Черненко Дэн. Пираты Черных гор

   – Ты думал обо мне, когда приехал сюда с другой женщиной? – Алса тоже покачала головой. – Ты все еще можешь удивлять меня, ваше величество, даже теперь, когда мне следовало бы быть осмотрительней. Но да, это так же мертво, как этот кусок дерева, – она показала на скамью у окна. – И это было бы так, даже если бы ты не привел ее сюда. Я знаю, какая я дура, – но не настолько, чтобы позволить тебе дважды причинить мне боль, и я благодарю богов за это.
   – Я больше не побеспокою тебя ничем, – пробормотал он.
   – Я буду общаться с твоим волшебником, – сказала Алса. – Я буду делать все, что смогу, чтобы помочь Аворнису. Но я не думаю, что когда-нибудь захочу снова увидеть тебя.
   – Хорошо, – проговорил Грас.
   Это было более чем хорошо. Это оказалось огромным облегчением.
 
   Когда бы в город Аворнис ни прибыл курьер с юга, король Ланиус всегда волновался, завидев его. Основной страх касался того, что Грас мог попасть в беду – в руки ментеше. Тогда Ланиус воссел бы на алмазный трон, как полноправный правитель королевства, но само королевство находилось бы под угрозой разрушения. Иногда цена некоторых вещей бывает слишком высокой.
   И было еще одно беспокойство, незначительное только по сравнению с первым. До сих пор черногорские пираты держались вдали от аворнийского побережья. Если они высадятся на него, пока Грас занят борьбой с ментеше… Ланиус не знал, что могло бы тогда случиться, но, вне всякого сомнения, это прибавило бы ему не самых радостных хлопот.
   Отчеты от Граса приходили регулярно. Его действия против кочевников казались как никогда успешными. И на побережье все было спокойно. Никаких кораблей с высокими мачтами. Никаких пиратов в юбках. Никто не грабил, не жег и не убивал, отвлекая аворнийцев от их кампании против ментеше принца Улаша.
   Ланиус задумывался, почему этого не происходило. Если рука Низвергнутого двигала и ментеше, и черногорцами против Аворниса, разве он не мог привести в движение одновременно обоих врагов? То, что этого не происходило, казалось Ланиусу нелепым. Как бы младший король ни желал, чтобы бог, изгнанный с небес, делал много таких ошибок, он уже не раз убеждался, что Низвергнутый редко ошибается.
   Он спросил Всеволода, почему черногорцы не выступают.
   – Почему? – повторил за ним изгнанный правитель Нишеватца. – Я скажу, почему.
   Возможно, мрачный блеск в его глазах свидетельствовал, что Ланиусу следовало бы самому понять это. Может быть, это означало, что ему глубоко безразличен король Аворниса. Впрочем, это чувство было обоюдным.
   – Говорите, – настаивал Ланиус.
   – Есть две причины. Первая причина – в том, что аворнийские корабли отважно сражаться два года назад. Не все черногорские корабли вернуться домой. Много потерь. Они не хотеть много потерь снова.
   – Да, я разделяю это мнение, – Ланиус кивнул в подтверждение своим словам. – Какова другая причина?
   – Колдовство, – мрачным тоном произнес принц. – Этой весной они посылают корабли с продовольствием моему городу-государству, посылают еду моему проклятому сыну. И они наблюдают, как корабли загораются. Они видят, как горит еда, видят, как моряки горят. Не хотят видеть это снова у побережья Аворниса. Поэтому они остаются дома, – Всеволод ткнул большим пальцем в свою широкую грудь. – Мне, я люблю наблюдать горящие корабли. О да. Мне очень это нравится. Дайте мне посмотреть, как горит Василко, – мне понравится еще больше.
   Ланиус верил ему. Таким образом, Низвергнутый не обладал достаточной силой, чтобы направить черногорцев против Аворниса. Черногорцы, или некоторые из них, являлись его союзниками – это так, но пока не были его марионетками, как ментеше.
   «Мы все еще можем победить, – думал Ланиус. – Аворнис не был единственным, кто приносил беспокойство падшему богу». Он попытался представить себе, как выглядит мир с точки зрения Низвергнутого. Главный враг Аворниса уже подчинил себе ментеше. Дальше на севере он не позволил Грасу прогнать Василко из Нишеватца и вернуть трон Всеволоду. Но если он не может заставить черногорцев сотрудничать с ментеше, какими будут его следующие шаги?
