Брукс Терри. Потомки Шаннары

   Дух исчез в тумане. Свет, сопровождавший его, тоже погас. Озеро и его берега окутала тьма, и Уолкер сразу перестал что-либо различать. Он подождал, пока зрение прояснится, чувствуя леденящее прикосновение тумана. Смех призрака эхом отозвался в его сознании.
   «Темный Родич», — услышал он злобный шепот.
   Уолкер велел своему мозгу окаменеть. Он выставил железный барьер.
   Когда его глаза привыкли к темноте и он смог различать призрачные очертания деревьев позади себя, он закутался поплотнее в плащ, повернулся к озеру спиной и зашагал прочь.

ГЛАВА 23

   День плавно переходил в вечер. В Тирзисе шел неторопливый мелкий дождь, освеживший его пыльные улицы, сделавший их гладкими и блестящими в меркнущем дневном свете. Над деревьями в Народном парке низко проплывали облака, почти касаясь верхушек, рваные их края опускались так низко, что завивались вокруг вековых стволов. Парк был безлюден и тих, если не считать мерного шелеста дождевых капель.
   Тишину нарушил тяжелый топот солдатских сапог, из серой пелены появился отряд солдат Федерации — шесть человек в плащах, с надвинутыми на глаза капюшонами, в их заплечных мешках что-то побрякивало. Пара черных дроздов на ободранной березе настороженно уставилась на них. Собака, рывшаяся в мусоре, быстро потрусила прочь. Свернувшийся от холода калачиком беспризорный ребенок, спрятавшийся от дождя под крыльцом, опасливо уставился на них. Больше никого не было видно. Улицы опустели, город затянула пелена дождя.
   Падишар Крил провел свой маленький отряд через Тирзисскую Дорогу и дальше, в парк. Закутанные в плащи, они были неотличимы один от другого. За всю дорогу от склада их никто не окликнул и почти никто им не встретился. Все шло пока по плану.
   Пар Омсворд смотрел на темный, еле заметный силуэт поста Федерации, вырастающий им навстречу меж деревьев, и чувствовал, как его мысли заклинивает. Он ссутулился от холодного дождя, но по спине сбегали струйки горячего пота. Он сам загнал себя в ловушку и теперь наблюдал за собой как бы со стороны. Путь перед ним был темнее, чем казался в свете дня. Пар спотыкался, идя по извилистому туннелю с круглыми стенами, такими гладкими, что не за что было ухватиться. Он как будто падал, сила инерции неумолимо увлекала его вперед, туда, где его ожидало нечто ужасное, он это знал наверняка.
   Он знал, что может совсем потерять над собой контроль. Он и прежде испытывал страх: когда они с Коллом спасались бегством из Варфлита, когда южнее гор Ранн на них напало порождение Тьмы в облике женщины, когда они с Морганом пересекали Радужное озеро ночью в тумане, когда сражались с гигантом в лесах Анара, когда спасались от Потрошителя в Волчьих горах и когда его схватили гномы-пауки и порождение Тьмы в облике девочки. Он испугался, когда увидел Алланона. Но те страхи казались ничтожными по сравнению с тем, что он чувствовал сейчас. Он был в ужасе.
   Он сглотнул, чтобы избавиться от комка в горле, и попытался уверить себя, что все в порядке, все идет как задумано. Страх появился внезапно, выпустил свои щупальца, чтобы схватить его. Говорить остальным о том, что он испытывает, бесполезно. Какой в этом смысл? А что, интересно, чувствуют другие?
   Порыв ветра встряхнул мокрые ветви и обрызгал его. Пар слизнул воду с губ, ее прохладный вкус был приятен. Прямо перед собой он видел широкую спину Колла, за ним шел Морган. Вокруг Пара плясали и играли тени, отнимая последние остатки храбрости. «Это ошибка», — услышал он шепот внутри себя. И от уверенности, с какой его внутренний голос утверждал это, по коже у Пара забегали мурашки.
   У него появилось ощущение собственной смертности, до того словно запертое в самых дальних уголках его мозга. Оглядываясь назад, он рассматривал все происходящее с ним и вокруг него как наваждение. Самонадеянный герой тех легенд, которые он пел, он отправился в странствие, решив воочию убедиться в реальности своих снов, узнать правду о самом себе. Он думал, что сам распоряжается своей судьбой, но оказалось, что это не так.
   Видения того, что он пережил, вихрем проносились в его голове, беспорядочно сменяя друг друга, словно насмехаясь над ним. Он совершал одну ошибку за другой. А если по правде, чего он достиг? Стал мятежником, за которым гонятся, словно за диким зверем. Его родители оказались узниками в своем собственном доме. Уолкер считает его идиотом. Рен его бросила, Колл и Морган остались рядом только потому, что за ним нужно присматривать. Падишар Крил верит в него и считает его кем-то, кем он никогда не сможет стать. И что хуже всего, из-за его ошибочного решения взяться за дело, порученное ему призраком человека, умершего триста лет назад, пять человек рискуют своими жизнями.
   — Осторожнее, — предостерег он Колла, заставив себя пошутить, когда они выходили из склада, — не споткнись на своих лапах, хоть сейчас и подходящая для уток погода.
   — Ты сам держи ушки на макушке. Для такого, как ты, это совсем не трудно.
   Трусишка, старающийся казаться храбрым. Кого он хочет обмануть!
   «Алланон! — Он мысленно выдохнул это имя как молитву. — Почему ты не помогаешь мне?»
   Но он знал, что призрак никому не в силах помочь. Помощь могла прийти только от живых.
   Впрочем, думать, мучиться над принятыми решениями, страдать от того, что уже сделано, на все это уже не оставалось времени. Деревья расступились, и они оказались перед входом на пост Федерации. Двое солдат на часах замерли при их появлении. Падишар, не мешкая, направился прямо к ним, сообщил о цели прибытия группы, пошутил по поводу погоды, и через минуту двери открылись. Тесной группой, завернувшись в плащи и опустив пониже головы, они ввалились внутрь.
   Солдаты ночной смены сидели за столом и играли в карты. Все шестеро едва оторвали глаза от карт, чтобы взглянуть на прибывших. Старшего караула не было видно.
   Падишар оглянулся, едва заметно кивнул Моргану, Стасасу и Друтту, и те окружили стол. Один из игравших подозрительно взглянул на них.
   — А вы кто такие? — требовательно спросил он.
   — Группа расквартирования, — ответил Падишар. Он подошел к тому, кто спрашивал, и глянул через его плечо на карты. — Э, да ты проигрываешь, приятель!
   — Отвали, с тебя вода льет, — недовольно пробурчал тот.
   Падишар хватил его кулаком в висок, и солдат рухнул навзничь. За ним так же быстро отправился второй. Остальные с криком вскочили, но мятежники и Морган уложили их за несколько секунд. Пар и Колл достали из мешков ремни и веревки.
   — Тащите их в казарму, свяжите и заткните рты, — тихо скомандовал Падишар. — Мы должны быть уверены, что они нам не помешают.
   В дверь постучали. Падишар подождал, пока солдат уволокут, и открыл смотровое окошко. Он успокоил наружных часовых, которым послышались крики. Падишар, довольный, ухмыльнулся и закрыл окошко.
   Солдат из ночной смены связали, отнесли в спальное помещение и заперли. Падишар приказал также запереть на засов и входные двери. К сожалению, они не могли оставить кого-нибудь дежурить у входа, чтобы обезопасить себя с тыла.
   Освещая себе путь масляными лампами, они начали спускаться по лестнице в подвальный этаж, удаляясь от шума дождя. Но влага все же проникала и сюда, пронизывая все тело. Пар начал дрожать. Он механически шел следом за остальными, готовясь делать то, что потребуется, его мысли были сосредоточены только на том, чтобы переставлять ноги. Он твердил себе, что для страха нет оснований. Все произойдет достаточно быстро.
   В подвальном этаже они нашли старшего караула спящим. С ним справиться ничего не стоило. Без особых усилий они скрутили его, связали, засунули ему в рот кляп и заперли в его комнате.
   — Оставьте лампы, — приказал Падишар.
   Они прошли мимо комнаты командира в конце коридора и оказались перед окованной железом дверью, в два раза выше самого высокого из них — угловатого Друтта. Массивная ручка была сделана в виде эмблемы Ищеек — головы волка. Падишар взялся за нее обеими руками и повернул. Задвижка щелкнула, дверь отворилась. В дверном проеме было темно, пахло плесенью и гниением.
   — Теперь не отставайте, — шепотом скомандовал через плечо Падишар, в глазах его была настороженность. Он шагнул через порог в темноту.
   Колл обернулся, стиснул плечо Пара и последовал за Падишаром.
   Они оказались в лесу. Кроны деревьев, собравшие дождевую воду, плотно переплелись, пропуская лишь немного света. Там и тут виднелись маленькие болотца с булькающей в них тиной и грязью. Какие-то создания сновали в этих джунглях, передвигаясь скачками, — птицы или что-то подобное. Из темноты доносились звуки — далекие, неразборчивые, но угрожающие.
   Преисподняя казалась бесконечно угрюмым колодцем.
   Каждый нерв Пара Омсворда кричал, что надо убираться отсюда.
   Падишар вел всех вперед. За ним шел Друтт, потом Колл, Пар, Морган и Стасас — цепочка теней в залитых дождем плащах. Они продвигались медленно, параллельно стене ущелья, направляясь к развалинам старого моста Сендика. Пар и Колл несли веревки с крючками, остальные держали наготове оружие. Пар оглянулся назад и увидел, что пятно света из дверного проема, через который они вышли, растаяло в тумане. Он заметил, что меч Ли в руке Моргана тускло блестит и дождь стекает с его полированного клинка.
   Почва под ногами была мягкой и зыбучей, но все же держала их. Преисподняя напоминала огромную открытую пасть, поджидающую добычу и пахнущую тем, что уже переварила. Она как будто затягивала их в себя. По земле и лужам застоявшейся воды с гниющими стволами деревьев сновали какие-то твари, быстро, как ртуть, проносясь сквозь островки кустарника. Тишина стояла оглушающая, при их приближении затихали даже те звуки, что слышались раньше. Только шорох дождя, мелкого и затяжного, льющегося на землю из сумрака над их головами, нарушал жуткую тишину Преисподней.
   Пару казалось, что они идут очень долго. Минуты утекали прочь бесконечной вереницей. Сколько им еще идти до разрушенного моста, подумал Пар. Пора бы уже быть на месте. Он чувствовал себя заточенным в этой Преисподней, со стеной ущелья слева, деревьями в тумане справа, сумраком и дождем над головой и вокруг. Черные плащи его спутников придавали им вид плакальщиков на похоронах.
   Вдруг Падишар Крил остановился, прислушиваясь. Пар тоже услышал этот звук — он доносился издалека, из сумрака и напоминал шипение пара в гейзере перед извержением воды. Все вытянули шеи, пытаясь что-нибудь разглядеть. Шипение прекратилось, и в тишине снова стало слышно только их дыхание и шелест дождя.
   Взмахом широкого меча Падишар приказал снова идти вперед. Теперь он повел их быстрее, будто чувствуя, что не все в порядке и скорость сейчас важнее осторожности. Они шли мимо огромных, блестящих от влаги стволов деревьев, казавшихся в сумраке молчаливыми часовыми. Свет быстро таял, становясь вместо серого темно-синим.
   Пар вдруг почувствовал: кто-то следит за ними. Он ощутил на себе чей-то взгляд, и волосы у него встали дыбом, он начал торопливо оглядываться по сторонам. Однако ничто не двигалось в тумане, ничего не было видно.
   — Что случилось? — прошептал ему в ухо Морган, но Пар только покачал головой.
   Наконец они увидели каменные плиты и опоры разрушенного моста Сендика, как огромные клыки, уродливо торчащие из густого леса. Падишар ускорил шаг, остальные поспешили за ним. Они удалялись от стены ущелья, углубляясь в лес. Казалось, что Преисподняя заглатывает их, заворачивая во мрак и туман. Обломки моста, лежащие среди каменного крошева под покровом поросших мхом хилых деревьев, казались призрачными в меркнущем свете.
   Пар сделал глубокий вдох. Старые легенды гласили, что меч Шаннары погружен лезвием в глыбу красного мрамора и помещен в склеп под прикрытием моста Сендика.
   Он должен быть где-то поблизости.
   Пар помешкал. Меч вделан в глыбу красного мрамора, сможет ли он вытащить его оттуда? Сможет ли хотя бы войти в склеп?
   Его глаза пристально вглядывались в туман. Что, если склеп погребен под обломками моста? Как тогда добраться до него?
   Он почувствовал прилив отчаяния: так много вопросов — и ни одного ответа.
   Вдали сквозь серую дымку виднелись скалы. Он мог рассмотреть западный угол бывшего дворца королей Каллахорна — темную тень в проеме между деревьями. Он почувствовал, как у него сжалось горло.
   «Я не могу уйти отсюда без меча Шаннары! — мысленно поклялся Пар. — Не важно, чего это будет стоить, я не уйду».
   Снова послышалось шипение, на этот раз гораздо ближе. Падишар замедлил шаг и остановился, настороженно оглядываясь. Вместе с Друттом и Стасасом он прошел несколько шагов вперед, прикрывая собой долинцев и горца, потом начал медленно продвигаться вдоль кромки развалин.
   Шипение стало громче, отчетливее, это было уже не шипение, а чье-то дыхание.
   Взгляд Пара в отчаянии обшаривал темноту. Что-то приближалось к ним, наверное то самое что-то, которое убило Синего Кибу, а до него всех тех, кто спускался в Преисподнюю. Он был уверен в этом. Но сейчас он пытался разглядеть не того, кто приближался к ним, — Пар искал склеп, в котором лежит меч Шаннары.
   С ним творилось что-то непонятное.
   Он почувствовал, как внутри него что-то боролось и рвалось из оков, которых он не мог ни видеть, ни осязать. Внутри него нарастало напряжение, какого он никогда раньше не испытывал.
   Колл увидел его лицо и побледнел.
   — Пар? — озабоченно прошептал он, дотронувшись до его плеча.
   Вокруг них в тумане появились красные точки, словно во мраке и сырости загорелось множество огоньков. Они двигались, мигая и приближаясь. Из тумана появились лица, когда-то принадлежавшие людям, но сейчас плоть сползала с черепов и разлагалась, черты уродливо исказились. Из мрака вынырнули и тела, принадлежавшие головам, — одни огромные, другие угловатые и скрюченные, но все невероятно изуродованные, как будто их растягивали и скручивали, чтобы посмотреть, что можно сделать с когда-то живым человеческим телом. Большинство этих созданий ковыляло согнувшись, некоторые передвигались на четвереньках.
   В течение нескольких секунд они окружили маленькую группу плотным кольцом, создания из какого-то дьявольского кошмара, осколки ночных ужасов, материализовавшиеся в реальном мире. Темные бестелесные создания влетали и вылетали из этих шаркающих тел, проникая сквозь рты, глаза, поры кожи и волосы.
   Порождения Тьмы!
   Напряжение, которое испытывал Пар Омсворд, стало невыносимо. Что-то рвалось наружу через солнечное сплетение. Он видел ожившие видения из его снов, темный мир людей, более похожих на диких зверей. Он видел сбывшееся предсказание Алланона.
   Что-то с силой вырвалось из его тела. Пар закричал, и его спутники замерли от неожиданности. Вылетавшие из него звуки приняли очертания и превратились в слова. Он пел, и магия песни желаний пламенем вспыхнула в воздухе, осветив темноту. Порождения Тьмы отпрянули, неожиданная вспышка вызвала ужас на их лицах, язвы и раны на их телах заполыхали алым цветом. Пара захлестнул поток энергии, магия песни желаний повелевала им самим. Перед его мысленным взором возникло видение — меч Шаннары.
   Свет магии, бывший сначала только иллюзией, внезапно стал реальностью. Он становился все ярче, пронзая тьму, сверкая так ярко, что тьма отступила перед ним. Этот свет метался из стороны в сторону, словно зверь, пытающийся вырваться из западни, он огибал каменные глыбы, оставшиеся от моста Сендика, перепрыгивал через стволы упавших деревьев, продирался ярким пламенем через заросли кустарника, туда, где в сотне футов от них среди зарослей высокой травы стоял одинокий склеп, обвитый плющом.
   Пар почувствовал, как по его телу пробежала волна ликования.
   «Там!»
   Это слово прозвучало в абсолютном молчании в его сознании, затуманенном магией и царившим в нем хаосом. Он увидел выветрившийся черный камень, свет магии метался по его шероховатой поверхности, высвечивая все щели и трещины, выхватывая слова, вырубленные на фасаде:
 
   Здесь лежит сердце и душа народов,
   Их право быть свободными людьми,
   Их желание жить в мире,
   Их мужество…
 
   Прежде чем он успел прочесть надпись до конца, силы внезапно оставили его, его магия ярко вспыхнула и погасла, исчезнув так же внезапно, как и появилась. Пар с криком отшатнулся назад, попав в руки Колла. Он не слышал, что говорил ему брат, — в ушах раздавался странный звон, появившийся после того, как его покинула магия, которую, как видно, он еще не понимал.
   В его сознании, заслоняя все остальное, еще оставалось мерцающее видение: обветренные каменные стены. Знакомые слова, вырубленные на них.
   Меч Шаннары.
   Потом звон прекратился, видение померкло и исчезло, он снова был в Преисподней. Порождения Тьмы снова приближались со всех сторон, прижимая спутников к развалинам моста. Падишар шагнул вперед, высокий и грозный, и столкнулся с ближайшей тварью — громадным созданием, напоминающим медведя. Падишар нанес ему удар своим широким мечом, потом второй, третий — удары следовали один за другим так быстро, что Пар с трудом их замечал. Чудовище отшатнулось назад, лапы его повисли, но оно устояло. Казалось, даже и не заметило того, что с ним сделали, его взгляд был неподвижен, черты лица — если это можно назвать лицом — по-прежнему искажены внутренней мукой.
   Пар смотрел на порождение Тьмы остановившимися глазами. Перерубленные лапы чудовища срослись, как у того гиганта, с которым они сражались в Анаре.
   — Падишар, меч… — начал он, но предводитель повстанцев уже кричал, приказывая всем отступать туда, откуда они пришли.
   — Нет! — в отчаянии закричал Пар. Он не мог выразить в словах то, что чувствовал. Они же пришли сюда за мечом. Он рванулся, пытаясь высвободиться из рук Колла, но брат крепко держал его, таща вслед за остальными.
   Шаркая и раскачиваясь из стороны в сторону, порождения Тьмы бросались на них. Стасаса, чуть отставшего от товарищей, они тотчас повалили на землю. Ему порвали горло, и, пока он еще хрипел, задыхаясь, что-то черное и бестелесное скользнуло внутрь его тела. Оно поставило его на ноги, развернуло лицом к бывшим товарищам, и он стал еще одним чудовищем, атакующим их. Друзья бросились в контратаку, рубя порождения Тьмы мечами. Появился Синий Киба, вернее, то, во что он превратился. Киба, блокировав удар меча Друтта, схватил его за руки и обвился вокруг своего бывшего товарища, присосавшись к нему, словно пиявка. Падишар оказался, в сущности, один против чудовищ, окружавших его со всех сторон. Он бы сразу погиб, если бы не его сила и ловкость. Он колол и рубил, отсекая тянувшиеся к нему руки, крутясь на месте, не подпуская к себе нападающих. Но, окруженный многочисленными врагами, он начал быстро уставать.
   Его спас Морган Ли. Забыв о своей обязанности защищать Пара и Колла, горец бросился на помощь предводителю повстанцев. Его рыжие волосы развевались, когда он врубился в самую гущу порождений Тьмы.
   Меч Ли, описав дугу и опускаясь, разбрасывал огненные искры. Магия рвалась из клинка, испепеляя черные создания. Упало двое, трое, потом еще и еще. Падишар, почувствовав прилив сил, стал наносить удары, стоя рядом с горцем, и они вдвоем стали прорубать дорогу для отступления. Братья следовали за ними. Двое их товарищей уже мертвы; остальных ждет та же судьба, если они не сумеют убраться отсюда поскорее.
   Они отступали к стене ущелья. Магия меча Ли держала тварей на расстоянии. Чудовища кишели всюду — казалось, Преисподняя — это гнездо, из которого они появляются на свет. Подобно той женщине в лесу и гиганту из Анара, порождения Тьмы не замечали ран, которые наносились им обычным оружием. Только меч Моргана мог поразить их, против его магии им было не устоять.
   Друзья продвигались с ужасающей медлительностью. Силы покидали Моргана, то же самое происходило и с магией меча Ли. Пар тщетно пытался пробудить магию песни желаний — она не приходила. Но каким образом магия создала этот странный свет — не иллюзорный, а реальный? Может быть, потому, что он страстно пожелал этого?
   Кое-как они добрались до стены ущелья и устало привалились к ней. В парке наверху раздавались крики и метались огни факелов. Их схватка с порождениями Тьмы подняла на ноги солдат Федерации. Пост Федерации наверняка уже блокирован.
   — Веревки! — прохрипел Падишар.
   Пар свою потерял, но веревка Колла все еще висела у того через плечо. Колл отступил на шаг, размотал веревку и метнул тяжелый крюк вверх. Он за что-то зацепился. Колл проверил его своим весом. Веревка выдержала.
   Падишар подтолкнул Пара к стене, их взгляды на мгновение встретились.
   — Лезь! — резко приказал предводитель. Его дыхание стало учащенным и хриплым. Он подтолкнул к нему и Колла.
   — Лезьте оба, мы вас прикроем. Когда заберетесь наверх, не ждите нас, а сразу бегите в парк. Дамсон найдет вас и приведет обратно на Уступ.
   — Дамсон, — глухо повторил Пар.
