Страница:
– Сегодня отличный денек, как я посмотрю! Наше первое утро в этом плавании!
Он открыл дверь, которую Джинива раньше не замечала за жалюзи, закрывавшими последнее, самое дальнее, окно и позвал свою гостью за собой. Через минуту они вышли на балкон шириной всего около полутора метров.
"Амбассадор" шел по Атлантике на полной скорости. Ветер гулял по его открытым палубам и балконам и трепал всем волосы. Солнце поднималось все выше и заливало своим ярким светом океан и палубы корабля. Воздух был чистым и прохладным.
– Как вам на этом корабле, Джинива?- полюбопытствовал мужчина.
Девушка убрала с лица волосы, разлетавшиеся на ветру, но, глядя по сторонам, сразу не нашла, что сказать, так ей понравилось увиденное. Балкон находился по левую сторону пятиэтажного центра развлечений. По палубе под ним ходили люди, а сама палуба раскинулась здесь на несколько десятков футов в ширину. За высокой стальной оградой серебрилось бескрайнее водное пространство.
– Как вам здесь?- повторил Майкл Холлис по истечению почти минуты молчания.
– А, как здесь?- наконец, отозвалась Беттелз.- Да, здесь здорово! Я полна впечатлений и эмоций. Мне очень нравится этот корабль. Но то, что я чувствовала вчера, увидев его вживую, я, наверное, описать не смогу. Не предполагала, что он действительно так огромен. Это просто чудо какое-то. Я не знаю, что еще говорить.
– Что ж, я рад за вас. Рад, что все отлично. Признаюсь, я тоже в какой-то мере поражен всем увиденным.
Они простояли еще немного, любуясь видом с балкона и слушая едва доносившийся до них откуда-то снизу шум волн и голоса людей. В один из моментов времени Джинива спросила:
– Мистер Холлис, вы…
Он вдруг остановил ее и быстро проговорил:
– Нет, нет! Давай договоримся, что я буду для вас просто Майкл. О'кей?
– Хорошо, Майкл.- При этом Джинива улыбнулась своей прелестной, обворожительной улыбкой, взглянув на него.
Эта улыбка очаровала Холлиса, и он не мог не ответить своей собеседнице тем же.
Джин, в свою очередь, почувствовала, что симпатизирует ему, и что он смотрит на нее так, как может смотреть мужчина на женщину, которая ему очень понравилась.
Смутившись, она отвела от него взгляд и поспешила задать свой вопрос:
– Вы пригласили меня сегодня в ваш офис, чтобы поговорить о мероприятиях, в которых мне предстоит принять участие?
Да, да, разумеется,- кивнул Майкл.- Именно за этим вы здесь. Я просто не люблю сразу переходить к делу. Тем более мне очень приятно поболтать с вами о пустяках.
Только не обижайтесь на то, что я сейчас скажу, хорошо? Я считаю вас очень красивой девушкой. Вы – само очарование! Такая нежная, сексуальная! И не стоит стесняться этого. Я вижу, что вам неудобно из-за того, что я на вас так смотрю и говорю такое, но в этом нет ничего предосудительного, поверьте. Вам следует радоваться тому, что природа не обделила вас достойной внешностью и не бояться показывать свою красоту другим. Но у вас не только прекрасная фигура, но и потрясающе красивые и выразительные глаза! Знаете, я обожаю девушек с ярко-голубыми глазами и темными слегка вьющимися волосами подобно вашим. Вы – чудо, а не тот кусок стали, на котором мы плывем. И знаете, что я вам еще скажу? Если вы хотите стать фотомоделью или артисткой, вы не должны смущаться, когда вами любуются и говорят что-нибудь наподобие моих слов. Нужно быть свободной и раскрепощенной, понимаете?
Такого Джиниве еще никто никогда не говорил. Даже Стивен Барр, якобы любивший ее больше всего на свете, едва ли одаривал ее подобными комплиментами. Именно поэтому она, не привыкшая к подобным словам в свой адрес со стороны мужчины, испытала такое сильное чувство замешательства и неловкости, какое вряд ли испытывала когда-либо прежде. Если бы еще это говорил ей кто-то из друзей или знакомых, а не тот, кого она видела в этот день впервые в жизни и с кем познакомилась считанные минуты назад! Какой смелый, не имеющий никаких комплексов молодой человек! Так легко и непринужденно ведет себя с девушкой, которую знает не больше, чем она его!
Джинива не знала, как ей реагировать на услышанное и, покраснев, отвернулась, не находя себе места. Но потом вдруг засмеялась и снова повернулась к Холлису, заговорив с ним:
– Спасибо за ваши слова, Майкл. Даже не знаю, что вам еще сказать. Я не ожидала услышать от вас такую речь, но… мне очень приятно получить подобные комплименты.
– Ну, хорошо, Джинива, не смею вас более смущать. Поговорим о деле.
Он пригласил ее вернуться в офис и за чашкой кофе обсудить все. Девушка согласилась, и скоро они говорили о предстоящем мероприятии, в котором та должна была участвовать. Это был показ коллекции одежды для повседневного ношения, разработанной Домом моды Маркуса Валериана, начинающего американского модельера.
ГЛАВА XXXII
День продолжался. Трое молодых астрономов – Кристофер, Гарри и Мерфи – вышли на двенадцатую палубу и оказались на открытом пространстве между стадионом и развлекательным центром. Они только что закончили свой ланч и теперь, наслаждаясь бодрящим океанским воздухом, небыстрым шагом направлялись в обсерваторию. Они могли пройти туда, не выбираясь на открытую палубу, например, воспользовавшись коридором девятой палубы, который вел к лифтам, поднимающимся до научного центра, но решили этого не делать. Спешить было некуда. Знакомство с обсерваторией было назначено на 16 часов, а в момент их выхода на воздух часы показывали около половины четвертого пополудни.
На палубах, как полностью открытых, так и открытых только по сторонам, гуляли тысячи людей. Но еще большее их число находилось внутри корабля, в самых различных его уголках. Выбор развлечений на "Амбассадоре" был велик, и каждый пассажир мог найти себе занятие по душе.
После ланча большинство кресел и шезлонгов на прогулочных палубах оказались заняты отдыхающими. Некоторые расположились за шахматными столиками, которые можно было найти не только на открытых палубах, но и внутри судна. Несколько сотен пассажиров отправились на первый в этом плавании киносеанс в большой кинотеатр "Амбассадор-палас".
Удобства, предоставляемые "Амбассадором" своим пассажирам поистине впечатляли. И это стало основной темой разговоров молодых людей перед посещением обсерватории.
Каждый рассказывал о своем номере с восхищением.
