Ерошевская Лира. Под небом Финского залива

   ПОСЛЕ ОТПУСКА
   Вот и кончился отпуск, который она еще недавно так ждала. Завтра - на работу. Света распаковала чемодан, разложила все по своим местам. На душе было радостно от того, что она снова дома: она соскучилась по городу, по своей квартире, даже по каждой вещи в отдельности. Вытерла повсюду пыль, накопившуюся за месяц ее отсутствия, села у кухонного окна и долго бездумно и ублаготворенно смотрела на ворону, сидящую на антенне противоположно расположенного дома.
   "Вот и я сижу, как ворона, надо хоть подругам позвонить, узнать, что нового произошло за это время",-ей казалось, что прошел не месяц, а целый год с тех пор, как она покинула родные стены. Телефонные разговоры полностью ввели ее в привычное русло жизни и круг общения. Она чувствовала, что поездка в санаторий достигла своей цели - она встряхнулась от однообразности постоянно повторяющегося цикла ее существования, и теперь возвращение к обыкновенным, давно ставшим привычными мелочам жизни приносило чувство устойчивости и нерушимости окружающего ее личного микромира. Все то, что она еще недавно видела в серых красках, теперь было окутано некой розоватой дымкой.
   У нее хватило силы и терпения опять целый год писать скучную фразу, ей опять нравились размеренный ритм и несложность ее работы, а общение со старыми друзьями, знакомыми и служебным коллективом приносило душевное удовлетворение.
   Незаметно летело время. Нельзя сказать, что она не вспоминала пережитое ею под небом Финского залива и тех людей, с которыми ее свела судьба, но это были приятные воспоминания, потому что так уж всегда бывает, что помнится все хорошее и забывается плохое.
   Вначале она переписывалась с Анжелой, но потом эта переписка оборвалась, как часто бывает в таких случаях, и Света даже не заметила: она не ответила Анжеле или Анжела перестала отвечать на ее письма. В первом письме Анжела писала, что Гена уехал из санатория на следующий же день после отъезда Светы, срочно оформив документы и оставив неиспользованными оплаченные четыре дня, и Света подумала: "Наверное, и сеть не успел выкупить". Во втором письме она писала о том, что уехал и Вано, не сделав Галине предложения, о котором та мечтала, но они переписываются. Позже она писала о том, что собирается тоже в отпуск и хочет поехать на юг, чтобы ухватить хоть небольшой кусочек "бархатного сезона", потому что у них сейчас стоит самая отвратительная погода. Йотом было письмо, в котором Анжела описывала свои не очень богатые впечатления от отдыха на юге, и все - незаметно и естественно переписка заглохла.
   А Света дожила до того дня, когда отпуск опять был не за горами. Ее заявление на путевку в тот же санаторий, написанное заранее, было рассмотрено и удовлетворено. И вот она вновь собирала чемодан, чтобы отправиться в путь с Ленинградского вокзала.
   На этот раз она взяла билет в купейный вагон и заснула так крепко, что утром проснулась позже всех. Она уже подъезжала к своей остановке и почему-то волновалась. Что-то радостное и в то же время тревожное сжимало ее сердечко. Наверное, она надеялась, что вместе с нею или вслед за нею приедет в санаторий Гена, а может, он уже там, и она увидит его, как только переступит порог столовой санатория. Возвращаться спустя какое-то время туда, где тебе раньше было хотя бы интересно, всегда приятно, но и волнительно: что ее ждет теперь? Будет ли ее отпуск так же памятен и интересен, как в прошлом году, или пройдет скучно и незаметно, как иногда бывало не в столь отдаленные времена? Ничего не узнаешь раньше времени. Но Света так надеялась на свои звездные минуты...
