Ерошевская Лира. Под небом Финского залива

   Спасибо,- поблагодарила Света.- А я за вас, ребята, буду пить. Я желаю вам всего того же самого, но на порядок выше.
   Они поднесли свои рюмки близко-близко и чокнулись едва слышно, одновременно. Ребята выпили. Света пригубила.
   Ну, так не годится, рюмочка-то крошечная.
   Нет, знаете, ребята, это дело добровольное, здесь насиловать нельзя, тем более женщину. Каждый пьет, сколько может и хочет. Последнее дело заставлять пить женщину. В конце концов, этот напиток совсем не для женщины, для нее давно надо создать напиток, не имеющий градусов, но пьянящий своим ароматом и вкусом, составленный из нектара всех существующих в природе цветов. Изобретите! И наполненная этим налитком рюмка передо мной всегда будет пуста.
   Прекрасно,- произнес Сережа.- Принято к сведению и к производству.
   Убедила,- сказал Гена и поглядел на Свету, как всегда, тепло и загадочно.- И мне кажется, я где-то об этом читал.
   Читать об этом ты мог даже в детстве. Цветочным соком поил Дюймовочку похитивший ее майский жук.
   А скажи-ка, разве мед - это не нектар, собираемый пчелами с цветов. спросил Сергей.
   Да, это нектар, который определенным образом перерабатывается в организме пчел, они как бы его консервируют, поэтому мед густой и липкий, а натуральный нектар цветов по своей консистенции достаточно жидкий и не такой приторно сладкий, как мед. Пожуйте любой медоносный цветок, и вы в этом убедитесь. А потом пчелы собирают нектар цветов, находящихся в определенном ареале, а я говорю о напитке, составленном из нектара всех цветов, существующих на земле. Мед - это продукт, созданный пчелами, а люди пока ленятся создать принципиально отличный от меда напиток, несущий в себе не только все ароматы Земли, но и лечебные свойства, более сильные, чем имеет мед. Гораздо легче производить фруктовые соки: выжал, законсервировал и пей на здоровье.
   А вот цветочную пыльцу продают в небольших банках по вполне приемлемой цене, я видел,- заметил Гена.
   Да, я даже пробовала, не очень вкусно, но очень полезно, как полезны вообще любые дары природы. Фитотерапией у нас только начинают заниматься А между тем травами можно лечить любые болезни. А дары моря! Водоросли, например: в них содержатся все элементы, которые есть в тканях живого организма. Или всякие там омары, кальмары, мидии - самая питательная пища, нормализующая обмен веществ в организме человека. А мы, живя вдалеке от моря, совсем их не едим. А в странах Востока трепанга - его еще называют "морским огурцом" за внешнее сходство с огурцом - считают морским женьшенем. У него спинка шипами покрыта, и, чем крупнее шипы, тем ценнее считается трепанг.
   И откуда ты все знаешь? - шутливо спросил Сережа.
   Если бы все... Люблю познавательную литературу читать, только вот память никуда негодная: если бы запоминалось все, что прочитала... А то только сотая часть из прочитанного задерживается в памяти. Такой несовершенный компьютер - эта человеческая память. Хотя теперь нужно только уметь пользоваться настоящим компьютером. Мне кажется, что люди скоро вообще перестанут читать, нажал кнопочку - и все, что нужно,- к твоим услугам. Для развлечения теперь телевизор существует, так что мир книг скоро станет мертвым царством.
   А что? - сказал Сережа.- И правильно, зачем мозги всякой всячиной загружать. Я считаю, что они нужны только для того, чтобы изобретать машины, которые превратили бы жизнь человека в достойное существование, без проблем и разных сложностей.
   Да ведь существование - не жизнь,- возразила Света- Жизнь без трудностей - вообще пресная штука, которая быстро надоедает. Если все - как на тарелочке, такое пресыщение наступит, что ни в какие научные дебри и изобретения не потянет.
