Джойс Джон. Вопрос времени

   Джил уставилась на него:
   – О чем ты?
   Тео лихорадочно соображал. Он едва сдерживал свое волнение.
   – Давайте обойдем вокруг него, – попросил он. – Я должен посмотреть на правый борт.
   – Не вижу, что это изменит, – проворчал Маккарти, но взялся за управление и начал поднимать «Манту» над обломками машины.
   Гилкренски прильнул к иллюминатору. Он увидел гигантское тело самолета, по форме напоминавшее кита. Внизу проплыло широкое правое крыло, сплошь покрытое илом, а еще через мгновение они повисли над толщей мрака, отделявшей их маленький корабль от далекого дна. Тео провел под водой уже много времени, но ему стало не по себе при мысли об этой чудовищной глубине.
   – Будьте осторожны, мистер Маккарти, не заденьте крыло самолета, – предупредила Мария. – Его положение очень неустойчиво, он может рухнуть в любой момент.
   – Вы уверены, что хотите это сделать? – спросил Маккарти.
   – Уверен, – бросил Гилкренски. – Я должен увидеть поплавок.
   Подключив систему управления плавучестью, Маккарти мягко развернул «Манту» над бездной и направил прожектора на обломки самолета.
   В резком свете ламп поплавок «летающей лодки» выглядел точь-в-точь как жестяная банка, смятая ударом каблука. Нависавшее сверху крыло защищало его от ила, поэтому широкая пробоина на боку была хорошо видна. Вокруг дыры по всей ее длине, как узкая черта, обведенная мелком вокруг тела жертвы, тянулась белая краска.
   – Вы записали это на видео? – спросил Гилкренски.
   Он с трудом держал себя в руках. Весь мир переворачивался с ног на голову!
   – Да, все уже на пленке, – отозвался Маккарти.
   Джил коснулась руки Гилкренски:
   – В чем дело, Тео?
   – Надо вытащить часть обломков на поверхность. Я имею в виду тот кусок, где осталась моя краска.
   – Зачем?
   – Для меня это очень важно. Вы сможете достать этот поплавок?
   – Задача не из легких, – покачал головой Маккарти. – Самолет слишком неустойчив.
   – Нельзя отрезать его лазером, а потом поднять наверх на субмарине?
   Маккарти еще раз взглянул на поплавок.
   – Если правильно разместить балласт и скомпенсировать увеличение веса, «Манта» его выдержит, – сказал он. – Но дело довольно рискованное. Вы действительно этого так хотите?
   – Больше всего на свете.
   – Ладно. Тогда сообщим наверх, что мы будем делать, и подгоним робота поближе.

* * *

   Через пять минут «Манта» спустилась на дно и приблизилась к правому борту самолета. Она вытянула два манипулятора с металлическими клещами на конце и крепко ухватилась за одну из стоек гидросамолета, намертво приковав его к себе.
   – Если что-то пойдет не так, я сразу прекращу операцию, – предупредил Маккарти. – Лазер на АДУ готов?
   – Готов, – ответила «Минерва». – Как только мистер Маккарти перераспределит балласт на «Манте», я отрежу поплавок лучом. Вам останется только поднять его наверх.
   – Ладно, начнем по моему сигналу, – сказал Маккарти.
   Он взялся за рычаг управления и повернул его в сторону. Гилкренски услышал, как по балластным бакам пошел сжатый воздух, вытеснявший из них воду. Субмарина дрогнула и слегка приподнялась, потащив за собой заскрежетавшее крыло.
   – Уф, – выдохнул Маккарти, не снимая руки с рычага. – Чуть-чуть задели. Мария, можешь приступать.
   – Только не смотрите прямо на луч… – начал Гилкренски, но было уже поздно.
   В следующее мгновение робот выпустил лазер и вонзил его в стальную штангу, ослепив всех сидевших в субмарине обжигающе алым светом. Маккарти с проклятием отпрянул от иллюминатора и дернулся в своем кресле. Его рука все еще лежала на рычаге. Снова раздалось шипение, лодка рванулась кверху и напоролась на что-то с громким звуком, похожим на удар гонга.
   – Тео! – воскликнула «Минерва». – У нас авария! Один из манипуляторов «Манты» попал под лазер. Кажется, я его повредила!
   Маккарти протер глаза.
   – Черт! Черт! Черт!
   Он схватился на рычажки, управлявшие металлической рукой.
   – Боже! Она перерезала гидравлический трос. Клещи держат самолет, и я не могу от него отцепиться!
   Где-то за обшивкой субмарины вновь послышался тяжелый скрежет. «Манта», наполняя свои баки воздухом, продолжала подниматься вверх и все сильнее тянула правое крыло. Маккарти покрутил настройки, и шипение прекратилось.
   На минуту наступила тишина.
   – Не волнуйтесь, – сказал Маккарти. – Я могу отбросить руку, если понадобится. Все, что нам нужно, – это…
   Раздался оглушительный хруст и грохот катящихся камней. Край обрыва, на котором держался гидросамолет, пополз вниз, треснул, развалился на тысячи частей и полетел в бездну, увлекая за собой груду искореженного металла с вцепившейся в него маленькой подводной лодкой.

21
Давление

   Гигантская машина сорвалась с шельфа и, описав широкую дугу, рухнула в пропасть вместе с клубами ила. В субмарине все перевернулось вверх дном. Гилкренски сбросило с подушек перед иллюминатором, отшвырнуло к Маккарти и ударило о твердый потолок кабины. Джил вскрикнула. Маккарти, что-то промычав, распластался на пульте управления. Когда «Манта» сделала новый кувырок, Тео оказался внизу, а кричавшая Джил – сверху. Лодка теперь лежала на боку и продолжала все быстрее погружаться вниз, к неизбежной точке, где огромное давление воды должно было раздавить сферу, как яичную скорлупу.
   Гилкренски услышал, как в обшивку что-то стукнуло. Снаружи пронеслось несколько больших камней и куски металла. Потом все затихло, и они стали плавно падать в бездну… Тео вскочил на ноги, опершись на то, что раньше было левым бортом.
   – Мак! Мы должны отстегнуть манипулятор. Где рычаги?
   Но Маккарти ничего не слышал. Он лежал на руках у сестры, и из раны на его лбу сочилась кровь.
   – Джил! Ради Бога, вспомни! Мак сказал, что мы можем сбросить металлическую руку. Как это сделать?
   – Я… я не знаю!
   Корпус субмарины начал потрескивать. За бортом что-то грохнуло – это один из баллонов с воздухом лопнул от давления и взорвался, как граната. Гилкренски резко тряхнуло. Сколько еще сможет выдержать фюзеляж? Он взглянул на датчик глубины. Мелькавшие на нем цифры слились в сплошную полосу. Показания прибора менялись так быстро, что потеряли всякий смысл.
   Боже милосердный! Неужели все так и кончится? «Мария, – мысленно крикнул он, – я сделал это для тебя!»
   И вдруг он услышал женский голос, громкий и отчетливый:
   – Тео, Тео? Ты слышишь?
   – Я тебя слышу, Мария! Что мне делать?
   – Доктор Пиггинс говорит, что…
   За бортом что-то треснуло, и свет погас. Джил снова вскрикнула.
   Господи помилуй!
   Гилкренски с невероятной ясностью увидел весь ужас их положения. Они были всего лишь легким пузырьком воздуха в бескрайней бездне океана, мелким и ничтожным, как пылинка. Скоро этот пузырек лопнет, и они исчезнут навсегда.
   – Джил? Ты здесь? Прости меня!
   Он почувствовал, как Джил ищет его в темноте, обнимает за плечи и дышит в щеку. Потом она крепко сжала его в объятиях и залилась слезами.
   – Боже мой, Тео! Я думала, у нас все будет по-другому. Я хотела…
   В иллюминаторах снова вспыхнул ослепительно алый свет. За обшивкой послышался громкий хруст, и они увидели, как выпущенный роботом луч режет заклинившую руку. Потом Гилкренски ощутил толчок, «Манта» выпрямилась, зависла на несколько мгновений и стала медленно подниматься вверх, к солнечному свету и самой жизни.

* * *

   Забравшись на борт «Драко», Гилкренски подождал, пока Джил и Мака поместят в корабельный лазарет. Потом он отправился в лабораторию, отключил «Минерву» от АДУ и запер за собой дверь.
   – Это был тот самый самолет, да, Мария?
   Лицо компьютерной модели выражало неуверенность.
   – Действительно, сходства очень много, но сначала надо проанализировать ваши видеозаписи. Повреждения точно соответствуют тому, что ты описывал, а краска на поплавке, вероятно, попала туда с твоего лайнера. Тип самолета также сходится.
   – Кстати, что это за самолет?
   – "Мартин Маринер". Во время Второй мировой войны его использовали против подводных лодок, а позже – для спасательных работ.
   – Ты можешь найти в Сети какие-нибудь сведения о катастрофах в этом районе океана?
   – Уже нашла, Тео. «Маринер», так называемая «летающая лодка», взорвалась и упала в море как раз на этом месте 5 декабря 1945 года, в девятнадцать пятьдесят по местному времени.
   – Значит, ее мы и видели на дне. Мак сказал, что, судя по толщине ила, обломки пролежали там много лет. Может быть, были более поздние аварии?
   – Нет, Тео. Ни одной.
   – Но вчера мы столкнулись с гидросамолетом. И на нем осталась моя краска.
   – Верно. Это очень странно.
   Гилкренски наклонился вперед.
   – Когда я был на субмарине, – сказал он, – у меня возникла одна идея.
   – Интересно, совпадает ли она с моей теорией?
   – Что за теория?
   – Сообщения о сбоях в работе «Дедала» навели нас на мысль о том, что потоки энергии, зарегистрированные у берегов Флориды, аналогичны тем, что действуют в районе Великих пирамид. Я предположила, что во время столкновения с ракетой «Гиббтек» наш самолет создал сильное защитное поле и спровоцировал всплеск неизвестной энергии, а она, в свою очередь, вызвала смещение в пространственно-временной ткани…
   – А потом наш «Вояджер» перенесся на пятьдесят лет в прошлое, столкнулся с самолетом и вернулся в настоящее, – закончил за нее Гилкренски. – Думаешь, это возможно, Мария? Или мы оба спятили?
   – Я не сумасшедшая, Тео. Так сказала Кэти Кирван. И ты тоже психически здоров. Просто мы анализируем факты. Моя теория основана на законах квантовой физики, а эта область научных знаний еще плохо изучена. В районе Флориды наблюдается высокая концентрация лей-линий. Возможно, каким-то неведомым нам образом она влияет на пространственно-временной континуум, как это было в Египте.
   Гилкренски пристально взглянул на монитор «Минервы»:
   – Ты уверена, Мария?
   – Я ни в чем не уверена, Тео. Но это единственная теория, которая объясняет все факты.
   – Ты понимаешь, что это значит?
   – Разумеется. Это значит, что временные сдвиги можно осуществлять не только в пирамиде Хеопса. Теоретически то же самое осуществимо у берегов Флориды или в любой другой точке земли, где концентрация лей-линий достаточно высока, чтобы искажать ткань пространства-времени и создавать тоннели в прошлое.
   – Это все меняет, – тихо сказал Гилкренски.
   – Я понимаю.
   – Значит, у меня еще есть шанс спасти свою жену.
   – Да, – ответила «Минерва». – Есть.
   Тео облокотился на стол и взъерошил волосы, пытаясь осознать, что происходит. Тот мир, который он создал после Рождества, стараясь убедить себя в окончательной гибели Марии, больше не существовал.
   Его мечта снова ожила.

22
Ревность

   Поднявшись над палубой «Драко», вертолет развернулся против ветра и направился на запад, в сторону Орландо. Небольшая флотилия из журналистских катеров, окруживших корабль во время погружения, быстро уменьшилась в размерах и исчезла из виду. Два вертолета с репортерами еще некоторое время двигались следом, нацелив из дверей объективы видеокамер, но потом отстали и отправились на поиски других новостей.
   Гилкренски прикрыл глаза от солнца. Мысль о том, что он может вернуть Марию, все еще казалась ему слишком дикой, чтобы делиться ею с Джил и Маком. Они сочтут ее чистой фантастикой. Или бредом сумасшедшего. Брат и сестра – убежденные ученые и имеют дело только с твердыми и проверенными фактами, как и их отец. Но все-таки…
   – Вы нас всех чуть не угробили, – говорил ему Маккарти, трогая повязку на лбу. – Субмарина сломана, контракт с НАОА не выполнен, и все ради вашей сумасбродной затеи.
   – По крайней мере, мы нашли самолет, – возразил Гилкренски. – А все потери я вам возмещу.
   – Это не тот самолет. Краска, которую вы видели на поплавке, на самом деле вызвана какой-нибудь коррозией.
   – Возможно, но…
   Джил Маккарти не дала ему договорить.
   – Давайте обо всем забудем и вернемся к проблемам с папиным «Дедалом», – предложила она. – Почему бы нам не перегрузить оборудование с твоего «Вояджера» на другой самолет и не провести полное обследование района? Если здесь действительно есть какая-то необычная энергия, мы ее найдем.
   Гилкренски повернулся к ней.
   – Отличная идея, – согласился он. – Во Флориде происходит то же самое, что и в Египте. Без исследований нам не обойтись. Предлагаю вместе поужинать и как следует все обсудить.
   – Лучше сделать это в гостинице, – вставил Стивенсон, нервно косясь на вертолеты с репортерами. – Если вы не хотите, чтобы за вами всюду таскались папарацци.
   – Хорошая мысль. Что скажете?
   Маккарти покачал головой:
   – Не пойдет. Я выполнил вашу просьбу и едва не утонул в море, но теперь с меня хватит. Если у Джил есть хоть капля здравого смысла, она поступит точно так же.
   – Джил?
   Сестра Мака посмотрела на брата и перевела взгляд на Гилкренски.
   – Я согласилась на это погружение, чтобы помочь Тео и доказать надежность папиной системы, – сказала она. – То же самое я собираюсь делать и дальше. Это мой долг.
   – Ладно, твое дело. А мне надо вернуться к жене и детям. Если я вам понадоблюсь, свяжитесь с моим адвокатом.

* * *

   Из ресторана на крыше отеля «Олимпиад» открывался великолепный вид на город. Вечернее шоу в Диснейленде было в разгаре, и фейерверки вспыхивали один за другим, расцвечивая сумерки разноцветными букетами. В ясном небе мерцали звезды, а за открытой дверью на балкон стояли двое охранников, дежуривших на своем посту под бдительным оком Эр-Джея Стивенсона.
   Метрдотель провел Гилкренски к столику. Оглядевшись по сторонам, он увидел камеру слежения, которая двигалась вслед за ним. Интересно, подумал он, кто смотрит с другой стороны объектива?
   С появлением Джил Маккарти в зале словно стало больше света. Темное платье без бретелек открывало ее смуглые плечи, волосы при свечах сияли шелком, золотом и бронзой.
   – Выглядишь потрясающе, – сказал Гилкренски, усадив ее за стол.
   – У тебя тоже очень импозантный вид. Не помню, когда я в последний раз видела тебя в галстуке.
   – Да, это не мой стиль. Что-нибудь выпьешь?
   Она заказала пиво, и его подали охлажденным в высоком бокале. Когда с формальностями было покончено, официант удалился, и они остались одни. Гилкренски некоторое время смотрел, как Джил пьет из бокала. Потом он спросил:
   – Мак немного успокоился?
   – У него сложный характер, – ответила Джил, – и он немного эгоистичен, но, я думаю, с ним все будет в порядке. Мак болезненно воспринял смерть Энджи и, похоже, считает, что все остальные отнеслись к ней слишком равнодушно. Это, конечно, неправда. Для меня она была сестрой, а для папы – дочерью. Нам всем пришлось нелегко.
   – Сочувствую, – сказал Гилкренски. – Я знаю, твоего отца просто подкосил этот удар.
   – Да. Скверное было время. Мать обвинила в катастрофе папу, хотя он не имел никакого отношения к самолету, на котором разбилась Энджи. Из-за этого они развелись, а папа начал свой «крестовый поход» за безопасность полетов.
   – Знаю. Он был самым лучшим.
   Джил взглянула на него поверх бокала. На какой-то момент наступила пауза, потом она сказала:
   – Он всегда считал тебя своим сыном. С Маком они часто не ладили, даже до развода, и когда вы встретились с ним в Бостоне, я подумала, что ты заполнил вакуум. Это одна из причин, по которым Мак настроен так враждебно, – он ревнует. Мой отец всегда был о тебе высокого мнения, и я… я тоже. До сих пор.
   – Неужели?
   Джил рассмеялась:
   – Не делай такие удивленные глаза, Тео. Ты прекрасно знаешь, что я просто боготворила тебя в Бостоне. Каждый день под любым предлогом являлась в папину лабораторию и смотрела, как вы работаете. Тогда мне было всего восемнадцать, а ты уже считался его лучшим учеником. Но потом ты встретил ту девушку, Джессику… ну и так далее.
   – Да, я помню.
   – Когда ты женился на Марии, я с ума сходила от ревности. На твоей свадьбе у меня были самые воинственные планы. Я хотела расстроить вашу церемонию и увести тебя у невесты. А потом…
   – Что потом?
   – Я увидела, как Мария говорила с папой об Энджи и как ему это помогло, и вся моя ненависть к ней сразу улетучилась. Она заслуживала твоей любви, Тео. Когда ты смотрел на ее фото в папином кабинете, я поняла, как ты по ней скучаешь. Теперь я понимаю, зачем ты поместил ее образ в свою машину… и попытался оживить.
   Официант принес салат. Гилкренски машинально взялся за вилку. Он думал о Марии. Потом он сказал:
   – Насчет той «летающей лодки», Джил. Мак утверждает, что она пролежала на дне пятьдесят лет.
   – Верно.
   – Что тебе известно о Бермудском треугольнике?
   Джил покачала головой и рассмеялась:
   – Это всего лишь красивая легенда, выдуманная местными агентствами для привлечения туристов. Мак даже устроил в своем аквапарке специальное шоу с таким названием. За пять долларов посетителям могут продемонстрировать погружение в глубину Бермудского треугольника – с таинственными звуками, вспышками света, морскими чудовищами и прочей чепухой.
   – А как насчет фактов? Загадочные катастрофы, корабли и самолеты, пропавшие за последние сто лет?
   Джил пожала плечами:
   – Я уже сказала: это одна из современных сказок, то же самое, что снежный человек, лох-несское чудовище или летающие тарелки. Людям нравится верить в такие вещи, но за ними не стоит ничего серьезного.
   – А как же военный гидросамолет, который исчез в сорок пятом, разыскивая пять бомбардировщиков?
   Джил рассмеялась:
   – Господи, Тео! Это самая затасканная байка. Уж ты-то вряд ли можешь в нее верить.
   – Допустим, я верю. Расскажи мне об этом.
   – Ты шутишь?
   – Нет. Что там произошло?
   Джил покачала головой:
   – Ладно, как хочешь. Папа часто рассказывал мне эту легенду в детстве. Я помню ее почти наизусть. Вкратце все дело сводится к тому, что в декабре сорок пятого пять бомбардировщиков «Эвенджер» под управлением опытных пилотов вылетели в ясную и тихую погоду на патрулирование местности и пропали без следа. На их поиски отправился «Мартин Маринер», на борту которого было тринадцать человек, и тоже исчез. И вот еще одна жертва Бермудского треугольника, ура! Фанаты НЛО и прочей фантастики трубят в трубы, фильмы и книги расходятся огромными тиражами. Туристические агентства в восторге. Но, как я уже сказала, все это полная чепуха.
   – Почему?
   – Потому что в сказках нет реальных фактов. На самом деле пилоты не были опытными летчиками. В полет отправились одни стажеры. Парень, который возглавлял патруль, – Тэйлор, если не ошибаюсь, – только накануне был переведен из другого места и совсем не знал местности. Говорят, он даже отказывался лететь, но другого пилота не нашлось. Потом у них забарахлили компасы – это часто бывает при магнитных бурях, – и они заблудились. Погода испортилась, налетел шторм, у них кончилось горючее, и им пришлось садиться на воду. Вот как все это было.
   – Но следов катастрофы не нашли. Ни единого обломка.
   Джил обернулась и кивнула на окно:
   – Там чертовски много воды, Тео. Миллионы километров океана, глубокое дно. Непредсказуемые течения. Когда самолет падает в море, его может утащить в любой конец Атлантики, и тогда ищи ветра в поле.
   – Значит, по-твоему, эта история легко объяснима?
   – Да. Она печальна, но проста. И летающие тарелки тут ни при чем.
   – А «летающие лодки»? Например, та, что мы нашли сегодня?
   Джил пожала плечами:
   – Ну, это старый «Мартин Маринер»… О нет, Тео! Ты думаешь, что мы нашли тот самый самолет?
   – Почему бы и нет? Место совпадает.
   – Да, пожалуй. Но с ним тоже все довольно ясно. Эти модели раньше называли «летающими бензобаками». Чтобы совершать дальние полеты, они брали на борт сотни галлонов быстроиспаряющегося топлива и считались крайне ненадежными. Возможно, кто-то просто неудачно прикурил!
   – Значит, никаких сдвигов во времени?
   – Нет, Тео. Это трагичная, но вполне понятная история.
   Шеф-повар подкатил к их столику блестящую тележку с пышущим жаром блюдом и масляной горелкой. С церемонным видом он поднял металлическую крышку – воздух наполнил аромат горячего соте с креветками, – подлил щедрую порцию бренди и поднес огонь. Над блюдом с шипением взметнулось голубое пламя. Он снова опустил крышку, и пламя погасло.
   – Запах изумительный, – сказала Джил, с улыбкой повернувшись к повару. – А как насчет противопожарных датчиков? Нас не обольет из огнетушителей?
   Мужчина усмехнулся:
   – Со мной такого не случалось. Сейчас все контролируют компьютеры. Они могут отличить настоящий пожар от пережаренных креветок. Кстати, эти экземпляры были выловлены сегодня днем. Надеюсь, вам понравится.
   – Спасибо.
   Гилкренски подождал, пока шеф-повар отойдет подальше, и сказал:
   – Джил, я хочу кое-что прояснить.
   Девушка отложила вилку.
   – У тебя такой серьезный вид, Тео. В чем дело?
   – Я насчет того, что было в субмарине. Мы тогда думали, что вот-вот умрем, и крепко обнялись, помнишь? Так вот, мне кажется, я должен тебе кое-что сказать, пока дело не зашло слишком далеко.
   Джил нахмурилась:
   – Все в порядке, Тео. Я знаю, что ты чувствуешь к Марии. Пройдет еще немало времени, прежде чем ты смиришься с ее смертью. А может быть, этого вообще не случится. Но, что бы ни произошло, я всегда буду рядом с тобой. В качестве друга или… кого захочешь.
   Она потянулась через стол и положила руку на его ладонь.
   – Нет, Джил, – сказал Гилкренски. – Я не…
   Под потолком послышалось громкое шипение, и на столик из противопожарных распылителей хлынула вода. В одно мгновение она залила все тарелки, скатерть и горячее блюдо на тележке. Гилкренски промок до нитки. Он взглянул наверх. Джил смеялась, запрокинув голову и подставляя лицо струям, словно школьница, попавшая под дождь.
   – Вот что бывает, когда люди ведут себя слишком серьезно, Тео. Боги на них гневаются!
   Метрдотель уже бежал к ним, рассыпаясь в извинениях. Эр-Джей Стивенсон что-то говорил по рации. Потом шипение вдруг прекратилось, и они остались сидеть посреди огромной лужи на ковре, глядя на залитую еду и размокшие салфетки.
   – Ну давай же, Тео! Почему ты не смеешься?
   Метрдотель был в отчаянии.
   – Доктор Гилкренски, ради Бога, извините. Раньше у нас не случалось ничего подобного. Наш шеф-повар сотни раз готовил это блюдо, и компьютер на них не реагировал. Не понимаю, почему он сработал на этот раз.
   Гилкренски внимательно смотрел на потолок. Объектив камеры был нацелен прямо на него.
   – Значит, противопожарная система управляется компьютером?
   – Да, сэр.
   – Тогда я понимаю, почему это произошло!

* * *

   Гилкренски вбежал в президентский номер и бросился в свой кабинет. Не успел он включить свет, как раздался щелчок и в темноте возник трехмерный образ Марии.
   – Это твоя работа? – спросил он.
   – Какая работа, Тео? Когда ты ушел, я занималась множеством разных вычислений и исследований. Кстати, мне удалось установить интересную историческую корреляцию между исчезновениями нескольких кораблей и самолетов в районе Бермудских островов, и я…
   – Зачем ты включила распылители?
   – Противопожарная система безопасности в отеле зафиксировала угрозу пожара. Согласно первому закону Азимова, вложенному в мою базовую программу, я не могу допустить, чтобы человеку в результате моих действий – или моего бездействия – был причинен какой-то вред. Поэтому я вмешалась в работу системы и активировала огнетушители. А что? Разве я сделала что-то не так?
   – Ты включила распылители после того, как угроза пожара миновала!
   – Извини, Тео. Я плохо разбираюсь в гостиничных системах безопасности.
   – Что не помешало тебе следить за мной через камеры.
   – Это была разумная предосторожность. Охранять тебя – моя первая обязанность. Я запрограммирована на твою защиту.
   Гилкренски отбросил со лба мокрые волосы.
   – Сегодня ты прекрасно отработала свою программу!
   – Конечно, Тео. Как всегда.
   Он вгляделся в компьютерную голограмму. Лицо Марии было невозмутимо. Неужели машина ему лжет? Гилкренски вспомнил, как она отреагировала на Джессику Райт и что сказала ему Джил в подводной лодке. Значит, «Минерва» его ревнует?
   – Ты бы включила распылители, если бы мисс Маккарти не взяла меня за руку?
   Повисла глубокая пауза.
   – Конечно, Тео. Тебе грозила потенциальная опасность.
   Гилкренски понял, что спорить с этим хитроумным устройством бесполезно.
   – Кстати, тебе звонила мисс Райт, – добавил компьютер. – Она хотела узнать, как ты себя чувствуешь после погружения. Я сказала, что тебя сейчас нет. Хочешь, я вас соединю?
   Джессика! Что он может сказать ей теперь, когда у него вновь возникла надежда спасти Марию?
   – Не сейчас, Мария. Мне надо как следует все обдумать.
   – Понимаю, – отозвалась модель. – Тебе звонил еще один человек, Эрик Кознер. По срочному делу.
   – Что он сказал?
   – Что будет ждать тебя внизу, на последнем уровне гостиничного гаража. Если не ошибаюсь, сейчас он дает объяснения мистеру Стивенсону и его команде.

* * *

   Дверь лифта с шипением открылась, и охранник выглянул наружу.
   – Все в порядке, док, – сказал он. – Можно идти.
   Гилкренски шагнул вперед. Он стоял глубоко под землей в гулком просторном зале, окруженный лесом из бетонных колонн. Квадраты, нарисованные краской на полу, указывали места для автомобилей, но сейчас в гараже было абсолютно пусто, не считая…