Страница:
– Это уж слишком, – слегка обиделся Арлен. Иногда Элизабет заходила слишком далеко.
– Ах, оставь! – презрительно махнула она рукой. – Синтия говорит, между ними явно что-то происходит, и если пока никто ничего не знает, то очень скоро все выплывет наружу! Да как он мог?!
Элизабет в большом волнении стала прохаживаться по гостиной, то и дело останавливаясь у больших окон.
– Не могу поверить, – пробормотал Арлен, трясясь от злости. – Знаешь, вчера граф Стэнхоуп говорил мне, что видел их вдвоем в парке…
– И до моих ушей дошла эта новость, – повернулась к брату разгневанная красавица. – Похоже, Кэдмон собирается снова наставить тебе рога! – многозначительно добавила она.
– Негодяй! – вырвалось у взбешенного Арлена. – Ублюдок! Я убью его!
Элизабет расхохоталась:
– Ну зачем же так сразу! Есть и другие способы… Впрочем, хватит с нас твоей глупенькой Оливии и ее любовника. Давай займемся чем-нибудь более интересным. Муж не вернется сегодня домой, – прошептала она с придыханием.
Арлен, недолго поколебавшись, заключил ее в свои объятия.
Глава 9
Глава 10
– Ах, оставь! – презрительно махнула она рукой. – Синтия говорит, между ними явно что-то происходит, и если пока никто ничего не знает, то очень скоро все выплывет наружу! Да как он мог?!
Элизабет в большом волнении стала прохаживаться по гостиной, то и дело останавливаясь у больших окон.
– Не могу поверить, – пробормотал Арлен, трясясь от злости. – Знаешь, вчера граф Стэнхоуп говорил мне, что видел их вдвоем в парке…
– И до моих ушей дошла эта новость, – повернулась к брату разгневанная красавица. – Похоже, Кэдмон собирается снова наставить тебе рога! – многозначительно добавила она.
– Негодяй! – вырвалось у взбешенного Арлена. – Ублюдок! Я убью его!
Элизабет расхохоталась:
– Ну зачем же так сразу! Есть и другие способы… Впрочем, хватит с нас твоей глупенькой Оливии и ее любовника. Давай займемся чем-нибудь более интересным. Муж не вернется сегодня домой, – прошептала она с придыханием.
Арлен, недолго поколебавшись, заключил ее в свои объятия.
Глава 9
После завтрака принесли записку от Арлена, в которой содержалось категорическое требование немедленно отправляться домой, в Эшбернэм. К услугам Оливии была карета мужа.
Вернувшись с утренней прогулки с Анной и мисс Чайлдс, Оливия с тревогой и неприятным волнением прочитала сию записку. Собственно говоря, именно этого она и хотела – уехать из Лондона домой, в Эшбернэм. Так почему же ее так напугало приказание мужа? Вывод напрашивался сам собой: Арлен узнал о ее встрече с де Вером на городской ярмарке и принял решение отправить жену домой от греха подальше. Хорошо еще, что он не явился лично в дом Лейтонов, чтобы отчитать ее за неподобающее поведение.
Оливия вспомнила разговор с графом Стэнхоупом, его скрытые угрозы и вдруг ясно поняла, что Арлен рано или поздно все равно узнал бы о ее интересе к другому мужчине.
Что ж, не стоит попусту расстраиваться! Дома она быстро забудет де Вера. Именно такое обещание Оливия дала самой себе после неожиданной встречи на ярмарке.
Вернувшись в Эшбернэм, она вновь обретет покой. Из ее жизни исчезнут городские соблазны, она снова будет блаженствовать в безмятежном уединении.
Анна была занята уроком французского языка, когда Оливия вошла к ней в комнату.
– Что случилось, миледи? – повернулась к ней мисс Чайлдс, прервав диктант.
– Мы срочно возвращаемся в Эшбернэм, – нарочито весело сообщила Оливия. – Пора собираться.
Удивленная такой спешкой, мисс Чайлдс тем не менее улыбнулась:
– Хорошо, миледи.
– Мама! – протестующе воскликнула Анна. – Но почему мы должны уехать прямо сейчас? Вчера мне было так интересно на ярмарке! И вообще мне очень нравится Лондон.
Оливия подошла к дочери и, погладив ее по голове, тихо сказала:
– Твой отец велел нам немедленно возвращаться в Эшбернэм, и мы не можем ослушаться его, детка.
Анна опечаленно замолчала.
– Мне тоже очень жаль, детка, – прошептала Оливия, – но, возможно, это и к лучшему…
– Значит, я уже никогда больше не увижу лорда Кэдмона и его сеттера Трива? – с горечью спросила Анна.
Оливию поразил этот по-детски непосредственный вопрос, но лгать не имело смысла.
– Не знаю, наверное, не увидишь… – проговорила она и повернулась к мисс Чайлдс: – Когда мы сможем тронуться в путь?
– Если служанки помогут нам собрать вещи, то через несколько часов мы будем уже в пути, – ответила гувернантка, открывая свой саквояж.
Оливия молча кивнула и вышла из комнаты.
Все семейство Лейтонов она нашла, как и ожидала, в большой столовой. Сэр Джон с головой ушел в чтение газеты, леди Лейтон неторопливо ела тосты, Сьюзен вышивала. Увидев Оливию, девушка приветливо улыбнулась.
– Доброе утро, – нерешительно произнесла Оливия с порога столовой.
Сэр Джон тотчас встал, отложив в сторону газету.
– Прошу вас, входите! – сказал он, пристально глядя на свою гостью.
Оливия вошла, но сесть не решилась.
– Сэр Джон, леди Лейтон, муж приказал мне немедленно возвращаться домой. Там меня ждут неотложные дела, – объявила она. – Весьма сожалею о столь поспешном отъезде, но уже через несколько часов я должна быть в пути. Благодарю вас за оказанное гостеприимство.
– Нет! – в ужасе воскликнула Сьюзен, вскочив со своего места и уронив рукоделие.
Сэр Джон укоризненно взглянул на дочь и по-отечески обратился к Оливии:
– Я понимаю вас, моя дорогая. Вчера вечером Арлен говорил мне о необходимости вашего скорейшего возвращения домой, поэтому ни я, ни леди Лейтон вашим сообщением не удивлены.
– Ах, вот как, – растерянно пробормотала Оливия.
– Полагаю, это к лучшему, – многозначительно добавил сэр Джон.
– Значит, увидимся на свадьбе, пятнадцатого сентября. Ведь вы приедете на свадьбу Сьюзен? – с явным облегчением произнесла леди Лейтон. Она была рада такому развитию событий и не скрывала этого.
Чувствуя свою вину за неподобающее жениху поведение де Вера, Оливия с трудом улыбнулась:
– Да, конечно, я непременно приеду поздравить вашу прелестную дочь с бракосочетанием.
Она взглянула на Сьюзен и на миг представила ее стоящей у церковного алтаря под руку с де Вером и произносящей клятву, которая свяжет их на всю оставшуюся жизнь.
Видение было настолько явственным, что Оливия даже вздрогнула.
Глаза Сьюзен наполнились слезами, она подошла к своей старшей подруге.
– Я помогу вам собрать вещи, – печально произнесла она.
Они вышли из столовой. Поднимаясь наверх, в комнаты Оливии, Сьюзен хранила странное молчание. Одна из горничных уже укладывала одежду в саквояжи, ей помогала мисс Чайлдс.
– Как жаль, что вы не можете остаться, – проговорила наконец Сьюзен.
– Я должна уехать, но мы навсегда сохраним нашу дружбу, не правда ли, Сьюзен? – улыбнулась ей Оливия.
– Я слышала, как они вчера разговаривали, – тихо добавила девушка без тени улыбки на лице.
– Кто? – насторожилась Оливия.
– Родители. Они уверены, что вы от него без ума.
– Без ума от кого? – деланно-беспечно спросила Оливия, чувствуя, как сердце ее оборвалось.
– От лорда Кэдмона, – тихо ответила Сьюзен, пристально глядя ей в глаза. – Это правда?
Та не сразу нашлась с ответом. Переведя дыхание, она сказала:
– Не могу сказать, что он мне совсем не нравится, Сьюзен. Кроме того, я не разделяю всеобщего мнения о нем как об убийце собственного брата…
– Значит, он и вправду нравится вам! – воскликнула Сьюзен.
– Так же, как и вы, и ваши родители, и вообще все хорошие люди, – парировала Оливия.
– Вы слишком добры, – вздохнула Сьюзен, – а они уверены, что он нравится вам как мужчина. Нет, они ни в чем вас не винят, но считают, что вам надо побыстрее уехать из Лондона, оказаться подальше от лорда Кэдмона.
Оливия покраснела.
– Мне кажется, – продолжила девушка, – что и вы ему нравитесь. Он всегда смотрит на вас такими глазами…
– Сьюзен, – торопливо перебила ее Оливия, – я прошу прощения, если ненароком вмешалась в ваши отношения с женихом…
– Нет, что вы! – с жаром воскликнула та, хватая ее за руку. – Я была бы только рада, если бы он захотел… жениться на вас, а не на мне! Мои чувства к лорду Кэдмону ничуть не изменились. Он мне не нравится! Я не питаю к нему ни малейшей симпатии!
– Вы должны хоть немного полюбить своего жениха за те три месяца, что остались до свадьбы, – печально улыбнулась Оливия, – иначе брак станет для вас крушением всей жизни.
Почувствовав всю серьезность последнего сообщения, Сьюзен немигающим взглядом уставилась на Оливию.
Оливия же ничуть не сомневалась, что брак Сьюзен с де Вером в любом случае приведет к трагедии.
В полдень Оливия, Анна и мисс Чайлдс отправились в путь. Через несколько часов стало смеркаться, заморосил дождь. Вдоль дороги, по которой ехала их карета, тянулись зеленые поля, на живых изгородях красовались недавно распустившиеся дикие розы. Они проезжали мимо деревенских гостиниц, мимо каменных часовен… Заночевать они собирались в аббатстве Алькотт, на границе с графством Суссекс. Если бы они выехали еще утром, им бы вообще не пришлось останавливаться где-либо на ночлег.
Вдруг Анна дернула Оливию за рукав.
– Что это, мама? – спросила она.
Оливия посмотрела в окно и с замиранием сердца сказала:
– Мы проезжаем мимо поместья графа Стэнхоупа. Скорее всего вся семья сейчас в Лондоне и в поместье никого нет, кроме прислуги… – Она поймала себя на мысли о том, что внезапная поломка колеса была бы сейчас как нельзя кстати. Фу, какая глупость! – Вы когда-нибудь бывали в поместье Стэнхоупов? – с любопытством взглянула она на мисс Чайлдс.
– Да, – кивнула гувернантка. – Однажды семья, в которой я работала до вас, миледи, гостила в поместье графа целых две недели. Правда, это было очень давно, мне тогда было всего двадцать.
Оливия слегка вздрогнула от последних слов мисс Чайлдс: на вид ей было лет тридцать пять, не больше.
Задержав дыхание, она спросила:
– Значит, вы жили здесь еще до трагического исчезновения их старшего сына?
– Да, – кивнула мисс Чайлдс. – Я очень хорошо помню обоих мальчиков, потому что они были неразлучны и все время что-то выдумывали и шалили. А меньше чем через год Лайонел, старший сын Стэнхоупов, бесследно исчез.
Оливия с трудом сглотнула подступивший к горлу ком и отвернулась к окну.
– Мама, не лучше ли нам остановиться на ночлег в этом поместье, а не в каком-то там старом промозглом аббатстве? – неожиданно предложила Анна. – Я уверена, нам здесь не откажут в приюте всего на одну ночь.
Оливия внимательно посмотрела на дочь. Почему ей вздумалось переночевать именно у Стэнхоупов? Ведь виконта в доме нет и быть не может, поскольку он остался в Лондоне. Здесь, в родовом поместье, де Вер провел свое детство и отрочество, здесь произошла трагедия с его братом Лайонелом. Казалось, в доме графа их ждет какая-то страшная тайна, которую они смогут разгадать, если хватит мужества. У Оливии было такое ощущение, словно сама судьба подталкивала ее к тому, чтобы заночевать в поместье Стэнхоупов.
Да, но если она решится на такой поступок, тем самым она снова свяжет себя с де Вером, и последствия могут быть самыми плачевными… Неожиданно для себя она резко постучала в стенку кареты:
– Готфрид, поворачивайте направо! Мы переночуем в поместье Стэнхоупов!
– Хорошо, миледи! – донеслось снаружи, и кучер послушно повернул гнедых направо.
Оливия заметно напряглась и едва переводила дыхание от волнения. Анна и мисс Чайлдс, прежде без умолку болтавшие о всяких пустяках, как по команде замолчали. В карете наступила тишина, нарушаемая лишь топотом лошадиных копыт да поскрипыванием рессор.
– Думаю, мы правильно поступили. – Оливия взглянула на потемневшее небо: – Похоже, сейчас разразится сильная гроза.
Внезапно она вспомнила о муже. Боже, что скажет Арлен, если узнает, где они заночевали?! И как она раньше не подумала?!
– Кажется, мы приехали, миледи, – прервав ее невеселые мысли, радостно произнесла мисс Чайлдс.
Карета остановилась перед огромным каменным дворцом, и лакей поспешно отворил дверцу.
На крыльце тотчас же появились слуги. Оливия двинулась вперед, следом шли Анна и мисс Чайлдс. Навстречу им выступила высокая худая женщина и с достоинством представилась:
– Миссис Райли, здешняя экономка.
Оливии было не по себе в этом незнакомом и неприветливом месте, но она заставила себя улыбнуться:
– Я – леди Эшберн, миссис Райли. Надеюсь, мы вам не помешали. Дело в том, что вот-вот разразится гроза, а до Эшбернэма еще несколько часов езды, и мы…
– Не надо ничего объяснять, – широко улыбнулась экономка. – Вы правильно сделали, что решили переждать непогоду здесь, в Стэнхоуп-Холле. В доме множество свободных комнат, и вы можете разместиться так, как вам захочется. Знаете ли, сейчас в доме никого нет, все уехали в Лондон: отпразднуют там возвращение молодого Стэнхоупа с Барбадоса и его обручение с мисс Сьюзен Лейтон.
– Благодарю вас, миссис Райли, – снова через силу улыбнулась Оливия. – Мы уедем с первым лучом солнца.
– Как вам будет угодно, миледи, – с достоинством склонила голову экономка и отдала необходимые распоряжения слугам.
Слуги внесли в дом дорожные сумки и саквояжи, и незваных гостей любезно провели в громадный вестибюль. Оливия опустила глаза на каменный пол, затем посмотрела вверх, на огромную хрустальную люстру, свисавшую с высоченного потолка.
Неожиданно у нее по коже побежали мурашки, кровь отхлынула от лица. Повернувшись к дочери, она увидела, что та тоже побледнела.
– Что с тобой, детка? – шепотом спросила встревоженная Оливия.
– Здесь так много горя и печали, – так же шепотом ответила девочка, – так много горьких слез…
– Но кто же здесь плачет? – затаив дыхание спросила Оливия.
– Я не знаю, кто эта женщина, – задумчиво ответила Анна, – но сердце ее навеки разбито. Она так одинока, так печальна…
Оливия тоже ощущала в атмосфере дома печаль, но не могла определить ее источник. Очевидно, способности Анны были куда лучше ее собственных.
В этот момент в вестибюле появилась отлучавшаяся на некоторое время экономка.
– Я распорядилась подать наверх, в ваши комнаты, горячий чай и сладкие булочки. Слуги уже разожгли камины, и скоро там будет тепло и уютно, – ослепительно улыбнулась она гостям. – Когда подавать ужин, леди Эшберн?
Очнувшись от своих мрачных размышлений, Оливия ответила:
– Миссис Райли, нам бы не хотелось быть для вас обузой, поэтому не могли бы вы вместо официального ужина в столовой просто прислать в наши комнаты какие-нибудь легкие закуски и побольше горячего чая часам к восьми?
– Как вам будет угодно, миледи, – склонила голову экономка. – А теперь позвольте проводить вас наверх. Комнаты для гостей расположены в этой части дома. Следуйте за мной.
Поднявшись на третий этаж, вся процессия во главе с экономкой оказалась в довольно узком коридоре, по стенам которого были развешаны портреты представителей рода Стэнхоупов.
– Вот ваша комната, миледи, – распахнула миссис Райли первую дверь, – здесь же предусмотрены покои и для вашей дочери. А ваша комната, мисс Чайлдс, как раз напротив, – распахнула она дверь по другую сторону коридора.
Оливия робко переступила порог; здесь уже вовсю пылал камин. Все вокруг, казалось, было сделано из дуба: пол, стены, широкая кровать, каминная полка… Возможно, при дневном свете эта комната не произвела бы такого жуткого впечатления, как теперь, в преддверии надвигавшейся грозы. Впрочем, Оливия из вежливости с улыбкой повернулась к экономке:
– Какая уютная комната, просто прелесть!
– Утром, при свете солнца, вы восхититесь еще больше, – радостно кивнула миссис Райли. – Резьба по дереву просто великолепна, поверьте! Если вам что-нибудь понадобится, леди Эшберн, позвоните в колокольчик и отдайте распоряжение любой горничной.
Экономка снова улыбнулась и уже собралась было выйти, как вдруг Оливия остановила ее:
– Миссис Райли, сколько лет вы служите у графа?
– Двадцать пять лет, миледи, – без запинки ответила экономка. – И несмотря ни на что, уверенно могу сказать, что ни разу не пожалела об этом.
– Должно быть, вы знаете лорда Кэдмона с самого раннего детства? – несмело предположила Оливия.
– Собственно, я помогала графине во время родов, – с гордостью сообщила миссис Райли.
– Кажется, у него был старший брат?
– Да, был, – перестала улыбаться экономка. – О, какая ужасная трагедия! Лайонелу де Веру было полтора года, когда родился его младший брат, Гаррик де Вер. Я хорошо знала их обоих. Лайонел бесследно исчез, когда ему было четырнадцать лет, и по сей день никому не известно, что с ним произошло, – понизив голос, закончила она и часто-часто заморгала.
– Прошу прощения, я не хотела расстраивать вас из пустого любопытства, – участливо произнесла Оливия, касаясь руки экономки.
– Ничего страшного! – с прежним радушием воскликнула миссис Райли. – А теперь, если не возражаете, я пойду займусь своими делами.
С этими словами экономка удалилась.
– Что случилось, мама? – тихо спросила Анна. – Почему ты задавала ей так много вопросов?
– Из чистого любопытства, детка, – быстро ответила Оливия. Ей не хотелось говорить дочери всю правду. Во всяком случае, пока. – Пойдем посмотрим твою комнату. Или ты хочешь спать со мной?
– Конечно, с тобой, – просияла Анна.
– Вот и отлично! – улыбнулась Оливия и отошла к окну, за которым открывался чудесный вид на зеленые поля и луга поместья.
Неожиданно Анна пронзительно вскрикнула.
Оливия встревоженно обернулась и замерла на месте.
Анна обеими руками прижимала к себе радостно вилявшего хвостом огненно-рыжего сеттера, а Трив поскуливал и норовил лизнуть девочку в щеку.
У Оливии захватило дух, она не чуяла под собой ног от испуга и радости одновременно.
– Мама! Смотри! Это собака лорда Кэдмона! – воскликнула Анна, гладя шелковистую шерсть пса.
Оливия перевела взгляд на дверь.
Небрежно облокотившись об косяк, там стоял Гаррик де Вер и улыбался Оливии. Высокий и мускулистый, он излучал мужскую силу и обаяние.
– Леди Эшберн, – учтиво поклонился он, и в его глазах мелькнул озорной огонек.
Не в силах собраться с мыслями, Оливия страшно побледнела и была уже на грани обморока, но усилием воли все же заставила себя произнести:
– Должно быть, вы тоже уехали из Лондона сегодня утром?
В ее голосе явственно прозвучало обвинение.
Де Вер удовлетворенно улыбнулся:
– Не совсем так. Я уехал после полудня.
– Но мы тоже уехали после полудня, – растерянно пробормотала Оливия.
– Я знаю, – еще шире улыбнулся виконт и без всякого стеснения шагнул в комнату. Остановившись рядом с Анной и собакой, он приветливо произнес: – Здравствуй, Анна! Вот мы и увиделись снова.
Вернувшись с утренней прогулки с Анной и мисс Чайлдс, Оливия с тревогой и неприятным волнением прочитала сию записку. Собственно говоря, именно этого она и хотела – уехать из Лондона домой, в Эшбернэм. Так почему же ее так напугало приказание мужа? Вывод напрашивался сам собой: Арлен узнал о ее встрече с де Вером на городской ярмарке и принял решение отправить жену домой от греха подальше. Хорошо еще, что он не явился лично в дом Лейтонов, чтобы отчитать ее за неподобающее поведение.
Оливия вспомнила разговор с графом Стэнхоупом, его скрытые угрозы и вдруг ясно поняла, что Арлен рано или поздно все равно узнал бы о ее интересе к другому мужчине.
Что ж, не стоит попусту расстраиваться! Дома она быстро забудет де Вера. Именно такое обещание Оливия дала самой себе после неожиданной встречи на ярмарке.
Вернувшись в Эшбернэм, она вновь обретет покой. Из ее жизни исчезнут городские соблазны, она снова будет блаженствовать в безмятежном уединении.
Анна была занята уроком французского языка, когда Оливия вошла к ней в комнату.
– Что случилось, миледи? – повернулась к ней мисс Чайлдс, прервав диктант.
– Мы срочно возвращаемся в Эшбернэм, – нарочито весело сообщила Оливия. – Пора собираться.
Удивленная такой спешкой, мисс Чайлдс тем не менее улыбнулась:
– Хорошо, миледи.
– Мама! – протестующе воскликнула Анна. – Но почему мы должны уехать прямо сейчас? Вчера мне было так интересно на ярмарке! И вообще мне очень нравится Лондон.
Оливия подошла к дочери и, погладив ее по голове, тихо сказала:
– Твой отец велел нам немедленно возвращаться в Эшбернэм, и мы не можем ослушаться его, детка.
Анна опечаленно замолчала.
– Мне тоже очень жаль, детка, – прошептала Оливия, – но, возможно, это и к лучшему…
– Значит, я уже никогда больше не увижу лорда Кэдмона и его сеттера Трива? – с горечью спросила Анна.
Оливию поразил этот по-детски непосредственный вопрос, но лгать не имело смысла.
– Не знаю, наверное, не увидишь… – проговорила она и повернулась к мисс Чайлдс: – Когда мы сможем тронуться в путь?
– Если служанки помогут нам собрать вещи, то через несколько часов мы будем уже в пути, – ответила гувернантка, открывая свой саквояж.
Оливия молча кивнула и вышла из комнаты.
Все семейство Лейтонов она нашла, как и ожидала, в большой столовой. Сэр Джон с головой ушел в чтение газеты, леди Лейтон неторопливо ела тосты, Сьюзен вышивала. Увидев Оливию, девушка приветливо улыбнулась.
– Доброе утро, – нерешительно произнесла Оливия с порога столовой.
Сэр Джон тотчас встал, отложив в сторону газету.
– Прошу вас, входите! – сказал он, пристально глядя на свою гостью.
Оливия вошла, но сесть не решилась.
– Сэр Джон, леди Лейтон, муж приказал мне немедленно возвращаться домой. Там меня ждут неотложные дела, – объявила она. – Весьма сожалею о столь поспешном отъезде, но уже через несколько часов я должна быть в пути. Благодарю вас за оказанное гостеприимство.
– Нет! – в ужасе воскликнула Сьюзен, вскочив со своего места и уронив рукоделие.
Сэр Джон укоризненно взглянул на дочь и по-отечески обратился к Оливии:
– Я понимаю вас, моя дорогая. Вчера вечером Арлен говорил мне о необходимости вашего скорейшего возвращения домой, поэтому ни я, ни леди Лейтон вашим сообщением не удивлены.
– Ах, вот как, – растерянно пробормотала Оливия.
– Полагаю, это к лучшему, – многозначительно добавил сэр Джон.
– Значит, увидимся на свадьбе, пятнадцатого сентября. Ведь вы приедете на свадьбу Сьюзен? – с явным облегчением произнесла леди Лейтон. Она была рада такому развитию событий и не скрывала этого.
Чувствуя свою вину за неподобающее жениху поведение де Вера, Оливия с трудом улыбнулась:
– Да, конечно, я непременно приеду поздравить вашу прелестную дочь с бракосочетанием.
Она взглянула на Сьюзен и на миг представила ее стоящей у церковного алтаря под руку с де Вером и произносящей клятву, которая свяжет их на всю оставшуюся жизнь.
Видение было настолько явственным, что Оливия даже вздрогнула.
Глаза Сьюзен наполнились слезами, она подошла к своей старшей подруге.
– Я помогу вам собрать вещи, – печально произнесла она.
Они вышли из столовой. Поднимаясь наверх, в комнаты Оливии, Сьюзен хранила странное молчание. Одна из горничных уже укладывала одежду в саквояжи, ей помогала мисс Чайлдс.
– Как жаль, что вы не можете остаться, – проговорила наконец Сьюзен.
– Я должна уехать, но мы навсегда сохраним нашу дружбу, не правда ли, Сьюзен? – улыбнулась ей Оливия.
– Я слышала, как они вчера разговаривали, – тихо добавила девушка без тени улыбки на лице.
– Кто? – насторожилась Оливия.
– Родители. Они уверены, что вы от него без ума.
– Без ума от кого? – деланно-беспечно спросила Оливия, чувствуя, как сердце ее оборвалось.
– От лорда Кэдмона, – тихо ответила Сьюзен, пристально глядя ей в глаза. – Это правда?
Та не сразу нашлась с ответом. Переведя дыхание, она сказала:
– Не могу сказать, что он мне совсем не нравится, Сьюзен. Кроме того, я не разделяю всеобщего мнения о нем как об убийце собственного брата…
– Значит, он и вправду нравится вам! – воскликнула Сьюзен.
– Так же, как и вы, и ваши родители, и вообще все хорошие люди, – парировала Оливия.
– Вы слишком добры, – вздохнула Сьюзен, – а они уверены, что он нравится вам как мужчина. Нет, они ни в чем вас не винят, но считают, что вам надо побыстрее уехать из Лондона, оказаться подальше от лорда Кэдмона.
Оливия покраснела.
– Мне кажется, – продолжила девушка, – что и вы ему нравитесь. Он всегда смотрит на вас такими глазами…
– Сьюзен, – торопливо перебила ее Оливия, – я прошу прощения, если ненароком вмешалась в ваши отношения с женихом…
– Нет, что вы! – с жаром воскликнула та, хватая ее за руку. – Я была бы только рада, если бы он захотел… жениться на вас, а не на мне! Мои чувства к лорду Кэдмону ничуть не изменились. Он мне не нравится! Я не питаю к нему ни малейшей симпатии!
– Вы должны хоть немного полюбить своего жениха за те три месяца, что остались до свадьбы, – печально улыбнулась Оливия, – иначе брак станет для вас крушением всей жизни.
Почувствовав всю серьезность последнего сообщения, Сьюзен немигающим взглядом уставилась на Оливию.
Оливия же ничуть не сомневалась, что брак Сьюзен с де Вером в любом случае приведет к трагедии.
В полдень Оливия, Анна и мисс Чайлдс отправились в путь. Через несколько часов стало смеркаться, заморосил дождь. Вдоль дороги, по которой ехала их карета, тянулись зеленые поля, на живых изгородях красовались недавно распустившиеся дикие розы. Они проезжали мимо деревенских гостиниц, мимо каменных часовен… Заночевать они собирались в аббатстве Алькотт, на границе с графством Суссекс. Если бы они выехали еще утром, им бы вообще не пришлось останавливаться где-либо на ночлег.
Вдруг Анна дернула Оливию за рукав.
– Что это, мама? – спросила она.
Оливия посмотрела в окно и с замиранием сердца сказала:
– Мы проезжаем мимо поместья графа Стэнхоупа. Скорее всего вся семья сейчас в Лондоне и в поместье никого нет, кроме прислуги… – Она поймала себя на мысли о том, что внезапная поломка колеса была бы сейчас как нельзя кстати. Фу, какая глупость! – Вы когда-нибудь бывали в поместье Стэнхоупов? – с любопытством взглянула она на мисс Чайлдс.
– Да, – кивнула гувернантка. – Однажды семья, в которой я работала до вас, миледи, гостила в поместье графа целых две недели. Правда, это было очень давно, мне тогда было всего двадцать.
Оливия слегка вздрогнула от последних слов мисс Чайлдс: на вид ей было лет тридцать пять, не больше.
Задержав дыхание, она спросила:
– Значит, вы жили здесь еще до трагического исчезновения их старшего сына?
– Да, – кивнула мисс Чайлдс. – Я очень хорошо помню обоих мальчиков, потому что они были неразлучны и все время что-то выдумывали и шалили. А меньше чем через год Лайонел, старший сын Стэнхоупов, бесследно исчез.
Оливия с трудом сглотнула подступивший к горлу ком и отвернулась к окну.
– Мама, не лучше ли нам остановиться на ночлег в этом поместье, а не в каком-то там старом промозглом аббатстве? – неожиданно предложила Анна. – Я уверена, нам здесь не откажут в приюте всего на одну ночь.
Оливия внимательно посмотрела на дочь. Почему ей вздумалось переночевать именно у Стэнхоупов? Ведь виконта в доме нет и быть не может, поскольку он остался в Лондоне. Здесь, в родовом поместье, де Вер провел свое детство и отрочество, здесь произошла трагедия с его братом Лайонелом. Казалось, в доме графа их ждет какая-то страшная тайна, которую они смогут разгадать, если хватит мужества. У Оливии было такое ощущение, словно сама судьба подталкивала ее к тому, чтобы заночевать в поместье Стэнхоупов.
Да, но если она решится на такой поступок, тем самым она снова свяжет себя с де Вером, и последствия могут быть самыми плачевными… Неожиданно для себя она резко постучала в стенку кареты:
– Готфрид, поворачивайте направо! Мы переночуем в поместье Стэнхоупов!
– Хорошо, миледи! – донеслось снаружи, и кучер послушно повернул гнедых направо.
Оливия заметно напряглась и едва переводила дыхание от волнения. Анна и мисс Чайлдс, прежде без умолку болтавшие о всяких пустяках, как по команде замолчали. В карете наступила тишина, нарушаемая лишь топотом лошадиных копыт да поскрипыванием рессор.
– Думаю, мы правильно поступили. – Оливия взглянула на потемневшее небо: – Похоже, сейчас разразится сильная гроза.
Внезапно она вспомнила о муже. Боже, что скажет Арлен, если узнает, где они заночевали?! И как она раньше не подумала?!
– Кажется, мы приехали, миледи, – прервав ее невеселые мысли, радостно произнесла мисс Чайлдс.
Карета остановилась перед огромным каменным дворцом, и лакей поспешно отворил дверцу.
На крыльце тотчас же появились слуги. Оливия двинулась вперед, следом шли Анна и мисс Чайлдс. Навстречу им выступила высокая худая женщина и с достоинством представилась:
– Миссис Райли, здешняя экономка.
Оливии было не по себе в этом незнакомом и неприветливом месте, но она заставила себя улыбнуться:
– Я – леди Эшберн, миссис Райли. Надеюсь, мы вам не помешали. Дело в том, что вот-вот разразится гроза, а до Эшбернэма еще несколько часов езды, и мы…
– Не надо ничего объяснять, – широко улыбнулась экономка. – Вы правильно сделали, что решили переждать непогоду здесь, в Стэнхоуп-Холле. В доме множество свободных комнат, и вы можете разместиться так, как вам захочется. Знаете ли, сейчас в доме никого нет, все уехали в Лондон: отпразднуют там возвращение молодого Стэнхоупа с Барбадоса и его обручение с мисс Сьюзен Лейтон.
– Благодарю вас, миссис Райли, – снова через силу улыбнулась Оливия. – Мы уедем с первым лучом солнца.
– Как вам будет угодно, миледи, – с достоинством склонила голову экономка и отдала необходимые распоряжения слугам.
Слуги внесли в дом дорожные сумки и саквояжи, и незваных гостей любезно провели в громадный вестибюль. Оливия опустила глаза на каменный пол, затем посмотрела вверх, на огромную хрустальную люстру, свисавшую с высоченного потолка.
Неожиданно у нее по коже побежали мурашки, кровь отхлынула от лица. Повернувшись к дочери, она увидела, что та тоже побледнела.
– Что с тобой, детка? – шепотом спросила встревоженная Оливия.
– Здесь так много горя и печали, – так же шепотом ответила девочка, – так много горьких слез…
– Но кто же здесь плачет? – затаив дыхание спросила Оливия.
– Я не знаю, кто эта женщина, – задумчиво ответила Анна, – но сердце ее навеки разбито. Она так одинока, так печальна…
Оливия тоже ощущала в атмосфере дома печаль, но не могла определить ее источник. Очевидно, способности Анны были куда лучше ее собственных.
В этот момент в вестибюле появилась отлучавшаяся на некоторое время экономка.
– Я распорядилась подать наверх, в ваши комнаты, горячий чай и сладкие булочки. Слуги уже разожгли камины, и скоро там будет тепло и уютно, – ослепительно улыбнулась она гостям. – Когда подавать ужин, леди Эшберн?
Очнувшись от своих мрачных размышлений, Оливия ответила:
– Миссис Райли, нам бы не хотелось быть для вас обузой, поэтому не могли бы вы вместо официального ужина в столовой просто прислать в наши комнаты какие-нибудь легкие закуски и побольше горячего чая часам к восьми?
– Как вам будет угодно, миледи, – склонила голову экономка. – А теперь позвольте проводить вас наверх. Комнаты для гостей расположены в этой части дома. Следуйте за мной.
Поднявшись на третий этаж, вся процессия во главе с экономкой оказалась в довольно узком коридоре, по стенам которого были развешаны портреты представителей рода Стэнхоупов.
– Вот ваша комната, миледи, – распахнула миссис Райли первую дверь, – здесь же предусмотрены покои и для вашей дочери. А ваша комната, мисс Чайлдс, как раз напротив, – распахнула она дверь по другую сторону коридора.
Оливия робко переступила порог; здесь уже вовсю пылал камин. Все вокруг, казалось, было сделано из дуба: пол, стены, широкая кровать, каминная полка… Возможно, при дневном свете эта комната не произвела бы такого жуткого впечатления, как теперь, в преддверии надвигавшейся грозы. Впрочем, Оливия из вежливости с улыбкой повернулась к экономке:
– Какая уютная комната, просто прелесть!
– Утром, при свете солнца, вы восхититесь еще больше, – радостно кивнула миссис Райли. – Резьба по дереву просто великолепна, поверьте! Если вам что-нибудь понадобится, леди Эшберн, позвоните в колокольчик и отдайте распоряжение любой горничной.
Экономка снова улыбнулась и уже собралась было выйти, как вдруг Оливия остановила ее:
– Миссис Райли, сколько лет вы служите у графа?
– Двадцать пять лет, миледи, – без запинки ответила экономка. – И несмотря ни на что, уверенно могу сказать, что ни разу не пожалела об этом.
– Должно быть, вы знаете лорда Кэдмона с самого раннего детства? – несмело предположила Оливия.
– Собственно, я помогала графине во время родов, – с гордостью сообщила миссис Райли.
– Кажется, у него был старший брат?
– Да, был, – перестала улыбаться экономка. – О, какая ужасная трагедия! Лайонелу де Веру было полтора года, когда родился его младший брат, Гаррик де Вер. Я хорошо знала их обоих. Лайонел бесследно исчез, когда ему было четырнадцать лет, и по сей день никому не известно, что с ним произошло, – понизив голос, закончила она и часто-часто заморгала.
– Прошу прощения, я не хотела расстраивать вас из пустого любопытства, – участливо произнесла Оливия, касаясь руки экономки.
– Ничего страшного! – с прежним радушием воскликнула миссис Райли. – А теперь, если не возражаете, я пойду займусь своими делами.
С этими словами экономка удалилась.
– Что случилось, мама? – тихо спросила Анна. – Почему ты задавала ей так много вопросов?
– Из чистого любопытства, детка, – быстро ответила Оливия. Ей не хотелось говорить дочери всю правду. Во всяком случае, пока. – Пойдем посмотрим твою комнату. Или ты хочешь спать со мной?
– Конечно, с тобой, – просияла Анна.
– Вот и отлично! – улыбнулась Оливия и отошла к окну, за которым открывался чудесный вид на зеленые поля и луга поместья.
Неожиданно Анна пронзительно вскрикнула.
Оливия встревоженно обернулась и замерла на месте.
Анна обеими руками прижимала к себе радостно вилявшего хвостом огненно-рыжего сеттера, а Трив поскуливал и норовил лизнуть девочку в щеку.
У Оливии захватило дух, она не чуяла под собой ног от испуга и радости одновременно.
– Мама! Смотри! Это собака лорда Кэдмона! – воскликнула Анна, гладя шелковистую шерсть пса.
Оливия перевела взгляд на дверь.
Небрежно облокотившись об косяк, там стоял Гаррик де Вер и улыбался Оливии. Высокий и мускулистый, он излучал мужскую силу и обаяние.
– Леди Эшберн, – учтиво поклонился он, и в его глазах мелькнул озорной огонек.
Не в силах собраться с мыслями, Оливия страшно побледнела и была уже на грани обморока, но усилием воли все же заставила себя произнести:
– Должно быть, вы тоже уехали из Лондона сегодня утром?
В ее голосе явственно прозвучало обвинение.
Де Вер удовлетворенно улыбнулся:
– Не совсем так. Я уехал после полудня.
– Но мы тоже уехали после полудня, – растерянно пробормотала Оливия.
– Я знаю, – еще шире улыбнулся виконт и без всякого стеснения шагнул в комнату. Остановившись рядом с Анной и собакой, он приветливо произнес: – Здравствуй, Анна! Вот мы и увиделись снова.
Глава 10
Анна просияла, услышав голос де Вера, зато Оливия задрожала всем телом.
К счастью, в ней быстро заговорил рассудок. Судя по всему, нынешнее появление де Вера было далеко не случайным совпадением, и все же Оливия не собиралась обвинять его в преследовании в присутствии дочери.
– Я так рада, что вы тоже оказались в Стэнхоуп-Холле! – воскликнула Анна, беспрестанно поглаживая сеттера. – Мы никак не ожидали застать вас здесь.
– Я и сам этого не ожидал, – усмехнулся де Вер.
Вдали раздался оглушительный раскат грома. Де Вер посмотрел в окно – моросивший дождик превратился теперь в самый настоящий ливень.
– Надеюсь, вы с мамой окажете мне честь отужинать вместе со мной? – спросил он, поворачиваясь к Оливии.
– Мы слишком устали с дороги, – сухо ответила она за Анну. – Сегодня утром мой муж неожиданно прислал записку с просьбой немедленно возвращаться в Эшбернэм, поэтому нам пришлось спешно собираться. Неудивительно, что мы очень устали и…
– Могу себе представить, – снова улыбнулся де Вер.
Оливия рассердилась и испугалась одновременно.
– Очевидно, нам придется поужинать у себя в комнате, – холодно произнесла она. – Мы отправимся в путь с первым лучом солнца.
– И нет никакой надежды переубедить вас? – спросил виконт.
– Вы имеете в виду ужин или наш завтрашний отъезд, милорд?
– И то и другое, – тихо ответил он. – Мое гостеприимство по отношению к вам не знает границ.
Оливия замолчала. Теперь, когда рядом де Вер, разве сможет она спокойно спать? А если Арлен узнает о том, что она провела ночь под одной крышей с виконтом, он натворит бог знает что! Оливия нерешительно посмотрела в окно. Уже стемнело, лил холодный дождь.
– Даже если вы захотите, я вам не позволю… – тихо проговорил де Вер.
– Что не позволите, милорд? – повернулась к нему Оливия.
– Не позволю уехать из моего дома в такую ненастную погоду, – невозмутимо ответил он, потом погладил Анну по голове и добавил: – К восьми часам спускайтесь в столовую, и если мама тебе позволит, можешь оставить Трива у себя.
– Я не возражаю, – пожала плечами Оливия.
– А я думал, вы будете спорить со мной по всякому, даже самому невинному поводу, – улыбнулся де Вер и вышел из комнаты, бросив на прощание: – Жду вас в столовой в восемь, леди Эшберн!
Оливия была возмущена. Какой несносный человек этот лорд Кэдмон! Нет, они ни за что не станут ужинать вместе. А что потом, когда Анна заснет? К сожалению, она себе самой не доверяла…
– Мама, чего ты боишься? – неожиданно спросила Анна.
Да, с такой чувствительной и проницательной дочерью порой бывает нелегко. Оливия вовсе не собиралась посвящать ее во взрослые чувства и переживания.
– Ты не должна бояться лорда Кэдмона, он хороший человек. – Анна не по-детски нахмурилась.
Слова дочери заставили Оливию вздрогнуть.
– Просто в его сердце слишком много печали, – продолжала Анна. – Он очень любил своего брата.
– Ты сделала такой вывод из моего разговора с миссис Райли? – осторожно спросила Оливия, обнимая девочку за плечи.
– Нет, – покачала головой та, – просто я знаю это, вот и все. Знаю так же, как и многое другое.
Оливия задумалась и замолчала.
– Что с тобой, мамочка? – прервала молчание Анна.
– Ничего, детка, – вздохнула Оливия, – просто я сильно устала… Давай-ка умоемся после долгой дороги и приведем себя в порядок. Скоро нам подадут ужин, а потом ты ляжешь в постель и я почитаю тебе на ночь. Мы с тобой вдвоем чудесно проведем этот дождливый вечер.
– Разве мы не будем ужинать вместе с лордом Кэдмоном? – опечалилась Анна.
– Нет, – не раздумывая ответила Оливия.
Анна сосредоточенно помолчала, а потом тихо проговорила:
– Мама, теперь, когда рядом со мной Трив, я могу лечь спать в другой комнате.
– Нет! – вырвалось у Оливии.
Анна вздрогнула от ее возгласа.
Снова взяв себя в руки, Оливия пояснила:
– Трив будет спать на полу, где и положено спать собакам, а ты ляжешь со мной. – Она заставила себя улыбнуться. – Ты же любишь спать вместе со мной, разве нет?
Итак, Анна будет щитом, с помощью которого ей удастся разрушить коварный замысел де Вера.
Поняв, что Оливия с дочерью не спустятся к ужину, Гаррик порывисто встал из-за стола.
– У меня нет аппетита, – объяснил он удивленной миссис Райли.
Взяв со стола бутылку вина и бокал, виконт удалился.
– Милорд! Не прикажете ли подать ужин к вам в спальню? – крикнула ему вслед встревоженная столь необычным поведением экономка, но так и не дождалась ответа.
Гаррик медленно шел по коридору и размышлял о том, почему Оливия так упорно сопротивляется взаимному – в этом он ничуть не сомневался – влечению. Они могли бы провести чудесный вечер, который стал бы прелюдией к еще более чудесной ночи, после того как Анна уснула бы крепким сном.
Поднявшись в свои покои в западном крыле дома – в то время как Оливии, ее дочери и мисс Чайлдс были отведены комнаты в центральной части особняка, – Гаррик подошел к окну. Дождь лил не переставая. За долгие годы жизни на Барбадосе он успел забыть, какой дождливой и холодной бывает погода у него на родине, в Англии. Честно говоря, он не испытывал никакой ностальгии по дому. Но теперь его страстное желание поскорее вернуться на Барбадос странным образом куда-то пропало.
Впрочем, если вспомнить о его давней вражде с Арленом, мужем Оливии, может, ее стойкое сопротивление его чарам было к лучшему. Узнай Эшберн о том, что Гаррик наставил ему рога, Арлен непременно захотел бы вызвать его на дуэль. А убийство претило самой натуре де Вера.
Чувствуя сильнейшее внутреннее волнение, Гаррик осушил бокал с вином, потом налил еще.
Усиленно отгоняя мысли об Оливии, он добился того, что ее место в его воображении занял Лайонел. Само собой, от этого его настроение нисколько не улучшилось. Снова всколыхнулись мучительные воспоминания, причиняя ему невыносимую душевную боль. Черт возьми! Настанет ли когда-нибудь день, когда стихнет боль невосполнимой потери и его оставит горькое чувство собственной вины?
Лайонел… Оливия… Мысли Гаррика, подобно маятнику часов, метались от одного дорогого ему человека к другому…
Чувствуя близость безумия, он поспешно схватил накидку из грубой шерсти и вышел из комнаты. Спустя несколько минут он решительно зашагал вниз по лестнице, чтобы выйти на свежий воздух.
Оливия долго не могла уснуть. Несмотря на изнеможение, она не переставая размышляла о де Вере, обдумывая все возможные варианты развития их отношений. Наконец она повернулась на бок, погладила по голове заснувшую рядом Анну и забылась тяжелым, беспокойным сном.
Проснулась она в холодном поту от страха. Боже, случилось что-то неладное! Свечи были оставлены зажженными, и сейчас их неверный свет скользил по стенам комнаты. Оливия повернулась к дочери и… вскрикнув от ужаса, резко вскочила.
Анны в постели не было.
Оливия бросилась искать девочку в соседней комнате, но и там ее не оказалось. Собаки тоже нигде не было.
Оливия коснулась подушки, на которой заснула Анна. Холодная!
У Оливии пересохло во рту, ее парализовал дикий страх за маленькую беспомощную девочку: неужели она куда-то пошла во сне? Где теперь ее искать в этом огромном пустом доме? А что, если она вышла на улицу?!
К счастью, в ней быстро заговорил рассудок. Судя по всему, нынешнее появление де Вера было далеко не случайным совпадением, и все же Оливия не собиралась обвинять его в преследовании в присутствии дочери.
– Я так рада, что вы тоже оказались в Стэнхоуп-Холле! – воскликнула Анна, беспрестанно поглаживая сеттера. – Мы никак не ожидали застать вас здесь.
– Я и сам этого не ожидал, – усмехнулся де Вер.
Вдали раздался оглушительный раскат грома. Де Вер посмотрел в окно – моросивший дождик превратился теперь в самый настоящий ливень.
– Надеюсь, вы с мамой окажете мне честь отужинать вместе со мной? – спросил он, поворачиваясь к Оливии.
– Мы слишком устали с дороги, – сухо ответила она за Анну. – Сегодня утром мой муж неожиданно прислал записку с просьбой немедленно возвращаться в Эшбернэм, поэтому нам пришлось спешно собираться. Неудивительно, что мы очень устали и…
– Могу себе представить, – снова улыбнулся де Вер.
Оливия рассердилась и испугалась одновременно.
– Очевидно, нам придется поужинать у себя в комнате, – холодно произнесла она. – Мы отправимся в путь с первым лучом солнца.
– И нет никакой надежды переубедить вас? – спросил виконт.
– Вы имеете в виду ужин или наш завтрашний отъезд, милорд?
– И то и другое, – тихо ответил он. – Мое гостеприимство по отношению к вам не знает границ.
Оливия замолчала. Теперь, когда рядом де Вер, разве сможет она спокойно спать? А если Арлен узнает о том, что она провела ночь под одной крышей с виконтом, он натворит бог знает что! Оливия нерешительно посмотрела в окно. Уже стемнело, лил холодный дождь.
– Даже если вы захотите, я вам не позволю… – тихо проговорил де Вер.
– Что не позволите, милорд? – повернулась к нему Оливия.
– Не позволю уехать из моего дома в такую ненастную погоду, – невозмутимо ответил он, потом погладил Анну по голове и добавил: – К восьми часам спускайтесь в столовую, и если мама тебе позволит, можешь оставить Трива у себя.
– Я не возражаю, – пожала плечами Оливия.
– А я думал, вы будете спорить со мной по всякому, даже самому невинному поводу, – улыбнулся де Вер и вышел из комнаты, бросив на прощание: – Жду вас в столовой в восемь, леди Эшберн!
Оливия была возмущена. Какой несносный человек этот лорд Кэдмон! Нет, они ни за что не станут ужинать вместе. А что потом, когда Анна заснет? К сожалению, она себе самой не доверяла…
– Мама, чего ты боишься? – неожиданно спросила Анна.
Да, с такой чувствительной и проницательной дочерью порой бывает нелегко. Оливия вовсе не собиралась посвящать ее во взрослые чувства и переживания.
– Ты не должна бояться лорда Кэдмона, он хороший человек. – Анна не по-детски нахмурилась.
Слова дочери заставили Оливию вздрогнуть.
– Просто в его сердце слишком много печали, – продолжала Анна. – Он очень любил своего брата.
– Ты сделала такой вывод из моего разговора с миссис Райли? – осторожно спросила Оливия, обнимая девочку за плечи.
– Нет, – покачала головой та, – просто я знаю это, вот и все. Знаю так же, как и многое другое.
Оливия задумалась и замолчала.
– Что с тобой, мамочка? – прервала молчание Анна.
– Ничего, детка, – вздохнула Оливия, – просто я сильно устала… Давай-ка умоемся после долгой дороги и приведем себя в порядок. Скоро нам подадут ужин, а потом ты ляжешь в постель и я почитаю тебе на ночь. Мы с тобой вдвоем чудесно проведем этот дождливый вечер.
– Разве мы не будем ужинать вместе с лордом Кэдмоном? – опечалилась Анна.
– Нет, – не раздумывая ответила Оливия.
Анна сосредоточенно помолчала, а потом тихо проговорила:
– Мама, теперь, когда рядом со мной Трив, я могу лечь спать в другой комнате.
– Нет! – вырвалось у Оливии.
Анна вздрогнула от ее возгласа.
Снова взяв себя в руки, Оливия пояснила:
– Трив будет спать на полу, где и положено спать собакам, а ты ляжешь со мной. – Она заставила себя улыбнуться. – Ты же любишь спать вместе со мной, разве нет?
Итак, Анна будет щитом, с помощью которого ей удастся разрушить коварный замысел де Вера.
Поняв, что Оливия с дочерью не спустятся к ужину, Гаррик порывисто встал из-за стола.
– У меня нет аппетита, – объяснил он удивленной миссис Райли.
Взяв со стола бутылку вина и бокал, виконт удалился.
– Милорд! Не прикажете ли подать ужин к вам в спальню? – крикнула ему вслед встревоженная столь необычным поведением экономка, но так и не дождалась ответа.
Гаррик медленно шел по коридору и размышлял о том, почему Оливия так упорно сопротивляется взаимному – в этом он ничуть не сомневался – влечению. Они могли бы провести чудесный вечер, который стал бы прелюдией к еще более чудесной ночи, после того как Анна уснула бы крепким сном.
Поднявшись в свои покои в западном крыле дома – в то время как Оливии, ее дочери и мисс Чайлдс были отведены комнаты в центральной части особняка, – Гаррик подошел к окну. Дождь лил не переставая. За долгие годы жизни на Барбадосе он успел забыть, какой дождливой и холодной бывает погода у него на родине, в Англии. Честно говоря, он не испытывал никакой ностальгии по дому. Но теперь его страстное желание поскорее вернуться на Барбадос странным образом куда-то пропало.
Впрочем, если вспомнить о его давней вражде с Арленом, мужем Оливии, может, ее стойкое сопротивление его чарам было к лучшему. Узнай Эшберн о том, что Гаррик наставил ему рога, Арлен непременно захотел бы вызвать его на дуэль. А убийство претило самой натуре де Вера.
Чувствуя сильнейшее внутреннее волнение, Гаррик осушил бокал с вином, потом налил еще.
Усиленно отгоняя мысли об Оливии, он добился того, что ее место в его воображении занял Лайонел. Само собой, от этого его настроение нисколько не улучшилось. Снова всколыхнулись мучительные воспоминания, причиняя ему невыносимую душевную боль. Черт возьми! Настанет ли когда-нибудь день, когда стихнет боль невосполнимой потери и его оставит горькое чувство собственной вины?
Лайонел… Оливия… Мысли Гаррика, подобно маятнику часов, метались от одного дорогого ему человека к другому…
Чувствуя близость безумия, он поспешно схватил накидку из грубой шерсти и вышел из комнаты. Спустя несколько минут он решительно зашагал вниз по лестнице, чтобы выйти на свежий воздух.
Оливия долго не могла уснуть. Несмотря на изнеможение, она не переставая размышляла о де Вере, обдумывая все возможные варианты развития их отношений. Наконец она повернулась на бок, погладила по голове заснувшую рядом Анну и забылась тяжелым, беспокойным сном.
Проснулась она в холодном поту от страха. Боже, случилось что-то неладное! Свечи были оставлены зажженными, и сейчас их неверный свет скользил по стенам комнаты. Оливия повернулась к дочери и… вскрикнув от ужаса, резко вскочила.
Анны в постели не было.
Оливия бросилась искать девочку в соседней комнате, но и там ее не оказалось. Собаки тоже нигде не было.
Оливия коснулась подушки, на которой заснула Анна. Холодная!
У Оливии пересохло во рту, ее парализовал дикий страх за маленькую беспомощную девочку: неужели она куда-то пошла во сне? Где теперь ее искать в этом огромном пустом доме? А что, если она вышла на улицу?!