Дункан Дэйв. Предназначение

   Он описал, что надо делать и какую кожу требуется взять. Объяснил, как их прикрепить к седлу. Мастеровые кивали, хотя, наверное, им за всю жизнь не приходилось выходить за рамки предписаний сутр. Потом он пообещал им золото и отправил в дожидавшуюся их лодку. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что боги не будут противиться его новшеству. Стремя перевернет Мир. Если бы Римская империя знала стремена, варвары бы никогда не уничтожили ее.
   Моряки принялись усаживаться — сигнал к тому, что сейчас принесут еду. Уолли пригласил Тиваникси разделить с ними трапезу и предложил ему вина. Атмосфера недосказанности повисла в кают-компании, Ннанджи так определил это словами:
   — Эта штучка поможет победить колдунов, брат?
   Уолли, откровенно забавляясь, кивнул. Он повернулся к Тиваникси:
   — На лошади, конечно, хорошо вести бой. Но пытался ли ты когда-нибудь размахивать мечом на лошади, вассал?
   — Только раз! Когда был Первым. — Он усмехнулся.
   — И что произошло?
   — Я упал и чуть было не лишился навсегда вечерних развлечений.
   — С этим ты бы никогда не упал, — заверил его Уолли, — мы создадим кавалерию. Нам придется еще потренироваться, но со стременами человек может рубить врага, управлять лошадью, стрелять из лука — и все это без риска упасть. Человек и лошадь сливаются в одно шестиногое боевое существо.
   Тиваникси призадумался, и глаза его засияли. Ротанкси нахмурился; конечно, он тоже не был дураком. Ннанджи наморщил нос — способ воевать, недостойный воина.
   Молодежь принесла еду: осетр в кляре, дымящийся бизоний окорок, наполнивший комнату пряным запахом, пышный свежий хлеб и матово поблескивающие овощи. Каким образом удалось Лине приготовить все это на ее тесном камбузе, осталось загадкой, — чудо, достойное богов.
   Уолли посадил Тиваникси и Ротанкси друг против друга: колдуна слева, а воина справа от себя, сам же при этом сел в углу, так что противники оказались спинами к противоположным стенам и не могли совсем уж не обращать друг на друга внимания. Военнопленный и присягнувший вечной клятвой. Он решил посмотреть, что из этого получится: забавно, а может, и полезно.
   Ротанкси сел точно рассчитанным движением старого человека. Кастелян опустился на пол, точно снежинка, хотя ему и пришлось проделать лишние движения, чтобы снять свой меч, что было не очень-то легко под низким потолком. Джия, правильно поняв желание своего хозяина, прислуживала им.
   Обычно экипаж «Сапфира» за едой сидел вдоль стен, блюда стояли на одном из сундуков, Брота сидела на втором. На этот раз порядок был несколько нарушен — Ннанджи тоже сел в угол прямо перед Уолли, держа в руках свою тарелку, как всегда, наполненную доверху. Тут же к нему присоединилась Тана.
   Пока вся остальная компания была занята разглядыванием принесенного ужина, в углу повисла натянутая тишина. Чтобы разрядить ее, Уолли начал, показывая на перевязанную руку Тиваникси:
   — Как вижу, любимый удар с плеча Лорда Боарийи.
   Воин выглядел смущенным.
   — Эта тряпка уже не так необходима! Битва за предводительство — раунд первый, немного крови на потребу толпе. Мне казалось, мой сеньор, что у нас получилось неплохое зрелище, пока я не увидел раунд второй! Я буду внукам рассказывать о нем!
   Ротанкси хмыкнул. Тиваникси нахмурился:
   — Ты расскажешь нам завтра, как бороться с колдунами, мой сеньор?
   — Да, — сказал Уолли, — сами колдуны не представляют большой проблемы, как мы доказали в Ове, но вот с их башнями справиться труднее.
   — Гораздо труднее, — заметил колдун. Появилась Джия с тарелками в каждой руке. Она тактично поставила их одновременно, не отдав предпочтения ни одному из гостей.
   — Но пока мы имеем преимущество пятьдесят к одному.
   — Но только, думаю, в открытом бою. Его положение было выгодней — Тиваникси приходилось вести бой на неизведанной территории.
   И Уолли решил немного поддержать его. Он просто чувствовал статическое поле неприязни, разливающееся вокруг него. На Земле были, конечно, старинные вражды — между христианами и иудаистами, католиками и протестантами, но такой древней и страстной, как между колдунами и воинами. Земля не знала.
   — Это по старым правилам бой должен быть открытым, милорд колдун. Конечно же, я займусь внедрением в среду воинов новой техники.
   — Что ты имеешь в виду, милорд? — поинтересовался Ротанкси.
   — Коней, конечно, — сказал Уолли, игнорируя предостерегающие жесты своего вассала. — Луки и стрелы, которые вполне могут оказаться действеннее твоих молний. И еще катапульты, чтобы разрушать стены.
   Колдун приподнял снежную бровь:
   — В самом деле? На это потребуется некоторое время — создать кавалерию и построить катапульты, или я не прав?
   — Прав, — согласился Уолли. Минуту помолчали. Потом Уолли бросил мяч в другие ворота:
   — Лорду Ротанкси сообщили, что у сбора плохо со средствами, милорд вассал.
   — Да, это так, мой сеньор, — хмуро сказал Тиваникси.
   — Как плохо?
   С большой неохотой кастелян проговорил:
   — У нас осталось около двадцати золотых. Конечно, есть неплохой запас провизии от… У нас неплохой продовольственный запас.
   — От твоих походов по сбору дани, — язвительно пояснил Ротанкси. — Недельный запас, я думаю? Ты успеешь создать кавалерию за неделю? А еще тебе нужно купить лошадей и фураж, не говоря уже о луках, уздечках и седлах…
   — Кожа? — прошептал Ннанджи, а Тана улыбнулась и глянула на свою мать. Теперь все внимательно слушали.
   — Кожа для седел и для катапульт, — согласно кивнул Уолли. — И смола.
   — Смола? — переспросил Ннанджи, теряясь в догадках, зачем могла бы понадобиться смола.
   — Мы забросим горящую смолу в башни. Зрелище будет великолепное, правда, Лорд Ротанкси? Особенно если ее заливать в третье окно снизу, преимущественно с юго-восточной стороны.
   Это была комната, в которой Катан джи видел большие мешки, когда был в башне Сена. Катанджи настаивал на том, что все башни построены одинаково. Уолли предположил, что в этих мешках мог содержаться порох. Внезапная бледность Ротанкси подтвердила его предположения. Очко в пользу Уолли.
   Тиваникси не понял, о чем речь, но он заметил реакцию колдуна и теперь продолжал есть, тихо улыбаясь. Но тут колдун нанес ответный удар:
   — Ты все еще считаешь, что у тебя хватит средств на подобную атаку?
   Уолли переслал вопрос Тиваникси вместе с заинтересованным взглядом. Тот сердито ответил:
   — Мы дважды просили у старшин денег. И каждый раз они назначали специальный налог, который доходил до четырехсот золотых, но получили мы всего пятьдесят! Мы разместили воинов, сколько смогли, в ложе, но это значит, что пришлось купить постели и рабов, конечно. Остальные квартируют в городе, поэтому мы платим за их постой горожанам.
   — Эти деньги уплачены? — спросил Ннанджи. Кастелян сердито вспыхнул, но этот настырный Пятый был его сеньором.
   — Сейчас надеюсь, что да. Лорд Боарийи навел порядок. Кроме того, существует компенсация за разрушения. Но здесь у нас не только воины, мой сеньор, здесь их жены, ночные рабыни, дети, менестрели и герольды. Поставщики подняли цены до неприличия. Если же ты планируешь задержать сбор, следует подумать о зимней одежде. Катапульты и лошади дорого стоят; стойла, седла.., еще ты обещал компенсацию морякам за перевозку… — Голос его печально затих.
   Все это звучало ужасно. Уолли подумал, что можно бы продать «Грифон» и получить обратно затраченные на него деньги. Но при этом он хорошо понимал истинную стоимость сбора; да и «Грифон» ему был нужен. Ротанкси праздновал. Брота и Томияно обменялись взглядами. Деньги — это такой предмет, о котором говорят не только воины.
   — Какого сорта налог? — спросил Уолли.
   — Налог с дыма, — ответил кастелян, — обычно он собирается ежегодно.
   В мире, где нет письменности, налоговая система примитивна до чрезвычайности. Даже список налогоплательщиков составить невозможно. Налог с дыма? Уолли попытался вспомнить крыши Касра. На них было много труб, что говорило о холодных зимах.
   — Сколько с дыма?
   — Два серебряных.
   Налог с дыма, швартовная пошлина? Возможно, совет старейшин состоял из торговцев и землевладельцев. Уолли все еще размышлял об этом, когда вмешалась Тана:
   — Четыре тысячи — это только часть собранных денег. Кто получил остальные?
   Тиваникси нахмурился: ему не понравилось нарушение ею субординации. Но Ротанакси получил возможность для укола.
   — Сборщики налогов, конечно.
   — Как, взяточники — портовые чиновники? — воскликнула она. — Это относится и к старшинам? И старшины получают навар?
   Колдун кивнул, едко улыбаясь.
   — Тем же занимаются воины, которые помогают сборщикам собирать эти налоги. Есть люди, милорд, продавшие последнюю мебель, чтобы заплатить налог. Что ты возьмешь с них теперь? Последнюю одежду? — Шпионы его работали отлично.
   Воины молчали, но Тана, по-видимому, имела стойкий интерес к политике.
   — Кто назначает старшин?
   — Сами старшины, — сказал Ротанкси, ласково улыбаясь ей, как дедушка, — они подкармливают, естественно, гарнизон, а воины поддерживают их власть. Паразиты!
   Тана посмотрела на Ннанджи, беспомощно хмурившегося в попытках разобраться во всем этом.
   — Подадимся в старшины, дорогой, — сказала она.
   Хотел бы Уолли, чтобы Хонакура слышал это замечание.
   Воины, похоже, проиграли по последним двум пунктам, а тут еще Ннанджи совсем все испортил своим вопросом.
   — Брат, — спросил он, — Лорд Боарийи так и останется с первой клятвой? Но у него должны быть вассалы. Не значит ли это, что теперь сборов — два?
   Уолли не думал еще над этой проблемой. Он смотрел на Тиваникси, который еще больше помрачнел.
   — Да, думаю, это так, мой сеньор Ннанджи. У него много Шестых, присягнувших ему. Думаю, почти половина.
   Ротанкси еще пригубил вина.
   Ннанджи встал и пошел за новой порцией.
   — И что же старшины делают с этими деньгами? — поинтересовалась Тана, все еще взвешивающая выгоды правления.
   Уолли посмотрел на Тиваникси, который в неведении пожал плечами. Воинов, в отличие от мудрецов, не волнуют подобные вопросы.
   — О, им находится применение, — сказал Ротанкси, — можно подмести разок улицы, заплатить ночным сторожам (как правило, натуральными продуктами), починить причалы и так далее. Гарнизон, конечно, тоже требует огромных расходов. Правда, в основном они занимаются банкетами для приглашенных воинов.
   Тиваникси покраснел, но тут увидел, что его сеньор ждал подобного объяснения.
   — Вечно происходят балы и общественные мероприятия! Когда город посещают гости, всегда приглашают высокоранговых. Один из таких балов планируется сегодня ночью. Тебя, конечно, пригласят, милорд.
   — И Ннанджи? — решительно спросила Тана.
   — Хм.., да, думаю.
   Тана захлопала в ладоши в восторге:
   — Мне нужно платье! Джия, не могла бы ты?.. Она остановилась, сразу остановилась. Джия сидела опустив глаза в свою тарелку, чувствуя себя неуютно под взглядами всех родственников Таны.
   Уолли придется выполнять некоторые общественные функции, убеждать старшин и разрешать кое-какие споры. Он совершенно точно не мог взять с собой Джию. Прийти же без эскорта довольно неприлично. Проклятье! Мало у него было проблем! Ннанджи ведь наверняка пригласят… Хуже, чем мысль об отказе, была мысль, что Ннанджи будет посмешищем, играя роль юнца-наполовину-лорда-сеньора.
   А тут еще Ннанджи вернулся и услышал от Таны новость.
   — Отлично! — бодро сказал он. — Надеюсь, меня не заставят танцевать! Сколько Шестых там будет, вассал?
   — Тридцать девять, — ответил Тиваникси. Уолли, не переставая жевать, восторженно вытаращил глаза.
   — И я их сеньор! Я могу приказать им фехтовать! Давайте посмотрим, если по шесть в день… — Он занялся длинными вычислениями, морща лоб.
   Так как Ннанджи считал сбор одной большой фехтовальной тренировкой, почему бы и нет?
   — Они изрубят тебя! — сказал Уолли. — А у меня для тебя еще есть несколько дел. Ннанджи улыбнулся с полным ртом.
   — Все, что хочешь, конечно, но я не умею ездить на лошади, стрелять из лука, и я не плотник.
   — Но ты можешь найти тех, кто это умеет! На сборе должны быть тысячи умельцев. Помнишь Кандори? Он был неплохим лошадиным лекарем, как говорил Квили. Нам понадобятся кузнецы, и стрелки из лука, и наездники, и плотники…
   — Плотники? — воскликнул Ннанджи. — Но это же другая гильдия. Как и кузнецы.
   Уолли взглянул на него. Как бы побороть его однолинейное мышление! Он надеялся, что Ннанджи лучше поймет его.
   — Ты возьмешь плотников с собой в бой чинить катапульты?
   Ннанджи некоторое время задумчиво жевал, потом вздохнул и сказал:
   — Нет, конечно, нет. И седельники — гильдия, но у нас есть сутры и по кожевенному делу, и по обращению с лошадьми.., и по приготовлению еды! Спасибо, брат! Так вели воинам пройти передо мной и доложить, что каждый умеет, кроме военного мастерства… Это займет какое-то время, но могу это сделать для тебя. — Он счастливо улыбнулся и засунул свеклину целиком в улыбку.
   Уолли вздохнул с облегчением, а то он уже испугался, что Ннанджи попросит стать регистратором на сборе.
   — Мой сеньор Ннанджи, — тихо сказал Тиваникси, — сколько сутр шестого ранга ты знаешь? Проклятье! Ннанджи возмущенно вспыхнул:
   — Я уже на тысяча восемьдесят второй. А нужно тысячу сто четырнадцать.
   Оба они с Тиваникси принялись считать на пальцах.
   — Тридцать две, — мрачно сказал Уолли. Если уж Тиваникси пришлось иметь сеньора низшего ранга, как получилось по этой четвертой клятве, то, конечно, он предпочел бы хотя бы шестой, а не пятый.
   — Он мог побить Форарфи на третий день! — резко сказала Тана.
   — Но это случилось бы только н а третий день, — не менее резко ответил Уолли, — он очень хорош против изученных противников, но незнакомые Шестые — это совсем другое дело.
   — А ты как думаешь? — повернулся Ннанджи к Тиваникси.
   Тиваникси получил свой шанс.
   — Я думаю, что ты был достаточно хорош, еще когда мы встретились впервые, мой сеньор. Ты сразил тех двух Пятых мгновенно, я не выбирал тебе противников полегче. Досточтимый Форарфи — замечательный Шестой, как говорит Фиендори…
   Он запнулся. И оба они посмотрели на Уолли.
   — Я не согласен! — тяжело сказал он. — Он хороший Пятый, но ему еще далеко до Шестого.
   Вопрос был исчерпан. Ннанджи продолжал чавкать. Все вокруг покончили с основной едой. По кругу пустили яблочный пирог. Кают-компания наполнилась его ароматами.
   — В конце концов, — тихо сказал, ни к кому не обращаясь, Тиваникси, — он же не пытается сразу стать Седьмым.
   — Да? — спросил Уолли.
   Уж не думают ли они, что он передерживает Ннанджи?
   — Это было бы невозможно, мой сеньор. Все Седьмые в городе считаются его вассалами и не могут экзаменовать его — все, за исключением Лорда Боарийи, но я сомневаюсь, что кто-нибудь решит к нему обратиться! Мастеру Ннанджи нет никакой возможности стать Седьмым, пока сбор не кончится.
   — Я не подумал об этом! — сказал Уолли, удивляясь, почему эта мысль пришлась ему по вкусу. Ннанджи тоскливо посмотрел на него. — Ладно! Завтра, на заре, давайте проведем экзамен.
   Ннанджи обнял Тану и теперь стоял улыбаясь, как маньяк.
   — Завтра? — охнул Тиваникси. — Тридцать две сутры?
   Уолли улыбнулся самым любезным образом:
   — Ннанджи способен вспомнить, во что была одета его матушка в тот день, когда он родился. Я потеряю с ним всего лишь час сна, вот и все.
   — И все же жаль… — заметил Ннанджи, — я собирался попросить Лорда Чинараму.
   Воины рассмеялись и объяснили причину смеха морякам.
   — Кстати, как ты обходишься с такими? — полюбопытствовал Уолли, вдруг заинтересовавшись. — Ведь тебе пришлось выбирать среди этой тысячи людей. Богиня присылала их на кораблях, где мог оказаться кто угодно.
   Тиваникси кивнул:
   — Это легко было распознать. Кому-то мы давали поручение, которое бы заняло их целиком, не оставляя времени ни на что другое. А кого-то просто отправляли домой.
   — А как насчет вызовов? — спросил Ннанджи, пуская по кругу меньший кусок пирога и оставляя себе больший. Как он умудряется оставаться таким худым?
   — Продвижения обычно не делаются через вызов.
   — Но могут, — возразил Ннанджи, — я сам так делал.
   Кастелян кивнул:
   — Правда. Вызов будет принят и от смелого Шестого. Но вызов Лорду Чинараме Седьмые расценят как некоторое бессилие.
   — Ну, тогда завтра, — сказал Уолли, когда до него дошло то, что он должен был считать своим куском пирога, — ты не мог бы пригласить парочку Шестых? По-настоящему ужасных, сильных, как быки, быстрых, как ураган, и яростных, как медведица, защищающая медвежонка.
   — Я знаю двоих, — сказал Тиваникси, — рубаки! Мы зовем их Костолом и Яйца. Моряки загоготали.
   — Эй! — воскликнул Ннанджи. — Ты ведь тоже мой вассал. Ты собираешься позвать пару немощных стариков?
   — Вижу, что подбор окажется проблемой, — посмотрел на него Тиваникси. — Я подумаю. — Он был откровенно доволен.
   — Мало чести в легкой победе! — воскликнул Уолли. — Нам не нужно, чтобы сбор думал, что Ннанджи ходит в любимчиках. Выбери хороших!
   Если боги хотят, чтобы Ннанджи сделался Шестым, они дадут ему победить. Провал же не слишком ему повредит. Он не сможет претендовать на продвижение в течение года, может, это несколько охладит его пыл.
   Кастелян вспыхнул и сказал, что, конечно, он того же мнения. Он найдет достойных Шестых. Тана и Ннанджи посмотрели друг на друга.
   С едой было покончено. Спустилась ночь. Голова Уолли раскалывалась от планов на завтра. Все остальные расслабились и пришли в хорошее настроение, поздравляя Лину с удавшимся ужином. Даже Ротанкси позволил себе шутку по поводу тюремной пиши в Касре. Женщины принялись просить Ннанджи спеть еще что-нибудь из баллад Доа, кое-что он уже пел им раньше. Он сказал, что, может быть, позднее, а сейчас хочет покончить с этим пирогом, если никто больше…
   — Около восьми! — сказал Ротанкси. Уолли снова включился в беседу. Разговор о балладах навел на мысль о седьмом мече.
   — Прошу прощения, милорд?
   — Я сказал, что твоему мечу около восьми сотен лет. Лорд Шонсу, даже если предположить, что Чиоксин сделал его в последний год жизни.
   Теперь Уолли слушал внимательно.
   — Как так?
   — Он умер семьсот семьдесят лет назад! — Колдун явно был горд своими выдающимися знаниями.
   Ннанджи недоверчиво скривился. Уолли же задумался. Шпионская сеть колдунов удивительно эффективна. Этот меч был новостью только в первый день его появления в ложе. Ротанкси получил о нем сообщение. Но с уверенностью можно сказать, что подробные сведения хранились только в самом Вуле. Никаких намеков на книгопечатание у колдунов не было, значит, книги были рукописными и копирование их — довольно длительный процесс. Ротанкси должен был послать запрос в Вул и получить ответ еще до того, как Уолли поймал его. Быстро работают!
   — Что еще ты знаешь о Чиоксине, милорд? Кроме того, что он был левшой. Ротанкси мрачно пожал плечами:
   — Он был низеньким и толстым.
   — Ба! Колдовские фокусы! — Ннанджи ничего не знал об искусстве летописей.
   — Ты так считаешь. Мастер? Тогда я хотел бы, чтобы ты в Кво посмотрел на его статую!
   — О! — Ннанджи замолчал.
   Уолли вздрогнул от какого-то предчувствия.
   — Кво? Почему Кво?
   — Потому что он там жил.
   — Чиоксин был оружейником ложи! — зло сказал Тиваникси.
   Колдун чопорно кивнул головой:
   — Да, он был им. Но в те дни, милорд, ложа находилась в Кво. Она была переведена в Каср только несколько веков спустя.
   Уолли верил ему — какой смысл лгать? Но новость была оглушающей. Выходит, первая строка загадки была разгадана неверно. Брата первого — как только он понял, что это значит, — Ннанджи и четвертая клятва, — он не сомневался в правильности решения. От другого ум — он был уверен, что речь идет о Катанджи. Все становилось ясным в свое время.
   Но вот когда Тиваникси сказал ему, что конец загадки означает необходимость оставить меч в Касре, он не почувствовал внутреннего удовлетворения. Он ощутил беспокойство. А не ошибался ли Тиваникси?
   Загадка все еще оставалась неразрешенной.
   Меч вернешь, как выйдет срок.
   Выйдет срок?
   Лорд Шонсу еще не вернул меча. Тайна осталась. Вернуть кому? Куда? Богине? В Кво?
   Неизбежен ход событий.

Глава 3

   — Достал! — объявил Шестой.
   — Не было! — закричал Ннанджи.
   — Я не видел, — сказал судья. Второй судья поколебался и подтвердил:
   — Не было касания! Продолжайте. Большой двор ложи голубел предутренними тенями. Голые ветки темнели на серебристом небе. Только звон двух рапир разносился по нему в этот час да еще тяжелое дыхание фехтующих. Никого вокруг, кроме тех, кто непосредственно приглашен на это состязание.
   Уолли уже в третий раз наблюдал экзамен на продвижение своего подопечного. Первые два дались ему легко, теперь же он испытывал некоторые затруднения. Тиваникси выполнил приказ и пригласил хороших Шестых проэкзаменовать Ннанджи.
   Но Уолли ничего не мог сказать о судьях. Будучи вассалом кандидата, Тиваникси чувствовал свою зависимость и весьма осторожно выбрал судей. Может, он ничего им и не говорил, достаточно было лишь намека, а может, он нашел таких людей, которым и намеки-то были не нужны. Он встретил Уолли в дверях, свежий и элегантно одетый, несмотря на ранний час, представил своих четырех Шестых — двоих судей и двоих для фехтования. Клеймовщик и портной тоже были подняты с постелей. Он салютовал Ннанджи как старшему. Потом предложил начать с сутр, сославшись на недостаточность света, прекрасно зная, что Ннанджи силен в них. Судьи проявили понимание, спрашивая самые легкие. Если экзаменаторы фехтования еще не поняли намека, то им должно было стать все ясно, когда они увидели, что во дворе не сняты перегородки, значит, соперники будут стеснены в движениях и поединок пройдет не в полную силу.
   Первый экзаменатор был и вправду хорошим Шестым, но он был гораздо старше Ннанджи, и тот просто замотал его, откровенно протянув время, кроме того, он не привык к таким поединкам, ему откровенно не хватало места.
   Второй противник разгадал тактику экзаменуемого и повел и вправду тяжелый бой, в котором-то и прозвучали упомянутые слова, когда поединок дошел до спорной точки. Такое встречается часто — для того и нужны судьи. Но Уолли был бы в этом случае не на стороне Ннанджи.
   И все же это были тяжелые поединки, раз он обратил внимание на их детали, — в голове его кружились тысячи мыслей, пока он стоял у изгороди, испытывая непреодолимое желание походить между статуй и скамей. Сонные зрители стали появляться на балконах, разбуженные звоном металла.
   — Достал! — крикнул Ннанджи.
   Судьи согласились.
   Ннанджи добился шестого ранга! Уолли шагнул вперед, чтобы поздравить его, недовольный откровенной подтасовкой. Одновременно его забавляло то, что только для его названого брата были сделаны исключения из правил. Это был наглядный урок разницы между долгом и предпочтением — Тиваникси выглядел очень довольным собой.
   Портной с поклоном поднес зеленый килт. Ннанджи примерил его и удивился, что он сшит прямо по нему. Портной склонился ниже и улыбнулся:
   — Лорд Тиваникси привел Второго, который был сложен как ваша честь.
   Так, значит, его специально сшили ночью? Уолли посмотрел в глаза Тиваникси, и тот отвел взгляд. Ннанджи скинул свой красный и облачился в зеленый, улыбаясь, польщенный таким вниманием. Потом он сел на скамью перед клеймовщиком, поставившим перед ним свой стул. Уолли не мог выразить своих чувств, не устраивая скандала, поэтому он ограничился тем, что поблагодарил и отпустил судей.
   — Твои приказы на день, мой сеньор? — невинно спросил Тиваникси. С чего начать?
   — Я бы хотел встретиться с советом как можно скорее, — сказал Уолли, — потом с Шестыми. Улицы патрулируются как всегда, я надеюсь? — Он подумал. — В городе должны быть воины в отставке?
   Кастелян озадаченно кивнул:
   — Они все время крутятся возле ложи.
   — Найди среди них похожего на нашего колдуна, срочно приведи к присяге и доставь на борт «Сапфира».
   Тиваникси расхохотался:
   — Провести его в цепях по улице? Оркестр играет. Толпа свистит.
   Уолли кивнул. Этот человек быстро соображает.
   — Как думаешь, может, еще одного двойника посадить в тюрьму?
   Уолли усмехнулся и сказал, что этого делать не стоит.
   — Входит ли кто-нибудь из этих воинов в совет старшин? Или город управляется другими людьми?
   — Один из таких — портовый комендант, мой сеньор.
   — Великолепно! — Уолли и не надеялся на подобное. — Приведи его тоже к присяге. Если нужно, мечом.
   Кастелян нахмурился, стараясь понять.
   — Мы должны узнать официальный размер платы за стоянку, — объяснил Уолли. — Такой корабль, как «Сапфир», платил два золотых за стоянку в колдовских портах и пять — у воинов. Разница существенная.
   — Мой сеньор? — Тиваникси все еще не понимал.
   — Колдуны вынуждены были позаботиться о честности своих портовых служб, они стремятся поддерживать торговлю, а корабли не очень жалуют их порты. Мы же просто соберем портовый налог Касра. Нам нужно только узнать официальные отчисления городу. Если, например, они — два золотых, то мы отдадим их городу, а три заберем на нужды сбора. Это решит финансовую проблему.