Страница:
– Пора, – сказала она. – Пойдемте к Робину.
Они молча переходили из коридора в коридор. Санди шла впереди, а Джудит за ней следом. Дважды Санди оборачивалась убедиться, что ее спутница не повернула обратно. В палате ребенка Джудит нерешительно приблизилась к кровати.
«Можно подумать, что она боится заразы, – мелькнуло в голове у Санди. – Эта женщина опасна: если Робин попадет ей в руки, она погасит горящий в нем огонь. У нее будет только одно желание: сделать его „нормальным“, то есть как все, чтобы не выбивался из рядов своих заурядных сверстников».
За годы практики Санди приходилось сталкиваться с подобной проблемой. Вопреки ожиданию родители одаренных детей редко принимали этот дар небес с блаженной улыбкой. Чаще всего у них начинал развиваться комплекс неполноценности по отношению к собственному чаду, который в конце концов превращался в затаенную ненависть. Она когда-то даже написала научно-популярную статью, озаглавив ее «Мальчик из другого мира». Не слишком приятно ощущать себя посредственностью рядом с шестилетним ребенком, который с легкостью решает в уме сложные уравнения, в то время как его отец пыхтит над калькулятором, подсчитывая общую сумму налогов.
У родителей возникает чувство, что рядом с ними – чужак, – писала Сандра Ди Каччо. – Кажется, что ребенок не принадлежит семье. На него начинают смотреть как на наблюдателя, посланного из другого мира. Наблюдателя бесстрастного и критически настроенного. В этой связи многие из опрошенных матерей ссылаются на фильм «Нашествие похитителей тел» …
– Хорошо, что Робин спит, – прошептала Джудит. – Так он менее опасен. Лучше бы ему вовсе не вставать с постели.
Санди буквально затрясло от этих слов. Самую большую неприязнь она испытывала к женщинам, мечтавшим, чтобы развитие ребенка остановилось на ранней стадии. Сколько раз она вздрагивала от отвращения, слыша нелепые речи: «Какой он славный! Вот если бы он навсегда остался таким!»
Она просто ненавидела инфантильных мамаш, собиравшихся до конца дней играть в куклы.
– Если Робин поправится, – раздался голос Джудит, – мне придется его забрать?
– Разумеется, – строго сказала Санди. – Ведь это ваш сын.
У нее чуть не вырвалось: «Если вы возражаете, то все очень просто уладить. Отдайте его на воспитание мне, и я сама о нем позабочусь».
Но Санди сдержалась.
– Вряд ли я его возьму, – тихо проговорила мать. – Пока дома Джедеди, это невозможно. Конечно, если бы отец скончался, все могло быть иначе. Но я не жду его смерти, нет. Не нужно истолковывать мои слова превратно.
Было впечатление, что женщина находится во власти двух противоречивых чувств: с одной стороны, ей хочется приласкать мальчика, а с другой – поскорее уйти. Санди не сумела устоять перед соблазном причинить ей боль:
– Если Робин не придет в себя в ближайшее время, его состояние начнет стремительно ухудшаться и он умрет. Классический случай: начнется дистрофия внутренних органов, откажут почки, выйдет из строя дыхательная система…
– Что ж, может, оно и к лучшему, – прошептала Джудит, скрестив руки на животе. – Бедный малыш все равно не жилец на этом свете. Как Бог рассудит, так и будет.
«Разумеется, – подумала Санди. – Уповать на Бога – самое удобное».
Приход Роуз Сандерман положил конец тягостному разговору, и женщины покинули палату. Больше им нечего было друг другу сказать. Когда они вышли в парк, Джудит испуганно посмотрела на Санди.
– Будьте осторожны, – еле слышно произнесла она. – Не станьте его очередной игрушкой. Если у вас есть духовник, обратитесь к нему. Вы, кажется, итальянка по происхождению? У вас должна быть своя вера. Спасение только в ней. Не поддавайтесь! Смотрите, что он сделал с моей семьей! Я и сама-то себя не узнаю. В таком возрасте браться за кисти и малевать картины! Уверена, что я им околдована. Избавить от этого меня мог только отец, но он, увы, бессилен и недвижим – еще одна жертва Робина.
– Не преувеличивайте, – остановила Санди женщину. – Вы все перевернули с ног на голову.
– Какое преувеличение? Робин довел отца до нервного припадка. Как ни крути, все упирается в мальчишку. От него все напасти. Он притягивает к себе Божий гнев, и Джедеди сразу это угадал.
Сандра больше не могла сохранять хладнокровие. Она решила прекратить разговор и молча направилась к машине.
– Остерегайтесь! – понеслось ей вдогонку, в то время как она садилась в автомобиль. – Теперь вы полностью в его власти, он вами играет как куклой! Вам уже не выпутаться!
24
Они молча переходили из коридора в коридор. Санди шла впереди, а Джудит за ней следом. Дважды Санди оборачивалась убедиться, что ее спутница не повернула обратно. В палате ребенка Джудит нерешительно приблизилась к кровати.
«Можно подумать, что она боится заразы, – мелькнуло в голове у Санди. – Эта женщина опасна: если Робин попадет ей в руки, она погасит горящий в нем огонь. У нее будет только одно желание: сделать его „нормальным“, то есть как все, чтобы не выбивался из рядов своих заурядных сверстников».
За годы практики Санди приходилось сталкиваться с подобной проблемой. Вопреки ожиданию родители одаренных детей редко принимали этот дар небес с блаженной улыбкой. Чаще всего у них начинал развиваться комплекс неполноценности по отношению к собственному чаду, который в конце концов превращался в затаенную ненависть. Она когда-то даже написала научно-популярную статью, озаглавив ее «Мальчик из другого мира». Не слишком приятно ощущать себя посредственностью рядом с шестилетним ребенком, который с легкостью решает в уме сложные уравнения, в то время как его отец пыхтит над калькулятором, подсчитывая общую сумму налогов.
У родителей возникает чувство, что рядом с ними – чужак, – писала Сандра Ди Каччо. – Кажется, что ребенок не принадлежит семье. На него начинают смотреть как на наблюдателя, посланного из другого мира. Наблюдателя бесстрастного и критически настроенного. В этой связи многие из опрошенных матерей ссылаются на фильм «Нашествие похитителей тел» …
– Хорошо, что Робин спит, – прошептала Джудит. – Так он менее опасен. Лучше бы ему вовсе не вставать с постели.
Санди буквально затрясло от этих слов. Самую большую неприязнь она испытывала к женщинам, мечтавшим, чтобы развитие ребенка остановилось на ранней стадии. Сколько раз она вздрагивала от отвращения, слыша нелепые речи: «Какой он славный! Вот если бы он навсегда остался таким!»
