Страница:
в противнике, затухало, будто неясная пугающая сила искрила со дна глаз
Мельникова.
Один знакомый как-то сказал, что Егор - непредсказуемый, ненормальный,
типа сумасшедший, больной, не в себе. Тогда никто этого всерьез не услышал.
Все и так считали Егора странным. А то, что он способен одним взглядом
побеждать людей, приписывали его безбашенной отвязности в тот период жизни.
Тем более что скоро Егор перестал таким быть. В общем, бывал Егор разным,
двояким.
Когда экстремальные ситуации не повторяются, некоторые состояния
психики быстро забываешь и снова становишься вялым размороженным пельменем.
Естественно, Егор быстро забыл свое тогдашнее самочувствие. За
ненадобностью. Особенно после того, как появился Кот.
Но теперь, когда Мельников остался один и ему угрожала смертельная
опасность, он опять готов был распахнуть плащ перед ножом и сверлить
взглядом противника, не испытывая к нему ничего человеческого.
Он сформулировал рецепт пилюли победителя: "Когда тебе очень страшно,
нужно распахнуть плащ, сделать шаг вперед, посмотреть в глаза опасности и
предложить ей себя; тогда, если взгляд твой достаточно тверд, в тебе
проснется зверь, а голос окрепнет и в нем появится столько дерзости и
бесстрашия, что опасность подожмет хвост и жалобно заскулит, особенно если
ее зверек устал или мал".
Вспомнив все это и ощутив, что жуткий страх перед Оловянниковым,
наказанием и смертью улетучивается, а глаза наливаются радостной злобой,
Егор понял, что может хотя бы попытаться вступить в эту борьбу. Он
чувствовал: в нужный момент инстинкт не подведет, особенно если ему немного
помочь.
Итак, Егору открылось некое знание: только зверь может побеждать в этом
мире легко, без потерь. Некоторое время спустя он поймет, что это было
заблуждением и не сила его вела тогда, а слабость. Не зверь побеждает в
конце. Но тогда он должен был победить. Как в книге о последних временах -
там зверя тоже выпустили ненадолго перед окончательной гибелью.
Прежде всего Егор убил хакера Васю. То есть не убил физически, а
подставил - после того как Вася справился с простеньким вирусом, Мельников
влез через его домашний комп в сервер Интерпола и прогулялся там не
торопясь, как следует наследил, а напоследок украл какой-то жутко
засекреченный файл.
В тот же день Васю арестовали. Конечно, Оловянников вызволил его, но не
сразу, а Егор получил преимущество: противник растерян, деморализован и
готов к погрузочно-загрузочным работам.
Вдобавок Мельников написал зверский локальный вирус "Miaаu" и
направленно ракурочил им не только программку, но и "железо" всех
оловянниковских машин. Теперь можно было приступать к личному общению.
Встреча Мельникова и Оловянникова состоялась в мае вблизи Серебряного
бора на роскошной трехпалубной яхте. Егор Федорович был любезен и вдумчив,
Оловянников - официален и решительно строг. К концу разговора ни от того ни
от другого настроя не осталось следа.
Почему Оловянников принял предложение Мельникова приехать и поговорить,
он и сам не до конца понимал. Несмотря на успешную компьютерную атаку,
Мельников не мог не осознавать, что Оловянников сильнее, потому что на его
стороне закон и прочие комплектующие государственной махины.
Разумеется, Оловянников понимал, что его собираются подкупить.
Естественно, он был уверен в своей стойкости и внутренне посмеивался,
представляя себе, как погаснут победные огоньки в глазах преступника, когда
тот услышит категоричный отказ. Оловянников отлично понимал, что убивать его
не станут - слишком заметная фигура. А если и убьют... ну что ж, он покроет
свое имя золотом славы посмертно. Погибнуть Оловянников не боялся. Может,
даже наоборот.
Возможно, полковник был заинтригован. Он впервые столкнулся с такой
виртуальной мощью. Может быть, что-то еще влекло его познакомиться с
Мельниковым, в этом нелегко разобраться, да и бог с ними, с мотивами, -
поехал, и все. Предположим, лицо Мельникова на мониторе ви-фона ему
понравилось, поди теперь разбери.
Мельников прислал за полковником в условленное место "Роллс-ваген" с
темными стеклами и парой качков. Оловянников сел сзади, пристроил поудобней
протез и расслабился. Он вез с собой в старенькой папке из крокодиловой кожи
несколько документов, используя которые можно было легко получить санкцию
прокурора на обыск, арест, проверку всех счетов и дел Королева и Мельникова.
Естественно, в папке лежали копии - оригиналы хранились гораздо надежнее.
Выйдя из машины, Оловянников прошел вслед за мельниковскими людьми к
небольшому причалу. То, что он увидел, ошеломило его. У причала стояла
фантастической красоты моторная яхта экстра-класса с тонированным ветровым
стеклом рулевой рубки, лазерным ориентатором, спасательным
катером-батискафом, вертолетной площадкой на корме, изящными якорями, а
главное - с подвижными солнечными батареями, которые, как крылья насекомых,
двигались, улавливая даже малейший намек на солнечный свет. Но самое
поразительное не это - на борту яхты крупными буквами было выведено слово
"Эльза"...
...Оловянников думал, что больше всего на свете любит парусные яхты,
что яхты моторные (в том числе и на солнечных батареях) - удел лентяев и
снобов. В тот момент, когда он увидел белоснежное чудо кораблестроения, эту
чистейшего снега стрелу, устремленную куда-то в сказочные края, он перестал
быть яхтсменом, ему захотелось стать лентяем и снобом.
Впрочем, как человек военный и волевой он быстро сделал себе душевный
аборт, беспощадно вытравил зревший плод искушения и ступил сперва на трап, а
затем и на палубу. Через полминуты Оловянников был уже в носовой части яхты.
- А вы ловко ориентируетесь на своей будущей шхуне, дорогой Сильвер, -
насмешливо встретил его Мельников, который выглядел несколько глуповато в
темно-синем, под горло, мундире с золотыми погонами и пуговицами, в белых
брюках и белой мягкой фуражке с кокардой в виде отлично откормленного кота
неопределенной породы. Наряд дополняли белые обтягивающие перчатки и кортик
с костяной рукоятью, который без видимых приспособлений держался на правом
боку капитана, чуть ниже, чем положено нормальному кортику.
- К чему этот маскарад, господин Мельников? - презрительно скривился
гость, пропуская мимо ушей искусительные слова и интонацию капитана. - Шхуна
хороша, нет слов. Но не думаете ли вы, что так легко купить Оловянникова? У
меня нет и не было такой яхты, поэтому - если и не будет - я ничего не
теряю. Подумайте об этом. И впредь называйте меня полковником.
