Деверо Джуд. Бархатная клятва

   — На животе? — с трудом выговорила Джоан. — Не может быть, чтобы вы… Разве я не объяснила вам, что он почти мертв, что его нельзя спасти? Как можно надеяться, что никто не заметит, как вы несете туда скамью? Ну, еду — еще куда ни шло, но… — Взгляд Джудит заставил ее замолчать. Молодая госпожа была очень миниатюрной, но когда взгляд ее золотистых глаз становился таким же тяжелым, как сейчас, нельзя было не подчиниться. — Скамью, сапоги, платье и… железную коробку, чтобы спрятать на животе, — с некоторым сарказмом перечислила Джоан.
   — Да, на моем животе, — без доли юмора подтвердила Джудит. — А теперь помоги мне одеться.
   Она вытащила из огромного сундука, стоявшего возле кровати, фрипон из желтого шелка. По рукаву от запястья шло двадцать жемчужных пуговок. Сверху она надела модест из рыжевато-золотистого бархата с широкими ниспадающими рукавами. От талии до подола спускался плетеный пояс из коричневых шелковых шнуров, на которые были нанизаны жемчужины.
   Джоан взяла гребень из слоновой кости и принялась укладывать волосы Джудит.
   — Не дайте ему понять, что вас хоть в малейшей степени волнует лорд Гевин.
   — Нет надобности говорить мне это. А теперь иди и найди то, что я сказала. И смотри, чтобы тебя никто не заметил.
   — Я не могу тайно пронести целую скамью.
   — Джоан!
   — Да, моя госпожа, я сделаю все, как вы велели.
   Несколько часов спустя, проведя все утро подле Джудит и показав ей все конюшни и сыроварни, Уолтер сказал:
   — Миледи, вы, должно быть, устали. Уверен, что все это совсем не представляет для вас интереса.
   — О, отнюдь! — улыбнулась Джудит. — Стены такие толстые, — с наигранным изумлением невинно произнесла она.
   .Замок отличался удивительной простотой и примитивностью. Он включал одну четырехэтажную каменную башню, окруженную одинарной стеной толщиной двенадцать футов. Несколько дозорных, вышагивавших по гребню стены, казались сонными и умиротворенными.
   — Возможно, госпожа желает осмотреть вооружение рыцарей и проверить их доспехи на предмет трещин? — предложил наблюдавший за ней Артур.
   Джудит стоило больших усилий сохранить равнодушное выражение на лице.
   — Я не понимаю, что вы имеете в виду, сэр, — озадаченно произнесла она.
   — И я тоже, Артур! — добавил Уолтер. Артур не ответил, продолжая пристально смотреть на Джудит. Она поняла, что перед ней враг. Он запросто разгадал ее интерес к оборонительным сооружениям замка. Она повернулась к Уолтеру.
   — Боюсь, я устала гораздо сильнее, чем мне казалось. Это действительно было очень долгое путешествие. Думаю, мне надо отдохнуть.
   — Конечно, миледи.
   Джудит хотелось отделаться от него, избавиться от его руки, которая так часто брала ее за пальцы или за талию. Она с облегчением распрощалась с ним у двери своей спальни и не раздеваясь рухнула на кровать. Все утро ее мысли занимал рассказ Джоан о Гевине. Джудит не составило труда представить, как он полуживой лежит в этой зловонной яме.
   Открылась дверь, но она не обратила на это внимания. Благородной даме редко удается побыть одной. Всегда по комнате взад-вперед снуют горничные. Но она вскрикнула, когда ее шеи коснулась мужская рука.
   — Милорд Уолтер! — закричала она, торопливо оглядываясь по сторонам.
   — Не бойтесь, — тихо произнес он, присаживаясь рядом с ней на кровать. — Мы одни. Я проследил за этим. Слуги знают, что наказание будет суровым, если они ослушаются.
   Джудит забеспокоилась.
