им только Морган. Когда Пар и Колл в последний раз были на плоскогорье, они провели неделю в гостях у Моргана. Бродили по лесам, охотились и ловили рыбу, но большую часть времени слушали бесконечные рассказы Моргана о его попытках навредить представителям Федерации у себя в Ли. У Моргана были самые ловкие руки и самый изворотливым ум во всей Южной Земле, а в его сердце жила ненависть к федератам, оккупировавшим его страну. В отличие от Тенистого Дола Ли был большим городом, и после упразднения монархии Федерация учредила там пост губернатора и разместила военный гарнизон. Морган воспринимал все это как личное оскорбление. Он использовал любую возможность — или создавал ее сам, — чтобы досадить чиновникам, поправшим священное право частной собственности, — ведь они устроились в его родном доме. Морган был просто гением по части вредительства, и к тому же слишком хитрым, чтобы попадаться. Во время своей последней операции Морган подстерег губернатора и его заместителя в бане, запустил к ним стадо вымазанных грязью поросят и запер дверь. Баня была маленькой, а поросят довольно много. Чтобы вызволить губернатора, потребовалось часа два, и Морган клятвенно заверял, что отличить, кто есть кто, было практически невозможно.