   ЧЕРЕЗ ГОД
   С чувством скрытого волнения и ожидания чего-то похожего на то, что она пережила здесь в прошлом году, шла Светлана по центральной аллее к корпусу санатория. Смотрела по сторонам, вбирая в себя первые впечатления от встречи со знакомыми очертаниями старинного массивного здания, с зелеными насаждениями вокруг него и другими предметами, составляющими дизайн территории перед корпусом.
   Чистое глубокое небо осеняло Свету своей ненавязчивой лаской, создавая светлое и праздничное настроение. Здесь каждый уголок о чем-то напоминал, и неважно - о веселом или грустном, главное заключалось в том, что все здесь было родным для ее души, настроенной на волну этой здравницы, и никакой иной другой. Скамеечки стояли все там же, где стояли раньше, и были пусты, потому что было время завтрака.
   Какой-то молодой человек, по-настоящему молодой, вышедший из автобуса вместе со Светой, попытался предложить ей свою помощь - донести чемодан до приемного покоя, но Света отказалась: она чувствовала в себе достаточно силы, чтобы справиться со своим не очень тяжелым и громоздким багажом.
   В приемном покое ее оформили в двухместную палату и дали талончики на завтрак и к лечащему врачу - опять к Леониду Васильевичу, которого она должна была посетить прямо после завтрака.
   Оттащив чемодан в палату, Света спустилась в столовую, которая была уже полупустая, так как, пока она оформлялась, завтрак почти закончился. Свету посадили у окна за третий от входа в столовую столик, лицом к залу. Она позавтракала в одиночестве, обозрев немногочисленных отдыхающих, задержавшихся на завтраке. Среди них она не отыскала никого из тех, кто отдыхал вместе с нею в прошлом году.
   Опять зайдя в палату и немного приведя себя в порядок, Света постучала в дверь кабинета Леонида Васильевича.
   Светлана приехала?! Ну рад! Здравствуй, здравствуй! Сейчас отыщем твое прошлогоднее досье . Я же сказал: к нам все возвращаются. Как год прошел? Не болела?
   Нет, что вы! Не болела.
   Вот и молодец! Ну заказывай сама себе лечение. Хочешь массаж? У меня почему-то все массаж просят или душ Шарко.
   Нет, не хочу. Пропишите мне положительные эмоции, и больше ничего не надо.
   Прекрасно! Не забыли моих уроков? Так и запишем в рекомендациях: прогулки и положительные эмоции. Так. А что же в назначениях? Таблеточка от давления, если оно повысится. Где взять - знаете. Давление будем мерить? Так. Норма. Прекрасно. Набирайте здоровья еще на год. Не буду задерживать. Раз в неделю заглядывайте. Не забыли?
   Хорошо, Леонид Васильевич. Спасибо.
   Отдыхайте. Да, Светлана, а я ведь стихи начал писать!
   Да что вы, Леонид Васильевич!? Правда или шутите?
   Правда, правда. Как-то к дню рождения зубного врача восьмистишие написал, теперь мне ко всем юбилеям заказывают. Вот так вот!
   Ну что ж, Леонид Васильевич, я вас поздравляю. Глядишь, еще одна профессия появится. От любительства до профессионализма рукой подать.
   Закончив визит к врачу, Света вышла на "круг". Кое-где на скамеечках сидели отдыхающие, но ее любимая скамеечка была пуста. За шашечным столиком сражались два немолодых товарища, вокруг стояли болельщики разных возрастов, в основном мужчины. Света остановилась возле, тоже наблюдая за игрой, которая была в самом начале. Болельщики обсуждали между собой только что закончившуюся партию. Один из них оглянулся на Свету, и она узнала в нем того рабочего кочегарки, с разрешения которого она в прошлом году сушила в кочегарке грибы. Она хотела поздороваться, но не успела.
   - О, ребята,- сказал он громко,- вот девушка приехала: в прошлом году была чемпионом по шашкам. Играет будь здоров! Всем давала прикурить. Теперь берегитесь!
   Все стали смотреть на нее, и Света смутилась.
