Страница:
Я никогда не присутствовал на заседаниях лондонского комитета, и для меня работа фашистской авиации в Испании не спорная проблема, но повседневная докука. Я хочу теперь рассказать о силах и о деятельности этой авиации. [315]
В первый год войны немцы слали самолеты морем. В Севилье, в Паленсии, в Бургосе имелись сборочные базы. Теперь германские самолеты направляются в Испанию летом через Италию, а иногда и через Францию (конечно, пока что над Парижем они не задерживаются).
Германский воздушный флот в Испании называется «легион Кондор». Трудно сказать, почему понадобился этот псевдоним – из уважения к лондонскому комитету или из любви к романтике. Штаб немецкой авиации находится в Саламанке. Командует воздушным флотом генерал Фейдт. Эскадрильи разбиты на три группы под командой майоров Геншельса, Гернета и Менерта.
В настоящее время в Испании – 135-140 немецких самолетов. В последних боях на фронте Эбро германская авиация была представлена 25 истребителями «мессершмитт», 25-30 бомбардировщиками «Хейнкель-111», 12-15 «Дорнье». На Майорке, где сосредоточена итальянская авиация, имеется также германская база: там находится эскадрилья «Хейнкель-59». Устаревшие «юнкерсы» служат для тыловой связи: иногда они бомбят незащищенные города.
На германских самолетах летают исключительно немцы: весь технический персонал, включая охрану аэродрома, – немцы.
Порой удается увидеть совместную работу «союзников», когда «мессершмитты» прикрывают итальянские бомбовозы; но обычно итальянцы и немцы действуют на различных участках. Итальянцы облюбовали побережье: они бомбят города Каталонии и Леванта. Впрочем, монополии на это они не получили: 16 сентября Барселону бомбили пятнадцать немецких двухмоторных бомбовозов.
Итальянский воздушный флот в Испании количественно сильнее, качественно слабее немецкого. Встречаясь с республиканскими истребителями, которые народ зовет «москас» («мухи»), итальянские истребители «Фиат-32» обычно терпят поражение. Достаточно сказать, что в течение трех последних месяцев республиканцы сбили 69 «фиатов». Есть у итальянцев новая модель «Фиат-50», но первый из «Фиатов-50» в первый же день был сбит республиканским истребителем. На Майорке находятся шесть эскадрилий итальянских бомбардировщиков «савойя». Всего в Испании действуют около 260-270 итальянских самолетов. Командует итальянской авиацией генерал [316] Барнаскони. Его заместитель – полковник Кастильени. Отдельные группы носят поэтические наименования: «Кукарача», «Железные ноги», «Герои Бастоса».
Несмотря на угрозу мировой войны, две фашистские державы продолжают доставлять в Испанию новые самолеты.
На итальянских самолетах летают только итальянцы. Если на земле действия Италии и Германии можно назвать интервенцией, в воздухе мыслимо только одно определение: «захват». Правда, итальянцы попробовали было посадить на десяток старых самолетов испанских фашистов. Эта «национальная авиация» показалась в Эстремадуре, где война еще носит полукустарный характер, но республиканцы сразу сбили несколько самолетов, взяли в плен испанцев летчиков, и на этом деятельность «национальной авиации» закончилась.
О народонаселении воздуха фашистской Испании легко составить представление, заглянув в тот дом Барселоны, где содержатся пленные летчики: двадцать немцев, человек пятьдесят итальянцев, два португальца и один испанец.
Я не раз описывал германских и итальянских летчиков, с которыми мне приходилось беседовать. В человеческом плане – это люди дефективные: невежды, фанатики или автоматы. Однако не следует думать, что фашистские державы послали в Испанию «брак», с технической стороны эти люди – цвет фашистской авиации. Весной республиканцы взяли в плен немецкого пилота, прославившегося своими перелетами в Южной Америке. Да и все пленные прошли по нескольку школ, великолепно обучены, хорошо маневрируют.
«Мессершмитты», «хейнкели», монопланы «Фиат-50» – лучшие из серийных самолетов Италии и Германии. Таким образом, мы имеем здесь кровавые маневры той воздушной войны, которая, по замыслу Берлина и Рима, должна покорить Европу.
Разумеется, итальянская база на Майорке, превосходно оборудованные германские аэродромы в районе Пиренеев, наконец, испытания некоторых новых моделей самолетов преследуют цели более далекие, нежели уничтожение испанской независимости. Однако для осуществления этих целей Германии и Италии необходимо прежде всего завоевать Испанию. Отдавая должное качеству некоторых фашистских самолетов, техническому образованию [317] фашистских летчиков, мы вправе теперь задуматься над достигнутыми результатами.
Фашисты считают, что уничтожение открытых городов является необходимой предпосылкой завоевания страны. На первый взгляд, фашисты достигли значительных успехов. Мы видим развалины в центре больших городов – Мадрида, Барселоны, Валенсии. Варварски изуродованы высокие ценности прошлого от Паласио-дель-Инфантадо в Гвадалахаре до барселонского собора. Искалечены десятки городов – Таррагона, Фигерас, Лерида, Картахена, Альбасете, Реус, Хаен, Аликанте, Алкала, Фальсет, Альмерия. Некоторые города уничтожены – Герника, Пособланко, Нулес, Тортоса. Убиты тысячи и тысячи людей (я говорю, понятно, не о бойцах, но о гражданском населении).
16 сентября 15 германских бомбовозов бомбили Барселону. Бомба попала на рыбный рынок и перебила сотню женщин. Это самая что ни на есть стандартная бомбардировка.
Я не буду сейчас рассказывать о тех страшных сценах, которые видел не раз, но ограничусь некоторыми сухими цифрами.
30 октября 1936 года – немцы бомбят Мадрид. 425 жертв.
12 января 1937 года – итальянцы и немцы бомбят Малагу. 410 жертв.
Апрель 1937 года – фашисты четыре раза бомбят Дуранго. 1270 жертв.
26 апреля 1937 года – Герника. 2545 жертв.
Октябрь 1937 года – Кангас-де-Онис. 612 жертв.
Ноябрь 1937 года – немцы дважды бомбят Лериду. 615 жертв.
Январь 1938 года – фашисты двадцать один раз бомбят Барселону.
19 января 1938 года – 198 жертв.
30 января – 153 жертвы.
17 марта 1938 года – в течение суток фашисты одиннадцать раз бомбят Барселону. 2113 жертв.
4 марта 1938 года – Альканис. 408 жертв.
8 марта 1938 года – Пуэбло-де-Ихар. 267 жертв.
