Страница:
– Вряд ли, ведь он считает, что я должна быть тенью Блейка, и единственная моя обязанность – заботиться о карьере мужа. В этом он видит и мое прочное обеспеченное будущее. И я никогда не спорила с отцом. До поры до времени такое положение меня устраивало. А теперь я повзрослела. Мне двадцать восемь лет, восемь из которых я замужем. Тут есть над чем поразмыслить…
– Ты хочешь от жизни большего?
Она кивнула. Взгляд ее был прикован к его губам. У Майкла был резко очерченный, мужественный рот. Какой он чудесный собеседник – понимающий, умеющий слушать. Такого открытого и раскованного мужчины ей еще не приходилось встречать. А может, дело не только в нем, но и в ней самой.
Оторвав взгляд от его губ, Даника заглянула в его глаза. В них полыхало жаркое пламя, они были полны страсти. Страсти к ней. Это было так непривычно. Ах, если бы Блейк хоть раз посмотрел на нее так! Это многое бы изменило в их отношениях.
– Если ты найдешь работу, твоим проблемам придет конец? – резко спросил Майкл.
Нет, конечно. Она это понимала. Дело не только в том, что ей нечем себя занять. Работа была бы для нее лишь временным облегчением. На самом деле она тосковала по настоящей любви, по теплому дому, которого у нее никогда не было.
– Для начала и это неплохо, – тихо проговорила Даника, опустив глаза.
– Тогда действуй!
– Мы снова вернулись к началу нашего разговора. Если бы все было так просто! У меня есть определенные обязательства…
– Но не только перед другими людьми, а еще и перед собой, – напомнил Майкл.
– Трудно разрушить привычный ход вещей. Я, наверное, просто трусиха. Мне не хватает элементарной смелости. Я боюсь неизвестности.
Майкл взял ее за руку и нежно погладил ее пальцы.
– Твой главный враг сидит в тебе самой, – сказал он. – Так мне кажется… Помнишь, мы говорили о проблеме выбора? – Она кивнула. – Выбор, который ты сделала в прошлом, был обусловлен определенными потребностями и желаниями. Но теперь у тебя появились другие потребности и желания, и ты не решаешься сделать новый выбор.
Он держал ее руку в своих ладонях и жадно вглядывался в ее лицо. Она казалась ему такой беззащитной, что у него защемило сердце.
– Всегда можно сделать выбор, Дани, – взволнованно продолжал он. – Ты должна отважиться начать новую жизнь. Потом ты сама будешь рада этому.
Даника тихонько поглаживала кончиками пальцев его сильную руку. Ей передавалось его тепло и его сила.
– Ты говоришь так убедительно, что я готова тебе поверить…
– Я хочу тебе помочь, – сказал он, привлекая ее к себе.
Данике так хотелось свернуться клубком и устроиться у него на коленях. В его объятиях было так уютно и спокойно! Все мысли о собственной судьбе, казалось, больше не волновали ее.
– Ах, Майкл… – прошептала она. – Все перепуталось у меня в голове, я и сама не знаю, чего хочу.
– Тебя, наверное, уже ждут, – неохотно сказал он, – и тебе пора домой…
Майкл боялся, что еще немного, и он не сможет сдержаться и сделает нечто, что еще больше усложнит ее жизнь.
Она кивнула и, опираясь о его крепкую руку, спустилась вместе с ним со скалы вниз.
– Завтра мы уезжаем, – сказала она. – Несколько недель я буду занята. Но я обязательно вернусь. Ты будешь здесь?
– Конечно. Буду писать и отдыхать. Летом здесь замечательно. Есть чем заняться.
Она улыбнулась, но в ее глазах блеснули слезы. Неожиданно для самой себя она шагнула к нему и быстро поцеловала в щеку. Потом поспешно пошла прочь, словно застеснявшись своего порыва.
Даже вернувшись домой, она видела перед собой лицо Майкла, чувствовала его запах, тепло его губ, прикосновение его сильных и нежных рук. Он пробудил в ней женственность, впервые она со сладкой истомой предавалась мечтам, вспоминала его мягкие золотистые волоски, покрывавшие руки и грудь, его колючую щеку, к которой прижималась губами… Словно наяву она вдыхала чудесный, ни с чем не сравнимый запах его чистой, свежей кожи.
От этих воспоминаний, от возбуждения, которое не покидало ее, она пришла в полное смятение.
А ночью Даника соблазнила собственного мужа. Это были безрассудные, отчаянные объятия. Подобного с ней еще не случалось.
Она была из тех женщин, которые ждут, когда муж сам пожалует к ним в постель. Она даже стеснялась раздеваться при нем, и единственно, на что ее обычно хватало, это застенчиво прошептать: «Блейк, пожалуйста, займемся любовью…» Но теперь ее захватила другая, более властная стихия.
В неистовом возбуждении она задала бешеный темп. Как никогда эгоистично, она заботилась лишь о том, чтобы погасить огонь в собственной плоти, и достигла такого острого оргазма, что ее сердце едва не разорвалось. Ей хотелось кричать… Потом она замерла, уткнувшись в подушку, и залилась тихими слезами.
В глубине души она понимала, что отдалась сейчас не мужу, а другому мужчине. Она хотела быть с мужчиной, хотела отдать ему всю себя без остатка. Имя этого мужчины было Майкл. Господи! Что же ей делать теперь? Как унять этот разгорающийся огонь?!
– Что-то ты сегодня очень тихий, – сказала Грета Маккейб, входя в кабинет к Майклу, который сразу после ужина расположился в своем глубоком кресле.
Он рассеянно перевел взгляд на Грету и с улыбкой сказал:
– Пэт отправился за пивом, ты ходила укладывать Мэгги. Мне даже поболтать было не с кем.
– Ты такой весь вечер, Майк, – возразила Грета, присаживаясь на подлокотник его кресла. – Ты чем-то озабочен?
Майкл устало вздохнул. Пэт и Грета были его лучшими и самыми близкими друзьями. Они были знакомы уже много лет. Майклу действительно было сегодня не до веселья, и Грета сразу это поняла.
– Да, ты права, – медленно выговорил он, словно Грете требовалось его подтверждение. – Я озабочен.
– Это касается работы?
Он покачал головой.
– Семейные неприятности?
Он снова покачал головой.
– Интересно, что это Майкл Бьюкенен натворил на этот раз?
Он сразу понял, куда клонит Грета, и со стоном проговорил:
– У меня все в порядке, и Бога ради не нужно…
– Надеюсь, ты не поссорился с Моникой? – продолжала выпытывать Грета.
– Нет, я ее даже не видел…
– Значит, есть другая, которую ты оставил страдать в аэропорту Ла Гардиа.
