Эддингс Дэвид. Потаенный город (Тамули - 3)

   - Так что же, тронемся в путь сейчас?
   - Ни в коем случае. Я не хочу бродить в темноте. Мы можем заблудиться, а в этой пустыне нет ничего, кроме самой пустыни.
   - Я не хочу делать ничего, что подвергло бы опасности Берита, - возражала Элисун несколько дней спустя. - Он мне очень дорог.
   - Элисун, - сказала баронесса Мелидира, - они давно уже знают, что Берит лишь выдает себя за Спархока. Ты не подвергнешь его иной опасности - кроме той, которая ему уже грозит. Если ты расскажешь о нем Шаколе, это убедит ее, что ты переметнулась на ее сторону - и что у тебя есть доступ к важным сведениям.
   - Ты могла бы уверить их, императрица Элисун, что твой супруг влюблен в тебя без памяти, - добавил патриарх Эмбан. - Пусть думают, что он ничего от тебя не скрывает.
   - Ты влюблен в меня без памяти, Сарабиан? - лукаво осведомилась Элисун.
   - Безумно, радость моя, - улыбнулся он. - Я тебя просто обожаю.
   - О, как это мило! - она одарила его теплой улыбкой.
   - Не сейчас, дети мои, - рассеянно сказала им Мелидира, сдвинув брови. Когда будешь рассказывать Шаколе о Берите, Элисун, прибавь заодно кое-какие намеки о флоте церкви в Даконском заливе. Стрейджен весьма тщательно распространял эту басню, так пускай у них будет еще одно подтверждение. После того как ты расскажешь правду о Берите, они поверят и рассказу о флоте. Мелидира взглянула на императора. - Можем мы дать им еще какую-нибудь мелочь, которая нам не повредит? Что-нибудь такое, что они смогут проверить?
   - Что-нибудь важное?
   - Необязательно, но это должна быть правда. Нам нужна правдивая деталь, чтобы правильно приготовить смесь.
   - Смесь?
   - Это как рецепт, ваше величество, - улыбнулась она. - Две части правды на одну часть лжи - хорошенько перемешать и подать к столу. Если хорошо подобрать ингредиенты, они проглотят все целиком.
   Они тронулись в путь, едва прояснилось, и солнце еще не встало, когда они перевалили через невысокий кряж и увидели впереди бесконечную мертвенно-белую равнину. Время, как и климат, давно уже потеряло всякое значение.
   - Не хотел бы я идти здесь летом, - пробормотал Келтэн.
   - Что верно, то верно, - согласился Спархок.
   - Караванный путь здесь сворачивает на север, - заметил Бевьер, - вероятно для того, чтобы обогнуть эту равнину. Если мы наткнемся на кинезганский патруль, вряд ли нам удастся их убедить, что мы отстали от каравана.
   - Скажем, что заблудились, - пожал плечами Келтэн. - Предоставь это мне, Бевьер. Со мной это случается так часто, что я буду очень убедителен. Спархок, далеко ли тянется эта равнина?
   - Судя по карте, лиг на двадцать пять.
   - Значит, два дня пути, даже если поднажмем, - подсчитал Келтэн.
   - И никакого укрытия, - прибавил Бевьер. - Здесь и паук не нашел бы где спрятаться... - Он осекся. - Что это? - спросил он, указывая на слепящеяркую точку, пылавшую на западе, где у самого горизонта тянулись горы. Телэн прищурился.
   - Думаю, - сказал он, - это и есть та самая примета, которую мы искали.
   - Почем ты знаешь? - скептически осведомился Келтэн.
   - Она ведь как раз в нужном направлении, верно? Огераджин говорил, что нужно идти на северо-запад от Вигайо, к Соляным Равнинам. Потом он сказал: "От края Соляных Равнин узришь ты на горизонте черные тени Запретных гор, и, буде на то воля Киргона, его пламенно-белые столпы укажут тебе путь к Потаенному Граду". Там и вправду есть горы, и, если этот свет исходит оттуда же, стало быть, это и есть те самые столпы.
   - Огераджин безумен, Телэн, - возразил Келтэн.
