Страница:
– Непременно передам, – сказал Блейк. – Пока, поболтаем в другой раз.
Он позвонил снова только в следующий вторник. Разговор был как две капли воды похож на предыдущий. Да, он в полном порядке. А в офисе никаких новостей. И она в полном порядке. Нет-нет, не скучает.
– Четвертого июля – на День независимости – здесь было очень весело, Блейк, – сказала она. – Жаль, что ты не смог выбраться.
– Ты же знаешь, что мне нужно было быть в Филадельфии. Мы говорили об этом перед твоим отъездом.
– Да-да, – поспешно согласилась она. – Ну и как все прошло?
– Нормально.
– Я рада… А здесь был салют. Я гуляла с нашими соседями… – как бы между прочим сообщила она, вспомнив о том, что Майкл хотел, чтобы она рассказала мужу об их знакомстве.
На ее взгляд, это никак не могло удержать их отношения в дружеских рамках. С тех пор, как они открылись друг другу в своих чувствах, они и так проявляли примерную сдержанность. Но зато они проводили вместе много времени. А значит, когда-нибудь они должны были попасться на глаза общим знакомым, и, понятное дело, будет не очень красиво, если об этом скажут Блейку, а тот не скажет в ответ: «Да-да, я в курсе. Это добрый приятель…»
– Ты познакомилась с соседями? – спросил Блейк.
– Да, с некоторыми.
Это была правда. Она часто гуляла по берегу и встречала владельцев соседних домов.
– Например, с бывшим банкиром и его супругой, – сказала Даника. – Их фамилия Килси.
– Слышал, слышал, – сказал Блейк.
– А еще с одним анестезиологом и его семьей… А салют я ходила смотреть с одним писателем…
– С писателем?
– Он пишет на исторические темы. Ты должен был о нем слышать. Его фамилия Бьюкенен.
Блейк помолчал, а потом сказал:
– Ты с ним поосторожнее.
– О, он абсолютно надежный человек. И ничего общего не имеет с газетами, которые принадлежат его семейству.
– Ты всегда была очень беспечна, – неодобрительно заметил Блейк.
Она решила с ним не спорить. Все равно бесполезно.
– Я буду очень осторожна. Слышишь, Блейк? Наша договоренность насчет субботы остается в силе? – спросила она.
Они договорились, что вместе отправятся на премьеру фильма, которую устраивали в благотворительных целях.
– Ну конечно, – сказал он. – Когда тебя ждать?
– Я приеду в пятницу… – Днем она записалась на прием к врачу. Но об этом пока помалкивала. – А в воскресенье вернусь обратно. Договорились?
– Прекрасно. До встречи!
– Хорошо, пока.
В пятницу Даника узнала, что она и в самом деле беременна.
Глава 6
Он позвонил снова только в следующий вторник. Разговор был как две капли воды похож на предыдущий. Да, он в полном порядке. А в офисе никаких новостей. И она в полном порядке. Нет-нет, не скучает.
– Четвертого июля – на День независимости – здесь было очень весело, Блейк, – сказала она. – Жаль, что ты не смог выбраться.
– Ты же знаешь, что мне нужно было быть в Филадельфии. Мы говорили об этом перед твоим отъездом.
– Да-да, – поспешно согласилась она. – Ну и как все прошло?
– Нормально.
– Я рада… А здесь был салют. Я гуляла с нашими соседями… – как бы между прочим сообщила она, вспомнив о том, что Майкл хотел, чтобы она рассказала мужу об их знакомстве.
На ее взгляд, это никак не могло удержать их отношения в дружеских рамках. С тех пор, как они открылись друг другу в своих чувствах, они и так проявляли примерную сдержанность. Но зато они проводили вместе много времени. А значит, когда-нибудь они должны были попасться на глаза общим знакомым, и, понятное дело, будет не очень красиво, если об этом скажут Блейку, а тот не скажет в ответ: «Да-да, я в курсе. Это добрый приятель…»
– Ты познакомилась с соседями? – спросил Блейк.
– Да, с некоторыми.
Это была правда. Она часто гуляла по берегу и встречала владельцев соседних домов.
– Например, с бывшим банкиром и его супругой, – сказала Даника. – Их фамилия Килси.
– Слышал, слышал, – сказал Блейк.
– А еще с одним анестезиологом и его семьей… А салют я ходила смотреть с одним писателем…
– С писателем?
– Он пишет на исторические темы. Ты должен был о нем слышать. Его фамилия Бьюкенен.
Блейк помолчал, а потом сказал:
– Ты с ним поосторожнее.
– О, он абсолютно надежный человек. И ничего общего не имеет с газетами, которые принадлежат его семейству.
– Ты всегда была очень беспечна, – неодобрительно заметил Блейк.
Она решила с ним не спорить. Все равно бесполезно.
– Я буду очень осторожна. Слышишь, Блейк? Наша договоренность насчет субботы остается в силе? – спросила она.
Они договорились, что вместе отправятся на премьеру фильма, которую устраивали в благотворительных целях.
– Ну конечно, – сказал он. – Когда тебя ждать?
– Я приеду в пятницу… – Днем она записалась на прием к врачу. Но об этом пока помалкивала. – А в воскресенье вернусь обратно. Договорились?
– Прекрасно. До встречи!
– Хорошо, пока.
В пятницу Даника узнала, что она и в самом деле беременна.
Глава 6
Когда в пятницу вечером Блейк пришел с работы, Даника сообщила мужу радостную новость. Он удивился, но был заметно обрадован. Сказал, что нужно немедленно сообщить родителям. Но как Даника и предполагала, дома, в Коннектикуте, родителей не оказалось. Уильям Маршалл отправился в Кентукки, чтобы встретиться с другом-конгрессменом.
С обычной невозмутимостью Блейк сделал еще несколько телефонных звонков, прежде чем наконец разыскал родителей Даники и сообщил им важную семейную новость.
Даника предоставила сделать это ему самому. Ее не покидала мысль, что во всей этой ситуации Блейка больше всего радовало то, что его собственная персона приобретет в глазах окружающих больший вес. Не то чтобы ее это огорчало. Она и сама чувствовала нечто подобное. Отец, по крайней мере, будет ею доволен. Благодаря ей он тоже укрепил свой образ солидного человека… Однако по-настоящему Данику радовало совсем другое. Скоро она сможет прижать к груди собственного ребенка! О, как она будет любить это крошечное, беспомощное существо, которое когда-нибудь ответит на ее любовь сторицей…
В воскресенье днем, возвращаясь в Мэн, Даника ощущала небывалый подъем духа. С ее лица не сходила улыбка. Впервые за последние месяцы к ней вернулся оптимизм. Она хотела поскорее поделиться с Майклом своими новостями и сгорала от нетерпения.