– Вовсе нет! Я вот уже четыре года не позволяю себе подобных выходок. Я не хожу на свидания только в том случае, если меня ждет интересная рукопись…
– Слушай, а может, какая-нибудь твоя приятельница от тебя забеременела? – не отставала Грета.
Майкл сжал ее руку.
– Нет, Грета! Нет! Никто не забеременел. Сжалься надо мной, прошу тебя!
– Тогда говори, что с тобой!
– Я влюбился, – признался он.
Грета замерла от удивления. В этот момент хлопнула входная дверь: это вернулся Пэт.
– Сколько лет тебя знаю, – пробормотала она, – а такое признание слышу от тебя впервые.
– Какое признание? – осведомился Пэт, войдя в комнату с упаковкой пива.
– Майкл влюбился.
– А-а… Наверное, это идея новой книги?
– Не совсем так, – хмыкнул Майкл.
– Нет? Тогда это становится интересным. А может, ты занялся специальными исследованиями в этой области?
– Пэт! – урезонила его жена. – Ему не до шуток.
– Разве ему может быть не до шуток? Как-то раз он признался, что никогда в жизни не влюбится.
– Это было в десятилетнем возрасте, – напомнил Майкл, обращаясь к Грете.
– Но уже тогда он разбивал женские сердца. Ах, если бы ты его видела, Грета!
Майкл свесил голову на грудь и безнадежно махнул рукой.
– Я и тебя кое-чему научил в этих делах, разве не так? – усмехнулся он.
– Да что ты говоришь? – огрызнулся Пэт.
– Ладно, Пэт. Дай Майклу пива и усаживайся. А ты, Майкл, рассказывай. Кто она?
– Дама из высшего общества.
– Даже не скажешь, как ее зовут?
– Пока нет, – покачал головой Майкл. – Я абсолютно доверяю вам, ребята, но дело в том, что она – особенная женщина и ужасно ранимая… И вообще, все так сложно.
Грета сразу поняла, что к чему.
– Стало быть, она замужем.
– Точно, – кивнул Майкл.
– Какая жалость, Майкл! – вырвалось у нее.
– А уж как мне досадно, – проворчал Майкл.
– Как вы познакомились?
– Самым невинным образом. На пляже. Она стояла на берегу, а я подошел к ней. Она была такая печальная, такая одинокая… Мы разговорились. Она очень красивая, она просто прелесть. У нее такой беззащитный, застенчивый взгляд, что замирает сердце. – В глазах Майкла засветился восторг. – Честное слово, я влюбился в нее еще до того, как заметил это чертово кольцо!
В комнате воцарилось молчание. Признание Майкла озадачило его друзей.
– Похоже, ты здорово влип, – сказал наконец Пэт, поднявшись с кресла.
– А вы часто встречаетесь? – поинтересовалась его жена.
– Нет. Но с каждым разом меня все больше охватывает отчаяние.
– А как у нее с мужем?
– Думаю, есть проблемы. Но это только догадки; она кое о чем обмолвилась…
– А она знает о твоих чувствах?
– Она знает, что нравится мне, но до какой степени – сомневаюсь. Ей это и в голову не может прийти. Вряд ли она догадается, что мужчина, с которым она познакомилась совсем недавно, уже успел влюбиться…
– А как она к тебе относится?
– Мне кажется, она немного смущена, ведь она сама невинность. Это невероятно, но факт, Грета. Она сама не замечает, как наши отношения заходят все дальше и дальше. Встречи радуют нас обоих. Она держит меня за руку, позволяет себя обнять. Но чисто по-дружески. Она видит во мне друга. Но, боюсь, в прошлый раз…
– Что же ты замолчал, продолжай! – потребовал Пэт.
– Пэт, какой ты неделикатный, – возмутилась Грета. – Что случилось в прошлый раз, Майкл?
– Мне показалось, – он глотнул пива, – она осознала, что в ней пробудились чувства, о которых она не подозревала. Наверное, это ее испугало. Да, я и сам озадачен и не представляю, чем все это может закончиться.
– Но она замужем, а ты никогда раньше не позволял себе… – начала Грета, но понурый вид Майкла заставил ее умолкнуть.
– Вы прекрасно меня знаете, – сказал он. – Знаете, как говорится, вдоль и поперек. Для вас не секрет, как я отношусь к тем, кто разбивает чужие семьи. Я видел, что пережила моя мать, когда отец сошелся с Деборой. Врагу не пожелаю подобного… Но я никогда не задумывался об этом с другой точки зрения. Я хочу сказать, что эта женщина несчастна в браке, и нам есть что дать друг другу…
– Ты прав в одном, – решительно заявила Грета. – У тебя действительно большие проблемы.
– Я чувствую себя так, словно с меня содрали кожу, – признался Майкл, печально махнув рукой. – Но когда мы вместе, нам очень хорошо. Я уверен, что ей тоже хорошо со мной… Но когда она уходит, жизнь для меня превращается в сплошной ад. Я не желаю становиться между ней и ее мужем, но в то же время мне неизвестно, какие у них отношения. Судя по всему, это брак по расчету. Она – добрая душа и пытается занять себя работой…
– А давно она замужем? – спросил Пэт.
– Восемь лет.
– Дети есть?
– Нет.
– Статистика утверждает, что в подобных ситуациях женщины чаще всего подают на развод.
– Может быть, статистика это и утверждает, но тут совершенно особый случай. Она из очень влиятельной семьи.
Грета сочувственно вздохнула.
– Вообще-то, дело обстоит еще хуже, – продолжал Майкл. – Наши отцы, мягко говоря, недолюбливают друг друга.
– Что ж, вы их помирите, – улыбнулся Пэт.
– Понимаешь, Пэт, – воскликнул Майкл, – она непохожа на других женщин! Я бы мог пойти в наших отношениях гораздо дальше, но… Впрочем, что я разболтался, – спохватился он, – я уже, наверное, вас утомил.
– Ты нас не утомил, – успокоила его Грета. – Жаль, что мы не можем тебе помочь.
– Но ты можешь быть просто ее другом, – изрек Пэт с таким видом, словно сделал гениальное открытие.
– Ты нас с ней познакомишь? – спросила Грета.
– Она будет приезжать сюда летом. Как бы мне хотелось провести с ней целый день! Думаю, ей здесь понравится.
Пэт окинул комнату саркастическим взглядом.
– Да уж, – сказал он, – это логово как раз для дам из высшего общества.
Майкл пожал плечами. Он и сам знал, что дом у него так себе и обставлен очень скромно. Что касается Пэта и Греты, то они не имели к высшему обществу никакого отношения. Пэт был рыбаком и ходил в море за тунцом. Словом, супруги Маккейб были не из богатеньких, да и к богатству не стремились.
