Тиварба вздохнул и сел в пузырьковое кресло перед столом.
- Это древние, двадцатого столетия языки, которые использовали только для машин. Бейсик - простейший из них. Он сводил все к комбинации двух слов или двоичной нумерации. Остальные более сложны. Что, для уверенности - подслушивание в замочную скважину?
Генерал кивнул, заканчивая вскрывать конверт.
- Этот парень прибыл с нею на украденном корабле-пауке. Экипаж крайне расстроился, когда мы попытались развести их в разные помещения, - он пожал плечами. - Это что-то психическое. Но зачем упускать возможности? Мы оставили их вместе.
- А где экипаж? Не может ли он помочь нам?
- Они? Это все равно, что пытаться говорить с героями ваших кошмаров. Транспортники. Кто говорит с такими людьми?
- Ридра умерла, - сказал доктор Тиварба. - Я хотел попробовать.
- Как хотите. Мы держим их в штаб-квартире, - он развернул лист, лицо его изменилось. - Странно. Здесь перечисление событий его жизни за последние пять лет. Начал с мелкого воровства, постепенно перешел к более крупным грабежам. Грабеж банка... - генерал покусал губу и добавил с выражением высокой оценки. - Он прожил два года в тюремных пещерах Титана, сбежал. Да, этот парень кое-что собой представляет. Исчез в Спецелли Снэп, где либо погиб, либо перешел на теневой корабль. Он определенно не умер. Но перед декабрем шестьдесят первого, похоже, что он не существовал. Обычно его называют Батчер.
Вдруг генерал порылся в ящике и извлек папку.
- Крето, Земля, Минос, Каллисто, - читал он, потом прихлопнул папку ладонью. Алеппо, Реа, Олимпия, Парадиз, Дис!
- Что это? Маршрут Батчера до того, как он попал на Титан?
- Похоже, что так. Но это такие местоположения серии случаев, которые начались с декабря шестьдесят первого. Мы только недавно связали их с Вавилоном-17. Мы работали над последним "несчастным" случаем, а потом подняли материалы о предыдущих. И везде сообщения о радиопереговорах. Как вы думаете, мисс Вонг привезла нам диверсанта?
- Возможно. Только это не Ридра.
- Ну что ж, я думал, что вы так и скажете.
- По аналогичным причинам, я уверен, что мужчина с нею не Батчер.
- Тогда кто же он?
- Сейчас я не знаю. Но очень важно, чтобы мы это установили, - он встал. - Где я могу увидеться с экипажем Ридры?
3
- Отличное место! - сказал Калли, когда они вышли из лифта на верхнем этаже Башни Союза.
- Хорошее, - согласилась Молли. - Хорошо бы его обойти.
Официант в белом мундире подошел к ним по ковру из виверры, искоса взглянул на Брасса и сказал:
- Они с вами, доктор Тиварба?
- Да. У нас ниша у окна. Принесите выпивку туда, я уже сделал заказ.
Официант повернулся, кивнул и отвел их к высокому арочному окну, выходящему на площадь Союза. Несколько человек обернулись, глядя на них.
- Штаб-квартира Администрации Союза может быть очень приятным местом, - сказал с улыбкой доктор Тиварба.
- Если есть деньги, - добавил Рон. Он изогнул голову, глядя на сине-черный потолок, где огни были размещены так, что соответствовали созвездиям, видимым с Римика, и тихонько свистнул. - Я читал о таких местах, но никогда не думал, что сам попаду сюда.
- Я хотел бы привести сюда парней, - проворчал помощник. - Они думают, что лучше приема у барона не бывает.
В алькове официант отодвинул для Молли кресло.
- Барон Вер Дорко с Военного Двора?
- Да, - сказал Калли. - Жареный барашек, вина, отличные фазаны. Никто их не ел.
Он покачал головой.
- Одна из досадных привычек аристократии, - со смехом сказал Тиварба, - но их осталось немного и большинство достаточно умны, чтобы отбросить свои титулы.
- Последний Хозяин оружия в Армседже, - сказал помощник.
- Я читал сообщение о его смерти. Ридра была там?
- Мы все были. Очень дикий был вечер.
- Но что там произошло?
- Ну, капитан отправилась раньше... - а когда он с добавлениями остальных кончил рассказывать о происшедшем, доктор Тиварба откинулся в кресле.
- В бумагах этого не было, - сказал он. А что такое этот ТВ-55?
Брасс пожал плечами.
Послышался щелчок и микрофон связи с лишенными тела ожил в ухе доктора.
- Это человеческое существо, которое с самого рождения находится под контролем, - сказал Глаз. - Я был с капитаном Вонг, когда барон показывал ей его.
Доктор Тиварба кивнул.
- Можете вы еще что-нибудь рассказать мне?
Помощник, пытавшийся поудобнее устроиться в кресле, теперь лег животом на край стола.
- Зачем?
Остальные молча ждали.
Толстый человек оглядел остальных членов экипажа.
- Зачем мы рассказываем ему это? Он отправится назад и выдаст все это космонавтам.
- Верно, - сказал доктор Тиварба. - Все, что сможет помочь Ридре.
Рон поставил стакан с ледяной водой.
- Космонавты не могут относиться к нам хорошо, док, - объяснил он.
- Они не повели бы нас в такой ресторан, - Калли заткнул салфетку за цирковое ожерелье. Официант поставил на стол вазу с французским жареным картофелем и вернулся с тарелками шницелей.
Молли держала в руках длинный красный стручок и вопросительно смотрела на него.
- Кетчуп, - объяснил доктор Тиварба.
- Ох! - сказала Молли и снова положила его на стол.
- Здесь должен был бы быть Дьявол, - помощник откинулся назад и взглянул на доктора. - Он мастер готовить пищу из суррогатов. Но здесь настоящая еда. После этого, готов поклясться, он выбежал бы из камбуза, как будто его там укусили.
Брасс сказал:
- Что случилось с капитаном Вонг? Никто не хочет сказать.
- Не знаю. Но если вы расскажете мне все, что знаете, у меня будет больше возможностей сделать что-нибудь.
- Еще одно, почему никто не хочет сказать, - продолжал Брасс, - это то, что мы не хотим, чтобы вы что-нибудь делали для нее. Но мы не знаем, почему.
Остальные промолчали.
- На корабле был шпион. Мы все знаем об этом. Он дважды пытался уничтожить корабль. Думаю, что именно он отвечает за то, что произошло с капитаном Вонг и с Батчером.
- Мы все думаем так, - сказал помощник.
- Этого вы не хотели говорить космонавтам?
Брасс кивнул.
- Расскажите ему о сломанных пластинах и о переговорах перед взлетом, когда мы попали на "Тарик", - попросил помощник.
Брасс объяснил.
- Если бы не Батчер, - щелкнул снова микрофон лишенных тела, - мы бы вернулись в нормальное пространство в центре Новой, Батчер убедил Джебела поймать нас и взять на борт.
- Так, - доктор Тиварба обвел взглядом сидевших за столом. - Один из вас шпион.
- Может, это кто-то из парней, - сказал помощник. - Не обязательно кто-то за этим столом.
- Если это так, - сказал доктор Тиварба, - то я поговорю с остальными. Генерал Форестер ничего не добился от вас. Но Ридра нуждается в помощи. Это очень просто.
Брасс прервал затянувшееся молчание.
- Я потерял корабль в схватке с захватчиками, док. Весь взвод парней и половину офицеров. Даже тогда я хорошо боролся и был хорошим пилотом для любого капитана-транспортника, хотя схватка с захватчиками могла сделать меня человеком, приносящим несчастья. Капитан Вонг не из нашего мира, но откуда бы она не пришла, она просто сказала: "Мне понравилась ваша работа, я нанимаю вас". Я ей благодарен.
- Она так много знает, - сказал Калли. - Это самый дикий полет, в котором я участвовал. Миры. Она проламывалась сквозь миры и брала нас с собой. Когда в последний раз меня брали на обед к барону? А на следующий день я обедал с пиратами. И вот я здесь. Я хочу ей помочь.
- Калли слишком слит со своим животом, - прервал Рон. - Она заставляет думать, док. Она заставила меня думать о Молли и Калли. Вы знаете, она была в тройке с Мюэлем Араплайдом, тем парнем, что написал "Имперскую звезду"? Должно быть знаете, так как вы ее доктор. Во всяком случае, начинаешь думать, что, может быть, люди, живущие в других мирах, как сказал Калли, люди, которые пишут книги и делают оружие, эти люди реальны. Если вы верите в них, вам легче поверить и в себя. Вы цените это. И когда тот, кто сделал это с вами, нуждается в помощи, вы помогаете.
- Доктор, - сказала Молли, - я была мертва. Она оживила меня. Что я должна сделать?
- Вы можете рассказать мне все, что знаете сами, - он перегнулся через стол, сцепив пальцы, - о Батчере.
- О Батчере? - спросил Брасс. Остальные тоже были удивлены. - Но что о нем? Мы не знаем ничего, только то, что капитан и он действительно сблизились.
- Вы три недели были с ними на одном корабле. Расскажите мне все, что капитан и он делали, все, что вы видели.
Они смотрели друг на друга в вопросительном молчании.
- Может ли что-то указать, откуда он?
- Титан, - сказал Калли. - Знак на руке.
- До Титана, по крайней мере, на пять лет раньше. Проблема в том, что этого не знает и сам Батчер.
Они смотрели друг на друга еще более ошеломленные. Наконец Брасс сказал:
- Его язык. Капитан сказала, что изначально он говорил на языке, в котором нет слова "я".
Доктор Тиварба еще более нахмурился, когда вновь щелкнул микрофон лишенных тела.
- Она научила его говорить "я" и "вы". Они гуляли вечером по кладбищу, а мы парили над ними, когда они узнали, кто он.
- "Я", - сказал Тиварба, - в этом что-то есть. Интересно. Казалось, я знаю о Ридре все, чего стоит знать. Но, оказывается, знаю мало...
Микрофон щелкнул в третий раз:
- Вы знаете о майна-птице?
Тиварба был изумлен.
- Разумеется. Я был там.
Лишенная тела рассмеялась:
- Но она никогда не говорила вам, чего она испугалась.
- Это была истерика, вызванная предыдущими потрясениями, - привидения рассмеялись вновь. - Червяк, доктор Тиварба. Она вовсе не боялась птицы. Она испугалась телепатического впечатления от большого земляного червя, ползущего на нее, испугалась картины, которую рисовала птица...
- Она сказала это вам... и никогда не говорила мне, - конец фразы был полон удивления и недовольства.
- Миры, - сказал призрак. - Миры существуют у вас перед глазами, а вы их не видите. Эта комната может быть полна фантомами, но вы этого не знаете. Даже остальные члены экипажа не знают того, что говорим мы сейчас. Но капитан Вонг, она нашла способ разговаривать с нами без приборов. Она прорвалась сквозь миры и соединилась с нами - это очень важно - и оба мира становились больше.
- Тогда кто-то в мире, в моем или вашем, должен сказать, откуда пришел Батчер. - Какое-то воспоминание проникло ему в голову, он засмеялся. Остальные смотрели удивленно. - Червь. "Где-то в раю теперь червь, червь..." Это из ее раннего стихотворения. А мне никогда не приходило в голову.
4
- Мне полагается быть счастливым? - поинтересовался доктор Тиварба.
- Вам полагается быть заинтересованным, - ответил генерал Форестер.
- Вы посмотрели на гиперстатическую карту и обнаружили, что несмотря на то, что попытки диверсии за последние годы происходили в обычном пространстве галактики, они все лежат на крейсерской дистанции от Спецелли Снэп, на расстоянии одного прыжка. Вы так же обнаружили, что в то время, когда Батчер был на Титане, никаких диверсий не было. Иными словами, вы установили высокую вероятность того, что Батчер ответственен за все это дело. Нет, я вовсе не счастлив.
- Почему?
- Потому что он важная личность.
- Важная?
- Важная... для Ридры. Экипаж сказал мне это.
- Он? - потом пришло понимание. - Он? О, нет. Кто угодно, только не он. Он низшая форма. Нет. Грабежи, диверсии, множество убийств... я хочу сказать, что он...
- Вы не знаете, кто он. И если он ответственен за атаки Вавилона-17, в своем праве он так же экстраординарен, как и Ридра, - доктор встал с пузырькового кресла. - Вы дадите мне возможность проверить мою идею? Я слушал ваши целое утро. А моя сработает, вероятно.
- Я все еще не понимаю, чего вы хотите.
Доктор Тиварба вздохнул.
- Прежде всего я хочу поместить Ридру, Батчера и нас в самую глубокую, темную, наиболее сильно охраняемую темницу Администрации Союза.
- Но у нас нет тем...
- Не обманывайте меня, - спокойно сказал доктор Тиварба. - Вспомните, вы ведете войну.
Генерал сделал гримасу.
- Зачем вся эта секретность?
- Потому что этот парень многого стоит. Если бы рядом со мной были бы все военные силы Союза, я был бы спокойнее. Тогда бы я знал, что у нас есть шанс.
Ридра сидела в одном углу тюремной камеры, Батчер - в другом. Оба были привязаны пластиковыми ремнями к сиденьям, выступавшим из стены. Доктор Тиварба следил за тем, как из камеры выкатывают оборудование.
- Никаких темниц, никаких пыточных камер, а, генерал? - он взглянул на красноречивое пятно, которое стирали с пола у его ног, и покачал головой. - Я был бы счастлив, если бы камеру промыли кислотой и продезинфицировали. Но, наверное, никакой приказ...
- У вас есть все необходимое, доктор? - спросил генерал, игнорируя его недовольство. - Если вы изменили свои намерения, то через пятнадцать минут здесь будет множество специалистов.
- Место недостаточно велико, - сказал доктор Тиварба. - Я получил девять специалистов прямо здесь. - Он положил руку на среднего размера компьютер, размещенный у стены рядом с остальными.
- Вы говорили, - сказал генерал Форестер в ответ, - что необходима максимальная безопасность. Я могу собрать здесь двести пятьдесят мастеров айкидо.
- Я имею черный пояс айкидо, генерал, и думаю, что вдвоем мы справимся.
Генерал Форестер поднял брови.
- Я сам занимаюсь каратэ. Но айкидо я никогда не понимал. А у вас черный пояс?
Доктор Тиварба, налаживая оборудование, кивнул.
- И у Ридры тоже. Я не знаю, что может сделать Батчер, поэтому предпочел крепко привязать их.
- Хорошо, - генерал притронулся к чему-то на дверном косяке. Металлическая плита медленно опустилась. - Будем здесь пять минут, - плита достигла пола и полоска между краями двери исчезла. - Края сварены. Мы в центре двенадцати слоев защиты, причем все они непреодолимы. Никто не знает даже расположения этого места, включая и меня.
- После лабиринтов, которые мы прошли, я тоже не знаю, - сказал Тиварба.
- На случай, если кто-нибудь захочет засечь нас, мы автоматически передвигаемся каждые пятнадцать секунд. Он не вырвется отсюда. - Генерал указал на Батчера.
- Я скорее хочу быть уверен, что никто не ворвется сюда, Тиварба нажал кнопку.
- Начинайте.
- У Батчера амнезия, как говорят доктора на Титане. Это означает, что его сознание заключено в части его мозга, и все, что происходило до шестьдесят первого года блокировано. Его сознание занимает, таким образом, часть коры головного мозга. Вот это, - он надел на голову Батчера металлический шлем, глядя на Ридру, - создает серию "неприятностей" в этом районе, пока он не вынужден будет прорваться из этого района в остальную часть мозга.
- А что, если между этим участком коры и другими просто нет связи?
При той жизни, которую он вел, - заметил генерал, - мне трудно представить себе, что может быть неприятно для его головы.
- Бейсик, алгол, фортран, - сказал доктор Тиварба.
Генерал следил, как доктор проводит дальнейшие приготовления.
- Обычно отслеживаем ситуацию змеи в мозгу. Однако с мозгом, который не знает слова "я", тактика страха не подействует.
- А что подействует?