   Преувеличиваете вы,- выдавила из себя, но ей было приятно, что ее узнают.
   Посмотрим, посмотрим,- сказал один из болельщиков.- Что-то я сомневаюсь, чтобы женщина могла так хорошо играть.
   И правильно делаете,- откликнулась Света.
   Все опять стали смотреть на шашечный столик, потому что игра между соперниками начала вырисовываться, а Света незаметно отошла от столика и медленно, по плавно качающимся теням деревьев, коротко отбрасываемым на аллею, побрела к выходу с территории санатория, а потом к заливу.
   Вот он, по-прежнему красивый и безмятежный, серебрится на солнце, гордый в своем негромком величии. Его гладь меняла серебро на розовые тона, которые, в свою очередь, переходили кое-где в мягкую цветовую гамму с фиолетовым отливом. Света стояла и смотрела, любуясь изменчивой игрой красок утреннего солнечного света на зеркальной поверхности залива, и ощущала себя крохотной частицей окружающего его ландшафта. Все переливы водного многоцветья отзывались необыкновенно прекрасной музыкой внутри нее.
   До самого обеда бродила Света вдоль берега самодовольного исполина, присаживаясь то там, то тут на поваленные березы или старые пни и дыша чистым, живительным даже на вкус воздухом Финского залива. Она постаралась не опоздать на обед, ведь ей надо было ознакомиться с контингентом отдыхающих, и это можно было сделать только в столовой, незаметно оглядев каждый столик: а вдруг за одним из них она увидит Гену. И хотя это было из области чудес, но Света не исключала этого чуда из перечня всего того, с чем она могла встретиться в дивном праздном уголке человеческих чаяний. Ее застольниками оказались два тридцатилетних парня, которые уже завтра должны были уезжать, и пожилой мужчина, ветеран войны. Света бросала, как бы случайно, взгляды на соседние столики, но все лица были ей совершенно незнакомы.
   Столовая была заполнена почти полностью, когда вдруг она увидела впереди себя спину Сережи, обтянутую все в тот же черный свитер. Он прошел уже мимо ее столика и двигался по проходу между рядами столиков дальше -быстрой, немного вальяжной походкой, держа что-то в руке. Светку обдало неизвестно откуда обрушивавшейся на нее жаркой волной чувства какой-то необычности повторения прожитого и ликования по этому поводу.
   - Сереж! - радостно закричала она ему вслед. Сережа словно споткнулся о ее крик, стремительно обернулся и в одну секунду преодолел расстояние, отделявшее его от ее столика.
   - Светочка?! Приехала?! Молодец! Как я тебя ждал! - широкая радостная улыбка осветила его смуглое лицо, он наклонился и чмокнул Свету в висок.- Я только из-за тебя и приехал сюда... Угощайся.
   Он положил рядом со Светиной тарелкой два спелых помидора:
   - Сегодня приехала?
   Сегодня,- ответила Света, улыбаясь Сереже еще шире, а подспудно мелькнуло: "Значит, Генка не приехал, раз Сережка так откровенно рад нашей встрече, но... он приедет, приедет, он должен приехать - он тоже приедет, раз приехал Сережка".
   Жди меня, я - в одну минуту. Светочка...- сказал Сергей, отрывая свой восторженный взгляд от Светкиного лица, и решительно ринулся к своему столику в том же ряду, но намного впереди.
   Света еще и со вторым блюдом не разделалась, а Сережа уже подставил стул к ее столику:
   - Светочка... Как же я тебе рад!
   Свете так хотелось спросить: "А Гена не приехал?", но она сдержалась, раз Сережка об этом ни словом не заикнулся, значит, и спрашивать нечего. Сейчас и Сережа был для Светы подарком - ведь то, что он сидит рядом, так напоминает ей прошлогоднее начало отдыха в этом санатории, и это так здорово, как будто она опять вернулась в то давно прожитое время: все вокруг такое знакомое и родное, сулящее возможность еще раз окунуться в атмосферу тех событий, которые только недавно были зыбкими воспоминаниями.