25 мая 1938 года – итальянцы трижды бомбят Аликанте. 328 жертв.
31 мая 1938 года – Гранольерс. 506 жертв.
Я перечислил только некоторые, наиболее «удачные» [318] для фашистов даты. С начала войны фашистская авиация 1108 раз бомбила мирные города Испании. За последние шесть месяцев итальянцы и немцы 624 раза бомбили открытые города: чтобы увеличить число жертв, они сплошь да рядом скидывают осколочные бомбы.
В международном комитете помощи испанским детям имеются сведения о 9000 детей, убитых или изуродованных «хейнкелями» и «савойями». Труднее приводить эти цифры: статистика здесь граничит с безумием.
Я сказал, что, уничтожая Испанию с воздуха, фашисты, на первый взгляд, добились серьезных успехов. Однако если сопоставить цели, которые они преследовали, с достигнутыми результатами, придется признать, что фашисты потерпели поражение. Конечно, среди фашистских летчиков имеются садисты, которым нравится убивать женщин и детей. Я сам видел трех-четырех. Однако посылая самолеты в Испанию, Гитлер и Муссолини думали не об удовлетворении болезненных потребностей некоторых из своих соплеменников, но о захвате страны. Уничтожение открытых городов они рассматривали как стратегический маневр: они хотели терроризировать испанский народ и тем самым заставить его капитулировать. Но испанский народ не Чемберлен: на угрозы он отвечает не мольбой о пощаде, но еще большей волей к сопротивлению. 1108 воздушных нападений на города принесли Испании не только развалины и могилы: они породили в испанском народе ненависть, твердость; в немалой степени они способствовали перерождению этой мирной и беззаботной страны. Я решусь сказать, что дух армии Эбро родился среди дымящихся развалин, из-под которых вытаскивали трупы детей.
На фронте фашистская авиация достигла несколько больших результатов, однако и они не были решающими. В течение долгого времени республиканская армия, сколоченная наспех, молодая, не обладавшая опытными кадрами, была подвержена психозу «авиафобии». В начале войны дружинники убегали, завидев над собой несколько «юнкерсов». Еще весной этого года в Арагоне многие части республиканской армии, необстрелянные и недостаточно дисциплинированные, очищали позиции после ряда воздушных бомбардировок. Между тем авиация оказалась куда менее смертоносной, нежели другие виды оружия. Обычно по количеству жертв она идет на последнем месте после пулеметов, после мортир, после артиллерии. [319] Страх перед всесилием авиации был мифом, и потребовалось долгое время, прежде нежели этот миф перестал жить в сознании республиканских бойцов.
Республиканская армия училась на своих ошибках. Майское наступление республиканцев в районе Балагера оказалось безуспешным, несмотря на исключительную активность республиканской авиации и на интенсивный артиллерийский огонь. Республиканцы не продвинулись вперед: неприятель встретил их пулеметным огнем. Это было неудачей республиканцев и в то же время плодотворным уроком: бойцы поняли, что численное превосходство авиации еще не предрешает исхода боя и что господство в воздухе не означает господства на земле.
Миф о всесильной авиации умер окончательно на фронте Эбро. В начале операции фашистская авиация пренебрегла республиканской пехотой: фашисты пытались уничтожить мосты. Это, конечно, замедлило переброску артиллерии, но все же республиканцы дошли до ближайших окрестностей Гандесы. Тогда фашисты решили обратить в пыль республиканские позиции на высотах Пандельс и Кабальс. Вряд ли история знала столь энергичные бомбардировки с воздуха. Однако республиканцы удерживали захваченную в июле территорию, а число жертв в их рядах от авиационных бомб относительно невелико.
Количественно куда более слабая республиканская авиация все же в сильной степени мешает «хейнкелям» и «савойям». В течение трех последних месяцев республиканские истребители сбили 98 вражеских самолетов: 69 «фиатов», 18 «мессершмиттов» и 11 бомбовозов. Мужество испанских летчиков достойно изумления. Много раз мы присутствовали при боях, когда республиканские самолеты атаковали противника, вдвое более многочисленного. Конечно, немцы маневрируют не хуже республиканцев, но мужество не преподается в военных академиях: вопреки представлению большинства людей оно и не является прирожденным. Дело не в тех качествах, которые фея кладет в колыбель младенцу, дело – во внутренней дисциплине, в сознании, в совокупности чувств. Каждому ясно, что летчик-захватчик, уроженец Штеттина или Милана, летая над испанскими городами, не испытывает того, что испытывает испанец. Любовь к родине, любовь к свободе вдохновляет и бойцов Эбро, и республиканских летчиков. Я напомню о восемнадцатилетнем [320] летчике, который недавно сбил шестнадцатый фашистский самолет. Он говорит, улыбаясь:
– Зачем они летают над нашей землей?
Это – ненависть и страсть всей Испании.
Противовоздушная оборона в Испании растет, крепнет. Переправы через Эбро отстояли зенитчики. Бывали дни, когда зенитная артиллерия на фронте Эбро расходовала в сутки до ста сорока тонн боеприпасов: это свидетельствует об интенсивности ее работы.
Авиация помогла фашистам захватить отрезанный от остальной республиканской территории плохо вооруженный и дезорганизованный север. Авиация не раз способствовала счастливым дебютам фашистских операций. Она позволила фашистской пехоте пройти от Уэски до Лериды, от Кинто до Тортосы. Но как только республиканская пехота преодолевала панику, кончалась магическая сила «хейнкелей» и «савой». Самолеты не помогли фашистам взять Тортосу или перейти узкую речку Сегре. Самолеты фашистов не помешали республиканцам форсировать Эбро. Они не вернули фашистам потерянной территории на правом берегу этой реки.
Фашистские державы блефуют: «Наша авиация всесильна. Мы можем стереть с лица земли Париж и Лондон. Что линия Мажино для нашей пехоты, поскольку у нас имеются сотни и сотни современных бомбовозов? При помощи авиации мы можем выиграть войну в кратчайший срок». Тень «хейнкелей» и «савой» перестала пугать в Испании даже старух, которые не спеша идут в «рефухис» (убежище), как они ходили прежде в церковь, – «на всякий случай». Но эта тень еще страшит миллионы людей в других европейских странах.
Я помню старуху в Мадриде. Это было в квартале Куатро Каминос, сильно поврежденном авиацией. Среди развалин на складном стульчике сидела старуха и преспокойно вязала. Мы спросили ее:
– Почему вы не уехали?
– Надо им показать нашу силу.
Если бы эта мадридская женщина была премьер-министром Франции!
