Страница:
Сторож кивнул им, и они поспешили следом в небольшую комнатку, где весело трещал камин. Напротив него за письменным столом, освещенным масляной лампой, сидел невзрачный человек.
– Господин Хепл, к вам посетители! – почтительно произнес сторож. – Лорд и… его жена.
Гаррик шагнул вперед, знаком велев Оливии оставаться на месте и хранить молчание.
– Сэр, я – Гаррик де Вер, сын графа Стэнхоупа, – начал он, учтиво поклонившись.
Сидевший за столом невзрачный человек поднялся, одергивая засаленный и тесноватый камзол.
– Здравствуйте, милорд! Какая приятная неожиданность! К нам не часто захаживают столь высокопоставленные особы! – заискивающе улыбнулся он, показывая гнилые зубы.
– Я приехал за восьмилетней слепой девочкой, недавно помещенной в ваш приют, – коротко улыбнувшись, продолжал Гаррик. – Ее зовут Анна.
– Что-то я не припомню, – с притворным недоумением пожал плечами старший надзиратель. – Слепая, вы говорите? Лет семь-восемь? – Он решительно покачал головой. – Нет, никогда не видел тут такой девочки!
Оливия издала тихий стон отчаяния.
Метнув на нее предостерегающий взгляд, Гаррик приблизился к старшему надзирателю и положил на стол чек на сумму в десять тысяч фунтов стерлингов.
– Ну как, теперь ваша память прояснилась? – многозначительно спросил он.
Хепл смотрел то на Гаррика, то на чек, то снова на Гаррика…
Неожиданно из-за портьеры вышел… Арлен Грей!
– Нет, не прояснилась! – ответил он за старшего надзирателя и, повернувшись к жене, презрительно бросил: – Грязная шлюха!
В эту секунду Гаррик почувствовал непреодолимое желание убить негодяя на месте, но здравый смысл не позволил, потому что это все равно не привело бы к желаемому результату.
– Арлен! Прошу тебя! – воскликнула Оливия, бросаясь к мужу. – Позволь мне забрать мою Анну! Я сделаю все, что ты захочешь!
Схватив Оливию за руку, Гаррик остановил ее.
– Не вмешивайся! Я все сделаю сам! – тихо бросил он.
– Ребенок останется здесь! – холодно произнес Арлен. – Это будет наказанием тебе, Оливия, за то, что ты не была верной супругой!
– Накажи меня, но не Анну! – закричала в отчаянии Оливия. – Она твоя дочь! Как ты можешь так жестоко поступать с собственной дочерью?!
– Нет! – взревел Арлен. – Она мне не дочь! И мы оба хорошо это знаем!
Потрясенная до глубины души, Оливия побледнела и, казалось, перестала дышать.
– Эшберн, если ты не отдашь Анну матери, я убью тебя! – прорычал Гаррик.
– Слышали? – расхохотался Арлен, поворачиваясь к старшему надзирателю Бедлама. – Де Вер угрожает убить меня! Придумай что-нибудь поинтереснее, де Вер! Твои угрозы мне не страшны!
– Тогда я заставлю тебя испугаться! – неожиданно громко сказала Оливия.
В комнате воцарилось гробовое молчание.
Оливия шагнула вперед, сдергивая с головы мокрый капюшон.
– Если ты не отдашь мне мою дочь, – непривычно грозным голосом произнесла она, – я всем расскажу о твоей связи с Элизабет!
Гаррик в шоке повернулся к ней, решив, что она спятила от горя.
Не глядя на него, Оливия медленно подняла вверх сжатый кулак и клятвенно пообещала:
– Я всем расскажу, как сильно ты любишь свою младшую сестру. Как сильно и как часто.
Остолбенев, Арлен смотрел на жену и не мог вымолвить ни слова. Гаррик внезапно осознал, какие противоестественные отношения связывают Арлена и Элизабет, и ошарашенно переводил взгляд с Оливии на ее мужа.
Даже при слабом освещении было видно, как по лицу Арлена разлилась смертельная бледность.
– Ты не можешь этого знать, Оливия! – хрипло пробормотал он. – Это абсурд! Вранье…
– Я знаю об этом с самого первого дня нашей супружеской жизни. Вы совокуплялись, подобно скотам, в доме, куда ты привел свою молодую жену! Все эти долгие годы я притворялась, что ничего не знаю. Омерзительно! И не мне одной известно о вашей кровосмесительной связи. Об этом знает вся прислуга в доме! Твоей сестре было десять лет, когда ты стал ее опекуном, Арлен. Именно тогда ты впервые овладел ею?
У нее сорвался голос, и в комнате надзирателя воцарилась звенящая тишина. Ни один из присутствующих не смел даже шелохнуться, не то что сказать хоть слово.
Первым оправился от шока Гаррик.
– Так вот почему ты так возненавидел меня с самого детства? – повернулся он к Арлену. – Элизабет все время бегала за мной, и ты ревновал ее?
Оливия легко коснулась руки Гаррика, заставив его замолчать.
– Послушай, Арлен, – тихо начала она. – Если ты вынудишь меня разгласить вашу тайну, для тебя и твоей сестры навсегда закроются все двери! Ее будут считать грязной шлюхой, а тебя покроют позором, как отца ребенка, которого она теперь носит под сердцем!
– Сука! Ведьма! – зашипел Арлен.
– Отдай мне дочь, и мы навсегда исчезнем из твоей жизни! – твердо повторила Оливия. – Иначе вы со своей драгоценной сестрой станете изгоями общества и потеряете все, что имеете!
Гаррик с нескрываемым восхищением смотрел на прекрасное лицо Оливии, одухотворенное праведным гневом. Он никак не ожидал от нее такого мужества и отваги.
– Тебя надо было убить еще девять лет назад, ведьма проклятая! – заорал Арлен. – Хорошо! Забирай свое отродье и убирайся из Англии! И чтобы я никогда не видел ни тебя, ни твою слепую стерву! Я расторгну брак с тобой! И ты ничего от меня не получишь, дрянь!!!
Оливия закусила губу, и из ее глаз неожиданно хлынули слезы.
– Отведи нас к ребенку! – приказал Гаррик надзирателю.
Хепл молча кивнул и повел их по коридору. Остановившись перед одной из дверей, надзиратель достал из кармана связку ключей и отпер замок.
Оливия ахнула от ужаса. Перед ними простирался еще один длинный коридор, по обеим сторонам которого располагались зарешеченные камеры, заполненные грязными и оборванными безумцами.
Хепл двинулся вперед. Гаррик одной рукой прикрыл Оливии глаза, чтобы уберечь ее от этого страшного зрелища, и повел вслед за надзирателем.
Люди за решетками бесновались, орали, прыгали, словно дикие обезьяны, дрались друг с другом, справляли нужду, нисколько не стыдясь присутствия соседей, плакали и пели…
Наконец они вошли в большую комнату без решеток. Здесь помещались женщины и дети, такие же грязные, оборванные и вонючие, как и мужчины в других камерах. Одни что-то быстро бормотали, другие издавали дикие вопли, третьи закатывались в истерическом хохоте. По углам комнаты были расставлены параши, но весь пол был испачкан испражнениями.
Гаррик внимательно вглядывался в лица несчастных, но Анны нигде не было…
– Мама…
Оливия замерла на месте, не веря своим ушам.
Гаррик повернулся в ту сторону, откуда донеслось тихое «мама», и увидел сидевшую у стены Анну.
Оливия тоже увидела свою дочь и с радостным криком бросилась к ней, раскрыв объятия.
Анна встала и снова позвала:
– Мама!
Из глаз ее потоком хлынули слезы.
Схватив девочку в объятия, Оливия тоже расплакалась и запричитала:
– Я никогда себе этого не прощу… никогда не прощу…
– Мамочка, мне было так страшно! – плакала Анна, всем своим худеньким тельцем прижимаясь к матери.
Испытывая огромное облегчение, граничившее со счастьем, Гаррик нежно коснулся руки Оливии:
– Нам пора!
Он тотчас взял Анну на руки и понес ее к выходу. Следом поспешила измученная, но счастливая Оливия.
Уже у самого выхода Гаррика охватило предчувствие беды. Слишком уж легко им удалось вернуть Анну!
В это мгновение дверь на противоположном конце длинного коридора отворилась, и на пороге появился Лайонел. Его глаза были холодны и жестоки.
Глава 29
Глава 30
– Господин Хепл, к вам посетители! – почтительно произнес сторож. – Лорд и… его жена.
Гаррик шагнул вперед, знаком велев Оливии оставаться на месте и хранить молчание.
– Сэр, я – Гаррик де Вер, сын графа Стэнхоупа, – начал он, учтиво поклонившись.
Сидевший за столом невзрачный человек поднялся, одергивая засаленный и тесноватый камзол.
– Здравствуйте, милорд! Какая приятная неожиданность! К нам не часто захаживают столь высокопоставленные особы! – заискивающе улыбнулся он, показывая гнилые зубы.
– Я приехал за восьмилетней слепой девочкой, недавно помещенной в ваш приют, – коротко улыбнувшись, продолжал Гаррик. – Ее зовут Анна.
– Что-то я не припомню, – с притворным недоумением пожал плечами старший надзиратель. – Слепая, вы говорите? Лет семь-восемь? – Он решительно покачал головой. – Нет, никогда не видел тут такой девочки!
Оливия издала тихий стон отчаяния.
Метнув на нее предостерегающий взгляд, Гаррик приблизился к старшему надзирателю и положил на стол чек на сумму в десять тысяч фунтов стерлингов.
– Ну как, теперь ваша память прояснилась? – многозначительно спросил он.
Хепл смотрел то на Гаррика, то на чек, то снова на Гаррика…
Неожиданно из-за портьеры вышел… Арлен Грей!
– Нет, не прояснилась! – ответил он за старшего надзирателя и, повернувшись к жене, презрительно бросил: – Грязная шлюха!
В эту секунду Гаррик почувствовал непреодолимое желание убить негодяя на месте, но здравый смысл не позволил, потому что это все равно не привело бы к желаемому результату.
– Арлен! Прошу тебя! – воскликнула Оливия, бросаясь к мужу. – Позволь мне забрать мою Анну! Я сделаю все, что ты захочешь!
Схватив Оливию за руку, Гаррик остановил ее.
– Не вмешивайся! Я все сделаю сам! – тихо бросил он.
– Ребенок останется здесь! – холодно произнес Арлен. – Это будет наказанием тебе, Оливия, за то, что ты не была верной супругой!
– Накажи меня, но не Анну! – закричала в отчаянии Оливия. – Она твоя дочь! Как ты можешь так жестоко поступать с собственной дочерью?!
– Нет! – взревел Арлен. – Она мне не дочь! И мы оба хорошо это знаем!
Потрясенная до глубины души, Оливия побледнела и, казалось, перестала дышать.
– Эшберн, если ты не отдашь Анну матери, я убью тебя! – прорычал Гаррик.
– Слышали? – расхохотался Арлен, поворачиваясь к старшему надзирателю Бедлама. – Де Вер угрожает убить меня! Придумай что-нибудь поинтереснее, де Вер! Твои угрозы мне не страшны!
– Тогда я заставлю тебя испугаться! – неожиданно громко сказала Оливия.
В комнате воцарилось гробовое молчание.
Оливия шагнула вперед, сдергивая с головы мокрый капюшон.
– Если ты не отдашь мне мою дочь, – непривычно грозным голосом произнесла она, – я всем расскажу о твоей связи с Элизабет!
Гаррик в шоке повернулся к ней, решив, что она спятила от горя.
Не глядя на него, Оливия медленно подняла вверх сжатый кулак и клятвенно пообещала:
– Я всем расскажу, как сильно ты любишь свою младшую сестру. Как сильно и как часто.
Остолбенев, Арлен смотрел на жену и не мог вымолвить ни слова. Гаррик внезапно осознал, какие противоестественные отношения связывают Арлена и Элизабет, и ошарашенно переводил взгляд с Оливии на ее мужа.
Даже при слабом освещении было видно, как по лицу Арлена разлилась смертельная бледность.
– Ты не можешь этого знать, Оливия! – хрипло пробормотал он. – Это абсурд! Вранье…
– Я знаю об этом с самого первого дня нашей супружеской жизни. Вы совокуплялись, подобно скотам, в доме, куда ты привел свою молодую жену! Все эти долгие годы я притворялась, что ничего не знаю. Омерзительно! И не мне одной известно о вашей кровосмесительной связи. Об этом знает вся прислуга в доме! Твоей сестре было десять лет, когда ты стал ее опекуном, Арлен. Именно тогда ты впервые овладел ею?
У нее сорвался голос, и в комнате надзирателя воцарилась звенящая тишина. Ни один из присутствующих не смел даже шелохнуться, не то что сказать хоть слово.
Первым оправился от шока Гаррик.
– Так вот почему ты так возненавидел меня с самого детства? – повернулся он к Арлену. – Элизабет все время бегала за мной, и ты ревновал ее?
Оливия легко коснулась руки Гаррика, заставив его замолчать.
– Послушай, Арлен, – тихо начала она. – Если ты вынудишь меня разгласить вашу тайну, для тебя и твоей сестры навсегда закроются все двери! Ее будут считать грязной шлюхой, а тебя покроют позором, как отца ребенка, которого она теперь носит под сердцем!
– Сука! Ведьма! – зашипел Арлен.
– Отдай мне дочь, и мы навсегда исчезнем из твоей жизни! – твердо повторила Оливия. – Иначе вы со своей драгоценной сестрой станете изгоями общества и потеряете все, что имеете!
Гаррик с нескрываемым восхищением смотрел на прекрасное лицо Оливии, одухотворенное праведным гневом. Он никак не ожидал от нее такого мужества и отваги.