   О, как человек любит возвращаться в свое прошлое, даже если оно приносило страданий больше, чем радости, но то, что это время было тобой когда-то прожито, мираж возврата в него придает всем событиям оттенок прекрасного и желаемого. Потерянное тобой опять вернулось к тебе, и человек радуется, как ребенок, счастливой возможности самообмана.
   Послушай, Свет, поехали в город, в кино сходим. Теперь санаторный час стал необязательным... Да, да, точно тебе говорю,- заверял Сережа, видя недоверие в Светиных глазах.
   Поехали. Я так хорошо выспалась в поезде, что с удовольствием поддержку тебя в любом культурном мероприятии.
   Она быстро закончила обед, и они почти бегом поспешили к рейсовому автобусу - он должен был как раз подойти.
   Когда ты приехал? - спросила Света.
   Да уж дня четыре... Да, сегодня пятый день. Как же я тебя ждал... И знал, ну просто знал, что ты приедешь...
   Если бы знал, то встретил бы,- сказала Света.- Где ты был утром?
   А мы с Лешкой в малинник ходили, ну и вообще бродили по лесу. Мы с ним в одной палате живем - с Лешкой. Ничего парень, выпить только любит, я его все стараюсь перевоспитать.
   - Смотри, как бы он тебя не перевоспитал,- засмеялась Света.
   На остановке собралось много желающих уехать -автобус запаздывал. Наконец подошел - набитый плотно, да еще люди вошли. Света с Сережей еле втиснулись -стояли лицом друг к другу. Сережа руку за спиной Светы держал, чтобы не очень на нее люди наваливались, но, видно, лица их были так радостны, так излучали теплые чувства друг к другу, что какая-то пожилая женщина сказала осуждающе:
   Ну молодежь! Прямо в автобусе обнимаются.
   В молодежь попали,- шепнула Светка Сереже на ухо, не меняя выражения лица, с которого не сходила улыбка.
   Оставь ты их,- сказала другая женщина.- У них любовь с прошлого года.
   И любовь у нас с прошлого года,- шепнул радостно Сережа.
   Светка посмотрела на женщину, которая за них заступилась,
   Это уборщица наша, тетя Дуся, и коридоре моет,- опять шепнула она Сереже.
   Зачем же ее на людях показывать? - не сдавалась первая женщина.
   Так ведь куда ее спрячешь? - отозвалась тетя Дуся.
   На сколько же эта дискуссия? - опять шепотом спросила Света у Сережи.
   Не обращай внимания... Пусть себе...- Они продолжали так же близко стоять друг к другу и так же радостно смотреть друг другу в лицо. И Света заметила, что все стоявшие рядом тоже стали улыбаться, наблюдая за ними.
   После третьей остановки а автобусе стало свободнее, и Сережа со Светой немного отодвинулись друг от друга. Тетя Дуся сказала:
   Ничего, ничего... Забыла уже старая, как сама влюблялась.
   Да, любовь - не картошка, не выбросишь в окошко, поддакнул Сережа, смотря в глаза смеющейся Свете.
   Мне-то что? А все же неприлично на людях любовь выказывать,- опять выступила первая женщина.
   Наконец они доехали. Сережа помог Свете выйти, потом ворчливой женщине руку протянул, она вслед за Светой сходила.
   То-то,- сказала она.- Знаешь, что я права. Ну да Бог с вами, сейчас другие нравы.
   А любовь все та же,- улыбнулся Сережка, взглянув на Светку.
   Прежде чем отправиться в кинотеатр, они прогулялись по главной улице города. Светка жадно впитывала знакомую архитектуру старинных замысловатых зданий и непривычный для московских улиц облик приземистых иномарок, тянущих за собой белые, нарядно расписанные домики на колесах, в которых финские туристы путешествуют целыми семьями, не испытывая никаких дорожных неудобств.
