Ерошевская Лира. Под небом Финского залива

   И у вас началась любовь,- театрально перебил Свету Сергей.
   Нет, у него была там любовь - такая же, как и он, длинноногая спортивная девушка. А за мной стал ухаживать совсем другой парень из этой компании, его тоже звали Геной. Каждое утро я приходила к ним играть в мяч. Когда мы уставали или нам надоедало играть в мяч, мы садились в тень большого полосатого тента и рассказывали анекдоты или развлекательные интересные случаи, какие с кем случались, кто умел придумывать - сочиняли разные небылицы. Было весело - смеялись до колик в животе. А по вечерам мы гуляли с Геной по набережной. Вот и все! Дима с Геной уезжали раньше, чем мы с Верой, так звали
   девушку Дмитрия, мы их провожали. Когда возвращались обратно, Вера сказала, что они договорились с Димой встретиться здесь в будущем году. А мы с Геной ни о чем не договаривались, я даже не знала, был он холостым или женатым, скорее всего - последнее. Больше я никогда в Гурзуф не приезжала, потому что отдыхать "дикарем" - хлопотное дело, да и не тянуло меня туда: мне не понравился обрывистый берег Гурзуфа - стоило ли второй раз искушать судьбу.
   Да и не влюбилась ты там, как видно,- сделал вывод Сергей.
   А я вообще не так часто влюбляюсь, как тебе кажется. По-моему, ты более любвеобильный. Вот скажи, когда ты влюбился в первый раз?
   Ошибаешься, что любвеобильный, но в первый раз я влюбился в третьем классе. Я провожал ее до дома после уроков, таскал ее портфель, который был очень тяжелым, потому что она, кроме учебников и тетрадей, таскала в нем всякую дрянь: стеклышки, камушки, деревяшки. Давал ей списывать домашние задания по арифметике и контрольные. Но потом она переехала с родителями в другой город, даже не попрощавшись со мной, потому что были летние каникулы, и когда начался учебный год, то она первого сентября не пришла в школу, а я так ждал этот день, чтобы увидеться с нею. Я думал, что она заболела, и хотел после уроков идти к ее дому, но мне сказали, что она уехала. И больше мне в школе не понравилась ни одна девчонка до самого выпуска, хотя у нас все повлюблялись друг в друга в девятом классе.
   Сереж, представляешь, точно такая же история случилась со мной, и тоже в третьем классе. Это, конечно, никакая не любовь, просто первое детское увлечение. Начало было такое же, как у Гены. Я сидела во втором ряду на первой парте, а он - в первом ряду посередине, я редко оглядывалась, но, когда бы ни оглянулась, всегда встречалась с ним взглядом, и я поняла, что нравлюсь ему, а потом мне ни с того ни с сего сказал мальчик со второй парты, который сидел позади меня: "Ты Тольке нравишься..." Может, поэтому он и мне понравился. Но мы и двумя словами с ним не перебросились. Помню только, как мы всем классом на школьном дворе во время урока физкультуры играли в кошки-мышки, и я была мышкой, а он - кошкой, и я так и не дала себя поймать, пока ни прозвенел звонок с урока, хотя я уже задыхалась от бега. Но когда в начале четвертого класса меня выбирали председателем пионерского отряда и все проголосовали "за", то он один проголосовал "против". Я была очень удивлена этим, а пионервожатая спросила у него, почему он проголосовал "против". Он встал и сказал, что председателем отряда должен быть мальчик, а не девочка, тем более что и все звеньевые тоже девочки, и это несправедливо. В какой-то степени я с ним согласилась, но мне все равно было обидно, что он проголосовал против меня. А потом получилась точно такая же история, как и у Сережи. Его отца перевели служить в другой город, и после окончания первой четверти он уехал. И мне тоже больше так никто из ребят в классе и не понравился. Но после четвертого класса во время летних каникул я увидела однажды, как он играл с ребятами в футбол прямо на улице, и я долго стояла и смотрела на него, спрятавшись за деревом. Видно, он все же приезжал в наш город - к родным, на каникулы. Но потом я его больше никогда не видела. У него отец был военнослужащим, и он тоже мечтал стать военным. Всю первую четверть он проходил в костюмчике, сшитом из материала защитного цвета, вероятно, из отреза, выданного отцу на военную форму. И еще его бабушка всегда приносила ему пирожки и бутерброды во время перемен, а иногда даже на уроки, постучавшись и извинившись перед учительницей. Учительница у нас была добрая и разрешала Толе выйти и взять сверточек, тем более что Толя был очень примерным мальчиком и хорошо учился, и потом больше никому у нас в классе пирожков не носили. Вот такая история о моем несостоявшемся школьном романе.
   Да, Светка, школьные романы у нас с тобой очень даже похожие,- заметил Сережа.
   А тебе, Гена, никакая девчонка в третьем классе не нравилась? спросила Света.
   Я в третьем классе вообще девчонок не замечал, - ответил Гена с пренебрежением.
   А чем же ты так был занят, что девчонками не интересовался? - не отставала Светлана.
   Я книги в свободное время читал.
   Молодец! Я тоже всю классику в школе перечитала, и тоже потому, что ни в кого не влюблялась, а если бы влюбилась, разве до книг бы было,- на книги бы и времени не оставалось. А в лес мы сегодня пойдем? А то уже надоело на скамеечке сидеть.
   Пойдем,- отозвался Сергей.- За чем остановка? Сегодня пойдем по другой тропинке,- и повел за собой.
   Смотрите, смотрите,- закричала Света.- Вон белки резвятся! Красивые какие!
   Они остановились и долго смотрели, как белки прыгали одна за другой по стволу дерева, потом они перескочили на соседнюю сосну и скрылись из поля зрения.
   Сережа опять свернул с тропинки, но лес здесь был редкий, местность ровная, и скоро им то и дело стали попадаться подосиновики и подберезовики. Они не знали, куда их девать, с собой не было никакого пакета, и они стали насаживать их на острые, оголенные ветки деревьев, чтобы белки могли зимой воспользоваться ими. Потом Сережа привел их в заросли дикой малины, и здесь они опять хорошо порезвились: малина была не очень крупная, но сладкая.
   На обратном пути у них из-под ног стали выпархивать какие-то серые крупные птицы, казалось, что если чуть постараться, то их можно было бы легко поймать. Сережа сказал, что это рябчики кормятся. Удивительно, что отдыхающие совсем не ходили в эту сторону, наверное, ленились подниматься, хотя и не так высоко это было.
   В столовую они немного опоздали, Аня с Саней уже пообедали и убегали. После малины есть не хотелось, но они все же справились со своими порциями. Вышли на "круг", сели на скамеечку. Света уже и забыла про Марину, но она тут как тут, подходит, улыбаясь.
   - А, Марина, присаживайся,- Света тоже улыбнулась. Марина села рядом со Светой, дальше Сережа сидел,
   потом Гена.
   - Ребята, знакомьтесь, это - Марина, а это - Сережа и Гена. Немного мы все, можно сказать, уже знакомы.
   Сережа руку протянул, обменялись они рукопожатиями. Гена вообще никак не отреагировал на Светины слова, даже головы не повернул.
   Ну как отдыхаете? - спросила Марина.
   Отдыхать - не работать,- ответил Сергей проходной фразой.
   Мне кажется, вы интересно отдыхаете. Возьмите меня в свою компанию, Света не возражает, а вы как? - замолчала, ждет ответа.
   Нависла внушительная пауза. Наконец Сережа прервал молчание:
   Марина, да ведь у нас не компания, у нас - любовный треугольник: мы оба Свете хотим понравиться, и она нам обоим нравится. Ты себя сразу лишней почувствуешь.
   А чем я хуже Светы? - кокетливо спросила Марина.
   Может, и лучше, да ведь сердцу не прикажешь,- сказал
   Сережа,- Ген, а может, я зря за тебя расписываюсь? Может, возьмем Марину в нашу компанию?
   Бери,- ответил Гена, не пошевельнувшись.- Будет у тебя новый треугольник: ты и Света с Мариной. А я и один не пропаду.
   Ребята, да я пошутила, а вы уж обрадовались! - сказала Марина, потянувшись за веткой дерева, нависшей над их скамейкой.
   Да не очень мы обрадовались,- сказал равнодушным тоном Сергей.
   Ладно, пойду на санаторный час,- Марина отломила ветку, встала и пошла в корпус.
   Ну вот, обидели девчонку,- Свете почему-то стало ее жаль, какая-то женская солидарность проснулась в ней, протестуя против такого пренебрежительного отношения ребят к Марине и ее жертвенной смелости.
   Терпеть не могу, когда навязываются,- сказал Гена с некоторой долей раздражения в голосе.
   Ну, приглянулись вы ей, довольны бы были, чего уж так раздражаться? Генина реплика не понравилась Свете не содержанием, а скорее какой-то вызывающей нотой, звеневшей в его голосе.
