Джойс Бренда. Соперник

   Гаррик как бы отстранился от надвигавшихся грозных событий. Он не спал всю ночь, переживая, что так и не уговорил Оливию уехать вместе с Анной. Да и вообще – втянул замужнюю женщину в такую авантюру!.. Он ненавидел Арлена, горел желанием его убить, но знал, что не сможет этого сделать. Теперь же, когда наступил холодный серый рассвет, он чувствовал себя неким сторонним наблюдателем. В его душе уже не было страха. Осталось одно лишь сожаление.
   – Держи, наверняка поможет. – Лайонел протянул ему серебряную флягу.
   Гаррик покачал головой в знак отказа.
   – Гаррик, ты, конечно, думаешь, что я хочу твоей смерти, но это не так, – сказал Лайонел, глотнув из фляги. – Я всю ночь не спал, черт побери! Ты никогда не умел обращаться со шпагой. Я не хочу, чтобы ты умер!
   Арлен, Элизабет и лорд Мэнион пристально смотрели в их сторону. Все трое оделись сообразно случаю: на Арлене был сине-зеленый камзол, на Элизабет – роскошное бирюзовое платье, такого же цвета шляпка и… черная вуаль. Неужели она надела траур по Гаррику, еще живому и невредимому?!
   Гаррик посмотрел на Лайонела.
   – Полагаю, ты будешь танцевать на моей могиле, – бросил он.
   – Как ты можешь! – возмутился Лайонел. – Ведь я твой брат, черт побери!
   – Ты мне не брат! – отрезал Гаррик, невольно повысив голос, и замолчал, увидев в его глазах неподдельную тревогу. Неужели он и впрямь все-таки тот самый Лайонел, который таинственно исчез одиннадцать лет назад? Гаррика вновь стали одолевать сомнения.
   – Нет, я твой брат, – тем временем произнес тот, не отводя взгляда.
   Гаррик, не выдержав, отвернулся. Спрыгнув на землю, он чуть не упал, поскользнувшись на вязкой глинистой почве. Выпрямившись, он постарался отбросить от себя все мысли и сомнения насчет Лайонела. Потом он внимательно посмотрел себе под ноги: эта предательски скользкая почва могла сыграть как против него, так и…
   Лайонел спрыгнул следом, умудрившись сохранить равновесие.
   – Вчера вечером я послал человека к отцу с известием о вашей дуэли с лордом Эшберном. Пусть знает, – сказал он.
   – Он тоже будет плясать на моей могиле, – мрачно отозвался Гаррик.
   – Ты его сын, – возразил Лайонел. – Несмотря ни на что, он все же любит тебя.
   Гаррик презрительно фыркнул. Подойдя ближе, Лайонел дружески коснулся его плеча.
   В этот миг к ним приблизился, держа в руках шпаги, лорд Мэнион.
   – Приветствую вас, милорды, – поклонился он.
   Гаррик тоже учтиво поклонился в ответ, потом внимательно осмотрел оружие и выбрал себе подходящее. Отвесив еще один поклон, Мэнион вернулся к Арлену.
   И тут Гаррик почувствовал, что что-то не так. Она замер на месте, потом резко обернулся и увидел, как по мокрой, скользкой дороге к нему бегут, выбиваясь из сил, Оливия с Анной и Трив.
   Чертыхнувшись, он перевел взгляд на Арлена. Тот тоже смотрел на бежавших по дороге жену и дочь. Их взгляды встретились, и Эшберн коротко кивнул противнику:
   – Давайте поскорее со всем покончим. Вот уж не думал, Кэдмон, что вы устроите целый спектакль!
   – И в мыслях не было! – буркнул Гаррик и, обернувшись к Лайонелу, бросил: – Уведи ее отсюда!
   – Господа, вы готовы? – спросил лорд Мэнион, следуя принятым правилам.
   Но Гаррик не слышал его, потому что Оливия пронзительно закричала, стараясь перекрыть вой ветра:
   – Арлен, прошу тебя! Умоляю! Не делай этого! Арлен, я согласна вернуться домой…
   – Леди Эшберн! – холодно отрезал Арлен. – Слишком поздно! Разберемся позже, когда я расправлюсь наконец с вашим любовником!