   — Вы боитесь меня? — спросил он. — Не надо. Разве, вы не знаете, что я люблю вас? Я полюбил вас с того момента, когда впервые увидел. Я ждал, когда вы поравняетесь со мной по дороге к церкви. Рассказать вам, какой вы казались мне? — Он взял ее локон и накрутил на руку. — Вы вышли на солнце и своей красотой затмили свет. Ваше золотое платье, ваши золотистые глаза. — Он размотал локон и, положив его на ладонь, принялся перебирать пальцами. — Как же мне тогда хотелось дотронуться до этих восхитительных волос. И в тот момент я понял, что вы предназначены для меня. А вы вышли за другого! — с осуждением закончил он. Джудит испугалась, но не его самого и того, что он мог сделать с ней, а того, что потеряет, если он овладеет ею прямо сейчас. Она спрятала лицо в руках, притворившись, будто рыдает. — Миледи! Моя ненаглядная Джудит. Простите меня. Что я такого сделал? — встревожился он.
   Она попыталась взять себя в руки.
   — Именно я должна просить прощения. Просто эти мужчины…
   — Мужчины — что? Вы можете рассказать мне. Я ваш друг.
   — Действительно? — спросила она, поднимая на него молящий взор.
   — Да, — прошептал Уолтер, пожирая ее взглядом.
   — У меня никогда раньше не было друга-мужчины. Сначала мой отец, потом братья… Нет! Я не буду дурно говорить о них.
   — И не надо, — попытался успокоить ее Уолтер, дотрагиваясь кончиками пальцев до ее руки. — Я хорошо их знал.
   — И моего мужа? — яростно воскликнула Джудит.
   Уолтер удивленно заморгал.
   — Значит, он вам тоже неприятен? Это правда?
   Она подняла на него глаза, и он увидел в них такую жгучую ненависть, что отшатнулся. Ему показалось, что этот взгляд предназначался ему, а не ее мужу.
   — Все мужчины одинаковы! — гневно продолжала она, — Они хотят от женщины только одного, и если она не дает им этого, они берут силой. Знаете ли вы, как чувствует себя женщина, когда ее изнасиловали? — Нет, я… — смутился Уолтер.
   — Мужчинам почти ничего не известно о более высоких материях — о музыке и искусстве. Как бы я хотела верить, что где-то на земле существует мужчина, который не будет лапать меня и что-то требовать.
   Уолтер бросил на нее проницательный взгляд.
   — А если бы вы нашли такого мужчину — как бы вы вознаградили его?
   Джудит чарующе улыбнулась.
   — Я любила бы его всем сердцем, — просто ответила она.
   Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.
   Джудит опустила глаза.
   — Я ловлю вас на слове, — проговорил он. — Потому что сделаю все, чтобы завоевать ваше сердце.
   — Оно еще никому не принадлежало, — прошептала она.
   Он отпустил ее руку и поднялся.
   — Я оставляю вас, чтобы вы могли отдохнуть. Помните, я ваш друг и буду рядом, когда понадоблюсь вам.
   Как только за ним закрылась дверь, в комнату проскользнула Джоан.
   — Леди Джудит! Неужели?..
   — Нет, ничего не случилось, — ответила она, откинувшись на спинку. — Я отговорила его от того, чего ему страшно хотелось.
   — Отговорили? Вы, должно быть, сказали ему… Нет, не надо. Мне не нужно знать, как отговорить мужчину от желания заняться любовью. Что бы вы там ни сделали — вы достигли цели. Но сможете ли вы удержать его на расстоянии?
   — Не знаю. Он считает меня трусливой простушкой, и я не представляю, как долго мне удастся поддерживать его в этом мнении. Я ненавижу себя, когда мне приходится так лгать! — Она резко повернулась к горничной. — Ты нашла то, о чем я тебя просила?
   — Да, хотя это было не так-то легко.
   — Ты будешь хорошо вознаграждена, когда мы отсюда выберемся, если выберемся. А теперь позови еще одну служанку и приготовьте мне ванну. Я должна смыть с себя прикосновения этого человека.
 
   Джон Бассетт тяжело вышагивал по комнате. Носок его мягких сапог зацепился за что-то, выступавшее из-под циновки, и он со злостью наподдал это ногой. Говяжья кость, обглоданная и побелевшая, перелетев комнату, стукнулась о противоположную стену.
   — Ну вот, теперь я превратился в горничную, — сердито процедил он: заперт, лишен свободы передвижения да еще в компании с женщиной, которая боится его как огня.
   По правде сказать, она не виновата в том, что он здесь. Он повернулся и посмотрел на Элен, съежившуюся под одеялом возле жаровни. Он знал, что ее длинные юбки скрывали распухшую щиколотку, которую она не захотела показать дочери.
   Внезапно гнев покинул Джона. Это ни к чему хорошему не приведет, если он допустит, чтобы злость разъедала ему душу.
   — Я плохой собеседник, — сказал он, придвигая стул к жаровне. Элен затравленно взглянула на него. Джон знал, что представлял собой ее муж, и ему стало стыдно за то, что так испугал ее. — Я злюсь вовсе не на вас, а на вашу дочь. Как столь разумная и спокойная женщина, вроде вас, могла воспитать такую упрямую девчонку? Она собиралась спасти двоих пленников, теперь предстоит освобождать троих — и без единого помощника, за исключением этой горничной с горячей кровью. — Он повернулся и увидел, что Элен гордо улыбается. — Вы гордитесь такой дочерью? — изумился он.
   — Да, горжусь. Она ничего не боится. И всегда в первую очередь думает о других.
   — Ее следовало бы научить бояться, — возмущенно заключил Джон. — Страх иногда полезен.
   — Если бы она была вашей дочерью, как бы вы ее воспитали?
   — Я бы… — начал Джон. Очевидно, о битье лучше не говорить — он был уверен, что Роберт Риведун причинил этой женщине достаточно боли. Он улыбнулся. — Я сомневаюсь, что ее можно было бы чему-нибудь научить. Но если бы она была моей… — Его улыбка стала еще шире. — Я бы гордился ею, если бы она была моей дочерью. Хотя маловероятно, чтобы у такого уродца, как я, могла бы родиться подобная красавица.
   — О, но вы совсем не уродливы, — зардевшись, запротестовала Элен.
   Джон, который до сих пор толком так ни разу и не взглянул на Элен, внимательно посмотрел на нее. Впервые он увидел ее на свадьбе, и тогда она показалась ему непривлекательной и изможденной. Сейчас же он понял, что ошибался. Месяц без Роберта Риведуна пошел ей на пользу. Она уже не вздрагивала при каждом шорохе, ее щеки стали округляться. Хотя ее волосы были скрыты вдовьим чепцом, Джон заметил, что они рыжевато-каштановые, хотя и более темного оттенка, чем у дочери. И в ее глазах появились золотистые искорки.
   — Что вы смотрите на меня, сэр?
   — Вы не так стары, — со свойственной ему прямотой ответил он.
   — В этом году мне исполнится тридцать три, — сказала она. — Это почтенный возраст для женщины.
   — Ха! Я помню женщину, которая в сорок лет… — Он замолчал и улыбнулся. — Возможно, я не должен рассказывать даме подобные истории. Но тридцать три — это далеко не старость. — Вдруг его осенила идея. — Вам известно, что теперь вы богаты? Вы вдова с огромным состоянием. Скоро возле ваших дверей мужчины будут ходить толпами.
   — Нет, — рассмеялась она, опять залившись румянцем. — Вы шутите.
   — Богатая и красивая вдова, — продолжал он поддразнивать ее. — Лорду Гевину придется проталкиваться через них, чтобы подобрать вам мужа.
   — Мужа? — Внезапно Элен всхлипнула.
   — Хватит! — приказал Джон. — Не смотрите так. Мерзавцы, подобные вашему, попадаются очень редко. — Ее ошеломили его слова: по ее мнению, это была самая настоящая грубость. Однако в устах Джона она звучала как констатация факта. — Лорд Гевин найдет для вас хорошего человека.
   Элен все еще недоверчиво смотрела на него.
   — Вы когда-либо были женаты, Джон?
   — Да, однажды, в юности, — спустя некоторое время ответил он. — Она умерла от чумы.
   — А дети есть?
   — Нет. Никого.
   — Вы… любили ее? — робко поинтересовалась Элен.
   — Нет, — последовал честный ответ. — Она была простодушным ребенком. Я всю жизнь терпеть не мог глупости — как в мужчинах, так в лошадях и в женщинах. — Он рассмеялся какой-то своей мысли. — Однажды я похвастался, что положу свое сердце к ногам женщины, которая умеет играть в шахматы. Знаете, я даже сыграл одну партию с королевой Елизаветой!
   — И она выиграла?
   — Нет, — пренебрежительно бросил он. — Она никак не могла сосредоточиться на игре. Я пытался научить Гевина и его братьев, но они еще хуже женщин. Только их отец отваживался бросать мне вызов.
   Элен подняла на него серьезный взгляд.
   — Я знаю эту игру. Во всяком случае, я знаю, как ходят фигуры.
   — Вы?
   — Да. Я научила Джудит, но ей никогда не удавалось обыграть меня. Она играла, как королева: ее голова постоянно была занята другими проблемами. Она не могла с должным вниманием отнестись к игре. Если мы вынуждены провести здесь некоторое время, вы могли бы дать мне уроки. Я с радостью приму вашу помощь.
   Джон вздохнул. Может, это не такая уж плохая идея. По крайней мере, поможет скоротать время.

Глава 17

   Во всем замке Демари стояла тишина, когда Джудит двинулась в свой путь к месту заточения Гевина.
   — Дай это охраннику, — сказала она, подавая Джоан мех с вином. — Он будет спать всю ночь. Он не проснется, даже если рядом с ним грянет гром.
   — Именно это и случится, когда лорд Гевин увидит вас, — пробормотала Джоан.
   — Мне казалось, ты считаешь его почти покойником. А теперь молчи, только сделай все так, как я сказала. Все готово?
   — Все. Вы чувствуете себя лучше? — обеспокоенно спросила Джоан.
   Джудит кивнула, судорожно сглотнув при воспоминании о недавнем приступе тошноты.
   — Вы можете уронить то, что прячете под платьем, когда станете спускаться в яму.
   Джудит не обратила внимания на ее замечание.
   — Иди и напои охранника. Я немного подожду и последую за тобой.
   Джоан неслышно вышла из комнаты — этому искусству она научилась за долгие годы службы в доме Риведунов. Джудит, волнуясь, ждала почти час. Она привязала на талию жестяную коробку, потом накинула на голову грубый капюшон и двинулась в путь. Если бы кто-нибудь заметил крепостную, пробиравшуюся между спящих рыцарей, он увидел бы отяжелевшую беременную женщину, которая, уперев руки в поясницу, помогает себе нести округлившийся живот. Единственной сложностью, возникшей на пути Джудит, была каменная лестница без перил, ведущая в подвал.
   — Моя госпожа? — раздался громкий шепот Джоан.
   — Да. — Джудит направилась в сторону огонька от свечи, которую держала горничная. — Он заснул?
   — Да. Разве вы не слышите, как он храпит?
   — У меня так стучит сердце, что я ничего не слышу. Поставь свечу и помоги мне отвязать коробку.
   Джоан опустилась на колени, а Джудит высоко подняла юбку.
   — Зачем вам понадобилась эта коробка? — спросила девушка.
   — Чтобы складывать в нее еду. Прятать… от крыс.
   Джоан, пальцы которой ловко развязывали узлы, содрогнулась.
   — Там есть нечто худшее, чем крысы. Моя госпожа, пожалуйста… еще не поздно передумать.
   — Ты хочешь сказать, что пойдешь вместо меня? — Ответом послужил преисполненный ужаса возглас. — Тогда успокойся. Подумай о Гевине, которому приходится жить там.
   Женщины сдвинули крышку люка, и в нос им ударила такая вонь, что они отпрянули.