   Я не согласен,- вступил в разговор Гена.- Именно когда не надо будет заниматься ерундой и добыванием хлеба насущного, тогда человеку захочется пощупать своими руками более сложные вещи. А так распыляешься на мнимые трудности, времени на что-то стоящее просто не остается, ежедневная погоня за ускользающим временем.
   Может, вы и правы. Мы ведь не знаем, как можно жить без больших и маленьких проблем, но, наверное, они будут всегда: не одни, так другие. По сути, мы их сами создаем, и очень часто там, где без них очень хорошо можно обойтись. Взять хотя бы войны... Ну убей - не могу понять, зачем людям истреблять друг друга? А... Это все фокусы природы, ей так хочется, и она так делает. Диктат Вселенной...
   А здесь ты что-нибудь читаешь, Свет? - спросил Гена.
   Да, меня все к истории тянет. Валентина Иванова читаю "Повести древних лет". Девятый век, о борьбе новгородцев с норманнами. Конечно, много художественного вымысла, девятый век - не восемнадцатый или девятнадцатый, но историческая подоплека присутствует: обычаи, быт людей того времени хорошо описаны, хотя кто может знать, как на самом деле жили тогда города, стойбища, заимки. Так, приблизительно. Много ли истинного от того времени осталось?!
   А я "Аэропорт" Хейли пытаюсь осилить,- улыбнулся Гена.- Что-то никак вчитаться не могу.
   Вчитаешься, вчитаешься, подожди немного. Хейли любит долго вводить читателя в атмосферу и предысторию описываемых событий. Это писатель, который досконально изучает предмет, о котором собирается писать. Тебе надо чуть-чуть потерпеть. Я помню начало "Аэропорта", как он долго и нудно знакомит читателя с подробностями функционирования аэропорта, но потом сюжет развивается стремительно. Кстати, у нас тоже появился такой писатель, Георгий Владимов, который, прежде чем написать роман о жизни рыбацкого коллектива, сначала целый год проплавал в качестве простого матроса на рыболовном траулере. В результате - жизненная достоверность, сочный язык, занимательный сюжет и вообще книга что надо.
   Как, как? - переспросил Гена.- Называется как?
   "Три минуты молчания". Понимаешь, к спасению своих жизней, когда им грозит опасность погибнуть, они относятся наплевательски, а когда рядом гибнет другое судно, они развивают такую самоотверженную деятельность, что в результате спасают и тонущее судно, и себя.
   Надо прочитать,- сказал Гена.- Я люблю о моряках.
   Наверное, сам, мечтал стать моряком?
   Было дело... В детстве Станюкович был моим любимым писателем.
   Салаты потихоньку убывали с больших блюд в маленькие тарелочки, а потом исчезали и с них. После небольшой паузы оркестр опять заиграл танго. Света увидела боковым зрением мужчину, стремительно приближающегося к их столику. Он был из той шумной компании, что не переставала веселиться в противоположном углу. Ему было лет сорок пять, респектабельный вид, приторная улыбка на лице.
   Вы разрешите? - спросил он скороговоркой у ребят и, не дождавшись ответа, обратился к Свете, слегка расшаркавшись перед ней:
   Девушка, я вас приглашаю, не откажите в танце.
   Что вы! - воскликнула Светлана, У меня два таких шикарных кавалера... Как можно?! Нет, нет, вы уж извините...
   Мужчина скис, но не сдался:
   Я вас очень прошу, всего один танец.
   Да нет же, я вам ясно сказала,- Свету уже раздражала его настойчивость.
   Ваше право,- сказал мужчина, развел руками и удалился в свой угол медленным, не очень уверенным шагом.
   Света взглянула на ребят. Гена сидел весь в напряжении, как тетива, а Сережа, как обычно, широко улыбался, и его ласковый взгляд был ей наградой за отбитую атаку.
   Подошел официант:
   Второе подавать?
   Можно, наверное,- Света вопросительно посмотрела на ребят, собственно, они только что успели общими усилиями справиться с салатами.
   Сережа кивнул головой и стал наполнять рюмки. У ребят они были более вместительными, чем у Светланы, хоть и пили они коньяк, а Светина, недопитая и теперь долитая, не убавила вина в графинчике.
   - Допивать вам придется,- лукаво улыбнулась Света.
   - Справимся,- Сергей опять широко улыбнулся. Официант забрал посуду из-под салатов, принес "цыплят
   табака", они были так аппетитно зажарены, что у Светы потекли слюнки, хотя она была уже почти сыта. Картофель, поджаренный соломкой, и пучок зелени дополняли красоту блюда. Сергей поднял рюмку:
   Вот теперь за все хорошее в жизни и чтобы его было так много, как только можно!
   Да,- поддержала тост Света.- И чтоб не нужно было его долго искать, а чтоб оно нас искало.
   Даже серьезный Гена улыбнулся:
   - И чтобы все плохое хорошо кончалось!
   Они опять подняли рюмки и чокнулись: ну как без этого звенящего, как колокольчик, звука русскому человеку? Выпили... Даже Света выпила до дна. Все дружно принялись за цыпленка.
   - Вкусный,- сказал Сергей.- Только жаль его, не пожил на белом свете, как и та девочка, которую в массовке убили.
   Они стали вспоминать подробности своего участия в массовке, мягко иронизируя над собой и Светой.
   К их столу подошел метрдотель с двумя красивыми девушками, одетыми в такие же красивые мини-платья, короткие и декольтированные как спереди, так и сзади. Только тесемки на спине одной и бретели на плечах другой поддерживали платья на изящных, точеных фигурках их обладательниц.
   Света подняла голову и глаз не могла оторвать от их умело накрашенных, молодых и красивых лиц. Им было чуть за двадцать, не больше, и, хотя одна из них была блондинкой, а другая брюнеткой, они очень хорошо гармонировали друг с другом и оттеняли одна другую. Нежно-голубого цвета с блестками платье блондинки и ярко-красное платье брюнетки подчеркивали нежные очертания лица одной и броскость другой.
   Вы не против? - обратился метрдотель к ребятам и, как тот мужчина, что приглашал Свету на танец, не дождавшись ответа, указал широким жестом на свободные стулья со Светиной стороны:
   Садитесь!
   Позвольте,- сказал Сергей (он всегда в ответственных ситуациях брал на себя инициативу),- разве все столики в ресторане заняты?
   Я подумал, что вам будет веселее,- извиняющимся тоном сказал метрдотель в то время, как девушки уверенно усаживались за столиком.
   Нам и так весело,- буркнул Сережа одновременно с восклицанием брюнетки:
   Мальчики, вы не пожалеете, мы действительно очень веселые.
   Сережа посмотрел на Свету, Света пожала плечами. "Да пусть сидят",понял Сергей ее неопределенный жест. Что-то ему не понравилось, он нахмурился, налил из графинчика одному себе, хлебнул, поставил рюмку на стол.
   Вы не курите? - спросила брюнетка, распечатывая пачку с сигаретами и особым жестом выбрасывая наполовину из коробки сразу несколько сигарет, блондинка одну подхватила.
   Не курим,- ответил Гена не очень любезно, так как Сережа пока что хмуро смотрел на дно пустой рюмки.
   Зря, мальчики, очень расслабляет и успокаивает нервы,- очевидно, она намекала на Сергея, но он то ли не слышал, то ли делал вид, что не слышит: такое отреченное, задумчивое выражение было на его лице. Непонятно было, о чем он задумался. "Может, что-то вспомнил",- подумала Света. Но эта набежавшая на его лицо тучка через минуту исчезла, и он, по своему обычаю, широко и открыто улыбнулся всем сидящим напротив него.
   К девушкам подошел официант.
   - Заливная рыба - две порции, два кофе,- сделала заказ блондинка.
   - И пепельницу,- сказала брюнетка, глубоко затягиваясь и стряхивая пепел прямо на пол рядом со своим стулом.
