Чехов Антон Павлович. Рассказы. Юморески. 1886–1886

   К. К. Арсеньев, отметив, что в области психологии детского возраста Чехов «чувствует себя как дома», писал: «Детвора, искусно затронутая им уже в „Пестрых рассказах“, опять появляется на сцену в „Событии“; радостная тревога Вани и Нины, вызванная рождением котят, изображена с добродушным юмором, завоевывающим сочувствие читателей» («Вестник Европы», 1887, № 12, стр. 773). О мастерстве Чехова в изображении детей и детской психологии писали также Л. Е. Оболенский, П. П. Перцов, В. А. Гольцев.
   В 1889 г. Чехов получил очень теплое письмо от одной девочки-читательницы, подписанное «Л». Она писала: «Недавно я купила „В сумерках“, рассказы мне очень понравились, особенно „Пустой случай“, „Панихида“, „Событие“; узнала Ваш адрес в редакции „Осколки“ и собралась Вам написать. Дай бог силы Вашему таланту. Пишите. Таких, как Вы, теперь очень немного. Вам будут благодарны за Ваши сочинения» (ГБЛ).
   Рассказ „Событие“ 22 апреля 1900 г. в присутствии автора был прочитан М. Ф. Андреевой на литературном вечере в Ялтинском городском театре («Крымский курьер», 1900, № 91, 25 апр.).
   Об одном из публичных чтений рассказа свидетельствовал А. И. Куприн в письме к Чехову от 10 февраля 1903 г.: «На днях на одном вечере, посвященном исключительно Вашим произведениям, я читал „Событие“ <…> И покамест я читал о деревянной лошади, о жизни котят на даче, я чувствовал, что публика согревается, но трагический конец котят подействовал расхолаживающим образом. Тем не менее, как ни груба вообще наша публика, хотя бы и избранная, никто не засмеялся, когда лакей заявил, что собака съела котят, только внизу, подо мной, в оркестре пожарных музыкантов, кто-то хихикнул. Меня заставляли бисировать, и хотя я раньше наметил на этот случай кое-что, но мысль, что я именно Вас представил не так, как бы мне хотелось, до того удручила меня, что я больше не читал. Успех вечера был большой и очень теплый, задушевный» (ЛН, т. 68, стр. 389).
   При жизни Чехова рассказ был переведен на английский, болгарский, венгерский, датский, немецкий, сербскохорватский, французский и чешский языки.

Драматург

   Впервые — «Сверчок», 1886, № 46, 27 ноября (ценз. разр. 26 ноября), стр. 6. Подпись: Человек без селезенки.
   Печатается по журнальному тексту.

Оратор

   Впервые — «Осколки», 1886, № 48, 29 ноября (ценз. разр. 28 ноября), стр. 4, с подзаголовком: Рассказ. Подпись: А. Чехонте.
   Включено без подзаголовка в сборник «Памяти В. Г. Белинского», М., 1899.
   Сохранился беловой автограф рассказа, наборная рукопись (ИРЛИ, ф. 351, оп. 4, № 52).
   Вошло в издание А. Ф. Маркса.
   Печатается по тексту: Чехов, т. I, стр. 62—66.
   Рассказ был напечатан в «Осколках» по рукописи, доставленной в Петербург Н. А. Лейкину Ал. П. Чеховым — см. письмо Чехова к Лейкину от 22 ноября 1886 г.
   28 мая (9 июня) 1898 г. отмечалась 50-я годовщина смерти В. Г. Белинского. Отвечая на просьбу принять участие в сборнике памяти Белинского, 24 июня 1898 г. Чехов писал редактору сборника П. А. Ефремову: «Посылаю для сборника в память Белинского три рассказа. Если найдете их подходящими, то благоволите напечатать их под общим заглавием „Три рассказа“ или „Мелочи“, и в таком порядке: 1) „Оратор“, 2) „Неосторожность“, и 3) „В бане“». Сборник вышел в марте 1899 г.
   Готовя рассказ для сборника, Чехов выправил текст, заменив, в частности, слова и выражения с экспрессивной, грубоватой эмоциональной окраской более спокойными и литературными. Для собрания сочинений рассказ был послан 27 января 1899 г., до появления сборника «Памяти Белинского». Текст рассказа в издании А. Ф. Маркса в основном совпадает с текстом в сборнике.
   Т. Л. Толстая в письме к Чехову от 30 марта 1899 г. поделилась впечатлением, произведенным рассказом «Оратор» на Л. Н. Толстого: «Папа прочел нам <…> рассказы в сборнике Белинского, которые тоже очень ему понравились, так же как и всем нам» (ЛН, т. 68, стр. 872).
   При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, немецкий, сербскохорватский, словацкий и чешский языки.

Беда

   Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 330, 1 декабря, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
   Печатается по тексту газеты.

Заказ

   Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 337, 8 декабря, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
   Сохранилась писарская копия рассказа с авторской пометой. «NB. В полное собрание не войдет. А. Чехов» (ЦГАЛИ).
   Печатается по тексту газеты, с исправлениями.

Произведение искусства

   Впервые — «Осколки», 1886, № 50, 13 декабря (ценз. разр. 12 декабря), стр. 3—4. Подпись: А. Чехонте.
   Включено в сборник «Невинные речи», М., 1887, и во 2-е издание сборника «Пестрые рассказы», СПб., 1891; перепечатывалось в последующих изданиях этого сборника.
   Вошло в издание А. Ф. Маркса.
   Печатается по тексту: Чехов, т. II, стр. 37—41.
   Рассказ был послан Н. А. Лейкину для «Осколков» 8 декабря 1886 г. 11 декабря Лейкин писал Чехову: «Последний рассказ Ваш очень забавен. Цензор его пропустил, вымарав только два слова: „райский“ —змий не должен быть райским — и „опохабил“. Вот такие рассказы именно для юмористических журналов и надо» (ГБЛ).
   Включая рассказ в сборник «Невинные речи», Чехов внес несколько стилистических поправок, изменил фамилию комика (Шашкин вместо Шапкин). При издании рассказа в собрании сочинений правка коснулась лишь нескольких слов и пунктуации.
   Я. В. Абрамов, отмечая среди других юмористических рассказов «Произведение искусства», писал: «…среди его произведений есть некоторое количество вещиц, проникнутых самым веселым, самым беззаботным юмором, — таких, которые действительно были на месте в юмористических изданиях <…> Но и в этих, в сущности совершенно невинных по сюжету, произведениях уже замечается кое-что большее, нежели невинное вышучивание курьезных явлений жизни» («Книжки Недели», 1898, № 6, стр. 164—165).
   При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, немецкий, норвежский, польский, румынский и чешский языки.

Юбилей

   Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 344, 15 декабря, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
   Сохранилась писарская копия рассказа (ТМЧ).
   Печатается по тексту газеты.

Кто виноват?

   Впервые — «Осколки», 1886, № 51, 20 декабря (ценз. разр. 19 декабря), стр. 3—4. Подпись: А. Чехонте.
   Печатается по журнальному тексту.
   Отправляя 14 декабря 1886 г. рассказ, Чехов сообщал Н. А. Лейкину: «Посылаю Вам <…> рассказ и мелочишку. Еще на одну неделю я обеспечил себя от упреков в неаккуратности!»

Человек

   Впервые — «Осколки», 1886, № 52, 27 декабря (ценз. разр. 26 декабря), стр. 6—7. Подпись: Человек без селезенки.
   Печатается по журнальному тексту.
   «Мелочишка» была отправлена Н. А. Лейкину одновременно с рассказом «Кто виноват?» 14 декабря 1886 г.

На пути

   Впервые — «Новое время», 1886, № 3889, 25 декабря (рождественский номер), стр. 3—4. Подпись: Ан. Чехов.
   Включено в сборник «В сумерках», СПб., 1887; перепечатывалось в последующих изданиях сборника.
   Вошло в издание А. Ф. Маркса.
   Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 311—330, с исправлением по НВ:
   Стр. 469, строки 15—16: полетело кувырком — вместо: полетело кругом.
   Работать над рассказом Чехов начал в первых числах декабря 1886 г., о чем свидетельствует его письмо к А. С. Суворину от 21 декабря 1886 г., а 23 декабря рассказ был отправлен Суворину для «Нового времени».
   При переизданиях правка рассказа была небольшой.
   На следующий день по опубликовании рассказа в «Новом времени» Ал. П. Чехов писал брату (26 декабря): «Твоя последняя статья „На пути“ произвела в Питере фурор. Везде только и слышишь рекомендации: — „Это, имею честь представить, брат того Чехова, который в „Новом времени“ пишет“» (Письма Ал. Чехова, стр. 140). В письме от 14—16 января 1887 г. Ал. П. Чехов сообщал: «Сидел я в один недавний вечер в редакции „Н<ового> в<ремени>“ и работал <…> В сие время из суворинской двери вылетает, как бомба, Григорович <…> Радость на его лице велия <…> речь о тебе такого содержания: „Я говорил ему, ох, я писал ему, даже ругался, чтобы он не смел так много писать. Увидите его — скажите, что „На пути“ — прелестная, чудодейственная вещь, а вот перед этой — с толстовщиной, с непротивлением злу <…> никуда не годится. Так и скажите <…> Кланяйтесь ему…“ Вот тебе отчет, почти в дословных выражениях» (там же, стр. 145).
   Восторженно отзывалась о рассказе М. В. Киселева: «Читала прелестный рассказ Ваш „По пути“ <…> Вот это рассказ так рассказ. Тепло, задушевно и отлично написано!» (ГБЛ).
   К 1888 г. относится отзыв В. Г. Короленко (в письме К. К. Сараханову): «Чехов очень верно наметил старый тип Рудина в новой шкуре, в новой внешности, так сказать» (В. Г. Короленко. Собр. соч., т. 10, 1956, стр. 100. Ср. т. 8, стр. 84). Рецензент журнала «Наблюдатель» оценил рассказ «На пути» как лучший «из всех шестнадцати рассказов сборника»: на 30 страницах «в нем так хорошо и рельефно очерчен тип русского неудачника с теплым сердцем и безалаберной головою, как не удавалось его изобразить и на сотне страниц более опытным беллетристам» («Наблюдатель», 1887, № 12, отдел «Новые книги», стр. 68). Емкость художественной манеры Чехова отмечал и Н. Ладожский: «Некоторые из помещенных в сборнике рассказов представляют сложные романы, сжатые на нескольких страницах и производящие, тем не менее, довольно цельное впечатление. Таков, например, рассказ „На пути“, где перед читателем вырастает фигура русского Дон-Кихота, пожалуй Рудина (но гораздо более глубокого по психологии), и вспыхивает и угасает любовь к нему хорошей девушки. Обе фигуры выходят совершенно рельефно, правдиво, страстно написанными, но их роман возникает и гаснет на протяжении всего полустраницы» («С.-Петербургские ведомости», 1887, № 306, 6 ноября).
   На общественную значимость Лихарева как типа обратил внимание В. Л. Кигн. Он высказывал мысль, что после Тургенева, последнего «общественного беллетриста», литература «давным-давно» не знает общественных типов. Кигн подчеркивал жизненность и живость чеховского образа, типичность и рельефность черт Лихарева. В статье обращено внимание и на образ девочки, который критик считал общественным типом («Книжки Недели», 1891, № 5, стр. 203—210).
   А. Л. Липовский, говоря о чеховских «лишних людях», первым среди них назвал Лихарева («Литературный вестник», 1901, кн. V, стр. 25).
   Пактовский называл Лихарева «культурным неудачником жизни», «фанатиком теорий», для которого смысл жизни «есть в этом безропотном мученичестве, в слезах», размягчающих «камень, в безграничной всепрощающей любви», вносящей «в хаос жизни свет и теплоту»; «Не утешителен этот мартиролог увлекающегося интеллигента, который своими страданиями не дал ничего положительного для жизни» (Ф. Е. Пактовский. «Современное общество в произведениях А. П. Чехова». Казань, 1901, стр. 17—18).
   В. М. Шулятиков отмечал критическое отношение автора к этому типу: «Отдаваясь весь идейным увлечениям, он не живет; настоящая жизнь проходит мимо него». Отказ от широких задач — явление типичное, в глазах Чехова, для «всей современной интеллигенции».
   Соотнося пессимистическое настроение героя с настроением самого автора, критик приходил к крайне неверному и тенденциозному выводу: «Перед лицом „эмпирической безысходности“ Чехов спасся, успокоившись на неглубоком скептицизме и уравновешенной меланхолии. Его „тоска“ есть, таким образом, компромисс между отчаянием безусловного пессимиста и „обывательским“ примирением с „хаосом действительности“ (В. Шулятиков. Восстановление разрушенной эстетики. К критике идеалистических веяний в новейшей русской литературе. — В кн.: Очерки реалистического мировоззрения. Сборник статей… СПб., 1904, стр. 628—629).
   Композитор Рахманинов преподнес Чехову символический подарок — экземпляр своей «фантазии для оркестра» «Утес», созданной им летом 1893 г., с надписью: «Дорогому и глубокоуважаемому Антону Павловичу Чехову, автору рассказа „На пути“, содержание которого, с тем же эпиграфом, служило программой этому музыкальному сочинению. С. Рахманинов. 9 ноября 1898 г.» (С. В. Рахманинов. Письма. М., 1955, стр. 103). Экземпляр с подлинной надписью Рахманинова хранится в библиотеке Чехова в ялтинском Доме-музее (см.: Чехов и его среда, стр. 371).
   При жизни Чехова рассказ был переведен на английский и немецкий языки.