   Мало ли кому мы приглянулись! - сказал Сергей,- А ты вот так легко нас обоих готова отдать кому угодно?!
   Света чуть не сказала: "Не обоих - одного, и не кому угодно - а молодой красивой девочке", но знала, что потянет за собой такой ответ. Поэтому решила воспользоваться формулой: нападение - лучшая защита.
   - Ребята, ну я здесь при чем? Вы ей понравились, а я виновата. Какие ко мне претензии? Вот устрою сейчас вам сцену ревности, будете знать,приняла Света Сережин шутливый тон.
   Она тоже потянулась за веткой, отломила ее, встала, хлопнула слегка Сережу веткой по носу и сказала, подражая Марининым интонациям:
   - Ладно, пойду на санаторный час,- взглянула с улыбкой на Гену, помахала веткой и ушла в корпус.
   Ребята остались сидеть. Когда она вышла на "круг" после санаторного часа, они все сидели.
   Вы что, и в палату не поднимались? - спросила она, присаживаясь рядом.
   А лень было, потом нас Толя развлекал. Он в шашки хорошо играет, вон партию заканчивает. Не хочешь с ним сыграть? - спросил Сережа.
   С удовольствием, люблю сильных игроков.
   Толь, сыграй со Светкой,- закричал Сережа.
   Пусть подходит, мы уже заканчиваем.
   Света подошла к шашечному столику, ребята - за ней. Толя блестяще завершал сражение с противником.
   Какими играть будешь? - спросил Толя.
   Мне все равно,- ответила Света.
   Ладно, играй белыми,- сделал Толя уступку Свете, как женщине.
   Начали игру. У Светы сразу наметилось позиционное преимущество. Но Толя поверхностно оценил положение и дважды пошел на размен, но размен только усилил Светину позицию. Удерживая одной шашкой три шашки черных на левом фланге, Света развернула атаку на правом и, пожертвовав одной шашкой, сняла две Толиных, а уже через два хода прорвалась в дамки. Партия, по сути, была решена, спасти ее уже было нельзя.
   - Недооценил я Свету, прошу реванша,- сказал Толя. Опять расставили шашки, теперь Толя играл белыми.
   Он начал с традиционного размена в уголках, собственно, ничего не дающего при правильной игре противника. Но потом Толя опять переоценил свои силы, пошел на обострение, задумав комбинацию, но Света ответной комбинацией разрушила его замыслы. Теперь на правом фланге две Толины шашки были лишены подвижности, а Света, сделав пару разменов на левом фланге, закрепила свое преимущество. Толя сделал неточный ход, после которого спасения у белых уже не было. Света опять выиграла, проведя первой свою шашку и дамки и отрезая Толе все возможности сделать то же самое.
   - Давай еще раз.- загорелся Толя.
   - С такими слабаками по третьему разу не играю.- пошутила Света, но стала опять расставлять шашки.
   Ротозеев уже много собралось возле- шашечного столика как же. женщина мужчину обыгрывает, да еще того:самого. который лучше всех играет.
   Начали новую партию. Теперь Света опять играла белыми.
   Света начала игру с середины, сначала они были на
   равных, но потом Толя сделал ход, завел Свету в ловушку, после чего ее положение сразу резко ухудшилось, ей пришлось всю игру защищаться, но все же она свела партию к "ничьей".
   Еще сыграем? - спросил Толя.
   Хватит, важно вовремя остановиться,-- сказала Света,- как в любой игре, а то сведешь все мои очки на нет,
   Правильно, Свет,- поддержал ее Сережа.- Уходить надо раньше, чем удача от тебя отвернется. Пойдемте наверх сходим.
   Пойдемте,- согласилась Света.- Удача - не удача, а мозги отдыха требуют, не стоит их здесь загружать, они у меня не компьютерные. А вообще-то мне обычно во все игры везет, особенно в карты, когда во время дальних поездок компания в вагоне поезда сбивается.
   По идее - тебе в карты должно не везти,- сказал Сережа,- потому что в любви везет.
   - Везение в любви - понятие растяжимое. Я так не считаю. Опять пошли наверх - к одинокому столику, который
   всегда был рад тем, кто к нему приходил. Только вечером очень комары кусали, просто спасу от них не было, приходилось терпеть ради насыщенного кислородом воздуха и простого общения, без которого, говорят, человек жить не может. Света села за столик, локти на стол поставила, голову к запястью приклонила. Почему-то ей первый раз стало грустно за все время пребывания здесь, то ли она почувствовала, что они в последний раз сидят вот так, дружно, втроем, то ли причина была в том, что дни летели быстро, и она подкоркой чувствовала, как скоро кончится это беспечное времяпрепровождение и опять будет нужно каждый день жить заботами следующего дня, и следующего, и дни эти будут нелегкими. И никогда ничего уже не повторится, а воспоминания - это и вообще грустная штука, а на грусть еще и силы надо иметь, это только радость дает и силы, и крылья для полета в заоблачное прекрасное нечто. Как мало у Светы было вообще радостных минут, может, поэтому она и умела ценить внутренне все прекрасное. И эта светлая грусть, ее частая спутница, которая вдруг неожиданно, сию минуту, вторглась в ее душу, она тоже так прекрасна, потому что это грусть того далекого дня, который только наступит еще когда-то и который она пока только предчувствует на чисто интуитивном уровне.
   Ты чего закручинилась, Светка? - спросил Сережа.
   Сама не знаю. А что, заметно?
   А то нет! Что-нибудь рассказать?
   Давай, только не про медведей.
   - А... Так ты медведей опять боишься? Здесь их нет. Мне вот сейчас детская песенка вспомнилась: "Придет серенький волчок, он укусит за бочок". И вот мамы на ночь такую песенку детишкам поют, а им потом страшно, вдруг правда: придет и укусит за бочок. Лежат и от страха уснуть не могут. А мамы понять не могут, чего их дети боятся и
   почему, и отчего они долго не засыпают. Давай я тебе сказку расскажу. Жила-была на свете девица, и звали ее "Красное солнышко", то ли так пригожа собой была, то ли возле нее людям тепло было,- только так ее все звали -Красное солнышко. И влюбились в нее два брата. Приехали ее сватать, а она их решила испытать, говорит: "Достаньте мне по звездочке с неба, чья звезда будет ярче и красивее - за того и замуж выйду".- "Зачем тебе звездочки с неба? -спрашивают братья, ты сама - Красное солнышко".- "Затем мне и звездочки нужны, что я - Красное солнышко". Поехали братья, долго ездили, но достали ей звездочки с неба, привезли: обе звезды красивые, обе звезды яркие, не уступают друг другу красотой. Говорит девица: "Не знаю я, за кого замуж выходить, потому что обе звездочки яркие, обе красивые, не могу понять, какая краше".- "Надо у народа спросить",- решили братья. Собрали народ на площади, стали у него спрашивать: какая звездочка красивее? Одни на одну показывают, другие - на другую. Так и не мог определить народ, чья звездочка ярче. Привезли братья опять звездочки девице и говорят: "Не мог народ определить, чья звезда красивее, все по-разному говорят. Пусть наши звезды в твоей светлице поживут, может, со временем определишь, какая красивее. А мы пока подождем". Повесила девица Красное солнышко одну звезду над тем оконцем, что на запад смотрит, другую звездочку - над тем оконцем, что на восток смотрит. Горят обе звезды одинаково ярко, а девица Красное солнышко любуется ими. Но проходит какое-то время, и стали звездочки по-разному светить. Та, что над западным оконцем, все бледнее и бледнее становится, а та, что над восточным, все ярче и ярче горит. И поняла девица Красное солнышко, кто ее больше любит, и призвала к себе того брата, звездочка которого все разгоралась и разгоралась. Вышла она за него замуж, и стали они жить-поживать да добра наживать.
   Красивая сказка,- сказала Света.- Сам придумал?
   Нет, мамочка в детстве рассказывала.
   Правда, что ли?
   Я вообще не вру.
   А зачем мне ее рассказывал?
   Чтобы ты кручиниться перестала. Сама же говоришь, что сказка красивая.
   Красивая... да ведь сказка.
   Сказка - ложь, да в ней намек...
   - Ой, Сереж, так нечестно, в компании намеки
   неуместны. Теперь вон Гена невеселым стал... Хотя, правда, сама и напросилась.
   Чего это я невеселым стал,- отвечает Гена, а у самого глаза мрачнее тучи: Света давно уж научилась по его глазам все на свете читать.
   Да это я пошутила, а вы уж и обрадовались,- попыталась разрядить обстановку Света, повторив Маринины слова.
   Да не очень мы обрадовались,- тем же тоном, что и Марине, ответил Сергеи.
   Комары закусали,- пожаловалась Света.- До чего ж их много. Может, пойдем потихоньку? Сегодня, говорили, фильм какой-то интересный, не опоздать бы.
   Они стали спускаться, обгоняя друг друга, то один шел впереди, то другой, как всегда, потому что спуск есть спуск. И вот в самом конце спуска произошло маленькое событие, которое, Света знала, не могло в дальнейшем остаться без последствий. На этом злополучном отрезке пути Гена шел впереди, грыз какую-то травинку, была у него такая привычка, а Света и Сережа вслед за ним. И надо же было так случиться, что Сережа вдруг на ходу чмокнул Свету в щечку, в первый раз, до сих пор он никогда не позволял себе ничего подобного, и именно в этот момент Гена оглянулся. Ну бывают же такие совпадения! Света сердито взглянула на Сережу, а Гена снова отвернулся, продолжая грызть травинку, но Света-то знала, что это только внешнее спокойствие. Она хотела что-либо сказать такое, что бы дало понять Гене, что это произошло в первый раз, ведь он всякое мог подумать, отчитать каким-то образом Сережу, но она так растерялась и так почувствовала себя виноватой перед Геной, что даже не могла сообразить, что такое можно произнести, соответствующее моменту. Поэтому она промолчала, как бы тем самым поощряя Сережин поступок и становясь его равноправным соучастником, совершившим предательство по отношению к Гене и за его спиной.
   Дальнейший распорядок вечера шел своим чередом, как обычно: ужин, совместное посещение кинозала, короткая прогулка после просмотра кинофильма, только Гена был молчаливее, чем всегда, а Света старалась вести себя с той же внешней одинаковостью отношения к обоим, делая вид, что абсолютно ничего заслуживающего внимания не случилось.
   ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
   Утром, после завтрака, когда трое наших друзей опять собрались на "круге", Сережа спросил:
   Ну что, опять в лес? Может, в сторону залива сходим?
   Нет,- ответил Гена.- Я сегодня иду на рыбалку. Сказал вызывающе, но с улыбкой в глазах, именно
   только в глазах: так надо было уметь улыбаться - Гена умел. Слово "я" он тоже выделил интонацией. Света сразу поняла, что это результат вчерашнего поцелуя в щечку.
   - А нас с собой не возьмешь? - спросила Света.
   - Нет! Вы мне всю рыбу распугаете,- Гена продолжал улыбаться одними глазами, тем самым давая понять, что никакой и ни на кого он обиды не имеет, просто желает уединиться, ничего больше.
   Сережа стоял и улыбался во весь рот, была у него такая привычка: когда можно было что-то сказать, а можно было ничего не говорить, то он начинал широко улыбаться, причем эта улыбка могла держаться на его лице бесконечно долго. Света не знала, что еще можно сказать, чтобы удержать Гену в их компании, а тем более остаться с ним вдвоем. Не могла же она спросить его: "А меня с собой не возьмешь?" Во-первых, она не могла вот так открыто навязываться Геннадию - это было не по ее правилам поведения, тем более когда он вот так ясно и коротко сказал: "Я сегодня иду...", и, во-вторых, она не могла так запросто предать Сережу и все то хорошее, что у них было у всех троих. И еще она растерялась от неожиданности, поэтому даже никакая шутка не приходила ей в голову. Человек недвусмысленно дает понять, что желает быть один, человек откровенно противопоставляет себя их маленькой, но сложившейся уже компании, это его право, на которое Света посягать не могла. Она молчала и даже делала вид, что ей в общем-то все равно - идет Гена с ними в лес или идет один рыбачить. А Гена добавил:
   - Не зря же я сюда удочки вез. Пойду готовиться,- повернулся и пошел в корпус, оставив Свету и Сережу вдвоем.
   Сережа продолжал улыбаться, и эта улыбка по своей продолжительности до такой степени показалась Свете глупой, что ей захотелось повернуться и уйти от него, чтобы только не видеть этой как будто приклеенной к лицу Сергея улыбки. Она перетерпела ее. Слава Богу, что эта улыбка не была похожа на торжествующую улыбку победителя, хотя в душе Сережа, возможно, был доволен таким поворотом событий, а Света подумала: "Вот так плыть по течению приплыла..."
   Наверное, теперь, когда Гена уже ушел, на Светином лице ясно читалось огорчение, потому что Сережа наконец-то перестал улыбаться и, предложил несмело:
   Пошли в лес...
   Подожди,- сказала Света.- Давай присядем, посмотрим, как Гена на рыбалку пойдет.
   Они сели на ту самую скамейку, возле которой они собирались всегда и мимо которой Гена должен был обязательно пройти, так как она стояла как раз рядом с дорогой, ведущей с территории санатория. Ждать долго не пришлось. Не прошло и десяти минут, как Гена вышел: удочки - в левой руке, сумка спортивная - на правом плече, видно, в ней находились все остальные рыболовные принадлежности. Идет спокойным, размеренным шагом, Света на него смотрит, чуть улыбается, он - то ли смотрит, то ли нет, не разберешь. Когда он поравнялся со скамейкой, Света спросила полунасмешливо:
   Червей-то накопал?
   Накопаю,- прозвучал негромкий ответ.
   Смотри русалку ненароком не зацепи,- уже вслед ему прокричала Света.
   Не зацеплю.
   Все, кончился Светин заряд: закусила губу, сидит -молчит. Сережа тоже молчит. У Светы - комок в горле, никак проглотить не может. Расслабилась, собрала всю силу воли, улыбнулась Сереже:
   - Ну что, пойдем в лес, может, тоже на какую-нибудь добычу набредем.
   Пошли по той же самой тропе, ведущей вверх: настоящий терренкур, тренировка что надо, с каждым днем подниматься все легче и легче. Сережа что-то рассказывает, Света слушает и не слушает, у нее своя дума: что бы такое придумать, чтобы завтра Гена пожалел о том, что так легко не только разрушил их дружбу, но и отказался от нее, не попытавшись хотя бы выяснить ее отношение к нему. Не верит Света, что она ему абсолютно безразлична, ведь совсем о другом говорили его глаза. Наверняка ему сегодня тоже будет непросто, хоть и сам противопоставил себя им обоим, и не может он не задуматься, а правильно ли он поступил, тем более что рыбалка располагает к раздумьям. Не может он и не подумать о том, что кто знает, как теперь сложатся отношения между Светой и Сережей, а вдруг им понравится быть вдвоем, и действие, которое направлено им на то, чтобы она сделала свой выбор, начнет работать не на него, а на Сережу. Так размышляла Света, исходя из всех имевших место отношений между ними, пусть ничего особенного из себя не представляющих, но
   таивших определенный подтекст. И кажется, она уже надумала план действий на сегодняшний день, чтобы заставить Гену тоже немного попереживать и переосмыслить свое поведение, как из задумчивости ее вывел дважды повторенный вопрос Сережи:
   Свет, что с тобой?
   А что со мной?
   Молчишь, как в рот воды набрала.
   А чего ж все я должна всегда говорить, можешь и ты сегодня постараться,- недовольна Света, что Сережа оторвал ее от дум.
   Да я уж стараюсь, стараюсь... У меня ведь тоже настроение не лучше твоего. Вижу, ты переживаешь, что Генка откололся. Пойдем в малинник, подкормимся.
   Не хочу я в малинник. Давай за столиком посидим.
   Давай посидим,- к столику они как раз подходили.
   - Расскажи что-нибудь... Сколько я вам всего рассказывала, вот давай теперь ты чего-нибудь рассказывай, развлекай меня и отвлекай от всяких мрачных мыслей,- сказала Света, устраиваясь поудобнее за столиком.
   Про что рассказывать-то?
   Ну расскажи про свою первую любовь или про вторую, если ты школьную за первую считаешь.
   Второй любовью у меня жена была.
   Ну тогда про третью.
   А третья любовь у меня - ты.
   Ой, Сереж, прямо в лоб, так убить можно, как выстрелом, наповал.
   Ты спрашиваешь - я отвечаю, а чего ж вокруг да около кружить. Как оно есть, так и говорю.
   Что-то не верю я, Сережа. Говоришь, с женой только пять лет прожил, что же, за это время у тебя женщин не было?
   Ты разве про женщин спрашиваешь, ты же про любовь спрашиваешь.
   А что ж, с женщинами ты без любви встречался?
   Выходит, так! Я их не искал - они меня находили, а у меня в душе пустота была, поэтому хотел хоть чем-то ее заполнить, только не получалось... Одна ко мне на свидания от мужа бегала украдкой, я не знал, узнал - отрезал. Другая... Ты пойми, Свет, мужики они и есть мужики, они несколько иначе устроены, чем женщины, они и переспать могут с нелюбимой женщиной, если женщине этого очень захочется. А любовь - она всего человека с головы до ног охватывает, и главное - гнездо в душе свивает, сама все