Страница:
Майкл несколько секунд молчал, затем нерешительно выговорил:
– Может быть, если тебе от этого легче. Но я почти сразу понял, что она не из тех, кто легко поддается соблазну и прыгает к тебе в постель после первых же намеков.
– Рад слышать это,- усмехнулся налетчик.- Но я не поверю тебе, если ты скажешь, что решил после этого оставить ее в покое.
– Я не скажу ничего,- буркнул Майкл.- Ну, мы разобрались?
– Черта с два мы разобрались!- отрезал Барр.
Тот промолчал. Быть избитым повторно ему не улыбалось.
Молчал и его противник, сидя недалеко с отрешенным видом. Он думал о Джиниве, о том, как им когда-то было хорошо вдвоем, и как все изменилось с этим чертовым путешествием. Девушку словно подменили! Неужели на нее так подействовали те люди, с которыми она завела знакомство здесь? Она не могла стать такой сама по себе!
Кто-то, явно, на нее повлиял!
Стивен упорно не желал винить во всем себя, не признавал себя виновным в том, что Джинива так повела себя по отношению к нему. А если он не виноват, тогда кто?
Ее новые дружки! Только они! Ну, с астрономом он, вроде как, расправился. Этот дохляк получил свое, кубарем скатившись с лестницы после того, как на себе узнал силу его кулаков. А этот… менеджер из "Планеты Мун", мать его? С ним-то как быть? Он – это другое. Пока Джинива всеми этими модельными штучками, они, хочешь ты этого или нет, будут продолжать встречаться и общаться между собой. И чего доброго, они с Холлисом станут парой, а его, Стивена, она забудет и не вспомнит никогда!
Стивен увидел перед собой лицо Джинивы, и его глаза вновь наполнились слезами. И тут он услышал Майкла:
– Так и будем сидеть на полу? Или, может, закончим это безумие и разойдемся? Я могу хотя бы пересесть на диван?
Не дожидаясь реакции Барра на свои слова, Майкл Холлис начал вставать, осторожно, не спеша, чтобы не расшевелить сломанное ребро. Заметив это, Стивен резко выпрямил ноги, поднимая себя с пола, и выхватил из брючного кармана складной нож.
Обнажив лезвие, он нервно заговорил:
– Сидеть, урод! Сидеть на месте, а не то зарежу!!!
– Ладно, ладно… только не психуй,- залепетал в испуге Холлис.
Стивен ощутил новый прилив ярости, выслушивая трясшегося перед ним пленника. Его жалкий вид и боязливый тон раздражали как ничто другое. Едва сдерживая себя от того, чтобы не наброситься на него с ножом, он процедил сквозь зубы:
– Ты мой заложник! И если будешь действовать мне на нервы своей болтовней – зарежу! Как ты успел сообразить, я псих, а значит, сделаю это!
Майкл принял обреченный вид и с чувством безвыходности своего положения опустился обратно под окно. А тот продолжал:
– Я расстался с Джинивой. И, сдается мне, все происходящее только из-за тебя! Я готов совершить убийство и сесть в тюрьму. Я сяду, но буду знать, что отомстил как следует и сижу не зря. Вижу, тебе не очень радостно от того, что я говорю!
Мне, если честно, тоже не радостно. А что делать? Такова наша судьба, видимо.
Вид у Барра в эти минуты был абсолютно невменяемый. Он замолчал на минуту, не сводя глаз с заложника, а потом вымолвил, угрожая ему ножом:
– Я еще подумаю, как лучше расправиться с тобой, а пока без глупостей. Можешь только помолиться за свое спасение, за то, чтобы остаться в живых. Говорят, эта штука иногда помогает. Иногда. Скажу честно, я бы не хотел, чтобы все так вышло, но…- он сделал паузу, от которой Холлису, кажется, едва не стало дурно,- раз уж мы здесь, у тебя в номере, ты передо мной на полу, а я стою над тобой с ножом в руке, то нужно это дело чем-то заканчивать. Увы, сдается мне, только один из нас выйдет отсюда. А второй…- Он внезапно разразился смехом. Это было похоже на настоящий припадок психически больного человека.- А второй может вообще никогда отсюда не выйти!!!
Приступ смеха повалил парня на пол, и он не меньше минуты катался по комнате, сотрясаясь от нездорового хохота. Чуть успокоившись, сумасшедший выдавил из себя:
– Не думаю, что я буду этим вторым!
"Господи, за что?- закрутилось в голове у Майкла, чья жизнь теперь находилась в руках сумасшедшего.- За что? В чем я повинен? Неужели мне суждено умереть от ножа этого ненормального?"
ГЛАВА XVIII
Кристофер отвел Джиниву обратно на кухню своего номера. Чтобы успокоить девушку, он приготовил кофе со сливками и угостил ее своим любимым воздушным печеньем с мягкой шоколадной начинкой.
Почувствовав себя лучше, юная Беттелз сказала:
– Спасибо за понимание и поддержку, Крис. Большое спасибо. Ты очень меня поддержал. Не знаю, что было бы сейчас со мной, если бы не ты. Извини, что я так…
Я, наверное, поставила тебя в неловкое положение…
Парень смолчал. Он не стал ничего возражать и отказываться принимать благодарности, так как не желал ее обидеть. Сидя за столом против своей гостьи, он молча поглядывал на нее влюбленным взглядом и радовался, что все закончилось хорошо.
Джинива заметила, как смотрит на нее Крис, но ей это даже нравилось. Ей нравилось сидеть и пить с ним кофе, обмениваться ласковыми словами и молчать, слушая, как каждый постукивает по своей чашке ложечкой для размешивания сахара.
Ей стало невероятно спокойно с ним, даже отрадно. Ей даже не захотелось уходить к себе, однако сидеть у него до самого вечера она все же не могла хотя бы потому, что не хотела создавать ему никаких неудобств. Она и без этого у него засиделась.
Взглянув на часы, висевшие над столом, Джинива решилась заговорить об уходе, хотя, наверное, осталась бы с Катфертом еще неизвестно на сколько, попроси он ее задержаться.
– Я, наверное, пойду, Крис,- нерешительно начала Беттелз.- Теперь точно пойду.
Еще раз большое спасибо за твою доброту и утешения. И за угощение тоже!
– Что ж, если тебе пора, я не могу тебя держать,- вздохнул тот.- Я тебя провожу.
– Если только до выхода из номера,- вежливо, с лучезарной улыбкой уточнила девушка.
– Как скажешь,- улыбнулся ей Крис. Отказать было невозможно, ведь она так на него посмотрела!
Однако через секунду парень вспомнил о Стивене и взволнованно проговорил:
– А тот тип… Надеюсь, он тебя больше не побеспокоит?
– Не знаю,- вдруг задумалась Джинива. Потом чуть подалась к парню и негромко, будто из-за опасения, что ее кто-то услышит, сказала.- Прошло много времени.
Надеюсь, его уже нашли и арестовали.
– Я тоже. Мы на корабле. Ему некуда отсюда бежать. Думаю, его должны были поймать и арестовать сразу же. Но… но все равно будь осторожна. На всякий случай.
– Конечно. И ты тоже!
Они вышли из кухни в прихожую номера и через пару секунд оказались возле входной двери. Крис хотел ее открыть, но в следующий момент остановился и, после некоторых колебаний и раздумий, молвил:
– Сегодня на закате я приду в ресторан на носу корабля. В эту ночь ожидается начало массированной бомбардировки метеорными частицами КМО-2020 атмосферы Земли.
Я и вчера видел много метеоров, но сегодня будет настоящий метеоритный дождь!
Находясь в третьем зале "Куба", будет очень удобно наблюдать за этим явлением, ведь он устроен под открытым небом! Я даже видеокамеру собираюсь с собой захватить.
Джинива заулыбалась, поняв намек.
Через несколько секунд они пожелали друг другу всего хорошего и расстались. С надеждой вновь увидеть ее в скором времени, Катферт затворил за Беттелз дверь и с вздохом сожаления – сожаления о том, что она ушла, – направился в гостиную.
ГЛАВА XIX
– Все идет как нельзя хуже!- сетовал Кларк Труман, сидя в одном из низких кресел, расположенных по бокам журнального столика в его кабинете.- Почти каждый час пропадают спутники! "Звездная" уничтожена всего парой метеоритов. Радует только то, что астронавты вовремя успели покинуть ее!
Спускаемый аппарат "Максим" получил повреждения, находясь близко от взрывающейся орбитальной станции, однако все же выдержал проход через атмосферу. Весь экипаж "Звездной" благополучно достиг поверхности Земли. Приземление произошло в пяти тысячах миль от изначально намеченного места вследствие отказа электроники аппарата, но главное, что оно состоялось, и никто не пострадал.
– Да, это радует,- повторил Труман.
После окончания первого собрания ученых, проходившего в рамках Всемирного съезда астрономов по проблеме КМО-2020, он уединился у себя в кабинете и уже около часа сидел с отрешенным видом, размышляя, размышляя, размышляя.
Наконец, в помещении раздался звуковой сигнал, издаваемый переговорным устройством, установленным на письменном столе, и из динамика аппарата послышался голос секретаря:
– Мистер Труман, к вам Дик Харлоу.
– Дик, заходи!- крикнул Кларк в сторону двери, не желая подниматься и пересаживаться за рабочий стол, чтобы ответить через аппарат.
К чему все это, если пришедший находился не более чем в двадцати футах от него, в приемной? К тому же после всех прошедших неудач, связанных с космическими полетами и маневрами, он неожиданно возненавидел всю технику, изобретенную человеком, и не желал лишний раз даже прикасаться к ней. Глупо, конечно, но если техника, созданная с целью улучшить жизнь людей и оказать помощь в момент определенной опасности, не может справиться со своей задачей, то для чего же она сделана? На что надеяться, если тебя окружают механизмы, на которые нельзя положиться?
Первый помощник главы НАСА прошел к своему начальнику, и тот, угрюмо взглянув на него, молвил, указав на второе кресло возле журнального столика:
– Садись, Харлоу. Что ты хочешь мне сказать?
Дик Харлоу занял предложенное место и, выждав несколько секунд, заговорил:
– Главный советник президента по науке отправился докладывать в Вашингтон о прошедшем собрании и вопросах, которые на нем обсуждались. Он уверен, что президент одобрит его затею с суперлазером.
Труман усмехнулся в ответ на это, а затем все же решил пересесть за свой стол.
На первом собрании Всемирного съезда астрономов шло обсуждение всех возможных вариантов предотвращения глобальной катастрофы. Их было очень мало. А тех, которые вполне можно было использовать, было еще меньше. До самых страшных событий оставалось всего-навсего пять-шесть дней. Что можно было успеть сделать за это время? Мало чего. Оказался только один действительно реальный способ остановить конец света, и успеть сделать это в течение последних пяти суток.
Нужно было установить генератор супермощного боевого лазера на фюзеляж самолета, поднять самолет на максимально возможную высоту и выстрелить лучом лазера по главному астероиду, когда тот будет уже внутри орбиты Луны. Теоретически фиксирование луча суперлазера в одной точке на теле астероида в течение нескольких минут могло привести к разрушению цели как минимум на две части, которые разлетятся в стороны и не рухнут на Землю. Такого еще никто никогда не делал, а подобная лазерная установка испытывалась только в земных условиях, успешно поражая цели на расстоянии лишь в несколько тысяч миль. Здесь же необходимо было поразить цель, которая окажется, в лучшем случае, в пяти-шести десятках тысяч миль от излучателя лазерного луча! Вероятность того, что луч потеряет часть своей мощности на столь большом удалении от излучателя, подтверждалась математическими вычислениями. Были и другие проблемы, препятствовавшие реализации этой идеи, например, как удержать луч в одной точке на поверхности астероида. И все же было бы неразумно не попытаться воспользоваться суперлазером. Тем более армия США имела в своем распоряжении три установки этого оружия и могла запросто пожертвовать одной ради спасения человечества. А если потребуется, то и двумя.
– Сомневаюсь, что у нас что-то выйдет с этим лазером,- вяло проговорил Кларк.- От судьбы не уйдешь. То, что заготовлено нам свыше, не отвратить. Знаете, Дик, мне звонил один священник из местного католического храма. Отец Фарелл. Он сказал, что неудачи, произошедшие с кораблями, которыми мы хотели сбить астероиды, – это воля Господа нашего, ибо недолжно нам вмешиваться в естественный ход Космических событий. Если нам суждено сгинуть, а нашей планете опустеть, значит так угодно Богу. Я уже готов в это поверить, хотя всегда являлся атеистом.- Он сделал паузу и продолжал.- Хочу кое в чем тебе признаться, Дик. Меня все больше одолевает чувство вины! Мне кажется, что во всем – в катастрофе "Созвездия", в неудачных запусках ракет с ядерными зарядами, в потере коммуникационных спутников и даже гибели "Звездной" – повинен я!
– Но ведь это не так!- воскликнул тот.- Как можно винить себя в этом. Мы прекрасно знаем, из-за чего все случилось!
– Да, но… я ничего не могу с собой поделать.
Дик сидел не менее хмурый, чем Кларк, но ему все же хотелось верить в лучшее, и он продолжал надеяться, что все еще может закончиться не так плохо, как обещают прогнозы. Но спорить с начальником насчет этого он все же не стал, только осторожно поинтересовался:
– А откуда священнику известно о приближающейся катастрофе? Мне казалось, все, что связано с КМО-2020, засекречено, и…
– Уже нет, похоже,- перебил его руководитель НАСА.- Каким-то образом информация все же просачивается в общество. Мир уже знает. Что ж, с этим, думаю, ничего не поделаешь.
– Да…- только и смог выговорить тот.
Серебристый микроавтобус с эмблемами Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства медленно выехал задним ходом со стоянки перед главным административным зданием Управления. Затем водитель переключил передачи, и автомобиль двинулся по неширокой дороге к выезду с закрытой территории. В пассажирском салоне микроавтобуса находились Уильям Блэк и Флорио Мирро. Они направлялись в аэропорт Хьюстона, чтобы специальным вечерним рейсом вернуться на Пуэрто-Рико и продолжить свою работу в Аресибо. Вместе с ними в Аресибо в качестве независимого специалиста отправился и Сэм Катферт. Он собирался там заниматься выяснением природы возникновения КМО-2020.
Садясь в машину и трогаясь с места, они даже не думали, что на выезде с территории Агентства столкнуться лицом к лицу с журналистами и астрономами-любителями, особо озабоченными по поводу странных космических объектов, приближающихся к Земле. Прямо перед пропускным постом стоял фургон одного из местных телевизионных каналов, окруженный несколькими репортерами и интересующимися происходящим энтузиастами. Все они хотели попасть на закрытую территорию, но получили отказ. Чтобы открыть ворота и выпустить автомобиль НАСА с учеными, двум военным пришлось выйти на дорогу и следить за тем, чтобы ни один из незваных гостей не пробежал в них.
– Вот и начинается,- сказал Блэк, посмотрев на телевизионщиков сквозь тонированное стекло окна, у которого сидел.- Им уже что-то известно. Скоро сюда повалят сотни журналистов и просто любопытных. А ведь мы именно этого и опасались.
– Необходимо связаться с президентом,- сказал Труман.- Мы должны сделать официальное заявление по телевидению, чтобы хоть сколько-нибудь притормозить развитие паники в обществе.
Дик Харлоу стоял рядом и наблюдал за тем, как глава Аэрокосмического агентства разбирает электронную почту, пришедшую и на имя НАСА, и на его личное имя. На нескольких электронных ящиках, принадлежавших организации, обнаружилось, в общей сложности, более ста писем от различных астрономических обществ и кружков, редакций газет и даже простых граждан, пришедших со всех концов Соединенных Штатов. При таком положении дел заявление было уже необходимо.
ГЛАВА XX
Солнце садилось за горизонт, позади корабля разгорелся многокрасочный яркий закат. Лучи погружавшегося в океан светила пробивались сквозь несколько небольших облаков, застывших на небосклоне, и те от этого словно пылали изнутри.
Освещенный закатом и собственными огнями, начавшими зажигаться к этому времени,
"Плавучий город" продолжал свое кругосветное путешествие.
– Скорость в 24 узла позволила нам пройти первую половину пути значительно быстрее, чем предполагал изначальный график движения,- проговорил капитан, находясь на смотровом балконе мостика вместе со штурманом Питером Хайдом, начальником охраны Норманом Норком, старшим помощником Батом и хозяином судна Норманом Никсоном.
Томас Хайнлайн и штурман держали перед собой чашки с кофе, время от времени делая по глотку из них, и любовались видом, открывавшимся с балкона на носовую часть лайнера и океан впереди по курсу.
– Да,- согласился с капитаном Уоллас Батт.- Мы здорово разогнались после того, как прошли нулевой меридиан и вышли на прямую трассу, ведущую к Австралии.
– В таком случае, когда мы подойдем к Сиднею?- спросил глава компании, построившей "Амбассадор".
– Мы будем там на двое с лишним суток раньше изначального срока,- ответил Хайнлайн.- Подойдем к месту стоянки рано утром 26-го июля, мистер Никсон.
– Превосходно!- улыбнулся тот, явно, довольный положением дел.- Как насчет того, чтобы это отметить? Приглашаю всех к себе в ресторан через два часа.
– Я бы не отказался,- вымолвил Питер Хайд и покосился на капитана.
Томас Хайнлайн заметил вопросительный взгляд штурмана и не сдержал улыбки.
ГЛАВА XXI
В течение тех 22-х дней, сколько "Амбассадор" уже находился в пути, на нем не произошло ни одного чрезвычайного происшествия, а сам он по-прежнему был в отличном состоянии. Гигантское океанское судно, возвышавшееся на 25 этажей над водой и имевшее в длине 4 тысячи футов, двигалось на максимально высокой для себя скорости. Уже предстоящей ночью оно должно было максимально сблизиться с австралийским континентом и начать движение вдоль его берегов. Затем ему предстояло пройти между мысом Отуэй и островом Кинг и уже по Бассову проливу выйти на малом ходу в район бухты Сиднея.
На открытых прогулочных палубах корабля было не менее людно, чем на закрытых стеклянными панелями. В некоторых местах, где было наибольшее скопление пассажиров, смешивались десятки голосов беседующих, шутящих и веселящихся людей, слышались веселые возгласы и смех детей. Многие пассажиры к вечеру заполняли лучшие рестораны и кафе так, что в них яблоку негде было упасть. Возобновлялись старые, завязывались новые знакомства, обсуждались самые разнообразные темы. В четырех главных ресторанах "Амбассадора" играли духовые оркестры или пианисты, и там царила особенная атмосфера. Никто здесь и слыхом не слыхивал ни о каких метеорных облаках и астероидах, способных уничтожить всю Землю.
Кристофер Катферт отправился в ресторан "Куб" на носу корабля задолго до начала заката и, оплатив один из столиков на втором этаже заведения, заказал вино. В "Кубе" народа почти не было, в залах было тихо и уютно. Пассажиры суперкорабля незаслуженно обделяли его своим вниманием, но, возможно, это было вызвано тем, что в нем к спиртным напиткам подавали только легкие закуски и больше ничего. К тому же все было исключительно для вегетарианцев.
Потягивая из высокого фужера красное сухое вино, парень слушал музыку, доносившуюся из скрытых от глаз посетителей динамиков акустической системы, и любовался видом из окна.
Перед тем, как оказаться в "Кубе", молодой астроном-любитель повстречал своих приятелей. Гарри и Мерфи ходили в поисках более или менее тихого и спокойного места, где можно было очень хорошо поужинать, потом хотели подняться на самую верхнюю открытую палубу, чтобы взглянуть на метеоритный дождь. Они пытались уговорить его пойти с ними, но он отказался.
Теперь, сидя за бокалом вина, Катферт с улыбкой вспоминал слова, сказанные ему на прощание Гарри Белденом: "Ты что, заболел? Не хочешь идти с нами смотреть на звездный дождь? Ты же тащишься по всему такому!" Крис просто не мог пойти с ними. Но и не мог сказать, куда и зачем идет сам, ведь парни могли прицепиться к нему, а ему это совершенно не было нужно. У него были другие планы. Ну, может, и не планы, но… Просто он надеялся, что к нему придет Джинива, и они вместе посмотрят на падающие звезды с самого кончика мегакорабля, рассекавшего океанскую гладь со скоростью быстрейшего велогонщика.
Джинива чувствовала, что, говоря о том, куда он пойдет вечером, Крис хотел, чтобы она составила ему кампанию. И она подумала: а почему, собственно, не присоединиться к нему? Это же наблюдение метеоритов и ничего больше. Тем более она поняла, что он ей приятен и даже симпатичен. Ей было бы интересно и приятно провести с ним вечер. Крис был образованным и мог рассказать много интересного не только из астрономии, хотя в первую очередь именно из нее! Слушать его было истинным удовольствием!
Беттелз, разумеется, могла провести время и с Майклом Холлисом. Он тоже был приятным на вид молодым мужчиной, достаточно интересным, с которым тоже можно было поболтать о многом. Однако, находясь в его обществе, Джинива не ощущала странного умиротворения и не проникалась полностью доверием к нему так, как это было с Катфертом. Чего-то Холлису не хватало в своей ауре. А вот у Криса это что-то, кажется, было. Но что это – Джинива сама не знала.
ГЛАВА XXII
Кристофер Катферт находился на третьем этаже "Куба", представлявшем собой открытую площадку всего с несколькими столиками, вмонтированными в пол, когда вдруг услышал за спиной знакомый и уже практически любимый голос, приглушенный ветром, бьющим в уши и лицо:
– Привет! Не ждал?
Сердце радостно забилось. Молодой человек с улыбкой повернулся к подошедшей к нему девушке и замер в восхищении. Какая она была красивой! Не просто красивой, а сказочно красивой, поражающей гармоничностью черт, идеальной формой тела, свежестью кожи и невинно-трогательным голубоглазым взглядом. С ощущением восторга Кристофер смотрел на девушку и не знал, то ли ему падать в обморок, то ли, позабыв обо всем, броситься к ней и прямо здесь и сейчас признаться в любви.
Он не знал, что делать, но ему стало ясно: перед ним стояла его первая и последняя настоящая любовь!
Сильный ветер на носу большого корабля, возникавший здесь из-за его довольно быстрого передвижения, трепал волосы и время от времени бил в лицо с такой силой, что от этого приходилось невольно щуриться.
– Я хорошо выгляжу?- с улыбкой спросила юная Беттелз, видя реакцию парня на свое появление.
– Прекрасно!- наконец, выдавил из себя тот.- Ты прекрасно выглядишь!
– Ладно, ладно,- засмущалась Джинива,- я ведь не напрашивалась на кучу комплиментов!
– Через минуту я все равно сказал бы тебе что-то подобное,- заговорил более уверенно Крис.- Знаешь, говоря, что ты очень хорошо выглядишь, я имел в виду не только прическу и наряд. Ты сама очень красивая, Джин! Это я и хотел сказать.
Джинива ничего не сказала ему в ответ на последние слова, лишь улыбнулась еще больше, а потом на минуту отвернулась, пытаясь поправить растрепавшиеся на ветру волосы. Затем она приблизилась к бортовому ограждению и оперлась на него руками.
Парень встал рядом и тоже облокотился об ограду. Так они стояли некоторое время и смотрели вперед за горизонт. В ушах свистел ветер, внизу шумели и пенились волны, создаваемые разрезающим океан носом корабля, а впереди был темнеющий небосклон.
Закат разгорелся в полную силу, достиг максимальной яркости и тут же начал быстро угасать; солнце находилось уже в нескольких градусах под горизонтом и происходило то, что в астрономии называют гражданскими сумерками, плавно переходящими в навигационные сумерки. Корабль плыл навстречу предпоследней ночи перед своей остановкой у австралийских берегов.
Спустя несколько минут молчания Беттелз заговорила:
– Прежде чем прийти сюда, я побывала в штабе охраны на своей палубе и узнала, что Стивена еще не поймали. Он словно растворился в воздухе.
– Его должны найти, даже если он прячется,- сказал Катферт, надеясь, что будет именно так, как он говорит.- Если будут искать, то найдут. Он на корабле, и ему некуда отсюда бежать.
– Но это такой огромный корабль!- заметила девушка.- Он ведь очень большой! Здесь легко спрятаться, затеряться среди тысяч пассажиров в лабиринтах коридоров.
– Да, согласен. В первые дни я плутал по "Амбассадору" как по лабиринту. Только сейчас, через три недели, научился в нем ориентироваться. Но ведь охрана не бездействует. А ей корабль хорошо известен. Стивена должны найти не сегодня, так завтра.
– Извини, что я заговорила о нем,- вдруг промолвила Джинива.- Просто я никак не могу забыть произошедшего сегодня днем. Ладно, не будем больше об этом.
В центре управления кораблем находилось всего двое человек: Фокс Пек, несший в эти вечерние часы вахту возле приборов, и дежуривший на мостике охранник, приступивший к выполнению обязанностей несколько минут назад.
– Как тебе вечерок, Скенлен?- крикнул со смотрового балкона Пек, заметив в зале своего знакомого.
Тот поднял правую руку в знак приветствия и двинулся к нему от входа на мостик.
Оказавшись на балконе, охранник произнес:
– Вечер замечательный.
– Не думал увидеть тебя сегодня,- молвил с улыбкой рулевой, похлопав приятеля по плечу.- Значит, сегодня ты меня охраняешь?
– Не тебя, а мостик!- смеясь, ответил Энтони Скенлен.- А где все остальные?
Почему ты один?
– Вообще-то уже поздно и всем положено быть на ночном отдыхе. Но сегодня действительно все рано покинули мостик. Мистер Никсон пригласил всех поужинать с ним в его личном ресторане. Знаешь мистера Никсона?
– Может быть, если тебе от этого легче. Но я почти сразу понял, что она не из тех, кто легко поддается соблазну и прыгает к тебе в постель после первых же намеков.
– Рад слышать это,- усмехнулся налетчик.- Но я не поверю тебе, если ты скажешь, что решил после этого оставить ее в покое.
– Я не скажу ничего,- буркнул Майкл.- Ну, мы разобрались?
– Черта с два мы разобрались!- отрезал Барр.
Тот промолчал. Быть избитым повторно ему не улыбалось.
Молчал и его противник, сидя недалеко с отрешенным видом. Он думал о Джиниве, о том, как им когда-то было хорошо вдвоем, и как все изменилось с этим чертовым путешествием. Девушку словно подменили! Неужели на нее так подействовали те люди, с которыми она завела знакомство здесь? Она не могла стать такой сама по себе!
Кто-то, явно, на нее повлиял!
Стивен упорно не желал винить во всем себя, не признавал себя виновным в том, что Джинива так повела себя по отношению к нему. А если он не виноват, тогда кто?
Ее новые дружки! Только они! Ну, с астрономом он, вроде как, расправился. Этот дохляк получил свое, кубарем скатившись с лестницы после того, как на себе узнал силу его кулаков. А этот… менеджер из "Планеты Мун", мать его? С ним-то как быть? Он – это другое. Пока Джинива всеми этими модельными штучками, они, хочешь ты этого или нет, будут продолжать встречаться и общаться между собой. И чего доброго, они с Холлисом станут парой, а его, Стивена, она забудет и не вспомнит никогда!
Стивен увидел перед собой лицо Джинивы, и его глаза вновь наполнились слезами. И тут он услышал Майкла:
– Так и будем сидеть на полу? Или, может, закончим это безумие и разойдемся? Я могу хотя бы пересесть на диван?
Не дожидаясь реакции Барра на свои слова, Майкл Холлис начал вставать, осторожно, не спеша, чтобы не расшевелить сломанное ребро. Заметив это, Стивен резко выпрямил ноги, поднимая себя с пола, и выхватил из брючного кармана складной нож.
Обнажив лезвие, он нервно заговорил:
– Сидеть, урод! Сидеть на месте, а не то зарежу!!!
– Ладно, ладно… только не психуй,- залепетал в испуге Холлис.
Стивен ощутил новый прилив ярости, выслушивая трясшегося перед ним пленника. Его жалкий вид и боязливый тон раздражали как ничто другое. Едва сдерживая себя от того, чтобы не наброситься на него с ножом, он процедил сквозь зубы:
– Ты мой заложник! И если будешь действовать мне на нервы своей болтовней – зарежу! Как ты успел сообразить, я псих, а значит, сделаю это!
Майкл принял обреченный вид и с чувством безвыходности своего положения опустился обратно под окно. А тот продолжал:
– Я расстался с Джинивой. И, сдается мне, все происходящее только из-за тебя! Я готов совершить убийство и сесть в тюрьму. Я сяду, но буду знать, что отомстил как следует и сижу не зря. Вижу, тебе не очень радостно от того, что я говорю!
Мне, если честно, тоже не радостно. А что делать? Такова наша судьба, видимо.
Вид у Барра в эти минуты был абсолютно невменяемый. Он замолчал на минуту, не сводя глаз с заложника, а потом вымолвил, угрожая ему ножом:
– Я еще подумаю, как лучше расправиться с тобой, а пока без глупостей. Можешь только помолиться за свое спасение, за то, чтобы остаться в живых. Говорят, эта штука иногда помогает. Иногда. Скажу честно, я бы не хотел, чтобы все так вышло, но…- он сделал паузу, от которой Холлису, кажется, едва не стало дурно,- раз уж мы здесь, у тебя в номере, ты передо мной на полу, а я стою над тобой с ножом в руке, то нужно это дело чем-то заканчивать. Увы, сдается мне, только один из нас выйдет отсюда. А второй…- Он внезапно разразился смехом. Это было похоже на настоящий припадок психически больного человека.- А второй может вообще никогда отсюда не выйти!!!
Приступ смеха повалил парня на пол, и он не меньше минуты катался по комнате, сотрясаясь от нездорового хохота. Чуть успокоившись, сумасшедший выдавил из себя:
– Не думаю, что я буду этим вторым!
"Господи, за что?- закрутилось в голове у Майкла, чья жизнь теперь находилась в руках сумасшедшего.- За что? В чем я повинен? Неужели мне суждено умереть от ножа этого ненормального?"
ГЛАВА XVIII
Кристофер отвел Джиниву обратно на кухню своего номера. Чтобы успокоить девушку, он приготовил кофе со сливками и угостил ее своим любимым воздушным печеньем с мягкой шоколадной начинкой.
Почувствовав себя лучше, юная Беттелз сказала:
– Спасибо за понимание и поддержку, Крис. Большое спасибо. Ты очень меня поддержал. Не знаю, что было бы сейчас со мной, если бы не ты. Извини, что я так…
Я, наверное, поставила тебя в неловкое положение…
Парень смолчал. Он не стал ничего возражать и отказываться принимать благодарности, так как не желал ее обидеть. Сидя за столом против своей гостьи, он молча поглядывал на нее влюбленным взглядом и радовался, что все закончилось хорошо.
Джинива заметила, как смотрит на нее Крис, но ей это даже нравилось. Ей нравилось сидеть и пить с ним кофе, обмениваться ласковыми словами и молчать, слушая, как каждый постукивает по своей чашке ложечкой для размешивания сахара.
Ей стало невероятно спокойно с ним, даже отрадно. Ей даже не захотелось уходить к себе, однако сидеть у него до самого вечера она все же не могла хотя бы потому, что не хотела создавать ему никаких неудобств. Она и без этого у него засиделась.
Взглянув на часы, висевшие над столом, Джинива решилась заговорить об уходе, хотя, наверное, осталась бы с Катфертом еще неизвестно на сколько, попроси он ее задержаться.
– Я, наверное, пойду, Крис,- нерешительно начала Беттелз.- Теперь точно пойду.
Еще раз большое спасибо за твою доброту и утешения. И за угощение тоже!
– Что ж, если тебе пора, я не могу тебя держать,- вздохнул тот.- Я тебя провожу.
– Если только до выхода из номера,- вежливо, с лучезарной улыбкой уточнила девушка.
– Как скажешь,- улыбнулся ей Крис. Отказать было невозможно, ведь она так на него посмотрела!
Однако через секунду парень вспомнил о Стивене и взволнованно проговорил:
– А тот тип… Надеюсь, он тебя больше не побеспокоит?
– Не знаю,- вдруг задумалась Джинива. Потом чуть подалась к парню и негромко, будто из-за опасения, что ее кто-то услышит, сказала.- Прошло много времени.
Надеюсь, его уже нашли и арестовали.
– Я тоже. Мы на корабле. Ему некуда отсюда бежать. Думаю, его должны были поймать и арестовать сразу же. Но… но все равно будь осторожна. На всякий случай.
– Конечно. И ты тоже!
Они вышли из кухни в прихожую номера и через пару секунд оказались возле входной двери. Крис хотел ее открыть, но в следующий момент остановился и, после некоторых колебаний и раздумий, молвил:
– Сегодня на закате я приду в ресторан на носу корабля. В эту ночь ожидается начало массированной бомбардировки метеорными частицами КМО-2020 атмосферы Земли.
Я и вчера видел много метеоров, но сегодня будет настоящий метеоритный дождь!
Находясь в третьем зале "Куба", будет очень удобно наблюдать за этим явлением, ведь он устроен под открытым небом! Я даже видеокамеру собираюсь с собой захватить.
Джинива заулыбалась, поняв намек.
Через несколько секунд они пожелали друг другу всего хорошего и расстались. С надеждой вновь увидеть ее в скором времени, Катферт затворил за Беттелз дверь и с вздохом сожаления – сожаления о том, что она ушла, – направился в гостиную.
ГЛАВА XIX
– Все идет как нельзя хуже!- сетовал Кларк Труман, сидя в одном из низких кресел, расположенных по бокам журнального столика в его кабинете.- Почти каждый час пропадают спутники! "Звездная" уничтожена всего парой метеоритов. Радует только то, что астронавты вовремя успели покинуть ее!
Спускаемый аппарат "Максим" получил повреждения, находясь близко от взрывающейся орбитальной станции, однако все же выдержал проход через атмосферу. Весь экипаж "Звездной" благополучно достиг поверхности Земли. Приземление произошло в пяти тысячах миль от изначально намеченного места вследствие отказа электроники аппарата, но главное, что оно состоялось, и никто не пострадал.
– Да, это радует,- повторил Труман.
После окончания первого собрания ученых, проходившего в рамках Всемирного съезда астрономов по проблеме КМО-2020, он уединился у себя в кабинете и уже около часа сидел с отрешенным видом, размышляя, размышляя, размышляя.
Наконец, в помещении раздался звуковой сигнал, издаваемый переговорным устройством, установленным на письменном столе, и из динамика аппарата послышался голос секретаря:
– Мистер Труман, к вам Дик Харлоу.
– Дик, заходи!- крикнул Кларк в сторону двери, не желая подниматься и пересаживаться за рабочий стол, чтобы ответить через аппарат.
К чему все это, если пришедший находился не более чем в двадцати футах от него, в приемной? К тому же после всех прошедших неудач, связанных с космическими полетами и маневрами, он неожиданно возненавидел всю технику, изобретенную человеком, и не желал лишний раз даже прикасаться к ней. Глупо, конечно, но если техника, созданная с целью улучшить жизнь людей и оказать помощь в момент определенной опасности, не может справиться со своей задачей, то для чего же она сделана? На что надеяться, если тебя окружают механизмы, на которые нельзя положиться?
Первый помощник главы НАСА прошел к своему начальнику, и тот, угрюмо взглянув на него, молвил, указав на второе кресло возле журнального столика:
– Садись, Харлоу. Что ты хочешь мне сказать?
Дик Харлоу занял предложенное место и, выждав несколько секунд, заговорил:
– Главный советник президента по науке отправился докладывать в Вашингтон о прошедшем собрании и вопросах, которые на нем обсуждались. Он уверен, что президент одобрит его затею с суперлазером.
Труман усмехнулся в ответ на это, а затем все же решил пересесть за свой стол.
На первом собрании Всемирного съезда астрономов шло обсуждение всех возможных вариантов предотвращения глобальной катастрофы. Их было очень мало. А тех, которые вполне можно было использовать, было еще меньше. До самых страшных событий оставалось всего-навсего пять-шесть дней. Что можно было успеть сделать за это время? Мало чего. Оказался только один действительно реальный способ остановить конец света, и успеть сделать это в течение последних пяти суток.
Нужно было установить генератор супермощного боевого лазера на фюзеляж самолета, поднять самолет на максимально возможную высоту и выстрелить лучом лазера по главному астероиду, когда тот будет уже внутри орбиты Луны. Теоретически фиксирование луча суперлазера в одной точке на теле астероида в течение нескольких минут могло привести к разрушению цели как минимум на две части, которые разлетятся в стороны и не рухнут на Землю. Такого еще никто никогда не делал, а подобная лазерная установка испытывалась только в земных условиях, успешно поражая цели на расстоянии лишь в несколько тысяч миль. Здесь же необходимо было поразить цель, которая окажется, в лучшем случае, в пяти-шести десятках тысяч миль от излучателя лазерного луча! Вероятность того, что луч потеряет часть своей мощности на столь большом удалении от излучателя, подтверждалась математическими вычислениями. Были и другие проблемы, препятствовавшие реализации этой идеи, например, как удержать луч в одной точке на поверхности астероида. И все же было бы неразумно не попытаться воспользоваться суперлазером. Тем более армия США имела в своем распоряжении три установки этого оружия и могла запросто пожертвовать одной ради спасения человечества. А если потребуется, то и двумя.
– Сомневаюсь, что у нас что-то выйдет с этим лазером,- вяло проговорил Кларк.- От судьбы не уйдешь. То, что заготовлено нам свыше, не отвратить. Знаете, Дик, мне звонил один священник из местного католического храма. Отец Фарелл. Он сказал, что неудачи, произошедшие с кораблями, которыми мы хотели сбить астероиды, – это воля Господа нашего, ибо недолжно нам вмешиваться в естественный ход Космических событий. Если нам суждено сгинуть, а нашей планете опустеть, значит так угодно Богу. Я уже готов в это поверить, хотя всегда являлся атеистом.- Он сделал паузу и продолжал.- Хочу кое в чем тебе признаться, Дик. Меня все больше одолевает чувство вины! Мне кажется, что во всем – в катастрофе "Созвездия", в неудачных запусках ракет с ядерными зарядами, в потере коммуникационных спутников и даже гибели "Звездной" – повинен я!
– Но ведь это не так!- воскликнул тот.- Как можно винить себя в этом. Мы прекрасно знаем, из-за чего все случилось!
– Да, но… я ничего не могу с собой поделать.
Дик сидел не менее хмурый, чем Кларк, но ему все же хотелось верить в лучшее, и он продолжал надеяться, что все еще может закончиться не так плохо, как обещают прогнозы. Но спорить с начальником насчет этого он все же не стал, только осторожно поинтересовался:
– А откуда священнику известно о приближающейся катастрофе? Мне казалось, все, что связано с КМО-2020, засекречено, и…
– Уже нет, похоже,- перебил его руководитель НАСА.- Каким-то образом информация все же просачивается в общество. Мир уже знает. Что ж, с этим, думаю, ничего не поделаешь.
– Да…- только и смог выговорить тот.
Серебристый микроавтобус с эмблемами Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства медленно выехал задним ходом со стоянки перед главным административным зданием Управления. Затем водитель переключил передачи, и автомобиль двинулся по неширокой дороге к выезду с закрытой территории. В пассажирском салоне микроавтобуса находились Уильям Блэк и Флорио Мирро. Они направлялись в аэропорт Хьюстона, чтобы специальным вечерним рейсом вернуться на Пуэрто-Рико и продолжить свою работу в Аресибо. Вместе с ними в Аресибо в качестве независимого специалиста отправился и Сэм Катферт. Он собирался там заниматься выяснением природы возникновения КМО-2020.
Садясь в машину и трогаясь с места, они даже не думали, что на выезде с территории Агентства столкнуться лицом к лицу с журналистами и астрономами-любителями, особо озабоченными по поводу странных космических объектов, приближающихся к Земле. Прямо перед пропускным постом стоял фургон одного из местных телевизионных каналов, окруженный несколькими репортерами и интересующимися происходящим энтузиастами. Все они хотели попасть на закрытую территорию, но получили отказ. Чтобы открыть ворота и выпустить автомобиль НАСА с учеными, двум военным пришлось выйти на дорогу и следить за тем, чтобы ни один из незваных гостей не пробежал в них.
– Вот и начинается,- сказал Блэк, посмотрев на телевизионщиков сквозь тонированное стекло окна, у которого сидел.- Им уже что-то известно. Скоро сюда повалят сотни журналистов и просто любопытных. А ведь мы именно этого и опасались.
– Необходимо связаться с президентом,- сказал Труман.- Мы должны сделать официальное заявление по телевидению, чтобы хоть сколько-нибудь притормозить развитие паники в обществе.
Дик Харлоу стоял рядом и наблюдал за тем, как глава Аэрокосмического агентства разбирает электронную почту, пришедшую и на имя НАСА, и на его личное имя. На нескольких электронных ящиках, принадлежавших организации, обнаружилось, в общей сложности, более ста писем от различных астрономических обществ и кружков, редакций газет и даже простых граждан, пришедших со всех концов Соединенных Штатов. При таком положении дел заявление было уже необходимо.
ГЛАВА XX
Солнце садилось за горизонт, позади корабля разгорелся многокрасочный яркий закат. Лучи погружавшегося в океан светила пробивались сквозь несколько небольших облаков, застывших на небосклоне, и те от этого словно пылали изнутри.
Освещенный закатом и собственными огнями, начавшими зажигаться к этому времени,
"Плавучий город" продолжал свое кругосветное путешествие.
– Скорость в 24 узла позволила нам пройти первую половину пути значительно быстрее, чем предполагал изначальный график движения,- проговорил капитан, находясь на смотровом балконе мостика вместе со штурманом Питером Хайдом, начальником охраны Норманом Норком, старшим помощником Батом и хозяином судна Норманом Никсоном.
Томас Хайнлайн и штурман держали перед собой чашки с кофе, время от времени делая по глотку из них, и любовались видом, открывавшимся с балкона на носовую часть лайнера и океан впереди по курсу.
– Да,- согласился с капитаном Уоллас Батт.- Мы здорово разогнались после того, как прошли нулевой меридиан и вышли на прямую трассу, ведущую к Австралии.
– В таком случае, когда мы подойдем к Сиднею?- спросил глава компании, построившей "Амбассадор".
– Мы будем там на двое с лишним суток раньше изначального срока,- ответил Хайнлайн.- Подойдем к месту стоянки рано утром 26-го июля, мистер Никсон.
– Превосходно!- улыбнулся тот, явно, довольный положением дел.- Как насчет того, чтобы это отметить? Приглашаю всех к себе в ресторан через два часа.
– Я бы не отказался,- вымолвил Питер Хайд и покосился на капитана.
Томас Хайнлайн заметил вопросительный взгляд штурмана и не сдержал улыбки.
ГЛАВА XXI
В течение тех 22-х дней, сколько "Амбассадор" уже находился в пути, на нем не произошло ни одного чрезвычайного происшествия, а сам он по-прежнему был в отличном состоянии. Гигантское океанское судно, возвышавшееся на 25 этажей над водой и имевшее в длине 4 тысячи футов, двигалось на максимально высокой для себя скорости. Уже предстоящей ночью оно должно было максимально сблизиться с австралийским континентом и начать движение вдоль его берегов. Затем ему предстояло пройти между мысом Отуэй и островом Кинг и уже по Бассову проливу выйти на малом ходу в район бухты Сиднея.
На открытых прогулочных палубах корабля было не менее людно, чем на закрытых стеклянными панелями. В некоторых местах, где было наибольшее скопление пассажиров, смешивались десятки голосов беседующих, шутящих и веселящихся людей, слышались веселые возгласы и смех детей. Многие пассажиры к вечеру заполняли лучшие рестораны и кафе так, что в них яблоку негде было упасть. Возобновлялись старые, завязывались новые знакомства, обсуждались самые разнообразные темы. В четырех главных ресторанах "Амбассадора" играли духовые оркестры или пианисты, и там царила особенная атмосфера. Никто здесь и слыхом не слыхивал ни о каких метеорных облаках и астероидах, способных уничтожить всю Землю.
Кристофер Катферт отправился в ресторан "Куб" на носу корабля задолго до начала заката и, оплатив один из столиков на втором этаже заведения, заказал вино. В "Кубе" народа почти не было, в залах было тихо и уютно. Пассажиры суперкорабля незаслуженно обделяли его своим вниманием, но, возможно, это было вызвано тем, что в нем к спиртным напиткам подавали только легкие закуски и больше ничего. К тому же все было исключительно для вегетарианцев.
Потягивая из высокого фужера красное сухое вино, парень слушал музыку, доносившуюся из скрытых от глаз посетителей динамиков акустической системы, и любовался видом из окна.
Перед тем, как оказаться в "Кубе", молодой астроном-любитель повстречал своих приятелей. Гарри и Мерфи ходили в поисках более или менее тихого и спокойного места, где можно было очень хорошо поужинать, потом хотели подняться на самую верхнюю открытую палубу, чтобы взглянуть на метеоритный дождь. Они пытались уговорить его пойти с ними, но он отказался.
Теперь, сидя за бокалом вина, Катферт с улыбкой вспоминал слова, сказанные ему на прощание Гарри Белденом: "Ты что, заболел? Не хочешь идти с нами смотреть на звездный дождь? Ты же тащишься по всему такому!" Крис просто не мог пойти с ними. Но и не мог сказать, куда и зачем идет сам, ведь парни могли прицепиться к нему, а ему это совершенно не было нужно. У него были другие планы. Ну, может, и не планы, но… Просто он надеялся, что к нему придет Джинива, и они вместе посмотрят на падающие звезды с самого кончика мегакорабля, рассекавшего океанскую гладь со скоростью быстрейшего велогонщика.
Джинива чувствовала, что, говоря о том, куда он пойдет вечером, Крис хотел, чтобы она составила ему кампанию. И она подумала: а почему, собственно, не присоединиться к нему? Это же наблюдение метеоритов и ничего больше. Тем более она поняла, что он ей приятен и даже симпатичен. Ей было бы интересно и приятно провести с ним вечер. Крис был образованным и мог рассказать много интересного не только из астрономии, хотя в первую очередь именно из нее! Слушать его было истинным удовольствием!
Беттелз, разумеется, могла провести время и с Майклом Холлисом. Он тоже был приятным на вид молодым мужчиной, достаточно интересным, с которым тоже можно было поболтать о многом. Однако, находясь в его обществе, Джинива не ощущала странного умиротворения и не проникалась полностью доверием к нему так, как это было с Катфертом. Чего-то Холлису не хватало в своей ауре. А вот у Криса это что-то, кажется, было. Но что это – Джинива сама не знала.
ГЛАВА XXII
Кристофер Катферт находился на третьем этаже "Куба", представлявшем собой открытую площадку всего с несколькими столиками, вмонтированными в пол, когда вдруг услышал за спиной знакомый и уже практически любимый голос, приглушенный ветром, бьющим в уши и лицо:
– Привет! Не ждал?
Сердце радостно забилось. Молодой человек с улыбкой повернулся к подошедшей к нему девушке и замер в восхищении. Какая она была красивой! Не просто красивой, а сказочно красивой, поражающей гармоничностью черт, идеальной формой тела, свежестью кожи и невинно-трогательным голубоглазым взглядом. С ощущением восторга Кристофер смотрел на девушку и не знал, то ли ему падать в обморок, то ли, позабыв обо всем, броситься к ней и прямо здесь и сейчас признаться в любви.
Он не знал, что делать, но ему стало ясно: перед ним стояла его первая и последняя настоящая любовь!
Сильный ветер на носу большого корабля, возникавший здесь из-за его довольно быстрого передвижения, трепал волосы и время от времени бил в лицо с такой силой, что от этого приходилось невольно щуриться.
– Я хорошо выгляжу?- с улыбкой спросила юная Беттелз, видя реакцию парня на свое появление.
– Прекрасно!- наконец, выдавил из себя тот.- Ты прекрасно выглядишь!
– Ладно, ладно,- засмущалась Джинива,- я ведь не напрашивалась на кучу комплиментов!
– Через минуту я все равно сказал бы тебе что-то подобное,- заговорил более уверенно Крис.- Знаешь, говоря, что ты очень хорошо выглядишь, я имел в виду не только прическу и наряд. Ты сама очень красивая, Джин! Это я и хотел сказать.
Джинива ничего не сказала ему в ответ на последние слова, лишь улыбнулась еще больше, а потом на минуту отвернулась, пытаясь поправить растрепавшиеся на ветру волосы. Затем она приблизилась к бортовому ограждению и оперлась на него руками.
Парень встал рядом и тоже облокотился об ограду. Так они стояли некоторое время и смотрели вперед за горизонт. В ушах свистел ветер, внизу шумели и пенились волны, создаваемые разрезающим океан носом корабля, а впереди был темнеющий небосклон.
Закат разгорелся в полную силу, достиг максимальной яркости и тут же начал быстро угасать; солнце находилось уже в нескольких градусах под горизонтом и происходило то, что в астрономии называют гражданскими сумерками, плавно переходящими в навигационные сумерки. Корабль плыл навстречу предпоследней ночи перед своей остановкой у австралийских берегов.
Спустя несколько минут молчания Беттелз заговорила:
– Прежде чем прийти сюда, я побывала в штабе охраны на своей палубе и узнала, что Стивена еще не поймали. Он словно растворился в воздухе.
– Его должны найти, даже если он прячется,- сказал Катферт, надеясь, что будет именно так, как он говорит.- Если будут искать, то найдут. Он на корабле, и ему некуда отсюда бежать.
– Но это такой огромный корабль!- заметила девушка.- Он ведь очень большой! Здесь легко спрятаться, затеряться среди тысяч пассажиров в лабиринтах коридоров.
– Да, согласен. В первые дни я плутал по "Амбассадору" как по лабиринту. Только сейчас, через три недели, научился в нем ориентироваться. Но ведь охрана не бездействует. А ей корабль хорошо известен. Стивена должны найти не сегодня, так завтра.
– Извини, что я заговорила о нем,- вдруг промолвила Джинива.- Просто я никак не могу забыть произошедшего сегодня днем. Ладно, не будем больше об этом.
В центре управления кораблем находилось всего двое человек: Фокс Пек, несший в эти вечерние часы вахту возле приборов, и дежуривший на мостике охранник, приступивший к выполнению обязанностей несколько минут назад.
– Как тебе вечерок, Скенлен?- крикнул со смотрового балкона Пек, заметив в зале своего знакомого.
Тот поднял правую руку в знак приветствия и двинулся к нему от входа на мостик.
Оказавшись на балконе, охранник произнес:
– Вечер замечательный.
– Не думал увидеть тебя сегодня,- молвил с улыбкой рулевой, похлопав приятеля по плечу.- Значит, сегодня ты меня охраняешь?
– Не тебя, а мостик!- смеясь, ответил Энтони Скенлен.- А где все остальные?
Почему ты один?
– Вообще-то уже поздно и всем положено быть на ночном отдыхе. Но сегодня действительно все рано покинули мостик. Мистер Никсон пригласил всех поужинать с ним в его личном ресторане. Знаешь мистера Никсона?