К сожалению, Майкла дома не было. Она звонила ему несколько раз: увы, никто не отвечал.
Ей не сиделось на месте. Она сняла летнее платье, переоделась в топик и шорты и вышла к морю. Прогуливаясь вдоль берега, она все ближе подходила к дому Майкла в надежде, что он, может быть, появится на веранде. Потом она взобралась на скалу, которую мысленно уже называла «наша скала», и стала ждать Майкла.
И действительно час спустя, когда солнце начало клониться к закату, она увидела его. Он первый заметил ее и уже бежал к ней по песчаной отмели. На секунду он остановился, чтобы отдышаться, и сказал:
– С возвращением, Даника! Ты похожа на кошку, которая поймала канарейку. Что-то случилось?
Ответив ему ослепительной улыбкой, она кивнула.
– У меня есть новости. В пятницу я была у врача.
Больше ей ничего не нужно было говорить.
– Значит, подтвердилось?
И снова она только молча кивнула.
– Это замечательно, Даника! – горячо воскликнул Майкл, хотя в его голосе не было ни капли энтузиазма.
Он поднялся по камням к ней и, обняв ее, присел рядом.
– Это замечательно! – повторил он еще раз.
У него было время, чтобы смириться с этой мыслью. С одной стороны, его убивала мысль, что ребенок, которого носит Даника, не его, а Блейка Линдсея, с другой – он искренне был за нее рад. Он понимал, как ей нужен был этот ребенок.
– Когда же? – спросил он.
– В феврале. Сейчас срок шесть недель.
– А что доктор сказал о твоем состоянии? Он что-нибудь тебе прописал?
– Только витамины. Я в полном порядке.
– А что Блейк?
– Ему уже не нужны витамины, – рассмеялась она. – Он свое дело сделал.
– Вот значит, как ты смотришь на вещи, – проговорил он. – Но я сейчас не об этом. Я хотел спросить, как он воспринял новость?
– С радостью. И тут же стал звонить моим родителям. Потом позвонил своим…
По правде говоря, своим родителям Блейк позвонил лишь в воскресенье утром. Даника никогда не понимала его отношения к ним. Родители и единственный родной брат жили в Детройте и были людьми среднего достатка. Блейк время от времени высылал им деньги. Но этим он и ограничивался. Даника сама писала и отправляла им поздравительные открытки к Новому году и ко дням рождения. Блейк никогда не звонил им. Даника не могла этого понять. За восемь лет, пока они были женаты, они виделись с его родителями всего четыре раза.
– Можно представить, как они обрадовались, – задумчиво сказал Майкл.
– Вот именно! Мать по-настоящему озаботилась и без конца повторяла мне, чего я должна делать, а чего не должна. Даже когда я была маленькой, она не проявляла такой заботы. Ведь в детстве я нечасто видела родителей. Я выросла без матери.
– Ты преувеличиваешь, это в тебе говорят детские обиды. Тем более что сейчас все твои чувства обострены.
– Нисколько. Я вообще не обсуждала с мамой жизненные проблемы – она постоянно была с отцом в разъездах. – Даника грустно покачала головой. – Помню, как я заболела ветрянкой. Мне тогда было семь лет, и отец впервые выставил свою кандидатуру на выборах. Не так уж часто я болела, и мне очень хотелось, чтобы мама была рядом. Но она, конечно, отправилась с отцом в предвыборное турне. Помню, как я зарылась с головой под одеяло и горько рыдала…
У Майкла сжалось сердце.
– Но ведь кто-то же был с тобой?
– Ну, конечно. У меня была няня. Очень прилежная. Она замечательно готовила и убирала. Но в детстве я вообще на еду смотреть не могла, и до чистоты мне тоже не было никакого дела. Я хотела, чтобы рядом была мама.
Майкл понимал ее. Он помнил, как в детстве, когда ему случалось заболеть, мать сидела у его постели, читала ему книги, была нежна и ласкова с ним.
– У меня в детстве все было иначе, – развел руками Майкл.
– Что ж, зато это была хорошая школа жизни. В конце концов, я к этому привыкла. Но у моего ребенка будет совсем другое детство! – воскликнула она. – Так вот, возвращаясь к тому, с чего мы начали, – продолжала она более спокойно. – Мать считает, что я была должна остаться в Бостоне. Ей кажется, что жить здесь – безрассудство с моей стороны.
– И что ты ей на это ответила? – взволнованно поинтересовался Майкл.
– Мне хотелось сказать, что это не ее дело и что в этом возрасте уже поздно начинать проявлять свою заботу…
– Надеюсь, ты сдержалась?
– Конечно. По-своему, она меня даже любит. Она не окружала меня все эти годы чрезмерной опекой, и за это я даже должна быть ей благодарна… В общем, я сказала, что, по мнению доктора, я совершенно здорова, и мне будут полезны свежий воздух и физические упражнения. Еще я сказала, что ужасно хочу ребенка и не сделаю ничего такого, что может ему повредить…
– А что Блейк? Что он теперь думает о том, что ты решила жить здесь?
– Он высказался в том же духе, что и мать. Впрочем, не думаю, что он особенно волнуется. Слава Богу, я не инвалид.
– Его озабоченность можно понять, – заметил Майкл. – Ты же здесь совсем одна – ни друзей, ни врачей рядом.
– У меня есть ты, – улыбнулась Даника.
– Да, но твой муж об этом ничего не знает. Вряд ли это обстоятельство обрадовало бы его. – А это что, новое? – спросил Майкл, касаясь пальцем золотого украшения на ее шее.
Это была змеевидная цепочка с бриллиантом. Но, конечно, его вопрос был лишь незатейливой уловкой – Майкла привлекло не само украшение, а чудесная кожа Даники, до которой ему так хотелось дотронуться.
– Блейк сделал мне подарок. По его мнению, это как раз подходящий случай.
Что-что, а в таких ситуациях Блейк вел себя безукоризненно. Он мог напрочь забывать о родственниках в Детройте, но о жене заботился всемерно. К каждой годовщине их свадьбы и ко дню ее рождения Блейк делал ей дорогие подарки. И, конечно, изящный и дорогой букет цветов ко Дню святого Валентина. Но Даника была не из тех жен, которые обожают коллекционировать драгоценности и меха. Она бы скорее предпочла провести праздничный вечер вместе с Блейком в хорошем ресторане. Но ее мнения никто не спрашивал.
– У твоего мужа хороший вкус, – сказал Майкл.
Даника лишь пожала плечами.
Майкл внимательно вглядывался в лицо Даники, потом окинул пристальным взором ее фигуру и наконец заключил:
– Странно, совсем не заметно, что ты беременна.
– Еще бы! – изумилась Даника. – Если бы это было заметно уже в шесть недель, то можно себе представить, что сталось бы с моей фигурой к концу беременности! На ранних сроках всегда так бывает.