Ванька

   Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 354, 25 декабря, стр. 4, отдел «Рождественские рассказы». Подпись: А. Чехонте.
   Включено в сборник «Рассказы», СПб., 1888; перепечатывалось в последующих изданиях сборника.
   Вошло в сборник «Детвора», СПб., 1889, повторено во 2-м и 3-м его изданиях.
   Помещено в сборниках рассказов разных авторов «Детское сердце». М., 1892 (2 и 3-е изд., 1896 и 1903) и «Несчастные». М., 1895 (2 и 3-е изд., 1903 и 1905).
   Напечатано также в «Книге для чтения» для начальной школы (СПб., 1900), составленной кружком учительниц петербургских народных училищ под ред. В. А. Воскресенского, и в книге «Золотые колосья» (1900), составленной И. И. Горбуновым-Посадовым. Во всех сборниках для детского и народного чтения в тексте рассказа были сделаны редакционные изменения.
   Вошло в издание А. Ф. Маркса.
   Печатается по тексту: Чехов, т. IV, стр. 25—29.
   К. К. Арсеньев в рецензии на сборник «Рассказы» отозвался о «Ваньке» как о «недурном» рассказе — наряду со «Свирелью» и «Задачей» («Вестник Европы», 1888, № 7, стр. 261).
   Отрицательная оценка рассказа, как и всего творчества Чехова, дана в статье К. Говорова (псевдоним К. И. Медведского) «Рассказы Чехова» («День», 1889, № 471, 29 сентября, и № 485, 13 октября). Критик расценивал «Ваньку» как «эскизик» и «пустячок»: автору, по мысли К. Говорова, не удались ни деревня в воспоминаниях Ваньки, ни фигура дедушки.
   Вся последующая критика решительно разошлась с этим единственным в своем роде отзывом. Ф. Е. Пактовским «Ванька» отмечен как один из рассказов, характеризующий современное Чехову общество.
   Внимание В. Альбова (А. А. Богданова) сосредоточилось на новом настроении автора: «От прежнего беззаботного настроения не остается и следа <…> Прежний балагур-рассказчик о чем-то загрустил и глубоко задумался» («Мир божий», 1903, № 1, стр. 87).
   С. Т. Семенов, вспоминая о восприятии Л. Н. Толстым рассказов Чехова, писал: «Восхищали его и детские фигуры Чехова, вроде „Ваньки“, пишущего письмо к деду» (Чехов в воспоминаниях, стр. 369). Толстой, по свидетельству его сына, И. Л. Толстого, отнес «Ваньку» к рассказам «первого сорта» в творчестве Чехова (см. примечания в т. III наст. изд., стр. 537).
   22 апреля 1900 г. на литературном вечере в Ялтинском городском театре М. Ф. Андреева, в присутствии Чехова и Горького, прочитала рассказ «Ванька» («Крымский курьер», 1900, № 91, 25 апреля). О чтении рассказа А. И. Куприным в 1903 г. см. ЛН, т. 68, стр. 389.
   При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, датский, немецкий, румынский, словацкий и французский языки. На украинский язык рассказ перевел М. М. Коцюбинский, под заглавием «Ивасик» и напечатал в украинском детском журнале «Дзвінок» («Звонок», 1893, кн. 3; в журнале переводчиком ошибочно указана М. Коцюбинская).

То была она!

   Впервые — «Осколки», 1886, № 52, 27 декабря (ценз. разр. 26 декабря), стр. 4, с подзаголовком: Святочный рассказ. Подпись: А. Чехонте.
   Включено в сборник «Невинные речи», М., 1887.
   Вошло в издание А. Ф. Маркса.
   Печатается по тексту: Чехов, т. I, стр. 204—209.
   В сборник «Невинные речи» рассказ был включен без подзаголовка и с некоторыми изменениями. Небольшая правка была сделана также при подготовке собрания сочинений.
   А. Басаргин (А. И. Введенский) в рецензии на первый том сочинений Чехова отнес рассказ «То была она!» к группе «совсем невинных рассказов», написанных «на разные фантастические темы, — очевидно, по разным случайным поводам». Позиция критика в оценке всего тома выражена заглавием статьи: «Безобидный юмор». Подобные рассказы, по его мнению, «нельзя, конечно, оценивать с какой-либо идейной точки зрения», но они «заслуживают быть отмеченными в отношении художественном» («Московские ведомости», 1900, № 36, 5 февраля).
   При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, немецкий, норвежский, польский и чешский языки.