Джеффрис Сабрина. После похищения

   – Не очень хорошие манеры? – Барон нахмурился. – Почему вы оскорбляете членов моей семьи?
   – Видите ли, мой похититель прекрасно говорил по-английски и обладал прекрасными манерами. Как и вы, милорд.
   Он вышел из-за стола и подошел к ней почти вплотную.
   – Возможно, вам изменяет память, леди Джульет. Или, может быть, вы вспоминаете его именно таким, чтобы как-то оправдать ваше опрометчивое решение сбежать с ним.
   Джульет едва не задохнулась от гнева. Как он смеет делать такие намеки?!
   – Это не единственное мое доказательство, сэр. Сегодня утром, когда вы рассказывали нам вашу историю, я еще кое-что заметила.
   Он усмехнулся и скрестил на груди руки.
   – Неужели? Я весь во внимании, леди Джульет.
   – Во-первых, у моего похитителя такая же манера одеваться, как у вас. Он одевался скромно и неброско. Кроме того, он сказал, что служил в армии. А ваш брат был моряком. Так почему же моему похитителю не сказать, что он моряк? Зачем ему понадобилась эта ложь?
   – О... все очень просто. Если бы Морган признался, что служил во флоте, за ним потом было бы легче проследить, верно?
   – Почему же он тогда не скрывал свое имя, когда говорил с контрабандистами? Очевидно, он не боялся, что его выследят.
   На челюстях барона заиграли желваки; он явно нервничал.
   – Боюсь, я не могу этого объяснить. Так же как не могу объяснить, почему он похитил вас и почему уехал за границу. Если бы вы потрудились поделиться со мной своими соображениями на сей счет, я был бы чрезвычайно вам признателен.
   В том-то и проблема – не было у нее никаких догадок или предположений. Так же как и у Гриффа.
   – Не стесняйтесь расспрашивать людей в городе, – продолжал лорд Темплмор. – Они скажут вам, что я находился именно здесь, в Шропшире, когда мой брат связался с контрабандистами. По крайней мере до августа – в августе я уехал в столицу, чтобы заняться кое-какими делами.
   И тут ее осенило.
   – Но как узнать, что это были действительно вы? Может быть, Морган занял ваше место, появляясь на публике, пока вы находились в Суссексе. Потом вы выяснили, как назывался корабль, сообщили брату, и он отлыл на нем.
   Барон тяжело вздохнул – так вздыхают люди, уставшие от споров с глупцами.
   – Зачем мне оставлять здесь брата, которого я едва знаю? Для чего мне все это? Полагаете, я большой любитель приключений? Господи, зачем мне вообще связываться с контрабандистами? Или, может быть, вы думаете что я таким образом нажил состояние? В таком случае поговорите с моими слугами. Они вам обо всем расскажут и вы поймете, что я не делал ничего противозаконного.
   Он был чертовски логичен, и это раздражало. Вероятно, его слова должны были ее убедить, однако не убедили, она чувствовала, что именно он ее похитил. Она просто знала это.
   – А каковы другие ваши «доказательства»? Они вряд ли имеют значение, – ответила Джульетт. – Вы ведь игнорируете те доказательства, которые вам не нравятся.
   Он улыбнулся ей, и на сей раз его улыбка была вполне сикренней.
   – А вы игнорируете мои объяснения.
   Но Джульет не собиралась сдаваться.
   – Тогда объясните мне вот что, милорд... Мой похититель прекрасно разбирался в оружии – так же, как и вы. Он даже узнал мэнтоновское ружье, хотя видел его издали.
   – Ужасно не хочется разочаровывать вас, миледи, но это смог бы любой военный человек. А мой брат, как я уже говорил вам, несколько лет служил во флоте.
   – И все же... Он прекрасно владел оружием, и вы тоже весьма в этом преуспели, не так ли?
   – Значит, вы видели, как брат стреляет? Он стрелял в человека или по мишени?
   Она вспомнила, как Морган выстрелил в потолок из песчаника. Причем выстрелил таким образом, что потолок рухнул прямо перед ними, а весь остальной туннель не разрушился. Впрочем, это могло оказаться и случайностью.
   Джульет молчала, и барон с усмешкой проговорил:
   – Выходит, вы исчерпали все свои доказательства? Или есть еще?
   – Есть еще... одно. Запах... Ваш и его. От вас пахнет точно так же.
   Себастьян разразился хохотом.
   – Вот это забавно! Значит, от меня так же пахнет? Смею заметить, миледи, что от многих мужчин так пахнет. Очевидно, вы слишком редко общаетесь с мужчинами, если запах – ваше самое весомое доказательство.
   Джульет в раздражении топнула ногой.
   – Как смеете вы смеяться надо мной, негодяй?! После того, что вы сделали...
   – Я не сделал ничего, леди Джульет. – Он приблизился к собеседнице еще на полшага и теперь нависал над ней, так что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо. – Простите мне мой смех, но все ваши намеки – это просто безумие. Я понимаю, что вы жаждете мести, но вы хотите обрушить вашу месть на невиновного. Вам следовало бы нападать на тех негодяев, которые пытаются вас опорочить. Постарайтесь узнать, что это за люди. И не мстите брату покойного.
   – Дело вовсе не в мести! – воскликнула Джульет. – Я хочу знать правду, вот и все! Я хочу знать, почему вы сделали это и какую цель преследовали. Думаю, у меня есть право это знать, ведь именно мне придется страдать от последствий.
   Барон со вздохом кивнул:
   – Да, у вас действительно есть право знать... Но я не могу вам ничего сообщить. Я не имею ни малейшего понятия, почему мой брат так поступил.
   Этот человек слишком раздражает ее, чтобы верить ему. Как смеет он отрицать ее слова?!
   Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза. Потом она вдруг опустила голову и пробормотала:
   – Конечно, вы правы, милорд. Я хватаюсь за соломинку. Но это только потому, что я очень расстроилась... Ужасно сознавать, что я уже никогда не увижу вашего брата и не смогу заставить его заплатить за то, что он сделал.
   – Неужели все и впрямь было так ужасно? – Фальшь в его голоса исчезла, и теперь он говорил серьезно, почти мягко. – Вы же сказали, что он не... не посягал на вашу честь.
   Она преувеличенно тяжело вздохнула и утерла несуществующую слезу.
   – Что еще я могла сказать в присутствии моих близких? Мне слишком стыдно рассказывать им то, что на самом деле произошло – как жестоко этот зверь обошелся со мной, как он совратил меня и лишил меня невинности.
   Себастьян мысленно выругался.
   – Вы же не хотите сказать, что он...
   – Увы... – Она подняла на него глаза. – Это именно то, что я хочу сказать.
   Она рассчитывала, что он взорвется, что будет с возмущением все отрицать и тем самым выдаст себя. Но он с невозмутимым видом произнес:
   – Так значит, мой брат лишил вас девственности?
   Впервые в жизни решившись на такую чудовищную ложь, Джульет утвердительно кивнула:
   – Да, милорд.
   – Вы лжете, – сказал он, помрачнев.
   Джульет ликовала – наконец-то успех!
   – А откуда вам это знать? – осведомилась она.
   – Потому то мой брат был джентльменом. Он никогда бы так не обошелся с женщиной.
   Она была разочарована. Как ловко он вывернулся:
   – Но вы ведь сказали, что едва знали его. Так откуда же у вас такая уверенность?.. Как вы можете утверждать, что он не совращал меня?
   – Я просто знаю, вот и все. И у меня есть способ доказать, что брат не совращал вас.
   Джульет похолодела. Ей вдруг пришло в голову, что имеется только один способ доказать такое.
   – Но вы же не собираетесь...
   – Нет-нет, ничего драматичного. – Его рука обвилась вокруг ее талии. – Но если мой брат посвятил вас в искусство любви, то вы наверняка должны кое-что знать о поцелуях. Давайте проверим, хорошо? – Прежде чем она успела хотя бы возразить, его губы прижались к ее губам.
   Джульет замерла. Она тотчас же вспомнила, как он обнимал ее и как поцеловал.
   Сейчас было то же самое – но по-другому. Теперь его губы казались необычайно жаркими и настойчивыми, и они пробудили у нее страстное желание. Ошеломленная этим открытием, Джульет отпрянула. Барон же посмотрел на нее с торжествующей улыбкой.
   – Вы даже не знаете, миледи, как по-настоящему целоваться. Так как же вы можете заявлять, что вам известна еще большая близость между мужчиной и женщиной?
   Джульет с ужасом почувствовала, что краснеет, – румянец, окрасивший ее щеки, выдавалее.
   – Но я... я...
   – Не волнуйтесь, – прошептал он. – Я все равно ни на мгновение не верил вам.
   Она попыталась взять себя в руки.
   – Я не поцеловала вас по-настоящему только потому, что вы мне не нравитесь, вот и все.
   Он снова улыбнулся.
   – Неужели? Тогда скажите мне, леди Джульет, что я имею в виду под настоящим поцелуем?
   Черт возьми, она понятия не имела. Она целовалась с мужчинами всего несколько раз, и это были просто легкие соприкосновения губ. А поцелуй лорда Темплмора – он был совсем другой.
   Усмехнувшись, барон провел большим пальцем по ее подбородку, потом чуть надавил так, что она невольно приоткрыла рот.
   – Сейчас я вам покажу...
   И он снова поцеловал ее. Только на этот раз его язык проник меж ее зубов. Когда же он взял ее лицо в ладони и прижался к ней, Джульет почувствовала, что колени ее подгибаются. Она старалась не реагировать на свои ощущения, однако ничего не могла с собой поделать – ее неудержимо влекло к этому мужчине, и она пыталась прижаться к нему как можно крепче.
   Внезапно он отстранился и прошептал:
   – О, Джульет, милая Джульет...
   – Ах, Морган, я...
   Она умолкла, потому что барон вдруг нахмурился и отступил от нее на шаг.
   – Черт возьми, что я делаю? – пробормотал он. – Должно быть, я сошел с ума...
   Отвернувшись от нее, он наклонился, упершись кулаками в стол. Его плечи содрогались от судорожных вдохов.
   – Морган... – Шагнув к нему, она положила руку ему на плечо.
   Он вздрогнул от ее прикосновения.
   – Никогда больше не называйте меня так. Зовите меня Себастьян или лорд Темплмор, но Морган – никогда. Я вовсе не Морган! – Повернувшись к ней, он посмотрел ей в лицо. Его черты исказились гневом, и он добавил: – Думаю, я убедительно доказал это.
   Своими словами он словно воткнул кинжал в ее сердце. Она была почти уверена, что сейчас он не лгал. Но почему же он в таком случае...
   – Пожалуйста, Морган, не надо...
   – Я не Морган! – Он отвел глаза. – Да, я действительно не Морган. – Его рука дрожала, когда он отбросил со лба прядь волос. – И я твердо знаю: ни одна женщина, обесчещенная мужчиной, не станет ждать два года, прежде чем начать преследовать его. Кроме того, она не скрывает от своих родственников правду и не приходит тайно к этому мужчине, чтобы обвинять его. – Он снова посмотрел ей в глаза и, понизив голос, проговорил: – И она определенно не позволяет ему целовать ее по-настоящему. Ваше общение с моим братом вовсе не было... безнравственным, не так ли?
   Черт бы его побрал! Он действительно собирался все отрицать! Он все-таки лгал...
   – Но теперь вы должны понять, – продолжал барон, – что ваши попытки изобразить меня злодеем совершенно бессмысленны. Я не тот человек, которого вы ищете. И вы никогда не докажете обратного.
   Если бы сейчас у нее в руках было одно из его ужасных ружей, он был бы уже мертв. Только что он страстно целовал ее, а теперь все отрицает, теперь снова лжет... Но она не сдастся, она заставит его признать правду.
   – Милорд, это была просто проверка. И вы успешно ее прошли.
   Он взглянул на нее с подозрением.
   – Прошел проверку?
   – Разумеется. Вы целуетесь совсем не так, как Морган.
   – Вы хотите сказать, что он не целовал вас по-настоящему.
   – Нет, я не об этом. Видите ли, он вкладывал в поцелуй больше чувства. Морган целовался с необычайной страстью. – Она бы скорее умерла, чем признала, что барон целуется точно так же. – Впрочем, ничего удивительного. Чего еще ожидать от безрассудного авантюриста? Такие, как он, умеют воспламенить женщину. А вот вы... – на умолкла, как бы давая понять, что о таких, как лорд Темплмор, даже говорить не стоит. Он пристально посмотрел на нее.
   – Так что же такие, как я? Продолжайте, пожалуйста.
   – Вы джентльмен, это несомненно. И вы слишком... «правильный», чтобы целоваться безрассудно. Вам никогда не удастся воспламенить женщину.
   – Вы не можете утверждать, что мой брат целовал вас с необычайной страстью, потому что я знаю другое. Его поцелуй был... – Он умолк, слишком поздно осознав свою ошибку. – Кажется, вы говорили, что его поцелуи были совершенно целомудренны.
   Наконец-то! Наконец-то она пробила его броню! Она не говорила ему, что поцелуй был только один, и он проговорился. Пусть теперь поверит, что ее подозрения рассеялись, – это успокоит его, и он ослабит бдительность.
   – Целомудренны? – Джульет пожала плечами. – Ну, это совершенно другое дело. Его поцелуй мог быть «целомудренным», как вы говорите, но он все равно был захватывающим. Конечно, ваши поцелуи вполне сносны, но...
   – Вполне сносны?! – прогремел лорд Темплмор.
   – Видите ли, Морган был человеком очень общительным, тогда как вы предпочитаете оставаться в своем поместье, – продолжала Джульет – Полагаю, вы не слишком часто общаетесь с дамами. Судя по тому, что я знаю, вы, возможно, совсем не любите женщин...
   – Какого дьявола?!.. – взревел Себастьян. – Поверьте, я не из таких!
   – Не из «таких»? Что это значит? – Джульет явно была озадачена словами собеседника.
   – Не важно, – пробурчал Себастьян. – Просто будьте уверены, что мне нравятся женщины.
   – Ах, милорд, наверное, вы неправильно меня поняли. Я просто хотела сказать…
   – Прекрасно знаю, что вы хотели сказать, – перебил барон. – Мой братец, то есть этот «безрассудный авантюрист», как вы выразились, увлек вас своими страстными поцелуями. Нет сомнений, вы именно поэтому хотите найти его. Хотите наказать его за то, что он не женился на вас, хотя обещал.
   – Нет, вовсе не поэтому. – Джульет покачала головой. – Я хочу найти его только для того, чтобы узнать правду. Было бы ужасно, если бы он действительно женился на мне.
   Он посмотрел на нее с некоторым удивлением.
   – Вы не считали, что влюблены в него?
   – Конечно, одно время мне так казалось, иначе я не убежала бы с ним. Но потом... – Джульет выразительно махнула рукой. – Потом я опомнилась, так как поняла, что он похитил меня. Ни одна разумная женщина не захочет выйти замуж за такого человека, как Морган, – добавила она со снисходительной улыбкой. – А вот вы... Конечно, ваши поцелуи не такие захватывающие, но все же вы весьма уважаемый...
   – Джентльмен, – закончил Себастьян с сарказмом. – Да, я прекрасно понял, что вы обо мне думаете.
   – Неужели я оскорбила вас? Ах, мне очень жаль. Но поверьте, я не хотела сказать ничего обидного. Ведь только глупенькая и наивная девушка может влюбиться в негодяя. А разумная взрослая женщина знает: настоящий джентльмен – такой, как вы – гораздо предпочтительнее негодяя, даже если поцелуи настоящего джентльмена не совсем... – Она многозначительно умолкла, потом добавила: – Только, пожалуйста, не думайте, что я...
   – Довольно, миледи! – рявкнул барон. – Я услышал уже больше, чем хотел услышать. Теперь я знаю, как целуются «настоящие джентльмены».
   – Я просто пыталась объяснить, почему вы убедили меня в том, что вы – не Морган.
   – Вы замечательно все объяснили, – проговорил Себастьян. – А теперь прошу меня извинить... Мне еще нужно кое-что сделать, так что если вы не против...
   – О, конечно, лорд Темплмор. – Она с преувеличенной вежливостью поклонилась. – Весьма сожалею, что отняла так много вашего драгоценного времени.
   Возможно, она немного перестаралась. Потому что он внимательно посмотрел на нее и заявил:
   – Думаю, нам можно обойтись без формальностей после того, что мы только что делали. Я бы предпочел, чтобы вы называли меня Себастьяном.
   – А я бы предпочла, чтобы именно вы были моим похитителем. Это все упростило бы. Но очевидно, никто из нас не может получить то, что хочет. Поэтому доброй ночи, милорд. Приятных снов.
   С этими словами Джульет вышла из комнаты. Она чувствовала себя победительницей.

Глава 5

   Потому что сатана всегда находит злое дело для праздных рук.

Исаак Уоттс. «Против праздности и шалостей» (вышито на салфетке Джульет Лаверик в возрасте семи лет)

   Проснувшись следующим утром с неистовой эрекцией, Себастьян понял, что у него неприятности. Черт бы ее побрал! «Приятных снов» – так, кажется, сказала ему эта насмешливая кокетка. Ха! Неужели она догадалась, что он именно так проведет ночь?
   Нет, конечно же, она ни о чем не догадывалась, поскольку, по ее мнению, он слишком «правильный» для подобных страстей.
   Себастьян выругался сквозь зубы. Повзрослевшая Джульет была слишком уж умна. Эта дерзкая девчонка, пытаясь вытащить из него правду, заявила, что «его брат» соблазнил ее.
   Но он ведь отомстил, не так ли? Он разоблачил ее, он даже... Нет-нет, ему не следовало ее целовать. Напротив, следовало держаться от нее подальше.
   Взглянув в окно, Себастьян понял, что спал необычно долго. Солнце уже стояло высоко, и если повезет, то Джульет и ее родственники вот-вот отправятся в Лондон. Впрочем, не следовало на это надеяться – слишком уж проницательной она казалась для своего возраста.
   – Да, слишком проницательная, – проворчал Себастьян.
   Поднявшись с постели, он снова посмотрел в окно.
   – Что вы сказали, милорд?.. – раздался голос у него за спиной.
   Проклятие, он не слышал, как вошел камердинер.
   – Ничего, Боггз. Наверное, я просто размышлял вслух. Кстати, ты что, перестал стучаться?
   – Простите, милорд. Мне показалось, я слышал, как вы звали меня.
   – Боггз, принеси мою одежду, пожалуйста. – Ему требовалось время, чтобы собраться с мыслями.
   – Мы одеваемся сегодня для работы с пистолетами, милорд? Или будем развлекать гостей?
   – А разве они еще не уехали?
   – Нет, милорд. Ночью шел сильный снег, так что карета вряд ли проедет. Придется ждать день или два, пока не растает.
   Себастьян невольно застонал.
   – Неужели они проведут здесь еще несколько дней?
   – Похоже, у них нет выбора, милорд. Они не смогут ехать в Лондон по такой дороге.
   Но это же катастрофа! Ведь если Морган приедет, когда они будут здесь... О Господи, действительно катастрофа!
   Боггз тихо кашлянул.
   – Милорд, кажется, вы говорили об одежде...
   – Да, верно. Я бы надел тот утренний костюм, который тебе нравится. Тот, что с расшитым бархатным жилетом, помнишь?
   – Да, милорд, конечно!
