Страница:
– Вы сейчас что-нибудь пишете? – нарушила Даника затянувшееся молчание.
– Пишу ли я?.. Да, одну небольшую вещь о профессиональном спорте в Америке. Не слишком серьезную. Как раз под настроение.
– Не слишком серьезную? – переспросила она.
Для нее-то эта тема была достаточно серьезной. Интересно, знает ли он что-нибудь о ее спортивном прошлом? Лучше бы нет.
– Вам, наверное, приходится просматривать кучу материалов? – предположила она.
– Конечно, но это очень интересное занятие. Особенно, когда приходится брать интервью. Мне довелось беседовать со знаменитыми в прошлом спортсменами – хоккеистами, бейсболистами, боксерами. После прошлого года я решил передохнуть.
– А что было в прошлом году? – поинтересовалась она.
– Я писал книгу, в которой анализировал религиозные и расовые предрассудки в контексте экономических спадов и подъемов.
– Серьезная проблема. Но очень любопытная… А книга уже вышла?
– Выйдет в следующем месяце.
– Заранее поздравляю. А в чем заключается ваша теория?
– Предрассудки разного рода набирают особенную силу во время экономических кризисов. В течение многих лет люди и не подозревали об этом. История не терпит сослагательного наклонения. В периоды экономических депрессий люди начинают бояться друг друга. Свои собственные недостатки они приписывают ближним. Особенно, если этот ближний слабее и не может защититься. – Майкл готов был и дальше рассуждать на эту тему, но остановил себя. Вряд ли это так же увлекательно и для Даники. Но Майклу было очень приятно, когда Даника задала следующий вопрос.
– Много книг вы написали?
– Четыре.
– И все они опубликованы?
Он горделиво кивнул.
– Вы, наверное, уже привыкли к тому, что в книжных магазинах на полках стоят ваши книги?
– Вовсе нет! Я и теперь испытываю радость и гордость… И страх тоже.
– Интересно, а как вы вообще начали писать? – задумчиво проговорила она. – Вы всегда знали, что станете писателем?
– Сначала я вообще не думал об этом. Я сам из литературной семьи и хотел заняться чем-нибудь другим. Когда я учился в школе, то подрабатывал в архитектурной фирме, которая специализировалась по зеленым насаждениям. Садовник из меня получился никудышный, хотя я разработал для босса один неплохой проект. Потом я бросил школу и принялся колесить по стране на велосипеде. На пропитание я зарабатывал чем придется: мыл посуду, чинил компьютеры… Но настоящие деньги я заработал несколько месяцев спустя, когда отец опубликовал в журналах письма, которые я посылал домой… Потом я поступил в колледж – решил стать дипломатом. Позже в соавторстве с одним из моих преподавателей я написал работу, посвященную русской революции… Даже опыт службы во Вьетнаме пошел в дело. Мои репортажи оттуда шли у издателей нарасхват… В общем, все подталкивало меня к тому, чтобы избрать карьеру писателя, – заключил он. – Как я ни упирался…
– Все-таки семья победила? – улыбнулась Даника.
– Победила? – переспросил он. – Что ж, можно сказать и так. Впрочем, нет. Я несправедлив. Во всей этой истории настоящий диктатор – только мой отец, – усмехнулся он. – Остальные не виноваты.
– У вас большая семья?
– Два брата, сестра и отец с матушкой.
– Четверо детей?.. – Даника изумленно распахнула глаза. – Вот вам было, наверное, весело в детстве!
– Это точно. Спасибо нашей мамочке. Она по натуре беспечная душа. В отличие от отца, который у нас очень практичный человек. Она баловала нас, пока мы были маленькими, а когда мы подросли, нами занялся отец. Бедняжка мама, она так хотела, чтобы из нас вышло что-нибудь путное, а кончилось тем, что все мы так или иначе связали свою судьбу с писательством…
– Неужели?
– Ну да. Старший брат Брайс работает вместе с отцом в Нью-Йорке. Младший Кори – редактор собственного журнала, а Чилла пишет для газет футуристические статьи…
– Чилла?
– Да, Присцилла. Моя сестра.
– Она старше вас или младше?
– Старше на шесть минут, – улыбнулся Майкл.
– Так вы близнецы! Подумать только! Оказывается, существует человек, как две капли воды похожий на вас?
– Вообще-то мы не близнецы, – рассмеялся Майкл, – а что называется, двойняшки. И похожи друг на друга не больше, чем обычные брат и сестра. Чилла совсем другая. Она у нас очень энергичная, даже агрессивная. И обожает репортерскую работу. По сравнению с ней я – просто ангел.
– Что ж, каждому свое, – рассудила Даника. – Главное, что вы хорошо делаете свое дело.
– Ну, об этом вы еще не можете судить, – усмехнулся Майкл.
– Я думаю, что это так, – настаивала Даника, полагаясь на свое женское чутье. – Я восхищаюсь вами: вы занимаетесь тем, что вам нравится. И добились успеха… Семья Бьюкенен может вами гордиться!
Сам Майкл не был так уверен в этом. Кроме того, он понял, что Даника уже обо всем догадалась. Сейчас она свяжет фамилию Бьюкененов с газетным бизнесом, и тогда…
– Майкл! Вы так и не сказали, чем именно занимается ваш отец? – заинтересованно спросила она.
– А разве вы еще не поняли?
Она в раздумье прикрыла глаза и опустила голову. Потом вдруг встряхнулась и расхохоталась.
– Не могу в это поверить! – воскликнула она изумленно, поворачиваясь к Майклу. – Не может быть! Вы себе не представляете, как мой отец ненавидит вашего!
Но она уже не хмурилась. Она решила, что не будет принимать в схватке ничью сторону.
– Почему же, – улыбнулся Майкл, – прекрасно представляю. Не думаю, что они когда-нибудь встречались, но если это произойдет, я бы предпочел оказаться в этот момент где-нибудь подальше. Вот уже много лет наши газеты костят вашего отца на чем свет стоит.
– Значит, вы из корпорации Бьюкененов… Просто в голове не укладывается! Ну и попали мы с вами в ситуацию! Господи, и надо же было такому случиться – дети заклятых противников становятся добрыми соседями! Вы можете в это поверить? Так вы, что – обо всем знали с самого начала? – вдруг с подозрением спросила она его.
Майкл догадывался, как она воспримет это открытие, и успел подготовиться к обороне.
