Страница:
– Прочти заметку, – приказал Энтони, раскладывая на коленях салфетку и нетерпеливо ожидая, пока служанка принесет сок и кофе. – О тебе в третьем абзаце. Скоро здесь появится детектив Стинсон, чтобы допросить тебя.
Энтони налил себе долгожданный кофе и размешал сахар, постукивая серебряной ложкой по столетнему фарфору.
Выражение лица Марио менялось по мере того, как он читал статью. Он оказался последним человеком, с которым общалась Одри перед нападением.
– Это всего лишь догадка опытного человека, – сказал Энтони, поднося чашку к губам. – Но я полагаю, что мы еще услышим о тебе в утренних новостях.
Появилась служанка с корзинкой горячих оладий, накрытых клетчатой салфеткой. Поставив кушанье на стол, она неслышно исчезла. Энтони развернул салфетку, и по комнате разнесся аппетитный аромат корицы и апельсина.
– С этого момента, сын, – сказал Энтони, выбрав поджаренную оладью, – сообщай мне, когда ты решишь встретиться с мисс Нэш. – Он разрезал оладью и полил ее растопленным маслом. – Это поможет нам избежать многих неприятностей.
Зак выписывал по кабинету круги такого радиуса, насколько ему позволяла длина телефонного шнура, и ругался себе под нос. Один раз он чуть не швырнул трубку об пол, чтобы оглушить женщину на том конце провода. Не подозревая о его раздражении или привычно это игнорируя, Эллен Ригли энергично продолжала:
– Я бы хотела взять интервью у мисс Нэш в любое удобное для нее время.
Она была настойчива, вернее, назойлива. Зак посмотрел в окно: земля ранчо простиралась до самого горизонта. Но и этого казалось недостаточно, чтобы Одри была в безопасности.
– Я уверена, что она захочет поделиться своими впечатлениями.
Зак еще крепче сжал трубку и взглянул на первую полосу местной газеты, которая лежала на его столе. Фотография Одри на первой странице вместе со снимками Уитта, Кэт и Ланден. Заголовок набран огромными черными буквами: «Нападение на женщину, называющую себя наследницей Уитта Дэнверса».
Пресса реагировала мгновенно. Они не пробыли на ранчо и двух дней, а здесь уже настоящий сумасшедший дом. Зак чувствовал себя так, словно пробирался сквозь зыбучие пески. Чем быстрее идешь, тем глубже проваливаешься, пока не задохнешься. И он не мог найти выхода из этого положения. Не знал, как ему оградить Одри от всего этого.
«Движемся от плохого к худшему», – мрачно подумал Зак. Находиться рядом с Одри и постоянно бороться с желанием само по себе было сущим адом. А теперь приходилось удерживать ее от опрометчивого шага: она стремилась обратно в Портленд, несмотря на незажившие раны на голове.
Напористый женский голос в трубке не умолкал:
– Я могла бы прилететь сегодня во второй половине дня или завтра утром, чтобы встретиться с мисс Нэш на ранчо и...
– Я уже сказал вам, что мисс Нэш не собирается давать интервью. – Терпение Зака истощилось.
– Но я должна поговорить с ней, мистер Дэнверс. – Очевидно, она решила добиться своего любой ценой. – Читатели «Пост» должны знать правду об этом нападении...
Зак швырнул трубку и переключил телефон на автоответчик. Он устал от репортеров, от полиции и от всего этого кошмара. Телефон немедленно зазвонил снова, но Зак не обращал внимания на звонки. Он только что вернулся на ранчо после бесполезной поездки на фирму. Репортеры без конца названивали Терри, а наиболее наглые из них устроились в его офисе, накачивались кофе и требовали интервью. Он сказал им несколько слов, ни одно из которых не годилось для печати, и большинство шакалов немедленно убралось, но некоторым, особо упорным, пришлось помочь найти выход.
Зак оставил бесплодные попытки нормально работать, велел Терри закрыть офис до конца недели, набил кейс документами, сунул несколько чертежей под мышку, оседлал верный джип и сломя голову помчался на ранчо в эпицентр циклона. Он не мог отключить телефоны в доме, так как ему могли звонить из управления шерифа в Эстакаде и из полиции Портленда. Кроме того, он ждал новостей от Суини. Уже прошло два дня с тех пор, как он разговаривал с частным детективом, но, по словам Джейсона, тот еще не звонил. Эта скотина избегает его. А может быть, это указание Джейсона.
После нападения на Одри Зак никому не верил.
Захватив с вешалки свою куртку, он миновал холл и вышел на улицу через заднюю дверь. В лицо ударил холодный ветер. Снег в низинах подтаял, но подножия гор были словно посыпаны белой пудрой. В ясном небе сверкало холодное солнце, и редкие облака собирались у высоких вершин. В другой ситуации Зак ощутил бы прилив энергии, радуясь приближающейся зиме. Только не сегодня.
Ранчо было слишком легкодоступным местом, и ему уже пришлось отразить атаку репортеров и фотографов. К счастью, Мэнни взял охрану на себя. Набросив на плечи одеяло из конского волоса, он с невозмутимым лицом аборигена занял позицию в пикапе у ворот. Из бокового окна торчало дуло мелкокалиберной винтовки, а на одном из столбов теперь красовалась табличка «Посторонним вход воспрещен».
Никому и в голову не могло прийти, что Мэнни Клиавотер прославился как худший стрелок в округе и был самым добродушным парнем из всех, кого знал Зак. Его суровое лицо под тенью черной фетровой шляпы, украшенной серебром и перьями, отпугивало незваных гостей. Надолго ли?
Зак надеялся, что Одри побудет на ранчо до тех пор, пока не поправится и пока не утихнут страсти вокруг нападения на нее. Но его план с треском провалился: казалось, весь мир знал, где она. Как и человек, преследующий ее.
Зак до боли стиснул зубы. С тех пор как Одри отказалась от охраны полицейских, он взял это на себя. Но и здесь, на ранчо, она не была в безопасности. Это доводило его до бешенства.
Зак нашел Одри у конюшни. Солнечные лучи играли в ее черных волосах. Девушка опиралась локтями на верхнюю перекладину загородки и наблюдала за пасущимися кобылами и их подросшими жеребятами. Порывы ветра поднимали пыль в загоне и кружили опавшие листья.
Одри не слышала его шагов. Она переступила с ноги на ногу и повернулась в профиль. От ее красоты у Зака захватило дух, но он приказал себе не думать об этом.
– Ты стала популярной. Телефон уже раскалился.
– Почему, ты думаешь, я сюда удрала? – Ее щеки порозовели от холода. – Сначала я с ними еще разговаривала, но они становятся все более назойливыми.
– Мэнни держит оборону у ворот, а автоответчик запишет все звонки, и мы ничего важного не упустим.
Зак подошел ближе и поставил ногу на нижнюю перекладину. Глядя на горную цепь на горизонте, он спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Будто по спине проехал грузовик. – Одри улыбнулась, и на щеках появились ямочки, которые сводили его с ума. – Но я это переживу, хотя, конечно, не всех это устраивает.
– Не говори так. Но она продолжала:
– Ты же понимаешь, Зак, что я не могу остаться здесь навсегда.
– Спешишь доказать, что ты Ланден?
– Думаю, мне надо нанять адвоката и частного детектива, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.
Одри пристально смотрела на него, и Зака снова охватило желание. Он вспомнил, как целовал ее на берегу ревущей реки, и многое бы сейчас отдал за то, чтобы это повторилось. Нет, такие мысли не приведут ни к чему хорошему. И он заговорил о деле:
– Джейсон уже нанял одного парня по имени Освальд Суини. Он раскопает все, что можно.
– Для Джейсона, – уточнила Одри. Зак насторожился.
– Ты вроде говорила, что хочешь знать правду, какой бы она ни оказалась.
– Я и сейчас это говорю, – ответила Одри, жмурясь от солнца. – Этот Суини работает на вашу семью, так? Поэтому он не скажет мне или семья не захочет мне сообщить, если он получит доказательства, что я Ланден. Только если результат будет отрицательный, меня поставят в известность. – Она отряхнула пыльные руки о джинсы. – Вот я и решила, что нужно, чтобы кто-то играл на моей стороне.
– Насколько я знаю, ты немногое можешь себе позволить.
Одри не ожидала этого от Зака. Ей было неприятно сознавать, что он собирает о ней сведения и делится ими со своей семьей. Очевидно, есть вещи, которые Зак скрывает от нее и обсуждает за ее спиной с братьями и сестрой. Наверное, они вместе смеялись, когда узнали, что у нее нет ни гроша за душой. Что ж, рядом с Закари Дэнверсом нельзя расслабляться. Один неверный шаг – и ты полетишь в пропасть. Она не так глупа, чтобы поверить, что он заботится о ее безопасности.
– Чего ты от меня хочешь?
Зак поколебался, затем посмотрел ей в глаза, и Одри почувствовала себя так, словно стала прозрачной.
– Я хочу, чтобы ты оставалась живой и здоровой.
– Для того чтобы доказать, что я лгунья? – Воздух между ними накалялся. – Ты не можешь держать меня здесь против воли.
– Разве я это делаю?
– Да.
Зак в раздражении сдвинул брови, но Одри не поняла, к чему относилось его недовольство: к ней, к самому себе, к семье или ко всему миру. Они стояли рядом, но он неожиданно шагнул ближе и схватил ее за отвороты старой кожаной куртки.
– Ты хоть помнишь, что двое суток тому назад тебя пытались убить? – спросил он со злостью.
– По-твоему, я должна испугаться и убежать?
Но ее дыхание стало быстрым и неровным. Ее обволакивал запах кофе и кожи, смешанный с мужским одеколоном. Зак не отпускал ее, в его глазах светилась злоба.
– Ты еще помнишь, как чувствует себя человек, когда ему вышибают мозги?
Одри побледнела и неохотно выговорила:
– Помню.
– И кто, по-твоему, это сделал?
– Я не знаю, – еще тише ответила она.
– Вот и я не знаю. Но, думаю, этот тип следит за тобой и так легко не сдастся.
– Я тоже не сдамся.
– Ладно, – устало сказал Зак, его лицо было так близко, что Одри видела зеленые точечки в его серых глазах. – Тогда вспомни о том, что он сделал с простынями. Ты их хорошо разглядела?
Она ничего не ответила, но и не отступила от него ни на шаг.
– Простыни были разрезаны на ленточки, как будто их драл бешеный зверь с огромными, острыми как бритвы зубами.
Он привлек ее к себе еще ближе.
– Ты случайно не заметила, что было написано на зеркале? Это относилось к тебе.
– Какая разница, что там было написано?
– Что? – повторил он громче.
– Какая-то очередная угроза.
– Не какая-то очередная угроза! Там было: «Смерть суке». Я бы сказал, коротко и ясно. Ты представляешь, кем надо быть, чтобы проделывать такие вещи?
– Я даже не хочу думать об этом.
– Я тоже не хочу, но мне приходится, потому что этим не закончится.
Одри подняла голову и с вызовом посмотрела Заку прямо в глаза.
– Я не могу убегать от опасности, Закари. Я все это начала и доведу до конца.
– Если он не прикончит тебя раньше, – проворчал Зак, жадно глядя на ее губы.
Также внезапно, как он схватил ее, Зак отпустил Одри. Он отошел в сторону и продолжил:
– Я считаю, что тебе нужно затаиться в безопасном месте, пока полиция не поймает этого подонка или шум вокруг нападения не утихнет. Сейчас ты мишень не только для преследующего тебя психопата, но и для своры газетчиков. Это очень неприятные личности. Так что лучше пока не высовываться.
Зак несколько секунд не отрывал от нее тяжелого пристального взгляда, затем резко развернулся и направился к конюшням. Одри пошла за ним, пытаясь справиться со страхом.
– Я никому не позволю пугать меня: ни тебе, ни маньяку, раздирающему простыни.
– Значит, ты не такая умная, как я думал, – бросил на ходу Зак.
Он открыл дверь и вошел. Дверь за ним захлопнулась, но Одри упрямо последовала за ним. Его сапоги гулко стучали по старому дощатому полу. Густые запахи лошадиного пота, кожи и сена напомнили Одри об оставленной дома ферме. Она облокотилась о шершавый еловый столб, поддерживающий сеновал.
Зак прошел в конец строения и открыл плечом последнюю дверь. Старые петли протестующе заскрипели. Одри хотела пойти за ним, но передумала и осталась с лошадьми, гладя любопытные бархатные носы, тянувшиеся к ней.
Что она здесь делала? Что пыталась доказать? Ей нужно оставить Зака с его паршивым настроением и вернуться в дом. А еще лучше стащить ключи от грузовичка и уехать в Портленд, где она найдет ответы на свои вопросы.
До сих пор она медлила, используя в качестве предлога свои раны, чтобы оставаться наедине с человеком» который тронул ее сердце. Долгие годы она не давала воли своим чувствам, но Закари легко сломил ее оборону. Господи, да она любит его!
Одри снова услышала его шаги и подняла голову. С седлом, уздечкой и попоной в руках он вошел в первое стойло, в котором был привязан огромный вороной конь. Жеребец захрапел и гордо вскинул голову, но Зак ухитрился всунуть ему в рот мундштук и надеть уздечку. Он действовал быстро и умело, и борьба человека и коня закончилась победой человека.
Одри видела, что он привык побеждать. Зак относился к тем людям, которые знают, чего они хотят от жизни, и всегда это получают. Как Уитт Дэнверс. Его отец. И ее отец тоже.
Зак седлал жеребца. Он сосредоточился на работе и, казалось, забыл о ее присутствии. Его молчание угнетало Одри.
– Ты собираешься ехать верхом?
– А что, похоже? – мрачно буркнул Зак.
– Куда?
Он обернулся, и их глаза встретились. Его глаза были все еще темными от гнева. Секунды тянулись бесконечно.
– А что?
Одри пожала плечами. Зак продолжал пристально смотреть на нее, раздевая ее взглядом, медленно снимая одну вещь за другой. Одри буквально ощущала это кожей, но не собиралась противиться тому, что происходило. Он перевел взгляд на шею, где пульсировала голубая жилка. Когда их глаза снова встретились, в них горел огонь желания.
– Ты тоже хочешь? – спросил он так тихо, что она едва расслышала его слова за топотом лошадиных копыт и хрустом соломы.
– Что? – с трудом выдавила она из себя.
– Тоже хочешь поехать верхом? – медленно повторил Зак, подчеркивая голосом двойной смысл вопроса. Она облизала пересохшие губы.
– Да, хочу. – Одри с трудом узнала собственный голос.
– Ты уверена? – Зак вопросительно поднял бровь. – Это может быть опасно.
Одри почувствовала, как пот тонкой струйкой стекает между грудей.
– Я не боюсь, – ответила она, словно убеждая сама себя. В голове крутились эротичные картины.
– Тогда ты просто глупа, Одри, – сказал Зак и тихо выругался. Он вывел вороного на улицу. Одри, как привязанная, шла за ним. Значит, он просто дразнил ее. Бешенство разгорячило ей кровь.
– Подожди меня! – закричала Одри.
Не обращая внимания, он пришпорил коня и пустил его в галоп.
– Подожди! Зак, пожалуйста! – кричала она изо всех сил. Он рывком развернул вороного и подскакал к ней. Лицо было злым, глаза метали молнии. Крутой ковбой, который всегда идет своим путем.
– Ты этого не хочешь, – сказал Зак, его ноздри гневно раздувались.
– Ты не знаешь, чего я хочу.
– Еще как знаю! Ты хочешь только одного: запустить руку в деньги семьи. Но я тебе в этом не помощник.
Начал подниматься ветер, он остудил ее щеки и откинул волосы назад.
– Я хочу совсем другого, и ты знаешь это. Лучше скажи мне, чего ты боишься?
– Боюсь?
– Разве нет, Зак?
На его лице появилась горькая улыбка.
– Разве это не очевидно? – Их глаза встретились. – Я боюсь тебя.
Зак свистнул, развернул вороного и нагнулся в седле. Конь рванулся в галоп и застучал копытами по сухой траве, поднимая клубы пыли.
Одри обессиленно прислонилась к стене конюшни. К глазам подступили слезы.
Он измучил ее. И все-таки... Все-таки она его любит! Одри понимала, что не должна даже думать об этом. Особенно теперь, когда решался главный вопрос ее жизни.
– Он прав! – Одри злилась на себя и на весь свет. – Ты просто дура.
Она резко выпрямилась и энергично направилась к дому. Решение немедленно покинуть ранчо созрело окончательно. Она уедет, и пусть их разделяют мили и мили. Она возьмет его джип или, на худой конец, грузовик. Можно было позвонить кому-нибудь и попросить, чтобы ее увезли отсюда. Или поехать за ним.
Вдалеке послышался крик койота. Солнце скрылось за тучей. Одри колебалась всего секунду. Не в ее характере было убегать от проблем. Она зашла слишком далеко, и пути к отступлению уже не было. Одри вошла в конюшню, сняла со стены уздечку и отвязала молодую белую кобылку, вывела во двор и обуздала ее. Зак почти скрылся из виду. Одри вскочила на лошадь без седла и поскакала за ним.
Нервная лошадка почувствовала нетерпение всадницы и помчалась вперед, только ветер свистел в ушах. Зубчатые цепи гор быстро приближались.
Одри подгоняла и подгоняла лошадь, словно боялась, что если замешкается хоть на мгновение, то снова окажется перед мучительным выбором.
Зак уже скакал по редколесью, и Одри следовала за ним. Ее мучил страх: она не знала, чего боялась больше – что не догонит Зака или что настигнет его. Но расстояние между ними заметно сокращалось. Наконец он натянул поводья, и его жеребец остановился на берегу реки, извивавшейся между холмами и падающей со скалы, разбиваясь на миллионы струек. Будто бы только что заметив, что Одри скачет за ним, Зак повернулся в седле. Она смотрела на его профиль, такой же резкий и суровый, как горная цепь на горизонте, и подгоняла кобылу. Несмотря на явное неодобрение, написанное на его лице, Одри хотела только одного – быть рядом с ним. Зак не сводил с нее глаз и, когда девушка уже могла его слышать, резко сказал:
– Уезжай назад.
– Назад в Монтану?
– Назад в дом.
– Не сейчас.
Одри соскочила на землю, Зак тоже спешился. Он подошел к ней против своей воли, словно притянутый магнитом.
– Я тебе сказал, чтобы...
– Я не уеду, – ответила Одри, тяжело дыша. Она смело встретила его гневный взгляд.
– Ты никогда не слушаешь, что тебе говорят?
– Нет, если мне это не нравится.
Одри не пугал его гнев, как не пугал рокот водопада за спиной.
– Ты не понимаешь, что играешь с огнем.
– Объясни мне.
Он не отрываясь смотрел на Одри, и злость в его глазах сменялась желанием.
– Ты никогда не сдаешься.
Судя по голосу, Зак признал свое поражение. Он протянул руку и убрал с ее лица непокорную прядь.
– Не вижу необходимости.
– Не обманывай себя, Одри.
В его глазах горел такой огонь, что девушке стало страшно. Она чуть не пожалела, что затеяла это безумное преследование. Да, она любила его, но стоит поддаться чувству, ей никогда не излечиться от этой страсти. Словно прочтя ее мысли, Зак обнял ее, привлек к себе и поцеловал. Одри тесно прижималась к нему, отбросив все сомнения. Она забыла, что он может оказаться ее братом, а их любовь преступным кровосмешением. Они опустились на ложе из сухой травы и опавших листьев. Зак осыпал поцелуями ее лицо и шею.
– Ты хочешь этого, Одри? – прошептал он.
– Я хочу, Зак. Я хочу тебя.
Он все еще пытался бороться с собой, но она поцеловала его в губы, и Зак сдался. Одри знала, почему он так стремился избежать близости. Он допускал, что они брат и сестра. Но Одри была убеждена, что это чепуха. Конечно, они чужие. Она не могла бы влюбиться в собственного брата. Очень похоже на то, что отец Зака – Энтони Полидори. Зак больше похож на итальянца, чем на Уитта. Он не мог быть ее братом! Но спустя мгновение она ни о чем не могла думать, целиком отдавшись чувствам.
Его пальцы нащупали пуговицы блузки, затем застежку лифчика, и скоро Одри оказалась обнаженной до пояса. Он поцеловал ее темный сосок, и ее словно пронзила молния. Ее нежная грудь бурно отзывалась на каждое прикосновение, на каждую ласку, и Одри до боли хотелось большего.
«Люби меня, Зак!» – хотелось закричать ей. Наконец его пальцы добрались до ремня джинсов, и теперь на ней остались только кружевные трусики. Его теплые губы снова вобрали в себя ее сосок, язык нежно лизал его, заставив Одри застонать от невыносимого наслаждения. Она стала торопливо раздевать его, обрывая непослушные пуговицы на рубашке.
– Одри, – глухо произнес он, глядя на нее потемневшими от желания глазами.
Она отозвалась на этот призыв каждой клеточкой тела. Был ли это призыв продолжать или, наоборот, остановиться, она так и не узнала. Она хотела его, неважно, что будет потом.
– Ты уверена? – спросил он. – Мы можем ошибаться...
– Нет, – прошептала Одри. – Люби меня, Зак. Люби меня и ни о чем не думай.
Целуя ее, он гладил ее тело и просунул руку под шелк ее трусиков. Зак освободил ее от последней преграды и прильнул губами к нежному животу. Его теплое дыхание коснулось завитков в паху, и девушка задохнулась от желания.
– Закари, – не выдержала она, требуя продолжения.
– Еще не пора, – прошептал он и притянул ее руку к «молнии» на своих джинсах. Одри спустила джинсы с его стройных бедер. Дрожащими пальцами она гладила его ягодицы и чувствовала, как отзывается на ее прикосновения его тело.
Их обнаженные тела, разгоряченные и возбужденные, требовали близости. Одри поцеловала его, и Зак не смог больше сдерживаться. Он резким движением раздвинул ей ноги и овладел ею. Одри, испытав острое наслаждение, закрыла глаза, но Зак попросил:
– Смотри на меня. Мы никогда не забудем этого. Мы не сможем это забыть, даже если захотим.
Это прозвучало как мрачное пророчество, но Одри послушно смотрела на него, отдаваясь безумной скачке. Больше не было ни секунды отдыха, ни мгновения передышки. Он входил в нее все сильнее и глубже, двигался все быстрее, пока мир перед ее глазами не закружился.
– Одри, любовь моя, – шептал он.
Она прижимала к себе Зака изо всех сил, а ее тело содрогалось в сладких конвульсиях. Горячие слезы катились по ее щекам. Она сама не знала, от чего плачет: от радости или от облегчения. Но Одри не хотела думать о завтрашнем дне.
Он и так наступит слишком быстро.
Глава 20
Энтони налил себе долгожданный кофе и размешал сахар, постукивая серебряной ложкой по столетнему фарфору.
Выражение лица Марио менялось по мере того, как он читал статью. Он оказался последним человеком, с которым общалась Одри перед нападением.
– Это всего лишь догадка опытного человека, – сказал Энтони, поднося чашку к губам. – Но я полагаю, что мы еще услышим о тебе в утренних новостях.
Появилась служанка с корзинкой горячих оладий, накрытых клетчатой салфеткой. Поставив кушанье на стол, она неслышно исчезла. Энтони развернул салфетку, и по комнате разнесся аппетитный аромат корицы и апельсина.
– С этого момента, сын, – сказал Энтони, выбрав поджаренную оладью, – сообщай мне, когда ты решишь встретиться с мисс Нэш. – Он разрезал оладью и полил ее растопленным маслом. – Это поможет нам избежать многих неприятностей.
Зак выписывал по кабинету круги такого радиуса, насколько ему позволяла длина телефонного шнура, и ругался себе под нос. Один раз он чуть не швырнул трубку об пол, чтобы оглушить женщину на том конце провода. Не подозревая о его раздражении или привычно это игнорируя, Эллен Ригли энергично продолжала:
– Я бы хотела взять интервью у мисс Нэш в любое удобное для нее время.
Она была настойчива, вернее, назойлива. Зак посмотрел в окно: земля ранчо простиралась до самого горизонта. Но и этого казалось недостаточно, чтобы Одри была в безопасности.
– Я уверена, что она захочет поделиться своими впечатлениями.
Зак еще крепче сжал трубку и взглянул на первую полосу местной газеты, которая лежала на его столе. Фотография Одри на первой странице вместе со снимками Уитта, Кэт и Ланден. Заголовок набран огромными черными буквами: «Нападение на женщину, называющую себя наследницей Уитта Дэнверса».
Пресса реагировала мгновенно. Они не пробыли на ранчо и двух дней, а здесь уже настоящий сумасшедший дом. Зак чувствовал себя так, словно пробирался сквозь зыбучие пески. Чем быстрее идешь, тем глубже проваливаешься, пока не задохнешься. И он не мог найти выхода из этого положения. Не знал, как ему оградить Одри от всего этого.
«Движемся от плохого к худшему», – мрачно подумал Зак. Находиться рядом с Одри и постоянно бороться с желанием само по себе было сущим адом. А теперь приходилось удерживать ее от опрометчивого шага: она стремилась обратно в Портленд, несмотря на незажившие раны на голове.
Напористый женский голос в трубке не умолкал:
– Я могла бы прилететь сегодня во второй половине дня или завтра утром, чтобы встретиться с мисс Нэш на ранчо и...
– Я уже сказал вам, что мисс Нэш не собирается давать интервью. – Терпение Зака истощилось.
– Но я должна поговорить с ней, мистер Дэнверс. – Очевидно, она решила добиться своего любой ценой. – Читатели «Пост» должны знать правду об этом нападении...
Зак швырнул трубку и переключил телефон на автоответчик. Он устал от репортеров, от полиции и от всего этого кошмара. Телефон немедленно зазвонил снова, но Зак не обращал внимания на звонки. Он только что вернулся на ранчо после бесполезной поездки на фирму. Репортеры без конца названивали Терри, а наиболее наглые из них устроились в его офисе, накачивались кофе и требовали интервью. Он сказал им несколько слов, ни одно из которых не годилось для печати, и большинство шакалов немедленно убралось, но некоторым, особо упорным, пришлось помочь найти выход.
Зак оставил бесплодные попытки нормально работать, велел Терри закрыть офис до конца недели, набил кейс документами, сунул несколько чертежей под мышку, оседлал верный джип и сломя голову помчался на ранчо в эпицентр циклона. Он не мог отключить телефоны в доме, так как ему могли звонить из управления шерифа в Эстакаде и из полиции Портленда. Кроме того, он ждал новостей от Суини. Уже прошло два дня с тех пор, как он разговаривал с частным детективом, но, по словам Джейсона, тот еще не звонил. Эта скотина избегает его. А может быть, это указание Джейсона.
После нападения на Одри Зак никому не верил.
Захватив с вешалки свою куртку, он миновал холл и вышел на улицу через заднюю дверь. В лицо ударил холодный ветер. Снег в низинах подтаял, но подножия гор были словно посыпаны белой пудрой. В ясном небе сверкало холодное солнце, и редкие облака собирались у высоких вершин. В другой ситуации Зак ощутил бы прилив энергии, радуясь приближающейся зиме. Только не сегодня.
Ранчо было слишком легкодоступным местом, и ему уже пришлось отразить атаку репортеров и фотографов. К счастью, Мэнни взял охрану на себя. Набросив на плечи одеяло из конского волоса, он с невозмутимым лицом аборигена занял позицию в пикапе у ворот. Из бокового окна торчало дуло мелкокалиберной винтовки, а на одном из столбов теперь красовалась табличка «Посторонним вход воспрещен».
Никому и в голову не могло прийти, что Мэнни Клиавотер прославился как худший стрелок в округе и был самым добродушным парнем из всех, кого знал Зак. Его суровое лицо под тенью черной фетровой шляпы, украшенной серебром и перьями, отпугивало незваных гостей. Надолго ли?
Зак надеялся, что Одри побудет на ранчо до тех пор, пока не поправится и пока не утихнут страсти вокруг нападения на нее. Но его план с треском провалился: казалось, весь мир знал, где она. Как и человек, преследующий ее.
Зак до боли стиснул зубы. С тех пор как Одри отказалась от охраны полицейских, он взял это на себя. Но и здесь, на ранчо, она не была в безопасности. Это доводило его до бешенства.
Зак нашел Одри у конюшни. Солнечные лучи играли в ее черных волосах. Девушка опиралась локтями на верхнюю перекладину загородки и наблюдала за пасущимися кобылами и их подросшими жеребятами. Порывы ветра поднимали пыль в загоне и кружили опавшие листья.
Одри не слышала его шагов. Она переступила с ноги на ногу и повернулась в профиль. От ее красоты у Зака захватило дух, но он приказал себе не думать об этом.
– Ты стала популярной. Телефон уже раскалился.
– Почему, ты думаешь, я сюда удрала? – Ее щеки порозовели от холода. – Сначала я с ними еще разговаривала, но они становятся все более назойливыми.
– Мэнни держит оборону у ворот, а автоответчик запишет все звонки, и мы ничего важного не упустим.
Зак подошел ближе и поставил ногу на нижнюю перекладину. Глядя на горную цепь на горизонте, он спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Будто по спине проехал грузовик. – Одри улыбнулась, и на щеках появились ямочки, которые сводили его с ума. – Но я это переживу, хотя, конечно, не всех это устраивает.
– Не говори так. Но она продолжала:
– Ты же понимаешь, Зак, что я не могу остаться здесь навсегда.
– Спешишь доказать, что ты Ланден?
– Думаю, мне надо нанять адвоката и частного детектива, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.
Одри пристально смотрела на него, и Зака снова охватило желание. Он вспомнил, как целовал ее на берегу ревущей реки, и многое бы сейчас отдал за то, чтобы это повторилось. Нет, такие мысли не приведут ни к чему хорошему. И он заговорил о деле:
– Джейсон уже нанял одного парня по имени Освальд Суини. Он раскопает все, что можно.
– Для Джейсона, – уточнила Одри. Зак насторожился.
– Ты вроде говорила, что хочешь знать правду, какой бы она ни оказалась.
– Я и сейчас это говорю, – ответила Одри, жмурясь от солнца. – Этот Суини работает на вашу семью, так? Поэтому он не скажет мне или семья не захочет мне сообщить, если он получит доказательства, что я Ланден. Только если результат будет отрицательный, меня поставят в известность. – Она отряхнула пыльные руки о джинсы. – Вот я и решила, что нужно, чтобы кто-то играл на моей стороне.
– Насколько я знаю, ты немногое можешь себе позволить.
Одри не ожидала этого от Зака. Ей было неприятно сознавать, что он собирает о ней сведения и делится ими со своей семьей. Очевидно, есть вещи, которые Зак скрывает от нее и обсуждает за ее спиной с братьями и сестрой. Наверное, они вместе смеялись, когда узнали, что у нее нет ни гроша за душой. Что ж, рядом с Закари Дэнверсом нельзя расслабляться. Один неверный шаг – и ты полетишь в пропасть. Она не так глупа, чтобы поверить, что он заботится о ее безопасности.
– Чего ты от меня хочешь?
Зак поколебался, затем посмотрел ей в глаза, и Одри почувствовала себя так, словно стала прозрачной.
– Я хочу, чтобы ты оставалась живой и здоровой.
– Для того чтобы доказать, что я лгунья? – Воздух между ними накалялся. – Ты не можешь держать меня здесь против воли.
– Разве я это делаю?
– Да.
Зак в раздражении сдвинул брови, но Одри не поняла, к чему относилось его недовольство: к ней, к самому себе, к семье или ко всему миру. Они стояли рядом, но он неожиданно шагнул ближе и схватил ее за отвороты старой кожаной куртки.
– Ты хоть помнишь, что двое суток тому назад тебя пытались убить? – спросил он со злостью.
– По-твоему, я должна испугаться и убежать?
Но ее дыхание стало быстрым и неровным. Ее обволакивал запах кофе и кожи, смешанный с мужским одеколоном. Зак не отпускал ее, в его глазах светилась злоба.
– Ты еще помнишь, как чувствует себя человек, когда ему вышибают мозги?
Одри побледнела и неохотно выговорила:
– Помню.
– И кто, по-твоему, это сделал?
– Я не знаю, – еще тише ответила она.
– Вот и я не знаю. Но, думаю, этот тип следит за тобой и так легко не сдастся.
– Я тоже не сдамся.
– Ладно, – устало сказал Зак, его лицо было так близко, что Одри видела зеленые точечки в его серых глазах. – Тогда вспомни о том, что он сделал с простынями. Ты их хорошо разглядела?
Она ничего не ответила, но и не отступила от него ни на шаг.
– Простыни были разрезаны на ленточки, как будто их драл бешеный зверь с огромными, острыми как бритвы зубами.
Он привлек ее к себе еще ближе.
– Ты случайно не заметила, что было написано на зеркале? Это относилось к тебе.
– Какая разница, что там было написано?
– Что? – повторил он громче.
– Какая-то очередная угроза.
– Не какая-то очередная угроза! Там было: «Смерть суке». Я бы сказал, коротко и ясно. Ты представляешь, кем надо быть, чтобы проделывать такие вещи?
– Я даже не хочу думать об этом.
– Я тоже не хочу, но мне приходится, потому что этим не закончится.
Одри подняла голову и с вызовом посмотрела Заку прямо в глаза.
– Я не могу убегать от опасности, Закари. Я все это начала и доведу до конца.
– Если он не прикончит тебя раньше, – проворчал Зак, жадно глядя на ее губы.
Также внезапно, как он схватил ее, Зак отпустил Одри. Он отошел в сторону и продолжил:
– Я считаю, что тебе нужно затаиться в безопасном месте, пока полиция не поймает этого подонка или шум вокруг нападения не утихнет. Сейчас ты мишень не только для преследующего тебя психопата, но и для своры газетчиков. Это очень неприятные личности. Так что лучше пока не высовываться.
Зак несколько секунд не отрывал от нее тяжелого пристального взгляда, затем резко развернулся и направился к конюшням. Одри пошла за ним, пытаясь справиться со страхом.
– Я никому не позволю пугать меня: ни тебе, ни маньяку, раздирающему простыни.
– Значит, ты не такая умная, как я думал, – бросил на ходу Зак.
Он открыл дверь и вошел. Дверь за ним захлопнулась, но Одри упрямо последовала за ним. Его сапоги гулко стучали по старому дощатому полу. Густые запахи лошадиного пота, кожи и сена напомнили Одри об оставленной дома ферме. Она облокотилась о шершавый еловый столб, поддерживающий сеновал.
Зак прошел в конец строения и открыл плечом последнюю дверь. Старые петли протестующе заскрипели. Одри хотела пойти за ним, но передумала и осталась с лошадьми, гладя любопытные бархатные носы, тянувшиеся к ней.
Что она здесь делала? Что пыталась доказать? Ей нужно оставить Зака с его паршивым настроением и вернуться в дом. А еще лучше стащить ключи от грузовичка и уехать в Портленд, где она найдет ответы на свои вопросы.
До сих пор она медлила, используя в качестве предлога свои раны, чтобы оставаться наедине с человеком» который тронул ее сердце. Долгие годы она не давала воли своим чувствам, но Закари легко сломил ее оборону. Господи, да она любит его!
Одри снова услышала его шаги и подняла голову. С седлом, уздечкой и попоной в руках он вошел в первое стойло, в котором был привязан огромный вороной конь. Жеребец захрапел и гордо вскинул голову, но Зак ухитрился всунуть ему в рот мундштук и надеть уздечку. Он действовал быстро и умело, и борьба человека и коня закончилась победой человека.
Одри видела, что он привык побеждать. Зак относился к тем людям, которые знают, чего они хотят от жизни, и всегда это получают. Как Уитт Дэнверс. Его отец. И ее отец тоже.
Зак седлал жеребца. Он сосредоточился на работе и, казалось, забыл о ее присутствии. Его молчание угнетало Одри.
– Ты собираешься ехать верхом?
– А что, похоже? – мрачно буркнул Зак.
– Куда?
Он обернулся, и их глаза встретились. Его глаза были все еще темными от гнева. Секунды тянулись бесконечно.
– А что?
Одри пожала плечами. Зак продолжал пристально смотреть на нее, раздевая ее взглядом, медленно снимая одну вещь за другой. Одри буквально ощущала это кожей, но не собиралась противиться тому, что происходило. Он перевел взгляд на шею, где пульсировала голубая жилка. Когда их глаза снова встретились, в них горел огонь желания.
– Ты тоже хочешь? – спросил он так тихо, что она едва расслышала его слова за топотом лошадиных копыт и хрустом соломы.
– Что? – с трудом выдавила она из себя.
– Тоже хочешь поехать верхом? – медленно повторил Зак, подчеркивая голосом двойной смысл вопроса. Она облизала пересохшие губы.
– Да, хочу. – Одри с трудом узнала собственный голос.
– Ты уверена? – Зак вопросительно поднял бровь. – Это может быть опасно.
Одри почувствовала, как пот тонкой струйкой стекает между грудей.
– Я не боюсь, – ответила она, словно убеждая сама себя. В голове крутились эротичные картины.
– Тогда ты просто глупа, Одри, – сказал Зак и тихо выругался. Он вывел вороного на улицу. Одри, как привязанная, шла за ним. Значит, он просто дразнил ее. Бешенство разгорячило ей кровь.
– Подожди меня! – закричала Одри.
Не обращая внимания, он пришпорил коня и пустил его в галоп.
– Подожди! Зак, пожалуйста! – кричала она изо всех сил. Он рывком развернул вороного и подскакал к ней. Лицо было злым, глаза метали молнии. Крутой ковбой, который всегда идет своим путем.
– Ты этого не хочешь, – сказал Зак, его ноздри гневно раздувались.
– Ты не знаешь, чего я хочу.
– Еще как знаю! Ты хочешь только одного: запустить руку в деньги семьи. Но я тебе в этом не помощник.
Начал подниматься ветер, он остудил ее щеки и откинул волосы назад.
– Я хочу совсем другого, и ты знаешь это. Лучше скажи мне, чего ты боишься?
– Боюсь?
– Разве нет, Зак?
На его лице появилась горькая улыбка.
– Разве это не очевидно? – Их глаза встретились. – Я боюсь тебя.
Зак свистнул, развернул вороного и нагнулся в седле. Конь рванулся в галоп и застучал копытами по сухой траве, поднимая клубы пыли.
Одри обессиленно прислонилась к стене конюшни. К глазам подступили слезы.
Он измучил ее. И все-таки... Все-таки она его любит! Одри понимала, что не должна даже думать об этом. Особенно теперь, когда решался главный вопрос ее жизни.
– Он прав! – Одри злилась на себя и на весь свет. – Ты просто дура.
Она резко выпрямилась и энергично направилась к дому. Решение немедленно покинуть ранчо созрело окончательно. Она уедет, и пусть их разделяют мили и мили. Она возьмет его джип или, на худой конец, грузовик. Можно было позвонить кому-нибудь и попросить, чтобы ее увезли отсюда. Или поехать за ним.
