Джеймс Элоиза. Пленительные наслаждения

   Люсьен чопорно поклонился.
   — Весьма сожалею, что прервал вашу беседу. Я совершенно забыл, что по вторникам у вас деловые встречи.
   — Выражение не совсем правильное, — заметил Хизлоп. — Деловые встречи — это звучит слишком официально. Я предпочитаю думать, что мы с миссис Юинг общаемся как старые друзья. В самом деле, я только что просил ее провести вечер вместе со мной, в театре.
   Люсьен взглянул на Эмили. На щеках у него заиграли желваки. Понимала ли она, что стоит за предложением мистера Хизлопа? Впрочем, он и сам не так давно приглашал ее в театр.
   — Возможно, я тоже там буду. Увидимся вечером. — Он вежливо поклонился. — Миссис Юинг, мистер Хизлоп, прошу меня извинить. Я приглашен на завтрак.
   — К герцогу Гизлу? — Хизлоп подошел к Люсьену, загораживая от него Эмили. — Меня тоже приглашали, я уверен. Мы с Гизлами добрые друзья. Просто мое приглашение, должно быть, где-то застряло. Такое случается.
   — Разумеется.
   Люсьен собрался уходить.
   — Мистер Бош! — рванулась к нему Эмили. Он обернулся.
   — Да?
   — Я… — Она запнулась. Он ждал.
   — Однажды вы предложили мне помощь… Я хотела бы ею воспользоваться, если вы еще не передумали.
   Люсьен молча соображал. О чем она толкует? И вдруг вспомнил. Ну конечно, в прошлый раз он заявил, что пришел сразить дракона!
   — Мистер Хизлоп, — небрежно проговорил он с легкой улыбкой, — коль скоро ваше приглашение так непредвиденно где-то затерялось, вы могли бы составить мне компанию. Патрик будет рад видеть вас у себя дома.
   Хизлоп, не колеблясь ни секунды, повернулся к Эмили:
   — Я уверен, вы правильно меня поймете, миссис Юинг. Возможно, я изыщу время вернуться к вам позже.
   Услышав столь оскорбительное заявление, Люсьен грозно нахмурился. Но сконфуженный взгляд Эмили подействовал на него успокаивающе. Что бы Хизлоп ни воображал себе об их отношениях, в друзьях у нее он не был. Во всяком случае, сейчас она сделала выбор не в его пользу. И то хорошо, утешил себя Люсьен.
   Они сели в экипаж. Как только дверца захлопнулась, Люсьен схватил своего спутника за галстук и рванул с сиденья.
   — Что вы де… — захрипел Хизлоп, но конец фразы прозвучал нечленораздельно. Люсьен резко выбросил ноги вперед и опустил их на грудь соперника. Хизлоп свалился в проем между сиденьями. Сидя на полу, он с ужасом воззрился на Люсьена. — Что на вас наехало, черт побери?! Посмотрите, что вы сделали с моим галстуком! Три испорченных галстука за одно утро! — Он трясущимися пальцами пытался расправить скомканную ткань. — Это катастрофа! — завопил он. — Что подумают герцог с герцогиней?
   Казалось бы, немотивированно жестокий поступок — но Хизлоп воспринял его так, будто это было в порядке вещей. Занятно. Видно, его знакомые часто задают ему подобную трепку, хмыкнул про себя Люсьен.
   — Вы должны оставить в покое миссис Юинг, — произнес он обманчиво мягким тоном. — Если я хоть раз услышу, что вас видели входящим в ее дом, я лично позабочусь, чтобы вас никогда не приглашали на вечера, даваемые нашим haut ton^[15], — прошипел Люсьен, больше не считая нужным сдерживаться.
   — Не понимаю, что вы так забеспокоились. — Хизлоп поднялся и, усевшись напротив Люсьена, со страхом взглянул на него, как смотрят на бешеную собаку. — Можно подумать, я делаю что-то неприличное! Женщины на меня не в обиде. Я веду себя идеально, да будет вам известно!
   — Плевать я хотел на это! — процедил Люсьен сквозь зубы. — Ваша дружба с миссис Юинг закончилась.
   Хизлоп надул толстые губы и запричитал:
   — Я ухаживал за ней много месяцев, а вы появились лишь несколько недель назад. По справедливости первенство за мной.
   Люсьен сжал кулак и замахнулся.
   — Успокойтесь, ради Бога! — испуганно вскричал Хизлоп. — Миссис Юинг меня вовсе не интересует. Она хоть и красавица, но не в моем вкусе. Всегда печальна и немного скучновата. Может, ее сестра… — Он осекся, увидев побелевшие от бешенства глаза Люсьена. — Я только хотел попробовать, но не буду. Даже близко к дому не подойду, если вы так настаиваете.
   Стоило Люсьену вновь откинуться на спинку сиденья, как Хизлоп сразу осмелел.
   — Не понимаю, что вас не устраивает, — пробурчал он. — Вы можете забирать себе Эмили, а я удалюсь, как подобает джентльмену, хоть я и первый заявил на нее права. Но почему мне не дозволено иметь ее сестру? Я вполне могу ее содержать, — добавил он, приосанившись. — Я приобрел маленький домик в Челси, он идеально для нее подходит, а из-за вас он теперь будет пустовать.
   Люсьен так задубасил в крышу, что чуть ее не проломил, кучер резко осадил лошадей. Карета качнулась и остановилась.
   — Что вы делаете? — спросил Хизлоп с некоторой тревогой. — Я хочу ехать на завтрак! Вы сами сказали, что берете меня к Гизлам!
   — Выходите! — приказал Люсьен, когда лакей распахнул дверцу.
   — Вы отняли мою пичужку, даже не спросив у меня позволения! — возмутился Хизлоп. — Да вдобавок еще и со мной обошлись с ненужной жестокостью. Так не годится. Я никуда не пойду. После того, что вы сделали, вам остается только выполнить свое обещание.
   Люсьен так удивился, что даже прыснул со смеху. Хизлоп недоуменно смотрел на него.
   — Вы бы лучше привели в порядок свой галстук, — презрительно бросил Люсьен.
 
   Приблизительно через час Патрик Фоукс, герцог Гизл, ткнув друга в бок, тихо спросил:
   — Кто этот маленький мухомор, которого ты привел к нам на завтрак? — Он кивнул на Хизлопа, весело болтавшего с леди Софи.
   — Бартоломью Хизлоп, — лениво ответил Люсьен. — Очаровательный, правда? Он пытался сделать мою будущую жену своей любовницей.
   — Что?!
   Люсьен сам не понял, как эта фраза сорвалась с его губ. Но ему понравилось, как она прозвучала.
   — Я собираюсь жениться на миссис Юинг, — пояснил од. — Но сначала я должен сразить дракона. — Патрик окинул Хизлопа взглядом.
   — Это и есть дракон? Страшный!
   — Уж какой есть, — ухмыльнулся Люсьен. — Нам, победителям драконов, без разницы — лишь бы сделать свою работу.
   Патрик закатил глаза.
   — Зачем ты привел, его сюда? В надежде, что мой повар подложит в его завтрак отраву?
   — Мы с Хизлопом выясняли отношения из-за Эмили, — объяснил Люсьен, — и пришли к соглашению. Я обещал привезти его к тебе, и он мне заявил, что я, как джентльмен, обязан сдержать слово.
   — Твой дракон больше похож на мышь, — фыркнул Патрик.
   В это время леди Софи, глядя поверх головы Хизлопа, послала сигнал мужу, в котором он безошибочно распознал призыв о помощи. Герцог стиснул зубы.
   — Сейчас я его накормлю, — пробормотал он, бросаясь через всю комнату к жене. — Он у меня будет сыт по горло!
 
   Весьма неожиданное посещение герцога Гизла прошло не так гладко, как надеялся Бартоломью Хизлоп. Как он рассказывал на следующий вечер своим друзьям, он нечаянно — именно нечаянно, подчеркнул он, — уронил на герцогиню абрикосовый торт (не на лиф, педантично уточнил он, а рядом), а потом наклонился посмотреть, не осталось ли на платье пятна. Это-то и привело герцога в ярость.
   Друзья широко раскрыли глаза и придвинулись к нему, чтобы не пропустить ни одной подробности.
   — Разумеется, — продолжал разглагольствовать Бартоломью, — это небольшое непредвиденное осложнение не нарушит нашей дружбы с Гизлами. Я не сомневаюсь, они и впредь будут приглашать меня к себе. Но я должен вас всех предупредить — избегайте леди Софи! Гизл на ней просто помешан. В этом отношении, если называть вещи своими именами, ему недостает утонченности, чем он слегка напоминает буржуа. В конце концов, у леди Фестер герцогиня показала свою грудь всему залу! И если мне посчастливилось что-то увидеть, что уж он теперь-то так разъярился?
   Друзья полностью согласились с Хизлопом, что смягчило боль под правым глазом, где необъяснимым образом возникло темно-пурпурное пятно.

Глава 18

   — Габби! — воскликнула леди Софи, герцогиня Гизл. — Вот не думала встретить здесь хоть одну родную душу! Что ты делаешь на Эбчерч-лейн?
   — Хочу посетить одного аптекаря, Софи, — несколько неуверенно улыбнулась Габби. — А как ты здесь оказалась?
   — От скуки, дорогая. — Герцогиня сунула руку Габби себе под локоть. — Просто погибаю от скуки. Ехала в книжный магазин в надежде найти норвежскую грамматику — так просто, из любопытства. А у мистера Спунера ее не оказалось. Но я должна перед тобой извиниться за свою ужасную оплошность. Я собиралась заехать еще на прошлой неделе, чтобы поздравить тебя с замужеством.
   Габби хотела что-то сказать, но Софи не дала ей открыть рот, оставляя за собой чисто дамское право посплетничать.
   — Ты сделала правильный выбор. Питер, конечно, очень милый, но его брат… Словом, если бы мы уже не встретились с Патриком к тому времени, когда Квил выбрался из своего лазарета, я бы, пожалуй, с тобой посостязалась — Софи улыбнулась и весело подмигнула ей.
   — В таком случае мне следует радоваться, что мой муж пролежал в постели так долго, — засмеялась Габби. — Я бы не выдержала конкуренции.
   — Ох уж! Патрик говорит, что у Квила сейчас такой вид, как будто его опоили.
   — Что за глупости! — Габби сморщила носик, стараясь не показать своего восторга. — Откуда твой муж может это знать?
   Софи деликатно, на французский манер, пожала плечами.
   — О, у мужчин свой особый код. Никто не знает, как они понимают друг друга. Иногда я недоумеваю, каким образом Патрик все узнает о своем брате. Они так редко общаются, но Патрик всегда чувствует, если с Алексом что-то не так. Они близнецы, я тебе не говорила?
   — Нет, не говорила, — удивленно посмотрела на нее Габби. — Они похожи?
   — Все считают, что да. Но я никогда с этим не соглашусь. Я охотно бы тебя представила, но Алекс с женой всё еще в деревне. Дело в том, что Шарлотта ждет ребенка.
   — Да, я понимаю, — с умным видом ответила Габби. Поскольку траур еще не кончился, они с Квилом воздерживались от публичных мероприятий, но женщин в положении она встречала повсюду.
   — Шарлотта немного беспокоится, все-таки это первый ребенок, — объяснила Софи. — А ее муж просто с ума сходит от тревоги. Не позволяет моей несчастной подруге даже встать с дивана. Патрик жалуется, что из-за неврастенических приступов Алекс наживет себе язву желудка.
   — Значит, он может на расстоянии чувствовать, что переживают другие?
   — Да, я полагаю, это свойство близнецов. Вот это твоя аптека, Габби? Вид у нее неприглядный, должна тебе сказать.
   Они остановились перед небольшим зданием с выступающими квадратными окнами. Мутные стекла в решетчатых рамах явно давно не мылись.
   Габби вынула из ридикюля вырезку из «Таймс».
   — Да, это здесь. Аптека мистера Мура.
   — Сомнительное заведение, — пробурчала леди Софи. — Даже входить не хочется. Лучше бы послать служанок. Подними юбки! — крикнула она, когда Габби подошла к замызганной двери.
   Помещение было уставлено странной формы флаконами — на каждом из них красовался ярлык с непонятными каракулями. За прилавком никого не было.
   Софи наклонилась к одному пузырьку.
   — Нет, ты только посмотри, Габби! Червячный порошок. Ты думаешь, он действительно приготовлен из червей?
   — Вряд ли, — покачала головой Габби, сжимая в перчатке объявление. — Но где же хозяин?
   — Нет, не похоже, чтобы это было сделано из червей, — продолжала леди Софи. — Я на них нагляделась, когда изгоняла глистов. Брр! Но зато теперь мой организм в отличном состоянии. Габби, пойдем отсюда. Нам нечего делать в подобном месте.
   Не успела она договорить, как через занавешенную заднюю дверь к ним вышел пожилой человек. Глаза его были затянуты молочно-белой пленкой. Габби едва не отшатнулась. Мужчина на ощупь добрался до прилавка и встал к ним лицом.
   — Здравствуйте, здравствуйте! — весело проговорил он. — Я — Джеймс Мур. Занимаюсь поставкой натуральных и действенных лекарств, годных для лиц любого возраста, как малых, так и старых. Чем могу быть полезен?
   — Я прочитала заметку в газете, — начала Габби, думая про себя, что лучше бы она никогда не открывала «Таймс».
   — А, миледи, у вас боли в животе? Отрыжка? Или, может быть, неполадки с… кишечником?
   Софи взяла Габби за руку.
   — Я думаю, мы не туда попали, — пробормотала она.
   — Ах, здесь две очаровательные леди, — заключил мистер Мур. — Еще лучше! Я понимаю вашу тревогу. Это естественно при данных обстоятельствах. Но не лучше ли немного испуга здесь, чем истинный страх в людном месте, когда случится конфуз?
   Габби пришла в замешательство. Она покраснела до корней волос.
   — Я пришла к вам по другой причине. Ваши лекарства, кажется, помогли женщине, которая страдала жестокими головными болями.
   — Совершенно верно! Совершенно верно! — радостно согласился мистер Мур, потирая очень грязными руками. — Это моя очаровательная племянница, мисс Рэчел Морбери. Она просила, чтобы я позволил ей поместить это объявление в газете. Даже не просила, а настаивала, моя дорогая мадам! Она мучилась два года и чуть было не потеряла место, а у нее хорошая работа. Моя племянница служит у миссис Хаффи на Черч-лейн. Мисс Рэчел согласилась принимать мое лекарство. И с тех пор забыла про головные боли! — победным тоном произнес он, уставив свои невидящие глаза на стену как раз над плечом Габби. — Не подумайте, что я пою себе гимны, леди! Мисс Рэчел поместила эту заметку по собственной воле, как она выразилась — для блага человечества. Она у меня добрая, моя племянница.
   — Габби, — прошипела леди Софи, сжимавшая ей руку в продолжение всей речи мистера Мура, — я не уверена, что его лекарство безопасно.
   Габби прочистила горло.
   — Мистер Мур, а из чего приготовлено ваше лекарство?
   — Я по голосу слышу, что вы благородные леди, — игриво ухмыльнулся он. — Поэтому я не стану называть вам ингредиенты. Я не хочу, чтобы милые дамы выворачивали наизнанку свои желудки. Это может остановить вас от приема моих натуральных и действенных лекарств.
   Габби, не обращая внимания на Софи, упорно тянувшую ее к выходу, твердо заявила аптекарю:
   — Я не куплю лекарство, если вы не скажете мне его состав.
   — Это редко используемые ингредиенты. Очень редко. Поэтому лекарство стоит несколько дороже, чем многие другие, открою вам правду.
   — И что же в него входит?
   — Ну хорошо, мадам, — неохотно согласился мистер Мур. — Это ртутный порошок. Тот самый, что регулярно принимал небезызвестный Эмперик Чарлз Хью. Я имею в виду раствор солей ртути.
   — Что еще?
   — Винный камень, капля или две опия и…
   — Среди того, что вы назвали, нет ничего необычного, — резко сказала Габби.
   — Есть ингредиент, который творит чудо, но я не могу раскрывать свои тайны. — Мистер Мур напустил на себя царственный вид. — Я обязан хранить кое-что в секрете, мадам, иначе каждый шарлатан с улицы начнет торговать моим натуральным и действенным лекарством.
   — В таком случае премного вам благодарна, что уделили нам внимание. Но мой муж не станет принимать неизвестные лекарства. Всего хорошего, мистер Мур.
   Габби собралась уходить.
   — Постойте!
   — Да?
   — Для блага человечества, — забормотал аптекарь, — и ради вашего мужа, мадам, я открою вам секрет. Но поклянитесь, что не скажете никому ни слова. Мой тайный ингредиент — настойка индийской конопли.
   — Индийская конопля? Откуда она у вас, мистер Мур? — поразилась Габби.
   — Купил у одного странствующего лекаря, — признался мистер Мур, поняв, что леди все равно не отстанет. — Во всяком случае, тот индус так себя назвал. Поверьте, это лекарство творит чудеса. Чудеса, мадам!
   — Хорошо, — подумав, произнесла Габби после паузы. — Я возьму один флакон. Мистер Мур засиял.
   — С вас пять соверенов, мадам.
   — Уходим, Габби, — сердито прошипела леди Софи. — Ты не заплатишь этому шарлатану ни пенни!
   — Я дам вам один соверен. — Габби положила деньги на грязный прилавок.
   Мистер Мур схватил блестящую монету и на ее место выставил неприглядный пузырек из темного стекла.
   — Вот, мадам. Лучшего лекарства от головной боли вы нигде не найдете. При сильных приступах принимать по столовой ложке через каждые два-три часа. И еще, мадам, — он поклонился, — не хотите ли воспользоваться моим натуральным и действенным средством против газов? Должен вам сказать, оно высоко ценится в стране.
   — Нет, нет! До свидания, мистер Мур.
   — Скажи спасибо, что я тебя знаю, — возмущенно заявила Софи, когда они покинули аптеку, — а то бы усомнилась в твоем рассудке. Ты просто выбросила соверен на ветер.
   — Вполне возможно, — удрученно согласилась Габби, зная об отношении Квила к лекарствам.
   — Я не удивлюсь, если Квил откажется принимать это зелье, — фыркнула Софи.
   Габби не хотела признаваться, что у нее тоже нет такой уверенности. Это было бы слишком унизительно. И вообще все, чем она занималась, было унизительно.
   Софи быстро взглянула на нее и, увидев слезы, взяла подругу под руку. Они пошли по аллее туда, где стояли их экипажи.
   — Габби, мы должны поговорить, — заявила Софи. — Я так поняла, что Квила мучают сильные головные боли?
   — Да, — неохотно подтвердила Габби.
   — Но кто скажет, как подействует индийская конопля? И я плохо себе представляю, что Квил станет принимать лекарство, пусть даже «натуральное и действенное», — Софи скопировала пронзительный голос мистера Мура, — не зная, какие могут быть последствия. Что, если это только усугубит дело, Габби?
   — Я все понимаю, — грустно вздохнула Габби; — Но когда я прочитала отзыв в газете… — У нее задрожал голос.
   — Его племянницы? Ха! Он сам его поместил, старый шарлатан!
   — Может, ты и права. — Габби не могла скрыть своего уныния.
   — Мы должны попить чаю, — решила вдруг Софи. — Тут есть маленькое бистро для леди. Я скажу, чтобы твой экипаж следовал за нами.
   Лакей проводил ее до экипажа Софи.
   — Это мое самое любимое место в Лондоне, — улыбнулась Софи, когда они вошли в заведение мадам Клары. — Здесь мы можем спокойно побеседовать. Все делают вид, что им ни до чего нет дела, а в действительности только и следят друг за другом. Но столы стоят достаточно далеко друг от друга, так что сплетницы ничего не услышат и им придется лишь умирать от любопытства.
   Услышав непочтительные замечания Софи в адрес посетительниц, Габби невольно улыбнулась. За горячим чаем ее настроение улучшилось. Убедившись, что их действительно невозможно подслушать, Габби поведала Софи свою историю.
   — Только не говори Патрику, — добавила она, завершая рассказ. — Очень тебя прошу!
   — Конечно, не скажу, — рассеянно ответила Софи, углубившись в собственные мысли. — Патрику незачем это слушать, а то у него тоже начнет болеть голова — из сострадания.
   Габби хихикнула.
   Софи продолжала размышлять вслух:
   — Несомненно, мигрени провоцируются застарелой травмой головы.
   — У Квила большой шрам вдоль бедра, — неуверенно проговорила Габби.
   — Бедро здесь ни при чем, — возразила Софи. — Слишком далеко от головы.
   — Ну и что? — Габби осенила неожиданная догадка. — Может, его мигрени как-то связаны с движениями?
   — С движениями? О, я понимаю, что ты имеешь в виду! А во время ходьбы у него болит нога?
   — Он никогда об этом не говорил, но иногда он прихрамывает. И хромота усиливается, когда он устает.
   — Из этого можно заключить, что нога беспокоит его большую часть времени, — сделала вывод Софи. — Но мужчины — на редкость безмозглые существа. У них ничего не узнаешь. Они ни за что не признаются, если у них что-то болит!
   — Ну а может, это из-за чрезмерного напряжения? В таком случае более вероятно, что все дело в верхней части бедра…
   Габби почувствовала, что краснеет.
   — И это может быть. Я имею в виду… — Софи смущенно замолчала, а затем выпалила в лоб: — Наверное, он делает упор на ногу, когда держит тело на весу? — В глазах у нее появился озорной блеск. — Сегодня ночью не позволяй ему переносить центр тяжести на ногу. И пусть не усердствует бедрами. От этого придется отказаться, Габби.
   Душа Габби затрепетала в предвкушении, но через миг снова низверглась на землю.
   — Ничего не выйдет, Софи. Я сказала ему, что мне не нравится это занятие… то есть не доставляет удовольствия, потому что я не хочу, чтобы на мне лежала вина за его мигрени. А теперь он даже не целует меня, когда желает спокойной ночи!
   Габби почувствовала, к своему стыду, что глаза снова наполняются слезами.
   — Не кисни, а пересмотри свое решение, — посоветовала ей Софи.
   — Я не могу! А вдруг это не подействует?
   — Подействует. И больше не покупай всякую гадость у аптекарей, а то в один прекрасный день уморишь его.
   — Вообще-то я еще не давала ему ни одного лекарства, — задумчиво произнесла Габби, вспомнив о маленькой коллекции, которую она тайно хранила в своем секретере. — Я ждала, когда случится новый приступ.
   — Этого никогда не случится, если ты не пустишь Квила к себе в постель.
   — Он сказал, что найдет себе любовницу, — прошептала Габби. После этих слов одинокая слезинка покатилась у нее по щеке.
   — Чушь! Я уверена, он ворочается всю ночь, думая, как взломать твою дверь. Когда на первом году брака мы с Патриком на время перестали спать вместе, он не ходил ни к каким любовницам. Только ярился, что я устроила ему такое испытание.
   — И ты это делала? — восхитилась Габби.
   — Ты удивишься, если я расскажу тебе, какие глупости мы совершали. Но я оставлю это до следующего чаепития. Я обещала сводить нашего юного гостя в амфитеатр Астли на дневной спектакль.
   — Я не знаю, как тебя благодарить, Софи. Это…
   — Вздор! — засмеялась Софи. — Ты прямо как моя мама. Ты еще не знакома с ней?
   Габби отрицательно покачала головой.
   — Считай, что тебе повезло. А теперь, — Софи с заговорщическим видом перегнулась через стол, — копи силы. Я буду думать о тебе сегодня вечером. И можно я приведу к вам моего юного друга завтра утром?
   — Конечно, — улыбнулась Габби, стараясь отогнать мысль о вечернем мероприятии.
   — Анри — французский граф, но сирота и вырос в семье рыбака. Патрику с трудом удалось убедить мальчика, что у него есть титул.
   — Правильно. Но какое отношение… О! Ты ведь наполовину француженка, Софи?
   — Мы встретились с Анри при сложных обстоятельствах. Это длинная история. Могу только сказать, что в свои двенадцать лет он вел себя очень мужественно. С тех пор как его семья погибла во время революции, он живет с нами, когда у него нет занятий в школе. Сейчас ему тринадцать, и он учится в Хэрроу^[16].
   — Я буду рада с ним познакомиться.
   Вернувшись домой, Габби обнаружила на подносе два письма из Индии. Но среди них не было письма от Судхакара.
   Первое она прочитала с большим интересом. Оказывается, ее план спасения Кази-Рао имеет неплохие шансы на успех. Она даже испытала некоторую гордость от того, что хоть одна из ее фантастических идей принесет ощутимую пользу.
   Затем она неохотно взяла другой конверт, где адрес был написан почерком отца. Письмо это жгло ей пальцы. Ричард Дженингем писал, что никогда не сталкивался с более абсурдной просьбой. И выражал глубокое сомнение в том, что англичанин в здравом уме согласится добровольно принимать варево, приготовленное каким-то индийским знахарем. То, что вполне годится для индуса, гибельно для деликатной конституции англичанина. Или она хочет убить своего мужа? В таком случае пусть не рассчитывает на его помощь в претворении своих адских планов. К этому было добавлено предположение — по-видимому, позже, так как ее отец был крепок задним умом, — что она все же раскается в своем грехе и во всем признается мужу.
   Габби не удивилась столь низкому мнению отца о ее уме, но ей никогда бы и в голову не пришло, что ее могут заподозрить в убийстве!
   Резким движением она разорвала письмо в клочья. И в этот момент в спальню вошел Квил.
   — Что это ты тут уничтожаешь? — подозрительно спросил он.
   Габби покраснела и торопливо смахнула обрывки на пол.
   — Да так, ерунда…
   — Любовные записки? — прищурился Квил, воспользовавшись случаем подлизаться при помощи юмора.
   — Нет! — качнула головой Габби. — О, Квил… — Она не успела продолжить, так как он повернулся и, к ее ужасу, увидел маленький коричневый пузырек, принесенный ею из аптеки. Габби забыла его спрятать. Лицо Квила посуровело.
   — Где ты купила эту дрянь, Габби?
   — На Эбчерч-лейн, — призналась она смущенно. — Я думала, может…
   — А у меня сложилось впечатление, что ты решила больше не делить со мной ложе, — заявил Квил с убийственной вежливостью. — И когда же ты собиралась применить это… лекарство? — Он поднял руку с пузырьком.
   — После того как ты… — начала Габби запинаясь. — Ты сказал, что пойдешь к любовнице…
   — О, я понимаю. Ты ждала, что после этого у меня разыграется мигрень и можно будет заставить меня выпить эту дрянь?
   Щеки Габби полыхали огнем. Она опустила голову, не смея взглянуть на мужа.
   — Я увидела заметку в газете и подумала, вдруг это лекарство…
   — И сколько же ты его закупила, Габби? — прервал ее Квил. Она растерянно заморгала.
   — Видишь ли, — продолжал Квил, — у меня большой опыт. Моя мать покупала лекарства у таких же шарлатанов, которые помещали в газетах фальшивые отзывы. После того как она меня чуть не отправила на тот свет, я поклялся больше не принимать никаких лекарств. И я не нарушу своего слова, Габби.