   Не появятся ли в Черногории рабы? Это было бы на руку Аворнису. Если что-то и могло испугать черногорцев, которые следовали за Низвергнутым, и тем самым заставить их изменить ему, то это могли быть только рабы. Там, на юге, волшебники ментеше превращали в рабов аворнийских крестьян, что, разумеется, совсем не беспокоило кочевников. Но на севере рабами станут черногорцы, а не представители вражеского народа, и это могло бы сработать против Низвергнутого.
   Всеволод сказал:
   – Когда вы кончить эту глупую войну на юге? Когда вы вернуться к тому, что важно? Когда вы гнать Василко из Нишеватца? Сейчас два раза вы готовите осаду, затем снимаете и уходите домой. Другой раз вы уходите домой раньше, чем готовите осаду. По мне, это как быть женщиной с мужчиной, который – плохой любовник. Вы дразните, вы дразните, вы дразните – но я никогда не попадаю туда, куда хочу попасть.
   Ланиус едва сдерживал себя:
   – Я не думаю, что изгнание завоевателей из наших южных провинций – глупая война. Что бы вы стали делать, если бы кто-то вторгся в Нишеватц?
   – Никто не вторгнется в Нишеватц, – самодовольным тоном заявил Всеволод. – Черногорцы правят морями.
   Он принял эффектную позу. Ланиус почувствовал острое желание ударить его. Зачем он тратит время на объяснения с этим напыщенным индюком!
   – Ваша очередь придет, – произнес Ланиус. Только после того, как эти слова слетели с его губ, он задумался – а что он имел в виду, говоря это? Может, ему стоило промолчать?
   – Не придет достаточно скоро, – проворчал Всеволод, доказывая, что не воспринял их так, как того опасался Ланиус. Он холодно поклонился.
   – Недостаточно скоро, – повторил он и вышел из кабинета короля.
   Король задумался, может ли он отправить Всеволода в Лабиринт, пока Грас не будет готов начать новую военную кампанию в Черногории. Он не сказал бы Всеволоду, что это ссылка – так, длительные каникулы…
   Со вздохом сожаления Ланиус покачал головой. Всеволод обязательно догадается, что его оскорбили. Его крючковатый нос чуял оскорбления, действительные или кажущиеся. И Грас пришел бы в ярость, если бы Всеволод подумал, что его оскорбили. Старшему королю был нужен Всеволод в качестве официального союзника. Иначе на севере его воспринимали бы как обычного захватчика.
   Но… его тесть действительно пришел бы в ярость? У Всеволода были сторонники, знатные особы, также проживавшие в столице. Если бы что-то случилось с принцем, один из них вполне мог бы стать официальным союзником. Медленно, задумчиво, Ланиус кивнул. Да, это могло бы сработать. И если бы король нашел готового к сотрудничеству черногорца, смог бы он обойтись без несносного Всеволода? Ланиус не знал наверняка, но он понял, что испытывает сильное искушение выяснить это.
 
   Король Грас смотрел вниз, на долину Анапаса, реки, текущей к северу от Стуры, а затем издал длинный вздох облегчения. Он провел много времени, он пожертвовал многими людьми, чтобы оказаться так далеко, изгоняя ментеше из долин севернее этого места. Они оставляли после себя разрушения, но это были разрушения – он надеялся, – которые можно было восстановить, если кочевники не вернутся и не сделают чего-нибудь хуже.
   Гирундо тоже смотрел вниз, на долину.
   – Где-то неподалеку отсюда мы встретились впервые, если я правильно помню, – заметил генерал.
   – Насколько я помню, это было дальше, в долине Стуры, – ответил Грас.
   – Разве? – Гирундо пожал плечами. – Ну даже если и так, это все равно недалеко отсюда – по отношению к столице. Одно я знаю наверняка – мы оба были намного моложе, чем сейчас.
   – Ну… да, – Грас кивнул. – За исключением нескольких вещей, я не чувствую себя старше, чем тогда, – но как седина попала мне в бороду, если я не стал старше?
   Он выдернул волосок из бороды. Волос не был седым, он был ослепительно белым. Сердито бормоча себе под нос, Грас разжал пальцы и дал ветру унести волос. И если бы ветер мог забрать с собой все остальные белые волосы, он бы стал счастливейшим человеком на свете.
   Время… Время – это зло, с которым Низвергнутый и близко не сравнится. Если Ланиус и сам Грас тревожили Низвергнутого, то все, что надо было сделать изгнанному богу, – это подождать. Довольно скоро, по его меркам, они бы ушли в небытие, и он бы вернулся к любым своим планам. Но ему, кто когда-то был Милваго, тоже не хватало времени, с тех пор как он был сброшен с небес в обычный мир. Он, возможно, не стал смертным в обычном смысле этого слова, но теперь ему так же было знакомо нетерпение. Он не мог ждать, когда все произойдет само. Из-за этого нетерпения он иногда ударял слишком рано. Грас смел надеяться, что сейчас был как раз такой случай.
   – Вперед! – крикнул он и махнул трубачам, чтобы они сыграли эту команду.
   Речные галеры скользили по реке Анапас. Так же как Грас и Гирундо делали раньше, когда впервые встретились, они могли использовать солдат на берегу и галеры, как молот и наковальню, чтобы расплющить ментеше. Кочевники были беззащитны в своих попытках перейти реку. Здесь их преимущество в подвижности над аворнийцами теряло силу.
   – Давай подтолкнем их, – сказал Грас. Гирундо кивнул.
   Но ментеше не хотели, чтобы их подталкивали. Вместо того чтобы ехать на юг к реке, они галопом поскакали на восток и запад, вдоль ее течения. И всюду, где они появлялись, за ними пылала земля и горели погребальные костры. Аворнийцы с трудом поспевали за кочевниками из-за обоза с провиантом.
   А у ментеше были свои планы. Грас слушал бой барабанов, переговаривавшихся в ночи. Он и раньше так делал, но теперь ему была понятна их отрывистая речь. Если он понимал ее правильно, кочевники намеревались зажать его армию с двух сторон.
   Он сообщил об этом Гирундо и услышал в ответ:
   – Мы пытаемся сделать то же самое с ними, ваше величество. Все зависит от того, кому удастся успешнее завершить это.
   – Я знаю, – проговорил Грас. – Однако не можем ли мы преподнести им небольшой сюрприз, а? Я не думаю, что они уже знают, насколько хорошо мы понимаем их барабаны.
   – Тогда нам следует сделать свою победу значительной, – заметил Гирундо. – Иначе мы выдадим секрет, не получив за него достаточную цену.
   Об этом Грас не подумал. Он медленно кивнул. Гирундо, как всегда, рассуждал разумно.
   Придуманный ими план едва не рухнул при первом рассветном луче, потому что ментеше пошли в атаку раньше, чем предполагал Грас. Стрелы дугой полетели в аворнийскую армию с востока и запада, когда солнце еще не показалось на горизонте.
   Но аворнийцы достигли многого, особенно на востоке, где король хотел задержать ментеше. Враги не смогли действовать так эффективно, как им хотелось бы: основная атака предполагалась с востока. Но об этом аворнийцам сказали барабаны, что и подтвердилось.
   – Вперед! – крикнул Грас, когда все стало по крайней мере близко к тому, как он хотел.
   Зазвучали аворнийские трубы. Возможно, ментеше понимали звуки труб так же, как он понимал сигналы их барабанов, но сейчас это не имело значения.
   Аворнийцы ездили на более высоких лошадях и носили более прочные кольчуги, чем ментеше. При близком столкновении у них было преимущество над кочевниками. Люди принца Улаша в ужасе закричали, когда клин аворнийской армии врезался в них. Когда дела пошли плохо, кочевники не придумали ничего, кроме как спастись бегством, чтобы опять попытаться напасть в другое время. Грас ожидал этого и попытался использовать их отступление в своих интересах. Он развернул верховых, которые стреляли по кочевникам, пытающимся убежать на север. Ментеше отступили с этого направления и галопом помчались на юг.
   Именно туда, согласно плану, кочевники должны были направиться. Только приблизившись к Анапасу, они осознали свою ошибку: там их ждали речные галеры. После того как снаряды с катапульт пригвоздили двух или трех ментеше к лошадям, а еще нескольких выбили из седел, всадники Улаша не захотели больше приближаться к реке.
   Они решили напасть на Граса и тех, кого он вел за собой. С яростными криками кочевники бросились в сторону аворнийской армии. Они не привыкли так воевать, но отчаяние придавало им силы. Залп луков ментеше заставил нескольких аворнийских всадников выпасть из седел и рухнуть на землю. Раненые лошади пронзительно ржали. Но скоро атакующие ментеше подошли достаточно близко, чтобы люди Граса могли успешно отстреливаться.
   – Грас! Грас! Король Грас! – кричали аворнийцы.
   Дальше в ход пошли мечи, дротики и пики. Сталь звенела о сталь, сталь высекала искры о другую сталь, горячая сталь, пахнущая кровью, носилась в воздухе. Она рубила, кромсала, полосовала, колола!
   Грас нанес удар мечом по одному из ментеше, сдвинув плотно пригнанный железный шлем ему на лоб. Противник взвыл от боли и попытался поправить шлем. Но Грас ударил еще раз – мгновением раньше. Его меч рассек кочевнику щеку, и тот опрокинулся вниз через круп своей лошади.
   Еще один кочевник бросился с мечом на Граса, но король сумел отразить удар щитом. Телохранитель Граса отвлек этого ментеше, прежде чем тот смог снова замахнуться на короля. Над головой Граса просвистела стрела, звук ее полета был опасен не более жужжания осы, – но ее жало, если оно попадало в цель, было гораздо опаснее осиного.
   Какое-то время король беспокоился, что страх и отчаяние воодушевят кочевников на то, чтобы прорваться сквозь ряды его солдат. Но аворнийцы держались, а затем стали оттеснять налетчиков Улаша к реке, где их встретили катапульты. И тогда они бросились врассыпную.
   – За ними! – прохрипел Грас.
   Он отпил глоток из бутыли с водой, чтобы смочить горло, затем вновь прокричал команду. И аворнийцы припустили за своими врагами.
   У Гирундо текла кровь из руки, но, казалось, генерал даже не замечал, что ранен.
   – Неплохо, ваше величество, – сказал он. – Совсем неплохо, клянусь богами. В этот раз мы им причинили много вреда.
 

17

   Король Ланиус сидел на алмазном троне. Корона всем своим весом давила ему на голову. Его самые роскошные королевские одежды, расшитые золотыми нитями и украшенные драгоценными камнями, были тяжелы, как кольчуга. Внизу под его высоким троном королевские гвардейцы сжимали в руках мечи и копья. Они нервничали – так ведут себя большие, сильные крестьянские собаки, когда чувствуют приближение волков. И Ланиус понимал и разделял их состояние. Он не ожидал посольства из черногорского города-государства Дердеватца. Остались в прошлом те дни, когда при дворе с радостью встречали послов с севера, предвкушая ценные и богатые подарки, которые те всегда привозили.
   Теперь отношения между Черногорией и Аворнисом изменились. Но до какой степени, Ланиус не знал.
   Насколько ему было известно, Дердеватц не принадлежал к числу тех городов-государств, которые поставляли продовольствие Нишеватцу, когда Грас осадил его. Однако кто мог сказать наверняка, что произошло с тех пор? Никто не мог – и поэтому охрана так крепко сжимала свое оружие, и среди них находились двое волшебников, переодетых в шлемы и кольчуги, с мечами и щитами. Они не на многое бы сгодились в битве, но маскарад мог помочь им наложить заклятие, если кто-нибудь из послов попытается использовать магию против короля.
   Станут ли люди из Дердеватца поступать так? Этого Ланиус тоже не знал.
   Тем временем посланники из Дердеватца приближались к нему. Они были крупными, крепкими мужчинами с крючковатыми носами, густыми темными курчавыми бородами и черными волосами, убранными в аккуратные пучки на затылках. Льняные рубашки украшала причудливая вышивка на груди и плечах, шерстяные клетчатые юбки прикрывали колени, почти достигая высоких сапог. Их предводитель носил самую нарядную рубашку. Он низко поклонился Ланиусу, достаточно низко, чтобы показать лысину на макушке.
   – Приветствую ваше величество, – сказал он на хорошем, но с гортанным акцентом, аворнийском языке. – Меня зовут Коловрат. Я приветствую вас не только от себя лично, но также от имени моего повелителя, принца Ратибора, и всех других правителей Черногории.
   Быстрый шепот пробежал по тронному залу. Ланиус и сам задал бы вопрос соседу, не сиди он на алмазном троне у всех на виду, поэтому пришлось спрашивать у посла.
   – Принц… Ратибор? А что случилось с принцем Болушем?
   Он нарушал протокол, но никто в Аворнисе не слышал, что Болуш потерял свой трон. Коловрата, казалось, не смутил этот вопрос.
   – Несчастный случай на охоте, ваше величество, – ответил он. – Очень печально.
   Насколько случаен был этот несчастный случай? Ланиуса также интересовала позиция Ратибора и Коловрата в отношении многих злободневных и важных проблем. Однако на этот момент возобладал протокол. Король сказал:
   – Я рад принять приветствия принца Ратибора вместе с вашими.
