Страница:
– Почему же не хватает. А доберманы?
– Что?
– Шесть доберманов охраняют территорию, поэтому Масквел и предупредил нас, чтобы мы не выходили из автомобиля, пока не подъедем к дому.
Дорога свернула, и перед ними предстал огромный кирпичный дом с белоснежными колоннами.
– Весьма впечатляет. Аристократы-южане любили пустить пыль в глаза.
Разворачивая машину, Алекс заметил, что широкие двойные двери распахнулись и на пороге появился стройный мужчина.
– Должно быть, это Масквел. Он может оказаться чрезвычайно полезным нам.
– Каким образом?
– Он работает у Андреаса восемнадцать лет. Тот ему полностью доверяет. – Алекс внимательно всматривался в человека, спускавшегося по ступенькам вниз. – Они оба закончили Йельский университет. Масквел из шахтерской семьи, но ему дали стипендию. Что-то было еще… а, вспомнил: у него неважно с сердцем. Он перенес три операции, одну за другой, пять лет назад.
– Он не производит впечатление больного человека.
Питер Масквел был чуть выше среднего роста и, хотя не обладал мощными бицепсами, выглядел довольно крепким. Здоровый ровный загар покрывал его лицо. На нем была легкая водолазка и слаксы. Красиво подстриженные каштановые волосы блестели на солнце. Черты его лица можно было бы назвать скорее ничем не примечательными, если бы не широко поставленные, необыкновенно живые карие глаза, в которых светился ум.
– Он, конечно, не инвалид, просто ему надо следить за собой. – Алекс припарковал машину и выключил зажигание. Обернувшись к Кэтлин, он ободряюще улыбнулся ей. – Не нервничай. Мы получим то, за чем приехали.
– Мне с трудом удается держать себя в руках. – Она одернула юбку. – Как я выгляжу?
Алекс посмотрел на ее строгий темно-синий костюм.
– Замечательно!
Кэтлин слегка поморщилась:
– Мама вряд ли одобрила бы мой наряд. Я купила этот костюм пять лет назад.
– Едва ли Андреас станет обращать внимание на то, как ты одета. – Алекс распахнул дверцу и ступил на дорожку. – Ладно, идем покорять его сердце.
– Мистер Каразов? – Питер вежливо кивнул Алексу, открывая дверцу и помогая выйти Кэтлин. – Я Питер Масквел. – Он с настойчивым интересом рассматривал Кэтлин. – А вы, конечно, Кэтлин Вазаро. Как я давно мечтал встретиться с вами!
Кэтлин в замешательстве подняла на него глаза.
– Рада познакомиться с вами, мистер Масквел.
– Питер, – улыбнулся он. – Надеюсь, мы станем друзьями. Я читал тезисы вашего доклада, которые легли в основу докторской диссертации Божоли. Это блестящие догадки, и все очень убедительно изложено. Надеюсь, что мне удастся воспользоваться нашим знакомством.
– Воспользоваться?
Он захлопнул дверцу:
– У вас есть дневник Катрин Вазаро. А у меня – дневники Катерины Андреас и Санчии Андреас. Я никогда не читал вашего, а вы тех, что есть у меня. Видите ли, я даже не представлял…
– Подождите. – Кэтлин подняла руки, пытаясь остановить поток слов. – Каким образом получилось, что вы оказались владельцем дневников семьи Андреас?
Он непонимающе посмотрел на нее:
– Разумеется, они принадлежат Джонатану. Но я столько работал с ними, что воспринимаю их как свои. В прошлом году я собирался позвонить вам и попросить сделать копию дневника Катрин, разумеется, за мой счет, и отправить его сюда.
– Вряд ли бы я согласилась. Содержание дневника связано с историей нашей семьи. Это очень личное.
Он прищурился:
– Именно этого я и боялся. Вот почему не отправил письма с такой просьбой. Но в тех дневниках, что хранятся в семье Андреас, тоже много интимных сведений, много семейных тайн.
– А почему вас так заинтересовал дневник Катрин Вазаро?
– Ваши семьи издавна связаны родственными узами. Но, думаю, причина моего интереса связана с Танцующим Ветром. Я столько времени провел с ним, что у меня, вполне естественно, возникло желание узнать как можно больше о том, откуда и как он появился. – Доверчивая улыбка озарила его черты, и теперь уже никто не осмелился бы назвать их невыразительными. – Одно тянет за собой другое. Никого из моих родных не осталось в живых, и теперь семья Джонатана, не исключая и его предков, стала как бы моей. – Он нахмурился, размышляя вслух. – К тому же я надеюсь найти там хоть какое-то упоминание о непонятной надписи у основания статуэтки.
Кэтлин насторожилась:
– О надписи?
– Вы же знаете, что ее до сих пор так и не удалось расшифровать.
– Да, конечно, но я…
– Простите, что перебиваю вас, – вмешался Алекс. – Но мне кажется, что вы можете продолжить обсуждение и попозже. Не хотелось бы заставлять ждать мистера Андреаса.
Питер кивнул:
– Джонатан у себя в кабинете. – И, придерживая под руку Кэтлин, он начал подниматься по ступенькам. – Я начал разбирать дневники только в надежде найти там сведения о Танцующем Ветре. – Они шли через холл по начищенному до блеска дубовому паркету. – И в прошлом году я наткнулся на упоминание о дневнике Катрин Вазаро.
Кэтлин поймала удивленный взгляд Алекса, обращенный на Питера. Она догадалась, что его воодушевление Алекс воспринял как своеобразное ребячество. И в то же время Питер производил впечатление достаточно умудренного жизнью человека. Сам по себе он вызывал у нее симпатию, но его энтузиазм начал раздражать, поскольку она невольно позавидовала ему. В его распоряжении находились два ранних дневника, не говоря уж о том, что он мог в любое время прийти и посмотреть на Танцующий Ветер, – и ему все равно было мало. Он хотел еще больше.
Питер остановился перед дверью красного дерева.
– Мы могли бы вернуться к нашему разговору попозже? – мягко спросил он. – Мне в самом деле необходимо ознакомиться с вашими записками.
– Ничего не могу обещать, но мы непременно поговорим об этом позже.
– Уже хорошо. – Он улыбнулся ей и распахнул двери. – Мистер Каразов и мисс Вазаро. – Он отступил, пропуская их в кабинет, и закрыл за ними дверь.
Джонатан Андреас поразил Кэтлин своей мощью. Выше шести футов роста, с массивными плечами и широкой грудью, которая могла принадлежать какому-нибудь молотобойцу, а не владельцу поместья. Его рот, нос, широкие скулы, казалось, были высечены из камня. Густые брови, что нависали над глазами, были не просто темными, а скорее черными. На висках в таких же темных волосах пробивалась легкая седина, но он не выглядел старше своих сорока лет. Одет он был с той же небрежной простотой, что и Питер: в голубую хлопчатобумажную водолазку, черные слаксы и домашние туфли.
Улыбка озарила его лицо, обозначив веселые морщинки у глаз, когда он двинулся им навстречу. Кэтлин заворожено смотрела на него. Он не производил впечатление красавца. Но в нем было нечто такое…
– Мисс Вазаро. – Он взял ее руку в свою, ласково сжал, и у Кэтлин тотчас появилось ощущение, будто на все снизошло глубокое чувство покоя и уверенности. – Надеюсь, вы позволите мне называть вас Кэтлин. Не знаю, зачем вы пожаловали, но я рад, что вы решились наконец приехать к нам в гости. Всю жизнь я столько слышал о Вазаро. И вот наконец мы встретились.
Внезапно она поняла секрет его обаяния. Он излучал такую доброжелательность, которая порождала невольное чувство уверенности. Казалось, ничего плохого не может произойти, пока Джонатан рядом. Никогда еще ничье присутствие не действовало на Кэтлин так успокаивающе.
Она улыбнулась:
– Я не была уверена, что меня примут с радостью, памятуя о том, что мне доводилось слышать. Мне известно, каким образом пропал в сороковых годах Танцующий Ветер и как гневался по этому поводу ваш отец.
– Он и по сей день сердится. – Черные глаза Джонатана сверкнули. – Вот почему я всего лишь слышал о семействе Вазаро. – Он отпустил наконец ее руку и показал на два коричневых кожаных кресла перед огромным столом розоватого цвета, выполненным из дерева какого-то тропического происхождения. – Прошу садиться. Наверное, Питер сразу налетел на вас, еще не успев толком познакомиться?
– Было дело, – признался сам Питер, устраиваясь на небольшом диване, тоже обтянутом кожей, в то время как гости расположились в креслах. – Но мистер Каразов вовремя остановил меня, не дожидаясь, когда я успею надоесть окончательно.
– Мистер Каразов, – повернулся к Алексу Андреас, – простите, что мы были несколько невежливы, начав разговор со своих семейных дел, но, согласитесь, нечасто выпадает возможность загладить трещины, что разделяли семьи более пятидесяти лет.
– Мне понятны ваши чувства, – кивнул Алекс. – И я вижу, что вы и в самом деле готовы идти навстречу и забыть старые разногласия.
В сердечности Андреаса тотчас появился еле заметный оттенок настороженности, который Кэтлин сразу же уловила.
– Вы предупредили Питера, что у вас деловой визит. – Андреас повернулся в сторону Кэтлин: – Это связано с Вазаро?
Она кивнула:
– Да, мы рассчитываем на вашу помощь. – Она указала на Алекса. – Если вы не возражаете, мне бы хотелось, чтобы мой деловой партнер изложил суть дела.
– И на что же вы рассчитываете? – обратился к нему Андреас.
– Что вы одолжите нам на время Танцующий Ветер, – коротко ответил Алекс.
Кэтлин услышала, как Питер Масквел что-то пробормотал, но не могла отвести глаз от Андреаса и Алекса. Джонатан усмехнулся:
– Вы, должно быть, шутите?
– Мы хотели попросить его у вас на очень короткий срок. Не более чем на шесть месяцев. Кэтлин удалось создать неповторимые духи. Чтобы привлечь к ним внимание…
– То есть вы хотите использовать Танцующий Ветер в качестве рекламной приманки? – прервал его Андреас. – Так поступает большая часть предпринимателей. Думаете, вы первым обратились ко мне с таким предложением?
– Но это особый случай, – спокойно отозвался Алекс. – Мисс Вазаро может потерять фамильную собственность, если духи не будут пользоваться успехом. А ведь она ваша родственница.
– Весьма отдаленная.
– И все же я склонен считать, что это не имеет особого значения. Вы всегда печетесь о семейных интересах, – продолжал все с той же интонацией Алекс. – И мы не собираемся вечно эксплуатировать Танцующий Ветер. Небольшой тур по Европе, чуть больше – по Штатам, после чего статуэтка будет возвращена вам.
– С чего вы взяли, что я соглашусь на это?
– Я уже сказал: вы стоите на страже фамильных интересов, – улыбнулся Алекс. – Кроме того, я намерен предложить вам шесть процентов прибыли из моих двадцати, пяти в течение пяти лет. А прибыль в случае успешной рекламной кампании ожидается где-то около трехсот миллионов долларов.
Андреас оперся грудью о стол:
– Даже если я и соглашусь помочь вам, вопрос о рекламной поездке с Танцующим Ветром по Европе исключается.
Алекс понимающе кивнул:
– Да, воры не дремлют. Но обещаю вам, что, если вы доверите нам свое сокровище, оно будет в целости и сохранности. Я сумею обеспечить самую лучшую охрану, какая только возможна. Более того, вся рекламная кампания могла бы проходить под вашим личным наблюдением.
Андреас засмеялся, словно не верил собственным ушам.
– Вы собираетесь отправить меня по Европе с Танцующим Ветром? Я слишком занятой человек для этого, мистер Каразов.
– Зато вы могли бы чувствовать полную уверенность в его сохранности. Это ведь в ваших интересах.
Последняя фраза прозвучала с таким страстным воодушевлением, что это заставило Андреаса еще более внимательно всмотреться в лицо Алекса.
– Вы хотели еще что-то сказать?
– Я уже сказал, что хотел.
– Этого недостаточного, чтобы убедить меня. – Он повернулся к Кэтлин. – Мне жаль, но риск слишком велик.
Кэтлин почувствовала, как рушатся ее надежды. Впрочем, этого следовало ожидать.
– Мне бы хотелось познакомить вас с планом нашей рекламной кампании. – Алекс щелкнул замками кейса. – Сразу после возвращения я бы нашел дизайнера, который занялся бы разработкой формы флакона и коробки. Мне кажется, что пробка должна стать миниатюрным повторением Пегаса – из матового хрусталя баккара. – Он вынул пачку листов с рисунками и фотографиями. – Второй гвоздь, на котором держится любая рекламная кампания, – это участие какой-нибудь знаменитости типа Элизабет Тейлор или Барышникова. – Он поднялся и подошел к столу Андреаса. – Вот несколько фотографий актрис, которые могли бы представлять наши духи.
Андреас помедлил, прежде чем взять у него из рук пачку бумаг. Кэтлин наблюдала за тем, как он раскладывает фотографии перед собой на столе. Было совершенно очевидно, что он уже твердо решил отказать им и медлил только из вежливости. И еще она видела, что Алекс не собирается сдаваться. На лице его появилось знакомое ей упрямое выражение.
– Нам требуется не просто красивое личико. Оно должно быть умным, глубоким, обаятельным. И в представлении публики эта кинозвезда должна быть не просто воплощением секс-символа. – Тон Алекса звучал достаточно безразлично. – Мой личный выбор пал на Челси Бенедикт. Мне всегда нравились картины, в которых она снималась. Впрочем, есть и другие кандидатуры. Например, Глен Клоус…
– Челси Бенедикт? – переспросил Андреас, не поднимая глаз от фотографий актрис.
– Я согласен, что она вызывает много споров. Но ее достоинства, несомненно, перевешивают ее недостатки.
Андреас поднял глаза, и Кэтлин поразила внезапная холодность его взгляда.
– Я вижу, вы продумали план вашей рекламной кампании самым подробнейшим образом…
– Это всего лишь примерный план. Но мне не хотелось идти к вам с пустыми руками. Многое, конечно, еще не доработано, но… – Алекс улыбнулся. – Не отказывайтесь сразу. Если вам понадобятся дополнительные сведения, мы еще пробудем пару дней в отеле в Чарльстоне.
– Я подумаю. Вы очень умный человек, мистер Каразов. Думаю, Кэтлин даже не догадывается, насколько вы предусмотрительный человек.
Настороженность промелькнула в выражении лица Алекса.
– Прошу прощения?
– Когда вы назначили мне встречу, я попросил Питера связаться с моим старым другом, который входит в совет по финансированию Агентства национальной безопасности, чтобы побольше разузнать о вас.
– Неужто самый обычный деловой визит требует такой подготовки?
Легкая улыбка скользнула по губам Андреаса.
– Вы говорили о моей репутации защитника семейных интересов. Так оно и есть. И мне не по душе, если вдруг моя – пусть и дальняя – родственница окажется орудием в руках какого-нибудь проходимца.
– Алекс не проходимец, – вступилась Кэтлин.
– Нет, конечно. – Джонатан выдвинул ящик стола, достал плотный пакет и вынул из него бумаги. – Это более крепкий орешек. Человек-загадка. Питер потрудился порядком, собирая на него досье. ЦРУ и Агентство национальной безопасности не слишком охотно сотрудничают при любых обстоятельствах, но, как сказал сенатор, при одном только упоминании имени мистера Каразова вообще наглухо задраили все люки. И все же нам удалось кое-что раскопать.
– Я был уверен, что вам это удастся сделать, – бесстрастно заметил Алекс.
– Вам тридцать семь. Вы родились в Румынии, но шесть лет назад получили американское гражданство. До того вы бежали из Советского Союза вместе с человеком по имени Павел Рубански. – Джонатан помолчал. – Не без поддержки людей из ЦРУ. Само собой, вы должны были представлять для них большой интерес, чтобы они так расстарались.
– Вы хотите сказать, что он шпион? – изумилась Кэтлин.
– Не думаю, – сказал Джонатан. – ЦРУ воткнуло его сначала в команду аналитиков. Он проработал там шесть лет. Его заслуги ценили очень высоко, судя по тому, что он получал все, что хотел – вплоть до организации уик-эндов. – Джонатан отвел взгляд от Кэтлин. – С оплатой девочек по вызову. Тысяча долларов за ночь.
– Вы неплохо потрудились, – сухо заметил Алекс. – Если они так пеклись обо мне, то почему же я ушел от них?
– Что-то такое произошло, – ответил Джонатан. – Вы ушли, послав их к черту и хлопнув дверью. Они там и по сей день кипят от ярости, когда речь заходит о вас. Ходят всякого рода слухи, но ЦРУ строго засекретило все, что имеет отношение к вам.
– Уверяю вас, что я не сумасшедший ученый, который разрабатывает секретное химическое оружие.
– Я так и не думал. Научные исследования никак не вяжутся с вашим прошлым – со спецназом.
– Спецназ? – повторила Кэтлин незнакомое ей слово.
– Спецназ – русский вариант «зеленых беретов». Отборный отряд убийц, – добавил Джонатан.
– Не более отборный, чем спецслужба в Соединенных Штатах, – возразил Алекс. – Вы служили вместе с ними во Вьетнаме, мистер Андреас.
– Да, но я не служил в КГБ, – отозвался он. – Через два года вас затребовал к себе КГБ. Для выполнения другой работы. Совершенно особого рода.
– Какого? – спросила Кэтлин. Она чувствовала себя так, словно присутствовала при странной игре в кошки-мышки, что велась между Алексом и Андреасом. Это угнетало ее и вызывало чувство досады.
– Почему бы не спросить об этом самого мистера Каразова? – Андреас откинулся в кресле, глядя прямо в лицо Алекса. – Он сам объяснит лучше. ЦРУ не любит прямо отвечать на поставленные вопросы. Но в отношении мистера Каразова их обуревает прямо-таки параноидальное нежелание говорить. Нет вопроса, они весьма ценят его способности: у него фотографическая память. В его уникальной библиотеке в Квантико имелась литература по любому вопросу – от новейшей ядерной физики до древней истории. Его ценили везде, где бы он ни оказывался – и спецназе, КГБ и ЦРУ.
– И нигде я не задерживался надолго, – вставил Алекс.
– Сейчас вы живете в Швейцарии, в великолепном тале. У вас столько денег, что ими можно топить камин. У вас счета в лучших банках Швейцарии.
– Он пишет романы, – вступилась Кэтлин. – Под псевдонимом Алекс Кэлан.
– Знаю. Более того, я прочел его книги и в восторге от них. По части сюжета его трудно превзойти. Но я сомневаюсь, чтобы КГБ и ЦРУ носились с ним для того, чтобы обеспечить себя занимательным чтивом, – улыбнулся Джонатан. – На деньги с гонораров от книг такое шале не купишь.
– Все эти свидетельства приводятся для того, чтобы показать мисс Вазаро, насколько плохая репутация у человека, которого она выбрала в деловые партнеры. И что со мной не стоит иметь дела. Так? – без обиняков спросил Алекс.
– Скажем, небезопасно. – Джонатан обернулся к Кэтлин: – Каждый вправе принять решение, когда у него есть полная информация. А для этого ее надо получить.
– Вы имеете в виду не столько Кэтлин, сколько себя, мистер Андреас? Или вы уже приняли решение?
Кэтлин начала терять терпение: ей надоела эта перестрелка через ее голову.
– Что касается меня, то я хотела бы задать только один вопрос, который считаю важным. Что ты делал в ЦРУ, Алекс?
Он ответил не сразу. И на какой-то момент ей показалось, что он вообще не собирается отвечать. Но потом он коротко сказал:
– Решал головоломки.
– Ты шутишь.
– Нет. – Горькая улыбка появилась на его губах. – Я не шучу. Мне не было равных в искусстве разгадывать всевозможные «кроссворды».
Лицо Джонатана приняло строгое выражение.
– В разгадывании чего?
– Все очень просто. У меня особый дар. Дайте мне кусочки разрозненных сведений из одного источника, другого, третьего – и я тотчас отвечу, какая между ними существует связь. Я взвешиваю полученную информацию и даю прогноз на будущее. О том, что произойдет в ближайшие дни, месяцы, а иногда и годы.
– Это какой-то трюк? – произнесла недоуменно Кэтлин.
Алекс покачал головой:
– Нет! Скорее, гроссмейстерская игра. С той только разницей, что сам я никогда не принимаю участия в игре. Только говорю, куда и как надо передвинуть фигуры, чтобы выиграть. – Его улыбка погасла. – Они выиграли очень много партий с моей помощью. Из ста – девяносто два процента заканчивались успешно, если быть абсолютно точным.
– Разведывательные операции? – уточнил Джонатан.
– По большей части. Но иногда мне предлагали головоломки и из совершенно других областей.
– Каких же?
Алекс пожал плечами:
– Полагаю, мы уже достаточно покопались в моем ужасном прошлом. Я рассказал о том, что можно считать наиболее важным. – Он обернулся к Кэтлин. – Ну что? После всего сказанного ты, наверное, считаешь, что со мной не стоит иметь дела?
– Что? – Казалось, Кэтлин не слышала его вопроса. Что-то в его недавних словах настолько поразило ее, что она полностью ушла в свои мысли.
– Я сказал, что ты, наверное, решила…
– Ты и в самом деле умеешь разгадывать головоломки? Распутывать всевозможные загадки?
Все еще не понимая, к чему она клонит, Алекс кивнул:
– Да. В этом и заключалась моя работа. Я аналитик…
– Уникальный дар. И никто не может сравниться с тобой в этой области?
– В каком-то смысле да.
Она не обратила внимания на иронию, прозвучавшую в его голосе.
– Отлично. – И, повернувшись к Джонатану, заговорила, не скрывая охватившей ее радости: – Значит, у нас сеть возможность завершить то, что еще не было сделано. Надпись на постаменте Танцующего Ветра. Еще никому не удавалось расшифровать ее. И эта надпись чрезвычайно интересует мистера Масквела. Вы понимаете, к чему я.
Джонатан прервал молчание:
– Да, конечно. Эта тайна мучила наше семейство на протяжении многих веков.
– Алекс и я попробуем раскрыть ее.
– Мы? – Алекс приподнял брови.
– Конечно. – Кэтлин, нетерпеливо нахмурившись, посмотрела на него, прежде чем снова повернуться к Андреасу. – Я специалист по античности. Алекс – мастер решать головоломки. Чего же лучше?
Джонатан раздумывал некоторое время над сказанным.
– Интересное и неожиданное предложение. Следует ли мне напомнить о том, что над ее разгадкой бились много лет?
– Но Алекс обладает уникальным даром.
Алекс усмехнулся:
– Видимо, в следующий раз мне придется более тщательно выбирать выражения.
– Джонатан! Если Каразов возьмется за это дело, – впервые за все это время вступил в разговор Питер, – если мы начнем заниматься этим…
Джонатан с интересом посмотрел на Алекса:
– Вы считаете, что это возможно?
– Для начала мне надо хотя бы увидеть надпись.
– Андреасы не раз обращались к самым лучшим специалистам в этой области. И всякий раз дело заканчивалось неудачей. Наверное, требуется какой-то новый подход. Свежий взгляд на вопрос. – Он улыбнулся. – Специалист, которому окажется по зубам такой крепкий орешек.
– Я умею анализировать настоящее и давать прогноз на будущее. А вы говорите о том, что имеет отношение к далекому прошлому.
– Но это тоже своего рода загадка. Головоломка, – снова заговорила Кэтлин. – И мы сумеем решить ее.
– Весьма признателен, что ты так высоко оцениваешь мои способности, – задумчиво сказал Алекс, переводя взгляд на Джонатана. – Как бы там ни было, я, естественно, попробую поработать над ней, если это будет означать, что и вы принимаете наше предложение.
– Мне надо подумать, – Джонатан поднялся из-за стола. – В любом случае Питер позвонит вам завтра утром. До свидания.
– Вы были так добры, что согласились принять нас, – сказала Кэтлин, вставая с кресла. – Мы бы не стали беспокоить вас, если бы это не значило так много для Вазаро. Пожалуйста, поверьте мне. Я… Мы сможем расшифровать надпись. – Выражение ее лица было чрезвычайно серьезным. – И если вы доверите нам Танцующий Ветер, обещаю, мы сумеем уберечь его, мистер Андреас.
– Джонатан, – поправил он ее. Суровый взгляд Андреаса несколько смягчился. – Независимо от моего решения, я надеюсь, что мы прощаемся не навсегда. Может быть, вы захотите провести у нас несколько недель этой осенью, когда вся наша семья соберется, чтобы отметить день рождения моего отца.
– Благодарю за приглашение. Но боюсь, ваш отец не очень-то обрадуется мне. И я пока не знаю, не потребуется ли в тот момент мое присутствие в Вазаро.
Она повернулась к Питеру:
– Надеюсь, завтра мы поговорим обо всем подробнее.
– Я тоже рассчитываю на это.
Кэтлин поколебалась еще немного:
– Мне бы хотелось… Раз уж мы здесь, нельзя ли мне взглянуть на Танцующий Ветер?
– Конечно, – Джонатан кивнул Питеру, который же направился к дверям. – Питер отведет вас к нему.
Алекс взял Кэтлин под руку, и они двинулись следом за Питером.
– Каразов, – окликнул Джонатан, когда они уже были у самой двери. – У меня еще один вопрос. Что случилось с вашим другом, Павлом Рубански?
Кэтлин почувствовала, как мгновенно напряглась рука Алекса.
– А что говорится о нем в вашем досье?
– Швейцарская полиция составила рапорт, согласно которому его смерть последовала от сердечного приступа в июне этого года, когда он находился в вашем шале.
– Тогда к чему этот вопрос?
Джонатан помолчал.
– Думаю, что мне не следовало его задавать. Это простое любопытство. – Он сложил бумаги и убрал их в стол. – Пришлите мне дополнительные сведения, которые касаются ваших планов проведения рекламной кампании.
Алекс кивнул:
– Немедленно, как только вернусь в отель.
Они прошли вслед за Питером по длинному коридору. Наконец он остановился возле одной из дверей.
– Ну вот мы и пришли. – Питер открыл дверь. – Здесь находится Танцующий Ветер. Заходите.
– А я почему-то думал, что вы прячете его в каком-нибудь сейфе, – сказал Алекс, оглядывая просторную, с высоким потолком комнату, посреди которой на постаменте стояла золотая фигурка Танцующего Ветра.
– Что?
– Шесть доберманов охраняют территорию, поэтому Масквел и предупредил нас, чтобы мы не выходили из автомобиля, пока не подъедем к дому.
Дорога свернула, и перед ними предстал огромный кирпичный дом с белоснежными колоннами.
– Весьма впечатляет. Аристократы-южане любили пустить пыль в глаза.
Разворачивая машину, Алекс заметил, что широкие двойные двери распахнулись и на пороге появился стройный мужчина.
– Должно быть, это Масквел. Он может оказаться чрезвычайно полезным нам.
– Каким образом?
– Он работает у Андреаса восемнадцать лет. Тот ему полностью доверяет. – Алекс внимательно всматривался в человека, спускавшегося по ступенькам вниз. – Они оба закончили Йельский университет. Масквел из шахтерской семьи, но ему дали стипендию. Что-то было еще… а, вспомнил: у него неважно с сердцем. Он перенес три операции, одну за другой, пять лет назад.
– Он не производит впечатление больного человека.
Питер Масквел был чуть выше среднего роста и, хотя не обладал мощными бицепсами, выглядел довольно крепким. Здоровый ровный загар покрывал его лицо. На нем была легкая водолазка и слаксы. Красиво подстриженные каштановые волосы блестели на солнце. Черты его лица можно было бы назвать скорее ничем не примечательными, если бы не широко поставленные, необыкновенно живые карие глаза, в которых светился ум.
– Он, конечно, не инвалид, просто ему надо следить за собой. – Алекс припарковал машину и выключил зажигание. Обернувшись к Кэтлин, он ободряюще улыбнулся ей. – Не нервничай. Мы получим то, за чем приехали.
– Мне с трудом удается держать себя в руках. – Она одернула юбку. – Как я выгляжу?
Алекс посмотрел на ее строгий темно-синий костюм.
– Замечательно!
Кэтлин слегка поморщилась:
– Мама вряд ли одобрила бы мой наряд. Я купила этот костюм пять лет назад.
– Едва ли Андреас станет обращать внимание на то, как ты одета. – Алекс распахнул дверцу и ступил на дорожку. – Ладно, идем покорять его сердце.
– Мистер Каразов? – Питер вежливо кивнул Алексу, открывая дверцу и помогая выйти Кэтлин. – Я Питер Масквел. – Он с настойчивым интересом рассматривал Кэтлин. – А вы, конечно, Кэтлин Вазаро. Как я давно мечтал встретиться с вами!
Кэтлин в замешательстве подняла на него глаза.
– Рада познакомиться с вами, мистер Масквел.
– Питер, – улыбнулся он. – Надеюсь, мы станем друзьями. Я читал тезисы вашего доклада, которые легли в основу докторской диссертации Божоли. Это блестящие догадки, и все очень убедительно изложено. Надеюсь, что мне удастся воспользоваться нашим знакомством.
– Воспользоваться?
Он захлопнул дверцу:
– У вас есть дневник Катрин Вазаро. А у меня – дневники Катерины Андреас и Санчии Андреас. Я никогда не читал вашего, а вы тех, что есть у меня. Видите ли, я даже не представлял…
– Подождите. – Кэтлин подняла руки, пытаясь остановить поток слов. – Каким образом получилось, что вы оказались владельцем дневников семьи Андреас?
Он непонимающе посмотрел на нее:
– Разумеется, они принадлежат Джонатану. Но я столько работал с ними, что воспринимаю их как свои. В прошлом году я собирался позвонить вам и попросить сделать копию дневника Катрин, разумеется, за мой счет, и отправить его сюда.
– Вряд ли бы я согласилась. Содержание дневника связано с историей нашей семьи. Это очень личное.
Он прищурился:
– Именно этого я и боялся. Вот почему не отправил письма с такой просьбой. Но в тех дневниках, что хранятся в семье Андреас, тоже много интимных сведений, много семейных тайн.
– А почему вас так заинтересовал дневник Катрин Вазаро?
– Ваши семьи издавна связаны родственными узами. Но, думаю, причина моего интереса связана с Танцующим Ветром. Я столько времени провел с ним, что у меня, вполне естественно, возникло желание узнать как можно больше о том, откуда и как он появился. – Доверчивая улыбка озарила его черты, и теперь уже никто не осмелился бы назвать их невыразительными. – Одно тянет за собой другое. Никого из моих родных не осталось в живых, и теперь семья Джонатана, не исключая и его предков, стала как бы моей. – Он нахмурился, размышляя вслух. – К тому же я надеюсь найти там хоть какое-то упоминание о непонятной надписи у основания статуэтки.
Кэтлин насторожилась:
– О надписи?
– Вы же знаете, что ее до сих пор так и не удалось расшифровать.
– Да, конечно, но я…
– Простите, что перебиваю вас, – вмешался Алекс. – Но мне кажется, что вы можете продолжить обсуждение и попозже. Не хотелось бы заставлять ждать мистера Андреаса.
Питер кивнул:
– Джонатан у себя в кабинете. – И, придерживая под руку Кэтлин, он начал подниматься по ступенькам. – Я начал разбирать дневники только в надежде найти там сведения о Танцующем Ветре. – Они шли через холл по начищенному до блеска дубовому паркету. – И в прошлом году я наткнулся на упоминание о дневнике Катрин Вазаро.
Кэтлин поймала удивленный взгляд Алекса, обращенный на Питера. Она догадалась, что его воодушевление Алекс воспринял как своеобразное ребячество. И в то же время Питер производил впечатление достаточно умудренного жизнью человека. Сам по себе он вызывал у нее симпатию, но его энтузиазм начал раздражать, поскольку она невольно позавидовала ему. В его распоряжении находились два ранних дневника, не говоря уж о том, что он мог в любое время прийти и посмотреть на Танцующий Ветер, – и ему все равно было мало. Он хотел еще больше.
Питер остановился перед дверью красного дерева.
– Мы могли бы вернуться к нашему разговору попозже? – мягко спросил он. – Мне в самом деле необходимо ознакомиться с вашими записками.
– Ничего не могу обещать, но мы непременно поговорим об этом позже.
– Уже хорошо. – Он улыбнулся ей и распахнул двери. – Мистер Каразов и мисс Вазаро. – Он отступил, пропуская их в кабинет, и закрыл за ними дверь.
Джонатан Андреас поразил Кэтлин своей мощью. Выше шести футов роста, с массивными плечами и широкой грудью, которая могла принадлежать какому-нибудь молотобойцу, а не владельцу поместья. Его рот, нос, широкие скулы, казалось, были высечены из камня. Густые брови, что нависали над глазами, были не просто темными, а скорее черными. На висках в таких же темных волосах пробивалась легкая седина, но он не выглядел старше своих сорока лет. Одет он был с той же небрежной простотой, что и Питер: в голубую хлопчатобумажную водолазку, черные слаксы и домашние туфли.
Улыбка озарила его лицо, обозначив веселые морщинки у глаз, когда он двинулся им навстречу. Кэтлин заворожено смотрела на него. Он не производил впечатление красавца. Но в нем было нечто такое…
– Мисс Вазаро. – Он взял ее руку в свою, ласково сжал, и у Кэтлин тотчас появилось ощущение, будто на все снизошло глубокое чувство покоя и уверенности. – Надеюсь, вы позволите мне называть вас Кэтлин. Не знаю, зачем вы пожаловали, но я рад, что вы решились наконец приехать к нам в гости. Всю жизнь я столько слышал о Вазаро. И вот наконец мы встретились.
Внезапно она поняла секрет его обаяния. Он излучал такую доброжелательность, которая порождала невольное чувство уверенности. Казалось, ничего плохого не может произойти, пока Джонатан рядом. Никогда еще ничье присутствие не действовало на Кэтлин так успокаивающе.
Она улыбнулась:
– Я не была уверена, что меня примут с радостью, памятуя о том, что мне доводилось слышать. Мне известно, каким образом пропал в сороковых годах Танцующий Ветер и как гневался по этому поводу ваш отец.
– Он и по сей день сердится. – Черные глаза Джонатана сверкнули. – Вот почему я всего лишь слышал о семействе Вазаро. – Он отпустил наконец ее руку и показал на два коричневых кожаных кресла перед огромным столом розоватого цвета, выполненным из дерева какого-то тропического происхождения. – Прошу садиться. Наверное, Питер сразу налетел на вас, еще не успев толком познакомиться?
– Было дело, – признался сам Питер, устраиваясь на небольшом диване, тоже обтянутом кожей, в то время как гости расположились в креслах. – Но мистер Каразов вовремя остановил меня, не дожидаясь, когда я успею надоесть окончательно.
– Мистер Каразов, – повернулся к Алексу Андреас, – простите, что мы были несколько невежливы, начав разговор со своих семейных дел, но, согласитесь, нечасто выпадает возможность загладить трещины, что разделяли семьи более пятидесяти лет.
– Мне понятны ваши чувства, – кивнул Алекс. – И я вижу, что вы и в самом деле готовы идти навстречу и забыть старые разногласия.
В сердечности Андреаса тотчас появился еле заметный оттенок настороженности, который Кэтлин сразу же уловила.
– Вы предупредили Питера, что у вас деловой визит. – Андреас повернулся в сторону Кэтлин: – Это связано с Вазаро?
Она кивнула:
– Да, мы рассчитываем на вашу помощь. – Она указала на Алекса. – Если вы не возражаете, мне бы хотелось, чтобы мой деловой партнер изложил суть дела.
– И на что же вы рассчитываете? – обратился к нему Андреас.
– Что вы одолжите нам на время Танцующий Ветер, – коротко ответил Алекс.
Кэтлин услышала, как Питер Масквел что-то пробормотал, но не могла отвести глаз от Андреаса и Алекса. Джонатан усмехнулся:
– Вы, должно быть, шутите?
– Мы хотели попросить его у вас на очень короткий срок. Не более чем на шесть месяцев. Кэтлин удалось создать неповторимые духи. Чтобы привлечь к ним внимание…
– То есть вы хотите использовать Танцующий Ветер в качестве рекламной приманки? – прервал его Андреас. – Так поступает большая часть предпринимателей. Думаете, вы первым обратились ко мне с таким предложением?
– Но это особый случай, – спокойно отозвался Алекс. – Мисс Вазаро может потерять фамильную собственность, если духи не будут пользоваться успехом. А ведь она ваша родственница.
– Весьма отдаленная.
– И все же я склонен считать, что это не имеет особого значения. Вы всегда печетесь о семейных интересах, – продолжал все с той же интонацией Алекс. – И мы не собираемся вечно эксплуатировать Танцующий Ветер. Небольшой тур по Европе, чуть больше – по Штатам, после чего статуэтка будет возвращена вам.
– С чего вы взяли, что я соглашусь на это?
– Я уже сказал: вы стоите на страже фамильных интересов, – улыбнулся Алекс. – Кроме того, я намерен предложить вам шесть процентов прибыли из моих двадцати, пяти в течение пяти лет. А прибыль в случае успешной рекламной кампании ожидается где-то около трехсот миллионов долларов.
Андреас оперся грудью о стол:
– Даже если я и соглашусь помочь вам, вопрос о рекламной поездке с Танцующим Ветром по Европе исключается.
Алекс понимающе кивнул:
– Да, воры не дремлют. Но обещаю вам, что, если вы доверите нам свое сокровище, оно будет в целости и сохранности. Я сумею обеспечить самую лучшую охрану, какая только возможна. Более того, вся рекламная кампания могла бы проходить под вашим личным наблюдением.
Андреас засмеялся, словно не верил собственным ушам.
– Вы собираетесь отправить меня по Европе с Танцующим Ветром? Я слишком занятой человек для этого, мистер Каразов.
– Зато вы могли бы чувствовать полную уверенность в его сохранности. Это ведь в ваших интересах.
Последняя фраза прозвучала с таким страстным воодушевлением, что это заставило Андреаса еще более внимательно всмотреться в лицо Алекса.
– Вы хотели еще что-то сказать?
– Я уже сказал, что хотел.
– Этого недостаточного, чтобы убедить меня. – Он повернулся к Кэтлин. – Мне жаль, но риск слишком велик.
Кэтлин почувствовала, как рушатся ее надежды. Впрочем, этого следовало ожидать.
– Мне бы хотелось познакомить вас с планом нашей рекламной кампании. – Алекс щелкнул замками кейса. – Сразу после возвращения я бы нашел дизайнера, который занялся бы разработкой формы флакона и коробки. Мне кажется, что пробка должна стать миниатюрным повторением Пегаса – из матового хрусталя баккара. – Он вынул пачку листов с рисунками и фотографиями. – Второй гвоздь, на котором держится любая рекламная кампания, – это участие какой-нибудь знаменитости типа Элизабет Тейлор или Барышникова. – Он поднялся и подошел к столу Андреаса. – Вот несколько фотографий актрис, которые могли бы представлять наши духи.
Андреас помедлил, прежде чем взять у него из рук пачку бумаг. Кэтлин наблюдала за тем, как он раскладывает фотографии перед собой на столе. Было совершенно очевидно, что он уже твердо решил отказать им и медлил только из вежливости. И еще она видела, что Алекс не собирается сдаваться. На лице его появилось знакомое ей упрямое выражение.
– Нам требуется не просто красивое личико. Оно должно быть умным, глубоким, обаятельным. И в представлении публики эта кинозвезда должна быть не просто воплощением секс-символа. – Тон Алекса звучал достаточно безразлично. – Мой личный выбор пал на Челси Бенедикт. Мне всегда нравились картины, в которых она снималась. Впрочем, есть и другие кандидатуры. Например, Глен Клоус…
– Челси Бенедикт? – переспросил Андреас, не поднимая глаз от фотографий актрис.
– Я согласен, что она вызывает много споров. Но ее достоинства, несомненно, перевешивают ее недостатки.
Андреас поднял глаза, и Кэтлин поразила внезапная холодность его взгляда.
– Я вижу, вы продумали план вашей рекламной кампании самым подробнейшим образом…
– Это всего лишь примерный план. Но мне не хотелось идти к вам с пустыми руками. Многое, конечно, еще не доработано, но… – Алекс улыбнулся. – Не отказывайтесь сразу. Если вам понадобятся дополнительные сведения, мы еще пробудем пару дней в отеле в Чарльстоне.
– Я подумаю. Вы очень умный человек, мистер Каразов. Думаю, Кэтлин даже не догадывается, насколько вы предусмотрительный человек.
Настороженность промелькнула в выражении лица Алекса.
– Прошу прощения?
– Когда вы назначили мне встречу, я попросил Питера связаться с моим старым другом, который входит в совет по финансированию Агентства национальной безопасности, чтобы побольше разузнать о вас.
– Неужто самый обычный деловой визит требует такой подготовки?
Легкая улыбка скользнула по губам Андреаса.
– Вы говорили о моей репутации защитника семейных интересов. Так оно и есть. И мне не по душе, если вдруг моя – пусть и дальняя – родственница окажется орудием в руках какого-нибудь проходимца.
– Алекс не проходимец, – вступилась Кэтлин.
– Нет, конечно. – Джонатан выдвинул ящик стола, достал плотный пакет и вынул из него бумаги. – Это более крепкий орешек. Человек-загадка. Питер потрудился порядком, собирая на него досье. ЦРУ и Агентство национальной безопасности не слишком охотно сотрудничают при любых обстоятельствах, но, как сказал сенатор, при одном только упоминании имени мистера Каразова вообще наглухо задраили все люки. И все же нам удалось кое-что раскопать.
– Я был уверен, что вам это удастся сделать, – бесстрастно заметил Алекс.
– Вам тридцать семь. Вы родились в Румынии, но шесть лет назад получили американское гражданство. До того вы бежали из Советского Союза вместе с человеком по имени Павел Рубански. – Джонатан помолчал. – Не без поддержки людей из ЦРУ. Само собой, вы должны были представлять для них большой интерес, чтобы они так расстарались.
– Вы хотите сказать, что он шпион? – изумилась Кэтлин.
– Не думаю, – сказал Джонатан. – ЦРУ воткнуло его сначала в команду аналитиков. Он проработал там шесть лет. Его заслуги ценили очень высоко, судя по тому, что он получал все, что хотел – вплоть до организации уик-эндов. – Джонатан отвел взгляд от Кэтлин. – С оплатой девочек по вызову. Тысяча долларов за ночь.
– Вы неплохо потрудились, – сухо заметил Алекс. – Если они так пеклись обо мне, то почему же я ушел от них?
– Что-то такое произошло, – ответил Джонатан. – Вы ушли, послав их к черту и хлопнув дверью. Они там и по сей день кипят от ярости, когда речь заходит о вас. Ходят всякого рода слухи, но ЦРУ строго засекретило все, что имеет отношение к вам.
– Уверяю вас, что я не сумасшедший ученый, который разрабатывает секретное химическое оружие.
– Я так и не думал. Научные исследования никак не вяжутся с вашим прошлым – со спецназом.
– Спецназ? – повторила Кэтлин незнакомое ей слово.
– Спецназ – русский вариант «зеленых беретов». Отборный отряд убийц, – добавил Джонатан.
– Не более отборный, чем спецслужба в Соединенных Штатах, – возразил Алекс. – Вы служили вместе с ними во Вьетнаме, мистер Андреас.
– Да, но я не служил в КГБ, – отозвался он. – Через два года вас затребовал к себе КГБ. Для выполнения другой работы. Совершенно особого рода.
– Какого? – спросила Кэтлин. Она чувствовала себя так, словно присутствовала при странной игре в кошки-мышки, что велась между Алексом и Андреасом. Это угнетало ее и вызывало чувство досады.
– Почему бы не спросить об этом самого мистера Каразова? – Андреас откинулся в кресле, глядя прямо в лицо Алекса. – Он сам объяснит лучше. ЦРУ не любит прямо отвечать на поставленные вопросы. Но в отношении мистера Каразова их обуревает прямо-таки параноидальное нежелание говорить. Нет вопроса, они весьма ценят его способности: у него фотографическая память. В его уникальной библиотеке в Квантико имелась литература по любому вопросу – от новейшей ядерной физики до древней истории. Его ценили везде, где бы он ни оказывался – и спецназе, КГБ и ЦРУ.
– И нигде я не задерживался надолго, – вставил Алекс.
– Сейчас вы живете в Швейцарии, в великолепном тале. У вас столько денег, что ими можно топить камин. У вас счета в лучших банках Швейцарии.
– Он пишет романы, – вступилась Кэтлин. – Под псевдонимом Алекс Кэлан.
– Знаю. Более того, я прочел его книги и в восторге от них. По части сюжета его трудно превзойти. Но я сомневаюсь, чтобы КГБ и ЦРУ носились с ним для того, чтобы обеспечить себя занимательным чтивом, – улыбнулся Джонатан. – На деньги с гонораров от книг такое шале не купишь.
– Все эти свидетельства приводятся для того, чтобы показать мисс Вазаро, насколько плохая репутация у человека, которого она выбрала в деловые партнеры. И что со мной не стоит иметь дела. Так? – без обиняков спросил Алекс.
– Скажем, небезопасно. – Джонатан обернулся к Кэтлин: – Каждый вправе принять решение, когда у него есть полная информация. А для этого ее надо получить.
– Вы имеете в виду не столько Кэтлин, сколько себя, мистер Андреас? Или вы уже приняли решение?
Кэтлин начала терять терпение: ей надоела эта перестрелка через ее голову.
– Что касается меня, то я хотела бы задать только один вопрос, который считаю важным. Что ты делал в ЦРУ, Алекс?
Он ответил не сразу. И на какой-то момент ей показалось, что он вообще не собирается отвечать. Но потом он коротко сказал:
– Решал головоломки.
– Ты шутишь.
– Нет. – Горькая улыбка появилась на его губах. – Я не шучу. Мне не было равных в искусстве разгадывать всевозможные «кроссворды».
Лицо Джонатана приняло строгое выражение.
– В разгадывании чего?
– Все очень просто. У меня особый дар. Дайте мне кусочки разрозненных сведений из одного источника, другого, третьего – и я тотчас отвечу, какая между ними существует связь. Я взвешиваю полученную информацию и даю прогноз на будущее. О том, что произойдет в ближайшие дни, месяцы, а иногда и годы.
– Это какой-то трюк? – произнесла недоуменно Кэтлин.
Алекс покачал головой:
– Нет! Скорее, гроссмейстерская игра. С той только разницей, что сам я никогда не принимаю участия в игре. Только говорю, куда и как надо передвинуть фигуры, чтобы выиграть. – Его улыбка погасла. – Они выиграли очень много партий с моей помощью. Из ста – девяносто два процента заканчивались успешно, если быть абсолютно точным.
– Разведывательные операции? – уточнил Джонатан.
– По большей части. Но иногда мне предлагали головоломки и из совершенно других областей.
– Каких же?
Алекс пожал плечами:
– Полагаю, мы уже достаточно покопались в моем ужасном прошлом. Я рассказал о том, что можно считать наиболее важным. – Он обернулся к Кэтлин. – Ну что? После всего сказанного ты, наверное, считаешь, что со мной не стоит иметь дела?
– Что? – Казалось, Кэтлин не слышала его вопроса. Что-то в его недавних словах настолько поразило ее, что она полностью ушла в свои мысли.
– Я сказал, что ты, наверное, решила…
– Ты и в самом деле умеешь разгадывать головоломки? Распутывать всевозможные загадки?
Все еще не понимая, к чему она клонит, Алекс кивнул:
– Да. В этом и заключалась моя работа. Я аналитик…
– Уникальный дар. И никто не может сравниться с тобой в этой области?
– В каком-то смысле да.
Она не обратила внимания на иронию, прозвучавшую в его голосе.
– Отлично. – И, повернувшись к Джонатану, заговорила, не скрывая охватившей ее радости: – Значит, у нас сеть возможность завершить то, что еще не было сделано. Надпись на постаменте Танцующего Ветра. Еще никому не удавалось расшифровать ее. И эта надпись чрезвычайно интересует мистера Масквела. Вы понимаете, к чему я.
Джонатан прервал молчание:
– Да, конечно. Эта тайна мучила наше семейство на протяжении многих веков.
– Алекс и я попробуем раскрыть ее.
– Мы? – Алекс приподнял брови.
– Конечно. – Кэтлин, нетерпеливо нахмурившись, посмотрела на него, прежде чем снова повернуться к Андреасу. – Я специалист по античности. Алекс – мастер решать головоломки. Чего же лучше?
Джонатан раздумывал некоторое время над сказанным.
– Интересное и неожиданное предложение. Следует ли мне напомнить о том, что над ее разгадкой бились много лет?
– Но Алекс обладает уникальным даром.
Алекс усмехнулся:
– Видимо, в следующий раз мне придется более тщательно выбирать выражения.
– Джонатан! Если Каразов возьмется за это дело, – впервые за все это время вступил в разговор Питер, – если мы начнем заниматься этим…
Джонатан с интересом посмотрел на Алекса:
– Вы считаете, что это возможно?
– Для начала мне надо хотя бы увидеть надпись.
– Андреасы не раз обращались к самым лучшим специалистам в этой области. И всякий раз дело заканчивалось неудачей. Наверное, требуется какой-то новый подход. Свежий взгляд на вопрос. – Он улыбнулся. – Специалист, которому окажется по зубам такой крепкий орешек.
– Я умею анализировать настоящее и давать прогноз на будущее. А вы говорите о том, что имеет отношение к далекому прошлому.
– Но это тоже своего рода загадка. Головоломка, – снова заговорила Кэтлин. – И мы сумеем решить ее.
– Весьма признателен, что ты так высоко оцениваешь мои способности, – задумчиво сказал Алекс, переводя взгляд на Джонатана. – Как бы там ни было, я, естественно, попробую поработать над ней, если это будет означать, что и вы принимаете наше предложение.
– Мне надо подумать, – Джонатан поднялся из-за стола. – В любом случае Питер позвонит вам завтра утром. До свидания.
– Вы были так добры, что согласились принять нас, – сказала Кэтлин, вставая с кресла. – Мы бы не стали беспокоить вас, если бы это не значило так много для Вазаро. Пожалуйста, поверьте мне. Я… Мы сможем расшифровать надпись. – Выражение ее лица было чрезвычайно серьезным. – И если вы доверите нам Танцующий Ветер, обещаю, мы сумеем уберечь его, мистер Андреас.
– Джонатан, – поправил он ее. Суровый взгляд Андреаса несколько смягчился. – Независимо от моего решения, я надеюсь, что мы прощаемся не навсегда. Может быть, вы захотите провести у нас несколько недель этой осенью, когда вся наша семья соберется, чтобы отметить день рождения моего отца.
– Благодарю за приглашение. Но боюсь, ваш отец не очень-то обрадуется мне. И я пока не знаю, не потребуется ли в тот момент мое присутствие в Вазаро.
Она повернулась к Питеру:
– Надеюсь, завтра мы поговорим обо всем подробнее.
– Я тоже рассчитываю на это.
Кэтлин поколебалась еще немного:
– Мне бы хотелось… Раз уж мы здесь, нельзя ли мне взглянуть на Танцующий Ветер?
– Конечно, – Джонатан кивнул Питеру, который же направился к дверям. – Питер отведет вас к нему.
Алекс взял Кэтлин под руку, и они двинулись следом за Питером.
– Каразов, – окликнул Джонатан, когда они уже были у самой двери. – У меня еще один вопрос. Что случилось с вашим другом, Павлом Рубански?
Кэтлин почувствовала, как мгновенно напряглась рука Алекса.
– А что говорится о нем в вашем досье?
– Швейцарская полиция составила рапорт, согласно которому его смерть последовала от сердечного приступа в июне этого года, когда он находился в вашем шале.
– Тогда к чему этот вопрос?
Джонатан помолчал.
– Думаю, что мне не следовало его задавать. Это простое любопытство. – Он сложил бумаги и убрал их в стол. – Пришлите мне дополнительные сведения, которые касаются ваших планов проведения рекламной кампании.
Алекс кивнул:
– Немедленно, как только вернусь в отель.
Они прошли вслед за Питером по длинному коридору. Наконец он остановился возле одной из дверей.
– Ну вот мы и пришли. – Питер открыл дверь. – Здесь находится Танцующий Ветер. Заходите.
– А я почему-то думал, что вы прячете его в каком-нибудь сейфе, – сказал Алекс, оглядывая просторную, с высоким потолком комнату, посреди которой на постаменте стояла золотая фигурка Танцующего Ветра.