Эддингс Дэвид. Рубиновый рыцарь

   Женщина с ножом начала медленно срезать одежду со своей жертвы. Полностью обнажив крепостную, сестра графа занялась ее телом, все время бормоча что-то на чужеземном стирикском диалекте. Девочка пронзительно кричала, а кровавое ликование на лице женщины застыло отвратительной ухмылкой. Спархок с содроганием заметил, что ее зубы заточены до остроты стального клинка. Не в силах больше смотреть, он отвернулся и увидел лицо Бевьера. Арсианец застывшими от ужаса глазами смотрел на Белину, жадно поглощающую сочащуюся кровью плоть несчастной жертвы.
   Наконец она покончила с этим, кровь стекала из уголков ее рта и все тело было в алых брызгах.
   Затем образы сменились — на этот раз жертвой Белины был мужчина. Он корчился от боли, подвешенный на одном из крюков на стене, а Белина медленно отрезала куски его плоти и жадно поглощала их.
   Череда картин, одна ужаснее и отвратительнее другой, продолжалась. Бевьер зарыдал и пытался закрыть глаза руками.
   — Нет, — резко сказала Сефрения, отбрасывая его руки, — ты должен видеть все это.
   Ужас все продолжался и продолжался, под ножом Белины оказывалась одна жертва за другой. Самым ужасным зрелищем были дети. Спархок не мог вынести его и отворачивался.
   Наконец, после вечности крови и агонии все было кончено. Сефрения пристально посмотрела в лицо Бевьера.
   — Ты узнаешь меня, сэр Рыцарь? — спросила она его.
   — Конечно, — проговорил он сквозь рыдания. — Пожалуйста, леди Сефрения, не надо больше, умоляю вас.
   — А вот этого человека? — она указала на Спархока.
   — Это сэр Спархок из Ордена Пандиона, мой брат-рыцарь.
   — А его?
   — Это Кьюрик, оруженосец сэра Спархока.
   — А этого человека?
   — Граф Гэзек, владелец этого несчастного дома.
   — А его? — Сефрения указала на Оккуду.
   — Это слуга графа, хороший честный человек.
   — Ты все еще намереваешься освободить сестру графа?
   — Освободить ее? Никогда! Это просто сумасшествие. Эту дьяволицу ждет самая глубокая яма в аду.
   — Сработало, — облегченно сказала Сефрения Спархоку.
   — Простите, моя госпожа, — сказал Оккуда дрожащим голосом, — можем ли мы теперь уйти из этого ужасного места?
   — Мы еще не закончили. Теперь мы приступаем к самой опасной части. Кьюрик, ты с факелом ступай к дальней стене комнаты и ты, Спархок иди туда же и будь готов ко всему.
   Спархок и Кьюрик медленно и осторожно плечом к плечу пошли к противоположной стене, там, в нише, они увидели небольшого каменного идола. Фигура была гротескно уродлива и имела совершенно отвратительную морду.
   — Что это? — проговорил Спархок.
   — Это Азеш, — ответила Сефрения.
   — Он что, действительно такой?
   — Приблизительно, хотя весь ужас его не может передать ни один человек.
   Воздух перед идолом заколебался и между образом Азеша и Спархоком встала высокая худая фигура в черном балахоне с капюшоном. Зеленый свет из-под капюшона с каждым мгновением становился все ярче и ярче.
   — Не смотри на его лицо, — предупредила Сефрения. — Спархок, передвинь левую руку по древку копья, пока не подберешься к наконечнику.
   Спархок смутно понял, о чем идет речь, и, когда его ладонь почувствовала стальной холод наконечника, его снова окатило волной небывалой мощи, исходящей из колец.
   Ищейка пронзительно взвизгнул и отшатнулся. Зеленое сияние задрожало и начало меркнуть. Шаг за шагом Спархок начал наступать на колеблющуюся фигуру в черном, держа копье перед собой. Демон снова пронзительно завизжал и растворился в воздухе.
   — Уничтожь идола, Спархок! — приказала Сефрения.
   Все еще держа копье перед собой, он потянулся свободной рукой и взял статуэтку из ниши. Идол казался очень тяжелым и горячим. Спархок поднял его над головой и с силой бросил об пол. Идол разлетелся на сотни мелких частиц.
   Откуда-то сверху послышался крик невыразимого отчаяния.
   — Сделано, — сказала Сефрения. — Ваша сестра теперь лишена могущества, граф Гэзек. Разрушение образа ее бога лишило ее всех ее сверхъестественных способностей и сейчас она стала такой же, какой была того, как вошла в стирикский дом в Чиреллосе.
   — Я никогда не смогу вас достойно отблагодарить, леди Сефрения, — произнес потрясенный граф.
   — А это была та самая тварь, что преследовала нас? — спросил Кьюрик.
   — Его фантом, — ответила Сефрения. — Азеш прислал его, когда понял, что его идол в опасности.
   — Если это был только фантом, значит он не был действительно опасен?
   — Никогда не делай больше такой ошибки, Кьюрик. Фантомы, вызванные Азешем подчас бывают еще опасней реальных тварей, — Сефрения с отвращением огляделась вокруг. — Давайте уйдем отсюда. Граф Гэзек, заприте эту дверь навсегда, а потом стоило бы замуровать вход камнем или кирпичом.
   — Конечно, — пообещал граф.
   Они покинули подвал и вернулись в комнату, где впервые встретили графа. Остальные уже собрались там.
   — Что это был за крик? — спросил бледный от страха Телэн.
   — Боюсь это моя сестра, — печально ответил Гэзек.
   Келтэн с беспокойством посмотрел на Бевьера.
   — Теперь можно говорить о ней в его присутствии? — тихо спросил он Спархока.
   — Теперь с ним все нормально, — ответил Спархок, — и леди Белина лишена всех ее дьявольских сил.
   — Это радует. Мне больше не хотелось бы спать с ней под одной крышей, — Келтэн взглянул на Сефрению. — Как тебе удалось сделать это? Я имею в виду вылечить Бевьера.
   — Мы обнаружили, каким способом леди Белина насылает на людей одержание, — ответила она. — В комнате Бевьера я связала заклинание, которое временно противостоит таким вещам. Потом мы спустились в подвальный каземат и завершили лечение, — Сефрения нахмурилась. — Хотя есть еще одна трудность, — сказала она графу. — Этот менестрель по-прежнему на свободе. Он заражен, так же как и, возможно, те слуги, которых вы выпустили. Они могут заразить других и вернуться с довольно большим числом людей. Я не могу оставаться здесь, чтобы вылечить их всех. Наши поиски слишком важны, чтобы так задерживаться.
   — Я пошлю за вооруженными людьми, — заявил граф. — К счастью я имею возможность это сделать, а пока велю запереть ворота. Если будет необходимо я казню сестру, чтобы предотвратить побег.
   — Вы можете не заходить так далеко, — сказал ему Спархок, вспоминая что-то, что сказала Сефрения в подвале. — Давайте пойдем и посмотрим на эту башню.
   — У вас есть какой-то план, сэр Спархок? — спросил граф.
   — Давайте не будем ни на что надеяться, пока я не посмотрю башню.
   Граф вывел их во двор. Буря стихала. Ливень сменился легким дождем, вместо молний на восточной стороне неба полыхали зарницы.
   — Вот она, сэр Спархок, — указывая на юго-восточный угол замка сказал граф.
   Спархок взял факел, пересек двор и принялся изучать каменную кладку башни. Это было приземистое круглое строение, футов двадцати в высоту и пятнадцати в диаметре. Узкая каменная лестница вилась вокруг башни к крепкой кованной двери наверху, замкнутой засовами и цепями. Окна напоминали скорее узкие щели-бойницы. В основании была еще одна, незапертая, дверь. Спархок открыл ее и вошел внутрь. Там оказалось что-то вроде кладовой. Короба и мешки были сложены вдоль стен, на всем лежал толстый слой пыли. Однако в отличие от башни комната была полукруглой. Мощные контрфорсы поддерживали каменный потолок. Спархок удовлетворенно кивнул и вышел.
   — Что за стеной этой кладовой? — спросил Спархок у графа.
   — Там деревянная лестница, ведущая из кухни, сэр Спархок. — В то время, когда она еще имела военное значение, можно было принести еду защитникам башни по ней. Оккуда использует ее, чтобы кормить мою сестру.
   — А слуги, которых вы выгнали, знают об этой лестнице?
   — Только прислуга на кухне, но они мертвы…
   — Все лучше и лучше, — кивнул Спархок. — Есть ли дверь наверху этих ступеней?
   — Нет, только узкое окошко.
   — Хорошо, хоть леди и вела себя не лучшим образом, я думаю не стоит ее заморить голодом, — он посмотрел на остальных. — Господа, — сказал он им, — сейчас мы будем обучаться новому ремеслу.
   — Что-то я не понимаю тебя, Спархок, — проворчал Тиниэн.
   — Теперь мы на время станем каменщиками. Кьюрик, ты умеешь выводить кладку из камня и кирпича?
   — Конечно, Спархок, — с негодованием ответил Кьюрик, — тебе бы стоило это знать.
   — Хорошо, ты будешь нашим мастером. Господа, то, что я хочу предложить вам, может показаться чем-то ужасным, но мне кажется у нас нет выбора, — Спархок посмотрел на Сефрению. — Если Белина когда-нибудь выбралась бы из башни, она возможно пошла бы на поиски земохов или Ищейки. Смогли бы они возвратить ей ее могущество?
   — Несомненно.
   — Мы не можем этого допустить, да и вряд ли кто из нас хочет, чтобы подвал еще когда-нибудь стал камерой пыток.
   — Так что вы предлагаете, сэр Спархок? — спросил граф.
   — Заложить дверь наверху наружной лестницы. Потом снесем эту лестницу и используем камни, чтобы замуровать дверь в основании башни. Затем мы замаскируем дверь из кухни в башню. Оккуда сможет носить ей пищу, но если менестрелю или тем слугам когда-нибудь удастся пробраться внутрь замка, им никогда не проникнуть внутрь башни. Леди Белина проведет остаток дней там, где она сейчас.
   — Достаточно страшную вещь ты предлагаешь, — сказал Тиниэн.
   — Ты бы предпочел убить ее?
   Тиниэн побледнел.
   — Тогда остается замуровать двери.
   Бевьер холодно улыбнулся.
   — Превосходно, Спархок, — сказал он и посмотрел на графа. — Скажите мне, мой Лорд, какие строения в стенах замка можно использовать, чтобы добыть из них камень?
   Граф удивленно посмотрел на него.
   — Нам потребуется не так уж мало камня. Нужно, чтобы стена была прочной и толстой.

16

   Рыцари сняли доспехи и оделись в простые рабочие одежды, которые дал им Оккуда и тут же принялись за работу. Под руководством Кьюрика они разбили часть задней стены конюшни. Оккуда в большой бадье смешал известку, и все начали переносить камни по витой лестнице к двери наверху башни.
   — Перед тем, как вы начнете, господа, — сказала Сефрения, — мне надо увидеть ее.
   — Ты уверена в этом? — спросил Келтэн. — Вдруг она еще опасна?
   — Вот это я и хочу проверить. Я не могу быть уверенной, пока не увижу ее собственными глазами.
   — И мне бы хотелось увидеть ее лицо в последний раз, — добавил Гэзек. — Я ненавижу ее такой, какой она стала, но все-таки когда-то я ее любил.
   Граф и Сефрения поднялись по ступеням и Кьюрик отодвинул запоры и снял с двери тяжелую цепь. Граф вынул ключ и отпер последний замок.
   Бевьер взял свой меч.
   — Разве это так уж нужно? — спросил Тиниэн.
   — Возможно, — мрачно ответил Сириник.
   — Открывайте дверь, мой Лорд, — сказала Сефрения графу.
   Леди Белина стояла тут же, перед дверью. Дико перекошенное лицо ее было мешковатым, шею покрывали морщины, перепутанные волосы тронула седина, а обнаженное тело покрывали уродливые складки. Глаза ее были абсолютно безумны, губы сморщились, обнажая остро отточенные зубы в полном ненависти оскале.
   — Белина… — печально начал граф, но женщина что-то прошептала, и бросилась на него, выставив вперед руки со скрюченными как когти хищного зверя пальцами.
   Сефрения произнесла единственное слово, указав пальцем вглубь комнаты и Белину отбросило назад, словно ей нанесли тяжелый удар. Она отчаянно завыла и попыталась броситься на них снова, но на полпути как будто наткнулась на невидимую стену и навалилась на нее всем телом царапая скрюченными пальцами.
   — Закройте ее снова, мой Лорд, — грустно проговорила Сефрения. — Я видела достаточно.
   — И я тоже, — ответил граф потрясенно. Глаза его были полны слез, когда он запирал дверь. — Кажется теперь для нее нет никакой надежды.
   — Никакой. Конечно, она была сумасшедшей с тех пор, как вышла из того дома в Чиреллосе, но теперь, лишившись своей силы, она совсем обезумела. Теперь она не представляет никакой опасности ни для кого, кроме себя, если только не сумеет выбраться из башни, — голос Сефрении был полон жалости. — В этой комнате нет зеркал?
   — Нет, а что это несет какую-то опасность?
   — Вообще-то нет, но она могла бы увидеть свое отражение, а это было бы слишком жестоко, — Сефрения задумалась. — Здесь в округе, я видела, растет одна трава, ее сок имеет успокаивающее действие. Я расскажу Оккуде, как готовить его, и как добавлять в пищу. Это, конечно, не излечит ее, но помешает ей нанести себе какие-нибудь увечья. А теперь я вернусь в замок. Дайте мне знать, когда закончите все, господа, — она зашагала по направлению к жилому строению замка, а Флют и Телэн увязались за ней.
   — А ну-ка вернитесь-ка назад, молодой человек! — крикнул Кьюрик вслед своему сыну.
   — Что еще?
   — Ты останешься здесь.
   — Кьюрик, но я ничего не смыслю в ремесле каменщика.
   — А тебе и не нужно много знать, чтобы таскать камни.
   — Ты что, шутишь?
   Кьюрик потянулся за ремнем и Телэн тут же поспешил к горе камней за конюшней.
   — Славный парень, — заметил Улэф. — Мгновенно оценивает реальное положение вещей.
   Бевьер настоял на том, чтобы его пустили к возводимой стене и клал там камни в кладку с каким-то мрачным остервенением.
   — Ровнее, — прикрикивал на него Кьюрик. — Мы строим надолго, так что изволь делать работу по человечески.
   Несмотря на всю мрачность ситуации Спархок рассмеялся.
   — Что-то смешное, мой господин? — холодно спросил его Кьюрик.
   — Нет, я просто кое-что вспомнил, вот и все.
   — Что ж, тогда расскажешь это потом. А сейчас не стой просто так, Спархок. Помоги Телэну таскать камни.
   Стены башни были весьма толсты, так как башня была когда-то частью внешних замковых фортификаций, и дверной проем был достаточно глубок. Они замуровали дверь, а сестра графа дико завыла и билась всем телом о нее. Выложив первый слой, они принялись за второй. Наступило утро, когда Спархок отправился в замок сообщить Сефрении, что с первой дверью покончено.
   — Поздравляю, — усмехнулась Сефрения, и они вместе отправились во двор.
   Дождь перестал и небо потихоньку расчищалось. Спархок счел это хорошим предзнаменованием. Он подвел Сефрению к ступеням лестницы, обвивавшей башню.
   — Прекрасно, — сказала Сефрения остальным, вставляющим в кладку последние камни. — А теперь спускайтесь вниз, я должна закончить вашу работу.
   Все спустились и Сефрения тихо запела по-стирикски. Несколько минут спустя она выпустила заклинание и свежепостроенная стена дрогнула.
   — Теперь все, — сказала она, — можно разбирать лестницу.
   — А что ты сделала? — спросил Келтэн.
   Сефрения улыбнулась.
   — Вы поработали на славу, дорогой, гораздо лучше, чем вы сами можете себе представить. Теперь стена, которую вы построили абсолютно неуязвима. Этот менестрель и те слуги могут долбить ее самыми мощными осадными орудиями и стенобитными машинами, пока не постареют и не причинят ей никакого вреда.
   Кьюрик снова поднялся наверх, наклонился и стал разглядывать кладку.
   — Раствор совсем застыл, — сказал он, — обычно на это уходит несколько дней.
   Сефрения указала на дверь в основании башни.
   — Позовите меня, когда закончите с этой. Здесь очень холодно и промозгло, лучше я пойду внутрь.
   На разборку каменной лестницы и кладку стены на месте нижней двери ушла оставшаяся часть дня. Сефрения вышла, повторила заклинание и снова вернулась в замок.
   Спархок и остальные пошли в кухню, примыкающую к башне.
   Кьюрик занялся изучением небольшой двери, ведущей к внутренней лестнице.
   — Ну? — нетерпеливо поторопил его Спархок.
   — Не дергай меня.
   — Дело к ночи, Кьюрик.
   — Может быть ты займешься этим делом?
   Спархок замолчал и дожидался окончания размышлений Кьюрика, не произнося ни слова.
   Оруженосец некоторое время рассматривал Оккуду, затем окинул перепачканную известкой команду своих «подмастерьев».
   — Пришло время поучиться еще одной профессии, сэры Рыцари, — сказал он, — теперь вы будете плотниками. Будем строить шкаф для посуды. Его основанием послужит сама дверь, и она будет открываться вместе со шкафом. Я смогу смастерить потайную щеколду, — Кьюрик немного подумал, склонив голову и прислушиваясь к крикам, доносившимся изнутри башни. — Нам понадобится войлок. Придется обить внутреннюю сторону двери, чтобы не было слышно криков.
   — Неплохо придуманно, — заметил Оккуда. — Так как пока я здесь единственный слуга, мне приходится проводить здесь много времени. А слушать постоянно эти крики…
   — Но это не единственная причина. Ну да ладно. Принимайтесь-ка за работу, сэры Рыцари. Я сделаю из вас полезных людей, — усмехнулся Кьюрик.
   Смастеренный под руководством Кьюрика шкаф оказался сооружением довольно солидным. Кьюрик самолично покрыл его темной краской, отошел в сторону и критически взглянул на новое сооружение.
   — Ну вот, — сказал он Оккуде, — провощи его как следует, когда краска высохнет и разотри воск хорошенько. Потом сделай в разных местах несколько царапин и разбросай по углам пыль. И можно ставить посуду. Никто и не узнает, и не подумает, что он не стоит здесь лет сто.
   — Отличный у тебя оруженосец, Спархок, — усмехнулся Улэф. — Не хочешь ли ты продать его?
   — Его жена разорвет меня на кусочки, — ответил Спархок. — Кроме того мы в Элении не продаем людей.
   — Но мы же не в Элении.
   — Давайте-ка лучше пойдем в комнату к графу.
   — Рано, господа мои, — твердо сказал Кьюрик. — Сначала извольте собрать стружку и отнести на место инструменты.
   Спархок вздохнул и пошел за веником.
   Убравшись на кухне, они очистили себя самих от пыли и известки, переоделись и отправились в большую гостиную. Граф и Сефрения сидели у огня, занятые беседой, а неподалеку от них сидели Телэн и Флют. Мальчик обучал ее игре в шашки.
   — Надо же, вы догадались помыться, — одобрительно заметила Сефрения. — Во дворе на вас смотреть было страшно.
   — Но нельзя строить стену, не запачкавшись известкой, — пожал плечами Кьюрик.
   — Похоже, будет волдырь, — печально сказал Келтэн, рассматривая свою руку.
   — Это первое полезное дело, которое он сделал с тех пор, как стал рыцарем, — сказал Кьюрик графу. — Но, честно говоря, из него еще может выйти какой-то толк, но из остальных…
   — А как вы спрятали дверь в кухне? — СПросил его граф.
   — Теперь на ее месте шкаф для посуды, мой Лорд. Оккуда кое-что сделает, чтобы он выглядел постарее и заставит его посудой. А обратную сторону двери мы обили войлоком, чтобы изнутри не доносилось никаких звуков.
   — Она все продолжает? — со вздохом спросил граф.
   — Это будет продолжаться годами, мой Лорд, и боюсь до конца ее жизни, — сказала Сефрения. — Когда крики стихнут, вы узнаете, что все кончено.
   — Оккуда готовит нам что-нибудь поесть, — сказал Спархок графу. — Ему понадобится время, а мы, может быть займемся пока хрониками?
   — Прекрасная мысль, сэр Спархок, — ответил граф Гэзек, вставая со стула. — Вы простите нас, мадам?
   — О, конечно.
   — Может быть, вы захотите пойти с нами?
   Сефрения рассмеялась.
   — Нет, нет, мой Лорд, мне в библиотеке делать нечего.
   — Леди Сефрения ничего не читает, — пояснил Спархок. — Это как-то связано с ее религией.
   — Нет, — не согласилась она. — Это, мой дорогой, связано скорее с языком. Я не хочу заразиться эленийским образом мышления. Это может помешать мне, когда понадобится быстро говорить или думать по-стирикски.
   — Бевьер, Улэф, может быть вы сможете дополнить сведения графа какими-то деталями, — сказал Тиниэн.
   Они покинули комнату и спустились по ступеням. Трое рыцарей шли за графом по длинным пыльным коридорам замка, пока не оказались перед дверью одной из комнат западного крыла. Граф открыл дверь и пригласил их в неосвещенную комнату. Он нашарил на большом столе подсвечник со свечой и, выйдя в коридор, зажег ее от факелов. Комната была не так велика, как главная гостиная, но вся уставлена книгами. Огромные фолианты и маленькие инкунабулы стояли на полках, тянущихся вдоль стен и были навалены по углам.
   — О, вы много читаете, мой Лорд, — отметил Бевьер.
   — Что же еще делать ученому, сэр Рыцарь? Земля в наших местах бедная, и только хвойные породы деревьев хорошо растут здесь, и все это не слишком способствует многонаселенности, — граф с любовью огляделся вокруг. — Вот мои друзья. А теперь их компания понадобится, боюсь, еще больше. Теперь я не смогу покидать этот дом, мне придется сторожить мою сестру.
   — Безумные не живут долго, мой Лорд. Сходя с ума, они перестают обращать на себя внимание, — заверил его Улэф. — У меня была кузина. Она сошла с ума зимой, а умерла уже к весне.
   — Это так тяжело, надеяться на смерть человека, которого когда-то любил, — вздохнул Гэзек. — Но я уповаю на Всевышнего, да будет во всем воля Его, — он положил руку на огромную кипу несшитых листов пергамента, лежащую на его столе. — Труд всей моей жизни, господа. Давайте приступим к делу. Все же в точности, что мы с вами ищем?
   — Могилу короля Талесии Сарека, — сказал Улэф. — Он не добрался до главного поля сражения в Лэморканде. Мы предполагаем, что он погиб где-то здесь, в Пелозии или Дейре, в одной из мелких стычек, если, конечно, его корабль не затонул в море.
   Спархок вздрогнул. О такой возможности он никогда не думал. Мысль о том, что Беллиом лежит где-нибудь на дне Талесианского пролива или моря Пелоса холодила его.
   — Не могли бы вы немного уточнить, господа? — попросил граф. — К какому берегу озера направлялся король Сарек? Я разбил хроники на части, чтобы внести какой-то порядок.
   — По всей видимости к восточному, — ответил Бевьер. — Именно там сражалась в последствии талесианская армия.
   — А есть ли у вас какие-нибудь догадки насчет места, где причалил к берегу его корабль?
   — Никаких имеющих под собой более-менее твердую почву, — ответил Улэф, — мы делаем кое-какие предположения, основываясь на преобладающих ветрах и течениях, но точность невелика — получается отрезок побережья длинной лиг в сто. Король Сарек мог бы отправиться к одному из крупных портов на северном побережье, но за талесианскими судами почему-то утвердилась дурная репутация пиратов, и Сарек мог, желая избежать подозрений и докучливых вопросов, бросить якорь где-нибудь у пустынного участка берега.
   — Это несколько затрудняет нашу задачу, — сказал граф. — Если бы я знал, где король сошел на берег, был бы известен район поисков. А не сохранилось ли у вас, талесианцев, в преданиях или письменно, каких-нибудь описаний Сарека.
   — Очень подробных нет, — ответил Улэф. — Известно лишь, что он очень велик ростом, более семи футов.
   — Это немного поможет. Простой люд может не знать имени и титула, но человека такого роста они бы запомнили наверняка, — пробормотал граф, углубляясь в изучение своих записей. — А, мог он высадиться на северном побережье Дэйры?
   — Быть может, но маловероятно. Отношения между Дэйрой и Талесией тогда оставляли желать лучшего, и Сарек вряд ли стал бы подвергать себя риску оказаться в плену.
   — Начнем тогда с местности вокруг порта Апалия. Кратчайший путь оттуда к восточному берегу Рандеры ведет прямо на юг, — он снова углубился в чтение пергаментов, хмуря брови. — Здесь мы, кажется, ничего не найдем. Большой ли отряд сопровождал короля?
   — Нет, не очень, — ответил Улэф. — Сарек покидал Эмсат в спешке.
   — Насколько мне известно в Апалии и близ нее высаживались лишь крупные отряды талесианцев. Конечно, могло быть и так, как сказали вы, сэр Улэф — король Сарек мог высадиться где-нибудь на одиноком берегу. Но сначала исследуем то, что известно о местности вокруг порта Надера, а потом перейдем к малонаселенным местам, — граф сверился с картой и переложив примерно половину листов своего манускрипта начал просматривать записи в средней его части. — Похоже здесь для нас кое что есть! — с энтузиазмом ученого воскликнул он. — Крестьянин около Надеры рассказал мне о талесианском корабле, прошедшем мимо города однажды рано утром в один из первых дней войны и поднявшимся на несколько лиг по реке, перед тем как пристать к берегу. Несколько воинов сошли на берег и один из них был на голову выше самого высокого из них и шире в плечах. А вам не известно ли чего-нибудь необычного о короне Сарека?
   — Корона талесии была увенчана огромным голубым самоцветом, — с напряженным лицом произнес Улэф.
   — Значит это был он! — воскликнул граф ликующим голосом. — В рассказе говорилось, что в короне был камень синего цвета величиной с кулак взрослого мужчины.
   Спархок облегченно выдохнул.
   — По крайней мере он не утонул, — сказал он.