Страница:
Она считала, что к весне все пройдет. Небольшие неудобства, которые она ощущает, были вполне естественны и переносимы.
Но шрам краснел, распухал. Место воспалилось.
И Элаи больше не могла скрывать этого.
Привели старого Карела, чтобы он осмотрел рану. И Карел сразу достал свой нож.
Ей дали горький отвар, который успокаивал боль, но от него ей стало еще хуже, и она почувствовала себя несчастной вдвойне. Она стиснула зубы и держалась изо всех сил, не издав ни одного стона, пока Карел ковырялся в ее ране. Холодный пот покрывал все ее тело.
– Отпустите меня, – сказала она наездникам, которые держали ее. И они отпустили ее. Она держалась мужественно, хотя нож проник глубоко в ее рану.
Наконец все кончилось, и Карел показал ей небольшой кусок кости. Мать Эллаи взяла его в руки.
– Хребет морского жителя, – сказал Карел. – Остался в ране. Тот, кто перевязывал рану, должен был его вытащить.
Он отложил кость в сторону и снова стал ковыряться в ране ножом. Ей снова дали отвар, но она выплеснула его.
Потом, когда Карел ушел, Элаи лежала без сил, закутавшись в одеяло. Скар был где-то внизу с Привидениями, которые успокаивали его. Только Твиг был в комнате, и ее мать стояла здесь и смотрела на нее испытующе. Видимо, она оценивала, насколько меньше стала угроза ее правлению со стороны дочери.
– Значит, звездные люди знают и умеют все, – сказала она.
Элаи только посмотрела на нее.
12. Год 189, день 24
Записка Генли директору Базы
Погода усложняет наблюдения. Густые туманы ограничивают видимость.
Прошлой ночью приблизились калибаны. Мы слышали, как они передвигаются. Когда мы вышли из укрытия, они отступили. Все, что мы делали, мы делали с крайними предосторожностями.
13. Год 189, день 24
Офис директора Базы
– Генли в опасности, – сказала Ма-Ги. – Я должна напомнить, что совсем недавно База была разрушена. Калибаны делают вам предупреждение. Относитесь к ним серьезно.
– Они далеко от Базы, Ма-Ги, – директор откинулся в кресле, сложив руки на животе. Из окон были видны бетонные здания, полускрытые в тумане. – Но сейчас я согласен с вами. Такая вероятность есть.
– Это не просто вероятность. Сезон дождей – это сезон наибольшей активности калибанов. Берега Стикса оживают в это время.
– А как же ваши заявления о том, что калибаны это носители культуры? Не кажется ли вам, что такая жизнедеятельность, связанная с погодой, является чем-то примитивным?
– Разве мы ходим загорать зимой?
– Мы говорим об агрессии.
– В древности люди предпочитали вести войны летом.
– Тогда что же значит это время года для калибанов?
– Я не могу ответить на такой вопрос. Мы просто фиксируем факт из наших наблюдений.
– Генли не считает это проблемой.
– Он просто игнорирует ее.
Директор немного подумал.
– Ну, что ж, мы будем иметь ваш совет в виду.
– Мое требование...
– Нет, просто мнение.
14. Год 189, день 25
Записка Генли к директору Базы
...Я вошел в контакт. В это туманное утро отряд стиксайдцев верхом на калибанах прибыл, чтобы осмотреть наш лагерь. Они не выказали никакой враждебности. Просто подъехали, посмотрели на нас, затем отдалились и устроили свой лагерь. Туман затрудняет наблюдения, но мы видим, что они еще там.
Год 189, день 25
Записка директора Базы к Генли
Проявляйте осторожность. По прогнозу погоды, завтра ожидается прояснение.
Доктора Ма-Ги, Маннин и Галлиено с десятью сотрудниками безопасности направляются к вам. Пожалуйста, проявите выдержку и готовность к сотрудничеству. Подготовьтесь к личным контактам со стиксайдцами.
15. Год 189, день 26
База на берегу Стикса
Они добрались до лагеря к утру, усталые и довольные тем, что их напоили горячим чаем с бисквитами.
– Вряд ли была необходимость идти сюда, – сказал Генли, обращаясь к Ма-Ги. Это был огромный цветущий мужчина, похожий на монумент в своей униформе цвета хаки.
Ма-Ги с трудом держалась на ногах от усталости. У нее ужасно болели ноги. Запах Стикса – запах ила, водорослей, сырости пронизывал здесь все. Даже чай и бисквиты пахли илом. Но это была свобода, и она наслаждалась ею, не обращая внимания на Генли.
– Я полагаю, – продолжал Генли, – что вы будете здесь только наблюдателями. И не будете вмешиваться ни во что.
– Я только советник, – сказала она. – Не беспокойтесь, в ваши отчеты я вмешиваться не буду.
– Мне кажется, – сказал Маннин, стоя в дверях домика, – они зашевелились. Видимо, заметили наше появление.
– Прогноз погоды опять плохой, – сказал Генли. – Туман усиливается.
– Я думаю, что нам лучше убраться отсюда, – заметила Ма-Ги.
– Пока отдыхайте, а потом решим, – сказал Генли.
Ма-Ги нахмурилась, поджала губы, отложила бисквит и выпроводила мужчин за дверь.
Солнце сделало попытку разогнать туман. Все вокруг стало розовым и золотым. Только над Стиксом висели хлопья рваного тумана, да черные тени от деревьев лежали на земле.
Трава была мокрая. Все вокруг было пропитано сыростью, промозглостью, и люди дрожали от холода. Однако они стояли невдалеке от своего лагеря и смотрели на лагерь стиксайдцев. Они видели смутные тени калибанов, которые двигались там.
Среди калибанов изредка появлялись и фигуры людей.
– Они идут, – сказала Ма-Ги.
– Что же, будем просто стоять и посмотрим, что же они предпримут, – сказал Генли.
Стиксайдцы приближались. Они шли пешком и уже были видны отчетливо. Калибаны шли за ними, как живая стена. Их было пять... шесть штук.
Ближе и ближе.
– Подойдем к ним, – сказал Генли.
– Не думаю, что это нужно, – заметил Маннин.
Генли двинулся вперед. Ма-Ги пошла за ним, не сводя глаз ни с людей, ни с калибанов. Маннин последовал за ними. Сотрудники службы безопасности стояли сзади и наблюдали. Ни у кого не было оружия. Это было запрещено. Если на них нападут, им суждено умереть здесь, а сотрудники службы безопасности обязаны спастись, чтобы рассказать о случившемся.
Люди были видны уже совсем ясно. Среди них было трое стариков, трое молодых, а впереди шел самый молодой. Длинные волосы его были зачесаны назад, темная бородка коротко пострижена. Чистая кожаная одежда была украшена орнаментом из отполированных камней. Он был пониже ростом, чем остальные. В нем было что-то, что сразу же заставляло признать в нем того, с кем нужно говорить. Видимо, он был самый старший по рангу из прибывших.
«Совсем молодой. Не больше восемнадцати», – подумала Ма-Ги.
– Видимо, это и есть Джин, – сказала она тихо. – Возраст подходит.
– Спокойно, – отозвался Генли. Он наклонился и стал ронять камни из руки.
Стиксайдцы остановились. Калибаны позади них тоже легли на животы. Только самый большой остался на четырех лапах.
– Они не собираются слушать, – сказала Ма-Ги. – Они не заинтересованы.
Генли осторожно выпрямился, оставив свои Узоры.
– Я Генли, – сказал он стиксайдцам.
– Джин, – ответил молодой.
– Тот, кто отдает приказы в Стиксе?
– Этот Джин. Да. – Юноша встал, небрежно заложив руки за спину. Беззаботно прошелся. Калибаны тоже поднялись.
– Ма-Ги, – сказала Ма-Ги. – А это Маннин.
– Маги. Да. – Снова несколько шагов не глядя на гостей.
Затем повернулся к Генли.
– Это наша территория.
– Мы пришли встретиться с вами, – сказал Генли. – Поговорить.
Юноша осмотрел его с головы до ног, затем пошел обратно, к своим товарищам.
«Это оскорбление, – подумала Ма-Ги. – Он провоцирует нас».
Но лицо юноши не изменило выражения.
– Джин, – сказала она громко. И Джин обернулся к ней, глядя прямо ей в глаза. – Тебе что-нибудь нужно? – спросила Ма-Ги.
– У меня все есть, – сказал Джин, игнорируя ее и глядя на Генли и Маннина. – Вы хотите поговорить. У вас есть вопросы. Спрашивайте.
Нет, подумала Ма-Ги, чувствуя, что это неправильная тактика в общении с этим человеком.
– Он не заинтересован, – повторила она. – Генли, Маннин, уходим.
Но эти двое не двинулись с места.
– Мы поговорим, – сказал Генли.
Ма-Ги пошла обратно к лагерю. Это единственное, что ей оставалось сделать. Она шла, не оглядываясь.
Но Генли догнал ее еще до того, как она вошла в палатку.
– Ма-Ги!
Она оглянулась и увидела рассерженных Генли и Маннина.
– Он ушел? – спросила она.
16. Год 189, день 27
Главная База. Офис директора
Она стояла, усталая, грязная. Она вернулась на Базу с тремя сотрудниками службы безопасности. Ма-Ги уже изнемогала. Она не спала много времени и очень хотела сесть.
Но никто не предлагал ей этого. Директор сидел за столом и смотрел на нее жесткими глазами.
– Сорванный контакт, – сказал он. – Что это, Ма-Ги, саботаж? Неужели вы зашли так далеко?
– Нет, сэр, Я сделала то, что было необходимо.
– Садитесь!
Она пододвинула стул, села и перевела дыхание.
– Ну?
– Он смеялся над нами. Он провоцировал Генли, и Генли поддался на провокацию.
– Судя по записям на магнитофоне, ничего такого не было. Более того, вероятно, он вас знает.
– Может быть. Слухи расходятся быстро.
– Вы испортили Генли контакт.
– Я тут ни при чем. Этот Джин опасен.
Наступила тишина. Директор сидел и вертел в руках перо. За его спиной было окно, за которым виднелись бетонные здания Базы. Безопасность за Оградой. Многочисленные детекторы прослушивали землю, чтобы предотвратить подкопы. Геена научила людей.
– Вы испортили все дело, – сказал директор.
– Я сделала то, что считаю правильным. – Если Стикс не уважает нас...
– Вы считаете, что уважение необходимо? Мы здесь не для этого, Ма-Ги. Наши личные чувства нужно забыть.
– Я считаю, что жизнь миссии зависит от уважения к ее членам. Думаю, что я изменила отношение стиксайдцев к нам. И надеюсь, что этим спасла Генли. Иначе он бы погиб.
– Вы продолжаете считать, что враждебность по отношению к нам все еще существует.
– Мое мнение базируется на информации, полученной от клаудсайдцев.
– На информации, полученной от десятилетней девочки.
– Каждое движение, каждый жест Джина были провокацией. А калибаны? Их поведение было агрессивным.
– Это теории, Ма-Ги.
– Мне бы хотелось возобновить контакты с Клаудом. Это очень важно.
– И вы поступите так же, как со стиксайдцами?
– При таком же поведении – да.
– А ваше беспокойство относительно миссии на Стиксе? Не боитесь ли вы, что из-за этого у Генли возникнут сложности?
– Если прав Генли, то не возникнут. Но, пойдя на контакт с Клаудом, мы покажем, что мы не слабы и не боимся Стикса.
– Вы серьезно считаете, что стиксайдцы думают, что База беззащитна?
– Эта База уже была разрушена. Несмотря на всевозможную защиту. Думаю, что стиксайдцам этого достаточно, чтобы сделать вывод о слабости Базы. Я не могу претендовать на доскональное знание их натуры. Их мозг работает не так, как наш. И есть возможность, что против нас действует совсем не человеческий инстинкт.
– Опять калибаны.
– Местные жители принимают их серьезно, что бы мы ни думали об этом. Я просто уверена, что геенцы считают калибанов разумными.
– Ваше предложение?
– То, что я уже сказала. Действовать по всем направлениям.
Директор нахмурился, наклонился вперед и нажал кнопку на магнитофоне.
17
Отчет Генли
Стиксайдцы остались в своем лагере и наблюдают за нами. Сегодня один из них приблизился к палатке и открыто рассматривал нас. Когда мы пошли к нему, он медленно удалился, не вступая в разговор.
18
Стикс
– Садитесь, – сказал Джин, и Генли осторожно сел в освещенный круг. Они с Маннином долго ждали, но затем решились на отчаянный поступок: одни, невооруженные, пошли в лагерь стиксайдцев, к калибанам. В лагере пахло алкоголем. Кто-то встал и пропустил их к костру. Им подали чашки.
Генли выпил первым, стараясь не ощущать вкус. Это было что-то вроде пива, но сильно вязало рот. Он протянул деревянную чашку Маннину и посмотрел на Джина.
– Хорошо, – сказал Джин. Фигура из прошлого людей.
Он был одет в кожу. Потное лицо его блестело, в глазах мелькали искорки.
– Хорошо, Генли, Маннин.
– Джин.
На лице обозначились ухмылка. Глаза танцевали. Джин снова взял чашку.
– Вы хотели поговорить со мною.
– Да.
– О чем?
– О многом, – выпитая чашка давала себя знать. Пальцы одеревенели. В глубине души Генли побаивался. – Например, о том, что это за напиток.
– Пиво, – сказал Джин. – А вы думали, что это что-то другое, Генли? – Он выпил из той же чашки, что и Генли, и ему наполнили снова. Здесь были только мужчины, двенадцать человек. Три пятидесятилетних. Остальные молодые. Но Джин был самый молодой из всех. – В чашке могла быть голубая рыбка. Тогда бы вы умерли. Но вы пришли сюда сами. И без оружия.
– База хочет говорить с тобой. О многом. Может быть, будет лучше для всех, если мы лучше узнаем друг друга.
– А может, нет.
– Мы давно живем рядом друг с другом, – сказал Маннин.
– Да, – ответил Джин.
– В Стиксе последнее время дела пошли лучше.
Джин выпрямился, посмотрел на Маннина, затем на Генли.
– Вы следите за нами?
– А почему бы нет? Разве нельзя? – спросил Генли.
– Я говорю от имени Стикса.
– Нам бы хотелось совершать экспедиции и изучать планету, не подвергаясь опасности.
– Где вы хотите путешествовать?
– По реке. И говорить с твоими людьми. Хотим быть вашими друзьями.
Джин задумался. Генли внезапно вспотел. Неужели вся линия поведения была неправильной?
– Друзья, – повторил Джин, как бы пробуя на вкус это слово. Он вопросительно посмотрел на них. – Со звездными людьми. – Он протянул руку за чашкой, не отрывая взгляда от них. На лбу его обозначилась морщина. – Мы поговорим о переговорах, – сказал он наконец.
Но шрам краснел, распухал. Место воспалилось.
И Элаи больше не могла скрывать этого.
Привели старого Карела, чтобы он осмотрел рану. И Карел сразу достал свой нож.
Ей дали горький отвар, который успокаивал боль, но от него ей стало еще хуже, и она почувствовала себя несчастной вдвойне. Она стиснула зубы и держалась изо всех сил, не издав ни одного стона, пока Карел ковырялся в ее ране. Холодный пот покрывал все ее тело.
– Отпустите меня, – сказала она наездникам, которые держали ее. И они отпустили ее. Она держалась мужественно, хотя нож проник глубоко в ее рану.
Наконец все кончилось, и Карел показал ей небольшой кусок кости. Мать Эллаи взяла его в руки.
– Хребет морского жителя, – сказал Карел. – Остался в ране. Тот, кто перевязывал рану, должен был его вытащить.
Он отложил кость в сторону и снова стал ковыряться в ране ножом. Ей снова дали отвар, но она выплеснула его.
Потом, когда Карел ушел, Элаи лежала без сил, закутавшись в одеяло. Скар был где-то внизу с Привидениями, которые успокаивали его. Только Твиг был в комнате, и ее мать стояла здесь и смотрела на нее испытующе. Видимо, она оценивала, насколько меньше стала угроза ее правлению со стороны дочери.
– Значит, звездные люди знают и умеют все, – сказала она.
Элаи только посмотрела на нее.
12. Год 189, день 24
Записка Генли директору Базы
Погода усложняет наблюдения. Густые туманы ограничивают видимость.
Прошлой ночью приблизились калибаны. Мы слышали, как они передвигаются. Когда мы вышли из укрытия, они отступили. Все, что мы делали, мы делали с крайними предосторожностями.
13. Год 189, день 24
Офис директора Базы
– Генли в опасности, – сказала Ма-Ги. – Я должна напомнить, что совсем недавно База была разрушена. Калибаны делают вам предупреждение. Относитесь к ним серьезно.
– Они далеко от Базы, Ма-Ги, – директор откинулся в кресле, сложив руки на животе. Из окон были видны бетонные здания, полускрытые в тумане. – Но сейчас я согласен с вами. Такая вероятность есть.
– Это не просто вероятность. Сезон дождей – это сезон наибольшей активности калибанов. Берега Стикса оживают в это время.
– А как же ваши заявления о том, что калибаны это носители культуры? Не кажется ли вам, что такая жизнедеятельность, связанная с погодой, является чем-то примитивным?
– Разве мы ходим загорать зимой?
– Мы говорим об агрессии.
– В древности люди предпочитали вести войны летом.
– Тогда что же значит это время года для калибанов?
– Я не могу ответить на такой вопрос. Мы просто фиксируем факт из наших наблюдений.
– Генли не считает это проблемой.
– Он просто игнорирует ее.
Директор немного подумал.
– Ну, что ж, мы будем иметь ваш совет в виду.
– Мое требование...
– Нет, просто мнение.
14. Год 189, день 25
Записка Генли к директору Базы
...Я вошел в контакт. В это туманное утро отряд стиксайдцев верхом на калибанах прибыл, чтобы осмотреть наш лагерь. Они не выказали никакой враждебности. Просто подъехали, посмотрели на нас, затем отдалились и устроили свой лагерь. Туман затрудняет наблюдения, но мы видим, что они еще там.
Год 189, день 25
Записка директора Базы к Генли
Проявляйте осторожность. По прогнозу погоды, завтра ожидается прояснение.
Доктора Ма-Ги, Маннин и Галлиено с десятью сотрудниками безопасности направляются к вам. Пожалуйста, проявите выдержку и готовность к сотрудничеству. Подготовьтесь к личным контактам со стиксайдцами.
15. Год 189, день 26
База на берегу Стикса
Они добрались до лагеря к утру, усталые и довольные тем, что их напоили горячим чаем с бисквитами.
– Вряд ли была необходимость идти сюда, – сказал Генли, обращаясь к Ма-Ги. Это был огромный цветущий мужчина, похожий на монумент в своей униформе цвета хаки.
Ма-Ги с трудом держалась на ногах от усталости. У нее ужасно болели ноги. Запах Стикса – запах ила, водорослей, сырости пронизывал здесь все. Даже чай и бисквиты пахли илом. Но это была свобода, и она наслаждалась ею, не обращая внимания на Генли.
– Я полагаю, – продолжал Генли, – что вы будете здесь только наблюдателями. И не будете вмешиваться ни во что.
– Я только советник, – сказала она. – Не беспокойтесь, в ваши отчеты я вмешиваться не буду.
– Мне кажется, – сказал Маннин, стоя в дверях домика, – они зашевелились. Видимо, заметили наше появление.
– Прогноз погоды опять плохой, – сказал Генли. – Туман усиливается.
– Я думаю, что нам лучше убраться отсюда, – заметила Ма-Ги.
– Пока отдыхайте, а потом решим, – сказал Генли.
Ма-Ги нахмурилась, поджала губы, отложила бисквит и выпроводила мужчин за дверь.
Солнце сделало попытку разогнать туман. Все вокруг стало розовым и золотым. Только над Стиксом висели хлопья рваного тумана, да черные тени от деревьев лежали на земле.
Трава была мокрая. Все вокруг было пропитано сыростью, промозглостью, и люди дрожали от холода. Однако они стояли невдалеке от своего лагеря и смотрели на лагерь стиксайдцев. Они видели смутные тени калибанов, которые двигались там.
Среди калибанов изредка появлялись и фигуры людей.
– Они идут, – сказала Ма-Ги.
– Что же, будем просто стоять и посмотрим, что же они предпримут, – сказал Генли.
Стиксайдцы приближались. Они шли пешком и уже были видны отчетливо. Калибаны шли за ними, как живая стена. Их было пять... шесть штук.
Ближе и ближе.
– Подойдем к ним, – сказал Генли.
– Не думаю, что это нужно, – заметил Маннин.
Генли двинулся вперед. Ма-Ги пошла за ним, не сводя глаз ни с людей, ни с калибанов. Маннин последовал за ними. Сотрудники службы безопасности стояли сзади и наблюдали. Ни у кого не было оружия. Это было запрещено. Если на них нападут, им суждено умереть здесь, а сотрудники службы безопасности обязаны спастись, чтобы рассказать о случившемся.
Люди были видны уже совсем ясно. Среди них было трое стариков, трое молодых, а впереди шел самый молодой. Длинные волосы его были зачесаны назад, темная бородка коротко пострижена. Чистая кожаная одежда была украшена орнаментом из отполированных камней. Он был пониже ростом, чем остальные. В нем было что-то, что сразу же заставляло признать в нем того, с кем нужно говорить. Видимо, он был самый старший по рангу из прибывших.
«Совсем молодой. Не больше восемнадцати», – подумала Ма-Ги.
– Видимо, это и есть Джин, – сказала она тихо. – Возраст подходит.
– Спокойно, – отозвался Генли. Он наклонился и стал ронять камни из руки.
Стиксайдцы остановились. Калибаны позади них тоже легли на животы. Только самый большой остался на четырех лапах.
– Они не собираются слушать, – сказала Ма-Ги. – Они не заинтересованы.
Генли осторожно выпрямился, оставив свои Узоры.
– Я Генли, – сказал он стиксайдцам.
– Джин, – ответил молодой.
– Тот, кто отдает приказы в Стиксе?
– Этот Джин. Да. – Юноша встал, небрежно заложив руки за спину. Беззаботно прошелся. Калибаны тоже поднялись.
– Ма-Ги, – сказала Ма-Ги. – А это Маннин.
– Маги. Да. – Снова несколько шагов не глядя на гостей.
Затем повернулся к Генли.
– Это наша территория.
– Мы пришли встретиться с вами, – сказал Генли. – Поговорить.
Юноша осмотрел его с головы до ног, затем пошел обратно, к своим товарищам.
«Это оскорбление, – подумала Ма-Ги. – Он провоцирует нас».
Но лицо юноши не изменило выражения.
– Джин, – сказала она громко. И Джин обернулся к ней, глядя прямо ей в глаза. – Тебе что-нибудь нужно? – спросила Ма-Ги.
– У меня все есть, – сказал Джин, игнорируя ее и глядя на Генли и Маннина. – Вы хотите поговорить. У вас есть вопросы. Спрашивайте.
Нет, подумала Ма-Ги, чувствуя, что это неправильная тактика в общении с этим человеком.
– Он не заинтересован, – повторила она. – Генли, Маннин, уходим.
Но эти двое не двинулись с места.
– Мы поговорим, – сказал Генли.
Ма-Ги пошла обратно к лагерю. Это единственное, что ей оставалось сделать. Она шла, не оглядываясь.
Но Генли догнал ее еще до того, как она вошла в палатку.
– Ма-Ги!
Она оглянулась и увидела рассерженных Генли и Маннина.
– Он ушел? – спросила она.
16. Год 189, день 27
Главная База. Офис директора
Она стояла, усталая, грязная. Она вернулась на Базу с тремя сотрудниками службы безопасности. Ма-Ги уже изнемогала. Она не спала много времени и очень хотела сесть.
Но никто не предлагал ей этого. Директор сидел за столом и смотрел на нее жесткими глазами.
– Сорванный контакт, – сказал он. – Что это, Ма-Ги, саботаж? Неужели вы зашли так далеко?
– Нет, сэр, Я сделала то, что было необходимо.
– Садитесь!
Она пододвинула стул, села и перевела дыхание.
– Ну?
– Он смеялся над нами. Он провоцировал Генли, и Генли поддался на провокацию.
– Судя по записям на магнитофоне, ничего такого не было. Более того, вероятно, он вас знает.
– Может быть. Слухи расходятся быстро.
– Вы испортили Генли контакт.
– Я тут ни при чем. Этот Джин опасен.
Наступила тишина. Директор сидел и вертел в руках перо. За его спиной было окно, за которым виднелись бетонные здания Базы. Безопасность за Оградой. Многочисленные детекторы прослушивали землю, чтобы предотвратить подкопы. Геена научила людей.
– Вы испортили все дело, – сказал директор.
– Я сделала то, что считаю правильным. – Если Стикс не уважает нас...
– Вы считаете, что уважение необходимо? Мы здесь не для этого, Ма-Ги. Наши личные чувства нужно забыть.
– Я считаю, что жизнь миссии зависит от уважения к ее членам. Думаю, что я изменила отношение стиксайдцев к нам. И надеюсь, что этим спасла Генли. Иначе он бы погиб.
– Вы продолжаете считать, что враждебность по отношению к нам все еще существует.
– Мое мнение базируется на информации, полученной от клаудсайдцев.
– На информации, полученной от десятилетней девочки.
– Каждое движение, каждый жест Джина были провокацией. А калибаны? Их поведение было агрессивным.
– Это теории, Ма-Ги.
– Мне бы хотелось возобновить контакты с Клаудом. Это очень важно.
– И вы поступите так же, как со стиксайдцами?
– При таком же поведении – да.
– А ваше беспокойство относительно миссии на Стиксе? Не боитесь ли вы, что из-за этого у Генли возникнут сложности?
– Если прав Генли, то не возникнут. Но, пойдя на контакт с Клаудом, мы покажем, что мы не слабы и не боимся Стикса.
– Вы серьезно считаете, что стиксайдцы думают, что База беззащитна?
– Эта База уже была разрушена. Несмотря на всевозможную защиту. Думаю, что стиксайдцам этого достаточно, чтобы сделать вывод о слабости Базы. Я не могу претендовать на доскональное знание их натуры. Их мозг работает не так, как наш. И есть возможность, что против нас действует совсем не человеческий инстинкт.
– Опять калибаны.
– Местные жители принимают их серьезно, что бы мы ни думали об этом. Я просто уверена, что геенцы считают калибанов разумными.
– Ваше предложение?
– То, что я уже сказала. Действовать по всем направлениям.
Директор нахмурился, наклонился вперед и нажал кнопку на магнитофоне.
17
Отчет Генли
Стиксайдцы остались в своем лагере и наблюдают за нами. Сегодня один из них приблизился к палатке и открыто рассматривал нас. Когда мы пошли к нему, он медленно удалился, не вступая в разговор.
18
Стикс
– Садитесь, – сказал Джин, и Генли осторожно сел в освещенный круг. Они с Маннином долго ждали, но затем решились на отчаянный поступок: одни, невооруженные, пошли в лагерь стиксайдцев, к калибанам. В лагере пахло алкоголем. Кто-то встал и пропустил их к костру. Им подали чашки.
Генли выпил первым, стараясь не ощущать вкус. Это было что-то вроде пива, но сильно вязало рот. Он протянул деревянную чашку Маннину и посмотрел на Джина.
– Хорошо, – сказал Джин. Фигура из прошлого людей.
Он был одет в кожу. Потное лицо его блестело, в глазах мелькали искорки.
– Хорошо, Генли, Маннин.
– Джин.
На лице обозначились ухмылка. Глаза танцевали. Джин снова взял чашку.
– Вы хотели поговорить со мною.
– Да.
– О чем?
– О многом, – выпитая чашка давала себя знать. Пальцы одеревенели. В глубине души Генли побаивался. – Например, о том, что это за напиток.
– Пиво, – сказал Джин. – А вы думали, что это что-то другое, Генли? – Он выпил из той же чашки, что и Генли, и ему наполнили снова. Здесь были только мужчины, двенадцать человек. Три пятидесятилетних. Остальные молодые. Но Джин был самый молодой из всех. – В чашке могла быть голубая рыбка. Тогда бы вы умерли. Но вы пришли сюда сами. И без оружия.
– База хочет говорить с тобой. О многом. Может быть, будет лучше для всех, если мы лучше узнаем друг друга.
– А может, нет.
– Мы давно живем рядом друг с другом, – сказал Маннин.
– Да, – ответил Джин.
– В Стиксе последнее время дела пошли лучше.
Джин выпрямился, посмотрел на Маннина, затем на Генли.
– Вы следите за нами?
– А почему бы нет? Разве нельзя? – спросил Генли.
– Я говорю от имени Стикса.
– Нам бы хотелось совершать экспедиции и изучать планету, не подвергаясь опасности.
– Где вы хотите путешествовать?
– По реке. И говорить с твоими людьми. Хотим быть вашими друзьями.
Джин задумался. Генли внезапно вспотел. Неужели вся линия поведения была неправильной?
– Друзья, – повторил Джин, как бы пробуя на вкус это слово. Он вопросительно посмотрел на них. – Со звездными людьми. – Он протянул руку за чашкой, не отрывая взгляда от них. На лбу его обозначилась морщина. – Мы поговорим о переговорах, – сказал он наконец.
Год 189, день 30
Рапорт Генли директору Базы
Наконец произошла встреча со стиксайдцами лицом к лицу. После инцидента с Ма-Ги Джин долго отказывался от встречи и только недавно он разрешил мне и Маннину войти в лагерь. Очевидно, его уязвленное самолюбие было удовлетворено столь долгим нашим молчанием, а также тем, что мы сами пришли к нему.
Он уже не старался оскорбить нас, был гостеприимным и даже угостил нас едой и пивом. Молодой стиксайдский лидер сначала был надменным, но затем стал дружелюбным, продемонстрировал чувство юмора и держался с нами легко и просто. Встреча была полной противоположностью той, что состоялась четыре дня назад.
Я настаиваю, чтобы доктор Ма-Ги не вступала в контакты со стиксайдцами. Имя Ма-Ги известно стиксайдцам и они относятся к ней с враждебностью. Видимо, это связано с враждебностью, которую жители Стикса испытывают к клаудсайдцам.
19. Год 189, день 35
Башни Клауда
Было удивительно легко попасть к башням Клауда. И что более удивительно, можно было просто ходить между ними.
Ма-Ги пришла одна. Только магнитофон был спрятан на ней, да сумка висела через плечо. Она боялась, но это был совсем не тот страх, что возбудил в ней Джин. Этот страх был вызван замешательством, стыдом. Она боялась, что Элаи не поймет ее. Единственный способ, с помощью которого она могла надеяться войти в контакт, это просто бродить между Башнями, пока это хождение не вызовет какую-нибудь реакцию со стороны клаудсайдцев.
В этот ясный зимний день она надеялась встретить либо девочку, либо калибана.
Но никого не было.
И вот перед нею громоздились темные громады Башен. Можно было подумать, что это город. Город из земли, с наклонными стенами домов цвета земли, расположенными по спиралям.
Она знала, что Первая Башня – это ближайшая к реке, так говорила ей Элаи. Ма-Ги прошла мимо первых курганов, мимо работающих людей, которые делали вид, что не замечают ее. Она проходила мимо играющих детей, ариэлей, калибанов, греющихся на солнце, плотников, которые занимались ремонтом дверей и окон Башен. Трое калибанов охраняло внутреннюю стену. Сердце у Ма-Ги опустилось, когда калибаны поднялись, окружили ее, а один из них обнюхал ее и стрельнул языком в лицо.
Этот калибан остался снаружи, остальные двинулись ко входу в Башню.
Она не была уверена, что ей нужно идти за ними, но все же она решилась и, подтянув ремень сумки на плече, с опаской вошла в темный холодный земляной коридор, который своими когтями создали несколько поколений калибанов. Здесь было темно, абсолютно темно, и клаудсайдцы, если они ходили именно здесь, были вынуждены двигаться на ощупь. Только изредка в коридор падали светлые пятна из узких отверстий, проделанных в стенах. Это была просто тьма, царство атавистического страха, царство жителей тьмы – и это клаудсайдцы называли своим домом!
В слабом свете впереди появилось очертание человеческой фигуры. Ма-Ги резко остановилась.
– Я пришла увидеть Элаи, – сказала она, когда ее дыхание немного успокоилось.
Тень повернулась и пошла вперед, вскоре исчезнув за поворотом. Ма-Ги перевела дыхание и решила идти за человеком.
Она слышала впереди себя шаги, слышала какое-то шуршание, а когда кто-то прошмыгнул мимо нее, она от ужаса прямо вжалась в стену. Поворот за поворотом она следовала за своим гидом, проходя мимо дверей, некоторые из которых были открыты, и оттуда бил солнечный свет через окна. В одних комнатах были люди, в некоторых калибаны, а в других комнатах она видела людей, которые по поведению очень напоминали калибанов – по их молчанию, по манере поворачивать голову... Она слышала смех, детские голоса, и понимала, что даже здесь, в таком странном месте, идет обычная жизнь.
Спиральный коридор, который становился все уже, внезапно вывел ее в освещенный солнцем широкий холл, который просто ошеломлял своими размерами. Потолок его был украшен и укреплен земляными колоннами. Ма-Ги внезапно оказалась в самом центре холла, среди полусотни людей и такого же количества калибанов. Они ждали ее, как будто знали о ее приходе. Из окон холла были видны все окрестности, и находящиеся здесь могли видеть приближение Ма-Ги, могли наблюдать за нею в течение часов.
Ма-Ги стояла перед хмурой женщиной, которая некоторое время рассматривала ее, а затем медленно опустилась в деревянное кресло. У ножки кресла опустилось тело калибана, который положил голову так, чтобы ее касалась рука женщины.
И затем Ма-Ги увидела лицо, которое было ей знакомо, лицо девочки, стоящей возле стены, а рядом с нею лежал огромный калибан со шрамом на боку. Ма-Ги долго смотрела на нее, но на лице девочки не было никаких признаков того, что она узнает ее.
Ма-Ги быстро посмотрела на остальных, на женщину.
– Меня зовут Ма-Ги, – сказала она.
– Эллаи, – сказала женщина, и Ма-Ги сразу поняла кто перед нею.
– Я здесь... – сказала Ма-Ги, так как Элаи советовала говорить прямо и без уверток. – Я здесь потому, что стиксайдцы пришли на переговоры с нами. А База считает, что мы не можем вести переговоры со стиксайдцами, не ведя переговоров с клаудсайдцами.
– Что же ты хочешь сказать?
– Спрашивайте.
Эллаи медленно кивнула. Пальцы ее ласково теребили грубую шкуру калибана.
– Как там этот мальчик в Стиксе?
Ма-Ги прикусила губу.
– Он уже не мальчик. Люди подчиняются ему.
– А эта башня возле наших ворот. Почему вы позволили построить ее?
– Не в наших правилах вмешиваться в дела за Оградой. Хотя для нас это тоже не очень удобно.
– Вы поступаете глупо, – сказала Эллаи.
– Но мы не вмешиваемся и в ваши дела тоже.
Выиграла она этот этап? Или проиграла? По лицу Эллаи понять было это невозможно.
– И зачем ты пришла сюда?
– Мы не хотим, чтобы кольцо Башни Стикса отрезало нас от контактов с вами. Но если мы предложим вам строить свои Башни ближе к нам, это вызовет новую войну, а мы вовсе не хотим этого.
– Если вы не вмешиваетесь ни во что, то как же вы повлияете на стиксайдцев, чтобы они не строили новых Башен?
– Мы дадим им понять, что у нас есть свои пути, по которым мы хотим ходить, и не желаем, чтобы нам в этом препятствовали.
Эллаи снова задумалась.
– А что еще сделаете вы?
– Мы дадим стиксайдцам кое-что еще, о чем они задумаются.
Эллаи нахмурилась, затем махнула рукой.
– Хорошо, делайте это, – сказала она.
Среди собравшихся начался шепот, движение, заворочались калибаны, поднимая воротники.
– Итак, – сказала Ма-Ги, ощущая беспокойство в этом царстве шорохов и приглушенных звуков, – итак, если мы будем перемещаться сюда к вам и обратно, а вы будете делать то же самое, стиксайдцам станет ясно, что мы намереваемся оставить этот путь постоянно открытым для нас и вас.
Пожилой лысый человек приблизился к Эллаи, присел рядом с нею на корточки и начал гладить калибана. Эллаи ни разу не взглянула на него.
– Сейчас ты уйдешь отсюда, – сказала Эллаи, не спуская глаз с Ма-Ги, – и больше никогда не вернешься сюда.
Сердце Ма-Ги упало. Она почувствовала, что вся тщательно построенная ею конструкция развалилась. Она постаралась, чтобы глубокое разочарование не отразилось на ее лице.
– Но тогда стиксайдцы будут говорить, что предпочитают строить Башни где хотят, и вы ничего не сможете поделать.
– Уходи.
Снова шорохи, перешептывания. Движение калибанов. Люди, если их можно назвать людьми – существа с холодными безумными глазами сгрудились вокруг кресла Эллаи.
Маленький серый калибан, подобно змее, выполз на середину комнаты и положил на пол камень, который держал во рту. Затем появился второй калибан и положил рядом второй камень. Безумие. Это безумие вызвало холодную дрожь по всему телу Ма-Ги. Она вдруг вспомнила, насколько труден ее обратный путь в темноте подземелий, где с нею может случиться все, что угодно.
На полу появился третий камень, затем четвертый. Обозначался барьер, который отделял ее от Эллаи.
– Путь пока открыт, – сказала Эллаи.
Значит, это последнее предупреждение. Уходи, говорила Эллаи. Ма-Ги повернулась, все мысли ее были в страшном беспорядке. Она на мгновение задержалась взглядом на Элаи единственной, чей голос мог высказать иное мнение.
Рука Эллаи лежала на спине Скара. Она поднялась и сделала несколько шагов вперед. Она сильно хромала. Ма-Ги поняла, что это демонстрация слабости Ма-Ги.
И она повернулась и пошла по мрачным темным спиральным коридорам к свету недружественного солнца.
20. Год 189, день 43
Рапорт Ма-Ги
...Я сумела войти в прямой контакт. Дальнейшие контакты необходимо продолжать, но соблюдая осторожность...
Год 189, день 45
Офис директора Базы
Записка к Ма-Ги
То, что Вы квалифицируете данный инцидент как успех, кажется нам неоправданным оптимизмом...
21. Год 189, день 114
Башни Стикса
Генли шел и осматривался на каждом шагу, делая мысленные заметки, За ним шли Маннин, Ким. Впереди них ехал на калибане наездник – их проводник.
Перед ними уже виднелась первая Башня, массивная, огромная. Сколько раз они рассматривали ее издали, фотографировали, наблюдали за этими людьми, насколько им позволяла техника. И вот теперь Башня совсем рядом, а эти люди – вот они, работают на полях. В основном женщины. Спины их открыты солнцу и легкому ветерку. При виде процессии они выпрямлялись и с изумлением смотрели на звездных людей.
Год 189, день 134
Рапорт Генли
Первая Башня называется Башня Парм, по имени человека, построившего ее. Трудно вычислить население Башни, так как в ней много подземных этажей, которые используются, как спальные помещения. Похоже, в Башне Парм живет две тысячи человек и столько же калибанов. Полагаю, что пятьдесят из них коричневые, остальные серые.
Разделение людей по рабочим профессиям вполне соответствует тем, что существовали в древних поселениях людей на Земле, что может служить прекрасным материалом для антропологов.
Женщины в основном заняты в сельском хозяйстве. Охота, рыбная ловля, ремесла, даже ткачество – это работа мужчин. Причем Охотники занимают высшее положение. Они даже управляют коричневыми калибанами. Рыбаки используют серых. Серые калибаны также работают и в полях, прорывая оросительные каналы, но в этом случае ими управляет определенный класс людей – Привидения. Привидения-мужчины и женщины – это люди, которые настолько сблизились с калибанами, что потеряли речь и часто ходят обнаженные, невзирая на любую погоду. Вероятно, они понимают человеческую речь и жесты, но я никогда не слышал, чтобы они владели серыми калибанами и некоторыми коричневыми, и мне кажется, что калибаны не принимают их превосходство и не относятся к ним так, как, например, к классу Охотников.
Только охотники имеют своих калибанов и даже дают им имена. Должен заметить, что в обществе наблюдается четкое разделение по классам. Мужчина из класса охотников непременно женится на женщине из класса охотников. Причем обязательно берет жену из другой Башни, что сводит до минимума вероятность кровосмешения. Женщины из класса охотников либо занимаются шитьем одежды, либо смотрят за детьми, но никогда не работают в полях. Женщины остальных классов работают в полях.
Рапорт Генли директору Базы
Наконец произошла встреча со стиксайдцами лицом к лицу. После инцидента с Ма-Ги Джин долго отказывался от встречи и только недавно он разрешил мне и Маннину войти в лагерь. Очевидно, его уязвленное самолюбие было удовлетворено столь долгим нашим молчанием, а также тем, что мы сами пришли к нему.
Он уже не старался оскорбить нас, был гостеприимным и даже угостил нас едой и пивом. Молодой стиксайдский лидер сначала был надменным, но затем стал дружелюбным, продемонстрировал чувство юмора и держался с нами легко и просто. Встреча была полной противоположностью той, что состоялась четыре дня назад.
Я настаиваю, чтобы доктор Ма-Ги не вступала в контакты со стиксайдцами. Имя Ма-Ги известно стиксайдцам и они относятся к ней с враждебностью. Видимо, это связано с враждебностью, которую жители Стикса испытывают к клаудсайдцам.
19. Год 189, день 35
Башни Клауда
Было удивительно легко попасть к башням Клауда. И что более удивительно, можно было просто ходить между ними.
Ма-Ги пришла одна. Только магнитофон был спрятан на ней, да сумка висела через плечо. Она боялась, но это был совсем не тот страх, что возбудил в ней Джин. Этот страх был вызван замешательством, стыдом. Она боялась, что Элаи не поймет ее. Единственный способ, с помощью которого она могла надеяться войти в контакт, это просто бродить между Башнями, пока это хождение не вызовет какую-нибудь реакцию со стороны клаудсайдцев.
В этот ясный зимний день она надеялась встретить либо девочку, либо калибана.
Но никого не было.
И вот перед нею громоздились темные громады Башен. Можно было подумать, что это город. Город из земли, с наклонными стенами домов цвета земли, расположенными по спиралям.
Она знала, что Первая Башня – это ближайшая к реке, так говорила ей Элаи. Ма-Ги прошла мимо первых курганов, мимо работающих людей, которые делали вид, что не замечают ее. Она проходила мимо играющих детей, ариэлей, калибанов, греющихся на солнце, плотников, которые занимались ремонтом дверей и окон Башен. Трое калибанов охраняло внутреннюю стену. Сердце у Ма-Ги опустилось, когда калибаны поднялись, окружили ее, а один из них обнюхал ее и стрельнул языком в лицо.
Этот калибан остался снаружи, остальные двинулись ко входу в Башню.
Она не была уверена, что ей нужно идти за ними, но все же она решилась и, подтянув ремень сумки на плече, с опаской вошла в темный холодный земляной коридор, который своими когтями создали несколько поколений калибанов. Здесь было темно, абсолютно темно, и клаудсайдцы, если они ходили именно здесь, были вынуждены двигаться на ощупь. Только изредка в коридор падали светлые пятна из узких отверстий, проделанных в стенах. Это была просто тьма, царство атавистического страха, царство жителей тьмы – и это клаудсайдцы называли своим домом!
В слабом свете впереди появилось очертание человеческой фигуры. Ма-Ги резко остановилась.
– Я пришла увидеть Элаи, – сказала она, когда ее дыхание немного успокоилось.
Тень повернулась и пошла вперед, вскоре исчезнув за поворотом. Ма-Ги перевела дыхание и решила идти за человеком.
Она слышала впереди себя шаги, слышала какое-то шуршание, а когда кто-то прошмыгнул мимо нее, она от ужаса прямо вжалась в стену. Поворот за поворотом она следовала за своим гидом, проходя мимо дверей, некоторые из которых были открыты, и оттуда бил солнечный свет через окна. В одних комнатах были люди, в некоторых калибаны, а в других комнатах она видела людей, которые по поведению очень напоминали калибанов – по их молчанию, по манере поворачивать голову... Она слышала смех, детские голоса, и понимала, что даже здесь, в таком странном месте, идет обычная жизнь.
Спиральный коридор, который становился все уже, внезапно вывел ее в освещенный солнцем широкий холл, который просто ошеломлял своими размерами. Потолок его был украшен и укреплен земляными колоннами. Ма-Ги внезапно оказалась в самом центре холла, среди полусотни людей и такого же количества калибанов. Они ждали ее, как будто знали о ее приходе. Из окон холла были видны все окрестности, и находящиеся здесь могли видеть приближение Ма-Ги, могли наблюдать за нею в течение часов.
Ма-Ги стояла перед хмурой женщиной, которая некоторое время рассматривала ее, а затем медленно опустилась в деревянное кресло. У ножки кресла опустилось тело калибана, который положил голову так, чтобы ее касалась рука женщины.
И затем Ма-Ги увидела лицо, которое было ей знакомо, лицо девочки, стоящей возле стены, а рядом с нею лежал огромный калибан со шрамом на боку. Ма-Ги долго смотрела на нее, но на лице девочки не было никаких признаков того, что она узнает ее.
Ма-Ги быстро посмотрела на остальных, на женщину.
– Меня зовут Ма-Ги, – сказала она.
– Эллаи, – сказала женщина, и Ма-Ги сразу поняла кто перед нею.
– Я здесь... – сказала Ма-Ги, так как Элаи советовала говорить прямо и без уверток. – Я здесь потому, что стиксайдцы пришли на переговоры с нами. А База считает, что мы не можем вести переговоры со стиксайдцами, не ведя переговоров с клаудсайдцами.
– Что же ты хочешь сказать?
– Спрашивайте.
Эллаи медленно кивнула. Пальцы ее ласково теребили грубую шкуру калибана.
– Как там этот мальчик в Стиксе?
Ма-Ги прикусила губу.
– Он уже не мальчик. Люди подчиняются ему.
– А эта башня возле наших ворот. Почему вы позволили построить ее?
– Не в наших правилах вмешиваться в дела за Оградой. Хотя для нас это тоже не очень удобно.
– Вы поступаете глупо, – сказала Эллаи.
– Но мы не вмешиваемся и в ваши дела тоже.
Выиграла она этот этап? Или проиграла? По лицу Эллаи понять было это невозможно.
– И зачем ты пришла сюда?
– Мы не хотим, чтобы кольцо Башни Стикса отрезало нас от контактов с вами. Но если мы предложим вам строить свои Башни ближе к нам, это вызовет новую войну, а мы вовсе не хотим этого.
– Если вы не вмешиваетесь ни во что, то как же вы повлияете на стиксайдцев, чтобы они не строили новых Башен?
– Мы дадим им понять, что у нас есть свои пути, по которым мы хотим ходить, и не желаем, чтобы нам в этом препятствовали.
Эллаи снова задумалась.
– А что еще сделаете вы?
– Мы дадим стиксайдцам кое-что еще, о чем они задумаются.
Эллаи нахмурилась, затем махнула рукой.
– Хорошо, делайте это, – сказала она.
Среди собравшихся начался шепот, движение, заворочались калибаны, поднимая воротники.
– Итак, – сказала Ма-Ги, ощущая беспокойство в этом царстве шорохов и приглушенных звуков, – итак, если мы будем перемещаться сюда к вам и обратно, а вы будете делать то же самое, стиксайдцам станет ясно, что мы намереваемся оставить этот путь постоянно открытым для нас и вас.
Пожилой лысый человек приблизился к Эллаи, присел рядом с нею на корточки и начал гладить калибана. Эллаи ни разу не взглянула на него.
– Сейчас ты уйдешь отсюда, – сказала Эллаи, не спуская глаз с Ма-Ги, – и больше никогда не вернешься сюда.
Сердце Ма-Ги упало. Она почувствовала, что вся тщательно построенная ею конструкция развалилась. Она постаралась, чтобы глубокое разочарование не отразилось на ее лице.
– Но тогда стиксайдцы будут говорить, что предпочитают строить Башни где хотят, и вы ничего не сможете поделать.
– Уходи.
Снова шорохи, перешептывания. Движение калибанов. Люди, если их можно назвать людьми – существа с холодными безумными глазами сгрудились вокруг кресла Эллаи.
Маленький серый калибан, подобно змее, выполз на середину комнаты и положил на пол камень, который держал во рту. Затем появился второй калибан и положил рядом второй камень. Безумие. Это безумие вызвало холодную дрожь по всему телу Ма-Ги. Она вдруг вспомнила, насколько труден ее обратный путь в темноте подземелий, где с нею может случиться все, что угодно.
На полу появился третий камень, затем четвертый. Обозначался барьер, который отделял ее от Эллаи.
– Путь пока открыт, – сказала Эллаи.
Значит, это последнее предупреждение. Уходи, говорила Эллаи. Ма-Ги повернулась, все мысли ее были в страшном беспорядке. Она на мгновение задержалась взглядом на Элаи единственной, чей голос мог высказать иное мнение.
Рука Эллаи лежала на спине Скара. Она поднялась и сделала несколько шагов вперед. Она сильно хромала. Ма-Ги поняла, что это демонстрация слабости Ма-Ги.
И она повернулась и пошла по мрачным темным спиральным коридорам к свету недружественного солнца.
20. Год 189, день 43
Рапорт Ма-Ги
...Я сумела войти в прямой контакт. Дальнейшие контакты необходимо продолжать, но соблюдая осторожность...
Год 189, день 45
Офис директора Базы
Записка к Ма-Ги
То, что Вы квалифицируете данный инцидент как успех, кажется нам неоправданным оптимизмом...
21. Год 189, день 114
Башни Стикса
Генли шел и осматривался на каждом шагу, делая мысленные заметки, За ним шли Маннин, Ким. Впереди них ехал на калибане наездник – их проводник.
Перед ними уже виднелась первая Башня, массивная, огромная. Сколько раз они рассматривали ее издали, фотографировали, наблюдали за этими людьми, насколько им позволяла техника. И вот теперь Башня совсем рядом, а эти люди – вот они, работают на полях. В основном женщины. Спины их открыты солнцу и легкому ветерку. При виде процессии они выпрямлялись и с изумлением смотрели на звездных людей.
Год 189, день 134
Рапорт Генли
Первая Башня называется Башня Парм, по имени человека, построившего ее. Трудно вычислить население Башни, так как в ней много подземных этажей, которые используются, как спальные помещения. Похоже, в Башне Парм живет две тысячи человек и столько же калибанов. Полагаю, что пятьдесят из них коричневые, остальные серые.
Разделение людей по рабочим профессиям вполне соответствует тем, что существовали в древних поселениях людей на Земле, что может служить прекрасным материалом для антропологов.
Женщины в основном заняты в сельском хозяйстве. Охота, рыбная ловля, ремесла, даже ткачество – это работа мужчин. Причем Охотники занимают высшее положение. Они даже управляют коричневыми калибанами. Рыбаки используют серых. Серые калибаны также работают и в полях, прорывая оросительные каналы, но в этом случае ими управляет определенный класс людей – Привидения. Привидения-мужчины и женщины – это люди, которые настолько сблизились с калибанами, что потеряли речь и часто ходят обнаженные, невзирая на любую погоду. Вероятно, они понимают человеческую речь и жесты, но я никогда не слышал, чтобы они владели серыми калибанами и некоторыми коричневыми, и мне кажется, что калибаны не принимают их превосходство и не относятся к ним так, как, например, к классу Охотников.
Только охотники имеют своих калибанов и даже дают им имена. Должен заметить, что в обществе наблюдается четкое разделение по классам. Мужчина из класса охотников непременно женится на женщине из класса охотников. Причем обязательно берет жену из другой Башни, что сводит до минимума вероятность кровосмешения. Женщины из класса охотников либо занимаются шитьем одежды, либо смотрят за детьми, но никогда не работают в полях. Женщины остальных классов работают в полях.