   Официант показал рукой на объявление, висевшее прямо напротив: "У нас - не курят".
   - Нам можно, у нас слабые сигареты,- капризно и кокетливо сказала блондинка и посмотрела из-под длинных ресниц лукаво и просительно.
   Официант феноменально быстро исполнил их заказ, заливная рыба и пепельница появились, как по "щучьему велению".
   - Кофе - потом? - спросил он и, получив утвердительный ответ, удалился на зов с соседнего столика.
   Все начали ковыряться в своих тарелках.
   Ну что, еще налить? - спросил Сережа, особо ни к кому не обращаясь.
   Как хочешь,- сказала Света вполголоса.
   Сергей разлил коньяк. Как раз им с Геной по полной рюмке получилось. Посмотрел на Свету и ее графинчик, сказал, наливая в ее рюмку:
   - Эх ты, выпивоха! Может, девочки выручат? - и уверенно разлил остатки в их бокалы для воды.
   Девочки просияли:
   Спасибо! - Сережа был одарен проникновенной улыбкой.
   Гена, твоя очередь тост произносить,- сказал Сережа.
   Ну, третья рюмка всегда поднимается за тех, кто в пути, кто в море, кто на дежурстве, короче, за всех, кому сейчас не до рюмки. Вот за них давайте и выпьем,- сказал Гена.
   И за тех, кому завтра в море, в путь и на дежурство,- добавила Света, поднимая рюмку.
   Какой интересный тост,- сказала блондинка.- Я даже никогда не слышала такого.
   - Какие твои годы,- пошутил Сережа.- Вот с наше поживешь, все будешь знать.
   - И еще: чтобы когда мы будем в пути или на дежурстве, то за нас тоже поднимались тосты.- Гена выразительно посмотрел на Свету.
   - И еще за наше знакомство,- сказала брюнетка, протягивая свой бокал навстречу маленьким рюмочкам, блондинка поддержала подругу:
   Хорошее знакомство всегда в прибыль!
   Бывает, и от прибыли голова болит,- возразила Света.- Ей не понравилось почему-то упоминание о прибыли, но девочки ее просто не услышали, даже головы не повернули, чтобы вдруг и правда она, голова, не заболела.
   Все выпили, стали закусывать. Оркестр заиграл что-то вроде бравурного марша.
   Какая-то непонятная музыка для ресторана,- сказал Гена.
   Это они дают понять, что больше нас развлекать музыкой не намерены вышибальный марш, как говорят на танцах,- пояснил Сережа.
   Ах, неужели больше не будут играть? Ну ничего... Это у них передышка. Перед закрытием бывает самая волнительная музыка,- сказала брюнетка.- А вообще у нас все не поймешь как! Вот я была во Франции - какой там шарм, какие веселые беззаботные люди, ну просто невозможно сохранить серьезность рядом с ними. Видно, на них влияет мягкий климат. А какая там музыка! У нас есть такая музыка?
   Про какую музыку вы говорите? - спросил Гена.- Про эстрадную или классическую?
   А... Все равно... Классическая музыка у нас вообще сплошная тягомотина.
   Подождите, ну можно по-разному относиться к Шостаковичу, ну а Щедрин, Свиридов? Я уже не говорю о композиторах прошлого века. Неужели вам не нравится?
   Ах, оставьте,- в разговор вступила блондинка.- У нас такая тоска в любой мелодии, что хоть вешайся. А у французов музыка веселая, оживленная, зажигательная, такая...- блондинка подыскивала слово.
   А грустной нет? - спросил Сергей.- Какое однообразие, неужели так бывает? Но ведь в истории этого народа были свои трагедии, да еще какие. И не одной печальной мелодии?
