Страница:
Глаза Катферта и Диксона к этой минуте очень хорошо привыкли к ночи, и им было более чем достаточно света, исходившего от бесчисленного количества звезд над их головами. В кабине светился лишь электронный дисплей автомагнитолы, чего уже хватало для того, чтобы рисковать своим зрением, настроившимся на "ночное видение".
Под негромкие звуки одного из хитов Chantal Kreviazuk был набран номер сотового Сэма Катферта – одного из ведущих специалистов в области астрономии и астрофотографии в Соединенных Штатах. Гудки не заставили себя ждать. Длинные.
Отлично. Значит, его телефон не занят и не отключен.
ГЛАВА X
У Стивена Барра был отличный спортивный автомобиль с открытым верхом, быстрый, двухместный. И он нес своего владельца по одной из автомагистралей Хьюстона в его юго-восточные районы, на самую окраину города. Там у Барра находился дом – он жил отдельно от родителей – и клуб, который отец передал ему.
У Эдгара Барра и без того имелось немало проблем, просто масса всяких забот и дел, поэтому он, посчитав, что сын уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно управлять заведением, содержать его и получать прибыль, сделал его владельцем "Ультра-клуба".
А сам он, начав богатеть именно на нем, занялся другим, более серьезным делом, из-за чего теперь ездил довольно часто на деловые встречи в другие города.
Мать же, проработав некоторое количество лет бортпроводницей на внутренних авиалиниях, теперь занималась различной домашней работой на компьютере.
С недавних пор у Эдгара и Мичелины Барр была квартира в центре города в одном из высотных зданий. Стивен тоже был не прочь иметь квартиру где-нибудь на пятнадцатом этаже. Его клуб приносил, порой, очень неплохой доход, и парень намеревался спустя некоторое время осуществить свою мечту, но дом, который оставил ему отец, переехав с матерью в центр, продавать не собирался.
В настоящее время никого из родителей в городе не было. Отец пребывал в очередной командировке, а мать отдыхала в Майами со знакомыми.
Ночь была в самом разгаре. Единственный крупный мегаполис, расположенный на побережье Мексиканского залива, сравнимый по размеру и числу населения с такими сверхгигантами как Чикаго или Лос-Анджелес, жил своей жизнью. Свернув с трассы, уходившей дальше на восток к Бомонту, Стивен подкатил к двухэтажному зданию клуба, расположенному немного в стороне от шоссе и окруженному с трех сторон автомобильными стоянками, а с четвертой – несколькими деревцами и кустарником.
Остановил свою "Феррари" перед центральным входом и покинул салон машины.
В свете уличных фонарей, установленных по периметру территории клуба, молодой человек увидел, что к нему вышли двое его приятелей.
– Привет, Стив,- проговорил один из подошедших.
– Привет, Джек. Привет, Рой,- с мрачным видом поздоровался тот.
Рой – он был выше Джека и довольно худощавый – спросил:
– А где твоя избранница? Ты обещал с ней приехать. Что-то случилось?
– Случилось,- подтвердил догадку приятеля Барр.- Получилось так, что она просто не поехала. Я один, как ты успел заметить. И не спрашивай, из-за чего она не захотела поехать. Не хочу говорить об этом.
– О'кей, не буду,- пообещал тот, зная переменчивый и вспыльчивый характер друга и не желавший вступить с ним в конфликт из-за своих вопросов.
Троица парней простояла возле машины Стивена около минуты, затем тот молвил:
– Ну, все, давайте в клуб. Я хочу отвлечься. Этот вечер у меня получился не совсем таким, как я хотел. Наша с Джинивой помолвка – это радостное событие, но эта Марсианская экспедиция с ее папашей… она все портит!!! Видите ли, там что-то случилось, и она, узнав об этом, решила остаться дома и переживать за этих долбаных астронавтов, мать их! Ну что, я и уехал один…
– Так нам поздравлять тебя, дружище, или как?
– Ну, разумеется! Нет Джинивы – отметим без нее,- вдруг оживился Стивен.- Давайте, давайте, идем. А все, кто не с нами, пусть идут куда подальше!
И он устремился к дверям дома, взбежав по лестнице на крыльцо, над которым была установлена вывеска, освещаемая двумя специальными лампами. Джек и Рой не произнесли ни слова и тоже поспешили внутрь клуба. Ладно, раз нет Джинивы, можно было и без нее обойтись, но как можно было забыть о двух товарищах, оставшихся там, у нее на дне рождения?
Оказавшись внутри заведения, Джек поинтересовался у Барра:
– Эй, Стив, а как же Корри и Уоррен? Они остались у Джинивы? Ты без них уехал?
Стивен совсем забыл о том, что оставил своих товарищей у Беттелзов, ничего не сказал им, но на вопрос Джека Стюарта ответил почти сразу, не растерявшись:
– Они скоро приедут, не волнуйтесь. Они знают, куда я отправился.
Холл клуба был небольшим: он представлял собой прямоугольное помещение, где слева от входа стояло два шкафчика для хранения одежды. Здесь же находились два журнальных столика и несколько кресел вокруг них, аппарат для чистки обуви и стол с креслом, где сидел охранник. Это был Дин Хэммонд – здоровый парень, даже чуть выше владельца "Ультра-клуба". Стивен Барр держал в своем клубе только тех людей, которых знал очень хорошо и мог доверять им на все сто процентов.
Поздоровавшись с Дином, Стив прошел в главный зал клуба с танцполом на несколько десятков человек. В зале, разрывая динамики, подвешенные где-то на стенах под потолком, громко играла музыка, а помещение освещалось лишь маленькими светильниками на столиках для посетителей и бегающими по стенам разноцветным огоньками от крутившихся вверху цветных мини-прожекторов. Парень надеялся, что Корри Инвуд и Уоррен Лиснай не будут обижены на него из-за того, что он оставил их на дне рождения, а сам смылся в свой клуб. Да, не очень красиво вышло. Стоп!
Интересно как получилось: он почему-то думал о друзьях, но не о своей девушке!
Это удивило его самого, но… Стивен не хотел философствовать и размышлять над тем, правильно ли он все сделал. Оказавшись в зале с громкой музыкой, он отбросил все в сторону и забыл обо всем. Просто, он считал, что всегда все делает правильно, а значит и нечего задумываться над содеянным. И пусть его кто-либо попробует в чем-то упрекнуть.
ГЛАВА XI
На Марсе…
Наполовину разбитый и покореженный, космический челнок лежал в марсианских песках на поверхности дневного полушария планеты. Вся пыль, поднятая им при падении, улеглась, но его фюзеляж в нескольких местах еще дымился.
В кабине корабля тоже все было в дыму. Двое астронавтов лежали на полу на спинах и смотрели в потолок через прочные стекла своих скафандров. Из-за густого дыма потолок едва просматривался, и если бы они не были в защитных костюмах, то уже отравились бы угарным газом и умерли от этого. Не зря все-таки были сделаны эти изобретения, эти космические скафандры, так как они действительно сохраняли жизнь в экстремальных ситуациях тому, кто находился в них.
Двое мужчин – командир и штурман – пришли в себя после весьма жесткого приземления на чужую планету, но продолжали лежать на спинах и смотреть, как дым забивал отсек до такой степени, что ничего нельзя было разглядеть дальше вытянутой руки. Они лежали и медленно осознавали, что с ними произошло, что вообще случилось.
Метеорный поток! Очень мощный метеорный поток! Он застал их команду врасплох.
Выскочил из глубин космоса и ударил по ним. Команда не могла выжить. Никак не могла. Карл, Джим, Мейсон, Джек, Томас и… Лорен – они все погибли. Взорвались вместе с модульной частью системы "Созвездие". Метеоры за секунды разнесли в клочья "Созвездие" и едва не подбили сам шаттл. Только им – Джону Беттелзу и Акселю Стокарду – повезло. Они еще не погибли. Не погибли там, в космосе под лавиной метеоритов, но могли запросто погибнуть и здесь, в безжизненной пустыне Марса, где летними ночами температура опускалась ниже -40 градусов по Цельсию, и постоянно возникали пылевые бури ужасающей силы.
Их осталось только двое. Двое из восьми членов экспедиции. Они лежали здесь, в разбитом или почти разбитом шаттле, и думали, думали… осознавали случившееся…
Где-то в других отсеках корабля был пожар, и все его помещения плотно забивало дымом от жженой проводки, горящих деталей приборов и внутренних частей корпуса.
А до Земли, отсюда было 30 миллионов миль.
Они поняли, что живы. И вроде как не пострадали при посадке. Их сорвало с кресел и бросало по отсеку, но прочные, толстые костюмы их защитили. Никакой особо сильной боли в теле не ощущалось, а значит, кости должны быть целы. Да, они, несомненно, живы и даже не травмированы. Сомнений в этом уже не было, когда оба услышали в своих переговорных устройствах, встроенных в скафандры, неровное дыхание друг друга.
Дым, наконец, сгустился до такой степени, что невозможно стало увидеть самих себя. Казалось, они лежали не в дыму, а зарытые в землю.
Джон Беттелз осторожно поднял левую руку и поднес к стеклу скафандра, но едва ли различил ее смутный, очень смутный силуэт. Боже, дым! Пожар! Так ведь у них сейчас весь кислород выгорит, который есть в баках корабля, и они больше не смогут снять эти неудобные и тяжелые костюмы. Надо было срочно тушить пожар! Все остальное после. Сначала тушить.
Взяв себя в руки и стараясь не выдавать своего нервного возбуждения и страха перед возможной смертью, Беттелз позвал товарища:
– Аксель, ты меня слышишь?
Прошло несколько секунд тревожного и нетерпеливого ожидания, прежде чем в наушниках переговорного устройства раздался голос штурмана, испуганный, хриплый, ослабший.
– Слышу тебя. Я жив. Кажется, со мной все в порядке. А как ты?
– Вроде тоже ничего. Аксель, мы горим! Нужно немедленно что-то предпринять!
– Да… кажется, ты прав. О, черт! Джон! Мы здесь только двое! Двое!
По его голосу Беттелз понял, что тот пытается сдержать себя, чтобы не дать волю чувствам, и молвил в ответ, сам переполненный ими, с наворачивающимися на глаза слезами:
– Я знаю, дружище. Ниши друзья и коллеги погибли. Так уж вышло. Будь мужественным.
Мы еще живы и должны что-то сделать, чтобы попытаться выжить и вернуться домой.
Если мы это сделаем, тогда сможем отдать дань памяти товарищам.
Тот не отвечал. Некоторое время промолчал и Джон, однако потом заговорил, и смог сделать так, чтобы его голос прозвучал более твердо, чем до того:
– Аксель, ты меня слышишь? Нам не стоит лежать и ждать смерти. Надо бороться.
Кислорода в скафандрах хватит лишь на несколько часов. Мы должны ликвидировать все очаги возгорания в корабле и проверить его герметичность. Ты слышишь?
– Да, да… да,- наконец, подал голос Стокард. Я… готов, наверное.
– Хорошо. Необходимо отключить подачу кислорода во все отсеки. Скорее!
Медленно и осторожно, будто все еще не веря в то, что они целы и почти не пострадали, астронавты поднялись с пола из груды осколков взорвавшихся приборов и сорванных с креплений в момент сильной тряски и расколовшихся на части мониторов. Из-за дыма ничего не было видно. Им пришлось действовать наугад.
Аксель уселся в свое кресло и стал нащупывать на приборной панели перед собой пульт управления подачей и очисткой кислорода. Он помнил, где тот находится, и скоро нашел его, нащупал на нем кнопки и переключатели. Потом произнес:
– Я нашел. Только постой, подожди.
– Что?- спросил командир, стоя за ним и шаря рукой по пультам на потолке.
– Энергии нет. Все системы вырубились, и нам не отключить подачу кислорода.
– Черт!- громко выругался Беттелз.- Верно говоришь! Как я мог забыть? Наверное, это из-за стресса.- Потом его осенило, и он с надеждой в голосе спросил.- А запасная система энергоснабжения? Она не пострадала?
– Откуда же я знаю?- нервно откликнулся второй пилот.- Я ничего перед собой не вижу. Я даже не могу сказать, цела ли у нас кабина.
– Нужно попытаться включить резервное питание,- сказал Джон Беттелз.- Я надеюсь, она работает.
– Хорошо. Ты помнишь, где она включается?
– Да, помню.
Первый пилот с трудом смог пробраться на свое место, а когда все же расположился в кресле, начал водить руками по всем приборам у себя над головой, так как нужные им кнопки и переключатель находились именно там. Когда рука наткнулась на самый большой рычаг слева от головы, там, где потолок плавно переходил в боковую стенку кабины, он сообщил своему коллеге:
– Я нашел рычаг включения аварийного энергоснабжения.
– Я тоже,- произнес Стокард.
– На счет "три",- скомандовал Джон, и его голос прозвучал уже вполне спокойно и уверенно. Работа и мысли о том, что нужно сделать для своего со Стокардом спасения, отвлекали от остального и заставляли собраться.- Один, два… три!
Оба пилота одновременно перевели рычаги в противоположное положение. Приборы корабля издали легкий писк, на панелях перед лобовыми окнами и по бокам кабины вспыхнули некоторые уцелевшие при посадке дисплеи, кнопки и датчики.
– Есть! Слава богу, работает,- вздохнул с облегчением командир.- Теперь отключим кислород.
В свете приборов, очень мутном из-за густого дыма, который скопился внутри корабля уже в таком количестве, что, казалось, начинал распирать его, вырываясь наружу, они нашли нужные кнопки, отключавшие подачу кислорода. Ввели в систему многозначный пароль, который во всей команде знали только они вдвоем, нажали несколько кнопок, производя все действия наугад. Но Джон и Аксель не были бы отличными астронавтами и первоклассными пилотами как самолетов, так и космических кораблей всех типов, если бы не знали где и что в кабине расположено: где находится управление системой навигации и автопилот, где датчики работы систем челнока и так далее.
Кислород перекрыли и включили вакуумную вытяжку. Весь дым, скопившийся в отсеках, начал быстро уходить из корабля. Пожары прекратились сразу, как оставшийся после этого кислород полностью выгорел, и его больше не стало. Нет кислорода – нет и огня.
Секунда за секундой дым уходил. Становилось все светлее и чище. И вот, наконец, взору выживших астронавтов открылись окружавшие их предметы.
– Отсеки корабля очищены от вредных примесей и дыма на 55 процентов,- спустя минуту молвил Беттелз, глядя на датчик загрязнения воздуха.
– Подтверждаю,- отозвался штурман.
– Отлично. Главный компьютер сообщает, что никакого возгорания больше нет. Можно пускать кислород.
– Раз можно, значит, пускаем,- не был против Аксель Стокард.
Они провели необходимые манипуляции с аппаратурой и дальше просто следили за показанием датчиков. Еще через минуту уровень загрязнения воздуха в отсеках челнока составлял не 55, а 15 процентов – уровень чистого воздуха с сорока пяти возрос до 85.
– Отлично, Аксель. Поздравляю. Мы победили пожар и очистили наш корабль!- произнес командир и потом даже улыбнулся самому себе или, возможно, находившимся перед ним приборам.
Когда с момента включения аварийной подачи энергии прошло всего около двух с половиной минут, приборы показали полное очищение воздуха в каждом уголке шаттла: никаких вредных и токсичных примесей в нем не отмечалось.
– Да, мы очистились,- повторил Беттелз.- Но у нас сгорело более четверти запасов кислорода. Печально. Оставшегося хватит максимум на три недели.
Когда "Созвездие" был еще целым и невредимым, кислород для вентиляции всех его помещений брался из больших резервуаров, находившихся в модульной части космического корабля. Оторвавшись от модулей, челнок стал использовать собственные запасы жизненно важного для человека газа. Пожар, возникший в отсеке шаттла, уничтожил немалую его часть, и запасов кислорода в небольших баках челнока стало еще меньше. Теперь наступал тот период, когда придется бросить затею с исследованием Красной планеты, не тратить на научные работы драгоценное время, а делать все, чтобы спасти себя. Если верить показаниям приборов, у Беттелза и Стокарда действительно оставалось в запасе никак не более трех недель.
И три – это в самом лучшем случае. Времени не так уж и много на то, чтобы отладить шаттл "Созвездия" и убраться с этой злосчастной планеты. Какие уж тут научные изыскания? Не до них как-то.
Было еще восемь других скафандров. У каждого имелся кислородный баллон, которого хватило бы для дыхания в течение пяти – шести часов. Но это не спасение. На это не стоило особо рассчитывать.
Покончив с пожаром и очисткой воздуха, два товарища-астронавта остались в креслах и какое-то время молчали. Обдумывали все, что только что сделали, прогоняли в уме всю свою трагедию и осознавали всю серьезность положения, в котором оказались.
– Да-а, дела…- вздохнул Беттелз, глядя перед собой, в окна.
Лобовые стекла покрылись многочисленными трещинами, но выдержали и не разбились.
Нос "Созвездия" зарылся в марсианские песок и пыли до самых иллюминаторов, и астронавтам, смотревшим сейчас в них, из-за этого казалось, что они находились на уровне земли. Впереди, куда смотрел шаттл, красовалась сухая безжизненная пустыня бурого цвета. В мутном желто-сером небе невысоко от горизонта стояло солнце. То самое солнце, что согревало и освещало Землю. Но здесь оно было чуть меньшего размера; его диск выглядел совсем небольшим, но светил еще достаточно ярко, чтобы марсианский день не отличался заметно от земного по яркости. И тишина. Мертвая тишина как внутри шаттла, так и за его пределами. Такая тишина, словно люди в один миг оглохли, напрочь лишились слуха.
Несколько минут оба астронавта сидели и безмолвствовали, просто смотрели на этот марсианский пейзаж, на этот чужой холодный и беззвучный мир, а затем Аксель Стокард негромко, с определенной долей волнения и трепета в голосе выговорил:
– Джон, мы на Марсе! Мы на Марсе! Понимаешь?
– Да, на Марсе,- подтвердил командир.- Мы первые люди, которые совершили посадку на эту планету.
– Знаешь, я бы сейчас рассмеялся. Чувствую, что хотел бы посмеяться, но… нет, не могу,- сказал штурман.
– Почему?
– Почему?- тот промолчал немного.- Не знаю. Просто у нас все так вышло… Мы первые люди, прилетевшие на Марс. От этого и радостно становится. Но то, как мы сюда прилетели…
– Понимаю,- вздохнул Джон.- Нет, у меня только грусть, никаких радостных мыслей не возникает.
– Я же не сказал, что мне весело,- так же негромко и достаточно медленно, словно находясь в глубоком раздумье, говорил Стокард.- Мне отнюдь не весело, Джон. Если б я сейчас и посмеялся, то это, скорее, был бы горестный смех над нашей судьбой, вообще над нами. Да уж, отличные из нас получились первопроходцы. И это при всем притом, что мы с тобой далеко не новички. Особенно ты.
– Если я правильно тебя понял, то ты хочешь сказать, что не веришь в наше спасение. Так?- с опаской спросил Беттелз.
Его коллега молчал. Наверное, не хотел отвечать, потому что Джон Беттелз правильно все понял. Не дождавшись ответа, командир корабля заговорил следующим образом:
– Мы еще не проверили состояние шаттла в целом. Если у него нет никаких пробоин – а у меня есть основание полагать, что нет, – то у нас есть шансы на то, чтобы улететь отсюда. Но даже если мы не сможем стартовать с планеты, мы отрегулируем аппаратуру для связи и пошлем на Землю сигнал. Они, наверное, получили сигналы аварийной системы "Созвездия" и считают погибшими всех, но мы передадим, что двое ждут спасения на поверхности Марса. За нами прилетят.
– Прилетят…- усмехнулся Аксель.
– Да. Ведь есть второй модульный корабль "Созвездие". На нем и придут за нами.
– У нас кончатся все запасы кислорода задолго до прибытия помощи,- констатировал штурман.
– Аксель!- вдруг резко произнес первый пилот Джон Беттелз.- Мы еще живы и должны сделать все для спасения, прежде чем станет ясно, что мы и впрямь обречены. Я не хочу раньше времени думать о смерти. Если ты запамятовал, я напомню: у меня на Земле семья осталась. И у тебя есть семья. Давай думать о них.
– И?
– И начнем работать. Будем пытаться спасти себя.
– Да, спасти,- повторил Стокард.- Было бы неплохо…
– Если мы будем держать себя в руках и работать слаженно, то у нас может получиться!
– Джон, ты такой оптимист!
– Оптимистом необходимо быть, дружище. Иногда это ой как помогает.
ГЛАВА XII
На Земле…
Ночь в Аризоне продолжалась. Медленно, но верно перемещались по небосводу созвездия. Одни уходили понемногу за горизонт, а другие наоборот появлялись над ним, только уже с противоположной стороны.
За те минуты, сколько Кристофер общался с отцом по телефону, его приятель смог отлично рассмотреть Марс, в данный момент времени приближавшийся к той точке своей орбиты, где он оказался бы на самом минимальном расстоянии от Земли за последние годы. Наступало уже второе в XXI столетии великое противостояние*, и Красная планета сверкала на небосклоне необычайно яркой звездой с большим и отчетливо видимым даже невооруженным глазом диском. А вот звездочка Сатурна без бинокля практически не просматривалась. Она исчезла с неба!
Увидев это, Крис сообщил об этом отцу.
Сидя за телескопом – вернее, под ним, – Стенли слышал почти все, о чем разговаривали Кристофер с отцом. Взглянув в очередной раз на Окольцованную планету через телескоп, молодой парень увидел только ее нечеткий, размытый диск.
Были как в легком тумане и звезды, на фоне которых висела шестая планета Солнечной системы. Все это было очень странным и наводило на определенные мысли…
Наконец, разговор старшего и младшего Катфертов закончился. Оставив свой мобильный телефон на панели за рулем, где тот и находился до этого, Кристофер вышел из джипа и, допив кофе у столика, приблизился к другу.
– Ну, что там творится такого? Разглядел, что с Сатурном? На небе его не видно. И это тогда, когда он должен сверкать наравне со звездами 1-й величины!
– Да, я вижу какое-то дерьмо в космосе! Между нами и той планетой, словно, что-то есть. Но ведь в космосе не может быть тумана, так?
– Так! Там есть газ и газовые сгустки – туманности. Но в пределах Солнечной системы и вообще в ее окрестностях никаких газовых туманностей нет и быть не может!
– А что сказал твой отец?- поинтересовался Стенли Диксон, поднимаясь с кресла, так как думал, что его товарищ уже хочет сам расположиться в нем.
Крис Катферт не садился. Он смотрел на звездное небо в течение десяти секунд, а потом ответил:
– Он работает над созданием суперточного звездного атласа и ему самому пока некогда сидеть и смотреть, происходит ли что-то странное с Сатурном. Он сказал, что в эту ночь небосвод рассматривают телескопы всех обсерваторий запада страны, плюс еще сотни астрономов-любителей. Если на небе что-то будет не так, кто-нибудь это непременно заметит и всем остальным очень быстро станет известно о случившемся. Тогда он попробует что-нибудь разузнать для меня.
– В Китт-Пик очень мощные и большие телескопы. Там быстро разобрались бы, что за туман в космосе,- произнес Стенли.
– Конечно,- согласился молодой Катферт.- Телескопы там не просто большие и мощные – лучшие оптические инструменты на континенте!
Диксон отошел к столику. Взяв свой хот-дог и налив себе кофе, стал жевать.
По шоссе изредка проходили автомобили, и звук от них доходил до двух парней. Но как только звук транспорта стихал, вновь устанавливалась полная тишина. Сверху на астрономов-любителей смотрели безмолвные и подозрительные созвездия.
Кристофер стоял на месте уже минуты две или три, любуясь ими, а по истечению этого времени спросил у приятеля:
– Ну, так как насчет задания? Выполнишь, если я тебе его дам?
– Давай, давай,- услышал он в ответ.- Попробую выполнить.
Он вернулся к машине, взял атлас звездного неба и подсел с ним на корточки к телескопу. Читать в темноте даже полностью приспособившимися к ней глазами оказывалось весьма сложно, но все же можно.
Стенли начал копаться в багажнике, наверное, складывая их кружки и кофеварку.
Потом затих, а еще через минуту раздался его голос:
– Эй, Крис! Ты что, приобрел билет на этот корабль?
Тот оторвал взгляд от своей книги. Стенли стоял у "Шевроле" и держал в руке что-то похожее на несколько скрепленных между собой длинных узких листков. Глаза у него сверкали от удивления и даже восторга.
– Ты поплывешь на "Амбассадоре"?
Кристофер закрыл атлас, встал с корточек и, в очередной раз приблизившись к автомобилю, а теперь еще и к Диксону, с улыбкой сказал:
– Да, дружище, это билет на "Амбассадор". Где ты его нашел?
– У тебя сумка с вещами открыта. Я и увидел там его. Ты мне ничего не рассказывал об этом! Когда успел?
Молодой человек отложил атлас и взял у друга свой билет – книжечку из нескольких листов размером 8 на 4 дюйма, с множеством защитных знаков, картинок и рельефных золотых надписей. Теребя билет в руках, рассматривая его так, будто бы видел впервые, он начал читать:
– Океанский рейсовый пассажирский суперлайнер "Амбассадор". Билет Первого экономического класса. Палуба 16, номер 27. Отбытие из Нового порта в Нью-Йорке в 6 часов пополудни 2-го июля.
Спрятав после этого билет в сумку, молодой астроном продолжал говорить следующим образом:
– Да… послезавтра я поплыву на нем! Обойду вокруг всей планеты и вернусь через два месяца. Или чуть больше. Я приобрел билет всего пару дней назад, поэтому еще как-то не пришлось заговорить ни с кем об этом.
Под негромкие звуки одного из хитов Chantal Kreviazuk был набран номер сотового Сэма Катферта – одного из ведущих специалистов в области астрономии и астрофотографии в Соединенных Штатах. Гудки не заставили себя ждать. Длинные.
Отлично. Значит, его телефон не занят и не отключен.
ГЛАВА X
У Стивена Барра был отличный спортивный автомобиль с открытым верхом, быстрый, двухместный. И он нес своего владельца по одной из автомагистралей Хьюстона в его юго-восточные районы, на самую окраину города. Там у Барра находился дом – он жил отдельно от родителей – и клуб, который отец передал ему.
У Эдгара Барра и без того имелось немало проблем, просто масса всяких забот и дел, поэтому он, посчитав, что сын уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно управлять заведением, содержать его и получать прибыль, сделал его владельцем "Ультра-клуба".
А сам он, начав богатеть именно на нем, занялся другим, более серьезным делом, из-за чего теперь ездил довольно часто на деловые встречи в другие города.
Мать же, проработав некоторое количество лет бортпроводницей на внутренних авиалиниях, теперь занималась различной домашней работой на компьютере.
С недавних пор у Эдгара и Мичелины Барр была квартира в центре города в одном из высотных зданий. Стивен тоже был не прочь иметь квартиру где-нибудь на пятнадцатом этаже. Его клуб приносил, порой, очень неплохой доход, и парень намеревался спустя некоторое время осуществить свою мечту, но дом, который оставил ему отец, переехав с матерью в центр, продавать не собирался.
В настоящее время никого из родителей в городе не было. Отец пребывал в очередной командировке, а мать отдыхала в Майами со знакомыми.
Ночь была в самом разгаре. Единственный крупный мегаполис, расположенный на побережье Мексиканского залива, сравнимый по размеру и числу населения с такими сверхгигантами как Чикаго или Лос-Анджелес, жил своей жизнью. Свернув с трассы, уходившей дальше на восток к Бомонту, Стивен подкатил к двухэтажному зданию клуба, расположенному немного в стороне от шоссе и окруженному с трех сторон автомобильными стоянками, а с четвертой – несколькими деревцами и кустарником.
Остановил свою "Феррари" перед центральным входом и покинул салон машины.
В свете уличных фонарей, установленных по периметру территории клуба, молодой человек увидел, что к нему вышли двое его приятелей.
– Привет, Стив,- проговорил один из подошедших.
– Привет, Джек. Привет, Рой,- с мрачным видом поздоровался тот.
Рой – он был выше Джека и довольно худощавый – спросил:
– А где твоя избранница? Ты обещал с ней приехать. Что-то случилось?
– Случилось,- подтвердил догадку приятеля Барр.- Получилось так, что она просто не поехала. Я один, как ты успел заметить. И не спрашивай, из-за чего она не захотела поехать. Не хочу говорить об этом.
– О'кей, не буду,- пообещал тот, зная переменчивый и вспыльчивый характер друга и не желавший вступить с ним в конфликт из-за своих вопросов.
Троица парней простояла возле машины Стивена около минуты, затем тот молвил:
– Ну, все, давайте в клуб. Я хочу отвлечься. Этот вечер у меня получился не совсем таким, как я хотел. Наша с Джинивой помолвка – это радостное событие, но эта Марсианская экспедиция с ее папашей… она все портит!!! Видите ли, там что-то случилось, и она, узнав об этом, решила остаться дома и переживать за этих долбаных астронавтов, мать их! Ну что, я и уехал один…
– Так нам поздравлять тебя, дружище, или как?
– Ну, разумеется! Нет Джинивы – отметим без нее,- вдруг оживился Стивен.- Давайте, давайте, идем. А все, кто не с нами, пусть идут куда подальше!
И он устремился к дверям дома, взбежав по лестнице на крыльцо, над которым была установлена вывеска, освещаемая двумя специальными лампами. Джек и Рой не произнесли ни слова и тоже поспешили внутрь клуба. Ладно, раз нет Джинивы, можно было и без нее обойтись, но как можно было забыть о двух товарищах, оставшихся там, у нее на дне рождения?
Оказавшись внутри заведения, Джек поинтересовался у Барра:
– Эй, Стив, а как же Корри и Уоррен? Они остались у Джинивы? Ты без них уехал?
Стивен совсем забыл о том, что оставил своих товарищей у Беттелзов, ничего не сказал им, но на вопрос Джека Стюарта ответил почти сразу, не растерявшись:
– Они скоро приедут, не волнуйтесь. Они знают, куда я отправился.
Холл клуба был небольшим: он представлял собой прямоугольное помещение, где слева от входа стояло два шкафчика для хранения одежды. Здесь же находились два журнальных столика и несколько кресел вокруг них, аппарат для чистки обуви и стол с креслом, где сидел охранник. Это был Дин Хэммонд – здоровый парень, даже чуть выше владельца "Ультра-клуба". Стивен Барр держал в своем клубе только тех людей, которых знал очень хорошо и мог доверять им на все сто процентов.
Поздоровавшись с Дином, Стив прошел в главный зал клуба с танцполом на несколько десятков человек. В зале, разрывая динамики, подвешенные где-то на стенах под потолком, громко играла музыка, а помещение освещалось лишь маленькими светильниками на столиках для посетителей и бегающими по стенам разноцветным огоньками от крутившихся вверху цветных мини-прожекторов. Парень надеялся, что Корри Инвуд и Уоррен Лиснай не будут обижены на него из-за того, что он оставил их на дне рождения, а сам смылся в свой клуб. Да, не очень красиво вышло. Стоп!
Интересно как получилось: он почему-то думал о друзьях, но не о своей девушке!
Это удивило его самого, но… Стивен не хотел философствовать и размышлять над тем, правильно ли он все сделал. Оказавшись в зале с громкой музыкой, он отбросил все в сторону и забыл обо всем. Просто, он считал, что всегда все делает правильно, а значит и нечего задумываться над содеянным. И пусть его кто-либо попробует в чем-то упрекнуть.
ГЛАВА XI
На Марсе…
Наполовину разбитый и покореженный, космический челнок лежал в марсианских песках на поверхности дневного полушария планеты. Вся пыль, поднятая им при падении, улеглась, но его фюзеляж в нескольких местах еще дымился.
В кабине корабля тоже все было в дыму. Двое астронавтов лежали на полу на спинах и смотрели в потолок через прочные стекла своих скафандров. Из-за густого дыма потолок едва просматривался, и если бы они не были в защитных костюмах, то уже отравились бы угарным газом и умерли от этого. Не зря все-таки были сделаны эти изобретения, эти космические скафандры, так как они действительно сохраняли жизнь в экстремальных ситуациях тому, кто находился в них.
Двое мужчин – командир и штурман – пришли в себя после весьма жесткого приземления на чужую планету, но продолжали лежать на спинах и смотреть, как дым забивал отсек до такой степени, что ничего нельзя было разглядеть дальше вытянутой руки. Они лежали и медленно осознавали, что с ними произошло, что вообще случилось.
Метеорный поток! Очень мощный метеорный поток! Он застал их команду врасплох.
Выскочил из глубин космоса и ударил по ним. Команда не могла выжить. Никак не могла. Карл, Джим, Мейсон, Джек, Томас и… Лорен – они все погибли. Взорвались вместе с модульной частью системы "Созвездие". Метеоры за секунды разнесли в клочья "Созвездие" и едва не подбили сам шаттл. Только им – Джону Беттелзу и Акселю Стокарду – повезло. Они еще не погибли. Не погибли там, в космосе под лавиной метеоритов, но могли запросто погибнуть и здесь, в безжизненной пустыне Марса, где летними ночами температура опускалась ниже -40 градусов по Цельсию, и постоянно возникали пылевые бури ужасающей силы.
Их осталось только двое. Двое из восьми членов экспедиции. Они лежали здесь, в разбитом или почти разбитом шаттле, и думали, думали… осознавали случившееся…
Где-то в других отсеках корабля был пожар, и все его помещения плотно забивало дымом от жженой проводки, горящих деталей приборов и внутренних частей корпуса.
А до Земли, отсюда было 30 миллионов миль.
Они поняли, что живы. И вроде как не пострадали при посадке. Их сорвало с кресел и бросало по отсеку, но прочные, толстые костюмы их защитили. Никакой особо сильной боли в теле не ощущалось, а значит, кости должны быть целы. Да, они, несомненно, живы и даже не травмированы. Сомнений в этом уже не было, когда оба услышали в своих переговорных устройствах, встроенных в скафандры, неровное дыхание друг друга.
Дым, наконец, сгустился до такой степени, что невозможно стало увидеть самих себя. Казалось, они лежали не в дыму, а зарытые в землю.
Джон Беттелз осторожно поднял левую руку и поднес к стеклу скафандра, но едва ли различил ее смутный, очень смутный силуэт. Боже, дым! Пожар! Так ведь у них сейчас весь кислород выгорит, который есть в баках корабля, и они больше не смогут снять эти неудобные и тяжелые костюмы. Надо было срочно тушить пожар! Все остальное после. Сначала тушить.
Взяв себя в руки и стараясь не выдавать своего нервного возбуждения и страха перед возможной смертью, Беттелз позвал товарища:
– Аксель, ты меня слышишь?
Прошло несколько секунд тревожного и нетерпеливого ожидания, прежде чем в наушниках переговорного устройства раздался голос штурмана, испуганный, хриплый, ослабший.
– Слышу тебя. Я жив. Кажется, со мной все в порядке. А как ты?
– Вроде тоже ничего. Аксель, мы горим! Нужно немедленно что-то предпринять!
– Да… кажется, ты прав. О, черт! Джон! Мы здесь только двое! Двое!
По его голосу Беттелз понял, что тот пытается сдержать себя, чтобы не дать волю чувствам, и молвил в ответ, сам переполненный ими, с наворачивающимися на глаза слезами:
– Я знаю, дружище. Ниши друзья и коллеги погибли. Так уж вышло. Будь мужественным.
Мы еще живы и должны что-то сделать, чтобы попытаться выжить и вернуться домой.
Если мы это сделаем, тогда сможем отдать дань памяти товарищам.
Тот не отвечал. Некоторое время промолчал и Джон, однако потом заговорил, и смог сделать так, чтобы его голос прозвучал более твердо, чем до того:
– Аксель, ты меня слышишь? Нам не стоит лежать и ждать смерти. Надо бороться.
Кислорода в скафандрах хватит лишь на несколько часов. Мы должны ликвидировать все очаги возгорания в корабле и проверить его герметичность. Ты слышишь?
– Да, да… да,- наконец, подал голос Стокард. Я… готов, наверное.
– Хорошо. Необходимо отключить подачу кислорода во все отсеки. Скорее!
Медленно и осторожно, будто все еще не веря в то, что они целы и почти не пострадали, астронавты поднялись с пола из груды осколков взорвавшихся приборов и сорванных с креплений в момент сильной тряски и расколовшихся на части мониторов. Из-за дыма ничего не было видно. Им пришлось действовать наугад.
Аксель уселся в свое кресло и стал нащупывать на приборной панели перед собой пульт управления подачей и очисткой кислорода. Он помнил, где тот находится, и скоро нашел его, нащупал на нем кнопки и переключатели. Потом произнес:
– Я нашел. Только постой, подожди.
– Что?- спросил командир, стоя за ним и шаря рукой по пультам на потолке.
– Энергии нет. Все системы вырубились, и нам не отключить подачу кислорода.
– Черт!- громко выругался Беттелз.- Верно говоришь! Как я мог забыть? Наверное, это из-за стресса.- Потом его осенило, и он с надеждой в голосе спросил.- А запасная система энергоснабжения? Она не пострадала?
– Откуда же я знаю?- нервно откликнулся второй пилот.- Я ничего перед собой не вижу. Я даже не могу сказать, цела ли у нас кабина.
– Нужно попытаться включить резервное питание,- сказал Джон Беттелз.- Я надеюсь, она работает.
– Хорошо. Ты помнишь, где она включается?
– Да, помню.
Первый пилот с трудом смог пробраться на свое место, а когда все же расположился в кресле, начал водить руками по всем приборам у себя над головой, так как нужные им кнопки и переключатель находились именно там. Когда рука наткнулась на самый большой рычаг слева от головы, там, где потолок плавно переходил в боковую стенку кабины, он сообщил своему коллеге:
– Я нашел рычаг включения аварийного энергоснабжения.
– Я тоже,- произнес Стокард.
– На счет "три",- скомандовал Джон, и его голос прозвучал уже вполне спокойно и уверенно. Работа и мысли о том, что нужно сделать для своего со Стокардом спасения, отвлекали от остального и заставляли собраться.- Один, два… три!
Оба пилота одновременно перевели рычаги в противоположное положение. Приборы корабля издали легкий писк, на панелях перед лобовыми окнами и по бокам кабины вспыхнули некоторые уцелевшие при посадке дисплеи, кнопки и датчики.
– Есть! Слава богу, работает,- вздохнул с облегчением командир.- Теперь отключим кислород.
В свете приборов, очень мутном из-за густого дыма, который скопился внутри корабля уже в таком количестве, что, казалось, начинал распирать его, вырываясь наружу, они нашли нужные кнопки, отключавшие подачу кислорода. Ввели в систему многозначный пароль, который во всей команде знали только они вдвоем, нажали несколько кнопок, производя все действия наугад. Но Джон и Аксель не были бы отличными астронавтами и первоклассными пилотами как самолетов, так и космических кораблей всех типов, если бы не знали где и что в кабине расположено: где находится управление системой навигации и автопилот, где датчики работы систем челнока и так далее.
Кислород перекрыли и включили вакуумную вытяжку. Весь дым, скопившийся в отсеках, начал быстро уходить из корабля. Пожары прекратились сразу, как оставшийся после этого кислород полностью выгорел, и его больше не стало. Нет кислорода – нет и огня.
Секунда за секундой дым уходил. Становилось все светлее и чище. И вот, наконец, взору выживших астронавтов открылись окружавшие их предметы.
– Отсеки корабля очищены от вредных примесей и дыма на 55 процентов,- спустя минуту молвил Беттелз, глядя на датчик загрязнения воздуха.
– Подтверждаю,- отозвался штурман.
– Отлично. Главный компьютер сообщает, что никакого возгорания больше нет. Можно пускать кислород.
– Раз можно, значит, пускаем,- не был против Аксель Стокард.
Они провели необходимые манипуляции с аппаратурой и дальше просто следили за показанием датчиков. Еще через минуту уровень загрязнения воздуха в отсеках челнока составлял не 55, а 15 процентов – уровень чистого воздуха с сорока пяти возрос до 85.
– Отлично, Аксель. Поздравляю. Мы победили пожар и очистили наш корабль!- произнес командир и потом даже улыбнулся самому себе или, возможно, находившимся перед ним приборам.
Когда с момента включения аварийной подачи энергии прошло всего около двух с половиной минут, приборы показали полное очищение воздуха в каждом уголке шаттла: никаких вредных и токсичных примесей в нем не отмечалось.
– Да, мы очистились,- повторил Беттелз.- Но у нас сгорело более четверти запасов кислорода. Печально. Оставшегося хватит максимум на три недели.
Когда "Созвездие" был еще целым и невредимым, кислород для вентиляции всех его помещений брался из больших резервуаров, находившихся в модульной части космического корабля. Оторвавшись от модулей, челнок стал использовать собственные запасы жизненно важного для человека газа. Пожар, возникший в отсеке шаттла, уничтожил немалую его часть, и запасов кислорода в небольших баках челнока стало еще меньше. Теперь наступал тот период, когда придется бросить затею с исследованием Красной планеты, не тратить на научные работы драгоценное время, а делать все, чтобы спасти себя. Если верить показаниям приборов, у Беттелза и Стокарда действительно оставалось в запасе никак не более трех недель.
И три – это в самом лучшем случае. Времени не так уж и много на то, чтобы отладить шаттл "Созвездия" и убраться с этой злосчастной планеты. Какие уж тут научные изыскания? Не до них как-то.
Было еще восемь других скафандров. У каждого имелся кислородный баллон, которого хватило бы для дыхания в течение пяти – шести часов. Но это не спасение. На это не стоило особо рассчитывать.
Покончив с пожаром и очисткой воздуха, два товарища-астронавта остались в креслах и какое-то время молчали. Обдумывали все, что только что сделали, прогоняли в уме всю свою трагедию и осознавали всю серьезность положения, в котором оказались.
– Да-а, дела…- вздохнул Беттелз, глядя перед собой, в окна.
Лобовые стекла покрылись многочисленными трещинами, но выдержали и не разбились.
Нос "Созвездия" зарылся в марсианские песок и пыли до самых иллюминаторов, и астронавтам, смотревшим сейчас в них, из-за этого казалось, что они находились на уровне земли. Впереди, куда смотрел шаттл, красовалась сухая безжизненная пустыня бурого цвета. В мутном желто-сером небе невысоко от горизонта стояло солнце. То самое солнце, что согревало и освещало Землю. Но здесь оно было чуть меньшего размера; его диск выглядел совсем небольшим, но светил еще достаточно ярко, чтобы марсианский день не отличался заметно от земного по яркости. И тишина. Мертвая тишина как внутри шаттла, так и за его пределами. Такая тишина, словно люди в один миг оглохли, напрочь лишились слуха.
Несколько минут оба астронавта сидели и безмолвствовали, просто смотрели на этот марсианский пейзаж, на этот чужой холодный и беззвучный мир, а затем Аксель Стокард негромко, с определенной долей волнения и трепета в голосе выговорил:
– Джон, мы на Марсе! Мы на Марсе! Понимаешь?
– Да, на Марсе,- подтвердил командир.- Мы первые люди, которые совершили посадку на эту планету.
– Знаешь, я бы сейчас рассмеялся. Чувствую, что хотел бы посмеяться, но… нет, не могу,- сказал штурман.
– Почему?
– Почему?- тот промолчал немного.- Не знаю. Просто у нас все так вышло… Мы первые люди, прилетевшие на Марс. От этого и радостно становится. Но то, как мы сюда прилетели…
– Понимаю,- вздохнул Джон.- Нет, у меня только грусть, никаких радостных мыслей не возникает.
– Я же не сказал, что мне весело,- так же негромко и достаточно медленно, словно находясь в глубоком раздумье, говорил Стокард.- Мне отнюдь не весело, Джон. Если б я сейчас и посмеялся, то это, скорее, был бы горестный смех над нашей судьбой, вообще над нами. Да уж, отличные из нас получились первопроходцы. И это при всем притом, что мы с тобой далеко не новички. Особенно ты.
– Если я правильно тебя понял, то ты хочешь сказать, что не веришь в наше спасение. Так?- с опаской спросил Беттелз.
Его коллега молчал. Наверное, не хотел отвечать, потому что Джон Беттелз правильно все понял. Не дождавшись ответа, командир корабля заговорил следующим образом:
– Мы еще не проверили состояние шаттла в целом. Если у него нет никаких пробоин – а у меня есть основание полагать, что нет, – то у нас есть шансы на то, чтобы улететь отсюда. Но даже если мы не сможем стартовать с планеты, мы отрегулируем аппаратуру для связи и пошлем на Землю сигнал. Они, наверное, получили сигналы аварийной системы "Созвездия" и считают погибшими всех, но мы передадим, что двое ждут спасения на поверхности Марса. За нами прилетят.
– Прилетят…- усмехнулся Аксель.
– Да. Ведь есть второй модульный корабль "Созвездие". На нем и придут за нами.
– У нас кончатся все запасы кислорода задолго до прибытия помощи,- констатировал штурман.
– Аксель!- вдруг резко произнес первый пилот Джон Беттелз.- Мы еще живы и должны сделать все для спасения, прежде чем станет ясно, что мы и впрямь обречены. Я не хочу раньше времени думать о смерти. Если ты запамятовал, я напомню: у меня на Земле семья осталась. И у тебя есть семья. Давай думать о них.
– И?
– И начнем работать. Будем пытаться спасти себя.
– Да, спасти,- повторил Стокард.- Было бы неплохо…
– Если мы будем держать себя в руках и работать слаженно, то у нас может получиться!
– Джон, ты такой оптимист!
– Оптимистом необходимо быть, дружище. Иногда это ой как помогает.
ГЛАВА XII
На Земле…
Ночь в Аризоне продолжалась. Медленно, но верно перемещались по небосводу созвездия. Одни уходили понемногу за горизонт, а другие наоборот появлялись над ним, только уже с противоположной стороны.
За те минуты, сколько Кристофер общался с отцом по телефону, его приятель смог отлично рассмотреть Марс, в данный момент времени приближавшийся к той точке своей орбиты, где он оказался бы на самом минимальном расстоянии от Земли за последние годы. Наступало уже второе в XXI столетии великое противостояние*, и Красная планета сверкала на небосклоне необычайно яркой звездой с большим и отчетливо видимым даже невооруженным глазом диском. А вот звездочка Сатурна без бинокля практически не просматривалась. Она исчезла с неба!
Увидев это, Крис сообщил об этом отцу.
Сидя за телескопом – вернее, под ним, – Стенли слышал почти все, о чем разговаривали Кристофер с отцом. Взглянув в очередной раз на Окольцованную планету через телескоп, молодой парень увидел только ее нечеткий, размытый диск.
Были как в легком тумане и звезды, на фоне которых висела шестая планета Солнечной системы. Все это было очень странным и наводило на определенные мысли…
Наконец, разговор старшего и младшего Катфертов закончился. Оставив свой мобильный телефон на панели за рулем, где тот и находился до этого, Кристофер вышел из джипа и, допив кофе у столика, приблизился к другу.
– Ну, что там творится такого? Разглядел, что с Сатурном? На небе его не видно. И это тогда, когда он должен сверкать наравне со звездами 1-й величины!
– Да, я вижу какое-то дерьмо в космосе! Между нами и той планетой, словно, что-то есть. Но ведь в космосе не может быть тумана, так?
– Так! Там есть газ и газовые сгустки – туманности. Но в пределах Солнечной системы и вообще в ее окрестностях никаких газовых туманностей нет и быть не может!
– А что сказал твой отец?- поинтересовался Стенли Диксон, поднимаясь с кресла, так как думал, что его товарищ уже хочет сам расположиться в нем.
Крис Катферт не садился. Он смотрел на звездное небо в течение десяти секунд, а потом ответил:
– Он работает над созданием суперточного звездного атласа и ему самому пока некогда сидеть и смотреть, происходит ли что-то странное с Сатурном. Он сказал, что в эту ночь небосвод рассматривают телескопы всех обсерваторий запада страны, плюс еще сотни астрономов-любителей. Если на небе что-то будет не так, кто-нибудь это непременно заметит и всем остальным очень быстро станет известно о случившемся. Тогда он попробует что-нибудь разузнать для меня.
– В Китт-Пик очень мощные и большие телескопы. Там быстро разобрались бы, что за туман в космосе,- произнес Стенли.
– Конечно,- согласился молодой Катферт.- Телескопы там не просто большие и мощные – лучшие оптические инструменты на континенте!
Диксон отошел к столику. Взяв свой хот-дог и налив себе кофе, стал жевать.
По шоссе изредка проходили автомобили, и звук от них доходил до двух парней. Но как только звук транспорта стихал, вновь устанавливалась полная тишина. Сверху на астрономов-любителей смотрели безмолвные и подозрительные созвездия.
Кристофер стоял на месте уже минуты две или три, любуясь ими, а по истечению этого времени спросил у приятеля:
– Ну, так как насчет задания? Выполнишь, если я тебе его дам?
– Давай, давай,- услышал он в ответ.- Попробую выполнить.
Он вернулся к машине, взял атлас звездного неба и подсел с ним на корточки к телескопу. Читать в темноте даже полностью приспособившимися к ней глазами оказывалось весьма сложно, но все же можно.
Стенли начал копаться в багажнике, наверное, складывая их кружки и кофеварку.
Потом затих, а еще через минуту раздался его голос:
– Эй, Крис! Ты что, приобрел билет на этот корабль?
Тот оторвал взгляд от своей книги. Стенли стоял у "Шевроле" и держал в руке что-то похожее на несколько скрепленных между собой длинных узких листков. Глаза у него сверкали от удивления и даже восторга.
– Ты поплывешь на "Амбассадоре"?
Кристофер закрыл атлас, встал с корточек и, в очередной раз приблизившись к автомобилю, а теперь еще и к Диксону, с улыбкой сказал:
– Да, дружище, это билет на "Амбассадор". Где ты его нашел?
– У тебя сумка с вещами открыта. Я и увидел там его. Ты мне ничего не рассказывал об этом! Когда успел?
Молодой человек отложил атлас и взял у друга свой билет – книжечку из нескольких листов размером 8 на 4 дюйма, с множеством защитных знаков, картинок и рельефных золотых надписей. Теребя билет в руках, рассматривая его так, будто бы видел впервые, он начал читать:
– Океанский рейсовый пассажирский суперлайнер "Амбассадор". Билет Первого экономического класса. Палуба 16, номер 27. Отбытие из Нового порта в Нью-Йорке в 6 часов пополудни 2-го июля.
Спрятав после этого билет в сумку, молодой астроном продолжал говорить следующим образом:
– Да… послезавтра я поплыву на нем! Обойду вокруг всей планеты и вернусь через два месяца. Или чуть больше. Я приобрел билет всего пару дней назад, поэтому еще как-то не пришлось заговорить ни с кем об этом.