- Алгол, бейсик и фортран при помощи парикмахера и того фактора, что сегодня среда.
- Доктор Тиварба, я не изучал внимательно ваш психоиндекс...
- Я знаю, что делаю. Ни один из этих языков для компьютера не знает слова "я". Это делает невозможным такие предположения, как "Я не могу решить эту проблему", или "Я не понимаю", или "Я не хочу напрасно тратить свое время". Генерал, в маленьком городке, на испанской стороне Пиренеев, есть лишь один цирюльник. Цирюльник бреет всех мужчин в городе, кто не бреется сам. Бреет ли цирюльник себя или нет?
Генерал нахмурился.
- Вы не верите мне? Но, генерал, я всегда говорю правду. За исключением сред. По средам любое мое утверждение - ложь.
- Но сегодня среда! - воскликнул генерал, начиная выходить из себя.
- Как убедительно! Ну, ну, генерал, передохните, а то у вас посинело лицо.
- Я дышу нормально!
- А я ничего не говорю. Отвечайте только да или нет: прекратили ли вы бить свою жену?
- Будь я проклят, если могу ответить на такой вопрос...
- Ну, ладно, пока вы думаете о жене и о среде, скажите, кто бреет цирюльника?
Генерал разразился смехом:
- Парадоксы. Вы хотите начинить его парадоксами, чтобы он с ними боролся?
- Если так поступить с компьютером, он перегорит, если только он не запрограммирован выключаться, встретив противоречие.
- Предположим, он решит лишиться тела?
- Разве такая малость остановит меня? - он указал на другую машину. Для этого и есть вот это.
- Еще одно. Как вы узнаете, какие парадоксы ему давать? Конечно, те, что вы говорили мне...
- Их - нет. Помимо всего прочего, они существуют только на английском и еще нескольких аналитических языках. Парадоксы существуют в лингвистической манифестации языка, на котором они выражены. В парадоксе об испанском цирюльнике слово "все" и содержит противоречащие значения. То же самое в других парадоксах. Лента, которую послала мне Ридра, содержит грамматику и словарь Вавилона-17. Удивительно! Это наиболее аналитический из существующих языков. Но это потому, что все изменяется, и значения выражаются в огромном наборе конгруэнтных конструкций, выраженных теми же словами. Это означает огромное количество парадоксов, которые ошеломляют. Ридра заполнила конец ленты наиболее остроумными из них. Мозг, ограниченный Вавилоном-17, эти парадоксы сожгут или сломают...
- Или заставят установить связи с другой частью мозга. Понимаю. Ну, начинайте.
- Я уже начал две минуты назад.
Генерал посмотрел на Батчера.
- Я ничего не вижу.
- И еще минуту не увидите, - доктор делал дальнейшие приготовления. Система парадоксов, которые я шлю ему, должна еще прорваться через внешнюю оболочку его мозга.
Внезапно губы на твердом мускулистом лице разошлись, обнажив зубы.
- Начинается, - сказал доктор Тиварба.
- Что происходит с мисс Вонг? - лицо Ридры тоже исказилось.
- Я надеялся, что этого не случится, - вздохнул доктор Тиварба, - но подозревал, что все же случится. Она в телепатическом контакте.
Треск стула Батчера. Ремень, крепивший голову, ослаб и его череп ударился о спинку сиденья.
Звук со стороны Ридры перешел в вопль, потом прекратился. Ее испуганные глаза дважды мигнули, она закричала:
- О, Моки, как больно!
Один из ремней, удерживающих руку Батчера, лопнул, взлетел кулак.
Доктор Тиварба нажал кнопку, белый свет сменился желтым; что-то происходило с телом Батчера: он расслабился.
- Он лишил... - начал генерал Форестер.
Но Батчер тяжело дышал.
- Выпустите меня отсюда, Моки, - донесся голос Ридры.
Доктор нажал другую кнопку и ремни, стягивающие ее лоб, икры, запястья, раскрылись с треском. Она побежала через камеру к Батчеру.
- Его тоже.
Он нажал другую кнопку. Батчер упал ей на руки. Под его тяжестью она опустилась на пол и начала делать ему массаж.
Генерал Форестер держал их под прицелом вибропистолета.
- Итак, ради дьявола, кто он и откуда?
Батчер снова начал терять сознание, но, цепляясь руками за пол, он поддерживал себя.
- Най... - начал он. - Я... я Найлз Вер Дорко... - голос его утратил жестокость. Он стал немного выше и был окрашен легким аристократическим акцентом. - Армседж. Я родился в Армседже. И я... я убил своего отца!
Дверная пластина скользнула в сторону. Стал чувствоваться запах дыма и горячего металла.
- Что за дьявол так пахнет? - сказал генерал Форестер. - Этого не должно было случиться.
- Я предполагал, - сказал доктор Тиварба уверенно, - что половина защитных слоев этой камеры будет прорвана. Если бы это продолжалось еще несколько минут, у нас вообще не было бы шансов.
Шум шагов. Испачканный сажей космонавт покачивался у двери.
- Генерал Форестер, с вами все в порядке? Внешняя сторона стены взорвана, каким-то образом вскрыты радиозамки на двойных дверях. Что-то пробилось до середины керамических стен. Похоже на лазер.
Генерал сильно побледнел.
- Кто пытался пробиться сюда?
Доктор Тиварба посмотрел на Ридру.
Батчер встал на ноги, держась за ее плечо.
- Несколько наиболее остроумных моделей моего отца, включая ТВ-55. Здесь, в штаб-квартире Администрации Союза, их должно быть не менее шести, высокоэффективных, но не привлекающих внимания. Но теперь о них можно не беспокоиться.
- Я успокоюсь только тогда, - раздраженно сказал генерал Форестер, когда вы пройдете в мой кабинет и все объясните.
- Нет. Мой отец не был предателем, генерал. Он просто хотел сделать меня наиболее сильным секретным агентом Союза. Но оружие - это не инструмент, а скорее знание, как его использовать. А у захватчиков есть это знание - это Вавилон-1 7...
- Хорошо. Вы можете быть Найлзом Вер Дорко. Но это лишь делает некоторые обстоятельства, которые, как мне казалось час назад, я понимал, еще более запутанными.
- Я не хочу, чтобы он слишком много говорил, - сказал доктор Тиварба. - Потрясения, испытанные его нервной системой...
- Я в порядке, доктор. У меня сильный организм. Мои рефлексы намного превосходят нормальные, и теперь я контролирую свою нервную систему до пальца на ноге. Мой отец все делал очень основательно.
Генерал Форестер положил ноги на стол.
- Лучше пусть говорит. Ибо, если я не пойму в чем дело, через пять минут я вас всех отправлю.
- Мой отец только начал работу над усовершенствованиями в шпионе, когда ему пришла эта мысль. Он придал мне наиболее совершенную форму человека, какую только мог создать. Затем он послал меня на территорию захватчиков, надеясь, что я там внесу максимум смятения. И я причинил им немало вреда, прежде чем они схватили меня. Я не продержусь против ТВ-55, например. Но из-за... я думаю, это семейная гордость... он хотел сохранить контроль над всей операцией в семье. Каждый шпион Армседжа мог получить радиокоманды заранее установленным кодом. В мой спинной мозг вживлен гиперстасисный трансмиттер, большей частью электропластиплазменный. Независимо от того, насколько сложны будущие шпионы, я сохранил над всеми ними контроль. В течение нескольких лет тысячи шпионов внедрялись на территорию захватчиков. До моего пленения мы составляли мощную силу.
- Но почему вас не убили? - спросил генерал. - Или они решили обратить всю эту армию шпионов против нас?
- Они открыли, что я - оружие Союза. Но в определенных условиях этот гиперстасисный трансмиттер уничтожается в моем теле. И мне требуется не менее трех недель, чтобы вырастить новый. Поэтому они никогда и не узнали, что я контролирую остальных. Но они использовали на мне свое секретное оружие - Вавилон-17. Они вызвали у меня амнезию, оставили без всяких коммуникативных способностей, кроме Вавилона-17, потом позволили мне бежать из Нуэва-нуэва Йорка обратно на территорию Союза. Я не получил никаких инструкций об устройстве диверсий. Власть, которой я обладал, контакт с остальными шпионами пробудились во мне очень болезненно и очень медленно. И вся моя жизнь стала преступлением, маскирующим диверсии. Как и почему, я по-прежнему не знаю.
- Думаю, я могу объяснить это, генерал, - сказала Ридра. - Вы можете запрограммировать компьютер так, чтобы он делал ошибки, и вы сделаете это, не перепутывая провода, а манипулируя "языком", на котором вы научили компьютер "думать". Отсутствие "я" предотвращало всякую самокритику и самосохранение. В сущности оно прерывало любую осведомленность о символах и символических процессах, а именно таким образом мы различаем реальность и выражение реальности.
- Шимпанзе, - прервал доктор Тиварба, - достаточно координированы, чтобы научиться водить автомобиль, и достаточно разумны, чтобы различить красный и зеленый свет. Но, научившись, они все же не станут свободными, потому что, когда горит зеленый свет, они поведут автомобиль прямо на кирпичную стену, а когда горит красный свет, они остановятся посредине перекрестка, даже если на них в следующее мгновение налетит грузовик. У них нет символических процессов. Для них красный значит "стой", зеленый "иди". То, что это не сами действия, а их символы, они не осознают.
- Итак, - продолжала Ридра, - Вавилон-17 - это язык, содержащий для Батчера долговременную программу преступника и диверсанта. Если вы лишите кого-то памяти и оставите его в чужой стране, сохранив ему только названия частей и инструментов машин, не удивляйтесь, если он станет механиком. Манипулируя его словарем, вы легко можете превратить его в моряка или художника. Вавилон-17 - такой точный аналитический язык, который снабжает вас техническим мастерством в любой ситуации, в которой вы окажетесь.
- Но вы хотите сказать, что этот язык даже вас мог обратить против Союза? - спросил генерал.
- Начнем с того, сказала Ридра, - что слово, обозначающее на Вавилоне-17 слово "Союз" может быть превращено на английский как "тот, который захватывает". Теперь понимаете? И все программы подчинены этому слову. Когда мыслишь на Вавилоне-17, становится совершенно логичным постараться уничтожить собственный корабль, а потом при помощи самогипноза заблокировать этот факт, чтобы вы не могли раскрыть собственное деяние и остановить себя.
- Вот ваш шпион! - прервал доктор Тиварба.
Ридра кивнула:
- Вавилон-17 программирует действия личности, усиливая их самогипноз, при этом все, что мыслится на этом языке, кажется "правильным", поскольку на других языках оно выражается очень грубо и неуклюже. Запрограммированная личность, во-первых, должна стремиться любой ценой уничтожить Союз, а во-вторых, оставаться скрытой от остальной части сознания. Это и произошло с нами.
- Но почему Вавилон-17 не полностью подчинил вас? - спросил доктор Тиварба.
- Он не рассчитан на мой "талант", Моки, - ответила Ридра. - Я анализировала эту проблему на Вавилоне-17. Все очень просто. Человеческая нервная система производит радиошум. Но нужна антенна с поверхностью на много тысяч квадратных миль, чтобы уловить этот шум. В сущности, единственная система другого человека. Лишь несколько человек, подобно мне, лучше других контролируют ее. Я контролирую испускаемые мной радиошумы. И я просто несколько исказила их.
- И что же должен сделать с этими шпионами, которых вы скрываете в голове, я? Подвергнуть вас лоботомии?
- Нет, - сказала Ридра. - Исправляя свой компьютер вы не рвете половину проводов. Вы исправляете язык, вводите отсутствующие элементы и компенсируете двусмысленности.
- Мы ввели главные отсутствующие элементы, - сказал Батчер, - на кладбище "Тарика". Мы на пути к остальным людям.
Генерал медленно встал.
- Не может быть, - он покачал головой. - Тиварба, где лента?
- У меня в кармане, где и пролежала все время, - сказал доктор Тиварба, доставая катушку с записью.
- Я отправлю это криптографам, и мы все проверим, - он подошел к двери. - О, да, я вынужден вас закрыть...
Он вышел, а трое оставшихся смотрели друг на друга.
5
- ...да, конечно, я должен был знать, что тот, кто сумел наполовину проникнуть в нашу наиболее защищенную камеру и саботировать военные усилия в целом рукаве галактики, сможет сбежать из моего закрытого кабинета... Я не дурак, но я думаю... Я знаю, что вас не беспокоит, что я думаю, но они... Нет, мне не приходило в голову, что они похитят корабль. Да, я... Нет. Конечно, я не уверен... Да, это один из самых больших наших кораблей. Но они улетели... Нет, они не нападали на наши... У меня нет никаких сведений, кроме оставленной ими записки... Да, на моем столе они оставили записку... Да, конечно, я прочту ее вам... Именно это я и хочу... хочу все время сделать...
6
Ридра вошла в рубку боевого корабля "Хронос". Когда она опустила на пол свой чемоданчик, Батчер отвернулся от контрольного щита.
- Как дела внизу?
- Есть какие-нибудь затруднения с новыми приборами? - спросила Ридра.
Парень из взвода навострил уши.
- Не знаю, капитан.
- Мы должны вернуться в Снэп и передать корабль Джебелу и его людям на "Тарике"... Брасс говорит, что он сможет сделать это, если вы, парни, хорошо справитесь со своими обязанностями.
- Мы постараемся, но поступает так много приказов. Сейчас я должен идти вниз.
- Сможете пойти через минуту, - сказала Ридра. - Допустим, я сделаю вас почетным квинукамайокуна?
- Кем, кем?
- Это парень, который читает все приказы и интерпретирует их. Ваши далекие предки были индейцами, верно?
- Да. Семинолы.
Ридра пожала плечами.
- Квинукамайокуна означает это на языке майя. Некоторое отличие. Они отдавали приказы, завязывая узелки на веревке, мы используем программные карты. Бегите.
Ратт дотронулся до лба и убежал.
- Как вы думаете, что генерал сделает с вашей запиской? - спросил Батчер.
- Это уже неважно. Она сгладила впечатление в верхах: они поразмыслят над ней и над теми возможностями, которые она перед ними открывает, а мы тем временем будем делать свое дело. У нас есть исправленный Вавилон-17 назовем его Вавилоном-18 - это наиболее могущественное мыслимое оружие.
- Плюс моя армия убийц, - сказал Батчер. - Думаю, мы справимся в шесть месяцев. И ваше счастье, что эти припадки болезни не ускорили ваш метаболизм. Мне это кажется несколько странным. Вы должны были погибнуть, не овладев Вавилоном-17, так было рассчитано.
- Им не повезло, что они напали на меня. Что ж, как только мы кончим с Джебелом, мы оставим на столе командующего захватчиками в Нуэва-нуэва Йорке записку:
- "Э_т_у _в_о_й_н_у _с_л_е_д_у_е_т _з_а_к_о_н_ч_и_т_ь _в_ ш_е_с_т_ь м_е_с_я_ц_е_в", - процитировала она. - Лучшее прозаическое предложение из всех, когда-либо мной написанных. Но сейчас нам придется поработать.
- У нас есть инструмент, которого нет ни у кого, - сказал Батчер. Он подошел и сел рядом с ней. - А с хорошим инструментом дело пойдет легче. А что мы будем делать в оставшееся время?
- Думаю, я напишу стихотворение. А, может, роман. Мне есть, что сказать.
- Но я все еще преступник. Покрывать плохие дела хорошими лингвистическая ошибка, которая уже не раз причиняла неприятности людям. Особенно, если хорошие дела еще в будущем. Я по-прежнему ответственен за множество убийств.
- Весь механизм суда, предназначенного для устрашения, тоже лингвистическая ошибка. Если вас это беспокоит, возвращайтесь, отдайтесь им в руки, пусть вас судят, а потом попробуйте заняться своим делом. Пусть лучше я буду вашим делом.
- Конечно, но кто сказал, что этот суд легче?
Ридра начала смеяться. Она остановилась перед ним, взяла его руки, положила на них лицо, все еще смеясь.
- Но я буду вашим защитником! А вы теперь должны знать, что даже без Вавилона-17, я сумею уговорить кого угодно.
- Это древние, двадцатого столетия языки, которые использовали только для машин. Бейсик - простейший из них. Он сводил все к комбинации двух слов или двоичной нумерации. Остальные более сложны. Что, для уверенности - подслушивание в замочную скважину?
Генерал кивнул, заканчивая вскрывать конверт.
- Этот парень прибыл с нею на украденном корабле-пауке. Экипаж крайне расстроился, когда мы попытались развести их в разные помещения, - он пожал плечами. - Это что-то психическое. Но зачем упускать возможности? Мы оставили их вместе.
- А где экипаж? Не может ли он помочь нам?
- Они? Это все равно, что пытаться говорить с героями ваших кошмаров. Транспортники. Кто говорит с такими людьми?
- Ридра умерла, - сказал доктор Тиварба. - Я хотел попробовать.
- Как хотите. Мы держим их в штаб-квартире, - он развернул лист, лицо его изменилось. - Странно. Здесь перечисление событий его жизни за последние пять лет. Начал с мелкого воровства, постепенно перешел к более крупным грабежам. Грабеж банка... - генерал покусал губу и добавил с выражением высокой оценки. - Он прожил два года в тюремных пещерах Титана, сбежал. Да, этот парень кое-что собой представляет. Исчез в Спецелли Снэп, где либо погиб, либо перешел на теневой корабль. Он определенно не умер. Но перед декабрем шестьдесят первого, похоже, что он не существовал. Обычно его называют Батчер.
Вдруг генерал порылся в ящике и извлек папку.
- Крето, Земля, Минос, Каллисто, - читал он, потом прихлопнул папку ладонью. Алеппо, Реа, Олимпия, Парадиз, Дис!
- Что это? Маршрут Батчера до того, как он попал на Титан?
- Похоже, что так. Но это такие местоположения серии случаев, которые начались с декабря шестьдесят первого. Мы только недавно связали их с Вавилоном-17. Мы работали над последним "несчастным" случаем, а потом подняли материалы о предыдущих. И везде сообщения о радиопереговорах. Как вы думаете, мисс Вонг привезла нам диверсанта?
- Возможно. Только это не Ридра.
- Ну что ж, я думал, что вы так и скажете.
- По аналогичным причинам, я уверен, что мужчина с нею не Батчер.
- Тогда кто же он?
- Сейчас я не знаю. Но очень важно, чтобы мы это установили, - он встал. - Где я могу увидеться с экипажем Ридры?
3
- Отличное место! - сказал Калли, когда они вышли из лифта на верхнем этаже Башни Союза.
- Хорошее, - согласилась Молли. - Хорошо бы его обойти.
Официант в белом мундире подошел к ним по ковру из виверры, искоса взглянул на Брасса и сказал:
- Они с вами, доктор Тиварба?
- Да. У нас ниша у окна. Принесите выпивку туда, я уже сделал заказ.
Официант повернулся, кивнул и отвел их к высокому арочному окну, выходящему на площадь Союза. Несколько человек обернулись, глядя на них.
- Штаб-квартира Администрации Союза может быть очень приятным местом, - сказал с улыбкой доктор Тиварба.
- Если есть деньги, - добавил Рон. Он изогнул голову, глядя на сине-черный потолок, где огни были размещены так, что соответствовали созвездиям, видимым с Римика, и тихонько свистнул. - Я читал о таких местах, но никогда не думал, что сам попаду сюда.
- Я хотел бы привести сюда парней, - проворчал помощник. - Они думают, что лучше приема у барона не бывает.
В алькове официант отодвинул для Молли кресло.
- Барон Вер Дорко с Военного Двора?
- Да, - сказал Калли. - Жареный барашек, вина, отличные фазаны. Никто их не ел.
Он покачал головой.
- Одна из досадных привычек аристократии, - со смехом сказал Тиварба, - но их осталось немного и большинство достаточно умны, чтобы отбросить свои титулы.
- Последний Хозяин оружия в Армседже, - сказал помощник.
- Я читал сообщение о его смерти. Ридра была там?
- Мы все были. Очень дикий был вечер.
- Но что там произошло?
- Ну, капитан отправилась раньше... - а когда он с добавлениями остальных кончил рассказывать о происшедшем, доктор Тиварба откинулся в кресле.
- В бумагах этого не было, - сказал он. А что такое этот ТВ-55?
Брасс пожал плечами.
Послышался щелчок и микрофон связи с лишенными тела ожил в ухе доктора.
- Это человеческое существо, которое с самого рождения находится под контролем, - сказал Глаз. - Я был с капитаном Вонг, когда барон показывал ей его.
Доктор Тиварба кивнул.
- Можете вы еще что-нибудь рассказать мне?
Помощник, пытавшийся поудобнее устроиться в кресле, теперь лег животом на край стола.
- Зачем?
Остальные молча ждали.
Толстый человек оглядел остальных членов экипажа.
- Зачем мы рассказываем ему это? Он отправится назад и выдаст все это космонавтам.
- Верно, - сказал доктор Тиварба. - Все, что сможет помочь Ридре.
Рон поставил стакан с ледяной водой.
- Космонавты не могут относиться к нам хорошо, док, - объяснил он.
- Они не повели бы нас в такой ресторан, - Калли заткнул салфетку за цирковое ожерелье. Официант поставил на стол вазу с французским жареным картофелем и вернулся с тарелками шницелей.
Молли держала в руках длинный красный стручок и вопросительно смотрела на него.
- Кетчуп, - объяснил доктор Тиварба.
- Ох! - сказала Молли и снова положила его на стол.
- Здесь должен был бы быть Дьявол, - помощник откинулся назад и взглянул на доктора. - Он мастер готовить пищу из суррогатов. Но здесь настоящая еда. После этого, готов поклясться, он выбежал бы из камбуза, как будто его там укусили.
Брасс сказал:
- Что случилось с капитаном Вонг? Никто не хочет сказать.
- Не знаю. Но если вы расскажете мне все, что знаете, у меня будет больше возможностей сделать что-нибудь.
- Еще одно, почему никто не хочет сказать, - продолжал Брасс, - это то, что мы не хотим, чтобы вы что-нибудь делали для нее. Но мы не знаем, почему.
Остальные промолчали.
- На корабле был шпион. Мы все знаем об этом. Он дважды пытался уничтожить корабль. Думаю, что именно он отвечает за то, что произошло с капитаном Вонг и с Батчером.
- Мы все думаем так, - сказал помощник.
- Этого вы не хотели говорить космонавтам?
Брасс кивнул.
- Расскажите ему о сломанных пластинах и о переговорах перед взлетом, когда мы попали на "Тарик", - попросил помощник.
Брасс объяснил.
- Если бы не Батчер, - щелкнул снова микрофон лишенных тела, - мы бы вернулись в нормальное пространство в центре Новой, Батчер убедил Джебела поймать нас и взять на борт.
- Так, - доктор Тиварба обвел взглядом сидевших за столом. - Один из вас шпион.
- Может, это кто-то из парней, - сказал помощник. - Не обязательно кто-то за этим столом.
- Если это так, - сказал доктор Тиварба, - то я поговорю с остальными. Генерал Форестер ничего не добился от вас. Но Ридра нуждается в помощи. Это очень просто.
Брасс прервал затянувшееся молчание.
- Я потерял корабль в схватке с захватчиками, док. Весь взвод парней и половину офицеров. Даже тогда я хорошо боролся и был хорошим пилотом для любого капитана-транспортника, хотя схватка с захватчиками могла сделать меня человеком, приносящим несчастья. Капитан Вонг не из нашего мира, но откуда бы она не пришла, она просто сказала: "Мне понравилась ваша работа, я нанимаю вас". Я ей благодарен.
- Она так много знает, - сказал Калли. - Это самый дикий полет, в котором я участвовал. Миры. Она проламывалась сквозь миры и брала нас с собой. Когда в последний раз меня брали на обед к барону? А на следующий день я обедал с пиратами. И вот я здесь. Я хочу ей помочь.
- Калли слишком слит со своим животом, - прервал Рон. - Она заставляет думать, док. Она заставила меня думать о Молли и Калли. Вы знаете, она была в тройке с Мюэлем Араплайдом, тем парнем, что написал "Имперскую звезду"? Должно быть знаете, так как вы ее доктор. Во всяком случае, начинаешь думать, что, может быть, люди, живущие в других мирах, как сказал Калли, люди, которые пишут книги и делают оружие, эти люди реальны. Если вы верите в них, вам легче поверить и в себя. Вы цените это. И когда тот, кто сделал это с вами, нуждается в помощи, вы помогаете.
- Доктор, - сказала Молли, - я была мертва. Она оживила меня. Что я должна сделать?
- Вы можете рассказать мне все, что знаете сами, - он перегнулся через стол, сцепив пальцы, - о Батчере.
- О Батчере? - спросил Брасс. Остальные тоже были удивлены. - Но что о нем? Мы не знаем ничего, только то, что капитан и он действительно сблизились.
- Вы три недели были с ними на одном корабле. Расскажите мне все, что капитан и он делали, все, что вы видели.
Они смотрели друг на друга в вопросительном молчании.
- Может ли что-то указать, откуда он?
- Титан, - сказал Калли. - Знак на руке.
- До Титана, по крайней мере, на пять лет раньше. Проблема в том, что этого не знает и сам Батчер.
Они смотрели друг на друга еще более ошеломленные. Наконец Брасс сказал:
- Его язык. Капитан сказала, что изначально он говорил на языке, в котором нет слова "я".
Доктор Тиварба еще более нахмурился, когда вновь щелкнул микрофон лишенных тела.
- Она научила его говорить "я" и "вы". Они гуляли вечером по кладбищу, а мы парили над ними, когда они узнали, кто он.
- "Я", - сказал Тиварба, - в этом что-то есть. Интересно. Казалось, я знаю о Ридре все, чего стоит знать. Но, оказывается, знаю мало...
Микрофон щелкнул в третий раз:
- Вы знаете о майна-птице?
Тиварба был изумлен.
- Разумеется. Я был там.
Лишенная тела рассмеялась:
- Но она никогда не говорила вам, чего она испугалась.
- Это была истерика, вызванная предыдущими потрясениями, - привидения рассмеялись вновь. - Червяк, доктор Тиварба. Она вовсе не боялась птицы. Она испугалась телепатического впечатления от большого земляного червя, ползущего на нее, испугалась картины, которую рисовала птица...
- Она сказала это вам... и никогда не говорила мне, - конец фразы был полон удивления и недовольства.
- Миры, - сказал призрак. - Миры существуют у вас перед глазами, а вы их не видите. Эта комната может быть полна фантомами, но вы этого не знаете. Даже остальные члены экипажа не знают того, что говорим мы сейчас. Но капитан Вонг, она нашла способ разговаривать с нами без приборов. Она прорвалась сквозь миры и соединилась с нами - это очень важно - и оба мира становились больше.
- Тогда кто-то в мире, в моем или вашем, должен сказать, откуда пришел Батчер. - Какое-то воспоминание проникло ему в голову, он засмеялся. Остальные смотрели удивленно. - Червь. "Где-то в раю теперь червь, червь..." Это из ее раннего стихотворения. А мне никогда не приходило в голову.
4
- Мне полагается быть счастливым? - поинтересовался доктор Тиварба.
- Вам полагается быть заинтересованным, - ответил генерал Форестер.
- Вы посмотрели на гиперстатическую карту и обнаружили, что несмотря на то, что попытки диверсии за последние годы происходили в обычном пространстве галактики, они все лежат на крейсерской дистанции от Спецелли Снэп, на расстоянии одного прыжка. Вы так же обнаружили, что в то время, когда Батчер был на Титане, никаких диверсий не было. Иными словами, вы установили высокую вероятность того, что Батчер ответственен за все это дело. Нет, я вовсе не счастлив.
- Почему?
- Потому что он важная личность.
- Важная?
- Важная... для Ридры. Экипаж сказал мне это.
- Он? - потом пришло понимание. - Он? О, нет. Кто угодно, только не он. Он низшая форма. Нет. Грабежи, диверсии, множество убийств... я хочу сказать, что он...
- Вы не знаете, кто он. И если он ответственен за атаки Вавилона-17, в своем праве он так же экстраординарен, как и Ридра, - доктор встал с пузырькового кресла. - Вы дадите мне возможность проверить мою идею? Я слушал ваши целое утро. А моя сработает, вероятно.
- Я все еще не понимаю, чего вы хотите.
Доктор Тиварба вздохнул.
- Прежде всего я хочу поместить Ридру, Батчера и нас в самую глубокую, темную, наиболее сильно охраняемую темницу Администрации Союза.
- Но у нас нет тем...
- Не обманывайте меня, - спокойно сказал доктор Тиварба. - Вспомните, вы ведете войну.
Генерал сделал гримасу.
- Зачем вся эта секретность?
- Потому что этот парень многого стоит. Если бы рядом со мной были бы все военные силы Союза, я был бы спокойнее. Тогда бы я знал, что у нас есть шанс.
Ридра сидела в одном углу тюремной камеры, Батчер - в другом. Оба были привязаны пластиковыми ремнями к сиденьям, выступавшим из стены. Доктор Тиварба следил за тем, как из камеры выкатывают оборудование.
- Никаких темниц, никаких пыточных камер, а, генерал? - он взглянул на красноречивое пятно, которое стирали с пола у его ног, и покачал головой. - Я был бы счастлив, если бы камеру промыли кислотой и продезинфицировали. Но, наверное, никакой приказ...
- У вас есть все необходимое, доктор? - спросил генерал, игнорируя его недовольство. - Если вы изменили свои намерения, то через пятнадцать минут здесь будет множество специалистов.
- Место недостаточно велико, - сказал доктор Тиварба. - Я получил девять специалистов прямо здесь. - Он положил руку на среднего размера компьютер, размещенный у стены рядом с остальными.
- Вы говорили, - сказал генерал Форестер в ответ, - что необходима максимальная безопасность. Я могу собрать здесь двести пятьдесят мастеров айкидо.
- Я имею черный пояс айкидо, генерал, и думаю, что вдвоем мы справимся.
Генерал Форестер поднял брови.
- Я сам занимаюсь каратэ. Но айкидо я никогда не понимал. А у вас черный пояс?
Доктор Тиварба, налаживая оборудование, кивнул.
- И у Ридры тоже. Я не знаю, что может сделать Батчер, поэтому предпочел крепко привязать их.
- Хорошо, - генерал притронулся к чему-то на дверном косяке. Металлическая плита медленно опустилась. - Будем здесь пять минут, - плита достигла пола и полоска между краями двери исчезла. - Края сварены. Мы в центре двенадцати слоев защиты, причем все они непреодолимы. Никто не знает даже расположения этого места, включая и меня.
- После лабиринтов, которые мы прошли, я тоже не знаю, - сказал Тиварба.
- На случай, если кто-нибудь захочет засечь нас, мы автоматически передвигаемся каждые пятнадцать секунд. Он не вырвется отсюда. - Генерал указал на Батчера.
- Я скорее хочу быть уверен, что никто не ворвется сюда, Тиварба нажал кнопку.
- Начинайте.
- У Батчера амнезия, как говорят доктора на Титане. Это означает, что его сознание заключено в части его мозга, и все, что происходило до шестьдесят первого года блокировано. Его сознание занимает, таким образом, часть коры головного мозга. Вот это, - он надел на голову Батчера металлический шлем, глядя на Ридру, - создает серию "неприятностей" в этом районе, пока он не вынужден будет прорваться из этого района в остальную часть мозга.
- А что, если между этим участком коры и другими просто нет связи?
При той жизни, которую он вел, - заметил генерал, - мне трудно представить себе, что может быть неприятно для его головы.
- Бейсик, алгол, фортран, - сказал доктор Тиварба.
Генерал следил, как доктор проводит дальнейшие приготовления.
- Обычно отслеживаем ситуацию змеи в мозгу. Однако с мозгом, который не знает слова "я", тактика страха не подействует.
- А что подействует?
- Алгол, бейсик и фортран при помощи парикмахера и того фактора, что сегодня среда.
- Доктор Тиварба, я не изучал внимательно ваш психоиндекс...
- Я знаю, что делаю. Ни один из этих языков для компьютера не знает слова "я". Это делает невозможным такие предположения, как "Я не могу решить эту проблему", или "Я не понимаю", или "Я не хочу напрасно тратить свое время". Генерал, в маленьком городке, на испанской стороне Пиренеев, есть лишь один цирюльник. Цирюльник бреет всех мужчин в городе, кто не бреется сам. Бреет ли цирюльник себя или нет?
Генерал нахмурился.
- Вы не верите мне? Но, генерал, я всегда говорю правду. За исключением сред. По средам любое мое утверждение - ложь.
- Но сегодня среда! - воскликнул генерал, начиная выходить из себя.
- Как убедительно! Ну, ну, генерал, передохните, а то у вас посинело лицо.
- Я дышу нормально!
- А я ничего не говорю. Отвечайте только да или нет: прекратили ли вы бить свою жену?
- Будь я проклят, если могу ответить на такой вопрос...
- Ну, ладно, пока вы думаете о жене и о среде, скажите, кто бреет цирюльника?
Генерал разразился смехом:
- Парадоксы. Вы хотите начинить его парадоксами, чтобы он с ними боролся?
- Если так поступить с компьютером, он перегорит, если только он не запрограммирован выключаться, встретив противоречие.
- Предположим, он решит лишиться тела?
- Разве такая малость остановит меня? - он указал на другую машину. Для этого и есть вот это.
- Еще одно. Как вы узнаете, какие парадоксы ему давать? Конечно, те, что вы говорили мне...
- Их - нет. Помимо всего прочего, они существуют только на английском и еще нескольких аналитических языках. Парадоксы существуют в лингвистической манифестации языка, на котором они выражены. В парадоксе об испанском цирюльнике слово "все" и содержит противоречащие значения. То же самое в других парадоксах. Лента, которую послала мне Ридра, содержит грамматику и словарь Вавилона-17. Удивительно! Это наиболее аналитический из существующих языков. Но это потому, что все изменяется, и значения выражаются в огромном наборе конгруэнтных конструкций, выраженных теми же словами. Это означает огромное количество парадоксов, которые ошеломляют. Ридра заполнила конец ленты наиболее остроумными из них. Мозг, ограниченный Вавилоном-17, эти парадоксы сожгут или сломают...
- Или заставят установить связи с другой частью мозга. Понимаю. Ну, начинайте.
- Я уже начал две минуты назад.
Генерал посмотрел на Батчера.
- Я ничего не вижу.
- И еще минуту не увидите, - доктор делал дальнейшие приготовления. Система парадоксов, которые я шлю ему, должна еще прорваться через внешнюю оболочку его мозга.
Внезапно губы на твердом мускулистом лице разошлись, обнажив зубы.
- Начинается, - сказал доктор Тиварба.
- Что происходит с мисс Вонг? - лицо Ридры тоже исказилось.
- Я надеялся, что этого не случится, - вздохнул доктор Тиварба, - но подозревал, что все же случится. Она в телепатическом контакте.
Треск стула Батчера. Ремень, крепивший голову, ослаб и его череп ударился о спинку сиденья.
Звук со стороны Ридры перешел в вопль, потом прекратился. Ее испуганные глаза дважды мигнули, она закричала:
- О, Моки, как больно!
Один из ремней, удерживающих руку Батчера, лопнул, взлетел кулак.
Доктор Тиварба нажал кнопку, белый свет сменился желтым; что-то происходило с телом Батчера: он расслабился.
- Он лишил... - начал генерал Форестер.
Но Батчер тяжело дышал.
- Выпустите меня отсюда, Моки, - донесся голос Ридры.
Доктор нажал другую кнопку и ремни, стягивающие ее лоб, икры, запястья, раскрылись с треском. Она побежала через камеру к Батчеру.
- Его тоже.
Он нажал другую кнопку. Батчер упал ей на руки. Под его тяжестью она опустилась на пол и начала делать ему массаж.
Генерал Форестер держал их под прицелом вибропистолета.
- Итак, ради дьявола, кто он и откуда?
Батчер снова начал терять сознание, но, цепляясь руками за пол, он поддерживал себя.
- Най... - начал он. - Я... я Найлз Вер Дорко... - голос его утратил жестокость. Он стал немного выше и был окрашен легким аристократическим акцентом. - Армседж. Я родился в Армседже. И я... я убил своего отца!
Дверная пластина скользнула в сторону. Стал чувствоваться запах дыма и горячего металла.
- Что за дьявол так пахнет? - сказал генерал Форестер. - Этого не должно было случиться.
- Я предполагал, - сказал доктор Тиварба уверенно, - что половина защитных слоев этой камеры будет прорвана. Если бы это продолжалось еще несколько минут, у нас вообще не было бы шансов.
Шум шагов. Испачканный сажей космонавт покачивался у двери.
- Генерал Форестер, с вами все в порядке? Внешняя сторона стены взорвана, каким-то образом вскрыты радиозамки на двойных дверях. Что-то пробилось до середины керамических стен. Похоже на лазер.
Генерал сильно побледнел.
- Кто пытался пробиться сюда?
Доктор Тиварба посмотрел на Ридру.
Батчер встал на ноги, держась за ее плечо.
- Несколько наиболее остроумных моделей моего отца, включая ТВ-55. Здесь, в штаб-квартире Администрации Союза, их должно быть не менее шести, высокоэффективных, но не привлекающих внимания. Но теперь о них можно не беспокоиться.
- Я успокоюсь только тогда, - раздраженно сказал генерал Форестер, когда вы пройдете в мой кабинет и все объясните.
- Нет. Мой отец не был предателем, генерал. Он просто хотел сделать меня наиболее сильным секретным агентом Союза. Но оружие - это не инструмент, а скорее знание, как его использовать. А у захватчиков есть это знание - это Вавилон-1 7...
- Хорошо. Вы можете быть Найлзом Вер Дорко. Но это лишь делает некоторые обстоятельства, которые, как мне казалось час назад, я понимал, еще более запутанными.
- Я не хочу, чтобы он слишком много говорил, - сказал доктор Тиварба. - Потрясения, испытанные его нервной системой...
- Я в порядке, доктор. У меня сильный организм. Мои рефлексы намного превосходят нормальные, и теперь я контролирую свою нервную систему до пальца на ноге. Мой отец все делал очень основательно.
Генерал Форестер положил ноги на стол.
- Лучше пусть говорит. Ибо, если я не пойму в чем дело, через пять минут я вас всех отправлю.
- Мой отец только начал работу над усовершенствованиями в шпионе, когда ему пришла эта мысль. Он придал мне наиболее совершенную форму человека, какую только мог создать. Затем он послал меня на территорию захватчиков, надеясь, что я там внесу максимум смятения. И я причинил им немало вреда, прежде чем они схватили меня. Я не продержусь против ТВ-55, например. Но из-за... я думаю, это семейная гордость... он хотел сохранить контроль над всей операцией в семье. Каждый шпион Армседжа мог получить радиокоманды заранее установленным кодом. В мой спинной мозг вживлен гиперстасисный трансмиттер, большей частью электропластиплазменный. Независимо от того, насколько сложны будущие шпионы, я сохранил над всеми ними контроль. В течение нескольких лет тысячи шпионов внедрялись на территорию захватчиков. До моего пленения мы составляли мощную силу.
- Но почему вас не убили? - спросил генерал. - Или они решили обратить всю эту армию шпионов против нас?
- Они открыли, что я - оружие Союза. Но в определенных условиях этот гиперстасисный трансмиттер уничтожается в моем теле. И мне требуется не менее трех недель, чтобы вырастить новый. Поэтому они никогда и не узнали, что я контролирую остальных. Но они использовали на мне свое секретное оружие - Вавилон-17. Они вызвали у меня амнезию, оставили без всяких коммуникативных способностей, кроме Вавилона-17, потом позволили мне бежать из Нуэва-нуэва Йорка обратно на территорию Союза. Я не получил никаких инструкций об устройстве диверсий. Власть, которой я обладал, контакт с остальными шпионами пробудились во мне очень болезненно и очень медленно. И вся моя жизнь стала преступлением, маскирующим диверсии. Как и почему, я по-прежнему не знаю.
- Думаю, я могу объяснить это, генерал, - сказала Ридра. - Вы можете запрограммировать компьютер так, чтобы он делал ошибки, и вы сделаете это, не перепутывая провода, а манипулируя "языком", на котором вы научили компьютер "думать". Отсутствие "я" предотвращало всякую самокритику и самосохранение. В сущности оно прерывало любую осведомленность о символах и символических процессах, а именно таким образом мы различаем реальность и выражение реальности.
- Шимпанзе, - прервал доктор Тиварба, - достаточно координированы, чтобы научиться водить автомобиль, и достаточно разумны, чтобы различить красный и зеленый свет. Но, научившись, они все же не станут свободными, потому что, когда горит зеленый свет, они поведут автомобиль прямо на кирпичную стену, а когда горит красный свет, они остановятся посредине перекрестка, даже если на них в следующее мгновение налетит грузовик. У них нет символических процессов. Для них красный значит "стой", зеленый "иди". То, что это не сами действия, а их символы, они не осознают.
- Итак, - продолжала Ридра, - Вавилон-17 - это язык, содержащий для Батчера долговременную программу преступника и диверсанта. Если вы лишите кого-то памяти и оставите его в чужой стране, сохранив ему только названия частей и инструментов машин, не удивляйтесь, если он станет механиком. Манипулируя его словарем, вы легко можете превратить его в моряка или художника. Вавилон-17 - такой точный аналитический язык, который снабжает вас техническим мастерством в любой ситуации, в которой вы окажетесь.
- Но вы хотите сказать, что этот язык даже вас мог обратить против Союза? - спросил генерал.
- Начнем с того, сказала Ридра, - что слово, обозначающее на Вавилоне-17 слово "Союз" может быть превращено на английский как "тот, который захватывает". Теперь понимаете? И все программы подчинены этому слову. Когда мыслишь на Вавилоне-17, становится совершенно логичным постараться уничтожить собственный корабль, а потом при помощи самогипноза заблокировать этот факт, чтобы вы не могли раскрыть собственное деяние и остановить себя.
- Вот ваш шпион! - прервал доктор Тиварба.
Ридра кивнула:
- Вавилон-17 программирует действия личности, усиливая их самогипноз, при этом все, что мыслится на этом языке, кажется "правильным", поскольку на других языках оно выражается очень грубо и неуклюже. Запрограммированная личность, во-первых, должна стремиться любой ценой уничтожить Союз, а во-вторых, оставаться скрытой от остальной части сознания. Это и произошло с нами.
- Но почему Вавилон-17 не полностью подчинил вас? - спросил доктор Тиварба.
- Он не рассчитан на мой "талант", Моки, - ответила Ридра. - Я анализировала эту проблему на Вавилоне-17. Все очень просто. Человеческая нервная система производит радиошум. Но нужна антенна с поверхностью на много тысяч квадратных миль, чтобы уловить этот шум. В сущности, единственная система другого человека. Лишь несколько человек, подобно мне, лучше других контролируют ее. Я контролирую испускаемые мной радиошумы. И я просто несколько исказила их.
- И что же должен сделать с этими шпионами, которых вы скрываете в голове, я? Подвергнуть вас лоботомии?
- Нет, - сказала Ридра. - Исправляя свой компьютер вы не рвете половину проводов. Вы исправляете язык, вводите отсутствующие элементы и компенсируете двусмысленности.
- Мы ввели главные отсутствующие элементы, - сказал Батчер, - на кладбище "Тарика". Мы на пути к остальным людям.
Генерал медленно встал.
- Не может быть, - он покачал головой. - Тиварба, где лента?
- У меня в кармане, где и пролежала все время, - сказал доктор Тиварба, доставая катушку с записью.
- Я отправлю это криптографам, и мы все проверим, - он подошел к двери. - О, да, я вынужден вас закрыть...
Он вышел, а трое оставшихся смотрели друг на друга.
5
- ...да, конечно, я должен был знать, что тот, кто сумел наполовину проникнуть в нашу наиболее защищенную камеру и саботировать военные усилия в целом рукаве галактики, сможет сбежать из моего закрытого кабинета... Я не дурак, но я думаю... Я знаю, что вас не беспокоит, что я думаю, но они... Нет, мне не приходило в голову, что они похитят корабль. Да, я... Нет. Конечно, я не уверен... Да, это один из самых больших наших кораблей. Но они улетели... Нет, они не нападали на наши... У меня нет никаких сведений, кроме оставленной ими записки... Да, на моем столе они оставили записку... Да, конечно, я прочту ее вам... Именно это я и хочу... хочу все время сделать...
6
Ридра вошла в рубку боевого корабля "Хронос". Когда она опустила на пол свой чемоданчик, Батчер отвернулся от контрольного щита.
- Как дела внизу?
- Есть какие-нибудь затруднения с новыми приборами? - спросила Ридра.
Парень из взвода навострил уши.
- Не знаю, капитан.
- Мы должны вернуться в Снэп и передать корабль Джебелу и его людям на "Тарике"... Брасс говорит, что он сможет сделать это, если вы, парни, хорошо справитесь со своими обязанностями.
- Мы постараемся, но поступает так много приказов. Сейчас я должен идти вниз.
- Сможете пойти через минуту, - сказала Ридра. - Допустим, я сделаю вас почетным квинукамайокуна?
- Кем, кем?
- Это парень, который читает все приказы и интерпретирует их. Ваши далекие предки были индейцами, верно?
- Да. Семинолы.
Ридра пожала плечами.
- Квинукамайокуна означает это на языке майя. Некоторое отличие. Они отдавали приказы, завязывая узелки на веревке, мы используем программные карты. Бегите.
Ратт дотронулся до лба и убежал.
- Как вы думаете, что генерал сделает с вашей запиской? - спросил Батчер.
- Это уже неважно. Она сгладила впечатление в верхах: они поразмыслят над ней и над теми возможностями, которые она перед ними открывает, а мы тем временем будем делать свое дело. У нас есть исправленный Вавилон-17 назовем его Вавилоном-18 - это наиболее могущественное мыслимое оружие.
- Плюс моя армия убийц, - сказал Батчер. - Думаю, мы справимся в шесть месяцев. И ваше счастье, что эти припадки болезни не ускорили ваш метаболизм. Мне это кажется несколько странным. Вы должны были погибнуть, не овладев Вавилоном-17, так было рассчитано.
- Им не повезло, что они напали на меня. Что ж, как только мы кончим с Джебелом, мы оставим на столе командующего захватчиками в Нуэва-нуэва Йорке записку:
- "Э_т_у _в_о_й_н_у _с_л_е_д_у_е_т _з_а_к_о_н_ч_и_т_ь _в_ ш_е_с_т_ь м_е_с_я_ц_е_в", - процитировала она. - Лучшее прозаическое предложение из всех, когда-либо мной написанных. Но сейчас нам придется поработать.
- У нас есть инструмент, которого нет ни у кого, - сказал Батчер. Он подошел и сел рядом с ней. - А с хорошим инструментом дело пойдет легче. А что мы будем делать в оставшееся время?
- Думаю, я напишу стихотворение. А, может, роман. Мне есть, что сказать.
- Но я все еще преступник. Покрывать плохие дела хорошими лингвистическая ошибка, которая уже не раз причиняла неприятности людям. Особенно, если хорошие дела еще в будущем. Я по-прежнему ответственен за множество убийств.
- Весь механизм суда, предназначенного для устрашения, тоже лингвистическая ошибка. Если вас это беспокоит, возвращайтесь, отдайтесь им в руки, пусть вас судят, а потом попробуйте заняться своим делом. Пусть лучше я буду вашим делом.
- Конечно, но кто сказал, что этот суд легче?
Ридра начала смеяться. Она остановилась перед ним, взяла его руки, положила на них лицо, все еще смеясь.
- Но я буду вашим защитником! А вы теперь должны знать, что даже без Вавилона-17, я сумею уговорить кого угодно.