   — Гевин! — позвала Джудит. — Ты там? — Никакого ответа. — Дай мне свечу.
   Джоан протянула ей тонкую свечку и отвела глаза. Ей очень не хотелось еще раз заглядывать в эту яму.
   Джудит осветила темный провал. Она готовила себя к самому худшему, и не зря. Хотя Джоан ошиблась насчет пола, сказав, что там нет сухого места — или относительно сухого. Пол был покрыт водой, сочащейся с каменных стен, а в одном углу земля смешалась с водой и превратилась в грязную жижу. В этом-то углу Джудит и увидела скрюченную фигуру. Только направленные на нее сверкавшие глаза свидетельствовали о том, что там находится живой человек.
   — Дай мне лестницу, Джоан. Когда я буду внизу, спусти скамью, потом еду и вино. Ты поняла?
   — Не нравится мне это место.
   — И мне.
   Джудит нелегко было спускаться по лестнице в этот ад. Она не решалась взглянуть вниз. Да и не было надобности смотреть: она чувствовала вонь и слышала мерзкое шуршание. Ступив на пол, она поставила свечу на каменный выступ, но не повернулась к Гевину, догадавшись по шороху, что он изо всех сил пытается подняться.
   — Теперь скамью, — обратилась она к Джоан. Это оказалось чрезвычайно трудной задачей. От тяжести у Джоан руки выворачивались из суставов. Однако Джудит потратила гораздо меньше усилий, чтобы поднять скамью и установить ее на выступах в стене рядом с Гевином. Потом Джоан передала ей коробку с едой и огромный мех с вином.
   — Все, — объявила Джудит и, разложив мех и коробку на краю скамьи, шагнула к мужу. Она поняла, почему Джоан сказала, что он на грани смерти. Он был изможден до крайности, на изможденном лице выпирали острые скулы.
   — Гевин, — проговорила она и ладонью вверх протянула к нему руку.
   Он медленно поднял тощую и грязную руку и осторожно дотронулся до ладони, как бы боясь, что она сейчас исчезнет. Когда он почувствовал тепло человеческого тела, то перевел удивленный взгляд на жену.
   — Джудит. — Его голос звучал хрипло из-за того, что ему пришлось долго молчать и у него пересохло горло.
   Она взяла его за руку и, потянув, заставила сесть на скамью. Потом поднесла мех с вином к губам. Прошло несколько секунд, прежде чем он сообразил, что нужно пить.
   — Не торопись, — предостерегла его Джудит, когда он сделал большой глоток.
   Она опустила мех и, вынув из коробки банку с крышкой, принялась кормить его. Она специально потребовала протушить мясо и овощи подольше, чтобы ему было легко жевать.
   Съев немного, Гевин откинулся на стену и в изнеможении прикрыл глаза.
   — Я так давно не ел. Человек не ценит то, что имеет, пока не лишится этого. — Отдохнув, он выпрямился и взглянул на жену. — Почему ты здесь?
   — Чтобы принести тебе еды. 1 — Нет, я не об этом. Почему ты оказалась в замке Демари?
   — Гевин, ты должен есть, а не разговаривать. Я все расскажу тебе, если ты еще поешь. — Она подала ему ломоть черного хлеба, предварительно обмакнув его в подливку.
   Какое-то время его внимание было поглощено едой.
   — Мои люди наверху? — спросил он с полным ртом. — Кажется, я разучился ходить, но когда я поем, то почувствую себя сильнее. Им не следовало посылать тебя сюда.
   Джудит не предполагала, что ее присутствие заставит Гевина решить, будто он свободен.
   — Нет, — ответила она, стараясь сдержать слезы. — Я не могу вызволить тебя отсюда… пока.
   — Пока? — Он посмотрел на нее. — О чем ты говоришь?
   — Я одна, Гевин. Наверху нет твоих людей.
   Ты все еще в плену у Уолтера Демари, как и моя мать, а теперь и Джон.
   Он прекратил жевать, его рука замерла над банкой. Внезапно он снова, как ни в чем не бывало, возобновил еду.
   — Расскажи мне все, — спокойно произнес он.
   — Джон Бассетт сообщил мне, что Демари захватил тебя и мою мать. Джон не видел другого способа вызволить тебя, кроме осады. — Она замолчала, как бы давая понять, что закончила свой рассказ.
   — И ты приехала сюда и решила спасти меня? — Он смотрел на нее запавшими глазами, в которых теперь бушевало пламя.
   — Гевин, я…
   — Скажи мне Христа ради, на что ты надеялась? Что собиралась сделать? Вытащить меч, обратить их в бегство и приказать освободить меня? — Джудит молчала, сжав губы — За это Джон поплатится головой.
   — Он так и сказал, — пробормотала она.
   — Что?
   — Джон знал, что ты рассердишься.
   — Рассержусь? — переспросил Гевин. — Мои владения остались без охраны, мои люди — без командира, жена находится в плену у сумасшедшего — и ты говоришь, что я сержусь? Нет, жена, я чувствую нечто более сильное, чем простой гнев.
   Джудит выпрямилась.
   — Не было иного выхода, — процедила она. — Осада убила бы тебя.
   — Осада — да, — с яростью согласился он, — но есть другие способы взять этот замок.
   — Но Джон сказал…
   — Джон! Он рыцарь, а не полководец. Его отец всегда следовал за моим, как сейчас он следует за мной. Он должен был бы съездить за Майлсом или даже Рейном, у которого сломана нога. Когда я увижу Джона, то убью его!
   — Нет, Гевин. Он не виноват. Я заявила ему, что пойду одна, если он откажется сопровождать меня.
   В ее глазах отражался бледный свет свечи. Грубый капюшон упал с головы.
   — Я забыл, как ты красива, — тихо проговорил Гевин. — Давай больше не будем ссориться. Мы не можем изменить то, что уже сделано. Расскажи, что происходит наверху.
   Она рассказала, как ей удалось добиться более удобной комнаты для матери и в то же время стать косвенной виновницей того, что Джона посадили под замок.
   — Но это к лучшему, — добавила она. — Он не разрешил бы мне спуститься к тебе.
   — Жаль, что этого не произошло. Джудит, ты не должна была даже близко подходить к этому месту.
   — Но я принесла тебе еды, — запротестовала она.
   Он несколько мгновений смотрел на нее, потом вздохнул и улыбнулся.
   — Я сочувствую Джону в том, что ему пришлось иметь дело с тобой.
   Джудит изумленно взглянула на него.
   — Он сказал то же самое о тебе. Неужели я все сделала не правильно?
   — Да, — честно признался Гевин. — Ты подвергла опасности очень многих, и теперь будет крайне сложно освободить нас. — Она опустила голову. — Ну-ка подними глаза, посмотри на меня. Слишком долго я не видел ничего чистого. — Он протянул ей пустую банку.
   — Я принесла еще еды, она лежит в жестяной коробке.
   — И скамейку, — добавил он, покачав головой. — Джудит, ты понимаешь, что люди Демари догадаются, кто принес все эти вещи, когда их увидят? Ты должна унести это.
   — Нет! Они тебе понадобятся.
   Он в задумчивости взглянул на нее. За все время, что она здесь, он только выражал ей свое недовольство.
   — Джудит, — прошептал он, — спасибо. — Он вытянул руку, как бы собираясь коснуться ее щеки, но остановился.
   — Ты сердишься на меня, — расстроенно проговорила она, решив, что именно из-за этого он не стал касаться ее.
   — Я не хочу испачкать тебя. Я страшно грязный. Я чувствую, как по мне ползают всякие твари, а ты сидишь так близко.
   Она взяла его руку и прижала ее к своей щеке.
   — Джоан сказала, что ты едва жив, но при этом твой взгляд, которым ты одарил охранника, выражал открытый вызов. Раз ты все еще способен ненавидеть, значит, тебе далеко до смерти. — Она наклонилась к нему, и их губы соединились. Ей пришлось удовлетвориться этой мимолетной лаской: он не хотел осквернять ее своим прикосновением.
   — Послушай меня, Джудит. Ты должна подчиниться мне. Я не потерплю неповиновения, поняла? Я не Джон Бассетт, которым ты можешь вертеть, как тебе заблагорассудится. Если ты ослушаешься меня, это многим будет стоить жизни, поверь мне. Тебе ясно?
   — Да, — ответила Джудит. Она нуждалась в совете и помощи.
   — До того как меня схватили, Одо удалось ускользнуть. Он уже добрался до Шотландии и нашел Стивена.
   — Твоего брата?
   — Да, ты его не знаешь. Ему расскажут о том, что вытворил Демари, и он скоро будет здесь. Он опытный полководец, и эти стены долго не устоят перед его искусством. Но на то, чтобы добраться сюда из Шотландии, у него уйдет несколько дней — даже если Одо удалось сразу же отыскать его.
   — Так что же мне делать?
   — Тебе следовало бы оставаться дома и с пяльцами в руках ждать меня, — недовольно произнес он. — Тогда бы у нас оставалось время. Теперь же ты должна купить время. Не соглашайся ни с чем, что предлагает Демари. Говори с ним о всяких пустяках, только не обсуждай развод или свои владения.
   — Он считает меня недалекой и простодушной.
   — Сохрани Господь всех мужчин от таких простушек! А теперь ты должна идти. Она встала.
   — Завтра я принесу тебе еще еды.
   — Нет! Пошли Джоан. Никто не обратит внимания на кошку, крадущуюся из одной постели в другую.
   — Но я переоденусь.
   — Джудит, у кого еще волосы такого цвета, как у тебя? Стоит выбиться одному локону — и тебя тут же узнают. А если обнаружат, что ты ходишь сюда, у них появится повод прикончить нас всех. Демари должен думать, будто ты согласна с его планом. Теперь немедленно поднимайся наверх. — Она кивнула и повернулась к лестнице. — Джудит, — прошептал он, — ты поцелуешь меня еще раз?
   Она счастливо улыбнулась, и не успел он остановить ее, как ее руки обвились вокруг его талии и крепко сжали его. Она почувствовала, как он похудел, насколько легче стало его тело.
   — Я так боялась, Гевин, — призналась она. Он взял ее за подбородок.
   — Ты храбрее десятка мужчин — Он страстно поцеловал ее. — А теперь иди и не возвращайся.
   Она почти взлетела по лестнице и выбежала из подвала.

Глава 18

   Замок уже заснул, когда Артур позволил своему гневу вылиться наружу. Он знал, что должен сдерживаться, но сегодняшний день показал ему слишком многое.
   — Вы глупец! — с презрением проговорил он. — Разве вы не видите, что эта женщина играет с вами, как кошка с мышкой.
   — Ты переходишь границы, — предупредил его Уолтер.
   — Кто-то же должен! Вы так ослеплены ею, что она может воткнуть вам нож меж ребер, а вы в ответ пробормочете: «Спасибо».
   Внезапно Уолтер опустил глаза и уставился в кружку с элем.
   — Она нежная и ласковая женщина, — произнес он.
   — Нежная! Ха! Она так же нежна, как яблочный уксус. Она здесь уже три дня, а вы ни на шаг не продвинулись в вопросе о разводе. Что она говорит, когда вы спрашиваете ее? — Он не дал Уолтеру возможности раскрыть рот. — У этой женщины всегда вовремя случаются неполадки со слухом. Когда вы задаете ей вопрос, она смотрит на вас как ни в чем не бывало и улыбается. Можно подумать, будто она глухонемая. А вы ни на чем не настаиваете, только отвечаете ей совершенно бессмысленной улыбкой.
   — Она красива, — выдвинул довод в свою защиту Уолтер.
   — Да, она очаровательна, — согласился Артур и улыбнулся. Джудит Монтгомери начинала волновать его кровь, хотя его намерения не были столь же чисты, как у Уолтера. — Но что дала нам ее красота? Вы даже не приблизились к своей цели.