– Когда я впервые вас увидел, я понятия об этом не имел. До тех пор, пока не переговорил с Джуди и не узнал, что ваш отец – сенатор. И, честно говоря, в тот момент мне захотелось поменять родителей… – Он взглянул ей в глаза. – Вы можете ненавидеть меня за то, что наши газеты писали о вашем отце, но вы должны знать, что я не прикладывал к этому руку. Я никогда не входил в нашу семейную корпорацию. То, что я рассказывал вам тогда на берегу о своем писательстве, было вызвано не боязнью открыть вам истину. У меня никогда не поднимется рука сделать что-то, что может причинить вам боль. Вы должны знать об этом, Даника! Вы мне верите?
Она пристально смотрела на него. Он был все тот же – симпатичный человек с добрыми карими глазами и светлой копной непослушных волос. Он излучал доброту и силу… И еще в его глазах читалась затаенная печаль. Даника не могла не верить ему, она хотела ему верить!
На следующий день Даника отправилась обратно в Бостон. Она чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей. От злости и раздражения, мучивших ее накануне, не осталось и следа. Вечером вернется Блейк, и она расскажет ему обо всем: о доме и о том, как она спала на одеялах прямо на полу.
Но вот о Майкле она ему рассказывать не будет. По крайней мере, не сейчас. Майкл – ее личный друг. Это не имеет никакого отношения к бизнесу и политике. Возможно, в ней заговорил инстинкт самозащиты. К тому же Блейк не поехал, потому что решил заняться своими делами, а значит, не имеет права знать о ееделах.
Глава 4
– Пишу ли я?.. Да, одну небольшую вещь о профессиональном спорте в Америке. Не слишком серьезную. Как раз под настроение.
– Не слишком серьезную? – переспросила она.
Для нее-то эта тема была достаточно серьезной. Интересно, знает ли он что-нибудь о ее спортивном прошлом? Лучше бы нет.
– Вам, наверное, приходится просматривать кучу материалов? – предположила она.
– Конечно, но это очень интересное занятие. Особенно, когда приходится брать интервью. Мне довелось беседовать со знаменитыми в прошлом спортсменами – хоккеистами, бейсболистами, боксерами. После прошлого года я решил передохнуть.
– А что было в прошлом году? – поинтересовалась она.
– Я писал книгу, в которой анализировал религиозные и расовые предрассудки в контексте экономических спадов и подъемов.
– Серьезная проблема. Но очень любопытная… А книга уже вышла?
– Выйдет в следующем месяце.
– Заранее поздравляю. А в чем заключается ваша теория?
– Предрассудки разного рода набирают особенную силу во время экономических кризисов. В течение многих лет люди и не подозревали об этом. История не терпит сослагательного наклонения. В периоды экономических депрессий люди начинают бояться друг друга. Свои собственные недостатки они приписывают ближним. Особенно, если этот ближний слабее и не может защититься. – Майкл готов был и дальше рассуждать на эту тему, но остановил себя. Вряд ли это так же увлекательно и для Даники. Но Майклу было очень приятно, когда Даника задала следующий вопрос.
– Много книг вы написали?
– Четыре.
– И все они опубликованы?
Он горделиво кивнул.
– Вы, наверное, уже привыкли к тому, что в книжных магазинах на полках стоят ваши книги?
– Вовсе нет! Я и теперь испытываю радость и гордость… И страх тоже.
– Интересно, а как вы вообще начали писать? – задумчиво проговорила она. – Вы всегда знали, что станете писателем?
– Сначала я вообще не думал об этом. Я сам из литературной семьи и хотел заняться чем-нибудь другим. Когда я учился в школе, то подрабатывал в архитектурной фирме, которая специализировалась по зеленым насаждениям. Садовник из меня получился никудышный, хотя я разработал для босса один неплохой проект. Потом я бросил школу и принялся колесить по стране на велосипеде. На пропитание я зарабатывал чем придется: мыл посуду, чинил компьютеры… Но настоящие деньги я заработал несколько месяцев спустя, когда отец опубликовал в журналах письма, которые я посылал домой… Потом я поступил в колледж – решил стать дипломатом. Позже в соавторстве с одним из моих преподавателей я написал работу, посвященную русской революции… Даже опыт службы во Вьетнаме пошел в дело. Мои репортажи оттуда шли у издателей нарасхват… В общем, все подталкивало меня к тому, чтобы избрать карьеру писателя, – заключил он. – Как я ни упирался…
– Все-таки семья победила? – улыбнулась Даника.
– Победила? – переспросил он. – Что ж, можно сказать и так. Впрочем, нет. Я несправедлив. Во всей этой истории настоящий диктатор – только мой отец, – усмехнулся он. – Остальные не виноваты.
– У вас большая семья?
– Два брата, сестра и отец с матушкой.
– Четверо детей?.. – Даника изумленно распахнула глаза. – Вот вам было, наверное, весело в детстве!
– Это точно. Спасибо нашей мамочке. Она по натуре беспечная душа. В отличие от отца, который у нас очень практичный человек. Она баловала нас, пока мы были маленькими, а когда мы подросли, нами занялся отец. Бедняжка мама, она так хотела, чтобы из нас вышло что-нибудь путное, а кончилось тем, что все мы так или иначе связали свою судьбу с писательством…
– Неужели?
– Ну да. Старший брат Брайс работает вместе с отцом в Нью-Йорке. Младший Кори – редактор собственного журнала, а Чилла пишет для газет футуристические статьи…
– Чилла?
– Да, Присцилла. Моя сестра.
– Она старше вас или младше?
– Старше на шесть минут, – улыбнулся Майкл.
– Так вы близнецы! Подумать только! Оказывается, существует человек, как две капли воды похожий на вас?
– Вообще-то мы не близнецы, – рассмеялся Майкл, – а что называется, двойняшки. И похожи друг на друга не больше, чем обычные брат и сестра. Чилла совсем другая. Она у нас очень энергичная, даже агрессивная. И обожает репортерскую работу. По сравнению с ней я – просто ангел.
– Что ж, каждому свое, – рассудила Даника. – Главное, что вы хорошо делаете свое дело.
– Ну, об этом вы еще не можете судить, – усмехнулся Майкл.
– Я думаю, что это так, – настаивала Даника, полагаясь на свое женское чутье. – Я восхищаюсь вами: вы занимаетесь тем, что вам нравится. И добились успеха… Семья Бьюкенен может вами гордиться!
Сам Майкл не был так уверен в этом. Кроме того, он понял, что Даника уже обо всем догадалась. Сейчас она свяжет фамилию Бьюкененов с газетным бизнесом, и тогда…
– Майкл! Вы так и не сказали, чем именно занимается ваш отец? – заинтересованно спросила она.
– А разве вы еще не поняли?
Она в раздумье прикрыла глаза и опустила голову. Потом вдруг встряхнулась и расхохоталась.
