Страница:
Хоснер схватил микрофон:
— Риш, ты ублюдок! Это я тебе говорю, Яков Хоснер. Проклятый убийца! Я сам тебя прикончу, сукин сын!
За этим обещанием последовала целая гроздь изощренных ругательств на арабском.
Не успел Хоснер замолчать, как кабину снова заполнил голос Риша. Похоже, араб пытался взять в себя в руки и говорил нарочито медленно и тихо:
— Мистер Хоснер, первое, что я сделаю, когда мы приземлимся, это убью вас.
Хоснер начал было отвечать, но его прервал Беккер. Забрав микрофон, он попытался вызвать на связь Ласкова, но в наушниках слышался лишь свист.
Словно подтверждая его опасения, радио затрещало, и сквозь помехи пробился голос Риша:
— Вы больше не сможете поддерживать связь ни с вашим эскортом, ни со мной. Так что просто следуйте за «лиром».
Свист стал громче и пронзительнее.
Беккер уменьшил звук:
— Он нас глушит, создает искусственные помехи. Возможно, у него на борту широкополосный передатчик. — Пилот оглядел хмурые лица мужчин. — Похоже, ваш Риш держит на руках все козыри.
Берг, старший из присутствующих, кивнул. Лицо у него было пепельно-бледным. Впрочем, остальные выглядели не лучше. Сцена гибели «конкорда» не оставила равнодушным никого.
— Если позволите, я вернусь в салон и расскажу обо всем министру иностранных дел и пассажирам. Люди должны знать, что случилось и какова ситуация сейчас. — Он перевел дыхание. — Прошу меня извинить.
Проводив Берга взглядом, Том Ричардсон нерешительно откашлялся:
— Может быть, будет лучше, если мы дадим пилотам возможность заниматься своим делом.
Американца поддержал Добкин:
— Вы правы. А нам надо поговорить с каждым пассажиром и рассказать, что нас ожидает после посадки. Заложники всегда испытывают сильнейшее психологическое давление, и необходимо как можно быстрее организовать помощь тем, кто послабее. Это очень важно.
— Да, — согласился Хоснер. — Хорошая мысль. Думаю, продержат нас долго. Точнее, вас.
— Не беспокойтесь, мистер Хоснер, — попытался подбодрить его Ричардсон. — Этот мерзавец просто хотел запугать вас.
Долго молчавший Макклюр подал наконец голос:
— Не будьте идиотом, Том. Этот парень только что убил пятьдесят человек. Если он пообещал расправиться с Хоснером, то так и сделает.
— Спасибо, — сказал Хоснер.
— Я говорю то, что есть.
Макклюр пожал плечами и достал очередную спичку взамен изжеванной.
«Конкорд» летел вслед за «лиром», державшим курс на юг. Хоснер остался в пилотской кабине, тогда как другие вернулись в пассажирский салон. Он не хотел никого видеть, чувствуя на своих плечах весь страшный груз ответственности, хотя в действительности необратимой ситуация стала в результате излишней осторожности Талмана и минутной нерешительности Ласкова. Последний, должно быть, просто постарел. С годами люди становятся мягче, утрачивают бойцовский инстинкт, поддаются сладкоголосым обещаниям мира. Те, кто сидел в «Хокае», сумели убедить генерала в том, что на борту «лира» находится всего лишь группа безобидных бизнесменов. И он заколебался, потому что хотел этому верить. Но виноват не только Ласков. Французская служба безопасности прозевала террористов, пробравшихся на заводы в Сен-Назере и Тулузе. Да и много всего другого, случившегося за последнюю тысячу лет, сошлось здесь, в голубом небе над Средиземным морем, чтобы дать такой вот результат.
Хоснер вздохнул, отгоняя эти мысли. Уж лучше бы он поменялся местами с Матти Ядином.
8
9
— Риш, ты ублюдок! Это я тебе говорю, Яков Хоснер. Проклятый убийца! Я сам тебя прикончу, сукин сын!
За этим обещанием последовала целая гроздь изощренных ругательств на арабском.
Не успел Хоснер замолчать, как кабину снова заполнил голос Риша. Похоже, араб пытался взять в себя в руки и говорил нарочито медленно и тихо:
— Мистер Хоснер, первое, что я сделаю, когда мы приземлимся, это убью вас.
Хоснер начал было отвечать, но его прервал Беккер. Забрав микрофон, он попытался вызвать на связь Ласкова, но в наушниках слышался лишь свист.
Словно подтверждая его опасения, радио затрещало, и сквозь помехи пробился голос Риша:
— Вы больше не сможете поддерживать связь ни с вашим эскортом, ни со мной. Так что просто следуйте за «лиром».
Свист стал громче и пронзительнее.
Беккер уменьшил звук:
— Он нас глушит, создает искусственные помехи. Возможно, у него на борту широкополосный передатчик. — Пилот оглядел хмурые лица мужчин. — Похоже, ваш Риш держит на руках все козыри.
Берг, старший из присутствующих, кивнул. Лицо у него было пепельно-бледным. Впрочем, остальные выглядели не лучше. Сцена гибели «конкорда» не оставила равнодушным никого.
— Если позволите, я вернусь в салон и расскажу обо всем министру иностранных дел и пассажирам. Люди должны знать, что случилось и какова ситуация сейчас. — Он перевел дыхание. — Прошу меня извинить.
Проводив Берга взглядом, Том Ричардсон нерешительно откашлялся:
— Может быть, будет лучше, если мы дадим пилотам возможность заниматься своим делом.
Американца поддержал Добкин:
— Вы правы. А нам надо поговорить с каждым пассажиром и рассказать, что нас ожидает после посадки. Заложники всегда испытывают сильнейшее психологическое давление, и необходимо как можно быстрее организовать помощь тем, кто послабее. Это очень важно.
— Да, — согласился Хоснер. — Хорошая мысль. Думаю, продержат нас долго. Точнее, вас.
— Не беспокойтесь, мистер Хоснер, — попытался подбодрить его Ричардсон. — Этот мерзавец просто хотел запугать вас.
Долго молчавший Макклюр подал наконец голос:
— Не будьте идиотом, Том. Этот парень только что убил пятьдесят человек. Если он пообещал расправиться с Хоснером, то так и сделает.
— Спасибо, — сказал Хоснер.
— Я говорю то, что есть.
Макклюр пожал плечами и достал очередную спичку взамен изжеванной.
«Конкорд» летел вслед за «лиром», державшим курс на юг. Хоснер остался в пилотской кабине, тогда как другие вернулись в пассажирский салон. Он не хотел никого видеть, чувствуя на своих плечах весь страшный груз ответственности, хотя в действительности необратимой ситуация стала в результате излишней осторожности Талмана и минутной нерешительности Ласкова. Последний, должно быть, просто постарел. С годами люди становятся мягче, утрачивают бойцовский инстинкт, поддаются сладкоголосым обещаниям мира. Те, кто сидел в «Хокае», сумели убедить генерала в том, что на борту «лира» находится всего лишь группа безобидных бизнесменов. И он заколебался, потому что хотел этому верить. Но виноват не только Ласков. Французская служба безопасности прозевала террористов, пробравшихся на заводы в Сен-Назере и Тулузе. Да и много всего другого, случившегося за последнюю тысячу лет, сошлось здесь, в голубом небе над Средиземным морем, чтобы дать такой вот результат.
Хоснер вздохнул, отгоняя эти мысли. Уж лучше бы он поменялся местами с Матти Ядином.
8
Генерал Талман сидел за столом в дежурной комнате Цитадели, старательно избегая смотреть в глаза собравшимся офицерам и специалистам. Все они видели, как «конкорд-01» исчез с экрана радара.
«Ноль второй» и «лир» еще оставались на экране. В данный момент они быстро приближались к Синайскому побережью. Пока что получаемая с Е-2Д «картинка» оставалась достаточно четкой, но Талман знал: рано или поздно террористы заставят «конкорд» снизиться до пары сотни метров и тогда сигнал пропадет.
К такому же выводу пришел и Дэнни Лавон, внимательно наблюдавший за радаром на протяжении нескольких последних минут:
— Генерал, они быстро теряют высоту. Над Синаем мы их уже не увидим.
Ласков промолчал.
Талман поднял трубку телефона закрытой линии связи и вызвал все имевшиеся в его распоряжении эскадрильи. Приказ был прост: войти в воздушное пространство Египта и принять меры к обнаружению «конкорда». Один из адъютантов генерала позвонил в Каир. Египтяне согласились сотрудничать, но им требовалось время, чтобы соответствующие приказания дошли до мест.
Индикатор скорости показывал всего двести пятьдесят узлов, и Беккер знал, что, если скорость упадет хотя бы еще немного, они разобьются. Впрочем, пилота «лира», похоже, не интересовали его проблемы. Он то корректировал курс, то сбрасывал скорость, то устремлялся вниз, словно не догадываясь о том, что лайнер не способен повторять все его маневры. Стараясь удержаться, Беккер выпустил закрылки и постоянно варьировал тягу, а Кан, заботясь о сохранении равновесия, перекачал топливо в среднесекционный бак номер десять.
Во рту у Беккера давно уже пересохло, сердце колотилось, а пальцы мертвой хваткой держали штурвал. Внизу справа протянулся Суэцкий канал, прямо под ним — перевал Митла. Впереди ландшафт резко повышался. Альтиметр показывал уже триста тридцать метров, или тысячу футов, над уровнем моря, но от земли их отделяло не более сотни метров. Вдали, теряясь в дымке, проступали бурые вершины южного Синайского хребта, достигавшего, как он знал, восьмисот метров. Интересно, подумал Беккер, знает ли пилот «лира», что набор высоты надо начинать уже сейчас, иначе они врежутся в горы?
Гесс посмотрел на Беккера:
— Дэйв, этот парень угробит нас.
Беккер повернул регулятор громкости, но услышал только помехи.
— Вот сукин сын! — выругался он. — Эй, Риш! «Лир»! Мы не можем оставаться на этой высоте! Вы что, оглохли там все. — Не дождавшись ответа, Беккер выключил звук. — Ублюдок!
— Капитан! — крикнул со своего места Кан. — Мы сжигаем пятьсот восемьдесят пять килограммов топлива в минуту.
— На сколько нам его еще хватит?
— Примерно на два с половиной часа.
Беккер посмотрел на часы. Начало пятого. Если Риш планирует еще одну Энтеббу, то они имеют все шансы не попасть туда.
— Что ж, если бы я знал, куда ведет нас этот мерзавец, то сказал бы, когда начинать бояться.
Он выругался себе под нос. Вот тебе и два взлета и три посадки. Похоже, придется довольствоваться одной посадкой и уже не рассчитывать на взлет.
«Лир» резко повернул влево, и Беккер повторил его маневр, но, выходя из поворота, отклонился вправо. Он быстро скорректировал курс и снова пристроился в хвост ведущему. Расстояние между двумя самолетами составляло примерно тысячу метров, и Беккер попросил Кана передать ему бинокль. Теперь он ясно видел плексигласовый «пузырь», пришлепнутый позади кабины, и человека, также смотревшего на него в бинокль.
— Сволочи!
Беккер отложил бинокль. Странно, но насмешливый голос в голове почему-то молчал. Может быть, чертенок и сам испугался не на шутку и предпочел дождаться более подходящего случая? Он несколько раз глубоко вздохнул. Никакого беспокойства не было, наоборот, он давно уже не чувствовал в себе такой уверенности. Возможно, так бывает с каждым, кто знает, что все кончено?
Сидевший в стороне, на откидном сиденье, Хоснер прервал свое долгое молчание:
— Есть шансы, что наши люди следят за нами по радару?
Гесс слегка повернул голову:
— Пока мы идем на этой высоте, к тому же над сушей, практически никаких. На Е-2Д есть компьютерная штука, которая способна отсортировывать помехи, но, боюсь, они потеряли нас еще над Египтом.
— А что египтяне?
Гесс покачал головой:
— Русские поставили им несколько наземных радаров типа «барлок», которые могут обнаруживать низколетящие цели, но мы сейчас за линией Киссинджера. Египетские радары направлены на восток, в сторону израильской границы. Возможно, нас заметили визуально с земли, но пока они разберутся что к чему, мы уже пролетим над Красным морем, если, конечно, не изменим курс. В любом случае они не смогли бы нам помочь, даже если бы захотели, верно?
— Я вспомнил, что говорил Ласков. Насчет ракеты. Но достанет ли он «лир»? И видит ли он нас на своем радаре?
— Если он нас видит и если мы не совершим посадку до заката, то о такой атаке можно будет подумать, — не выпуская из виду «лир», ответил Беккер. — Сейчас, в светлое время дня, след ракеты обнаружить нетрудно. А сигнал электронного детонатора куда быстрее любой ракеты. — Хвост «конкорда» вильнул влево, потом вправо, и Беккеру стоило немалых усилий стабилизировать положение лайнера. — Но мы находимся слишком близко к «лиру». На радаре наши две точки совсем рядом. Надо сильно постараться, чтобы подстрелить их, а не нас.
Хоснер поднялся:
— Пойду взгляну на переборку.
— Посмотрите, — согласился Беккер. — Я тоже об этом думал. Из салона туда не попасть. Но при желании можно выбраться на хвост.
Он тут же пожалел о брошенной реплике, но каждая минута полета все сильнее натягивала нервы.
Хоснер вышел из кабины и зашагал по оказавшемуся невероятно длинным проходу между креслами. Никто не сказал ему ни слова. В глазах старшего стюарда Якова Лейбера застыли слезы. Те, кто слушал его выступление на совещании по безопасности, отворачивались.
Только Мириам Бернштейн дотронулась до его руки, но Хоснер сделал вид, что не заметил сочувственного жеста. Проходя мимо своих людей, он молча кивнул двоим, и они последовали за ним.
Миновав пассажирский салон, они оказались в небольшом багажном отделении, где хранились вещи экипажа и обслуживающего персонала. Здесь же висели вдоль стены пиджаки и плащи пассажиров. Хоснер сдвинул в сторону вешалки и уставился на переборку.
— Направляюсь в Эйлат для дозаправки. Пусть заправщики ждут нас прямо на полосе. На базу вернусь не раньше, чем обнаружу «конкорд». Я бы хотел, чтобы при следующем вылете американцы заправили нас в воздухе. Осмотрю весь район. Экипажи будут по очереди спать и отправляться на задание.
Талман покачал головой:
— Подожди, «Гавриил».
Он посмотрел на снабженную подсветкой оперативную карту. С каждой минутой площадь района, в котором мог находиться «конкорд», увеличивалась в геометрической профессии. Концентрические круги, расходившиеся от точки над побережьем, в которой лайнер наблюдали в последний раз, захватывали все новые территории. С того момента прошло полчаса, и самолет шел на скорости примерно пятьсот километров в час. Никто не знал, изменилось ли за это время направление их движения. Радиус последнего концентрического круга составлял двести пятьдесят километров. Генерал заложил информацию в компьютер и, прищурившись, прочел появившиеся на дисплее данные. Район поисков увеличился до 196,350 квадратных километров. И это без учета высоты, которая могла колебаться от ста пятидесяти метров до восьми километров. Каждая минута полета увеличивала показатели квадратных и кубических километров.
Он нажал кнопку радио:
— "Гавриил", мы не знаем, куда они направляются. Может быть, в Лод. Возвращайтесь на базу. Думаю, мы скоро получим какие-то данные. На сегодня нарушений чужого воздушного пространства достаточно. Египтяне проявляют терпение, но только пока. Разумеется, наше присутствие им не по вкусу. Они обещали сами выслать самолеты на разведку. Не осложняй обстановку, «Гавриил». Террористы именно этого и добиваются, а нам такая ситуация ни к чему. Так что давай, старина, возвращайся в конюшню. — Талман помолчал и негромко добавил: — Это приказ.
Ласков коротко подтвердил, что принял приказ к исполнению.
Генерал вздохнул. В разговоре с Ласковым он не упомянул о том, что к поискам пропавшего «конкорда» уже подключились американские спутники. Кроме того, в протосфере летали американские разведывательные самолеты «СР-71», сменившие легендарные «У-2». Проносясь на скорости в 3 Маха, они за короткое время могли сфотографировать весь Синайский полуостров. Хотя на обработку полученной самолетами-разведчиками и спутниками информации могло уйти несколько дней, это было лучше, чем ничего. Талман подозревал, что русские спутники и «мандрагоры» занимаются тем же самым. Интересно, поделятся ли они с Тель-Авивом добытой информацией?
Последним козырем Талмана была электронная прослушка. Чуткие электронные «уши» американского Агентства национальной безопасности и израильской разведки вполне могли определить местонахождение источника радиопомех, установленного на «лире». Едва ли не в каждой стране мира агенты различных спецслужб, сидя в кабинетах на верхних этажах зданий, сменяя друг друга, слушали и записывали все радиосообщения, передаваемые в пределах досягаемости их аппаратуры, рано или поздно кто-то из них должен был засечь сигнал широкополосного передатчика. Такова была поставленная перед ними цель. Но Талман знал, что сигнал этот очень слаб, потому что «лир» и «конкорд» находились рядом. Шансы запеленговать его были невелики, но пренебрегать ими не стоило.
В данный момент Талман сделал все, что мог. Он снял трубку телефона и попросил соединить его с премьер-министром. После доклада генерал попросил об отставке. Но трубку ему пришлось повесить, не дождавшись ответа. Талман поднялся со стула и подошел к своему заместителю, генералу Гуру. Поговорив с ним, снял с крючка фуражку и вышел из комнаты. Все проводили Талмана взглядом, но никто не сказал ни слова.
Гора Синай встала на их пути, и «лир» круто взмыл вверх, пройдя метрах в пятидесяти над вершиной. Альтиметр «конкорда» прыгал между пятьюдесятью и ста метрами, крылья дрожали под давлением восходящих потоков. Хватит, решил Беккер и, взяв штурвал на себя, начал подниматься над «лиром». Самолет Риша неожиданно поднял нос и выскочил снизу перед «конкордом». Беккер убрал тягу, и лайнер задрожал, быстро теряя скорость. Пилот резко двинул РУДы вперед, и «конкорд» прыгнул, как зверь из ямы. Через несколько секунд, когда скорость стабилизировалась, Гесс осторожно откашлялся и вытер пот с побелевшего лица.
— Едва вылезли, — дрожащим голосом прокомментировал он. — Похоже, для него самое важное, чтобы мы послушно следовали за ним. Или он решил устроить тебе экзамен.
Беккер перевел дыхание. «Лир» снова снизился и уменьшил скорость. «Конкорд» сделал то же самое. Беккер чувствовал себя послушным ребенком, покорно следующим за школьным надзирателем к некоему неизвестному месту наказания, и это ему не нравилось. Он понимал, что если что-то пойдет не так, то Риш не остановится перед столкновением. Руки, сжимавшие штурвал, дрожали. Но не от страха, а от гнева.
— Есть идеи, как пройти дальше?
Натан Брин, с трудом удерживавший равновесие на подпрыгивающем полу, вскинул голову:
— Есть одна, но только...
— Выкладывай.
— У нас есть динамит. Можно приготовить небольшой заряд, подсоединить электропровод и взорвать переборку. Потом попробуем отсоединить провод, ведущий к бомбе. Можно зацепить его вешалкой и просто вырвать.
Хоснер повернулся к Моше Каплану:
— Каплан, что за людей мы берем на службу?
Брин покраснел:
— А что такого плохого в моем предложении?
— Оно слишком опасное. Кроме того, мы не знаем, что там — провод или батарейка.
Брин задумался:
— Источником энергии для радиоприемника и детонатора не может быть батарейка, установленная год назад. Таким источником должен быть сам самолет.
Хоснер согласно кивнул:
— Хорошо, батарейка отпадает. Но если там провод, то он должен быть соединен с источником постоянного и стабильного напряжения. Например, с хвостовыми аэронавигационными огнями. — Он задумался и вдруг, ничего не объясняя, выскочил из багажного отсека и побежал к пилотской кабине.
— Ну как? — спросил Беккер, бросив на Хоснера взгляд. — Есть результаты?
— Послушайте, источником энергии для детонатора и радиоприемника могут быть хвостовые навигационные огни. Их надо погасить.
Беккер задумался. Он вспомнил, что Риш особо потребовал оставить хвостовые огни. Зачем? В любом случае — самолеты не летают без навигационных огней. Почему он подчеркнул именно это?
— В хвосте и без того хватает источников энергии. Вся гидравлика активируется через электрическую систему. Как и хвостовое колесо и направляющий руль. Я могу, конечно, погасить навигационные огни и отключить колесо, но только не руль. Без него мы не сможем лететь.
Оторвавшись от приборной панели, к разговору присоединился Кан:
— Я тоже об этом думал. Весьма вероятно, что именно хвостовые огни питают приемник и детонатор. Но любая радиоуправляемая бомба должна иметь резервный источник в виде батареи. И эта батарея подзаряжается каждый раз, когда мы включаем двигатели. Впрочем, я могу и ошибаться. Мы можем погасить навигационные огни, отключить колесный узел и повернуть назад. Может быть, он нас взорвет. Может быть, мы улетим. Есть желающие рискнуть?
Желающих не оказалось.
Хоснер сел в откидное кресло и закурил сигарету. Недавняя эйфория быстро улетучилась.
— Мы могли быть разобрать одну секцию пола в пассажирском салоне, убрать металлическую сетку, снять изоляцию и пробиться через алюминиевую крышу багажного отделения. Возможно, оттуда будет легче попасть в хвост и...
Беккер покачал головой. Ему совсем не хотелось, чтобы кто-то проделывал в его самолете дырки или разбирал переборки.
— Багажный отсек находится под давлением. Переборка там такая же прочная, как и здесь. Даже если вам удастся туда пробиться... нет, я против каких бы то ни было дыр. Никакого демонтажа пола не будет. Я не хочу рисковать. Слишком много проводов.
Хоснер поднялся и кисло улыбнулся:
— В таком случае, полагаю, вам вряд ли понравится идея взорвать переборку с помощью самодельной бомбы.
Беккер невольно рассмеялся:
— Извините. — Он прекрасно понимал, что Хоснер предпочтет скорее умереть, чем жить после всего случившегося, если только лично не исправит ситуацию. Знал он и то, что терять Хоснеру в любом случае нечего: Риш обещал его убить и исполнит свое обещание. Следовательно, доверять трезвости суждений Хоснера уже нельзя. — Мистер Хоснер, я благодарю вас за старание что-то сделать, но как командир этого корабля запрещаю любые действия, которые могут поставить под угрозу существование самолета и жизнь находящихся в нем людей. До тех пор, пока мы находимся в воздухе, командую здесь я. Не вы, не Берг, не министр иностранных дел. Только я. — Он оглянулся через плечо: — Послушайте, Яков, я знаю, каково вам сейчас, но все же постарайтесь успокоиться. У нас осталось два часа полетного времени. Посмотрим, что будет дальше.
Хоснер кивнул.
Ладно, — сказал он и вышел из кабины.
«Ноль второй» и «лир» еще оставались на экране. В данный момент они быстро приближались к Синайскому побережью. Пока что получаемая с Е-2Д «картинка» оставалась достаточно четкой, но Талман знал: рано или поздно террористы заставят «конкорд» снизиться до пары сотни метров и тогда сигнал пропадет.
К такому же выводу пришел и Дэнни Лавон, внимательно наблюдавший за радаром на протяжении нескольких последних минут:
— Генерал, они быстро теряют высоту. Над Синаем мы их уже не увидим.
Ласков промолчал.
Талман поднял трубку телефона закрытой линии связи и вызвал все имевшиеся в его распоряжении эскадрильи. Приказ был прост: войти в воздушное пространство Египта и принять меры к обнаружению «конкорда». Один из адъютантов генерала позвонил в Каир. Египтяне согласились сотрудничать, но им требовалось время, чтобы соответствующие приказания дошли до мест.
* * *
Давид Беккер продолжал следовать за «лиром», который шел уже на высоте не более сотни метров над водой. Вскоре показался Синайский полуостров. Для лучшей видимости Беккер опустил носовой обтекатель. Проносившиеся внизу пустынные пейзажи сливались в одно неясное пятно. «Конкорд» то и дело сильно встряхивало на восходящих потоках горячего воздуха. Даже не зная ничего о планах Риша, Беккер не сомневался, что они имеют дело с сумасшедшим. Если более легкий «лир» без особых проблем маневрировал в условиях нижнеуровневой турбулентности, то пассажирский лайнер удержать было совсем не просто.Индикатор скорости показывал всего двести пятьдесят узлов, и Беккер знал, что, если скорость упадет хотя бы еще немного, они разобьются. Впрочем, пилота «лира», похоже, не интересовали его проблемы. Он то корректировал курс, то сбрасывал скорость, то устремлялся вниз, словно не догадываясь о том, что лайнер не способен повторять все его маневры. Стараясь удержаться, Беккер выпустил закрылки и постоянно варьировал тягу, а Кан, заботясь о сохранении равновесия, перекачал топливо в среднесекционный бак номер десять.
Во рту у Беккера давно уже пересохло, сердце колотилось, а пальцы мертвой хваткой держали штурвал. Внизу справа протянулся Суэцкий канал, прямо под ним — перевал Митла. Впереди ландшафт резко повышался. Альтиметр показывал уже триста тридцать метров, или тысячу футов, над уровнем моря, но от земли их отделяло не более сотни метров. Вдали, теряясь в дымке, проступали бурые вершины южного Синайского хребта, достигавшего, как он знал, восьмисот метров. Интересно, подумал Беккер, знает ли пилот «лира», что набор высоты надо начинать уже сейчас, иначе они врежутся в горы?
Гесс посмотрел на Беккера:
— Дэйв, этот парень угробит нас.
Беккер повернул регулятор громкости, но услышал только помехи.
— Вот сукин сын! — выругался он. — Эй, Риш! «Лир»! Мы не можем оставаться на этой высоте! Вы что, оглохли там все. — Не дождавшись ответа, Беккер выключил звук. — Ублюдок!
— Капитан! — крикнул со своего места Кан. — Мы сжигаем пятьсот восемьдесят пять килограммов топлива в минуту.
— На сколько нам его еще хватит?
— Примерно на два с половиной часа.
Беккер посмотрел на часы. Начало пятого. Если Риш планирует еще одну Энтеббу, то они имеют все шансы не попасть туда.
— Что ж, если бы я знал, куда ведет нас этот мерзавец, то сказал бы, когда начинать бояться.
Он выругался себе под нос. Вот тебе и два взлета и три посадки. Похоже, придется довольствоваться одной посадкой и уже не рассчитывать на взлет.
«Лир» резко повернул влево, и Беккер повторил его маневр, но, выходя из поворота, отклонился вправо. Он быстро скорректировал курс и снова пристроился в хвост ведущему. Расстояние между двумя самолетами составляло примерно тысячу метров, и Беккер попросил Кана передать ему бинокль. Теперь он ясно видел плексигласовый «пузырь», пришлепнутый позади кабины, и человека, также смотревшего на него в бинокль.
— Сволочи!
Беккер отложил бинокль. Странно, но насмешливый голос в голове почему-то молчал. Может быть, чертенок и сам испугался не на шутку и предпочел дождаться более подходящего случая? Он несколько раз глубоко вздохнул. Никакого беспокойства не было, наоборот, он давно уже не чувствовал в себе такой уверенности. Возможно, так бывает с каждым, кто знает, что все кончено?
Сидевший в стороне, на откидном сиденье, Хоснер прервал свое долгое молчание:
— Есть шансы, что наши люди следят за нами по радару?
Гесс слегка повернул голову:
— Пока мы идем на этой высоте, к тому же над сушей, практически никаких. На Е-2Д есть компьютерная штука, которая способна отсортировывать помехи, но, боюсь, они потеряли нас еще над Египтом.
— А что египтяне?
Гесс покачал головой:
— Русские поставили им несколько наземных радаров типа «барлок», которые могут обнаруживать низколетящие цели, но мы сейчас за линией Киссинджера. Египетские радары направлены на восток, в сторону израильской границы. Возможно, нас заметили визуально с земли, но пока они разберутся что к чему, мы уже пролетим над Красным морем, если, конечно, не изменим курс. В любом случае они не смогли бы нам помочь, даже если бы захотели, верно?
— Я вспомнил, что говорил Ласков. Насчет ракеты. Но достанет ли он «лир»? И видит ли он нас на своем радаре?
— Если он нас видит и если мы не совершим посадку до заката, то о такой атаке можно будет подумать, — не выпуская из виду «лир», ответил Беккер. — Сейчас, в светлое время дня, след ракеты обнаружить нетрудно. А сигнал электронного детонатора куда быстрее любой ракеты. — Хвост «конкорда» вильнул влево, потом вправо, и Беккеру стоило немалых усилий стабилизировать положение лайнера. — Но мы находимся слишком близко к «лиру». На радаре наши две точки совсем рядом. Надо сильно постараться, чтобы подстрелить их, а не нас.
Хоснер поднялся:
— Пойду взгляну на переборку.
— Посмотрите, — согласился Беккер. — Я тоже об этом думал. Из салона туда не попасть. Но при желании можно выбраться на хвост.
Он тут же пожалел о брошенной реплике, но каждая минута полета все сильнее натягивала нервы.
Хоснер вышел из кабины и зашагал по оказавшемуся невероятно длинным проходу между креслами. Никто не сказал ему ни слова. В глазах старшего стюарда Якова Лейбера застыли слезы. Те, кто слушал его выступление на совещании по безопасности, отворачивались.
Только Мириам Бернштейн дотронулась до его руки, но Хоснер сделал вид, что не заметил сочувственного жеста. Проходя мимо своих людей, он молча кивнул двоим, и они последовали за ним.
Миновав пассажирский салон, они оказались в небольшом багажном отделении, где хранились вещи экипажа и обслуживающего персонала. Здесь же висели вдоль стены пиджаки и плащи пассажиров. Хоснер сдвинул в сторону вешалки и уставился на переборку.
* * *
Талман поочередно выслушал доклады командиров всех десяти эскадрилий, находившихся над Синайским полуостровом. Визуально ничего обнаружить не удалось. Радары тоже не дали никакой обнадеживающей информации. Последним докладывал Ласков:— Направляюсь в Эйлат для дозаправки. Пусть заправщики ждут нас прямо на полосе. На базу вернусь не раньше, чем обнаружу «конкорд». Я бы хотел, чтобы при следующем вылете американцы заправили нас в воздухе. Осмотрю весь район. Экипажи будут по очереди спать и отправляться на задание.
Талман покачал головой:
— Подожди, «Гавриил».
Он посмотрел на снабженную подсветкой оперативную карту. С каждой минутой площадь района, в котором мог находиться «конкорд», увеличивалась в геометрической профессии. Концентрические круги, расходившиеся от точки над побережьем, в которой лайнер наблюдали в последний раз, захватывали все новые территории. С того момента прошло полчаса, и самолет шел на скорости примерно пятьсот километров в час. Никто не знал, изменилось ли за это время направление их движения. Радиус последнего концентрического круга составлял двести пятьдесят километров. Генерал заложил информацию в компьютер и, прищурившись, прочел появившиеся на дисплее данные. Район поисков увеличился до 196,350 квадратных километров. И это без учета высоты, которая могла колебаться от ста пятидесяти метров до восьми километров. Каждая минута полета увеличивала показатели квадратных и кубических километров.
Он нажал кнопку радио:
— "Гавриил", мы не знаем, куда они направляются. Может быть, в Лод. Возвращайтесь на базу. Думаю, мы скоро получим какие-то данные. На сегодня нарушений чужого воздушного пространства достаточно. Египтяне проявляют терпение, но только пока. Разумеется, наше присутствие им не по вкусу. Они обещали сами выслать самолеты на разведку. Не осложняй обстановку, «Гавриил». Террористы именно этого и добиваются, а нам такая ситуация ни к чему. Так что давай, старина, возвращайся в конюшню. — Талман помолчал и негромко добавил: — Это приказ.
Ласков коротко подтвердил, что принял приказ к исполнению.
Генерал вздохнул. В разговоре с Ласковым он не упомянул о том, что к поискам пропавшего «конкорда» уже подключились американские спутники. Кроме того, в протосфере летали американские разведывательные самолеты «СР-71», сменившие легендарные «У-2». Проносясь на скорости в 3 Маха, они за короткое время могли сфотографировать весь Синайский полуостров. Хотя на обработку полученной самолетами-разведчиками и спутниками информации могло уйти несколько дней, это было лучше, чем ничего. Талман подозревал, что русские спутники и «мандрагоры» занимаются тем же самым. Интересно, поделятся ли они с Тель-Авивом добытой информацией?
Последним козырем Талмана была электронная прослушка. Чуткие электронные «уши» американского Агентства национальной безопасности и израильской разведки вполне могли определить местонахождение источника радиопомех, установленного на «лире». Едва ли не в каждой стране мира агенты различных спецслужб, сидя в кабинетах на верхних этажах зданий, сменяя друг друга, слушали и записывали все радиосообщения, передаваемые в пределах досягаемости их аппаратуры, рано или поздно кто-то из них должен был засечь сигнал широкополосного передатчика. Такова была поставленная перед ними цель. Но Талман знал, что сигнал этот очень слаб, потому что «лир» и «конкорд» находились рядом. Шансы запеленговать его были невелики, но пренебрегать ими не стоило.
В данный момент Талман сделал все, что мог. Он снял трубку телефона и попросил соединить его с премьер-министром. После доклада генерал попросил об отставке. Но трубку ему пришлось повесить, не дождавшись ответа. Талман поднялся со стула и подошел к своему заместителю, генералу Гуру. Поговорив с ним, снял с крючка фуражку и вышел из комнаты. Все проводили Талмана взглядом, но никто не сказал ни слова.
* * *
«Конкорд» летел над горами Синая. Беккер видел, что «лир» старается держаться на высоте в сто пятьдесят метров, но резкие подъемы и падения превращали полет в головокружительные «американские горки». Нескольким пассажирам уже стало плохо.Гора Синай встала на их пути, и «лир» круто взмыл вверх, пройдя метрах в пятидесяти над вершиной. Альтиметр «конкорда» прыгал между пятьюдесятью и ста метрами, крылья дрожали под давлением восходящих потоков. Хватит, решил Беккер и, взяв штурвал на себя, начал подниматься над «лиром». Самолет Риша неожиданно поднял нос и выскочил снизу перед «конкордом». Беккер убрал тягу, и лайнер задрожал, быстро теряя скорость. Пилот резко двинул РУДы вперед, и «конкорд» прыгнул, как зверь из ямы. Через несколько секунд, когда скорость стабилизировалась, Гесс осторожно откашлялся и вытер пот с побелевшего лица.
— Едва вылезли, — дрожащим голосом прокомментировал он. — Похоже, для него самое важное, чтобы мы послушно следовали за ним. Или он решил устроить тебе экзамен.
Беккер перевел дыхание. «Лир» снова снизился и уменьшил скорость. «Конкорд» сделал то же самое. Беккер чувствовал себя послушным ребенком, покорно следующим за школьным надзирателем к некоему неизвестному месту наказания, и это ему не нравилось. Он понимал, что если что-то пойдет не так, то Риш не остановится перед столкновением. Руки, сжимавшие штурвал, дрожали. Но не от страха, а от гнева.
* * *
Вооружившись ножами, люди Хоснера принялись отдирать ластиковый ламинат от стальной переборки. Хоснер молча наблюдал за ними, а когда металлическая стена обнажилась, спросил:— Есть идеи, как пройти дальше?
Натан Брин, с трудом удерживавший равновесие на подпрыгивающем полу, вскинул голову:
— Есть одна, но только...
— Выкладывай.
— У нас есть динамит. Можно приготовить небольшой заряд, подсоединить электропровод и взорвать переборку. Потом попробуем отсоединить провод, ведущий к бомбе. Можно зацепить его вешалкой и просто вырвать.
Хоснер повернулся к Моше Каплану:
— Каплан, что за людей мы берем на службу?
Брин покраснел:
— А что такого плохого в моем предложении?
— Оно слишком опасное. Кроме того, мы не знаем, что там — провод или батарейка.
Брин задумался:
— Источником энергии для радиоприемника и детонатора не может быть батарейка, установленная год назад. Таким источником должен быть сам самолет.
Хоснер согласно кивнул:
— Хорошо, батарейка отпадает. Но если там провод, то он должен быть соединен с источником постоянного и стабильного напряжения. Например, с хвостовыми аэронавигационными огнями. — Он задумался и вдруг, ничего не объясняя, выскочил из багажного отсека и побежал к пилотской кабине.
— Ну как? — спросил Беккер, бросив на Хоснера взгляд. — Есть результаты?
— Послушайте, источником энергии для детонатора и радиоприемника могут быть хвостовые навигационные огни. Их надо погасить.
Беккер задумался. Он вспомнил, что Риш особо потребовал оставить хвостовые огни. Зачем? В любом случае — самолеты не летают без навигационных огней. Почему он подчеркнул именно это?
— В хвосте и без того хватает источников энергии. Вся гидравлика активируется через электрическую систему. Как и хвостовое колесо и направляющий руль. Я могу, конечно, погасить навигационные огни и отключить колесо, но только не руль. Без него мы не сможем лететь.
Оторвавшись от приборной панели, к разговору присоединился Кан:
— Я тоже об этом думал. Весьма вероятно, что именно хвостовые огни питают приемник и детонатор. Но любая радиоуправляемая бомба должна иметь резервный источник в виде батареи. И эта батарея подзаряжается каждый раз, когда мы включаем двигатели. Впрочем, я могу и ошибаться. Мы можем погасить навигационные огни, отключить колесный узел и повернуть назад. Может быть, он нас взорвет. Может быть, мы улетим. Есть желающие рискнуть?
Желающих не оказалось.
Хоснер сел в откидное кресло и закурил сигарету. Недавняя эйфория быстро улетучилась.
— Мы могли быть разобрать одну секцию пола в пассажирском салоне, убрать металлическую сетку, снять изоляцию и пробиться через алюминиевую крышу багажного отделения. Возможно, оттуда будет легче попасть в хвост и...
Беккер покачал головой. Ему совсем не хотелось, чтобы кто-то проделывал в его самолете дырки или разбирал переборки.
— Багажный отсек находится под давлением. Переборка там такая же прочная, как и здесь. Даже если вам удастся туда пробиться... нет, я против каких бы то ни было дыр. Никакого демонтажа пола не будет. Я не хочу рисковать. Слишком много проводов.
Хоснер поднялся и кисло улыбнулся:
— В таком случае, полагаю, вам вряд ли понравится идея взорвать переборку с помощью самодельной бомбы.
Беккер невольно рассмеялся:
— Извините. — Он прекрасно понимал, что Хоснер предпочтет скорее умереть, чем жить после всего случившегося, если только лично не исправит ситуацию. Знал он и то, что терять Хоснеру в любом случае нечего: Риш обещал его убить и исполнит свое обещание. Следовательно, доверять трезвости суждений Хоснера уже нельзя. — Мистер Хоснер, я благодарю вас за старание что-то сделать, но как командир этого корабля запрещаю любые действия, которые могут поставить под угрозу существование самолета и жизнь находящихся в нем людей. До тех пор, пока мы находимся в воздухе, командую здесь я. Не вы, не Берг, не министр иностранных дел. Только я. — Он оглянулся через плечо: — Послушайте, Яков, я знаю, каково вам сейчас, но все же постарайтесь успокоиться. У нас осталось два часа полетного времени. Посмотрим, что будет дальше.
Хоснер кивнул.
Ладно, — сказал он и вышел из кабины.
9
«Конкорд» пронесся над краем Синайского полуострова и взял курс на Красное море, следуя за «лиром», который круто взял влево и устремился по направлению к Саудовской Аравии. Беккеру, конечно, было бы интересно узнать место назначения, но с каждой минутой это обстоятельство становилось все менее и менее важным. С опущенным носовым обтекателем и выпущенными закрылками лайнер еще больше походил на большую, отбившуюся от стаи морскую птицу, устало несущуюся над водой, но стремящуюся к неведомой суше. Беккер смотрел на белые гребни волн, пока у него не зарябило в глазах:
— Впереди береговая линия, Дэйв.
Море осталось позади, теперь под ними лежала безбрежная плоская пустыня. Беккер облегченно вздохнул:
— Ну, теперь будет полегче.
Кан покачал головой:
— Это как посмотреть. Не хотите немного передохнуть?
Беккер взглянул на него с некоторым сомнением. Справится ли Кан с тяжелой машиной в таких неординарных условиях? Он решил спросить напрямик:
— Главное — удержать его в воздухе. Сможешь?
— Я бы удержал в воздухе даже тот ящик, в котором прислали эту птичку.
Беккер улыбнулся и отпустил штурвал. Потом достал сигарету. Затянулся. Он чувствовал себя почти хорошо. Полет над Синаем на малой высоте — прекрасный повод потерять самообладание. Он справился. Как бы ни закончилось их приключение, ему было чем гордиться.
Между тем «лир» быстро набирал скорость, которая уже достигла восьмисот километров в час. Гесс отчаянно старался удержаться на высоте сто пятьдесят метров.
Немного впереди Беккер увидел группку бедуинов на верблюдах. Кочевники удивленно смотрели вверх. Огромная тень мчащейся над землей стальной птицы стремительно приближалась к ним. Животные занервничали и заметались. Он неспешно выпустил дым. Сейчас, когда они летели на приличной скорости над плоской равниной, пилот, казалось бы, мог расслабиться, но Беккер знал, что любая, даже самая небольшая воздушная яма приведет к тому, что самолет клюнет носом вниз, а поправить что-то будет уже невозможно.
— Командир, — подал голос Питер Кан. — Топлива осталось на один час пятьдесят минут.
В кабину заглянул Добкин:
— Как дела?
Он положил руку на плечо Беккеру.
— Порядок. Что нового у вас?
— Мы там немного посовещались... — Генерал кивнул за спину.
— И что?
— Ну... прежде всего мы пришли к мнению, что имеем дело с очень неглупыми людьми. Они не стали, как обычно бывает в таких случаях, тратить время на политические заявления, так что мы не знаем о них ничего, кроме того, что, возможно, имеем дело с палестинцами. Если бы Хоснер не узнал голос Риша, мы не знали бы и этого. Я хочу сказать, что нашей разведке практически не с чего начать.
— Плохо, — сказал Беккер.
— Очень плохо, — согласился Добкин. — Далее они изменили свой, так сказать, modus operandi, когда заглушили наше радио. Это означает, что мы направляемся в некое тайное место. Когда мы приземлимся, нас не встретят десятки жадных до новостей репортеров. Не будет никакой спасательной миссии, наподобие операции в Энтеббе, потому что никто не будет знать, где мы. Мы отрезаны от мира и лишены связи.
Беккер уже и сам пришел к похожим выводам. Он с самого начала подозревал, что их ведут куда-то в пустыню, а теперь не сомневался в этом. Оставалось лишь надеяться, что посадочная полоса окажется достаточно утрамбованной.
Добкин, похоже, прочитал его мысли:
— Посадить сможете?
— Где угодно, кроме как во дворе свинарника. Никаких проблем. На этот счет не беспокойтесь.
— Постараюсь.
— До сих пор не могу поверить, что допустил такой промах.
Мириам отпила из стакана и покачала головой:
— Они бы все равно сделали это, так или иначе.
— Как бы они это ни сделали, ответственность на мне.
— А я постоянно думаю о Тедди... генерале Ласкове. Он угодил в ту же ловушку, что и все мы. Уверена, если бы не я, он действовал бы сегодня совершенно иначе.
— Черт, не могу поверить, что мерзавцы провернули такое...
— Яков, я слышала, как кто-то говорил, будто бы Риш знает вас и даже угрожал...
— Мне следовало убить этого сукина сына, когда он был в моих руках.
— Он действительно пообещал, что... — Она не договорила и вопросительно взглянула на него.
— Не обращайте внимания на то, что говорят. В ближайшие дни нас ждет много интересного, но не всему можно верить.
Мириам положила руку ему на плечо:
— Помните, однажды вы пригласили меня к себе...
Хоснер рассмеялся:
— Только не говорите ничего такого, о чем можете пожалеть, когда мы вернемся в Тель-Авив. У меня ведь хорошая память.
Она улыбнулась:
— Я никогда вас не понимала. Вы замечательный человек, но отпугиваете людей. С вами нелегко.
— Не люблю слушать такого рода предсмертные признания. Мы к ним еще не готовы, да и время не пришло.
— Впереди береговая линия, Дэйв.
Море осталось позади, теперь под ними лежала безбрежная плоская пустыня. Беккер облегченно вздохнул:
— Ну, теперь будет полегче.
Кан покачал головой:
— Это как посмотреть. Не хотите немного передохнуть?
Беккер взглянул на него с некоторым сомнением. Справится ли Кан с тяжелой машиной в таких неординарных условиях? Он решил спросить напрямик:
— Главное — удержать его в воздухе. Сможешь?
— Я бы удержал в воздухе даже тот ящик, в котором прислали эту птичку.
Беккер улыбнулся и отпустил штурвал. Потом достал сигарету. Затянулся. Он чувствовал себя почти хорошо. Полет над Синаем на малой высоте — прекрасный повод потерять самообладание. Он справился. Как бы ни закончилось их приключение, ему было чем гордиться.
Между тем «лир» быстро набирал скорость, которая уже достигла восьмисот километров в час. Гесс отчаянно старался удержаться на высоте сто пятьдесят метров.
Немного впереди Беккер увидел группку бедуинов на верблюдах. Кочевники удивленно смотрели вверх. Огромная тень мчащейся над землей стальной птицы стремительно приближалась к ним. Животные занервничали и заметались. Он неспешно выпустил дым. Сейчас, когда они летели на приличной скорости над плоской равниной, пилот, казалось бы, мог расслабиться, но Беккер знал, что любая, даже самая небольшая воздушная яма приведет к тому, что самолет клюнет носом вниз, а поправить что-то будет уже невозможно.
— Командир, — подал голос Питер Кан. — Топлива осталось на один час пятьдесят минут.
В кабину заглянул Добкин:
— Как дела?
Он положил руку на плечо Беккеру.
— Порядок. Что нового у вас?
— Мы там немного посовещались... — Генерал кивнул за спину.
— И что?
— Ну... прежде всего мы пришли к мнению, что имеем дело с очень неглупыми людьми. Они не стали, как обычно бывает в таких случаях, тратить время на политические заявления, так что мы не знаем о них ничего, кроме того, что, возможно, имеем дело с палестинцами. Если бы Хоснер не узнал голос Риша, мы не знали бы и этого. Я хочу сказать, что нашей разведке практически не с чего начать.
— Плохо, — сказал Беккер.
— Очень плохо, — согласился Добкин. — Далее они изменили свой, так сказать, modus operandi, когда заглушили наше радио. Это означает, что мы направляемся в некое тайное место. Когда мы приземлимся, нас не встретят десятки жадных до новостей репортеров. Не будет никакой спасательной миссии, наподобие операции в Энтеббе, потому что никто не будет знать, где мы. Мы отрезаны от мира и лишены связи.
Беккер уже и сам пришел к похожим выводам. Он с самого начала подозревал, что их ведут куда-то в пустыню, а теперь не сомневался в этом. Оставалось лишь надеяться, что посадочная полоса окажется достаточно утрамбованной.
Добкин, похоже, прочитал его мысли:
— Посадить сможете?
— Где угодно, кроме как во дворе свинарника. Никаких проблем. На этот счет не беспокойтесь.
— Постараюсь.
* * *
Хоснер сел рядом с Мириам Бернштейн. Некоторое время они негромко разговаривали. Обоих тяготило чувство вины, и разговор стал для них средством хоть немного облегчить душу. Стюард Даниил Якоби, взявший на себя обязанности старшего, распорядился накормить пассажиров, и Хоснер заказал двойной скотч.— До сих пор не могу поверить, что допустил такой промах.
Мириам отпила из стакана и покачала головой:
— Они бы все равно сделали это, так или иначе.
— Как бы они это ни сделали, ответственность на мне.
— А я постоянно думаю о Тедди... генерале Ласкове. Он угодил в ту же ловушку, что и все мы. Уверена, если бы не я, он действовал бы сегодня совершенно иначе.
— Черт, не могу поверить, что мерзавцы провернули такое...
— Яков, я слышала, как кто-то говорил, будто бы Риш знает вас и даже угрожал...
— Мне следовало убить этого сукина сына, когда он был в моих руках.
— Он действительно пообещал, что... — Она не договорила и вопросительно взглянула на него.
— Не обращайте внимания на то, что говорят. В ближайшие дни нас ждет много интересного, но не всему можно верить.
Мириам положила руку ему на плечо:
— Помните, однажды вы пригласили меня к себе...
Хоснер рассмеялся:
— Только не говорите ничего такого, о чем можете пожалеть, когда мы вернемся в Тель-Авив. У меня ведь хорошая память.
Она улыбнулась:
— Я никогда вас не понимала. Вы замечательный человек, но отпугиваете людей. С вами нелегко.
— Не люблю слушать такого рода предсмертные признания. Мы к ним еще не готовы, да и время не пришло.