Испанская война способствовала гибели многих мифов, которые жили в Европе. В окрестностях Гвадалахары умер миф о «железной твердости» римских солдат. На испепеленных горах по ту сторону Эбро умер другой миф – о непобедимой силе фашистской авиации.
Барселона, сентябрь 1938 [321]
Третья осень
Вой, ветер осени третьей…
В. Брюсов
В Мора-де-Эбро женщина испуганно крикнула: «Пепе, иди сюда!» – пятилетний мальчуган играл среди развалин. Мора чуть ли не каждый день бомбят фашисты. Жители привыкли к бомбам: что скажешь против смерти, которая проходит мимо дома каждый день, как почтальон? Женщина испугалась не бомб: она испугалась, как бы на ее сына не свалился кирпич полуразрушенного дома.
В Фигерасе люди собрали кирпичи, некоторые дома залатали. Многие живут в домах с прорехами: с улицы видны кровать, буфет. Может быть, завтра починят и эти прорехи, а может быть, снова прилетят бомбардировщики и разрушат сорок домов. Рамы без стекол: нет стекол. Нет мыла. Женщины отчаянно мнут, трут, колотят белье. Сегодня воскресенье, все ребята в чистых костюмах или платьицах. Вечером бал объединенной молодежи. Танцуют солдаты. Танцует несколько инвалидов. У красивого парня нет правой руки – Теруэль. Левой он обнимает девушку; девушка улыбается.
Голодно. Картошку сажают повсюду – и на цветочных клумбах, и на теннисных площадках. Длинные очереди за хлебом, за растительным маслом, за треской. В очередях измученные люди, но ни ропота, ни ссор. Вчера я видел – к очереди подошел человек, он продавал игрушку вроде Ваньки-встаньки: боец падает и вскакивает, а под ногами римская моська. Измученные женщины глядели на игрушку и весело смеялись.
В центре Барселоны выставка детских рисунков. Дети теперь рисуют только самолеты: они изображают их очень яркими – изумрудными или багровыми. Вчера немецкие самолеты убили в Барселоне еще восемнадцать детей.
Добровольцы собирают утильсырье: тряпки, дырявые кастрюли, железо. Семнадцатилетний Лупо недавно вытащил из дома, разрушенного авиацией, восемь железных полос, каждая весит восемьдесят кило.
«Союз девушек» устроил сельскохозяйственную школу: девушек учат птицеводству, пчеловодству, уходу за скотом. [322]
Крестьяне деревни Пуэбла-де-Альмерадиель постановили вырыть убежище. Делегат Сикундес представил рапорт правительству: «Наше убежище имеет 10 метров 25 сантиметров глубины. Оно снабжено девятью вентиляторами и электрическим освещением. Имеются пять входов: с площади Республики, два с базарной площади, которая называется «Площадь 14 апреля», один соединяет убежище с аптекой, один – со школой. Как только показывается вражеская авиация, все население деревни, а именно 3200 душ, уходит в убежище. Да здравствует республика!»
Барселона (на днях была «юбилейная», сотая бомбардировка) живет жизнью большого города. Работают фабрики. В школе бледные, худые ребята. Учительница, тоже худая и бледная, объясняет: «Если наложить треугольник А…» Любители литературы обходят лавочки букинистов. В драматическом театре премьера: «Укрощение строптивой». Одни критики хвалят, другие ругают. В Барселоне открыты двенадцать театров и пятьдесят четыре кино. Вышел очередной номер журнала «Филателист Барселоны».
Вчера на фронте Эбро снова отбиты все атаки фашистов.
Это третья осень. Война давно стала бытом. Героизм оделся в защитный цвет, его не сразу увидишь.
Победа у Эбро нелегко далась: два года республика строила армию. Теперь очередь за тылом. Я не буду скрывать трудностей: испанский народ научился глядеть правде в глаза.
Сельскохозяйственные области Испании с начала войны захвачены фашистами: Галисия, Эстремадура, часть Кастилии, три четверти Андалусии – хлеб, масло, свекловица, побережье океана, богатого рыбой. В республиканской Испании всего несколько производящих районов, как, например, Альбасете или Куэнка. В Каталонии население теперь увеличилось втрое: армия, беженцы. А в Каталонии мало хлеба, мало скота – большие промышленные центры, горы, виноградники да еще огороды, которые давали зелень для экспорта.
Изверившись в «хейнкелях» и в марокканцах, фашисты хотят взять республику измором. Что такое «невмешательство»? В фашистскую Испанию преспокойно доставляют итальянские бригады и немецкую артиллерию. [323]
В республиканскую Испанию трудно доставить даже банку со сгущенным молоком. Английское правительство отказалось защитить свои суда; их спокойно топят немецкие и итальянские бомбардировщики. Конечно, никто в палате общин не произнес слова «блокада». Но в Испанской республике 3 миллиона 900 тысяч детей, из них 386 тысяч грудных, и, по мнению английских «гуманистов», некоторых детей должны убить фашистские бомбы («помолимся о них»), а остальные умрут голодной смертью («еще раз помолимся»).
Республика яростно борется с голодом. Весь хлеб собран. На помощь деревне пришли города. Промышленные поселки Каталонии – Сабадель, Бадалона, Маторо – послали бригады для уборки хлеба. В Куэнке для полевых работ мобилизовали подростков, женщин, стариков. В Фуэнте-де-Сас тринадцатилетний мальчик за два с половиной дня убрал 14 гектаров люцерны. Теперь в Леванте собирают рис: работать часто приходится под бомбами.
В Каталонии удалось повысить хлебный паек: вместо ста граммов хлеба теперь выдают полтораста. Крестьянам оставили по двести граммов муки на душу и еще семян – 120 кило на гектар.
За последнюю неделю продовольственный комитет роздал в Барселоне 185 тысяч кило мороженого мяса, 148 тысяч кило гороха, 172 тысячи кило рыбы, 74 тысячи кило сахара. Этого, разумеется, недостаточно; выручают сады, огороды, виноградники. Картошка здесь дает три урожая в год. Сейчас сушат фрукты на зиму. Распределительный аппарат еще не налажен. В стране, например, достаточно оливкового масла (на нем испанцы готовят все), а в Барселоне масла не достать. Тыл отстал от фронта, его только начинают организовывать.
Бойцы армии Эбро шлют рабочим Барселоны оливковое масло, виноград. 10-я дивизия прислала союзу учителей грузовик с маслом. В Барселоне много детских столовых содержится за счет армии. Все высокие качества испанского народа нашли выражение в эти трудные дни.
Нелегко крестьянам: нет сахара, нет трески, нет табака. Феодальные формы землевладения ликвидированы в первые дни войны, и землей владеют крестьяне. Однако переход земли во владение крестьян не закреплен законом. [324] В Каталонии отдел земледелия (во главе его стоят представители крестьянской партии рабасайрес) подготовляет декрет о юридическом закреплении земли за крестьянами. Это еще крепче свяжет судьбу каждого крестьянина с судьбой республики.
Во время весеннего наступления фашисты захватили мощные станции, снабжавшие Каталонию электрической энергией. Страна разбита на два отрезка: сырье приходится перебрасывать из портов Леванта в Каталонию. Несмотря на это, военные заводы работают безостановочно. Рабочие показали себя героями. Всем памятна эпопея завода в Сагунте: рабочие оставались у станков под бомбами.
Кампания по повышению производительности охватила всю страну. Продукция многих заводов увеличилась в полтора, даже в два раза. Я видал машину, которая выпускала 70 патронов в минуту. У машины стоит маленькая курчавая девушка – Кончита (прежде она была модисткой). Эта машина выпускает теперь в минуту 112 патронов. Кончита работает одиннадцать часов в сутки. На заводе все женщины нарядные и веселые, живут они впроголодь, но работают ожесточенно.
Горняки по двенадцать часов остаются под землей. Республика вывозит не только миндаль или апельсины, но свинец, ртуть, ткани, даже изразцы.
Народ спасает страну от разрухи. Мало бумаги, но газеты выходят вовремя, без опоздания; книги прекрасно напечатаны; иллюстрированные издания могут посоперничать с парижскими. Мало кожи, но все обуты пристойно, и чистильщики сапог no-прежнему яростно трут ботинки. В народных столовых подают тарелку с бобами, но на столе чистая скатерть, официанты улыбаются, улыбаются и посетители, как будто они едят индюшку. Это – заговор народа против смерти: отстаивать каждый клок земли, каждое мельчайшее достижение культуры, охранять ту форму жизни, которая связана с ощущением собственного достоинства.
В ближайшие дни откроет двери Барселонский университет; начнутся занятия в средних школах. Растет число библиотек. В книжных магазинах много покупателей. Я видел в убежищах понтонеров Эбро передвижные библиотеки: Сервантес, Гюго, Толстой. Журналы печатают прекрасные сонеты Антонио Мачадо. Бойцы в театре аплодируют пьесам Гарсиа Лорки. [325]
Конечно, в тылу осталась кучка политиканов, для которых мировая история – закулисные интриги и министерские кризисы. Они шепчут на ухо: «Надо все предоставить дипломатии…» Очевидно, им хочется, чтобы Испанию изрубили для нового обеда в Берхтесгадене. Но сколько этих «героев» в отставке? Двадцать, тридцать, будем щедрыми – сто. А миллионы испанцев согласны скорее умереть, нежели сдаться.
Победа на Эбро была подготовлена долгой работой, неудачами, отступлениями, весенним разгромом, двумя годами неравной борьбы. На Эбро сражались хорошо обученные бригады. Впервые республиканская армия показала свое умение защищать позиции летом на Леванте. Укрепления Сьерры-Пандолос и Сьерры-Кабальс – действительно серьезные укрепления. Опыт инженерных частей, занятия стрельбой, организация походных кухонь – все это было необходимыми предпосылками той победы на Эбро, которая удивила мир. Теперь произошло чудо (такое чудо мы наблюдали в Мадриде): бойцы на Эбро поняли, что они не уйдут с позиций, и это сознание является их главной силой. Слова: «Я из армии Эбро» звучат магически, они обязывают к мужеству.
Третья осень начинается для Испании победой на Эбро и капитуляцией Европы перед фашистскими захватчиками. Бесспорно, ободренные вторым бескровным Седаном, интервенты кинут в Испанию новые корпуса итальянцев, сотни новых самолетов. Бойцы Эбро это знают, и они стойко защищают родную землю. Не раз мы в Испании переживали страшные дни: многим казалось, что все потеряно; из темных углов выползали капитулянты; они шептали: «Кончено!» То, что казалось им концом, было только началом подлинной войны.
В июле 1936 года испанский народ атаковала армия, запуганная или заласканная мятежниками… Фашисты двинули из Африки марокканцев, иностранный легион, Италия и Германия кинули на полуостров свою авиацию. Каждый день в фашистских портах выгружали артиллерию и танки интервентов. Соседняя Португалия при попустительстве Англии стала базой фашистской армии. Французы придумали «Комитет по невмешательству», и, обрадованные этим, итальянцы высадили в Испании свои дивизии. Гибель казалась неизбежной. Но Испания не капитулировала. [326]
Темно вечером в испанских городах; нет хлеба; в каждой семье кто-нибудь на фронте; в каждом поселке развалины. А рядом, за горами, в счастливой Франции города залиты светом, и в булочных сколько угодно нежного белого хлеба. Но как там людям смотреть друг на друга, да еще при ярком свете, не краснея? А у нежного белого хлеба легкий привкус предательства.
В 1919 году Валерий Брюсов написал стихи о народе, который третью осень голодал, мерз и сражался. Этот народ победил. Среди позора Европы на высотах вокруг Гаэты стоят гордые люди, которые не хотят расстаться с мечтой о победе.
Барселона, сентябрь 1938
Рождение армии
Всякий, кто видел тайгу, а потом большой город, выросший на пустом месте, знает, что такое чудо рождения. Проходя по освещенным улицам между высокими домами, он невольно вспоминает землекопов, экскаваторы, скрип пил, грязь, бараки.
Когда 18 июля 1936 года фашисты подняли мятеж, у народа, защищавшего республику, не было никакого представления о военном деле. Французской революции, воевавшей против шуанов и интервентов, достались не только арсеналы монархии, но и ее старые солдаты. Октябрьская революция разразилась после трех лет империалистической войны, и низший командный состав царской армии обладал большим военным опытом. Испанская республика была застигнута врасплох. Свыше 80 процентов командного состава армии тотчас примкнули к мятежу. Они увлекли за собой почти все полки. Первые победы народа были одержаны только благодаря исключительной отваге, и они были оплачены непомерно дорогой ценой.
В Мадриде рабочие с таранами и револьверами штурмовали казармы. В Барселоне рабочие с ручными бомбами кидались на пулеметные гнезда. В этой уличной войне они победили, но как только война вышла в поле, сказалось преимущество организованной армии над необученными и недисциплинированными дружинами. Война [327] в мадридской сьерре еще напоминала баррикадные бои, небольшие отряды, прикрываясь камнями, отстаивали горную цепь. Фашисты учли это и стали наступать с юга и с юго-запада. Они быстро подошли к Мадриду.
В первый год войны немцы слали самолеты морем. В Севилье, в Паленсии, в Бургосе имелись сборочные базы. Теперь германские самолеты направляются в Испанию летом через Италию, а иногда и через Францию (конечно, пока что над Парижем они не задерживаются).
Германский воздушный флот в Испании называется «легион Кондор». Трудно сказать, почему понадобился этот псевдоним – из уважения к лондонскому комитету или из любви к романтике. Штаб немецкой авиации находится в Саламанке. Командует воздушным флотом генерал Фейдт. Эскадрильи разбиты на три группы под командой майоров Геншельса, Гернета и Менерта.
В настоящее время в Испании – 135-140 немецких самолетов. В последних боях на фронте Эбро германская авиация была представлена 25 истребителями «мессершмитт», 25-30 бомбардировщиками «Хейнкель-111», 12-15 «Дорнье». На Майорке, где сосредоточена итальянская авиация, имеется также германская база: там находится эскадрилья «Хейнкель-59». Устаревшие «юнкерсы» служат для тыловой связи: иногда они бомбят незащищенные города.
На германских самолетах летают исключительно немцы: весь технический персонал, включая охрану аэродрома, – немцы.
Порой удается увидеть совместную работу «союзников», когда «мессершмитты» прикрывают итальянские бомбовозы; но обычно итальянцы и немцы действуют на различных участках. Итальянцы облюбовали побережье: они бомбят города Каталонии и Леванта. Впрочем, монополии на это они не получили: 16 сентября Барселону бомбили пятнадцать немецких двухмоторных бомбовозов.
Итальянский воздушный флот в Испании количественно сильнее, качественно слабее немецкого. Встречаясь с республиканскими истребителями, которые народ зовет «москас» («мухи»), итальянские истребители «Фиат-32» обычно терпят поражение. Достаточно сказать, что в течение трех последних месяцев республиканцы сбили 69 «фиатов». Есть у итальянцев новая модель «Фиат-50», но первый из «Фиатов-50» в первый же день был сбит республиканским истребителем. На Майорке находятся шесть эскадрилий итальянских бомбардировщиков «савойя». Всего в Испании действуют около 260-270 итальянских самолетов. Командует итальянской авиацией генерал [316] Барнаскони. Его заместитель – полковник Кастильени. Отдельные группы носят поэтические наименования: «Кукарача», «Железные ноги», «Герои Бастоса».
Несмотря на угрозу мировой войны, две фашистские державы продолжают доставлять в Испанию новые самолеты.
На итальянских самолетах летают только итальянцы. Если на земле действия Италии и Германии можно назвать интервенцией, в воздухе мыслимо только одно определение: «захват». Правда, итальянцы попробовали было посадить на десяток старых самолетов испанских фашистов. Эта «национальная авиация» показалась в Эстремадуре, где война еще носит полукустарный характер, но республиканцы сразу сбили несколько самолетов, взяли в плен испанцев летчиков, и на этом деятельность «национальной авиации» закончилась.
О народонаселении воздуха фашистской Испании легко составить представление, заглянув в тот дом Барселоны, где содержатся пленные летчики: двадцать немцев, человек пятьдесят итальянцев, два португальца и один испанец.
Я не раз описывал германских и итальянских летчиков, с которыми мне приходилось беседовать. В человеческом плане – это люди дефективные: невежды, фанатики или автоматы. Однако не следует думать, что фашистские державы послали в Испанию «брак», с технической стороны эти люди – цвет фашистской авиации. Весной республиканцы взяли в плен немецкого пилота, прославившегося своими перелетами в Южной Америке. Да и все пленные прошли по нескольку школ, великолепно обучены, хорошо маневрируют.
«Мессершмитты», «хейнкели», монопланы «Фиат-50» – лучшие из серийных самолетов Италии и Германии. Таким образом, мы имеем здесь кровавые маневры той воздушной войны, которая, по замыслу Берлина и Рима, должна покорить Европу.
Разумеется, итальянская база на Майорке, превосходно оборудованные германские аэродромы в районе Пиренеев, наконец, испытания некоторых новых моделей самолетов преследуют цели более далекие, нежели уничтожение испанской независимости. Однако для осуществления этих целей Германии и Италии необходимо прежде всего завоевать Испанию. Отдавая должное качеству некоторых фашистских самолетов, техническому образованию [317] фашистских летчиков, мы вправе теперь задуматься над достигнутыми результатами.
Фашисты считают, что уничтожение открытых городов является необходимой предпосылкой завоевания страны. На первый взгляд, фашисты достигли значительных успехов. Мы видим развалины в центре больших городов – Мадрида, Барселоны, Валенсии. Варварски изуродованы высокие ценности прошлого от Паласио-дель-Инфантадо в Гвадалахаре до барселонского собора. Искалечены десятки городов – Таррагона, Фигерас, Лерида, Картахена, Альбасете, Реус, Хаен, Аликанте, Алкала, Фальсет, Альмерия. Некоторые города уничтожены – Герника, Пособланко, Нулес, Тортоса. Убиты тысячи и тысячи людей (я говорю, понятно, не о бойцах, но о гражданском населении).
16 сентября 15 германских бомбовозов бомбили Барселону. Бомба попала на рыбный рынок и перебила сотню женщин. Это самая что ни на есть стандартная бомбардировка.
Я не буду сейчас рассказывать о тех страшных сценах, которые видел не раз, но ограничусь некоторыми сухими цифрами.
30 октября 1936 года – немцы бомбят Мадрид. 425 жертв.
12 января 1937 года – итальянцы и немцы бомбят Малагу. 410 жертв.
Апрель 1937 года – фашисты четыре раза бомбят Дуранго. 1270 жертв.
26 апреля 1937 года – Герника. 2545 жертв.
Октябрь 1937 года – Кангас-де-Онис. 612 жертв.
Ноябрь 1937 года – немцы дважды бомбят Лериду. 615 жертв.
Январь 1938 года – фашисты двадцать один раз бомбят Барселону.
19 января 1938 года – 198 жертв.
30 января – 153 жертвы.
17 марта 1938 года – в течение суток фашисты одиннадцать раз бомбят Барселону. 2113 жертв.
4 марта 1938 года – Альканис. 408 жертв.
8 марта 1938 года – Пуэбло-де-Ихар. 267 жертв.
25 мая 1938 года – итальянцы трижды бомбят Аликанте. 328 жертв.
31 мая 1938 года – Гранольерс. 506 жертв.
Я перечислил только некоторые, наиболее «удачные» [318] для фашистов даты. С начала войны фашистская авиация 1108 раз бомбила мирные города Испании. За последние шесть месяцев итальянцы и немцы 624 раза бомбили открытые города: чтобы увеличить число жертв, они сплошь да рядом скидывают осколочные бомбы.
В международном комитете помощи испанским детям имеются сведения о 9000 детей, убитых или изуродованных «хейнкелями» и «савойями». Труднее приводить эти цифры: статистика здесь граничит с безумием.
Я сказал, что, уничтожая Испанию с воздуха, фашисты, на первый взгляд, добились серьезных успехов. Однако если сопоставить цели, которые они преследовали, с достигнутыми результатами, придется признать, что фашисты потерпели поражение. Конечно, среди фашистских летчиков имеются садисты, которым нравится убивать женщин и детей. Я сам видел трех-четырех. Однако посылая самолеты в Испанию, Гитлер и Муссолини думали не об удовлетворении болезненных потребностей некоторых из своих соплеменников, но о захвате страны. Уничтожение открытых городов они рассматривали как стратегический маневр: они хотели терроризировать испанский народ и тем самым заставить его капитулировать. Но испанский народ не Чемберлен: на угрозы он отвечает не мольбой о пощаде, но еще большей волей к сопротивлению. 1108 воздушных нападений на города принесли Испании не только развалины и могилы: они породили в испанском народе ненависть, твердость; в немалой степени они способствовали перерождению этой мирной и беззаботной страны. Я решусь сказать, что дух армии Эбро родился среди дымящихся развалин, из-под которых вытаскивали трупы детей.
На фронте фашистская авиация достигла несколько больших результатов, однако и они не были решающими. В течение долгого времени республиканская армия, сколоченная наспех, молодая, не обладавшая опытными кадрами, была подвержена психозу «авиафобии». В начале войны дружинники убегали, завидев над собой несколько «юнкерсов». Еще весной этого года в Арагоне многие части республиканской армии, необстрелянные и недостаточно дисциплинированные, очищали позиции после ряда воздушных бомбардировок. Между тем авиация оказалась куда менее смертоносной, нежели другие виды оружия. Обычно по количеству жертв она идет на последнем месте после пулеметов, после мортир, после артиллерии. [319] Страх перед всесилием авиации был мифом, и потребовалось долгое время, прежде нежели этот миф перестал жить в сознании республиканских бойцов.
Республиканская армия училась на своих ошибках. Майское наступление республиканцев в районе Балагера оказалось безуспешным, несмотря на исключительную активность республиканской авиации и на интенсивный артиллерийский огонь. Республиканцы не продвинулись вперед: неприятель встретил их пулеметным огнем. Это было неудачей республиканцев и в то же время плодотворным уроком: бойцы поняли, что численное превосходство авиации еще не предрешает исхода боя и что господство в воздухе не означает господства на земле.
Миф о всесильной авиации умер окончательно на фронте Эбро. В начале операции фашистская авиация пренебрегла республиканской пехотой: фашисты пытались уничтожить мосты. Это, конечно, замедлило переброску артиллерии, но все же республиканцы дошли до ближайших окрестностей Гандесы. Тогда фашисты решили обратить в пыль республиканские позиции на высотах Пандельс и Кабальс. Вряд ли история знала столь энергичные бомбардировки с воздуха. Однако республиканцы удерживали захваченную в июле территорию, а число жертв в их рядах от авиационных бомб относительно невелико.
Количественно куда более слабая республиканская авиация все же в сильной степени мешает «хейнкелям» и «савойям». В течение трех последних месяцев республиканские истребители сбили 98 вражеских самолетов: 69 «фиатов», 18 «мессершмиттов» и 11 бомбовозов. Мужество испанских летчиков достойно изумления. Много раз мы присутствовали при боях, когда республиканские самолеты атаковали противника, вдвое более многочисленного. Конечно, немцы маневрируют не хуже республиканцев, но мужество не преподается в военных академиях: вопреки представлению большинства людей оно и не является прирожденным. Дело не в тех качествах, которые фея кладет в колыбель младенцу, дело – во внутренней дисциплине, в сознании, в совокупности чувств. Каждому ясно, что летчик-захватчик, уроженец Штеттина или Милана, летая над испанскими городами, не испытывает того, что испытывает испанец. Любовь к родине, любовь к свободе вдохновляет и бойцов Эбро, и республиканских летчиков. Я напомню о восемнадцатилетнем [320] летчике, который недавно сбил шестнадцатый фашистский самолет. Он говорит, улыбаясь:
– Зачем они летают над нашей землей?
Это – ненависть и страсть всей Испании.
Противовоздушная оборона в Испании растет, крепнет. Переправы через Эбро отстояли зенитчики. Бывали дни, когда зенитная артиллерия на фронте Эбро расходовала в сутки до ста сорока тонн боеприпасов: это свидетельствует об интенсивности ее работы.
Авиация помогла фашистам захватить отрезанный от остальной республиканской территории плохо вооруженный и дезорганизованный север. Авиация не раз способствовала счастливым дебютам фашистских операций. Она позволила фашистской пехоте пройти от Уэски до Лериды, от Кинто до Тортосы. Но как только республиканская пехота преодолевала панику, кончалась магическая сила «хейнкелей» и «савой». Самолеты не помогли фашистам взять Тортосу или перейти узкую речку Сегре. Самолеты фашистов не помешали республиканцам форсировать Эбро. Они не вернули фашистам потерянной территории на правом берегу этой реки.
Фашистские державы блефуют: «Наша авиация всесильна. Мы можем стереть с лица земли Париж и Лондон. Что линия Мажино для нашей пехоты, поскольку у нас имеются сотни и сотни современных бомбовозов? При помощи авиации мы можем выиграть войну в кратчайший срок». Тень «хейнкелей» и «савой» перестала пугать в Испании даже старух, которые не спеша идут в «рефухис» (убежище), как они ходили прежде в церковь, – «на всякий случай». Но эта тень еще страшит миллионы людей в других европейских странах.
Я помню старуху в Мадриде. Это было в квартале Куатро Каминос, сильно поврежденном авиацией. Среди развалин на складном стульчике сидела старуха и преспокойно вязала. Мы спросили ее:
– Почему вы не уехали?
– Надо им показать нашу силу.
Если бы эта мадридская женщина была премьер-министром Франции!
Испанская война способствовала гибели многих мифов, которые жили в Европе. В окрестностях Гвадалахары умер миф о «железной твердости» римских солдат. На испепеленных горах по ту сторону Эбро умер другой миф – о непобедимой силе фашистской авиации.
Барселона, сентябрь 1938 [321]
Третья осень
Вой, ветер осени третьей…
В. Брюсов
В Мора-де-Эбро женщина испуганно крикнула: «Пепе, иди сюда!» – пятилетний мальчуган играл среди развалин. Мора чуть ли не каждый день бомбят фашисты. Жители привыкли к бомбам: что скажешь против смерти, которая проходит мимо дома каждый день, как почтальон? Женщина испугалась не бомб: она испугалась, как бы на ее сына не свалился кирпич полуразрушенного дома.
В Фигерасе люди собрали кирпичи, некоторые дома залатали. Многие живут в домах с прорехами: с улицы видны кровать, буфет. Может быть, завтра починят и эти прорехи, а может быть, снова прилетят бомбардировщики и разрушат сорок домов. Рамы без стекол: нет стекол. Нет мыла. Женщины отчаянно мнут, трут, колотят белье. Сегодня воскресенье, все ребята в чистых костюмах или платьицах. Вечером бал объединенной молодежи. Танцуют солдаты. Танцует несколько инвалидов. У красивого парня нет правой руки – Теруэль. Левой он обнимает девушку; девушка улыбается.
Голодно. Картошку сажают повсюду – и на цветочных клумбах, и на теннисных площадках. Длинные очереди за хлебом, за растительным маслом, за треской. В очередях измученные люди, но ни ропота, ни ссор. Вчера я видел – к очереди подошел человек, он продавал игрушку вроде Ваньки-встаньки: боец падает и вскакивает, а под ногами римская моська. Измученные женщины глядели на игрушку и весело смеялись.
В центре Барселоны выставка детских рисунков. Дети теперь рисуют только самолеты: они изображают их очень яркими – изумрудными или багровыми. Вчера немецкие самолеты убили в Барселоне еще восемнадцать детей.
Добровольцы собирают утильсырье: тряпки, дырявые кастрюли, железо. Семнадцатилетний Лупо недавно вытащил из дома, разрушенного авиацией, восемь железных полос, каждая весит восемьдесят кило.
«Союз девушек» устроил сельскохозяйственную школу: девушек учат птицеводству, пчеловодству, уходу за скотом. [322]
Крестьяне деревни Пуэбла-де-Альмерадиель постановили вырыть убежище. Делегат Сикундес представил рапорт правительству: «Наше убежище имеет 10 метров 25 сантиметров глубины. Оно снабжено девятью вентиляторами и электрическим освещением. Имеются пять входов: с площади Республики, два с базарной площади, которая называется «Площадь 14 апреля», один соединяет убежище с аптекой, один – со школой. Как только показывается вражеская авиация, все население деревни, а именно 3200 душ, уходит в убежище. Да здравствует республика!»
Барселона (на днях была «юбилейная», сотая бомбардировка) живет жизнью большого города. Работают фабрики. В школе бледные, худые ребята. Учительница, тоже худая и бледная, объясняет: «Если наложить треугольник А…» Любители литературы обходят лавочки букинистов. В драматическом театре премьера: «Укрощение строптивой». Одни критики хвалят, другие ругают. В Барселоне открыты двенадцать театров и пятьдесят четыре кино. Вышел очередной номер журнала «Филателист Барселоны».
Вчера на фронте Эбро снова отбиты все атаки фашистов.
Это третья осень. Война давно стала бытом. Героизм оделся в защитный цвет, его не сразу увидишь.
Победа у Эбро нелегко далась: два года республика строила армию. Теперь очередь за тылом. Я не буду скрывать трудностей: испанский народ научился глядеть правде в глаза.
Сельскохозяйственные области Испании с начала войны захвачены фашистами: Галисия, Эстремадура, часть Кастилии, три четверти Андалусии – хлеб, масло, свекловица, побережье океана, богатого рыбой. В республиканской Испании всего несколько производящих районов, как, например, Альбасете или Куэнка. В Каталонии население теперь увеличилось втрое: армия, беженцы. А в Каталонии мало хлеба, мало скота – большие промышленные центры, горы, виноградники да еще огороды, которые давали зелень для экспорта.
Изверившись в «хейнкелях» и в марокканцах, фашисты хотят взять республику измором. Что такое «невмешательство»? В фашистскую Испанию преспокойно доставляют итальянские бригады и немецкую артиллерию. [323]
В республиканскую Испанию трудно доставить даже банку со сгущенным молоком. Английское правительство отказалось защитить свои суда; их спокойно топят немецкие и итальянские бомбардировщики. Конечно, никто в палате общин не произнес слова «блокада». Но в Испанской республике 3 миллиона 900 тысяч детей, из них 386 тысяч грудных, и, по мнению английских «гуманистов», некоторых детей должны убить фашистские бомбы («помолимся о них»), а остальные умрут голодной смертью («еще раз помолимся»).
Республика яростно борется с голодом. Весь хлеб собран. На помощь деревне пришли города. Промышленные поселки Каталонии – Сабадель, Бадалона, Маторо – послали бригады для уборки хлеба. В Куэнке для полевых работ мобилизовали подростков, женщин, стариков. В Фуэнте-де-Сас тринадцатилетний мальчик за два с половиной дня убрал 14 гектаров люцерны. Теперь в Леванте собирают рис: работать часто приходится под бомбами.
В Каталонии удалось повысить хлебный паек: вместо ста граммов хлеба теперь выдают полтораста. Крестьянам оставили по двести граммов муки на душу и еще семян – 120 кило на гектар.
За последнюю неделю продовольственный комитет роздал в Барселоне 185 тысяч кило мороженого мяса, 148 тысяч кило гороха, 172 тысячи кило рыбы, 74 тысячи кило сахара. Этого, разумеется, недостаточно; выручают сады, огороды, виноградники. Картошка здесь дает три урожая в год. Сейчас сушат фрукты на зиму. Распределительный аппарат еще не налажен. В стране, например, достаточно оливкового масла (на нем испанцы готовят все), а в Барселоне масла не достать. Тыл отстал от фронта, его только начинают организовывать.
Бойцы армии Эбро шлют рабочим Барселоны оливковое масло, виноград. 10-я дивизия прислала союзу учителей грузовик с маслом. В Барселоне много детских столовых содержится за счет армии. Все высокие качества испанского народа нашли выражение в эти трудные дни.
Нелегко крестьянам: нет сахара, нет трески, нет табака. Феодальные формы землевладения ликвидированы в первые дни войны, и землей владеют крестьяне. Однако переход земли во владение крестьян не закреплен законом. [324] В Каталонии отдел земледелия (во главе его стоят представители крестьянской партии рабасайрес) подготовляет декрет о юридическом закреплении земли за крестьянами. Это еще крепче свяжет судьбу каждого крестьянина с судьбой республики.
Во время весеннего наступления фашисты захватили мощные станции, снабжавшие Каталонию электрической энергией. Страна разбита на два отрезка: сырье приходится перебрасывать из портов Леванта в Каталонию. Несмотря на это, военные заводы работают безостановочно. Рабочие показали себя героями. Всем памятна эпопея завода в Сагунте: рабочие оставались у станков под бомбами.
Кампания по повышению производительности охватила всю страну. Продукция многих заводов увеличилась в полтора, даже в два раза. Я видал машину, которая выпускала 70 патронов в минуту. У машины стоит маленькая курчавая девушка – Кончита (прежде она была модисткой). Эта машина выпускает теперь в минуту 112 патронов. Кончита работает одиннадцать часов в сутки. На заводе все женщины нарядные и веселые, живут они впроголодь, но работают ожесточенно.
Горняки по двенадцать часов остаются под землей. Республика вывозит не только миндаль или апельсины, но свинец, ртуть, ткани, даже изразцы.
Народ спасает страну от разрухи. Мало бумаги, но газеты выходят вовремя, без опоздания; книги прекрасно напечатаны; иллюстрированные издания могут посоперничать с парижскими. Мало кожи, но все обуты пристойно, и чистильщики сапог no-прежнему яростно трут ботинки. В народных столовых подают тарелку с бобами, но на столе чистая скатерть, официанты улыбаются, улыбаются и посетители, как будто они едят индюшку. Это – заговор народа против смерти: отстаивать каждый клок земли, каждое мельчайшее достижение культуры, охранять ту форму жизни, которая связана с ощущением собственного достоинства.
В ближайшие дни откроет двери Барселонский университет; начнутся занятия в средних школах. Растет число библиотек. В книжных магазинах много покупателей. Я видел в убежищах понтонеров Эбро передвижные библиотеки: Сервантес, Гюго, Толстой. Журналы печатают прекрасные сонеты Антонио Мачадо. Бойцы в театре аплодируют пьесам Гарсиа Лорки. [325]
Конечно, в тылу осталась кучка политиканов, для которых мировая история – закулисные интриги и министерские кризисы. Они шепчут на ухо: «Надо все предоставить дипломатии…» Очевидно, им хочется, чтобы Испанию изрубили для нового обеда в Берхтесгадене. Но сколько этих «героев» в отставке? Двадцать, тридцать, будем щедрыми – сто. А миллионы испанцев согласны скорее умереть, нежели сдаться.
Победа на Эбро была подготовлена долгой работой, неудачами, отступлениями, весенним разгромом, двумя годами неравной борьбы. На Эбро сражались хорошо обученные бригады. Впервые республиканская армия показала свое умение защищать позиции летом на Леванте. Укрепления Сьерры-Пандолос и Сьерры-Кабальс – действительно серьезные укрепления. Опыт инженерных частей, занятия стрельбой, организация походных кухонь – все это было необходимыми предпосылками той победы на Эбро, которая удивила мир. Теперь произошло чудо (такое чудо мы наблюдали в Мадриде): бойцы на Эбро поняли, что они не уйдут с позиций, и это сознание является их главной силой. Слова: «Я из армии Эбро» звучат магически, они обязывают к мужеству.
Третья осень начинается для Испании победой на Эбро и капитуляцией Европы перед фашистскими захватчиками. Бесспорно, ободренные вторым бескровным Седаном, интервенты кинут в Испанию новые корпуса итальянцев, сотни новых самолетов. Бойцы Эбро это знают, и они стойко защищают родную землю. Не раз мы в Испании переживали страшные дни: многим казалось, что все потеряно; из темных углов выползали капитулянты; они шептали: «Кончено!» То, что казалось им концом, было только началом подлинной войны.
В июле 1936 года испанский народ атаковала армия, запуганная или заласканная мятежниками… Фашисты двинули из Африки марокканцев, иностранный легион, Италия и Германия кинули на полуостров свою авиацию. Каждый день в фашистских портах выгружали артиллерию и танки интервентов. Соседняя Португалия при попустительстве Англии стала базой фашистской армии. Французы придумали «Комитет по невмешательству», и, обрадованные этим, итальянцы высадили в Испании свои дивизии. Гибель казалась неизбежной. Но Испания не капитулировала. [326]
Темно вечером в испанских городах; нет хлеба; в каждой семье кто-нибудь на фронте; в каждом поселке развалины. А рядом, за горами, в счастливой Франции города залиты светом, и в булочных сколько угодно нежного белого хлеба. Но как там людям смотреть друг на друга, да еще при ярком свете, не краснея? А у нежного белого хлеба легкий привкус предательства.
В 1919 году Валерий Брюсов написал стихи о народе, который третью осень голодал, мерз и сражался. Этот народ победил. Среди позора Европы на высотах вокруг Гаэты стоят гордые люди, которые не хотят расстаться с мечтой о победе.
Барселона, сентябрь 1938
Рождение армии
Всякий, кто видел тайгу, а потом большой город, выросший на пустом месте, знает, что такое чудо рождения. Проходя по освещенным улицам между высокими домами, он невольно вспоминает землекопов, экскаваторы, скрип пил, грязь, бараки.
Когда 18 июля 1936 года фашисты подняли мятеж, у народа, защищавшего республику, не было никакого представления о военном деле. Французской революции, воевавшей против шуанов и интервентов, достались не только арсеналы монархии, но и ее старые солдаты. Октябрьская революция разразилась после трех лет империалистической войны, и низший командный состав царской армии обладал большим военным опытом. Испанская республика была застигнута врасплох. Свыше 80 процентов командного состава армии тотчас примкнули к мятежу. Они увлекли за собой почти все полки. Первые победы народа были одержаны только благодаря исключительной отваге, и они были оплачены непомерно дорогой ценой.
В Мадриде рабочие с таранами и револьверами штурмовали казармы. В Барселоне рабочие с ручными бомбами кидались на пулеметные гнезда. В этой уличной войне они победили, но как только война вышла в поле, сказалось преимущество организованной армии над необученными и недисциплинированными дружинами. Война [327] в мадридской сьерре еще напоминала баррикадные бои, небольшие отряды, прикрываясь камнями, отстаивали горную цепь. Фашисты учли это и стали наступать с юга и с юго-запада. Они быстро подошли к Мадриду.