   Ланиус не упомянул других черногорских принцев. С одной стороны, Коловрат не имел настоящих полномочий говорить от их лица. С другой – по крайней мере половина из них была сейчас в состоянии войны с Аворнисом.
   – От имени моего повелителя я благодарю вас, ваше величество, – поклонился Коловрат.
   – Я рад, что у меня есть подарки для вас и вашей свиты, – сказал Ланиус.
   Он кивнул одному из придворных, и тот вручил черногорским послам серебряный поднос, на котором лежали увесистые кожаные кошельки.
   – Я снова благодарю вас, ваше величество, – сказал Коловрат, еще раз кланяясь. – У меня тоже есть для вас подарки.
   Придворные тянули шеи, сгорая от любопытства. В свое время черногорцы дарили Ланиусу и обезьян, и котозьянов. Королевские телохранители и волшебники, переодетые в телохранителей, тоже подались вперед, готовые защитить Ланиуса, если это посольство окажется детально продуманной маскировкой с целью совершить убийство. Такое тоже уже случалось в истории Аворниса. Хотел бы Ланиус, чтобы алмазный трон не возносил бы его на такую внушительную высоту – сидя на нем, он превращался в отличную мишень.
   Но когда черногорцы, стоявшие рядом с Коловратом, открыли ларец, оттуда не выскочили ни стрелы, ни потоки огня, ни колючие чудовища. Вместо этого в ней было… Неужели пергаменты?
   Коловрат пояснил:
   – Принц Ратибор обнаружил эти старые письмена в нашем соборе. Он слышал о вашем увлечении подобными вещами, и он посылает их вам с искренним уважением и наилучшими пожеланиями.
   Телохранители облегченно переступили с ноги на ногу. Их примеру последовали волшебники. Что бы Ратибор ни думал о Ланиусе, он, казалось, не намеревался убить его. Аворнийские придворные отпрянули с волнением, граничащим с раздражением. Старые пергаменты? Ничего в них интересного нет!
   Ланиус? Ланиус сиял.
   – Большое спасибо! – воскликнул он. – Передайте мою самую искреннюю благодарность его высочеству. Я предвкушаю удовольствие от чтения этих старых пергаментов. Вы говорите, они из собора?
   Да, ваше величество, – кивнул Коловрат.
   – Как… интересно!
   Король с трудом сдерживал себя – когда же он наконец сможет взять их в руки! Пергаменты из собора в Дердеватце могли относиться к временам, предшествующим тем, когда черногорцы устремились на побережье Северного моря и захватили аворнийские города.
   – Я уверен, то удовольствие, с которым вы приняли подарок, порадует принца Ратибора. – Коловрат следовал протоколу и изо всех сил старался скрыть, как его удивила радость короля по поводу подарка.
   Это плохо скрытое удивление заинтересовало Ланиуса.
   – Почему принц Ратибор думает, что мне так понравится этот дар?
   – Почему, ваше величество? Принц Ратибор умный человек. И он знает, что вы тоже умный человек. Он знает, что вы поможете Дердеватцу в час нужды.
   «Ага, теперь мы дошли до сути», – подумал Ланиус и вслух спросил:
   – Что ваш принц хочет от Аворниса?
   – Нишеватц и его союзники, другие города-государства, беспокоят нас, – ответил Коловрат. – Мы не знаем, как долго мы будем оставаться свободными без вашей помощи. Что, если мы проиграем? Василко – правитель Нишеватца, но все знают, кому на самом деле принадлежит этот город и душа принца.
   «Он имеет в виду Низвергнутого», – с сожалением подумал Ланиус. Как бы ему хотелось, чтобы Ратибор обратился к нему с какой-нибудь обычной просьбой, которую он мог либо выполнить, либо отказаться без угрызений совести.
   – Какую помощь я могу оказать вам? Я не знаю, как много я могу дать. Наверняка вам известно, что мы воюем на юге. Аворнис тоже подвергся нападению.
   – Да, я знаю это. Если вы сможете оказать нам хоть какую-нибудь помощь, солдатами или кораблями, мы будем очень благодарны богатому и прославленному королевству Аворнис. В этом клянется мой принц, ради всех богов на небесах.
   Не так давно Ланиус обнаружил в архиве копию письма его отца какому-то барону. Такие находки время от времени случались, и это всегда производило на него странное впечатление. Он был маленьким мальчиком, когда король Мергус умер, и плохо его помнил. Уцелевшие документы помогали ему ближе узнать этого циничного, но иногда удивительно обаятельного человека, который способствовал его появлению на свет.