   Всю кинокартину Сережа держал руку Светы в своей, и Свете было жаль его обидеть, она сделала вид, что вроде и не замечает этого, но подумала, что слишком уж она, в натуре, показала свою радость от их встречи, наверное, надо быть посдержаннее, а то Сережа поймет ее радужное настроение по-своему. Не зря, видно, женщине в автобусе бросились в глаза их радостные обращенные друг к другу взгляды, даже объятия за ними увидела, которых не было.
   После просмотра кинофильма они опятъ прогулялись до самого вокзала и посидели на скамеечке, на которой когда-то сидели втроем после встречи с цыганкой, когда Света рассказывала им о своих ошибках молодости.
   Сглаз сняла? - спросил Сережа.
   Не до этого было. Да и где их, таких бабок, искать? Не спрашивала я ни у кого, да даже как-то и неудобно спрашивать.
   Зря... Могла бы и поспрашивать.
   А ты веришь в это?
   Как тебе сказать? В какой-то степени верю. Есть
   ПС л
   предложение, что мысль материальна. А если это гак, то и сглаз может существовать.
   - А в предсказания?
   - И в предсказания. Сколько в нашей истории предсказании сбывалось... А цыганка классная была.
   - Я тоже считаю, что цыганка цыганке рознь... Есть и талантливые прямо Сивиллы.
   Они приехали в санаторий незадолго до ужина, а после ужина, посидев недолго на любимой скамеечке, отправились в кинозал и сели на привычные с прошлого года места. Сережа опять пытался завладеть Светиной рукой, но Света сказала:
   - Сереж, не надо, а то мне жарко, а потом подумала: "Черт знает что ляпнула". Но Сережа был послушным.
   После кино - короткая прогулка, все шло по накатанному сценарию жизни отдыхающих, знакомому и привычному, незамысловатому и необременительному.
   На следующий день Сережа вместе со своим сопалатником пересел за Светин столик на место уехавших парней. Леша был бойким пареньком, разговорчивым и немного разболтанным, намного моложе Сережи, и поэтому Сережа относился к нему несколько покровительственно.
   После завтрака Света заглянула к Анжеле. Они были рады встрече друг с другом.
   Хорошо, что приехала, и мне повеселее будет,- сказала Анжела.- Серегу видела?
   Видела, вчера весь день вместе провели. А Гены нет, я уж все столики оглядела незаметно.
   Если приедет - сразу на глаза попадется. Есть еще время, может, и приедет. Я думала, что ты уже и забыла о нем.
   Пыталась... Не получается...
   А ты знаешь, Галина-то уехала весной к Вано.
   Ну да?!
   - Да. Написал ей: приезжай, она сразу с работы уволилась, квартиру на год сдала и уехала. Подруге написала, что все у них хорошо, расписались, теперь хотят комнату Вано и ее квартиру обменять на двухкомнатную в Ставрополе.
   Нашли, значит, друг друга. А Маринка не приезжала?
   Пока нет. Здесь еще одна пара образовалась весной вторым браком, тоже обоим под сорок.
   А ты чего зеваешь? Почти все мужики к тебе в библиотеку приходят. Не можешь поактивнее быть?
   Да что ты? Им же важно время интересно провести, в лес походить за грибами, за ягодами, а я весь день работаю, какой им резон на меня внимание обращать?
   Пожалуй, ты и права, неудобный объект для того, чтобы за тобой ухаживать. Как Ася? Я ее еще не видела, вчера не ее дежурство было.
   Ася сама тебе расскажет о себе, у нее интересные изменения намечаются... А у тебя что нового? Выходила бы замуж за Серегу.
   Да не делал он мне предложения...
   - Ты так говоришь, как будто дело только в этом. Света засмеялась:
   - Да, конечно, дело не в этом... Замуж выйти - не напасть...