– Я не мог уснуть ночью!- признался Гарри.- Такая необычная роскошная обстановка лишила меня покоя. Сколько впечатлений! Честно говорю, парни – долго уснуть не мог: думал обо всем этом.
– Какая речь, какие слова!- заметил Мерфи.- Может, еще какими-нибудь умными фразами заговоришь, описывая свой восторг? Но тогда я тебя не пойму.
Оба засмеялись.
– Нет, ты прав, Гарри,- сказал Кристофер.- Впечатления от всего этого необъятны.
Я не менее восхищен увиденным, чем ты. Ты везде побывал на нашей палубе?
– Наверное, нет. Здесь же столько помещений, залов и коридоров! Их невозможно сразу все обойти. Но зато я уже побывал на передней площади между отдельно стоявшими большим клубом и кинотеатром. Вы, держу пари, там еще не появлялись, да?
– Это точно. В этом ты нас опередил,- признал Гарри.- Но мы обязательно туда отправимся после обсерватории. Да, Мерфи?
– Конечно, конечно! Можно и в кино сходить.
– Пойдешь с нами в кино?- спросил Белден у Кристофера.
– Не знаю, ребята. Там видно будет. Я думал провести вечер на последней палубе-крыше под открытым небом, если не будет очень холодно. Хотелось посмотреть на океанский закат и темнеющее небо Атлантики.
– Красиво сказал,- отметил Мерфи.- Что ж, в этом мы не будем тебе мешать.
Наблюдение за небом – это для нас святое! Мы же астрономы, верно?
– Верно, хотя по вам не заметить ни то, ни другое.
– Уверяю, дружище: тебе это кажется.- Гарри похлопал Криса по плечу и хитро заулыбался.
Разговаривая таким образом, троица астрономов прогуливалась вдоль левого борта, направляясь в самый конец кормы.
Во время беседы с приятелями Катферт смотрел то на океан, то на людей, находившихся поблизости. В один из моментов его взгляд упал на красивую девушку, шедшую мимо них в противоположную сторону, и невольно задержался на ней. Ее темные недлинные волосы разлетались на ветру и блестели на солнечном свете, а легкий стильный джинсовый костюм, состоящий из джинсов с низкой талией и жакета с рукавами до локтей, подчеркивал все совершенство ее стройного, изящного тела.
Когда она вдруг посмотрела в его сторону, Кристофер хотел отвернуться, но не смог, пораженный красотой ее ярких голубых глаз. Их взгляды встретились, и он не сдержал улыбки. Девушка улыбнулась в ответ, хотя, скорее всего, инстинктивно, не осознавая этого.
Спустя несколько мгновений они разошлись. Пройдя несколько шагов, Крис обвернулся, чтобы посмотреть, куда пошла красивая незнакомка, но уже не заметил ее среди прочего народа.
ГЛАВА XXXIII
Руководитель "Астролаб", мистер Эдом Страйберг, был мужчиной широкоплечим, усатым, полным, с пышной шевелюрой. Он с радостью принял трех гостей в помещениях научного центра корабля, на котором стояла башня телескопа.
Непосредственно под башней находился круглый зал: посередине зала была толстая колонна, внутри которой, судя по всему, прятались механизмы, приводившие в движение купол башни, и основания опор телескопа. Крис, Гарри и Мерфи оказались в этом просторном и высоком помещении, пройдя через холл научного центра. Ступая внутрь зала из холла, они могли увидеть столы с компьютерами, поставленные вдоль закругляющейся стены. С противоположной стороны от входа была дверь, которая вела еще в другие помещения: лаборатории и кабинеты. Вошедшие увидели ее не сразу из-за большой колонны в центре.
Руководитель сразу повел гостей наверх, в башню. По лестнице из стальных прутьев все вчетвером они поднялись в еще одно круглое помещение. То была уже сама башня.
Как и ожидалось, труба телескопа была установлена в центре зала с куполообразным потолком и покоилась на одной мощной опоре с помощью американской монтировки.
Огромная "вилка" сжимала телескоп с двух сторон, а тот своим объективом смотрел в закрытые створки длинного окна для наблюдений в куполе. Вокруг телескопа стояло несколько компьютерных терминалов. Головной компьютер, с которого шло управление оптическим инструментом, стоял позади него. По периметру на стенах горели люминесцентные лампы красноватого цвета, яркость которых можно было плавно регулировать. В двух местах под ними находилось по низкому журнальному столику с парой кресел.
Мистер Страйберг начал рассказывать об оборудовании обсерватории сразу, как только оказался в башне вместе с двумя практикантами и их помощником.
Практиканты слушали, но без особого интереса, явно, размышляя о том, как лучше провести предстоящий вечер. Большую часть информации, которую давал им руководитель "Астролаб", они уже знали, прочитав об этом в его книжке. Знал и Кристофер. Тем не менее, он слушал с большим вниманием, стараясь ничего не пропустить.
– Это первая обсерватория, построенная на борту корабля,- не без гордости говорил Эдом Страйберг.- И одна из самых автоматизированных в мире. Диаметр главного зеркала нашего рефлектора составляет 19 футов и 6 дюймов. Окуляра для прямого наблюдения глазом у него нет – наш телескоп полностью исключает это. Все наблюдения за небом проводятся только через компьютер с монитором, дающим сверхчеткое изображение с очень большим разрешением картинки. Системы ПЗС, как вам должно быть известно, очень чувствительны и позволяют измерять свет с высочайшей точностью. Нами здесь используются самые совершенные ПЗС-матрицы – лучшие приемники изображения. Такие имеем только мы и еще лишь несколько обсерваторий на планете, среди которых оптический телескоп НАСА в Аресибо на острове Пуэрто-Рико, Европейская обсерватория в Чили, обсерватория Китт-Пик.
Зеркало нашего инструмента изготовлено из плавленого кварца и имеет не параболическую, а гиперболическую форму. Его форму можно подстраивать с помощью ЭВМ после того, как будет сделан автоматический анализ оптической системы.
Разумеется, у нас есть спектрографы, фотометры, даже сцинтилляционный счетчик.
Благодаря нашему богатому техническому оснащению мы имеем возможность проводить разные работы: наблюдение двойных и кратных звезд, наблюдение Солнца и всех планет… да, много чего еще. Есть одна особенность нашей обсерватории, о которой нужно непременно сказать. Мы находимся на корабле. Этот корабль движется по планете со скоростью 16-18 узлов. Это очень большая скорость для наблюдения неба в телескоп. По этой причине при наводке нашего телескопа на какой-либо объект во время плавания мы активизируем специальную систему управления его вращением. Это как второй часовик. Если первый компенсирует движение небесной сферы, то второй компенсирует движение самого телескопа, все время перемещаемого по Земле "Амбассадором". Таким образом, наш телескоп остается направленным на выбранный объект столько времени, сколько мы захотим, с какой бы скоростью не шел корабль. Нам лишь требуется знать эту скорость и направление движения судна – и все.