– Не могу в это поверить! – воскликнула она изумленно, поворачиваясь к Майклу. – Не может быть! Вы себе не представляете, как мой отец ненавидит вашего!
Но она уже не хмурилась. Она решила, что не будет принимать в схватке ничью сторону.
– Почему же, – улыбнулся Майкл, – прекрасно представляю. Не думаю, что они когда-нибудь встречались, но если это произойдет, я бы предпочел оказаться в этот момент где-нибудь подальше. Вот уже много лет наши газеты костят вашего отца на чем свет стоит.
– Значит, вы из корпорации Бьюкененов… Просто в голове не укладывается! Ну и попали мы с вами в ситуацию! Господи, и надо же было такому случиться – дети заклятых противников становятся добрыми соседями! Вы можете в это поверить? Так вы, что – обо всем знали с самого начала? – вдруг с подозрением спросила она его.
Майкл догадывался, как она воспримет это открытие, и успел подготовиться к обороне.
– Когда я впервые вас увидел, я понятия об этом не имел. До тех пор, пока не переговорил с Джуди и не узнал, что ваш отец – сенатор. И, честно говоря, в тот момент мне захотелось поменять родителей… – Он взглянул ей в глаза. – Вы можете ненавидеть меня за то, что наши газеты писали о вашем отце, но вы должны знать, что я не прикладывал к этому руку. Я никогда не входил в нашу семейную корпорацию. То, что я рассказывал вам тогда на берегу о своем писательстве, было вызвано не боязнью открыть вам истину. У меня никогда не поднимется рука сделать что-то, что может причинить вам боль. Вы должны знать об этом, Даника! Вы мне верите?
Она пристально смотрела на него. Он был все тот же – симпатичный человек с добрыми карими глазами и светлой копной непослушных волос. Он излучал доброту и силу… И еще в его глазах читалась затаенная печаль. Даника не могла не верить ему, она хотела ему верить!
На следующий день Даника отправилась обратно в Бостон. Она чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей. От злости и раздражения, мучивших ее накануне, не осталось и следа. Вечером вернется Блейк, и она расскажет ему обо всем: о доме и о том, как она спала на одеялах прямо на полу.
Но вот о Майкле она ему рассказывать не будет. По крайней мере, не сейчас. Майкл – ее личный друг. Это не имеет никакого отношения к бизнесу и политике. Возможно, в ней заговорил инстинкт самозащиты. К тому же Блейк не поехал, потому что решил заняться своими делами, а значит, не имеет права знать о ееделах.
Глава 4
В следующий раз Даника отправилась в Мэн уже вместе с Блейком.
– Все еще не могу поверить, что ты поехал со мной, – подразнивала она мужа, надеясь хоть немного его расшевелить.
Она чувствовала, что у него были совсем другие планы, и он согласился поехать только ради того, чтобы не спорить с ней. Ну что ж, пусть хотя бы так. Она твердо решила, что вдали от городской суеты они с Блейком сумеют освежить свои супружеские отношения.
– Мне, пожалуй, не следовало ехать, – констатировал он в своей обычной невозмутимой манере. – Когда я вернусь, мой письменный стол будет ломиться от неразобранных деловых бумаг. Я не имею права позволить себе роскошь безделья.
– Мы вырвались всего на три дня, – возразила она. – Ты заслужил небольшой отдых, ведь ты и так слишком много работаешь. Я уж и не помню, когда ты в последний раз отдыхал.
– Мне хватило бы и двух дней выходных, чтобы восстановить силы.
– Но двух дней слишком мало для такой дальней поездки, Блейк! К тому же теперь до самого июня у нас не будет свободного времени: начнутся приемы, ужины… Не говоря уж о твоей работе в предвыборной кампании…
– А тебе это по-прежнему безразлично? – поинтересовался он.
– Нет, что ты… – нарочито оживленно воскликнула Даника.
Она честно старалась убедить себя в том, что Блейк должен участвовать в предвыборной кампании Джексона Клейвлинга. Тут и спорить было не о чем. Впрочем, они с Блейком вообще никогда не спорили и не ссорились. Они «дискутировали», и если Блейку требовалось ее в чем-либо убедить, то это не составляло для него особого труда. Что касается обиды, то она постепенно забывалась. Так было всегда. В конце концов, Даника всей душой хотела быть для Блейка хорошей женой…
– Если для тебя это важно, то это важно и для меня, – сказала она. – Только удивляюсь, с каких это пор тебя стала привлекать подобная деятельность – эти бесконечные похлопывания по плечу, рукопожатия…
– Это бизнес. – Он бросил на нее быстрый взгляд. – Пора тебе это понять. Интересно, что бы ответил тебе на это твой отец?!
– Я никогда не говорю с ним о таких вещах. Кроме того, для него это всегда было главным делом жизни. Сколько я себя помню, он занимался политикой, и мать всегда с этим мирилась. Но, пойми, я совсем не мечтала о том, чтобы ты тоже занимался политикой.
– Когда мы познакомились, я уже занимался политикой. Надеюсь, ты не забыла? Потом я собирал деньги для компании твоего отца.
– Меня это очень удивляло. Ведь ты жил в Массачусетсе, а он был сенатором в Коннектикуте.
– Мы с Биллом дружили, и я всегда одобрял его позицию в сенате. Особенно в отношении большого бизнеса.
– Стало быть, ты создавал свое лобби?
– Я занимаюсь этим восемь дней в неделю. С Биллом у меня никогда не было разногласий, и я испытываю к нему личную симпатию. К тому же ты – моя жена. Что же касается Клейвлинга, то тут чисто деловые контакты.
Некоторое время они ехали молча.
– А если Клейвлинга выберут, что тебе это даст? – спросила наконец Даника.
– Во-первых, квоты по импорту. Во-вторых, льготные условия торговли. И, наконец, в-третьих, налоговые скидки… Кто знает, может быть, я даже получу место в кабинете министров.
Блейк мечтательно улыбнулся.
– Да, – проговорила Даника, – это заманчиво…
«Мерседес» переехал через мост и въехал в Мэн.
По мнению Даники, дом был великолепен. Блейк настоял, чтобы она дала дизайнеру полную свободу, и теперь, так же как и Блейк, Даника впервые увидела дом в полностью готовом виде.
Судя по всему, Блейку дом понравился. Засунув руки в карманы брюк, он медленно расхаживал из комнаты в комнату и время от времени удовлетворенно кивал.
– Ну, как тебе? – наконец не выдержала Даника.
– Очень мило, – коротко произнес Блейк, впрочем, без особенного энтузиазма.
– Тебе не нравится? – пробормотала она.