   - Возможно, - сказал Спархок, - но до сих пор он описывал дорогу верно. Пожалуй, нам стоит рискнуть. В конце концов, мы будем двигаться по-прежнему в нужном направлении.
   - И единственная неприятность, какая может с нами приключиться, - это наткнуться на кинезганский патруль, который из самых добрых побуждений решит проводить нас до каравана, свернувшего на север, - заметила Миртаи.
   - С точки зрения логики наш шанс повстречаться с патрулем на соляных равнинах попросту ничтожен, - сказал Бевьер. - Во-первых, кинезганцы обычно избегают этих мест, а во-вторых, война наверняка оттянула отсюда все силы, и вряд ли их хватает на пустынные патрули.
   - И в-третьих, если какой-нибудь патруль, себе на беду, и наткнется на нас, он уже никому и ни о чем не сможет доложить, - заключила Миртаи, многозначительно положив руку на рукоять меча.
   - Что ж, - сказал Спархок, - предположим, что мы отыскали эти столпы. Если Огераджин знал, о чем говорит, мы должны все время не выпускать их из виду, чтобы проникнуть через иллюзию, так что давайте не сводить с них глаз. У нас нет иного выхода, как только рискнуть. Если нам повезет, мы ни с кем не встретимся. Если не повезет, мы постараемся заговорить им зубы, а уж коли и это не поможет - возьмемся за мечи. - Спархок оглядел своих спутников. Кто-нибудь хочет что-нибудь добавить?
   - Да нет, - отозвался Келтэн, все еще с некоторым сомнением, - пожалуй, это все.
   - Тогда в путь.
   - Они попросту развернулись и бросились наутек, друг Вэнион, - говорил Кринг пару дней спустя. Лицо Кринга выражало озадаченность. - Мы применили ту же тактику, которую придумали вместе с Тикуме, и все шло примерно так, как мы и ожидали, но потом кто-то дунул в рожок или что-то в этом роде - и они побежали прочь, но вот куда? Если верить тому, что нам сказали об этих бестиях, во всем нашем мире нет места, где они могли бы перевести дыхание.
   - Ты послал кого-нибудь в погоню за ними? - спросил Вэнион.
   - Мне бы следовало это сделать, но я был слишком занят тем, чтобы выманить киргаев через кинезганскую границу. - Кринг улыбнулся Сефрении. - Это стирикское проклятье, леди, ничуть не потеряло своей силы за минувшие десять тысяч лет. Три полка киргаев полегли, как свежескошенная трава, стоило им ступить шаг за границу. - Кринг мгновение помолчал. - Похоже, эти киргаи не слишком-то сообразительны?
   - Киргаи? Да, не слишком. Это противоречит их религии.
   - Сдается мне, что кое-кто из них все же сообразил, что творится что-то неладное, - но они все равно продолжали бежать через границу и валились замертво.
   - У киргаев не в почете независимое мышление. Они приучены повиноваться приказам - даже бессмысленным.
   Кринг поглядел на мост через Сарну.
   - Ты будешь действовать отсюда, друг Вэнион? - спросил он.
   - Я поставлю часть войска по ту сторону моста, - ответил Вэнион, - но главные наши силы останутся здесь. Эта река, кажется, отмечает границу между Тамулом и Кинезгой?
   - Формально, - пожал плечами доми. - Впрочем, линия стирикского проклятия проходит несколькими милями западнее.
   - За эти тысячелетия граница несколько раз перемещалась, - пояснила Сефрения.
   - Тикуме решил, что мне надо бы с тобой посоветоваться, друг Вэнион, продолжал Кринг. - Мы не хотим помешать Спархоку, а потому до сих пор не заходили далеко вглубь Кинезги, однако сейчас нам уже не за кем охотиться.
   - Насколько вы углублялись в пределы Кинезги? - спросил Вэнион.
   - Лиг на шесть-семь, - ответил Кринг. - На ночь мы возвращаемся в Самар, хотя сейчас в этом нет особой необходимости. Не думаю, что Самару по-прежнему угрожает осада.
   - И я так не думаю, - согласился Вэнион. - Мы так распылили их силы, что теперь у них вряд ли найдется возможность вплотную заняться Самаром. - Он развернул карту и несколько мгновений, хмурясь, разглядывал ее, затем опустился на колено и расстелил карту на побуревшей от мороза траве. Встань-ка на этот угол, любовь моя, - обратился он к Сефрении. - Мне бы не хотелось сызнова гоняться за ней по всей пустыне.
   Кринг удивленно взглянул на него.
   - Домашняя шутка, - пояснила Сефрения, наступая маленькой ножкой на уголок карты. - Вэнион обожает карты, а два дня назад случайный ветерок превратил его любимицу в воздушный змей.
   Вэнион сделал вид, что не расслышал этого.
   - Я согласен с тобой, доми, что нам не следует мешать Спархоку, но, кажется мне, нам бы не мешало возвести вот здесь, в пустыне, укрепленные позиции. Они послужат нам плацдармом, когда придет время двинуться на Киргу.
   - Я подумал о том же, друг Вэнион.
   - Стало быть, будем укрепляться по ту сторону границы, - решил Вэнион. - Я передам Бетуане, чтобы она сделала то же самое.
   - И насколько же мы можем продвинуться вглубь Кинезги? - спросил Кринг.
   Вэнион взглянул на Сефрению.
   - Десять лиг, пожалуй? - вопросительно произнес он. - Так мы не будем наступать на пятки Спархоку, но в то же время у нас будет достаточно места для маневра, а у тебя - для этого твоего заклинания.
   - Друг Вэнион, - сказал с некоторым сомнением Кринг, - это, конечно, была неплохая мысль - использовать заклинание, но ведь так ты намеренно притягиваешь лучшие силы наших врагов к себе - и леди Сефрении. Так ли это тебе нужно? Не хочу оскорбить тебя, но битва с солдатами Клааля изрядно сократила твое войско.
   - Это еще одна причина возвести укрепления, доми, - мрачно ответил Вэнион. - Если случится наихудшее, мне, по крайней мере, будет куда отступать. К тому же я всегда могу рассчитывать на то, что наши друзья с флангов успеют прийти мне на помощь.
   - Неплохо сказано, - пробормотала Сефрения.
   - Стой! - резко бросил Халэд, осадив коня, когда они были уже милях в пяти от Вигайо.
   - В чем дело? - напряженно спросил Берит.
   - Здесь скончался кое-кто по прозвищу Стриженый Барашек, - сказал Халэд. Думаю, что нам следует остановиться и почтить память покойного.
   Берит вгляделся в могильный холмик у дороги.
   - Я его не заметил, - сознался он. - Извини, Халэд.
   - Будь внимательнее, мой лорд.
   - Кажется, ты это уже говорил. Они спешились и подошли к наспех сооруженной "могиле".
   - Умно придумано, - прошептал Берит. Понижать голос было не так уж и необходимо, но это уже вошло у них в привычку.
   - Скорее всего, это идея Телэна, - сказал Халэд, когда они опустились на колени перед холмиком. - Для Спархока это чересчур тонко.
   - А разве не надо писать "стриженный"? - спросил Берит, показывая на выцветшую дощечку, на которой было вырезано: "Стриженый Барашек".
   - Это ведь ты у нас образованный, мой лорд. Не трогай эти камешки.
   - Какие камешки?
   - Желтые. Мы перемешаем их после того, как я их прочту.
   - Ты читаешь по камням? Так же, как по поведению чаек?
   - Не совсем. Это послание от Спархока. Он и мой отец придумали этот способ много лет назад. - Халэд изогнулся так, затем этак, прищурился, разглядывая могилу. - Ну разумеется, - сказал он наконец, обреченно вздохнув, поднялся и пошел к изголовью могильного холмика.
   - В чем дело?
   - Спархок положил камни вверх ногами. Теперь я могу их прочесть. - Халэд помолчал, разглядывая желтые камешки, разбросанные, на первый взгляд, в совершенном беспорядке по бурому могильному холмику.
   - Молись, Берит, - сказал он наконец. - Вознеси молитву за душу покойного нашего собрата по прозвищу Стриженый Барашек.
   - Что ты плетешь, Халэд?
   - За нами могут наблюдать. Молись. - Молодой оруженосец взял поводья коней и отвел их на несколько ярдов от едва различимого в песке караванного пути. Там он наклонился, взял обеими руками левую переднюю ногу Фарэна и внимательно осмотрел копыто.
   Фарэн одарил его недружелюбным взглядом.
   - Извини, - сказал Халэд злобному жеребцу, - ничего особенного. - И опустил копыто на землю.
   - Ладно, Берит, - продолжал он, - говори аминь - и поехали.
   - И к чему все это было нужно? - садясь в седло, кисло осведомился Берит.
   - Спархок оставил нам записку, - ответил Халэд, одним прыжком вскочив в седло. - По желтым камешкам я прочел, где она спрятана.
   - Где записка? - нетерпеливо спросил Берит.
   - Сейчас? У меня в левом сапоге. Я поднял ее, когда осматривал копыто Фарэна.
   - Я не заметил, чтобы ты что-то поднимал.
   - Ты и не должен был заметить, мой лорд.
   Крегера, сотрясаемого приступом белой горячки, привели в чувство дикие вопли. Дни и ночи давно уже смешались в его сознании, но солнце, немилосердно хлестнувшее по глазам, говорило о том, что сейчас в разгаре утро - ужасное утро. Крегер и не собирался так много пить прошлой ночью, но сознание того, что в последнем бочонке арсианского красного уже недалеко до дна, тревожило его тем больше, чем сильнее он пьянел, и в его затуманенном сознании зародилось стремление выпить его поскорее, покуда оно вовсе не исчезло.
   Теперь он расплачивался за собственную глупость. Голова у него трещала, желудок горел, а во рту был такой пакостный вкус, точно что-то заползло туда и там издохло. Неистовая дрожь сотрясала все его тело, и печень пронзала острая боль. Смутный ужас навис над ним неосязаемым облаком. Не открывая воспаленных глаз, Крегер наугад трясущейся рукой пошарил под кроватью в поисках бутыли, которую всегда держал там на крайний случай. Жидкость, содержавшаяся в бутыли, была не вином и не пивом, а чудовищным пойлом ламоркского изготовления - его получали, выставляя на мороз смесь самых дрянных вин. Жидкость, всплывавшая на поверхность и не замерзавшая, представляла собой почти чистый спирт. Вкус у него был омерзительный, и от каждого глотка по желудку точно прокатывался ком огня, но это пойло, по крайней мере, усмиряло белую горячку. Содрогаясь, Крегер выглотал с пинту обжигающей дряни и с усилием поднялся на ноги.
   Солнце палило нестерпимо ярко, когда он, шатаясь, выбрался на улицы Натайоса и побрел на поиски источника разбудивших его воплей. Он дошел до главной площади - и передернулся от ужаса. Нескольких человек методично пытали палачи Скарпы, а сам Скарпа, облаченный в жалкое подобие императорского одеяния и самодельную корону, восседал в богато украшенном кресле и с явным одобрением наблюдал за пытками.
   - Что здесь происходит? - спросил Крегер у Кабаха, знакомого дакита, с которым не раз напивался допьяна.
   Кабах быстро обернулся.
   - А, - сказал он, - это ты, Крегер. Насколько я понимаю, на Панем-Деа напали сияющие.
   - Это невозможно, - отрывисто проговорил Крегер. - Птага мертв. Больше некому творить все эти иллюзии, чтобы морочить головы тамульцам.
   - Если верить тому, что говорили эти издыхающие бедолаги, сияющие, которые появились в Панем-Деа, вовсе не были иллюзиями, - ответил Кабах. - Изрядное количество офицеров, пытавшихся сражаться с ними, превратилось в гниющую слизь.
   - А здесь что творится? - осведомился Крегер, указывая на вопящих людей, привязанных к столбам посередине площади.
   - Скарпа решил примерно наказать тех, кто удрал из Панем-Деа. Он велел живьем изрезать их на куски. Гляди-ка, вон идет Кизата. - Кабах указал на стирика, торопливо шагавшего к площади от штаб-квартиры Скарпы.
   - Что ты делаешь?! - проревел Кизата, вперив мертвенные глаза в безумца, восседающего на жалком троне.
   - Они бросили свои позиции, - ответил Скарпа, - и подлежат наказанию.
   - Тебе же нужны люди, идиот!
   - Я велел им идти на север и соединиться с моими верными войсками, - пожал плечами Скарпа. - Они состряпали заведомую ложь, чтобы оправдать свое неповиновение. Я научу их подчиняться приказу!
   - Ты не будешь убивать собственных солдат! Прикажи своим мясникам остановиться!
   - Это невозможно, Кизата. Приказ, отданный императором, не может быть отменен. Я велел запытать до смерти всех дезертиров из Панем-Деа. Теперь от меня ничего не зависит.
   - Безумец! К завтрашнему утру у тебя не останется ни единого солдата! Они дезертируют все до единого!
   - Тогда я наберу новых и выловлю всех дезертиров. Я добьюсь повиновения!
   Кизата из Эсоса огромным усилием воли сдержал свою ярость. Крегер увидел, как зашевелились его губы и пальцы принялись выплетать в воздухе сложный узор.
   - Пойдем-ка отсюда, Кабах! - торопливо проговорил он.
   - С какой стати? Чокнутый велел нам смотреть на все это.
   - Тебе совсем не понравится то, что ты сейчас увидишь, - заверил его Крегер. - Кизата плетет заклинание - скорее всего, земохское. Он призывает демона, чтобы тот научил нашего "императора" точному значению слова "повиновение".
   - Он не может так поступить. Заласта оставил своего сына за главного.
   - Нет, сейчас здесь командует Кизата. Я сам слышал, как Заласта велел стирику, который сейчас вывихивает себе пальцы, прикончить Скарпу в тот миг, когда он переступит черту. Не знаю, как ты, друг мой, а я пойду поищу, где бы спрятаться. Мне и прежде доводилось видеть тварей, служивших Азешу, а нынче утром мой желудок чересчур чувствителен, чтобы еще раз переварить это зрелище.
   - Крегер, ты накличешь на нас беду.
   - Отнюдь нет - если демон, которого вызывает сейчас Кизата, сожрет Скарпу живьем со всеми потрохами. - Крегер сделал глубокий вдох. - Дело твое, Кабах. Оставайся, если хочешь, но я лично сыт Натайосом по горло.
   - Собираешься дезертировать? - с ужасом спросил Кабах.
   - Положение изменилось. Если Спархок заключил союз с дэльфами, я предпочитаю оказаться как можно дальше отсюда, когда они, источая сияние, вынырнут из джунглей. Что-то я вдруг заскучал по Эозии, Кабах. Уходи или оставайся, как хочешь, но я ухожу - и немедленно.
   ГЛАВА 25
   "Лицо Заласты было странно переменившимся, когда, неделю спустя после того, как он доставил в Киргу Элану и Алиэн, Экатас отпер и распахнул дверь в тесную полутемную камеру, примыкавшую к комнате побольше на вершине башни. Сомнение и раскаяние, прежде отражавшиеся на лице стирика, бесследно исчезли, и их сменила холодная отрешенность. Одним взглядом он окинул отталкивающую каморку. Элана и Алиэн, прикованные цепями к стене, сидели на охапках гнилой соломы, что должны были заменять им постели. Грубые глиняные миски с остывшей похлебкой стояли, нетронутые, на полу.
   - Так не пойдет, Экатас, - отстраненно проговорил Заласта.
   - Не твое дело, - отвечал верховный жрец. - Пленников в Кирге принято держать в цепях. - Как всегда, Экатас говорил с Заластой с нескрываемым презрением.
   - Но не этих. - Заласта шагнул в камеру и взял обеими руками цепи, которые приковывали женщин к стене. Затем, ничуть не меняя выражения лица, он сокрушил цепи в ржавую пыль.
   - Все изменилось, Экатас, - бросил он, помогая Элане подняться на ноги. Пускай здесь приберут. Экатас величественно выпрямился.
   - Я не принимаю приказов от стириков. Я - верховный жрец Киргона!
   - Мне искренне жаль, что так вышло, - извиняющимся тоном проговорил Заласта, обращаясь к Элане. - Всю эту неделю я был отвлечен важными делами и, по всей видимости, не сумел четко и внятно втолковать мои пожелания киргаям. С вашего разрешения, я сейчас исправлю это досадное упущение.
   Он повернулся к Экатасу.
   - Я велел тебе что-то сделать? - зловеще проговорил он. - Почему ты до сих пор не взялся за работу?
   - Убирайся отсюда, Заласта, или я запру тебя вместе с ними.
   - О, да неужели? - с тонкой улыбочкой осведомился Заласта. - Я-то думал, что ты сообразительней. Ну да у меня сейчас нет на это времени, Экатас. Прикажи, чтобы в этой комнате прибрали. Я должен снова сопроводить наших гостий в храм.
   - Я не получал такого повеления.
   - А с чего бы тебе его получать?
   - Киргон говорит моими устами.
   - Совершенно верно. Однако это повеление исходит не от Киргона.
   - Здесь бог - Киргон.
   - Уже нет. - Заласта взглянул на киргая почти сочувственно. - Ты даже не почувствовал этого, да, Экатас? Мир всколыхнулся в судорогах, а ты этого даже и не заметил. Как можно быть таким тупицей? Киргон смещен, Экатас. Теперь в Кирге правит Клааль - и я говорю от его имени.
   - Это невозможно! Ты лжешь! Заласта шагнул из камеры и цепко сгреб верховного жреца за ворот одеяния.
   - Посмотри на меня, Экатас, - приказал он. - Смотри долго, внимательно - а потом еще раз скажи, что я лгу.
   Экатас попытался вырваться, но безуспешно, и волей-неволей вынужден был взглянуть в глаза стирика. Кровь медленно отхлынула от лица киргая, а затем он пронзительно закричал. Он кричал и кричал, извиваясь в железной хватке стирика.
   - Умоляю тебя, не надо! - В голосе жреца был неодолимый ужас. - Не надо! И Экатас обмяк, прикрывая ладонями глаза.
   Заласта с презрительным видом разжал пальцы, выпустив ворот черного жреческого одеяния, и Экатас ничком рухнул на пол, содрогаясь в безудержных рыданиях.
   - Теперь ты понял? - почти ласково спросил Заласта. - А ведь мы с Кизатой пытались убедить тебя и твоего божка в том, как опасно призывать Клааля, - но вы нас не слушали. Киргон хотел подчинить своей власти Беллиом, а теперь сам стал рабом его извечного противника. И, поскольку я говорю от имени Клааля, ты, Экатас, мой раб. - Он пнул ногой рыдающего жреца. - Вставай, Экатас! Встать, когда с тобой говорит хозяин!
   Рапростершийся на полу киргай кое-как поднялся. Его залитое слезами лицо было все еще искажено невыразимым ужасом.
   - Скажи это слово, Экатас, - неумолимо проговорил Заласта. - Я хочу услышать, как ты произнесешь его, - или ты предпочитаешь увидеть гибель еще одной звезды?
   - Х-х-хозяин, - выдавил верховный жрец.
   - Еще раз - и погромче, если ты не против.
   - Хозяин! - почти взвизгнул Экатас.
   - Это уже лучше, Экатас. А теперь растолкай этих ленивых тварей в караульной и вели им вычистить камеру. Когда я вернусь из храма, нам нужно будет заняться кой-какими приготовлениями. Анакха несет Беллиом в Киргу, и мы должны быть готовы к его прибытию. - Заласта обернулся. - Возьми с собой и служанку, Элана. Клааль желает взглянуть на тебя. - Заласта на мгновение смолк, критически оглядывая ее. - Я знаю, что мы обращались с тобой дурно, продолжал он почти виноватым тоном, - но не позволяй дурному обращению сломить твой дух. Вспомни, кто ты такая, и держись соответственно своему положению. Клааль уважает власть и тех, кто облечен ею.
   - Что мне сказать ему?
   - Ничего. Он узнает все, что ему нужно, просто посмотрев на тебя. Он не понимает твоего мужа, а один лишь взгляд на тебя даст ему какие-то намеки на природу Анакхи. Анакха для него величина неизвестная, и, полагаю, так было всегда. Это творение Беллиома неизменно ставит его в тупик.
   - Ты изменился, Заласта.
   - Думаю, что да, - признал он. - У меня такое чувство, что долго я не проживу. Прикосновение Клааля творит с людьми странные вещи. Лучше нам не заставлять его ждать. - Он взглянул на Экатаса, который все еще дрожал всем телом. - Я желаю, чтобы к нашему приходу в этой комнате было чисто.
   - Я прослежу за этим, хозяин, - гротескно раболепным тоном заверил его Экатас.
   - Как ты их находишь? - с любопытством спросил Итайн. - Вот что я все пытаюсь понять - тролли-то в He-Времени, но вам с Тиниеном, чтобы появиться в Сарне, пришлось выйти из He-Времени, и время идет для вас обычным чередом. Как же вы вернетесь в тот момент, где оставили троллей?
   - Пожалуйста, Итайн, не задавай мне метафизических вопросов, - со страдальческим видом отозвался Улаф. - Мы просто возвращаемся на место, где оставили троллей, - и они оказываются там. Мы имеем дело с "где", предоставляя Троллям-Богам разбираться с "когда". Они, похоже, могут прыгать по времени, не особо утруждая себя соблюдением правил.
   - Где же тролли сейчас?
   - За стенами города, - ответил Тиниен. - Мы решили, что вводить их в Сарну было бы неблагоразумно. Они сейчас немного отбились от рук.
   - Это что-то, о чем нам следует знать, Тиниен-рыцарь? - спросил Энгесса. Улаф откинулся в кресле.
   - Когда Киргон явился в Талесию и выдал себя за Гхворга, он изрядно исказил обычное поведение троллей, - невесело пояснил он. - Заласта рассказывал ему о троллях, но Киргон, видно, слушал его невнимательно, потому что перепутал троллей с древними людьми. Древние люди были стадными животными, но тролли живут небольшими стаями. Стадные животные примут беспрекословно любого представителя своего вида, но те, кто живет стаями, более избирательны. Сейчас нам было бы выгоднее, чтобы тролли вели себя как стадные животные, - по крайней мере, так их легче гнать в одном направлении - но с этим у нас назревают проблемы. Стаи начинают разделяться, и между ними все время идет грызня.
   Тиниен поглядел на королеву Бетуану - одетая в черное, она сидела чуть поодаль от остальных. Он знаком поманил к себе Энгессу.
   - Как она? - спросил он шепотом.
   - Бетуана-королева соблюдает традиционный траур, - также шепотом ответил Энгесса. - Смерть супруга оказалась для нее тяжкой потерей.
   - Они и в самом деле были так близки?
   - Это было вряд ли заметно, - признал Энгесса, тревожно поглядев на свою печальную королеву. - Традиционный траур нынче большая редкость. Я стараюсь незаметно присматривать за ней. Нельзя, чтобы она учинила над собой что-нибудь непоправимое. - Могучие мышцы Энгессы вспухли от напряжения.
   - Неужели это и впрямь возможно? - спросил ошеломленный Тиниен.
   - Еще несколько столетий назад это было в порядке вещей, - ответил Энгесса.
   - Мы ждали вас раньше, - говорил в это время Итайн Улафу. - Насколько я понимаю, "He-Время" означает, что тролли могут перемещаться из одного места в другое почти мгновенно?
   - Не совсем мгновенно, Итайн. Мы добирались сюда от Тамульских гор примерно с неделю. Нам то и дело приходилось останавливаться и выходить в реальное время, чтобы тролли могли поохотиться. Голодные тролли, знаешь ли, не самые лучшие спутники. Что произошло в последние дни? В He-Времени мы не могли связаться с Афраэлью.
   - Спархок нашел какие-то ключи к разгадке дороги в Киргу, - ответил Итайн. - Приметы не слишком-то точные, но он все же намерен рискнуть и последовать им.
   - Как дела у патриарха Бергстена?
   - Он взял Кинестру - точнее сказать, ему поднесли ее на блюде.
   - Вот как?
   - Ты помнишь атану Марис?
   - Ту хорошенькую девушку, что командует гарнизоном в Кинестре? Ту, которой ты так понравился?
   - Совершенно верно, - улыбнулся Итайн. - Порывистая девочка, я ее просто обожаю. Когда атана узнала о приближении Бергстена и рыцарей церкви, она решила подарить Бергстену город. Она очистила улицы от кинезганских войск и открыла ворота перед рыцарями. Атана хотела было вручить Бергстену и голову короля Джалуаха, да Бергстен ее отговорил.