   - Мне здесь одна знакомая жениха нашла, знакомила нас. Посмотрела я на него - меньше меня ростом, такой жалкий, говорить с ним не о чем, короче обнять и заплакать, и думаю: да лучше я всю жизнь одинокой проживу, чем насиловать свои чувства.
   Ага... Не хочешь без любви? А меня на что подбиваешь?
   Да Серегу разве можно сравнить с моим женишком? Чем он тебе плох? Стоящий парень, еще и найти такого надо...
   Неплохой... Кто говорит? Только как я могу себя заставить его полюбить? Головой соображаю, а чувства спят.
   Генка тебе все испортил...
   Может, Генка, может, не Гена. Не знаю...
   Значит, его ждешь? Гену?
   Жду, Анжела, хотя сама не знаю, зачем жду. И понять не могу, чем он меня присушил... И поделать ничего не могу, чтобы не думать о нем. Вчера Сережу увидела - так обрадовалась... А ведь не его приезду обрадовалась: первой ласточке обрадовалась, вдруг за ней другая прилетит.
   Может, и прилетит еще, я уверена, что он тоже тебя помнит.
   Если и прилетит, еще неизвестно, что из этого выйдет. Ну, ладно, Анжела, дай-ка мне какое-нибудь "модное чтиво", как говорит одна моя приятельница. Не хочу ничего серьезного читать.
   Вот этот журнальчик полистай. Как раз под твое настроение, хотя не совсем пустое, есть над чем поразмыслить.
   Спасибо, Анжела. Пойду, а то Сережа, наверное, заждался: сказала, на минуту, а сама заболталась.
   Ну, Сережа тебя всю жизнь может ждать.
   Нет, Анжела, не люблю никого заставлять себя ждать. На свиданья никогда без уважительных причин не опаздываю.
   Сама такая же. Вот поэтому нас, наверное, мужики и не ценят. Надо или наплевательски к ним относиться, или всякую гордость потерять - на шею вешаться. Порядочность сейчас спросом не пользуется.
   Переживем... Есть кое-что в жизни помимо мужиков, ради чего стоит приходить на этот свет. Американки говорят: "Важнее всего - выйти в красивые и мудрые старухи".
   Света простилась с Анжелой, вышла на "круг", где Сережка ее ждал. Пошли они направо и вверх, к старому
   знакомцу - столику. Шли не торопясь, Света по сторонам смотрела, как бы здороваясь с каждым деревом и кустиком. Воздух был налит свежестью, в стороне щедро вперебой заливались птицы, пахло смолистой хвоей и теплой землей. Вот и "избушка на курьих ножках" показалась.
   Сереж, а я заходила в последний день в эту развалюху, привет от тебя получила. Когда это ты там так убрался?
   Когда больше делать нечего было,- почему-то смущенно сказал Сережка.
   - Зайдем? - спросила Света, заворачивая на узкую тропинку, вдоль которой тянулись вверх заросли крапивы вперемешку с какой-то низкорослой травой.
   В избушке уже не было той чистоты, которая поразила Свету в последний день ее пребывания в санатории в прошлом году. Везде лежал слой пыли, и потоки от весенннего половодья оставили свои следы в виде небольших кусков штукатурки, отвалившейся от стен, но Сережин "привет" был четок и разборчив.
   - Привет, привет,- улыбнулась Света, взглянув на Сережу.- "Стань передо мной, как лист перед травой". Знаешь, Сережа, мне было приятно получить твой привет с этих стен.
   Сережа растянул рот в улыбке, которая всегда его выручала в минуту смущения.
   Для чего ты здесь марафет наводил?
   А... Я здесь отдыхал иногда. Газеты читал... Совсем неплохо от солнца укрыться, и в то же время воздух свежий разгуливает.
   От дождя я бы не отказалась здесь спрятаться, а так мрачновато все же в этой лачуге: все напоминает о бренности всего материального. Пошли?