Когда осмотр башни с телескопом закончился, Эдом повел молодых людей в лаборатории и другие помещения научного центра. Во время их экскурсии в центре было безлюдно и невероятно тихо.
– Работники обсерватории появятся позже,- сказал Эдом Страйберг.- На предстоящую ночь у нас запланировано проведение первых астрономических наблюдений в этом путешествии. Открою вам один небольшой секрет. На корабле плывет сам Томас Бопп!
Он изъявил желание поработать в "Астролаб", чем оказал большую честь для нас. Мы все очень рады, что с нами вместе здесь какое-то время будет работать такой замечательный ученый.
– Томас Бопп!- восторженно повторил Кристофер.- Тот самый знаменитый астроном, открывший комету Хейла-Боппа в 1996 году!
– Он самый,- кивнул с улыбкой мистер Страйберг.
Они прошли в самый конец коридора, тянувшегося на несколько десятков ярдов от зала под башней и разделявшего ту часть научного центра, где находились лаборатории, на две половины, и свернули в просторный кабинет. Навстречу им с дивана, бросив на него какой-то журнал, поднялся пожилой мужчина с проседью в волосах, но чисто выбритый, с живым добрым лицом и прямой осанкой.
– Знакомьтесь – мистер Томас Бопп,- проговорил Эдом.
– Добрый день. С кем имею честь быть знакомым?- спросил знаменитый ловец комет.
– О, мистер Бопп, это для нас честь познакомиться с вами!- заговорил Кристофер, взволнованный такой неожиданной встречей.- Вы не представляете, как я рад встретиться с вами. Я много читал о вас, читал все ваши научные статьи о малых телах Солнечной системы… Ах, да! Меня зовут Кристофер Катферт, а это мои друзья – Гарри Белден и Мерфи Грант. Мы из Аризонского университета с астрофизического факультета. Плывем на "Амбассадоре" с целью поработать здесь, в этой обсерватории.
– Замечательно. Значит, наши люди. Приятно,- не спеша проговорил Томас Бопп.- Только хочу вас попросить об одной услуге. Давайте впредь обойдемся без обсуждения того, какой я великий и знаменитый. Это ни к чему. Не люблю, когда меня так восхваляют.
– Хорошо, мистер Бопп. Как скажете,- обрел дар речи Гарри.- Нам не сложно выполнить вашу просьбу, но вот наш приятель Крис… Он не такой и ему будет трудно справиться с этим.
Молодой любитель астрономии ткнул друга локтем в бок и молвил:
– Все в порядке, мистер Бопп. Они постоянно пытаются подшутить надо мной, подколоть и многие вещи, связанные со мной, часто извращают, чтобы было над чем посмеяться. Скажите, вы не откажите мне в беседе с вами. Мне бы очень хотелось обсудить с вами некоторые темы и послушать ваши рассуждения по той или иной из них. Окажите мне такую честь.
Мужчина засмеялся и, похлопав парня по плечу, улыбаясь, молвил:
– Хорошо, поговорим, если у вас есть, что мне сказать. Учтите, частных лекций я не даю так же, как и интервью.
– Томас Бопп действительно очень скромный человек и не любит славу,- заговорил Эдом Страйберг.- Советую вам, молодые люди, исполнить его просьбу и оставить восхищение им при себе, хотя, если честно, он и впрямь замечательный ученый.
– Спасибо, Эдом,- сказал Бопп.- Думаю, мы найдем общий язык.
После знакомства молодых парней с одним из знаменитейших астрономов конца прошлого столетия управляющий обсерваторией предложил всем отпраздновать то, что все они сегодня собрались здесь, и заказал прямо в свой кабинет пиццу с пивом.
За пивом и потрясающе вкусной овощной пиццей Томас Бопп, Эдом Страйберг, Крис, Гарри и Мерфи разговорились и вскоре все ощущали себя одной дружной кампанией друзей-сверстников. Парни узнали, что известный первооткрыватель ярчайшей кометы ХХ века Хела-Боппы поселился не так уж далеко от них – палубой ниже, что плыл на "Амбассадоре" инкогнито и собирался в ближайшие ночи опробовать оборудование и инструменты обсерватории "Астролаб". Когда разговор зашел о практике Гарри и Мерфи, Томас Бопп любезно предложил им свою помощь в том случае, если они действительно будут в ней нуждаться.
ГЛАВА XXXIV
В космосе…
Сердце ушло в пятки и, казалось, вырвалось наружу, прорвав там кожу, когда Джон Беттелз понял, что управляемый им шаттл камнем пошел вниз. И вот внизу показалась земля. До нее оставались считанные десятки ярдов, но… Столкновения не произошло. Внезапно вой марсианской бури стих, а вокруг вспыхнула чернота космоса. Оба астронавта словно провалились в бездну, не имеющую пространства и времени.
Когда пилоты очнулись, первое, что пришло им в голову, было мыслью о том, что они умерли, разбились и теперь оказались неизвестно где: то ли в раю, то ли в аду, то ли вообще нигде. Однако постепенно к ним вернулось ощущение собственного тела, вернулось и осознание того, где они оба находились. Но голова у обоих продолжала кружиться еще долго.
– Черт!- наконец подал голос Джон.- Черт! Ничего не понимаю. Не понимаю… Что случилось?
– Кажется, все в порядке,- раздался в шлеме его скафандра голос штурмана, слабый, но радостный.
– Что?- переспросил Беттелз.
– Мы живы, Джон! Мы не погибли!- заговорил Аксель, постепенно приходя в себя.- Мы в космосе!
– Какого черта?- воскликнул первый пилот и с бьющимся от волнения сердцем стал внимательно смотреть в окна.
Туман перед глазами почти рассеялся, и ему открылось космическое пространство.
Шаттл "Созвездия" дрейфовал невысоко над тонкой атмосферой Красной планеты, и та закрывала собой почти половину всего пейзажа, открываемого лобовыми окнами.
Далеко, неизмеримо далеко за Марсом стояли большие немигающие звезды.
– Не может быть!- выдавил из себя командир.- Этого не может быть! Аксель, мы действительно живы! Мы не рухнули на планету! Мы вылетели в космос! Но как?
– Не знаю, как, но нам удалось подняться с этой чертовой планеты. Удалось!
После таких слов второй пилот не смог сдержать эмоций и засмеялся, как смеются сумасшедшие: долгий истерический смех разорвал глухую тишину в ушах Джона Беттелза.
Когда Стокард немного успокоился, Джон заговорил с ним:
– Аксель, мы оба ясно видели, что падаем. И мы упали! Мы же упали! И… не разбились. Упали, и не разбились! Мы живы? Это точно так?
Он сам был на грани сумасшествия, но все же сдерживал свои эмоции.
– Мы живы, мать твою! Живы!- радостно вскричал тот.
Астронавты замолчали. Нужно было еще немного подумать и прийти в себя окончательно.
Через пару-тройку минут оба сняли шлемы, даже не задумываясь над тем, что в корабле могло не быть кислорода, а затем отстегнули ремни, прижимавшие их к креслам. Медленно, будто бы неохотно, но они успокаивались. Однако то, что с ними произошло, оставило неизгладимый след в их памяти. Они получили массу впечатлений, а их психика подверглась самому жесткому испытанию. Не сойти с ума от подобных приключений было крайне сложно, и оба астронавта балансировали на грани безумия. Они даже едва не подрались, начав бурные обсуждения всего, что с ними приключилось с самого начала, и споры о том, как все же им удалось избежать смерти и не оказаться расплющенными о марсианские камни. Но вскоре мужчины вновь взяли себя в руки и стали возвращаться в нормальное состояние, обретая трезвость ума и ясность мыслей.
Внезапно Джон и Аксель ощутили дикий голод и бросились в камбуз, где еще оставались запасы кое-каких продуктов. Первым делом приготовили себе горячий кофе и разбавили его коньяком. Затем разогрели в микроволновой камере гамбургеры и достали питательную желеобразную смесь в тюбиках, по вкусу напоминающую мармелад.
Закончив с едой и почувствовав себя после этого гораздо лучше, пилоты вернулись в кабину на свои законные места и начали размышлять над тем, как быть дальше.
– Кислород на исходе,- произнес Джон после некоторого молчания.
– Вижу,- отозвался Аксель.- Заканчивается быстро. Счет уже на часы, а не дни. Что будем делать?
– Что делать? Что делать… что делать…- начал повторять в задумчивости Беттелз, а затем его вдруг как осенило.- У нас выведена из строя главная передающая и принимающая антенна. Чтобы послать сообщение на Землю, необходимо наладить ее.
Но видеосвязи все равно не будет: камера и монитор разбиты. Удастся восстановить лишь аудиоконтакт. И нам необходимо попытаться сделать это, чтобы вызвать помощь.
– А что, самим нам никак не улететь?- спросил Аксель, словно сам не знал ответа на этот вопрос.
Джон Беттелз отыскал глазами прибор, показывающий общее количество топлива во всех баках и, показав на него, молвил:
– У нас почти не осталось топлива после старта с планеты. Остатков едва ли хватит для выхода на прямую траекторию к Земле. На ускорение уже ничего не останется.
Да нам и не разогнаться на маршевых двигателях шаттла. Их мощность не позволит придать кораблю ускорение, подобное тому, какое он получал, используя двигатели модульной части "Созвездия".
– Значит, вызовем спасательную группу, и будем ждать ее прихода на орбите вокруг Марса?- уточнил Стокард.
– Иного выхода нет, приятель.
– Но кислород…
Беттелз бросил быстрый взгляд на коллегу и, отметив, что тот напряжен и ждет ответа, произнес:
– Насчет этого пока не беспокойся. Нам лучше побеспокоиться о том, чтобы антенна была восстановлена. Если починим ее – помощь будет гарантирована. И мы дождемся ее. Только придет она не сразу. Возможно, придется ждать даже не один месяц.
Великое противостояние уже заканчивается, и Марс вновь удаляется от Земли. Чтобы не умереть от нехватки кислорода, мы ляжем в камеры и погрузимся в гиперсон.
Находясь в искусственном сверхдолгом сне, наш организм потребляет во много раз меньше кислорода. Так мы и дождемся спасателей.
– И ты не боишься?- спросил штурман.
– Чего?
– Я просто подумал: вдруг на нас опять обрушатся метеоры? Глупая мысль, конечно…
Но вдруг что-нибудь произойдет?
– Раньше ты был уверен в себе и не задавал подобных вопросов,- заметил Джон Беттелз, но без всякой насмешки. Он говорил абсолютно серьезно и вполне понимал друга.
– По-моему, ты тоже изменился,- сказал тот.- Если честно, то я сейчас чувствую себя новичком. Словно это мой первый полет, и сразу неудачный.
– Так, ладно, приятель! Не будем больше о плохом и грустном. Давай поторопимся с наладкой антенны, а рассуждать и думать будем потом,- со вздохом проговорил капитан корабля.
ГЛАВА XXXV
На Земле…
Спустя сутки после проведения в НАСА пресс-конференции, посвященной гибели первой пилотируемой экспедиции людей на Марс, большой конференц-зал вновь наполнился людьми. На этот раз здесь не было ни одного журналиста. Пришли одни ученые. За длинным столом собрались: Кларк Труман, его помощники Дик Харлоу, Герберт Сигал и Патрик Андерсон; астрофизик Эрвин Ноллан, руководитель научно-исследовательской программы новейшего радиооптического орбитального телескопа Милтон Саймонс, главный специалист по технике Арнольд Дорман, главный физик Альберт Кепфелл и несколько молодых специалистов в области астрономии, астрофизике, квантовой физике, палеоастрономии и космогонии. Почти у всех были напряженные, а порой даже взволнованные лица.
– Начнем, господа,- произнес руководитель Агентства, когда все разложили перед собой бумаги или раскрыли ноутбуки и приготовились к началу собрания.- Я чувствую, что у вас появились какие-то новости, которые следует как можно быстрее обсудить! Так не будем медлить.
– Это необычные новости, мистер Труман,- предупредил главный астрофизик,- всех нас весьма озадачившие.
– Я внимательно слушаю ваши доклады,- молвил Кларк.
Заговорил один из его помощников:
– Вчера мы связались со всеми обсерваториями, как вы просили, и дали нашим людям задание: просматривать небо и сообщать о результатах. Часть обсерваторий в прошедшую ночь не смогла осуществить наблюдения из-за плохих погодных условий, но те, кто это сделал, передали нам сегодня весьма интересные известия.- Он кивнул одному из специалистов по астрономии.
Молодой мужчина по имени Уильям Блэк, поглядывая на монитор своего ноутбука, начал докладывать:
– Информация получена с нашей радиооптической обсерватории Аресибо, с Европейской обсерватории в Чили, с Ликской обсерватории. Также с нами связались из других астрономических центров, с которыми мы не контактировали по поводу поиска неизвестного объекта в космосе. Это обсерватории на Мануа Кеа на Гаваях с телескопами Кек, Кек-2 и GEMINI North, а также Южно-африканская обсерватория с гигантским телескопом SALT. Они обнаружили в космическом пространстве нечто странное и трудно поддающееся определению во время проведения плановых работ.
Он открыл дверь, которую Джинива раньше не замечала за жалюзи, закрывавшими последнее, самое дальнее, окно и позвал свою гостью за собой. Через минуту они вышли на балкон шириной всего около полутора метров.
"Амбассадор" шел по Атлантике на полной скорости. Ветер гулял по его открытым палубам и балконам и трепал всем волосы. Солнце поднималось все выше и заливало своим ярким светом океан и палубы корабля. Воздух был чистым и прохладным.
– Как вам на этом корабле, Джинива?- полюбопытствовал мужчина.
Девушка убрала с лица волосы, разлетавшиеся на ветру, но, глядя по сторонам, сразу не нашла, что сказать, так ей понравилось увиденное. Балкон находился по левую сторону пятиэтажного центра развлечений. По палубе под ним ходили люди, а сама палуба раскинулась здесь на несколько десятков футов в ширину. За высокой стальной оградой серебрилось бескрайнее водное пространство.
– Как вам здесь?- повторил Майкл Холлис по истечению почти минуты молчания.
– А, как здесь?- наконец, отозвалась Беттелз.- Да, здесь здорово! Я полна впечатлений и эмоций. Мне очень нравится этот корабль. Но то, что я чувствовала вчера, увидев его вживую, я, наверное, описать не смогу. Не предполагала, что он действительно так огромен. Это просто чудо какое-то. Я не знаю, что еще говорить.
– Что ж, я рад за вас. Рад, что все отлично. Признаюсь, я тоже в какой-то мере поражен всем увиденным.
Они простояли еще немного, любуясь видом с балкона и слушая едва доносившийся до них откуда-то снизу шум волн и голоса людей. В один из моментов времени Джинива спросила:
– Мистер Холлис, вы…
Он вдруг остановил ее и быстро проговорил:
– Нет, нет! Давай договоримся, что я буду для вас просто Майкл. О'кей?
– Хорошо, Майкл.- При этом Джинива улыбнулась своей прелестной, обворожительной улыбкой, взглянув на него.
Эта улыбка очаровала Холлиса, и он не мог не ответить своей собеседнице тем же.
Джин, в свою очередь, почувствовала, что симпатизирует ему, и что он смотрит на нее так, как может смотреть мужчина на женщину, которая ему очень понравилась.
Смутившись, она отвела от него взгляд и поспешила задать свой вопрос:
– Вы пригласили меня сегодня в ваш офис, чтобы поговорить о мероприятиях, в которых мне предстоит принять участие?
Да, да, разумеется,- кивнул Майкл.- Именно за этим вы здесь. Я просто не люблю сразу переходить к делу. Тем более мне очень приятно поболтать с вами о пустяках.
Только не обижайтесь на то, что я сейчас скажу, хорошо? Я считаю вас очень красивой девушкой. Вы – само очарование! Такая нежная, сексуальная! И не стоит стесняться этого. Я вижу, что вам неудобно из-за того, что я на вас так смотрю и говорю такое, но в этом нет ничего предосудительного, поверьте. Вам следует радоваться тому, что природа не обделила вас достойной внешностью и не бояться показывать свою красоту другим. Но у вас не только прекрасная фигура, но и потрясающе красивые и выразительные глаза! Знаете, я обожаю девушек с ярко-голубыми глазами и темными слегка вьющимися волосами подобно вашим. Вы – чудо, а не тот кусок стали, на котором мы плывем. И знаете, что я вам еще скажу? Если вы хотите стать фотомоделью или артисткой, вы не должны смущаться, когда вами любуются и говорят что-нибудь наподобие моих слов. Нужно быть свободной и раскрепощенной, понимаете?
Такого Джиниве еще никто никогда не говорил. Даже Стивен Барр, якобы любивший ее больше всего на свете, едва ли одаривал ее подобными комплиментами. Именно поэтому она, не привыкшая к подобным словам в свой адрес со стороны мужчины, испытала такое сильное чувство замешательства и неловкости, какое вряд ли испытывала когда-либо прежде. Если бы еще это говорил ей кто-то из друзей или знакомых, а не тот, кого она видела в этот день впервые в жизни и с кем познакомилась считанные минуты назад! Какой смелый, не имеющий никаких комплексов молодой человек! Так легко и непринужденно ведет себя с девушкой, которую знает не больше, чем она его!
Джинива не знала, как ей реагировать на услышанное и, покраснев, отвернулась, не находя себе места. Но потом вдруг засмеялась и снова повернулась к Холлису, заговорив с ним:
– Спасибо за ваши слова, Майкл. Даже не знаю, что вам еще сказать. Я не ожидала услышать от вас такую речь, но… мне очень приятно получить подобные комплименты.
– Ну, хорошо, Джинива, не смею вас более смущать. Поговорим о деле.
Он пригласил ее вернуться в офис и за чашкой кофе обсудить все. Девушка согласилась, и скоро они говорили о предстоящем мероприятии, в котором та должна была участвовать. Это был показ коллекции одежды для повседневного ношения, разработанной Домом моды Маркуса Валериана, начинающего американского модельера.
ГЛАВА XXXII
День продолжался. Трое молодых астрономов – Кристофер, Гарри и Мерфи – вышли на двенадцатую палубу и оказались на открытом пространстве между стадионом и развлекательным центром. Они только что закончили свой ланч и теперь, наслаждаясь бодрящим океанским воздухом, небыстрым шагом направлялись в обсерваторию. Они могли пройти туда, не выбираясь на открытую палубу, например, воспользовавшись коридором девятой палубы, который вел к лифтам, поднимающимся до научного центра, но решили этого не делать. Спешить было некуда. Знакомство с обсерваторией было назначено на 16 часов, а в момент их выхода на воздух часы показывали около половины четвертого пополудни.
На палубах, как полностью открытых, так и открытых только по сторонам, гуляли тысячи людей. Но еще большее их число находилось внутри корабля, в самых различных его уголках. Выбор развлечений на "Амбассадоре" был велик, и каждый пассажир мог найти себе занятие по душе.
После ланча большинство кресел и шезлонгов на прогулочных палубах оказались заняты отдыхающими. Некоторые расположились за шахматными столиками, которые можно было найти не только на открытых палубах, но и внутри судна. Несколько сотен пассажиров отправились на первый в этом плавании киносеанс в большой кинотеатр "Амбассадор-палас".
Удобства, предоставляемые "Амбассадором" своим пассажирам поистине впечатляли. И это стало основной темой разговоров молодых людей перед посещением обсерватории.
Каждый рассказывал о своем номере с восхищением.
– Я не мог уснуть ночью!- признался Гарри.- Такая необычная роскошная обстановка лишила меня покоя. Сколько впечатлений! Честно говорю, парни – долго уснуть не мог: думал обо всем этом.
– Какая речь, какие слова!- заметил Мерфи.- Может, еще какими-нибудь умными фразами заговоришь, описывая свой восторг? Но тогда я тебя не пойму.
Оба засмеялись.
– Нет, ты прав, Гарри,- сказал Кристофер.- Впечатления от всего этого необъятны.
Я не менее восхищен увиденным, чем ты. Ты везде побывал на нашей палубе?
– Наверное, нет. Здесь же столько помещений, залов и коридоров! Их невозможно сразу все обойти. Но зато я уже побывал на передней площади между отдельно стоявшими большим клубом и кинотеатром. Вы, держу пари, там еще не появлялись, да?
– Это точно. В этом ты нас опередил,- признал Гарри.- Но мы обязательно туда отправимся после обсерватории. Да, Мерфи?
– Конечно, конечно! Можно и в кино сходить.
– Пойдешь с нами в кино?- спросил Белден у Кристофера.
– Не знаю, ребята. Там видно будет. Я думал провести вечер на последней палубе-крыше под открытым небом, если не будет очень холодно. Хотелось посмотреть на океанский закат и темнеющее небо Атлантики.
– Красиво сказал,- отметил Мерфи.- Что ж, в этом мы не будем тебе мешать.
Наблюдение за небом – это для нас святое! Мы же астрономы, верно?
– Верно, хотя по вам не заметить ни то, ни другое.
– Уверяю, дружище: тебе это кажется.- Гарри похлопал Криса по плечу и хитро заулыбался.
Разговаривая таким образом, троица астрономов прогуливалась вдоль левого борта, направляясь в самый конец кормы.
Во время беседы с приятелями Катферт смотрел то на океан, то на людей, находившихся поблизости. В один из моментов его взгляд упал на красивую девушку, шедшую мимо них в противоположную сторону, и невольно задержался на ней. Ее темные недлинные волосы разлетались на ветру и блестели на солнечном свете, а легкий стильный джинсовый костюм, состоящий из джинсов с низкой талией и жакета с рукавами до локтей, подчеркивал все совершенство ее стройного, изящного тела.
Когда она вдруг посмотрела в его сторону, Кристофер хотел отвернуться, но не смог, пораженный красотой ее ярких голубых глаз. Их взгляды встретились, и он не сдержал улыбки. Девушка улыбнулась в ответ, хотя, скорее всего, инстинктивно, не осознавая этого.
Спустя несколько мгновений они разошлись. Пройдя несколько шагов, Крис обвернулся, чтобы посмотреть, куда пошла красивая незнакомка, но уже не заметил ее среди прочего народа.
ГЛАВА XXXIII
Руководитель "Астролаб", мистер Эдом Страйберг, был мужчиной широкоплечим, усатым, полным, с пышной шевелюрой. Он с радостью принял трех гостей в помещениях научного центра корабля, на котором стояла башня телескопа.
Непосредственно под башней находился круглый зал: посередине зала была толстая колонна, внутри которой, судя по всему, прятались механизмы, приводившие в движение купол башни, и основания опор телескопа. Крис, Гарри и Мерфи оказались в этом просторном и высоком помещении, пройдя через холл научного центра. Ступая внутрь зала из холла, они могли увидеть столы с компьютерами, поставленные вдоль закругляющейся стены. С противоположной стороны от входа была дверь, которая вела еще в другие помещения: лаборатории и кабинеты. Вошедшие увидели ее не сразу из-за большой колонны в центре.
Руководитель сразу повел гостей наверх, в башню. По лестнице из стальных прутьев все вчетвером они поднялись в еще одно круглое помещение. То была уже сама башня.
Как и ожидалось, труба телескопа была установлена в центре зала с куполообразным потолком и покоилась на одной мощной опоре с помощью американской монтировки.
Огромная "вилка" сжимала телескоп с двух сторон, а тот своим объективом смотрел в закрытые створки длинного окна для наблюдений в куполе. Вокруг телескопа стояло несколько компьютерных терминалов. Головной компьютер, с которого шло управление оптическим инструментом, стоял позади него. По периметру на стенах горели люминесцентные лампы красноватого цвета, яркость которых можно было плавно регулировать. В двух местах под ними находилось по низкому журнальному столику с парой кресел.
Мистер Страйберг начал рассказывать об оборудовании обсерватории сразу, как только оказался в башне вместе с двумя практикантами и их помощником.
Практиканты слушали, но без особого интереса, явно, размышляя о том, как лучше провести предстоящий вечер. Большую часть информации, которую давал им руководитель "Астролаб", они уже знали, прочитав об этом в его книжке. Знал и Кристофер. Тем не менее, он слушал с большим вниманием, стараясь ничего не пропустить.
– Это первая обсерватория, построенная на борту корабля,- не без гордости говорил Эдом Страйберг.- И одна из самых автоматизированных в мире. Диаметр главного зеркала нашего рефлектора составляет 19 футов и 6 дюймов. Окуляра для прямого наблюдения глазом у него нет – наш телескоп полностью исключает это. Все наблюдения за небом проводятся только через компьютер с монитором, дающим сверхчеткое изображение с очень большим разрешением картинки. Системы ПЗС, как вам должно быть известно, очень чувствительны и позволяют измерять свет с высочайшей точностью. Нами здесь используются самые совершенные ПЗС-матрицы – лучшие приемники изображения. Такие имеем только мы и еще лишь несколько обсерваторий на планете, среди которых оптический телескоп НАСА в Аресибо на острове Пуэрто-Рико, Европейская обсерватория в Чили, обсерватория Китт-Пик.
Зеркало нашего инструмента изготовлено из плавленого кварца и имеет не параболическую, а гиперболическую форму. Его форму можно подстраивать с помощью ЭВМ после того, как будет сделан автоматический анализ оптической системы.
Разумеется, у нас есть спектрографы, фотометры, даже сцинтилляционный счетчик.
Благодаря нашему богатому техническому оснащению мы имеем возможность проводить разные работы: наблюдение двойных и кратных звезд, наблюдение Солнца и всех планет… да, много чего еще. Есть одна особенность нашей обсерватории, о которой нужно непременно сказать. Мы находимся на корабле. Этот корабль движется по планете со скоростью 16-18 узлов. Это очень большая скорость для наблюдения неба в телескоп. По этой причине при наводке нашего телескопа на какой-либо объект во время плавания мы активизируем специальную систему управления его вращением. Это как второй часовик. Если первый компенсирует движение небесной сферы, то второй компенсирует движение самого телескопа, все время перемещаемого по Земле "Амбассадором". Таким образом, наш телескоп остается направленным на выбранный объект столько времени, сколько мы захотим, с какой бы скоростью не шел корабль. Нам лишь требуется знать эту скорость и направление движения судна – и все.
Когда осмотр башни с телескопом закончился, Эдом повел молодых людей в лаборатории и другие помещения научного центра. Во время их экскурсии в центре было безлюдно и невероятно тихо.
– Работники обсерватории появятся позже,- сказал Эдом Страйберг.- На предстоящую ночь у нас запланировано проведение первых астрономических наблюдений в этом путешествии. Открою вам один небольшой секрет. На корабле плывет сам Томас Бопп!
Он изъявил желание поработать в "Астролаб", чем оказал большую честь для нас. Мы все очень рады, что с нами вместе здесь какое-то время будет работать такой замечательный ученый.
– Томас Бопп!- восторженно повторил Кристофер.- Тот самый знаменитый астроном, открывший комету Хейла-Боппа в 1996 году!
– Он самый,- кивнул с улыбкой мистер Страйберг.
Они прошли в самый конец коридора, тянувшегося на несколько десятков ярдов от зала под башней и разделявшего ту часть научного центра, где находились лаборатории, на две половины, и свернули в просторный кабинет. Навстречу им с дивана, бросив на него какой-то журнал, поднялся пожилой мужчина с проседью в волосах, но чисто выбритый, с живым добрым лицом и прямой осанкой.
– Знакомьтесь – мистер Томас Бопп,- проговорил Эдом.
– Добрый день. С кем имею честь быть знакомым?- спросил знаменитый ловец комет.
– О, мистер Бопп, это для нас честь познакомиться с вами!- заговорил Кристофер, взволнованный такой неожиданной встречей.- Вы не представляете, как я рад встретиться с вами. Я много читал о вас, читал все ваши научные статьи о малых телах Солнечной системы… Ах, да! Меня зовут Кристофер Катферт, а это мои друзья – Гарри Белден и Мерфи Грант. Мы из Аризонского университета с астрофизического факультета. Плывем на "Амбассадоре" с целью поработать здесь, в этой обсерватории.
– Замечательно. Значит, наши люди. Приятно,- не спеша проговорил Томас Бопп.- Только хочу вас попросить об одной услуге. Давайте впредь обойдемся без обсуждения того, какой я великий и знаменитый. Это ни к чему. Не люблю, когда меня так восхваляют.
– Хорошо, мистер Бопп. Как скажете,- обрел дар речи Гарри.- Нам не сложно выполнить вашу просьбу, но вот наш приятель Крис… Он не такой и ему будет трудно справиться с этим.
Молодой любитель астрономии ткнул друга локтем в бок и молвил:
– Все в порядке, мистер Бопп. Они постоянно пытаются подшутить надо мной, подколоть и многие вещи, связанные со мной, часто извращают, чтобы было над чем посмеяться. Скажите, вы не откажите мне в беседе с вами. Мне бы очень хотелось обсудить с вами некоторые темы и послушать ваши рассуждения по той или иной из них. Окажите мне такую честь.
Мужчина засмеялся и, похлопав парня по плечу, улыбаясь, молвил:
– Хорошо, поговорим, если у вас есть, что мне сказать. Учтите, частных лекций я не даю так же, как и интервью.
– Томас Бопп действительно очень скромный человек и не любит славу,- заговорил Эдом Страйберг.- Советую вам, молодые люди, исполнить его просьбу и оставить восхищение им при себе, хотя, если честно, он и впрямь замечательный ученый.
– Спасибо, Эдом,- сказал Бопп.- Думаю, мы найдем общий язык.
После знакомства молодых парней с одним из знаменитейших астрономов конца прошлого столетия управляющий обсерваторией предложил всем отпраздновать то, что все они сегодня собрались здесь, и заказал прямо в свой кабинет пиццу с пивом.
За пивом и потрясающе вкусной овощной пиццей Томас Бопп, Эдом Страйберг, Крис, Гарри и Мерфи разговорились и вскоре все ощущали себя одной дружной кампанией друзей-сверстников. Парни узнали, что известный первооткрыватель ярчайшей кометы ХХ века Хела-Боппы поселился не так уж далеко от них – палубой ниже, что плыл на "Амбассадоре" инкогнито и собирался в ближайшие ночи опробовать оборудование и инструменты обсерватории "Астролаб". Когда разговор зашел о практике Гарри и Мерфи, Томас Бопп любезно предложил им свою помощь в том случае, если они действительно будут в ней нуждаться.
ГЛАВА XXXIV
В космосе…
Сердце ушло в пятки и, казалось, вырвалось наружу, прорвав там кожу, когда Джон Беттелз понял, что управляемый им шаттл камнем пошел вниз. И вот внизу показалась земля. До нее оставались считанные десятки ярдов, но… Столкновения не произошло. Внезапно вой марсианской бури стих, а вокруг вспыхнула чернота космоса. Оба астронавта словно провалились в бездну, не имеющую пространства и времени.
Когда пилоты очнулись, первое, что пришло им в голову, было мыслью о том, что они умерли, разбились и теперь оказались неизвестно где: то ли в раю, то ли в аду, то ли вообще нигде. Однако постепенно к ним вернулось ощущение собственного тела, вернулось и осознание того, где они оба находились. Но голова у обоих продолжала кружиться еще долго.
– Черт!- наконец подал голос Джон.- Черт! Ничего не понимаю. Не понимаю… Что случилось?
– Кажется, все в порядке,- раздался в шлеме его скафандра голос штурмана, слабый, но радостный.
– Что?- переспросил Беттелз.
– Мы живы, Джон! Мы не погибли!- заговорил Аксель, постепенно приходя в себя.- Мы в космосе!
– Какого черта?- воскликнул первый пилот и с бьющимся от волнения сердцем стал внимательно смотреть в окна.
Туман перед глазами почти рассеялся, и ему открылось космическое пространство.
Шаттл "Созвездия" дрейфовал невысоко над тонкой атмосферой Красной планеты, и та закрывала собой почти половину всего пейзажа, открываемого лобовыми окнами.
Далеко, неизмеримо далеко за Марсом стояли большие немигающие звезды.
– Не может быть!- выдавил из себя командир.- Этого не может быть! Аксель, мы действительно живы! Мы не рухнули на планету! Мы вылетели в космос! Но как?
– Не знаю, как, но нам удалось подняться с этой чертовой планеты. Удалось!
После таких слов второй пилот не смог сдержать эмоций и засмеялся, как смеются сумасшедшие: долгий истерический смех разорвал глухую тишину в ушах Джона Беттелза.
Когда Стокард немного успокоился, Джон заговорил с ним:
– Аксель, мы оба ясно видели, что падаем. И мы упали! Мы же упали! И… не разбились. Упали, и не разбились! Мы живы? Это точно так?