Вдалеке послышался крик койота. Солнце скрылось за тучей. Одри колебалась всего секунду. Не в ее характере было убегать от проблем. Она зашла слишком далеко, и пути к отступлению уже не было. Одри вошла в конюшню, сняла со стены уздечку и отвязала молодую белую кобылку, вывела во двор и обуздала ее. Зак почти скрылся из виду. Одри вскочила на лошадь без седла и поскакала за ним.
Нервная лошадка почувствовала нетерпение всадницы и помчалась вперед, только ветер свистел в ушах. Зубчатые цепи гор быстро приближались.
Одри подгоняла и подгоняла лошадь, словно боялась, что если замешкается хоть на мгновение, то снова окажется перед мучительным выбором.
Зак уже скакал по редколесью, и Одри следовала за ним. Ее мучил страх: она не знала, чего боялась больше – что не догонит Зака или что настигнет его. Но расстояние между ними заметно сокращалось. Наконец он натянул поводья, и его жеребец остановился на берегу реки, извивавшейся между холмами и падающей со скалы, разбиваясь на миллионы струек. Будто бы только что заметив, что Одри скачет за ним, Зак повернулся в седле. Она смотрела на его профиль, такой же резкий и суровый, как горная цепь на горизонте, и подгоняла кобылу. Несмотря на явное неодобрение, написанное на его лице, Одри хотела только одного – быть рядом с ним. Зак не сводил с нее глаз и, когда девушка уже могла его слышать, резко сказал:
– Уезжай назад.
– Назад в Монтану?
– Назад в дом.
– Не сейчас.
Одри соскочила на землю, Зак тоже спешился. Он подошел к ней против своей воли, словно притянутый магнитом.
– Я тебе сказал, чтобы...
– Я не уеду, – ответила Одри, тяжело дыша. Она смело встретила его гневный взгляд.
– Ты никогда не слушаешь, что тебе говорят?
– Нет, если мне это не нравится.
Одри не пугал его гнев, как не пугал рокот водопада за спиной.
– Ты не понимаешь, что играешь с огнем.
– Объясни мне.
Он не отрываясь смотрел на Одри, и злость в его глазах сменялась желанием.
– Ты никогда не сдаешься.
Судя по голосу, Зак признал свое поражение. Он протянул руку и убрал с ее лица непокорную прядь.
– Не вижу необходимости.
– Не обманывай себя, Одри.
В его глазах горел такой огонь, что девушке стало страшно. Она чуть не пожалела, что затеяла это безумное преследование. Да, она любила его, но стоит поддаться чувству, ей никогда не излечиться от этой страсти. Словно прочтя ее мысли, Зак обнял ее, привлек к себе и поцеловал. Одри тесно прижималась к нему, отбросив все сомнения. Она забыла, что он может оказаться ее братом, а их любовь преступным кровосмешением. Они опустились на ложе из сухой травы и опавших листьев. Зак осыпал поцелуями ее лицо и шею.
– Ты хочешь этого, Одри? – прошептал он.
– Я хочу, Зак. Я хочу тебя.
Он все еще пытался бороться с собой, но она поцеловала его в губы, и Зак сдался. Одри знала, почему он так стремился избежать близости. Он допускал, что они брат и сестра. Но Одри была убеждена, что это чепуха. Конечно, они чужие. Она не могла бы влюбиться в собственного брата. Очень похоже на то, что отец Зака – Энтони Полидори. Зак больше похож на итальянца, чем на Уитта. Он не мог быть ее братом! Но спустя мгновение она ни о чем не могла думать, целиком отдавшись чувствам.
Его пальцы нащупали пуговицы блузки, затем застежку лифчика, и скоро Одри оказалась обнаженной до пояса. Он поцеловал ее темный сосок, и ее словно пронзила молния. Ее нежная грудь бурно отзывалась на каждое прикосновение, на каждую ласку, и Одри до боли хотелось большего.
«Люби меня, Зак!» – хотелось закричать ей. Наконец его пальцы добрались до ремня джинсов, и теперь на ней остались только кружевные трусики. Его теплые губы снова вобрали в себя ее сосок, язык нежно лизал его, заставив Одри застонать от невыносимого наслаждения. Она стала торопливо раздевать его, обрывая непослушные пуговицы на рубашке.
– Одри, – глухо произнес он, глядя на нее потемневшими от желания глазами.
Она отозвалась на этот призыв каждой клеточкой тела. Был ли это призыв продолжать или, наоборот, остановиться, она так и не узнала. Она хотела его, неважно, что будет потом.
– Ты уверена? – спросил он. – Мы можем ошибаться...
– Нет, – прошептала Одри. – Люби меня, Зак. Люби меня и ни о чем не думай.
Целуя ее, он гладил ее тело и просунул руку под шелк ее трусиков. Зак освободил ее от последней преграды и прильнул губами к нежному животу. Его теплое дыхание коснулось завитков в паху, и девушка задохнулась от желания.
– Закари, – не выдержала она, требуя продолжения.
– Еще не пора, – прошептал он и притянул ее руку к «молнии» на своих джинсах. Одри спустила джинсы с его стройных бедер. Дрожащими пальцами она гладила его ягодицы и чувствовала, как отзывается на ее прикосновения его тело.
Их обнаженные тела, разгоряченные и возбужденные, требовали близости. Одри поцеловала его, и Зак не смог больше сдерживаться. Он резким движением раздвинул ей ноги и овладел ею. Одри, испытав острое наслаждение, закрыла глаза, но Зак попросил:
– Смотри на меня. Мы никогда не забудем этого. Мы не сможем это забыть, даже если захотим.
Это прозвучало как мрачное пророчество, но Одри послушно смотрела на него, отдаваясь безумной скачке. Больше не было ни секунды отдыха, ни мгновения передышки. Он входил в нее все сильнее и глубже, двигался все быстрее, пока мир перед ее глазами не закружился.
– Одри, любовь моя, – шептал он.
Она прижимала к себе Зака изо всех сил, а ее тело содрогалось в сладких конвульсиях. Горячие слезы катились по ее щекам. Она сама не знала, от чего плачет: от радости или от облегчения. Но Одри не хотела думать о завтрашнем дне.
Он и так наступит слишком быстро.
Глава 20
—Расскажи мне о моей матери, – попросила Одри, когда они, усталые и удовлетворенные, лежали рядом.
Вечерняя заря угасала, мрачные облака медленно плыли по серому темному небу. Зак, услышав ее просьбу, напрягся и отодвинулся.
– Я не знал твоей матери. – Он взял джинсы и натянул их. – Она жила в Монтане вместе с тобой.
– Я спрашиваю о родной матери, – объяснила Одри. Она не собиралась ни сердиться, ни позволять ему снова построить между ними барьер отчужденности. Теперь, когда они стали любовниками, у них все будет общее. – Я спрашиваю тебя о Кэтрин.
После безумной горячей скачки они лежали обнаженные, прижимаясь друг к другу. Одри гладила шрам на его плече, памятку той страшной ночи, когда была похищена Ланден, и думала, что они не могут быть родными. Или он сын Полидори, или она не Ланден Дэнверс. Но теперь, когда любовная лихорадка утихла, она уже не была в этом так уверена. Зак казался чужим, как никогда, словно не мог поверить, что все это случилось наяву.
– Кэтрин не была твоей матерью, – уверенно ответил он.
– Ты не можешь этого знать.
«Это как раз правда», – подумал Зак, натягивая сапоги. Ему хотелось оказаться далеко отсюда, очень далеко. Рядом с Одри он чувствовал себя жучком в липкой паутине. Почему она решила отдаться ему? Она внезапно разуверилась, что они родственники, или просто хотела подобраться к нему поближе, чтобы побольше разузнать о семье? Или собирается шантажировать его? Или влюбилась в него? Неважно почему. Этого просто не должно было случиться. Он не должен был уступать. После Кэт Зак ни разу не потерял над собой контроль, ни разу не позволил женщине соблазнить его. Инициативу всегда проявлял он. До сих пор. Пока не появилась Одри.
Зак с отвращением стиснул зубы и встал, отряхивая пыль, покрывавшую джинсы.
Но он не смог устоять перед Одри. Вызов в ее синих глазах, дерзко поднятый подбородок, мягкие чувственные губы и сексуальность в каждом взгляде и жесте превращали его в самца. Разум умолкал, оставалось только тело. Ему был нужен только секс, необузданный и горячий. И наконец он его получил. Этого оказалось слишком много. Ураган, который подхватил его и несет против воли. Все так же, как это было с Кэт.
Зак попытался успокоить себя. Все это дело времени. Как только Одри окажется на расстоянии, он возьмет себя в руки. По крайней мере, пока вся эта история не разъяснится окончательно.
Но Зак не умел долго обманывать себя. Каким образом он может оказаться на расстоянии? После того как он познал ее тело, его постоянно будет мучить неутоленное желание. Его челюсти сжимались стакой силой, что, казалось, зубы вот-вот начнут крошиться. Зак надел куртку и резко сказал:
– Пора возвращаться. Уже холодно.
Одри положила ему руку на плечо, и он застыл.
– Ты не должен чувствовать себя виноватым, – сказала она, перекрикивая шум водопада.
– Я не чувствую.
– Тогда почему же...
– Слушай, Одри, мы не должны были этого делать. И больше не будем. Пока не узнаем правду.
– Значит, ты начал верить мне.
– Черт побери! Ты хоть понимаешь, о чем мы с тобой говорим? – воскликнул Зак. – О кровосмешении!
Это слово повисло между ними, разделяя их сильнее любого расстояния.
– Но это не...
– Откуда ты знаешь? Если ты так уверена, что ты Ланден, то как ты можешь это говорить? Зак видел, что она колеблется.
– Потому что, – наконец решилась Одри, – я считаю, что ты не сын Уитта.
Вечерняя заря угасала, мрачные облака медленно плыли по серому темному небу. Зак, услышав ее просьбу, напрягся и отодвинулся.
– Я не знал твоей матери. – Он взял джинсы и натянул их. – Она жила в Монтане вместе с тобой.
– Я спрашиваю о родной матери, – объяснила Одри. Она не собиралась ни сердиться, ни позволять ему снова построить между ними барьер отчужденности. Теперь, когда они стали любовниками, у них все будет общее. – Я спрашиваю тебя о Кэтрин.
После безумной горячей скачки они лежали обнаженные, прижимаясь друг к другу. Одри гладила шрам на его плече, памятку той страшной ночи, когда была похищена Ланден, и думала, что они не могут быть родными. Или он сын Полидори, или она не Ланден Дэнверс. Но теперь, когда любовная лихорадка утихла, она уже не была в этом так уверена. Зак казался чужим, как никогда, словно не мог поверить, что все это случилось наяву.
– Кэтрин не была твоей матерью, – уверенно ответил он.
– Ты не можешь этого знать.
«Это как раз правда», – подумал Зак, натягивая сапоги. Ему хотелось оказаться далеко отсюда, очень далеко. Рядом с Одри он чувствовал себя жучком в липкой паутине. Почему она решила отдаться ему? Она внезапно разуверилась, что они родственники, или просто хотела подобраться к нему поближе, чтобы побольше разузнать о семье? Или собирается шантажировать его? Или влюбилась в него? Неважно почему. Этого просто не должно было случиться. Он не должен был уступать. После Кэт Зак ни разу не потерял над собой контроль, ни разу не позволил женщине соблазнить его. Инициативу всегда проявлял он. До сих пор. Пока не появилась Одри.
Зак с отвращением стиснул зубы и встал, отряхивая пыль, покрывавшую джинсы.
Но он не смог устоять перед Одри. Вызов в ее синих глазах, дерзко поднятый подбородок, мягкие чувственные губы и сексуальность в каждом взгляде и жесте превращали его в самца. Разум умолкал, оставалось только тело. Ему был нужен только секс, необузданный и горячий. И наконец он его получил. Этого оказалось слишком много. Ураган, который подхватил его и несет против воли. Все так же, как это было с Кэт.
Зак попытался успокоить себя. Все это дело времени. Как только Одри окажется на расстоянии, он возьмет себя в руки. По крайней мере, пока вся эта история не разъяснится окончательно.
Но Зак не умел долго обманывать себя. Каким образом он может оказаться на расстоянии? После того как он познал ее тело, его постоянно будет мучить неутоленное желание. Его челюсти сжимались стакой силой, что, казалось, зубы вот-вот начнут крошиться. Зак надел куртку и резко сказал:
– Пора возвращаться. Уже холодно.
Одри положила ему руку на плечо, и он застыл.
– Ты не должен чувствовать себя виноватым, – сказала она, перекрикивая шум водопада.
– Я не чувствую.
– Тогда почему же...
– Слушай, Одри, мы не должны были этого делать. И больше не будем. Пока не узнаем правду.
– Значит, ты начал верить мне.
– Черт побери! Ты хоть понимаешь, о чем мы с тобой говорим? – воскликнул Зак. – О кровосмешении!
Это слово повисло между ними, разделяя их сильнее любого расстояния.
– Но это не...
– Откуда ты знаешь? Если ты так уверена, что ты Ланден, то как ты можешь это говорить? Зак видел, что она колеблется.
– Потому что, – наконец решилась Одри, – я считаю, что ты не сын Уитта.