   Лайонел схватил Оливию за руку, пытаясь удержать ее на месте.
   – Прошу вас, леди Эшберн, – проговорил он, – ваше вмешательство никому теперь не поможет. Вы только отвлекаете дуэлянтов, особенно моего брата.
   Слезы потекли по лицу беспомощной Оливии. У Гаррика сердце сжалось при виде ее страданий. Случайно взглянув на Арлена, он понял, что в том закипела кровь от ненависти к сопернику. Однако де Вер столь же сильно ненавидел Эшберна. Этот жестокий мерзавец буквально закабалил своих жену и дочь!
   Нет, Гаррик не мог позволить себе умереть от его руки! Он не мог позволить ему снова издеваться над Оливией и Анной!
   – Господа, сходитесь! – провозгласил тем временем лорд Мэнион.
   Арлен довольно улыбнулся и принял классическую позу опытного фехтовальщика. Гаррик тоже приготовился к бою.
   Арлен тотчас сделал искусный выпад, намереваясь первым же ударом положить конец поединку, однако Гаррику каким-то чудом удалось отразить удар. Звон шпаг прозвучал преувеличенно громко в холодном утреннем воздухе. Отскочив в стороны, соперники снова сошлись. Арлен вновь сделал опасный выпад, но Гаррик отразил и его. Их шпаги опять скрестились, и тут Арлен ловким маневром высвободил оружие из захвата и ткнул Гаррика в бок. Острая боль пронзила тело де Вера, и он отскочил, тяжело дыша и с удивлением глядя на расплывавшееся на одежде кровавое пятно.
   Оливия отчаянно вскрикнула.
   Гаррик же в недоумении смотрел на свой камзол. Ранен, и так скоро!
   – Мне нравится запах вашей крови, Кэдмон, – поддел его Арлен и сделал целую серию быстрых выпадов.
   Снова зазвенели шпаги. С трудом отражая удары Арлена, который, конечно же, отлично знал, как быстрее расправиться с противником, Гаррик медленно попятился назад. Из-за вызванного ранением кровотечения у него закружилась голова. Арлен же продолжал бешеную атаку, по всей видимости, намереваясь сначала выбить оружие у него из рук, а потом уже нанести смертельный удар. Внезапно кончик шпаги Арлена коснулся его пальцев, и, несмотря на всю решимость не выпускать шпагу из руки, пальцы разжались сами собой, и оружие со звоном покатилось к ногам.
   Издав торжествующий крик, Арлен приготовился нанести последний смертельный удар прямо в сердце. В этот момент Гаррик спиной уперся в стену крепости. Отступать было некуда.
   – Туше! – воскликнул Арлен, принимая позу для нанесения последнего удара. На лице его появилась торжествующая улыбка.
   – Арлен, нет! Не надо! – отчаянно закричала Оливия.
   Краем глаза Гаррик заметил, что Лайонел крепко держит рвущуюся к нему Оливию. Анна стоит рядом, а сеттер яростно лает.
   Арлен двинулся вперед. Гаррик, глядя ему в глаза, ждал ужасного момента, когда шпага вонзится ему в самое сердце.
   Но этот момент так и не наступил.
   Арлен сделал шаг вперед, потом сделал выпад и… упал, поскользнувшись в грязи. Несколько мгновений он лежал лицом вниз, не выпуская из руки своей страшной шпаги.
   Только тут Гаррик перевел дыхание. Воцарилась зловещая тишина.
   Приподняв голову, Эшберн посмотрел на противника, и тот прочел в его глазах свою верную смерть. Наконец Арлен поднялся на ноги и… снова упал, громко вскрикнув от удивления. Он опять повалился лицом в грязь. На этот раз он не удержал шпаги, и та полетела вперед и плюхнулась в грязь вне досягаемости для хозяина.
   – Поединок закончился вничью! – закричал добросовестный секундант Мэнион.
   Только тут Гаррик осознал, что все это время зажимал рану рукой. Теперь вместе со вздохом облегчения пришла и сильная боль. Боже всемогущий! Он жив, пусть и серьезно ранен! Колени его подогнулись, и он медленно сполз по влажной каменной стене. Голова закружилась, перед глазами расплылись разноцветные круги.
   – Нет! – протестующе воскликнул Арлен, вытирая грязь с лица и пытаясь подняться на ноги. – Черт побери! Кто-то подставил мне подножку, а потом наступил на руку!
   Мэнион, помогая ему встать, недоуменно проговорил:
   – Милорд, но тут никого не было, кроме вас и Кэдмона. Думаю, вы просто поскользнулись и выронили шпагу, вот и все. По всем правилам дуэль в таком случае считается законченной.
   Подбежав к хозяину, Трив тявкнул и лизнул его в лицо. Гаррик опустил глаза. Боже, сколько крови! Весь правый бок его был в крови, которая так и сочилась сквозь пальцы, зажимавшие рану. Неужели ему суждено умереть от ранения?
   – Гаррик!!!
   Он поднял глаза на Оливию. Она бежала к нему по грязи, то и дело спотыкаясь и скользя. По ее щекам струились слезы.
   Предчувствуя близкую смерть, Гаррик страстно хотел, чтобы в этот страшный миг рядом с ним была Оливия. Он безумно ее любил, но теперь должен навсегда распрощаться.
   Внезапно дорогу ей преградил Арлен.
   – Мне надо к нему! – закричала Оливия, отталкивая мужа, но он крепко схватил ее за руку и в ярости выпалил:
   – Быстро в мою карету! Мы едем домой!
   – Я не могу! Отпусти меня! Будь ты проклят!
   Не выпуская жену из крепких объятий, Арлен повернулся к сестре:
   – Посади в карету Анну!
   От большой потери крови сознание Гаррика помутилось, в глазах темнело, но он из последних сил боролся за жизнь. Он хотел крикнуть: «Убери от нее свои грязные руки!», но вместо этого лишь беззвучно шевельнул губами. Он хотел крикнуть: «Оливия, я люблю тебя!», но издал лишь тихий стон.
   – Гаррик ранен! – кричала Оливия, вырываясь из рук Арлена. – Он умирает! Ты убил его! Я никогда тебе этого не прощу!
   Неимоверным усилием воли Гаррик заставил себя поднять отяжелевшие веки и увидел, как Арлен тащит Оливию к своей карете. Силой затолкав ее, он посадил туда и Анну. Следом за ними в карету забрались двое слуг-здоровяков, и дверца захлопнулась. Оливия с криком прильнула к окну.
   Он так хотел сказать ей, что с ним все в порядке, чтобы утешить ее и приободрить! Он хотел сказать, что любит ее и будет любить вечно, хотя понимал, что уже никогда ее не увидит. Он чувствовал неотвратимое приближение смерти, но нисколько этого не боялся, жалея только о том, что не смог по-настоящему проститься с Оливией.
   Карета Эшберна увозила ее все дальше, и Гаррик из последних сил смотрел ей вслед, пока сознание не покинуло его измученное тело.
   Наступила давящая тишина.
   Спустя какое-то время он открыл глаза и увидел удалявшуюся карету Эшберна. Но, странное дело, он видел ее почему-то сверху. Там, внизу, виднелась не только катившая по грязной дороге карета, но и живописные развалины старинной крепости. Приглядевшись, он с удивлением рассмотрел собственное окровавленное тело, лежавшее у одной из крепостных стен.
   Вокруг стояла абсолютная тишина. Неожиданно кто-то произнес:
   – Гаррик!
   Голос раздался совсем рядом, словно говоривший сидел у него в левом ухе. И тут Гаррик снова провалился в кромешную тьму, как ни пытался бороться с ней.
   Когда он опять очнулся, ни кареты, ни крепости уже не было видно.
   – Ты не умрешь. Твое время еще не наступило. Тебе нельзя умирать.
   Глаза Гаррика снова закрылись, и он почувствовал, как его ставшее невесомым тело куда-то плывет. Внезапно его остановившееся было сердце забилось вновь, проталкивая кровь в артерии и вены. Оно работало с трудом, но работало!
   – Возвращайся! – попросил Лайонел.
   Гаррик усиленно заморгал, пытаясь рассмотреть говорившего. Перед глазами плыли лишь черные точки да разноцветные круги. Но вот на мгновение зрение вернулось к нему, и Гаррик вздрогнул от изумления.
   – Это ты, Лайонел? – прошептал он, не зная, что это – сон или уже загробный мир.
   Ему ласково улыбался тринадцатилетний брат.
   И в ту же секунду на него навалилась кромешная тьма.

Часть третья
НАСЛЕДНИК

Глава 23

   Боль была невыносимой. Рана горела адским пламенем. Полного забытья не было. Он все время терял сознание, испытывая бесконечные муки.
   Оливия… Анна… Он должен им помочь. В его воспаленном мозгу звучали ее отчаянные крики.
   – Гаррик!
   Боль снова захлестнула его тошнотворными волнами. Он не хотел просыпаться: во сне боль утихала. Но у него была веская причина бодрствовать. Вот только какая? Этого он никак не мог припомнить.
   – Гаррик!
   На этот раз голос прозвучал резче и настойчивее.
   Лайонел. Его голос. Голос человека, назвавшегося его старшим братом. Голос обманщика, самозванца, охотника за чужим наследством. Вот почему нельзя спать! Вот почему нельзя умирать! Гаррик неимоверным усилием воли попытался стряхнуть с себя обволакивающий мрак забытья. Он весь покрылся холодным потом, его тошнило. Надо сконцентрироваться, надо заставить мозг работать. Это вопрос жизни и смерти!
   Наконец перед его глазами появилось размытым пятном красивое лицо Лайонела. Его нижняя челюсть все время двигалась и расплывалась. В голубых глазах вспыхивали странные огоньки.
   – Ты меня слышишь, Гаррик? – спросил Лайонел. – Слава Богу, ты жив!
   Гаррик даже не пытался отвечать, потому что язык и губы не слушались его.
   Оливия. Что с ней? Теперь она снова во власти Арлена. Она и Анна. Вот почему он должен очнуться и подняться с постели! Оливия с Анной в опасности! Им нужна его помощь!
   Несмотря на неутихавшую боль, он внезапно зашелся от гнева.
   – Ты что, хочешь встать? Тебе нельзя!
   Лайонел надавил на правое раненое плечо Гаррика, и острая боль вновь пронзила все его тело, помутив на время рассудок.
   – Ты должен отлежаться, – продолжал Лайонел. – Ты был на волосок от смерти.
   Он улыбнулся, и Гаррик почувствовал прикосновение к своему лбу. Боже! Он практически в полной власти Лайонела, который вряд ли желал ему добра.
   – Это просто чудо, что ты выжил. Ты потерял очень много крови. Я хочу, чтобы ты знал: я сделал все, чтобы спасти тебе жизнь. – Лайонел снова улыбнулся. – Я сидел всю ночь у твоей постели, Гаррик. Я послал за врачом, который будет здесь с минуты на минуту.
   Гаррик снова взглянул на человека, выдававшего себя за его брата, и закрыл глаза, не веря ни единому его слову. Действительно ли он послал за врачом? Или же сидел рядом, дожидаясь его смерти?
   Он вспомнил кошмарную дуэль. Лайонел был его секундантом и, казалось, искренне озабочен ее исходом. Потом Арлен проткнул его, Гаррика, и он чудом остался жив. Но кого он видел, прежде чем окончательно потерять сознание? Был ли это призрак или настоящий брат тринадцати лет от роду?
   То видение было очень явственным. Впрочем, тогда он был при смерти, потому что потерял слишком много крови, у него кружилась голова и помутилось зрение. Может, это было лишь игрой воображения?
   На глаза Гаррика навернулись жгучие слезы. Он не знал, что и думать.
   Лайонел тем временем пристально, без тени былой улыбки смотрел на него. Но как только Гаррик открыл глаза, он вновь улыбнулся.
   – Вот. – Он протянул ему большую чашку. – Выпей, это бульон. Насколько я знаю, тебе сейчас нужно как можно больше пить. Ты хочешь спросить, откуда бульон? Я все-таки нанял в деревне служанку.
   Сначала Гаррик потянулся было за чашкой, но на полпути рука его замерла, а затем и вовсе опустилась. Что, если бульон отравлен?!
   – Убирайся, – едва слышно прошептал он Лайонелу и снова впал в забытье.
    Стэнхоуп-Холл
   Если он умрет, она будет свободна! О Боже!
   Сьюзен стояла рядом с отцом на усыпанной гравием дорожке, которая вела к дому Стэнхоупов. Прямо перед домом остановилась большая карета.
   Сьюзен в ужасе сжала руки. Какие греховные мысли пришли ей в голову!
   Первым из кареты показался Лайонел. Когда Сьюзен увидела его, у нее перехватило дыхание. Он снова поразил ее своей красотой и мужественностью. В темно-зеленом камзоле, светло-голубых панталонах и белоснежных чулках, пусть и без парика, но он был неподражаем. Увидев Сьюзен, Лайонел едва заметно улыбнулся, и она расцвела в ответной улыбке, разом забыв обо всем на свете.
   Следом за Лайонелом из кареты вышли граф и графиня, потом какой-то человек с черным врачебным саквояжем. Сэр Джон взял дочь под руку и, когда слуги стали осторожно выносить Гаррика де Вера из кареты, повел ее вперед.
   – Милорд, миледи, – скорбно поклонился сэр Джон, – мы приехали, услышав печальную новость о вашем сыне. Примите наши соболезнования.
   Графиня, бледная словно полотно, внезапно разрыдалась и бросилась вслед за слугами, вносившими в дом безжизненное тело молодого хозяина.
   Гаррик был без сознания. Голова его безвольно покачивалась из стороны в сторону в такт осторожным шагам слуг. Без сомнения, его рана очень серьезна.
   Сохраняя на лице мрачное выражение, граф поклонился.
   – Благодарю вас, сэр Джон. А теперь, извините меня, я должен вас покинуть.
   С этими словами граф проследовал в дом.
   Сэр Джон с дочерью остались в обществе Лайонела. Мужчины учтиво раскланялись.
   – Благодарю вас за сочувствие, – сказал Лайонел и поклонился Сьюзен. Той показалось, что его улыбка несла в себе какой-то скрытый, приятный для нее смысл. Зардевшись, она улыбнулась ему в ответ.
   – Как он? – спросил сэр Джон.
   – Доктор сказал, жить будет. Поистине чудо! Ведь он потерял так много крови!
   – Рад слышать, – помедлив, выговорил сэр Джон. – Вы были там?
   Лайонел кивнул:
   – Я приехал за день до дуэли, а Арлен чуть позже.
   Сьюзен знала эту скандальную историю. Весь свет только об этом и говорил! Арлен вызвал Гаррика де Вера на дуэль. По всей видимости, лорд Эшберн считал, что его жена изменяет ему с Гарриком. Но уж кто-кто, а Сьюзен знала наверняка, что этого просто быть не могло! Оливия – ее лучшая подруга и ни за что не поступила бы с ней так низко. Должно быть, существовало иное объяснение тому факту, что Оливия и Анна оказались в замке Кэдмон-Крэг.
   – Ну что же, давайте и мы войдем в дом, – сказал ее отец.
   Сьюзен взглянула на Лайонела и как зачарованная замерла на месте. На лице мужчины читалось недвусмысленное восхищение.
   – Сьюзен, ты идешь? – обернулся к ней сэр Джон, успев уже подняться по ступеням.
   – Иду, папа! – отозвалась Сьюзен, немного помедлив.
   Сэр Джон пожал плечами и ушел в дом, а Сьюзен повернулась к Лайонелу, чтобы снова насладиться его страстным взглядом.
   – Какой приятный сюрприз, – тихо проговорил он.
   – Папа настоял, чтобы мы приехали. – Она вспомнила истинную причину приезда в Стэнхоуп-Холл и вмиг помрачнела. – Потому что он ведь мой жених. О Боже! Я не хочу за него замуж! – внезапно вырвалось у нее.
   – Пойдемте, – коротко сказал ей Лайонел и, взяв девушку под локоть, повел ее в сад за домом.
   Они шли рядом по зеленым лужайкам, и Сьюзен напрочь забыла о своем женихе, находившемся на грани жизни и смерти. Когда они удалились от дома на порядочное расстояние, Лайонел подвел девушку к беседке под сенью трех раскидистых дубов и тихо произнес:
   – Мисс Лейтон, вы разрешите мне называть вас просто Сьюзен?
   Сердце ее оборвалось, и она вся затрепетала.
   – Конечно, милорд! С огромным удовольствием.
   – Тогда и вы должны называть меня Лайонелом, – продолжил он, пытливо глядя ей в глаза. Его губы больше не улыбались.
   – С удовольствием… Лайонел, – тихо ответила она.
   – Я знаю, что вы выходите за моего брата не по любви, но, честно говоря, Сьюзен, он совсем не такой плохой человек, каким многие его себе представляют. Просто он слишком долго жил на этом диком острове.
   Сьюзен ожидала услышать от него совсем не это. Она замолчала в растерянности.
   – Такая женщина, как вы, сумеет легко исправить его неотесанность. Ведь именно ужасные манеры Гаррика беспокоят вас больше всего, насколько я понимаю.
   Сьюзен молчала, смущенно уставившись на свои руки. Потом едва слышно проговорила:
   – Не думаю, что его можно исправить. Кроме того…
   Она вдруг замолчала, не закончив фразу.
   – Сьюзен, – вкрадчиво прошептал Лайонел, легко касаясь пальцами ее подбородка, – скажите мне, о чем вы сейчас думаете.
   Его слова и прикосновение подействовали на нее словно вспышка молнии. Она не смела говорить, не смела дышать…
   – Может быть, вас сильно расстроил тот факт, что моего брата вызвали на дуэль и чуть не убили?
   – Нет, – робко пролепетала девушка.
   – К сожалению, у него не было иного выбора. Он был вынужден принять вызов лорда Эшберна.
   – Меня это совершенно не интересует, – отозвалась Сьюзен.
   – Вас не интересует, что вашего жениха обвинили в порочной связи с графиней Эшберн? – удивился Лайонел, не веря собственным ушам.
   – Я не люблю Гаррика де Вера. Честно говоря, я бы только обрадовалась, если бы его сердце было по-настоящему занято другой женщиной. Но что касается графини, то тут все ошибаются. Леди Эшберн – моя хорошая подруга. Она всего лишь искренне сочувствует Гаррику и говорила мне об этом десятки раз, – улыбнулась Сьюзен.
   Однако Лайонел и не думал улыбаться ей в ответ. Напротив, его лицо помрачнело.
   – Что-нибудь не так… Лайонел? – робко поинтересовалась девушка.
   – Извините меня. – Он нежно коснулся ее руки. – Я и не подозревал, что вы с графиней близкие подруги.
   – Я вас не понимаю, – недоуменно проговорила Сьюзен. – Вы чего-то недоговариваете?
   – Я рад, что вы не поверили этой сплетне, – добавил он.
   Сьюзен не на шутку встревожилась от этих слов Лайонела. Вернее, не столько от слов, сколько от той интонации, с которой они были произнесены.
   – Полагаю, и вы, милорд, то есть Лайонел, не верите этим сплетням?
   Он ничего ей не ответил, но в глазах его читалась теперь безграничная жалость.
   Сьюзен подумала о самой доброй женщине, какую она только встречала в своей жизни, самой искренней и умной, о милейшей графине Эшберн, и внутри у нее все сжалось от дурных предчувствий… Неужели все это время Оливия лгала ей? Нет, это совершенно невозможно!
   – Только не говорите мне, что верите в существование любовной связи графини с Гарриком, – глухо проговорила она.
   Выдержав эффектную паузу, он медленно промолвил:
   – Моя дорогая, моя милая Сьюзен, я сам видел их вместе, поэтому не может быть никаких сомнений в том, что графиня питает к Гаррику более серьезные чувства, чем просто сочувствие.
   – Не может быть! – воскликнула пораженная до глубины души Сьюзен.
   – Весьма сожалею, что именно мне пришлось открыть вам глаза на происходящее.
   Ее глаза наполнились слезами.
   – Нет, я даже рада, что именно вы сказали мне об этом, – быстро отозвалась она, чувствуя себя униженной и обманутой. Боже, как больно! Как могла Оливия так поступить с ней? Как могла она лгать ей? Почему не сказала ей правду?
   – Такая прелестная женщина могла бы выйти замуж за более достойного человека, чем мой брат, – вкрадчиво сказал Лайонел. – Мне очень обидно за вас, и я даже сердит на него и леди Оливию.
   Сьюзен сразу забыла боль обиды и, чуть смущаясь, прошептала:
   – Мне нравится другой человек.
   – Неужели? – обворожительно улыбнулся Лайонел, нежно сжимая ее руку.
   – Мне вовсе не хочется выходить замуж за вашего брата, – добавила она.
   – Я тоже не могу сказать, что рад вашему браку с Гарриком, – сдавленным голосом отозвался Лайонел.
   Сьюзен с надеждой подняла на него огромные глаза.
   – Лайонел… – начала она и тут же осеклась, не в силах продолжить. Неужели он испытывает к ней те же чувства, что и она к нему?
   Лайонел вдруг поднес ее руку к губам и поцеловал. Поцелуй был настолько чувственным, что у Сьюзен подогнулись колени.
   – Сьюзен, давайте встретимся в этой беседке вечером, – бархатным баритоном произнес Лайонел, пристально глядя в глаза очарованной им девушки. – Уверен, нам есть о чем поговорить.
   Сьюзен не могла поверить собственным ушам. Он назначал ей свидание в беседке! Что же ей ответить?
   – Хорошо, я приду, – едва слышно пролепетала она.
   – После ужина, когда все улягутся спать, – продолжил Лайонел со страстью в голосе. – Я приду первым и зажгу свечу. Увидев ее, вы поймете, что путь свободен и я вас с нетерпением жду… Да?
   Сьюзен молча кивнула. Она была охвачена страхом и радостным волнением одновременно. Его предложение было таким романтичным! Она была уверена, что Лайонел так же неравнодушен к ней, как и она к нему.
   – Да! – сказала она, просияв от радости. – Да, я приду, Лайонел!
 
   Гаррик понял, что находится в Стэнхоуп-Холле. Он долго разглядывал потолок своей спальни. Боже всемогущий! Похоже, он уже в состоянии приподняться. Боль была хоть и постоянной, но уже не такой сильной, как прежде. Благодарение Всевышнему, худшее уже позади.
   – Что ты делаешь? – испуганно воскликнула появившаяся в дверях спальни графиня.
   Гаррик и не подозревал, что ему будет так трудно сесть. Весь в поту, он обессиленно повалился на подушки, издав короткий стон.
   – Мама! – едва слышно позвал он.
   Она бросилась к его постели.
   – Надо было позвать прислугу, – прошептала она, глотая слезы.
   – Не плачь, прошу тебя, – проговорил Гаррик. – Мне уже гораздо лучше. Я, правда, плохо помню, что со мной было. Ах нет! Теперь вспоминаю… Лайонел, доктор, а потом приехала ты…
   Она присела на край кровати и взяла в ладони его правую руку. Левая рука была на перевязи, весь торс забинтован…
   – Да, мы с отцом сразу приехали в Кэдмон-Крэг, – кивнула графиня, любящими глазами глядя на сына. – Гаррик, я каждый день благодарю Всевышнего за то, что он не дал тебе умереть! Эшберн хотел убить тебя и почти добился своего, как мне рассказывали…
   – Оливия! – неожиданно громко произнес Гаррик.
   Мысль о ней молнией вспыхнула в его воспаленном мозгу! Где она? Что с ней? Надо ей помочь! Он попытался снова привстать, но острая боль тут же пронзила все его тело.
   Схватившись за раненый бок, он вскрикнул от боли и тяжело перевел дыхание. На лбу его выступила испарина.
   – Что ты делаешь? – воскликнула графиня. – Тебе нельзя вставать! Доктор велел держать тебя в постели не меньше двух недель, иначе рана снова откроется!