   Аворнийский дворянин, очевидно, обещал вечную благодарность королю Мергусу, если он что-то сделает для него. И король Мергус написал в ответ: «Благодарность, ваше превосходительство, имеет свой вес – в золоте».
   Это письмо почему-то вспомнилось Ланиусу. Иногда приходится делать что-то без надежды на благодарность. Король полагал, что данный случай был именно таким.
   – Когда вы вернетесь в Дердеватц, передайте принцу, что Аворнис сделает для него все, что сможет.
   Коловрат низко поклонился.
   – Пусть боги благословят вас, ваше величество.
   – Да, – сказал Ланиус, раздумывая, как он будет выполнять обещание, которое только что сделал. – Пусть они на самом деле благословят меня.
 
   Грас лично допрашивал пленников. Он плохо знал их язык, и мало кто из ментеше говорил по-аворнийски; впрочем, это не мешало кочевникам откровенничать в отношении того, что они намеревались делать в Аворнисе.
   – Мы будем пасти свой скот и свои стада на ваших лугах, – заявил один из захваченных князей. – Мы будем убивать ваших крестьян – убивать или превращать в рабов, смотря что нас больше устроит. Ваши города станут нашими городами. Мы будем поклоняться Падшей Звезде, истинному свету мира, в ваших соборах.
   – Неужели? Тогда как случилось, что мы захватили тебя? – спросил Грас мягким тоном.
   Небрежно пожав плечами – удивительно небрежно, учитывая, что он был пленником, – ментеше ответил:
   – Я сделал ошибку. Это со всеми нами случается. Ты, например, – он указал на Граса, – не склоняешься перед Падшей Звездой. Ты заплатишь за свою ошибку, и хуже, чем я заплатил за свою.
   – А если я убью тебя сейчас? Князь снова пожал плечами.
   – Хоть бы и так.
   Насколько понимал Грас, это не было напускной храбростью, кочевник на самом деле так думал. Нахмурившись, король дал сигнал охранникам, окружившим пленника. Они увели его. Его уверенность обеспокоила короля. Насколько он понимал, все кочевники разделяли чувства и настроения допрошенного им князя, и это делало их более опасными.
   И все-таки, какими бы уверенными они ни были (или такими казались?), король Грас нанес им несколько ощутимых ударов. Как только он освободит от них долину реки Анапас, можно будет двигаться дальше к реке Стуре и выгнать их окончательно. Он не хотел, чтобы ментеше задерживались в Аворнисе до весны. Иначе королевству грозит голод.
   Но что он хотел сделать и что мог – совершенно разные вещи. Пока у него нет – пока у Аворниса нет – какого-то надежного способа излечивать рабов и не давать людям превращаться в рабов, он не осмелится перейти реку. Поражение обернется катастрофой. А затем его сын и зять начнут воевать за право занять алмазный трон. Это станет другой катастрофой, не важно, кто победит.
   Стражники ввели следующего пленника. Этот с порога хвастливо сказал:
   – Мне наплевать, как вы будете пытать меня. Я человек принца Улаша и поклоняюсь Падшей Звезде.
   – С чего ты взял, что тебя будут пытать? – поинтересовался Грас.
   – Аворнийцы – они такие, – ответил ментеше. – Все это знают.
   – Да? Сколько пленников, которых мы пытали, ты встретил? – Королю Грасу было известно, что аворнийцы иногда действительно пытали пленников – когда знали, что те располагают нужными сведениями. Но такие случаи можно было пересчитать по пальцам.
   – Все говорят, вы делаете это, – настаивал кочевник.
   – Кто сказал тебе? – Грас пристально смотрел на него. – Ты встречал среди соотечественников тех, кто говорил тебе, что пережил наши пытки?
   Но ментеше покачал головой.
   – В этом нет нужды. Наши князья так говорят, значит, это правда.
 
   Армия пересекла Анапас. Ментеше на южном берегу реки не пытались оказывать сопротивление. Вместо этого, обстреляв армию при переправе, они… разбежались. Это поставило короля Граса перед знакомым выбором – разбивать или нет свою армию на группы, чтобы преследовать их? Что, если ментеше нападут из засады и уничтожат некоторых из них? Помня, что случилось с эскадроном разведчиков на севере, он не испытывал большого желания так рисковать.
   Пока он принимал решение, кочевники убрались через горы на север, в направлении долины Стуры.