Страница:
Кот засмеялся.
- Видишь? Сейчас этот кубок весит полтонны. Попробуй снова.
Егор поднял кубок и понял, что может удержать его двумя пальцами.
- Его вес равен весу воздуха, условного воздуха, которым мы с тобой как
бы дышим.
Вино было густое и сладкое.
- Значит, все это правда? И Марк...
- Марк сейчас далеко. Очень. Он пока путешествует. Думаю, ему хорошо,
он сражается с драконами, открывает новые миры - ему страшно понравился
космос. До нас тут доходят слухи о невероятных приключениях и подвигах
нашего Карабаши.
- До нас?..
- Ну да, я тут не один. Есть Маг. Вообще много всякого люда. Потом,
брауни эти. Я их заманил в Замок и позволил жить не таясь, раньше они пугали
крестьян, шныряли у них по подвалам и всяким щелям. Они шустрые и забавные,
мне очень нравятся. Хочешь посмотреть? Вообще я немного украсил этот мирок,
еще две луны повесил: лиловую и зеленую. Как тебе?
- Ничего. А где Брауни?
- Питер в Лондоне, на дискотеке, а братцы его... Эй, пацаны! Вы где?
Выползайте! Где-то по углам шарятся. Очень любят подслушивать.
- Это неправда, - обиженно проворчал коричневый пузатенький
получеловек-полукрыса (лицом точь-в-точь Питер О'Тул), важно шагнув из тени
поближе к столу. - Мы никогда не подслушиваем. Просто положение обязывает
нас быть начеку. Чтобы вовремя прийти на помощь. В случае необходимости.
Он говорил, так забавно пришепетывая и оттопыривая губы, что Кот с
Егором не выдержали и засмеялись. Брауни тоже стал хихикать. К нему
присоединились еще несколько братьев, как капли воды похожих на него самого.
Кот угостил их вином, они быстро захмелели и стали носиться по залу, таская
друг друга за хвосты и играя в салочки, пока не убежали куда-то в отдаленные
помещения Замка.
- Смешные. Похожи на монстриков Босха.
- Да. А ты знаешь, мне кажется, старина Босх сюда к нам заглядывал. Еще
при Людоеде. По-моему, вон для того гобелена он специально написал картину.
- Не может быть.
- Ну почему?..
- А что это вообще за место?
Кот ответил не сразу, после большого глотка.
- Место?.. Не знаю... такой Мир...
Они немного помолчали, прихлебывая вино. В очаге трещали поленья, по
углам журчали сверчки, под невидимыми сводами зала кто-то изредка хлопал
крыльями.
Егор деликатно разглядывал Кота. Примерно таким он нарисовал его
когда-то для компьютерной игры, но тот, его кот был бледной схемой по
сравнению с настоящим. А еще в этом кое-что осталось от того крошечного
котенка, которого Егор грел у себя на груди, что-то в выражении глаз,
которые сейчас почти целиком превратились в черные дыры зрачков.
За окнами резко крикнул кто-то ночной.
- Почему-то я вспомнил: когда ты был маленький, ты любил бегать за мной
по всей квартире, задрав хвост в потолок. Иногда за тобой было трудно
уследить. А особенно ты любил заскакивать в ванную, прежде чем закроется
дверь. Как-то раз я закрыл дверь за собой резче, чем обычно, и ты не успел
проскочить, дверью тебе отрубило самый кончик хвоста, последний позвонок,
было много крови, а ты стал взъерошенный, как ежик, смотрел на меня
выпученными глазами и молчал, словно не понимая, что произошло, и глаза были
как сейчас, одни зрачки. Как же мне было тебя тогда жалко...
- Это был Шарль.
- Ну конечно...
- Я - не совсем Шарль... Не только... Это трудно объяснить... Видишь
ли... здесь все смешалось...
- Ну хорошо, тогда скажи: это жизнь или смерть?
- Мастер вопросов. Тебе бы в журналисты пойти. Пусть тебя научат... Не
знаю я. Здесь другой Мир. Какой-то другой, не рай, не ад, не жизнь, не
смерть. С одной стороны - бессмертие, с другой - безжизние. Тела у тебя
здесь нет, или их много, иллюзия, какие угодно тела, и ты имеешь сколько
хочешь шансов повторять любые ситуации. Мир богатых возможностей.
- Звучит как реклама.
- Да?..
- И все-таки, я умер?..
- Нет. Это марка. Как бы смерть, но ненадолго. Это не опасно. Иначе я
бы не стал... Я хотел тебе показать мой Мир, потому что собираюсь сделать
тебе уникальное предложение.
- То есть?
- Я предлагаю тебе поменяться со мной местами. Насовсем.
- Ты шутишь.
- Нет. Тебе тяжело жить в том, человеческом мире, у тебя другое
устройство психики, души, если угодно; там процветают хамы и жулики.
Какое-то время ты сможешь быть таким же, но надолго тебя не хватит. Тебе
нужна счастливая безмятежная жизнь в мире, где много романтики и любви. Как
здесь. Причем многое ты сможешь выдумывать сам.
- Да, но это не настоящий мир.
- Не думаю, что с тобой согласился бы Марк.
- Нет, Кот, я не согласен.
- Но ты еще не знаешь условий.
- И не хочу знать.
- А зря. Первое условие - жизнь. Ты будешь жить вечно, ты никогда не
умрешь.
- Я и так буду жить вечно. Душа.
- Да, но еще неизвестно где. Есть рай и ад. Это очень разные места.
- От меня многое зависит. И потом, я вижу только кусочек этого мира.
- Он - сказка. Весь. Сейчас я устрою утро и покажу тебе Замок, деревни,
лес, море, соседние королевства. Этот Мир превосходит все твои детские
фантазии.
- Не трудись...
- Хорошо... Как знаешь. Хочешь услышать второе условие?
- Нет, не хочу. Наверняка оно столь же заманчивое и... конфетное.
- Это Принцесса.
- Что-что?!.
- Принцесса будет твоей, навсегда. Без всяких переходов любви в другое,
более спокойное, но не менее важное чувство. Это будет вечная влюбленность,
навсегда застывшая первая неделя романа. Сказка станет реальностью.
- Разве такое возможно?
- Здесь - да.
- А как попадет сюда Принцесса?
- Видишь ли... Это и есть самое трудное... Мастер трудных вопросов...
- Ей нужно будет умереть?..
- Да, но только там... Ты же понимаешь...
- И мне тоже...
- Собственно, ты уже сейчас... ну... не совсем, конечно... Как видишь,
это не страшно. И потом, кого тебе оставлять там?! Братьев-уродов? Королева?
Кого?!.
Кот замолчал. Он смотрел в окно, туда, где бесновалась зеленая луна, и
лапой покручивал ус.
- Да, Кот, я понимаю... Заманчиво, конечно. Вечная любовь, все такое...
Но лучше мы как-нибудь своим ходом. И будь что будет. В этом тоже есть свой
кайф. Пусть это и не такая сказочная жизнь, как ты говоришь.
- Я знал, что ты откажешься. Жалко. Мне нравится твой мир. И он мне
больше подходит.
- Но это мой мир.
- Да, да, все, вопрос снят. Ты, наверное, прав. Тут тоже есть своя
рутина, яркая и праздничная, но... В здешнем Мире не бывает настоящих
опасностей. От этого жизнь обесценивается. И смерть обесценивается. Думаю,
не о таком бессмертии мечтает человечество. Я знал, что ты мне ответишь. А
предложил... так, для очистки совести: думал, может, ты устал от проблем и
опасностей...
- Конечно, устал. Но не такой же ценой от них спасаться! Ты подумал,
что я трус?
- Да нет... Просто я знаю, что тебе нелегко дается все, чем мы
занимаемся с Королевым.
- Ему это тоже нелегко дается. Скоро мы закончим. Осталось немного.
- Ну и ладно. Все. Пьем вино.
- Теперь твоя совесть чиста?
- Что ты имеешь в виду? А, это?.. Ну, не совсем. У меня есть к тебе
одна просьба. Ты можешь отказаться, я не обижусь.
- Что за просьба?
- Понимаешь, все труднее стало воплощаться. Думаю, скоро это станет
невозможно...
- Почему?
- Мы меняемся. И ты, и я. Но точно я не знаю... Возможно, у меня есть
какой-то предел проникновения в твой мир... Как в батарейках, не знаю
точно...
- Жалко.
- Погоди плакать - возможно, все дело в банальном авитаминозе, но...
Слушай, не подумай, что это бред или сумасшествие...
- Да...
- Просьба такая. Понимаешь, в человеческом теле я испытал почти все.
Почти. Но не все. Мне хотелось бы сегодня поменяться с тобой местами.
Полностью. Так, чтобы ты этого не помнил.
- Да я и так-то почти никогда не помню...
- Все-таки почти... Мне бы не хотелось... Словом, позволь мне побыть
тобой, пока ты будешь здесь. Не факт, что это получится, но мне бы хотелось
попробовать. Времени ты не почувствуешь, будешь спать или осматривать
красоты, как захочешь. Можно и то и другое.
- Ты мне дашь слово, что вернешься?
- Даю.
- Хорошо. Не знаю, что ты задумал, но я многим тебе обязан... И
все-таки... Два условия. Извини.
- Да нет, нормально. Я понимаю. Я слушаю.
- Не трогать Принцессу.
- И не собирался.
- И... не подставляй меня.
- Второе условие лишнее. Я дал слово, в него входит и это.
- Тогда договорились.
- Хочешь, я все-таки сделаю день и попрошу Мага показать тебе Мир, где
я живу? В реальном мире пройдет всего два-три часа. Парадокс Эйнштейна
работает здесь, как при полете со скоростью света. Только наоборот.
- Хорошо. Но сначала давай все-таки выпьем вина.
- Давай.
С каждым глотком Кот вырастал и становился все больше похож на
человека.
Одежда задрожала горячим воздухом. Сперва растворились шляпа и плащ,
потом камзол, сапоги, шпага, панталоны с широким ремнем и рубашка апаш.
На морде стала быстро исчезать шерсть, втянулись кошачьи уши, голова
обросла нормальными волосами; размытость превратилась в другую одежду, лицо
стало совсем человечьим.
За столом друг против друга сидели одинаковые молодые люди с внешностью
Егора Мельникова. Отличить их можно было только по цвету глаз, у Кота они
остались ярко-желтыми.
Егор словно смотрел в зеркало. Никакого зеркала не было.
Брат-близнец... На мгновение Егору стало страшно.
Кот взмахнул рукой. Егор увидел, как ярко-сиреневая луна в одном окне
потускнела. Небо стало светлеть, из-за гор выскочило солнце.
Кот хлопнул в ладоши, распахнулись высокие двери, и в зал вошел Маг.
На нем были свободное одеяние до пола и высокая остроконечная шляпа -
все из темно-синего шелка, покрытого тонкой вышивкой: солнца, луны и звезды
сверкали золотом и серебром. Длинную седую бороду Маг тщательно расчесал и
разделил пробором на две половины.
Остановившись неподалеку от стола, Маг внимательно посмотрел на Кота,
потом на Егора, улыбнулся одной половиной лица и сдержанно поклонился. Вдруг
Егор почувствовал, что все его тело, каждая клетка, приходит в плавное, не
объяснимое физическими законами движение.
Когда за стенами Замка незаметно наступил вечер с тремя разноцветными
лунами, Егор зевнул, почесал за ухом, надвинул фетровую шляпу на жесткие
длинные усы, устроил поудобнее лапы и хвост, закутался в плащ и, широко
зевнув черно-розовой пастью, быстро заснул в кресле у очага.
Трещали поленья. Что-то шипело в горячем теле огня.
Егор уютно урчал. Лапы его мелко вздрагивали. Ему снились желтые поля,
синяя речка, веселые крестьяне в широкополых соломенных шляпах, мрачноватый,
но добрый Маг с длинной седой бородой и серебряным свистком на цепочке;
громадные стрекозы, кружащие над крепостными стенами, исполинские
вечнозеленые эвкалипты и далекий морской горизонт...
7.00 - 14.20
Егор проснулся в ужасе, едва не захлебнулся, вылез из ванны, долго
смотрелся в зеркало, отыскивая признаки кошачьей морды, ничего не нашел,
кое-как вытерся, вернулся в комнату, выпроводил недовольную Айгуль, быстро
оделся и вышел из отеля в утренний Лондон.
Егору хотелось выть оттого, что нельзя вернуться назад во времени, на
дискотеку, чтобы отказаться от предложения Брауни.
Мельников разыскал Принцессу, дождался конца занятий и попытался
поговорить. В скачках рваной беседы подтвердилось, что вчера на дискотеке,
вернувшись с улицы, он стал активно заниматься Айгуль, которая очень даже не
возражала, а потом нагло бросил Сашу одну среди этого пляшущего стада (Кот
честно выполнял обещание), после чего она просто вынуждена была уехать.
Когда же Саша вернулась, чтобы простить Егора и предполагая, что посторонний
флирт ей почудился, то ни Егора, ни Айгуль с Питером на танцполе не
оказалось. Поискала на дискотеке, потом в отеле. Номер был заперт, на стук
никто не отозвался. А утром дверь оказалась открытой... И теперь Егор Саше
был просто противен.
Егор завел было речь о Коте, но Принцесса обожгла его яростным
взглядом, процедила сквозь зубы, что ее больше не проймешь сказками для
идиотов, и напоследок посоветовала придумать что-нибудь посвежее.
16.00
Озадаченно потирая подбородок и глядя влево и вниз, Королев сообщил
Егору, что Принцесса настроена решительно и однозначно. Более того, она
срочно собирается замуж. Правда, имени жениха пока никому не назвала.
Известно только, что он - человек солидный, преуспевающий, русский и давно
ее любит; она уже звонила в Москву и ответила на давнее предложение: "Да".
20.00
Егор снова попытался поговорить с Принцессой, подкараулив ее у
спортзала. Все это похоже на бред! Какой еще жених?!. Сломать жизнь легко, в
гневе это даже кайф, но что будет потом?!.
Принцесса насмешливо ответила, что Егором она наигралась, пора подумать
о серьезных вещах. Егор вспылил, но телохранитель бдительно держался
поблизости...
Сашка изменилась. Она осунулась и стала еще больше похожа на мальчика,
ершистого и неприступного; она перекрасила волосы, пытаясь попасть в свой
природный цвет; это ей почти удалось, разве что оттенок получился более
траурным.
А еще Принцесса купила и поставила себе дурацкие желтые линзы.
Ночь со второго на третий день в Лондоне. Дождливо
Королев тянул с отъездом, никак не мог закончить дела, в которых
Мельников почти не участвовал. Несмотря на это, Королев не отпускал Егора в
Москву.
Мельников метался в гневе и отчаянье, для него было бы лучше уехать. Он
напился "Уокера" вместе с Айгуль, которая пришла вечером в номер узнать, как
дела, и не смогла оставить его одного, чувствуя некоторую вину и решив
провести с ним целую ночь (без единого секса). Айгуль пожаловалась, что
куда-то исчез Питер Брауни, но скоро утешилась и принялась рассказывать
Егору безостановочно и чуть ли не одновременно тысячу почти одинаковых
причудливых сказок. Правда, одна сказка Егору запомнилась - китайская, про
царя и дракона.
Поздним утром, утомленный волшебным Востоком, Егор расстался с Айгуль.
Светски целуя его в колючую щеку, она сказала, что все отлично понимает и ни
на чем не настаивает, у нее, собственно, и не успели созреть пылкие чувства.
Таким образом, Айгуль удалилась легко, как шаткий молочный зуб.
Егор совсем не помнил первой ночи с Айгуль, но почему-то засомневался,
что ничего не случилось, его мучили совесть и что-то еще - после удаления
ненужного зуба десна какое-то время немного саднит.
Третий день в Лондоне. Пасмурно; без осадков.
Позднее утро
Королев сделал последнюю царственную попытку помирить Принцессу с
Егором, но был вежливо отослан дочерью заниматься нефтяными делами.
В приступе отчаяния Егор усыпал двор колледжа цветами. Их быстро
растоптали ученики и преподаватели, в результате чего двор стал похож на
овощной рынок после закрытия, но до ночной уборки.
В довершение ко всему выходящая из колледжа Принцесса поскользнулась на
ярко-красном, пустившем сок лепестке какого-то пухлого цветка, нахмурилась и
чуть не упала. Положение спас телохранитель. А Егор позорно бежал.
День
Сама Айгуль в перерывах между уроками уговаривала Сашу простить Егора.
В ответ Принцесса пообещала звезде, что если та будет ее доставать, она
порвет ей голосовые связки, тем более что, судя по дребезжанию, которое
доносится из маленькой глотки и называется пением, сделать это будет совсем
нетрудно. Айгуль презрительно фыркнула и рассосалась.
Егор попробовал отыскать Кота, но тот не отзывался. Поиски Брауни ни к
чему не привели, даже самые продвинутые наркосейлеры ничего не знали о
марках "Кот в сапогах", поэтому в Замок Егор попасть не сумел.
Ранний вечер. Небо расчистилось и украсилось густыми кучевыми облаками.
Ярко светило заходящее солнце
Анализируя утреннюю неудачу с цветами, Егор вдруг подумал, что
направление, вероятно, избрано верно, но атмосфера события должна быть иной.
Ведь многие проблемы и неудачи общения происходят от неумения людей вовремя
улыбнуться, разрядить обстановку; речь не идет, разумеется, о политике, где
люди могут улыбаться друг другу, а наутро объявляют войну между
государствами; имеется в виду частное общение; он вспомнил несколько
ситуаций из своей жизни и повернул их по-другому, представив, что люди
расстаются иначе...
Такие мысли к Егору пришли неспроста: он вспомнил, что в тот момент,
когда Принцесса поскользнулась на лепестке, на ее лице мелькнула скрытая
улыбка - мелькнула и тут же спряталась за нахмуренными бровями. Характер
этой улыбки показался Егору прежним, как до беды с расставанием.
С замиранием сердца Егор вдруг подумал, что, возможно, у него еще есть
шанс...
Когда Принцесса вышла из библиотеки, она увидела, что на улице перед
входом нагло прохаживается фланелевый, оливкового цвета мышонок с большими
глазами, мышонок точно такой, как в старом добром мультике про Тома и
Джерри, только в средний человеческий рост. В руках мышь держал огромную
мышеловку.
При виде Принцессы зверь демонстративно бухнулся на колени, установил
мышеловку-капкан на тротуаре и положил на нее голову, будто на плаху.
В этот момент из-за микроавтобуса, припаркованного поблизости, выскочил
серый кот Том под два метра ростом, подбежал к Джерри и стал отнимать у него
нелепое орудие публичного суицида.
Эта пантомима была неожиданной и нелепой. Громила-телохранитель
отреагировал парадоксально - его лицо расплылось в счастливой улыбке, он
стал похож на карапуза, сидящего дома у телека с пакетиком леденцов,
захлопал в ладоши и, достав из кармана монету, швырнул в пустую картонку,
которая валялась недалеко от возящихся персонажей. Несколько прохожих
остановились и с улыбками бросили деньги артистам, устроившим веселое
уличное представление.
Принцесса сперва оторопела, а потом не выдержала и расхохоталась. В
этот момент мышь, словно вязаную шапку, стянул с себя ушастую голову, и под
серой фланелевой маской оказалось виноватое лицо Егора...
Каких трудов стоило Мельникову уговорить Королева поучаствовать в
уличном шоу, неизвестно.
Сломавшись, Королев подсказал, что любимыми Сашкиными мультиками с
детства были истории про Тома и Джерри, потом сам написал сценарий
представления, провел единственно возможный в данном случае кастинг, а также
позаботился о костюмах и реквизите.
Результат показал, что замысел и продюсинг были успешными - Принцесса
Егора простила.
Переодевшись в смокинг, счастливый Королев укатил в Кенсингтонский
дворец, а Егор проводил Сашу домой.
Расстались они тепло, но сдержанно - решили не торопиться. Когда Саша
уже скрылась в подъезде, Егор услышал звонок. Подумав, что это сигнал его
комма, Егор вынул аппарат из кармана, но коммуникатор молчал.
Звонил счастливый жених. Первым желанием Саши было нажать сброс, но она
этого не сделала.
Приложив указательный палец к уху и чувствуя все возрастающую
уверенность, она совершенно спокойно, с какой-то неожиданно мудрой и
человечной интонацией стала говорить в микрофон на запястье, что ее согласие
было ошибкой, она попросила прощения и предложила звонящему вечную дружбу.
Похоже, финал разговора Принцессу не устроил. Она раздраженно сорвала
часы-телефон с руки и, придя домой, сразу же выбросила их в мусороглот. А
вслед за ними и линзы.
Дома Саша с невольной улыбкой повалялась на диване, подумала-подумала,
вдруг снова встревожилась и вызвала такси - ей захотелось переночевать в
отеле, в роскошном многокомнатном номере папы.
Егор и Саша, встретившись на следующий день в холле отеля как будто
впервые, сначала погуляли по городу. Они больше молчали или обменивались
кроткими фразами, заново привыкая друг к другу. Потом как-то вдруг решили
прокатиться на "чертовом колесе" - "Оке Лондона".
Наверху в прозрачной капле-кабинке, будто прилепившейся после дождя к
исполинскому ободу, Саша немного повеселела (до этого она словно пыталась
справиться с какой-то навязчивой мыслью), стала рассказывать об Англии, о
столице, показывала сверху и объясняла, что как называется. Она любила
Лондон и хорошо его знала.
- Обожаю Лондон. Сейчас все тебе покажу. Мы ведь не успели... Ладно,
ладно, забыто... Смотри. Вот это все - Сити, центр, в Средние века это был
весь Лондон. Вон Стрэнд и Пэлл-Мэлл, крутые места. А видишь, такой смешной
человечек в витрине на набережной Виктории? Это классный ресторан. Вон
Мэйфер, где вы остановились, а там - "пуп земли", Пиккадилли, видишь, такой
дом весь в рекламе, на углу? Ну, ты знаешь, наверняка видел. Фонтан
посредине, вечером, когда много огней, около него тусуются всякие.
Трафальгарская площадь мне нравится куда больше. Да нет, ты туда смотри. Ну
что ты смеешься? А вон, видишь, собор Святого Павла. Классно, да?
Та-а-а-к... Там, левее, Блумсбери, студенческий район, красивый. Еще левее -
башня Телекома, а там, где много деревьев, видишь, чуть дальше, такие кудри,
это Риджентс-Парк. Лодки на пруду, зоопарк, театр, сады, розарии - красота,
в общем. Там еще планетарий недалеко, и музей мадам Тюссо - можем сходить
посмотреть. Фигуры там и правда, как люди, даже страшно, когда долго
смотришь. Так... вон Гайд Парк, все эти "горлодерики", теперь такое довольно
причесанное местечко, не то что раньше, когда там плюнуть некуда было - одни
иммигранты. Лодки на Серпантине, лебеди в Круглом пруду. Челси мне совсем не
нравится, там сплошные футбольные фанаты, а пабы и кафе грязные, как стадион
после матча. Кенсингтон - роскошный район, музеи, тихие улочки, вот там
настоящие лондонцы и живут. А в Сохо я редко бываю - видишь, за колонной
Нельсона? - абсолютно отвязное место. Помнишь Джекила и Хайда? Хайд там
скрывался. Сей-час там ночные клубы, рестораны любой кухни, дискотеки, ну
такие, отстойные, наркота, трансвеститы, в общем, всякая дрянь. А! Вот! Как
же я забыла! Поверни голову. Это Тауэрский мост. Там снова открыли верхние
галереи и теперь пускают за деньги. Одиннадцать фунтов. Как двадцать лет
назад. Здесь мало что меняется. Мост что-то вроде музея. Ну и вид неплохой.
Хотя если бы это были просто галереи моста, не застекленные, было бы
интереснее. Наверняка. И чтобы на ночь не закрывали. Говорят, их когда-то
закрыли, потому что с моста часто прыгали в Темзу влюбленные и самоубийцы.
Гибли в основном влюбленные, а самоубийцы выживали. По-моему, это
неправильно.
Егор смотрел вниз, на темную воду Темзы, и у него кружилась голова. То
ли медленное движение вверх, то ли природная боязнь высоты - кто его знает.
Жутковато ему было. Не по себе. Особенно в самом начале.
Принцесса говорила, и говорила, и говорила. От Лондона она перешла к
своей жизни, рассказывала о матери, которой не знала, об отце, об учебе, о
тропических островах. Но вот что странно - ее болтовня не доставала Егора,
более того, отвлекала от страха высоты.
Он отцепился от поручня, и рифленый пол уже не казался ему таким
тонким, как раньше. Вообще Егор терпеть не мог девичьих разговоров. А тут
поймал себя на мысли, что, наверное, и сам точно так же рассказывал бы об
этих вещах, примерно теми же словами и с теми же чувствами. Иногда Саша
увлекалась, торопилась и становилась совсем беспомощной, как маленькая
девочка, потерявшаяся в супермаркете. Егор внимательно слушал, иногда не
слушал, а разглядывал синие игристые глаза и такие губы! В ее лице было мало
женского, скорее, она была похожа на подростка неопределенного пола, без
пудры, теней и всяких там румян и помады. Дело тут не в возрасте, просто она
такая, спонтанная. И умная, без жеманства и стервозной женственности. Но
больше всего Егора удивило, что сейчас в Принцессе не было обычной
московской тусовочности, она будто сняла маску и говорила на другом языке,
без традиционной жвачной оттяжки продвинутых девиц.
Егор дослушал очередной рассказ и прямо так и спросил - о московской
маске. Принцесса ответила с ходу, словно тоже об этом думала. Там, мол, в
Москве - примитивно, неинтересно, все очень определенные, одинаковые,
особенно девки. Если отличаешься, тебя не понимают. А здесь - свободнее,
можно быть собой и одеваться немодно. Он удивился: она так органично и легко
вписывалась в столичную тусовку. Принцесса шутливо обиделась. Егор снова
смутился. Саша призналась, что в Москве трудновато без маски. Или тогда
нужно совсем замкнуться и не высовываться.
- Ты это знаешь не хуже меня. Правда?
- Что ты имеешь в виду? - насторожился Мельников.
Принцесса хитро улыбнулась.
- Ты же в Москве живешь. Причем неплохо, насколько я знаю. И тоже при
помощи маски. Не так?
Потом она говорила о том, как любит Москву и жалеет, что великий город
плетется в хвосте у басурманов; как было бы здорово, если бы мы не сдирали
все с Запада, а шли своими путями; по улицам Первопрестольной разъезжали бы
бояре в санях и соболях; а в Кремле давали бы балы, праздновали бы Пасху и
Рождество по-русски.
У Егора голова шла кругом от этих рассказов, и он понимал, что совсем
не знает Принцессу. Он уже видел ее не в светлых широких штанах и модной
рубашке, не с рюкзачком за плечами, а в легкой шубе до пят, надетой на голое
тело, в сбившейся набок собольей шапке, с ярко-красными губами и блестящими
от шампанского глазами, игривыми и дикими, а в руке у Принцессы сверкал
хрустальный бокал.
Саша тем временем уже перешла к дирижаблям и лодьям, к усадьбам,
монастырям-крепостям и саням-самоходам. Егор слушал причудливую повесть,
которая сочинялась тут же, прямо при нем, в жанре альтернативной фантастики.
Постепенно он увлекся и стал что-то прибавлять от себя, словно создавая
иллюстрации к книге, Принцесса соглашалась или задумывалась, а потом они
- Видишь? Сейчас этот кубок весит полтонны. Попробуй снова.
Егор поднял кубок и понял, что может удержать его двумя пальцами.
- Его вес равен весу воздуха, условного воздуха, которым мы с тобой как
бы дышим.
Вино было густое и сладкое.
- Значит, все это правда? И Марк...
- Марк сейчас далеко. Очень. Он пока путешествует. Думаю, ему хорошо,
он сражается с драконами, открывает новые миры - ему страшно понравился
космос. До нас тут доходят слухи о невероятных приключениях и подвигах
нашего Карабаши.
- До нас?..
- Ну да, я тут не один. Есть Маг. Вообще много всякого люда. Потом,
брауни эти. Я их заманил в Замок и позволил жить не таясь, раньше они пугали
крестьян, шныряли у них по подвалам и всяким щелям. Они шустрые и забавные,
мне очень нравятся. Хочешь посмотреть? Вообще я немного украсил этот мирок,
еще две луны повесил: лиловую и зеленую. Как тебе?
- Ничего. А где Брауни?
- Питер в Лондоне, на дискотеке, а братцы его... Эй, пацаны! Вы где?
Выползайте! Где-то по углам шарятся. Очень любят подслушивать.
- Это неправда, - обиженно проворчал коричневый пузатенький
получеловек-полукрыса (лицом точь-в-точь Питер О'Тул), важно шагнув из тени
поближе к столу. - Мы никогда не подслушиваем. Просто положение обязывает
нас быть начеку. Чтобы вовремя прийти на помощь. В случае необходимости.
Он говорил, так забавно пришепетывая и оттопыривая губы, что Кот с
Егором не выдержали и засмеялись. Брауни тоже стал хихикать. К нему
присоединились еще несколько братьев, как капли воды похожих на него самого.
Кот угостил их вином, они быстро захмелели и стали носиться по залу, таская
друг друга за хвосты и играя в салочки, пока не убежали куда-то в отдаленные
помещения Замка.
- Смешные. Похожи на монстриков Босха.
- Да. А ты знаешь, мне кажется, старина Босх сюда к нам заглядывал. Еще
при Людоеде. По-моему, вон для того гобелена он специально написал картину.
- Не может быть.
- Ну почему?..
- А что это вообще за место?
Кот ответил не сразу, после большого глотка.
- Место?.. Не знаю... такой Мир...
Они немного помолчали, прихлебывая вино. В очаге трещали поленья, по
углам журчали сверчки, под невидимыми сводами зала кто-то изредка хлопал
крыльями.
Егор деликатно разглядывал Кота. Примерно таким он нарисовал его
когда-то для компьютерной игры, но тот, его кот был бледной схемой по
сравнению с настоящим. А еще в этом кое-что осталось от того крошечного
котенка, которого Егор грел у себя на груди, что-то в выражении глаз,
которые сейчас почти целиком превратились в черные дыры зрачков.
За окнами резко крикнул кто-то ночной.
- Почему-то я вспомнил: когда ты был маленький, ты любил бегать за мной
по всей квартире, задрав хвост в потолок. Иногда за тобой было трудно
уследить. А особенно ты любил заскакивать в ванную, прежде чем закроется
дверь. Как-то раз я закрыл дверь за собой резче, чем обычно, и ты не успел
проскочить, дверью тебе отрубило самый кончик хвоста, последний позвонок,
было много крови, а ты стал взъерошенный, как ежик, смотрел на меня
выпученными глазами и молчал, словно не понимая, что произошло, и глаза были
как сейчас, одни зрачки. Как же мне было тебя тогда жалко...
- Это был Шарль.
- Ну конечно...
- Я - не совсем Шарль... Не только... Это трудно объяснить... Видишь
ли... здесь все смешалось...
- Ну хорошо, тогда скажи: это жизнь или смерть?
- Мастер вопросов. Тебе бы в журналисты пойти. Пусть тебя научат... Не
знаю я. Здесь другой Мир. Какой-то другой, не рай, не ад, не жизнь, не
смерть. С одной стороны - бессмертие, с другой - безжизние. Тела у тебя
здесь нет, или их много, иллюзия, какие угодно тела, и ты имеешь сколько
хочешь шансов повторять любые ситуации. Мир богатых возможностей.
- Звучит как реклама.
- Да?..
- И все-таки, я умер?..
- Нет. Это марка. Как бы смерть, но ненадолго. Это не опасно. Иначе я
бы не стал... Я хотел тебе показать мой Мир, потому что собираюсь сделать
тебе уникальное предложение.
- То есть?
- Я предлагаю тебе поменяться со мной местами. Насовсем.
- Ты шутишь.
- Нет. Тебе тяжело жить в том, человеческом мире, у тебя другое
устройство психики, души, если угодно; там процветают хамы и жулики.
Какое-то время ты сможешь быть таким же, но надолго тебя не хватит. Тебе
нужна счастливая безмятежная жизнь в мире, где много романтики и любви. Как
здесь. Причем многое ты сможешь выдумывать сам.
- Да, но это не настоящий мир.
- Не думаю, что с тобой согласился бы Марк.
- Нет, Кот, я не согласен.
- Но ты еще не знаешь условий.
- И не хочу знать.
- А зря. Первое условие - жизнь. Ты будешь жить вечно, ты никогда не
умрешь.
- Я и так буду жить вечно. Душа.
- Да, но еще неизвестно где. Есть рай и ад. Это очень разные места.
- От меня многое зависит. И потом, я вижу только кусочек этого мира.
- Он - сказка. Весь. Сейчас я устрою утро и покажу тебе Замок, деревни,
лес, море, соседние королевства. Этот Мир превосходит все твои детские
фантазии.
- Не трудись...
- Хорошо... Как знаешь. Хочешь услышать второе условие?
- Нет, не хочу. Наверняка оно столь же заманчивое и... конфетное.
- Это Принцесса.
- Что-что?!.
- Принцесса будет твоей, навсегда. Без всяких переходов любви в другое,
более спокойное, но не менее важное чувство. Это будет вечная влюбленность,
навсегда застывшая первая неделя романа. Сказка станет реальностью.
- Разве такое возможно?
- Здесь - да.
- А как попадет сюда Принцесса?
- Видишь ли... Это и есть самое трудное... Мастер трудных вопросов...
- Ей нужно будет умереть?..
- Да, но только там... Ты же понимаешь...
- И мне тоже...
- Собственно, ты уже сейчас... ну... не совсем, конечно... Как видишь,
это не страшно. И потом, кого тебе оставлять там?! Братьев-уродов? Королева?
Кого?!.
Кот замолчал. Он смотрел в окно, туда, где бесновалась зеленая луна, и
лапой покручивал ус.
- Да, Кот, я понимаю... Заманчиво, конечно. Вечная любовь, все такое...
Но лучше мы как-нибудь своим ходом. И будь что будет. В этом тоже есть свой
кайф. Пусть это и не такая сказочная жизнь, как ты говоришь.
- Я знал, что ты откажешься. Жалко. Мне нравится твой мир. И он мне
больше подходит.
- Но это мой мир.
- Да, да, все, вопрос снят. Ты, наверное, прав. Тут тоже есть своя
рутина, яркая и праздничная, но... В здешнем Мире не бывает настоящих
опасностей. От этого жизнь обесценивается. И смерть обесценивается. Думаю,
не о таком бессмертии мечтает человечество. Я знал, что ты мне ответишь. А
предложил... так, для очистки совести: думал, может, ты устал от проблем и
опасностей...
- Конечно, устал. Но не такой же ценой от них спасаться! Ты подумал,
что я трус?
- Да нет... Просто я знаю, что тебе нелегко дается все, чем мы
занимаемся с Королевым.
- Ему это тоже нелегко дается. Скоро мы закончим. Осталось немного.
- Ну и ладно. Все. Пьем вино.
- Теперь твоя совесть чиста?
- Что ты имеешь в виду? А, это?.. Ну, не совсем. У меня есть к тебе
одна просьба. Ты можешь отказаться, я не обижусь.
- Что за просьба?
- Понимаешь, все труднее стало воплощаться. Думаю, скоро это станет
невозможно...
- Почему?
- Мы меняемся. И ты, и я. Но точно я не знаю... Возможно, у меня есть
какой-то предел проникновения в твой мир... Как в батарейках, не знаю
точно...
- Жалко.
- Погоди плакать - возможно, все дело в банальном авитаминозе, но...
Слушай, не подумай, что это бред или сумасшествие...
- Да...
- Просьба такая. Понимаешь, в человеческом теле я испытал почти все.
Почти. Но не все. Мне хотелось бы сегодня поменяться с тобой местами.
Полностью. Так, чтобы ты этого не помнил.
- Да я и так-то почти никогда не помню...
- Все-таки почти... Мне бы не хотелось... Словом, позволь мне побыть
тобой, пока ты будешь здесь. Не факт, что это получится, но мне бы хотелось
попробовать. Времени ты не почувствуешь, будешь спать или осматривать
красоты, как захочешь. Можно и то и другое.
- Ты мне дашь слово, что вернешься?
- Даю.
- Хорошо. Не знаю, что ты задумал, но я многим тебе обязан... И
все-таки... Два условия. Извини.
- Да нет, нормально. Я понимаю. Я слушаю.
- Не трогать Принцессу.
- И не собирался.
- И... не подставляй меня.
- Второе условие лишнее. Я дал слово, в него входит и это.
- Тогда договорились.
- Хочешь, я все-таки сделаю день и попрошу Мага показать тебе Мир, где
я живу? В реальном мире пройдет всего два-три часа. Парадокс Эйнштейна
работает здесь, как при полете со скоростью света. Только наоборот.
- Хорошо. Но сначала давай все-таки выпьем вина.
- Давай.
С каждым глотком Кот вырастал и становился все больше похож на
человека.
Одежда задрожала горячим воздухом. Сперва растворились шляпа и плащ,
потом камзол, сапоги, шпага, панталоны с широким ремнем и рубашка апаш.
На морде стала быстро исчезать шерсть, втянулись кошачьи уши, голова
обросла нормальными волосами; размытость превратилась в другую одежду, лицо
стало совсем человечьим.
За столом друг против друга сидели одинаковые молодые люди с внешностью
Егора Мельникова. Отличить их можно было только по цвету глаз, у Кота они
остались ярко-желтыми.
Егор словно смотрел в зеркало. Никакого зеркала не было.
Брат-близнец... На мгновение Егору стало страшно.
Кот взмахнул рукой. Егор увидел, как ярко-сиреневая луна в одном окне
потускнела. Небо стало светлеть, из-за гор выскочило солнце.
Кот хлопнул в ладоши, распахнулись высокие двери, и в зал вошел Маг.
На нем были свободное одеяние до пола и высокая остроконечная шляпа -
все из темно-синего шелка, покрытого тонкой вышивкой: солнца, луны и звезды
сверкали золотом и серебром. Длинную седую бороду Маг тщательно расчесал и
разделил пробором на две половины.
Остановившись неподалеку от стола, Маг внимательно посмотрел на Кота,
потом на Егора, улыбнулся одной половиной лица и сдержанно поклонился. Вдруг
Егор почувствовал, что все его тело, каждая клетка, приходит в плавное, не
объяснимое физическими законами движение.
Когда за стенами Замка незаметно наступил вечер с тремя разноцветными
лунами, Егор зевнул, почесал за ухом, надвинул фетровую шляпу на жесткие
длинные усы, устроил поудобнее лапы и хвост, закутался в плащ и, широко
зевнув черно-розовой пастью, быстро заснул в кресле у очага.
Трещали поленья. Что-то шипело в горячем теле огня.
Егор уютно урчал. Лапы его мелко вздрагивали. Ему снились желтые поля,
синяя речка, веселые крестьяне в широкополых соломенных шляпах, мрачноватый,
но добрый Маг с длинной седой бородой и серебряным свистком на цепочке;
громадные стрекозы, кружащие над крепостными стенами, исполинские
вечнозеленые эвкалипты и далекий морской горизонт...
7.00 - 14.20
Егор проснулся в ужасе, едва не захлебнулся, вылез из ванны, долго
смотрелся в зеркало, отыскивая признаки кошачьей морды, ничего не нашел,
кое-как вытерся, вернулся в комнату, выпроводил недовольную Айгуль, быстро
оделся и вышел из отеля в утренний Лондон.
Егору хотелось выть оттого, что нельзя вернуться назад во времени, на
дискотеку, чтобы отказаться от предложения Брауни.
Мельников разыскал Принцессу, дождался конца занятий и попытался
поговорить. В скачках рваной беседы подтвердилось, что вчера на дискотеке,
вернувшись с улицы, он стал активно заниматься Айгуль, которая очень даже не
возражала, а потом нагло бросил Сашу одну среди этого пляшущего стада (Кот
честно выполнял обещание), после чего она просто вынуждена была уехать.
Когда же Саша вернулась, чтобы простить Егора и предполагая, что посторонний
флирт ей почудился, то ни Егора, ни Айгуль с Питером на танцполе не
оказалось. Поискала на дискотеке, потом в отеле. Номер был заперт, на стук
никто не отозвался. А утром дверь оказалась открытой... И теперь Егор Саше
был просто противен.
Егор завел было речь о Коте, но Принцесса обожгла его яростным
взглядом, процедила сквозь зубы, что ее больше не проймешь сказками для
идиотов, и напоследок посоветовала придумать что-нибудь посвежее.
16.00
Озадаченно потирая подбородок и глядя влево и вниз, Королев сообщил
Егору, что Принцесса настроена решительно и однозначно. Более того, она
срочно собирается замуж. Правда, имени жениха пока никому не назвала.
Известно только, что он - человек солидный, преуспевающий, русский и давно
ее любит; она уже звонила в Москву и ответила на давнее предложение: "Да".
20.00
Егор снова попытался поговорить с Принцессой, подкараулив ее у
спортзала. Все это похоже на бред! Какой еще жених?!. Сломать жизнь легко, в
гневе это даже кайф, но что будет потом?!.
Принцесса насмешливо ответила, что Егором она наигралась, пора подумать
о серьезных вещах. Егор вспылил, но телохранитель бдительно держался
поблизости...
Сашка изменилась. Она осунулась и стала еще больше похожа на мальчика,
ершистого и неприступного; она перекрасила волосы, пытаясь попасть в свой
природный цвет; это ей почти удалось, разве что оттенок получился более
траурным.
А еще Принцесса купила и поставила себе дурацкие желтые линзы.
Ночь со второго на третий день в Лондоне. Дождливо
Королев тянул с отъездом, никак не мог закончить дела, в которых
Мельников почти не участвовал. Несмотря на это, Королев не отпускал Егора в
Москву.
Мельников метался в гневе и отчаянье, для него было бы лучше уехать. Он
напился "Уокера" вместе с Айгуль, которая пришла вечером в номер узнать, как
дела, и не смогла оставить его одного, чувствуя некоторую вину и решив
провести с ним целую ночь (без единого секса). Айгуль пожаловалась, что
куда-то исчез Питер Брауни, но скоро утешилась и принялась рассказывать
Егору безостановочно и чуть ли не одновременно тысячу почти одинаковых
причудливых сказок. Правда, одна сказка Егору запомнилась - китайская, про
царя и дракона.
Поздним утром, утомленный волшебным Востоком, Егор расстался с Айгуль.
Светски целуя его в колючую щеку, она сказала, что все отлично понимает и ни
на чем не настаивает, у нее, собственно, и не успели созреть пылкие чувства.
Таким образом, Айгуль удалилась легко, как шаткий молочный зуб.
Егор совсем не помнил первой ночи с Айгуль, но почему-то засомневался,
что ничего не случилось, его мучили совесть и что-то еще - после удаления
ненужного зуба десна какое-то время немного саднит.
Третий день в Лондоне. Пасмурно; без осадков.
Позднее утро
Королев сделал последнюю царственную попытку помирить Принцессу с
Егором, но был вежливо отослан дочерью заниматься нефтяными делами.
В приступе отчаяния Егор усыпал двор колледжа цветами. Их быстро
растоптали ученики и преподаватели, в результате чего двор стал похож на
овощной рынок после закрытия, но до ночной уборки.
В довершение ко всему выходящая из колледжа Принцесса поскользнулась на
ярко-красном, пустившем сок лепестке какого-то пухлого цветка, нахмурилась и
чуть не упала. Положение спас телохранитель. А Егор позорно бежал.
День
Сама Айгуль в перерывах между уроками уговаривала Сашу простить Егора.
В ответ Принцесса пообещала звезде, что если та будет ее доставать, она
порвет ей голосовые связки, тем более что, судя по дребезжанию, которое
доносится из маленькой глотки и называется пением, сделать это будет совсем
нетрудно. Айгуль презрительно фыркнула и рассосалась.
Егор попробовал отыскать Кота, но тот не отзывался. Поиски Брауни ни к
чему не привели, даже самые продвинутые наркосейлеры ничего не знали о
марках "Кот в сапогах", поэтому в Замок Егор попасть не сумел.
Ранний вечер. Небо расчистилось и украсилось густыми кучевыми облаками.
Ярко светило заходящее солнце
Анализируя утреннюю неудачу с цветами, Егор вдруг подумал, что
направление, вероятно, избрано верно, но атмосфера события должна быть иной.
Ведь многие проблемы и неудачи общения происходят от неумения людей вовремя
улыбнуться, разрядить обстановку; речь не идет, разумеется, о политике, где
люди могут улыбаться друг другу, а наутро объявляют войну между
государствами; имеется в виду частное общение; он вспомнил несколько
ситуаций из своей жизни и повернул их по-другому, представив, что люди
расстаются иначе...
Такие мысли к Егору пришли неспроста: он вспомнил, что в тот момент,
когда Принцесса поскользнулась на лепестке, на ее лице мелькнула скрытая
улыбка - мелькнула и тут же спряталась за нахмуренными бровями. Характер
этой улыбки показался Егору прежним, как до беды с расставанием.
С замиранием сердца Егор вдруг подумал, что, возможно, у него еще есть
шанс...
Когда Принцесса вышла из библиотеки, она увидела, что на улице перед
входом нагло прохаживается фланелевый, оливкового цвета мышонок с большими
глазами, мышонок точно такой, как в старом добром мультике про Тома и
Джерри, только в средний человеческий рост. В руках мышь держал огромную
мышеловку.
При виде Принцессы зверь демонстративно бухнулся на колени, установил
мышеловку-капкан на тротуаре и положил на нее голову, будто на плаху.
В этот момент из-за микроавтобуса, припаркованного поблизости, выскочил
серый кот Том под два метра ростом, подбежал к Джерри и стал отнимать у него
нелепое орудие публичного суицида.
Эта пантомима была неожиданной и нелепой. Громила-телохранитель
отреагировал парадоксально - его лицо расплылось в счастливой улыбке, он
стал похож на карапуза, сидящего дома у телека с пакетиком леденцов,
захлопал в ладоши и, достав из кармана монету, швырнул в пустую картонку,
которая валялась недалеко от возящихся персонажей. Несколько прохожих
остановились и с улыбками бросили деньги артистам, устроившим веселое
уличное представление.
Принцесса сперва оторопела, а потом не выдержала и расхохоталась. В
этот момент мышь, словно вязаную шапку, стянул с себя ушастую голову, и под
серой фланелевой маской оказалось виноватое лицо Егора...
Каких трудов стоило Мельникову уговорить Королева поучаствовать в
уличном шоу, неизвестно.
Сломавшись, Королев подсказал, что любимыми Сашкиными мультиками с
детства были истории про Тома и Джерри, потом сам написал сценарий
представления, провел единственно возможный в данном случае кастинг, а также
позаботился о костюмах и реквизите.
Результат показал, что замысел и продюсинг были успешными - Принцесса
Егора простила.
Переодевшись в смокинг, счастливый Королев укатил в Кенсингтонский
дворец, а Егор проводил Сашу домой.
Расстались они тепло, но сдержанно - решили не торопиться. Когда Саша
уже скрылась в подъезде, Егор услышал звонок. Подумав, что это сигнал его
комма, Егор вынул аппарат из кармана, но коммуникатор молчал.
Звонил счастливый жених. Первым желанием Саши было нажать сброс, но она
этого не сделала.
Приложив указательный палец к уху и чувствуя все возрастающую
уверенность, она совершенно спокойно, с какой-то неожиданно мудрой и
человечной интонацией стала говорить в микрофон на запястье, что ее согласие
было ошибкой, она попросила прощения и предложила звонящему вечную дружбу.
Похоже, финал разговора Принцессу не устроил. Она раздраженно сорвала
часы-телефон с руки и, придя домой, сразу же выбросила их в мусороглот. А
вслед за ними и линзы.
Дома Саша с невольной улыбкой повалялась на диване, подумала-подумала,
вдруг снова встревожилась и вызвала такси - ей захотелось переночевать в
отеле, в роскошном многокомнатном номере папы.
Егор и Саша, встретившись на следующий день в холле отеля как будто
впервые, сначала погуляли по городу. Они больше молчали или обменивались
кроткими фразами, заново привыкая друг к другу. Потом как-то вдруг решили
прокатиться на "чертовом колесе" - "Оке Лондона".
Наверху в прозрачной капле-кабинке, будто прилепившейся после дождя к
исполинскому ободу, Саша немного повеселела (до этого она словно пыталась
справиться с какой-то навязчивой мыслью), стала рассказывать об Англии, о
столице, показывала сверху и объясняла, что как называется. Она любила
Лондон и хорошо его знала.
- Обожаю Лондон. Сейчас все тебе покажу. Мы ведь не успели... Ладно,
ладно, забыто... Смотри. Вот это все - Сити, центр, в Средние века это был
весь Лондон. Вон Стрэнд и Пэлл-Мэлл, крутые места. А видишь, такой смешной
человечек в витрине на набережной Виктории? Это классный ресторан. Вон
Мэйфер, где вы остановились, а там - "пуп земли", Пиккадилли, видишь, такой
дом весь в рекламе, на углу? Ну, ты знаешь, наверняка видел. Фонтан
посредине, вечером, когда много огней, около него тусуются всякие.
Трафальгарская площадь мне нравится куда больше. Да нет, ты туда смотри. Ну
что ты смеешься? А вон, видишь, собор Святого Павла. Классно, да?
Та-а-а-к... Там, левее, Блумсбери, студенческий район, красивый. Еще левее -
башня Телекома, а там, где много деревьев, видишь, чуть дальше, такие кудри,
это Риджентс-Парк. Лодки на пруду, зоопарк, театр, сады, розарии - красота,
в общем. Там еще планетарий недалеко, и музей мадам Тюссо - можем сходить
посмотреть. Фигуры там и правда, как люди, даже страшно, когда долго
смотришь. Так... вон Гайд Парк, все эти "горлодерики", теперь такое довольно
причесанное местечко, не то что раньше, когда там плюнуть некуда было - одни
иммигранты. Лодки на Серпантине, лебеди в Круглом пруду. Челси мне совсем не
нравится, там сплошные футбольные фанаты, а пабы и кафе грязные, как стадион
после матча. Кенсингтон - роскошный район, музеи, тихие улочки, вот там
настоящие лондонцы и живут. А в Сохо я редко бываю - видишь, за колонной
Нельсона? - абсолютно отвязное место. Помнишь Джекила и Хайда? Хайд там
скрывался. Сей-час там ночные клубы, рестораны любой кухни, дискотеки, ну
такие, отстойные, наркота, трансвеститы, в общем, всякая дрянь. А! Вот! Как
же я забыла! Поверни голову. Это Тауэрский мост. Там снова открыли верхние
галереи и теперь пускают за деньги. Одиннадцать фунтов. Как двадцать лет
назад. Здесь мало что меняется. Мост что-то вроде музея. Ну и вид неплохой.
Хотя если бы это были просто галереи моста, не застекленные, было бы
интереснее. Наверняка. И чтобы на ночь не закрывали. Говорят, их когда-то
закрыли, потому что с моста часто прыгали в Темзу влюбленные и самоубийцы.
Гибли в основном влюбленные, а самоубийцы выживали. По-моему, это
неправильно.
Егор смотрел вниз, на темную воду Темзы, и у него кружилась голова. То
ли медленное движение вверх, то ли природная боязнь высоты - кто его знает.
Жутковато ему было. Не по себе. Особенно в самом начале.
Принцесса говорила, и говорила, и говорила. От Лондона она перешла к
своей жизни, рассказывала о матери, которой не знала, об отце, об учебе, о
тропических островах. Но вот что странно - ее болтовня не доставала Егора,
более того, отвлекала от страха высоты.
Он отцепился от поручня, и рифленый пол уже не казался ему таким
тонким, как раньше. Вообще Егор терпеть не мог девичьих разговоров. А тут
поймал себя на мысли, что, наверное, и сам точно так же рассказывал бы об
этих вещах, примерно теми же словами и с теми же чувствами. Иногда Саша
увлекалась, торопилась и становилась совсем беспомощной, как маленькая
девочка, потерявшаяся в супермаркете. Егор внимательно слушал, иногда не
слушал, а разглядывал синие игристые глаза и такие губы! В ее лице было мало
женского, скорее, она была похожа на подростка неопределенного пола, без
пудры, теней и всяких там румян и помады. Дело тут не в возрасте, просто она
такая, спонтанная. И умная, без жеманства и стервозной женственности. Но
больше всего Егора удивило, что сейчас в Принцессе не было обычной
московской тусовочности, она будто сняла маску и говорила на другом языке,
без традиционной жвачной оттяжки продвинутых девиц.
Егор дослушал очередной рассказ и прямо так и спросил - о московской
маске. Принцесса ответила с ходу, словно тоже об этом думала. Там, мол, в
Москве - примитивно, неинтересно, все очень определенные, одинаковые,
особенно девки. Если отличаешься, тебя не понимают. А здесь - свободнее,
можно быть собой и одеваться немодно. Он удивился: она так органично и легко
вписывалась в столичную тусовку. Принцесса шутливо обиделась. Егор снова
смутился. Саша призналась, что в Москве трудновато без маски. Или тогда
нужно совсем замкнуться и не высовываться.
- Ты это знаешь не хуже меня. Правда?
- Что ты имеешь в виду? - насторожился Мельников.
Принцесса хитро улыбнулась.
- Ты же в Москве живешь. Причем неплохо, насколько я знаю. И тоже при
помощи маски. Не так?
Потом она говорила о том, как любит Москву и жалеет, что великий город
плетется в хвосте у басурманов; как было бы здорово, если бы мы не сдирали
все с Запада, а шли своими путями; по улицам Первопрестольной разъезжали бы
бояре в санях и соболях; а в Кремле давали бы балы, праздновали бы Пасху и
Рождество по-русски.
У Егора голова шла кругом от этих рассказов, и он понимал, что совсем
не знает Принцессу. Он уже видел ее не в светлых широких штанах и модной
рубашке, не с рюкзачком за плечами, а в легкой шубе до пят, надетой на голое
тело, в сбившейся набок собольей шапке, с ярко-красными губами и блестящими
от шампанского глазами, игривыми и дикими, а в руке у Принцессы сверкал
хрустальный бокал.
Саша тем временем уже перешла к дирижаблям и лодьям, к усадьбам,
монастырям-крепостям и саням-самоходам. Егор слушал причудливую повесть,
которая сочинялась тут же, прямо при нем, в жанре альтернативной фантастики.
Постепенно он увлекся и стал что-то прибавлять от себя, словно создавая
иллюстрации к книге, Принцесса соглашалась или задумывалась, а потом они