– У нее все есть, однако ей все же чего-то не хватает, – заметил Майкл. – У нее никогда не было своего дома. Настоящего дома. А у меня он есть.
Грета снова вздохнула.
– Значит, ты уже строишь планы относительно нее? Не стыдно тебе?
– Вовсе я не строю планы. Просто мне хочется побыть с ней вдвоем. Мне хочется, чтобы она расслабилась и немного развлеклась.
– А как насчет мужа? – вмешался Пэт. – Он не будет интересоваться, где она и с кем?
– Он у нее занятой человек и не любит выезжать из города. Мне даже кажется, что он не заметит ее отсутствия и она часто сможет здесь бывать.
– У меня такое чувство, что я становлюсь участницей преступного заговора, – разволновалась Грета.
– Какое же преступление в том, чтобы сделать человека счастливым? – удивился Майкл с таким невинным видом, что супруги не нашли, что возразить.
– Никакого, – согласилась Грета. – Можешь привести ее сюда.
– Черт, я сгораю от любопытства увидеть женщину, которой удалось поставить тебя на колени!
– Что да, то да, – с обезоруживающей улыбкой признал Майкл. – Весь вопрос в том, смогу ли я это пережить.
Глава 5
– Ты хочешь от жизни большего?
Она кивнула. Взгляд ее был прикован к его губам. У Майкла был резко очерченный, мужественный рот. Какой он чудесный собеседник – понимающий, умеющий слушать. Такого открытого и раскованного мужчины ей еще не приходилось встречать. А может, дело не только в нем, но и в ней самой.
Оторвав взгляд от его губ, Даника заглянула в его глаза. В них полыхало жаркое пламя, они были полны страсти. Страсти к ней. Это было так непривычно. Ах, если бы Блейк хоть раз посмотрел на нее так! Это многое бы изменило в их отношениях.
– Если ты найдешь работу, твоим проблемам придет конец? – резко спросил Майкл.
Нет, конечно. Она это понимала. Дело не только в том, что ей нечем себя занять. Работа была бы для нее лишь временным облегчением. На самом деле она тосковала по настоящей любви, по теплому дому, которого у нее никогда не было.
– Для начала и это неплохо, – тихо проговорила Даника, опустив глаза.
– Тогда действуй!
– Мы снова вернулись к началу нашего разговора. Если бы все было так просто! У меня есть определенные обязательства…
– Но не только перед другими людьми, а еще и перед собой, – напомнил Майкл.
– Трудно разрушить привычный ход вещей. Я, наверное, просто трусиха. Мне не хватает элементарной смелости. Я боюсь неизвестности.
Майкл взял ее за руку и нежно погладил ее пальцы.
– Твой главный враг сидит в тебе самой, – сказал он. – Так мне кажется… Помнишь, мы говорили о проблеме выбора? – Она кивнула. – Выбор, который ты сделала в прошлом, был обусловлен определенными потребностями и желаниями. Но теперь у тебя появились другие потребности и желания, и ты не решаешься сделать новый выбор.
Он держал ее руку в своих ладонях и жадно вглядывался в ее лицо. Она казалась ему такой беззащитной, что у него защемило сердце.
– Всегда можно сделать выбор, Дани, – взволнованно продолжал он. – Ты должна отважиться начать новую жизнь. Потом ты сама будешь рада этому.
Даника тихонько поглаживала кончиками пальцев его сильную руку. Ей передавалось его тепло и его сила.
– Ты говоришь так убедительно, что я готова тебе поверить…
– Я хочу тебе помочь, – сказал он, привлекая ее к себе.
Данике так хотелось свернуться клубком и устроиться у него на коленях. В его объятиях было так уютно и спокойно! Все мысли о собственной судьбе, казалось, больше не волновали ее.
– Ах, Майкл… – прошептала она. – Все перепуталось у меня в голове, я и сама не знаю, чего хочу.
– Тебя, наверное, уже ждут, – неохотно сказал он, – и тебе пора домой…
Майкл боялся, что еще немного, и он не сможет сдержаться и сделает нечто, что еще больше усложнит ее жизнь.
Она кивнула и, опираясь о его крепкую руку, спустилась вместе с ним со скалы вниз.
– Завтра мы уезжаем, – сказала она. – Несколько недель я буду занята. Но я обязательно вернусь. Ты будешь здесь?
– Конечно. Буду писать и отдыхать. Летом здесь замечательно. Есть чем заняться.
Она улыбнулась, но в ее глазах блеснули слезы. Неожиданно для самой себя она шагнула к нему и быстро поцеловала в щеку. Потом поспешно пошла прочь, словно застеснявшись своего порыва.
Даже вернувшись домой, она видела перед собой лицо Майкла, чувствовала его запах, тепло его губ, прикосновение его сильных и нежных рук. Он пробудил в ней женственность, впервые она со сладкой истомой предавалась мечтам, вспоминала его мягкие золотистые волоски, покрывавшие руки и грудь, его колючую щеку, к которой прижималась губами… Словно наяву она вдыхала чудесный, ни с чем не сравнимый запах его чистой, свежей кожи.
От этих воспоминаний, от возбуждения, которое не покидало ее, она пришла в полное смятение.
А ночью Даника соблазнила собственного мужа. Это были безрассудные, отчаянные объятия. Подобного с ней еще не случалось.
Она была из тех женщин, которые ждут, когда муж сам пожалует к ним в постель. Она даже стеснялась раздеваться при нем, и единственно, на что ее обычно хватало, это застенчиво прошептать: «Блейк, пожалуйста, займемся любовью…» Но теперь ее захватила другая, более властная стихия.
В неистовом возбуждении она задала бешеный темп. Как никогда эгоистично, она заботилась лишь о том, чтобы погасить огонь в собственной плоти, и достигла такого острого оргазма, что ее сердце едва не разорвалось. Ей хотелось кричать… Потом она замерла, уткнувшись в подушку, и залилась тихими слезами.
В глубине души она понимала, что отдалась сейчас не мужу, а другому мужчине. Она хотела быть с мужчиной, хотела отдать ему всю себя без остатка. Имя этого мужчины было Майкл. Господи! Что же ей делать теперь? Как унять этот разгорающийся огонь?!
– Что-то ты сегодня очень тихий, – сказала Грета Маккейб, входя в кабинет к Майклу, который сразу после ужина расположился в своем глубоком кресле.
Он рассеянно перевел взгляд на Грету и с улыбкой сказал:
– Пэт отправился за пивом, ты ходила укладывать Мэгги. Мне даже поболтать было не с кем.