– Вовсе нет. Все замечательно. Ты славно потрудилась, милая. – Он широко улыбнулся и направился к двери. – Пойду принесу сумки.
Пока Блейк распаковывал вещи, Даника успела обойти комнаты. В отличие от мужа, который, казалось, остался спокоен и невозмутим, она с восторгом рассматривала каждую мелочь, каждую деталь обстановки. Здесь все являло собой противоположность дому на Бикон-хилл, который был обустроен в классическом стиле. Дом в Мэне был обставлен модерновой мебелью, суперсовременные светильники давали много света, комнаты были просторными и полными воздуха. Все было именно так, как задумала Даника.
Блейк развесил наконец свои вещи и вышел на веранду.
– Красиво, правда? – спросила Даника, встав рядом с ним в надежде втянуть мужа в разговор.
Она терпеть не могла это тягостное молчание, которое то и дело возникало между ними. Бог знает что у Блейка было на уме. По крайней мере, выражение лица у него всегда было спокойное или, точнее сказать, какое-то прилизанное, как и его прическа. Даника не понимала, почему он никогда не делился с ней своими мыслями и чувствами.
– Знаешь, это очень интересно: наблюдать все эти перемены со времени прошлого приезда, – как можно непринужденнее продолжала Даника. Обычно она не лезла к нему с разговорами, но сейчас не могла удержаться. Молчание мужа всерьез огорчало и пугало ее. – Когда я была здесь в марте, – попыталась объяснить она, – было очень холодно. Океан был весь в белой пене. Месяц спустя, когда я приехала, заметно потеплело. Воздух стал более влажным, а ветер уже не сбивал с ног… Май – чудесный месяц. Пахнет свежей зеленью, греет солнышко…
Она закрыла глаза и замолчала, но скоро Блейк вывел ее из задумчивости.
– Кажется, ты говорила, что хочешь купить сюда картины? – спросил он.
– Да, – кивнула она. – Живопись местных художников. Может быть, одну или две скульптуры…
– Почему бы нам не отправиться прямо сейчас. Заодно прогуляемся по городу и посмотрим, где здесь можно пробежаться…
– Ты и здесь собираешься бегать? – удивилась Даника. – Я думала, что ты захочешь от всего отвлечься и отдохнуть. – Он покачал головой, и последний луч ее надежды умер. – Почему бы тебе не бегать вдоль берега? – сказала она с грустной улыбкой. – Ладно, пойду возьму сумочку…
Следующие несколько часов они бродили по магазинчикам в поисках интересных работ. И все безрезультатно. Потом они перекусили в ресторане и кое-что прикупили на местном рынке. А затем Блейк колесил по городу, прикидывая, где проложить маршрут для своих обычных восьмикилометровых пробежек… Все это было мало похоже на беспечное времяпрепровождение, о котором так мечтала Даника. Все ее мечты насчет совместного отдыха развеялись как дым. Она-то видела, что муж чувствует себя не в своей тарелке. Это было довольно странно, поскольку Кеннебанкпорт был весьма достопримечательным местечком и должен был понравиться Блейку. Но Блейк лишь тоскливо озирался вокруг, словно искал, с кем бы можно было поговорить. Жена, естественно, исключалась из списка интересных собеседников.
В общем, когда они вернулись домой, Даника чувствовала себя совершенно опустошенной. Но и дома Блейк не перестал маяться. Словно потерянный, он молча бродил вокруг дома. Она с облегчением вздохнула, когда, прихватив свой кейс, он удалился в гостиную. Час спустя, заглянув к нему в комнату, она увидела, что он говорит по телефону. Впервые за весь день у него был вполне довольный вид.
Даника уединилась на кухне и принялась листать поваренные книги, которыми запаслась заранее. Сегодня, в их первый вечер в новом доме, ей хотелось приготовить что-нибудь особенное. За обедом Блейк даже похвалил ее кулинарные способности, но едва она подала кофе, прихватил чашку и снова исчез за дверью. Ей пришлось пить кофе в одиночестве.
Она повертела в руках блюдечко, на котором было выгравировано еще одно глубокомысленное изречение: «Влюбленные сердца бьются в унисон». Прочитав затейливую надпись, Даника подумала о том, что ни к Блейку, ни к ней это уже не имеет ни малейшего отношения. Их сердца бились явно не в унисон, скорее в противофазе.
Размышляя об этом на сон грядущий, она заснула, а проснувшись рано поутру, снова вспомнила. Блейк лежал на своей половине кровати, повернувшись к ней спиной, и, судя по всему, крепко спал. Она даже не слышала, когда он лег спать. Впрочем, она давно привыкла засыпать в одиночестве – Блейк редко вспоминал о том, что они муж и жена, и Даника смирилась с его холодностью.
Глядя на спящего мужа, Даника вспоминала о первых днях их супружества. Ее влекло к Блейку, потому что он был такой уверенный в себе, такой сильный и мужественный, но секс никогда не играл в их взаимоотношениях сколько-нибудь заметной роли. И она не сетовала на этот счет, так как и себя не считала страстной женщиной. Может быть, и в этом они вполне подходили друг другу… Он забирался к ней под одеяло весьма редко, да и то скорее из чувства супружеского долга. Даже теперь, во сне, у него был неприступный вид.
Внезапное стрекотание вывело Данику из задумчивости. Блейк мгновенно встрепенулся, приподнялся и нажал кнопку будильника, который завел накануне, значит, он и не собирался нежиться в постели допоздна. А она так хотела, чтобы он здесь, вдали от всех дел, забыл про время.
Блейк бодро поднялся, быстро натянул спортивный костюм и выбежал из дома.
Когда он вернулся домой после пробежки, Даника уже успела приготовить грандиозный завтрак. И совершенно напрасно, поскольку Блейк съел совсем чуть-чуть. Старалась Даника зря.
После завтрака, когда Блейк расположился в гостиной и разложил на столе свои бумаги, Даника с облегчением вышла из дома.
Едва Даника оказалась за порогом, ее опьянил запах свободы. Она побрела вдоль берега в том направлении, где месяц назад гуляла с Майклом.
Майкл!.. Даже его имя будило в ней радостные воспоминания. Он был совсем другим.
– Привет! – услышала она и резко обернулась.
– Майкл!
Он был здесь – жизнерадостный и энергичный, как всегда. На нем были легкая футболка, видавшие виды голубые джинсы и кроссовки. На его лице сияла беспечная мальчишеская улыбка. Его волосы были, как всегда, взъерошены, а щеки вновь покрывала легкая щетина.
Даника сразу приободрилась.
