Цао Сюэцинь. Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.

   Цзя Чжэн передал ей свой разговор с Ван Эрдяо и Чжань Гуаном и спросил:
   — Что с Цяоцзе?
   — Видимо, девочку испугали, — ответила госпожа Ван.
   — Надеюсь, не сильно? — поинтересовался Цзя Чжэн.
   — Боюсь, что сильно. У нее судороги.
   Цзя Чжэн кашлянул и умолк. Вскоре они разошлись по своим комнатам отдыхать. Но об этом мы рассказывать не будем.
 
   На следующий день, когда госпожа Син пришла к матушке Цзя справиться о здоровье, госпожа Ван завела речь о семье Чжан. Она рассказала матушке Цзя все, что слышала от Цзя Чжэна, и поинтересовалась мнением госпожи Син.
   — Чжаны и в самом деле доводятся нам родственниками, но мы давно не общаемся, и я ничего не могу сказать об их барышне, — ответила госпожа Син. — Недавно ко мне приходила старуха передать поклон от наших родственников из семьи Сунь и немного рассказала о семье Чжан. От нее я как раз узнала, что господин Чжан просил семью Сунь найти подходящего жениха для его дочери. Говорят, барышня Чжан — единственное чадо в семье; очень мила и воспитанна, грамотна и до того скромна, что стесняется бывать на людях, все время проводит в своих покоях. Господин Чжан не хочет отпускать дочь в чужую семью, боится, как бы свекровь не попалась слишком суровая, не обижала невестку, и решил зятя взять в дом, чтобы вместо него управлял хозяйством.
   — Это не годится, — не дослушав, заявила матушка Цзя. — За Баоюем самим нужен глаз да глаз! Где уж ему вести хозяйство в чужом доме!
   — Вы совершенно правы, почтенная госпожа, — согласилась госпожа Син.
   — Передай мужу, — обратилась матушка Цзя к госпоже Ван, — что мы никак не можем породниться с семьей Чжан, — и спросила: — Как себя чувствует Цяоцзе? Пинъэр говорит, что плохо, и я хочу навестить девочку.
   — Почтенная госпожа! — в один голос воскликнули госпожи Син и Ван. — Вы души не чаете в девочке, слишком много внимания ей уделяете!
   — Да я не только ради нее, — возразила матушка Цзя, — просто надо пройтись и немного размяться… Пойдите поешьте, а потом возвращайтесь сюда, и пойдем вместе!
   Госпожи Син и Ван пошли к себе, поели и вскоре вместе с матушкой Цзя отправились к Фэнцзе. Она торопливо выбежала навстречу, пригласила войти.
   — Как чувствует себя Цяоцзе? — первым долгом спросила матушка Цзя.
   — Плохо, судороги никак не проходят, — отвечала Фэнцзе.
   — Почему же не позовете врача?
   — За ним уже послали!
   Кормилица держала на руках Цяоцзе, закутанную в розовое ватное одеяло. Лицо девочки посинело, брови нервно подрагивали, ноздри едва заметно трепетали.
   Внимательно оглядев девочку, матушка Цзя, а также госпожи Син и Ван вышли в переднюю.
   Завязавшийся было разговор вскоре был прерван появлением девочки-служанки, которая обратилась к Фэнцзе:
   — Господин Цзя Чжэн велел спросить, как чувствует себя ваша дочь!
   — Передай господину, что мы пригласили доктора, — ответила Фэнцзе. — И сообщим господину результаты визита.
   Матушка Цзя вдруг вспомнила разговор о сватовстве Баоюя.
   — Сейчас же передай мужу, чтобы не засылал сватов к Чжанам, а то откажемся от сговора — не избежать неприятностей, — сказала она и обратилась к госпоже Син: — Почему вы не поддерживаете связи с семьей Чжан?
   — Говоря по правде, Чжаны эти до того скупы, что лучше не иметь с ними дела, — отвечала госпожа Син. — Как бы не испортить жизнь Баоюю!
   Услышав это, Фэнцзе догадалась в чем дело и спросила:
   — Вы говорите о женитьбе Баоюя?
   — Разумеется, — ответила госпожа Син.
   Тут матушка Цзя передала Фэнцзе только что состоявшийся разговор.
