Страница:
В ушах Маркуса до сих пор стояли ее стоны, когда она плавилась, будто воск, в его руках. Он помнил, как твердели ее соски… как под его губами они превращались в тугие бутоны… Неужели после всего этого у нее повернется язык дать ему понять, что она намерена разорвать их сделку?!
— Ну? — Регина повернулась к нему. — Что вы хотели мне сказать?
Резко остановившись, чтобы не налететь на нее, Маркус перевел дух и огляделся по сторонам. Он даже не заметил, как они оказались в гостиной, скорее всего ее собственной. Похоже, он так и шел за ней как слепой… вернее, как собака на поводке.
«Осторожно, приятель!» Какой, однако, точный расчет! Маркус нисколько не сомневался, что она намеренно привела его сюда, в эту женственную комнату, полную хрупких кресел и изящных козеток, которые неминуемо развалятся, стоит ему только опустить на одну из них свое тяжелое тело. Вот мерзавка! Решила напомнить ему, что она — аристократка с голубой кровью, изящная, как дрезденская статуэтка, — не для таких, как он. Она ему не пара. Ее устроит только какой-нибудь изысканный, рафинированный джентльмен… вроде лорда Уитмора, например.
— Решили наказать меня своей холодностью? — ринулся в атаку Маркус.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Черта с два вы не понимаете! С той самой минуты, когда я в коридоре…
— …чуть не придушили моего кузена? — ехидно подсказала Регина. — Заговорили в той манере, которая совершенно недопустима между цивилизованными людьми? Попытались на веки вечные опорочить меня?
— Вы, похоже, спутали меня с лордом Уитмором! — ощетинился виконт. — Насколько мне помнится, это именно он грозился подпортить вашу драгоценную репутацию, мадам! Могли бы хоть сказать мне «спасибо» за то, что я взял на себя труд позаботиться, чтобы этого не случилось.
— Спасибо? — возмутилась Регина. — Да ведь из-за вашего варварского поведения я теперь нажила себе врага не только в нем, но и в его братьях! Если бы вы дали себе труд хоть немного сдерживаться… — Вспыхнув, она замолчала и с трудом перевела дыхание. — Собственно говоря, это и есть то, о чем я хотела поговорить с вами.
«Вот оно!» — мрачно усмехнулся про себя Маркус. Значит, она решила порвать с ним. Именно этого он и ждал… на это втайне надеялся — тогда почему у него вдруг стало так тяжко на сердце?
— Похоже, я ошиблась насчет причин, которые толкнули вас затеять это нелепое ухаживание.
Он тут же насторожился:
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы говорили, что надеетесь, что это… этот роман облегчит вам возвращение в общество. Сказать по правде, я обрадовалась — решила, что вы хотите поддержать Луизу. И тем не менее, стоит вам только появиться в обществе, так вы тут же набрасываетесь на каждого, кто имеет несчастье оказаться от вас на расстоянии вытянутой руки.
— А с какой стати мне расшаркиваться перед всеми? — фыркнул Маркус. — Все равно они все презирают меня, так какая разница?
— Но это же смешно, ей-богу! Если они и презирают вас, как вы говорите, так в этом в первую очередь виноваты вы сами! И то, как вы безобразно себя ведете! Кстати, не могу их за это осуждать. Вы оскорбляете всех (и меня в том числе) при первом же удобном случае, вы не делаете ни малейшей попытки вести себя, как положено джентльмену, и к тому же вы одеваетесь так, словно собрались чистить конюшню, а не в театр или на бал.
— Я просто стараюсь быть самим собой. Вы имели удовольствие убедиться в этом, когда были у меня. Не так ли?
— Я решила, что вы были грубы со мной только потому, что злились на моего брата. Мне и в голову не могло прийти, что вы просто не имеете ни малейшего понятия о том, как положено себя вести.
Маркус свирепо оскалился:
— Представьте себе, имею! Признаюсь, я несколько перегнул палку с этим сопляком Уитмором, просто не выдержал, когда он начал вам угрожать… но это не дает вам права разорвать нашу сделку!
— А кто говорит о том, чтобы разорвать ее? — искренне удивилась Регина.
— А что прикажете думать, когда вы отказываетесь, чтобы я сопровождал вас повсюду?
Регина ответила ему одной из тех своих ледяных, полных неизъяснимого превосходства улыбок, при виде которой Маркуса всегда кидало в дрожь.
— Вы не поняли. Я лишь хотела… попридержать вас — до тех пор, пока мы не сможем обсудить все это без помех.
Маркус с сомнением оглядел ее.
— Вот, значит, как?
— Если мы начнем упражняться прямо сейчас, много времени это не займет. Вы и глазом моргнуть не успеете, как уже будете готовы.
Виконт захлопал глазами:
— Готов? К чему?
— К тому, чтобы безболезненно вернуться в общество. Послушайте, — терпеливо объяснила Регина, — если мы с вами и дальше собираемся делать вид, что у нас роман, вы просто не имеете права рычать и набрасываться на всех, кто окажется рядом со мной. Не знаю, как вы, но я своей репутацией дорожу. — Маркус разинул рот, молча глядя, как она расхаживает из угла в угол, рассеянно переставляя с места на место какие-то безделушки. — Раз вы так уж без ума от книг, я пошлю вам несколько последних изданий… это что-то вроде руководства для джентльменов. Потом мы посоветуемся с лордом Айверсли по поводу подходящего портного, а Саймон, думаю, не откажется объяснить вам правила соответствующего…
— Я скорее повешусь, чем дам согласие выслушивать советы вашего богомерзкого братца! — взорвался Маркус. — с моей одеждой все в полном порядке, и я буду вести себя, как мне нравится. И это вовсе не потому, что я не знаю, как положено себя вести.
Резко вскинув голову, Регина недоуменно посмотрела на него. Брови ее поползли вверх.
— Уж не хотите ли вы сказать, что намеренно пренебрегаете всеми этими правилами?!
— Конечно… Так оно и есть! — прорычал он.
— Не понимаю… Вы ведь сами настаивали на том, чтобы мы сделали вид, что у нас роман, что мы не станем скрываться, а, наоборот, постараемся всячески выставлять эти отношения напоказ, чтобы вас постоянно видели в моем обществе. Я сделала вывод, что вы возьмете на себя труд вести себя так, как обычно ведет себя любой мужчина, который хочет понравиться женщине, — галантно и уважительно. Но, как выяснилось, я ошибалась, потому что так веду себя только я. Что же касается вас, то это… у меня просто нет слов! Знаете, порой я вас не в силах понять.
Вот так номер, озадаченно подумал Маркус. Ишь куда повернула! Это было не совсем то, на что он рассчитывал.
— Это…
— Наверное, вы отдаете себе отчет, что такое поведение бросает тень не только на вас, но и на меня. И на вашу сестру, кстати, тоже. Тогда для чего это вам? — Она прищурилась. — Возможно, потому что это все-таки не настоящее ухаживание? Может, все эти представления лишь для того, чтобы вынудить меня разорвать сделку и бросить на произвол судьбы Луизу и Саймона?
Он похолодел. Вот хитрая бестия! Неужели догадалась?!
— Чушь! — бросил он.
— А как же все эти разговоры о том, что вам, мол, приятно, когда вас видят рука об руку с красивой женщиной? Это тоже ложь? А ваши поцелуи… ваши намеки на то, чтобы, дескать, сгораете от желания? — Руки у нее затряслись.
Маркус растерянно поморгал, не веря собственным глазам Вот так номер… Что это значит? И губы дрожат, словно она собирается заплакать…
Он со свистом втянул в себя воздух.
— Вы отлично знаете, что я действительно хотел вас… Нет, я хочу вас… я… — Господи, она загнала его в ловушку!
— Так, значит, вы хотите меня. И при этом не имеете ни малейшего желания сделать мне приятное.
— Этого я не говорил! — взревел Маркус.
— Но вы и не сделали ничего, что бы заставило меня думать иначе, — парировала Регина. — Так как же у вас поворачивается язык обвинять меня в том, что у меня появляются кое-какие мысли — что вы, например, играете моими чувствами, преследуя какие-то свои низменные цели? Иначе говоря, поступаете со мной именно так, как, вы утверждали, Саймон поступает с вашей сестрой?
Подобное предположение оглушило виконта — сравнивать его, Маркуса, с Саймоном?! Он даже растерялся слегка… Что-то в разговоре с самого начала пошло не так, но будь он проклят, если понимает, где он дал промашку.
«Брось, приятель. Она ведь Прекрасная, но жестокая дама, которая обожает издеваться над мужчинами!»
— Трудно представить, как можно играть чувствами женщины, которая уже имела удовольствие отвергнуть одиннадцать предложений руки и сердца. — Он отчаянно старался вновь ощутить почву под ногами, поскольку у него внезапно возникло такое чувство, будто он вязнет в каком-то болоте.
В глазах Регины вспыхнул гнев.
— Стало быть, вы решили, что раз за мной ухаживали и до вас, это дает вам право играть со мной?!
— Я и не думал играть вашими чувствами… просто… — Шумно выдохнув, Маркус выругался. — Вы все перевернули с ног на голову! Боже правый, будто вы не знаете, как я ненавижу это ваше светское общество?! Так почему я должен жить по его нелепым правилам?!
— Только потому, что ухаживаете за мной? — прищурилась Регина. Лицо виконта потемнело, и она, заметив это, примирительным тоном добавила: — Оставим это. Я все поняла. Маркус замер.
— Что именно вы поняли? — осторожно поинтересовался он.
— Ну, если вы не собирались заранее играть моими чувствами… — Регина помолчала немного, чтобы дать Маркусу время переварить то, что она сказала, потом выразительно вскинула брови. — Вы ведь именно это утверждаете, не так ли?
— Ну-у… конечно. — Маркус кашлянул, с каждой минутой чувствуя себя все более неуютно.
— Тогда, выходит, все именно так, как я предположила вначале, — вы понятия не имеете, как себя вести. — Регина тяжело вздохнула. — Впрочем, я должна была сразу догадаться. Вы же, вероятно, слишком гордый человек, чтобы признаться в этом. А все эти нелепые сцены, которые вы устраиваете… что ж, примерно так и должен держать себя человек, когда теряет почву под ногами и страшно боится, что кто-нибудь это заметит.
— Почву под ногами? — слегка опешив от такого оборота событий, переспросил он.
— Я просто постаралась слегка смягчить то, что я об этом думаю. Как бы то ни было, несколько уроков хороших манер вам явно не помешают.
— Мне не нужны уроки хороших манер! — взревел он, словно раненый буйвол.
— Вовсе незачем так орать! — поморщилась Регина. — Впрочем, ничего страшного — меня вам не нужно стесняться. — На ее лице не было ничего, кроме искреннего сострадания.
Сострадания… Тьфу ты!
Кровь ударила ему в голову. Перед глазами заклубился багровый туман. Никто и никогда не жалел его… ни его, ни сестру. Возможно, он и в самом деле совершил несколько промахов, вновь оказавшись в обществе, великодушно признал Маркус, но, проклятие, эти болваны сами виноваты! Нечего было шарахаться от него, как от чумы! Или она ожидала, что он станет прыгать перед ними на задних лапках?! С милой улыбкой молча глотать их оскорбления и кланяться… кланяться…
Черта с два! Он опустил голову так, чтобы смотреть ей в глаза.
— Зарубите себе на носу, мадам, — я вовсе не нуждаюсь в этих ваших уроках хорошего тона! Я просто не желаю плясать под вашу дудку и жить по дурацким законам вашего общества!
— Простите, но именно это обычно и говорят мужчины вроде вас, если не умеют танцевать так, чтобы не отдавить партнерше сразу обе ноги, или не знают, как, сидя за столом, пользоваться ножом и вилкой. Но, поверьте, я буду просто счастлива помочь вам научиться…
— Вы что — плохо слышите?! Я не нуждаюсь в вашей помощи, мадам! — Маркус подумал, что если разговор и дальше пойдет в том же направлении, то это наверняка кончится тем, что его свезут в сумасшедший дом, и решил, что пора уносить ноги. — Хватит с меня этой чепухи. Доброй ночи, мадам.
Он уже повернулся к двери, когда она окликнула его:
— Лорд Дрейкер!
— Что? — не оборачиваясь, рявкнул он.
— Поскольку вы не умеете вести себя прилично и не желаете брать уроки хороших манер, боюсь, яд олжна буду отказаться от удовольствия бывать где-то в вашем обществе.
Маркус остановился как вкопанный.
— Стало быть, вы все-таки решили расторгнуть нашу сделку?
— Я согласилась, чтобы вы ухаживали за мной. А вы, похоже, понятия не имеете, как это делается.
— Ад и все дьяволы, как это — не имею понятия?! — взревел Маркус. И тут же прикусил язык, сообразив, что увяз в этом деле с головой. — Ладно. Ваша взяла. Тогда и вы дайте знать своему чертову братцу держаться подальше от моей сестры. Раз вы отказываетесь бывать где-то со мной, то не видать ему Луизы как своих упгей.
Он пулей вылетел из дома, чуть не сбив на ходу мисс Тре-мейн, которая скромно переминалась с ноги на ногу возле двери. Маркус пролетел мимо, задержавшись лишь для того, чтобы метнуть в ее сторону мрачный взгляд.
— Мои поздравления, мадам. Вам все-таки удалось от меня избавиться!
И с размаху хлопнул дверью.
Глава 11
Маркус вскочил в экипаж и рыкнул на кучера, чтобы тот гнал лошадей. Чума на нее… на эту женщину… на всю их породу! Впрочем, он тоже хорош — нужно было быть полным кретином, чтобы ввязаться в подобную историю. Господи, такое даже в страшном сне не привидится! Уроки хороших манер! Ишь что придумала?! Какая-то сопливая девчонка собирается учить его манерам! Ха!
— Маркус, что случилось? — осторожно спросила сидевшая напротив Луиза.
— Все чудесно. — Просто замечательно, угрюмо подумал он, особенно теперь, когда он вычеркнул леди Задаваку из своей жизни.
Больше не нужно оставаться ночевать в доме брата, чтобы не возвращаться за полночь в Каслмейн. Не придется тратить безумные деньги на лошадей и экипажи. И главное — не надо портить себе кровь, натягивая вечернее платье только ради того, чтобы какая-то наглая девчонка осмеяла покрой его парадного сюртука.
Все, конец! С этого самого дня — никаких перепалок с этой языкастой ведьмой. Никаких сделок. И… больше никаких поцелуев в темноте под лестницей… никаких объятий… Он никогда больше не почувствует ее сладость на своих губах…
Черт возьми! Как она могла так поступить с ним? Зачем?
Впрочем, теперь это уже не важно. Все кончено. И какая ему разница, что она думает о нем? Пусть считает, что он действительно не умеет вести себя в обществе, — в конце концов, ведь этого он и добивался.
Нет, будь все трижды проклято! Единственное, чего ему хотелось, — это доказать, что все ее друзья просто стая голодных волков, способных растерзать нормального человека в клочья. Что его сестра никогда не станет жертва чьих-то там честолюбивых стремлений, потому что он, Маркус, этого не позволит.
И это отнюдь не значит, что он не может соблюдать их дурацкие правила. Ад и все дьяволы — он способен вести себя так же изысканно, как любой так называемый джентльмен!
«Именно это обычно и говорят мужчины вроде вас, если не умеют танцевать так, чтобы не отдавить партнерше сразу обе ноги, или не знают, как пользоваться ножом и вилкой».
Святители небесные, когда-нибудь она просто сведет его сума!
— Маркус! — окликнула Луиза. Из-за грохота колес он едва расслышал ее голос. — Неужели это правда… то, что ты сказал? Что мы можем поехать покататься верхом — ты, я и Саймон?
О… еще и это! Ужасно жаль разочаровывать Луизу, но… ничего не поделаешь.
— Прости, ангелочек, но кое-что изменилось.
Даже в полумраке кареты он заметил, как омрачилось лицо сестры.
— Как это?
— Фоксмур больше не будет тебя сопровождать. По щекам Луизы разлилась бледность.
— Но… почему?
— Просто не будет. Вот и все. Луиза посмотрела ему в глаза:
— Я догадываюсь, что все это из-за того, что ты сказал что-то жуткое леди Регине. Именно поэтому она была так холодна с тобой. Господи, Маркус, что ты наделал?
Естественно, он ни слова не говорил ей о своей сделке с Региной, но Луиза не настолько глупа, чтобы не заподозрить, что тут есть связь и его отношения с Региной так или иначе повлияют на ее собственное общение с Фоксмуром.
— А с чего ты вообще взяла, что я что-то такое наделал? В конце концов, это твоя ненаглядная леди Регина вечно задирает нос и смотрит на всех, будто перед ней не люди, а…
— Нет, она очень милая, и ты сам прекрасно это знаешь! — Возмущенно фыркнув ему в лицо, Луиза откинулась на спинку сиденья. — Но тебе обязательно нужно было все испортить! — Мне неприятно ухаживать за женщиной, которая постоянно старается заставить меня делать что-то, что мне не! по душе.
— Ты хочешь сказать — вести себя как джентльмен? Господи, и Луиза туда же! Дадут ему эти женщины жить спокойно или нет?!
— Проклятие, я и так джентльмен!
— Только при этом ведешь себя не так, как положено джентльмену. В точности как я когда-то говорила Саймону…
— Саймону?! — Интересно… неужели дело зашло настолько далеко, что эти двое уже обращаются друг к другу по имени?
Луиза смущенно порозовела.
— Да. Мы ведь знакомы уже довольно давно… целый месяц.
Маркус изумленно вытаращил глаза:
— Послушай, сестренка, а ты никогда не задумывалась, с чего бы это герцогу, который просто купается в золоте, вдруг взбрело в голову ухаживать за дочерью женщины с весьма скандальной репутацией?
— Конечно, я об этом думала. И не раз. А потом просто взяла и спросила его самого. Знаешь, что он мне ответил? Что знал нашу мать, когда был еще совсем мальчиком, и она ему даже понравилась. И добавил, что считает ее хорошей и порядочной женщиной.
— По сравнению с кем, интересно — с Иезавелью? Луиза нахмурилась:
— Послушай, конечно, мама иногда обходилась с тобой довольно сурово, но, поверь, она может быть очень доброй…
— Интересно, с чего это ты взяла? Когда ты ее видела в последний раз, а? Нет, дорогая, наша матушка настолько равнодушна к нам обоим, что и домой-то не дает себе труда заглянуть — посмотреть, как мы живем…
Луиза, вздрогнув, как от пощечины, молча отвернулась и стала смотреть в окно. Маркус сердито поморщился. И кто тянул его за язык? Теперь вот Луиза расстроилась…
Однако когда она повернулась к нему, он даже опешил слегка — он-то думал, в ее глазах стоят слезы, а они потемнели от злости и вонзились в него, как шляпные булавки.
— Знаешь, по-моему, мама тут ни при чем. Просто ты злишься, потому что я влюблена в Саймона. В этом все дело.
Господи… с каждой минутой все хуже и хуже!
— А он… он влюблен в тебя? Луиза расправила плечи:
— Полагаю, что да.
— Он говорил тебе об этом?
— Еще нет. Но ведь он только недавно стал уделять мне внимание. И вот теперь ты собираешься положить этому конец… а я… я ведь даже точно не знаю, любит ли он меня… — Нижняя губка Луизы задрожала.
— Послушай, он недостаточно хорош для тебя. И я, как твой опекун, не могу этого позволить.
— Однако он был вполне приемлем для меня, пока ты сам ухаживал за Региной! — уколола брата Луиза.
Он решил, что попробует поговорить с ней начистоту.
— Вообще говоря, я и тогда так не думал. Но надеялся, что ты сможешь сама убедиться в этом. Именно для этого я и позволил ему поухаживать за тобой.