Он сам был на грани сумасшествия, но все же сдерживал свои эмоции.
– Мы живы, мать твою! Живы!- радостно вскричал тот.
Астронавты замолчали. Нужно было еще немного подумать и прийти в себя окончательно.
Через пару-тройку минут оба сняли шлемы, даже не задумываясь над тем, что в корабле могло не быть кислорода, а затем отстегнули ремни, прижимавшие их к креслам. Медленно, будто бы неохотно, но они успокаивались. Однако то, что с ними произошло, оставило неизгладимый след в их памяти. Они получили массу впечатлений, а их психика подверглась самому жесткому испытанию. Не сойти с ума от подобных приключений было крайне сложно, и оба астронавта балансировали на грани безумия. Они даже едва не подрались, начав бурные обсуждения всего, что с ними приключилось с самого начала, и споры о том, как все же им удалось избежать смерти и не оказаться расплющенными о марсианские камни. Но вскоре мужчины вновь взяли себя в руки и стали возвращаться в нормальное состояние, обретая трезвость ума и ясность мыслей.
Внезапно Джон и Аксель ощутили дикий голод и бросились в камбуз, где еще оставались запасы кое-каких продуктов. Первым делом приготовили себе горячий кофе и разбавили его коньяком. Затем разогрели в микроволновой камере гамбургеры и достали питательную желеобразную смесь в тюбиках, по вкусу напоминающую мармелад.
Закончив с едой и почувствовав себя после этого гораздо лучше, пилоты вернулись в кабину на свои законные места и начали размышлять над тем, как быть дальше.
– Кислород на исходе,- произнес Джон после некоторого молчания.
– Вижу,- отозвался Аксель.- Заканчивается быстро. Счет уже на часы, а не дни. Что будем делать?
– Что делать? Что делать… что делать…- начал повторять в задумчивости Беттелз, а затем его вдруг как осенило.- У нас выведена из строя главная передающая и принимающая антенна. Чтобы послать сообщение на Землю, необходимо наладить ее.
Но видеосвязи все равно не будет: камера и монитор разбиты. Удастся восстановить лишь аудиоконтакт. И нам необходимо попытаться сделать это, чтобы вызвать помощь.
– А что, самим нам никак не улететь?- спросил Аксель, словно сам не знал ответа на этот вопрос.
Джон Беттелз отыскал глазами прибор, показывающий общее количество топлива во всех баках и, показав на него, молвил:
– У нас почти не осталось топлива после старта с планеты. Остатков едва ли хватит для выхода на прямую траекторию к Земле. На ускорение уже ничего не останется.
Да нам и не разогнаться на маршевых двигателях шаттла. Их мощность не позволит придать кораблю ускорение, подобное тому, какое он получал, используя двигатели модульной части "Созвездия".
– Значит, вызовем спасательную группу, и будем ждать ее прихода на орбите вокруг Марса?- уточнил Стокард.
– Иного выхода нет, приятель.
– Но кислород…
Беттелз бросил быстрый взгляд на коллегу и, отметив, что тот напряжен и ждет ответа, произнес:
– Насчет этого пока не беспокойся. Нам лучше побеспокоиться о том, чтобы антенна была восстановлена. Если починим ее – помощь будет гарантирована. И мы дождемся ее. Только придет она не сразу. Возможно, придется ждать даже не один месяц.
Великое противостояние уже заканчивается, и Марс вновь удаляется от Земли. Чтобы не умереть от нехватки кислорода, мы ляжем в камеры и погрузимся в гиперсон.
Находясь в искусственном сверхдолгом сне, наш организм потребляет во много раз меньше кислорода. Так мы и дождемся спасателей.
– И ты не боишься?- спросил штурман.
– Чего?
– Я просто подумал: вдруг на нас опять обрушатся метеоры? Глупая мысль, конечно…
Но вдруг что-нибудь произойдет?
– Раньше ты был уверен в себе и не задавал подобных вопросов,- заметил Джон Беттелз, но без всякой насмешки. Он говорил абсолютно серьезно и вполне понимал друга.
– По-моему, ты тоже изменился,- сказал тот.- Если честно, то я сейчас чувствую себя новичком. Словно это мой первый полет, и сразу неудачный.
– Так, ладно, приятель! Не будем больше о плохом и грустном. Давай поторопимся с наладкой антенны, а рассуждать и думать будем потом,- со вздохом проговорил капитан корабля.
ГЛАВА XXXV
На Земле…
Спустя сутки после проведения в НАСА пресс-конференции, посвященной гибели первой пилотируемой экспедиции людей на Марс, большой конференц-зал вновь наполнился людьми. На этот раз здесь не было ни одного журналиста. Пришли одни ученые. За длинным столом собрались: Кларк Труман, его помощники Дик Харлоу, Герберт Сигал и Патрик Андерсон; астрофизик Эрвин Ноллан, руководитель научно-исследовательской программы новейшего радиооптического орбитального телескопа Милтон Саймонс, главный специалист по технике Арнольд Дорман, главный физик Альберт Кепфелл и несколько молодых специалистов в области астрономии, астрофизике, квантовой физике, палеоастрономии и космогонии. Почти у всех были напряженные, а порой даже взволнованные лица.
– Начнем, господа,- произнес руководитель Агентства, когда все разложили перед собой бумаги или раскрыли ноутбуки и приготовились к началу собрания.- Я чувствую, что у вас появились какие-то новости, которые следует как можно быстрее обсудить! Так не будем медлить.
– Это необычные новости, мистер Труман,- предупредил главный астрофизик,- всех нас весьма озадачившие.
– Я внимательно слушаю ваши доклады,- молвил Кларк.
Заговорил один из его помощников:
– Вчера мы связались со всеми обсерваториями, как вы просили, и дали нашим людям задание: просматривать небо и сообщать о результатах. Часть обсерваторий в прошедшую ночь не смогла осуществить наблюдения из-за плохих погодных условий, но те, кто это сделал, передали нам сегодня весьма интересные известия.- Он кивнул одному из специалистов по астрономии.
Молодой мужчина по имени Уильям Блэк, поглядывая на монитор своего ноутбука, начал докладывать:
– Информация получена с нашей радиооптической обсерватории Аресибо, с Европейской обсерватории в Чили, с Ликской обсерватории. Также с нами связались из других астрономических центров, с которыми мы не контактировали по поводу поиска неизвестного объекта в космосе. Это обсерватории на Мануа Кеа на Гаваях с телескопами Кек, Кек-2 и GEMINI North, а также Южно-африканская обсерватория с гигантским телескопом SALT. Они обнаружили в космическом пространстве нечто странное и трудно поддающееся определению во время проведения плановых работ.