   — Не сочтите мои слова за дерзость, — промолвила Фэнцзе. — Но стоит ли искать Баоюю невесту на стороне, если самому Небу угодно, чтобы женой его стала девушка, которая живет совсем рядом?
   — Кто же это? — удивилась матушка Цзя.
   — Неужели забыли, что «драгоценная яшма» сочетается с «золотым замком»? — улыбнулась Фэнцзе.
   — Почему ты вчера об этом не напомнила, когда тетушка была здесь? — очень довольная, спросила матушка Цзя.
   — Слишком я молода, чтобы давать советы почтенным госпожам, — ответила Фэнцзе. — К тому же тетушка пришла в гости, и неудобно было заводить разговор о подобных вещах. Госпожи сами должны устроить это сватовство.
   Матушка Цзя, а следом за нею госпожи Син и Ван рассмеялись.
   — Это я от старости поглупела, — промолвила матушка Цзя.
   Тут служанка сообщила, что пришел доктор. Матушка Цзя осталась в передней, а госпожи Ван и Син поспешили скрыться.
   Доктор вошел в комнату в сопровождении Цзя Ляня, справился о здоровье матушки Цзя и лишь после этого проследовал во внутренние покои. Осмотрев девочку, он вышел, почтительно поклонился матушке Цзя и сказал:
   — У ребенка судороги от испуга, да еще жар от простуды. Состояние тяжелое. Прежде всего необходимо отхаркивающее средство, а потом уже порошок для изгнания четырех духов. Еще очень хорошо безоар. Но в лавках безоар поддельный, а надо раздобыть настоящий.
   Матушка Цзя поблагодарила врача. Он прописал лекарство и уехал.
   — Женьшень в доме есть, — сказала Фэнцзе, пробежав глазами рецепт, — а вот безоар — не знаю. Если покупать, то непременно настоящий.
   — Погоди, надо спросить у тетушки, — предложила госпожа Ван. — Ведь Сюэ Пань ведет торговлю с купцами из западных стран, может, у них найдется. Сейчас пошлю служанку разузнать.
   Пришли сестры, посидели немного, потом проводили матушку Цзя.
   Когда Цяоцзе дали лекарство, ее стошнило. Фэнцзе немного успокоилась — по крайней мере девочка вышла из оцепенения.
   Вскоре служанка госпожи Ван принесла пакетик и отдала Фэнцзе со словами:
   — Вторая госпожа, вот безоар! Госпожа сказала, чтобы взяли сколько нужно!
   Фэнцзе велела Пинъэр заварить мелко толченный жемчуг, камфару и киноварь. Отвесила на весах безоар, добавила к горячей смеси, и лекарство было готово. Теперь осталось ждать, когда проснется Цяоцзе.
   Тут раздвинулась дверная занавеска, и на пороге появился Цзя Хуань.
   — Как Цяоцзе? — спросил он. — Матушка велела справиться о ее здоровье.
   Фэнцзе насторожилась: с чего это Цзя Хуань и его мать стали вдруг так внимательны? — и ответила:
   — Ей получше, поблагодари матушку за заботу!
   Каждое слово Фэнцзе Цзя Хуань сопровождал кивком головы, а сам все что-то высматривал, глаза так и шныряли по комнате.
   — Вы, я слышал, говорили о безоаре, — произнес он наконец. — Что это такое? Может, позволите посмотреть?
   — Не шуми, девочку потревожишь, — цыкнула на него Фэнцзе. — А безоар я тебе показать не могу. Его уже сварили.
   Тут Цзя Хуань потянулся рукой к висевшему над очагом котелку и ненароком опрокинул его. Содержимое вылилось прямо в огонь, а Цзя Хуань убежал.
   — И зачем только сюда принесло этого выродка! — крикнула вслед ему Фэнцзе. — Твоя мать хотела меня погубить, а теперь ты явился погубить мою девочку! Не иначе как в прошлой жизни мы были заклятыми врагами!
   Затем Фэнцзе напустилась на Пинъэр, обвиняя во всем ее. В это время пришла служанка за Цзя Хуанем.
   — Скажи тетушке Чжао, что очень хорошо она заботится о нас! — в сердцах крикнула Фэнцзе. — Пусть успокоится. Цяоцзе не выжить!