Она просто ненавидела инфантильных мамаш, собиравшихся до конца дней играть в куклы.
– Если Робин поправится, – раздался голос Джудит, – мне придется его забрать?
– Разумеется, – строго сказала Санди. – Ведь это ваш сын.
У нее чуть не вырвалось: «Если вы возражаете, то все очень просто уладить. Отдайте его на воспитание мне, и я сама о нем позабочусь».
Но Санди сдержалась.
– Вряд ли я его возьму, – тихо проговорила мать. – Пока дома Джедеди, это невозможно. Конечно, если бы отец скончался, все могло быть иначе. Но я не жду его смерти, нет. Не нужно истолковывать мои слова превратно.
Было впечатление, что женщина находится во власти двух противоречивых чувств: с одной стороны, ей хочется приласкать мальчика, а с другой – поскорее уйти. Санди не сумела устоять перед соблазном причинить ей боль:
– Если Робин не придет в себя в ближайшее время, его состояние начнет стремительно ухудшаться и он умрет. Классический случай: начнется дистрофия внутренних органов, откажут почки, выйдет из строя дыхательная система…
– Что ж, может, оно и к лучшему, – прошептала Джудит, скрестив руки на животе. – Бедный малыш все равно не жилец на этом свете. Как Бог рассудит, так и будет.
«Разумеется, – подумала Санди. – Уповать на Бога – самое удобное».
Приход Роуз Сандерман положил конец тягостному разговору, и женщины покинули палату. Больше им нечего было друг другу сказать. Когда они вышли в парк, Джудит испуганно посмотрела на Санди.
– Будьте осторожны, – еле слышно произнесла она. – Не станьте его очередной игрушкой. Если у вас есть духовник, обратитесь к нему. Вы, кажется, итальянка по происхождению? У вас должна быть своя вера. Спасение только в ней. Не поддавайтесь! Смотрите, что он сделал с моей семьей! Я и сама-то себя не узнаю. В таком возрасте браться за кисти и малевать картины! Уверена, что я им околдована. Избавить от этого меня мог только отец, но он, увы, бессилен и недвижим – еще одна жертва Робина.
– Не преувеличивайте, – остановила Санди женщину. – Вы все перевернули с ног на голову.
– Какое преувеличение? Робин довел отца до нервного припадка. Как ни крути, все упирается в мальчишку. От него все напасти. Он притягивает к себе Божий гнев, и Джедеди сразу это угадал.
Сандра больше не могла сохранять хладнокровие. Она решила прекратить разговор и молча направилась к машине.
– Остерегайтесь! – понеслось ей вдогонку, в то время как она садилась в автомобиль. – Теперь вы полностью в его власти, он вами играет как куклой! Вам уже не выпутаться!
24
– Ну-ка просыпайся, паршивец! – раздался злобный голос возле уха Робина. – Просыпайся, или я воткну тебе в руку иголку!
Слова крутились и крутились в воздухе, со звоном ударяясь о непроницаемую оболочку, в которую было заковано сознание мальчика. Но вот скорлупа наконец треснула, и резкие звуки, скользнув в едва наметившуюся щель, проникли в мозг ребенка. Ладонь внезапно пронзила острая боль, и Робину показалось, что его приколачивают гвоздями к матрасу. Открыв глаза, он увидел белокурого паренька, который смотрел на него недобрым взглядом.
– Слава Богу! – воскликнул незнакомец. – Соизволил! Поторопись вернуться в телесную оболочку: можно подумать, что у меня целая ночь впереди! Если дежурная сестра меня здесь застукает, шуму не оберешься.
– Кто… кто вы? – пролепетал Робин.
Его губы шевелились с огромным трудом, будто он много лет не разговаривал. Он вспомнил рассказы о жертвах кораблекрушений, которые, оказавшись на необитаемом острове, теряли дар речи из-за отсутствия собеседников.
– Меня зовут Декстер, – представился белокурый юноша. – Я твой старший брат. У нас общая мать – Антония. Я знаком с Андрейсом и в детстве тоже воспитывался во дворце. Если хочешь убедиться в нашем родстве, задай мне любой вопрос.
Робин попробовал приподняться на локтях и в то же мгновение ощутил страшную слабость. От вен шли резиновые трубки, словно в него, как в быка, всадили бандерильи.
– Мы находимся в больнице, – прошептал Декстер. – Тебя привезли сюда исключительно для того, чтобы ты со мной встретился.
– Вы за мной приехали? – уточнил Робин, который пока ничего не понимал. – Отвезете меня домой?
Блондин грубо ткнул его в плечо.
– Нет же, недоумок! Я пленник, как и ты. Сижу здесь четыре года, а до этого еще четыре провел в другой психушке. Не будешь меня слушаться – тебя ждет та же судьба.
В нескольких словах Декстер обрисовал мальчику их незавидное положение. Робин слушал, не вполне уверенный, что окончательно проснулся, – голова словно была набита ватой.
– Я тоже не выдержал испытания. Когда меня выставили за порог, чтобы я продемонстрировал свое умение выкручиваться из любой ситуации, мне не повезло – схватили полицейские. Потом какое-то время я слонялся по тюрьмам и мне так и не удалось вернуться в замок. Постепенно я догадался, что полиция действует заодно с большевиками. Они решили вывести меня из игры, чтобы помешать Антонии отвоевать Южную Умбрию. Тогда мне пришло на ум притвориться безобидным сумасшедшим, что я и сделал в целях самосохранения. Если бы я протестовал, что-то доказывал, меня бы тут же пустили в расход – для них это раз плюнуть. Достаточно одного укола, и во сне ты спокойненько превращаешься в мертвеца. Но сейчас нет времени на долгие объяснения, я навещу тебя завтра ночью. Не вздумай показывать, что ты пришел в себя, работай под дурачка, делай вид, будто никого не узнаешь. Кстати, дорогуша, за тобой установлена слежка. Некая Сандра Ди Каччо: дама выдает себя за психолога. Будь начеку, она за тобой шпионит. Ничего ей не говори о нашей встрече. Я-то перед ней как следует развернулся – изобразил настоящего психа, чтобы выиграть время. Но с ней нужно быть осмотрительным – она себе на уме.
И прежде чем Робин успел вставить слово, юноша повернулся и шмыгнул в приоткрытую дверь палаты. Лежа в потемках, Робин попытался осмыслить поток неожиданно излившейся на него информации, но в конце концов заснул.
На следующее утро, как только нянечки закончили приводить в порядок лежачих больных, Декстер снова пробрался в палату Робина. На сей раз мальчик смог рассмотреть ночного гостя при дневном свете. Сходство между ними было поразительным, а значит, родство не подлежало сомнению. «Итак, он мой брат», – сказал себе Робин, затрудняясь определить, что он при этом чувствует. Ему вспомнился альбом в голубой обложке и фотографии двух мальчиков. Уильям и Декстер … Последний стоял перед ним, но где же Уильям? Не сдержавшись, он задал вопрос. Декстер, пожав плечами, ответил уклончиво.
– Наверняка с ним разделались, – проворчал он. – Уильям оказался еще менее ловким, чем мы. В таких условиях самое лучшее – не высовываться. Главное – убедить их, что ты не представляешь опасности. Милый покладистый дурачок, тихий и вежливый. Неплохо придумать себе безобидную манию, которая всех устроит. Стоит им убедиться, что ты не в себе, как тебя сразу оставляют в покое. Вот почему мне удалось выжить.
– Я побывал в замке, – вздохнул Робин, – но там никого не оказалось. Антония и Андрейс нас бросили.
– Дудки! – раздраженно возразил Декстер. – Они перебрались на новое место из соображений безопасности. Знаешь, сколько у них таких замков, похожих как две капли воды, по всей стране? Ты уверен, что живешь в одном, а на самом деле это уже другой. Антония и Андрейс ночью, пока ты спал, успели перевезти тебя в следующий. Все расписано, как по сценарию. Им приходилось проявлять бдительность.
Может быть, причиной было плохое самочувствие, но Робина не покидало странное ощущение, что в рассказах Декстера не всегда сходятся концы с концами и он постоянно не договаривает. С тех пор как мальчик наведался в замок вместе с агентами ФБР, у него словно что-то сломалось внутри. Робин был бы рад всей душой поверить словам Декстера, но лихорадочное возбуждение юноши, чересчур энергичная мимика, резкая жестикуляция не нравились ему и даже пугали. Временами Робину казалось… но он старался поскорее прогнать неприятные мысли.
– Подлечишься немного, – сказал юноша, снова ударив его по плечу, – и мы смоемся отсюда. У меня есть план.
– Но куда идти? – забеспокоился Робин. – Я не знаю, где скрываются родители, после того как они уехали с Серебряного озера.
Декстер откинул голову. На лице появилась кривая ухмылка, портившая его с девятилетнего возраста, которую так и не простила ему Антония.
– Не волнуйся, – захихикал он. – Я знаю, где они. И всегда знал.
– Тогда почему не убежал раньше?
– Сначала я был слишком мал и не знал, как взяться за дело. К тому же я думал, что Антония и Андрейс умерли, ведь от них не было никаких вестей. Твое присутствие здесь – доказательство, что они по-прежнему живы. Мы не должны упустить свой шанс. Я уже сказал: у меня есть план. И он обязательно сработает.
Несколько ночей подряд Декстер навещал Робина и приносил ему еду, чтобы тот набрался сил, поскольку впереди их ждало долгое путешествие.
– Но разве это возможно? – недоумевал Робин. – Страна огромная, я видел карты. Живя в замке, я и не предполагал, что существуют такие расстояния. Чтобы их преодолевать, нужно иметь средство передвижения… Идти некуда, нас обязательно поймают: детей, шатающихся по улицам, забирают в полицию.
– Не забивай голову ерундой, – останавливал его Декстер. – Я давно все рассчитал. У меня тоже есть карты, и я знаю, кому мы нанесем визит. Ты прав, не стоит маячить на дорогах, нужно где-нибудь затаиться и ждать. Месяц, два или больше, чтобы о нас забыли. Полиция перегружена работой, если дело неделю стоит на месте, его закрывают и больше к нему не возвращаются.
Юноша всем своим видом излучал уверенность, чего нельзя было сказать о его напарнике.
– Помни, – твердил Декстер, – ты – мой младший брат и обязан подчиняться.
Робин отводил взгляд. Что-то смущало его в поведении юноши. Конечно, он знал Антонию и Андрейса, тут любые подозрения были бы смешны. Неоднократно Робин ради забавы пытался подловить Декстера на деталях, однако тот ни разу не попался в ловушку. Но смутная тревога оставалась неизменной. Может быть, причиной был недостаток тепла в отношении к нему, Робину? Или обидная снисходительность, нежелание прислушаться к его мнению? Особенно настораживали пространные рассуждения о передающемся универсальном знании – веществе, которое изобрел Декстер.
– Будь спокоен, – говорил старший брат. – Я знаю, где мы остановимся. Год назад в больницу приезжал старикан по имени Фрицо Маццола. Он занимался реадаптацией подростков-наркоманов, то есть возвращением их к нормальной жизни. Маццола должен был перевоспитывать заблудших янки, приобщая их к прелестям фермерского труда, так что столь достойная деятельность субсидировалась правительством. Надеясь подстрелить кое-какую дичь на территории лечебницы, он вляпался в скверную историю – его чуть не обвинили в педофилии. Поймать с поличным старика не удалось, и он благополучно выкрутился. Однако я легко припру его к стенке: есть доказательства! Я заставлю Маццолу плясать под мою дудку. Когда мы отсюда выйдем, один звонок – и ему будет предъявлен счет по всем статьям. Он нас спрячет, никуда не денется!
Такой способ улаживать дела Робину не понравился, но на войне как на войне – выбирать не приходится. Однако, отдавая должное изобретательности своего компаньона, мальчик находил, что как принцу крови Декстеру недостает изящества и благородства. Причина скорее всего крылась в том, что юноша долгие годы провел в заточении, в оглупляющей обстановке психиатрической лечебницы. Да и особым интеллектом тот не отличался. На бытовом уровне, безусловно, Декстер был куда более осведомлен, чем Робин, но ему не хватало широты взглядов, он ничего или почти ничего не читал. Культура, к которой приобщала его в детстве Антония, не наложила отпечатка на личность Декстера либо вообще ее не затронула.
«Он гораздо взрослее, – пытался Робин найти философское объяснение этому феномену. – Ему почти вдвое больше лет, чем мне. Наверное, так бывает, когда человек стареет. Забывается все, чему тебя учили в детстве».
Декстер любил порассуждать об одном изобретении, называемом телевизор, которое стояло на почетном месте в холле корпуса в зарешеченной клетке. Оттуда он щедро черпал знания о жизни, которая шла своим чередом за оградой больницы. Именно волшебный ящик дал ему в руки все ключи, которые могли понадобиться на воле. Не покидая стен лечебницы, Декстер изучил обычаи и привычки людей, усвоил, какие действия нужно совершать в том или ином случае, что говорить и как вести себя в конкретных обстоятельствах.
– Притворившись, что смотрю фильмы вместе с другими придурками, – объяснял он Робину, – я на самом деле все брал на заметку, учился. Теперь я знаю, как нужно одеться, чтобы не отличаться от прохожих на улице, и тебе достаточно лишь следовать моему примеру.
Неукоснительно соблюдая инструкции старшего брата, Робин днем делал вид, что никак не может выйти из ступора. Он, правда, снова стал принимать пищу и ходить в туалет, но от бесед с Сандрой Ди Каччо упорно отказывался.
– Она опасна, – твердил ему Декстер, – ее подослали враги, чтобы за нами следить. Не смей ни о чем с ней говорить. Нас интересует лишь то, что у Сандры есть машина. Мне известен ее адрес – я подслушал, когда она давала его медсестре Роуз Сандерман. Автомобиль мы угоним, он понадобится, чтобы побыстрее выбраться за пределы штата. Главное – отъехать подальше от больницы: как только станет известно о побеге, полицейские будут нас искать в окрестностях, первым делом прочешут ближайший квартал. Добровольных помощников хватит – народ не любит сумасшедших. Бандитов выдают редко, потому что боятся, а отловить психа – всегда пожалуйста, и главное, никакого риска.
Ежедневно на Робина обрушивалась бурная лавина информации: смелые проекты и стратегические ходы сыпались из Декстера, как из рога изобилия. Не осмеливаясь критиковать планы старшего брата, Робин все-таки находил подобный энтузиазм чрезмерным. А чего стоила эта история с загадочным веществом – передающимся универсальным знанием, к которой Декстер постоянно возвращался! Робин, конечно, не был силен в науке, но «чудесное открытие» казалось ему, мягко говоря, сомнительным. Неужели брат его разыгрывает? Проверяет, насколько он легковерен?
– Ты умеешь управлять автомобилем? – спросил Робин однажды вечером. – Я наблюдал за шоферами, по-моему, это не так просто.
– Садовник научил меня водить, – ответил Декстер. – Он давал нам прокатиться на грузовичке по территории парка… не всем, разумеется, только избранным. Мне тоже посчастливилось. Специалисты считают, что вождение развивает логическое мышление. С тачкой нашей психологички я справлюсь, будь спокоен.
Ждать до бесконечности не имело смысла, и вскоре Декстер назначил день побега. Накануне он забрал из сарайчика, служившего прикрытием его секретной лаборатории, несколько бутылочек с таинственным эликсиром, которому решил посвятить свою жизнь. Заткнув их пробками, юноша сложил бутылочки в картонную коробку, где покоились вырезанные из бумаги человечки и с которой он никогда не расставался.
План был на редкость прост и во всем опирался на прекрасное знание Декстером некоторых интимных привычек медицинского персонала. Он мог с точностью до минуты сказать, когда ночная сестра покинет свой пост и отправится на верхний этаж в процедурную психоневрологического отделения на любовное свидание со студентом-практикантом. Известно было и другое: после невинных шалостей она обычно пила очень крепкий черный кофе, который держала в термосе в шкафу.
– Целую неделю я делал вид, что принимаю транквилизаторы, – признался он Робину, – а сам потихоньку их откладывал. Я высыплю таблетки в кофе этой шлюхе, пока она парит в облаках. Когда вернется, первая же чашка свалит ее с ног.
Перелезть через ограду тоже не представляло труда. Декстер знал место, где стоял бочонок с компостом, который мог исполнить роль лестницы.
– Охранник не отрывает глаз от переносного телевизора, – заметил юноша. – Его работа заключается в том, чтобы нажать кнопку и пропустить в ворота машину «скорой помощи». Чаще всего привозят психов, задержанных полицейскими при попытке самоубийства, теток, пожелавших спрыгнуть с крыши, и прочих идиотов.
Робин старался ничем не выдать себя, но ему было страшно. Несколько раз, когда Сандра Ди Каччо принималась гладить его по голове и ласково с ним разговаривать, он едва сдерживался, чтобы не разрыдаться и не признаться ей во всем. Его раздирали сомнения. Страшно сказать, но… Он уже не так страстно мечтал встретиться с Антонией, как прежде . Почему, он не знал. И ему было стыдно.
Хорошо бы посоветоваться с Сандрой Ди Каччо, узнать ее мнение: ведь психолог умеет заглядывать в душу людей. Этим она похожа на древнеегипетских толкователей снов, к которым народ стекался на рыночные площади, чтобы спросить совета. Возможно, она смогла бы ему помочь.
«Нет, – твердо решил он. – Такой поступок равнозначен предательству. Декстер – мой старший брат и наследник трона. Я обязан подчиниться».
Все прошло гладко, в полном соответствии с планом Декстера. Действительно, если пациент не лежал в палате для буйных, ему легко было уйти из больницы незамеченным. Обезвредив дежурную медсестру с помощью снотворного, Декстер и Робин спокойно покинули здание и пересекли парк. Самым напряженным этапом побега был выход за пределы больничной территории. В любую минуту из темноты могла вынырнуть полицейская машина и осветить их фарами в тот момент, когда они перелезали через ограду. К счастью, этого не произошло, и, оказавшись на другой стороне, на обочине дороги, беглецы сразу же спустились в кювет. Декстер, предварительно изучивший маршрут по карте, без колебаний устремился в сложный лабиринт каменистых тропинок, идущих вниз по склону холма. Где-то вдалеке раздался вой койота.
– Дороги здесь не патрулируются, – сказал Декстер, – можно расслабиться. В богатых кварталах психушки не строят. До города далековато. Нужно прошагать около часа, чтобы добраться до мотеля, где остановилась наша дамочка. Теперь понимаешь, зачем нужны колеса? Расстояния-то огромные – пешком далеко не уйдешь. Бежать тоже бесполезно, все равно будешь крутиться на одном месте.
Они шли молча. Робин старался не отставать от Декстера, чьи шаги были шире его собственных. Время от времени юноша останавливался и доставал карту, чтобы сориентироваться. Он был на удивление спокоен, словно нисколько не сомневался в успешном осуществлении своего плана. Казалось, ничто не могло вывести его из равновесия. Робин покорно тащился следом. Вокруг были низенькие, убогого вида домишки городской окраины, на улицах – ни души.
– Самое опасное, – заметил Декстер, – нарваться на местную шпану. Любой прохожий становится легкой добычей. Внутри машины чувствуешь себя в безопасности, как в броне. На железном коне ты неуязвим: чуть что – жмешь на акселератор, и от сволочи, которая тебе досаждает, остается мокрое место.
Робин уже начинал ощущать первые признаки усталости, как вдруг Декстер указал на светящуюся вывеску.
– Здесь, – проговорил он неожиданно изменившимся голосом. – Я вижу тачку Сандры Ди Каччо на стоянке перед бунгало. Начиная с этой минуты считай, что участвуешь в военной операции. Мы осторожно приблизимся к дому, и ты тихонько постучишь. Понятно? Когда она спросит, кто пришел, сразу ответишь: «Это Робин, я удрал из больницы, мне страшно…» – и толкнешь дверь, чтобы я вошел.
– Зачем? – недоуменно спросил Робин. – Разве нельзя просто взять машину и уехать? Для чего ее будить?
– Кретин! – зарычал Декстер. – Ни черта не смыслишь! Чтобы завести тачку, нужны ключи, а они в сумке Сандры. Вот зачем мне нужно туда войти. Сам останешься снаружи, если что – дашь знать.
– Ты ей сделаешь что-нибудь плохое?
– Нет, заставлю выпить снотворное, как ту сиделку. Она проспит до завтрашнего вечера, а мы тем временем смоемся.
От напряжения у Робина перехватило дыхание. Можно ли верить Декстеру? Уже несколько минут тот находился в состоянии странного возбуждения, с его лица не сходила кривая ухмылка, словно невидимый крючок подтягивал ему губу к правому уху.
Они прошли через площадку стоянки, пробираясь между машинами и стараясь не попасться на глаза сторожу, дремавшему возле входа. Сердце Робина гулко билось, теперь он почти не сомневался, что совершает недостойный поступок. Больше всего на свете он хотел бы сейчас этому помешать, не допустить того, что задумал Декстер. Но мог ли он его остановить? Тяжелая рука легла на плечо мальчика.
– Ты все понял? – раздался зловещий шепот. – Стучишь в дверь и начинаешь хныкать… Бабы обожают такие номера. Она моментально соскочит с кровати, будто у нее в заднице пружина…
Робин поморщился. Он не выносил вульгарного лексикона, которым часто пользовался старший брат. Давно нужно было ему намекнуть, чтобы он поработал над своими манерами. Декстеру следует взять себя в руки, если он не хочет получить выговор от Антонии. Уткнувшись носом в дверь бунгало, Робин робко постучал. Декстер стоял рядом, прижавшись к стене. Из его груди со свистом вырывалось дыхание. Коробку он положил на землю, чтобы освободить руки.
– Кто там? – послышался из-за двери голос Сандры Ди Каччо.
После того как Робин произнес магическую фразу, раздался звук отодвигаемой задвижки, и Декстер тут же ринулся вперед, грубым ударом отталкивая женщину от двери. Оказавшись в бунгало, он захлопнул замок, оставив Робина на пороге. У мальчика не было сил пошевельнуться. Изнутри доносились сдавленные стоны и ритмичный скрип матраса. Робин закрыл глаза и стиснул зубы. Что-то подсказывало ему, что нужно кричать, бежать в приемную, поднять тревогу… Но это было бы предательством, а предать он не мог. Декстер – наследный принц, и Робин обязан покориться, забыть о своих чувствах. Даже когда они оба предстанут перед Антонией, он должен будет смириться со своей новой ролью. Отныне он – второй, и ничто в мире больше не будет подчинено его желаниям. Ему придется привыкнуть к унижению.
Наконец появился Декстер, его лицо блестело от пота. В руке он держал дамскую сумочку.
– Ключи у меня, – задыхаясь, прошептал он. – Сматываемся!
– Ты… сделал ей что-нибудь плохое?
– Скажешь тоже! – уклончиво произнес Декстер. – Я дал Сандре то, в чем она нуждалась больше всего. У меня не было выбора: чтобы воспользоваться передающимся универсальным знанием, ей обязательно нужно забеременеть. Иначе ничего не получится.
Они быстро скользнули в машину. Пока Декстер, изрыгая проклятия, пытался сдвинуть ее с места, Робин не сводил глаз с двери бунгало. С третьей попытки юноше все-таки удалось завести двигатель и выехать со стоянки. Пулей промчавшись мимо главного здания мотеля и чуть не сбив щит, на котором крепилась вывеска, Декстер вывел автомобиль на проезжую часть и лишь тогда немного овладел управлением.
– Хорошее начало, – хвастливо заявил он. – Теперь главное – удалиться от города и подняться вверх по холму. Вот где настоящие джунгли! Машину припрячем в кустах – я знаю, что там есть кусты, – видел в детективном сериале по телевидению.
– Я уверен, что ты причинил ей зло, – неожиданно произнес Робин.
Слова крутились и крутились в воздухе, со звоном ударяясь о непроницаемую оболочку, в которую было заковано сознание мальчика. Но вот скорлупа наконец треснула, и резкие звуки, скользнув в едва наметившуюся щель, проникли в мозг ребенка. Ладонь внезапно пронзила острая боль, и Робину показалось, что его приколачивают гвоздями к матрасу. Открыв глаза, он увидел белокурого паренька, который смотрел на него недобрым взглядом.
– Слава Богу! – воскликнул незнакомец. – Соизволил! Поторопись вернуться в телесную оболочку: можно подумать, что у меня целая ночь впереди! Если дежурная сестра меня здесь застукает, шуму не оберешься.
– Кто… кто вы? – пролепетал Робин.
Его губы шевелились с огромным трудом, будто он много лет не разговаривал. Он вспомнил рассказы о жертвах кораблекрушений, которые, оказавшись на необитаемом острове, теряли дар речи из-за отсутствия собеседников.
– Меня зовут Декстер, – представился белокурый юноша. – Я твой старший брат. У нас общая мать – Антония. Я знаком с Андрейсом и в детстве тоже воспитывался во дворце. Если хочешь убедиться в нашем родстве, задай мне любой вопрос.
Робин попробовал приподняться на локтях и в то же мгновение ощутил страшную слабость. От вен шли резиновые трубки, словно в него, как в быка, всадили бандерильи.
– Мы находимся в больнице, – прошептал Декстер. – Тебя привезли сюда исключительно для того, чтобы ты со мной встретился.
– Вы за мной приехали? – уточнил Робин, который пока ничего не понимал. – Отвезете меня домой?
Блондин грубо ткнул его в плечо.
– Нет же, недоумок! Я пленник, как и ты. Сижу здесь четыре года, а до этого еще четыре провел в другой психушке. Не будешь меня слушаться – тебя ждет та же судьба.
В нескольких словах Декстер обрисовал мальчику их незавидное положение. Робин слушал, не вполне уверенный, что окончательно проснулся, – голова словно была набита ватой.
– Я тоже не выдержал испытания. Когда меня выставили за порог, чтобы я продемонстрировал свое умение выкручиваться из любой ситуации, мне не повезло – схватили полицейские. Потом какое-то время я слонялся по тюрьмам и мне так и не удалось вернуться в замок. Постепенно я догадался, что полиция действует заодно с большевиками. Они решили вывести меня из игры, чтобы помешать Антонии отвоевать Южную Умбрию. Тогда мне пришло на ум притвориться безобидным сумасшедшим, что я и сделал в целях самосохранения. Если бы я протестовал, что-то доказывал, меня бы тут же пустили в расход – для них это раз плюнуть. Достаточно одного укола, и во сне ты спокойненько превращаешься в мертвеца. Но сейчас нет времени на долгие объяснения, я навещу тебя завтра ночью. Не вздумай показывать, что ты пришел в себя, работай под дурачка, делай вид, будто никого не узнаешь. Кстати, дорогуша, за тобой установлена слежка. Некая Сандра Ди Каччо: дама выдает себя за психолога. Будь начеку, она за тобой шпионит. Ничего ей не говори о нашей встрече. Я-то перед ней как следует развернулся – изобразил настоящего психа, чтобы выиграть время. Но с ней нужно быть осмотрительным – она себе на уме.
И прежде чем Робин успел вставить слово, юноша повернулся и шмыгнул в приоткрытую дверь палаты. Лежа в потемках, Робин попытался осмыслить поток неожиданно излившейся на него информации, но в конце концов заснул.
На следующее утро, как только нянечки закончили приводить в порядок лежачих больных, Декстер снова пробрался в палату Робина. На сей раз мальчик смог рассмотреть ночного гостя при дневном свете. Сходство между ними было поразительным, а значит, родство не подлежало сомнению. «Итак, он мой брат», – сказал себе Робин, затрудняясь определить, что он при этом чувствует. Ему вспомнился альбом в голубой обложке и фотографии двух мальчиков. Уильям и Декстер … Последний стоял перед ним, но где же Уильям? Не сдержавшись, он задал вопрос. Декстер, пожав плечами, ответил уклончиво.
– Наверняка с ним разделались, – проворчал он. – Уильям оказался еще менее ловким, чем мы. В таких условиях самое лучшее – не высовываться. Главное – убедить их, что ты не представляешь опасности. Милый покладистый дурачок, тихий и вежливый. Неплохо придумать себе безобидную манию, которая всех устроит. Стоит им убедиться, что ты не в себе, как тебя сразу оставляют в покое. Вот почему мне удалось выжить.
– Я побывал в замке, – вздохнул Робин, – но там никого не оказалось. Антония и Андрейс нас бросили.
– Дудки! – раздраженно возразил Декстер. – Они перебрались на новое место из соображений безопасности. Знаешь, сколько у них таких замков, похожих как две капли воды, по всей стране? Ты уверен, что живешь в одном, а на самом деле это уже другой. Антония и Андрейс ночью, пока ты спал, успели перевезти тебя в следующий. Все расписано, как по сценарию. Им приходилось проявлять бдительность.
Может быть, причиной было плохое самочувствие, но Робина не покидало странное ощущение, что в рассказах Декстера не всегда сходятся концы с концами и он постоянно не договаривает. С тех пор как мальчик наведался в замок вместе с агентами ФБР, у него словно что-то сломалось внутри. Робин был бы рад всей душой поверить словам Декстера, но лихорадочное возбуждение юноши, чересчур энергичная мимика, резкая жестикуляция не нравились ему и даже пугали. Временами Робину казалось… но он старался поскорее прогнать неприятные мысли.
– Подлечишься немного, – сказал юноша, снова ударив его по плечу, – и мы смоемся отсюда. У меня есть план.
– Но куда идти? – забеспокоился Робин. – Я не знаю, где скрываются родители, после того как они уехали с Серебряного озера.
Декстер откинул голову. На лице появилась кривая ухмылка, портившая его с девятилетнего возраста, которую так и не простила ему Антония.
– Не волнуйся, – захихикал он. – Я знаю, где они. И всегда знал.
– Тогда почему не убежал раньше?
– Сначала я был слишком мал и не знал, как взяться за дело. К тому же я думал, что Антония и Андрейс умерли, ведь от них не было никаких вестей. Твое присутствие здесь – доказательство, что они по-прежнему живы. Мы не должны упустить свой шанс. Я уже сказал: у меня есть план. И он обязательно сработает.
Несколько ночей подряд Декстер навещал Робина и приносил ему еду, чтобы тот набрался сил, поскольку впереди их ждало долгое путешествие.
– Но разве это возможно? – недоумевал Робин. – Страна огромная, я видел карты. Живя в замке, я и не предполагал, что существуют такие расстояния. Чтобы их преодолевать, нужно иметь средство передвижения… Идти некуда, нас обязательно поймают: детей, шатающихся по улицам, забирают в полицию.
– Не забивай голову ерундой, – останавливал его Декстер. – Я давно все рассчитал. У меня тоже есть карты, и я знаю, кому мы нанесем визит. Ты прав, не стоит маячить на дорогах, нужно где-нибудь затаиться и ждать. Месяц, два или больше, чтобы о нас забыли. Полиция перегружена работой, если дело неделю стоит на месте, его закрывают и больше к нему не возвращаются.
Юноша всем своим видом излучал уверенность, чего нельзя было сказать о его напарнике.
– Помни, – твердил Декстер, – ты – мой младший брат и обязан подчиняться.
Робин отводил взгляд. Что-то смущало его в поведении юноши. Конечно, он знал Антонию и Андрейса, тут любые подозрения были бы смешны. Неоднократно Робин ради забавы пытался подловить Декстера на деталях, однако тот ни разу не попался в ловушку. Но смутная тревога оставалась неизменной. Может быть, причиной был недостаток тепла в отношении к нему, Робину? Или обидная снисходительность, нежелание прислушаться к его мнению? Особенно настораживали пространные рассуждения о передающемся универсальном знании – веществе, которое изобрел Декстер.
– Будь спокоен, – говорил старший брат. – Я знаю, где мы остановимся. Год назад в больницу приезжал старикан по имени Фрицо Маццола. Он занимался реадаптацией подростков-наркоманов, то есть возвращением их к нормальной жизни. Маццола должен был перевоспитывать заблудших янки, приобщая их к прелестям фермерского труда, так что столь достойная деятельность субсидировалась правительством. Надеясь подстрелить кое-какую дичь на территории лечебницы, он вляпался в скверную историю – его чуть не обвинили в педофилии. Поймать с поличным старика не удалось, и он благополучно выкрутился. Однако я легко припру его к стенке: есть доказательства! Я заставлю Маццолу плясать под мою дудку. Когда мы отсюда выйдем, один звонок – и ему будет предъявлен счет по всем статьям. Он нас спрячет, никуда не денется!
Такой способ улаживать дела Робину не понравился, но на войне как на войне – выбирать не приходится. Однако, отдавая должное изобретательности своего компаньона, мальчик находил, что как принцу крови Декстеру недостает изящества и благородства. Причина скорее всего крылась в том, что юноша долгие годы провел в заточении, в оглупляющей обстановке психиатрической лечебницы. Да и особым интеллектом тот не отличался. На бытовом уровне, безусловно, Декстер был куда более осведомлен, чем Робин, но ему не хватало широты взглядов, он ничего или почти ничего не читал. Культура, к которой приобщала его в детстве Антония, не наложила отпечатка на личность Декстера либо вообще ее не затронула.
«Он гораздо взрослее, – пытался Робин найти философское объяснение этому феномену. – Ему почти вдвое больше лет, чем мне. Наверное, так бывает, когда человек стареет. Забывается все, чему тебя учили в детстве».
Декстер любил порассуждать об одном изобретении, называемом телевизор, которое стояло на почетном месте в холле корпуса в зарешеченной клетке. Оттуда он щедро черпал знания о жизни, которая шла своим чередом за оградой больницы. Именно волшебный ящик дал ему в руки все ключи, которые могли понадобиться на воле. Не покидая стен лечебницы, Декстер изучил обычаи и привычки людей, усвоил, какие действия нужно совершать в том или ином случае, что говорить и как вести себя в конкретных обстоятельствах.
– Притворившись, что смотрю фильмы вместе с другими придурками, – объяснял он Робину, – я на самом деле все брал на заметку, учился. Теперь я знаю, как нужно одеться, чтобы не отличаться от прохожих на улице, и тебе достаточно лишь следовать моему примеру.
Неукоснительно соблюдая инструкции старшего брата, Робин днем делал вид, что никак не может выйти из ступора. Он, правда, снова стал принимать пищу и ходить в туалет, но от бесед с Сандрой Ди Каччо упорно отказывался.
– Она опасна, – твердил ему Декстер, – ее подослали враги, чтобы за нами следить. Не смей ни о чем с ней говорить. Нас интересует лишь то, что у Сандры есть машина. Мне известен ее адрес – я подслушал, когда она давала его медсестре Роуз Сандерман. Автомобиль мы угоним, он понадобится, чтобы побыстрее выбраться за пределы штата. Главное – отъехать подальше от больницы: как только станет известно о побеге, полицейские будут нас искать в окрестностях, первым делом прочешут ближайший квартал. Добровольных помощников хватит – народ не любит сумасшедших. Бандитов выдают редко, потому что боятся, а отловить психа – всегда пожалуйста, и главное, никакого риска.
Ежедневно на Робина обрушивалась бурная лавина информации: смелые проекты и стратегические ходы сыпались из Декстера, как из рога изобилия. Не осмеливаясь критиковать планы старшего брата, Робин все-таки находил подобный энтузиазм чрезмерным. А чего стоила эта история с загадочным веществом – передающимся универсальным знанием, к которой Декстер постоянно возвращался! Робин, конечно, не был силен в науке, но «чудесное открытие» казалось ему, мягко говоря, сомнительным. Неужели брат его разыгрывает? Проверяет, насколько он легковерен?
– Ты умеешь управлять автомобилем? – спросил Робин однажды вечером. – Я наблюдал за шоферами, по-моему, это не так просто.
– Садовник научил меня водить, – ответил Декстер. – Он давал нам прокатиться на грузовичке по территории парка… не всем, разумеется, только избранным. Мне тоже посчастливилось. Специалисты считают, что вождение развивает логическое мышление. С тачкой нашей психологички я справлюсь, будь спокоен.
Ждать до бесконечности не имело смысла, и вскоре Декстер назначил день побега. Накануне он забрал из сарайчика, служившего прикрытием его секретной лаборатории, несколько бутылочек с таинственным эликсиром, которому решил посвятить свою жизнь. Заткнув их пробками, юноша сложил бутылочки в картонную коробку, где покоились вырезанные из бумаги человечки и с которой он никогда не расставался.
План был на редкость прост и во всем опирался на прекрасное знание Декстером некоторых интимных привычек медицинского персонала. Он мог с точностью до минуты сказать, когда ночная сестра покинет свой пост и отправится на верхний этаж в процедурную психоневрологического отделения на любовное свидание со студентом-практикантом. Известно было и другое: после невинных шалостей она обычно пила очень крепкий черный кофе, который держала в термосе в шкафу.
– Целую неделю я делал вид, что принимаю транквилизаторы, – признался он Робину, – а сам потихоньку их откладывал. Я высыплю таблетки в кофе этой шлюхе, пока она парит в облаках. Когда вернется, первая же чашка свалит ее с ног.
Перелезть через ограду тоже не представляло труда. Декстер знал место, где стоял бочонок с компостом, который мог исполнить роль лестницы.
– Охранник не отрывает глаз от переносного телевизора, – заметил юноша. – Его работа заключается в том, чтобы нажать кнопку и пропустить в ворота машину «скорой помощи». Чаще всего привозят психов, задержанных полицейскими при попытке самоубийства, теток, пожелавших спрыгнуть с крыши, и прочих идиотов.
Робин старался ничем не выдать себя, но ему было страшно. Несколько раз, когда Сандра Ди Каччо принималась гладить его по голове и ласково с ним разговаривать, он едва сдерживался, чтобы не разрыдаться и не признаться ей во всем. Его раздирали сомнения. Страшно сказать, но… Он уже не так страстно мечтал встретиться с Антонией, как прежде . Почему, он не знал. И ему было стыдно.
Хорошо бы посоветоваться с Сандрой Ди Каччо, узнать ее мнение: ведь психолог умеет заглядывать в душу людей. Этим она похожа на древнеегипетских толкователей снов, к которым народ стекался на рыночные площади, чтобы спросить совета. Возможно, она смогла бы ему помочь.
«Нет, – твердо решил он. – Такой поступок равнозначен предательству. Декстер – мой старший брат и наследник трона. Я обязан подчиниться».
Все прошло гладко, в полном соответствии с планом Декстера. Действительно, если пациент не лежал в палате для буйных, ему легко было уйти из больницы незамеченным. Обезвредив дежурную медсестру с помощью снотворного, Декстер и Робин спокойно покинули здание и пересекли парк. Самым напряженным этапом побега был выход за пределы больничной территории. В любую минуту из темноты могла вынырнуть полицейская машина и осветить их фарами в тот момент, когда они перелезали через ограду. К счастью, этого не произошло, и, оказавшись на другой стороне, на обочине дороги, беглецы сразу же спустились в кювет. Декстер, предварительно изучивший маршрут по карте, без колебаний устремился в сложный лабиринт каменистых тропинок, идущих вниз по склону холма. Где-то вдалеке раздался вой койота.
– Дороги здесь не патрулируются, – сказал Декстер, – можно расслабиться. В богатых кварталах психушки не строят. До города далековато. Нужно прошагать около часа, чтобы добраться до мотеля, где остановилась наша дамочка. Теперь понимаешь, зачем нужны колеса? Расстояния-то огромные – пешком далеко не уйдешь. Бежать тоже бесполезно, все равно будешь крутиться на одном месте.
Они шли молча. Робин старался не отставать от Декстера, чьи шаги были шире его собственных. Время от времени юноша останавливался и доставал карту, чтобы сориентироваться. Он был на удивление спокоен, словно нисколько не сомневался в успешном осуществлении своего плана. Казалось, ничто не могло вывести его из равновесия. Робин покорно тащился следом. Вокруг были низенькие, убогого вида домишки городской окраины, на улицах – ни души.
– Самое опасное, – заметил Декстер, – нарваться на местную шпану. Любой прохожий становится легкой добычей. Внутри машины чувствуешь себя в безопасности, как в броне. На железном коне ты неуязвим: чуть что – жмешь на акселератор, и от сволочи, которая тебе досаждает, остается мокрое место.
Робин уже начинал ощущать первые признаки усталости, как вдруг Декстер указал на светящуюся вывеску.
– Здесь, – проговорил он неожиданно изменившимся голосом. – Я вижу тачку Сандры Ди Каччо на стоянке перед бунгало. Начиная с этой минуты считай, что участвуешь в военной операции. Мы осторожно приблизимся к дому, и ты тихонько постучишь. Понятно? Когда она спросит, кто пришел, сразу ответишь: «Это Робин, я удрал из больницы, мне страшно…» – и толкнешь дверь, чтобы я вошел.
– Зачем? – недоуменно спросил Робин. – Разве нельзя просто взять машину и уехать? Для чего ее будить?
– Кретин! – зарычал Декстер. – Ни черта не смыслишь! Чтобы завести тачку, нужны ключи, а они в сумке Сандры. Вот зачем мне нужно туда войти. Сам останешься снаружи, если что – дашь знать.
– Ты ей сделаешь что-нибудь плохое?
– Нет, заставлю выпить снотворное, как ту сиделку. Она проспит до завтрашнего вечера, а мы тем временем смоемся.
От напряжения у Робина перехватило дыхание. Можно ли верить Декстеру? Уже несколько минут тот находился в состоянии странного возбуждения, с его лица не сходила кривая ухмылка, словно невидимый крючок подтягивал ему губу к правому уху.
Они прошли через площадку стоянки, пробираясь между машинами и стараясь не попасться на глаза сторожу, дремавшему возле входа. Сердце Робина гулко билось, теперь он почти не сомневался, что совершает недостойный поступок. Больше всего на свете он хотел бы сейчас этому помешать, не допустить того, что задумал Декстер. Но мог ли он его остановить? Тяжелая рука легла на плечо мальчика.
– Ты все понял? – раздался зловещий шепот. – Стучишь в дверь и начинаешь хныкать… Бабы обожают такие номера. Она моментально соскочит с кровати, будто у нее в заднице пружина…
Робин поморщился. Он не выносил вульгарного лексикона, которым часто пользовался старший брат. Давно нужно было ему намекнуть, чтобы он поработал над своими манерами. Декстеру следует взять себя в руки, если он не хочет получить выговор от Антонии. Уткнувшись носом в дверь бунгало, Робин робко постучал. Декстер стоял рядом, прижавшись к стене. Из его груди со свистом вырывалось дыхание. Коробку он положил на землю, чтобы освободить руки.
– Кто там? – послышался из-за двери голос Сандры Ди Каччо.
После того как Робин произнес магическую фразу, раздался звук отодвигаемой задвижки, и Декстер тут же ринулся вперед, грубым ударом отталкивая женщину от двери. Оказавшись в бунгало, он захлопнул замок, оставив Робина на пороге. У мальчика не было сил пошевельнуться. Изнутри доносились сдавленные стоны и ритмичный скрип матраса. Робин закрыл глаза и стиснул зубы. Что-то подсказывало ему, что нужно кричать, бежать в приемную, поднять тревогу… Но это было бы предательством, а предать он не мог. Декстер – наследный принц, и Робин обязан покориться, забыть о своих чувствах. Даже когда они оба предстанут перед Антонией, он должен будет смириться со своей новой ролью. Отныне он – второй, и ничто в мире больше не будет подчинено его желаниям. Ему придется привыкнуть к унижению.
Наконец появился Декстер, его лицо блестело от пота. В руке он держал дамскую сумочку.
– Ключи у меня, – задыхаясь, прошептал он. – Сматываемся!
– Ты… сделал ей что-нибудь плохое?
– Скажешь тоже! – уклончиво произнес Декстер. – Я дал Сандре то, в чем она нуждалась больше всего. У меня не было выбора: чтобы воспользоваться передающимся универсальным знанием, ей обязательно нужно забеременеть. Иначе ничего не получится.
Они быстро скользнули в машину. Пока Декстер, изрыгая проклятия, пытался сдвинуть ее с места, Робин не сводил глаз с двери бунгало. С третьей попытки юноше все-таки удалось завести двигатель и выехать со стоянки. Пулей промчавшись мимо главного здания мотеля и чуть не сбив щит, на котором крепилась вывеска, Декстер вывел автомобиль на проезжую часть и лишь тогда немного овладел управлением.
– Хорошее начало, – хвастливо заявил он. – Теперь главное – удалиться от города и подняться вверх по холму. Вот где настоящие джунгли! Машину припрячем в кустах – я знаю, что там есть кусты, – видел в детективном сериале по телевидению.
– Я уверен, что ты причинил ей зло, – неожиданно произнес Робин.