   Они поднялись выше, посидели немного за столиком и отправились в малинник. Лес был залит теплом и светом. Солнце как бы пронизывало землю золочеными копьями, которые искрились, пробиваясь сквозь резную листву деревьев. Малина только что вошла в силу, при желании можно было побаловаться вволю. Молодые ветки кустарника были словно обрызганы красными разнозвездными шариками ягод, которые поблескивали своими мягкими и сочными боками на солнце, маня полнокровной спелостью. Дальше лес становился сумрачнее и гуще. Над малинником кружились деловитые шмели и белые бабочки, божьи коровки важно ползали по листьям, вдруг срываясь и с молниеносной быстротой уносясь в голубой простор. Света чувствовала кровное родство с этим вековым лесом, полным своих сокровенных тайн и загадок. Ягоды были сладкие, словно садовые, только помельче садовых, и Света с Сережей не торопясь обрывали те из них, которые сами просились быть съеденными.
   Налакомившись вдосталь, они сели на валун, поверхность которого уже отдавала тепло, полученное от солнечных лучей.
   - Свет,- сказал вдруг Сережа,- поедем со мной в Сибирь, какая у нас там девственная природа, завораживает. Этот лес - жалкое подобие настоящего леса. Тебе там обязательно понравится, я уверен,- и посмотрел на Свету блестящим умоляющим взглядом.
   Света не выдержала этого взгляда, опустила глаза вниз, стала смотреть на бархатные мхи у себя под ногами, усыпанные поблекшей хвоей. Молчала. Не хотелось нарушать гармонии природы и человеческих чувств, рождающихся от общения с ней, вообще ничего не хотелось говорить, потому что любой ее правдивый ответ будет звучать жестоко среди этой щедрой на ласку природы.
   А Сергей ждал. Наверное, думал, что Света раздумывает над его словами. Не дождался ответа - спросил:
   - А, Свет? Моя любовь всегда будет с тобой. Я весь год о тебе вспоминал, думал, не дождусь отпуска: чувствовал, что ты приедешь...
   Света вся в комок сжалась. Что ему сказать? Как сказать, чтобы не обидеть и не обнадежить? Не может Света оправдать его надежду на счастье. И сама она виновата, что разбудила в нем эту надежду. Но сказать что-то надо... Зачем он завел этот обременительный для нее разговор? Так все было хорошо. Хотя бы повременил...
   Однако Сережа не знал, какие мысли бродили в ее голове. Он осторожно повернул Свету к себе и поцеловал в губы долгим нежным и страстным поцелуем. Света не отстранилась, никакого сопротивления не оказала, но на поцелуй не ответила, как будто куклой была или манекеном. Когда Сережа ее отпустил, сказала негромко:
   - Не делай больше этого, Сережа. Право, я к тебе очень хорошо отношусь, но это не любовь. Ты для меня дорог как хороший друг-товарищ, но ведь этого мало, чтобы бросить все, чем я живу в Москве, и поехать в твою далекую пусть и прекрасную, но для меня незнакомую Сибирь. Я уже однажды обожглась, на молоке ли, на воде - не важно, и второй раз ничем рисковать не хочу. Это во-первых, а во- вторых, не буду от тебя скрывать, я рада тебе потому, что...
   Генку любила, и ты напоминаешь мне о нем и о том времени, когда он был рядом,- она хотела сказать: "Любила и люблю", но не сказала.- Если тебя не устраивают наши дружеские отношения, давай не будем встречаться. Ничего другого я тебе пообещать не могу.
   Светка говорила все это - сама по-прежнему глядела себе под ноги, не видела лица Сережи и не хотела видеть. А когда подняла голову, то Сережа в сторону от нее смотрел, и она опять не смогла увидеть выражения его лица. Она подобрала маленькую веточку, валявшуюся под ногами, и стала ковырять ею мягкую сыроватую поверхность мшистого ковра. Очень долго сидели молча. Потом Сережа сказал: