Эддингс Дэвид. Потаенный город (Тамули - 3)

   - Куда ты девал нашего косматого друга? - спросил он.
   - Он отправился поискать еще одну собаку, - ответил Тиниен. - Тут ты, видно, сделал промашку, сержант. Похоже, собаки пришлись ему по вкусу. Если мы задержимся в Супале, здесь не останется ни одной шавки.
   Улаф сел за стол и откинулся на спинку стула.
   - Я тут встретил на улице одного эленийца, - сказал он достаточно громко, чтобы его могли расслышать остальные посетители таверны.
   - Вот как? - небрежно отозвался Тиниен. - Астелийца или эдомца?
   - Трудно сказать. Ему когда-то перебили нос, так что нелегко понять, откуда он родом. Он искал при личный трактир, и я посоветовал ему тот, в котором мы остановились. Может, мы с ним там и увидимся. Приятно будет для разнообразия послушать элений скую речь. Надоело мне это тамульское лопотанье. Если ты уже допиваешь свое пиво, почему бы нам не прогу ляться к гавани и не поискать кого-нибудь, кто пере правил бы нас через озеро в Тиану?
   Тиниен одним глотком осушил кружку.
   - Пошли, - сказал он вставая.
   Они вышли из таверны и, заведя какой-то пустячный разговор, направились к знакомому трактиру - неспешной походкой людей, у которых нет никаких срочных дел.
   - Взгляну-ка я на подкову на левой передней ноге моей лошадки, - сказал Улаф, когда они подошли к трактиру. - Иди сам. Встретимся в пивной.
   - Где же еще? - хохотнул Тиниен. Халэд, как и ожидал Улаф, был в конюшне, делая вид, что чистит скребницей Фарэна.
   - Я вижу, вы с другом решили-таки остановиться здесь, - небрежно заметил рослый талесиец.
   - Здесь удобно, - пожал плечами Халэд.
   - А теперь слушай внимательно, - Улаф перешел на едва различимый шепот. Мы тут кое-что разузнали. Здесь, в Супале, ничего не произойдет. Вы получите очередное послание.
   Халэд кивнул.
   - Там будет сказано, что вы должны переправиться через озеро в Тиану. На судне будьте осторожны и следите за тем, что говорите. На борту будет соглядатай - арджунец с длинным шрамом на щеке.
   - Я буду начеку, - сказал Халэд.
   - В Тиане вы получите другое послание, - продолжал Улаф. - Вам будет велено обогнуть озеро и направиться в Арджун.
   - Это слишком долгий путь, - возразил Халэд. - Мы ведь можем выехать отсюда по тракту и добраться в Арджун в два раза быстрее.
   - Видимо, они не хотят, чтобы вы добрались туда слишком быстро. Должно быть, у них и без вас дел полно. Не могу поручиться за это, но, скорее всего, из Арджуна вас направят в Дираль. Если Келтэн прав и Элана в Натайосе, это будет самый логичный ход.
   Халэд вновь кивнул.
   - Я скажу Бериту. Думаю, нам с ним лучше держаться подальше от здешней пивной. Я уверен, что за нами следят, и, если мы начнем заводить разговоры с другими эленийцами, наши враги насторожатся.
   Кони, стоявшие в конюшне, вдруг начали ржать и бешено лягаться, молотя копытами по стойлам.
   - Что это с ними? - удивился Халэд. - И чем это здесь так воняет?
   Улаф шепотом выругался. Затем он повысил голос и заговорил на языке троллей:
   - Блокв, нехорошо приходить так в логово людей. Ты съел собаку, и люди и их животные могут учуять тебя.
   Ответом ему было оскорбленное молчание - незримый спутник Улафа покинул конюшню.
   Бетуана и Энгесса в лоснящейся одежде из шкур выдры сопровождали Вэниона и его рыцарей в пути на юг от Сарны. По предложению Энгессы они повернули к западу, чтобы спуститься с гор в Восточной Кинезге.
   - Мы следили за ними, Вэнион-магистр, - говорил рослый атан, бежавший вровень с конем Вэниона. - Их главные полевые склады примерно в пяти лигах к западу от границы.
   - У вас есть какие-нибудь неотложные дела, ваше величество? - спросил Вэнион у Бетуаны, бежавшей по другую сторону от него.
   - Ничего срочного. Что у тебя на уме?
   - Раз уж мы все равно здесь, не свернуть ли нам немного с пути и не сжечь ли их склады? Мои рыцари что-то разболтались, а хорошая драка укрепляет дисциплину.
   - Сейчас довольно холодно, - заметила она с едва заметной усмешкой. Добрый костер был бы как раз кстати.
   - Так зажжем его?
   - Почему бы и нет?
   Кинезганские склады занимали около пяти акров земли. Они располагались в каменистой безлесной впадине, и охранял их полк кинезганцев в традиционных развевающихся одеяниях. Увидев приближавшуюся колонну рыцарей в доспехах, охранники галопом поскакали навстречу им. Этот маневр нельзя было назвать иначе, как только тактическим промахом. Покрытая гравием кинезганская пустыня была ровной и лишенной естественных препятствий, и ничто не могло сдержать атаку рыцарей церкви. Противники сшиблись с оглушительным лязгом и грохотом, и рыцари после мгновенного промедления двинулись дальше, топча подкованными копытами своих коней тела убитых и раненых, а ржущие кони кинезганцев между тем в ужасе уносились прочь.
   - Впечатляюще, - признала Бетуана, бежавшая рядом с Вэнионом. - Но разве это не утомительно - долгие месяцы терпеть вес - и запах - доспехов ради двух минут удовольствия?
   - Всякий способ ведения боя имеет свои недостатки, ваше величество, ответил Вэнион, поднимая забрало. - По крайней мере, половина смысла подобных атак в том, чтобы убедить противника не ввязываться в схватку. Зачастую это помогает избежать больших потерь.
   - Репутация безжалостного воина - тоже хорошее оружие, Вэнион-магистр, согласилась Бетуана.
   - Нам это по душе, - усмехнулся он. - А теперь разведем костер, чтобы ваше величество могли погреть около него свои пальчики.
   - С удовольствием, - усмехнулась она в ответ.
   Прямо перед ними, преграждая дорогу к складам, высился пыльный холм, напоминавший формой слегка закругленную пирамиду. Вэнион жестами приказал своим рыцарям рассыпаться и с двух сторон обогнуть холм, чтобы обрушиться на главные склады армии Киргона. Рыцари помчались вперед галопом, с тем оглушительным стальным лязгающим грохотом, который знаменует собой неумолимую непобедимость.
   И тут холм зашевелился. Пыль, лежавшая на нем, поднялась в воздух огромным облаком, и два гигантских крыла развернулись во всей своей непроглядной черноте, обнажив конусообразный лик Клааля. Адская тварь взревела, скаля огненные, брызжущие молниями клыки.
   И тогда из-под огромных крыльев появилась армия, подобной которой Вэниону еще не доводилось видеть.
   Солдаты были ростом с атанов и гораздо массивнее их. Широкие плечи были обнажены, и стальные нагрудники прилегали к их торсам, точно вторая кожа, подчеркивая узлы напряженных мускулов. Шлемы были увенчаны диковинными украшениями - рога, острые и ветвистые, жесткие стальные крылья, а маски-забрала, подобно нагрудникам, плотно облегали лица, явно повторяя черты каждого воина. Эти стальные лица были нечеловеческими. От немыслимо широкого лба они резко сужались к заостренному подбородку, напоминая голову самого Клааля. Глаза-щели яростно сверкали, а вместо носа была лишь пара дырочек. Разинутые рты стальных масок ощерились зловещими рядами хищных острых зубов.
   Солдаты кишели под крыльями Клааля, и молнии, брызжущие из его оскаленной пасти, плясали вокруг них. Они размахивали оружием - помесь палицы и топора, адская сталь, извлеченная из худших кошмаров.
   Они были слишком близко, чтобы можно было успеть скомандовать отступление, и рыцари, скакавшие громыхающим галопом, были обречены прежде, чем сумели понять, что за враг появился перед ними.