— Что дало тебе возможность самому приударить за Региной, верно? — презрительно фыркнула Луиза. — И вот теперь ты рассчитываешь, что мы с Саймоном согласимся расстаться — просто потому, что ты имел несчастье задеть чувства его сестры!
— О чем ты говоришь?! Задел ее чувства, ха! Разве ты не заметила, как она была холодна со мной весь вечер?
— Только потому, что ты вел себя словно дикарь! И, знаешь, я ее не виню. Обращайся ты так со мной, я бы скорее откусила себе язык, чем согласилась заговорить с тобой снова. — Луиза наклонилась к нему и тронула его за руку. Маркус поежился — если у нее такое лицо, как сейчас, значит, жди неприятностей. — А ведь ты можешь быть таким милым — при желании, конечно. Умеешь же ты быть вежливым с леди Айверсли! Иногда я тебя просто не понимаю — теперь, когда появилась женщина, которая неравнодушна к тебе…
— Леди Регине я абсолютно безразличен, можешь поверить мне на слово. — Маркус раздраженно отдернул руку. Луиза… Луиза, которая, по его мнению, должна была презирать эту задаваку, неожиданно оказалась на ее стороне! — Она считает, что я недостоин даже чистить ей башмаки. Только слепой не заметил бы этого!
— Если кто-то тут и слеп, так это ты, милый братец! Неужели ты не видел, какими глазами она смотрела на тебя?
Маркус, вздрогнув, ошеломленно уставился на сестру:
— О чем это ты?
— Господи… да Регина смотрела на тебя так, будто она хочет тебя заполучить, чего бы ей это ни стоило!
В груди у него вспыхнула искорка надежды… Но Маркус безжалостно растоптал ее. Возможно, Регина действительно вдруг захотела его, но это всего лишь обычное любопытство, свойственное любой девственнице при виде опасного мужчины. Так сказать, ничего личного.
— Брось… если она и смотрела на меня, то просто подсчитывала мои промахи, чтобы потом иметь возможность поучать меня.
— Вот как? Тогда почему она так жадно расспрашивала меня о тебе?
У Маркуса в глазах потемнело.
— Расспрашивала?!
— Именно! В какую школу ты ходил, например. И почему ты не желаешь тратиться на приличную одежду. — Луиза выразительно подняла тонкие брови. — И всегда ли ты был таким невежей.
Мысль о том, что светская дама — да, впрочем, вообще любая женщина — вдруг заинтересовалась им, буквально парализовала Маркуса. Нет, конечно, спохватился он, Регина пылко и с охотой отзывалась на его поцелуи, но ему бы и в голову не пришло, что он может заинтересовать ее как человек. Теперь он уже ни о чем другом и думать не мог. Что это? Очередная интрига? В воздухе повеяло острым и пряным запахом опасности.
— И что ты ей рассказала?
— Спроси у нее, если хочешь. Это был личный разговор. А пересказывать личные разговоры некрасиво. Это вроде тайны исповеди.
Но ведь ты только что… — Маркус, проглотив проклятие, с трудом удержался от желания как следует отшлепать сестру — первый раз за всю жизнь. — Впрочем, не важно, — опомнившись, буркнул он. — Меня совершенно не интересует, о чем вы, женщины, судачите за нашей спиной. И без того ясно, что о мужчинах.
Луиза тяжело вздохнула.
— Ох, Маркус… я же вижу, что она тебе нравится. Почему бы тебе не извиниться? Неужели ты не хочешь вернуть ее?
— Чтобы я извинялся?! Да еще перед этой… этой гарпией?! — Ну уж нет, не дождетесь, мрачно подумал Маркус. Что касается Регины, тут уж ничего не поделаешь, но будь он неладен, если не заставит Луизу изменить свое мнение. — Как бы ни сложились отношения между мной и леди Региной, ты больше не будешь встречаться с Фоксмуром!
Луиза задумчиво прикусила губу.
— Не буду?
— Нет! — отрезал виконт. — И учти — это мое последнее слово.
— Понятно… — протянула она. Его глаза подозрительно сузились.
— Надеюсь, ты послушаешься меня, Луиза?
— Да, конечно. Как скажешь.
— Вот так просто — ни споров, ни возражений? — удивился он.
— Нет. — Луиза улыбнулась, и эта улыбка внезапно до такой степени напомнила ему Регину, что вся кровь в его жилах разом превратилась в лед.
«Ваше упрямство только обидит ее, — кажется, именно так сказала ему Регина в тот день, когда приехала к нему в Каслмейн. — И кроме того, даст ей законный повод обманывать вас при каждом удобном случае!»
Боже, помоги ему! Именно так и поступит Луиза, теперь он не сомневался в этом. Общество уже наложило на нее свою печать. Если он сейчас оставит ее в Лондоне и вернется в Каслмейн, возле нее останутся только Айверсли, а на них он не мог положиться. Эти двое были целиком поглощены собой — своей любовью, своей малышкой — и не замечали ничего вокруг. И старые подозрения насчет Фоксмура разом зашевелились в его душе…
Конечно, он мог бы сопровождать Луизу во время ее выездов в свет, но это означает бывать в обществе и почти постоянно видеть Регину, окруженную воздыхателями вроде этого сопляка Уитмора, готовыми ползать у ее ног и целовать подол ее платья. Маркус шумно засопел — лучше уж висеть на дыбе, честное слово, тоскливо подумал он.
Все дело в том, что у него нет ни малейшей возможности получать приглашения на те же самые званые вечера и балы, где мечтает бывать Луиза. Правда, его появление в обществе леди Регины позволяло ему надеяться на одно или даже два приглашения. Но и этот слабенький ручеек после их сегодняшней ссоры наверняка пересохнет. Он почти не сомневался, что леди Регина из чистой вредности позаботится о том, чтобы ему не было прислано ни одного приглашения. Что опять возвращает его к исходной точке — ему придется доверить Луизу заботам Айверсли.
Маркус скрипнул зубами. Сейчас он до смерти жалел, что не может запереть Луизу в донжоне. Можно было бы, конечно, попробовать… но ведь Регина наверняка заметит ее исчезновение и тут же примчится ее спасать. Или еще, чего доброго, спрячет Луизу в своем собственном доме. В доме Фоксмура, уточнил он. Нет уж, лучше пусть встречаются у него на глазах…
Возможно, пришло время сменить тактику, уныло решил он. Его первоначальный план явно провалился — Луиза, похоже, приняла сторону Регины, и это очень плохо, потому что на это он не рассчитывал. А если еще Регина объяснит ей, что была вынуждена дать ему от ворот поворот, потому что он, мол, не имеет понятия о «благородных манерах», то Луиза превратит его жизнь в ад. Или, что самое страшное, они объединятся против него, и тогда ему уж точно не поздоровится. Боже, спаси и сохрани его от этого!
— Ну? — Регина повернулась к нему. — Что вы хотели мне сказать?
Резко остановившись, чтобы не налететь на нее, Маркус перевел дух и огляделся по сторонам. Он даже не заметил, как они оказались в гостиной, скорее всего ее собственной. Похоже, он так и шел за ней как слепой… вернее, как собака на поводке.
«Осторожно, приятель!» Какой, однако, точный расчет! Маркус нисколько не сомневался, что она намеренно привела его сюда, в эту женственную комнату, полную хрупких кресел и изящных козеток, которые неминуемо развалятся, стоит ему только опустить на одну из них свое тяжелое тело. Вот мерзавка! Решила напомнить ему, что она — аристократка с голубой кровью, изящная, как дрезденская статуэтка, — не для таких, как он. Она ему не пара. Ее устроит только какой-нибудь изысканный, рафинированный джентльмен… вроде лорда Уитмора, например.
— Решили наказать меня своей холодностью? — ринулся в атаку Маркус.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Черта с два вы не понимаете! С той самой минуты, когда я в коридоре…
— …чуть не придушили моего кузена? — ехидно подсказала Регина. — Заговорили в той манере, которая совершенно недопустима между цивилизованными людьми? Попытались на веки вечные опорочить меня?
— Вы, похоже, спутали меня с лордом Уитмором! — ощетинился виконт. — Насколько мне помнится, это именно он грозился подпортить вашу драгоценную репутацию, мадам! Могли бы хоть сказать мне «спасибо» за то, что я взял на себя труд позаботиться, чтобы этого не случилось.
— Спасибо? — возмутилась Регина. — Да ведь из-за вашего варварского поведения я теперь нажила себе врага не только в нем, но и в его братьях! Если бы вы дали себе труд хоть немного сдерживаться… — Вспыхнув, она замолчала и с трудом перевела дыхание. — Собственно говоря, это и есть то, о чем я хотела поговорить с вами.
«Вот оно!» — мрачно усмехнулся про себя Маркус. Значит, она решила порвать с ним. Именно этого он и ждал… на это втайне надеялся — тогда почему у него вдруг стало так тяжко на сердце?
— Похоже, я ошиблась насчет причин, которые толкнули вас затеять это нелепое ухаживание.
Он тут же насторожился:
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы говорили, что надеетесь, что это… этот роман облегчит вам возвращение в общество. Сказать по правде, я обрадовалась — решила, что вы хотите поддержать Луизу. И тем не менее, стоит вам только появиться в обществе, так вы тут же набрасываетесь на каждого, кто имеет несчастье оказаться от вас на расстоянии вытянутой руки.
— А с какой стати мне расшаркиваться перед всеми? — фыркнул Маркус. — Все равно они все презирают меня, так какая разница?
— Но это же смешно, ей-богу! Если они и презирают вас, как вы говорите, так в этом в первую очередь виноваты вы сами! И то, как вы безобразно себя ведете! Кстати, не могу их за это осуждать. Вы оскорбляете всех (и меня в том числе) при первом же удобном случае, вы не делаете ни малейшей попытки вести себя, как положено джентльмену, и к тому же вы одеваетесь так, словно собрались чистить конюшню, а не в театр или на бал.
— Я просто стараюсь быть самим собой. Вы имели удовольствие убедиться в этом, когда были у меня. Не так ли?
— Я решила, что вы были грубы со мной только потому, что злились на моего брата. Мне и в голову не могло прийти, что вы просто не имеете ни малейшего понятия о том, как положено себя вести.
Маркус свирепо оскалился:
— Представьте себе, имею! Признаюсь, я несколько перегнул палку с этим сопляком Уитмором, просто не выдержал, когда он начал вам угрожать… но это не дает вам права разорвать нашу сделку!
— А кто говорит о том, чтобы разорвать ее? — искренне удивилась Регина.
— А что прикажете думать, когда вы отказываетесь, чтобы я сопровождал вас повсюду?
Регина ответила ему одной из тех своих ледяных, полных неизъяснимого превосходства улыбок, при виде которой Маркуса всегда кидало в дрожь.
— Вы не поняли. Я лишь хотела… попридержать вас — до тех пор, пока мы не сможем обсудить все это без помех.
Маркус с сомнением оглядел ее.
— Вот, значит, как?
— Если мы начнем упражняться прямо сейчас, много времени это не займет. Вы и глазом моргнуть не успеете, как уже будете готовы.
Виконт захлопал глазами:
— Готов? К чему?
— К тому, чтобы безболезненно вернуться в общество. Послушайте, — терпеливо объяснила Регина, — если мы с вами и дальше собираемся делать вид, что у нас роман, вы просто не имеете права рычать и набрасываться на всех, кто окажется рядом со мной. Не знаю, как вы, но я своей репутацией дорожу. — Маркус разинул рот, молча глядя, как она расхаживает из угла в угол, рассеянно переставляя с места на место какие-то безделушки. — Раз вы так уж без ума от книг, я пошлю вам несколько последних изданий… это что-то вроде руководства для джентльменов. Потом мы посоветуемся с лордом Айверсли по поводу подходящего портного, а Саймон, думаю, не откажется объяснить вам правила соответствующего…
— Я скорее повешусь, чем дам согласие выслушивать советы вашего богомерзкого братца! — взорвался Маркус. — с моей одеждой все в полном порядке, и я буду вести себя, как мне нравится. И это вовсе не потому, что я не знаю, как положено себя вести.
Резко вскинув голову, Регина недоуменно посмотрела на него. Брови ее поползли вверх.
— Уж не хотите ли вы сказать, что намеренно пренебрегаете всеми этими правилами?!
— Конечно… Так оно и есть! — прорычал он.
— Не понимаю… Вы ведь сами настаивали на том, чтобы мы сделали вид, что у нас роман, что мы не станем скрываться, а, наоборот, постараемся всячески выставлять эти отношения напоказ, чтобы вас постоянно видели в моем обществе. Я сделала вывод, что вы возьмете на себя труд вести себя так, как обычно ведет себя любой мужчина, который хочет понравиться женщине, — галантно и уважительно. Но, как выяснилось, я ошибалась, потому что так веду себя только я. Что же касается вас, то это… у меня просто нет слов! Знаете, порой я вас не в силах понять.
Вот так номер, озадаченно подумал Маркус. Ишь куда повернула! Это было не совсем то, на что он рассчитывал.
— Это…
— Наверное, вы отдаете себе отчет, что такое поведение бросает тень не только на вас, но и на меня. И на вашу сестру, кстати, тоже. Тогда для чего это вам? — Она прищурилась. — Возможно, потому что это все-таки не настоящее ухаживание? Может, все эти представления лишь для того, чтобы вынудить меня разорвать сделку и бросить на произвол судьбы Луизу и Саймона?
Он похолодел. Вот хитрая бестия! Неужели догадалась?!
— Чушь! — бросил он.
— А как же все эти разговоры о том, что вам, мол, приятно, когда вас видят рука об руку с красивой женщиной? Это тоже ложь? А ваши поцелуи… ваши намеки на то, чтобы, дескать, сгораете от желания? — Руки у нее затряслись.
Маркус растерянно поморгал, не веря собственным глазам Вот так номер… Что это значит? И губы дрожат, словно она собирается заплакать…
Он со свистом втянул в себя воздух.
— Вы отлично знаете, что я действительно хотел вас… Нет, я хочу вас… я… — Господи, она загнала его в ловушку!
— Так, значит, вы хотите меня. И при этом не имеете ни малейшего желания сделать мне приятное.
— Этого я не говорил! — взревел Маркус.
— Но вы и не сделали ничего, что бы заставило меня думать иначе, — парировала Регина. — Так как же у вас поворачивается язык обвинять меня в том, что у меня появляются кое-какие мысли — что вы, например, играете моими чувствами, преследуя какие-то свои низменные цели? Иначе говоря, поступаете со мной именно так, как, вы утверждали, Саймон поступает с вашей сестрой?
Подобное предположение оглушило виконта — сравнивать его, Маркуса, с Саймоном?! Он даже растерялся слегка… Что-то в разговоре с самого начала пошло не так, но будь он проклят, если понимает, где он дал промашку.
«Брось, приятель. Она ведь Прекрасная, но жестокая дама, которая обожает издеваться над мужчинами!»
— Трудно представить, как можно играть чувствами женщины, которая уже имела удовольствие отвергнуть одиннадцать предложений руки и сердца. — Он отчаянно старался вновь ощутить почву под ногами, поскольку у него внезапно возникло такое чувство, будто он вязнет в каком-то болоте.
В глазах Регины вспыхнул гнев.
— Стало быть, вы решили, что раз за мной ухаживали и до вас, это дает вам право играть со мной?!
— Я и не думал играть вашими чувствами… просто… — Шумно выдохнув, Маркус выругался. — Вы все перевернули с ног на голову! Боже правый, будто вы не знаете, как я ненавижу это ваше светское общество?! Так почему я должен жить по его нелепым правилам?!
— Только потому, что ухаживаете за мной? — прищурилась Регина. Лицо виконта потемнело, и она, заметив это, примирительным тоном добавила: — Оставим это. Я все поняла. Маркус замер.
— Что именно вы поняли? — осторожно поинтересовался он.
— Ну, если вы не собирались заранее играть моими чувствами… — Регина помолчала немного, чтобы дать Маркусу время переварить то, что она сказала, потом выразительно вскинула брови. — Вы ведь именно это утверждаете, не так ли?
— Ну-у… конечно. — Маркус кашлянул, с каждой минутой чувствуя себя все более неуютно.
— Тогда, выходит, все именно так, как я предположила вначале, — вы понятия не имеете, как себя вести. — Регина тяжело вздохнула. — Впрочем, я должна была сразу догадаться. Вы же, вероятно, слишком гордый человек, чтобы признаться в этом. А все эти нелепые сцены, которые вы устраиваете… что ж, примерно так и должен держать себя человек, когда теряет почву под ногами и страшно боится, что кто-нибудь это заметит.
— Почву под ногами? — слегка опешив от такого оборота событий, переспросил он.
— Я просто постаралась слегка смягчить то, что я об этом думаю. Как бы то ни было, несколько уроков хороших манер вам явно не помешают.
— Мне не нужны уроки хороших манер! — взревел он, словно раненый буйвол.
— Вовсе незачем так орать! — поморщилась Регина. — Впрочем, ничего страшного — меня вам не нужно стесняться. — На ее лице не было ничего, кроме искреннего сострадания.
Сострадания… Тьфу ты!
Кровь ударила ему в голову. Перед глазами заклубился багровый туман. Никто и никогда не жалел его… ни его, ни сестру. Возможно, он и в самом деле совершил несколько промахов, вновь оказавшись в обществе, великодушно признал Маркус, но, проклятие, эти болваны сами виноваты! Нечего было шарахаться от него, как от чумы! Или она ожидала, что он станет прыгать перед ними на задних лапках?! С милой улыбкой молча глотать их оскорбления и кланяться… кланяться…
Черта с два! Он опустил голову так, чтобы смотреть ей в глаза.
— Зарубите себе на носу, мадам, — я вовсе не нуждаюсь в этих ваших уроках хорошего тона! Я просто не желаю плясать под вашу дудку и жить по дурацким законам вашего общества!
— Простите, но именно это обычно и говорят мужчины вроде вас, если не умеют танцевать так, чтобы не отдавить партнерше сразу обе ноги, или не знают, как, сидя за столом, пользоваться ножом и вилкой. Но, поверьте, я буду просто счастлива помочь вам научиться…
— Вы что — плохо слышите?! Я не нуждаюсь в вашей помощи, мадам! — Маркус подумал, что если разговор и дальше пойдет в том же направлении, то это наверняка кончится тем, что его свезут в сумасшедший дом, и решил, что пора уносить ноги. — Хватит с меня этой чепухи. Доброй ночи, мадам.
Он уже повернулся к двери, когда она окликнула его:
— Лорд Дрейкер!
— Что? — не оборачиваясь, рявкнул он.
— Поскольку вы не умеете вести себя прилично и не желаете брать уроки хороших манер, боюсь, яд олжна буду отказаться от удовольствия бывать где-то в вашем обществе.
Маркус остановился как вкопанный.
— Стало быть, вы все-таки решили расторгнуть нашу сделку?
— Я согласилась, чтобы вы ухаживали за мной. А вы, похоже, понятия не имеете, как это делается.
— Ад и все дьяволы, как это — не имею понятия?! — взревел Маркус. И тут же прикусил язык, сообразив, что увяз в этом деле с головой. — Ладно. Ваша взяла. Тогда и вы дайте знать своему чертову братцу держаться подальше от моей сестры. Раз вы отказываетесь бывать где-то со мной, то не видать ему Луизы как своих упгей.
Он пулей вылетел из дома, чуть не сбив на ходу мисс Тре-мейн, которая скромно переминалась с ноги на ногу возле двери. Маркус пролетел мимо, задержавшись лишь для того, чтобы метнуть в ее сторону мрачный взгляд.
— Мои поздравления, мадам. Вам все-таки удалось от меня избавиться!
И с размаху хлопнул дверью.
Глава 11
Ваши питомицы, несмотря на свою юность, могут пускатьсяна разные хитрости. Хорошая наставница должна пресекать цх немедленно.
Мисс Сайсели Тремейн. Идеальная компаньонка
Маркус вскочил в экипаж и рыкнул на кучера, чтобы тот гнал лошадей. Чума на нее… на эту женщину… на всю их породу! Впрочем, он тоже хорош — нужно было быть полным кретином, чтобы ввязаться в подобную историю. Господи, такое даже в страшном сне не привидится! Уроки хороших манер! Ишь что придумала?! Какая-то сопливая девчонка собирается учить его манерам! Ха!
— Маркус, что случилось? — осторожно спросила сидевшая напротив Луиза.
— Все чудесно. — Просто замечательно, угрюмо подумал он, особенно теперь, когда он вычеркнул леди Задаваку из своей жизни.
Больше не нужно оставаться ночевать в доме брата, чтобы не возвращаться за полночь в Каслмейн. Не придется тратить безумные деньги на лошадей и экипажи. И главное — не надо портить себе кровь, натягивая вечернее платье только ради того, чтобы какая-то наглая девчонка осмеяла покрой его парадного сюртука.
Все, конец! С этого самого дня — никаких перепалок с этой языкастой ведьмой. Никаких сделок. И… больше никаких поцелуев в темноте под лестницей… никаких объятий… Он никогда больше не почувствует ее сладость на своих губах…
Черт возьми! Как она могла так поступить с ним? Зачем?
Впрочем, теперь это уже не важно. Все кончено. И какая ему разница, что она думает о нем? Пусть считает, что он действительно не умеет вести себя в обществе, — в конце концов, ведь этого он и добивался.
Нет, будь все трижды проклято! Единственное, чего ему хотелось, — это доказать, что все ее друзья просто стая голодных волков, способных растерзать нормального человека в клочья. Что его сестра никогда не станет жертва чьих-то там честолюбивых стремлений, потому что он, Маркус, этого не позволит.
И это отнюдь не значит, что он не может соблюдать их дурацкие правила. Ад и все дьяволы — он способен вести себя так же изысканно, как любой так называемый джентльмен!
«Именно это обычно и говорят мужчины вроде вас, если не умеют танцевать так, чтобы не отдавить партнерше сразу обе ноги, или не знают, как пользоваться ножом и вилкой».
Святители небесные, когда-нибудь она просто сведет его сума!
— Маркус! — окликнула Луиза. Из-за грохота колес он едва расслышал ее голос. — Неужели это правда… то, что ты сказал? Что мы можем поехать покататься верхом — ты, я и Саймон?
О… еще и это! Ужасно жаль разочаровывать Луизу, но… ничего не поделаешь.
— Прости, ангелочек, но кое-что изменилось.
Даже в полумраке кареты он заметил, как омрачилось лицо сестры.
— Как это?
— Фоксмур больше не будет тебя сопровождать. По щекам Луизы разлилась бледность.
— Но… почему?
— Просто не будет. Вот и все. Луиза посмотрела ему в глаза:
— Я догадываюсь, что все это из-за того, что ты сказал что-то жуткое леди Регине. Именно поэтому она была так холодна с тобой. Господи, Маркус, что ты наделал?
Естественно, он ни слова не говорил ей о своей сделке с Региной, но Луиза не настолько глупа, чтобы не заподозрить, что тут есть связь и его отношения с Региной так или иначе повлияют на ее собственное общение с Фоксмуром.
— А с чего ты вообще взяла, что я что-то такое наделал? В конце концов, это твоя ненаглядная леди Регина вечно задирает нос и смотрит на всех, будто перед ней не люди, а…
— Нет, она очень милая, и ты сам прекрасно это знаешь! — Возмущенно фыркнув ему в лицо, Луиза откинулась на спинку сиденья. — Но тебе обязательно нужно было все испортить! — Мне неприятно ухаживать за женщиной, которая постоянно старается заставить меня делать что-то, что мне не! по душе.
— Ты хочешь сказать — вести себя как джентльмен? Господи, и Луиза туда же! Дадут ему эти женщины жить спокойно или нет?!
— Проклятие, я и так джентльмен!
— Только при этом ведешь себя не так, как положено джентльмену. В точности как я когда-то говорила Саймону…
— Саймону?! — Интересно… неужели дело зашло настолько далеко, что эти двое уже обращаются друг к другу по имени?
Луиза смущенно порозовела.
— Да. Мы ведь знакомы уже довольно давно… целый месяц.
Маркус изумленно вытаращил глаза:
— Послушай, сестренка, а ты никогда не задумывалась, с чего бы это герцогу, который просто купается в золоте, вдруг взбрело в голову ухаживать за дочерью женщины с весьма скандальной репутацией?
— Конечно, я об этом думала. И не раз. А потом просто взяла и спросила его самого. Знаешь, что он мне ответил? Что знал нашу мать, когда был еще совсем мальчиком, и она ему даже понравилась. И добавил, что считает ее хорошей и порядочной женщиной.
— По сравнению с кем, интересно — с Иезавелью? Луиза нахмурилась:
— Послушай, конечно, мама иногда обходилась с тобой довольно сурово, но, поверь, она может быть очень доброй…
— Интересно, с чего это ты взяла? Когда ты ее видела в последний раз, а? Нет, дорогая, наша матушка настолько равнодушна к нам обоим, что и домой-то не дает себе труда заглянуть — посмотреть, как мы живем…
Луиза, вздрогнув, как от пощечины, молча отвернулась и стала смотреть в окно. Маркус сердито поморщился. И кто тянул его за язык? Теперь вот Луиза расстроилась…
Однако когда она повернулась к нему, он даже опешил слегка — он-то думал, в ее глазах стоят слезы, а они потемнели от злости и вонзились в него, как шляпные булавки.
— Знаешь, по-моему, мама тут ни при чем. Просто ты злишься, потому что я влюблена в Саймона. В этом все дело.
Господи… с каждой минутой все хуже и хуже!
— А он… он влюблен в тебя? Луиза расправила плечи:
— Полагаю, что да.
— Он говорил тебе об этом?
— Еще нет. Но ведь он только недавно стал уделять мне внимание. И вот теперь ты собираешься положить этому конец… а я… я ведь даже точно не знаю, любит ли он меня… — Нижняя губка Луизы задрожала.
— Послушай, он недостаточно хорош для тебя. И я, как твой опекун, не могу этого позволить.
— Однако он был вполне приемлем для меня, пока ты сам ухаживал за Региной! — уколола брата Луиза.
Он решил, что попробует поговорить с ней начистоту.
— Вообще говоря, я и тогда так не думал. Но надеялся, что ты сможешь сама убедиться в этом. Именно для этого я и позволил ему поухаживать за тобой.
— Что дало тебе возможность самому приударить за Региной, верно? — презрительно фыркнула Луиза. — И вот теперь ты рассчитываешь, что мы с Саймоном согласимся расстаться — просто потому, что ты имел несчастье задеть чувства его сестры!
— О чем ты говоришь?! Задел ее чувства, ха! Разве ты не заметила, как она была холодна со мной весь вечер?
— Только потому, что ты вел себя словно дикарь! И, знаешь, я ее не виню. Обращайся ты так со мной, я бы скорее откусила себе язык, чем согласилась заговорить с тобой снова. — Луиза наклонилась к нему и тронула его за руку. Маркус поежился — если у нее такое лицо, как сейчас, значит, жди неприятностей. — А ведь ты можешь быть таким милым — при желании, конечно. Умеешь же ты быть вежливым с леди Айверсли! Иногда я тебя просто не понимаю — теперь, когда появилась женщина, которая неравнодушна к тебе…
— Леди Регине я абсолютно безразличен, можешь поверить мне на слово. — Маркус раздраженно отдернул руку. Луиза… Луиза, которая, по его мнению, должна была презирать эту задаваку, неожиданно оказалась на ее стороне! — Она считает, что я недостоин даже чистить ей башмаки. Только слепой не заметил бы этого!
— Если кто-то тут и слеп, так это ты, милый братец! Неужели ты не видел, какими глазами она смотрела на тебя?
Маркус, вздрогнув, ошеломленно уставился на сестру:
— О чем это ты?
— Господи… да Регина смотрела на тебя так, будто она хочет тебя заполучить, чего бы ей это ни стоило!
В груди у него вспыхнула искорка надежды… Но Маркус безжалостно растоптал ее. Возможно, Регина действительно вдруг захотела его, но это всего лишь обычное любопытство, свойственное любой девственнице при виде опасного мужчины. Так сказать, ничего личного.
— Брось… если она и смотрела на меня, то просто подсчитывала мои промахи, чтобы потом иметь возможность поучать меня.
— Вот как? Тогда почему она так жадно расспрашивала меня о тебе?
У Маркуса в глазах потемнело.
— Расспрашивала?!
— Именно! В какую школу ты ходил, например. И почему ты не желаешь тратиться на приличную одежду. — Луиза выразительно подняла тонкие брови. — И всегда ли ты был таким невежей.
Мысль о том, что светская дама — да, впрочем, вообще любая женщина — вдруг заинтересовалась им, буквально парализовала Маркуса. Нет, конечно, спохватился он, Регина пылко и с охотой отзывалась на его поцелуи, но ему бы и в голову не пришло, что он может заинтересовать ее как человек. Теперь он уже ни о чем другом и думать не мог. Что это? Очередная интрига? В воздухе повеяло острым и пряным запахом опасности.
— И что ты ей рассказала?
— Спроси у нее, если хочешь. Это был личный разговор. А пересказывать личные разговоры некрасиво. Это вроде тайны исповеди.
Но ведь ты только что… — Маркус, проглотив проклятие, с трудом удержался от желания как следует отшлепать сестру — первый раз за всю жизнь. — Впрочем, не важно, — опомнившись, буркнул он. — Меня совершенно не интересует, о чем вы, женщины, судачите за нашей спиной. И без того ясно, что о мужчинах.
Луиза тяжело вздохнула.
— Ох, Маркус… я же вижу, что она тебе нравится. Почему бы тебе не извиниться? Неужели ты не хочешь вернуть ее?
— Чтобы я извинялся?! Да еще перед этой… этой гарпией?! — Ну уж нет, не дождетесь, мрачно подумал Маркус. Что касается Регины, тут уж ничего не поделаешь, но будь он неладен, если не заставит Луизу изменить свое мнение. — Как бы ни сложились отношения между мной и леди Региной, ты больше не будешь встречаться с Фоксмуром!
Луиза задумчиво прикусила губу.
— Не буду?
— Нет! — отрезал виконт. — И учти — это мое последнее слово.
— Понятно… — протянула она. Его глаза подозрительно сузились.
— Надеюсь, ты послушаешься меня, Луиза?
— Да, конечно. Как скажешь.
— Вот так просто — ни споров, ни возражений? — удивился он.
— Нет. — Луиза улыбнулась, и эта улыбка внезапно до такой степени напомнила ему Регину, что вся кровь в его жилах разом превратилась в лед.
«Ваше упрямство только обидит ее, — кажется, именно так сказала ему Регина в тот день, когда приехала к нему в Каслмейн. — И кроме того, даст ей законный повод обманывать вас при каждом удобном случае!»
Боже, помоги ему! Именно так и поступит Луиза, теперь он не сомневался в этом. Общество уже наложило на нее свою печать. Если он сейчас оставит ее в Лондоне и вернется в Каслмейн, возле нее останутся только Айверсли, а на них он не мог положиться. Эти двое были целиком поглощены собой — своей любовью, своей малышкой — и не замечали ничего вокруг. И старые подозрения насчет Фоксмура разом зашевелились в его душе…
Конечно, он мог бы сопровождать Луизу во время ее выездов в свет, но это означает бывать в обществе и почти постоянно видеть Регину, окруженную воздыхателями вроде этого сопляка Уитмора, готовыми ползать у ее ног и целовать подол ее платья. Маркус шумно засопел — лучше уж висеть на дыбе, честное слово, тоскливо подумал он.
Все дело в том, что у него нет ни малейшей возможности получать приглашения на те же самые званые вечера и балы, где мечтает бывать Луиза. Правда, его появление в обществе леди Регины позволяло ему надеяться на одно или даже два приглашения. Но и этот слабенький ручеек после их сегодняшней ссоры наверняка пересохнет. Он почти не сомневался, что леди Регина из чистой вредности позаботится о том, чтобы ему не было прислано ни одного приглашения. Что опять возвращает его к исходной точке — ему придется доверить Луизу заботам Айверсли.
Маркус скрипнул зубами. Сейчас он до смерти жалел, что не может запереть Луизу в донжоне. Можно было бы, конечно, попробовать… но ведь Регина наверняка заметит ее исчезновение и тут же примчится ее спасать. Или еще, чего доброго, спрячет Луизу в своем собственном доме. В доме Фоксмура, уточнил он. Нет уж, лучше пусть встречаются у него на глазах…
Возможно, пришло время сменить тактику, уныло решил он. Его первоначальный план явно провалился — Луиза, похоже, приняла сторону Регины, и это очень плохо, потому что на это он не рассчитывал. А если еще Регина объяснит ей, что была вынуждена дать ему от ворот поворот, потому что он, мол, не имеет понятия о «благородных манерах», то Луиза превратит его жизнь в ад. Или, что самое страшное, они объединятся против него, и тогда ему уж точно не поздоровится. Боже, спаси и сохрани его от этого!