- Как скажете, генерал! - бодро отозвался Егор и, сняв с головы
фуражку, ловким жестом швырнул ее за борт. - Не хотите ли выпить?
- Виски.
- И, разумеется, никакой содовой.
- Разумеется. И никакого яда.
- Полноте! Вы мой гость! - картинно обиделся капитан. - Присядем? В
ногах правды нет.
- Так кажется, когда их две. Кстати, правды нет и выше.
- Да вы философ-сатирик, батенька.
- Я вам не батенька, молодой человек. И нельзя ли поближе к делам?
Они сели в плетеные кресла у невысокого стеклянного столика; прямо
перед ними за голубоватым зеркалом вод простиралась кудрявая зелень бора и
белые высотные дома - торчащие из травы грибы-дождевики; чуть в стороне
алели паруса старого жилого комплекса, похожего на дворцы из сновидений
Лавкрафта или Муркока. Оловянникову показалось, что вот-вот из-за извива
реки появится эбеновая галера под багровым парусом, с молчаливыми бледными
гребцами в лиловых плащах и направится мимо мраморных ротонд набережной и
причудливых поднебесных домов прямо к нему.
Воздух был ароматен и чист, пахло сиренью и медом, пели пичужки,
вдалеке смеялись дети и играла совсем летняя, просторная музыка.
- Охотно, полковник, охотно. К делам так к делам. Итак, вы
заинтересовались моими экзерсисами и напустили на меня пацана. Я его
угробил. Надеюсь, не навсегда. Потом я немного расстроился и решил
расстроить вас. А еще потом, уже позже, я вдруг подумал: а не стоит ли нам
подружиться с полковником? И вот вы здесь.
- Банальный заход, юноша. Так пытались действовать многие.
- Но не многие знали то, что знаю я.
- И что же вы знаете?
- Одну сказку.
- Только одну? Видимо, у вас было несчастное детство.
- Зато у меня счастливая юность, а с помощью знания этой сказки будет
еще волшебная зрелость и завидная старость. Впрочем, как и у вас.
- Моя старость - это мое личное дело.
- Бесспорно. Но это зависит также от того, сколько человек, кроме меня,
получит возможность насладиться сказкой, о которой я упомянул. И кто именно
ей насладится. Тогда ваша старость, а возможно, и кончина уже не будут
вопросом исключительно вашего личного дела и вряд ли все пройдет гладко.
- Послушайте, как вам не надоело играть в эти бирюльки? Я-то думал, вы
меня покупать будете, а вы затеяли меня шантажировать. Что ж, любопытно
будет послушать.
- Чтовы-чтовы, полковник. Я только хочу рассказать вам сказку, а уж вы
сами решайте, как назвать мой порыв в вашу сторону: шантажем или искренним
участием. Вы готовы послушать?
- Да я уж вам сказал.
- И отлично. Итак. Жил-был один солдатик в большом славном городе.
Немало испытаний выпало на его долю. Воевал он вдали от дома, ранило его
серьезно, и отправился бедолага в отставку. Не то чтобы его сунули в
картонную коробку и обложили ватой, нет. Ему дали возможность шагать по
коридорам и лестницам вверх, ласково называли долговязым Джоном и несколько
фамильярно похлопывали по обрубку ноги. Солдат же был счастлив и
благополучен. К тому же он был весьма честный солдат. Постепенно от него
стало многое зависеть, но он этим не пользовался, не позволял себе брать
вознаграждение с подопечных, а потому имел право никому не давать
послаблений. Он следил за неукоснительным соблюдением закона об
информационной безопасности. Казалось бы, солдат этот - свят. А святость,
как известно, мешает темной части нашего мира. И подвергся солдатик
серьезному искушению. Он полюбил балерину - маленькую, тонкую балерину из
сказки. И она полюбила его, сурового и неэталонного.
Но жил в том городе злобный тролль, сущий дьявол. Он тоже влюбился в
балерину, темной, неправедной страстью, и однажды предложил ей свое
недостаточно доброе сердце и нечистую руку.
Однако крохотуля ему отказала. Тролль пришел в бешенство и решил при
случае отомстить, а пока занимался своими черными делами. Солдатик наш, не
зная о страсти тролля, всерьез помешал его мерзким делам, неся свою честную
службу.
Очень расстроился тролль, разозлился. Особенно когда узнал о любви
солдата и балерины. Понял злодей, что пришло время мстить и поджег дом
солдата, когда храбрый воин спал после службы. Но балерина неожиданно
вернулась из далекого путешествия и спасла своего возлюбленного, а сама,
поскольку была крайне хрупкой, сгинула в пламени.
Долго горевал наш солдат, а потом узнал, кто виноват, и сердце его
загорелось местью. Он тщательно подготовился, все рассчитал и убил злобного
тролля. Насмерть.
Все подумали, что тролль помер от собственного злого сердца, и никто не
заподозрил солдата.
Тот погоревал и успокоился. Почти. Завел другую жену. Потом, правда,
развелся - все она казалась недостойной памяти его балерины.
Солдат тот живет и поныне в большом славном городе, дослужился до
полковника, мечтает о генеральских погонах перед уходом в отставку. Но для
этого ему нужно совершить что-нибудь выдающееся. Желательно - героическое.
Однажды он подумал, что такой шанс у него появился. И это действительно было
бы так, если бы не одно досадное обстоятельство. Сейчас слушайте внимательно
- это крайне существенно.
Одно время тролль обстряпывал кое-какие дела с одним людоедом. Людоед
троллю не доверял и тайно расставил в его логове волшебные кристаллы,
которые запоминали все, что происходило в пещерах злодея. На одном из таких
кристаллов сохранилась чудная картина, где солдат тщательно готовит свое
гневное и для него бесспорно справедливое преступление.
И теперь всякий желающий, который имеет волшебное блюдечко с чудесным
яблочком, может просмотреть, как все происходило. Как обернулся солдатик
пчелкой, притаился в логове тролля, а когда тот уснул от подсыпанного в
кубок зелья, легонько ужалил его и улетел.
Если полковник желает, он может насладиться этим незабываемым зрелищем,
поскольку здесь, на судне, имеется волшебное блюдечко с яблочком. Как
кристалл сохранился и солдатик о нем не узнал? Думается, людоед понял мотивы
солдата и решил его не сдавать. А то по законам того королевства солдату
пришлось бы несладко.
Пользоваться картиной из кристалла людоед не хотел - что с воина взять.
А вот придержать это дело на всякий случай... мало ли... вдруг солдат решит
пойти на людоеда войной, тогда можно и воспользоваться случайным
приобретением. Не желаете ли сами взглянуть, мой полковник?
- Это скучная сказка. И лживая. Вам далеко до Ганса Андерсена.
- А это не я сочинил. Я скромный рассказчик. Причем, повторяю, я могу
не только рассказывать, но и показывать эту пленочку из архива мсье
Карабана. И не только вам. О презумпции невиновности и сроке давности можете
и не думать. Вы прекрасно понимаете, что вам это не светит. Ну так как?
Поковыляли смотреть?
- Ах ты... ссссукин сын!!..
Оловянников попытался подняться, но не смог сделать это ловко, протез
под ним подвернулся, и полковник упал на палубу, раскинув руки в стороны, -
у него даже не сработал инстинкт защиты лица.
Мельников бросился ему помогать, поднял, посадил в кресло и налил в
стакан минеральной воды. Потом подобрал папку из крокодиловой кожи и положил
на стол перед Оловянниковым. Тот, стесняясь своего нелепого падения,
крупными глотками, задыхаясь, выпил воду и грузно осел в кресле. Лицо его
обрюзгло, глаза наполнились слезами и покраснели; Оловянников, щурясь,
смотрел вдаль и старался дышать как можно ровнее.
- Простите, полковник. Меня вынудила к этому необходимость защиты. Это
государство недостойно того, чтобы служить ему так верно, как это делали вы.
Разумеется, я не стану вас уничтожать. Более того, сделаю так, что вы уйдете
в отставку генералом. Я понимаю, вам это не так уж нужно, но я прошу вас, не
трогайте Королева. Очень скоро наше киберпиратство закончится. Мы оба уже
склоняемся к этому. А брюхатые полумертвые твари в правительстве не
обеднеют. То, чем мы занимаемся, - добыча информации и грамотное ее
использование. Поверьте мне - бездарный бизнесмен не смог бы воспользоваться
этими сведениями. Тупое хакерство, когда цель - украсть много денег, меня
никогда не интересовало. Собственно, никакое не интересовало. А занялся я
этим, потому что... впрочем, это долго объяснять... Поверьте, мне самому
противно то, чем я занимаюсь... Я такой же раб обстоятельств, как и вы.
Когда вам нужно было отомстить за свою женщину, вы не думали о законе. Я
тоже делал это ради женщины. Теперь это не нужно, но есть еще Королев. Он
был моим орудием, и бросить его я не могу. Обещаю: совсем скоро мы
перестанем... Оставьте нас в покое, и я уничтожу диск, который существует в
единственном экземпляре. Даю вам слово. А потом, у меня свадьба скоро...
Придете?
Оловянников с усилием поднял тяжелую седую голову и внимательно
посмотрел из-под мешковатых век прямо в глаза говорящему.
В "Мальчике" было людно и дымно. Егор уже успел позвонить невесте и
сослаться на деловые дела, выпить полбутылки текилы и расквасить табло
какому-то маргинальному поэту, который лез к нему со своими творениями.
Возможно, вирши и правда звучали могуче, но Мельникову было совсем не до
них. Телохранители пытались было помочь Егору, но он их отправил играть в
бильярд - хотел разобраться один. И разобрался. Потом, правда, пожалел пиита
и подружился с ним, предложив выдавить вместе еще два-три кактуса.
О чем-то своем завывал поэт расквашенными губами, а Мельников слушал
вполуха и думал об Оловянникове. Тяжело пришлось старику. Много лет он
считал, что сделал справедливое дело, и подтверждение тому - отсутствие
всяких зацепок для того, чтобы его, убийцу, прижать, а тут на тебе:
появляется какой-то мальчишка и помахивает диском, где записано все, что он
совершил, вся картина убийства. И его судьба находится в руках человека,
которого полковник хотел использовать для триумфального ухода в отставку.
Оловянникову было стыдно, Егор это видел.
Они посидели еще немного на открытом воздухе, а потом перебрались в
салон - солнце село, и на воде стало прохладно. Допив одну бутылку виски,
они открыли вторую. Оловянников говорил. Он рассказал Егору всю свою жизнь и
впервые почувствовал, что нашел собеседника, который интересуется не только
собой. Оловянников не был уверен, что правильно прожил жизнь. И теперь ему
было плевать на карьеру. Он попросил у Егора совета. А тот почему-то, сам не
поняв почему, предложил ему съездить в храм к тому батюшке, который отпевал
Мельника.
В конце концов Егор сломал диск с компроматом и выбросил в иллюминатор
обломки, а Оловянников разорвал бумаги из крокодиловой папки и пообещал
уничтожить оригиналы. Оловянников впервые произнес вслух то, что много лет
его тяготило. Егор избавился от смертельной опасности. Полковнику стало
легче, Мельникову - невыносимо. Несмотря на человеческое окончание дела,
начал он его, как зверь. И, проделывая все это, Егор чувствовал поблизости
Кота...
Егору было стыдно. Не столько за суть дела, сколько за частности:
клоунаду с мундиром и фуражкой, откровенную фамильярность, цинизм - все это
было в стиле Кота.
Но если за детали Егору было только неловко, то за другое он себя
ненавидел: на том диске не то что не было хорошо видно лицо Оловянникова,
совершающего свое первое и последнее в жизни преступление, на ней никакого
Оловянникова не было вообще. Это была обычная микропластинка с черно-белой
записью офисной камеры слежения.
Много информации сумел добыть Мельников по этому делу, покопавшись в
архивах Маркиза и прочих местах, но главного у него не было - доказательств.
И тогда перед встречей с полковником Егор одолжил пластинку у начальника
департамента безопасности компьютерной фирмы "МарКом".
Когда все закончилось, когда Егор протрезвел, отошел от похмелья, смог
выдохнуть свободно и чуть-чуть улеглась боль первого зверства с корыстной
целью, вернулся Кот, дня через два после встречи с полковником. Какой-то он
был потрепанный, уставший и грустный. Егор напрягся: таким Кот никогда еще
не был, таким был скорее сам Егор до всей этой кутерьмы.
Разговоры не клеились. Потом Егору все-таки удалось вытянуть из Кота
несколько фраз. Кот сказал, что стал чаще думать о смерти. О смерти вообще.
И теперь он ее немного боялся.
- Хочешь, сказку расскажу?
- Издеваешься...
- Почему?
- Да так. Ладно, рассказывай. Надеюсь, это в противовес. А то слишком
много сказок последнее время. И все в одном направлении. Ты, кстати,
какой-то смурной.
- Не обращай внимания - пройдет. Ну слушай. Жил-был один домашний кот.
Был он послушный и не привередливый: голоса почти не подавал, ел что дадут.
Кот родился осенью и никогда не видел весны, поэтому, когда она пришла,
он ее не узнал, хоть и понял, что это что-то особенное.
Как-то сидел он на кухне перед высоким стеклом балконной двери и
смотрел в ярко-голубое небо. Это все равно что для вас таинственные миры
виртуальной реальности за стеклом монитора. Кот чувствовал там какую-то
неведомую жизнь, которая его влекла.
И вот однажды он увидел Ее. Она танцевала на узких перилах балкона и
грациозно вертела головкой. Она была удивительно красива в своем белоснежном
оперении. Она была самой красивой. Кот понял это сразу, как только увидел
ее.
С тех пор каждое утро, наскоро перекусив, он садился перед стеклом и
ждал. Птичка прилетала почти каждый день. Иногда одна, иногда с компанией
таких же веселых друзей. Их присутствие не мешало - главное, что он видел
ее. А Птичка его не видела - для нее стекло было непрозрачным, в нем
отражалось небо, она сама и ее друзья, это было всего лишь зеркальное
продолжение мира. Потому что прилетала она туда только
в солнечные дни. И Птичка никогда не задумывалась
о том, что за этим зеркалом есть какой-то другой мир, что там живут
существа, которые и выносят на балкон божественно вкусные крошки, что там
есть еще и он, кот, который осторожно наблюдает за ее безалаберной жизнью.
Прошло лето. Погода испортилась. Птичка прилетала теперь на балкон все
реже и реже. И вид у нее был вовсе не такой беззаботный, как раньше. Кот
чувствовал, что скоро все изменится и, возможно, он больше никогда ее не
увидит. Ему было грустно.
Однажды он увидел, что балконная дверь не заперта. Наверное, это был
один из последних теплых дней. Забыв об осторожности, Кот вышел на балкон.
Увидев его, Птичка испугалась, на миг замерла, а потом быстро упорхнула в
высокое небо. Тогда Кот решил догнать ее и объяснить, что не хотел ее
напугать и вообще никогда в жизни не смог бы причинить ей вреда. Он
оттолкнулся мягкими подушечками от нагретых солнцем перил. Воздух был еще
теплый и казался упругим, как желатин...
Кот замолчал.
- А дальше?
- Да ладно. Не знаешь, что ли? И вообще... как ты смог так долго
слушать эту сопливую чушь? Все, хватит. Чего-то меня сегодня совсем
развезло. Мелодрама - не мой жанр. Давай лучше вернемся к делам.
- Что с тобой происходит?..
- Устал я, отдохнуть пора.
- Отдохнуть?..
- И потом, ты сам неплохо справился с этим Оловянниковым и прочими.
Правда, ты слишком щедр. Какую яхту отхватил наш солдатик!.. Не соглашался,
небось? Чистоплюй!.. А не надо было шприцами тыкать куда попало. Нет, ты
молодец, Егорище. Видишь, все думали, что ты вхолостую жизнь крутишь, а у
тебя просто пружина была сжата туго, до основания. Теперь расправляется. То
ли еще будет. Думаю, ты сможешь уничтожить любого, кто тебе помешает.
Даже... Впрочем, она тебе вряд ли мешает. Хотя... неразделенное чувство... В
тебе ведь еще гуляет бес мести?.. В конце концов, я не виноват, что она тебя
отвергла, я тебя предупреждал: не спеши. Ты меня не послушал. А теперь -
конечно... Так не доставайся же ты никому...
- Да ты что?.. Что ты несешь?
- Несу что знаю. Думаешь, мне неизвестны твои мысли? Ты смирился бы,
Егор, а?.. Тут уж вряд ли что-нибудь...
- Слушай, да что с тобой? Я о Принцессе уже и думать забыл. Какая
месть?.. У меня и с папашкой ее забот хватает. И потом, я скоро женюсь,
невеста у меня... симпатичная... Все, проехали.
- М-да... Невеста... Кому ты врешь, Егор? Себя не обманешь... Раньше ты
со мной пооткровеннее был. Ну, собственно, ясно - я был тебе нужен.
- Да что же это такое? Я тебя не узнаю, и мне не нравится твое
настроение. Скис ты как-то.
- Ха!.. С этого все началось, если помнишь. Только тогда это говорил я.
Помнишь? Ладно, все, тебе собираться пора. Зверюга.
- Куда это?
- В Лондон. Только смотри там, особо не зверствуй. Научил на свою
голову. Впрочем, для банального маньяка ты слишком талантлив.
- Что ты несешь? С чего ты взял, что я куда-то поеду? У меня подготовка
к свадьбе, ресторан, гости...
- Гости?.. Смешно. Ну да ладно, играть так играть. Откуда я знаю,
говоришь? А интуиция. То есть умный я очень. Сечешь? Ну и еще кое-что...
Вот, пожалуйста! Я же сказал... Не хочешь ли, дружище, взять во-о-он ту
ви-фонную трубку?.. Наверняка Его Величество на проводе - Большой Добрый
Папик.
Лондон - город влажный, как первые месяцы любви. Поэтому первое, что
сделал Егор, ступив на славную землю Льюиса Кэрролла, - приобрел большой
автоматический зонт. Королев купил себе коробку ирландских презервативов (на
всякий случай) и большой флакон настоящего английского одеколона.
Что касается эфемерного, наш магнат предпочитал всем новомодным запахам
старый добрый "Виндзорский лес" (так он его сам называл) - в восемнадцатом
веке одеколон этот сочинили специально по заказу одного британского короля,
и сие обстоятельство нравилось Королеву не меньше, чем сам аромат.
В Москве любимый парфюм было не найти, поэтому первое, что обычно делал
Королев, прилетая в Соединенное Королевство, - покупал большой новый флакон
и тут же обильно орошал себя неповторимым продуктом под обалдевшими взорами
внешне сдержанных англичан.
Россель ничего не купил. Прямо из аэропорта он уехал в город один, ему
не терпелось потрогать руками новое дорогое оружие: Королев выделил Феликсу
деньги и взял его с собой в Лондон - приобрести несколько старинных сабель,
рапир, шпаг и мечей для коллекции. При фехтовальном зале Королева был
небольшой музей старинного оружия и экипировки. На этот музейчик Королев
денег не жалел.
Появлению эксцентричной парочки бизнесменов и учителя фехтования в
древней столице Королевства предшествовали некоторые события в далекой
Московии.
Узнаем. Но сперва - небольшое отступление. Марк Карабан любил
посудачить насчет морских свинок, всегда много о них говорил и, похоже, все
на свете мог сравнить с жизнью этих прикольных зверушек. Как-то он
рассказал, что его Пигги чувствует запах травы, которую ей несут, еще до
того, как эта трава появилась в квартире. Нетерпеливый зверек начинает
пищать, суетиться, произносить этакое утробное бульканье, как-то по-особому
Мельникова.
Один знакомый как-то сказал, что Егор - непредсказуемый, ненормальный,
типа сумасшедший, больной, не в себе. Тогда никто этого всерьез не услышал.
Все и так считали Егора странным. А то, что он способен одним взглядом
побеждать людей, приписывали его безбашенной отвязности в тот период жизни.
Тем более что скоро Егор перестал таким быть. В общем, бывал Егор разным,
двояким.
Когда экстремальные ситуации не повторяются, некоторые состояния
психики быстро забываешь и снова становишься вялым размороженным пельменем.
Естественно, Егор быстро забыл свое тогдашнее самочувствие. За
ненадобностью. Особенно после того, как появился Кот.
Но теперь, когда Мельников остался один и ему угрожала смертельная
опасность, он опять готов был распахнуть плащ перед ножом и сверлить
взглядом противника, не испытывая к нему ничего человеческого.
Он сформулировал рецепт пилюли победителя: "Когда тебе очень страшно,
нужно распахнуть плащ, сделать шаг вперед, посмотреть в глаза опасности и
предложить ей себя; тогда, если взгляд твой достаточно тверд, в тебе
проснется зверь, а голос окрепнет и в нем появится столько дерзости и
бесстрашия, что опасность подожмет хвост и жалобно заскулит, особенно если
ее зверек устал или мал".
Вспомнив все это и ощутив, что жуткий страх перед Оловянниковым,
наказанием и смертью улетучивается, а глаза наливаются радостной злобой,
Егор понял, что может хотя бы попытаться вступить в эту борьбу. Он
чувствовал: в нужный момент инстинкт не подведет, особенно если ему немного
помочь.
Итак, Егору открылось некое знание: только зверь может побеждать в этом
мире легко, без потерь. Некоторое время спустя он поймет, что это было
заблуждением и не сила его вела тогда, а слабость. Не зверь побеждает в
конце. Но тогда он должен был победить. Как в книге о последних временах -
там зверя тоже выпустили ненадолго перед окончательной гибелью.
Прежде всего Егор убил хакера Васю. То есть не убил физически, а
подставил - после того как Вася справился с простеньким вирусом, Мельников
влез через его домашний комп в сервер Интерпола и прогулялся там не
торопясь, как следует наследил, а напоследок украл какой-то жутко
засекреченный файл.
В тот же день Васю арестовали. Конечно, Оловянников вызволил его, но не
сразу, а Егор получил преимущество: противник растерян, деморализован и
готов к погрузочно-загрузочным работам.
Вдобавок Мельников написал зверский локальный вирус "Miaаu" и
направленно ракурочил им не только программку, но и "железо" всех
оловянниковских машин. Теперь можно было приступать к личному общению.
Встреча Мельникова и Оловянникова состоялась в мае вблизи Серебряного
бора на роскошной трехпалубной яхте. Егор Федорович был любезен и вдумчив,
Оловянников - официален и решительно строг. К концу разговора ни от того ни
от другого настроя не осталось следа.
Почему Оловянников принял предложение Мельникова приехать и поговорить,
он и сам не до конца понимал. Несмотря на успешную компьютерную атаку,
Мельников не мог не осознавать, что Оловянников сильнее, потому что на его
стороне закон и прочие комплектующие государственной махины.
Разумеется, Оловянников понимал, что его собираются подкупить.
Естественно, он был уверен в своей стойкости и внутренне посмеивался,
представляя себе, как погаснут победные огоньки в глазах преступника, когда
тот услышит категоричный отказ. Оловянников отлично понимал, что убивать его
не станут - слишком заметная фигура. А если и убьют... ну что ж, он покроет
свое имя золотом славы посмертно. Погибнуть Оловянников не боялся. Может,
даже наоборот.
Возможно, полковник был заинтригован. Он впервые столкнулся с такой
виртуальной мощью. Может быть, что-то еще влекло его познакомиться с
Мельниковым, в этом нелегко разобраться, да и бог с ними, с мотивами, -
поехал, и все. Предположим, лицо Мельникова на мониторе ви-фона ему
понравилось, поди теперь разбери.
Мельников прислал за полковником в условленное место "Роллс-ваген" с
темными стеклами и парой качков. Оловянников сел сзади, пристроил поудобней
протез и расслабился. Он вез с собой в старенькой папке из крокодиловой кожи
несколько документов, используя которые можно было легко получить санкцию
прокурора на обыск, арест, проверку всех счетов и дел Королева и Мельникова.
Естественно, в папке лежали копии - оригиналы хранились гораздо надежнее.
Выйдя из машины, Оловянников прошел вслед за мельниковскими людьми к
небольшому причалу. То, что он увидел, ошеломило его. У причала стояла
фантастической красоты моторная яхта экстра-класса с тонированным ветровым
стеклом рулевой рубки, лазерным ориентатором, спасательным
катером-батискафом, вертолетной площадкой на корме, изящными якорями, а
главное - с подвижными солнечными батареями, которые, как крылья насекомых,
двигались, улавливая даже малейший намек на солнечный свет. Но самое
поразительное не это - на борту яхты крупными буквами было выведено слово
"Эльза"...
...Оловянников думал, что больше всего на свете любит парусные яхты,
что яхты моторные (в том числе и на солнечных батареях) - удел лентяев и
снобов. В тот момент, когда он увидел белоснежное чудо кораблестроения, эту
чистейшего снега стрелу, устремленную куда-то в сказочные края, он перестал
быть яхтсменом, ему захотелось стать лентяем и снобом.
Впрочем, как человек военный и волевой он быстро сделал себе душевный
аборт, беспощадно вытравил зревший плод искушения и ступил сперва на трап, а
затем и на палубу. Через полминуты Оловянников был уже в носовой части яхты.
- А вы ловко ориентируетесь на своей будущей шхуне, дорогой Сильвер, -
насмешливо встретил его Мельников, который выглядел несколько глуповато в
темно-синем, под горло, мундире с золотыми погонами и пуговицами, в белых
брюках и белой мягкой фуражке с кокардой в виде отлично откормленного кота
неопределенной породы. Наряд дополняли белые обтягивающие перчатки и кортик
с костяной рукоятью, который без видимых приспособлений держался на правом
боку капитана, чуть ниже, чем положено нормальному кортику.
- К чему этот маскарад, господин Мельников? - презрительно скривился
гость, пропуская мимо ушей искусительные слова и интонацию капитана. - Шхуна
хороша, нет слов. Но не думаете ли вы, что так легко купить Оловянникова? У
меня нет и не было такой яхты, поэтому - если и не будет - я ничего не
теряю. Подумайте об этом. И впредь называйте меня полковником.
- Как скажете, генерал! - бодро отозвался Егор и, сняв с головы
фуражку, ловким жестом швырнул ее за борт. - Не хотите ли выпить?
- Виски.
- И, разумеется, никакой содовой.
- Разумеется. И никакого яда.
- Полноте! Вы мой гость! - картинно обиделся капитан. - Присядем? В
ногах правды нет.
- Так кажется, когда их две. Кстати, правды нет и выше.
- Да вы философ-сатирик, батенька.
- Я вам не батенька, молодой человек. И нельзя ли поближе к делам?
Они сели в плетеные кресла у невысокого стеклянного столика; прямо
перед ними за голубоватым зеркалом вод простиралась кудрявая зелень бора и
белые высотные дома - торчащие из травы грибы-дождевики; чуть в стороне
алели паруса старого жилого комплекса, похожего на дворцы из сновидений
Лавкрафта или Муркока. Оловянникову показалось, что вот-вот из-за извива
реки появится эбеновая галера под багровым парусом, с молчаливыми бледными
гребцами в лиловых плащах и направится мимо мраморных ротонд набережной и
причудливых поднебесных домов прямо к нему.
Воздух был ароматен и чист, пахло сиренью и медом, пели пичужки,
вдалеке смеялись дети и играла совсем летняя, просторная музыка.
- Охотно, полковник, охотно. К делам так к делам. Итак, вы
заинтересовались моими экзерсисами и напустили на меня пацана. Я его
угробил. Надеюсь, не навсегда. Потом я немного расстроился и решил
расстроить вас. А еще потом, уже позже, я вдруг подумал: а не стоит ли нам
подружиться с полковником? И вот вы здесь.
- Банальный заход, юноша. Так пытались действовать многие.
- Но не многие знали то, что знаю я.
- И что же вы знаете?
- Одну сказку.
- Только одну? Видимо, у вас было несчастное детство.
- Зато у меня счастливая юность, а с помощью знания этой сказки будет
еще волшебная зрелость и завидная старость. Впрочем, как и у вас.
- Моя старость - это мое личное дело.
- Бесспорно. Но это зависит также от того, сколько человек, кроме меня,
получит возможность насладиться сказкой, о которой я упомянул. И кто именно
ей насладится. Тогда ваша старость, а возможно, и кончина уже не будут
вопросом исключительно вашего личного дела и вряд ли все пройдет гладко.
- Послушайте, как вам не надоело играть в эти бирюльки? Я-то думал, вы
меня покупать будете, а вы затеяли меня шантажировать. Что ж, любопытно
будет послушать.
- Чтовы-чтовы, полковник. Я только хочу рассказать вам сказку, а уж вы
сами решайте, как назвать мой порыв в вашу сторону: шантажем или искренним
участием. Вы готовы послушать?
- Да я уж вам сказал.
- И отлично. Итак. Жил-был один солдатик в большом славном городе.
Немало испытаний выпало на его долю. Воевал он вдали от дома, ранило его
серьезно, и отправился бедолага в отставку. Не то чтобы его сунули в
картонную коробку и обложили ватой, нет. Ему дали возможность шагать по
коридорам и лестницам вверх, ласково называли долговязым Джоном и несколько
фамильярно похлопывали по обрубку ноги. Солдат же был счастлив и
благополучен. К тому же он был весьма честный солдат. Постепенно от него
стало многое зависеть, но он этим не пользовался, не позволял себе брать
вознаграждение с подопечных, а потому имел право никому не давать
послаблений. Он следил за неукоснительным соблюдением закона об
информационной безопасности. Казалось бы, солдат этот - свят. А святость,
как известно, мешает темной части нашего мира. И подвергся солдатик
серьезному искушению. Он полюбил балерину - маленькую, тонкую балерину из
сказки. И она полюбила его, сурового и неэталонного.
Но жил в том городе злобный тролль, сущий дьявол. Он тоже влюбился в
балерину, темной, неправедной страстью, и однажды предложил ей свое
недостаточно доброе сердце и нечистую руку.
Однако крохотуля ему отказала. Тролль пришел в бешенство и решил при
случае отомстить, а пока занимался своими черными делами. Солдатик наш, не
зная о страсти тролля, всерьез помешал его мерзким делам, неся свою честную
службу.
Очень расстроился тролль, разозлился. Особенно когда узнал о любви
солдата и балерины. Понял злодей, что пришло время мстить и поджег дом
солдата, когда храбрый воин спал после службы. Но балерина неожиданно
вернулась из далекого путешествия и спасла своего возлюбленного, а сама,
поскольку была крайне хрупкой, сгинула в пламени.
Долго горевал наш солдат, а потом узнал, кто виноват, и сердце его
загорелось местью. Он тщательно подготовился, все рассчитал и убил злобного
тролля. Насмерть.
Все подумали, что тролль помер от собственного злого сердца, и никто не
заподозрил солдата.
Тот погоревал и успокоился. Почти. Завел другую жену. Потом, правда,
развелся - все она казалась недостойной памяти его балерины.
Солдат тот живет и поныне в большом славном городе, дослужился до
полковника, мечтает о генеральских погонах перед уходом в отставку. Но для
этого ему нужно совершить что-нибудь выдающееся. Желательно - героическое.
Однажды он подумал, что такой шанс у него появился. И это действительно было
бы так, если бы не одно досадное обстоятельство. Сейчас слушайте внимательно
- это крайне существенно.
Одно время тролль обстряпывал кое-какие дела с одним людоедом. Людоед
троллю не доверял и тайно расставил в его логове волшебные кристаллы,
которые запоминали все, что происходило в пещерах злодея. На одном из таких
кристаллов сохранилась чудная картина, где солдат тщательно готовит свое
гневное и для него бесспорно справедливое преступление.
И теперь всякий желающий, который имеет волшебное блюдечко с чудесным
яблочком, может просмотреть, как все происходило. Как обернулся солдатик
пчелкой, притаился в логове тролля, а когда тот уснул от подсыпанного в
кубок зелья, легонько ужалил его и улетел.
Если полковник желает, он может насладиться этим незабываемым зрелищем,
поскольку здесь, на судне, имеется волшебное блюдечко с яблочком. Как
кристалл сохранился и солдатик о нем не узнал? Думается, людоед понял мотивы
солдата и решил его не сдавать. А то по законам того королевства солдату
пришлось бы несладко.
Пользоваться картиной из кристалла людоед не хотел - что с воина взять.
А вот придержать это дело на всякий случай... мало ли... вдруг солдат решит
пойти на людоеда войной, тогда можно и воспользоваться случайным
приобретением. Не желаете ли сами взглянуть, мой полковник?
- Это скучная сказка. И лживая. Вам далеко до Ганса Андерсена.
- А это не я сочинил. Я скромный рассказчик. Причем, повторяю, я могу
не только рассказывать, но и показывать эту пленочку из архива мсье
Карабана. И не только вам. О презумпции невиновности и сроке давности можете
и не думать. Вы прекрасно понимаете, что вам это не светит. Ну так как?
Поковыляли смотреть?
- Ах ты... ссссукин сын!!..
Оловянников попытался подняться, но не смог сделать это ловко, протез
под ним подвернулся, и полковник упал на палубу, раскинув руки в стороны, -
у него даже не сработал инстинкт защиты лица.
Мельников бросился ему помогать, поднял, посадил в кресло и налил в
стакан минеральной воды. Потом подобрал папку из крокодиловой кожи и положил
на стол перед Оловянниковым. Тот, стесняясь своего нелепого падения,
крупными глотками, задыхаясь, выпил воду и грузно осел в кресле. Лицо его
обрюзгло, глаза наполнились слезами и покраснели; Оловянников, щурясь,
смотрел вдаль и старался дышать как можно ровнее.
- Простите, полковник. Меня вынудила к этому необходимость защиты. Это
государство недостойно того, чтобы служить ему так верно, как это делали вы.
Разумеется, я не стану вас уничтожать. Более того, сделаю так, что вы уйдете
в отставку генералом. Я понимаю, вам это не так уж нужно, но я прошу вас, не
трогайте Королева. Очень скоро наше киберпиратство закончится. Мы оба уже
склоняемся к этому. А брюхатые полумертвые твари в правительстве не
обеднеют. То, чем мы занимаемся, - добыча информации и грамотное ее
использование. Поверьте мне - бездарный бизнесмен не смог бы воспользоваться
этими сведениями. Тупое хакерство, когда цель - украсть много денег, меня
никогда не интересовало. Собственно, никакое не интересовало. А занялся я
этим, потому что... впрочем, это долго объяснять... Поверьте, мне самому
противно то, чем я занимаюсь... Я такой же раб обстоятельств, как и вы.
Когда вам нужно было отомстить за свою женщину, вы не думали о законе. Я
тоже делал это ради женщины. Теперь это не нужно, но есть еще Королев. Он
был моим орудием, и бросить его я не могу. Обещаю: совсем скоро мы
перестанем... Оставьте нас в покое, и я уничтожу диск, который существует в
единственном экземпляре. Даю вам слово. А потом, у меня свадьба скоро...
Придете?
Оловянников с усилием поднял тяжелую седую голову и внимательно
посмотрел из-под мешковатых век прямо в глаза говорящему.
В "Мальчике" было людно и дымно. Егор уже успел позвонить невесте и
сослаться на деловые дела, выпить полбутылки текилы и расквасить табло
какому-то маргинальному поэту, который лез к нему со своими творениями.
Возможно, вирши и правда звучали могуче, но Мельникову было совсем не до
них. Телохранители пытались было помочь Егору, но он их отправил играть в
бильярд - хотел разобраться один. И разобрался. Потом, правда, пожалел пиита
и подружился с ним, предложив выдавить вместе еще два-три кактуса.
О чем-то своем завывал поэт расквашенными губами, а Мельников слушал
вполуха и думал об Оловянникове. Тяжело пришлось старику. Много лет он
считал, что сделал справедливое дело, и подтверждение тому - отсутствие
всяких зацепок для того, чтобы его, убийцу, прижать, а тут на тебе:
появляется какой-то мальчишка и помахивает диском, где записано все, что он
совершил, вся картина убийства. И его судьба находится в руках человека,
которого полковник хотел использовать для триумфального ухода в отставку.
Оловянникову было стыдно, Егор это видел.
Они посидели еще немного на открытом воздухе, а потом перебрались в
салон - солнце село, и на воде стало прохладно. Допив одну бутылку виски,
они открыли вторую. Оловянников говорил. Он рассказал Егору всю свою жизнь и
впервые почувствовал, что нашел собеседника, который интересуется не только
собой. Оловянников не был уверен, что правильно прожил жизнь. И теперь ему
было плевать на карьеру. Он попросил у Егора совета. А тот почему-то, сам не
поняв почему, предложил ему съездить в храм к тому батюшке, который отпевал
Мельника.
В конце концов Егор сломал диск с компроматом и выбросил в иллюминатор
обломки, а Оловянников разорвал бумаги из крокодиловой папки и пообещал
уничтожить оригиналы. Оловянников впервые произнес вслух то, что много лет
его тяготило. Егор избавился от смертельной опасности. Полковнику стало
легче, Мельникову - невыносимо. Несмотря на человеческое окончание дела,
начал он его, как зверь. И, проделывая все это, Егор чувствовал поблизости
Кота...
Егору было стыдно. Не столько за суть дела, сколько за частности:
клоунаду с мундиром и фуражкой, откровенную фамильярность, цинизм - все это
было в стиле Кота.
Но если за детали Егору было только неловко, то за другое он себя
ненавидел: на том диске не то что не было хорошо видно лицо Оловянникова,
совершающего свое первое и последнее в жизни преступление, на ней никакого
Оловянникова не было вообще. Это была обычная микропластинка с черно-белой
записью офисной камеры слежения.
Много информации сумел добыть Мельников по этому делу, покопавшись в
архивах Маркиза и прочих местах, но главного у него не было - доказательств.
И тогда перед встречей с полковником Егор одолжил пластинку у начальника
департамента безопасности компьютерной фирмы "МарКом".
Когда все закончилось, когда Егор протрезвел, отошел от похмелья, смог
выдохнуть свободно и чуть-чуть улеглась боль первого зверства с корыстной
целью, вернулся Кот, дня через два после встречи с полковником. Какой-то он
был потрепанный, уставший и грустный. Егор напрягся: таким Кот никогда еще
не был, таким был скорее сам Егор до всей этой кутерьмы.
Разговоры не клеились. Потом Егору все-таки удалось вытянуть из Кота
несколько фраз. Кот сказал, что стал чаще думать о смерти. О смерти вообще.
И теперь он ее немного боялся.
- Хочешь, сказку расскажу?
- Издеваешься...
- Почему?
- Да так. Ладно, рассказывай. Надеюсь, это в противовес. А то слишком
много сказок последнее время. И все в одном направлении. Ты, кстати,
какой-то смурной.
- Не обращай внимания - пройдет. Ну слушай. Жил-был один домашний кот.
Был он послушный и не привередливый: голоса почти не подавал, ел что дадут.
Кот родился осенью и никогда не видел весны, поэтому, когда она пришла,
он ее не узнал, хоть и понял, что это что-то особенное.
Как-то сидел он на кухне перед высоким стеклом балконной двери и
смотрел в ярко-голубое небо. Это все равно что для вас таинственные миры
виртуальной реальности за стеклом монитора. Кот чувствовал там какую-то
неведомую жизнь, которая его влекла.
И вот однажды он увидел Ее. Она танцевала на узких перилах балкона и
грациозно вертела головкой. Она была удивительно красива в своем белоснежном
оперении. Она была самой красивой. Кот понял это сразу, как только увидел
ее.
С тех пор каждое утро, наскоро перекусив, он садился перед стеклом и
ждал. Птичка прилетала почти каждый день. Иногда одна, иногда с компанией
таких же веселых друзей. Их присутствие не мешало - главное, что он видел
ее. А Птичка его не видела - для нее стекло было непрозрачным, в нем
отражалось небо, она сама и ее друзья, это было всего лишь зеркальное
продолжение мира. Потому что прилетала она туда только
в солнечные дни. И Птичка никогда не задумывалась
о том, что за этим зеркалом есть какой-то другой мир, что там живут
существа, которые и выносят на балкон божественно вкусные крошки, что там
есть еще и он, кот, который осторожно наблюдает за ее безалаберной жизнью.
Прошло лето. Погода испортилась. Птичка прилетала теперь на балкон все
реже и реже. И вид у нее был вовсе не такой беззаботный, как раньше. Кот
чувствовал, что скоро все изменится и, возможно, он больше никогда ее не
увидит. Ему было грустно.
Однажды он увидел, что балконная дверь не заперта. Наверное, это был
один из последних теплых дней. Забыв об осторожности, Кот вышел на балкон.
Увидев его, Птичка испугалась, на миг замерла, а потом быстро упорхнула в
высокое небо. Тогда Кот решил догнать ее и объяснить, что не хотел ее
напугать и вообще никогда в жизни не смог бы причинить ей вреда. Он
оттолкнулся мягкими подушечками от нагретых солнцем перил. Воздух был еще
теплый и казался упругим, как желатин...
Кот замолчал.
- А дальше?
- Да ладно. Не знаешь, что ли? И вообще... как ты смог так долго
слушать эту сопливую чушь? Все, хватит. Чего-то меня сегодня совсем
развезло. Мелодрама - не мой жанр. Давай лучше вернемся к делам.
- Что с тобой происходит?..
- Устал я, отдохнуть пора.
- Отдохнуть?..
- И потом, ты сам неплохо справился с этим Оловянниковым и прочими.
Правда, ты слишком щедр. Какую яхту отхватил наш солдатик!.. Не соглашался,
небось? Чистоплюй!.. А не надо было шприцами тыкать куда попало. Нет, ты
молодец, Егорище. Видишь, все думали, что ты вхолостую жизнь крутишь, а у
тебя просто пружина была сжата туго, до основания. Теперь расправляется. То
ли еще будет. Думаю, ты сможешь уничтожить любого, кто тебе помешает.
Даже... Впрочем, она тебе вряд ли мешает. Хотя... неразделенное чувство... В
тебе ведь еще гуляет бес мести?.. В конце концов, я не виноват, что она тебя
отвергла, я тебя предупреждал: не спеши. Ты меня не послушал. А теперь -
конечно... Так не доставайся же ты никому...
- Да ты что?.. Что ты несешь?
- Несу что знаю. Думаешь, мне неизвестны твои мысли? Ты смирился бы,
Егор, а?.. Тут уж вряд ли что-нибудь...
- Слушай, да что с тобой? Я о Принцессе уже и думать забыл. Какая
месть?.. У меня и с папашкой ее забот хватает. И потом, я скоро женюсь,
невеста у меня... симпатичная... Все, проехали.
- М-да... Невеста... Кому ты врешь, Егор? Себя не обманешь... Раньше ты
со мной пооткровеннее был. Ну, собственно, ясно - я был тебе нужен.
- Да что же это такое? Я тебя не узнаю, и мне не нравится твое
настроение. Скис ты как-то.
- Ха!.. С этого все началось, если помнишь. Только тогда это говорил я.
Помнишь? Ладно, все, тебе собираться пора. Зверюга.
- Куда это?
- В Лондон. Только смотри там, особо не зверствуй. Научил на свою
голову. Впрочем, для банального маньяка ты слишком талантлив.
- Что ты несешь? С чего ты взял, что я куда-то поеду? У меня подготовка
к свадьбе, ресторан, гости...
- Гости?.. Смешно. Ну да ладно, играть так играть. Откуда я знаю,
говоришь? А интуиция. То есть умный я очень. Сечешь? Ну и еще кое-что...
Вот, пожалуйста! Я же сказал... Не хочешь ли, дружище, взять во-о-он ту
ви-фонную трубку?.. Наверняка Его Величество на проводе - Большой Добрый
Папик.
Лондон - город влажный, как первые месяцы любви. Поэтому первое, что
сделал Егор, ступив на славную землю Льюиса Кэрролла, - приобрел большой
автоматический зонт. Королев купил себе коробку ирландских презервативов (на
всякий случай) и большой флакон настоящего английского одеколона.
Что касается эфемерного, наш магнат предпочитал всем новомодным запахам
старый добрый "Виндзорский лес" (так он его сам называл) - в восемнадцатом
веке одеколон этот сочинили специально по заказу одного британского короля,
и сие обстоятельство нравилось Королеву не меньше, чем сам аромат.
В Москве любимый парфюм было не найти, поэтому первое, что обычно делал
Королев, прилетая в Соединенное Королевство, - покупал большой новый флакон
и тут же обильно орошал себя неповторимым продуктом под обалдевшими взорами
внешне сдержанных англичан.
Россель ничего не купил. Прямо из аэропорта он уехал в город один, ему
не терпелось потрогать руками новое дорогое оружие: Королев выделил Феликсу
деньги и взял его с собой в Лондон - приобрести несколько старинных сабель,
рапир, шпаг и мечей для коллекции. При фехтовальном зале Королева был
небольшой музей старинного оружия и экипировки. На этот музейчик Королев
денег не жалел.
Появлению эксцентричной парочки бизнесменов и учителя фехтования в
древней столице Королевства предшествовали некоторые события в далекой
Московии.
Узнаем. Но сперва - небольшое отступление. Марк Карабан любил
посудачить насчет морских свинок, всегда много о них говорил и, похоже, все
на свете мог сравнить с жизнью этих прикольных зверушек. Как-то он
рассказал, что его Пигги чувствует запах травы, которую ей несут, еще до
того, как эта трава появилась в квартире. Нетерпеливый зверек начинает
пищать, суетиться, произносить этакое утробное бульканье, как-то по-особому