   Столкновение двух армий сотрясло землю, и мощный стальной лязг тотчас сменился хаосом страшных звуков - удары, крики, предсмертное ржание коней, треск рвущегося металла.
   - Труби отступление! - прорычал Вэнион командиру генидианцев. - Выверни себя в рог наизнанку! Отводи людей!
   Резня была чудовищной. Нечеловеческое войско Клааля рвало в куски коней и людей. Вэнион со всей силы пришпорил коня, и тот рванулся вперед. Магистр пандионцев проткнул копьем стальной нагрудник одного из чужаков и увидел, как кровь - во всяком случае, он полагал, что эта густая желтая жидкость должна быть кровью, - хлынула потоком из стальных уст маски. Тварь отскочила, но все еще яростно размахивала своим грозным оружием. Тогда Вэнион выпустил древко копья, оставив тварь проколотой насквозь, как жаркое на вертеле, и выхватил меч.
   Ему пришлось потрудиться в поте лица. Чужак сносил удары, которые рассекли бы человека пополам. Все-таки в конце концов Вэнион разрубил противника - как крестьянин срубает жилистый, неподатливый терновый куст.
   - Энгесса! - пронзительный крик Бетуаны, в котором были ярость и безмерное отчаяние, перекрыл на миг все прочие звуки битвы.
   Вэнион рывком развернул коня и увидел, как атанская королева пробивается на помощь к своему упавшему полководцу. Даже чудища, отправленные в бой Клаалем, дрогнули перед бешеной яростью атаны, которая прорубала себе дорогу к Энгессе.
   Вэнион пробился к ней, меч его сверкал в стылом свете дня, обильно орошаемый желтой кровью.
   - Ты сможешь нести его? - прокричал он Бетуане. Она наклонилась и без малейшего усилия подхватила на руки раненого друга.
   - Отступай! - проревел Вэнион. - Я тебя прикрою! - И направил коня наперерез чужакам, которые уже готовы были наброситься на нее.
   Ни тени надежды не было в залитом слезами лице Бетуаны, когда она бежала в тыл колонны, бережно прижимая к груди обмякшее тело Энгессы.
   Вэнион стиснул зубы, занес меч и поскакал в атаку.
   Сефрения безмерно устала к тому времени, когда они добрались до Диргиса.
   - Я совсем не голодна, - сказала она Афраэли и Ксанетии. Они сняли комнату в чистенькой тихой гостинице в центре города. - Все, что мне нужно, - горячая ванна и часов двенадцать сна.
   - Ты нездорова, сестра моя? - обеспокоенно спросила Ксанетия.
   Сефрения устало улыбнулась.
   - Нет, дорогая, - сказала она, положив руку на плечо анары. - Я немного устала, только и всего. Наше стремительное путешествие утомило меня. Вы идите ужинать, только скажите, чтобы мне принесли наверх чайник с горячим чаем. Пока мне этого достаточно. С едой я подожду до завтрака. Только не слишком шумите, когда будете укладываться спать.
   Она провела приятнейшие полчаса в мыльне, погрузившись по шею в горячую воду, и вернулась в комнату, закутанная в стирикское одеяние, освещая себе дорогу свечой.
   Комната, которую они сняли, была небольшая, зато теплая и уютная. Ее, как водилось в Дарезии, согревала изразцовая печка. Сефрении нравились такие печки, потому что из них пепел и зола не сыпались на пол. Она придвинула кресло ближе к огню и принялась расчесывать длинные черные волосы.
   - Тщеславие, Сефрения? В твои-то годы?
   Она вздрогнула, вскочив при звуке знакомого голоса. Заласта сильно изменился. Он сменил стирикское одеяние на кожаную арджунскую куртку, холщовые штаны и сапоги с толстыми подошвами. Он настолько презрел свое происхождение, что носил у пояса короткий меч. Его седые волосы и борода были спутаны, лицо напоминало хищную птицу.
   - Только не устраивай сцен, любовь моя, - предостерег он. Его усталый голос был лишен всяких чувств, кроме глубочайшего сожаления. Он тяжело вздохнул. - Что мы сделали не так, Сефрения? - печально спросил он. - Что разделило нас и привело к такому грустному концу?
   - Неужели ты хочешь, чтобы я ответила на твой вопрос, Заласта? отозвалась она. - Почему ты не мог оставить все как есть. Я ведь любила тебя хотя, конечно, не той любовью, которой ты добивался, но все же любила. Неужели ты не мог принять эту любовь и забыть о другой?
   - Видимо, нет. Мне это даже не приходило в голову.
   - Спархок намерен убить тебя.
   - Возможно. По правде говоря, мне это уже безразлично.
   - Тогда в чем же дело? Зачем ты явился сюда?
   - Чтобы взглянуть на тебя в последний раз... что-бы услышать звук твоего голоса. - Он поднялся из кресла в углу комнаты, где сидел до сих пор. - Все могло быть совсем иначе... если бы не Афраэль. Это она привела тебя в земли эленийцев, она совратила тебя. Ты же стирик, Сефрения. Нам, стирикам, не пристало иметь дело с эленийскими варварами.
   - Ты ошибаешься, Заласта. Анакха - элениец. Лучше бы тебе уйти отсюда. Афраэль сейчас как раз ужинает внизу. Если она обнаружит тебя здесь, она съест твое сердце на десерт.
   - Сейчас уйду. Вот только прежде выполню то, за чем пришел. После того она может делать со мной все, что пожелает. - Мучительная боль вдруг исказила его лицо. - Но почему, Сефрения? Почему? Как ты могла принять нечистые объятья этого эленийского дикаря?!
   - Вэниона? Тебе этого не понять, даже если будешь стараться изо всех сил. - Сефрения смотрела на него с ненавистью и презрением. - Делай то, за чем пришел, и убирайся. От одного твоего вида меня тошнит.
   - Что ж, отлично. - Его голос вдруг отвердел, точно камень.
   Сефрения ничуть не удивилась, когда он выхватил из-под куртки длинный бронзовый кинжал. Несмотря ни на что, Заласта все же оставался стириком настолько, чтобы ненавидеть прикосновение железа.
   - Ты и представить себе не можешь, как горько я сожалею об этом, пробормотал он, шагнув к ней.
   Она пыталась отбиваться, царапая ногтями его лицо и стараясь добраться до глаз. Она даже ощутила минутное торжество, когда ухватила его за бороду и увидела, как он зажмурился от боли. Она с силой дернула бороду, перекосив его лицо, и тогда закричала, зовя на помощь, но потом он вырвался и грубо отшвырнул ее. Она споткнулась и упала, налетев на кресло, и это окончательно погубило ее. Она еще не успела вскочить, когда Заласта ухватил ее за волосы, и она поняла, что обречена. В отчаянии она призвала из памяти лицо Вэниона, в последний раз вглядываясь в его черты, всем сердцем впитывая их, и в то же время вновь безуспешно пыталась выцарапать глаза Заласте.
   А потом он направил кинжал в ее грудь и тотчас выдернул его.
   Она закричала, отпрянув, схватилась обеими руками за рану и почувствовала, как между пальцев хлещет кровь.
   Заласта подхватил ее и удержал в своих объятиях.
   - Я люблю тебя, Сефрения, - полным боли голосом проговорил он, глядя в ее гаснущие глаза.
   Часть 2
   НАТАЙОС
   ГЛАВА 11
   - Я не могу найти человека, который хотя бы выслушал мой вопрос, проворчал Комьер, вернувшись в конце пасмурного дня с отрядом своих разведчиков. Он угрюмо поглядывал на опустевшие, вспаханные под пар и аккуратно обнесенные низкими каменными стенами поля, бережно придерживая сломанную правую руку. - Эти крепостные, едва завидев нас, опрометью мчатся в лес, словно вспугнутые серны.
   - Что впереди? - спросил Дареллон. Его шлем был приторочен к луке седла на нем была такая глубокая вмятина, что надвинуть его на перевязанную голову было совершенно невозможно. Взгляд Дареллона был затуманен, а повязка насквозь пропиталась кровью.
   Комьер вынул карту и всмотрелся в нее.
   - Мы приближаемся к реке Астел, - сообщил он. - На том берегу реки мы видели город - скорее всего, Дарсас. Я так и не сумел изловить кого-нибудь, кто сказал бы мне это наверняка. Я, конечно, не красавец, но никогда прежде люди не удирали в ужасе при виде меня.
   - Эмбан предупреждал нас об этом, - заметил Бергстен. - В провинции полно подстрекателей. Они твердят крепостным, что у нас рога и хвосты и что мы явились сюда, чтобы сжечь их церкви и силой вынудить их исповедовать ересь. Кажется, за всем этим стоит человек по имени Сабр.
   - Вот до кого я бы с удовольствием добрался, - мрачно пробормотал Комьер. - Он у меня стал бы главным украшением доброго костра.
   - Комьер, не стоит будоражить местных жителей, - предостерегающе проговорил Дареллон, - они и так уже достаточно взбудоражены. Мы сейчас не в том состоянии, чтобы вступать в открытый бой. - Он оглянулся на изрядно потрепанную колонну рыцарей церкви и длинную вереницу повозок, на которых везли тяжелораненых.
   - Ты заметил какие-нибудь признаки организованного сопротивления? спросил Гельдэн у Комьера.
   - Нет еще. Я полагаю, что мы узнаем, чего нам следует ожидать, когда доберемся до Дарсаса. Если мост через Астел будет обрушен, а на стенах города выстроятся лучники, мы сразу поймем, что послание Сабра о мире и доброй воле дошло до местных властей. - Лицо магистра генидианцев потемнело, и он с мрачной решимостью расправил плечи. - Что ж, не страшно. Мне и прежде доводилось с боем входить в города, так что это будет не первый случай в моей жизни.
   - Комьер, тебе уже удалось привести к гибели Абриэля и почти треть всех рыцарей церкви, - едко заметил Бергстен. - Я бы сказал, что место в истории тебе обеспечено, так что давай попробуем вступить в переговоры, прежде чем разбивать городские ворота и жечь дома.
   - Ты, Бергстен, еще послушником был чересчур языкаст. Жаль, что я не успел исправить этот недостаток, покуда ты еще не носил клобук.
   Бергстен многозначительно взвесил в руке увесистый боевой топор.
   - Я могу снять клобук в любое подходящее для тебя время, друг мой, предложил он.
   - Не отвлекайтесь, господа, - слегка невнятно проговорил Дареллон. - Нашим раненым требуется уход и помощь. Не время затевать драки - ни с местным населением, ни друг с другом. Думаю, что мы четверо должны выехать вперед под белым флагом и выяснить, откуда ветер дует до того, как мы начнем строить осадные машины.
   - Ужели я слышу голос разума? - мягко пробасил Гельдэн.
   Они привязали к копью сэра Гельдэна снежно-белый сириникийский плащ и под унылым предвечерним небом поскакали к западному берегу реки Астел.
   Город за рекой был, вне всякого сомнения, эленийский - древний город с высокими башнями и шпилями, вонзавшимися в небо. Горделиво и прочно высился он на дальнем берегу реки, под трепещущими на ветру красно-сине-золотыми стягами, и казалось, что он стоял здесь всегда и будет стоять всегда. Его окружали высокие крепкие стены, и массивные ворота были заперты наглухо. Мост через реку Астел был перегорожен рослыми бронзовокожими воинами в скудных доспехах и со зловещего вида вооружением.
   - Атаны, - определил сэр Гельдэн. - Нам определенно не стоило бы сражаться с этими людьми.
   Ряды угрюмых пехотинцев раздвинулись, и навстречу магистрам вышел престарелый, сморщенный как печеное яблоко тамулец в золотой мантии, сопровождаемый длиннобородым священнослужителем-астелийцем.
   - Добро пожаловать, господа рыцари! - сухим, как шуршание песка, голосом приветствовал их безволосый тамулец. - Короля Алберена весьма интересуют ваши намерения. Мы здесь нечасто видим рыцарей церкви.
   - Ты, должно быть, посол Фонтен, - сказал Бергстен. - Эмбан очень точно описал тебя.
   - Я считал, что он лучше воспитан, - пробормотал Фонтен.
   Бергстен коротко улыбнулся ему.
   - Ваше превосходительство, вы можете сообщить его величеству, что намерения наши целиком мирные.
   - Я уверен, что он будет счастлив услышать это.
   - Эмбан и сэр Тиниен вернулись в Чиреллос пару месяцев назад, - продолжал Бергстен. - Они сообщили, что дела здесь складываются не лучшим образом. Долмант отправил нас сюда, чтобы помочь навести порядок. - Рослый патриарх помрачнел. - Боюсь, начали мы не лучшим образом. У нас была неудачная стычка в окрестностях Басны, и нашим раненым требуется помощь лекарей.
   - Я извещу ближайшие монастыри, сэр рыцарь, - предложил бородатый священнослужитель, стоявший рядом с Фонтеном.
   - Бергстен больше не рыцарь, ваше преподобие, - поправил его Комьер. - Он был рыцарем, но у Бога на его счет оказались другие планы. Теперь он патриарх церкви. Молится он, думается мне, неплохо, но нам до сих пор не удается отобрать у него топор.
   - Я совсем забыл о правилах приличия, - извинился Фонтен. - Позвольте представить вам моего друга - это архимандрит Монсел, помазанный глава Астельской церкви.
   - Ваша светлость, - Бергстен вежливо наклонил голову.
   - Ваша светлость, - отозвался Монсел, с любопытством разглядывая воинственного церковника. - У нас с вашим другом Эмбаном состоялось несколько весьма многообещающих споров о различиях в доктрине. Мы с вами могли бы их продолжить, но прежде позаботимся о ваших раненых. Сколько их у вас?
   - Примерно двадцать тысяч, ваша светлость, - мрачно ответил Комьер. - Нам довольно трудно вести точный счет, потому что всякий час умирает еще несколько десятков.
   - Боже милостивый! - воскликнул Монсел. - С кем же это вы сражались там, в горах?
   - Насколько мы могли определить, ваша светлость, с самим владыкой ада, ответил Дареллон. - Мы оставили на поле боя тридцать тысяч убитых - большей частью сириникийцы. Лорд Абриэль, их магистр, возглавлял атаку, а его рыцари следовали за ним. Они оказались втянутыми в бой прежде, чем сумели понять, против кого сражаются. - Дареллон вздохнул. - Абриэлю почти сравнялось семьдесят, и он, видно, думал, что ведет свой последний бой.
   - Он, увы, оказался прав, - проворчал Комьер. - От него не осталось даже что похоронить.
   - Но погиб он славной смертью, - вставил Гельдэн. - Найдутся у вас гонцы попроворней, ваше превосходительство? Спархок и Вэнион рассчитывают, что мы доберемся до Материона в ближайшее время, и лучше будет известить их, что нам придется задержаться.
   -------
   - Его имя Валаш, - сказал Стрейджен Спархоку и Телэну, когда все трое, по-прежнему в измазанных смолой матросских робах, ступили с шумной, освещенной факелами улицы в кромешную темноту вонючего проулка. - Он и двое его дружков дакиты из Верела.
   - Удалось тебе выяснить, на кого, собственно, они трудятся? - спросил Спархок, когда они остановились, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте, а носам - к вони. Закоулки Бересы славились особой непривлекательностью.
   - Я слыхал, как один из них упомянул Огераджина, - ответил Стрейджен. По-моему, это вполне возможно. Огераджин с Заластой - старинные приятели.
   - Но ведь мозги Огераджина как будто прогнили насквозь, - возразил Телэн.
   - Может быть, у него бывают просветления. В сущности, кто их сюда послал, особого значения не имеет. Пока они здесь, они доносят о своих успехах Крегеру. Насколько я понимаю, они прибыли, чтобы хоть отчасти возместить ущерб, который мы нанесли этой теплой компании в Праздник Урожая, и собирать любого рода сведения, которые подвернутся под руку. Денег им выдали порядочно, но они не очень-то охотно с ними расстаются. Они сунулись в это дело исключительно ради прибыли - ну и для того, чтобы пощеголять важностью своей персоны.
   - А Крегер появляется здесь, чтобы выслушать их доклады? - спросил Спархок.
   - В последнее время не появлялся. Валаш связывается с ним через посланца. Эта дакитская троица взялась за дело, которое ей явно не по плечу. Они жаждут заграбастать побольше из тех денег, что дал им Огераджин, и в то же время ни за что не хотят упустить что-нибудь важное. По большей части они заняты тем, что ищут способа добывать информацию и не платить.
   - Мечта мошенника, - заметил Телэн. - Чем они занимались у себя в Вереле?
   - Продавали детей людям с определенными наклонностями, - с отвращением ответил Стрейджен. - Насколько я понял, Огераджин был одним из их постоянных покупателей.
   - Стало быть, они принадлежат к самым низам?
   - И даже ниже, по-моему. - Стрейджен огляделся, желая убедиться, что они одни. - Валаш хочет познакомиться с вами двумя. Он там, наверху, - Стрейджен указал на конец проулка. - Он снимает угол на чердаке у одного типа, который скупает краденое.
   Телэн нехорошо усмехнулся.
   - Если эти дакиты сообщат Крегеру слишком много неверных сведений и ложных слухов, он, пожалуй, решит, что они пережили свою полезность, как вы полагаете?
   - Возможно, - пожал плечами Стрейджен.
   - Это пробуждает мое воображение.
   - Вот как? С чего бы это?
   - Мне не нравятся люди, торгующие детьми. Это чисто личная неприязнь. Идемте познакомимся с Валашем. Мне не терпится узнать, действительно ли он так легковерен, как ты говоришь.
   Они поднялись по ветхой наружной лестнице к непрочной грязной двери, которую, судя по всему, не раз вышибали хорошим пинком. Чердак оказался завален разного рода поношенной одеждой, старой мебелью и выщербленной кухонной утварью. По углам, собирая пыль, валялись даже сломанные сельскохозяйственные орудия.
   - Чего только не крадут некоторые! - презрительно фыркнул Телэн.
   В дальнем конце комнаты горела одинокая свеча, и в ее неверном свете клевал носом, сидя за столом, костлявый элениец. На нем была короткая, бархатная куртка дакитского покроя, и его редкие, цвета грязи волосы стояли дыбом, образуя вокруг продолговатой головы нечто вроде прозрачно-грязного ореола. Услышав их шаги, он встрепенулся, торопливо подгреб к себе какие-то бумаги и с важным видом принялся ими шуршать. Затем с притворным нетерпением взглянул на пришедших.
   - Ты опоздал, Вимер, - упрекнул он пронзительным гнусавым голосом.
   - Прошу прощения, мастер Валаш, - угодливо извинился Стрейджен. - Нам с Фроном пришлось вытаскивать молодого Рельдэна из весьма нехорошей ситуации. Рельдэн работает неплохо, но иногда берется за то, что ему не по зубам. Как бы то ни было, ты хотел познакомиться с моими друзьями. - Он положил руку на плечо Спархока. - Вот это Фрон. Он заядлый забияка, а потому мы предоставляем ему действовать всякий раз, когда дело можно уладить парочкой увесистых плюх или пинком в живот. Этот мальчик Рельдэн - самый ловкий воришка из всех, кого я когда-либо знал. Он способен протиснуться в мышиную нору, а слух у него такой острый, что он слышит, как муравей переходит улицу на другом конце города.
   - Я только хочу нанять его, Вимер, - хмыкнул Валаш. - Я не собираюсь его покупать. - Он захихикал над собственной шуткой, явно ожидая, что они присоединятся к его веселью. Телэн, однако, и не думал смеяться. Глаза его заледенели.
   Валаша, похоже, привела в замешательство реакция на его остроту.
   - Почему вы одеты матросами? - спросил он не столько из любопытства, сколько для того, чтобы что-то сказать.