– Тебя надо было убить еще девять лет назад, ведьма проклятая! – заорал Арлен. – Хорошо! Забирай свое отродье и убирайся из Англии! И чтобы я никогда не видел ни тебя, ни твою слепую стерву! Я расторгну брак с тобой! И ты ничего от меня не получишь, дрянь!!!
Оливия закусила губу, и из ее глаз неожиданно хлынули слезы.
– Отведи нас к ребенку! – приказал Гаррик надзирателю.
Хепл молча кивнул и повел их по коридору. Остановившись перед одной из дверей, надзиратель достал из кармана связку ключей и отпер замок.
Оливия ахнула от ужаса. Перед ними простирался еще один длинный коридор, по обеим сторонам которого располагались зарешеченные камеры, заполненные грязными и оборванными безумцами.
Хепл двинулся вперед. Гаррик одной рукой прикрыл Оливии глаза, чтобы уберечь ее от этого страшного зрелища, и повел вслед за надзирателем.
Люди за решетками бесновались, орали, прыгали, словно дикие обезьяны, дрались друг с другом, справляли нужду, нисколько не стыдясь присутствия соседей, плакали и пели…
Наконец они вошли в большую комнату без решеток. Здесь помещались женщины и дети, такие же грязные, оборванные и вонючие, как и мужчины в других камерах. Одни что-то быстро бормотали, другие издавали дикие вопли, третьи закатывались в истерическом хохоте. По углам комнаты были расставлены параши, но весь пол был испачкан испражнениями.
Гаррик внимательно вглядывался в лица несчастных, но Анны нигде не было…
– Мама…
Оливия замерла на месте, не веря своим ушам.
Гаррик повернулся в ту сторону, откуда донеслось тихое «мама», и увидел сидевшую у стены Анну.
Оливия тоже увидела свою дочь и с радостным криком бросилась к ней, раскрыв объятия.
Анна встала и снова позвала:
– Мама!
Из глаз ее потоком хлынули слезы.
Схватив девочку в объятия, Оливия тоже расплакалась и запричитала:
– Я никогда себе этого не прощу… никогда не прощу…
– Мамочка, мне было так страшно! – плакала Анна, всем своим худеньким тельцем прижимаясь к матери.
Испытывая огромное облегчение, граничившее со счастьем, Гаррик нежно коснулся руки Оливии:
– Нам пора!
Он тотчас взял Анну на руки и понес ее к выходу. Следом поспешила измученная, но счастливая Оливия.
Уже у самого выхода Гаррика охватило предчувствие беды. Слишком уж легко им удалось вернуть Анну!
В это мгновение дверь на противоположном конце длинного коридора отворилась, и на пороге появился Лайонел. Его глаза были холодны и жестоки.
Глава 29
Какое-то время мужчины, разделенные коридором, молча смотрели друг на друга. Потом Гаррик резко повернулся, схватил надзирателя за руку и спросил:
– Здесь есть другой выход?
– Вообще-то мы им никогда не пользуемся, но есть еще и черный ход…
– Скорее! Проведите нас к черному ходу! Вы же получили от меня чек на десять тысяч фунтов, черт побери!
Хепл кивнул и повел всех троих к другому выходу. Распахнув перед ними дверь, он торопливо сказал:
– Ступайте все время прямо и попадете на улицу позади здания приюта!
– А ключ? – жестко проговорил Гаррик, пристально глядя на надзирателя.
Тот с явной неохотой снял с шеи шнурок с ключом от черного хода и передал его Гаррику.
– Вы такие же сумасшедшие, как и все остальные, – недовольно пробормотал он себе под нос.
Но Гаррик уже не слышал его. Он мчался вместе с Анной и Оливией по узкому грязному коридору навстречу желанной свободе. Позади них с грохотом закрылась дверь.
– А если это ловушка? – в ужасе прошептала Оливия. – Теперь Лайонел – наследник графа Стэнхоупа, и как только Хепл об этом узнает, наверняка сочтет более выгодным помогать ему, а не тебе!
– Когда он об этом узнает, мы будем уже далеко! – уверенно возразил Гаррик.
В следующую секунду они подскочили к двери. Гаррик передал ключ Оливии, не отпуская от себя Анну, и она стала дрожащими руками вставлять его в замочную скважину.
– Он желает мне зла, – неожиданно прошептала Анна, прижимаясь к груди Гаррика.
– Ну что ты, детка, – улыбнулся ей Гаррик. – Твой отец уже не сможет причинить тебе никакого вреда.
– Нет! Ваш брат охотится за мной…
Гаррик сразу помрачнел.
– Мы ему не позволим! – решительно сказал он, думая о подлом самозванце, явившемся вслед за ними в Бедлам. Но ведь Анна уверенно назвала его братом!
В это мгновение замок наконец щелкнул, и дверь распахнулась, скрежеща ржавыми петлями.
На улице было темно от проливного дождя. Оливия поспешно заперла за ними дверь, а Гаррик свистом подозвал Трива. Через несколько секунд пес вылетел из-за угла и радостно тявкнул.
– Бежим! – крикнул Гаррик, и все помчались к фаэтону.
Спустя минуту-другую все трое и собака запрыгнули в фаэтон, и Гаррик пустил коней галопом, увозя прочь дорогих его сердцу людей.
Кэдмон-Крэг
Небо было покрыто тяжелыми свинцово-серыми тучами. Море тоже было черным и неприветливым.
Сидя на переднем сиденье, Гаррик правил лошадьми. Оливия вместе с Анной устроились на заднем сиденье фаэтона. Девочка крепко спала, прижавшись к матери, а та размышляла о будущем. Эйфория от успешного освобождения Анны уступила место надежде на освобождение от уз брака с Арленом. Если он действительно даст ей развод, она сможет на законном основании стать женой Гаррика и матерью его детей. Такое будущее радовало Оливию, но вместе с тем она испытывала какое-то непонятное и гнетущее ощущение чего-то недодуманного, недоделанного…
Гаррик обернулся, чтобы проверить, все ли в порядке на заднем сиденье, и Оливия благодарно улыбнулась ему.
– Теперь я твоя должница до конца своих дней, – произнесла она. – И мне не расплатиться с тобой никогда…
– Почему никогда? – лукаво улыбнулся Гаррик. – Когда Арлен даст тебе официальный развод, ты выйдешь замуж за меня! Вот и расплата!
– Какая же это расплата? Это моя самая заветная мечта! – просияла Оливия, чувствуя, как на глаза ей навернулись слезы. – Но если Арлен все-таки не даст мне развода, смогу ли я отплатить тебе своей любовью?
– Да, – осипшим от внезапного волнения голосом ответил Гаррик.
Оливия с любовью смотрела на свою спящую дочь и с трудом сдерживала слезы счастья… Ее сердце было переполнено любовью, радостью, надеждой! И все же в нем оставалось место непонятному, безотчетному страху. Оливия старалась не думать о его причине, гнала его от себя, но так и не смогла окончательно избавиться от него.
Склонившись к дочери, она нежно поцеловала ее в лоб. Девочка даже не шевельнулась во сне. Бедняжка! Она была вконец измучена тем, что ей пришлось пережить за те дни, которые она провела в Бедламе. Оливия знала, что никогда не перестанет обвинять себя за то, что не уберегла свое дитя от этого ужаса…
Впереди показались башенки замка Кэдмон-Крэг. Оливия откинула с лица прядь выбившихся волос и всмотрелась в довольно мрачный пейзаж. Ветер дул с такой неистовой силой, что травы и кусты стлались по земле, а деревья неестественно низко гнулись под его жестокими порывами.
– Гаррик, ты хочешь разоблачить Лайонела и доказать всем, что он обманщик? – обратилась она к сидевшему впереди Гаррику. – Если ты докажешь свою правоту, то станешь истинным наследником графа. Неужели ты найдешь в себе силы отказаться от графского титула и богатств твоей семьи?
– Да! – коротко ответил он и, неожиданно остановив лошадей, повернулся к ней лицом. – Я никогда не жаждал стать наследником отцовского титула и его богатства. Никогда не чувствовал себя здесь как дома. Мой дом там, где ты и Анна!
Оливия разрыдалась от полноты чувств, прижимая к себе Анну.
– Послушай, я должна тебе кое-что сказать! – отчаянно прошептала она, чувствуя ужасную тяжесть на сердце.
– Что? Что ты хочешь мне сказать? – сдвинул брови Гаррик.
– Испытания еще не кончились, Гаррик! Нас ждут новые страдания! Я чувствую…
Помолчав, он тихо произнес:
– Не плачь. Будь что будет. Мы должны держаться друг друга, и тогда нам не страшны никакие испытания!
– Мама! – сонно позвала Анна.
– Дорогая, ты проснулась? – воскликнула Оливия.
Широко зевая, девочка села, и мать нежно обняла ее за плечи.
– Анна, ты проголодалась? У нас есть хлеб, сыр, свежее молоко…
Внезапно девочка повернулась к матери и встревоженно спросила:
– Мы уже в Корнуолле? Это Кэдмон-Крэг?
– Да, детка.
– Мама! Нам надо торопиться! – сказала Анна, широко раскрывая невидящие глаза.
– Я тебя не совсем понимаю, – растерянно прошептала Оливия. – Почему мы должны торопиться?
– Лайонел! Он мчится сюда, чтобы остановить нас! Но я знаю наверняка, здесь скрыта страшная тайна…
При этих словах Гаррик резко повернулся к девочке:
– О чем ты говоришь, Анна? Что здесь скрыто?
– Он мне покажет, – поколебавшись, пробормотала она.
– Он? – недоуменно переспросила Оливия. – Кто он?
Но девочка ничего не ответила.
Помолчав немного, она спросила:
– Мы сейчас поедем в замок?
– Да, конечно, – ответил Гаррик, натягивая вожжи.
Лошади послушно тронулись, и фаэтон снова покатил по мокрой земле.
– Анна, я хочу попросить тебя кое о чем, – негромко сказал Гаррик, не поворачивая головы.
Оливия замерла не дыша.
Анна не стала тратить время даром. Пока Гаррик и Оливия в замешательстве стояли на пороге комнаты, которая служила в детстве спальней Лайонела, девочка прямиком направилась к кровати и осторожно коснулась выцветших и запылившихся одеял. Потом приблизилась к комоду и стала один за другим выдвигать ящики. У Гаррика сильно забилось сердце, он тоже подошел к комоду. В ящиках лежали подростковые рубашки, панталоны, чулки и нижнее белье. Все это когда-то принадлежало Лайонелу.
Гаррик неожиданно вспомнил, как в далеком детстве они с Лайонелом спали вдвоем на одной постели, пока гувернантка не прогнала Гаррика в его собственную спальню.
От нахлынувших детских воспоминаний у Гаррика перехватило дыхание. Он вспомнил, как в тот последний вечер разговаривал с Лайонелом у развалин старой крепости, как тот пытался отдать ему свой талисман – золотую испанскую монету на тонкой золотой цепочке. Что же с ним потом случилось?
Где Лайонел теперь? Среди живых или среди мертвых?
– Нет, здесь ничего нет. Здесь я ничего не чувствую, – тихо сказала вдруг Анна, поднимаясь с колен.
– Давайте все вместе спустимся вниз и посидим у камина, – предложила Оливия. – Мы все так устали…
Внезапно Трив насторожился, повернулся к двери и жалобно заскулил. Анна тоже повернулась к двери и замерла.
– В чем дело? – прерывистым шепотом спросил Гаррик. Ему показалось, что кто-то смотрит на него.
– Мы здесь не одни, – спокойно ответила ему Оливия.
И прежде чем Гаррик успел потребовать объяснений, Анна стремительно бросилась мимо матери в коридор.
– Куда ты, Анна? – крикнула Оливия и побежала вслед за девочкой. Гаррик рванулся за ней.
Анна уверенно сбежала вниз по лестнице. За ней понесся рыжий сеттер. На языке у Гаррика вертелось множество вопросов, но он не смел задать их вслух, опасаясь тем самым нарушить хрупкое состояние сосредоточенности девочки.
Входная дверь была открыта, хотя Гаррик хорошо помнил, что запер ее, войдя в дом. Не останавливаясь ни на секунду, Анна выбежала во двор и направилась в сторону въездных ворот. Оливия, Гаррик и Трив не отставали от нее ни на шаг.
Выбежав из ворот замка, девочка вдруг свернула с дороги и побежала к развалинам старой крепости, видневшимся далеко впереди.
Гаррик первым услышал топот лошадиных копыт и остановился, настороженно прислушиваясь. Потом он обернулся, бросил взгляд на дорогу и увидел мчавшегося во весь опор всадника на сером жеребце. Он несся прямо на них.
– Боже мой, Гаррик, кто это? – испуганно воскликнула Оливия, хватая его за руку.
Это был Лайонел. Остановив коня на всем скаку, он проворно спрыгнул с седла и стремительными шагами направился к Гаррику и Оливии. Длинный плащ развевался за его спиной, словно крылья хищной птицы.
– Отойди-ка в сторону, Оливия, – тихо велел ей Гаррик и приготовился встретить мошенника, выдававшего себя за его брата.
– А если он вооружен? – испугалась Оливия.
– Отойди в сторону! – резко приказал ей Гаррик. – И не вздумай вмешиваться!
Не доходя нескольких ярдов, Лайонел замедлил шаг.
– Гаррик, ты уехал из Бедлама в такой спешке! Почему?
– На то были свои причины, – сухо ответил Гаррик.
– Причины? Тебе не терпелось вернуться в эту Богом забытую дыру? – улыбнулся он, но только губами. Взгляд же его леденил душу. – Миледи! – повернулся он к Оливии. – А где ваша дочь?
– Что вам нужно от моей дочери?! – гневно воскликнула Оливия, делая шаг к Лайонелу.
Гаррик тут же выступил вперед, не давая подойти к самозванцу.
– Анна далеко отсюда, в одном надежном месте, – сказал он, пристально глядя в глаза Лайонелу и надеясь, что он не станет искать девочку взглядом.
– Я тебе не верю! – крикнул тот. – Она здесь! Где? В доме? Нет, вряд ли вы оставили ее одну в огромном пустом доме!
– А почему тебя так волнует местонахождение маленькой слепой девочки, братец? – язвительно поинтересовался Гаррик.
– Она сумасшедшая! – вырвалось у Лайонела. – У нее слишком богатое воображение, – спохватился он. – Ее место там, в приюте!
Оливия ахнула и чуть не бросилась на мошенника с кулаками, но Гаррик ей помешал.
– Неужели ты боишься ее? Наверное, у тебя есть все основания бояться маленькой девочки! А меня ты не боишься? – грозно произнес он, оттесняя Оливию.
Лицо Лайонела приобрело какое-то хищное выражение.
– Нет, тебя я нисколько не боюсь, Гаррик! Отец объявил своим законным наследником меня! Это ты должен теперь бояться!
– Хватит ломать комедию! – взорвался Гаррик. – Ты не Лайонел! И мы оба отлично знаем, почему я здесь и почему Анна представляет для тебя угрозу! Мы сорвем с тебя маску, негодяй!
– Никогда! – прорычал Лайонел.
– Скажи правду сам!
– Я твой старший брат – вот в чем правда!
– Тогда расскажи мне о… Мег Макдональд, – улыбнулся Гаррик.
– Что ты хочешь о ней услышать? – невозмутимо спросил Лайонел.
– Расскажи о своих отношениях с ней, – уклончиво ответил Гаррик.
– Это еще зачем?
– Если бы ты и вправду был настоящим Лайонелом, ты бы знал, что она сыграла в твоей жизни самую важную роль.
В глазах Лайонела мелькнул радостный огонек. Или Гаррику это только показалось?
– Я очень любил ее!
Гаррик молчал.
– Ты и сам это прекрасно знаешь, – уже не столь уверенно добавил Лайонел.
Гаррик по-прежнему не издал ни звука.
– Что еще тебе о ней сказать? – не выдержал Лайонел. – Все твои проверки кончаются моей победой!
– Она твоя мать, – с расстановкой, отчетливо проговорил Гаррик.
На какую-то долю секунды глаза Лайонела расширились от изумления, но он тут же взял себя в руки.
– Отец сообщил тебе об этом в восемь лет! – воскликнул Гаррик.
Лайонел покачал головой.
– Как ты об этом узнал? – тихо спросил он.
Теперь настала очередь Гаррика удивляться, потому что он ничуть не сомневался, что самозванец даже не знал этого имени.
Почувствовав замешательство Гаррика, Лайонел торжествующе засмеялся:
– Тебе никогда не выиграть у меня, братец!
Разом вспыхнувшая бешеная ярость помутила рассудок Гаррика, и он, издав звериный рык, бросился на соперника.
– Никто тебе не поверит, – взревел Лайонел, бесстрашно ринувшись ему навстречу.
Мужчины яростно сцепились и повалились на землю. Пользуясь своим преимуществом в силе и весе, Гаррик быстро оказался наверху, пригвоздив Лайонела к земле, но он достал из-под плаща острый кинжал. Заметив коварный маневр, Оливия пронзительно вскрикнула, но было уже поздно. Лайонел наставил лезвие на наседавшего на него Гаррика, и тот чудом избежал верной смерти. Лезвие лишь порезало его камзол.
С яростным рыком Гаррик сжал запястье Лайонела с такой силой, что послышался хруст костей. Противник вскрикнул от боли и выпустил кинжал из рук.
Схватив его, Гаррик отбросил оружие в сторону.
– Все равно никто никогда не поверит тебе и твоей шлюхе! – выдохнул Лайонел. – Я все равно буду наследником графа!
Гаррик изо всех сил ударил его по лицу. Носовой хрящ хрустнул, из ноздрей брызнула кровь…
Гаррик поднялся на ноги, рывком подняв вместе с собой и окровавленного Лайонела.
– Признавайся! – заорал он вне себя от бешенства, хватая его за горло. – Скажи правду! Правду!!!
– Нет! – выдохнул ему в лицо криво улыбавшийся Лайонел, и в его голосе явственно прозвучала ненависть.
Гаррик снова нанес ему страшный удар в челюсть, от которого он повалился на землю и уже не пытался встать.
– Я разорву тебя на куски! – грозно прорычал де Вер, нависая над поверженным мошенником. – Правду! Скажи правду!!!
– Тогда тебя повесят за то, что ты меня убил! – выплевывая изо рта кровь и грязь, огрызнулся Лайонел.
В этот момент где-то совсем рядом залаяла собака. Трив!
Гаррик мгновенно забыл о Лайонеле и, схватив Оливию за руку, помчался к развалинам крепости.
Он сразу же увидел худенькую фигурку Анны, стоявшей у крепостной стены. Рядом с ней вертелся сеттер. Слава Богу, они живы!
Заслышав торопливые шаги Гаррика и матери, Анна повернулась к ним.
– Анна! – с облегчением воскликнула Оливия, крепко обнимая дочь. – Что с тобой? Ты в порядке?
– Мамочка, он здесь, – тихо сказала девочка, показывая пальцем в землю. – Милорд, копайте здесь! И вы найдете его тело…
Гаррик почувствовал, как по спине его побежали мурашки, а на лбу выступила холодная испарина. Оглянувшись, он вдруг увидел стоявшего неподалеку грязного и окровавленного Лайонела, пристально смотревшего на Анну.
– Здесь есть другой выход?
– Вообще-то мы им никогда не пользуемся, но есть еще и черный ход…
– Скорее! Проведите нас к черному ходу! Вы же получили от меня чек на десять тысяч фунтов, черт побери!
Хепл кивнул и повел всех троих к другому выходу. Распахнув перед ними дверь, он торопливо сказал:
– Ступайте все время прямо и попадете на улицу позади здания приюта!
– А ключ? – жестко проговорил Гаррик, пристально глядя на надзирателя.
Тот с явной неохотой снял с шеи шнурок с ключом от черного хода и передал его Гаррику.
– Вы такие же сумасшедшие, как и все остальные, – недовольно пробормотал он себе под нос.
Но Гаррик уже не слышал его. Он мчался вместе с Анной и Оливией по узкому грязному коридору навстречу желанной свободе. Позади них с грохотом закрылась дверь.
– А если это ловушка? – в ужасе прошептала Оливия. – Теперь Лайонел – наследник графа Стэнхоупа, и как только Хепл об этом узнает, наверняка сочтет более выгодным помогать ему, а не тебе!
– Когда он об этом узнает, мы будем уже далеко! – уверенно возразил Гаррик.
В следующую секунду они подскочили к двери. Гаррик передал ключ Оливии, не отпуская от себя Анну, и она стала дрожащими руками вставлять его в замочную скважину.
– Он желает мне зла, – неожиданно прошептала Анна, прижимаясь к груди Гаррика.
– Ну что ты, детка, – улыбнулся ей Гаррик. – Твой отец уже не сможет причинить тебе никакого вреда.
– Нет! Ваш брат охотится за мной…
Гаррик сразу помрачнел.
– Мы ему не позволим! – решительно сказал он, думая о подлом самозванце, явившемся вслед за ними в Бедлам. Но ведь Анна уверенно назвала его братом!
В это мгновение замок наконец щелкнул, и дверь распахнулась, скрежеща ржавыми петлями.
На улице было темно от проливного дождя. Оливия поспешно заперла за ними дверь, а Гаррик свистом подозвал Трива. Через несколько секунд пес вылетел из-за угла и радостно тявкнул.
– Бежим! – крикнул Гаррик, и все помчались к фаэтону.
Спустя минуту-другую все трое и собака запрыгнули в фаэтон, и Гаррик пустил коней галопом, увозя прочь дорогих его сердцу людей.
Кэдмон-Крэг
Небо было покрыто тяжелыми свинцово-серыми тучами. Море тоже было черным и неприветливым.
Сидя на переднем сиденье, Гаррик правил лошадьми. Оливия вместе с Анной устроились на заднем сиденье фаэтона. Девочка крепко спала, прижавшись к матери, а та размышляла о будущем. Эйфория от успешного освобождения Анны уступила место надежде на освобождение от уз брака с Арленом. Если он действительно даст ей развод, она сможет на законном основании стать женой Гаррика и матерью его детей. Такое будущее радовало Оливию, но вместе с тем она испытывала какое-то непонятное и гнетущее ощущение чего-то недодуманного, недоделанного…
Гаррик обернулся, чтобы проверить, все ли в порядке на заднем сиденье, и Оливия благодарно улыбнулась ему.
– Теперь я твоя должница до конца своих дней, – произнесла она. – И мне не расплатиться с тобой никогда…
– Почему никогда? – лукаво улыбнулся Гаррик. – Когда Арлен даст тебе официальный развод, ты выйдешь замуж за меня! Вот и расплата!
– Какая же это расплата? Это моя самая заветная мечта! – просияла Оливия, чувствуя, как на глаза ей навернулись слезы. – Но если Арлен все-таки не даст мне развода, смогу ли я отплатить тебе своей любовью?
– Да, – осипшим от внезапного волнения голосом ответил Гаррик.
Оливия с любовью смотрела на свою спящую дочь и с трудом сдерживала слезы счастья… Ее сердце было переполнено любовью, радостью, надеждой! И все же в нем оставалось место непонятному, безотчетному страху. Оливия старалась не думать о его причине, гнала его от себя, но так и не смогла окончательно избавиться от него.
Склонившись к дочери, она нежно поцеловала ее в лоб. Девочка даже не шевельнулась во сне. Бедняжка! Она была вконец измучена тем, что ей пришлось пережить за те дни, которые она провела в Бедламе. Оливия знала, что никогда не перестанет обвинять себя за то, что не уберегла свое дитя от этого ужаса…
Впереди показались башенки замка Кэдмон-Крэг. Оливия откинула с лица прядь выбившихся волос и всмотрелась в довольно мрачный пейзаж. Ветер дул с такой неистовой силой, что травы и кусты стлались по земле, а деревья неестественно низко гнулись под его жестокими порывами.
– Гаррик, ты хочешь разоблачить Лайонела и доказать всем, что он обманщик? – обратилась она к сидевшему впереди Гаррику. – Если ты докажешь свою правоту, то станешь истинным наследником графа. Неужели ты найдешь в себе силы отказаться от графского титула и богатств твоей семьи?
– Да! – коротко ответил он и, неожиданно остановив лошадей, повернулся к ней лицом. – Я никогда не жаждал стать наследником отцовского титула и его богатства. Никогда не чувствовал себя здесь как дома. Мой дом там, где ты и Анна!
Оливия разрыдалась от полноты чувств, прижимая к себе Анну.
– Послушай, я должна тебе кое-что сказать! – отчаянно прошептала она, чувствуя ужасную тяжесть на сердце.
– Что? Что ты хочешь мне сказать? – сдвинул брови Гаррик.
– Испытания еще не кончились, Гаррик! Нас ждут новые страдания! Я чувствую…
Помолчав, он тихо произнес:
– Не плачь. Будь что будет. Мы должны держаться друг друга, и тогда нам не страшны никакие испытания!
– Мама! – сонно позвала Анна.
– Дорогая, ты проснулась? – воскликнула Оливия.
Широко зевая, девочка села, и мать нежно обняла ее за плечи.
– Анна, ты проголодалась? У нас есть хлеб, сыр, свежее молоко…
Внезапно девочка повернулась к матери и встревоженно спросила:
– Мы уже в Корнуолле? Это Кэдмон-Крэг?
– Да, детка.
– Мама! Нам надо торопиться! – сказала Анна, широко раскрывая невидящие глаза.
– Я тебя не совсем понимаю, – растерянно прошептала Оливия. – Почему мы должны торопиться?
– Лайонел! Он мчится сюда, чтобы остановить нас! Но я знаю наверняка, здесь скрыта страшная тайна…
При этих словах Гаррик резко повернулся к девочке:
– О чем ты говоришь, Анна? Что здесь скрыто?
– Он мне покажет, – поколебавшись, пробормотала она.
– Он? – недоуменно переспросила Оливия. – Кто он?
Но девочка ничего не ответила.
Помолчав немного, она спросила:
– Мы сейчас поедем в замок?
– Да, конечно, – ответил Гаррик, натягивая вожжи.
Лошади послушно тронулись, и фаэтон снова покатил по мокрой земле.
– Анна, я хочу попросить тебя кое о чем, – негромко сказал Гаррик, не поворачивая головы.
Оливия замерла не дыша.
Анна не стала тратить время даром. Пока Гаррик и Оливия в замешательстве стояли на пороге комнаты, которая служила в детстве спальней Лайонела, девочка прямиком направилась к кровати и осторожно коснулась выцветших и запылившихся одеял. Потом приблизилась к комоду и стала один за другим выдвигать ящики. У Гаррика сильно забилось сердце, он тоже подошел к комоду. В ящиках лежали подростковые рубашки, панталоны, чулки и нижнее белье. Все это когда-то принадлежало Лайонелу.
Гаррик неожиданно вспомнил, как в далеком детстве они с Лайонелом спали вдвоем на одной постели, пока гувернантка не прогнала Гаррика в его собственную спальню.
От нахлынувших детских воспоминаний у Гаррика перехватило дыхание. Он вспомнил, как в тот последний вечер разговаривал с Лайонелом у развалин старой крепости, как тот пытался отдать ему свой талисман – золотую испанскую монету на тонкой золотой цепочке. Что же с ним потом случилось?
Где Лайонел теперь? Среди живых или среди мертвых?
– Нет, здесь ничего нет. Здесь я ничего не чувствую, – тихо сказала вдруг Анна, поднимаясь с колен.
– Давайте все вместе спустимся вниз и посидим у камина, – предложила Оливия. – Мы все так устали…
Внезапно Трив насторожился, повернулся к двери и жалобно заскулил. Анна тоже повернулась к двери и замерла.
– В чем дело? – прерывистым шепотом спросил Гаррик. Ему показалось, что кто-то смотрит на него.
– Мы здесь не одни, – спокойно ответила ему Оливия.
И прежде чем Гаррик успел потребовать объяснений, Анна стремительно бросилась мимо матери в коридор.
– Куда ты, Анна? – крикнула Оливия и побежала вслед за девочкой. Гаррик рванулся за ней.
Анна уверенно сбежала вниз по лестнице. За ней понесся рыжий сеттер. На языке у Гаррика вертелось множество вопросов, но он не смел задать их вслух, опасаясь тем самым нарушить хрупкое состояние сосредоточенности девочки.
Входная дверь была открыта, хотя Гаррик хорошо помнил, что запер ее, войдя в дом. Не останавливаясь ни на секунду, Анна выбежала во двор и направилась в сторону въездных ворот. Оливия, Гаррик и Трив не отставали от нее ни на шаг.
Выбежав из ворот замка, девочка вдруг свернула с дороги и побежала к развалинам старой крепости, видневшимся далеко впереди.
Гаррик первым услышал топот лошадиных копыт и остановился, настороженно прислушиваясь. Потом он обернулся, бросил взгляд на дорогу и увидел мчавшегося во весь опор всадника на сером жеребце. Он несся прямо на них.
– Боже мой, Гаррик, кто это? – испуганно воскликнула Оливия, хватая его за руку.
Это был Лайонел. Остановив коня на всем скаку, он проворно спрыгнул с седла и стремительными шагами направился к Гаррику и Оливии. Длинный плащ развевался за его спиной, словно крылья хищной птицы.
– Отойди-ка в сторону, Оливия, – тихо велел ей Гаррик и приготовился встретить мошенника, выдававшего себя за его брата.
– А если он вооружен? – испугалась Оливия.
– Отойди в сторону! – резко приказал ей Гаррик. – И не вздумай вмешиваться!
Не доходя нескольких ярдов, Лайонел замедлил шаг.
– Гаррик, ты уехал из Бедлама в такой спешке! Почему?
– На то были свои причины, – сухо ответил Гаррик.
– Причины? Тебе не терпелось вернуться в эту Богом забытую дыру? – улыбнулся он, но только губами. Взгляд же его леденил душу. – Миледи! – повернулся он к Оливии. – А где ваша дочь?
– Что вам нужно от моей дочери?! – гневно воскликнула Оливия, делая шаг к Лайонелу.
Гаррик тут же выступил вперед, не давая подойти к самозванцу.
– Анна далеко отсюда, в одном надежном месте, – сказал он, пристально глядя в глаза Лайонелу и надеясь, что он не станет искать девочку взглядом.
– Я тебе не верю! – крикнул тот. – Она здесь! Где? В доме? Нет, вряд ли вы оставили ее одну в огромном пустом доме!
– А почему тебя так волнует местонахождение маленькой слепой девочки, братец? – язвительно поинтересовался Гаррик.
– Она сумасшедшая! – вырвалось у Лайонела. – У нее слишком богатое воображение, – спохватился он. – Ее место там, в приюте!
Оливия ахнула и чуть не бросилась на мошенника с кулаками, но Гаррик ей помешал.
– Неужели ты боишься ее? Наверное, у тебя есть все основания бояться маленькой девочки! А меня ты не боишься? – грозно произнес он, оттесняя Оливию.
Лицо Лайонела приобрело какое-то хищное выражение.
– Нет, тебя я нисколько не боюсь, Гаррик! Отец объявил своим законным наследником меня! Это ты должен теперь бояться!
– Хватит ломать комедию! – взорвался Гаррик. – Ты не Лайонел! И мы оба отлично знаем, почему я здесь и почему Анна представляет для тебя угрозу! Мы сорвем с тебя маску, негодяй!
– Никогда! – прорычал Лайонел.
– Скажи правду сам!
– Я твой старший брат – вот в чем правда!
– Тогда расскажи мне о… Мег Макдональд, – улыбнулся Гаррик.
– Что ты хочешь о ней услышать? – невозмутимо спросил Лайонел.
– Расскажи о своих отношениях с ней, – уклончиво ответил Гаррик.
– Это еще зачем?
– Если бы ты и вправду был настоящим Лайонелом, ты бы знал, что она сыграла в твоей жизни самую важную роль.
В глазах Лайонела мелькнул радостный огонек. Или Гаррику это только показалось?
– Я очень любил ее!
Гаррик молчал.
– Ты и сам это прекрасно знаешь, – уже не столь уверенно добавил Лайонел.
Гаррик по-прежнему не издал ни звука.
– Что еще тебе о ней сказать? – не выдержал Лайонел. – Все твои проверки кончаются моей победой!
– Она твоя мать, – с расстановкой, отчетливо проговорил Гаррик.
На какую-то долю секунды глаза Лайонела расширились от изумления, но он тут же взял себя в руки.
– Отец сообщил тебе об этом в восемь лет! – воскликнул Гаррик.
Лайонел покачал головой.
– Как ты об этом узнал? – тихо спросил он.
Теперь настала очередь Гаррика удивляться, потому что он ничуть не сомневался, что самозванец даже не знал этого имени.
Почувствовав замешательство Гаррика, Лайонел торжествующе засмеялся:
– Тебе никогда не выиграть у меня, братец!
Разом вспыхнувшая бешеная ярость помутила рассудок Гаррика, и он, издав звериный рык, бросился на соперника.
– Никто тебе не поверит, – взревел Лайонел, бесстрашно ринувшись ему навстречу.
Мужчины яростно сцепились и повалились на землю. Пользуясь своим преимуществом в силе и весе, Гаррик быстро оказался наверху, пригвоздив Лайонела к земле, но он достал из-под плаща острый кинжал. Заметив коварный маневр, Оливия пронзительно вскрикнула, но было уже поздно. Лайонел наставил лезвие на наседавшего на него Гаррика, и тот чудом избежал верной смерти. Лезвие лишь порезало его камзол.
С яростным рыком Гаррик сжал запястье Лайонела с такой силой, что послышался хруст костей. Противник вскрикнул от боли и выпустил кинжал из рук.
Схватив его, Гаррик отбросил оружие в сторону.
– Все равно никто никогда не поверит тебе и твоей шлюхе! – выдохнул Лайонел. – Я все равно буду наследником графа!
Гаррик изо всех сил ударил его по лицу. Носовой хрящ хрустнул, из ноздрей брызнула кровь…
Гаррик поднялся на ноги, рывком подняв вместе с собой и окровавленного Лайонела.
– Признавайся! – заорал он вне себя от бешенства, хватая его за горло. – Скажи правду! Правду!!!
– Нет! – выдохнул ему в лицо криво улыбавшийся Лайонел, и в его голосе явственно прозвучала ненависть.
Гаррик снова нанес ему страшный удар в челюсть, от которого он повалился на землю и уже не пытался встать.
– Я разорву тебя на куски! – грозно прорычал де Вер, нависая над поверженным мошенником. – Правду! Скажи правду!!!
– Тогда тебя повесят за то, что ты меня убил! – выплевывая изо рта кровь и грязь, огрызнулся Лайонел.
В этот момент где-то совсем рядом залаяла собака. Трив!
Гаррик мгновенно забыл о Лайонеле и, схватив Оливию за руку, помчался к развалинам крепости.
Он сразу же увидел худенькую фигурку Анны, стоявшей у крепостной стены. Рядом с ней вертелся сеттер. Слава Богу, они живы!
Заслышав торопливые шаги Гаррика и матери, Анна повернулась к ним.
– Анна! – с облегчением воскликнула Оливия, крепко обнимая дочь. – Что с тобой? Ты в порядке?
– Мамочка, он здесь, – тихо сказала девочка, показывая пальцем в землю. – Милорд, копайте здесь! И вы найдете его тело…
Гаррик почувствовал, как по спине его побежали мурашки, а на лбу выступила холодная испарина. Оглянувшись, он вдруг увидел стоявшего неподалеку грязного и окровавленного Лайонела, пристально смотревшего на Анну.
Глава 30
Гаррик взглянул на Оливию, которая тоже заметила Лайонела. Когда он, прихрамывая, двинулся к ним, она прижала к себе дочь, готовая защищать ее своим телом.
– Ничего не говори! – торопливо проговорил Гаррик Анне. – И ничего не бойся!
Девочка кивнула и еще теснее прижалась к матери.
Добравшись до них, Лайонел остановился и насмешливо спросил:
– Ну? И к чему весь этот шум и возня?
Гаррик молча смотрел на него. Если тело настоящего Лайонела действительно погребено здесь, то мнимый Лайонел, судя по всему, этого не знал. Впрочем, он, возможно, и не убивал четырнадцатилетнего мальчика.
Неожиданно Гаррик почувствовал, как сзади кто-то легко коснулся его плеча. Он обернулся и… никого рядом с собой не увидел. Оливия стояла слишком далеко, чтобы дотянуться до него. Должно быть, это всего лишь игра воображения.
– Здесь погребен мой брат, – медленно проговорил Гаррик, внимательно следя за выражением лица мнимого Лайонела.
Тот сначала вздрогнул, потом с притворной беспечностью расхохотался.
– Даже если здесь и похоронен кто-то, как ты докажешь, что это тело подростка, вот уже четырнадцать лет ушедшего в мир иной?
– Так, значит, настоящий Лайонел все-таки мертв?
– Это ты так думаешь! Я-то хорошо знаю, кто я такой.
В словах мнимого Лайонела была своя логика, но теперь все пути назад были отрезаны.
– Вчера я послал гонца к графу Стэнхоупу с просьбой срочно приехать сюда, в Кэдмон-Крэг, – заявил Гаррик. – Я жду его с минуты на минуту, мы начнем копать, как только он прибудет.
– Ну и дурак же ты! – презрительно сузил глаза мошенник. – Здесь нет никакой могилы!
Гаррику оставалось лишь надеяться на то, что прав окажется все-таки он, а не его мнимый брат.
Гаррик был удивлен приездом матери и встревожен ее видом. Бледная, с красными, заплаканными глазами, она выглядела совершенно разбитой. В последний момент Элеонора отказалась идти к развалинам, заявив, что это непосильное для нее испытание.
– Не понимаю, зачем ты меня сюда вызвал? – сердито буркнул граф Стэнхоуп, но Гаррик заметил в его глазах искру не то страха, не то тревоги.
Он стоял рядом с Оливией и Анной, неподалеку от отца и упорно продолжавшего называть себя Лайонелом человека. Все были одеты в длинные плащи с капюшонами, защищавшими их от моросившего дождя. Двое деревенских жителей большими лопатами копали землю. Глядя на комья влажной земли, слетавшие с лопат, Гаррик негромко произнес:
– Ничего не говори! – торопливо проговорил Гаррик Анне. – И ничего не бойся!
Девочка кивнула и еще теснее прижалась к матери.
Добравшись до них, Лайонел остановился и насмешливо спросил:
– Ну? И к чему весь этот шум и возня?
Гаррик молча смотрел на него. Если тело настоящего Лайонела действительно погребено здесь, то мнимый Лайонел, судя по всему, этого не знал. Впрочем, он, возможно, и не убивал четырнадцатилетнего мальчика.
Неожиданно Гаррик почувствовал, как сзади кто-то легко коснулся его плеча. Он обернулся и… никого рядом с собой не увидел. Оливия стояла слишком далеко, чтобы дотянуться до него. Должно быть, это всего лишь игра воображения.
– Здесь погребен мой брат, – медленно проговорил Гаррик, внимательно следя за выражением лица мнимого Лайонела.
Тот сначала вздрогнул, потом с притворной беспечностью расхохотался.
– Даже если здесь и похоронен кто-то, как ты докажешь, что это тело подростка, вот уже четырнадцать лет ушедшего в мир иной?
– Так, значит, настоящий Лайонел все-таки мертв?
– Это ты так думаешь! Я-то хорошо знаю, кто я такой.
В словах мнимого Лайонела была своя логика, но теперь все пути назад были отрезаны.
– Вчера я послал гонца к графу Стэнхоупу с просьбой срочно приехать сюда, в Кэдмон-Крэг, – заявил Гаррик. – Я жду его с минуты на минуту, мы начнем копать, как только он прибудет.
– Ну и дурак же ты! – презрительно сузил глаза мошенник. – Здесь нет никакой могилы!
Гаррику оставалось лишь надеяться на то, что прав окажется все-таки он, а не его мнимый брат.
* * *
Накрапывал дождь, но он не мог помешать собравшимся в развалинах крепости. Спустя час после приезда графа и графини в Кэдмон-Крэг все отправились на поиски тела Лайонела.Гаррик был удивлен приездом матери и встревожен ее видом. Бледная, с красными, заплаканными глазами, она выглядела совершенно разбитой. В последний момент Элеонора отказалась идти к развалинам, заявив, что это непосильное для нее испытание.
– Не понимаю, зачем ты меня сюда вызвал? – сердито буркнул граф Стэнхоуп, но Гаррик заметил в его глазах искру не то страха, не то тревоги.
Он стоял рядом с Оливией и Анной, неподалеку от отца и упорно продолжавшего называть себя Лайонелом человека. Все были одеты в длинные плащи с капюшонами, защищавшими их от моросившего дождя. Двое деревенских жителей большими лопатами копали землю. Глядя на комья влажной земли, слетавшие с лопат, Гаррик негромко произнес: