Чекалов Денис. Между двух войн

   – Человек, – покачал Масконосец мохнатой головой, – смотри, к чему приводит любовь к мертвечине. К глупости. Если люди не хотят отнимать у нас землю, зачем они готовятся к войне?
   – Если Дархму удастся развязать войну, многие фермы будут разрушены, их хозяева – убиты. Падет часть свободных городов. Когда все успокоится, Дархм станет полновластным диктатором в Золотом лесу.
   – О небесные боги! – воскликнул Верховный Ма­сконосец. – О Цинтия, повелительница свежего ветра! О Оракс, великое горящее солнце! Теперь ясно, к какому помешательству может привести поедание трупов.
   Старейшина сворков молчал, но та эмоциональная волна, что растекалась вокруг него, говорила – он сильно обеспокоен услышанным.
   – Как вы могли понять, – продолжал я, – мне будет сложно найти поддержку среди людей. К сожалению, они сами не видят той пропасти, в которую их толкают.
   – Так же вы поступаете и со скотом, – вставил Ма­сконосец, – которого сперва откармливаете, а потом оправляете на бойню. Разве этот один пример не может многому вас научить, о соседи? Я кивнул:
   – Жители вашего города сидят на деревьях на несколько миль вокруг Беркена. Все привыкли к этому, и никто не обращает на вас особенного внимания.
   – Это не так, – возразил Верховный. – Стоит человеку увидеть одного из нас, он тут же начинает думать, будто мы хотим подслушать его мысли. А если разобраться, что уж там найдешь хорошего, в ваших головах?
   – Вот именно, – согласился я. – Однако на сей раз все иначе. Пусть коронеты спустятся немного понижено так, чтобы с земли их нельзя было заметить.
   – Это можно, – произнес Верховный. – Обычно мы не прячемся, но если захотим – ни один сворк в мире нас не отыщет.
   – Читайте мысли всех, кто проходит мимо, – сказал я. – Пусть ваш народ знает, что люди не хотят воевать. Такие мысли рождаются в голове заговорщиков, но не простых фермеров.
   – Мы так и сделаем, – согласился Масконосец.
   – А если к тому же вам еще удастся узнать что-то о планах Дархма, – тем лучше.
   – Я поди не какая-то там жужелица глупая, – отвечал Верховный. – Сам, что ли, не догадался бы.
   В его словах промелькнуло нечто – почти неуловимое. Словно думал в этот момент Масконосец о чем-то еще, своем, потаенном и не хотел, чтобы мысли эти кто-то смог разобрать.
   И все же скрыть до конца их не удалось. Трудно описать словами возникшее у меня ощущение. Будто мелкая рябь по воде, чувство пробежало вокруг Верховного – вопреки его воле.
   – А что думает мой уважаемый сосед, – спросил он, – обо всем произошедшем?
   – Я полностью согласен с вами, – дипломатично отвечал сворк.
   – Ну? – нетерпеливо спросила демонесса, когда мы остались одни.
   – Будем ждать.
   – Чего?
   – Продолжения, – буркнул я.
   Я остался у ствола дерева, сложив руки на груди. Не прошло и десяти минут, как в кустах снова раздался треск.
   Девушка развернулась, молниеносно выхватив меч из заплечных ножен.
   Перед дубом вновь показался Старейшина. На сей раз помощники не сопровождали его.
   – Я думал, что никогда не смогу от него отделаться. Он все шел и шел рядом со мной. Завел бесконечный разговор о том, что сейчас мор какой-то напал на некоторые лианы.
   – Масконосец что-то скрывает, – заметил я.
   – Верно, – согласился сворк. – Ты понял что?
   – Думаю, догадался.
   – Пару минут он даже раздумывал, не высказать ли свою идею вслух. Но потом не решился. Не знал, как ее воспримут.
   – О чем это вы? – нетерпеливо перебила Франсуаз.
   Эмоциональный поток рептилии заколебался, словно говоря – о эти женщины! Поскольку у его диких предков самки нередко поедали самцов, он знал, о чем толкует.
   – Масконосец хочет, чтобы коронеты кое-что внушили людям, – пояснил я. – Так, между делом. Нашептывали им всякие разности. Например, «коронеты – хорошие», «лучше друга нет, чем славный коронет». И все такое.
   – Я думаю, в плане Масконосца нет ничего дурного, – заметил я.
   – Да, – согласился сворк. Он хитро прищурился.
   – Особенно если мы сделаем вид, будто ничего не знаем. Нельзя превращать подобное в правило. К тому же пусть чувствует себя немного виноватым, раз обманул нас. Ему пойдет на пользу.
   Я молчал, так как знал, что мой старый друг вернулся вовсе не поэтому. Существовала более важная тема, которую следовало обсудить.
   – Не все мои сородичи любят людей, – проговорил Старейшина.-Увы, есть среди них такие, кто просто терпеть вас не может. Мне стыдно за то, что такие сворки живут в моем городе. Но я ничего не могу поделать.
   – Везде хватает придурков, – подтвердила Франсуаз. Если она думала, что поддакнула сворку, то я придерживался иного мнения.
   – Даже я не всесилен, – продолжал сворк. – Если, как вы это называете, огонь войны разгорится, в Свор-кмиддле найдутся те, кто станет раздувать его с нашей стороны.

7

   Возвращаться в Беркен мне хотелось примерно так же, как жениться или снова пойти учиться в школу. Но я сильно подозревал, что мои новые друзья-заговорщики станут искать меня по всему лесу.
   Прятаться от них вряд ли стоило – все равно найдут. Следовало первым нанести удар или, по крайней мере, легкий щипок.
   К тому же Франсуаз вызвалась потолковать с бойцами, охранявшими усадьбу Дархма. Я считал, что никого из них раньше утра не отпустят, но промолчал. Не так уж часто выдается случай от нее отделаться.
   В Беркене мне хлопот и так хватит.
   Предчувствие не обмануло меня. Вскоре из-за деревьев появилась группа вооруженных людей. Впереди на своем низкорослом ящере ехал сам констебль Клиф Уотертаун.
   – Куда собрались в такую рань, офицер? – поинтересовался я.
   – По делам государственной важности, – несколько смешавшись, ответил Клиф.
   – Уж очень важное, видно, дело, раз заставило вас, как дикого клопа, скакать под луной по лесным дорогам, – хмыкнул я.
   Уотертаун отвесил себе пару мысленных оплеух, и это помогло ему собраться с мыслями.
   – Майкл Амбрустер, приказываю вам спешиться, – прогудел он. – Вы арестованы по подозрению в государственной измене.
   – Хорошо, – бросил я. – Поехали, выясним, что там у вас стряслось.
   – Приказываю вам спешиться, – повысил голос Уотертаун.
   – Приказать можно и василиску, чтобы он ручным стал. Только он не послушается.
   – Если вы ослушаетесь моего приказа, я вас стащу силой. – Констебль от возмущения дал петуха.
   – Попробуйте, – усмехнулся я.
   Клиф грузно сполз со своего ящера, подчиненные последовали его примеру, направляясь ко мне с твердым намерением стащить на землю.
   Когда они были в нескольких шагах, я направил своего скакуна прямо на них.
   Не ожидая ничего подобного, Клиф не успел отойти в сторону и кубарем покатился с дороги, громыхая тяжелыми доспехами. Такая же судьба постигла и сопро­вождающих. Объехав их ящеров, я остановился.
   – Долго еще будете отдыхать, констебль? – спросил я. – Кто-то грозился доставить меня в крепость. Поехали, пока я не передумал.
   Красный от злости и негодования, Уотертаун с трудом поднялся на ноги и, тяжело дыша, подошел ко мне.
   – Немедленно спешиться, я приказываю, – прошипел он.
   – Догоняйте, – бросил я через плечо, направляясь в город.
   Более смешного ареста еще не видели жители Беркена. Впереди на благородном ящере легкой рысью ехал арестованный. Позади на низкорослом скакуне поспешал изрядно помятый констебль. Двое всадников замыкали процессию.

* * *

   Городская ратуша стояла посередине центральной площади.
   Мы прошли приемный зал овальной формы, подошли к стене, и констебль жестом фокусника, достающего кролика из шляпы, нажал на замаскированную под шляпку гвоздя кнопку.
   Деревянная панель бесшумно откатилась в сторону, открылся узкий проход.
   – Возможно, вам хоромы маловатыми покажутся, но уж не обессудьте.
   Клиф из всех сил старался играть роль радушного хозяина, принимающего дорогого гостя.
   Равнодушное выражение моего лица изрядно раздосадовало констебля.
   – Поторапливайтесь, – грубо сказал он и поднял сжатый кулак, собираясь толкнуть меня.
   В ту же минуту его рука повисла плетью. Уотертаун был ошарашен – он даже не смог уследить за моим молниеносным ответным движением. Я хлопнул тюремщика по плечу, и тот почувствовал, что онемение постепенно проходит.
   – Никогда, слышишь, Уотертаун, никогда не поднимай на меня руку. И думать не смей.
   «Он не только изменник, – злобно пыхтел констебль, – но еще и колдун проклятый. Это он у коронетов-сворков научился всякой гадости».
   Крутая каменная лестница вела вниз.
   Казалось, что спуску не будет конца. Я протянул руку и тут же отдернул ее, натолкнувшись на что-то склизкое и неприятное на ощупь.
   Тварь, недовольная, что ее потревожили ярким светом и прикосновением, зашипела и стекла на лестницу.
   – Лучше бы сидел на месте и не рыпался, – недовольно прошептал Клиф. – Сам виноват. – Лицо констебля раскраснелось от ходьбы и волнения. – Не хоромы, к которым вы привыкли, но жить можно. Тем более если недолго. Как в вашем случае.
   Он коротко хохотнул и открыл узкую дверь, ведущую в камеру.
   Я вошел, двери за мной захлопнулись. Каменные стены сочились влагой, какие-то мерзкие твари деловито сновали по потолку и полу.
   Не прошло и пары минут, как я уловил какой-то отдаленный шум. Кто-то шел по коридору – но не со стороны двери, в которую вошли мы с констеблем.
   – Прикройте глаза, Майкл, я не хочу вас ослепить, – раздался знакомый голос. Скрипнула дверь.
   – Не думал, что придется встретиться вот так. – Я узнал голос Джоэла Линдена.
   Комендант вошел через какой-то потайной ход, которых здесь было видимо-невидимо. Он держал факел в одной руке, в другой же у него был армейский рюкзак, по виду довольно тяжелый.
   – Я слышал о том, что произошло. Хотел предупредить вас, но все-таки не ожидал, что они осмелятся вас арестовать.
   Речь коменданта отличалась той особой правильностью и размеренностью, которая многих раздражала и выводила из себя.
   Комендант жестом пригласил меня следовать за ним. Мы не пошли к двери, через которую прошел Клиф Уотертаун, а направились к потайному ходу.
   Дверь за нами плотно затворилась, не издав ни звука. Вскоре мы оказались в большом помещении, видимо, караульной, но почему-то пустой.
   – Они выпили лишнего, – хитро улыбнулся Линден. – Алкоголь сам по себе в сон клонит. Ну а если что туда подложить, тем более.
   – Зачем вы это делаете? – спросил я.
   – Такая смерть не для эльфов, – ответил он. – Тем более не для благородных.
   С видом гостеприимного хозяина Линден скинул с лавки чьи-то пожитки и приглашающе повел рукой.
   – Итак, друг мой, – в голосе его прозвучали привычные командирские нотки, – сейчас мы посмотрим план лабиринта. – Комендант достал старую истрепанную карту и разложил ее на столе. – Вот здесь мы с вами сейчас находимся.
   Я не без досады отметил, что в обычной ситуации Джоэл не позволил бы себе фамильярного «друг мой». Но таковы уж люди.
   – Скоро утро, – озабоченно бубнил Джоэл. – Ворота открываются, все внимание стражников сосредоточено на входящих в город. Как правило, на выходящих они не обращают внимания…

8

   Когда я добрался до выхода из туннеля, солнце стояло уже довольно высоко.
   Я вынул из кармана берет, который получил от Линдена, и пониже натянул его на острые уши.
   Мой побег был таким же нелепым, как и арест. Ведь, даже выбравшись из подземелья, я все еще оставался внутри городских стен…
   Добравшись до ворот, я присел за грудой ящиков и принялся осматриваться.
   – Надо же, – пробормотал я, – сегодня их открыли пораньше. Даже Линдена не дождались.
   Комендант мог сам отдать такой приказ, чтобы освободить мне дорогу. Но в это мне верилось меньше, чем в пословицу «кто не работает, тот не ест».
   Джоэл был не из тех, кто идет на риск.
   Я подождал, пока схлынет основная масса пришедших, и стал подстерегать удобный момент, чтобы выскользнуть за городскую стену.
   Несколько охранников, пользуясь отсутствием командира, собрались в кружок, чтобы обсудить неслыханную новость. Констебль приказал арестовать эльфийского дипломата.
   Такая новость заслуживала обстоятельного разговора. Что стоит за этим приказом? Может, его просто хотят вынудить отдать на расправу верную подружку, красавицу-наемницу? Говорят, на днях она перебила тьму народу.
   – Он, небось, уже сам ее наказал, сейчас поведает констеблю, что зарубил и в лесу закопал. Собственноручно, – глубокомысленно качая головой, говорил усатый сержант. – А Клиф ему за это даст огромадную награду и большой надел земли, попомните мое слово.
   Все знали, что усач болтун и пустомеля. Он любил врать и делал это вдохновенно и беспрестанно – скорее из любви к искусству, чем ради выгоды. Да и пользы из своих придумок он никогда не извлекал. Только одни неприятности.
   Но теперь охранники охотно слушали байки товарища. А вдруг случится чудо и то, что он говорит, окажется правдой?
   Твари напали совершенно неожиданно.
   Четыре вивверны показались в воротах. Возможно, утро было чересчур жарким, или их обнадежило отсутствие у ворот охранников.
   Стражники растерялись. Двое из них сразу были сбиты с ног и отважно притворились мертвыми.
   Их уловка имела успех. Вивверны устремились к базарной площади, где толпился народ.
   – Закрыть ворота! – громко закричал начальник стражи.
   Команда была услышана. Четверо добровольцев навалились на ворота, которые не без труда удалось закрыть.
   На базарной площади четыре вивверны остались один на один с беззащитной толпой.
   Все это плохо укладывалось в мой сценарий незаметного отступления. Но бывают случаи, когда у тебя нет особого выбора, как ответил жених на вопрос священника.
   Оставалось только надеяться, что никто здесь не знает меня в лицо.
   – Уводите людей, – громко приказал я. – В дома, уходите все в дома.
   Твари не обладали ни смекалкой, ни разумом. Если бы ворота остались открытыми, то, встретив сопротивление, вивверны тут же убежали бы в лес.
   Но теперь бежать им было некуда. Они принялись сновать по площади, кусая попавшихся им на пути людей.
   Женщины и дети, обезумев от страха, бросились к домам. Но жители Беркена, испугавшись рассвирепевших чудовищ, крепко позапирали окна и двери.
   Твари опьянели от свежей крови. С их острых колющих стилетов стекали алые струйки. Они быстро настигали людей, вонзая в них короткие хоботки.
   Я бросился к воротам. Тяжелый засов не поддавался.
   – Четверо ко мне! – громким голосом скомандовал я.
   Начальник караула, оправившийся после первоначальной растерянности, понял мой замысел. Он позвал трех солдат, и впятером мы сумели открыть ворота.
   – Гоните их прочь! – крикнул я.
   Из одного дома выскочили трое вооруженных мужчин. Увидев, что ситуация на площади изменилась в лучшую сторону, они решились прийти нам на помощь.
   Люди с громкими устрашающими криками ринулись к тварям. Одна из них увидела открытые ворота и спасительный лес.
   Не обращая внимания на удары клинками, она ринулась прочь из негостеприимной крепости. Следом за ней устремились другие.
   Такое случалось и раньше, правда давно. Виной нынешнего происшествия стала беспечность стражников. Был нарушен ритуал открытия ворот, когда комендант давал команду впустить людей в город.
   – Это все мерзкие лесные твари виноваты, – заголосила женщина над бездыханным телом своего мужа, которой лежал в луже крови.
   – Проклятые сворки, они наняли убийц, чтобы истребить всех людей, – поддержал ее молодой парень с пудовыми кулаками и тяжелым мечом на поясе.
   Выглядел он спокойным и не имел ни единой царапины. Я сразу понял, что этот молодец не принимал участия в битве.
   – Кто приказал открыть ворота раньше времени? – сурово спросил я пожилого охранника, руки которого дрожали не то от страха, не то от напряжения.
   Мужчина не сразу понял, о чем его спрашивают. А потом кивнул головой на груду тряпья, некогда бывшую живым человеком.
   – Он старший, он приказал, только какой теперь с него спрос? – с неожиданной ненавистью воскликнул солдат. – Эх, сколько людей полегло…

9

   – Ладно, парни, – пробормотала Франсуаз. – А где же часовые?
   Вокруг сруба всегда дежурило несколько патрульных. Кто-кто, а наемники хорошо знали, что такое правила безопасности.
   Девушка легко спрыгнула на землю. Однако не прошла она и пары шагов, как на стволе дерева, между широкими листьями, вспыхнул алый огонек.
   – Вот значит как, – произнесла Франсуаз. – Никому дома не сидится.
   Она взяла ящера под уздцы и направилась дальше уже не таясь. В ветвях золотого гиганта находился светящийся камень. Он служил тайным сигналом, понятным только солдатам удачи.
   Оставленный фонарик означал, что в срубе никого нет. Он служил только временным пристанищем и часто пустовал.
   Впрочем, на сей раз огонек лгал.
   В этот момент под деревянной крышей прятались пятеро.
   Они были из тех, кто привык орудовать по ночам и встречает солнце, только раскачиваясь на виселице.
   – Этой девице давно уже пора прийти! – шепотом произнес один из бандитов. – Что, если сюда нагрянут остальные наемники? Они порубят нас на куски и скормят виввернам.
   – Хватит! – цыкнул на него товарищ. Судя по властным ноткам в голосе, он был здесь за главного.
   – Тот парень, что нанял нас, пообещал – никого из псов войны здесь не будет. Всех нанял какой-то толстосум, чтобы охранять свою вечеринку. Или чем эти богачи занимаются. До утра этот сруб наш…
   Он тихо засмеялся. Бандитам было приятно оказаться здесь – в месте, куда в обычные дни ход им был заказан.
   – А что мы должны с ней сделать? – спросил один из разбойников. – Растолкуй-ка еще разок, а то я не совсем понял.
   – Парень тот сказал вот что, – начал объяснять предводитель. – Если, дескать, мы сможем, то приволочь ее к нему живой. Ну а коли не удастся – так и дохлая тоже сгодится.
   – Ну а мы как поступим? – не унимался бандит, который задал первый вопрос.
   – А я вот что думаю, – ответил главарь. – С мертвой-то хлопот завсегда меньше, чем с живой. Вот ужо как увидим ее, так тут же тыкву ей и снесем. Кому они, проблемы-то, нужны? В наше-то время их и без того хватает.
   Разбойники согласно закивали.
   – А может, мы ее все же оглушим? – спросил другой из бандитов. – Говорят, она девка-то ничего. С такой и сами повеселимся, а потом в рабство продадим. В Каменную пустыню. Говорят, кочевники там красоток це­нят.
   – Этакую-то норовистую? – усомнился его това­рищ. – Кой от нее толк, в доме-то. Она поди и готовить не умеет, и рубашку не зашьет. Такую только по рукам пустить или на плаху.
   – Не боись, – отвечал его собеседник. – Кочевники, говорят, только таких горячих и любят. У них там, в пустыне, бабы все бесхребетные. Вот и ищут себе кого поноровистей.
   – А сколько можно выручить за такую? – поинтересовался третий бандит.
   – Молчать! – приказал главарь. – Ишь чего – деньги они начали делить. Да кто из вас потащится в эту пустыню, да еще девку с собой тащить станет? А вот поразвлекаться с ней самим – это можно.
   – Главное только – связать ее покрепче, – подсказал бандит, тот, что рассказывал про Каменную пустыню. – А то был случай, когда…
   – Тише! – прошептал главный. – Слышите – ящер приближается. Приготовьтесь, братва. Сейчас она войдет в дверь, и мы ее тут значит…
   Он не стал заканчивать фразы, поскольку не отыскал подходящего глагола в своем скудном словаре.
   Бандиты прислушались. И в самом деле – снаружи раздавались размеренные шаги ездового ящера.
   Двое разбойников подошли к двери, вынув из ножен короткие кривые ятаганы. Трое других, напротив, отошли подальше. В их руках показались арбалеты. Натянув тетивы, они нацелились на дверной проем.
   – Значит, так, братцы, – прошептал главарь. Говорил он так тихо, что услышать его можно было только внутри сруба.
   – Если девка оружие-то бросит, наваливаемся сверху и вяжем. А там хоть в пустыню, ежели и вправду платят хорошо. А коли за меч хватится – стреляй в нее и руби, пусть хоть на мелкие кусочки.
   Безобразные физиономии бандитов искривились в довольных гримасах. Обе перспективы равно пришлись им по душе.
   Шаги ящера стихли.
   – Готовься, – прошептал главарь.
   Про себя он уже начинал прикидывать, как потом половчее отделаться от четырех товарищей. Не сильно преуспев в арифметике, когда учился у монахов, он, тем не менее, смог вытвердить одну важную премудрость: делить всегда проще на одного.
   Глаза разбойников были прикованы к двери. Пальцы замерли на спусковых крючках арбалетов.
   В это время, прямо за их спинами, раздался громкий, пугающий крик.
   Если бы тот из лесных бандитов, что так живописно рассказывал о нравах народов Каменной пустыни, на самом деле бывал в тех местах, он наверняка узнал бы боевой клич кочевников.
   В Золотом лесу, кроме опытных наемников, никто никогда не слышал ничего подобного.
   Двое из разбойников, державших арбалеты, машинально спустили курки. Тяжелые болты, заостренные не хуже гвоздей, вонзились в дверь.
   Те, что стояли у двери, вообразили, что неведомый противник – числом никак не менее двух десятков – каким-то образом пробрался им в тыл, и впали в панику.
   – Помогите! Спасите! – заверещали они.
   Однако лесные боги оказались милостивы к ним. Путь к отступлению – деревянная дверь – находился у них перед носом.
   Отпихивая друг друга, они ринулись к двери. Один тянул за ручку, другой толкал плечом, в результате застряли оба.
   Главарь оторопело замер на месте.
   – А ты почему не бежишь? – раздался за его спиной насмешливый голос. – Понимаю. Дверь занята, а окна далеко. Ну, под пол мог бы провалиться.
   Знаток арифметики повернулся – так быстро, как только мог. В то же мгновение ему показалось, что на него обрушилось золотое дерево.
   Он шагнул вперед, потом, словно передумав, отступил назад и только после этого растянулся на дощатом полу.
   Оружие выстрелило само, болт глубоко погрузился в пол.
   Двое арбалетчиков остались на поле боя. Франсуаз стояла позади них и широко улыбалась. В правой руке она держала веревку с широкой скользящей петлей.
   – Вешать будут! – испуганно закричал один из бандитов и ринулся к двери, забыв про оружие, которое держал в руках.
   Франсуаз накинула веревку на шею его приятеля и, не давая ему опомниться, пнула ногой в грудь.
   Разбойник отшатнулся. Петля на его горле затянулась. Сознание бандита помутилось, перед глазами поплыли красные круги.
   Его подельник тем временем устремился к выходу – быстрее, чем взбешенная вивверна успевает выплюнуть струю ядовитой жидкости.
   Франсуаз с насмешливой улыбкой наблюдала за убегающим врагом.
   – Беги, бедняжка, – бросила она ему вслед. – Это полезно для здоровья.
   На полу перед ней распростерлись двое бандитов.
   – Займемся упаковкой, – пробормотала Франсуаз. Не прошло и минуты, как оба разбойника оказались крепко скручены, спина к спине.
   – Вы хотели побывать в Каменной пустыне, – проговорила девушка, – туда вы и отправитесь. Правда, не увидите ничего, кроме рудников, но ведь надо довольствоваться тем, что можешь получить.
   Откинув волосы со лба, она неторопливо направилась к выходу.
   Шума шагов было больше не слышно, но кто-то зло, недовольно кричал на разные голоса.
   – Проклятие! Я не могу пошевелиться.
   – Сворк тебя задери! Зачем повел меня сюда? Глаз у тебя, что ли, нет?
   – А сам ты куда смотрел, броненосец тупой?
   Франсуаз вышла из сруба и остановилась, сложив руки на груди. Результаты ее трудов стоили того, чтобы на них полюбоваться.
   Трое разбойников, которым вроде бы удалось вовремя унести ноги, удрать далеко все же не смогли и теперь бились, безуспешно пытаясь разорвать связавшие их по рукам и ногам невидимые путы. Особенно забавно было смотреть на одного из них, самого низкорослого, который словно парил над землей. Между его ногами и изумрудной травой оставалось добрых два фута.
   – Говорил же я, не надо было сюда идти! – пыхтел он. – Лучше бы убили и ограбили старую вдову, как я предлагал.
   – С вами было очень весело, ребята, – сказала Фран­суаз. – Но мне пора.
   С этими словами она вынула меч и перерубила нити, крепившие к деревьям паутинную ловушку.
   Разбойники повалились на землю. Бурча и стеная, они ворочались в траве, пытаясь освободиться.
   – Нет, – покачала головой Франсуаз. – Сегодня я не пущу вас гулять. Разве мама вас не учила, что ночью нельзя ходить по лесу?

10

   В городе Беркене страсти только разгорались. Погибли пять женщин и четверо крепких мужчин. Для мирного времени вещь неслыханная.
   По городу поползли тяжелые слухи. Сворки в отместку за своих отравленных сородичей натравили на город бешеных вивверн.
   Двоих из них убили смелые гвардейцы, а оставшиеся спрятались по подвалам и чердакам и дожидаются ночи и удобного момента, чтобы завершить черное дело, начатое утром.
   К тому же в лесу, совсем рядом с городскими стенами, были найдены тела двух зверски убитых охотников. Это были мастера своего дела. Им обычно поручали выслеживать и уничтожать хищников.
   У всех был еще жив в памяти случай, когда они вдвоем спасли отдаленную ферму от нашествия василисков.