– Ты всегда будешь прекрасна, – сказал он, неотрывно глядя ей в глаза. – И из тебя выйдет замечательная мать, и у тебя родится замечательный малыш. Я рад за тебя, – добавил Майкл, видя смятение Даники. – Правда, рад!
Она была благодарна Майклу за эти слова. Даника не могла не чувствовать, что сейчас творится на душе у Майкла, но не сказать ему о перемене в жизни было бы нечестно.
– Спасибо. Ты мне польстил.
– Разве Блейк не говорил тебе этого? – удивился Майкл.
– Нет, конечно, говорил. Но для него моя физическая форма так много значит, а я ведь неминуемо растолстею…
Она догадывалась, что раз не возбуждает мужа сейчас, то еще менее вероятно, что она будет возбуждать его, когда превратится в толстуху. Она отдавала себе отчет в том, что для Блейка ее беременность станет убедительным предлогом не досаждать жене своим вниманием; он, может быть, даже испытал определенное облегчение. Во всяком случае, когда она сказала мужу, что доктор не предписывал никаких запретов, Блейк сделал вид, что его эта реплика никак не касается.
– Вокруг беременных женщин существует своеобразная аура, – говорил тем временем Майкл. – Они словно светятся изнутри. Когда забеременела жена брата, она ужасно этим гордилась. Она считала, что это Божий дар.
Даника усмехнулась:
– Неудивительно, что у твоего брата пятеро детей.
– Они замечательные родители. Брайс уже сейчас мог бы работать вместе с отцом, но ради того, чтобы все уик-энды проводить со своей семьей, он отказался.
– И отец с этим смирился? – спросила Даника.
– Пришлось, – кивнул Майкл. – Просто у него не было выбора. Должен же он кому-то оставить свое дело, когда отправится на покой? Может, он и деспот, но искренне нас любит. Думаю, он в конце концов примирился с тем, что мы уже не дети.
– Ах, если так было бы и с моими родителями! – вырвалось у Даники.
– У нас тоже все устроилось не само по себе. Сколько было ссор! Что же касается Брайса, то он знал, чего хочет, и твердо стоял на своем. Однажды и ты поступишь точно так же.
Слова Майкла продолжали звучать в ушах Даники даже после того, как они расстались. Интересно, неужели действительно когда-нибудь наступит день, когда она наберется храбрости?.. Она гордилась тем, что сумела настоять на своем, когда твердо решила провести лето в Мэне. Правда, в этой новой ситуации идею с устройством на работу придется отложить. Теперь ее больше занимали мысли о ребенке и те сложности, которые могли быть связаны с его появлением на свет. Она легко могла себе представить, что отец будет стремиться заставить ее поступать так, как он считает нужным, – якобы ради нее и ребенка. А она должна решать все сама.
Ее ребенок. Не Блейка. Странно, что это виделось ей подобным образом. Странно и грустно. Хотя и реалистично. Скорее всего, Блейк в роли отца повторит образ отца Даники. Но тут уж она не в силах ничего изменить. Ей теперь не до Блейка – к ней пришло ее, только ее, счастье – счастье материнства. И ради того, чтобы оно состоялось, Даника готова была сделать все, что в ее силах.
– Даника, по-моему, это не слишком удачная идея.
– Это еще почему?
– Ты можешь упасть или угодить под проезжающий автомобиль. Дороги здесь местами хуже некуда.
– Да брось, Майкл! Ты уже переживал из-за этого на прошлой неделе, а потом согласился со мной.
– Но это было еще до того, как подтвердилась твоя беременность.
– Но доктор посоветовал мне побольше двигаться.
– Тогда занимайся хореографией, конечно, в пределах разумного, – сказал Майкл.
Как-то раз он зашел к ней в дом и увидел, как она кружит по комнате. Даника смущенно объяснила ему, что занималась балетом, но наотрез отказалась что-нибудь показать. Потом Майкл не раз вспоминал, как она была соблазнительна – с гладкими волосами, зачесанными за уши, с испариной на нежной коже…
– Но мне хочется бывать на свежем воздухе. Ты же подолгу крутишь педали велосипеда. Для тебя дороги не опасны?
– Я здоровый мужчина.
– А я здоровая женщина! Есть возражения?
Странно, но она не злилась на Майкла. Когда Блейк разговаривал с ней в подобном тоне, она сразу выходила из себя. Она понимала, что в нем говорит высокомерие. Совсем другое дело Майкл, который искренне о ней беспокоился.
Она махнула юноше-продавцу в спортивном магазине и с улыбкой повернулась к Майклу:
– Я уже все решила. Как ты думаешь, какой велосипед мне лучше выбрать – красный или синий?
– Конечно, красный. Он заметнее.
– Но мне не хочется быть заметной.
– Это нужно для безопасности, Даника. Прошу тебя! И еще тебе нужен шлем и флюоресцирующая куртка.
– Но я не собираюсь ездить по ночам.
– Прошу тебя! – взмолился он.
Итак, ей пришлось купить лучший велосипедный шлем, специальную куртку, а также футболку с эмблемой велосипедной фирмы. На покупку футболки она согласилась легко. Особенно ее позабавило, как Майкл поспешно поднял глаза к небесам, когда она тут же натянула футболку на себя. На самом деле Майкл был даже рад тому, что они смогут вместе кататься.
На дороге он держался позади нее. Ее ладная, легкая фигурка приводила его в восторг. Нажимая на педали, Даника привставала и, крепко держась за руль, чуть раскачивалась из стороны в сторону. Засмотревшись на нее, Майкл несколько раз чуть было не угодил в дорожные выбоины. О, это была сладкая мука – любоваться ею!
Он и не подозревал, что подобные муки одолевают и Данику. Когда он поравнялся с ней на дороге, она с трудом могла заставить себя не смотреть на Майкла. К счастью, большую часть пути он ехал за ней, а стало быть, искушение было не таким острым. Но ни на секунду Даника не забывала о том, что у нее есть единственная страховка от соблазна – ее долгожданная беременность.
Притворяться, что она спокойно и дружески относится к Майклу, было сложно. Но ребенок у нее под сердцем был постоянным напоминанием о другом мужчине – ее муже, который, кстати, с тех пор, как она уехала из Бостона, ни разу не позвонил ей. А ведь прошло уже шесть дней. Даника тоже решила выдержать характер.
Только в воскресенье вечером она наконец позвонила домой и узнала от Хэнны, что ее муж в Торонто и вернется утром в понедельник. Ей было неприятно, что она узнала об этом от прислуги, а не от собственного мужа. Хэнна была удивлена неведению хозяйки ничуть не меньше. Даника, конечно, постаралась не показать своего раздражения, но, положив трубку, долго не могла прийти в себя.
Когда в понедельник вечером Блейк наконец позвонил, она набросилась на него:
– Я и не знала, что ты отправляешься в Торонто!
– Разве? Мне казалось, я тебе говорил.
– Ничего подобного. Когда я узнала об этом от миссис Хэнны, то почувствовала себя идиоткой! Я должна узнавать о твоих делах от прислуги?! Представляю, что она обо мне подумала!
– Она всего лишь прислуга. Не ее дело что-то думать. А кроме того, она и Маркус служат у меня вот уже десять лет и прекрасно знают, что я часто бываю в разъездах.
Он, как всегда, выкрутился.
– Но все-таки я твоя жена, – более спокойно продолжала Даника. – Мне бы следовало быть в курсе твоих дел, ты не находишь, дорогой?
– Честное слово, Даника, ты делаешь из мухи слона, а тебе сейчас вредно волноваться. Закончим эту тему!
Данике самой был неприятен этот бесцельный спор. Она чувствовала, что превращается в сварливую жену, и постаралась сбавить обороты.
– Когда ты освободишься, Блейк? – спросила она. – Мне хочется, чтобы ты приехал. Через две недели ты ведь должен быть в Сент-Луисе на съезде. Не вырвешься ко мне на уик-энд?
Блейк молчал, и она услышала, как он шуршит бумагами.
– Да, постараюсь приехать на уик-энд, – наконец сказал он.
Ну вот, приехали! Как будто она напросилась на свидание с супругом, а тот нехотя записал ее в расписание своих деловых встреч! Нечего сказать, примерные супруги.
– Я очень рада, – ответила она. – Спасибо, дорогой!
– Но мне придется взять с собой кое-какую работу, – не понял ее иронии Блейк.
– Конечно, дорогой. Я понимаю, как же тебе прожить два дня без работы?!
– Ладно. Договорились: суббота и воскресенье.
Значит, о пятнице нечего было и заикаться.
– Великолепно, – сказала Даника. – Значит, до встречи?
– Да, – кратко подтвердил он и тут же повесил трубку.
Только несколько мгновений спустя Даника с горечью сообразила, что он даже не поинтересовался ее самочувствием.
Майкл появился лишь на следующее утро.
– Ты занята?
– Писала письмо, – ответила Даника, бросая взгляд в сторону кухонного стола. Она писала письмо Рэгги, которая снова переезжала с места на место.
– Это может подождать? – спросил Майкл.
– Конечно, – кивнула она и, спохватившись, воскликнула:
– Боже мой, я же не одета!
Но он уже тащил ее за руку на улицу.
– Что значит: не одета? – улыбнулся он, окидывая ее быстрым взглядом. На ней были шорты и футболка. – Ты одета лучше некуда!
– Но эти шорты, они немного тесноваты.
Он снова улыбнулся.
– Они сидят на тебе как влитые. Ты все такая же худенькая.
Она вспыхнула.
– Я стирала их столько раз. Они полиняли и сели…
Футболка была надета навыпуск, а потому Майкл не заметил, что верхняя пуговица на ее шортах не была застегнута. Но Даника чувствовала себя неловко.
– Подожди минутку! – попросила она.
Все-таки, вернувшись в дом, она переоделась в более просторные шорты и свободный свитерок.
– А куда мы направляемся? – с улыбкой поинтересовалась она, выходя.
– Увидишь, – сказал он.
Те пятнадцать минут, пока они были в пути, она безуспешно пыталась выспросить его о цели их прогулки. Когда они оказались около одного из домов, навстречу им выбежал здоровый лабрадор. Даника остановилась в нерешительности. Потом из дома вышла миловидная женщина, которая пригласила их пройти на задний двор. Только теперь Даника все поняла. Она увидела двух ребятишек, которые возились с очаровательными коричневыми щенками.
– Майкл, – вырвалось у нее, – ты только погляди на них!
– Вижу, вижу. Прелестны, не правда ли?
– О да! – Она присела на корточки около маленькой девочки и осторожно погладила одного из щенков. – Это твои? – спросила она девочку.
Девочка застенчиво кивнула.
– Сколько же им?
– Шесть недель, – ответил за девочку ее брат, который был постарше и посмелее. – Мама говорит, что пришло время подыскать для них новых хозяев. Но одного мы оставим себе. Нам разрешили.
– Джаспера, – прошептала девочка.
Даника наклонилась ближе.
– Ты сказала: Джаспера?
– Ну да, вот этого. – И девочка указала на одного из щенков.
– А он миленький! – улыбнулась Даника. – Ты сделала правильный выбор.
– А ты что скажешь? – поинтересовался у нее Майкл, присаживаясь рядом. – Какой тебе больше нравится?
– Они все – просто чудо! Я даже не знаю, какого бы выбрала. Тем более так жалко их разлучать…
Последнее она добавила, чтобы не огорчать малышей.
– А я уже определился, – сказал Майкл. Он осторожно взял в руки одного из щенков и поднес к лицу. – Вот этот мне нравится больше всех.
– Как ты это определил?
Он пожал плечами.
– Просто чувствую. Что-то мне подсказывает, что, когда он подрастет, он с удовольствием будет бегать вдоль берега… – Он подмигнул Данике и обратился к детям:
– Вы его уже назвали?
– Перышко! – дрожащим голосом сообщила девочка, глядя то на щенка, то на Майкла.
Майкл нежно прижал щенка к груди и повторил:
– Перышко… Необычное имя для собаки.
У девочки задрожал подбородок.
– У меня есть друг… Перышко.
– Неужели? – удивился Майкл.
– Это утенок, – вмешался брат девочки. В его голосе слышались насмешливые нотки.
– Игрушечный, – сказала девочка, не обращая внимания на иронию брата.
– Понятно, – сказал Майкл. – Поэтому тебе нравится имя Перышко.
Девочка серьезно кивнула. Майклу стоило больших усилий, чтобы не улыбнуться. Он понял, что девочка очень не хотела расставаться со щенками.
Майкл наклонился к ней поближе и доверительно прошептал:
– А знаешь, у меня тоже был дружок. Мне очень нравилось его имя. Когда я был маленький, у меня была обезьянка… – Девочка широко раскрыла глаза. – Конечно, не настоящая, – поспешно объяснил Майкл. – Тоже игрушечная. Держать живую обезьяну мама бы не позволила… Моя обезьянка была чем-то похожа на твоего утенка. Я так и называл ее – Дружок.
Девочка немного подумала, а потом сказала:
– Дружок – тоже хорошее имя… А что же случилось потом?
– Мы дружили очень долго, а потом игрушка сильно истрепалась, и маме пришлось ее чинить и перешивать…
– Да, такое случается, – согласилась малышка.
– И она перестала быть похожа на обезьянку. Стала совсем, как щенок. Так мне, по крайней мере, казалось… Может быть, поэтому мне так хочется завести щеночка?
– Наверное, – понимающе кивнула девочка.
– Я тоже так думаю, – продолжал Майкл. – Я так любил свою игрушку, что, когда стал взрослым, мне захотелось завести настоящую собаку. Она бы была моим другом. – Он нежно погладил щенка, которого держал в руках. – Как ты думаешь, из него выйдет хороший друг?
Девочка пожала плечами, и у нее задрожали губы.
– А что, если я пообещаю, что буду приводить его к тебе в гости? – спросил Майкл. – Ты разрешишь нам навещать тебя?
Девочка ненадолго задумалась, а потом с надеждой прошептала:
– Вы правда придете ко мне?
– Мы с радостью придем к тебе в гости, и ты увидишь, что он счастлив и в полном порядке.
У Даники сжалось горло. Прежде ей не приходилось видеть, как Майкл разговаривает с детьми. Он был просто великолепен. Он не разговаривал с девочкой свысока, а нашел способ ее успокоить.
Час спустя, когда они сидели в машине и щенок мирно спал у нее на коленях, Даника сказала:
– Ты так замечательно разговаривал с той малышкой, Майкл!
– Это было нетрудно. Она такая милая.
– И все же ты чудесно сумел ее успокоить… У тебя и правда была обезьянка, которую ты звал Дружком?
Майкл покраснел и промычал что-то нечленораздельное.
– И потом игрушка порвалась? – не успокаивалась Даника.
– Угу.
– А потом что?
– Мама ее выбросила, – немного помолчав, ответил Майкл.
Даника сочувственно вздохнула.
– Это была всего лишь игрушка, – торопливо сказал Майкл. – Я ее перерос.
– Иногда мне кажется, что есть игрушки, которые всегда нам дороги… – заметила Даника. – Это часть нашего детства. Грустно, но ничего не поделаешь: приходится с ними расставаться…
Он бросил на нее удивленный взгляд.
– Ты говоришь так, словно и у тебя было нечто подобное.
– Не совсем, но в том же духе, – кивнула Даника. – У меня была кукла. Кажется, мне она была даже роднее матери. Мне пришлось с ней расстаться, когда меня отправили в интернат…
– Разве кукла не могла дождаться тебя дома?
Даника покачала головой и погладила спящего на коленях щенка.
– Пока меня не было, мою комнату всю переделали – из детской в комнату для школьницы. Мама обставила ее новой мебелью – кроватью с балдахинчиком, маленьким трюмо, а стены оклеили новыми обоями. Она очень хотела меня приятно удивить, но, к счастью, когда я увидела, что сталось с моей детской, ее не было дома, потому что я проплакала несколько часов… – Даника невесело рассмеялась. – Может, это и к лучшему. Детство закончилось в один день: как отрезало…
С обычной невозмутимостью Блейк сделал еще несколько телефонных звонков, прежде чем наконец разыскал родителей Даники и сообщил им важную семейную новость.
Даника предоставила сделать это ему самому. Ее не покидала мысль, что во всей этой ситуации Блейка больше всего радовало то, что его собственная персона приобретет в глазах окружающих больший вес. Не то чтобы ее это огорчало. Она и сама чувствовала нечто подобное. Отец, по крайней мере, будет ею доволен. Благодаря ей он тоже укрепил свой образ солидного человека… Однако по-настоящему Данику радовало совсем другое. Скоро она сможет прижать к груди собственного ребенка! О, как она будет любить это крошечное, беспомощное существо, которое когда-нибудь ответит на ее любовь сторицей…
В воскресенье днем, возвращаясь в Мэн, Даника ощущала небывалый подъем духа. С ее лица не сходила улыбка. Впервые за последние месяцы к ней вернулся оптимизм. Она хотела поскорее поделиться с Майклом своими новостями и сгорала от нетерпения.
К сожалению, Майкла дома не было. Она звонила ему несколько раз: увы, никто не отвечал.
Ей не сиделось на месте. Она сняла летнее платье, переоделась в топик и шорты и вышла к морю. Прогуливаясь вдоль берега, она все ближе подходила к дому Майкла в надежде, что он, может быть, появится на веранде. Потом она взобралась на скалу, которую мысленно уже называла «наша скала», и стала ждать Майкла.
И действительно час спустя, когда солнце начало клониться к закату, она увидела его. Он первый заметил ее и уже бежал к ней по песчаной отмели. На секунду он остановился, чтобы отдышаться, и сказал:
– С возвращением, Даника! Ты похожа на кошку, которая поймала канарейку. Что-то случилось?
Ответив ему ослепительной улыбкой, она кивнула.
– У меня есть новости. В пятницу я была у врача.
Больше ей ничего не нужно было говорить.
– Значит, подтвердилось?
И снова она только молча кивнула.
– Это замечательно, Даника! – горячо воскликнул Майкл, хотя в его голосе не было ни капли энтузиазма.
Он поднялся по камням к ней и, обняв ее, присел рядом.
– Это замечательно! – повторил он еще раз.
У него было время, чтобы смириться с этой мыслью. С одной стороны, его убивала мысль, что ребенок, которого носит Даника, не его, а Блейка Линдсея, с другой – он искренне был за нее рад. Он понимал, как ей нужен был этот ребенок.
– Когда же? – спросил он.
– В феврале. Сейчас срок шесть недель.
– А что доктор сказал о твоем состоянии? Он что-нибудь тебе прописал?
– Только витамины. Я в полном порядке.
– А что Блейк?
– Ему уже не нужны витамины, – рассмеялась она. – Он свое дело сделал.
– Вот значит, как ты смотришь на вещи, – проговорил он. – Но я сейчас не об этом. Я хотел спросить, как он воспринял новость?
– С радостью. И тут же стал звонить моим родителям. Потом позвонил своим…
По правде говоря, своим родителям Блейк позвонил лишь в воскресенье утром. Даника никогда не понимала его отношения к ним. Родители и единственный родной брат жили в Детройте и были людьми среднего достатка. Блейк время от времени высылал им деньги. Но этим он и ограничивался. Даника сама писала и отправляла им поздравительные открытки к Новому году и ко дням рождения. Блейк никогда не звонил им. Даника не могла этого понять. За восемь лет, пока они были женаты, они виделись с его родителями всего четыре раза.
– Можно представить, как они обрадовались, – задумчиво сказал Майкл.
– Вот именно! Мать по-настоящему озаботилась и без конца повторяла мне, чего я должна делать, а чего не должна. Даже когда я была маленькой, она не проявляла такой заботы. Ведь в детстве я нечасто видела родителей. Я выросла без матери.
– Ты преувеличиваешь, это в тебе говорят детские обиды. Тем более что сейчас все твои чувства обострены.
– Нисколько. Я вообще не обсуждала с мамой жизненные проблемы – она постоянно была с отцом в разъездах. – Даника грустно покачала головой. – Помню, как я заболела ветрянкой. Мне тогда было семь лет, и отец впервые выставил свою кандидатуру на выборах. Не так уж часто я болела, и мне очень хотелось, чтобы мама была рядом. Но она, конечно, отправилась с отцом в предвыборное турне. Помню, как я зарылась с головой под одеяло и горько рыдала…
У Майкла сжалось сердце.
– Но ведь кто-то же был с тобой?
– Ну, конечно. У меня была няня. Очень прилежная. Она замечательно готовила и убирала. Но в детстве я вообще на еду смотреть не могла, и до чистоты мне тоже не было никакого дела. Я хотела, чтобы рядом была мама.
Майкл понимал ее. Он помнил, как в детстве, когда ему случалось заболеть, мать сидела у его постели, читала ему книги, была нежна и ласкова с ним.
– У меня в детстве все было иначе, – развел руками Майкл.
– Что ж, зато это была хорошая школа жизни. В конце концов, я к этому привыкла. Но у моего ребенка будет совсем другое детство! – воскликнула она. – Так вот, возвращаясь к тому, с чего мы начали, – продолжала она более спокойно. – Мать считает, что я была должна остаться в Бостоне. Ей кажется, что жить здесь – безрассудство с моей стороны.
– И что ты ей на это ответила? – взволнованно поинтересовался Майкл.
– Мне хотелось сказать, что это не ее дело и что в этом возрасте уже поздно начинать проявлять свою заботу…
– Надеюсь, ты сдержалась?
– Конечно. По-своему, она меня даже любит. Она не окружала меня все эти годы чрезмерной опекой, и за это я даже должна быть ей благодарна… В общем, я сказала, что, по мнению доктора, я совершенно здорова, и мне будут полезны свежий воздух и физические упражнения. Еще я сказала, что ужасно хочу ребенка и не сделаю ничего такого, что может ему повредить…
– А что Блейк? Что он теперь думает о том, что ты решила жить здесь?
– Он высказался в том же духе, что и мать. Впрочем, не думаю, что он особенно волнуется. Слава Богу, я не инвалид.
– Его озабоченность можно понять, – заметил Майкл. – Ты же здесь совсем одна – ни друзей, ни врачей рядом.
– У меня есть ты, – улыбнулась Даника.
– Да, но твой муж об этом ничего не знает. Вряд ли это обстоятельство обрадовало бы его. – А это что, новое? – спросил Майкл, касаясь пальцем золотого украшения на ее шее.
Это была змеевидная цепочка с бриллиантом. Но, конечно, его вопрос был лишь незатейливой уловкой – Майкла привлекло не само украшение, а чудесная кожа Даники, до которой ему так хотелось дотронуться.
– Блейк сделал мне подарок. По его мнению, это как раз подходящий случай.
Что-что, а в таких ситуациях Блейк вел себя безукоризненно. Он мог напрочь забывать о родственниках в Детройте, но о жене заботился всемерно. К каждой годовщине их свадьбы и ко дню ее рождения Блейк делал ей дорогие подарки. И, конечно, изящный и дорогой букет цветов ко Дню святого Валентина. Но Даника была не из тех жен, которые обожают коллекционировать драгоценности и меха. Она бы скорее предпочла провести праздничный вечер вместе с Блейком в хорошем ресторане. Но ее мнения никто не спрашивал.
– У твоего мужа хороший вкус, – сказал Майкл.
Даника лишь пожала плечами.
Майкл внимательно вглядывался в лицо Даники, потом окинул пристальным взором ее фигуру и наконец заключил:
– Странно, совсем не заметно, что ты беременна.
– Еще бы! – изумилась Даника. – Если бы это было заметно уже в шесть недель, то можно себе представить, что сталось бы с моей фигурой к концу беременности! На ранних сроках всегда так бывает.
– Ты всегда будешь прекрасна, – сказал он, неотрывно глядя ей в глаза. – И из тебя выйдет замечательная мать, и у тебя родится замечательный малыш. Я рад за тебя, – добавил Майкл, видя смятение Даники. – Правда, рад!
Она была благодарна Майклу за эти слова. Даника не могла не чувствовать, что сейчас творится на душе у Майкла, но не сказать ему о перемене в жизни было бы нечестно.
– Спасибо. Ты мне польстил.
– Разве Блейк не говорил тебе этого? – удивился Майкл.
– Нет, конечно, говорил. Но для него моя физическая форма так много значит, а я ведь неминуемо растолстею…
Она догадывалась, что раз не возбуждает мужа сейчас, то еще менее вероятно, что она будет возбуждать его, когда превратится в толстуху. Она отдавала себе отчет в том, что для Блейка ее беременность станет убедительным предлогом не досаждать жене своим вниманием; он, может быть, даже испытал определенное облегчение. Во всяком случае, когда она сказала мужу, что доктор не предписывал никаких запретов, Блейк сделал вид, что его эта реплика никак не касается.
– Вокруг беременных женщин существует своеобразная аура, – говорил тем временем Майкл. – Они словно светятся изнутри. Когда забеременела жена брата, она ужасно этим гордилась. Она считала, что это Божий дар.
Даника усмехнулась:
– Неудивительно, что у твоего брата пятеро детей.
– Они замечательные родители. Брайс уже сейчас мог бы работать вместе с отцом, но ради того, чтобы все уик-энды проводить со своей семьей, он отказался.
– И отец с этим смирился? – спросила Даника.
– Пришлось, – кивнул Майкл. – Просто у него не было выбора. Должен же он кому-то оставить свое дело, когда отправится на покой? Может, он и деспот, но искренне нас любит. Думаю, он в конце концов примирился с тем, что мы уже не дети.
– Ах, если так было бы и с моими родителями! – вырвалось у Даники.
– У нас тоже все устроилось не само по себе. Сколько было ссор! Что же касается Брайса, то он знал, чего хочет, и твердо стоял на своем. Однажды и ты поступишь точно так же.
Слова Майкла продолжали звучать в ушах Даники даже после того, как они расстались. Интересно, неужели действительно когда-нибудь наступит день, когда она наберется храбрости?.. Она гордилась тем, что сумела настоять на своем, когда твердо решила провести лето в Мэне. Правда, в этой новой ситуации идею с устройством на работу придется отложить. Теперь ее больше занимали мысли о ребенке и те сложности, которые могли быть связаны с его появлением на свет. Она легко могла себе представить, что отец будет стремиться заставить ее поступать так, как он считает нужным, – якобы ради нее и ребенка. А она должна решать все сама.
Ее ребенок. Не Блейка. Странно, что это виделось ей подобным образом. Странно и грустно. Хотя и реалистично. Скорее всего, Блейк в роли отца повторит образ отца Даники. Но тут уж она не в силах ничего изменить. Ей теперь не до Блейка – к ней пришло ее, только ее, счастье – счастье материнства. И ради того, чтобы оно состоялось, Даника готова была сделать все, что в ее силах.
– Даника, по-моему, это не слишком удачная идея.
– Это еще почему?
– Ты можешь упасть или угодить под проезжающий автомобиль. Дороги здесь местами хуже некуда.
– Да брось, Майкл! Ты уже переживал из-за этого на прошлой неделе, а потом согласился со мной.
– Но это было еще до того, как подтвердилась твоя беременность.
– Но доктор посоветовал мне побольше двигаться.
– Тогда занимайся хореографией, конечно, в пределах разумного, – сказал Майкл.
Как-то раз он зашел к ней в дом и увидел, как она кружит по комнате. Даника смущенно объяснила ему, что занималась балетом, но наотрез отказалась что-нибудь показать. Потом Майкл не раз вспоминал, как она была соблазнительна – с гладкими волосами, зачесанными за уши, с испариной на нежной коже…
– Но мне хочется бывать на свежем воздухе. Ты же подолгу крутишь педали велосипеда. Для тебя дороги не опасны?
– Я здоровый мужчина.
– А я здоровая женщина! Есть возражения?
Странно, но она не злилась на Майкла. Когда Блейк разговаривал с ней в подобном тоне, она сразу выходила из себя. Она понимала, что в нем говорит высокомерие. Совсем другое дело Майкл, который искренне о ней беспокоился.
Она махнула юноше-продавцу в спортивном магазине и с улыбкой повернулась к Майклу:
– Я уже все решила. Как ты думаешь, какой велосипед мне лучше выбрать – красный или синий?
– Конечно, красный. Он заметнее.
– Но мне не хочется быть заметной.
– Это нужно для безопасности, Даника. Прошу тебя! И еще тебе нужен шлем и флюоресцирующая куртка.
– Но я не собираюсь ездить по ночам.
– Прошу тебя! – взмолился он.
Итак, ей пришлось купить лучший велосипедный шлем, специальную куртку, а также футболку с эмблемой велосипедной фирмы. На покупку футболки она согласилась легко. Особенно ее позабавило, как Майкл поспешно поднял глаза к небесам, когда она тут же натянула футболку на себя. На самом деле Майкл был даже рад тому, что они смогут вместе кататься.
На дороге он держался позади нее. Ее ладная, легкая фигурка приводила его в восторг. Нажимая на педали, Даника привставала и, крепко держась за руль, чуть раскачивалась из стороны в сторону. Засмотревшись на нее, Майкл несколько раз чуть было не угодил в дорожные выбоины. О, это была сладкая мука – любоваться ею!
Он и не подозревал, что подобные муки одолевают и Данику. Когда он поравнялся с ней на дороге, она с трудом могла заставить себя не смотреть на Майкла. К счастью, большую часть пути он ехал за ней, а стало быть, искушение было не таким острым. Но ни на секунду Даника не забывала о том, что у нее есть единственная страховка от соблазна – ее долгожданная беременность.
Притворяться, что она спокойно и дружески относится к Майклу, было сложно. Но ребенок у нее под сердцем был постоянным напоминанием о другом мужчине – ее муже, который, кстати, с тех пор, как она уехала из Бостона, ни разу не позвонил ей. А ведь прошло уже шесть дней. Даника тоже решила выдержать характер.
Только в воскресенье вечером она наконец позвонила домой и узнала от Хэнны, что ее муж в Торонто и вернется утром в понедельник. Ей было неприятно, что она узнала об этом от прислуги, а не от собственного мужа. Хэнна была удивлена неведению хозяйки ничуть не меньше. Даника, конечно, постаралась не показать своего раздражения, но, положив трубку, долго не могла прийти в себя.
Когда в понедельник вечером Блейк наконец позвонил, она набросилась на него:
– Я и не знала, что ты отправляешься в Торонто!
– Разве? Мне казалось, я тебе говорил.
– Ничего подобного. Когда я узнала об этом от миссис Хэнны, то почувствовала себя идиоткой! Я должна узнавать о твоих делах от прислуги?! Представляю, что она обо мне подумала!
– Она всего лишь прислуга. Не ее дело что-то думать. А кроме того, она и Маркус служат у меня вот уже десять лет и прекрасно знают, что я часто бываю в разъездах.
Он, как всегда, выкрутился.
– Но все-таки я твоя жена, – более спокойно продолжала Даника. – Мне бы следовало быть в курсе твоих дел, ты не находишь, дорогой?
– Честное слово, Даника, ты делаешь из мухи слона, а тебе сейчас вредно волноваться. Закончим эту тему!
Данике самой был неприятен этот бесцельный спор. Она чувствовала, что превращается в сварливую жену, и постаралась сбавить обороты.
– Когда ты освободишься, Блейк? – спросила она. – Мне хочется, чтобы ты приехал. Через две недели ты ведь должен быть в Сент-Луисе на съезде. Не вырвешься ко мне на уик-энд?
Блейк молчал, и она услышала, как он шуршит бумагами.
– Да, постараюсь приехать на уик-энд, – наконец сказал он.
Ну вот, приехали! Как будто она напросилась на свидание с супругом, а тот нехотя записал ее в расписание своих деловых встреч! Нечего сказать, примерные супруги.
– Я очень рада, – ответила она. – Спасибо, дорогой!
– Но мне придется взять с собой кое-какую работу, – не понял ее иронии Блейк.
– Конечно, дорогой. Я понимаю, как же тебе прожить два дня без работы?!
– Ладно. Договорились: суббота и воскресенье.
Значит, о пятнице нечего было и заикаться.
– Великолепно, – сказала Даника. – Значит, до встречи?
– Да, – кратко подтвердил он и тут же повесил трубку.
Только несколько мгновений спустя Даника с горечью сообразила, что он даже не поинтересовался ее самочувствием.
Майкл появился лишь на следующее утро.
– Ты занята?
– Писала письмо, – ответила Даника, бросая взгляд в сторону кухонного стола. Она писала письмо Рэгги, которая снова переезжала с места на место.
– Это может подождать? – спросил Майкл.
– Конечно, – кивнула она и, спохватившись, воскликнула:
– Боже мой, я же не одета!
Но он уже тащил ее за руку на улицу.
– Что значит: не одета? – улыбнулся он, окидывая ее быстрым взглядом. На ней были шорты и футболка. – Ты одета лучше некуда!
– Но эти шорты, они немного тесноваты.
Он снова улыбнулся.
– Они сидят на тебе как влитые. Ты все такая же худенькая.
Она вспыхнула.
– Я стирала их столько раз. Они полиняли и сели…
Футболка была надета навыпуск, а потому Майкл не заметил, что верхняя пуговица на ее шортах не была застегнута. Но Даника чувствовала себя неловко.
– Подожди минутку! – попросила она.
Все-таки, вернувшись в дом, она переоделась в более просторные шорты и свободный свитерок.
– А куда мы направляемся? – с улыбкой поинтересовалась она, выходя.
– Увидишь, – сказал он.
Те пятнадцать минут, пока они были в пути, она безуспешно пыталась выспросить его о цели их прогулки. Когда они оказались около одного из домов, навстречу им выбежал здоровый лабрадор. Даника остановилась в нерешительности. Потом из дома вышла миловидная женщина, которая пригласила их пройти на задний двор. Только теперь Даника все поняла. Она увидела двух ребятишек, которые возились с очаровательными коричневыми щенками.
– Майкл, – вырвалось у нее, – ты только погляди на них!
– Вижу, вижу. Прелестны, не правда ли?
– О да! – Она присела на корточки около маленькой девочки и осторожно погладила одного из щенков. – Это твои? – спросила она девочку.
Девочка застенчиво кивнула.
– Сколько же им?
– Шесть недель, – ответил за девочку ее брат, который был постарше и посмелее. – Мама говорит, что пришло время подыскать для них новых хозяев. Но одного мы оставим себе. Нам разрешили.
– Джаспера, – прошептала девочка.
Даника наклонилась ближе.
– Ты сказала: Джаспера?
– Ну да, вот этого. – И девочка указала на одного из щенков.
– А он миленький! – улыбнулась Даника. – Ты сделала правильный выбор.
– А ты что скажешь? – поинтересовался у нее Майкл, присаживаясь рядом. – Какой тебе больше нравится?
– Они все – просто чудо! Я даже не знаю, какого бы выбрала. Тем более так жалко их разлучать…
Последнее она добавила, чтобы не огорчать малышей.
– А я уже определился, – сказал Майкл. Он осторожно взял в руки одного из щенков и поднес к лицу. – Вот этот мне нравится больше всех.
– Как ты это определил?
Он пожал плечами.
– Просто чувствую. Что-то мне подсказывает, что, когда он подрастет, он с удовольствием будет бегать вдоль берега… – Он подмигнул Данике и обратился к детям:
– Вы его уже назвали?
– Перышко! – дрожащим голосом сообщила девочка, глядя то на щенка, то на Майкла.
Майкл нежно прижал щенка к груди и повторил:
– Перышко… Необычное имя для собаки.
У девочки задрожал подбородок.
– У меня есть друг… Перышко.
– Неужели? – удивился Майкл.
– Это утенок, – вмешался брат девочки. В его голосе слышались насмешливые нотки.
– Игрушечный, – сказала девочка, не обращая внимания на иронию брата.
– Понятно, – сказал Майкл. – Поэтому тебе нравится имя Перышко.
Девочка серьезно кивнула. Майклу стоило больших усилий, чтобы не улыбнуться. Он понял, что девочка очень не хотела расставаться со щенками.
Майкл наклонился к ней поближе и доверительно прошептал:
– А знаешь, у меня тоже был дружок. Мне очень нравилось его имя. Когда я был маленький, у меня была обезьянка… – Девочка широко раскрыла глаза. – Конечно, не настоящая, – поспешно объяснил Майкл. – Тоже игрушечная. Держать живую обезьяну мама бы не позволила… Моя обезьянка была чем-то похожа на твоего утенка. Я так и называл ее – Дружок.
Девочка немного подумала, а потом сказала:
– Дружок – тоже хорошее имя… А что же случилось потом?
– Мы дружили очень долго, а потом игрушка сильно истрепалась, и маме пришлось ее чинить и перешивать…
– Да, такое случается, – согласилась малышка.
– И она перестала быть похожа на обезьянку. Стала совсем, как щенок. Так мне, по крайней мере, казалось… Может быть, поэтому мне так хочется завести щеночка?
– Наверное, – понимающе кивнула девочка.
– Я тоже так думаю, – продолжал Майкл. – Я так любил свою игрушку, что, когда стал взрослым, мне захотелось завести настоящую собаку. Она бы была моим другом. – Он нежно погладил щенка, которого держал в руках. – Как ты думаешь, из него выйдет хороший друг?
Девочка пожала плечами, и у нее задрожали губы.
– А что, если я пообещаю, что буду приводить его к тебе в гости? – спросил Майкл. – Ты разрешишь нам навещать тебя?
Девочка ненадолго задумалась, а потом с надеждой прошептала:
– Вы правда придете ко мне?
– Мы с радостью придем к тебе в гости, и ты увидишь, что он счастлив и в полном порядке.
У Даники сжалось горло. Прежде ей не приходилось видеть, как Майкл разговаривает с детьми. Он был просто великолепен. Он не разговаривал с девочкой свысока, а нашел способ ее успокоить.
Час спустя, когда они сидели в машине и щенок мирно спал у нее на коленях, Даника сказала:
– Ты так замечательно разговаривал с той малышкой, Майкл!
– Это было нетрудно. Она такая милая.
– И все же ты чудесно сумел ее успокоить… У тебя и правда была обезьянка, которую ты звал Дружком?
Майкл покраснел и промычал что-то нечленораздельное.
– И потом игрушка порвалась? – не успокаивалась Даника.
– Угу.
– А потом что?
– Мама ее выбросила, – немного помолчав, ответил Майкл.
Даника сочувственно вздохнула.
– Это была всего лишь игрушка, – торопливо сказал Майкл. – Я ее перерос.
– Иногда мне кажется, что есть игрушки, которые всегда нам дороги… – заметила Даника. – Это часть нашего детства. Грустно, но ничего не поделаешь: приходится с ними расставаться…
Он бросил на нее удивленный взгляд.
– Ты говоришь так, словно и у тебя было нечто подобное.
– Не совсем, но в том же духе, – кивнула Даника. – У меня была кукла. Кажется, мне она была даже роднее матери. Мне пришлось с ней расстаться, когда меня отправили в интернат…
– Разве кукла не могла дождаться тебя дома?
Даника покачала головой и погладила спящего на коленях щенка.
– Пока меня не было, мою комнату всю переделали – из детской в комнату для школьницы. Мама обставила ее новой мебелью – кроватью с балдахинчиком, маленьким трюмо, а стены оклеили новыми обоями. Она очень хотела меня приятно удивить, но, к счастью, когда я увидела, что сталось с моей детской, ее не было дома, потому что я проплакала несколько часов… – Даника невесело рассмеялась. – Может, это и к лучшему. Детство закончилось в один день: как отрезало…