   — Забудь о своих подозрениях и о моих тоже, — резко проговорил предводитель повстанцев. В его твердом взгляде мелькнуло сожаление. — Доверься ей, парень! — Она — это лучшее, что есть у меня!
   Из мрака снова вынырнули порождения Тьмы, в ночном воздухе слышалось их шипящее дыхание. Морган отделился от стены, чтобы их встретить.
   — Убирайся немедленно, Пар, — бросил он через плечо.
   — Поднимайся! — рявкнул Падишар Крил. — Быстро!
   — Но вы… — начал было Пар.
   — Ах, черт! — взорвался тот. — Я останусь пока с горцем, чтобы прикрыть вас! Не надо лишних жестов! — Он грубо толкнул Пара в плечо. — Что бы ни случилось с любым из нас, ты должен выжить! Эту битву выиграет именно магия Шаннары, а ты один можешь ею повелевать! А теперь убирайся!
   В дело включился Колл, подталкивая и подсаживая Пара на веревку. Выбираться по узловатой веревке было легко. Он лез вверх, а слезы унижения стояли в его глазах, Колл лез за ним, поторапливая его.
   Пар только раз замешкался, чтобы бросить взгляд вниз. Порождения Тьмы плотно окружили Падишара Крила и Моргана, прислонившихся к стене ущелья.
   Слишком уж их много.
   Пар отвел взгляд. Закусив губу от ярости, он продолжал взбираться вверх, в темноту.
 
   Морган Ли не обернулся, когда скрип сапог на стене стих: его взгляд неотрывно следил за окружающими их созданиями. Он чувствовал Падишара, стоявшего плечо к плечу рядом с ним. Твари не делали попыток приблизиться, они держались на границе пелены тумана, сохраняя дистанцию. Узнав, на что способно оружие Моргана, они стали теперь осторожнее.
   «Безмозглые твари, — горько подумал Морган, — по-моему, я заслуживаю лучшего конца, чем этот».
   Он сделал выпад в сторону ближайших врагов, и они отпрянули. Усталость повисла на Моргане, словно тяжелые цепи. Он знал, что в этом виновата магия. Вся ее сила проходила через него, от меча исходила какая-то энергия, сначала вызвавшая прилив сил, а потом — нарастающую усталость.
   Но было и кое-что еще. Невидимые узы привязывали его к мечу, заставляя страстно желать его магии, ему казалось: если он прекратит пользоваться ею хоть на мгновение — даже чтобы просто отдохнуть, — исчезнет какая-то важная часть его самого. Он не мог понять, что с ним происходит.
   Внезапно он испугался, что не сможет бросить меч, пока полностью не обессилеет.
   Или не умрет.
   Сверху, из парка, раздались громкие крики: солдаты обнаружили веревку. Итак, остался лишь один путь к спасению — пост Федерации.
   Падишар придвинулся к Пару.
   — Пошли, горец! — коротко сказал он.
   Они начали двигаться вдоль стены ущелья, сначала медленно, потом, видя, что чудовища не бросились на них, быстрее. Вскоре они уже бежали, спотыкаясь на каждом шагу. А что еще оставалось делать? Вокруг серыми узорами на черном фоне вихрились полотна тумана. За пеленой дождя мерцали и переливались, казалось, ожившие деревья. Моргану мерещилось, что он попал в мир бесчувственного полусна, где не существует времени и расстояния.
   Пока они бежали, на них дважды нападали порождения Тьмы. И дважды магия меча Ли останавливала их. Огромные тела падали, перекатываясь, словно булыжники по горному склону, и превращались в пепел. В ночи вспыхивало пламя, быстрое и яркое, и Моргану казалось, что с каждой вспышкой уходит часть его самого.
   И когда наконец они увидели впереди массивный силуэт поста Федерации — башню, возвышающуюся над деревьями и туманом, — Морган смутно почувствовал: что-то не так.
   — Быстро в дверь! — закричал Падишар Крил и толкнул его вперед так сильно, что горец чуть не упал.
   Они отчаянно налегли на дверь поста, но она оказалась заперта. Морган ощупал ее края и поверхность и обнаружил, к своему ужасу, маленькие знаки, испещрившие ее, — магические руны, слабо мерцающие в сером тумане и преграждающие им путь к спасению надежнее любого замка.
   Он заметил, что у них за спиной собираются порождения Тьмы, в бешенстве обернулся и заставил их рассеяться. Падишар молотил по невидимому замку, еще не понимая, что дверь держит не железо, а магия.