Страница:
Мужчина подвел Фаллон к столбу и привязал ее руки к поперечной перекладине. Фаллон закусила губу, и, прижавшись к столбу, дала себе слово не кричать. Мужчина снял с нее накидку, разорвал рубашку и обнажил спину.
И как же горько было ей слышать на трибунах крики людей, жаждущих увидеть, как ее будут пороть!
Порка началась. Фаллон задохнулась и конвульсивно дернулась, когда плеть опустилась ей на спину. Она почувствовала острую боль. Палач предупреждал ее, чтобы она не напрягалась, однако следовать этому, доброму совету она была не в состоянии.
Плеть опустилась второй раз, и Фаллон невольно вскрикнула. Она повисла на веревках, которые удерживали ее. Только не кричать, сказала она себе.
Плеть опустилась в третий, четвертый, пятый, шестой раз.
Внезапно все замерло. Она смутно услышала топот копыт, крики и затем громкий спор. Ей не удавалось понять, в чем дело, потому что говорили очень быстро по-французски, а она пребывала сейчас в мире боли и тьмы.
Чьи-то пальцы схватили ее за волосы и оторвали лицо от столба. Она тихонько всхлипнула, ожидая новых мучений, но ее голос замер, когда она увидела перед собой глаза Аларика.
— Аларик, — прошептала она, — ты пришел остановить их. Я… благодарю тебя.
— Не надо, Фаллон, не трать слов. Ты заслуживаешь пятидесяти плетей, и Вильгельм сделал правильно. Один сакс прискакал ко мне и сказал, что тебя увезли люди герцога. Но я требую немедленно ответить на один вопрос… Это правда?
Фаллон непонимающе смотрела на него. Ей была понятна только боль. Он снова дернул ее за волосы, и она подумала, что он, должно быть, действительно ненавидит ее.
— Боже мой, да отвечай же немедленно! Ты беременна? Священник сказал мне, что ты понесла.
— Священник?
— Меня встретил Дамьен.
— О, — выдохнула она, недоумевая, откуда ему было это известно.
— Проклятье, отвечай! Или ты хочешь потерять ребенка?
— Нет! — выкрикнула она, моля Бога, чтобы не расплакаться. Коже на спине горела, словно по ней прошлась сотня демонов. Аларик тряхнул девушку за плечи.
— Повторяю, ты беременна?
— Да! — ответила Фаллон. — Да, пожалуйста…
Внезапно ей развязали руки, и она почувствовала, что падает. Ее подхватили, на плечи ей набросили накидку. Она вскрикнула, когда материя коснулась израненной спины. Она с трудом осознала, что перед ней стоит Аларик. Однако в его взгляде не было ни жалости, ни сочувствия. Он пришел и спас ее, но сейчас, похоже, ненавидел даже больше, чем раньше.
Фаллон проглотила комок в горле и закрыла глаза. Аларик взял ее на руки и понес. Фаллон забыла обо всем, кроме боли. Он внес ее в комнату и положил на низкую кровать. Говорить она не могла и лежала молча с закрытыми глазами. Спустя какое-то время она почувствовала, что к ней кто-то прикоснулся. Аларик стоял поодаль, скрестив руки на груди, и смотрел в окно.
Фаллон сдавленно застонала. К ней прикасался отец Дамьен. В его руках была баночка с мазью, которой он мазал ей спину. Она закусила губу, чтобы не закричать, и с изумлением смотрела на него.
— Отец? — шепотом спросила она. — Значит, вы тоже теперь служите Вильгельму…
— Я служу Богу.
— Вы знали! — прошептала она. — Как вы можете знать то, что я сама только что поняла?
Он спокойно посмотрел на нее.
— Дерево срастается, — сказал он тихо. — Благословен плод чрева твоего.
Это мало что объясняло ей. Дамьен продолжал врачевание, а покончив с этим, заставил ее выпить какую-то зеленоватую жидкость.
— Ты отдохнешь, — пообещал он.
И она не усомнилась в этом, поскольку ею уже овладело какое-то сладостное чувство умиротворенности.
Однако ей не удалось заснуть. Она очнулась оттого, что кто-то грубо тряс ее за плечи. Открыв глаза, она увидела Аларика. Он смотрел по-прежнему холодно и зло.
— Скажи мне, миледи, в чем заключался твой план?
Фаллон покачала головой.
— Не было никакого плана.
— Не было плана! — громовым голосом сказал Аларик, окончательно выводя ее из забытья. — Не было плана, говоришь? Я видел, как ты с ним целовалась!.. Ты отправилась к нему, чтобы продать себя? Ради Англии? Викинги не облегчат ее судьбу!
Фаллон покачала головой.
— И это зная о ребенке! А мой ли это ребенок, миледи? Возможно, мы никогда этого и не узнаем… Может быть, это отродье юного Делона!.. Может, ты и тогда мне солгала!
— Я не лгала тебе… Ребенок твой…
— Значит, ты знала, что беременна, и тем не менее отправилась к этому… викингу, — хрипло сказал Аларик, до боли сжимая ей руку.
— Граф! — перебил отец Дамьен, и Аларик разжал пальцы. — Она больна, я дал ей лекарство. Она не может сейчас понять тебя. Оставь разговор на другой раз.
— Нет! — Аларик подошел к ней. — Фаллон! — Это была команда открыть глаза. Она подняла веки и поразилась тому, как он возбужден.
— Фаллон, почему ты не сказала мне о ребенке?
— Я не была в этом уверена, — тихо ответила она. — До последнего времени.
— И ты ничего не сказала об атом Вильгельму, когда он велел бить тебя плетями?
От удивления она широко раскрыла глаза.
— Если бы он решил… убить меня, я бы сказала.
Он опустил голову и некоторое время сидел не двигаясь, затем снова посмотрел на Фаллон. Лицо его казалось каменным, в глазах светилась мука.
Она пыталась что-то понять, но лекарство оказывало свое действие.
— Ты не собиралась избавиться от ребенка? — сурово спросил Аларик.
Фаллон посмотрела на него в смятении, затем покачала головой.
— Нет, — тихо сказала она. — Я хочу ребенка. Я хочу его, потому что я — надежда Англии… Разве ты не знаешь этого?
Больше она не могла говорить. Глаза ее закрылись, и она впала в забытье.
Глава 25
И как же горько было ей слышать на трибунах крики людей, жаждущих увидеть, как ее будут пороть!
Порка началась. Фаллон задохнулась и конвульсивно дернулась, когда плеть опустилась ей на спину. Она почувствовала острую боль. Палач предупреждал ее, чтобы она не напрягалась, однако следовать этому, доброму совету она была не в состоянии.
Плеть опустилась второй раз, и Фаллон невольно вскрикнула. Она повисла на веревках, которые удерживали ее. Только не кричать, сказала она себе.
Плеть опустилась в третий, четвертый, пятый, шестой раз.
Внезапно все замерло. Она смутно услышала топот копыт, крики и затем громкий спор. Ей не удавалось понять, в чем дело, потому что говорили очень быстро по-французски, а она пребывала сейчас в мире боли и тьмы.
Чьи-то пальцы схватили ее за волосы и оторвали лицо от столба. Она тихонько всхлипнула, ожидая новых мучений, но ее голос замер, когда она увидела перед собой глаза Аларика.
— Аларик, — прошептала она, — ты пришел остановить их. Я… благодарю тебя.
— Не надо, Фаллон, не трать слов. Ты заслуживаешь пятидесяти плетей, и Вильгельм сделал правильно. Один сакс прискакал ко мне и сказал, что тебя увезли люди герцога. Но я требую немедленно ответить на один вопрос… Это правда?
Фаллон непонимающе смотрела на него. Ей была понятна только боль. Он снова дернул ее за волосы, и она подумала, что он, должно быть, действительно ненавидит ее.
— Боже мой, да отвечай же немедленно! Ты беременна? Священник сказал мне, что ты понесла.
— Священник?
— Меня встретил Дамьен.
— О, — выдохнула она, недоумевая, откуда ему было это известно.
— Проклятье, отвечай! Или ты хочешь потерять ребенка?
— Нет! — выкрикнула она, моля Бога, чтобы не расплакаться. Коже на спине горела, словно по ней прошлась сотня демонов. Аларик тряхнул девушку за плечи.
— Повторяю, ты беременна?
— Да! — ответила Фаллон. — Да, пожалуйста…
Внезапно ей развязали руки, и она почувствовала, что падает. Ее подхватили, на плечи ей набросили накидку. Она вскрикнула, когда материя коснулась израненной спины. Она с трудом осознала, что перед ней стоит Аларик. Однако в его взгляде не было ни жалости, ни сочувствия. Он пришел и спас ее, но сейчас, похоже, ненавидел даже больше, чем раньше.
Фаллон проглотила комок в горле и закрыла глаза. Аларик взял ее на руки и понес. Фаллон забыла обо всем, кроме боли. Он внес ее в комнату и положил на низкую кровать. Говорить она не могла и лежала молча с закрытыми глазами. Спустя какое-то время она почувствовала, что к ней кто-то прикоснулся. Аларик стоял поодаль, скрестив руки на груди, и смотрел в окно.
Фаллон сдавленно застонала. К ней прикасался отец Дамьен. В его руках была баночка с мазью, которой он мазал ей спину. Она закусила губу, чтобы не закричать, и с изумлением смотрела на него.
— Отец? — шепотом спросила она. — Значит, вы тоже теперь служите Вильгельму…
— Я служу Богу.
— Вы знали! — прошептала она. — Как вы можете знать то, что я сама только что поняла?
Он спокойно посмотрел на нее.
— Дерево срастается, — сказал он тихо. — Благословен плод чрева твоего.
Это мало что объясняло ей. Дамьен продолжал врачевание, а покончив с этим, заставил ее выпить какую-то зеленоватую жидкость.
— Ты отдохнешь, — пообещал он.
И она не усомнилась в этом, поскольку ею уже овладело какое-то сладостное чувство умиротворенности.
Однако ей не удалось заснуть. Она очнулась оттого, что кто-то грубо тряс ее за плечи. Открыв глаза, она увидела Аларика. Он смотрел по-прежнему холодно и зло.
— Скажи мне, миледи, в чем заключался твой план?
Фаллон покачала головой.
— Не было никакого плана.
— Не было плана! — громовым голосом сказал Аларик, окончательно выводя ее из забытья. — Не было плана, говоришь? Я видел, как ты с ним целовалась!.. Ты отправилась к нему, чтобы продать себя? Ради Англии? Викинги не облегчат ее судьбу!
Фаллон покачала головой.
— И это зная о ребенке! А мой ли это ребенок, миледи? Возможно, мы никогда этого и не узнаем… Может быть, это отродье юного Делона!.. Может, ты и тогда мне солгала!
— Я не лгала тебе… Ребенок твой…
— Значит, ты знала, что беременна, и тем не менее отправилась к этому… викингу, — хрипло сказал Аларик, до боли сжимая ей руку.
— Граф! — перебил отец Дамьен, и Аларик разжал пальцы. — Она больна, я дал ей лекарство. Она не может сейчас понять тебя. Оставь разговор на другой раз.
— Нет! — Аларик подошел к ней. — Фаллон! — Это была команда открыть глаза. Она подняла веки и поразилась тому, как он возбужден.
— Фаллон, почему ты не сказала мне о ребенке?
— Я не была в этом уверена, — тихо ответила она. — До последнего времени.
— И ты ничего не сказала об атом Вильгельму, когда он велел бить тебя плетями?
От удивления она широко раскрыла глаза.
— Если бы он решил… убить меня, я бы сказала.
Он опустил голову и некоторое время сидел не двигаясь, затем снова посмотрел на Фаллон. Лицо его казалось каменным, в глазах светилась мука.
Она пыталась что-то понять, но лекарство оказывало свое действие.
— Ты не собиралась избавиться от ребенка? — сурово спросил Аларик.
Фаллон посмотрела на него в смятении, затем покачала головой.
— Нет, — тихо сказала она. — Я хочу ребенка. Я хочу его, потому что я — надежда Англии… Разве ты не знаешь этого?
Больше она не могла говорить. Глаза ее закрылись, и она впала в забытье.
Глава 25
Фаллон проснулась и обнаружила, что снова находится во дворце в Винчестере. Она лежала на кровати в мягкой ночной рубашке. В камине горел огонь. Кто-то сидел перед камином и что-то тихонько чистил. Фаллон поморгала глазами, пытаясь разглядеть все получше. Интересно, сколько времени она спала и как ее переправили из крепости Вильгельма в Винчестер? И откуда Аларик узнал, что она отправилась на встречу с Эриком?
Должно быть, она произвела какой-то шум, потому что человек у камина повернулся и она узнала Ричарда. Он быстро встал и подошел к ней. Фаллон была тронута таким вниманием.
— Привет, — тихо сказала она.
— Моя госпожа!
Он подал ей воду. Фаллон жадно выпила.
— Спасибо, Ричард. — Она осмотрелась по сторонам. Где сейчас Аларик и какие чувства испытывает? Должно быть, он отрекся от нее. Но она чувствовала себя настолько усталой, что это не имело значения. Она сделала все, что могла. Она сопровождала отца в двух битвах. Она пыталась присоединиться к Делону, но закончилось все его высылкой в Нормандию. По просьбе братьев она пыталась просить помощи у конунга. Ее поймали и били плетьми. Она устала.
— Я так сожалею, миледи! — произнес Ричард. Я так сожалею!
Фаллон удивленно посмотрела на него. Ричард скорбно покачал головой.
— Это я направил графа Аларика за вами. Я увидел, как вас увозят люди герцога. Я думал, он успеет…
Фаллон откинулась назад и поморщилась от боли.
— Он не успел, — сказала она рассеянно. — Он разыскивал Эрика Улфсона.
— Викинга?
— Да, викинга, — подтвердила она. — Я с самого начала считала, что это плохой выход, но другого не видела… Как бы там ни было, теперь все позади… И все в порядке, — негромко добавила она. Но все ли позади? Гален хотел, чтобы она уговорила Эрика вступить в игру. Что ж, ей это удалось. Эрик скрылся и вполне может набрать войско и выступить против Вильгельма. Фаллон не знала, хотелось ей этого или нет. Она устала от всего. Вильгельм скоро будет коронован, как бы там дьяволы и огонь ни опустошали землю. Фаллон нахмурилась.
— А какой сегодня день?
— Сочельник, леди Фаллон.
— О, завтра Рождество… и, значит, коронация Вильгельма. Как все изменилось за год!
Ричард улыбнулся и полез в карман. Он протянул Фаллон маленькую брошь. Брошь была сделана из какого-то твердого металла. Фаллон взглянула на юношу.
— Конечно, это безделица, — пробормотал он. — Я сделал ее из сломанного ножа… Тут один кузнец помог мне… Видите узор на ней? Это Уэссекский дракон.
— Очень красивая брошь! Большое тебе спасибо! Но у меня нет подарка для тебя.
— Вы здесь… Это и есть мой подарок… Моя госпожа, как он помчался к герцогу! Он любит вас!
Однако Аларик ее не любил, и она теперь знала об этом. Она была удивлена даже тем, что ее привезли сюда, а не бросили в какую-нибудь темницу… Как он был взбешен!
— Не надо, Ричард, — пробормотала она, но юноша перебил ее:
— Это правда, я готов поклясться! Хотя, может быть, он сам не знает об этом. Но, моя госпожа, вы бы видели его лицо! Оно было искажено от боли, когда он привез вас сюда. С ним был отец Дамьен… Граф прямо ругался на священника! А отец Дамьен успокаивал его, что вы мирно спите и не чувствуете боли… И вы знаете, что он еще сказал?
Она вопросительно выгнула бровь, осторожно откинулась на подушки и натянула на грудь покрывало.
— Что же он сказал? И кого ты имеешь в виду — Аларика или отца Дамьена?
— Обоих, моя госпожа! — заявил Ричард. — Был очень напряженный момент. Аларик поклялся, что Дамьен станет первой жертвой среди священников, если его снадобье навредит вам или младенцу. Дамьен предупредил Аларика, чтобы он поостерегся, потому что Бог прогневается за угрозы тому, кто облечен саном. Мой господин сказал, что он сомневается, с каким именно Богом разговаривает Дамьен. А священник засмеялся и сказал, что с вами все будет хорошо, и с сыном тоже. Тогда Аларик схватил священника и потребовал, чтобы тот сказал ему всю правду…
Слушая рассказ Ричарда, Фаллон не могла сдержать улыбки. Конечно, он лгал, но так заразительно, что ей хотелось верить.
— А потом Аларик принес вас сюда и не уходил, пока служанки снимали окровавленную одежду и осматривали раны. Он потребовал, чтобы узнали точно состав мази, которой пользовал священник вашу спину. А когда все закончилось, он сел, взял вашу руку и стал смотреть на вас.
Ричард энергично закивал головой, желая лишний раз подтвердить истинность сказанного, и внезапно замер. Фаллон проследила за его взглядом и оцепенела, ибо в дверях стоял Аларик. На его лице не было и следа улыбки, глаза смотрели холодно и сурово.
— Я… как раз заканчиваю чистить вашу уздечку, мой господин, . — проговорил Ричард. Щеки его предательски пылали.
— Я и вижу, — кивнул Аларик и снова перевел взгляд на Фаллон.
— Я уже ухожу, — сказал Ричард.
— В этом нет необходимости, — перебил его Аларик. — Фаллон, я вижу, ты проснулась и выглядишь неплохо. Мы после обеда выезжаем в город, чтобы быть завтра утром на коронации. Оденься и приготовься… Ты будешь рядом со мной. И, пожалуйста, миледи, пребывай в молчании, а рот открывай лишь для того, чтобы приветствовать нового короля. Возможно, тебе нужно прихватить наряд для пира, который начнется поздно.
Он низко поклонился, и прядь черных волос упала ему на лоб. Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Ричард посмотрел на нее.
— Я… п-пришлю кого-нибудь, чтобы помогли вам одеться. И принесли пищу… А сейчас я должен отнести ему доспехи,
Фаллон улыбнулась.
— Ты теперь его оруженосец? Ты ведь давно мечтал об этом.
— В один прекрасный день я стану рыцарем, моя госпожа… И буду защищать вас и вашего младенца.
— Значит, все уже знают, — пробормотала Фаллон. Опустив голову, она слушала его патетические речи. Может быть, этот юноша и есть ее лучший друг? Она искренне любила братьев, однако они, похоже, не очень думали о ее благополучии. К тому же они далеко.
Фаллон закусила губу. Ей ничего не оставалось, как присутствовать на коронации, она его понимала. По своей воле или вопреки ей, но от этого не уйти. Она осторожно поднялась, хватаясь за кровать, чтобы сохранить равновесие. Все-таки надо отказаться хотя бы от пира, мрачно подумала она. Она не в состоянии изображать радость и заявлять о своей верности нормандскому узурпатору. Она не станет этого делать.
Внезапно раздался стук в дверь. Когда дверь открылась, Фаллон увидела в коридоре целую толпу людей — двух девушек-служанок, двух рослых парней с корытом и около дюжины мальчиков с водой. Фаллон тихонько вздохнула и опустила голову. Когда корыто было наполнено, она влезла в воду и решила про себя, что будет гордо держать голову. Она не будет славить Вильгельма, но не станет и выступать против него. Она будет молиться, и молчание скажет больше слов.
Фаллон надела рубашку из тонкого шелка, рукава которой были отделаны фламандскими кружевами, сверху алое платье, подбитое горностаем. Волосы украсила жемчугами, после чего служанка накинула ей на плечи меховую накидку, которую принцесса скрепила брошью Ричарда. Когда Фаллон была готова, появился Аларик.
Он остановился в дверях, оглядывая Фаллон. Без всякого сомнения, она была первой красавицей Англии. Она стояла спокойная, высокая, гордая. Длинные, цвета воронова крыла волосы волнами ниспадали с плеч. Глаза ее поблескивали, словно два сапфира, а на белоснежной лебединой шее тихо пульсировала жилка. Найдется ли мужчина, который не остановит на ней взгляда?
Он сжал губы, вспомнив об ее недавнем предательстве, совершенном тогда, когда она уже знала о своей беременности. Она убаюкивала и завлекала его, не переставая плести паутину обмана. Она готова была убежать с Улфсоном и стать любовницей конунга.
Аларик не желал слышать никаких ее объяснений. Она его собственность — жертва войны. И как никакой другой мужчина, он знал, что женщину надо лелеять, а не любить.
Он протянул ей руку.
— Пошли, — коротко сказал он. Стараясь не дрожать, Фаллон повиновалась.
Аларик не разговаривал с ней, пока они добирались до Вестминстера. Рядом с Алариком были Ричард, Роже и Ролло. День выдался на редкость студеный, дорога была мерзлая, неровная. Лошади фыркали, выдыхая клубы пара, и топот их копыт далеко разносился по морозному воздуху.
Наконец они остановились возле какой-то усадьбы, чтобы поесть. Ричард находился рядом с Фаллон. Роже и даже Ролло спросили, как она себя чувствует, а вот Аларик не подошел к ней. Фаллон проголодалась, потому что почти ничего не ела в течение двух дней. Но едва она отведала соленого мяса, как ей стало нехорошо. Когда снова двинулись в путь, Фаллон поняла, что ее может вырвать.
— Мне нужно в лес, — сказала она Роже,
— Миледи, не надо этих штучек…
— Каких штучек! Мне необходимо отлучиться!
Пока Роже с тревогой смотрел ей в лицо, Фаллон пустила лошадь галопом по еле заметной тропинке, ведущей к лесу. Она едва успела достичь кустов и спешиться, как ее вырвало, после чего она упала в снег, пытаясь им омыть и охладить лицо.
— Фаллон!
Она повернулась и увидела Аларика, который стоял над ней, широко расставив ноги, огромный на фоне заиндевелых деревьев. Он нагнулся, но Фаллон вскочила, попыталась бежать от него и едва не упала снова, зацепившись за корягу.
— Оставь меня в покое! Я никуда не собираюсь убегать!
Он помолчал, словно обдумывая увиденное.
— Ладно. Пошли.
— Мне плохо! Я не могу идти!
Он пожал плечами.
— Такое недомогание свойственно всякой женщине, когда она вынашивает ребенка. Все будет в порядке, когда мы доедем до города.
— Вспомни, от кого этот ребенок! — крикнула Фаллон, сжав кулаки. — Что, граф, у тебя все еще есть сомнения?
— У меня нет сомнений, миледи, — ответил он хрипло.
— Не могу представить, чтобы ты так доверял мне, — расхохоталась она.
— И вы правы, миледи. Но мы опросили нескольких пленных, которые были рядом с вами и Делоном в ту единственную ночь. Их рассказы совпадают. Ваш нареченный, похоже, честный человек.
— Ты не веришь мне… Ты обращаешься к другим, — запнулась она, затрудняясь подыскать слова покрепче, чтобы выразить то, что она думает об Аларике.
— Ты должна радоваться этому, ma bellе[11]. Я признаю ребенка.
— По мне, лучше бы его дьявол признал! — Фаллон выдернула руку. Аларик посуровел и холодно улыбнулся.
— Mademoiselle, прошу вас. — Он показал рукой в сторону дороги. Фаллон поспешила к лошади, желая уклониться от его помощи, однако он вовремя подоспел и поднял ее. Лошади вышли из зарослей, и все двинулись дальше.
На улицах Лондона было оживленно. Всюду толпились люди, стремящиеся оказаться если не на празднестве, то хотя бы поближе к Вестминстеру. При виде такого количества народа у Фаллон снова появилась надежда: если она смешается с толпой, никакие люди нового короля ее не найдут. Однако Аларик словно прочитал ее мысли, и как только они оказались в людском муравейнике, он остановил лошадей и посадил Фаллон перед собой на Сатану.
Аларик продолжал хранить молчание. Он был рядом, касался ее, но это вынужденное объятье нисколько не согревало ее. Фаллон чувствовала себя разбитой и больной.
Наконец они добрались до дворца. Аларик оставил Фаллон на попечение Ричарда, предупредив, что у дверей будет находиться страж.
Ричард провел ее в комнату, в которой она жила раньше. Затем извинился и ушел, поскольку должен был находиться при Аларике.
Большую часть вечера Фаллон прошагала по комнате. Наконец она решила открыть дверь — и едва сдержала крик. Ее стражем оказался не кто иной, как Фальстаф — великан, которого она ранила в шатре в страшную ночь после битвы при Гастингсе.
— Боже мой! — выдохнула она.
— Миледи, — поклонился Фальстаф, — я здоров и не держу против вас зла.
— Я не хотела вас убивать, — с несчастным видом произнесла Фаллон.
— А я и не умер, — бодро ответил он, — так что все отлично.
Она кивнула, снова почувствовав себя разбитой, и закрыла дверь.
К вечеру Ричард принес ей еду. Теперь это было не вяленое мясо, которое они ели в дороге, а жаркое с большим ломтем хлеба. Фаллон была отчаянно голодна.
— Аларик сказал, чтобы вы ели хлеб, — сообщил Ричард, — это вам поможет.
— У него что, большой опыт в вынашивании детей? — съязвила Фаллон.
Ричард покраснел и поставил блюдо на стол. Аларик все не приходил, и наконец Фаллон свернулась на кровати и заснула.
Аларик так и не пришел этой ночью. Она проснулась перед зарей в одиночестве. Она чувствовала себя несчастной, неспособной справиться с тоской. И еще ее мучило желание… Она хотела, чтобы он был рядом. Она любила его и собиралась родить ему ребенка.
Фаллон закрыла глаза и попробовала восстановить в памяти цепь событий с того момента, когда Аларик увел ее от позорного столба. Он был взбешен, он боялся за будущего ребенка. А ту, что его родит, можно оскорблять и мучить?
Она собирается бежать, поэтому какое значение имеет то, что он ее отверг? Она могла бы отправиться на север и найти убежище у Малькольма, короля скоттов.
Нет… Вильгельм слишком зорко следит за дочерью Гарольда. Если Аларик устал от нее, ее заточат в одном из каменных замков, которые Вильгельм намерен построить по всей стране.
Фаллон закрыла глаза и попыталась заснуть. Когда она их открыла, ее охватила паника. Она была не одна. У ее кровати сидел Вильгельм, почти полностью одетый для коронации. Фаллон испуганно посмотрела на него и отодвинулась на другой край кровати.
Вильгельм улыбнулся/
— Должно быть, Фаллон, я и вправду кажусь вам демоном.
Фаллон ничего не ответила, продолжая смотреть на Вильгельма. Испытывает ли он удовлетворение, завоевав страну? Выглядел он старым и усталым.
— Я пришел сказать, что весьма сожалею о том, что вы вынудили меня причинить вам боль. Но по закону, миледи, после рождения ребенка за мной остается еще двенадцать плетей. Не давайте мне повода помнить об этом.
Не спуская с Вильгельма глаз, Фаллон тяжело дышала.
— Эрик Улфсон… Вы не знаете этого человека, — устало произнес Вильгельм. — Это самый жестокий и порочный из известных мне людей, а вы натравливаете его на свой народ.
— Там, где прошло ваше войско, Вильгельм, другим жестоким уже нечего делать.
— Вы заблуждаетесь, — просто сказал Вильгельм. Он протянул к ней руку, и Фаллон в панике вскрикнула. — Спокойно, девочка! Да вы просто злючка! Я хочу лишь взглянуть на вашу спину.
— С ней все в порядке, — ответила Фаллон, нервно стуча зубами.
Тем не менее она оказалась лежащей лицом вниз с задранной рубашкой. Она скрипнула зубами, но, к ее удивлению, его пальцы коснулись спины с удивительной нежностью.
— Заживает… Остались еле заметные следы… Ощущаете ли вы боль сейчас?
— Нет! — быстро ответила она.
Он поднялся. Фаллон натянула на себя покрывало и повернулась лицом к нежданному гостю.
— Фаллон, — мягко сказал он. — Я не демон, уверяю вас. Я хочу, чтобы между нами был мир… А сейчас одевайтесь. Скоро за вами приедет Аларик.
Вильгельм ушел, а она некоторое время сидела, пытаясь справиться с дрожью и представить, что ее ожидает впереди. Затем она встала и оделась.
Вскоре пришел Аларик. У нее перехватило дыхание, и она опустила глаза, когда увидела его, ибо выглядел он более благородным и величественным, чем сам король. Он был одет в алые и синие тона, черные волосы его резко контрастировали с этими цветами. Широкие плечи покрывала отороченная мехом накидка. Властный взгляд серых глаз говорил о привычке повелевать. Он открыл дверь без стука, говорил с ней отрывисто, приказал взять его под руку. Сдерживая внезапно подступившие слезы, Фаллон повиновалась. Когда они шли по залу, голова ее была высоко поднята. Она молилась про себя, чтобы англичане поняли, что она здесь пленница и делит горе со своим народом.
Сегодня Рождество, напомнила она себе, входя в церковь. Звенели звонкие голоса юных хористов, церковь сверкала сотнями огней. Фаллон стояла между Алариком и Роже Бокларом и с трудом могла пошевелить рукой.
Алдред, архиепископ Йоркский, возложит на герцога корону, как возложил год назад на ее отца. Вспомнив об этом, Фаллон опустила глаза и стала молиться. Ритуал будет почти таким же, только Джефри из Кутанса будет все повторять за архиепископом по-французски, чтобы поняли все присутствующие. Церемония началась. Вильгельму вручили скипетр, корону и булаву, и он принес клятву народу, а народ принес клятву ему. Раздались крики:
— Виват! Виват!
Внезапно послышался шум другого рода. Вначале это был гомон, затем раздались плач и стоны. Церковь стала наполняться дымом.
— Господи! — воскликнул Аларик. Он толкнул Фаллон в сторону Роже. — Позаботься о ней!
Люди в панике бросились из церкви.
Герцог Вильгельм стоял у алтаря. Архиепископ и другие священники пытались призвать людей к спокойствию.
Церемония продолжалась в полупустой церкви. Дым рассеялся. Фаллон слышала, как бешено колотилось у нее сердце. Что происходило? Аларик не возвращался. Вокруг герцога выстроилось кольцо из его рыцарей.
Внезапно Фаллон сделала шаг в сторону и бросилась бежать так быстро, что Роже оказалось не под силу догнать ее. Она выбежала из церкви и оказалась на улице. Вокруг нее горели дома, люди метались и кричали.
— Боже милостивый! — шепнула она. Неподалеку женщина пыталась сбить пламя, которое угрожало перекинуться на ее дом. Фаллон бросилась ей помогать и стала гасить огонь тяжелым шерстяным ковриком.
— Что произошло? — спросила она, задыхаясь от дыма.
— Не знаю, не знаю! — запричитала молодая женщина. — Когда стали славить нового короля, эти болваны-наемники решили, что мы собираемся бунтовать, и подожгли дома… Господи, мой дом!.. Это все, что у меня осталось! Муж погиб при Гастингсе… А мне нужно кормить семь ртов! Боже мой!
Фаллон продолжала отчаянно сражаться с огнем. Она не заметила, как к ней сзади подъехал всадник на огромном черном коне. Понаблюдав за ней несколько, секунд, он спешился, подошел, положил ей руки на плечи и резко повернул к себе.
Фаллон не была способна понять причину гнева Аларика. Она действительно убежала от Роже, но лишь потому, что хотела узнать, что случилось.
Аларик тряхнул Фаллон за плечи.
— Что ты здесь делаешь? — грозно спросил он.
— Тушу пожар! — воскликнула она. — Огонь перекинется с этого дома на следующий, а потом…
— У меня есть люди, которые остановят пожар, дурочка!
— Я буду помогать!
— Нет, не будешь! Ты навредишь ребенку! Он схватил ее и отвел прочь от огня. Вырвав коврик, сам принялся сбивать пламя. В считанные секунды ему удалось погасить его, и женщина, опустившись на колени, стала благодарить. Он сорвал с накидки рыцаря золотую брошь и протянул женщине.
— Может, это как-то компенсирует вам ущерб, мадам. Мои самые искренние извинения за случившееся.
Он взял за поводья Сатану, подошел к Фаллон и снова повел ее в церковь. Щеки его были измазаны сажей, и он выглядел даже более грозным, чем обычно.
У входа он передал Сатану конюху, после чего он и Фаллон вошли, чтобы увидеть окончание церемонии, славящей единение короля и народа и верность народа королю.
Вильгельм, король Англии… На его голову возложена корона и сказаны завершающие слова. Фаллон видела, что Вильгельм дрожит. Интересно, что он сейчас думает? Она опустила голову, когда началась месса. Когда служба закончилась, она почувствовала чью-то руку на талии.
— Пир начнется очень скоро, Фаллон. — Она вздрогнула, когда Аларик дотронулся до ее щеки и стер пальцем пятно сажи. — Ты тоже слегка испачкалась.
Должно быть, она произвела какой-то шум, потому что человек у камина повернулся и она узнала Ричарда. Он быстро встал и подошел к ней. Фаллон была тронута таким вниманием.
— Привет, — тихо сказала она.
— Моя госпожа!
Он подал ей воду. Фаллон жадно выпила.
— Спасибо, Ричард. — Она осмотрелась по сторонам. Где сейчас Аларик и какие чувства испытывает? Должно быть, он отрекся от нее. Но она чувствовала себя настолько усталой, что это не имело значения. Она сделала все, что могла. Она сопровождала отца в двух битвах. Она пыталась присоединиться к Делону, но закончилось все его высылкой в Нормандию. По просьбе братьев она пыталась просить помощи у конунга. Ее поймали и били плетьми. Она устала.
— Я так сожалею, миледи! — произнес Ричард. Я так сожалею!
Фаллон удивленно посмотрела на него. Ричард скорбно покачал головой.
— Это я направил графа Аларика за вами. Я увидел, как вас увозят люди герцога. Я думал, он успеет…
Фаллон откинулась назад и поморщилась от боли.
— Он не успел, — сказала она рассеянно. — Он разыскивал Эрика Улфсона.
— Викинга?
— Да, викинга, — подтвердила она. — Я с самого начала считала, что это плохой выход, но другого не видела… Как бы там ни было, теперь все позади… И все в порядке, — негромко добавила она. Но все ли позади? Гален хотел, чтобы она уговорила Эрика вступить в игру. Что ж, ей это удалось. Эрик скрылся и вполне может набрать войско и выступить против Вильгельма. Фаллон не знала, хотелось ей этого или нет. Она устала от всего. Вильгельм скоро будет коронован, как бы там дьяволы и огонь ни опустошали землю. Фаллон нахмурилась.
— А какой сегодня день?
— Сочельник, леди Фаллон.
— О, завтра Рождество… и, значит, коронация Вильгельма. Как все изменилось за год!
Ричард улыбнулся и полез в карман. Он протянул Фаллон маленькую брошь. Брошь была сделана из какого-то твердого металла. Фаллон взглянула на юношу.
— Конечно, это безделица, — пробормотал он. — Я сделал ее из сломанного ножа… Тут один кузнец помог мне… Видите узор на ней? Это Уэссекский дракон.
— Очень красивая брошь! Большое тебе спасибо! Но у меня нет подарка для тебя.
— Вы здесь… Это и есть мой подарок… Моя госпожа, как он помчался к герцогу! Он любит вас!
Однако Аларик ее не любил, и она теперь знала об этом. Она была удивлена даже тем, что ее привезли сюда, а не бросили в какую-нибудь темницу… Как он был взбешен!
— Не надо, Ричард, — пробормотала она, но юноша перебил ее:
— Это правда, я готов поклясться! Хотя, может быть, он сам не знает об этом. Но, моя госпожа, вы бы видели его лицо! Оно было искажено от боли, когда он привез вас сюда. С ним был отец Дамьен… Граф прямо ругался на священника! А отец Дамьен успокаивал его, что вы мирно спите и не чувствуете боли… И вы знаете, что он еще сказал?
Она вопросительно выгнула бровь, осторожно откинулась на подушки и натянула на грудь покрывало.
— Что же он сказал? И кого ты имеешь в виду — Аларика или отца Дамьена?
— Обоих, моя госпожа! — заявил Ричард. — Был очень напряженный момент. Аларик поклялся, что Дамьен станет первой жертвой среди священников, если его снадобье навредит вам или младенцу. Дамьен предупредил Аларика, чтобы он поостерегся, потому что Бог прогневается за угрозы тому, кто облечен саном. Мой господин сказал, что он сомневается, с каким именно Богом разговаривает Дамьен. А священник засмеялся и сказал, что с вами все будет хорошо, и с сыном тоже. Тогда Аларик схватил священника и потребовал, чтобы тот сказал ему всю правду…
Слушая рассказ Ричарда, Фаллон не могла сдержать улыбки. Конечно, он лгал, но так заразительно, что ей хотелось верить.
— А потом Аларик принес вас сюда и не уходил, пока служанки снимали окровавленную одежду и осматривали раны. Он потребовал, чтобы узнали точно состав мази, которой пользовал священник вашу спину. А когда все закончилось, он сел, взял вашу руку и стал смотреть на вас.
Ричард энергично закивал головой, желая лишний раз подтвердить истинность сказанного, и внезапно замер. Фаллон проследила за его взглядом и оцепенела, ибо в дверях стоял Аларик. На его лице не было и следа улыбки, глаза смотрели холодно и сурово.
— Я… как раз заканчиваю чистить вашу уздечку, мой господин, . — проговорил Ричард. Щеки его предательски пылали.
— Я и вижу, — кивнул Аларик и снова перевел взгляд на Фаллон.
— Я уже ухожу, — сказал Ричард.
— В этом нет необходимости, — перебил его Аларик. — Фаллон, я вижу, ты проснулась и выглядишь неплохо. Мы после обеда выезжаем в город, чтобы быть завтра утром на коронации. Оденься и приготовься… Ты будешь рядом со мной. И, пожалуйста, миледи, пребывай в молчании, а рот открывай лишь для того, чтобы приветствовать нового короля. Возможно, тебе нужно прихватить наряд для пира, который начнется поздно.
Он низко поклонился, и прядь черных волос упала ему на лоб. Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Ричард посмотрел на нее.
— Я… п-пришлю кого-нибудь, чтобы помогли вам одеться. И принесли пищу… А сейчас я должен отнести ему доспехи,
Фаллон улыбнулась.
— Ты теперь его оруженосец? Ты ведь давно мечтал об этом.
— В один прекрасный день я стану рыцарем, моя госпожа… И буду защищать вас и вашего младенца.
— Значит, все уже знают, — пробормотала Фаллон. Опустив голову, она слушала его патетические речи. Может быть, этот юноша и есть ее лучший друг? Она искренне любила братьев, однако они, похоже, не очень думали о ее благополучии. К тому же они далеко.
Фаллон закусила губу. Ей ничего не оставалось, как присутствовать на коронации, она его понимала. По своей воле или вопреки ей, но от этого не уйти. Она осторожно поднялась, хватаясь за кровать, чтобы сохранить равновесие. Все-таки надо отказаться хотя бы от пира, мрачно подумала она. Она не в состоянии изображать радость и заявлять о своей верности нормандскому узурпатору. Она не станет этого делать.
Внезапно раздался стук в дверь. Когда дверь открылась, Фаллон увидела в коридоре целую толпу людей — двух девушек-служанок, двух рослых парней с корытом и около дюжины мальчиков с водой. Фаллон тихонько вздохнула и опустила голову. Когда корыто было наполнено, она влезла в воду и решила про себя, что будет гордо держать голову. Она не будет славить Вильгельма, но не станет и выступать против него. Она будет молиться, и молчание скажет больше слов.
Фаллон надела рубашку из тонкого шелка, рукава которой были отделаны фламандскими кружевами, сверху алое платье, подбитое горностаем. Волосы украсила жемчугами, после чего служанка накинула ей на плечи меховую накидку, которую принцесса скрепила брошью Ричарда. Когда Фаллон была готова, появился Аларик.
Он остановился в дверях, оглядывая Фаллон. Без всякого сомнения, она была первой красавицей Англии. Она стояла спокойная, высокая, гордая. Длинные, цвета воронова крыла волосы волнами ниспадали с плеч. Глаза ее поблескивали, словно два сапфира, а на белоснежной лебединой шее тихо пульсировала жилка. Найдется ли мужчина, который не остановит на ней взгляда?
Он сжал губы, вспомнив об ее недавнем предательстве, совершенном тогда, когда она уже знала о своей беременности. Она убаюкивала и завлекала его, не переставая плести паутину обмана. Она готова была убежать с Улфсоном и стать любовницей конунга.
Аларик не желал слышать никаких ее объяснений. Она его собственность — жертва войны. И как никакой другой мужчина, он знал, что женщину надо лелеять, а не любить.
Он протянул ей руку.
— Пошли, — коротко сказал он. Стараясь не дрожать, Фаллон повиновалась.
Аларик не разговаривал с ней, пока они добирались до Вестминстера. Рядом с Алариком были Ричард, Роже и Ролло. День выдался на редкость студеный, дорога была мерзлая, неровная. Лошади фыркали, выдыхая клубы пара, и топот их копыт далеко разносился по морозному воздуху.
Наконец они остановились возле какой-то усадьбы, чтобы поесть. Ричард находился рядом с Фаллон. Роже и даже Ролло спросили, как она себя чувствует, а вот Аларик не подошел к ней. Фаллон проголодалась, потому что почти ничего не ела в течение двух дней. Но едва она отведала соленого мяса, как ей стало нехорошо. Когда снова двинулись в путь, Фаллон поняла, что ее может вырвать.
— Мне нужно в лес, — сказала она Роже,
— Миледи, не надо этих штучек…
— Каких штучек! Мне необходимо отлучиться!
Пока Роже с тревогой смотрел ей в лицо, Фаллон пустила лошадь галопом по еле заметной тропинке, ведущей к лесу. Она едва успела достичь кустов и спешиться, как ее вырвало, после чего она упала в снег, пытаясь им омыть и охладить лицо.
— Фаллон!
Она повернулась и увидела Аларика, который стоял над ней, широко расставив ноги, огромный на фоне заиндевелых деревьев. Он нагнулся, но Фаллон вскочила, попыталась бежать от него и едва не упала снова, зацепившись за корягу.
— Оставь меня в покое! Я никуда не собираюсь убегать!
Он помолчал, словно обдумывая увиденное.
— Ладно. Пошли.
— Мне плохо! Я не могу идти!
Он пожал плечами.
— Такое недомогание свойственно всякой женщине, когда она вынашивает ребенка. Все будет в порядке, когда мы доедем до города.
— Вспомни, от кого этот ребенок! — крикнула Фаллон, сжав кулаки. — Что, граф, у тебя все еще есть сомнения?
— У меня нет сомнений, миледи, — ответил он хрипло.
— Не могу представить, чтобы ты так доверял мне, — расхохоталась она.
— И вы правы, миледи. Но мы опросили нескольких пленных, которые были рядом с вами и Делоном в ту единственную ночь. Их рассказы совпадают. Ваш нареченный, похоже, честный человек.
— Ты не веришь мне… Ты обращаешься к другим, — запнулась она, затрудняясь подыскать слова покрепче, чтобы выразить то, что она думает об Аларике.
— Ты должна радоваться этому, ma bellе[11]. Я признаю ребенка.
— По мне, лучше бы его дьявол признал! — Фаллон выдернула руку. Аларик посуровел и холодно улыбнулся.
— Mademoiselle, прошу вас. — Он показал рукой в сторону дороги. Фаллон поспешила к лошади, желая уклониться от его помощи, однако он вовремя подоспел и поднял ее. Лошади вышли из зарослей, и все двинулись дальше.
На улицах Лондона было оживленно. Всюду толпились люди, стремящиеся оказаться если не на празднестве, то хотя бы поближе к Вестминстеру. При виде такого количества народа у Фаллон снова появилась надежда: если она смешается с толпой, никакие люди нового короля ее не найдут. Однако Аларик словно прочитал ее мысли, и как только они оказались в людском муравейнике, он остановил лошадей и посадил Фаллон перед собой на Сатану.
Аларик продолжал хранить молчание. Он был рядом, касался ее, но это вынужденное объятье нисколько не согревало ее. Фаллон чувствовала себя разбитой и больной.
Наконец они добрались до дворца. Аларик оставил Фаллон на попечение Ричарда, предупредив, что у дверей будет находиться страж.
Ричард провел ее в комнату, в которой она жила раньше. Затем извинился и ушел, поскольку должен был находиться при Аларике.
Большую часть вечера Фаллон прошагала по комнате. Наконец она решила открыть дверь — и едва сдержала крик. Ее стражем оказался не кто иной, как Фальстаф — великан, которого она ранила в шатре в страшную ночь после битвы при Гастингсе.
— Боже мой! — выдохнула она.
— Миледи, — поклонился Фальстаф, — я здоров и не держу против вас зла.
— Я не хотела вас убивать, — с несчастным видом произнесла Фаллон.
— А я и не умер, — бодро ответил он, — так что все отлично.
Она кивнула, снова почувствовав себя разбитой, и закрыла дверь.
К вечеру Ричард принес ей еду. Теперь это было не вяленое мясо, которое они ели в дороге, а жаркое с большим ломтем хлеба. Фаллон была отчаянно голодна.
— Аларик сказал, чтобы вы ели хлеб, — сообщил Ричард, — это вам поможет.
— У него что, большой опыт в вынашивании детей? — съязвила Фаллон.
Ричард покраснел и поставил блюдо на стол. Аларик все не приходил, и наконец Фаллон свернулась на кровати и заснула.
Аларик так и не пришел этой ночью. Она проснулась перед зарей в одиночестве. Она чувствовала себя несчастной, неспособной справиться с тоской. И еще ее мучило желание… Она хотела, чтобы он был рядом. Она любила его и собиралась родить ему ребенка.
Фаллон закрыла глаза и попробовала восстановить в памяти цепь событий с того момента, когда Аларик увел ее от позорного столба. Он был взбешен, он боялся за будущего ребенка. А ту, что его родит, можно оскорблять и мучить?
Она собирается бежать, поэтому какое значение имеет то, что он ее отверг? Она могла бы отправиться на север и найти убежище у Малькольма, короля скоттов.
Нет… Вильгельм слишком зорко следит за дочерью Гарольда. Если Аларик устал от нее, ее заточат в одном из каменных замков, которые Вильгельм намерен построить по всей стране.
Фаллон закрыла глаза и попыталась заснуть. Когда она их открыла, ее охватила паника. Она была не одна. У ее кровати сидел Вильгельм, почти полностью одетый для коронации. Фаллон испуганно посмотрела на него и отодвинулась на другой край кровати.
Вильгельм улыбнулся/
— Должно быть, Фаллон, я и вправду кажусь вам демоном.
Фаллон ничего не ответила, продолжая смотреть на Вильгельма. Испытывает ли он удовлетворение, завоевав страну? Выглядел он старым и усталым.
— Я пришел сказать, что весьма сожалею о том, что вы вынудили меня причинить вам боль. Но по закону, миледи, после рождения ребенка за мной остается еще двенадцать плетей. Не давайте мне повода помнить об этом.
Не спуская с Вильгельма глаз, Фаллон тяжело дышала.
— Эрик Улфсон… Вы не знаете этого человека, — устало произнес Вильгельм. — Это самый жестокий и порочный из известных мне людей, а вы натравливаете его на свой народ.
— Там, где прошло ваше войско, Вильгельм, другим жестоким уже нечего делать.
— Вы заблуждаетесь, — просто сказал Вильгельм. Он протянул к ней руку, и Фаллон в панике вскрикнула. — Спокойно, девочка! Да вы просто злючка! Я хочу лишь взглянуть на вашу спину.
— С ней все в порядке, — ответила Фаллон, нервно стуча зубами.
Тем не менее она оказалась лежащей лицом вниз с задранной рубашкой. Она скрипнула зубами, но, к ее удивлению, его пальцы коснулись спины с удивительной нежностью.
— Заживает… Остались еле заметные следы… Ощущаете ли вы боль сейчас?
— Нет! — быстро ответила она.
Он поднялся. Фаллон натянула на себя покрывало и повернулась лицом к нежданному гостю.
— Фаллон, — мягко сказал он. — Я не демон, уверяю вас. Я хочу, чтобы между нами был мир… А сейчас одевайтесь. Скоро за вами приедет Аларик.
Вильгельм ушел, а она некоторое время сидела, пытаясь справиться с дрожью и представить, что ее ожидает впереди. Затем она встала и оделась.
Вскоре пришел Аларик. У нее перехватило дыхание, и она опустила глаза, когда увидела его, ибо выглядел он более благородным и величественным, чем сам король. Он был одет в алые и синие тона, черные волосы его резко контрастировали с этими цветами. Широкие плечи покрывала отороченная мехом накидка. Властный взгляд серых глаз говорил о привычке повелевать. Он открыл дверь без стука, говорил с ней отрывисто, приказал взять его под руку. Сдерживая внезапно подступившие слезы, Фаллон повиновалась. Когда они шли по залу, голова ее была высоко поднята. Она молилась про себя, чтобы англичане поняли, что она здесь пленница и делит горе со своим народом.
Сегодня Рождество, напомнила она себе, входя в церковь. Звенели звонкие голоса юных хористов, церковь сверкала сотнями огней. Фаллон стояла между Алариком и Роже Бокларом и с трудом могла пошевелить рукой.
Алдред, архиепископ Йоркский, возложит на герцога корону, как возложил год назад на ее отца. Вспомнив об этом, Фаллон опустила глаза и стала молиться. Ритуал будет почти таким же, только Джефри из Кутанса будет все повторять за архиепископом по-французски, чтобы поняли все присутствующие. Церемония началась. Вильгельму вручили скипетр, корону и булаву, и он принес клятву народу, а народ принес клятву ему. Раздались крики:
— Виват! Виват!
Внезапно послышался шум другого рода. Вначале это был гомон, затем раздались плач и стоны. Церковь стала наполняться дымом.
— Господи! — воскликнул Аларик. Он толкнул Фаллон в сторону Роже. — Позаботься о ней!
Люди в панике бросились из церкви.
Герцог Вильгельм стоял у алтаря. Архиепископ и другие священники пытались призвать людей к спокойствию.
Церемония продолжалась в полупустой церкви. Дым рассеялся. Фаллон слышала, как бешено колотилось у нее сердце. Что происходило? Аларик не возвращался. Вокруг герцога выстроилось кольцо из его рыцарей.
Внезапно Фаллон сделала шаг в сторону и бросилась бежать так быстро, что Роже оказалось не под силу догнать ее. Она выбежала из церкви и оказалась на улице. Вокруг нее горели дома, люди метались и кричали.
— Боже милостивый! — шепнула она. Неподалеку женщина пыталась сбить пламя, которое угрожало перекинуться на ее дом. Фаллон бросилась ей помогать и стала гасить огонь тяжелым шерстяным ковриком.
— Что произошло? — спросила она, задыхаясь от дыма.
— Не знаю, не знаю! — запричитала молодая женщина. — Когда стали славить нового короля, эти болваны-наемники решили, что мы собираемся бунтовать, и подожгли дома… Господи, мой дом!.. Это все, что у меня осталось! Муж погиб при Гастингсе… А мне нужно кормить семь ртов! Боже мой!
Фаллон продолжала отчаянно сражаться с огнем. Она не заметила, как к ней сзади подъехал всадник на огромном черном коне. Понаблюдав за ней несколько, секунд, он спешился, подошел, положил ей руки на плечи и резко повернул к себе.
Фаллон не была способна понять причину гнева Аларика. Она действительно убежала от Роже, но лишь потому, что хотела узнать, что случилось.
Аларик тряхнул Фаллон за плечи.
— Что ты здесь делаешь? — грозно спросил он.
— Тушу пожар! — воскликнула она. — Огонь перекинется с этого дома на следующий, а потом…
— У меня есть люди, которые остановят пожар, дурочка!
— Я буду помогать!
— Нет, не будешь! Ты навредишь ребенку! Он схватил ее и отвел прочь от огня. Вырвав коврик, сам принялся сбивать пламя. В считанные секунды ему удалось погасить его, и женщина, опустившись на колени, стала благодарить. Он сорвал с накидки рыцаря золотую брошь и протянул женщине.
— Может, это как-то компенсирует вам ущерб, мадам. Мои самые искренние извинения за случившееся.
Он взял за поводья Сатану, подошел к Фаллон и снова повел ее в церковь. Щеки его были измазаны сажей, и он выглядел даже более грозным, чем обычно.
У входа он передал Сатану конюху, после чего он и Фаллон вошли, чтобы увидеть окончание церемонии, славящей единение короля и народа и верность народа королю.
Вильгельм, король Англии… На его голову возложена корона и сказаны завершающие слова. Фаллон видела, что Вильгельм дрожит. Интересно, что он сейчас думает? Она опустила голову, когда началась месса. Когда служба закончилась, она почувствовала чью-то руку на талии.
— Пир начнется очень скоро, Фаллон. — Она вздрогнула, когда Аларик дотронулся до ее щеки и стер пальцем пятно сажи. — Ты тоже слегка испачкалась.