   Боггз всегда стремился одеть своего хозяина в «приличный костюм», как он это называл. Но бедняге не часто предоставлялась возможность продемонстрировать свой талант камердинера, поскольку Себастьян предпочитал одеваться как можно скромнее.
   – Вот его я и надену, Боггз.
   – И шелковые чулки? – с надеждой спросил камердинер.
   Себастьян не удержался от улыбки.
   – Да, и шелковые чулки.
   – У нас могут возникнуть сложности с галстуками, – бормотал Боггз, направляясь в гардеробную. – Я уже давно не завязывал изысканных узлов, так что может понадобиться несколько попыток.
   Боггз вернулся с костюмом через несколько минут, но ему потребовался еще час, чтобы одеть хозяина. Однако Себастьян мужественно терпел, так как прекрасно понимал, что должен произвести впечатление на Найтона и, конечно же, на Джульет. И еще он твердо решил, что на сей раз не утратит над собой контроль.
   Как только Боггз закончил, Себастьян направился в утреннюю столовую, но никого уже там не застал. Что ж, слава Богу. Ему нужно время, чтобы как следует все обдумать. Интересно, могла ли Джульет рассказать своим родственникам об их ночном разговоре? Нет, едва ли. Вряд ли она захотела бы признаваться, что встречалась с мужчиной наедине. И конечно же, она не рассказала об их поцелуях. О тех совершенно неразумных и невероятно страстных поцелуях...
   Себастьян внезапно нахмурился. Черт возьми, он не должен думать об этом! И должен избегать ее – это не обсуждается. Господи, да если Найтон узнает хотя бы о намеке на какой-то поцелуй...
   Тут слуги, как обычно, принесли ему тосты с джемом, и он с жадностью набросился на них, потом запил несколькими глотками чаю. Позавтракав, Себастьян направился в кабинет, но был неприятно удивлен, застав там Найтона, уже устроившегося в кресле. Неужели этому человеку больше нечем заняться, кроме как поджидать в засаде своих врагов?
   Стараясь держать себя в руках, Себастьян подошел к столу.
   – Доброе утро, мистер Найтон. Камердинер сообщил мне, что вам, видимо, придется остаться в Чарнвуд-Холле еще на несколько дней.
   – Прошу прощения за неудобства, но мой кучер говорит, что в данный момент ехать в Лондон невозможно. – Казалось, Найтон был не очень-то доволен задержкой. – Поэтому мы вынуждены злоупотребить вашим гостеприимством.
   Судя по всему, Джульет ничего не сказала зятю о ночном разговоре, и Себастьян вздохнул с облегчением. Изобразив радушную улыбку, он проговорил:
   – Ничего страшного, мистер Найтон. Мой дом в вашем распоряжении, и вы можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете. – «Или пока я не смогу избавиться от вас», – добавил он про себя.
   Надеясь, что разговор закончен, Себастьян уселся за стол, но Найтон и не думал подниматься с кресла.
   – Вас что-то беспокоит? – осведомился барон.
   Найтон кивнул:
   – Да, пожалуй. И у меня к вам просьба, Темплмор. Конечно, я не имею права распоряжаться в вашем ломе и указывать вам, как вы должны вести себя. К тому же после моего вчерашнего необдуманного поступка... – Он грустно улыбнулся. – После вчерашнего я вообще не имею права что-то говорить вам. Но как опекун Джульет я хотел бы попросить, чтобы вы держались подальше от моей свояченицы.
   – Да, разумеется. Как пожелаете. – Себастьян оценил откровенность гостя.
   Лицо Найтона просветлело; он явно испытывал огромное облегчение.
   – Конечно, я вовсе не думал, что вы будете бегать за ней, но... Просто для нее все это и так очень сложно. Несмотря на наш разговор с вами вчера перед ужином, она настаивала, что вы и есть Морган Прайс.
   – Не могу сказать, что виню ее за это. – Себастьян с невозмутимым видом пожал плечами.
   – Но поверьте, – продолжал Найтон, – что бы ни говорила моя юная свояченица, я не настолько глуп, чтобы думать, будто человек вашего положения станет заниматься похищением людей. Просто Джульет... Видите ли, эта ситуация чрезвычайно расстроила ее. Увидев точную копию человека, причинившего ей зло, она убедила себя в том, что вы – это Морган Прайс.
   – Да, вполне понятная реакция, – кивнул Себастьян. Он прекрасно знал, что Джульет не так наивна, как казалось ее зятю. Более того, он почти не сомневался, что все они в конце концов узнают правду, когда вернется Морган. Значит, ему, Себастьяну, следовало заранее к этому приготовиться. И неплохо бы выяснить, как далеко Джульет может зайти.
   – Скажите, Найтон, но почему леди Джульет так жаждет мести? Судя по тому, что вы рассказали, мой брат на самом деле не причинил ей зла.
   Гость развел руками.
   – Если честно, то мы не знаем, что именно он совершил. Да, сэр, мы можем полагаться только на ее слова. Хотя она утверждает, что ваш брат не прикасался к ней, мне трудно в это поверить.
   Себастьян пристально посмотрел на гостя.
   – Но мой брат джентльмен, сэр.
   – Однако он похитил ее, не так ли? А джентльмены, насколько мне известно, не похищают женщин.
   – Да, верно, – признал Себастьян. – Но скажите мне вот что... Если случится так, что мой брат все-таки вернется в Англию...
   – Вы же сказали, что он утонул вместе с «Океаном», – Перебил Найтон. – Вы что, не уверены в этом?
   – Нет-нет, разумеется, уверен. Вы ведь сами видели письмо. Но, как торговый человек, вы, конечно же, знаете иногда бывает и так, что люди возвращаются из моря через много лет после того, как близкие уже оставили надежду увидеть их снова. Ведь случаются разные ошибки, понимаете? Поэтому я и хотел бы узнать, как вы поступите, если Морган все-таки вернется. Скажите, что вы тогда предпримете?
   Найтон помрачнел.
   – Сэр, почему вы об этом спрашиваете? Может, вы хотите спрятать его от нас? Может, собираетесь предупредить?
   – Нет, что вы... У вас есть полное право требовать возмездия. Я просто хочу знать, чего именно вы могли бы потребовать. Чтобы быть готовым, так сказать.
   Стиснув зубы, Найтон процедил:
   – Я бы хотел, чтобы он предстал перед судом за похищение.
   Себастьян почувствовал, как петля на его шее затягивается. Черт возьми, этот человек ужасно мстительный.
   – Но это бы означало скандал для Джульет и для вашей семьи, не так ли?
   – Как я сказал, это то, чего бы мне хотелось. Но ей пришлось бы давать показания, которые погубили бы ее. К тому же стало бы ясно, что она покинула Стратфорд по своей собственной воле.
   Себастьян расслабился.
   – Тогда что еще вам остается?
   – Я могу вызвать вашего брата на дуэль. Дуэль решила бы все.
   Будь он проклят, дуэли никогда ничего не решали! Его отец доказал это.
   – Вам действительно нравятся дуэли? – Заметив, что Найтон еще больше помрачнел, Себастьян поспешно добавил: – А нельзя ли наказать Моргана как-то иначе? Ведь он мог бы жениться на Джульет. Это все бы исправило.
   Найтон в гневе вскочил на ноги.
   – Боже мой, вы сошли с ума! Я бы не позволил этому негодяю даже прикоснуться к ней, не говоря уже о том, чтобы жениться! Какое же это наказание? Отдать ему руку нашей милой девочки в обмен на его предательство! Сама мысль об этом отвратительна!
   «Отвратительна» – довольно сильно сказано. Кроме того, она могла бы и сама принять решение. Словно прочитав его мысли, Найтон сказал:
   – А сама она не может принять столь важное решение.
   – Но я думаю только о том, что лучше для вашей свояченицы, – возразил Себастьян. – Вы ведь понимаете, что я вовсе не хочу уязвить вашу гордость.