   Пинъэр снова стала готовить лекарство. Ничего не понимая, служанка спросила шепотом у Пинъэр:
   — Почему госпожа сердится?
   Пинъэр рассказала, что Цзя Хуань опрокинул котелок с лекарством.
   — Теперь понятно, почему он куда-то скрылся! — воскликнула служанка. — Не знаю, что с ним дальше будет! Давай помогу тебе, сестра Пинъэр!
   — Не надо, — ответила Пинъэр. — Можешь идти! К счастью, осталось еще немного безоара, и лекарство можно снова приготовить.
   — Я все расскажу тетушке Чжао, — пообещала девочка, — пусть знает, какой у нее сын, и не ругает других.
   Девочка действительно рассказала обо всем наложнице Чжао. Та рассердилась и приказала немедленно позвать Цзя Хуаня. Служанки нашли его в передней.
   — Ах ты, мерзавец! — напустилась на него мать. — Зачем разлил лекарство? Теперь тебя проклинают! Ведь я велела только справиться о здоровье девочки! Зачем же было лезть в комнату? Как говорится, «искать вшей у тигра»! Погоди, расскажу отцу, он тебя поколотит.
   В ответ Цзя Хуань нагрубил матери…
   Если хотите знать, что он сказал, прочтите следующую главу.

Глава восемьдесят пятая

Цзя Чжэн получает повышение по службе и принимает поздравления;

Сюэ Пань совершает преступление, и его ждет наказание

 
   Итак, в ответ на упреки матери Цзя Хуань крикнул:
   — Что такого я сделал? Пролил немного лекарства? С девочкой ничего не случилось, а меня и там и тут обругали! В злом умысле обвинили! Смерти моей захотели? Погодите, разделаюсь я с этой девчонкой! Пусть убираются отсюда!
   Чжао бросилась к Цзя Хуаню, зажала ему рот рукой.
   — Замолчи! Как бы за такие слова из тебя первого душу не вытряхнули!
   Поссорившись с сыном, наложница Чжао в то же время затаила обиду на Фэнцзе. Она даже не послала к ней служанку попросить извинения за сына.
   Цяоцзе через несколько дней поправилась, но вражда между обеими семьями не проходила.
   Как-то к Цзя Чжэну пришел Линь Чжисяо и сказал:
   — Нынче день рождения Бэйцзинского вана. Жду ваших распоряжений, господин!
   — Надо все сделать так, как и в прошлые годы, — ответил Цзя Чжэн. — Доложи об этом старшему господину Цзя Шэ и отошли подарки!
   Линь Чжисяо не стал мешкать и отправился выполнять приказание. Вскоре пришел Цзя Шэ, и они вместе с Цзя Чжэнем, Цзя Лянем и Баоюем собрались к Бэйцзинскому вану пожелать долголетия.
   Красивая внешность и величественная осанка Бэйцзинского вана всегда внушали Баоюю благоговение, и он радовался предстоящей встрече.
   Прибыв ко дворцу Бэйцзинского вана, Цзя Шэ и Цзя Чжэн отослали со слугой свои визитные карточки и стали дожидаться приглашения. Вскоре появился евнух, перебирая четки, и, хихикая, обратился к Цзя Шэ и Цзя Чжэну:
   — Как изволите поживать, почтенные господа?
   Гости в свою очередь справились о здоровье евнуха, после чего тот сказал:
   — Ван милостиво просит вас пожаловать!
   Все пятеро последовали за евнухом. Они миновали высокие двухъярусные ворота, обогнули зал и лишь после этого подошли ко входу, ведущему во внутренние покои дворца. Здесь евнух их оставил, а сам пошел доложить вану о прибытии гостей. Вскоре к ним вышли младшие евнухи, справились о здоровье. Потом появился первый евнух и произнес:
   — Прошу!
   Гости вошли во внутренние покои и на террасе увидели Бэйцзинского вана в парадном одеянии. Он поднялся им' навстречу. Цзя Шэ и Цзя Чжэн первыми приблизились к вану, справились о его здоровье, следом за ними Бэйцзинского вана приветствовали Цзя Чжэнь, Цзя Лянь и Баоюй.
   Бэйцзинский ван взял Баоюя за руку:
   — Давно не виделись, и я часто о тебе вспоминаю. Как твоя яшма?
   — Спасибо за заботу, все хорошо, — почтительно кланяясь, отвечал Баоюй.
   — Чем бы таким тебя угостить? — спросил Бэйцзинский ван и сказал: — Пойдемте побеседуем!
   Евнухи отодвинули дверную занавеску, и Бэйцзинский ван, промолвив: «Прошу!», пошел вперед, за ним, кланяясь, последовали гости.
   Цзя Шэ опустился на колени и принес Бэйцзинскому вану свои поздравления, а вслед за ним и все остальные. Но об этом мы рассказывать не будем.
 
   Немного погодя Бэйцзинский ван приказал евнуху проводить гостей в зал, где собрались родственники и друзья, и угостить на славу. Баоюя он оставил у себя и даже пригласил сесть.
   Отвесив вану земной поклон и поблагодарив за оказанную честь, Баоюй сел на краешек табурета у дверей и принялся рассказывать о том, как постигает науки. На сей раз он особенно пришелся по душе Бэйцзинскому вану. Тот угостил его чаем, завел разговор.
   — Вчера его превосходительство военный губернатор господин У, прибывший в столицу на высочайшую аудиенцию, — проговорил ван, — сказал, что твой батюшка был весьма справедлив, принимая государственные экзамены, чем завоевал симпатии буквально всех экзаменующихся. Во время аудиенции, когда государь завел речь об экзаменах, господин У даже рекомендовал государю наградить твоего батюшку как одного из достойнейших людей государства. Это, конечно, счастливое предзнаменование.
   Баоюй выслушал вана стоя и ответил:
   — А ведь все это благодаря милости вашей и его превосходительства господина У.
   Вошел младший евнух и доложил:
   — Почтенные гости просят передать благодарность за угощение.
   С этими словами он вручил вану карточки с благодарностями и пожеланиями спокойного полуденного отдыха.
   Ван пробежал их глазами, возвратил евнуху и промолвил:
   — Извинись перед гостями за доставленное беспокойство.
   — Кушанья для Цзя Баоюя готовы, — доложил евнух.
   Бэйцзинский ван приказал отвести Баоюя на маленький живописный дворик, угостить, а затем привести обратно, чтобы он мог поблагодарить за милость.
   Когда Баоюй вернулся, Бэйцзинский ван сказал ему еще несколько ласковых слов, рассмеялся и произнес:
   — Мне так понравилась твоя яшма, что, возвратившись домой, я рассказал мастерам, какая она, и велел сделать точно такую же. Ты весьма кстати приехал. Сейчас я тебе ее отдам.
   Он приказал евнуху принести яшму и отдал Баоюю.
   Баоюй поблагодарил, после чего два младших евнуха его проводили, и вместе с Цзя Шэ и другими он возвратился домой. Цзя Шэ, повидавшись с матушкой Цзя, сразу ушел к себе.
   А остальные принялись рассказывать о том, как побывали у Бэйцзинского вана. Баоюй не преминул сообщить, что отца представили к награде как одного из достойнейших людей государства, и все это благодаря господину У.
   — Его превосходительство — наш давний друг, — ответил Цзя Чжэн. — Мы с ним ровесники. Человек он прямой и решительный.
   После этого разговор зашел о разных пустяках, и наконец матушка Цзя сказала:
   — Идите отдыхать!
   Цзя Чжэн не мешкая встал, сказав собравшимся вместе с ним уходить Цзя Чжэню, Цзя Ляню и Баоюю:
   — Посидели бы еще немного со старой госпожой.
   Не успел Цзя Чжэн прийти к себе, как явилась девочка-служанка.
   — Господин Линь Чжисяо просит вашего дозволения войти, — произнесла она. — Ему надо вам что-то сказать.
   И она протянула Цзя Чжэну красный листок с именем военного губернатора господина У. Значит, господин У приезжал, когда Цзя Чжэна не было дома. Цзя Чжэн велел служанке немедленно позвать Линь Чжисяо и вышел на террасу.
   — Нынче приезжал военный губернатор господин У поклониться вам, — приблизившись, произнес Линь Чжисяо, — но, узнав, что вы отлучились, уехал. Слыхал я, что вас прочат на вакантную должность ланчжуна без испытательного срока.
   — Поживем — увидим, — произнес Цзя Чжэн.
   Доложив о других делах, Линь Чжисяо откланялся.
 
   Тем временем Цзя Чжэнь с Цзя Лянем ушли к себе, и у матушки Цзя остался один Баоюй. Он рассказал о приеме у Бэйцзинского вана и показал подаренную ему яшму.
   Все, кто был в комнате, стали разглядывать яшму, посмеялись немного.
   Матушка Цзя приказала:
   — Пусть спрячут, а то затеряется, — и обратилась к Баоюю: — А твоя яшма где? Носишь? Смотри не спутай с этой!
   Баоюй снял с шеи яшму и сказал:
   — Вот моя яшма! Как я могу ее потерять! Да и спутать нельзя. Они разные. Забыл вам, бабушка, сказать, что третьего дня вечером, когда я лег спать и повесил яшму под пологом, она вдруг стала излучать свет и полог сделался красным!
   — Не болтай глупости! — попеняла внуку матушка Цзя. — Края полога обшиты красной материей, вот он и стал красным от света лампы.
   — Нет, — возразил Баоюй, — лампы уже не горели, было совсем темно, и я хорошо видел, что свет исходит от яшмы.
   Госпожи Син и Ван не могли сдержать смеха.
   — А по-моему, это счастливое предзнаменование, — заметила Фэнцзе.
   — Какое еще предзнаменование? — спросил Баоюй.
   — Рано тебе про это знать, — сказала матушка Цзя. — Ты весь день на ногах, так что иди отдыхать!
   Баоюй постоял в нерешительности, попрощался и ушел.
   Между тем матушка Цзя обратилась к невесткам:
   — Вы часто бываете у тетушки Сюэ — о сватовстве сказали?
   — Только сегодня. До этого никак не могли, Цяоцзе болела, и Фэнцзе никуда не ходила. Госпожа Сюэ обрадовалась, услышав о сватовстве, но сказала, что должна посоветоваться с сыном — ведь отца у Баочай нет.
   — Само собой, — согласилась матушка Цзя. — Пока тетушка не посоветуется с сыном, не будем заводить речи об этом. А потом все подробно обсудим.
 
   Баоюй между тем, придя домой, сказал Сижэнь:
   — Бабушка и Фэнцзе вели только что какой-то странный разговор, одними намеками, и я ничего не понял.
   — Да, иногда трудно бывает догадаться, — немного подумав, сказала Сижэнь. — А барышня Линь Дайюй там была?
   — Как она могла быть, если болеет? — удивился Баоюй.
   В это время в передней затеяли ссору Шэюэ и Цювэнь.
   — Чего расшумелись? — крикнула им Сижэнь.
   — Цювэнь проиграла мне в кости и не хочет отдавать деньги, — ответила Шэюэ. — Я ей сразу отдала, когда проиграла. Мало того, она еще и мои деньги отняла!
   — Подумаешь, несколько медных монет! — засмеялся Баоюй. — Дурочки вы, стоит ли из-за этого шум поднимать?
   Девушки поворчали и умолкли, а Сижэнь стала укладывать Баоюя спать.
   Но об этом мы рассказывать не будем.
 
   Надобно вам сказать, что Сижэнь сразу догадалась, о чем шла речь у матушки Цзя. Конечно же о женитьбе Баоюя. Но говорить об этом юноше не стала, боялась, как бы он не натворил глупостей. Но поскольку дело это и к ней имело касательство, ночью, лежа в постели, она подумала: «Надо пойти к Цзыцзюань, посмотреть что да как, и все станет ясно».
   Утром, едва отправив Баоюя в школу, Сижэнь привела себя в порядок и не торопясь отправилась в павильон Реки Сяосян. Цзыцзюань как раз рвала цветы в садике.
   — Пройди в комнату, посиди, сестра, — сказала она Сижэнь.
   — Ладно, — отвечала та. — А долго ты будешь рвать цветы? Как твоя барышня?
   — Барышня только что встала и ждет, когда согреется лекарство, — ответила Цзыцзюань.
   Сижэнь вошла в дом, Цзыцзюань — следом за ней.
   Увидев Дайюй с книгой в руках, Сижэнь улыбнулась.
   — Неудивительно, что вы устаете, барышня, — только с постели, и сразу за книгу! Вот бы второму господину Баоюю ваше усердие!
   Дайюй, смеясь, отложила книгу. Сюэянь на подносе подала ей две чашки — с лекарством и с водой, вторая служанка, стоя у девушки за спиной, держала наготове плевательницу и полоскательную чашку.
   Сижэнь шла сюда что-либо выведать, но не знала, с чего начать разговор. К тому же Дайюй чересчур подозрительна, узнать от нее ничего не удастся, а расстроить очень просто. Поэтому Сижэнь еще немного поболтала и ушла.
   У ворот двора Наслаждения пурпуром она увидела двух юношей и в нерешительности остановилась. Один из юношей, заметив Сижэнь, подбежал к ней. Это был Чуяо.
   — Ты зачем пришел? — спросила Сижэнь.
   — Меня прислал второй господин Цзя Юнь, — отвечал юноша. — Он принес второму господину Баоюю письмо, велел передать и ждать ответа.
   — Неужели ты не знаешь, что господин Баоюй в школе? Как он может ответить?
   — Я так и сказал господину Цзя Юню, но он надеется получить ответ от вас.
   Не успела Сижэнь слово произнести, как к ней вразвалку подошел второй юноша. Сижэнь пригляделась и узнала Цзя Юня.
   — Скажи второму господину, — обратилась она к Чуяо, — что ты передал мне его просьбу. Как только господин Баоюй вернется из школы, я вручу ему письмо!
   А дело было в том, что Цзя Юню приглянулась Сижэнь, но действовать открыто он боялся и пошел на хитрость с письмом. Он было направился к Сижэнь, но, услышав ее последние слова, остановился в замешательстве. Сижэнь круто повернулась и скрылась за воротами. Цзя Юню ничего не оставалось, как вместе с Чуяо покинуть сад.
   Когда Баоюй вернулся из школы, Сижэнь ему сказала:
   — Приходил второй господин Цзя Юнь.
   — Зачем?
   — Не знаю, оставил записку.
   — Дай сюда!
   В это время в комнату вошла Шэюэ, взяла письмо и протянула Баоюю. Сверху было написано: «Почтительно вручаю дяде».
   — Почему он перестал называть меня своим приемным отцом? — удивился Баоюй.
   — О чем ты? — спросила Сижэнь.
   — Однажды он подарил мне бегонию и признал своим отцом, — объяснил Баоюй. — А сейчас, видно, отказался от меня, раз называет дядей.
   — Он такой же бесстыжий, как ты! — ответила Сижэнь. — Совсем взрослый — и вздумал звать тебя отцом? В самом деле, ты даже…
   Она осеклась, покраснела и рассмеялась.
   Баоюй догадался, что она имеет в виду, и улыбнулся:
   — Трудно что-либо сказать, но, как гласит пословица: «У монаха нет родных сыновей, зато много почтительных детей»! Я согласился называть его своим сыном лишь потому, что он умен и внушает симпатию. А не желает считать меня отцом — я возражать не стану. — Он развернул записку.
   — Этот Цзя Юнь дьявольски хитер, — сказала между тем Сижэнь, — то появляется, то прячется! Что-то недоброе у него на уме!
   Баоюй, занятый письмом, пропустил слова Сижэнь мимо ушей. Сначала он нахмурился, потом усмехнулся, покачал головой, и на лице его отразилось недовольство. Как только Баоюй прочел, Сижэнь, наблюдавшая за ним, спросила, в чем дело.
   Баоюй ничего не ответил и разорвал письмо на мелкие клочки.
   Сижэнь не стала допытываться, только спросила, будет ли он сегодня учить уроки.
   — Просто забавно! Этот мальчишка Цзя Юнь оказался настоящим наглецом! — заметил Баоюй.
   Сижэнь повторила вопрос:
   — Скажи, в конце концов, в чем дело?
   — Нечего спрашивать! — ответил Баоюй. — Давай лучше поедим и ляжем спать. Что-то тревожно на душе.
   Он велел девочке-служанке зажечь лампу и сжег обрывки письма.
   Вскоре служанки накрыли на стол, и Баоюй с расстроенным видом сел ужинать. Он едва прикоснулся к еде, и то лишь благодаря уговорам Сижэнь, лег спать и заплакал. Сижэнь и Шэюэ гадали, что могло так его опечалить.
   — Что с ним? — недоумевала Шэюэ. — Наверняка Цзя Юнь его расстроил! Как прочел Баоюй его дурацкое письмо, так словно умом тронулся — то плачет, то смеется. Что делать, если так будет продолжаться? Ума не приложу!
   У Шэюэ был такой несчастный вид, что, глядя на нее, Сижэнь едва сдержала смех.
   — Дорогая сестрица, — принялась она уговаривать Шэюэ, — возьми себя в руки, а то Баоюй еще больше расстроится! А про письмо забудь! Оно совершенно тебя не касается!
   — Глупости! — вспыхнула Шэюэ. — При чем тут я? Мало ли какую можно написать пакость? Уж если на то пошло, оно скорее тебя касается!
   Тут Баоюй вскочил с постели и, смеясь, закричал:
   — Хватит вам! Спать не даете! А мне завтра рано вставать.
   Он снова лег и вскоре уснул. О том, как прошла ночь, мы рассказывать не будем.
 
   Утром Баоюй, как обычно, отправился в школу. Но, едва выйдя за ворота, вернулся в дом и позвал Шэюэ.
   — Что случилось? — отозвалась Шэюэ, выбегая навстречу.
   — Если придет Цзя Юнь, скажи, пусть ведет себя поприличней, — приказал Баоюй, — не то пожалуюсь бабушке и отцу.
   Он уже собрался уйти, как вдруг увидел запыхавшегося Цзя Юня. Тот подбежал к Баоюю, приветствовал его и сказал:
   — С великой радостью вас, дядюшка!
   Баоюй вспомнил о том, что было в письме, и крикнул в сердцах:
   — Опять явился меня тревожить?! Ну и нахал!
   — Если не верите, дядюшка, поглядите за ворота, сколько там собралось людей!
   — Ты о чем? — сердито спросил Баоюй.
   В это время за воротами послышался шум, и Баоюй насторожился.
   — Теперь видите, что я правду сказал, — произнес Цзя Юнь.
   Тут у ворот кто-то крикнул:
   — Вы что, порядка не знаете? Не положено здесь шуметь!
   Снова раздались возмущенные голоса:
   — Старого господина в чине повысили, а нам даже радоваться запрещают!
   — Не в каждом доме такое случается!
   Наконец Баоюй понял, что отца повысили в чине и люди пришли поздравить его. Нечего и говорить, что радости Баоюя не было предела.
   Он продолжал свой путь, когда Цзя Юнь догнал его и спросил:
   — Ну что, рады? А впереди у вас еще большая радость — свадьба!
   Баоюй густо покраснел и плюнул с досады.
   — Бессовестный! Уйди с глаз моих!
   — Как это понять? — смутился Цзя Юнь. — А я думал, вы не…
   — Что «не»? — оборвал его Баоюй, и Цзя Юнь не посмел сказать больше ни слова.
   Учитель встретил Баоюя с улыбкой и промолвил:
   — Слышал, твоего отца повысили в чине! Мог бы сегодня не приходить в школу.
   — Я скоро уйду поздравлять батюшку, — отвечал Баоюй.
   — Иди прямо сейчас, иди же! Отпускаю тебя. Только смотри не озорничай! Ты хоть и взрослый, а должен брать пример со своих старших братьев!
   Баоюй поддакнул и ушел. У вторых ворот ему встретился Ли Гуй.
   — Хорошо, что вы пришли, второй господин! — сказал Ли Гуй. — Я уже собирался за вами в школу!
   — А кто приказал? — поинтересовался Баоюй.
   — Старая госпожа, — ответил слуга. — Она велела искать вас в саду, а барышни сказали, что вы в школе, и просили передать учителю, чтобы отпустил вас на несколько дней — пока будут принимать поздравления. Еще я слышал, что по этому поводу пригласили актеров, и они дадут представление.
   Они миновали вторые ворота и вошли во двор. Лица служанок сияли улыбками.
   — Что вы так поздно? — сказали Баоюю служанки. — Скорее идите к старой госпоже, поздравьте с радостным событием!