Он протянул к ней руки, и она бросилась в его объятия, удивляясь собственной смелости. От него исходил такой чудесный волнующий запах, что у нее перехватило дыхание.
Он чуть отстранился и взглянул ей в глаза.
– Ты выглядишь превосходно, Даника! Я так рад, что ты приехала.
– Я тоже, – пробормотала она, покраснев. – Как твои дела?
– Теперь прекрасно. Вчера я увидел, как к твоему дому подъехала машина, и подумал, сможем ли мы увидеться…
На этот раз это был не «Ауди», а «Мерседес». Об этом он предпочел умолчать, но Даника сама прояснила ситуацию.
– Блейк приехал со мной. Но у него есть кое-какая работа, вот я и вышла прогуляться одна…
С ее лица не сходила радостная улыбка.
– Знаю, что вам привезли мебель, я видел, как они выгружались.
– Наверное, приезжал целый караван трейлеров? – рассмеялась она.
– Это точно!.. Ну и как теперь?
– Замечательно.
– Больше не приходится спать на полу?
– Нет.
Майкл кивнул, но потом сообразил, что раз привезли кровать, значит, на этой самой кровати сегодня ночью Даника спала вместе с Блейком… Стараясь не думать об этом, он коснулся ее руки и спросил:
– У тебя есть время? Может, немного прогуляемся?
Она торопливо кивнула, и они устроились там же, где и в прошлый раз, – на импровизированных гранитных сиденьях. Казалось, с выступов прибрежной скалы можно было охватить взглядом весь мир.
– Знаешь, Майкл, я купила твою книгу. И даже прочла ее, – смущенно сказала Даника, когда они взглянули друг другу в глаза.
– Неужели? Ну и как она тебе?
– Знаешь, она мне очень понравилась. Я так надоела владельцу книжного магазина, что, как только книга появилась, он тут же мне позвонил. Книга просто отличная. Ты умеешь завладеть вниманием читателя.
– Ты действительно так думаешь? Что ж, твоя похвала очень важна для меня, Даника. А как ты жила все это время? Что у тебя сегодня на сердце? Скажешь мне?
– Все в порядке, – как можно спокойнее ответила она.
Видя, что Даника предпочитает отмалчиваться, Майкл коснулся ее руки, попросил:
– Пожалуйста, расскажи мне, в чем дело. Я же вижу, тебя что-то тревожит.
Она смущенно пожала плечами.
– Понимаешь, – вздохнула она, – мне кажется, глупо рассказывать тебе о таких ничтожных вещах… Я словно потеряла почву под ногами. Мне кажется, что у меня в жизни нет цели, нет никакого стоящего дела.
– Я бы этого не сказал. Может быть, ты сама не придаешь этому особого значения, но у тебя полным-полно важных дел.
– Приемы, встречи, деловые ужины? – невесело усмехнулась она.
– Но ты ведь можешь заниматься всякими полезными общественными делами.
– От меня мало что зависит.
– Если бы неравнодушные люди не занимались благотворительными начинаниями, все они засохли бы на корню. А ты человек неравнодушный.
– Понимаю, что это смешно… – Она в отчаянии всплеснула руками. – Моя жизнь заполнена самыми разнообразными вещами, у меня нет ни одной свободной минуты, и все-таки…
– Твоя душа пуста? – подсказал Майкл.
Она бросила на него взгляд, полный отчаяния, который подтвердил его правоту.
– Тогда попробуй угадать, о чем я сейчас думаю! – оживляясь, предложила она. – Я знаю, у тебя получится! Ты без труда читаешь мои мысли.
Он усмехнулся.
– Ну берегись – я буду откровенен, и тебе это может не понравиться. Ты думаешь о том, почему этот симпатичный искуситель не встретился тебе в жизни раньше, чем Блейк Линдсей.
– Ты и правда очень симпатичный искуситель. – Ее взгляд скользнул по его мускулистой руке, покрытой золотистыми волосами. – А еще ты… – начала она, но вдруг умолкла.
Майкл протянул к ней свою сильную руку и нежно привлек к себе.
– И я жалею о том, что не встретил тебя раньше. Ты ведь веришь мне?
Вместо ответа Даника прильнула к нему. Ей было так хорошо. Она не привыкла к бурному проявлению чувств, но в Майкле все дышало страстью. И ей это нравилось… Если еще несколько минут назад прикосновения его рук смущали ее, то теперь ей казалось, что на свете нет ничего естественнее. Как чудесно ощущать, что тебя желают, хотят! Ей казалось, что в его сильных руках она словно перерождается, обретает новую жизнь, становится сильной и свободной, становится женщиной.
– Ты необыкновенный мужчина, – проговорила она чуть слышно.
Ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Но Майкл сам отстранил ее от себя.
– Во мне нет ничего необыкновенного, – сказал он глухим голосом. – Но мы говорили о том, что тебе нечем себя занять, – закончил он твердо.
– Разве? – рассеянно удивилась она, опускаясь на землю.
Майкл быстро взял себя в руки, но в отличие от Даники прекрасно сознавал, что творилось в его душе: сходить с ума по замужней женщине, желать ее каждую минуту, беспрестанно думать о ней – это ли не безумие?
– Если ты хочешь чем-нибудь заняться, почему бы тебе не найти работу? – спросил он.
– Но я ничего не умею.
– У тебя же есть диплом! Разве нет?
– Да, – спохватилась она, – я специалист по английской словесности. Не самая нужная профессия в наше время. Впрочем, я и не рассчитывала, что когда-нибудь стану работать по специальности…
– А на что ты рассчитывала?
Она опустила взгляд и нервно крутила на пальце обручальное кольцо.
– Я в отчаянии… – пробормотала она наконец.
– Но чего ты хочешь от жизни?
– Любви… – вырвалось у Даники против ее желания.
Только потом она сообразила, что сказала, и залилась румянцем.
– Я очень хочу иметь детей, – торопливо продолжила она, – но, увы, пока не получается… Может быть, именно поэтому я чувствую себя такой несчастной. – Она горько рассмеялась. – Мне просто некуда себя деть, понимаешь?
– Понимаю, – кивнул он.
Майкл и правда все прекрасно понимал. А главное, он не пропустил мимо ушей то, что случайно сорвалось у нее с языка.
Она сокрушенно покачала головой.
– Работа накладывает определенные обязательства. Мне бы пришлось отодвинуть все остальное на второй план… Но как быть с Блейком? Я знаю, как бы он отреагировал. Я всегда была у него под рукой, когда была нужна…
– Но он уже взрослый мальчик, – заметил Майкл.
– Конечно, но я сейчас не об этом. Как раз в этом отношении я ему, кажется, вообще не нужна… Но ему хочется, чтобы я была дома, когда он возвращается с работы. Чтобы я всегда была готова отправиться с ним, куда ему будет нужно. Он же может обеспечить меня, дать мне все, что нужно. Он просто не поймет меня, скажет, что это каприз. Блейк такой же, как мой отец. А своего отца я очень люблю и всегда хотела делать все, чтобы заслужить его одобрение.
Да, есть такие парни. Майкл хорошо знал этот тип мужчин. Они чувствуют себя движущей силой прогресса, и семья у них на последнем месте.
– Но ведь твоему отцу важно, чтобы ты была счастлива. Разве он не обрадуется, когда увидит, как ты пробуешь наладить свою жизнь? Насколько я понимаю, сенатор Маршалл и сам чрезвычайно деятельная натура. Я могу не соглашаться с отдельными его взглядами, но я уверен, что он все делает от чистого сердца и не изменяет своим убеждениям.
– Пожалуй, ты единственный из всех Бьюкененов, – Даника улыбнулась, – кто такого мнения о моем отце. Ведь в газетах часто пишут о том, что отца подкупили, что по нему тюрьма плачет и что единственная его цель – успех на выборах…
– Да, – вздохнул Майкл, – тут я расхожусь во взглядах со своими родственниками и убежден, что он с пониманием отнесется к твоим проблемам.
– Все еще не могу поверить, что ты поехал со мной, – подразнивала она мужа, надеясь хоть немного его расшевелить.
Она чувствовала, что у него были совсем другие планы, и он согласился поехать только ради того, чтобы не спорить с ней. Ну что ж, пусть хотя бы так. Она твердо решила, что вдали от городской суеты они с Блейком сумеют освежить свои супружеские отношения.
– Мне, пожалуй, не следовало ехать, – констатировал он в своей обычной невозмутимой манере. – Когда я вернусь, мой письменный стол будет ломиться от неразобранных деловых бумаг. Я не имею права позволить себе роскошь безделья.
– Мы вырвались всего на три дня, – возразила она. – Ты заслужил небольшой отдых, ведь ты и так слишком много работаешь. Я уж и не помню, когда ты в последний раз отдыхал.
– Мне хватило бы и двух дней выходных, чтобы восстановить силы.
– Но двух дней слишком мало для такой дальней поездки, Блейк! К тому же теперь до самого июня у нас не будет свободного времени: начнутся приемы, ужины… Не говоря уж о твоей работе в предвыборной кампании…
– А тебе это по-прежнему безразлично? – поинтересовался он.
– Нет, что ты… – нарочито оживленно воскликнула Даника.
Она честно старалась убедить себя в том, что Блейк должен участвовать в предвыборной кампании Джексона Клейвлинга. Тут и спорить было не о чем. Впрочем, они с Блейком вообще никогда не спорили и не ссорились. Они «дискутировали», и если Блейку требовалось ее в чем-либо убедить, то это не составляло для него особого труда. Что касается обиды, то она постепенно забывалась. Так было всегда. В конце концов, Даника всей душой хотела быть для Блейка хорошей женой…
– Если для тебя это важно, то это важно и для меня, – сказала она. – Только удивляюсь, с каких это пор тебя стала привлекать подобная деятельность – эти бесконечные похлопывания по плечу, рукопожатия…
– Это бизнес. – Он бросил на нее быстрый взгляд. – Пора тебе это понять. Интересно, что бы ответил тебе на это твой отец?!
– Я никогда не говорю с ним о таких вещах. Кроме того, для него это всегда было главным делом жизни. Сколько я себя помню, он занимался политикой, и мать всегда с этим мирилась. Но, пойми, я совсем не мечтала о том, чтобы ты тоже занимался политикой.
– Когда мы познакомились, я уже занимался политикой. Надеюсь, ты не забыла? Потом я собирал деньги для компании твоего отца.
– Меня это очень удивляло. Ведь ты жил в Массачусетсе, а он был сенатором в Коннектикуте.
– Мы с Биллом дружили, и я всегда одобрял его позицию в сенате. Особенно в отношении большого бизнеса.
– Стало быть, ты создавал свое лобби?
– Я занимаюсь этим восемь дней в неделю. С Биллом у меня никогда не было разногласий, и я испытываю к нему личную симпатию. К тому же ты – моя жена. Что же касается Клейвлинга, то тут чисто деловые контакты.
Некоторое время они ехали молча.
– А если Клейвлинга выберут, что тебе это даст? – спросила наконец Даника.
– Во-первых, квоты по импорту. Во-вторых, льготные условия торговли. И, наконец, в-третьих, налоговые скидки… Кто знает, может быть, я даже получу место в кабинете министров.
Блейк мечтательно улыбнулся.
– Да, – проговорила Даника, – это заманчиво…
«Мерседес» переехал через мост и въехал в Мэн.
По мнению Даники, дом был великолепен. Блейк настоял, чтобы она дала дизайнеру полную свободу, и теперь, так же как и Блейк, Даника впервые увидела дом в полностью готовом виде.
Судя по всему, Блейку дом понравился. Засунув руки в карманы брюк, он медленно расхаживал из комнаты в комнату и время от времени удовлетворенно кивал.
– Ну, как тебе? – наконец не выдержала Даника.
– Очень мило, – коротко произнес Блейк, впрочем, без особенного энтузиазма.
– Тебе не нравится? – пробормотала она.
– Вовсе нет. Все замечательно. Ты славно потрудилась, милая. – Он широко улыбнулся и направился к двери. – Пойду принесу сумки.
Пока Блейк распаковывал вещи, Даника успела обойти комнаты. В отличие от мужа, который, казалось, остался спокоен и невозмутим, она с восторгом рассматривала каждую мелочь, каждую деталь обстановки. Здесь все являло собой противоположность дому на Бикон-хилл, который был обустроен в классическом стиле. Дом в Мэне был обставлен модерновой мебелью, суперсовременные светильники давали много света, комнаты были просторными и полными воздуха. Все было именно так, как задумала Даника.
Блейк развесил наконец свои вещи и вышел на веранду.
– Красиво, правда? – спросила Даника, встав рядом с ним в надежде втянуть мужа в разговор.
Она терпеть не могла это тягостное молчание, которое то и дело возникало между ними. Бог знает что у Блейка было на уме. По крайней мере, выражение лица у него всегда было спокойное или, точнее сказать, какое-то прилизанное, как и его прическа. Даника не понимала, почему он никогда не делился с ней своими мыслями и чувствами.
– Знаешь, это очень интересно: наблюдать все эти перемены со времени прошлого приезда, – как можно непринужденнее продолжала Даника. Обычно она не лезла к нему с разговорами, но сейчас не могла удержаться. Молчание мужа всерьез огорчало и пугало ее. – Когда я была здесь в марте, – попыталась объяснить она, – было очень холодно. Океан был весь в белой пене. Месяц спустя, когда я приехала, заметно потеплело. Воздух стал более влажным, а ветер уже не сбивал с ног… Май – чудесный месяц. Пахнет свежей зеленью, греет солнышко…
Она закрыла глаза и замолчала, но скоро Блейк вывел ее из задумчивости.
– Кажется, ты говорила, что хочешь купить сюда картины? – спросил он.
– Да, – кивнула она. – Живопись местных художников. Может быть, одну или две скульптуры…
– Почему бы нам не отправиться прямо сейчас. Заодно прогуляемся по городу и посмотрим, где здесь можно пробежаться…
– Ты и здесь собираешься бегать? – удивилась Даника. – Я думала, что ты захочешь от всего отвлечься и отдохнуть. – Он покачал головой, и последний луч ее надежды умер. – Почему бы тебе не бегать вдоль берега? – сказала она с грустной улыбкой. – Ладно, пойду возьму сумочку…
Следующие несколько часов они бродили по магазинчикам в поисках интересных работ. И все безрезультатно. Потом они перекусили в ресторане и кое-что прикупили на местном рынке. А затем Блейк колесил по городу, прикидывая, где проложить маршрут для своих обычных восьмикилометровых пробежек… Все это было мало похоже на беспечное времяпрепровождение, о котором так мечтала Даника. Все ее мечты насчет совместного отдыха развеялись как дым. Она-то видела, что муж чувствует себя не в своей тарелке. Это было довольно странно, поскольку Кеннебанкпорт был весьма достопримечательным местечком и должен был понравиться Блейку. Но Блейк лишь тоскливо озирался вокруг, словно искал, с кем бы можно было поговорить. Жена, естественно, исключалась из списка интересных собеседников.
В общем, когда они вернулись домой, Даника чувствовала себя совершенно опустошенной. Но и дома Блейк не перестал маяться. Словно потерянный, он молча бродил вокруг дома. Она с облегчением вздохнула, когда, прихватив свой кейс, он удалился в гостиную. Час спустя, заглянув к нему в комнату, она увидела, что он говорит по телефону. Впервые за весь день у него был вполне довольный вид.
Даника уединилась на кухне и принялась листать поваренные книги, которыми запаслась заранее. Сегодня, в их первый вечер в новом доме, ей хотелось приготовить что-нибудь особенное. За обедом Блейк даже похвалил ее кулинарные способности, но едва она подала кофе, прихватил чашку и снова исчез за дверью. Ей пришлось пить кофе в одиночестве.
Она повертела в руках блюдечко, на котором было выгравировано еще одно глубокомысленное изречение: «Влюбленные сердца бьются в унисон». Прочитав затейливую надпись, Даника подумала о том, что ни к Блейку, ни к ней это уже не имеет ни малейшего отношения. Их сердца бились явно не в унисон, скорее в противофазе.
Размышляя об этом на сон грядущий, она заснула, а проснувшись рано поутру, снова вспомнила. Блейк лежал на своей половине кровати, повернувшись к ней спиной, и, судя по всему, крепко спал. Она даже не слышала, когда он лег спать. Впрочем, она давно привыкла засыпать в одиночестве – Блейк редко вспоминал о том, что они муж и жена, и Даника смирилась с его холодностью.
Глядя на спящего мужа, Даника вспоминала о первых днях их супружества. Ее влекло к Блейку, потому что он был такой уверенный в себе, такой сильный и мужественный, но секс никогда не играл в их взаимоотношениях сколько-нибудь заметной роли. И она не сетовала на этот счет, так как и себя не считала страстной женщиной. Может быть, и в этом они вполне подходили друг другу… Он забирался к ней под одеяло весьма редко, да и то скорее из чувства супружеского долга. Даже теперь, во сне, у него был неприступный вид.
Внезапное стрекотание вывело Данику из задумчивости. Блейк мгновенно встрепенулся, приподнялся и нажал кнопку будильника, который завел накануне, значит, он и не собирался нежиться в постели допоздна. А она так хотела, чтобы он здесь, вдали от всех дел, забыл про время.
Блейк бодро поднялся, быстро натянул спортивный костюм и выбежал из дома.
Когда он вернулся домой после пробежки, Даника уже успела приготовить грандиозный завтрак. И совершенно напрасно, поскольку Блейк съел совсем чуть-чуть. Старалась Даника зря.
После завтрака, когда Блейк расположился в гостиной и разложил на столе свои бумаги, Даника с облегчением вышла из дома.
Едва Даника оказалась за порогом, ее опьянил запах свободы. Она побрела вдоль берега в том направлении, где месяц назад гуляла с Майклом.
Майкл!.. Даже его имя будило в ней радостные воспоминания. Он был совсем другим.
– Привет! – услышала она и резко обернулась.
– Майкл!
Он был здесь – жизнерадостный и энергичный, как всегда. На нем были легкая футболка, видавшие виды голубые джинсы и кроссовки. На его лице сияла беспечная мальчишеская улыбка. Его волосы были, как всегда, взъерошены, а щеки вновь покрывала легкая щетина.
Даника сразу приободрилась.
Он протянул к ней руки, и она бросилась в его объятия, удивляясь собственной смелости. От него исходил такой чудесный волнующий запах, что у нее перехватило дыхание.
Он чуть отстранился и взглянул ей в глаза.
– Ты выглядишь превосходно, Даника! Я так рад, что ты приехала.
– Я тоже, – пробормотала она, покраснев. – Как твои дела?
– Теперь прекрасно. Вчера я увидел, как к твоему дому подъехала машина, и подумал, сможем ли мы увидеться…
На этот раз это был не «Ауди», а «Мерседес». Об этом он предпочел умолчать, но Даника сама прояснила ситуацию.
– Блейк приехал со мной. Но у него есть кое-какая работа, вот я и вышла прогуляться одна…
С ее лица не сходила радостная улыбка.
– Знаю, что вам привезли мебель, я видел, как они выгружались.
– Наверное, приезжал целый караван трейлеров? – рассмеялась она.
– Это точно!.. Ну и как теперь?
– Замечательно.
– Больше не приходится спать на полу?
– Нет.
Майкл кивнул, но потом сообразил, что раз привезли кровать, значит, на этой самой кровати сегодня ночью Даника спала вместе с Блейком… Стараясь не думать об этом, он коснулся ее руки и спросил:
– У тебя есть время? Может, немного прогуляемся?
Она торопливо кивнула, и они устроились там же, где и в прошлый раз, – на импровизированных гранитных сиденьях. Казалось, с выступов прибрежной скалы можно было охватить взглядом весь мир.
– Знаешь, Майкл, я купила твою книгу. И даже прочла ее, – смущенно сказала Даника, когда они взглянули друг другу в глаза.
– Неужели? Ну и как она тебе?
– Знаешь, она мне очень понравилась. Я так надоела владельцу книжного магазина, что, как только книга появилась, он тут же мне позвонил. Книга просто отличная. Ты умеешь завладеть вниманием читателя.
– Ты действительно так думаешь? Что ж, твоя похвала очень важна для меня, Даника. А как ты жила все это время? Что у тебя сегодня на сердце? Скажешь мне?
– Все в порядке, – как можно спокойнее ответила она.
Видя, что Даника предпочитает отмалчиваться, Майкл коснулся ее руки, попросил:
– Пожалуйста, расскажи мне, в чем дело. Я же вижу, тебя что-то тревожит.
Она смущенно пожала плечами.
– Понимаешь, – вздохнула она, – мне кажется, глупо рассказывать тебе о таких ничтожных вещах… Я словно потеряла почву под ногами. Мне кажется, что у меня в жизни нет цели, нет никакого стоящего дела.
– Я бы этого не сказал. Может быть, ты сама не придаешь этому особого значения, но у тебя полным-полно важных дел.
– Приемы, встречи, деловые ужины? – невесело усмехнулась она.
– Но ты ведь можешь заниматься всякими полезными общественными делами.
– От меня мало что зависит.
– Если бы неравнодушные люди не занимались благотворительными начинаниями, все они засохли бы на корню. А ты человек неравнодушный.
– Понимаю, что это смешно… – Она в отчаянии всплеснула руками. – Моя жизнь заполнена самыми разнообразными вещами, у меня нет ни одной свободной минуты, и все-таки…
– Твоя душа пуста? – подсказал Майкл.
Она бросила на него взгляд, полный отчаяния, который подтвердил его правоту.
– Тогда попробуй угадать, о чем я сейчас думаю! – оживляясь, предложила она. – Я знаю, у тебя получится! Ты без труда читаешь мои мысли.
Он усмехнулся.
– Ну берегись – я буду откровенен, и тебе это может не понравиться. Ты думаешь о том, почему этот симпатичный искуситель не встретился тебе в жизни раньше, чем Блейк Линдсей.
– Ты и правда очень симпатичный искуситель. – Ее взгляд скользнул по его мускулистой руке, покрытой золотистыми волосами. – А еще ты… – начала она, но вдруг умолкла.
Майкл протянул к ней свою сильную руку и нежно привлек к себе.
– И я жалею о том, что не встретил тебя раньше. Ты ведь веришь мне?
Вместо ответа Даника прильнула к нему. Ей было так хорошо. Она не привыкла к бурному проявлению чувств, но в Майкле все дышало страстью. И ей это нравилось… Если еще несколько минут назад прикосновения его рук смущали ее, то теперь ей казалось, что на свете нет ничего естественнее. Как чудесно ощущать, что тебя желают, хотят! Ей казалось, что в его сильных руках она словно перерождается, обретает новую жизнь, становится сильной и свободной, становится женщиной.
– Ты необыкновенный мужчина, – проговорила она чуть слышно.
Ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Но Майкл сам отстранил ее от себя.
– Во мне нет ничего необыкновенного, – сказал он глухим голосом. – Но мы говорили о том, что тебе нечем себя занять, – закончил он твердо.
– Разве? – рассеянно удивилась она, опускаясь на землю.
Майкл быстро взял себя в руки, но в отличие от Даники прекрасно сознавал, что творилось в его душе: сходить с ума по замужней женщине, желать ее каждую минуту, беспрестанно думать о ней – это ли не безумие?
– Если ты хочешь чем-нибудь заняться, почему бы тебе не найти работу? – спросил он.
– Но я ничего не умею.
– У тебя же есть диплом! Разве нет?
– Да, – спохватилась она, – я специалист по английской словесности. Не самая нужная профессия в наше время. Впрочем, я и не рассчитывала, что когда-нибудь стану работать по специальности…
– А на что ты рассчитывала?
Она опустила взгляд и нервно крутила на пальце обручальное кольцо.
– Я в отчаянии… – пробормотала она наконец.
– Но чего ты хочешь от жизни?
– Любви… – вырвалось у Даники против ее желания.
Только потом она сообразила, что сказала, и залилась румянцем.
– Я очень хочу иметь детей, – торопливо продолжила она, – но, увы, пока не получается… Может быть, именно поэтому я чувствую себя такой несчастной. – Она горько рассмеялась. – Мне просто некуда себя деть, понимаешь?
– Понимаю, – кивнул он.
Майкл и правда все прекрасно понимал. А главное, он не пропустил мимо ушей то, что случайно сорвалось у нее с языка.
Она сокрушенно покачала головой.
– Работа накладывает определенные обязательства. Мне бы пришлось отодвинуть все остальное на второй план… Но как быть с Блейком? Я знаю, как бы он отреагировал. Я всегда была у него под рукой, когда была нужна…
– Но он уже взрослый мальчик, – заметил Майкл.
– Конечно, но я сейчас не об этом. Как раз в этом отношении я ему, кажется, вообще не нужна… Но ему хочется, чтобы я была дома, когда он возвращается с работы. Чтобы я всегда была готова отправиться с ним, куда ему будет нужно. Он же может обеспечить меня, дать мне все, что нужно. Он просто не поймет меня, скажет, что это каприз. Блейк такой же, как мой отец. А своего отца я очень люблю и всегда хотела делать все, чтобы заслужить его одобрение.
Да, есть такие парни. Майкл хорошо знал этот тип мужчин. Они чувствуют себя движущей силой прогресса, и семья у них на последнем месте.
– Но ведь твоему отцу важно, чтобы ты была счастлива. Разве он не обрадуется, когда увидит, как ты пробуешь наладить свою жизнь? Насколько я понимаю, сенатор Маршалл и сам чрезвычайно деятельная натура. Я могу не соглашаться с отдельными его взглядами, но я уверен, что он все делает от чистого сердца и не изменяет своим убеждениям.
– Пожалуй, ты единственный из всех Бьюкененов, – Даника улыбнулась, – кто такого мнения о моем отце. Ведь в газетах часто пишут о том, что отца подкупили, что по нему тюрьма плачет и что единственная его цель – успех на выборах…
– Да, – вздохнул Майкл, – тут я расхожусь во взглядах со своими родственниками и убежден, что он с пониманием отнесется к твоим проблемам.