   Ах, может, и есть,- отмахнулась брюнетка.- Меня, кстати, Таней зовут,она выразительно посмотрела на Гену.- А вас Геной, кажется, я так поняла... Так вот, мы же говорим не о том, есть там печальные мелодии или нет, а какая большая разница: у них и у нас, и во всем, причем. Взять стриптиз. Вы видели у нас где-нибудь настоящий стриптиз? Может, где-нибудь в Прибалтике, в ночных ресторанах, не знаю... А ведь тело женщины - это такая красота. Пластический танец и красивое тело! Где вы его можете увидеть? По-настоящему красивое женское тело?
   На пляже,- с напускной серьезностью сказал Гена.- Да, Сереж?
   На пляже? - удивленно переспросила блондинка.- Да какое вы там увидите тело? Боже, наши женщины так много едят и так любят вкусно покушать, что уже в тридцать лет - это бесформенные обрубки. Послушайте, как едят во Франции: утром - кофе с сахаром и маленьким кусочком хлеба с сыром, обед суп луковый и омлет, ужин - кофе с молоком, без сахара. Все! Но какие стройные женщины! До самого преклонного возраста. А нас тискают с детства, а потом мы привыкаем и едим с утра до вечера все без разбора, да еще пожирней любим, и результат - в тридцать лет мы имеем в лучшем случае фигуру рембрандтовской "Данаи".
   Девочки не лыком были шиты, а с последним их утверждением Света, пожалуй, могла бы согласиться. Но Света больше не пыталась и слова вставить в этот эмоциональный поток сентенций, да это было бы и мудрено. Девочки вели себя так, как будто ее и не существовало за этим столом. Она сидела, смотрела и слушала, ни спорить, ни возражать, ни поддерживать разговор ей не хотелось, вино начинало на нее действовать усыпляюще, как всегда. Однако ей было интересно наблюдать за разгорающейся полемикой.
   А чем вам не нравится "Даная" Рембрандта? - спросил Сережа.- Красивая женщина, хотя и не отличается совершенством форм.
   Вам нравятся такие фигуры? Скажите, разве можно сравнивать стройных двадцатилетних с сорокалетними, располневшими женщинами?
   А почему нельзя?
   Да, конечно, сравнивать можно, но в чью пользу будет сравнение? В чью пользу? - повторила она вопрос.
   Когда в чью. И потом, кому что нравится. У меня есть один товарищ знакомый, так он до умопомрачения любит полных женщин, мягко говоря, а если не мягко - то толстых до безобразия.
   Это отклонения... отклонения от нормы... Вот вы, я точно знаю, полных не любите,- она потянулась через стол и взяла руку Сергея в свою ненадолго, почти тут же отпустила.- Кстати, как вас зовут? Вашего соседа Гена, я уловила. А вас? Подождите, не говорите, я отгадаю: Виктор, не правда ли?
   зовут Сергей, ты не наблюдательна, Ника. Геннадий назвал его Сережей есенинское имя. Сергей Есенин! Вот стоящий поэт России. Какие стихи, какая напевность, какое обожание и воспевание женщины. Это вам не Владимир Маяковский, которого даже понять невозможно, не поэзия - сплошные лозунги,брезгливо сказала брюнетка.
   - Ну почему же, очень понятный поэт, главное - богатая образность,сказал Сергей.
   Да у него ни одной строчки о женщине, как будто он никогда и никого не любил.
   А как же две морковки, которые он несет для любимой за хвостик? спросила Света неожиданно для себя.
   Но ее вроде бы и не услышали: ее за этим столом не было, да и могли ли эти неотразимые совершенные девочки принимать ее, сорокалетнюю, всерьез рядом с этими великолепными ребятами, а что она не была супругой ни одного из них, они, видимо, определили сразу своим опытным глазом. Только Гена в ответ на ее реплику посмотрел на нее своим лучистым взглядом и улыбнулся ей ободряюще и ласково.
   - Послушайте,- сказала брюнетка Геннадию.- Какая у вас красивая улыбка, почему вы ее прячете?
   Она тоже протянула руку через стол и осторожно дотронулась до Гениной руки, но реакция была неожиданной для ее доверчивого жеста: Гена убрал руку под стол, и глаза у него стали невыразительными и тусклыми. Что сказать, он не нашелся. За него нашелся Сергей:
   Девочки, есть вещи, которые приходится прятать, чтобы их не украли.
   Разве можно украсть улыбку? - наигранно удивилась Таня.
   Украсть все можно у того, кто рот разинет. У вора ремесло на лбу не написано.
   Как вы интересно говорите, кто вы по профессии? Юристы?
   Мы - советские офицеры,- нарочито плакатно сказал Сергей.
   О, это прекрасно. Я так люблю офицеров. Они всегда такие галантные кавалеры. Это единственное в Союзе, что имеет качество,- улыбнулась блондинка обаятельно.
   А если подумать?
   Нет, нет. И думать нечего. Ну скажите, разве можно в Союзе купить хоть что-то красивое из одежды. Сплошной ширпотреб. Вот эти платья,- Ника наклонила голову и оглядела свои красивые, прикрытые только в своей нижней части груди,- мы купили во Франции, дороговато, но сшиты по последней моде и прилично показаться где угодно.
   Прилично? Вы сказали - прилично? - спросил Гена.
   Да, прилично,- вызывающе сказала Ника.
   Я думал - ослышался...
   А что? Вам не нравится?
   Что - не нравится? Платье или то, что под платьем? - вступил в разговор Сергей.
   "Ну, хамить стал Сережка",- подумала Света.
   И то и другое,- блондинка опять обаятельно улыбнулась, как будто услышала изысканный комплимент.
   Все соответствует: то - другому, другое - тому,- ответил Сергей с некоторой долей насмешки в голосе.
   Ну и что следует?
   Послушай, как там тебя? - Сергей вдруг сразу стал серьезным, вопрос звучал пренебрежительно.
   Ника, - блондинка как бы не заметила пренебрежительного звучания Сережиного голоса, продолжая улыбаться.
   Ника... Послушай меня: то, что модно, еще не значит красиво. А женское тело должно быть всегда хоть немного тайной, иначе это - музейный экспонат, который вызывает впечатления на головном уровне.
   А разве картины в музее не вызывают никаких чувств?
   Вызывают, но как произведения искусства, не больше, по крайней мере, у нормального человека. Роль искусства
   - развивать художественный вкус, а не те чувства, что хороши в постели.
   - Просто вы никогда не видели настоящих женщин - вот в чем дело,блондинка перестала улыбаться.
   "Это уже камешек - в мой огород",- подумала Света.
   Я все видел, девочка, а что не видел - еще увижу, жизнь пока не кончается, но то, что нравится тебе, еще не обязательно должно нравиться мне, а тем более всем,- Сережа говорил очень жестко.
   Но ведь красота - понятие абстрактное? Не правда ли?
   - не сдавалась Ника.
   Никогда! Красота - понятие субъективное и вообще переменчивое в разные эпохи. И потом не зря же существует пословица, что на вкус и на цвет товарищей нет.
   Вас не переспоришь,- миролюбиво и кокетливо сказала Ника.- Останемся при своих мнениях.
   Так точно,- сказал Сергей, опять принимаясь за цыпленка.
   Света заметила, что Гена разговаривал с ними на "вы", а Сергей - на "ты", видно, старшинство Сергея в пять лет давало ему перед Геной преимущество общения с ними, как с более младшими по возрасту. "Впрочем, действительно, у Сережки могли бы быть дочери такого возраста",- подумала Света.
   - Интересно, а как это вас занесло во Францию? - Сергей стал наливать в свой бокал фруктовую воду, посмотрел на Свету: - Тебе налить?
   Света отрицательно покачала головой, она успела выпить достаточно этой, не очень обогащенной фруктовыми соками, жидкости.
   О, это долгая история,- с загадочными интонациями в голосе сказала Ника.- Мы с Таней познакомились уже там.
   Чего же вы из такой необыкновенной Франции опять приехали в серый Союз? - бесстрастно спросил Сергей.
   И это тоже особая история...- Ника покрутила всеми пальцами руки над своим плечом.
   - Понятно,- буркнул Сергей себе под нос. Наступила небольшая пауза, во время которой все не
   спеша подбирали со своих тарелок остатки еды, кроме Светы, которая давно уже сидела в бездействии, так как ее неучастие в разговоре способствовало быстрой расправе с цыпленком.
   Ну что, пора двигаться? - спросил Гена, отодвигая тарелку и запивая цыпленка фруктовой водой.
   Ой, что вы, мальчики, сейчас опять музыка будет, куда вы так торопитесь? Мы еще потанцуем,- воскликнула Таня.
   Но Сережа, оставив без внимания ее восклицание, подозвал официанта:
   - Счет принесите.
   Официант исчез и тут же появился: положил перед Сережей счет. Сергей заглянул в записи:
   Стоп, а рыбу заливную мы разве заказывали? - и посмотрел на официанта.
   А вот девочки... Вы разве не дог... не подружились? Я подумал...
   Ой, Сережа,- сказала Ника просительным тоном.- Да ладно, такие мелочи...
   Действительно, мелочи,- сказал Сергей и выложил из кошелька нужную сумму: - Сдачи не надо,- Сергей засунул кошелек в задний карман джинсов.
   Всех благ,- сказал девочкам и встал, заставляя этим движением встать и Гену, потому что тот сидел крайним.
   Они оба вышли из-за стола, и Сергей направился в сторону Светы, чтобы за спиной девочек вывести ее из-за стола, хотя она уже отодвинула свой стул и тоже встала. И тут произошло что-то непонятное для Светы: девочки о чем-то тихо перешепнулись и вскочили враз так быстро, что Света вздрогнула от резкого звука отодвигаемых стульев. Блондинка грудью перегородила путь Сергея к Свете, а брюнетка взяла на себя Гену, прижав его к соседнему столику, и сцена, разыгравшаяся перед Светой, показалась ей нереальной, по крайней мере, она и предполагать не могла, что такое бывает. Они говорили одновременно, поэтому Свете было трудно удержать свое внимание на всех персонажах этой сцены. Сережа был к ней ближе, поэтому он первым попал в поле ее наблюдения.
   Пойдемте с нами, Сережа,- блондинка все наступала и наступала на Сережу грудью, чтобы не пропустить его к Светлане, и, видно, от неожиданности сначала он отступил, но затем твердо занял свой редут, и, когда грудь блондинки коснулась его груди, он нагло заглянул ей за вырез платья - это был вызов: куда там было заглядывать, край выреза платья лежал так низко и туго, что выдавливал наружу весь айсберг чуть ли не со всей подводной частью. Но это ее только вдохновило, а не смутило, как рассчитывал Сергей.
   Вам только подняться на третий этаж... Только - на третий...
   На третий? - переспросил Сережа.- Очень высоко, если бы первый...
   Света перевела взгляд на Гену. В его глазах застыл настоящий испуг. Она уловила уже конец фразы брюнетки:
   - Вы не пожалеете, право, не пожалеете...
   Гена старался обойти ее, бочком высвобождаясь и отталкиваясь от столика, к которому был притиснут.
   - Что вы себе позволяете: - услышала Света его сдавленный голос и опять: - Что вы себе позволяете?
   Его, видимо, заклинило. Света опять посмотрела на Сережу. Он уверенно отстранил блондинку и прорвался к Свете, которая стояла возле своего стула, не имея возможности обойти живое заграждение. Сцена показалась ей до такой степени смешной, что Света кусала губы, чтобы не рассмеяться: смех просто разрывал ее изнутри, но она сумела сдержаться волевым усилием.
   Сергей снял со спинки стула Светину куртку, ногой задвинул на место стул, взял Свету за локоть и повел к выходу, но блондинка опять перекрыла им путь. Свету она не видела в упор. Смотрела только на Сергея: