Дуэйн Диана. Визит к королеве

   Позавтракав в два часа дня и завершив туалет, Рхиоу не спеша прогулялась до Грэндсентрала и осмотрела ворота. Они, похоже, функционировали нормально, но Рхиоу не могла забыть слова Ифа о том, что главная матрица перегружена. Приходилось только надеяться, что ничего чрезвычайного хоть какое-то время не случится, а с мелкими неприятностями сумеет справиться команда с Пенсильванского вокзала.
   У Рхиоу оставалось еще одно дело, и она не сомневалась, где найдет тех, кто ей нужен. Сделав «шаг вбок», Рхиоу прошла на платформу, свернула к пути 24, где находились одни из ворот, невидимые, как всегда, для всех, кроме пользующихся ими магов, и, поднявшись на задние лапы, ухватила передними контрольную струну. Потом, зацепив когтями нужные гиперструны, она переплела их и отпустила. Ворота немедленно откликнулись: перед Рхиоу открылся овал, похожий на выход из пещеры. За порогом лились золотые солнечные лучи, проникшие сквозь ветви невидимых отсюда деревьев.
   Рхиоу напряглась и прыгнула в овал. Она приземлилась на другой стороне, но лапы ее коснулись земли гораздо быстрее, чем обычно. Рхиоу по давно сложившейся привычке посмотрела вниз: вместо изящных лапок небольшой кошечки она увидела могучие лапы почти пяти дюймов в ширину. Рхиоу распушила усы: радоваться тому, что ее цвет не изменился в этом мире, тоже было старой привычкой. Древняя Нижняя Сторона давала телам кошек размеры, соответствующие размерам души: такова была привилегия магов кошачьего племени, предки которых не уступали величиной львам, но пожертвовали размером и силой ради другой силы - не физической, но, на взгляд Рхиоу, гораздо более важной.
   Каменная плита, на которой стояла Рхиоу, выдавалась из толщи Горы так, что с нее открывался широкий вид на уходящую в даль равнину; начинающее клониться к закату солнце никогда не кончающегося здесь лета золотило колышущуюся под легким ветерком траву. Позади Рхиоу ввысь уходили могучие склоны, покрытые лесом. Деревья в нем были огромными и старыми - они были такими всегда, с тех самых пор, как Народ понял, что значит для него Нижняя Сторона; на самой вершине Горы вверх устремлялся самый высокий ствол - Дерево, вершина которого уходила в небеса, а корни пронизывали твердь до самой сердцевины мироздания. Рхиоу с благоговением взглянула на него, гадая, когда же у нее появится время, чтобы подняться на Гору, посидеть под огромными ветвями и прислушаться к шепоту тех, кто на них сидел: в этом шепоте была вся мудрость мира.
   Не сегодня, - с легкой печалью подумала Рхиоу. - Может быть, позже…
   Рхиоу спустилась по тропинке, которая вела вниз с каменного выступа к покрытой густой травой лужайке: она уже увидела там тех, кого и ожидала увидеть, - не четвероногих обитателей степи, а двуногих; одна из фигурок была совсем маленькой, другие же - шести или восьми футов ростом. Они гонялись друг за другом в высокой траве, падали, начинали снова; до Рхиоу донесся далекий отзвук смеха эххифа.
   Распушив усы в улыбке, Рхиоу спустилась на плато, точнее, одно из нескольких плато, уступами уходивших к реке, впадающей в полускрытое туманом водное пространство, которому в далеком будущем предстояло стать Атлантическим океаном. На просторе равнины резвились золотисто-коричневые чешуйчатые существа, под переливчатыми шкурами которых перекатывались мускулы; одно из них, завидев угольно-черную львицу, лениво поскакало ей навстречу.
   Рхиоу приветственно взмахнула хвостом.
   – Добрый день, Иф. Я так и думала, что найду вас здесь.
   – Конечно, - ответил ящер, останавливаясь рядом. Они стали смотреть на маленькую фигурку в белой рубашке, бегающую наперегонки с несколькими добродушными динозаврами. - Малыш часов через десять устал, так что я отправил его сюда отсыпаться под присмотром моих родичей, а сам еще поработал.
   – Но ты тоже вернулся сюда, - сказала Рхиоу.
   – Ненадолго. Я нашел кое-что из того, за чем ты меня послала, - сказал Иф. - Большую часть заклинания против Зимы, хотя еще и не все. Немало мумий представителей Народа распеленал я за прошлую ночь. - Иф выставил вперед когти. - Это тонкая работа, даже и магия тут мало помогает. К тому же их все нужно было оставить в прежнем виде. В этом очень помог Арти. - Иф кивнул на бегающего по траве подростка. - У него острый глаз, он хорошо подмечает все детали… и отличается своеобразным болезненным любопытством по отношению к мертвым телам.
   Рхиоу фыркнула.
   – Такое типично для совсем юных эххифов, - сказала она.
   – Что ж, это сослужило ему хорошую службу. Мы нашли важные свидетельства… Заклинание - не просто предосторожность против Бесконечной Зимы, вызванной падением метеорита или атомными взрывами. Даже по тем двум фрагментам, которые мы нашли, можно судить, что оно призывает Вечные Силы - не косвенно, через служащие им стихии или с помощью смертных, а непосредственно, называя их имена. Это не такая мощь, с которой можно шутить… она опасна, даже когда служит благому делу.
   Рхиоу села, продолжая следить взглядом за Арти.
   – Заклинание слишком опасно, чтобы его использовать?
   – Может быть, - ответил Иф, - но, боюсь, мы не можем позволить себе остановиться. Там есть древнеегипетское слово - ба-нефер, душа мира, божественная душа Земли. Это именно та Сила, к которой взывает заклинание. Несомненно, она - одна из Вечных Сил; думаю, та самая, которая в начале времен создала по велению Прародительницы Землю, а потом и сама стала ею. Эххифы назвали бы ее ангелом-хранителем Земли и жизни на ней.
   – Гея, - пробормотала Рхиоу.
   – Да, таково одно из имен, которое ей дали эххифы. Меня заботит вот что: не разбудим ли мы, спасая Землю от Бесконечной Зимы, саму Землю.
   Рхиоу забила хвостом и облизнула нос.
   – Я понимаю, что ты имеешь в виду. Что, если мы разбудим Землю, а ей не понравятся те, кто на ней живет?
   Иф склонил голову, подтверждая опасения Рхиоу. Трава неподалеку от них зашелестела, и из нее выскочил Арти.
   – Пошли, Иф, - крикнул он. - Твоя очередь бежать!
   – Мы побегаем с тобой как-нибудь потом, - ответил Иф, - а сейчас здесь Рхиоу, которая зашла поинтересоваться нашими успехами.
   – Неужели это Рхиоу? - поразился Арти. - Ты стала гораздо больше!
   – Да, - подтвердила та, - здесь я становлюсь такой. Только ненадолго: мне нужно возвращаться и браться за работу. Ты хорошо здесь проводишь время?
   – О да! Просто замечательно… как будто попал в затерянный мир.
   – Верно, хотя этот мир скорее скрытый, а не затерянный. Затерянным, вернее, потерянным может оказаться тот, куда мы сегодня попытаемся попасть: Земля тысяча восемьсот семьдесят четвертого года. Не тот мир, откуда ты, а темный, таящий угрозу.
   – Иф мне все рассказал, - ответил Арти. - Рхиоу, пожалуйста, позволь мне отправиться с вами! Мне так хочется увидеть мир, где Луну чуть не взорвали!
   Рхиоу передернуло.
   – Не советую. Нам придется сегодня очень быстро перемещаться… на то, чтобы все осматривать, времени не останется.
   – Прошу тебя, Рхиоу!
   – Не приставай к ней, - оборвал Арти Иф. - Рхиоу и так нелегко. Когда все придет в норму, она покажет интересующее тебя с помощью Ворот между мирами.
   – Совершенно верно. - Рхиоу распушила усы в улыбке: Иф явно привык разговаривать с родительскими интонациями. - Иф, я свяжусь с тобой попозже и сообщу, как у нас дела. А тем временем продолжай работу с мумиями. Заклинание нам понадобится.
   – Им я и займусь. Удачи вам.
   Арти не удержался: протянув руку, он погладил Рхиоу по шелковистой шерсти. Она замурлыкала и потерлась о его бок, потом вернулась на каменную плиту, прошла через ворота обратно на Грэндсентрал и переместилась дальше - в Лондон.
   Члены ее собственной команды уже ждали ее на платформе метро; оба они выглядели лучше, чем накануне. Лондонской команде ночной отдых тоже пошел на пользу. Единственным исключением был Фрио, который не спал совсем; впрочем, это обстоятельство ничуть на нем не отразилось. За ночь он отправил по домам эххифов, оказавшихся не в своем времени, используя для этого и записи ворот, и специальные заклинания.
   – Теперь все до единого вернулись, - сказал Фрио; он прямо-таки ликовал, несмотря на то что не спал всю ночь. - Все до единого! По крайней мере теперь мы знаем, что, когда решим проблему с королевой, ворота больше не будут чудить.
   «Когда»! - подумала Рхиоу. - Да услышит тебя Прародительница!
   – Это хорошая новость, - сказала она вслух, уселась и стала умываться: после того как на Нижней Стороне она бывала огромной львицей, ей всегда казалось, что шкурка ее взъерошена, - возможно потому, что тот мех был более жестким. - Заклинание готово для того, чтобы снова попробовать попасть в тысяча восемьсот семьдесят четвертый год?
   – Да, мы теперь ждем только Сиффху: она ушла подремать, чтобы восстановить силы после того, как мы с ней отправили восвояси последнего эххифа.
   Как раз в этот момент Сиффха и появилась. Она поздоровалась со всеми, кроме Арху, который, как только она показалась, повернулся к ней спиной, чтобы избежать унижения, если та не пожелает его замечать. Рхиоу вздохнула и с сочувствием посмотрела на Арху. Тот молчал и просто ждал, когда придет время действовать.
   Приготовления не заняли много времени: и Сиффха, и Фрио с нетерпением рвались в бой. Они оба заняли свои места в магическом круге; за ними туда прыгнули Аухла и Хафф, потом Урруах и Арху. Последней присоединилась к ним Рхиоу.
   – Готовы? - спросила Сиффха, встряхнувшись и подняв лапу.
   Фрио зацепил когтем нужную струну.
   – Давай!
   Сиффха с силой опустила лапу на символ, передающий заклинанию энергию, и мир в глазах Рхиоу помутнел. На нее обрушилось давление; Рхиоу надеялась, что на этот раз оно окажется не таким ужасным, но ошиблась: будь такое возможным, она сказала бы, что стало еще хуже. Мощь, которую вливала в заклинание Сиффха, была потрясающей, но таким же было и сопротивление. Казалось, Сиффха раз за разом кидает их всех в каменную стену.
   Она упряма, этого у нее не отнимешь, - подумала Рхиоу, однако на противостоящую им силу упрямство Сиффхи никакого впечатления не производило.
   Сиффха продолжала свои бесполезные попытки. Давление все росло и росло, так что Рхиоу чуть не застонала… и вдруг все разом прекратилось. Облегчение было таким абсолютным, что Рхиоу чуть не упала в обморок.
   – Заблокировано… - выдохнула она. - Заблокировано.
   – Все бесполезно, - сказал Фрио. - Мы туда не пробьемся, не получим нужной информации. Мы так близко, но…
   – Можно попробовать использовать тот ключ, который нам послали Вечные Силы, - старательно отводя взгляд от Сиффхи, сказал Арху.
   Хафф, Аухла и Фрио растерянно переглянулись. Рхиоу закрыла глаза, чтобы отчетливее представить себе то место, где была днем.
   – Иф! - мысленно окликнула она ящера.
   – Арху уже позвал нас, - пришел ответ. - Мы с Арти сейчас присоединимся к вам.
   Урруах задумчиво помахивал хвостом.
   – Все сходится, - сказал он. - Закон изометрии происхождения гласит, что ничто не может помешать вам вернуться в собственное время, если у вас есть работающее заклинание. Просто не существует способа этому помешать: связь между живым существом и его временем слишком сильна. Отсюда следует, что даже Одинокая Сила будет не в силах остановить нас… Верно?
   Хафф моргнул.
   – Интересно будет выяснить, - пробормотал он.
   – Даже если он будет присутствовать в магическом круге как пассажир, - сказал Арху, - все должно сработать. А еще лучше, если удастся включить его имя в заклинание.
   В этот момент воздух раздался, и на платформу ступили Иф и Арти. На рубашке Арти виднелась дырка, оставленная чьим-то когтем, он успел загореть на солнце, так что стали заметнее веснушки. На взгляд Рхиоу, паренек выглядел совершенно счастливым.
   – Вот он - тот, кого вам послали Вечные Силы, - сказал Иф. - Оставлю его с вами, я должен продолжить свою работу. Сейчас, конечно, в музее есть эххифы, но, думаю, я сумею остаться незамеченным. Ждать нельзя: у меня такое чувство, что времени остается все меньше.
   Попрощавшись с Арти взмахом хвоста, Иф исчез через свою дыру в воздухе.
   Арти оглядел кошек, собравшихся рядом с магическим кругом.
   – Вот здорово! - воскликнул он. - Снова магия! Что мне делать?
   – Иди сюда, юный эххиф, - позвал его Фрио, - и расскажи мне о себе.
   Примерно десять минут он задавал Арти обычные, кажущиеся бессмысленными вопросы: о его возрасте, вкусах, дне рождения, любимых цветах. Все это входило как составные части в имя любого существа. Одновременно Фрио добавлял соответствующие символы в заклинание.
   – Теперь войди в круг, - сказал подростку Хафф. - Мы собираемся попробовать переместиться в тысяча восемьсот семьдесят четвертый год той, другой реальности. Ты почувствуешь давление, когда заклинание начнет действовать; можешь даже потерять сознание.
   – Тогда я лучше сяду, - сказал Арти и так и сделал. Члены обеих команд заняли свои места. Сиффха приготовилась влить в заклинание энергию.
   – Готовы? - спросил Фрио.
   – Готовы, - ответили все.
   Сиффха опустила лапы на нужный символ. Сразу на всех навалилась тяжесть…
   Однако, на этот раз ощущения оказались иными. Если в прошлый раз казалось, что Сиффха кидает всех в стену, то сейчас что-то все сильнее толкало сзади - тем настоятельнее, чем дольше действовало заклинание. Раньше Рхиоу чувствовала, что нечто стискивает ее со всех сторон, теперь же впечатление было такое, как будто могучая сила расплющивает ее, прижав к стене.
   Честно говоря, - подумала она, стиснув зубы, - ничего хорошего нет ни в том, ни в другом.
   Так продолжалось некоторое время. Упрямство Сиффхи, казалось, заполнило весь воздух вокруг, но ничего не происходило.
   Давление наконец исчезло. Сиффха снова рухнула на бок, тяжело дыша, а остальные кошки печально переглянулись.
   – Что мы сделали не так? - прошептала Аухла.
   Хафф резко ударил хвостом.
   – Абсолютно ничего.
   – Физически проникнуть невозможно, - сказал Фрио. - Никак невозможно.
   Повисло долгое молчание.
   – Тогда мы должны испробовать проникновение, которое физическим не является, - сказал Арху. Все посмотрели на него. - Думаю, я смог бы увидеть то, что нам нужно, в видении, - продолжал Арху, - если мне помогут. Я раньше думал, что видение - нечто, что доступно только в одиночку, но, возможно, это не так. Может быть, я действую, как живое заклинание, и меня можно зарядить энергией извне. Если она сделает свою часть работы, - он все еще отказывался смотреть на Сиффху, - и Урруах тоже, а Арти будет рядом, может быть, мне и удастся. Нужно лишить магический круг всех его функций, за исключением задания координат…
   Фрио безнадежно махнул хвостом.
   – Почему бы и нет? Попытаться можно.
   – Попробуй сначала с одним Урруахом, - сказала Сиффха, и в ее голосе Рхиоу уловила нотку, которой не было раньше: страх.
   Чего она боится?
   – Хорошо, - согласился Урруах. - Пусти меня. - Он занял место Сиффхи и положил лапы на символ ввода энергии. - Готов, Фрио?
   – Да.
   Сила нарастала стремительно, превращаясь в ослепительный всплеск, взрыв. Рхиоу заморгала, почувствовав, что теряет ориентацию. Давление сзади - Арти, порыв вперед - Урруах, поддержка из центра - Арху… Небольшое продвижение - и остановка. Дорога перекрыта.
   Перекрыта, да, - это говорит голос, странно похожий на голос Харди, - но только для физического движения. Взгляд нельзя остановить: видение вездесуще. Такова природа Первой: она видит все, хотя в своем милосердии смотрит не всегда: то, на что она смотрит, происходит.
   Вот и Арху смотрит. Сначала все, что показывает ему видение, - покрытая шрамами, издевательски ухмыляющаяся. Луна - обещание катастрофы. Она должна отвлечь внимание Арху… Когда он понимает это, он отворачивается.
   – Покажи мне, что случится с ней, - говорит он замершему миру, - покажи тех, кто убьет королеву.
   Тьма взвивается вихрем, полностью не рассеиваясь…
   Их почти не видно. Они боятся солнечного света. В комнате, где они сидят и шепчутся, шторы задернуты, чтобы никто не мог заглянуть в окно. Их никто не видит, но перед видением они бессильны.
   – Время пришло, - говорит один. - Наш народ не в силах терпеть дольше эту неправедную власть. Мы должны осуществить свой план.
   – Условия созрели? Можем мы быть в этом уверены? - спрашивает другой.
   – Настолько, насколько это вообще возможно. Отношения с Германией не могут обостриться еще больше… если не считать объявления войны, а этого сделать немцы не осмелятся. То же самое и с французами. И те, и другие бряцают оружием, и Франция в последние недели сделала несколько угрожающих заявлений. Нет смысла ждать дольше.
   Шепот делается совсем тихим, так что даже чуткому слуху кошек трудно разобрать слова.
   – Мышка уже на месте.
   – Что ж, выпустим Мышку, - говорит новый голос. Раздается зловещий смех.
   Шепот стихает совсем. Арху испытывает все возрастающее сопротивление: нечто знает, что он наблюдает и слушает, и старается оттолкнуть его.
   Арху противится давлению, но ничего не может сделать. Враждебная сила побеждает.
   Глубокий вздох, и открывается новая картина - с высоты птичьего полета.
   – Не борись с противником, поднимись над ним, - говорит голос ворона. - Не сопротивляйся видению: позволь ему вести тебя за собой. Пусть крылья и ветер поговорят друг с другом.
   Арху отпускает видение на свободу и взмывает вверх. Теперь Око видит все отчетливо.
   Во дворец пришло письмо. Маленький человечек, стараясь не привлекать к себе внимания, поднимает его с пола кухни, куда оно упало через прорезь в двери. Это письмо от его сестры, которая живет в Эдинбурге, говорит он кухарке. Насвистывая, человечек уходит и направляется в чащу рододендронов рядом с теплицей. Тут его никто не увидит; человечек останавливается и вскрывает конверт.
   Он знает, что означает письмо: читать его ему не нужно. Единственное, что сейчас требуется, - это проверить, соответствует ли содержание тому, что было заранее условлено.
   «Дорогой Джон, надеюсь, ты здоров. Пишу тебе, чтобы сообщить: я получила десять шиллингов, которые ты послал, и сердечно тебя благодарю. Если ты…»
   Правильно, все правильно. Человечек складывает письмо и прячет его в конверт, не подозревая, с каким пристальным интересом разглядывает его - особенно штемпель на конверте - Око: 9 июля 1874 года.
   – Сегодня ночью, - шепчет человечек.
   Видение затуманилось, сопротивление возросло. Что-то отталкивает Арху, чтобы он ничего больше не смог увидеть.
   – Ко мне, - шепчет Арху. - Помоги!
   Никакого ответа.
   – Сиффха, помоги! Сейчас это необходимо!
   – Нет, справляйся сам.
   – Что ты говоришь! - Голос Арху звучит не сердито, а умоляюще. - Я покажу тебе все, что захочешь. А сейчас нам нужно видеть!
   Долгое молчание… давление все растет…
   – Ладно.
   Урруах делает шаг в сторону, чтобы освободить место для лапы Сиффхи. Она в ужасе, но касается символа…
   Взрыв энергии пробегает по нервам Арху, наполняет его. Сопротивление слабеет и исчезает; ветер несет Арху вдаль…
   Здесь темно, но не так, как в чаще рододендронов: стоит непроглядная ночь. В полном безмолвии мимо подстриженных деревьев у оранжереи, по Северной террасе дворца крадется человек. В спящий дворец ведет много дверей, по большей части запертых, но стражи здесь нет: в конце концов, стена, окружающая парк, охраняется снаружи, а ночью внутри не остается никого, кроме доверенных слуг. Огни тут не горят: они не нужны.
   Человек останавливается у двери в восточной стене башни Георга Четвертого; она ведет в помещения для слуг и кухни. Эту дверь почти никогда не запирают: секрета в том нет - даже слугам иногда хочется незаметно улизнуть из дворца. Человек на несколько минут замирает снаружи, чтобы удостовериться: нигде не горит свеча, ни одна из горничных не назначила лакею свидания у полной тлеющих углей большой печки. Нет, нигде ни проблеска света; пришельцу он и не нужен. Он знает, сколько шагов нужно сделать, чтобы пересечь кухню, сколько ступеней в лестнице, ведущей на следующий этаж, сколько шагов по коридору отделяют лестничную площадку от винтовой лестницы, ведущей в восточную часть королевских апартаментов. Этот путь человек уже проделал ночью пять или шесть раз и хорошо все запомнил; пригодилось умение, благодаря которому ему удавалось не заблудиться ночью в самых извилистых коридорах лондонских банков, пройдя по ним единственный раз при дневном свете.
   Он поворачивает дверную ручку затянутой в перчатку рукой, проскальзывает внутрь и бесшумно закрывает за собой дверь. Неподвижно стоя во мраке, он прислушивается. Большой чайник на плите издает тихое шипение; больше не слышно ни звука.
   Двенадцать шагов через кухню, и протянутая рука человека касается створки. Человек прокрадывается и через эту дверь и осторожно запирает ее за собой: оставлять ее открытой не стоит, возвращаться этим путем он не собирается. Шесть ступенек до коридора, два шага, чтобы оказаться на ковровой дорожке; теперь повернуть налево и сделать шестьдесят шагов, чтобы дойти до винтовой лестницы. Ковер заглушает шаги, но и без него человек двигался бы бесшумно: он в башмаках на войлочной подошве. Старший садовник, нанявший его, очень удивился бы подобной эксцентричности. Что ж, ни у кого теперь не будет возможности судить его - хоть в чем-нибудь. Суд - Божий суд - ждет этой ночью не его.
   Пятьдесят девять шагов… ковра под ногами больше нет. Еще один шаг, и нога касается первой ступеньки лестницы. Пять ступеней, площадка, поворот направо, еще три ступени… Человек протягивает руку и касается двери.
   Осторожно, осторожно он открывает ее. Дальше ведет винтовая лестница, и проникающий с нее еле заметный свет кажется ужасно ярким после полной темноты. Человек начинает подниматься, ставя ноги ближе к стене: так ступеньки не заскрипят. И все-таки одна чуть слышно трещит под ногой… Человек замирает на месте. Минута, две… Никто ничего не заметил. Огромный старый дворец издает по ночам тысячи еле слышных звуков, дерево отдыхает ночью от дневной суеты, и никто не обращает на это внимания.
   Вверх по оставшимся пятнадцати ступеням. Лестница крутая, но человек осторожен. У двери на верхней площадке он останавливается и заглядывает в щель - створки закрыты неплотно. В широком коридоре у позолоченной двери в кресле под единственной тусклой электрической лампой спит лакей; он откинулся в кресле и храпит.
   Бесшумное движение по коридору…
   Через полминуты лакей уже больше не храпит… и не дышит тоже.
   Теперь нужно делать все быстро, но не производя ни малейшего шума. Вывинтить лампу из патрона. Подождать несколько секунд, пока глаза снова привыкнут к темноте. Беззвучно повернуть ручку двери. Сейчас человек попадает в единственное помещение, которого не смог увидеть при дневном свете. Теперь приходится полагаться только на зрение и на известное заранее описание апартаментов.
   В первой комнате спит фрейлина. Она тихо дышит в своей постели.
   Через полминуты сон ее делается беспробудным, дыхания больше не слышно. Человек двигается дальше на ощупь: в полной темноте не видно ничего. Вот он нашел дверь во внутреннее помещение, осторожно нажимает на ручку.
   Дверь распахивается внутрь.
   Темнота, тишина. Нет, не совсем: слышен тихий шелест простыни - впереди и слева.
   Только теперь человек начинает испытывать возбуждение, сердце его начинает колотиться. Ему говорили: десять шагов… довольно широкая постель. Горничные шепчутся, что она все еще предпочитает спать на левой половине, оставляя правую для того, кто здесь больше не спит.
   Десять шагов. Человек прислушивается к тихому дыханию… потом наклоняется.
   Тихий удивленный вскрик, заглушённый его рукой в перчатке… больше ни звука. Он держит свою жертву до тех пор, пока тело не перестает биться: иначе рука или нога может сбросить что-нибудь с ночного столика. Он вытирает влагу с рук о простыню, скользит к другой стороне кровати и привязывает к массивной ножке тонкий шелковый шнур. Теперь - к окну.
   Человек бесшумно проскальзывает за штору и открывает окно - широко, чтобы никто не догадался, что щуплому человечку хватило бы и узкой щели. Словно паук, скользит он вниз по шнуру. Его ноги касаются камней Северной террасы; теперь - через парк, к Датчет-Роуд. Там, где Броуд-Уотер пересекает узкий мостик, его ждет брогам. Еще пять минут - и он в карете; к утру он будет в Кале.
   Ночная работа, выполненная спокойно и без шума. Заплатят ему хорошо. Никогда больше не придется работать в теплице, да и посещать по ночам банки и ювелирные лавки не будет нужды. Начинается новая жизнь.
   К тому же и она счастлива теперь. Она с Альбертом……Видение растворилось в воздухе… но после секунды мельтешения образов ясность вернулась: теперь в центре видения была Сиффха. Юная кошечка со стоном закрыла глаза лапами, и Рхиоу могла понять почему: видеть свое отражение, отражение отражения… и так до бесконечности было, должно быть, мучительно.
   Впрочем, стон, который услышала Рхиоу, издала не Сиффха. Это был Арху. Он тихо, испуганно плакал, как маленький котенок.
   – Нет… Это ты! Я не знал… Что я мог сделать? Разве мог я что-нибудь сделать?
   …Образ тьмы, хруст пластиковой сумки, в которой бьются маленькие беспомощные тельца, стараясь найти опору, выбраться из того, что безжалостно поглощает их. Холодная вода, черная, как смерть. Под ним, вокруг него булькает вода… последние пузырьки, вырывающиеся из легких тонущих котят…