– Ты такой весь вечер, Майк, – возразила Грета, присаживаясь на подлокотник его кресла. – Ты чем-то озабочен?
Майкл устало вздохнул. Пэт и Грета были его лучшими и самыми близкими друзьями. Они были знакомы уже много лет. Майклу действительно было сегодня не до веселья, и Грета сразу это поняла.
– Да, ты права, – медленно выговорил он, словно Грете требовалось его подтверждение. – Я озабочен.
– Это касается работы?
Он покачал головой.
– Семейные неприятности?
Он снова покачал головой.
– Интересно, что это Майкл Бьюкенен натворил на этот раз?
Он сразу понял, куда клонит Грета, и со стоном проговорил:
– У меня все в порядке, и Бога ради не нужно…
– Надеюсь, ты не поссорился с Моникой? – продолжала выпытывать Грета.
– Нет, я ее даже не видел…
– Значит, есть другая, которую ты оставил страдать в аэропорту Ла Гардиа.
– Вовсе нет! Я вот уже четыре года не позволяю себе подобных выходок. Я не хожу на свидания только в том случае, если меня ждет интересная рукопись…
– Слушай, а может, какая-нибудь твоя приятельница от тебя забеременела? – не отставала Грета.
Майкл сжал ее руку.
– Нет, Грета! Нет! Никто не забеременел. Сжалься надо мной, прошу тебя!
– Тогда говори, что с тобой!
– Я влюбился, – признался он.
Грета замерла от удивления. В этот момент хлопнула входная дверь: это вернулся Пэт.
– Сколько лет тебя знаю, – пробормотала она, – а такое признание слышу от тебя впервые.
– Какое признание? – осведомился Пэт, войдя в комнату с упаковкой пива.
– Майкл влюбился.
– А-а… Наверное, это идея новой книги?
– Не совсем так, – хмыкнул Майкл.
– Нет? Тогда это становится интересным. А может, ты занялся специальными исследованиями в этой области?
– Пэт! – урезонила его жена. – Ему не до шуток.
– Разве ему может быть не до шуток? Как-то раз он признался, что никогда в жизни не влюбится.
– Это было в десятилетнем возрасте, – напомнил Майкл, обращаясь к Грете.
– Но уже тогда он разбивал женские сердца. Ах, если бы ты его видела, Грета!
Майкл свесил голову на грудь и безнадежно махнул рукой.
– Я и тебя кое-чему научил в этих делах, разве не так? – усмехнулся он.
– Да что ты говоришь? – огрызнулся Пэт.
– Ладно, Пэт. Дай Майклу пива и усаживайся. А ты, Майкл, рассказывай. Кто она?
– Дама из высшего общества.
– Даже не скажешь, как ее зовут?
– Пока нет, – покачал головой Майкл. – Я абсолютно доверяю вам, ребята, но дело в том, что она – особенная женщина и ужасно ранимая… И вообще, все так сложно.
Грета сразу поняла, что к чему.
– Стало быть, она замужем.
– Точно, – кивнул Майкл.
– Какая жалость, Майкл! – вырвалось у нее.
– А уж как мне досадно, – проворчал Майкл.
– Как вы познакомились?
– Самым невинным образом. На пляже. Она стояла на берегу, а я подошел к ней. Она была такая печальная, такая одинокая… Мы разговорились. Она очень красивая, она просто прелесть. У нее такой беззащитный, застенчивый взгляд, что замирает сердце. – В глазах Майкла засветился восторг. – Честное слово, я влюбился в нее еще до того, как заметил это чертово кольцо!
В комнате воцарилось молчание. Признание Майкла озадачило его друзей.
– Похоже, ты здорово влип, – сказал наконец Пэт, поднявшись с кресла.
– А вы часто встречаетесь? – поинтересовалась его жена.
– Нет. Но с каждым разом меня все больше охватывает отчаяние.
– А как у нее с мужем?
– Думаю, есть проблемы. Но это только догадки; она кое о чем обмолвилась…
– А она знает о твоих чувствах?
– Она знает, что нравится мне, но до какой степени – сомневаюсь. Ей это и в голову не может прийти. Вряд ли она догадается, что мужчина, с которым она познакомилась совсем недавно, уже успел влюбиться…
– А как она к тебе относится?
– Мне кажется, она немного смущена, ведь она сама невинность. Это невероятно, но факт, Грета. Она сама не замечает, как наши отношения заходят все дальше и дальше. Встречи радуют нас обоих. Она держит меня за руку, позволяет себя обнять. Но чисто по-дружески. Она видит во мне друга. Но, боюсь, в прошлый раз…
– Что же ты замолчал, продолжай! – потребовал Пэт.
– Пэт, какой ты неделикатный, – возмутилась Грета. – Что случилось в прошлый раз, Майкл?
– Мне показалось, – он глотнул пива, – она осознала, что в ней пробудились чувства, о которых она не подозревала. Наверное, это ее испугало. Да, я и сам озадачен и не представляю, чем все это может закончиться.
– Но она замужем, а ты никогда раньше не позволял себе… – начала Грета, но понурый вид Майкла заставил ее умолкнуть.
– Вы прекрасно меня знаете, – сказал он. – Знаете, как говорится, вдоль и поперек. Для вас не секрет, как я отношусь к тем, кто разбивает чужие семьи. Я видел, что пережила моя мать, когда отец сошелся с Деборой. Врагу не пожелаю подобного… Но я никогда не задумывался об этом с другой точки зрения. Я хочу сказать, что эта женщина несчастна в браке, и нам есть что дать друг другу…
– Ты прав в одном, – решительно заявила Грета. – У тебя действительно большие проблемы.
– Я чувствую себя так, словно с меня содрали кожу, – признался Майкл, печально махнув рукой. – Но когда мы вместе, нам очень хорошо. Я уверен, что ей тоже хорошо со мной… Но когда она уходит, жизнь для меня превращается в сплошной ад. Я не желаю становиться между ней и ее мужем, но в то же время мне неизвестно, какие у них отношения. Судя по всему, это брак по расчету. Она – добрая душа и пытается занять себя работой…
– А давно она замужем? – спросил Пэт.
– Восемь лет.
– Дети есть?
– Нет.
– Статистика утверждает, что в подобных ситуациях женщины чаще всего подают на развод.
– Может быть, статистика это и утверждает, но тут совершенно особый случай. Она из очень влиятельной семьи.
Грета сочувственно вздохнула.
– Вообще-то, дело обстоит еще хуже, – продолжал Майкл. – Наши отцы, мягко говоря, недолюбливают друг друга.
– Что ж, вы их помирите, – улыбнулся Пэт.
– Понимаешь, Пэт, – воскликнул Майкл, – она непохожа на других женщин! Я бы мог пойти в наших отношениях гораздо дальше, но… Впрочем, что я разболтался, – спохватился он, – я уже, наверное, вас утомил.
– Ты нас не утомил, – успокоила его Грета. – Жаль, что мы не можем тебе помочь.
– Но ты можешь быть просто ее другом, – изрек Пэт с таким видом, словно сделал гениальное открытие.
– Ты нас с ней познакомишь? – спросила Грета.
– Она будет приезжать сюда летом. Как бы мне хотелось провести с ней целый день! Думаю, ей здесь понравится.
Пэт окинул комнату саркастическим взглядом.
– Да уж, – сказал он, – это логово как раз для дам из высшего общества.
Майкл пожал плечами. Он и сам знал, что дом у него так себе и обставлен очень скромно. Что касается Пэта и Греты, то они не имели к высшему обществу никакого отношения. Пэт был рыбаком и ходил в море за тунцом. Словом, супруги Маккейб были не из богатеньких, да и к богатству не стремились.
– У нее все есть, однако ей все же чего-то не хватает, – заметил Майкл. – У нее никогда не было своего дома. Настоящего дома. А у меня он есть.
Грета снова вздохнула.
– Значит, ты уже строишь планы относительно нее? Не стыдно тебе?
– Вовсе я не строю планы. Просто мне хочется побыть с ней вдвоем. Мне хочется, чтобы она расслабилась и немного развлеклась.
– А как насчет мужа? – вмешался Пэт. – Он не будет интересоваться, где она и с кем?
– Он у нее занятой человек и не любит выезжать из города. Мне даже кажется, что он не заметит ее отсутствия и она часто сможет здесь бывать.
– У меня такое чувство, что я становлюсь участницей преступного заговора, – разволновалась Грета.
– Какое же преступление в том, чтобы сделать человека счастливым? – удивился Майкл с таким невинным видом, что супруги не нашли, что возразить.
– Никакого, – согласилась Грета. – Можешь привести ее сюда.
– Черт, я сгораю от любопытства увидеть женщину, которой удалось поставить тебя на колени!
– Что да, то да, – с обезоруживающей улыбкой признал Майкл. – Весь вопрос в том, смогу ли я это пережить.
Глава 5
Для решающего разговора с Блейком Даника рассчитала подходящий момент. Муж находился в прекрасном расположении духа – они как раз возвращались с коктейля в «Конкорде». За рулем «Мерседеса» сидел Маркус. Это был обычный прием, на котором среди своих высокопоставленных друзей Блейк чувствовал себя как рыба в воде. Вечер прошел на славу. Дорога домой должна была занять около получаса. При себе у Блейка не было непременного кейса и деловых бумаг. Значит, можно занять его внимание.
– Блейк!
– Что?
Даника знала, что он витает где-то далеко, но была полна решимости вернуть его на землю.
– Я тут подумала об одной вещи… – Он ничего не сказал, и тогда она как можно спокойнее продолжила: – Я решила провести все лето в Мэне.
Она бросила на него пристальный взгляд, но поскольку за окном было уже темно, не смогла разглядеть выражение его лица. Тем лучше. Ничто не должно было выбить ее из колеи, и она верила в себя. С тех пор как три недели назад она вернулась из Кеннебанкпорта, она только об этом и думала.
– Все лето? – удивленно переспросил Блейк.
– Если получится. В июле и августе там спокойнее – народ разъезжается.
– Но я не смогу все лето проторчать в Мэне, – сказал Блейк. – В июле и августе у меня самая запарка. На носу съезд.
Даника знала, что если бы не съезд, то нашлось бы что-то еще. Прежде ей всегда приходилось оставаться на все лето в Бостоне. У Блейка дел было по горло, а она скучала, грустила, изнывала от тоски и духоты. В лучшем случае, выбиралась в загородный клуб. Ее ничто не радовало. Она бы с удовольствием повалялась на пляже, но Блейк терпеть не мог большого скопления народа. Не говоря уж о том, чтобы прокатиться с ней на рынок или совершить вечернюю прогулку до порта.
Когда Даника занималась устройством дома в Мэне, она рассчитывала, что там они с Блейком будут вместе проводить хотя бы часть лета. Однако первую реакцию мужа на Мэн нельзя было назвать обнадеживающей. К тому же его бесконечные дела с предвыборной кампанией и съездом.
– Я прекрасно помню, что на носу съезд, – сказала Даника. – Тем более мне незачем оставаться в городе. Ты будешь в своих делах, а мне что прикажешь делать?
– Но не могу же я тебя совсем не видеть?
И на этот вопрос она приготовила ответ.
– Я приеду, как только будет нужно. И ты сможешь приезжать, если выпадет свободный денек.
Даника затаила дыхание. Она думала, что он начнет возражать. Ведь если он согласится, они разлучатся на целых два месяца. В глубине души она даже ждала его возражений. Тогда бы у нее еще оставалась уверенность, что нужна ему.
– Ты этого хочешь? – серьезно и спокойно спросил он.
– Нет, я хочу совсем другого, – вырвалось у нее. Она не могла скрыть своей досады. – Мне хочется, чтобы летом мы отдохнули там вместе. Но ведь ты не можешь?
– И ты это прекрасно знаешь.
Такого рода реплики раздражали ее особенно. В такие моменты ей казалось, что она в чем-то провинилась, и была готова провалиться сквозь землю. Он всегда разговаривал с ней таким тоном, словно она была школьницей, а он директором школы.
– Давай будем честны друг с другом, Блейк, – начала она с тем же выражением, – что если бы ты действительно захотел, то смог бы. Другие мужчины, по крайней мере, могут. Не думаю, что дела таковы, что ты не в силах оторваться.
– Это лето особенное.
– Неужели? – осведомилась она, сама удивляясь своему язвительному тону. Она уже не могла остановиться, хотя старалась, по крайней мере, говорить вполголоса. – Тебе просто там не понравилось. Я права?
– Что ты, очень даже понравилось. Чудесное местечко…
Она понимала, что он опять говорит с ней, как с маленьким ребенком.
– Ты скучал все время, пока мы там были, я же видела, – воскликнула Даника. – Ты почувствовал себя лучше, только когда наконец уселся в гостиной со своими бумагами и повис на телефоне.
Блейк не возражал, и это удивило ее. Как удивляло и то, что после той страстной ночи он даже не подал вида, что в их отношениях произошло что-то необыкновенное. С тех пор он к ней вообще больше не прикоснулся… Что же касается той ночи, то, поцеловав ее на ночь, он перевернулся на бок и мгновенно захрапел.
– Я люблю свою работу, – сказал Блейк. – Другая жена была бы только рада этому. Если бы я впадал в отчаяние и хандрил, то потерял бы покой.
– Иногда я жалею, что этого никогда не случается. Может быть, мы хотя бы могли поссориться. Но, кажется, тебя невозможно вывести из себя. Неужели тебе все безразлично, Блейк?
Он сухо рассмеялся.
– Отнюдь, дорогая. Но если бы каждая мелочь ввергала меня в отчаяние, где бы я сейчас находился?
– Я говорю не про мелочи, – возразила она. – А про серьезные вещи.
Он молчал дольше обычного, а потом признался:
– Если говорить о серьезных вещах, то время от времени они меня расстраивают. Но ненадолго. Не существует вещей, из-за которых стоит долго горевать. Просто нужно взглянуть на все трезво. Проанализировать факты и свои возможности. Тогда ты поймешь, как нужно действовать, и найдешь выход из любой ситуации.
– В тебе говорит преуспевающий делец, – обескураженно пробормотала она.
Между тем она имела в виду не абстрактные проблемы, а конкретно их супружеские отношения. А Блейк, как обычно, все перевел в плоскость бизнеса.
– Тебя что-то беспокоит, дорогая? – вздохнув, спросил он.
– С чего это ты взял? – с иронией ответила она.
– Ты говоришь так, словно тебя раздражает моя работа, – продолжал он, не повышая голоса.
Впрочем, он не повышал голос вовсе не потому, что за рулем сидел Маркус. И Даника это знала. Маркус был из тех вымуштрованных шоферов, которые в случае необходимости умели быть немыми и глухими. К тому же за окном зашелестел дождь, заглушавший их разговор.
– Я работаю как проклятый, чтобы занимать то место, которое занимаю, – сказал Блейк. – Тебе, как и всем прочим, надо бы это усвоить.
Ну вот, опять!
– Так я для тебя – «все прочие»?
– Ты воспитывалась в семье, где всегда серьезно относились к карьере. Твой отец тоже много трудился, чтобы добиться того, что имеет.
– Это правда, – признала Даника. – И ради этого он пожертвовал многими вещами.
– Сомневаюсь, – возразил Блейк. – Мне кажется, что у него есть все, что ему нужно.
«Бесполезно!» – подумала Даника. Причина лежит гораздо глубже. Для Уильяма Маршалла и Блейка Линдсея система ценностей была одна и та же. В отличие от Даники. Словом, все шли в ногу, только она одна нет.
– Да, у него есть власть, – обреченно сказала Даника, словно признавая свое поражение.
– Разве мы все стремимся не к этому?
Глядя на профиль мужа, на его самодовольный вид, она поняла, что бесполезно продолжать спор. Он просто смотрит на все другими глазами. Ей нужно винить только себя. Она вышла замуж за человека, как две капли воды похожего на ее отца, а стало быть, обречена на тоску и отчаяние, которые были ей знакомы с детства. Вот случай для психоаналитика. Впрочем, можно обойтись и без него. Все объясняется куда проще – она всю жизнь стремилась заслужить одобрение отца и, выйдя за Блейка, оказалась в той же самой ситуации.
Единственное, что ей остается, это попытаться совладать с тоской. Найти для этого подходящий способ… Что, если она будет действовать тем же оружием, что и Блейк? Нужно всего лишь «взглянуть на все трезво, проанализировать факты и свои возможности. Тогда поймешь, как нужно действовать, и найдешь выход из любой ситуации…».
Ситуация была более чем прозрачна: Даника не чувствует себя счастливой в браке. Вывод напрашивался сам собой, но о разводе не приходилось даже помышлять: не так она была воспитана.
Что же делать? Во-первых, принять Блейка таким, какой он есть. Со всеми достоинствами и недостатками. Он обделен в человеческом плане, зато он талантливый предприниматель. Он преуспевает и пользуется уважением коллег.
Во-вторых, нужно найти работу. Конечно, не лишь бы какую, а соответствующую ее уровню образования и запросов. На это потребуется определенное время. Затем нужно набраться смелости, чтобы сообщить о своем решении мужу. Как бы там ни было, она не сомневалась, что работа – это для нее выход.
В-третьих, она отправится в Мэн и распрощается с городской суетой. Она погибает без свежего воздуха, простора и свободы.
И, конечно, Даника не могла не думать о Майкле, о том, что он прочно вошел в ее жизнь. С тех пор, как они впервые встретились на пляже, он занимал все ее мысли, ее тянуло к нему все сильнее. Конечно, он очень ей нравился. Можно сказать даже, что он увлекал ее за собой в запретную страну. Но это не пугало Данику, в себе она была уверена – она дала себе слово соблюдать супружескую верность. Конечно, она фантазировала о нем Бог знает что, но ведь в этом не было ничего предосудительного. Из книг Даника знала, что мечтают все и что эротические мечты свидетельствуют о душевном здоровье. Главное, держать их в узде.
Майкл все знал о ней. Знал, что она замужем и что она никогда не сможет предложить ему нечто большее, чем дружеское объятие или нежное пожатие руки. Для нее это было чрезвычайно важно, и она бы ни за что не отказалась от такой горячей, проникновенной, но все-таки дружбы.
К тому же уверенность в том, что ей удастся блюсти себя должным образом, подкреплялась еще одной надеждой. Правда, надежда эта была весьма призрачной. С этой целью Даника тщательно следила за своими месячными циклами. Если бы ей удалось забеременеть, это решило бы все ее проблемы. Ее не волновала мысль, каким бы отцом стал Блейк, увы, образцовый муж из него не получился. Но в том, что она станет образцовой матерью, Даника не сомневалась. У нее будет свой мир, который она не станет делить с Блейком. Но пока в ее жизни так и не произошло никаких перемен.
Даника наметила свой отъезд в Мэн на двадцать третье июня. В пятницу утром они выехали из Бостона – Блейк на своем «Мерседесе», а она села за руль «Ауди». Уже на следующий день Блейку нужно было вернуться в Бостон.
Блейк заявил, что обязан проследить, чтобы она хорошо устроилась на новом месте, и даже по собственной инициативе привез несколько коробок с книгами, кассетами и дисками. Даника, со своей стороны, оценила такое отношение. Он даже не стал перекладывать на Маркуса всю тяжелую работу, все делал сам, поскольку помнил, что Даника мечтала устроиться в Мэне без посторонней помощи. Словом, проявил себя трогательно заботливым мужем.
И вообще, на этот раз Блейк выглядел вполне довольным жизнью. Он терпеливо помогал жене разгружать вещи, потом посидел с ней на веранде и обещал через пару недель заехать за ней, чтобы вместе отправиться на очередной прием. Правда, ночью он по-прежнему не прикасался к ней, а на следующий день поцеловал в щеку и уехал, пообещав на прощание звонить.
Впервые отсутствие мужа не огорчало Данику. Он уехал домой, и она тоже была у себя дома. Бунгало в Мэне действительно казалось ей настоящим домом. Такого у нее еще никогда не было. С одной стороны, на ее плечи легли хозяйственные заботы, а с другой – она чувствовала, что теперь вольна сама всем распоряжаться. Не было ни повара, ни шофера, ни слуги. Она должна была сама готовить еду, убирать, запирать дом на ночь, уносить с веранды стулья, если начнется дождь. Но разве не об этом она столько мечтала? Теперь она принадлежала самой себе и была свободна.
Когда уехал Блейк, Даника первым делом отправилась в город за продуктами. Потом зашла в местный магазинчик и купила несколько джинсов и футболок. В том, что она оделась в одежду, купленную в Кеннебанкпорте, был особенный кайф. Раньше ей никогда не приходилось одеваться так просто, и она никогда не ощущала себя частью толпы. Да и желания у нее такого не было. Но теперь простая одежда, купленная в Кеннебанкпорте, была для нее дороже самых стильных вещей, приобретенных в шикарных салонах Нью-Йорка и Бостона.
– Блейк!
– Что?
Даника знала, что он витает где-то далеко, но была полна решимости вернуть его на землю.
– Я тут подумала об одной вещи… – Он ничего не сказал, и тогда она как можно спокойнее продолжила: – Я решила провести все лето в Мэне.
Она бросила на него пристальный взгляд, но поскольку за окном было уже темно, не смогла разглядеть выражение его лица. Тем лучше. Ничто не должно было выбить ее из колеи, и она верила в себя. С тех пор как три недели назад она вернулась из Кеннебанкпорта, она только об этом и думала.
– Все лето? – удивленно переспросил Блейк.
– Если получится. В июле и августе там спокойнее – народ разъезжается.
– Но я не смогу все лето проторчать в Мэне, – сказал Блейк. – В июле и августе у меня самая запарка. На носу съезд.
Даника знала, что если бы не съезд, то нашлось бы что-то еще. Прежде ей всегда приходилось оставаться на все лето в Бостоне. У Блейка дел было по горло, а она скучала, грустила, изнывала от тоски и духоты. В лучшем случае, выбиралась в загородный клуб. Ее ничто не радовало. Она бы с удовольствием повалялась на пляже, но Блейк терпеть не мог большого скопления народа. Не говоря уж о том, чтобы прокатиться с ней на рынок или совершить вечернюю прогулку до порта.
Когда Даника занималась устройством дома в Мэне, она рассчитывала, что там они с Блейком будут вместе проводить хотя бы часть лета. Однако первую реакцию мужа на Мэн нельзя было назвать обнадеживающей. К тому же его бесконечные дела с предвыборной кампанией и съездом.
– Я прекрасно помню, что на носу съезд, – сказала Даника. – Тем более мне незачем оставаться в городе. Ты будешь в своих делах, а мне что прикажешь делать?
– Но не могу же я тебя совсем не видеть?
И на этот вопрос она приготовила ответ.
– Я приеду, как только будет нужно. И ты сможешь приезжать, если выпадет свободный денек.
Даника затаила дыхание. Она думала, что он начнет возражать. Ведь если он согласится, они разлучатся на целых два месяца. В глубине души она даже ждала его возражений. Тогда бы у нее еще оставалась уверенность, что нужна ему.
– Ты этого хочешь? – серьезно и спокойно спросил он.
– Нет, я хочу совсем другого, – вырвалось у нее. Она не могла скрыть своей досады. – Мне хочется, чтобы летом мы отдохнули там вместе. Но ведь ты не можешь?
– И ты это прекрасно знаешь.
Такого рода реплики раздражали ее особенно. В такие моменты ей казалось, что она в чем-то провинилась, и была готова провалиться сквозь землю. Он всегда разговаривал с ней таким тоном, словно она была школьницей, а он директором школы.
– Давай будем честны друг с другом, Блейк, – начала она с тем же выражением, – что если бы ты действительно захотел, то смог бы. Другие мужчины, по крайней мере, могут. Не думаю, что дела таковы, что ты не в силах оторваться.
– Это лето особенное.
– Неужели? – осведомилась она, сама удивляясь своему язвительному тону. Она уже не могла остановиться, хотя старалась, по крайней мере, говорить вполголоса. – Тебе просто там не понравилось. Я права?
– Что ты, очень даже понравилось. Чудесное местечко…
Она понимала, что он опять говорит с ней, как с маленьким ребенком.
– Ты скучал все время, пока мы там были, я же видела, – воскликнула Даника. – Ты почувствовал себя лучше, только когда наконец уселся в гостиной со своими бумагами и повис на телефоне.
Блейк не возражал, и это удивило ее. Как удивляло и то, что после той страстной ночи он даже не подал вида, что в их отношениях произошло что-то необыкновенное. С тех пор он к ней вообще больше не прикоснулся… Что же касается той ночи, то, поцеловав ее на ночь, он перевернулся на бок и мгновенно захрапел.
– Я люблю свою работу, – сказал Блейк. – Другая жена была бы только рада этому. Если бы я впадал в отчаяние и хандрил, то потерял бы покой.
– Иногда я жалею, что этого никогда не случается. Может быть, мы хотя бы могли поссориться. Но, кажется, тебя невозможно вывести из себя. Неужели тебе все безразлично, Блейк?
Он сухо рассмеялся.
– Отнюдь, дорогая. Но если бы каждая мелочь ввергала меня в отчаяние, где бы я сейчас находился?
– Я говорю не про мелочи, – возразила она. – А про серьезные вещи.
Он молчал дольше обычного, а потом признался:
– Если говорить о серьезных вещах, то время от времени они меня расстраивают. Но ненадолго. Не существует вещей, из-за которых стоит долго горевать. Просто нужно взглянуть на все трезво. Проанализировать факты и свои возможности. Тогда ты поймешь, как нужно действовать, и найдешь выход из любой ситуации.
– В тебе говорит преуспевающий делец, – обескураженно пробормотала она.
Между тем она имела в виду не абстрактные проблемы, а конкретно их супружеские отношения. А Блейк, как обычно, все перевел в плоскость бизнеса.
– Тебя что-то беспокоит, дорогая? – вздохнув, спросил он.
– С чего это ты взял? – с иронией ответила она.
– Ты говоришь так, словно тебя раздражает моя работа, – продолжал он, не повышая голоса.
Впрочем, он не повышал голос вовсе не потому, что за рулем сидел Маркус. И Даника это знала. Маркус был из тех вымуштрованных шоферов, которые в случае необходимости умели быть немыми и глухими. К тому же за окном зашелестел дождь, заглушавший их разговор.
– Я работаю как проклятый, чтобы занимать то место, которое занимаю, – сказал Блейк. – Тебе, как и всем прочим, надо бы это усвоить.
Ну вот, опять!
– Так я для тебя – «все прочие»?
– Ты воспитывалась в семье, где всегда серьезно относились к карьере. Твой отец тоже много трудился, чтобы добиться того, что имеет.
– Это правда, – признала Даника. – И ради этого он пожертвовал многими вещами.
– Сомневаюсь, – возразил Блейк. – Мне кажется, что у него есть все, что ему нужно.
«Бесполезно!» – подумала Даника. Причина лежит гораздо глубже. Для Уильяма Маршалла и Блейка Линдсея система ценностей была одна и та же. В отличие от Даники. Словом, все шли в ногу, только она одна нет.
– Да, у него есть власть, – обреченно сказала Даника, словно признавая свое поражение.
– Разве мы все стремимся не к этому?
Глядя на профиль мужа, на его самодовольный вид, она поняла, что бесполезно продолжать спор. Он просто смотрит на все другими глазами. Ей нужно винить только себя. Она вышла замуж за человека, как две капли воды похожего на ее отца, а стало быть, обречена на тоску и отчаяние, которые были ей знакомы с детства. Вот случай для психоаналитика. Впрочем, можно обойтись и без него. Все объясняется куда проще – она всю жизнь стремилась заслужить одобрение отца и, выйдя за Блейка, оказалась в той же самой ситуации.
Единственное, что ей остается, это попытаться совладать с тоской. Найти для этого подходящий способ… Что, если она будет действовать тем же оружием, что и Блейк? Нужно всего лишь «взглянуть на все трезво, проанализировать факты и свои возможности. Тогда поймешь, как нужно действовать, и найдешь выход из любой ситуации…».
Ситуация была более чем прозрачна: Даника не чувствует себя счастливой в браке. Вывод напрашивался сам собой, но о разводе не приходилось даже помышлять: не так она была воспитана.
Что же делать? Во-первых, принять Блейка таким, какой он есть. Со всеми достоинствами и недостатками. Он обделен в человеческом плане, зато он талантливый предприниматель. Он преуспевает и пользуется уважением коллег.
Во-вторых, нужно найти работу. Конечно, не лишь бы какую, а соответствующую ее уровню образования и запросов. На это потребуется определенное время. Затем нужно набраться смелости, чтобы сообщить о своем решении мужу. Как бы там ни было, она не сомневалась, что работа – это для нее выход.
В-третьих, она отправится в Мэн и распрощается с городской суетой. Она погибает без свежего воздуха, простора и свободы.
И, конечно, Даника не могла не думать о Майкле, о том, что он прочно вошел в ее жизнь. С тех пор, как они впервые встретились на пляже, он занимал все ее мысли, ее тянуло к нему все сильнее. Конечно, он очень ей нравился. Можно сказать даже, что он увлекал ее за собой в запретную страну. Но это не пугало Данику, в себе она была уверена – она дала себе слово соблюдать супружескую верность. Конечно, она фантазировала о нем Бог знает что, но ведь в этом не было ничего предосудительного. Из книг Даника знала, что мечтают все и что эротические мечты свидетельствуют о душевном здоровье. Главное, держать их в узде.
Майкл все знал о ней. Знал, что она замужем и что она никогда не сможет предложить ему нечто большее, чем дружеское объятие или нежное пожатие руки. Для нее это было чрезвычайно важно, и она бы ни за что не отказалась от такой горячей, проникновенной, но все-таки дружбы.
К тому же уверенность в том, что ей удастся блюсти себя должным образом, подкреплялась еще одной надеждой. Правда, надежда эта была весьма призрачной. С этой целью Даника тщательно следила за своими месячными циклами. Если бы ей удалось забеременеть, это решило бы все ее проблемы. Ее не волновала мысль, каким бы отцом стал Блейк, увы, образцовый муж из него не получился. Но в том, что она станет образцовой матерью, Даника не сомневалась. У нее будет свой мир, который она не станет делить с Блейком. Но пока в ее жизни так и не произошло никаких перемен.
Даника наметила свой отъезд в Мэн на двадцать третье июня. В пятницу утром они выехали из Бостона – Блейк на своем «Мерседесе», а она села за руль «Ауди». Уже на следующий день Блейку нужно было вернуться в Бостон.
Блейк заявил, что обязан проследить, чтобы она хорошо устроилась на новом месте, и даже по собственной инициативе привез несколько коробок с книгами, кассетами и дисками. Даника, со своей стороны, оценила такое отношение. Он даже не стал перекладывать на Маркуса всю тяжелую работу, все делал сам, поскольку помнил, что Даника мечтала устроиться в Мэне без посторонней помощи. Словом, проявил себя трогательно заботливым мужем.
И вообще, на этот раз Блейк выглядел вполне довольным жизнью. Он терпеливо помогал жене разгружать вещи, потом посидел с ней на веранде и обещал через пару недель заехать за ней, чтобы вместе отправиться на очередной прием. Правда, ночью он по-прежнему не прикасался к ней, а на следующий день поцеловал в щеку и уехал, пообещав на прощание звонить.
Впервые отсутствие мужа не огорчало Данику. Он уехал домой, и она тоже была у себя дома. Бунгало в Мэне действительно казалось ей настоящим домом. Такого у нее еще никогда не было. С одной стороны, на ее плечи легли хозяйственные заботы, а с другой – она чувствовала, что теперь вольна сама всем распоряжаться. Не было ни повара, ни шофера, ни слуги. Она должна была сама готовить еду, убирать, запирать дом на ночь, уносить с веранды стулья, если начнется дождь. Но разве не об этом она столько мечтала? Теперь она принадлежала самой себе и была свободна.
Когда уехал Блейк, Даника первым делом отправилась в город за продуктами. Потом зашла в местный магазинчик и купила несколько джинсов и футболок. В том, что она оделась в одежду, купленную в Кеннебанкпорте, был особенный кайф. Раньше ей никогда не приходилось одеваться так просто, и она никогда не ощущала себя частью толпы. Да и желания у нее такого не было. Но теперь простая одежда, купленная в Кеннебанкпорте, была для нее дороже самых стильных вещей, приобретенных в шикарных салонах Нью-Йорка и Бостона.